Аннотация: - Не нравится мне этот тип! - высказался Гилберт, отхлебывая кофе и провожая взглядом удаляющийся лендровер. - Подозрительный какой-то...
Артефакт
- А ну, положи умклайдет! - сказал я в полный голос.
Аркадий и Борис Стругацкие "Понедельник начинается в субботу"
- Не нравится мне этот русский! - высказался Гилберт, отхлебывая кофе и провожая взглядом удаляющийся лендровер. - Подозрительный какой-то.
- Разве он русский? - намазывая маслом булочку и мило грассируя, спросила Катрин. - Я думала, он серб. Разве у русских бывают такие фамилии? André Sakhno!
- Фамилия Сахно образована от имени Александр, что на греческом языке, как вам известно, означает "мужественный" или "защитник", - монотонно забубнил Вернер. - "Сахно" это одна из уменьшительных форм имени Александр. Сам он, как я выяснил, родом из Самары, а его родители происходят из Украины, которая раньше была, как вам известно, составной частью СССР...
- О, Samará! - воскликнула Катрин. - Разве это не в Сербии?
- Самара, ранее Куйбышев - это город в Среднем Поволжье России, центр Поволжского экономического района...
- Да какая разница, кто он - серб или русский, - заметил Адам. - Паспорт у него вообще израильский.
- О, так он еврей? - удивилась Катрин. - Нисколько не похож!
- Если он еврей, то я - английская королева, - пробурчал Гилберт, который, как ни странно, действительно чем-то напоминал Елизавету II, особенно если представить на его лысой голове седой парик и корону. - Давайте начнем. Хорошо бы открыть Купол без этого Эндрю, кем бы он ни был.
- Ну, с дверью-то он нам помог, - тихо произнесла молчавшая до сих пор Нэнси.
- Это и подозрительно! - взвился Гилберт. - Мы второй год бьемся, а он только появился, и вот - нате вам! Сразу определил, где вход. Нет, не доверяю я ему.
- Филип считает, что он пришелец, - сказала Катрин, допивая кофе.
- Филип считает! - окончательно вышел из себя Гилберт. - Тоже мне - специалист! Где он, кстати?
- Спит, наверно, - безмятежно ответила Катрин.
- Ну, так разбудите его! Надеюсь, ваш сын примет участие в работах?..
Конечно, я не мог слышать разговор своих... товарищей по несчастью, скажем так. Но хорошо представлял, потому что подобные речи велись с момента моего появления в экспедиции. Причем они-то в это "несчастье" влезли по собственной воле, вернее, по собственному страстному желанию. Кроме Филипа, которому пришлось отправиться с мамочкой, потому что оставить его под присмотром отца Катрин не решилась. Меня же вынудила суровая необходимость, и я толком не представлял, на что подписался. Раньше я всегда действовал самостоятельно, но разгребать тонны песка в одиночку - то еще занятие, уж поверьте мне.
Итак, Андрей Сахно к вашим услугам! Он же Андрэ, Эндрю и Андреас. Родом из Самары, как выяснил дотошный Вернер, но с израильским паспортом. Ну, Самара так Самара - какая, по большому счету, разница. Сейчас я что-то вроде гражданина мира, и мог бы предъявить любой паспорт и любое гражданство. Сам не знаю, почему предпочел оказаться гражданином Израиля.
Все остальные шесть человек знали друг друга не первый год: глава экспедиции и его жена, оба археологи, американцы Адам и Нэнси Кларк; британец Гилберт Додсон, астрофизик и уфолог по совместительству; француженка Катрин Нуаре, занимающаяся историей Южной Африки - ее муж, принадлежащий к народности тсвана, учился в Сорбонне и был родственником здешнего вице-президента, занимая видную должность в правительстве небольшой республики, на территории которой мы сейчас находились. Собственно, именно благодаря Катрин, раздобывшей разрешение на раскопки, мы тут и оказались. Родившийся от смешанного брака Филип в свои четырнадцать лет поражал необычайной красотой: очень стройный, изящный, с медово-золотистой кожей и зелеными миндалевидными глазами, он напоминал какое-то грациозное животное, не то лань, не то барса. Впрочем, ни лани, ни барсы тут не водились. Это был наглый и ленивый подросток, любимой фразой которого было: "Ну и чё?" Маман относилась к его выкрутасам с олимпийским спокойствием, чего не скажешь об остальных. Последний участник экспедиции - зануда Вернер Вернер, немецкий лингвист и полиглот, напрочь лишенный чувства юмора, ходячая энциклопедия и калькулятор.
