- Две четверки! Ну почему ему так везет?! Вокруг пустые поля, а он выкидывает ровно столько, чтобы стать Лучезарным Рыцарем!
Ленни Бартон, ехидно улыбаясь, переставил свою фишку на поле, изображающее рыцаря в белых доспехах на белом коне. По правилам игры теперь Ленни-Рыцарь был неуязвим для повреждений на пять ходов, а ему - неудачнику-Джейку - придется встретиться с ним в любом случае. Улыбаться может только Лаура - она Лучезарная Дама, и Ленни должен достать для нее бриллиантовое сердце. А как только Ленни победит Джейка, за жизнь он выставит цену - бой с драконом ради этого чертового сердца. Это несправедливо! Пол-игры он был то крестьянином и платил Бобу отступные зерном, то кузнецом и повышал уровень защиты Ленни, а то и вовсе свинопасом, и Лаура даже не захотела с него ничего брать. И вот в тот единственный момент, когда он стал духом-воином, Бартону выпадает Лучезарный Рыцарь!
Джейк, паренек десяти лет, с ненавистью смотрел на настольную игру. На глазах навернулись слезы. Своей маленькой компанией они играли в эту странную игру уже все лето, и ни разу Джейк не выигрывал. Ему всегда доставалось последнее место, за что его и прозвали неудачником.
- Господи, ну пожалуйста, пусть я хотя бы сегодня не буду последним!
Как в моменты озарения человек осознает самого себя, так и Джейк-неудачник почувствовал силу в кубиках, которые могли принести ему только лишь неудачу. В какой-то момент он понял, что цифры неважны, всё таинство было заключено в броске. Словно повинуясь - или сопротивляясь чьей-то воле кубики долго не могли успокоиться. А когда грани застыли, Джейк стал Богом. Этого не удавалось никому и никогда. Не веря счастью, дрожащими руками Джейк поставил фишку на клетку, которая была победой по определению. Теперь результаты всех игр отменялись, а неудачник стал чемпионом лета...
* * *
Молодая женщина с плачем пробиралась сквозь редкий подлесок к реке. Там она рассчитывала укрыться от погони в камышах. Но топот десятка ног слышался все ближе. Крики приближались, и мать могла только сильнее стиснуть сына в объятьях и спешить. Неизвестно по какой причине колдуну королевства понадобился ее сын. Она слышала, что чернокнижник регулярно обновляет свои внутренности, но никогда не думала, что это может случиться с ее малюткой. А затем пришли они. Стражей чернокнижника знали все, и, почувствовав беду, Алида бежала прочь, спасая жизнь сына.
Впереди замаячила серая лента реки. Женщина знала, что успеет, она знала эти места с детства. Предательский корень оказался на пути весьма некстати, и падение оказалось мелочью - была вывихнута лодыжка. Ко всему прочему заплакал и Патрик. Алида закричала от безысходности и горя. Единственной мыслью оставалось не отдать сына на растерзание злу. Она попыталась встать, идти, но упала и из последних сил поползла, прижимая малыша к груди. А преследователи уже не спешили. Пять здоровых мужиков знали, что женщине некуда деться. Они обступили ее, один пнул по поврежденной ноге, и Алида закричала, а они смеялись. Главарь попытался вырвать Патрика, но женщина достала маленький нож и неожиданно полоснула обидчика по руке. Тот взревел от боли и занес над головой топор. Алида молилась, прижав Патрика и закрыв глаза.
Черная стрела пробила затылок и вышла через глаз. Еще несколько мгновений мужчина стоял удивленно-бессмысленно глядя в никуда, а затем упал. Из леса вышел воин, одетый в простое крестьянское платье, но чувствовалось, что оставшиеся четверо для него не помеха. Еще один был сражен стрелой, а когда дело дошло до мечей, все закончилось еще быстрее.
Женщина почти поверила в чудо, но когда незнакомец подошел к ней и заговорил, она поняла, что спасения не будет.
