Аннотация: Иван Дятлов получает новое задание. В этот раз ему предстоит разобраться в ситуации с заложниками, спасти планету, столкнуться с жестоким командором, и... воспитывать малолетнюю хулиганку.
Часть 3. Заложник
Глава 3. Прибытие
Несмотря на напряжение и общий нервный фон, полёт завершился удачно. Шаттл мягко, с едва заметной вибрацией, сел на бетонную площадку космопорта Вейран-9. Через несколько минут он подкатил к терминалу, всё ещё дымясь — обшивка до сих пор держала жар от входа в атмосферу.
В салоне повисло напряжённое молчание. Потом — почти синхронно — пассажиры выдохнули. Усталое облегчение скользнуло по их лицам.
Толстяк в дорогом сером пиджаке, сидевший впереди, вытер вспотевший лоб свежим носовым платком и зашаркал ногой по полу. Его охранники с имплантами за ухом озирались с таким видом, будто ждали, что кто-то нападёт прямо у трапа.
Документы у пассажиров проверяли долго. Очень долго. Хмурые чиновники просматривали каждую строку, каждый штамп, каждый символ. Багаж Ивану досматривали особенно тщательно. Когда они дошли до кейса с бластером, начались вопросы:
— Назначение?
— Кто вы по факту, а не по документам?
— Почему служебный допуск зарегистрирован вне зоны Альянса?
Иван молча показывал одну карту за другой, листал аккредитации, указывал на подписи и печати. В ответ — хмурое молчание. Один из офицеров косо взглянул на его удостоверение с эмблемой Прометеус Глобал и сплюнул в мусорный контейнер. Не громко, но демонстративно.
Ивана продержали до самого вечера. Только когда откуда-то из глубины здания пришло распоряжение — «пропустить без досмотра» — он наконец прошёл сквозь шлюз с кейсом в руке.
Здание космопорта встретило его гулкой, странной тишиной. Не было ни привычной суеты, ни фоновой рекламы, ни автоматических объявлений. Пассажиры — редкие и явно нервные — спешили либо к выходам, либо затаивались в кафе и зонах ожидания. Некоторые просто сидели, обняв чемоданы, и напряжённо смотрели в пол.
Иван огляделся.
«Если начнётся паника...»
Картина перед мысленным взором сложилась мгновенно — давка, крики, плач, тысячи людей, штурмующих шаттлы. И это если рейсы вообще будут. И всё это — на фоне отключённой логистики и страха перед невидимым врагом.
Он попробовал завести разговор — сначала с барменом:
— Местное пиво есть? Или только синтетика?
Тот даже не взглянул на него.
— Всё по меню. Без заказов вне списка.
У стойки информационного бюро Иван наклонился к девушке с пустым, как у голограммы, выражением лица:
— Скажите, как добраться до отеля «Сфера»?
— Такси, третий выход, автоматическое.
— А обычное?
— Я не даю советов. Извините.
Все как будто не хотели с ним разговаривать, или делали это только по служебной необходимости.
Он почувствовал, как взгляды скользят по его плечам. Куртка с логотипом Прометеуса притягивала эти взгляды, как антенна. Некоторые — просто настороженные. Другие — откровенно враждебные.
Один мужчина, проходя мимо, пробормотал:
— Сволочи прибыли.
Иван сделал вид, что не расслышал. Но понял: форма — мишень.
Пора переодеваться.
Он зашёл в почти пустой бутик местной одежды. Выбрал простую рубашку песочного цвета, пару тёмных брюк, и лёгкую куртку без опознавательных знаков. Заплатил картой, не говоря ни слова.
Переоденусь позже, подумал он. Когда окажусь в номере. Если доберусь.
Автоматические двери терминала с тихим вздохом распахнулись, выпуская Ивана на стоянку такси.
Она была почти пустой. Несколько машин дремали в углу, фары погасшие, корпуса покрыты пылью. Один-единственный таксист — угрюмый мужик в выцветшей куртке с нашивкой профсоюза — стоял, опершись на капот старого флаера, и лениво курил.
