Аннотация: Мои школьные годы выпали на период начавшегося заката СССР. Но несмотря на это общественная школьная жизнь, как говаривал тесть, "кипэ, аж ревэ..."
Мои школьные годы выпали на период начавшегося заката СССР. Но несмотря на это общественная школьная жизнь, как говаривал тесть, "кипэ, аж ревэ...".
Я, правда, никогда особо не рвался в передовики и активисты. Но неугомонная школьная общественность постоянно выдвигала меня на всякие геморройные посты. То редактором стенгазеты (потому что хорошо рисовал), то председателем отряда (потому что хорошо учился), то в Клуб друзей по переписке (потому что хорошо английский знал).
Вот с этим Клубом друзей по переписке и связана история, о которой расскажу дальше. Назывался Клуб, дай Бог памяти, по-моему, "Бригантина". Собирались мы после уроков. И пока друзья-товарищи с рогатками наперевес гоняли футбол на свежем воздухе, я, как последнее мачо, сидел в духоте с несколькими ботанами и перелистывал письма от таких же заучек из стран соцлагеря.
Ничего с этим поделать не мог, так как привитая с детства дисциплина и правильное воспитание не позволяли даже мысли о дезертирстве с такого важнейшего политического мероприятия. Но, конечно, особо перепиской с далёкими братьями-сёстрами по социалистическому разуму себя не утруждал. Хватало и настоящих друзей-товарищей по школе и уличным затеям.
В отличие от двух моих приятелей по клубу - Сашки и Алёшки. Эти, натуральные ботаники, переписывались с десятком-двумя ребят из ГДР, Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Кубы и ещё нескольких стран. Мы, хулиганистые пацанчики, постоянно подтрунивали над ними по такому поводу. Подтрунивали, подтрунивали... а потом в один прекрасный день, бац, и проводили обоих завистливыми взглядами в дружественную поездку по обмену к их другу по переписке. Причём, на целых две недели. И причём, в Софию - столицу солнечной Болгарии! Совсем близко к золотому песочку с изумрудным морем. А мы остались в суровых сибирских краях со своими рогатками и обтрёпанным футбольным мячом. Наверное, как раз тогда, шестиклассником, я впервые задумался о приоритетных занятиях в своей жизни...
Вобщем скатались счастливчики-ботаны за государственный счёт в заграницу на две недели. Вернулись загорелые, довольные, с кучей впечатлений. А вместе с разными сувенирами-безделушками и жвачками привезли такую историю, от которой у меня долго ещё потом гулял мороз по коже.
...Когда Сашка с Алёшкой приземлились в Софии, их встретили чин по чину родители пацанчика-болгарина, с которым они переписывались около года. Имя у пацана было на "Ж", не то ли Живко, то ли что-то в этом роде. Семья Живко проживала в собственном доме, так что дорогим, хоть и маленьким, гостям из братской РСФСР выделили для проживания отдельную большую комнату. Самого болгарского товарища по переписке буквально за день до прилёта с аппендицитом увезли в больничку. Но наши ботаники и без него прекрасно проводили время. Терпеливо ожидая международного друга с выпиской за хлебосольным столом с его родителями и бабушкой, которая проживала здесь же.
На ночь, как и все пацаны на отдыхе, упражнялись друг перед другом в рассказывании страшных историй про "жёлтое пятно", "синий ноготь" и прочую детскую "жуть".
Вот в разгар одного такого "страшно исторического" вечера в их комнату сначала тихо постучала, а потом осторожно вошла болгарская бабушка этого Живко. Она, как и родители друга по переписке, очень неплохо говорила по-русски, поэтому сложностей в общении ни у кого не возникало.
- Момчета, я шла мимо вашей комнаты и услыхала, какие вы интересные истории рассказываете. А хотите, я вам настоящую быль из жизни расскажу?
Алёшка с Сашкой радостно закивали, сидя на кроватях. Потому что небогатый запас их собственных историй уже подошёл к концу.
Старушка присела на табурет между мальчишками и начала свой рассказ...
"Лет восемь назад это случилось. Жила здесь неподалёку одна очень-очень красивая девушка семнадцати лет. Звали девушку Иванка. Все мальчишки в классе, да что в классе - во всей школе и на улице, мечтали подружиться с красавицей Иванкой или хотя бы просто проводить её до дома. Но у девушки уже целый год был парень Калоян. Красавец из красавцев. В свои семнадцать носил шикарные усищи и не знал отбоя от женского пола. Вобщем более подходящую друг другу пару трудно и представить.
