Тим не успел даже достать ключи - Ирка сама распахнула дверь. Прыгнула на него, обняла руками и ногами, повисла, целуя, куда придется: в потную шею, заросшие щетиной щеки, в обветренные губы. Быстрая, горячая, смуглая, длинноногая. Его Ирка! Тим подхватил ее, сильно прижал, забормотал, задыхаясь от радости:
- Подожди, подожди... Я с дороги - пыльный, потный... Давай я сначала в душ?
- Нет! Хочу так! Потом... в душ...
Тим отпихнул ногой свалившийся рюкзак, больно стукнулся о притолоку - не видел, куда шел, впиваясь в Иркины нетерпеливые губы. Они добрались до кровати, избавились от одежды и упали, наконец, на голубые с белыми облачками простыни. Нырнули и полетели сквозь облачное льняное небо - только испуганно порскали в стороны стремительные черные стрижи и взмывали вверх острокрылые белоснежные чайки...
- Я так скучаю...
- Без меня?
- Без тебя!
- Как ты думаешь, мы когда-нибудь привыкнем? К разлуке?
- Не знаю... Разве к этому можно привыкнуть...
Тим смотрел в Иркины сияющие глаза - один серый, другой зеленовато-карий. Ни у кого больше во всем свете не было таких глаз! Ни у кого больше во всем свете не было такой гладкой смуглой кожи, таких длинных ног с узкими ступнями, таких нежных и ловких рук...
Такого голоса, смеха, таких волос - он пропустил сквозь пальцы густые черные пряди: цыганочка моя! Ирка улыбнулась:
- Какая я! Ты ж с дороги! Иди уже в душ, а я чайник поставлю. Буду тебя кормить!
Тим встал, но с полдороги вернулся и заглянул в комнату - он так и знал: Ирка скакала на одном месте, зажмурясь и дрыгая руками-ногами: ииииииииииииии! Тим засмеялся - кузнечик ты мой! - схватил ее в охапку, поцеловал, ушел в душ и там все смеялся, вспоминая, как она прыгала.
Он вышел из душа - на кухне исходил паром чайник. Тим выключил газ, схватил со сковородки котлету, откусил - есть хотелось страшно.
- Ирка! Ты где? Иди меня кормить!
Никто не отозвался. Тим пошел в большую комнату - никого, только разоренная кровать напоминает об их недавнем безумстве. В маленькой комнате ее тоже не было, и на балконе, и в коридоре... Тим нахмурился - тревожно сжалось сердце. Вернулся на кухню, на ходу заглянув в ванную и туалет:
- Ир! Ну, где ты? Уже не смешно!
Ее не было нигде. Тим заметался по квартире, по новому кругу проверяя все комнаты: в шкафу нет, под кроватью - тоже, нигде нет! Да что ж это такое?!
- Ирка!
Куда она делась-то?! И почему? Нет, нет, она просто вышла на минутку! Точно! Пошла... отнести мусор. Или что-то купить в магазине - он рядом, в этом же доме. Или... к соседке? Тим выскочил на площадку, позвонил во все двери - раз, другой. Никто не отозвался. Ну да, все ж на работе, середина дня. Нажал кнопку вызова лифта - двери тотчас распахнулись, но он не поехал, а побежал вниз бегом. На улице солнце ударило по глазам, он зажмурился на секунду и опять вспомнил, как Ирка скакала посреди комнаты...
Что же это, господи! Он побежал вокруг дома - посмотрел под балконом, на помойке, заглянул в магазинчик, на детскую площадку. Потом вернулся обратно - что же я бегаю тут, как дурак! Она же дома! Где же еще, конечно, дома! Она вернулась, пока я тут метался, вернулась!
Дома ее не было. Тим еще раз обошел квартиру - все, как полчаса назад: еще горячий чайник, остывающие котлеты, развороченная кровать, рюкзак на полу...
Тим посмотрел на телефон - позвонить? Но... куда?! В милицию? Может... может, она поехала к маме? Но почему так вдруг? Мама позвонила, пока он был в душе? Что-то там случилось, и она сорвалась, и наверняка кричала ему в ванную, а он не услышал! Конечно, так и было!
Конечно...
Конечно.
Тим снял трубку и долго смотрел на аппарат - он вдруг забыл, что надо делать. Забыл, что это за странные значки на кнопках. Потом осторожно положил трубку, пошел и лег на голубые с белыми облачками простыни. Лег и накрылся подушкой, еще хранящей слабый Иркин запах. Но даже сквозь подушку слышал эти проклятые звуки, что преследовали его целый год: натужный рев мотора, грохот, звон разбитого стекла, крики, вой сирен...
Год назад большой черный джип с пьяным водителем за рулем врезался в троллейбусную остановку. Там на скамейке сидела Ирка - она кормила и гладила приблудившуюся кошку.