Иван подошёл.
— До отеля "Орион Централ", район Шестой Террасы. Поехали?
Таксист посмотрел на эмблему Прометеуса на его куртке, затянулся и только сказал:
— Я не беру таких.
— Таких — это каких?
— Таких, из-за кого у нас теперь шмонают и стреляют.
И, не дожидаясь ответа, повернулся спиной.
Иван сжал челюсти, сдержался. Без резких движений. Без бластера. Что же, придется ехать на колесах. Он направился к ближайшей автоматической машинке такси.
Вставил карту в слот приёмника.
— Назначение: отель "Орион Централ", район Шестой Террасы, платиновый уровень.
Карта мигнула, дверца за ним плавно закрылась, загорелся зелёный сигнал, и машина мягко отъехала от бордюра, тихо урча электродвигателем.
Иван откинулся в кресле, закинув чемодан себе на колени.
Водителя не было.
И никто не взял чаевые за быструю поездку.
Машина ехала медленно. Парадоксально медленно, строго в пределах лимита. Каждые два квартала — остановка, анализ перекрёстка, сканирование обочины. Всё по протоколу. Всё правильно. И — совершенно не к месту.
— Превышение не допускается. Безопасный режим активен, — тихо сообщала капсула, словно насмехаясь.
Иван сидел напряжённый, одной рукой придерживая кейс, а другой — бластер на коленях. Куратор конечно сказал что на него не нападут сразу по прибытии, но что то ему было не по себе.
Сбоку, за стеклом, проплывал город, как будто вымерший, но живущий по инерции.
Пустые улицы. Лавки с гаснущими неоновыми вывесками. Трубы фабрик, выпускающие редкий дым. Тени людей — одиночки, пары, все спешат, не оборачиваясь. Окна жилых секторов закрыты шторами. Ни смеха. Ни голосов. Лишь редкие хмурые прохожие.
Город, который боится собственных улиц, подумал Иван.
По дороге ничего не произошло. Машина каталась по улицам с утомительной педантичностью, поворачивая в узкие артерии спального сектора, делая ненужные остановки перед пустыми пешеходными переходами, как будто ждала, что кто-нибудь — или что-нибудь — всё-таки появится.
Через полчаса этого петляния, автоматическая капсула наконец остановилась перед зданием, которое значилось как «Орион Централ» — как видно, лучший отель в округе.
С виду — да, фасад из зеркального стекла, подсвеченные колонны, стеклопластиковый герб над входом. Но чем дольше Иван смотрел, тем отчётливее ощущал: дешёвая роскошь, фасад с претензией, натянутый на обветшалый каркас. Всё вылизано — но наспех. Всё блестит — но неискренне.
Автоматическая дверь со вздохом раскрылась. Он вошёл в прохладный вестибюль, где пахло дезинфектором, старым пластиком и слегка — металлом.
За стойкой администратора сидела уставшая девушка, с небрежно собранными волосами, в мятой униформе. Даже не взглянув, она протянула карточку:
— Двенадцатый этаж. Лифт — прямо, потом направо.
И тут же вновь уткнулась в глянцевый журнал мод, машинально перелистывая страницы.
Иван кивнул, не получив ни улыбки, ни интереса. Только глухую, выжженную усталость.
Лифт оказался тусклым и дрожащим. Он медленно пополз вверх, издавая слабый гул, словно жалуясь на судьбу. На двенадцатом этаже двери открылись с лёгким скрежетом.
Номер — 12-42. Стандартный. Пластиковая карточка щёлкнула замок. Иван приоткрыл дверь на пару сантиметров, вслушался. Никого.
Тихо. Только слабый гул вентиляции.
Он вошёл, быстро осмотрел комнату — одно окно, два выхода, санузел. Никого.
Поставил кейс в угол. Открыл. Осторожно спрятал бластер. Закрыл. Убедился, что замки активны.
Только после этого позволил себе сесть в кресло у окна.