Конечно, многие с неразделённой любовью втайне им завидовали. Особенно девчонки Иванке. Хотя виду старались не показывать. Потому что Иванка всегда и в школе, и в соседях была на хорошем счету. Постоянно окружённая стайкой подруг и верных поклонников.
Вот как-то перед самым концом выпускного класса затеяли весёлый девичник у одной из иванкиных подружек. Иванка недолюбливала девчонку, так как знала, что та без ума от её парня. А потому днём и ночью мечтает вогнать клин в их безоблачные отношения. Но до явного противостояния конфликт не заходил, да и Калоян на невзрачную (по сравнению с Иванкой) девчушку никакого внимания не обращал. Поэтому общалась красавица с завистливой неудачницей безо всякого опасения.
Родители девушки отлучились куда-то до самого утра, и веселая компания отрывалась по полной.
Когда домашнее вино на столе закончилось, развесёлые подруги бросили жребий - кому спускаться в пыльный холодный подвал за добавкой. Так как добровольцами никто не соглашался. По жребию неприятная участь гонца выпала Иванке. Неприятная тем более, что она с малых лет до мурашек боялась темноты. Подруги эту её детскую фобию знали и тем веселее было посылать красавицу в сумрачный полутёмный подвал с винным погребом и кучей маленьких кладовочек и чуланов.
Хихикая они подталкивали нерешительно ступавшую девушку к каменным ступеням, ведущим вниз:
- Не бойся, Иванка, там же свет везде горит! А на такую красавицу, как ты, даже у Волколака лапа не поднимется!.. Ступай смелей!
Когда Иванка спустилась по винтовой лесенке вниз и дошла до винного погреба в конце длинного извилистого коридора с тусклыми лампочками, внезапно везде погас свет!
А откуда-то сверху издалека донёсся дружный заливистый смех. Это весёлые подружки в шутку щёлкнули выключателем. Если бы они знали, чем закончится их невинная шутка...
Замеревшую от неожиданности Иванку окутала кромешная тьма и ужас. Поначалу она лишь вскрикнула, не в силах шевельнуть ставшими вмиг ватными конечностями. Но уже в следующее мгновенье подхватилась, словно раненая птица, и, расшибаясь об острые углы и холодные стены, заметалась по беспросветному подземному коридору. В какой-то момент с разгону ударилась грудью о невидимую в темноте деревянную дверь и повалилась с приступка в пустоту. Падая, обезумевшая от ужаса девушка почувствовала, как что-то плотное и липкое обхватывает её лицо и голову, словно цепкими пальцами. Затем она с размаху шлёпнулась на каменный пол и потеряла сознание...
Обморок длился недолго. Иванка открыла глаза, но ничего не увидела. Её по-прежнему окружала непроглядная мгла. А кроме того, лицо казалось будто зажатым в тесной маске. Было трудно дышать. В нос и рот забивалась то ли тонкая ткань, то ли куски густой пыли. Девушка инстинктивно стала срывать с головы и лица облепившую пелену. Та с треском рвалась, но никак не хотела освобождать машущую руками несчастную девушку. Иванка, не в силах больше выносить этот кошмар в голос закричала. Тут же на потолке загорелась тусклая лампа, осветив небольшой чулан-мастерскую, забитый всяким барахлом и сплошь увешанный сетками и прядями толстенной паутины. Вскоре послышались торопливые шаги подружек, гурьбой спускавшихся к ней в подвал.
...Когда Иванку вывели под руки из полутёмного подземелья на божий свет, девчонки-подружки оторопели. Прежде неприступная гордая красавица с тёмно-каштановым водопадом волос в шикарном воздушном платье теперь представляла собой душераздирающее зрелище. Вся перемазанная собственной кровью из многочисленных ссадин и порезов, со спутавшимися космами, покрытая густым слоем пыли. Но самым страшным казалось то, что лицо и голова девушки были обвиты толстым слоем липкой паутины, из-за чего она стала похожа на старуху-ведьму с серой кожей, а не на весёлую, румяную молодку, которой была ещё десять минут назад.
Только через час или больше, с помощью сердобольных подружек, волосы и лицо девушки были освобождены от кусков налипшей паутины. Но ощущение стягивающей кожу маски не проходило.
В следующие дни Иванка часами стояла под водяными струями то горячего, то холодного душа, натирала щёки, лоб и подбородок дорогими кремами, ходила в салоны красоты к массажистам и косметологам... Всё было бесполезно! Кошмарное чувство присутствия облепившей лицо и голову паутины оставалось таким же ярким, как и в тот злополучный вечер. Более того, с каждой неделей оно только усиливалось и постепенно охватывало новые участки тела. Сначала шею, грудь, плечи... Потом перешло на руки и спустилось до самых ступней. Иванка ощущала себя спелёнутой в плотный неразрываемый кокон.