- Отдай мне малыша и не бойся за его жизнь, - сказал вдруг воин.
Алида почувствовала материнским сердцем, что сейчас с Патриком их разлучат навсегда, и приставила нож к горлу сына.
- Я не отдам тебе Патрика, пусть лучше мы вдвоем отправимся на Небеса.
- Хорошо, - легко согласился воин, затем встал и, повернувшись, пошел прочь.
Слишком она понадеялась на себя - "спаситель" стремительно повернулся, и нож вошел в глазницу по рукоять.
Через неделю воин передал Патрика в руки чернокнижника и, получив мешок монет, отправился восвояси.
* * *
Торен-мучитель последний раз смотрел на небо, а оно словно подыгрывало ему, отливая такой лазурью, что болели глаза. Торен никогда не задумывался, скольких же детей он замучил. Двадцать? Больше? Все они молили о пощаде и кричали страшно. Но потом его поймали и теперь должны были казнить. Что ж, он и не желал себе другого пути. Он чувствовал, что испил чашу до дна, но молился о спасении усердно...
Когда лопнула веревка и Торен мешком повалился в дыру виселицы, толпа охнула. Когда разразился страшный ливень, затушивший разгоревшийся огонь, люди боялись произнести слово, а палач снял маску. Но когда топор слетел с топорища, едва палач взмахнул им, Торен страшно рассмеялся. По древнему закону Торен теперь был неприкасаем. До самого вечера он катался в грязи и пыли городской площади и благодарил Господа, пославшего ему прощение. Еще десятки лет насылали хулу на божество, спасшее Торена, родители невинных детишек. Но Он был глух к мольбам и проклятьям.
* * *
Три по десять прекрасных девушек и столько же матросов ждали, чем кончится буря, настигшая корабль недалеко от берега. Всего лишь два часа оставалось до спасительной земли, но небо оказалось неумолимо. Воины отбили своих сестер у врага, захватившего их в плен луну назад, и вот теперь Небо насмехалось над ними, пытаясь забрать жизни у самого дома. Молились все, кроме матросов, безуспешно сражавшихся со стихией. Перед тем как корабль разнесло в щепки об острые подводные скалы, люди успели обратиться к сотне богов, и некоторые из них были готовы помочь, но Вершитель судеб оказался непреклонен. То, что не перемололи камни, поглотили соленые воды. И еще долго скорбный плач родственников погибших раздавался у неспокойных берегов.
* * *
Все, даже Лени Бартон завистливо посмотрели на Джейка. Но он, легко улыбнувшись, сказал, что хочет остаться духом-воином. А это означало только одно - побеждал Лени, а неудачник оставался неудачником.
- Идиот! - Лени напоследок стукнул Джейка по лбу. А затем побежал с Лаурой на лужайку.
Джейк посмотрел друзьям вслед, аккуратно сложил карту и разбросанные фишки, а затем кинул кости. Они застыли на углах граней и упали лишь тогда, когда он им позволил.
Как Джейк мог объяснить друзьям, что ему тяжело было отдавать Патрика злодеям? Но так должно было случиться, чтобы чернокнижнику досталось сердце именно этого ребенка, и через несколько лет отважный воин сможет победить колдуна только благодаря тому, что сердце Патрика откажется повиноваться злу...
Как можно объяснить, что Торен-мучитель убьет еще четырнадцать детей, но однажды в пьяной драке зарежет несостоявшегося предводителя восстания, который бы погубил тысячи жизней?
Как объяснить, что одна из девушек на тонущем корабле была больна чумой, и останься они в живых, погибнет пол-страны, прежде чем смерть скажет: "Хватит".
Наверное, объяснить это невозможно. Поэтому сейчас, хотя бы в этой жизни, Джейк хотел быть просто неудачником, от которого ничего не зависит. Ведь от него зависело слишком много в другой... Другой жизни, или игре, в которой он был Богом.