Снаружи виднелся вечерний город — длинные ленты улиц, разрезанные трубами фабрик, огни цехов, редкие машины. Всё это дышало монотонной индустриальной жизнью.
— Что-то я разнервничался сегодня, — пробормотал он себе. — Никто ведь не стрелял. Не угрожал. Ни взрывов, ни слежки, ни нападений. Просто город. Уставший, как и все его обитатели.
Но всё равно не отпускало ощущение… не то чтобы опасности — искажения. Как будто всё вокруг живёт, но не по своей воле.
Как будто за стеклом — декорации.
А где-то в глубине — настоящая сцена, где играют другие актёры.
Те, что пока не вышли из-за кулис.
Иван откинулся на спинку кресла. Рука сама нащупала подлокотник, как будто проверяя, нет ли там спрятанной тревоги.
Прометеус хотел, чтобы я разобрался…
А я пока даже не знаю, с кем.
И кто в этом городе ещё свободен, а кто уже стал чьим-то заложником — и просто об этом не знает.
Глава 4. Наблюдения
Немного передохнув, Иван поднялся с кресла, потянулся, стряхнул с себя дремоту и тревогу. Пришло время выйти. Осмотреться. Почувствовать город не из окна — а изнутри.
Он достал из пакета одежду, купленную в бутике: простая серая рубашка, штаны местного фасона из грубоватой ткани, лёгкая куртка без опознавательных знаков. Всё безликое, но именно это сейчас и было нужно.
Он снял куртку с эмблемой Прометеус Глобал, аккуратно повесил её на вешалку в шкаф. Ассоциация с корпорацией очевидно вызывала у жителей неприятную реакцию.
Посмотрел на бластер.
Идти с оружием по улицам — плохая идея. Слишком легко привлечь внимание, и не только врагов. Здесь и без того все на нервах. Полиция, если и работает, может быть нервной, а может и продажной. Или — вовсе уже под контролем.
Он постоял, думая, потом решительно положил бластер в кейс и закрыл замки.
— Одна голова. Две руки. И никаких выстрелов, — пробормотал он себе под нос.
На всякий случай он всё же спрятал в кармане один из микродронов — «Муху». Миниатюрный разведчик, если что-то пойдёт не так, мог пригодиться.
Проверил в зеркале: выглядел как обычный инженер, может, чуть уставший, чуть напряжённый. Никто не скажет, что за его плечами миссии на отдалённых планетах. Именно так и надо.
Он вышел в коридор. Захлопнул за собой дверь, проверил замок.
Лифт, пустой холл, выход через стеклянные двери. И вот — он на улице.
Город встречал его густым, серым воздухом, в котором чувствовался запах горелого металла, озона и старых фильтров. Небо затянуто пеленой — то ли смог, то ли дымы. Тени от заводских труб ложились на улицы, как решётки.
На первом перекрёстке Иван остановился.
Вокруг — магазины с закрытыми витринами, пустые лавки, редкие прохожие, торопливо идущие по своим делам.
Здесь никто не болтает без дела. Никто не смотрит в глаза. Все как будто следуют невидимым маршрутам.
Он пошёл по тротуару, не слишком быстро, не слишком медленно. Просто как человек, решивший прогуляться после перелёта.
На углу он заметил дворника в оранжевом жилете, сидящего на ящике. Тот украдкой посмотрел на Ивана, задержал взгляд, и сразу отвернулся. Показалось? Или узнал?
Прохожие иногда смотрели на него с опаской.
Не из-за внешности. Просто — здесь боятся всех, кого не узнают.
Несколько раз Иван нарочно оборачивался, как бы ненароком — будто оглядывался на витрину, или искал название улицы. Но каждый раз с одинаковым ощущением: в его спину кто-то дышит.
Кто-то будто бы прятался в подворотне, другой — шёл сзади, не приближаясь, но и не отставая. Один раз в окне второго этажа мелькнула тень. Или показалось.
Или здесь все так делают, подумал он.