Врачи, ни кожники, ни психологи, ничего определённого не могли предположить, а соответственно и найти способ борьбы с этим неотвязным мо́роком.
А через месяц-другой Иванка с ужасом стала замечать быстро разрастающиеся морщинки, которые появились сначала на лице, затем стали захватывать всё тело! И без того ходившая подавленной девушка, вовсе перестала улыбаться. Теперь она старалась избегать встреч с подружками и даже с любимым Калояном. Пропустила выпускной, сославшись на сильное недомогание. Перед неизбежными выходами из дома стала использовать косметику. Чего раньше себе никогда не позволяла, имея и так цветущий вид.
С каждым разом косметики уходило всё больше и больше. Да только скрыть появляющиеся новые морщины удавалось теперь далеко не всегда. В конце концов Иванка бросила бесполезное занятие, ушла в глубокую депрессию и перестала выходить из дому. Иногда лишь, глядя в щель через зашторенное окно, она наблюдала, как бывшая подружка, у которой в доме и случилось то роковое происшествие в подвале, с торжествующим видом прогуливается под ручку с красавцем Калояном. На беззаботного парня Иванка зла не держала. Она же сама его потихоньку отвадила, чтобы он не видел жуткого превращения цветущего сочного абрикоса в сморщенный серый урюк...
Так прошло несколько лет. За это время чего только не предпринимали родители бедной девушки, чтобы вызволить дочь из костлявых лап жестокого и неизвестного недуга! Обращались к светилам медицины и в Болгарии, и в других странах СЭВ. Даже до Московских медицинских центров добирались. Всё бесполезно. Анализы показывали неплохие результаты. И другие обследования ничего хронического не выявляли.
Но тем не менее, молодая девушка продолжала сохнуть, сгибаться и... седеть. Да-да, некогда густые каштановые с золотистым отливом волосы красавицы поседели и поредели. Каким бы шампунем отчаявшаяся Иванка их не полоскала, волосы висели спутанными серыми космами..."
Прервав повествование Живкова бабушка оглядела русских шестиклашек. Те сидели на кроватях, поджав коленки к подбородку и раскрыв рты.
Мальчишки отрицательно замотали головами и наперебой закидали рассказчицу вопросами: "А что дальше с той Иванкой стало?.."
Но бабуля уже встала и направилась к выходу.
- Не знаю. Уехала их семья из наших мест. Вместе с дочерью Иванкой. И адреса нового не оставили...
С тем и ушла, прикрыв дверь и пожелав пацанам "добра нощ". А Сашка с Алёшкой ещё долго не могли успокоиться и уснуть, вспоминая и повторяя в который раз друг другу детали захватывающего бабкиного рассказа:
- Как думаешь, Лёш, это и вправду быль? Или бабушкины сказки?
- Не знаю, Саня... Вот дождёмся Живко из больницы у него и узнаем...
Через неделю прооперированного Живко наконец выписали домой. Он полностью оправдал своё имя. Появился пред светлы очи своих русских друзей по переписке шустрый, весёлый, с широкой улыбкой и горящими чёрными глазёнками, жаждущими проказ и приключений.
Так что оставшуюся неделю пацанва навеселилась от души, получая огромное удовольствие от общества друг друга и забыв обо всём на свете.
Только уже при расставании, ожидая в аэропорту самолёт на Москву, русские мальчиши вспомнили про бабулин страшный рассказ и наконец задали интересующие вопросы болгарскому дружку:
- Живко, твоя бабушка нам такую страшилку рассказала! Про девушку, подвал и паутину!! Это, правда, было на самом деле? Или она всё придумала?..
Парень тут же перестал улыбаться и грустно промолвил:
- Это не бабушка... А моя старшая сестрёнка Иванка... Всё, что она вам рассказала, случилось на самом деле. Сейчас ей всего двадцать пять лет...
Как громом поражённые Сашка с Алёшкой не могли до конца прийти в себя до самого отлёта...
Уже в Новосибирске пересказали историю нам, своим товарищам из Клуба друзей по переписке. Помню мы потом даже импровизированную выставку рисунков на эту тему нашим клубом организовали, и я длиннющую стенгазету на втором этаже школы оформил, как редактор.
А через полгода болгарский друг Живко собственной персоной в гости с ответным визитом нагрянул в Новосибирск. Не то к Сашке, не то к Алёшке. Сейчас уже и не вспомню. Одно лишь не забылось - когда он приехал, то на расспросы русских друзей со слезами на глазах сообщил, что его сестра Иванка недавно умерла.