Больше всех мне нравился Адам Кларк - пятидесятилетний бодрячок с густой седой шевелюрой, обладающий неисчерпаемым запасом оптимизма, ненасытной любознательностью и несокрушимым спокойствием. Его жена, тихая замкнутая Нэнси, была на голову выше низкорослого мужа и молчалива настолько, что порой про ее присутствие вообще забывали. Супруги относились друг к другу со сдержанной нежностью. Детей у Кларков не было, и, судя по тем взглядам, которые Нэнси бросала на Филиппа, это и было основной причиной ее вечной печали.
Катрин, мать Филиппа, маленькая хорошенькая брюнетка, ни особой печали, ни особой радости по поводу собственного сына не испытывала, относясь ко всему на свете с изрядной долей иронии. Похоже, что Гилберт пребывал в постоянном раздражении именно из-за Катрин, которая старательно не замечала его страстных взглядов и вздохов в свой адрес. По своему буйному темпераменту Гилберт никак не походил на британца, как мы их себе обычно представляем, а скорее на итальянца. Правда, среди его предков были шотландцы и ирландцы, может, в этом все дело? Скорее уж можно было принять за британца Вернера с его обычным высокомерным видом, который, впрочем, объяснялся всего лишь близорукостью.
Раньше экспедиция была более многочисленной, но к нынешнему году, когда раскопки в основном завершились, Адам Кларк оставил только костяк, к которому примкнул я, нанятый в качестве водителя, повара, разнорабочего, техника - в общем, "мальчика на все". И к тому же должен был присматривать за Филипом.
Наша стоянка находилась ровно посредине между заказником Калахари и дорогой, ведущей из Макопса в Вопипи. В Макопс я ездил раза два в неделю, пополняя запасы продовольствия и воды, а также отправляя письма, которые по старинке писал Вернер. Экспедиция была хорошо подготовлена: такое обилие наворочанных технических штучек разного назначения я видел впервые - даже солнечные батареи! Единственное, с чем было плохо - со связью, которая могла осуществляться только через спутник, как и интернет, так что мы тщательно следили за расписанием прохождения спутника над стоянкой.
Макопс вполне приличный городишко, при котором к тому же имелся аэродром, принимавший вертолеты и легкие самолеты типа Сессны. До Макопса от нас примерно час езды, до Вопипи - совсем крошечного поселения, славящегося своими глиняными горшками с затейливым орнаментом, минут сорок пять. Если ехать в сторону Макопса, то до следующего поселения Мсуманги можно добраться часа за два с половиной, а до лежащего в противоположном направлении городка Торапы - за три. Самый большой город - Франсистаун - находился от нас на расстоянии пятисот миль. Можете представить, в какой глуши мы оказались.
Инициатором раскопок был Адам Кларк. Он когда-то случайно увидел аэрофотосъемку этой местности и заметил странное сооружение округлой формы, напоминающее башню. Никто из местных не знал, что это такое. Да поблизости никто и не жил с незапамятных времен. Кларк съездил посмотреть: оказалось, что предполагаемая башня засыпана песками. Ее размеры относительно небольшие: десять метров в диаметре и три в высоту. Как глубоко это сооружение уходит вглубь, ученые так и не узнали - не смогли докопаться, лишь в одном месте у стены прорыли колодец метра полтора глубиной. В общем, такой Купол, покрытый резьбой: не то иероглифы, не то картинки расположены полосами до самого верха, на котором есть отверстие размером с хорошую сковороду, закрытое каменной плоской крышкой. В этом году они собирались спустить в "дымоход", как я окрестил верхнее отверстие, камеру и подсветку, чтобы заснять интерьер. Для этого пришлось построить что-то вроде лесов, потому что забраться наверх по резному Куполу мог только Филипп. Строил, конечно, я. Весь вчерашний день потратил на это бесполезное занятие.
- А для чего такие сложности? - спросил я, закручивая последний винт на шаткой конструкции из алюминиевых палок. - Разве нельзя просто открыть дверь?