Примерно через полчаса такой бесцельной, но настороженной прогулки Иван наткнулся на небольшой полутемный бар, почти не заметный с улицы. Узкая вывеска «ZONA / 9» светилась тускло-бордовым неоном. Дверь находилась чуть ниже уровня тротуара, в полуподвальном помещении. Именно то место, где можно почувствовать настоящую атмосферу — не официальную, а уличную.
Он спустился по короткой лестнице и вошёл.
Внутри было полутемно, пахло спиртом, пылью и старой пластмассой. Свет падал тусклыми пятнами из под потолка — из ламп, прикрытых матовым фильтром. Звук был приглушённым, как под водой. Где-то в углу играла музыка — фоновая, синтетическая, без слов.
Бар был небольшим, тесным и неохотно живым. Публика сидела в полумраке — кто-то у стойки, кто-то в угловых кабинах. Все — в сером, коричневом, выцветшем. Лица уставшие, молчаливые.
Кто-то пил один, глядя в пустой стакан. Кто-то переговаривался короткими фразами, не повышая голоса.
Здесь не смеялись. Не спорили. Не флиртовали. Только пили. И ждали чего-то, что давно назревало, но всё никак не начиналось.
Иван подошёл к стойке. Бармен — худой, с седыми волосами и рукой-имплантом — лениво посмотрел на него.
— Что подать?
— Что-нибудь местное.
— Всё местное.
— Тогда — то, что не убьёт с первого глотка.
Бармен фыркнул, налил в тяжёлый стакан мутноватую янтарную жидкость.
— Пей. Только не жалуйся потом.
Иван взял стакан, отпил — горькое, резкое, с металлическим послевкусием, но тёплое. Тело сразу будто на минуту отпустило.
Ух — подумал Иван, — крепкое пойло.
Он повернулся к залу.
Сел в тени, где видно вход, но самому оставаться незаметным. Взял второй глоток.
Сейчас — наблюдать. Прислушиваться. Почувствовать, как здесь дышит город, если он вообще ещё дышит.
Постепенно бар наполнялся народом. Музыка в баре вдруг стала живее, даже ритмичной — что-то старое, синтезаторное, с примитивным, но цепляющим битом. Появились пары, кто-то из постоянных завсегдатаев взял за руку какую-то девушку, кто-то начал плясать в одиночку.
Голографический экран над стойкой показывал спортивный матч — местную команду, которая играла в какую-то местную разновидность футбола. Мужики у стойки спорили о правилах, обсуждали штрафы, кричали "да ну его!" и махали руками. Атмосфера, казалось, чуть-чуть оживилась.
Но внезапно — изображение замигало, картинка рванула артефактом и сменилось врезкой экстренного выпуска.
— Эй! Что за чёрт! — громко возмутился один из зрителей.
— Верните матч, твари! — раздался другой.
Их возмущения повисли в воздухе — и растворились в глухом, нарастающем молчании.
Музыка оборвалась на полуслове.
На экране появился диктор — женщина средних лет с ровным голосом и печальным, формально сочувствующим выражением лица.
— Поступило экстренное сообщение: в производственном секторе Эпсилон-6 произошла внезапная разгерметизация. Резкое падение давления в энергетической зоне 4 привело к гибели по меньшей мере 312 сотрудников.
По словам представителей администрации, ещё около 80 человек без сознания, находящиеся под угрозой острого гипоксии. Работают экстренные службы.
Причины аварии не установлены. Следствие начато.
Иван нахмурился. Производственная зона, разгерметизация, сотни погибших… Это было не похоже на случайность. Особенно здесь. Особенно сейчас.
— Боже… — всхлипнула женщина у дальней стойки, явно перебравшая. — Опять! Это уже второй случай за неделю… да что же это творится?..
Началась гулкая волна обсуждений. Кто-то поднял голос, кто-то начал ругаться.
— Где безопасность?! Где ваша долбаная автоматизация?
— Они сливают давление на старых линиях, чтобы закрыть новые проекты!
— Это всё Прометеус! Да сгорят они все!
Иван не шелохнулся. Он сидел с каменным лицом, внутренне отмечая: прямой атаки на корпорацию никто не делает, но раздражение, ненависть и страх уже не сдерживаются. И эти люди — простые работяги — сейчас напуганы, но через день-два начнут искать виноватого. Улицы — завтрашнее поле боя. Если паника не станет неконтролируемой раньше.
Постепенно, как будто ничего не произошло, голографический экран вернулся к спорту. Музыка снова заиграла — та же мелодия, будто и не было никакой трагедии. Люди сначала просто сидели, потом медленно возвращались к своим напиткам. Пары вышли на танцпол, посетители снова стали заказывать.
— Двойной! — выкрикнул кто-то в сторону бармена.
— И мне, давай, пока ещё можно пить спокойно!
Иван жестом подозвал бармена, попросил ещё одну порцию того же.
Получив мутноватый стакан, не стал пить. Вместо этого, незаметно слил часть в пустой бокал, долил водой и сделал глоток.
Нужно оставаться трезвым, подумал он.
Только изображать, что пьян. Чтобы не выделяться. Чтобы быть «одним из толпы».
Он медленно оглядел бар.
Почти все вернулись к своему обычному состоянию.
Почти.
Один из мужчин не пил. Не танцевал. Не разговаривал. Только смотрел. На него.
Иван уже собирался встать и заговорить с тем типом у дальней стены, который явно наблюдал за ним.
Но в этот момент его внимание отвлёк другой, куда более неприятный эпизод.
У стойки двое шустрых гопников напоили молодую девушку — слишком быстро и слишком настойчиво. Сначала один угощал, потом другой. Смех, шутки, какие-то банальные «потанцуем» и «расскажи откуда ты», всё это под соусом неумелой галантности. Она была не против — сначала.
Девушка выглядела типично для местного увеселительного заведения: короткая тёмная юбка, полупрозрачные чёрные колготки, туфли с облупившимися носками, блузка, с которой были расстёгнуты лишние пуговицы.
На юном лице — перебор косметики, с которой она, вероятно, чувствовала себя взрослой и сильной.
Прическа, торчащая кверху, делала её похожей на девчонку с обложки местного глянца, на десять лет старше, чем была на самом деле.
Но сейчас она уже начинала стекать со стула. Смеялась невпопад. Пыталась что-то сказать, но язык заплетался. Один из парней обнял её за плечи. Второй — подхватил под руку. Оба, переглянувшись, повели её к заднему выходу. Не спеша. Мягко. Уверенно. Будто ничего необычного.
Иван вздохнул.
Не его дело.
Он здесь по миссии. У него свои задачи. Нельзя вмешиваться в каждый уличный эпизод.
Но… он видел задранную юбку, рваные колготки, размазавшуюся тушь под глазами и мутный взгляд, в котором не было уже ни желания, ни веселья.
Он уже живо представил себе что будет, — отведут девушку, посадят в машину, или так куда-то затащат, — а потом ее найдут где — нибудь в городе, и хорошо если живую.
Сделав выбор, он всё же не забыл о втором.
Иван незаметно вынул из внутреннего кармана одну из «Мух». Микродрон активировался почти бесшумно. Он нацелил его на наблюдателя у стены — тот сидел, будто не двигаясь, но глаза у него двигались быстро, отмечая перемещения в зале.
Иван прошептал:
— Лети, красавица… повисни, запомни лицо, прицепись за одежду, и не теряй его, куда бы он ни пошёл.
«Муха» дрогнула, вспыхнула зелёной искрой статуса и взмыла вверх, исчезнув в тенях под потолком.
Теперь главное — не забыть её вызвать потом обратно чтобы считать данные.
А пока — другое, более срочное дело.
Иван бросил на стойку несколько местных купюр — и, не говоря ни слова, встал. Шаг за шагом он пошёл по коридору, следом за теми двоими, что волокли девушку к заднему выходу.
Бар погружался обратно в музыку и гул голосов, но в тёмном проходе между кухней и служебным выходом царила тишина. Пахло затхлостью, смазкой и чем-то кислым. Где-то жужжал кондиционер, но он почти не работал.