- Где вы тут видите дверь?! - раздраженно спросил Гилберт.
- Ну как же! Вот она.
Я подошел к стене Купола и обвел рукой прямоугольник двери, не слишком большой, но достаточный, чтобы сквозь него мог пройти даже верзила Вернер, пусть и пригнувшись. Я уже понял, что они привыкли рассматривать картинки-иероглифы по горизонтали, а надо было - по вертикали. Тогда этот прямоугольник сразу выделялся, потому что щели между картинками в этом месте были глубже и шире.
- Бог мой! - воскликнула Катрин. - И правда, дверь! Вот что значит - новичкам везет.
- Ну да, у него еще глаз не замылился, - подтвердил Адам. - А мы присмотрелись и ничего не видим.
- Да какая это дверь! - проворчал Гилберт и подошел поближе, уткнувшись в стену длинным носом, словно пытался вынюхать, что там внутри. И даже сунул в щель самое длинное лезвие своего складного швейцарского ножа - предмет страстной зависти юного Филиппа. Лезвие ушло на всю длину. Гилберт хмыкнул:
- Похоже, что дверь. Ну, умник, и как же мы ее откроем? Что-то я не вижу ни замочной скважины, ни ручки.
- А может... А может надо нажать на какой-нибудь выступ?! - это подал голос Филипп, который уже давно приплясывал от нетерпения. - Или повернуть? Или сдвинуть? И дверь откроется? Как в фильме про Индиану Джонса?
Молодец, мальчик. Додумался. Если бы это сказал я, они могли бы что-нибудь заподозрить. Рановато, правда, додумался. Эх, если бы мне не надо было никуда ехать! Но запасы воды подходил к концу, да и в любом случае это - последняя поездка. Надеюсь, они провозятся еще некоторое время в поисках нужного выступа, вернее, нужной комбинации выступов: на один нужно нажать, а другой повернуть. А потом им еще придется очистить помещение Купола от песка, который наверняка туда насыпался, и сообразить, что делать со Сферой. Конечно, если они вообще догадаются, что со Сферой можно что-то делать. Надеюсь, я успею вернуться к тому времени...
Но я не вернулся. Точнее сказать, вернулся, но не тогда, когда рассчитывал. Я спокойно доехал до Макопса, отправил письма, закупил и загрузил в машину необходимые продукты и воду; забрал из гостиницы, где у нас был снят номер, все свои вещи; выпил кофе в баре и, наконец, связался со своими заказчиками - назовем их так. Выехал из Макопса я еще до полудня и рассчитывал через часок быть на месте стоянки.
Настроение у меня было хорошее, даже слишком, как потом оказалось: я предавался мечтам и так задумался, что перестал следить за временем и пространством, и опомнился, когда прошло почти полтора часа, а я все еще ехал по шоссе, хотя давно должен был свернуть на грунтовку. Пейзаж вокруг был на редкость однообразный, но, к счастью, в месте поворота на обочине стоял ржавый остов старого автомобиля, служивший ориентиром. И как я мог проехать?!
Я развернулся и поехал в обратном направлении, внимательно глядя на обочину. Ехал примерно полчаса, и никакого ржавого автомобиля. Странно. Ну ладно, вернусь в Макопс, благо уже недалеко, и попробую еще раз - вдруг я, пребывая в задумчивости, выехал из города не по той дороге, хотя перепутать трудно, их всего-то три. Но я проехал еще полчаса - никакого Макопса на горизонте. И кстати, никакого Вопипи я тоже не проезжал. Несколько обалдев от происходящего, я, как зачарованный, продолжал ехать вперед и опомнился только через три часа, осознав, что и Мсуманги, который я давно уже должен был проехать, так и не возник на моем пути.
Вот тут я, наконец, сообразил выйти из машины. После кондиционированной прохлады салона меня словно обдало горячим феном, хотя прогноз погоды не обещал ничего выдающегося в смысле жары, а лишь типичные для середины августа плюс двадцать пять. Но сейчас было явно больше. К тому же, дул довольно сильный ветер, один из порывов которого подействовал на меня не хуже пощечины: я пришел в себя. "Какой же я идиот!" - простонал я. Все же ясней ясного: они все-таки открыли Сферу.