Тени сползали по стенам, и Иван ускорил шаг.
Иван шагал быстро, но тихо. Коридор вёл к заднему выходу из бара — тёмная бетонная кишка, пахнущая спиртом и заброшенными уборными. Освещения почти не было — лишь мигающая лампа над дверью в конце, как знак: если тебе туда — ты опоздал с выбором.
Он вышел во двор. Слева — контейнеры, дальше — мусорные баки и провал в темноту.
Они были там.
Один держал девушку под руки, она уже почти висела. Второй — стоял сбоку, приглядывал. Завидев Ивана, оба насторожились. Девушка что-то пробормотала, не внятно, глупо, как будто спала.
— Эй, — сказал Иван, вставая между ними и переулком, — может, просто оставите её и пойдёте по своим делам? Пока у всех есть зубы.
Парни переглянулись.
Первый — высокий, с распухшим лицом и узкими глазами — сплюнул.
— А ты кто такой вообще? Папаша? Герой с космофлота?
Второй, с ирокезом и татуировкой на шее, усмехнулся:
— Может, он тоже хочет свою очередь? Эй, брат, мы первыми пришли, понял? Чужие тут не вмешиваются.
— Последний шанс, — сказал Иван. Голос был почти ровный, но с тем оттенком, который говорит больше слов. — Я не хочу никого калечить. Но могу. Очень быстро. И больно.
Высокий выругался и шагнул вперёд.
— Свали, пока можешь. Иначе тебе — крышка!
Из-за пояса он вытащил нож. Кривой. Грязный.
— Ну вот, — вздохнул Иван. — Началось.
Первый удар был неточным — тот с ножом замахнулся широко, как пьяный мясник. Иван шагнул вбок, перехватил запястье, резко крутанул — хруст. Нож упал в грязь. Парень заорал, но тут же получил коленом в живот и сложился пополам.
Второй кинулся молча, но Иван встретил его движением плеча — захват, шаг вперёд, и тот полетел в стену, приложившись затылком о мусорный бак. Оглушённо сполз вниз, бормоча что-то про "несправедливость".
Оба не были бойцами. Просто дворовые шакалы.
Ивану не раз приходилось валить таких на Мортиане, где честь измерялась клинком, а слова редко значили что-либо.
Мортиан был отсталой планетой, со средневековым укладом, где Ивану довелось прожить не один год в качестве земного наблюдателя. И где ему часто приходилось защищать себя и других мечом и бластером.
Он наклонился, подобрал девушку — она всё ещё была почти без сознания. Тело обмякшее, лёгкое. Тонкие руки сжимались в беспомощных жестах. Юбка перекошена, на ноге стрелка в колготках. Чёрт. Не успел бы — и всё было бы иначе.
Он огляделся. В переулке не было никого, кроме отбросов и лужи, в которой валялся выбитый нож.
Куда ее теперь отвести? Безопасное место? Ха. На Вейране-9 такого не существовало.
Он дошёл до отеля незамеченным. Подпирая девушку под руки, шепча что-то на ухо, он вёл её, словно брат, словно муж, словно просто человек, которому не всё равно. Никто не остановил, никто не спросил.
Все боятся. Все молчат. Всем — плевать.
В номере он снял с неё туфли, уложил на кровать. Она что-то пробормотала, свернулась клубочком, уткнулась лицом в подушку.
Он отошёл. Осмотрелся. Всё спокойно. Дрон передал, что объект с пометкой «наблюдатель» покинул зону бара и направляется в жилой сектор. Позже этим займёмся.
Иван сел в кресло у стены, поставил ноги на кейс с бластером. Усталость подступала, но сна не было.
Он посмотрел на девушку, затаившуюся на кровати.
И подумал:
— Ну вот. Я опять впутался в чью-то не касающуюся меня историю.
Он закрыл глаза, положил голову на ладонь.
И город снова запел за окном — глухо, холодно, как будто внутри него кто-то дышал чужим воздухом.