В свое оправдание могу сказать, что впервые находился так далеко от Сферы в момент ее открытия, и до сих пор ни разу не ощущал на собственной шкуре последствий этого судьбоносного события, хотя досконально изучил инструкцию. Неожиданный опыт. И тем более важный, что эта Сфера - последняя. Я надеюсь. Если те, кого я называю "заказчиками", неожиданно не обнаружат еще одну.
Мне пришлось отыскать пять подобных Сфер, размещенных в разных местах Земного шара примерно в одно время - чрезвычайно давнее. Все Сферы устроены одинаково: внутри них, как в матрешках, находятся еще четыре полых шара, вложенных один в другой - из дерева, золота, кости и стекла: органические материалы чередуются с неорганическими. Все шары отделаны одинаково: внешняя поверхность изрезана иероглифами, внутренняя - идеально гладкая, отполированная до зеркального блеска. Открываются они довольно просто, кроме первого шара - каменного, и последнего - стеклянного, в котором и заключено то, что мне нужно.
Ну что ж, теперь хотя бы понятно, что делать: идти к Сфере. Пешком. Потому что только так я смогу слышать ее зов. Вернее, чувствовать всем телом. Если представить, что Сфера - магнит, то я - кусочек железа, который тащит сила магнитного поля. Очень верное сравнение, да.
Я сунул в рюкзак пару бутылок воды и кое-что на перекус, потом, подумав, взял оружие. Пожалуй, может пригодиться. Похлопал лендровер по теплому радиатору, прощаясь, и решительно зашагал вперед, повинуясь зову Сферы.
Шел я долго. Целую вечность, как мне показалось. Сколько прошло времени на самом деле, не знаю: когда ты находишься под воздействием поля Сферы, время колеблется, как, впрочем, и реальность. Я проходил через участки, ничем не отличающиеся от привычного ландшафта, а потом оказывался в облаке сизого тумана, ступая словно по облакам. Или по звёздам! Это был самый красивый глюк: чернота космоса и мириады созвездий. А один раз я долго брел по застывшей реальности, где всё замерло, как в стоп-кадре: стадо антилоп, дремлющее в тенечке одинокого дерева семейство львов и зависший в небе стервятник.
По мере приближения к Сфере сил у меня только прибавлялось, хотя большую часть пути я шел против ветра: это тоже результат воздействия поля. Влияние его было таким сильным, что я спокойно мог идти с закрытыми глазами и не испытывал ни жажды, ни голода. К тому же поле изменило течение времени: все происходящее словно ускорилось, так что, если бы все дальнейшее снимал какой-нибудь оператор, пришлось замедлять скорость воспроизведения раза в два, чтобы персонажи не мельтешили и не верещали, как гномы.
Наконец, впереди показалась Башня - теперь было совершенно ясно, что это не просто Купол. Башня, построенная из голубовато-серого материала, похожего на камень и металл одновременно, возвышалась метров на шесть и выглядела весьма зловеще на фоне ярко-оранжевого неба. Изменила цвет и почва, окрасившись во все оттенки фиолетового, а воздух стал похож на клубящийся дым. Было странное ощущение, что ты находишься внутри психоделической картинки. Я осторожно подошел к общей палатке и заглянул: они все сидели там, бледные и перепуганные.
- Привет! - сказал я и вошел. Они вытаращились на меня, как на привидение.
- Андрэ? Это вы? - нерешительно произнес Адам.
- А вы ждали кого-то другого?
- Нет... Но... Вас не было три дня, и мы подумали...
- Они решили, ты сбежал! - выпалил Филип. - А ты взял и вернулся. Только выглядишь как-то странно.
- На себя посмотри, - огрызнулся я.
Они переглянулись. Крыть было нечем: их кожа приобрела красноватый оттенок, а седина Адама отливала фосфорическим блеском, так же как и глаза Катрин.
- А что с машиной? - проворчал Гилберт. - Мы не слышали звука мотора.
- Накрылась. Я шел пешком.
- Пешком! - изумилась Катрин. - Три дня!
- И зачем же вы вернулись? - спросил Адам, внимательно на меня глядя.
- Вы знаете, зачем. Где оно?
- Что?
Я замялся, не зная, как назвать нужную мне вещь, чтобы не сказать лишнего. Потом придумал:
- Где артефакт, который вы достали из Сферы?
- Откуда вам известно про Сферу и артефакт?
- Это неважно. Где он?
- Неужели вы знаете, что это такое?
- Знаю.
- Может, вы знаете, и что с нами произошло?
- Если бы только с вами! Это результат того, что вы открыли Сферу. И как вам это удалось?
- Это я сделал! - гордо воскликнул Филип.
Кто бы сомневался...
- Случайно, - добавил Гилберт.
- В общем, зря вы это сделали. Теперь я должен все исправить. Дайте мне артефакт. Немедленно.
- Ага, как же, - буркнул Гилберт. - Разбежался! Да кто ты вообще такой?!
- Да, действительно! - поддержал Гилберта Адам. - Кто вы?
- Кто я - неважно. Важно то, что у нас каждая минута на счету. Где артефакт?
Все молчали.
- Ну ладно, не хотите по-хорошему...
Я схватил Филипа и приставил к его виску свое оружие:
- Считаю до пяти. Артефакт - или мальчик умрет. Раз...
Они оцепенели. Таращились на меня, как кролики на удава.
- Два...
Стрелять мне не хотелось. Но что делать!
- Три...
И тут вскочила Нэнси:
- Не надо! Я дам вам артефакт.
Она выбежала из палатки.
- Нэнси! - взревел Адам. - Вернись сейчас же!
Он ринулся было за ней, но я выстрелил в лежавшую у него на пути фляжку, и та испарилась, вспыхнув как молния. Адам осел на пол, Катрин испуганно вскрикнула. Прибежала Нэнси и подала мне артефакт. Идиоты, они поместили его в металлический бокс! Я отпустил Филипа - тот шарахнулся под защиту Катрин. К мамочке под крылышко.
Я открыл бокс и вынул стеклянный шарик с артефактом. Никогда не устану изумляться этому чуду: стеклянная сфера размером с теннисный мяч, парила в воздухе, а внутри нее точно также зависла округлая конструкция с отверстиями и выступами. Я удерживал сферу между ладоней и чувствовал, как меня наполняет веселая сила. Еще немного, и я взлечу, как газированная струя из бутылки с шампанским, если ее хорошенько потрясти.
- Сидите здесь и не высовывайтесь! - велел я членам экспедиции. - Еще пара минут и все закончится.
- В каком смысле - закончится? - робко спросила Нэнси.
- В самом прекрасном. Вам придется пережить небольшую встряску, когда поле будет сворачиваться, а потом все вернется на круги своя.
Я решительным шагом вышел из палатки и направился к башне. Конечно, они потащились за мной, держась в отдалении. Ну, как хотят. Мое дело предупредить, а кто не спрятался - я не виноват. Приблизившись к стене, я легко взлетел к двери, оказавшей довольно высоко, и вошел внутрь. Подошел к постаменту, на котором стояла нижняя часть каменной Сферы, и залез в нее - для моих ступней места как раз хватило. Я поднял голову, вытянул руки с парящим стеклянным шариком и произнес несколько фраз, заученных давным-давно. Меня осветил луч пронзительно синего цвета, и я стал подниматься по лучу, убыстряя ход. Всё! Скоро я буду дома. Прощайте, земляне. Надо сказать, вы мне изрядно поднадоели за две тысячи лет...
Члены экспедиции, стоявшие снаружи, увидели, как стены купола сделались прозрачными, а нанесенные на них иероглифы вспыхнули слепящим золотым светом. Потом из "дымохода" ударил в небо яркий синий луч, внутри которого всплыла из Купола темная фигура, ничем не напоминающая человека. Всплыла и резко рванула вверх, растаяв в глубинах небес. Синий луч погас, иероглифы потускнели, купол обрел материальность, и Башня начала медленно проваливаться в песок, пока на поверхности не остался один лишь Купол. Пространство свернулось в крутящийся смерч и обрушилось в отверстие на Куполе. Наступила полная тьма. А когда она рассеялась, все было, как прежде: бледно-синее небо, красноватая почва, желтые пески, чахлая зеленоватая растительность, серые палатки.
Члены экспедиции, которых разбросало в разные стороны, сбрелись к Куполу и некоторое время молча смотрели на него, осмысливая произошедшее. Потом Филип с отчаяньем в голосе прошептал: