Роговской Пётр Викторович : другие произведения.

Снеги Рая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Роговской П. "СНЕГИ РАЯ"
Я смотрел на неё и думал: она прекрасна. Искал подходящие словосочетания и фразы. "Утонченность линий", "выверенность пропорций" - слишком грубые слова в её отношении. Они унижают её. Может, хватит унижений? Она и так перенесла не мало. Помойка - последнее пристанище и законный путь для таких, как она. Однако, вся в грязи, в подтёках, превращённая в сплошную рваную рану, она не потеряла своей красоты.
- За двадцать отдавал - ни кто не взял. - прозвучало почти над ухом.
Оборачиваюсь. Стоит человек, замотанный в одеяло, подвязанный шерстяным платком, с густой бородой. Курит "Приму". Типичный представитель местного бомонда.
- Баксов?
- Гривен!
- И не взяли?
- А кому такая нужна? - продолжает голос, - Даже за десять или, ха! - он усмехнулся или подавился дымом, - за пять! Жаль человека... Замучился бедняга, пока до ума довёл. Больной сделался. Вот психанул и выкинул. Сказал - больше ничего писать не будет.
Сам собой рождается вопрос:
-А зачем писал, если потом уничтожил?
- Сказал, что писал не он. Писали его руками.
Вот так всегда. Ещё одному гениальному творению отказано в человеческом участии. Да что же это такое? Неужели высшим силам нравится развлекаться? Взяли беззащитного человечка, создали его руками шедевр. Шедевр в музей, человека в канаву. Правда, на этот раз человек опередил волю неба. А может и не неба...
Я присматриваюсь к картине. Теперь я начинаю постепенно понимать смысл изображённого. Восхищение цветовой гаммой и линиями отходит назад. Меня манит то, что скрывается за игрой цвета и линий. По середине картины, из полумрака, в котором слабо различаются очертания человеческих лиц, вверх уходит, расширяясь, треугольник бело-голубого свечения, который венчает бледная луна, чуть выглянувшая из-за туч. Её слабого света хватало, что бы различить кобальтовое море, запорошенный снегом берег и на нём двух людей. Они, казалось, просто лежат под одеялом из пуха. Возможно, они спали, но положение их тел вынуждало сомневаться. Так люди не спят. Так они падают, лишённые сил. Что их могло обессилить? Они бежали к берегу? Что же тогда их преследовало? Может этот полумрак с проступающими лицами? Нет, эта картина не пришла с выше. В ней нет ликующей светлости и выжигающей яркости божественного участия. Художник, родил её на холст в больших муках. Я видел, как нервно и через силу он вёл кистью. Его душа не желала принимать откровение. Откуда угодно, только не свыше.Бородач, подвязанный платком, покрутился около меня ещё немного, а за тем отошёл. Я остался один на один с картиной. Мой взгляд переместился с треугольника на полумрак. Я всматривался в лица и видел, что они говорили. Их губы шевелились...
ВЕРХНИЙ ЛЕВЫЙ УГОЛ:
Человек курил сигарету. Глубокими затяжками он втягивал в свои лёгкие дым тления табачных листьев и после, на миг задержавшись, испускал сизое облако через нос и приоткрытый рот.Облако не сразу поднималось к потолку. Волной накрывало ноутбук и толстенный деловой блокнот. Затягивало зелёное сукно рабочего стола. Затекало между книгами и папками. Далее, обволакивало подставку из бивня моржа для ручек с орнаментом северных народов, резную, чёрную шкатулку. Обтекало старый телефон, какие обычно стояли в кабинетах начальников и председателей лет пятьдесят назад, статуэтку обнажённой девушки, возлежащей на камне, то ли ундину, то ли гречанку... Разделялось на ручейки, струйки, рассеивалось в тонкую ткань и поднималось вверх.
Говорят, курение убивает человека. Не сразу. Постепенно вычитает призовые балы из счёта ему отпущенных дней. Но человека за столом с зелёным сукном сигареты не убивали, и он видимо не терял и секунды из своего кредита. Для него воздух с испарениями тлеющих смол и разрушающейся органики заменял естественный свежий воздух. Он дышал никотином, как осматик дышит спасительным аэрозолем. Глубокими затяжками, он насыщал свою кровь никотином, что бы потом протянуть на принятой дозе до следующей затяжки. ...
Павел ждал, когда рот, выпускающий дым скажет слово. Внутри росло чувство неопределённой вины, хотя на другой чаше весов лежала совершенная уверенность в собственной невинности. И всё же страх был. Он не мог не быть. Сома боялись все, так что угрызения совести по поводу собственного унижения не возникали. Не зазорно испытывать страх перед Сомом. Перед человеком, чьё имя решало дела без его непосредственного, физического участия. Конечно, он жил не на небесах, не носил на голове нимб, не метал молний в недругов и всё же люди знавшие его, нескрываемо приклонялись перед ним. Даже те, кто по долгу службы не смеет перед кем-либо снимать свою форменную фуражку. "- Кто такой Сом? - спрашивал недовольно человек, услышав произнесенную кличку. Спрашивал громко и не осторожно. Он тут же получал объяснение: - Тихо! Тихо! Не кричи! Говори спокойней!" - Что значит тихо? - возмущался человек, чувствуя инстинктивно скрытый намёк, - Я должен на цыпочках скакать? Кто такой Сом? И ему отвечали доброжелатели: Сом- это Сом".
- Делом займешься, Паша... - полетело слово сквозь дымовую завесу в сторону сидевшего напротив парня с подкрашенными волосами, - Ты - самый головастый и сообразишь на месте очень быстро, что к чему. Я надеюсь. Парень в дешёвой двойке, но чистой и наглаженной, тёмного серого тона, от чего дешевизна костюма скрадывалась, чуть шелохнулся. До этого момента, как к нему обратился человек с сигаретой, он был неподвижен, уподобившись статуе. Пальцами он провёл за воротником, оттягивая его вместе с хлястиками галстука. Они хомутом давили шею. Павел испытывал жару, чувствовал, как по его спине за поясницу скатываются крупные градины пота. Однако, кондиционер в помещении старался изо всех сил на охлаждение. Даже чрезмерно.
Какое могло быть у Сома к нему дело ? Павел знал, что не в "правых", ни в "левых руках" не числится. Те ходят к Сому по делам. В любое время и в любой час, как на то обязывают обстоятельства. Он же, обычно просто получал команды от них. Если вызывали к Сому, это могло значить только одно: готовиться рыбное блюдо и стоило узнать заранее, кем будешь сам в этом блюде. Сегодня всё совершенно иначе: среди присутствующих - Макс и Крест.
-Теперь слушай подробности, - курец промочил горло спиртным из стакана. Пользуясь удобным случаем, Павел тоже решил сделать глоток. Так он скрывал волнение и делал вид, что совершенно спокоен. Но как показалось ему, кубики льда глуповато звякнули в тишине паузы детской погремушкой. От этого звука парень сильно заволновался и потерял контроль над собой решив, что производит впечатление совершенно глупого человека. Сознание, доведённое до исступления напряжением, не могло уже отличить, где есть обоснованные выводы, а где только надуманные. Он перемещал свой взгляд то на человека за столом, то на более молодого, слева от стола и так же на сидящего у входа третьего присутствующего.
- Понимаешь, Паша, дело вот в чём. Есть у меня дело одно, которое я не могу поручить никому, кроме тебя. И дело тут не только в твоей исполнительности и опыте. В отличие от многих моих людей, ты сможешь физически близко подойти к нужному мне человеку. Другие - нет. Требуется от тебя выполнить некоторую миссию. Для этой миссии ты обязан войти в тесный контакт с этим человеком.
- О ком идёт речь? - насторожился Павел.
- Ты знаешь такого человека, как Пирог?
- Андрей что ли? - поднял брови Павел.
Пирог. Очень странная кличка. Павел с ним не сталкивался очень близко до одного вчера. Но сначала... О Пироге ходили разные слухи, и Павел не мог понять, какую роль в жизни фирмы играла его персона. Он вёл себя довольно свободно, даже с самим Сомом. Обращался к нему на "ты", мог выражать не согласие с его мнением и часто принимал решения сам, без договора с Папиком, как называла Сома братва. Он мог подписывать документы и ставить свою печать. Печать гласила, что Пирог является заместителем директора. Однако он не был простым служащим, исполняющим только свои обязанности. Он был больше. На сколько - Павел даже догадываться не мог. Ни кто из людей, работавших на Сома, распространяться не собирался на этот счёт, как бы Павел их не распрашивал. И только однажды, совершенно случайно, Павел услышал всего одну фразу из разговора между Сомом и Павлом. Сом упрекнул Андрея:
  
   - Я помню о твоей услуге. Но ты не имеешь права использовать наши отношения, как способ увеличения своего влияния! А ты пытаешься сделать всё именно так. Из - за моей спины.
  
  
   - Да, это он. - подтвердил Крест.
  
   -А что я должен от него узнать? Он ведь и так всем известен... - пожал плечами Павел.
  
   -У каждого человека есть свои тайны, - ответил Сом, - Пирогов не исключение. Он был у меня на ладони, у всех на виду, но это не помешало ему сделать ноги. А кроме этого кое - что с собой прихватить. Кое-что, принадлежащее мне.
  
   Сом смолк, и от его молчания в кабинете повисла как облако дыма его сигарет напряжение.
  
   Павел невольно стал перебирать в голове возможные варианты украденного имущества. Деньги? Скорее всего. Что же ещё брать, как не деньги, когда смываешься. Но Сом слишком натягивал напряжение. Нет, не деньги. Деньги для Сома как мусор. Если бы Пирог утащил именно деньги, то Сом не стал бы вызывать Павла и разыгрывать перед ним спектакль. По его следу тут же направили бы людей, и они решили такое дело без особых усилий. Значит не деньги... А что же тогда? Что ещё есть у Сома, по поводу утраты чего он бы так себя вёл?
  
   Загасив сигарету в пепельнице, буквально раздавив её, человек за столом подался в перёд, и вздохнув, произнес:
  
   - Он украл у меня ценную вещь, очень дорогую мне. От неё зависит дальнейшая судьба моего предприятия. Моих людей. Информацию. Вытянул из компьютера.... как это там называется? - глаза Сома пробежались по лицам Креста и Макса, ища подсказки.
  
   - "Винт" , - помог Крест.
  
   - "Винт", - повторил Сом, - вытащил "винт" и сбежал.
  
   - Мне надо найти его?
  
   - Ты знаешь, что такое "винт"? - спросил Макс и, не дождавшись ответа, объяснил: - В компьютере есть такая штучка, железная. На неё всё записывается. Вот он её и увёл.
   Сом продолжал.
  
   - Найти его не составит труда. Сейчас он находится на небольшом острове, километров шесть от берега, но туда ни кто не заплывает, разве что рыбаки и то, очень редко. Остров называют "Гнездо чайки". Раньше на острове жили отшельники. После них остался полуразрушенный не то храм, не то костёл... В общем, там он может вероятнее всего прятаться. Ты отправишься на остров, найдешь Пирогова, вступишь с ним в переговоры и выяснишь, где он прячет этот хренов "винт". - продолжил Сом и достал из пачки следующую сигарету, щёлкнул зажигалкой. - А за тем убьешь его. Он больше нам не нужен. Такое, как сделал он - не прощают, а я тем более не оставлю безнаказанным. У тебя на подготовку дня три. Макс будет тебя консультировать. Он выделит тебе оружие, нужное обмундирование, даст деньги и транспорт. Готовься. Всё.
  
   Это означало, что никаких вопросов со стороны Павла не должно сейчас быть. Павел и не стал задавать, хотя они у него имелись, и в не малом количестве. Вопрос первый: почему он, а не кто другой? На что надеется Сом, или что он думает вообще? Все его доводы на счёт исполнительности Павла и его сообразительности, парня не устраивали. Слишком было наивно верить в такое. Нет, его посылают убрать Пирогова совсем по другой причине.
  
   И так, всё с начала: почему он а не кто -либо другой? Вопрос он задал себе сам банальнеший, но эта неразрешимая банальность наполняла тело свинцом.
  
   - У тебя есть вопросы? - напоследок спросил Сом.
  
   - Никаких вопросов. - ответил Павел и заметил, как чуть сверкнули глаза у Сома в ответ на согласие.
  
   Он посмотрел на Макса и отдал приказ:
  
   - Макс, помоги собраться.
  
   Макс деловито поднялся, держа руки в карманах кожаной желтки, и сочетая жевание жвачки с произношением членораздельной речи, сказал:
  
   - Пойдём, надо торопиться. Мы должны до вечера достать всё необходимое.
  
   Павел последовал за ним, по пути продолжая рассуждать. " Нет смысла нанимать меня на такое дело. Во-первых, я не наёмный убийца. Мастер выполнит задачу на много быстрей и качественней. Что касается денег, то Сому их не считать. Он может нанять любого килера, даже на убийство мера города, если бы у него появились на то причины, или, хуже того, областного прокурора..."
  
   На улице, перед офисом Сома, стояла машина. Чёрный "БМВ" с тонированными окнами вызвал у Павла к его удивлению лёгкую дрожь. Мощная машина своим существованием утверждала неизменность поставленной ему задачи. Сейчас машина сорвётся с места и понесёт его по дороге, на которой Павел не встретит указатель "Проезда нет, одностороннее движение".
  
   Назад пути нет.
  
   Павел вернулся к размышлениям. Андрей . Кто он такой? Он задал себе этот вопрос, несмотря на то, что в общем-то Андрея знал. Приходилось встречаться. И сейчас, исходя из обстоятельств, он должен был вспомнить все мелочи, касательно его, чтобы понять: почему Андрей так поступил, чем он руководствовался и на что рассчитывал, когда задумал "сыграть" с самим Сомом. И ещё. Что у него есть против Андрея? Если у него хотя бы один единственный повод, ради чего он может отправить человека в... Куда он отправиться - решат на небесах.
  
  
   НИЖНИЙ ЛЕВЫЙ УГОЛ:
  
   - Дамы и Господа! Сегодня культурно-развлекательная программа подошла к концу, - громко произнес Крест, выбравшись на сцену и отняв микрофон у клубной певицы. - Приносим свои извинения, но у нас до утра сплошной приват!
  
   Перед ним растерянные лица людей, скрытые в полумраке зала. Крест немного подумал и добавил, плотоядно усмехаясь:
  
   - Дамы по желанию могут остаться...
  
   Вот так начался вечер, когда Павел познакомился с Андреем. Павла занесло со всей "бригадой" по поводу удачной "стрелки" в молодёжный клуб "Колесо". Парень держался скованно, излишне стеснялся. Он только привыкал к новым словам и понятиям, к новой жизни и к новому городу, несмотря на то, что жил в нём с рождения. Павел открыл для себя в тот вечер его обратную сторону, будучи ещё вчера простым смертным "лохом", "мальчиком на побегушках". Единственное, что он умел хорошо делать - считать деньги и ковыряться в конторских бумагах, чем и привлёк внимание Сома.
  
   Раннее, Павел работал в небольшой фирме, торговавшей лицензионной аудио- и видео продукцией. Он не был в курсе, что фирма ничего не продаёт лицензионного и ничего лицензионного не покупает. В незаметном подвальчике, днями и ночами фирма сама штамповала диски и кассеты. И вот, однажды, в офис пожаловал сам Сом со своими "бойцами", представившись для несведущего персонала деловым партнёром. Он пришёл с претензиями на счёт невыплаты процентов. Ему хотелось большего.
  
   Сотрудничество с Сомом означало шестьдесят процентов отчислений с прибыли. Павел пытался доказать, что такие отчисления не позволят предприятию развиваться. И неизвестно, чем бы этот спор окончился, если бы не бывший директор этой самой фирмы не объяснил ему положение вещей.
  
   Сому понравился смышленый малый, и он перетащил его к себе. У Сома было собственное предприятие. В его документах он и поручил разбираться "умненькому мальчику". А потом, однажды, Павла взяли на "стрелку".
  
   Стрелка в понимании Павла выглядела как вестерн дикого запада, только с современным антуражем: мощные джипы, парни с бритыми головами, толстыми шеями, увешанными золотыми цепями, и большими пистолетами.
  
   На самом деле "стрелка" выглядела намного мирней. Уютная комната, кондиционер, чашка кофе, получасовая возня с бумагами на частную собственность. Единственное, в чём не ошиблось представление Павла - парни с пистолетами. Но их они прятали под одеждой.
  
   После, незнакомые люди вдруг стали "братанами" и крепко корешались, сопровождая братание возлияниями водки и коньяка. Среди них был и Андрей, но он выделялся. Его лицо искусственно улыбалось и он наигранно шутил.
  
   У Павла голова гудела ещё до выпивки и после второй рюмки, выпитой под дружное подзадоривание компании, неприятные ощущения усилились. Парень предусмотрительно покинул застолье и подался к стойке бара, где попытался себя спасти кофем и таблетками. О нём вскоре забыли и произошло это, когда около столиков появились танцовщицы.
  
  
   Голос Макса оторвал Павла от воспоминаний.
  
   -Ты до сих пор не понял, почему тебя подписали на это дело? - Макс усмехнулся и в его смехе звучали нотки издевательства. - Подумай своей головой. Что сделает наёмник? Он выследит Андрея и убьёт его. Если конечно Андрей не сделает с ним этого раньше. На острове они будут один на один. А с Андреем не всякий справится в поединке. В любом случае, то ли Андрей убивает килера, то ли наёмник убивает Андрея - местонахождение "винта" останется неизвестным. Тебе Андрей поверит и подпустит к себе. Мы тебе даём катер, даём оружие и тонн пять баков. У тебя есть легенда: ты решил тоже сделать ноги. Прихватил "капусты" и вперёд! Но ты знаешь, что тебе далеко не уйти. Что ты делаешь? - Макс выдержал паузу, а за тем ответил вместо Павла: - Тебе известно, что Андрей на острове. Всем известно. Ты так же знаешь, что его не убили пока, значит, тебе надо держаться Андрея. Пять штук баков в гривнах - не деньги, но на них можно протянуть некоторое время и где-то пристроиться. Если всё пойдет гладко, то он раскроется сам и тогда тебе ничего не останется сделать, как приставить ствол к его башке. Нажал на курок - и всё.
  
  
   В сознание прорвалась музыка. Та музыка, которая звучала в клубе.
  
   - Ты любишь женщин?
  
   Это был первый вопрос, который задал Андрей Павлу, ещё не познакомившись с ним.
  
   Вопрос Андрея показался Павлу странным. Он словно спросил больше, чем произнёс губами.
  
   - Да, мне нравятся женщины. - парировал Павел.
  
   Андрей улыбнулся. В улыбке Павел заметил скрытый заговор. По телу пробежала лёгкая дрожь возбуждения.
  
   - А за что они тебе нравятся? - продолжал интимный допрос Андрей.
  
   Павел улыбнулся и поднял задумчивый взгляд куда-то в даль, сквозь витрину за стойкой.
  
   - За что могут нравятся женщины? За то, что они женщины.
  
   Андрей потёр подбородок.
  
   -Н да, - протянул он, - ответ конечно правильный, но всё равно, есть что-то у тебя и своё?
  
   - А за чем тебе?
  
   Андрей пожал плечами:
  
   -Интересно. Просто интересно. Сам знаешь, что все вопросы, касательно отношений между нами и ими представляют всегда интерес. Наверное, мужчины расспрашивают друг друга, желая повысить свой опыт. Женщины настолько одинаковы и настолько разны в то же время, что с каждой почти как в первый раз.
  
   - Смотри - видишь: Макс, Крест. С ними - подруги. Не думаю, что для них каждый раз как в первый. - Павел указал на столики в центре зала перед сценой. Крест и Макс держали на коленях танцовщиц из клуба, в хмельном угаре грубо сжимая их за все выступающие части тела.
  
   -Знаешь, на улице собаки покрывают друг друга так же само. И у них не всегда проявляются чувства глубже желания просто разрядить свои семенники. К этому добавь то обстоятельство, что человек из их круга рассматривает женщину, как достижение. Девочки у них на коленях - только знак их силы. Как пистолет, связи, кожаная куртка, машина, "мобила". Каждое утро они просыпаются с желанием кого-нибудь трахнуть. Они - суеверные люди. Свято верят, что если кого-нибудь трахнут, то станут на много сильнее ...
  
   Вдруг у Павла вырвалось:
  
   - А ты сам не боишься, что трахнут тебя?
  
   Андрей задумался, хотя Павел ждал совсем другого. По крайней мере искаженного лица с выражением желания ударить. Андрей не ударил.
  
   - Быть униженным ни кто наверное, в здравом уме не желает. Разве что мазохисты, но те ребята получают унижение совсем в других условиях. Я не желаю себе такого. Я не живу по законам "трахни ближнего своего, пока он тебя не трахнул". Со временем, если ты не напросишься на приключения и тебе голову не отстрелят, то устанешь от постоянного страха.
   Случайно начатый разговор, повис.
  
   - Парадокс получается. - усмехнулся Павел от вывода к которому пришёл за время длительной паузы. - По-твоему эти, наши ребята, не представляют из себя силы. А вот девчонки, желая выбрать самого лучшего, а значит сильного, ошибочно выбирают их.
  
   - Их сила в толпе. Толпа объединена понятиями. Они испытывают постоянный страх и этот страх заставляет их нападать на каждого, кого они посчитают слабее себя. Чем больше на их счету будет побед - тем сильнее они выглядят в глазах других. Нет никакого парадокса. Ты телевизор иногда смотришь?
  
   - А это ещё к чему ты спросил?
  
   -Передачу "В МИРЕ ЖИВОТНЫХ" видел?
  
   Павел оторопел. Посмотрел на Андрея глазами размером с биллиардные шары.
  
   Андрей продолжил.
  
   -Нам больше не угрожают дикие животные с дикого леса. Мы сами себе угрожаем. Человек противостоит толпе людей. Человек противостоит стаду. Вот реаль сегодняшнего дня. И вот этих слабых - стадо. Они объединяются по этому признаку.
  
  
   Павел уже не испытывал страха за ответную реакцию на свои слова.
  
   -А ты, как уживаешься в этом стаде? Или ты тоже часть стада?
  
  
   - Мне нужно как-то жить, поэтому я так живу, как сейчас. Но придёт время - и я изменю свою жизнь.
  
  
   И он её изменил. Он сдержал свое слово.
  
   - Ты о чём задумался?
  
   Макс толканул Павла в плечо.
  
   - Пойдём, мы приехали.
  
   В свете фар Павел рассмотрел покосившиеся деревянные ворота. От них перенёс взгляд по сторонам. Расшатанный деревянный забор уходил в темноту. Сзади, на против, так же виднелись ворота, ни чуть не лучше первых. Трущобы.
  
   Макс заглушил двигатель, выключил фары. Вышел из машины и постучал в ворота. Залаяла собака. Во дворе зажёгся свет. Послышались шаркающие шаги.
  
   - Кто?
  
   - Открывай, Макс.
  
   Хозяин отогнал собаку и впустил парня. Макс обернулся, прежде, чем скрыться за воротами.
  
   - Жди здесь. - Кинул он Павлу.
  
   Парень остался один. Из темноты улицы он переместился в клуб.
  
   Его голова кивнула в сторону танцовщиц за столиками. Пьяная вечеринка переходила в беспорядочную групповуху. Сквозь музыку доносились напряжённые, хрипящие голоса. В полумраке глаза различали обнажённые ноги, колыхающиеся груди и напряжённые мужские ягодицы от коитальных движений.
  
   -А как ты к ним относишся? К этим, к ...
  
   Андрей посмотрел в указанном направлении и вернулся с снисходительной улыбкой на лице.
  
   - А ни как. Они сами сделали выбор. Для меня они не интересны. Они только думают, что получают наслаждение. Для них наслаждение в том, что их трахают крутые ребята с большими пистолетами.
  
   - Нравится -значит нравиться. Что в этом такого?
  
   - Ты такой же, как и они.
  
   - Нет.
  
   - А я говорю, что такой же. Только ты пока ни кого не убил и не унизил.
  
   Павел вспыхнул и резко развернулся:
  
   -Нет, я не такой!
  
   Андрей смерил его взглядом:
  
   - А какой же ты?
  
   -Не такой... - продолжал стоять на своём Павел.
  
   Андрей переменился. Наклонил голову на бок и спросил:
  
   - Ты был когда-нибудь с женщиной вообще?
  
   Павел развёл руками:
  
   - Ну, разумеется!
  
   - Хочешь, проверить сам себя?
  
   - Для чего?
  
   - Для того, чтобы узнать, что ты не такой, как другие...
  
   - Как?
  
   Заключим договор. Я тебя отвезу в одно место. Тебе не будет угрожать опасность. Ни какой угрозы твоей жизни и чести. Ни кто не будет знать, кто ты, но ты будешь принимать всё, что тебе будут делать.
  
   - А что мне будут делать?
  
   - Я же сказал: ничего такого, что тебе будет угрожать. Ну как, готов отдохнуть так, что впечатления останутся на всю жизнь?
  
   - А как мы будем отдыхать?
  
   - Пусть это останется пока секретом. - Андрей достал "мобильник", набрал чей-то номер и сказал:
  
   - Я сейчас приеду. Жди меня как обычно, но я буду не один.
  
   Парни вышли из клуба. Сырость после дождя и свет уличных фонарей придавали городу свежесть и блеск . Андрей подвёл товарища к мотоциклу, дал шлем и сказал:
  
   -Сядешь впереди.
  
   - Я не умею водить мотоцикл... - растерялся Павел.
  
   - Мотоцикл поведу я, но ты будешь сидеть впереди.
  
   Вывернув на проспект, терявшийся в темноте, Андрей разогрел движок "Хонды" и спросил:
  
   -"Готов?"
  
   Увидев кивок головы Павла, он поставил ногу на подножку и крутанул сцепление. В момент срыва мотоцикла Павел понял, почему Андрей предложил ему сесть впереди. Сиди он сзади, то сразу же очутился бы на асфальте. Рывок стального коня был неудержимым.
  
   В тот поздний вечер они пронзили опустевший город стрелой спортивного болида. Андрей любил скорость.
  
   "Полёт" закончился около гостиницы "Городская". Мотоцикл замер, оставив за собой длинный тормозной след, чёрной, волнистой полосой, перечертившей сырой асфальт. Павел испугался сильней всего именно в момент торможения. Стальной конь так и норовил вырваться из рук своего хозяина, лягнуться, вывернуть руль и сбросить всадников. Андрей удержал его.
  
  
   Войдя в номер, Андрей сказал Павлу очень уверенно, почти приказал:
  
   - Ты должен раздеться и я тебе завяжу глаза.
  
   Лицо Павла выдало волнение.
  
   - Не бойся, - по-дружески хлопнул его по Плечу Андрей и взял со стула чёрный шелковый шарф.
  
   - Я здесь должен раздеться? Перед тобой? - попытался уточнить Павел.
  
   Андрей задумался. Потёр подбородок.
  
   - Ладно, сделаем так. Я тебе сейчас завяжу глаза, ты разденешься, а дальше ты должен будешь следить за своими ощущениями. Согласен?
  
   Парень кивнул головой, но не сразу, а через полминуты, и движение его головы в жесте согласия выглядело очень не уверенно. Андрей подошёл к нему в плотную и приложил повязку к глазам. Что удивило Павла, так это каков был на ощупь сам шарфик. Кожа ощутила холод. Тут же нос уловил очень приятный, нежный запах, исходивший от скользкой, ткани.
  
   - Что это за духи?
  
   - Тебе они нравятся?
  
   - Да. Приятный запах.
  
   Андрей туго завязал узел на затылке парня. Мир погрузился во мрак. Теперь, Павел мог только чувствовать и слышать.
  
   Он услышал, как Андрей отошёл и сел в кресло. Об этом скрипнули пружины. Но этот звук неожиданно продолжился, перейдя в вибрирование гитарных струн. Они звучали необычно, словно передавали свою вибрацию кристально прозрачной воде заполнявшей пространство комнаты. И вдруг пришло ощущение глубины. В глубине звучал мужской голос. Он пел на незнакомом языке песню, слов которой Павел не понимал, но чувствовал в них странную не то тоску не то грусть.
  
  
   В ритм музыке послышались цокающие звуки тонких каблуков. Дверь отворилась. Тот, кто ходил на них, подошёл к Павлу и знакомый уже запах втёк в ноздри парня.
  
   - Кто это? - спросил Павел, не выдержав. Он хотел сорвать повязку и взглянуть на ту, которая источала дивный аромат, немного цветочный, а где-то... совсем другой. Так не пахнут растения. Однако именно вот это немного другое и приводило Павла в волнение.
  
   Руки незнакомки, с чуть холодной кожей, остановили его руки.
  
   - Забыл предупредить: - отозвался Андрей, - ты не должен касаться её. Только она будет касаться тебя.
  
   На своих щеках Павел ощутил пальцы. Тонкие, нежные, но увенчанные острыми и длинными коготками. Они ощупали лицо Павла, словно их хозяйка так же была в повязке.
  
   Пальцы опустились ниже. На уровне шеи они встретили пуговицу рубашки и расстегнули её. За тем другую, третью. На пол упал пиджак. Незнакомка прервалась. Она отвела Павла к стулу, заставила сесть, не произнося слова, и продолжила раздевать.
  
   Павел всё это время только и думал, будет ли она его раздевать дальше и ниже. Он даже не думал, а скорее мечтал, что бы именно так она с ним поступила дальше.
  
   Незнакомка вытянула из его штанов ремень, расстегнула ширинку и в момент, когда он ожидал почувствовать на своём члене её руку, она неожиданно вернулась к его торсу, словно вспомнила, что ещё не изучила грудь мужчины своими пальцами.
  
   Она нашла это занятие интересным. Скользкий от слюны палец поиграл с соском, пока тот не напрягся, а за тем ухватила его зубами, как хищница, выманившая из панциря слаботельного моллюска.
  
   Павел не выдержал такой ласки и сдержанно простонал, но сделал это со словами:
  
   - Чего ты добиваешься?
  
   Незнакомка прекратила касаться к Павлу, как будто растворилась.
  
   - Ты не желаешь продолжения? - спросил Андрей.
  
   Павел растерянно замялся.
  
   - Ты не хочешь, чтоб ласки продолжались? Тебя ждёт много интересного и приятного.
  
   Голос Андрея звучал негромко, слова он произносил размеренно и как бы задумчиво. Что-то было в его манере от врача-психотерапевта, стремившегося проникнуть в закрытые уголки сущности пациента. Павла раздражал такая обстановка. Он представлял себя на месте подопытного животного. Не человека, который проходит психологический тест, а именно животного, за поведением которого следят из-за решётки клетки извращенцы от науки.
  
   - Хорошо. - подался Павел. - Хорошо, пусть продолжает.
  
  
   Андрей не обманул. Интересное и приятное тут же начало воплощаться в реальности. Павел лишился штанов и его напряжённый фаллос оказался в необычайно сильной хватке всё тех же тонких пальцев. Они принялись тянуть его и отпускать, наклонять в стораны при этом неторопливо массажируя. Вверх-вниз, вверх вниз. Павел хотел поймать руками незнакомку, но она ловко сковала их наручниками за спинкой стула. Он понял слишком поздно, что она с ним сделала, дёрнулся, однако наручники сдержали его порыв.
  
   - Успокойся. Не нарушай условия игры. - предупредил Андрей.
  
   Дальше Павел получил такие ласки, что уж не был в силах сдерживать себя. С его приоткрытых губ срывался страстный хрип и стон. Он стонал от гаммы непередаваемых ощущений и хрипел от бессилия освободиться от пут. Ему хотелось разорвать цепочку наручников, схватить свою мучительницу, повалить на пол и резко, что было сил войти в неё, войти, на сколько бы хватило его возбуждённой плоти, достать хотя бы кончиком, самых дальних точек её тела, за которыми уже не было бы ничего. Однако цепь держала его, как собаку на привязи. С другой стороны он лишал сам себя права выбора, ведь так хотелось узнать, что произойдёт дальше. Вдруг ещё есть что-то, чего он не успеет ощутить раньше времени излившись.
  
   Она брала его, погрузив плоть в свой теплый рот. Он чувствовал на стержне своего члена её зубы и немного боялся, когда она ими чуть прикусывала, но в тоже время стремился, выгибаясь вперёд, на встречу с энергичным языком, игравшим на головке его фаллоса так, словно он был самым вожделенным лакомством. Тем временем коготки царапали Павлу бёдра. Потом перемещались на ягодицы и уступали место пучкам пальцев. Немного приласкав ими, она как кошка снова впивалась коготками в нежную, но упругую мякоть ягодиц, вынуждала их напрячься.
  
   Неожиданно она остановилась, и его согретый член ощутил, как прохладен в комнате окружающий воздух. Незнакомка отошла. Павел услышал неясные звуки. Она открывала какую-то коробочку.
  
   Вернувшись, взялась руками за напряжённый до предела член. В комнате появился аромат вазелина. Парень ощутил, как на онемевший от напряжения фаллос она наносит прохладную смазку.
  
   Пара секунд приготовлений, лёгкая возня. В колени Павла упёрлись ладони незнакомки, Внутренняя поверхность её бёдер, затянутая в тонкую ткань чулков, коснулась внешней стороны его бёдер. Незнакомка садилась на него. Плавно не спеша и вот головка члена уперлась в ягодицу, скользнула по ней и мягко но плотно вошла в жаркую и влажную глубину. Он представлял, какого цвета могли быть у неё чулки, как бы она выглядела со спины, будь у него открытые глаза. Фантазия подыграла ему. Он думал, нет, он хотел, чтоб её ноги до самых ягодиц скрывали чулки темного тона.
  
   Она раскачивалась неторопливо. Наращивала темп. Сначала глубоко впускала его, до предела, а за тем поднималась. Снова опускалась до предела так, что он чувствовал, как круглы и упруги её чудесные половинки и снова поднималась, от чего холод касался чувствительного фаллоса. Непредсказуемо она меняла ритм и погружение: приподнималась и начинала мучительно - приятное для Павла истязание, насаживаясь только на самую головку. Наигравшись и истомившись, сама опять запускала его до конца.
  
   Незнакомка развернулась, положила руки на влажные плечи парня и снова оседлала его. Он потянулся раскрытыми губами к её груди. Попытался поймать соски, но она, не позволила ему коснуться их, держа его на расстоянии своих рук. Несколько раз его губы и щека натыкались на лиф. Он кружевной тканью щекотал ему лицо. Лиф должен был быть чёрным и застегиваться на груди. Так себе представлял Павел.
  
   Вздохи незнакомки, шорох чулков по коже его бёдер, впивающиеся в плечи коготки пальцев уже не разжигали Павла. Они жгли его так, словно он лишился кожи и теперь мог воспринимать очень чутко окружающий мир.
  
   Он был на пределе. Вот-вот мог сорваться и излиться в её нутро бесконечно долгой сладостно тугой струёй. Весь, до самой капельки. До самой последней капли влаги в своём организме и прекратить своё существование, но продолжить там, в тёплой и влажной глубине, казавшейся бездонной.
  
   Глубина начала подрагивая сжиматься. Один спазм. За тем - другой. Ещё один. Ещё...
  
   Вдруг, то ли усмехнувшись, то ли всхлипнув, она остановилась. Немного посидела, перевела дыхание. Встала с него и отошла в сторону, явно получив своё. В наступившей тишине отчётливо щёлкнула зажигалка. За ним выдох. Скрип кресла. Она курила. Курила сидя на против. По комнате распространился запах табака и ментола.
  
  
  
   - Скажи, тебе хорошо? - спросил Андрей.
  
   Его голос показался Павлу как никогда противным.
  
   - Да. - ответил он через силу.
  
   - Тебе приятно?
  
   - Да.
  
   - Хочешь сигарету?
  
   - Да, но ты развяжи меня.
  
   - Не спеши. - Андрей поднялся, сунул Павлу в рот сигарету и дал подкурить.
  
   - Что тебе больше понравилось? - продолжил он свой эксперимент.
  
   Павел не сразу ответил. Он растерялся. На лице заиграла улыбка с лёгким подрагиванием кончиков губ.
  
   - Что за вопрос?
  
   - Ты не хочешь отвечать?
  
   - Да.
  
   -Тогда всё прекратится. А ведь, ты ещё не все испытал, что мог испытать.
  
   - Хорошо, я ... я скажу, что мне понравилось. Мне понравилось... Мне понравилось, как... она делала это...
  
   - Что она делала "это". Я не понял.... Ты должен ответить или я всё прекращу. И так, я ...
  
   - Хорошо, подожди, я ... мне понравилось, как она ...ну... как она делала мне минет.
  
   - Всего лишь? Как мало тебе надо. Просто чтоб тебе отсосали твой член. Но это любят все. Скажи, ведь когда тебе отсасывают - ты испытываешь не только сексуальное наслаждение. Ты чувствуешь власть. Так?
  
   - Нет, нет, Ещё конечно было...
  
   - Ещё? ... Что ещё?
  
   - Когда она меня ласкала.
  
   - Где?
  
   - Можно не отвечать?
  
   - Можно, но тогда всё прекратится и ты поедешь домой. Или в клуб. Назад на пьяную вечеринку. Может там тебе какая ни-будь из танцовщиц ещё раз отсосет. Ведь ты сегодня был героем. А герои получают высшие награды.
  
   - Я скажу. Мне понравилось, когда она мне кусала соски.
  
   - Соски... - как-то задумчиво произнёс Андрей. - Что ж, уже лучше. Достойный ответ.
   И всё?
  
   - Нет. Не всё. Ладно. Я отвечу ещё. Мне понравилось, когда она... Когда я вошёл в неё.
  
   Андрей усмехнулся.
  
   - Что здесь смешного? - нервно выпалил Павел. Ты издеваешься?
  
   - Нет. Ты говоришь, что вошёл в неё. Но как ты мог войти в неё, если у тебя связанные руки? Видишь, ты снова судишь, с позиции самца-завоевателя.
  
   - А как я должен был ответить?
  
   - Она приняла тебя.
  
   - Ладно, она приняла меня.
  
   - Ты хочешь, чтобы она тебя снова приняла?
  
   - Да.
  
   - Почему?
  
   Павел раздражённо вздохнул.
  
   - У неё...
  
   - Ну?
  
   - У неё там очень узко и горячо.
  
   - Почему?
  
   - Наверно, она ещё очень молода...
  
   - Ты решил только по этому так?
  
   - Нет, у неё маленькие груди...
  
   - Ага, у женщин груди растут, как дыни. Если маленькие - значит молодая, если большие - то зрелая. Ну, на счёт возраста можно было бы поспорить, но не время. Давайы лучше сосредоточимся на другом. Как думаешь, у неё может быть узко и горячо только в одном месте?
  
   - Что ты хочешь сказать?
  
   - Сам подумай...
  
   - Ты хочешь сказать, она... принимала меня ... другим местом?
  
   - Тебе не нравиться анальный секс?
  
   - Н - нет. Не нравиться.
  
   - Но ты сказал, что тебе понравилось. Как же может быть так?
  
   - Хорошо, мне теперь нравиться.
  
   - Значит, ты ещё хочешь?
  
   - Да.
  
   - Попроси её об этом.
  
   Павел собирался с силами минуту, но ему показалось, что готовился произнести свою просьбу значительно дольше.
  
   - Я хочу, чтоб ты меня снова приняла.
  
   Но Павел не услышал шагов.
  
   - Что происходит? Я же попросил...
  
   - Но ты не сказал, как ты хочешь, чтоб она тебя приняла.
  
   - Я хочу, чтобы ты меня приняла в ... свой .. в свою ... Мне понравилось, как ты это делала ...задом. Я ещё хочу так.
  
   В ответ ему опять была только тишина.
  
   Она ушла?
  
   - Кто она?
  
   - Ну, эта... эта девушка...
  
   - Девушка?
  
   - А, хорошо, если так обязательно уточнять, то женщина...
  
   - Дело в том, что не было ни какой женщины.
  
   - У Павла отвисла челюсть. Он громко сглотнул.
  
   - Как не было ни какой женщины? Но ведь я слышал...
  
   - Это была не женщина.
  
   Во рту у Павла в миг пересохло.
  
   - Кто же ... кто же тогда?
  
   - У меня есть один знакомый. Он гей. В клубе "Колесо" он танцует для определённой публики. Он очень искусен. Ты не находишь?
  
   Павел дернулся, но путы его крепко держали.
  
   - Выпусти меня! Ты меня обманул. Ты нарушил договор!
  
   - Как? - удивился Андрей.
  
   - Ты сказал, что для меня нет никакой опасности! Ты сказал, что ни чем меня не унизишь!
  
   - Я тебя не обманул. Я тебя не унизил.
  
   - Я даже не знаю, что теперь делать. Ты понимаешь, извращёнец хренов, что ты наделал? Ты опозорил меня!
  
   Последняя фраза Павла эхом отдалась от стен и вернувшись, ударила по ушам. Так ему показалось. Больше он ничего говорить не мог. Его переполняли эмоции на столько, что терялся дар речи. В горле застрял сухой комок.
  
   В комнате воцарилось молчание, и только музыка продолжала играть. Она усиливала чувство безысходности. Сейчас, Павел воспринимал её как похоронную. От неё в груди растекалась тяжёлая и колкая обида вместе с гневом.
  
   - Как легко значит, тебя можно обмануть. И знаешь, что это значит?
  
   Сдерживая слёзы и пытаясь придать голосу уверенность Павел отозвался:
  
   - Что?
  
   - Это значит, что в сексе ты стремишься доминировать. Ты такой же как и твои кореша из клуба. Тебе нужна женщина для подтверждения, что ты мужчина. Понятие "мужчина" для тебя свято. Вот твоя религия! Ты не стремишься получить наслаждение, потому что наслаждение можно испытать многими способами и не обязательно с женщиной. Но самое удивительное в другом. Ты говорил, что у тебя есть опыт с женщинами, но как в таком случае, ты не смог различить, чем она тебя брала? Ты не имеешь опыта. Возможно, сегодня ты потерял невинность. Однако, ни разу не испытав женщины, ты ставил себя над ней. Ты хотел давать, совать, трахать. Всё, на сегодня спектакль закончился.
  
   - Да кто ты такой? Ты что - учитель мне?
  
   - Нет. Ты просто мне понравился, как человек и я думал, что помогу тебе не сорваться в этот вечер.
  
   - не сорваться куда?
  
   - В бездну. Сегодня ты мог стать одним из Максов, Крестов или, хуже того, Димонов. И пусть ты мало что понял за сегодня, но помнить ты будешь об этом вечере. Сними с него повязку.
  
   - Я не хочу, чтобы он трогал меня! - отказался Павел. - Ты развяжи мне руки.
  
   - У тебя ещё осталась последняя возможность получить массу ощущений.
  
   - С этим ... пидаром? - воскликнул Павел.
  
   - Хорошо, я развяжу тебя, но это значит, что ты больше сегодня здесь ничего не получишь. И наверное, никогда такого не испытаешь.
  
   - Да уж, не рвусь! Ладно, хватит мне мозги пудрить! Развязывай!
  
   Андрей снял наручники. За тем, сорвал повязку.
  
   Павел увидел перед собой напротив сидевшую в кресле молодую женщину. Она была обнажённой. Из одежды только чулки и лиф. Он ошибся. Лиф был белый, а чулки телесного цвета.
  
   Невзирая на свою наготу, она держалась в компании двух мужчин так, как будто в вечернем платье присутствовала на собрании великосветского общества. Немного худощавая, с короткой чёрной стрижкой под мальчика-подростка, но черты лица выдавали зрелость. Ей было под тридцать. Закинув ногу на ногу, она улыбаясь, курила ментоловую сигарету и пила шампанское. И было в её улыбке выражение снисхождения.
  
   Андрей обратился к женщине и протянул свёрнутые в туб деньги, перехваченные резинкой.
  
   - Марго, спасибо тебе. Можешь одеваться. На сегодня я более чем удовлетворён.
  
   Он посмотрел на Павла.
  
   -Ты тоже можешь собираться. Вечеринка закончилась.
  
   Павел думал: Андрей - ненормальный, это факт. Он обеспечил ему встречу с профессиональной проституткой, заплатил за него деньги. Мог ли этот случай служить поводом для убийства Андрея? Правда, ни кто ничего не узнал до сих пор о той ночи...
  
   Металлический удар двери отвлёк Павла от воспоминаний. В салон залез Макс. Большую спортивную сумку он кинул на заднее сидение.
  
   - Едим на фирму. Там и побазарим по теме.
  
   Разговор по "теме" Макс начал в подвальном помещении, напоминавшим склад для товаров. По середине помещения стоял стол с телефоном и компьютером. Вдоль стен тянулись стеллажи, загруженные под самый верх вещами явно не для продажи. Посуда, бытовая техника, книги, ящики с документами, одежда... У всех вещей было одно общее: ими уже пользовались и судя по износу, многие провели много времени в руках своих бывших хозяев...
  
   -Садись, расслабься и слушай.
  
   Макс поставил сумку на стол и с мимикой доброго дедушки Мороза принялся доставать из неё содержимое. Сначала появилось несколько пакетов, перевязанных липкой лентой. Их он подвинул к Павлу.
  
   - Здесь твой аванс, ну и на мелкие расходы. Как дело сделаешь - ляжешь на дно. Тебе позвонят, когда всё успокоится.
  
   Макс выложил ещё один свёрток. Ткань, намотанная на предмет, немного раскрывала его формы. У Павла возникли нехорошие предчувствия. К нему прилагался свёрток по меньше.
  
   - Что здесь?
  
   -Разверни, посмотри...
  
   Павел не смело протянул руку и взял больший свёрток. Освободил его от пут скотча. Начал разворачивать ткань. По мере этого действия, руки немели. Вскоре пальцы ощутили холод металла. В глазах потемнело, сердце замерло. Пистолет.
  
   - Ты что, заболел? - спросил растерянно Макс.
  
   Павел помедлил с ответом, а за тем, переведя дыхание, сказал:
  
   - Нет, я думаю ... справлюсь ли я.
  
   - Справишься, - ответил Макс и продолжил разбирать сумку. - Вот консервы, фонарь... - в руках у парня сверкнуло холодным светом широкое, полированное до зеркала лезвие, - нож...
  
   После слова "нож" он с силой воткнул его в стол.
  
   - Я ведь раньше только с бумагами... Я могу провалить всё...
  
   - Эй, эй! - Макс расставил руки, - не раскисай! Ты что, пистолета в руках не держал?
  
   - Нет.
  
   - Ничего сложного нет, - Макс перегнулся через стол, забрал у Павла оружие и демонстративно поднял его, - снимаешь с предохранителя, взводишь, а потом целишься.
  
   Макс вытянул руку и направил пистолет на стену.
  
   - Когда прицелился - нажимаешь на курок.
  
   Он нажал на курок. В помещении прозвучал сухой щелчок.
  
   - Бах! - озвучил Макс и с довольным видом опустил оружие.
  
   - Нет, нет, это безумство! Я не убивал никогда человека! - воскликнул Павел. - Я не знаю, за что...
  
   - А, тебе нужен повод? - лицо Макса изменилось: он выглядел так, словно перебирал в памяти причины, по которым Павел может убить Андрея.
  
   Павел насторожился. Весь напрягся, похолодел, потерял способность двигаться...
  
   Макс закивал головой.
  
   - Есть повод. Есть.
  
   - Что? - Павел не обрадовался. Он желал, чтобы повода не нашлось, и необходимость убить Андрея сама сабой отпала.
  
   Макс, как заправский ковбой, крутя разряженный пистолет на пальце, двинулся к стеллажам. Там, среди вещей стоял видеомагнитофон и подключённый к нему телевизор. Макс включил их и направился так же не спешно к сейфу около двери. Павел следил за каждым его движением, как жертва следит за движением палача.
  
   Позвенев ключами, Макс открыл толстенную дверь и достал из сейфа видеокассету. Ею он помахал перед Павлом.
  
   - Вот твой повод.
  
   Больше пока Макс ничего не сказал. Он по-прежнему неторопливо вернулся к уже работающей аппаратуре и вставил кассету в видеомагнитофон. С пультом в руках он уселся на край стола и нажал кнопку "play".
  
   Косые волны смели мелкий снег помех с экрана, и вскоре развернулись в изображение. Павел увидел полуосвещённую комнату, человека в углу, чьё присутствие угадывалось по белым носкам и огоньку сигареты, по середине - обнажённую, худощавую женщину, а перед ней ...
  
   Павел перестал дышать. Глаза неподвижно уставились на экран. На стуле сидел он, с завязанными глазами, скованный наручниками за спинкой. Он узнал музыку.
   Именно из-за неё он не мог ошибиться и убедить себя в том, что происходящее на экране только совпадение с его недавним прошлым.
  
   Макс курил сигарету с видом человека, который просто смотрит "горячее" видео, решив отдохнуть после утомительного дня забот.
  
   Когда запись окончилась, он остановил протяжку ленты и повернулся к Павлу.
  
   - Ты понял? Ещё будешь смотреть?
  
   Павел сидел с зажатой в руках головой. Глаза смотрели в пол. Он давно их отвёл от экрана.
  
   - Нет, - тихо произнёс парень.
  
   - Сигарету? - Макс протянул раскрытую пачку красного "Честера".
  
   Павел молча принял предложение и попытался растворить эмоции в табачном дыме.
  
   - Теперь у тебя есть повод?
  
   - Как он мог? - прохрипел Павел. - Как он мог, - повторил снова, - он же обещал...
  
   - Кассету нам удалось спасти случайно. Когда поняли, что он сделал ноги, тут же нагрянули к нему на квартиру. На балконе, в урне он сжигал все свои следы...
  
   - Кто ещё видел эту кассету?
  
   -Я, Крест и Сом. И мы так решили: из нас, он больше всего тебя оскорбил. Он тебя унизил Макс смолк на пару мгновений , а после принялся рассуждать: - У Сома он утащил "винт", он предал Папика, хотя был на таких хлебах, что ему не было повода так поступать. А тебя унизил. Ты ему как брату доверился. Ты прикинь, он эту кассету уже мог кому-то показывать. Даже из наших!
  
   - Что ему из этого? Разве что он извращенец хренов!
  
   - Нееет! - протянул Макс, - он не извращенец. Тут, я понял, тебя пора просветить. Расклад таков. Не ты единственный, кто попал на его уловку. Он, как выяснилось, собирал на каждого компромат.
  
   - Зачем ему это всё?
  
   Макс развёл руками и снисходительно усмехнулся.
  
   - Ты же ведь знаешь, какое место в нашей... фирме он занимал положение. Вот и двинулся он головой. Возомнил, что Сома может столкнуть. Но Папика так просто не скинешь.
  
  
   Разговор оборвался. Павел долго ничего не отвечал и не задавал вопросы. "Варил". Макс ходил вокруг, присаживался, курил, опять ходил. Ждал ответа. И при том только одного.
  
   - Ну так как? - задал он вопрос, так рвавшийся из него.
  
   Павел созерцал пол, словно там, под линолеумом и бетонной стяжкой лежал ответ и решение.
  
   - Если ты сам не можешь принять решение, я тебе помогу.
  
   Макс потянул за руку Павла и вложил ему в ладонь рукоять пистолета.
  
   - Давай, тебе ещё работать среди нас. Я могу тебя понять, Крест поймёт тебя, Папик - для него мы как сыновья, но другие... Подумай! Они будут здороваться с тобой, говорить, но в глазах каждого ты будешь видеть теперь усмешку. А однажды, кто-то из пацанов не удержится и тогда - всё! Позор!
  
  
  
  
   НИЗ, ПО ЦЕНТРУ:
  
   Море сопротивлялось. Теплом своего жидкого естества - холодному ветру, не давая сковать себя в ледяной панцирь, волнами - мощной моторной лодке. Она перескакивала с волны на волну, перелетала впадины и вновь врезалась в кобальтовую синь. Пробивала в ней проход острым носом.
  
   Брызги окатывали пассажиров в ветровках с ног до головы. Щуря глаза и сжимая инстинктивно губы, они не отводили взгляды от горизонта. Его линия то исчезала то появлялась и всякий раз переходила в наклонную. Но на горизонт вскоре перестали обращать внимания, когда там, в далике, чёрной точкой завиднелся остров. Он стал для людей новым ориентиром.
  
   Люди ехали молча. Пальцы вцепились в поручни. При сильном ветре что либо расслышать не представлялось возможным. Слова срывались с губ, комкались и рвались порывами сырого, холодного воздуха.
  
   Когда до берега оставалось метров десять - пятнадцать, правивший лодкой Димон заглушил двигатель. Рукой он сделал жест в сторону острова.
  
   - Всё, ближе не могу, потом не выплыву! - подкрепил он жест словами, стараясь перекричать ветер.
  
   Макс хлопнул Павла по плечу и крикнул на ухо:
  
   - Всё, твоя остановка!
  
   - Он меня может увидеть!
  
   - Нет, он не увидит тебя. Он дальше, на другом острове. Отсюда до него рукой подать. Там почти мель. Будешь грести веслами. Лодку найдёшь в пещере. Карта у тебя в сумке. Поторопись с делом. Через четыре дня будет снег, холод. Управишься - звони. Встречаемся здесь.
  
   После инструкции он буквально столкнул Павла в воду и тот ушёл в неё по пояс. Катер взревел двигателем и сдал назад, оставляя человека одного. Павел поторопился на берег. Выбравшись на него, он обернулся, но лодка уже почти исчезла с поля зрения.
  
   Мокрая одежда прилипла к телу. Парень почувствовал холод. Мысль о костре и тепле ещё больше добавила его. Дрожащими руками Павел раскрыл сумку и извлёк карту. Покрутив в руках, определился на местности и кинулся опрометью к пещере в скале, напоминавшей сломанный зуб. Однако оказавшись там, парень понял, что костра у него не получится. Для огня надо собрать дров, а выходить за пределы укрытия, снова на ветер он не горел желанием.
  
   Спальный мешок помог выйти из положения. Запаковавшись в него и скрутившись калачиком, он стал ждать тепла. Тепло пришло не сразу. До этого момента тело о перестало воспринимать холод , однако вместо него по всем мышцам растеклась тупая боль, не сильная , но теребившая нервы.
  
   - Что я здесь делаю? - спросил себя Павел.
  
   Кроме его самого ему ни кто не мог ответить. Холодные сырые стены пещер безмолвствовали, молчаливо надвигались сумерки.
  
   - Что я здесь делаю? - повторил он снова и принялся искать ответ внутри себя. А внутри его ждал вопрос: что мне делать теперь?
  
   Есть деньги, есть мобильный телефон, есть даже пистолет и две обоймы, есть запас еды и лодка. Есть все ключи к свободе и на берегу ни чего не осталось, что могло бы его удержать. Его не чем шантажировать, у него нет кого взять в заложники. Видеокассета? Чёрт с ней! Отлежаться, набраться сил и бежать. Кто найдёт? Однако проклятый инстинкт самосохранения говорил ему, нет, даже приказывал плыть на остров и искать Андрея. Потому что бежать не куда. У Сома везде люди, везде концы... Деньги долго не будут в кармане, мобильник выбрасывать жалко - это связь, и к тому же, если он так поступит, то сразу станет понятно, что решил сбежать. Пистолет? Через границу с ним, да без паспорта - прямая дорога за решётку. А уж там Сому его найти не составит труда. Даже пусть в самой Турции или Греции.
  
   Да что же тогда это за остров такой волшебный, что сюда ни кто не рискует сунуться? Почему именно здесь руки Сома теряют хватку?
  
   К инстинкту присоединилось вскоре чувство гнева и обиды. Какое дурацкое ощущение возникает после унижения! Не смотря на возраст, положение и другие достижения после, чувствуешь себя маленьким ребёнком, неудачником, не состоявшимся человеком. Из-за него он здесь, из-за его вызывающего поведения.
  
   На соседнем острове находится сам виновник. До него рукой подать. А дальше он станет ещё ближе, на расстояние ствола пистолета. Как говорил Макс, останется нажать только курок...
  
   Утро пришло слишком быстро. Павел выбрался из своего спального мешка и ... И почувствовал, что сегодня он не такой как вчера. Его тело разбивала дрожь, но не температуры. Возбуждение. По венам и капиллярам текла не кровь а чистейший гормон адреналин. Он проникал в каждую клеточку и заставлял её быть готовой. К чему? Это было не важно. Есть кому знать причину и цель. А много думать нельзя - появляется страх. Дрожь означала, что решение принято, только вот не мог Павел признать, что именно он по своей воле принял его. Кто - то другой ночью принял его за него.
  
  
   Собрав вещи, Павел ориентируясь по карте направился к пещере с лодкой. Вчерашняя буря утихла и солнце опять царствовало на осеннем темно-синем небе. Казалось, воздух стал на много теплей не по сезону.
  
   Без единой живой души кроме Павла, остров с голыми деревьями и кустарниками выглядел территорией иного измерения. Кто угодно мог жить здесь, но только не люди. И сейчас, оставаясь невидимыми, рассевшись на деревьях и под кустарниками, они, эти невидимые аборигены, провожали удивлёнными взглядами идущего человека.
  
  
   Лодка ждала в условленном месте. На карте отмечалась крестиком. Кинув на её дно вещи, Павел взялся за вёсла и принялся грести. Не лёгким делом оказалось управление лодкой. Она не слушалась, не слушались вёсла. Зигзагами, рискуя разбить её старый корпус о стенки узкой пещеры, Павел с трудом выбрался на открытое пространство водной глади.
  
   И увидел остров. Совсем близко. Из-за серой стены скал, поросших акациями и каштанами, вверх возносилась башня колокольни, лишённая маковки и самого колокола.
  
   Спустя минут десять, Павел причалил к песчаному берегу. Пришлось немного напрячься, вытащить лодку на берег. Далеко он её не оттащил. Нос нагрёб перед собой вал песка. Решив, что десять метров от воды достаточно, Павел оставил её и направился к разрушенному монастырю.
  
   Монахи отшельники забрались довольно высоко. Павел несколько раз срывался и катился в низ по откосу холма, избивая тело о пни, стволы и разрывая одежду цепкими ветками кустарников.
  
   Судьбе было угодно грубо пошутить над Павлом. Рюкзак с вещами зацепился за корягу, разорвался по боку и рассыпал своё содержимое. Рассыпались не только вещи. Словно осенние листья разлетелись по лесной подстилке купюры. Павел кинулся их тут же собирать. Он даже забыл, что его может услышать Андрей, и громко проклинал всё на свете.
  
   Наконец собрав деньги, он их пересчитал. Не хватало тридцать гривен.
  
   - Ну и ладно с ними! - махнул рукой Павел, поднялся с четверенек и снова полез вверх.
  
   На этот раз он был уже опытным и с успехом преодолел откос. До верха, до ровной земли оставалось три - четыре метра. Павел немного отдохнул, перевёл дыхание и ринулся...
  
   В голову уткнулся ствол пистолета. Павел осторожно поднял глаза. Над ним сидел Андрей.
  
   - Ты любишь преодолевать трудности? В трёхстах метрах от сюда есть дорога и ступеньки. - он посмотрел задумчиво на парня, а потом вздохнул и схватил его за шиворот, - Ладно, заходи, гостем будешь!
  
   По дороге к храму шли молча. Андрей впереди. Он спрятал пистолет.
  
   "Странно, подумал Павел, я могу его сейчас убить, но он совершенно меня не боится. И я совсем не волнуюсь. Вряд ли когда ни будь он будет на столько близко от меня. Не трудно сейчас достать пистолет, пока он не смотрит на меня, пока передо мною его затылок. Нажать на курок. Но не могу. Я не выяснил, где находится "винт" Сома. "
  
   - Ты меня слышишь? - прозвучал вопрос Андрея.
  
   - Что? - переспросил Павел.
  
   - Я говорю: что ты тут делаешь?
  
   - То что и ты.
  
   Андрей остановился, обернулся. На его лице Павел прочитал недоумение.
  
   - А что я здесь делаю?
  
   Павел осёкся, но тут же удачно взял себя в руки и ответил:
  
   - Я слышал, ты сбежал. Я так же слышал , что наняли килера чтоб тебя убить, но ты до сих пор жив. Вот я и решил: если ты жив, то и я останусь живым.
  
   - Ты-то чего сюда припёрся?
  
   - У меня бабки. Я у Сома их утащил.
   Андрей заинтересованно окинул Павла с ног до головы, словно про себя думал: надо же, на что он решился!
  
   - Интересно, как?
  
   - Ошибся в расчётах. Понял, что Сом деньги с меня снимет, вот я и решил: пока есть доступ к деньгам - надо делать ноги.
  
   Андрей смерил Павла взглядом и произнёс:
  
   - Ты сумасшедший!
  
   Потом отвернулся и продолжил путь. Когда до храма оставалось всего несколько десятков метров, Андрей спросил, резко изменив тему разговора:
  
   - Знаешь, кто раньше здесь жил ?
  
   - Нет.
  
   Павел соврал.
  
   - Я тоже не знал. Но однажды, совсем недавно, копался здесь в монастыре и нашёл старые записи. Дневники. Их монахи - отшельники зарыли, спасая от красных. Большевики расстреляли последних обитателей монастыря, посчитав, что они переодетые белые офицеры. Вот такая история.
  
   Мужчины вошли внутрь храма.
  
   Павел осмотрелся.
  
   - Как тихо здесь... Даже птиц не слышно...
  
   - А здесь и нет птиц. Разве что чайки. С берега другие не прилетают. Может он лежит не на их пути, может далеко для них. Этот остров - особое место. Здесь могли жить только особенные люди.
  
   - Ты здесь не собираешься жить всегда? Тут нет еды, на сколько я понимаю...
  
   - Зачем спрашиваешь? - Андрей уселся на разрушенный алтарь и закурил сигарету.
  
   - Ты как то будешь от сюда убираться? У меня есть деньги. Если ты имеешь возможность бежать, то я готов заплатить, сколько ты попросишь... Конечно в рамках разумного.
  
   Андрей усмехнулся.
  
   - Почему ты решил, что я буду отсюда куда-то уезжать?
  
   - На острове нет еды.
  
   - Ты уверен? А как я здесь живу?
  
   - Ты взял с собой запас.
  
   - Но его на долго не хватит. Правильно?
  
   - Да...
  
   - Я уже здесь неделю. Как думаешь, за счёт чего живу?
  
   Павел растерялся. Такого разговора он не ожидал. Диалог развивался не так, как он планировал.
  
   - Не знаю...
  
   - Ну, с едой понятно. Неделю протянуть можно. А вот как на счёт воды?
  
   - Наверно есть источник...
  
   - Верно. Источник тут есть. А если есть вода, то можно и жить. Не находишь такое возможным?
  
   - Разве что рыбу ловить...
  
   Андрей улыбнулся.
  
   - Ловлю рыбу.
  
   Он посмотрел на Павла с хитрецой.
  
   - Пойдём, я тебе кое-что покажу.
  
   Павел последовал за Андреем по полу храма, усеянному обломками скромной, спартанской мебели, скреплённой когда-то бечевками, кусками ракушника, листьями и ветками.
  
   За алтарём был узкий проход. Его прикрывала покосившаяся дверь. Андрей приподнял её и отодвинул в сторону. За ней их ждало не большое помещение, в которое выходило с несколько комнат. Андрей попутно взял на себя обязанности экскурсанта.
  
   - Тут жили монахи. Пять человек. Молились, переписывали Божьи заветы и откровения. Жили сами.
  
   - И что, ни единой женщины? - вдруг вырвалось у Павла.
  
   - Обед безбрачия.
  
   - А ты тоже взял обет безбрачия, раз на острове решил остаться?
  
   - Меня это не волнует. Я не из тех людей, для которых секс необходимое условие существования, ну к примеру, как утренняя гимнастика.
  
   Андрей остановился около ещё одной двери.
  
   - Ну вот мы и пришли.
  
   После фразы, он толканул её. Она опасно скрипнула, готовая развалится тут же. За дверью раскинулся одичавший сад. Оголённые, скрюченные деревья казались мертвыми.
  
   - Яблони. - Андрей достал из кармана пару маленьких красненьких плодов.
  
   Один из них он протянул Павлу.
  
   - Попробуй, очень вкусные. Урожай этого года.
  
   - Как... Откуда... - Павел неуверенно принял угощение.
  
   - Сад до сих пор плодоносит. Есть ещё огород и даже скотный двор. Правда, скотины ни какой нет. Дело поправимое.
  
   - Да ты что, серьёзно? Ты серьёзно решил здесь жить? Ты сумасшедший! Я думал ты шутил...
  
   - Добро пожаловать на мой остров.
  
   День прошёл незаметно. До вечера Андрей и Павел слонялись по острову. Ни о чём особенном они не говорили. В основном о истории острова. Андрей её знал хорошо, словно за долго до побега всё тщательно изучил и приготовил необходимые вещи. И такое вполне могло быть.
  
   - Раз ты мой гость, не желаешь к столу? - предложил Андрей.
  
   Кушать хотелось. Павел не возражал, а даже внутри радовался.
  
   От ночного холода и сырости людей укрыла келья. Андрей немного повозился с дровами, сухими травами и листьями, поколдовал над ними, а за тем ожил тусклый огонек. Он бодро побежал по соломе, перескочил на травы и отведал листьев. Тут же вспыхнул, затанцевал и расцвёл. В келье стало светлее, и даже немного теплее.
  
   - У меня есть рыба. Сегодня, до твоего прихода выловил. Так что ужин обеспечен.
  
   Из железного котелка Андрей достал выпотрошенную рыбину, проколол её палкой, за тем вторую , третью, как бусы, и подвесил над огнём.
  
   - К стати, от прежних хозяев остались кое какие запасы. Сейчас принесу.
  
   Как только Андрей удалился, Павел быстро обвёл помещение глазами. Где же мог быть "винт"? Да везде! Каждый квадратный метр земли мог его хранить. Интересная ситуация получалась: Макс и Сом говорили, что Андрей ждёт клиента. Андрей же в свою очередь ведёт себя так, словно и взаправду собирается здесь жить.
  
   На столе появился глиняный кувшин.
  
   - Что там? - поинтересовался Павел.
  
   За кувшином - стаканы. Глиняные, напоминавшие большие колпачки. Приложившись, Андрей освободил горлышко сосуда от деревянной пробки.
  
   - Мужики хоть и отшельничали, но винцом грелись. И вина у них не мало. Я в пещере, что у них была холодильником, нашёл бочки две . Странно, что революционеры не нашли их. А то бы не вернулись строить светлое коммунистическое.
  
   Темная, казавшаяся бархатной, жидкость полилась звонко в стаканы. По келье распространился глубокий, сладкий аромат. Он примешался к запаху жареной рыбы и заставлял желудок сжиматься.
  
   - Бочки большие. Двести литров. - подогрел аппетит Андрей.
  
   Томиться долго не пришлось. Вскорости, рыба была готова. Павел тут же набросился на неё. Под подгорелой шкуркой пальцы натыкались на горячую сочную мякоть. Она обжигала пучки, но от этого её хотелось только всё больше и больше.
  
   Утолив немного голод, Андрей предложил выпить.
  
   - Давай, поднимем эти глиняные сосуды...
  
   - Давай. - тут же поддержал Павел, - А за что?
  
   - Я подумал: из них пили люди, решившие отойти в тишину и уединение ради голоса бога. Они касались их своими губами. И этими губами они по ночам молились своему покровителю. Не знаю... Он их не спас от пуль. Может быть это один из неисповедимых путей их бога. Но я...
  
   - Так пьём за что? - нетерпеливо перебил Павел.
  
   - Я думаю, - продолжил Андрей, -я думаю, что свободными они становились только вот с этим. С вином. А после, они молились, в надежде искупить свою вину. В этом напитке - ключ к свободе. Давай выпьем за свободу.
  
   - От чего свободу?
  
   - Ты же сейчас свободен?
  
   Павел растерялся. Андрей слишком часто задавал ему вопросы, на которые он не находил ответов. Его уже ощутимо раздражала манера поведения Андрея. Он вёл себя так, словно между ними ничего не происходило. Словно он не допустил в отношении Павла оскорбительного и предательского поступка.
  
   - Нет... - неуверенно сказал Павел.
  
   - Странно, я ощущаю себя свободным. Я ни кому ничего не должен.
  
   - Но... у тебя есть "винт" Сома. И ты его собираешься продать. Вот твоя свобода. Пока у тебя есть в руках чужая вещь, и ты властен над ней - ты свободен. У меня нет ничего, что дорого Сому. Я жив, потому что далеко. Но это пока далеко...
  
   Андрей с минуту глядел на Павла круглыми не моргающими глазами. Потом посмотрел на вино в глиняном стакане. Улыбнулся.
  
   - Ты до того как приплыть на остров, ничего не пил? Может курил?
  
   - Я не понял... - недовольно произнёс Павел.
  
   - Я тоже не понял. О каком "винте" идёт речь?
  
   - О "винте" Сома. Ты украл из его офисного компьютера "винт". Там было много файлов его предприятия. Досье на его сотрудников. Любая спецслужба, любой конкурент заплатит любую сумму за такую информацию!
  
   Андрей поставил стакан и скрестил на груди руки.
  
   - Это же кто такую сказку придумал?
  
   - Народ по немного трепался. Я подслушал на одной вечеринке в офисе.
  
   - Ни какого "винта" нет у меня. Я здесь по другим причинам. Я ушёл. Просто взял и ушёл.
  
   - А кто же тогда "винт" взял?
  
   - Понятия не имею.
  
   Голос Павла прозвучал не уверенно:
  
   - Значит, ты не собираешься уезжать куда-либо с острова ?
  
   Губы Андрея улыбнулись:
  
   - Да нет же! Я здесь живу!
  
   - Значит, тебя подставили.. - неаккуратно обронил Павел.
  
   От услышанного лоб Андрея покрылся морщинами.
  
   - Что ты сказал?
  
   - Павел замешкался, но понял , что отвертеться ему неудастся.
  
   - Тебя подставили...
  
   - Расскажи.. - Андрей подался вперёд, к Павлу, - Спешить нам некуда. Расскажешь?
  
   Павел потянулся за сигаретой.
  
   - В общем, дело такое. Ты заказан. За тобой отправлен наёмник. Он должен тебя убить.
  
   Андрей встал, заходил по келье.
  
   - Сказали, что ты ждешь здесь на острове покупателя на информацию. - продолжал Павел.
  
   - Ты не знаешь, кто этот килер?
  
   - Я его не видел. В любом случае, ты живешь не в торговом центре. Если ты нашёл меня первым, то и его найдёшь первым. - Павел невольно сделал паузу, не сумев что либо сказать далее. Однако он быстро понял, что паузой можно воспользоваться. И он воспользовался.
  
   - Тем более, что теперь нас двое.
  
   - Тебе лучше уехать отсюда. - Тихо произнёс Павел, уставившись сквозь маленькую дырочку окна на чернеющее море. - Если придёт килер - он тебя убьёт.
  
   - А тебя? - скользнуло по губам у Павла.
  
   - А меня? Убьёт - так убьёт. Только ему придётся немного напрячься.
   - Почему ты за меня беспокоишься?
  
   - А за чем тебе погибать?
  
   - Я не погибну, у меня есть пистолет. - Павел потянулся, расстегнул куртку и извлёк из кобуры под мышкой оружие. Положил его на стол.
  
   Андрей уставился на него с лёгким удивлением на лице.
  
   - Ты умеешь им пользоваться?
  
   - Умею.
  
   - Но этого недостаточно. Без человека - пистолет простая железка. И только человек делает его оружием.
  
   Павел поднялся.
  
   - Смотри, - он взял в руки пистолет, снял предохранитель, взвёл курок и вдруг направил ствол в сторону Андрея.
  
   - А, - усмехнулся Андрей, - и ты Брут?
  
   - Ты чего смеешься? - выпалил Павел и в следующий миг сказал громче и уверенней, - где "винт"?
  
   - Нервы у тебя слабые. Надо было подождать, пока я усну, за тем аккуратно меня связать и уже потом попытаться допросить.
  
   Ствол пистолета приблизился рывком на десяток дюймов к голове Андрея.
  
   - Ты, скотина двуличная! У тебя долг передо мною. Если хочешь жить - скажи где "винт"!
  
   - О каком долге ты говоришь? Я тебе ничего не должен.
  
   - Должен. Очень должен. Предлагаю обмен. Твоя жизнь на "винт". Я вернусь на материк и скажу, что ты мёртв. Мне поверят.
  
   Андрей не отвечал долго. Правая рука Павла начала уставать, и он предусмотрительно переложил оружие в левую.
  
   - Ты был всегда хорошим бухгалтером. Ты умеешь считать, но торговаться - у тебя нет опыта. Ты решил играть на товар, которого нет. Я просто ушёл из организации - поэтому меня и хотят убить. Сом не может допустить, чтоб существовал ещё кто - то равный ему. Это дело принципа. Помнишь наш разговор в клубе?
  
   - Не пудри мне мозги. Я понял, за что тебя хотят убить. Ты хитрый как змей! Ты скользкий, мать твою так! Где "винт"?
  
   - У тебя есть деньги, есть оружие, есть лодка. Уезжай с острова. Беги без оглядки!
  
   - Где "Винт"?!
  
  
   В рюкзаке , около входа зазвонил мобильный телефон. Его звонок был очень тихим, почти не слышным, но Павел, подчиняясь приобретённому инстинкту, чуть двинул глазами. Когда он снова вернулся к Андрею, того уже и след простыл. Павел развернулся и только успел заметить, как мелькнула его спина в тёмном проёме двери.
  
   Грянул выстрел. Звук отразился от стен и ударил Павла по ушам. Он даже присел. Звон в голове не дал ему услышать, как и в какую сторону бежит Андрей.
  
   Слух вернулся быстро. И первым звуком, который он услышал, был сигнал злосчастного мобильника. Он подскочил к рюкзаку, перерыл веши, и на самом дне нашёл светящийся аппарат.
  
   - Да!
  
   - Чего кричишь? - сказали в ответ.
  
   - это кто? - злобно спросил снова Павел.
  
   - Это Макс. Как наши дела?
  
   - Я только что стрелял в него.
  
   - Ты убил его?
  
   - Нет, он убежал.
  
   - Узнал, где "винт"?
  
   Павел мгновенно обсчитал ситуацию и ответил:
  
   - Да!
  
   - Я не глухой! - огрызнулся Макс.
  
   - У меня в ушах заложило. Я сейчас отрою его.
  
   - Он закапал "винт"?
  
   - Да.
  
   В чём он его закапал?
  
   - В земле.
  
   - Я спрашиваю, во что он его замотал?
  
   - В тряпку.
  
   - Идиот! Думаю, что теперь всё в порядке. Теперь найди его и убей. Всё.
  
   Связь оборвалась.
  
   - Найди его и убей! - произнёс Павел. - Вот возьми его и убей!
  
   Охваченный злостью, он хотел кинуть аппарат на каменный пол, но удержался. Остыл. Сел на шаткий стул. Обвёл глазами келью. Задумался. Обо всём сразу. Снова осмотрел комнату и, засунув пистолет за пазуху, начал переворачивать всё верх дном....
  
   Его разбудил тонкий луч солнца, пробивавшийся сквозь маленькую щель в потолке. Там, откуда он пришёл, судя по всему, был день. Павел вскочил на ноги, но они подкосились, и он чуть не упал. Ночь прошла в поисках механизма. Павел не выспался и на утро чувствовал, что сильно ослаб. Но отдыхать он не мог.
  
   У него возникло чувство, что он лежит на гильотине. С одной стороны - ложь. Он соврал, что нашёл "винт" и теперь должен был в скором времени его предъявить. С другой стораны - на острове находился человек, способный его убить. Павел понял - пришло время охоты. От него зависит, кем он будет - жертвой или живым охотником с добычей.
  
   Никогда раннее он не мог себе представить, на сколько огромен может быть маленький остров, отмеченный на карте только точкой, меньшей, чем точка-метка с которой начинается название. Но в тоже время остров на самом деле был не большим для человека. Павел убедился в этом, когда смог забраться на колокольню. Всего километра два-полтора в диаметре. Но вся его поверхность - сплошные возвышенности и впадины, пещеры и валуны. Где - то среди них прячется Андрей. У него оружие. Он может стрелять и он будет стрелять. Если он убьёт Павла - он приобретёт ещё один пистолет.
  
   Павел спустился с колокольни и осторожно через двор покинул территорию храма. Двигался медленно, тихо, прислушиваясь к каждому звуку, ожидая нападения в любой момент с любой стороны.
  
   Однако, охотничий запал длился не долго. Павел в поисках провёл пол дня, перестал следить за собой, двигался не осторожно. Хотел присесть, хоть на миг, закрыть глаза, разжать затёкшие пальцы на рукояти пистолета. Но не мог.
  
   Чувство голода заставило обратить его взор на храм. Он оставил еду в рюкзаке, а рюкзак там. Он допустил глупейшую оплошность.
  
   Вернувшись, он только убедился в своей догадке. Рюкзака не было. На столе стояла пустая банка с под консервы. На её дне он обнаружил скомканную бумажку. Любопытство взяло верх. Он достал её, развернул и наткнулся на записку. Большими буквами она гласила: "СПАСИБО".
  
   - Сукин ты сын! - тихо, сквозь зубы процедил Павел, - шутник хренов!
  
   Злость взорвала его, и он швырнул банку об стену, а бумажку разорвал на мельчайшие клочки.
  
   Совсем рядом в небо взметнулись чайки. На крыше кельи у них было гнездо. Птиц что - спугнуло. И этим что-то мог быть Андрей.
  
   - Ну конечно, - произнёс парень, - ты следишь за мной. Ты видишь меня. Почему не стреляешь? Продолжаешь свои чёртовые эксперименты?
  
   От удара ноги входная дверь в келью рассыпалась. Павел выскочил во двор, чуть прищурив глаза от яркого света солнца.
  
   - Где ты! Выходи! - заорал он чуть присев от напряжения и в крике выложил весь свой гнев.
  
   Прокрутился на одном месте, осмотрелся по сторонам, но ничего кроме серых, зелёных от плесени стен храма и голых, обглоданных осенью деревьев он не увидел. Яблоневый сад почему - то показался ему заброшенным кладбищем.
   Павел собрал силы и снова закричал:
  
   - Выходи! Выходи! Один на один! Только ты и я. Давай решим сейчас всё и сразу!
  
   Стук скатившегося камешка вынудил обернутся на звук, но в тот же миг парень уловил, краем глаза движение с другой стороны. Это был Андрей. Он отвлёк его.
  
   Рука знала что делать. Ствол пистолета устремился в мелькавшего среди деревьев человека, за спиной которого из стороны в сторону метался рюкзак. Рюкзак Павла. Парень тут же кинулся вдогонку. Несколько раз он улавливал момент, когда Андрей оказывался на открытом месте и стрелял. Андрей пригибался, резко менял направление движения.
  
   В Андрея полетели пули. Но, то ли Павел был не опытным стрелком, то ли Андрей хорошо двигался - ни одна не достигла цели. Они пролетали рядом, сбивали ветки и высекали из камней искры. Взвизгнув, беспорядочно летели по сторонам.
  
   Однако Андрей не мог долго убегать. Павел слишком хорошо сел ему "на хвост". Выбрав удобный момент, он исчез с его поля зрения, скинул рюкзак, достал свой пистолет и уже вооружённый, выскочил с ним на встречу. Павел не ожидал такого резкого поступка и панически прыгнул лицом на землю. Прыжок не рассчитал, и покатился кубарем с холма.
  
   Падение было болезненным, но охать о своих ушибах Павел не мог. Быстро вскочил и продолжил погоню. Андрей уходил к скале. Достигнув её, он перепрыгнул через расщелину. Павел, следовавший за ним, тоже попытался преодолеть её, но не долетел до другой стороны. Ударился грудью об острые кромки скалы и только успел ухватиться одной рукой за выступ.
  
   Нежилая выбрасывать пистолет, дабы освободить руку, он искал ногами опору. Но все попытки были тщетны. Он только тратил силы на беспомощное мотыляние ногам и рисковал сорваться в низ, где облизывалось языками волн холодное море.
  
   Сверху протянулась рука помощи. Она нашла его запястье и потянула на себя, вверх. Вскоре, Андрей смог подхватить Павла второй рукой, но тут Павлу пришла в голову мысль, что именно сейчас он и сможет сделать своё дело. В голову Андрея уткнулся ствол пистолета.
  
   Он не ожидал такого поступка и разжал пальцы. Павел сорвался в низ... Небо закрутилось каруселью, в движение пришли стены расщелины и только появившиеся на небе облака выглядели неподвижными.
  
  
   Ночью, на остров пришёл дождь. Он собирался весь день и наконец решился пролиться уже не имея сил терпеть. Он начал к удивлению очень тихо и спокойно. Почти не заметно. Ветер, гулявший в кронах деревьев затих, затаился между голыми ветвями и уже шумел не он. Капли влаги падая на землю , издавали всё тот же нежный и спокойный шум, от которого внутри возникало только одно желание: спрятаться где ни будь под навесом и укутаться по теплее и слушать. Слушать как дождь срывается на землю, в ещё зелёную траву , проникает в почву, повторяя извечный путь.
  
   Павел так и сделал. Он сидел около входа в пещеру, прислонив голову к холодному камню. Его глаза не смотрели определённо. Он видел все сразу и в тоже время сквозь всё - даль. Туда, где небо соединялось с водой безграничного моря. Перед ним деревья и кустарники шевелили ветками и кое - где уцелевшими листьями, словно радовались приходу чистой, свежей влаги, смывающей солёную морскую пыль, правда, снова стать зелёными они не могли. Они радовались очищению. Их движения подчинялись только им понятному ритму.
  
   К удивлению Павла он тоже воспринимал этот таинственный ритм, как ритм ритуального танца затерявшегося в непроходимых джунглях древнего племени, для которого каждое движение имеет магический смысл.
  
   Дождь входил в азарт. Вода струями потекла по каменному телу пещеры, приютившему в своём чреве замерзающее человеческое тело в рваном тряпье, закрыла вход прозрачной занавесью. Где-то с зади монотонно закапали капли. Вода нашла щель и затекала внутрь пещеры. Капли ,падали, словно отсчитывали время. От повторяющегося звука стало очень тоскливо и одиноко. Паша тяжело вздохнул от нахлынувших воспоминаний. Где-то за занавесом дождя, по острову бродит такой же одинокий человек, как и он. И им не уйти друг от друга. Земли под их ногами слишком мало, чтоб не встретиться. Она на этом проклятом острове не круглая как шар и не идеальная окружность, но куда бы ты не шёл, всё равно вернешься очень скоро на то же место , откуда начал свой путь. Выхода нет и они приговорены быть здесь. Ходить по кругу, делать вид , что друг друга не видят, прятаться. И вот так бесконечное число дней и ночей, ещё ни кем не определенное. А ведь всё могло быть совершенно иначе нажми он на курок. Но он не нажал. Он изменил ход событий. Куда они его привели? На безлюдный остров с чуждым ему человеком. И вот он делит его с ним. Где-то там, на другой стороне острова он также, наверное, сидит и смотрит сквозь дождь в даль... Паша подался вперёд. Он желал встать на ноги. Он желал идти, хотя осознанно не пускал себя и убеждал остаться здесь. Однако, ещё до того, как он смог подняться, звук капель странно сбился, начал повторяться. Звук приближался. Паша не вольно обернулся, но тут же понял, что звук приходил к нему не сзади. Он доносился нарастая из вне и отражался от стен пещеры. Сквозь водяной занавесь, Павел увидел, как по другую сторону встал силуэт человека.
  
  
   - Паша... Паша, это я. К тебе можно?
  
   Павел не смог сразу ответить. Им овладело двойственное желание: просто, без всяких на то причин не видеть этого человека и в то же время сказать ему "да". Положить конец непонятной неприязни.
  
   - Паша, я знаю , ты здесь. Отзовись.
  
   "Да что же ему надо? " нервно проскочило в голове Павла. " Чего он припёрся?"
  
   - Паша, - парень на улице замешкался , видимо ища нужные слова, - Паша, нам надо поговорить. Голос парня дрожал. Не то от волнения, не то от холода. Он стоял под проливным дождём, дожидаясь ответа.
  
   - Паша, я устал прятаться, мы ведём себя как мальчишки. Между нами разве есть причина ненавидеть друг друга?
  
   В ответ - шум дождя.
  
   - Паша, мы здесь на долго. Ни кто за нами не придёт. Мы сойдём с ума, если ... если не найдём общий язык.
  
   " Чёрт, надо же, человечный какой!", произнёс про себя Павел, "свою шкуру хочет спасти, ведь знает, что я мог его убить. И знает, что я могу его убить и сейчас." В пистолете пара патронов. Выйти, сделать шаг вперёд , вскинут руку, нажать таки на курок, забыв всё, кроме одного - он сделает своё дело и будет ждать. Вернётся назад и будет жить дальше. А Андрей останется здесь на острове и остров его поглотит. Он исчезнет.
  
   Павел сделал шаг. Пистолет на взводе. Сейчас, прямо в лоб, чуть выше бровей. Вода смоет кровь с камней. Смоет кровь с одежд.
  
   Второй шаг и он по другую сторону занавесей. Перед ним Андрей. В его руке пистолет. Мышцы руки уже получили сигнал. Она вскинулась... Но только до половины своего пути. Её остановил звук ударившейся об камень обоймы. Она выскользнула из рукояти пистолета Андрея.
  
   - Если хочешь - стреляй. Можешь меня убить. Я устал. Я устал бегать. Ты понимаешь? С меня хватит смертей! Почему всё так? Ты не думал? Почему между нами должна быть какая - то ненависть?
  
   за обоймой на землю последовал и сам пистолет. Рука Павла опустилась. Он молчал и смотрел на Андрея, прямо в глаза.
  
   - У тебя всё это время была пушка... Ты мог меня убить... Почему...не убил? Андрей дрожал и уже не от холода.
  
   - Ты понимаешь, я устал бегать и вырывать кусок из зубов этой хреновой жизни. Я захотел уйти и вот, когда я собрался так поступить, то узнаю, что меня желает убить человек, против которого я ни чего не имею и который против меня ничего не имеет тоже . Но если ты считаешь , что я виноват - скажи мне это , а потом можешь убивать. Только скажи - за что...
  
   Губы парня искривились. зубы оскалились сдерживая слёзы.
  
   - Ты меня предал. Мне показали кассету с записью .... Когда мы были с тобой в гостинице. Когда заключили пари. Которое я проиграл. Но я проиграл больше. Ты записывал меня на кассету.
  
   Андрей обессилено сел на скользкие камни.
  
   - Ничего не можешь сказать?
  
   Павел ждал долго. Ослабшие ноги заставили его сесть.
  
   - Да, кассета была. Но только не я записывал тебя. - тихо ответил Андрей.
  
   - Конечно, ты сидел в комнате тогда...
  
   - Нет. Наша "вечеринка" случилась тогда, когда я ещё не всё знал о Соме. Знаешь, в чём секрет власти Сома? Он владеет информацией на многих людей в городе. Гостиница "Городская" - место рандеву. Сравнительно дешево, сносное обслуживание, удобные номера. В гостиницу хаживают многие. Встречаются с любовницами, - Андрей усмехнулся или любовниками. Сом знал об особенностях гостиницы. Очень скоро он согнал от туда левую братву и стал её совладельцем. И решил воспользоваться. Установил в номерах камеры наблюдения. Узнал я об этом тогда, когда он показал мне видеозапись ночи с моей любовницей. Это был компромат. Не только на меня. На неё и на её отца. Она, - Андрей мечтательно устремил взгляд в свинцовое небо, - она была не женщиной, демоном! Такая страсть! Такая жажда, такой голод... Лора... Её звали Лора... Её отец прокурор области. Вот такой расклад. Однажды Сом вызвал меня на свою дачу и там продемонстрировал запись. Одной кассетой он убивал много зайцев. Мог шантажировать прокурора, его дочь и меня. Прокурор на поводке сам у себя. Это же какое унижение - его единственная дочь, которая вращается среди всяких там меров, министров и творческой элиты, ведёт себя как последняя проститутка. Таскается с люмпеном. Что касается самой дочери - то и он может быть очень полезна со временем. Сом настоящий бизнесмен. Он может сделать дело со всего. От меня ему была нужна полная покорность. Так он удерживал свои бригады от раскола. Мне многие доверяли больше , чем Сому и нашлись бы люди, способные стать на мою сторону, если бы не эта кассета.
  
   - А чем страшна тебе кассета? Ну и что ты имеешь дочь...
  
   - Не говори так! - вскипел Андрей.
  
   - Хорошо, хорошо, что с того, что ты спишь с дочкой высокопоставленной птицы?
  
   - Сом ещё умеет решать свои проблемы и дела чужими руками. К стати ты тому пример. Эта кассета, с записью её и меня, попадает в руки прокурора. Сом умывает руки и бросает меня на съедение ментам.
  
   - А братва?
  
   - А что братва? Меня нет - они перейдут к Сому. Пацанам некуда податься в городе. Одних - их сожрут.
  
  
   -Я выкрал кассету и поэтому здесь. Но я не знал, что есть ещё одна кассета. Её тебе и показали. Теперь я бессилен против Сома на его территории. Я боюсь представить, что теперь твориться в городе.
  
   Кстати, ты знаешь эту женщину.
  
   - Я ?
  
   - Откуда?
  
   - Тогда в гостинице это была она.
  
   - Но ты ей заплатил деньги.
  
   - Вот здесь я тебя разыграл. Единственный раз. Ты готов меня убить за это?
  
   Павел опустил голову и тихо ответил:
  
   - Нет. - И тут же, через миг вскочил:
  
   - А я то здесь при чём? Я каким местом к вам всем привязан?
  
   - Не сложно просчитать. Ты мне рассказал легенду о том, как бежал от Сома. А теперь представь, что сейчас на материке эта легенда превратилась в реаль. Ты действительно обокрал Сома. Если ты вздумаешь вернуться, то жить не будешь долго.
  
   - Хорошо, я не возвращаюсь... Я убиваю, к примеру тебя.. - Павел осёкся. Запнулся, ощутив, как на его шее сомкнулись оковы.
  
   Андрей продолжил за Павла:
  
   - А потом ты куда пойдёшь, или поедешь в своей лодке? Не дальше ближайшего берега. Ты возвращаешься и тебя ловят уже менты. Судьба твоя склалась бы дальше так: к тебе приходит Макс или Крест, представляется родственником, или другом. Он тебе приказывает держать язык за зубами иначе в СИЗО тебе эти зубы выбьют, а язык тебе нужен будет уже не сколько говорить, сколько оказывать интимные услуги. А почему всё так? Сом - человек заметный в городе. У него официальное предприятие. Всегда есть желание скрыть деньги. - Андрей потянулся в карман промокшей рубашки и достал мятую бумажку. - Ты обратил внимание, что деньги у тебя фальшивые? То есть, в итоге, через тебя можно пропустить любую сумму.
  
   Павел процедил сквозь зубы:
  
   - Как вы мне все надоели! Как вы мне все надоели: блатные, крутые, беспредельшики! Вы вечно во что-то играете. Беситесь с жиру! И всё потому, что не хотите жить как другие, нормальные люди! Вам надо быть над другими. Вы - больные! Даже ты! Вы играете сами и втягиваете в игры других людей, невиноватых ни в чём!
  
   - Тебя ни кто не просил работать на Сома. Ты сам согласился. И ты должен был знать, что рано или поздно тебя подставят!
  
   - Да пошли вы! Пошли вы все!
  
   Павел развернулся и кинулся в низ, в темноту. Прочь.
  
   Андрей подался за ним, но быстро потерял из виду.
  
   - Павел! Паша! Стой! - Понёс ветер следом.
  
   Ветер дул только в одну сторону и он не принёс ответа.
  
   Андрей искал Павла два дня. За это время дождь перешёл в мокрый снег и замазал серость земли и деревьев белой краской. Только в некоторых местах его кисть не скрыла камни и стволы. На свежем снегу Андрей нашёл следы ног Павла. Иногда, они прерывались большими выкатинами с отпечатками ладоней. Павел падал много раз, пытался встать, и не всегда ему это удавалось сразу. Парень терял силы. Охота и бега друг от друга вымотали его неприспособленное тело.
  
   Замерзающего, почти не подающего признаков жизни, Андрей нашёл парня между огромных камней, где он пытался ещё при сознании найти укрытие от ветра. Поднял на руки и потащил его в сторону храма.
  
   До него Андрей не дошёл. Силы и у него тоже поистощились. На пути попалась не то пещера не то яма, вокруг которой ветер намёл снега, оставив лишь маленькое оконце. В него Андрей с телом товарища и пробрался.
  
   Павел немного вернулся в сознание, после того, как Андрей пару раз упал вместе с ним на руках.
  
   - Оставь меня... - прохрипел он и попытался освободиться, но Андрей не выпустил его из своих объятий.
  
  
  
   Аккуратно положив ослабшего Павла на дно ямы в снег, Андрей сказал уверенно:
  
   - Мы должны согреться. Раздевайся.
  
   Андрей принялся очень быстро с себя снимать одежду и вскоре, обнажился по пояс.
  
   - Мы прижмёмся друг к другу и сможем сохранить между нами тепло.
  
   Его руки одним движением расстегнули ремень. Пальцы ловко справились с пуговицами ширинки. - Я согрею тебя. Мы не замёрзнем. - произнёс он и его уже совершенно голое тело подалось к Павлу.
  
   Но Павел по-прежнему оставался в одежде, хотя вроде и принялся её снимать. Расстегнул куртку, принялся за рубашку.... Его движения были слабы и нерешительны.
  
   - Почему же ты до сих пор одет? - Удивился Андрей, - поторопись, пока мы не начали остывать.
  
   Он помог Павлу расстаться с одеждой и потом заключил его дрожащее от холода тело в свои сильные объятия. Лишь на миг он разъединил их, когда своей рукой натягивал на тело Павла импровизированное одеяло из курток, рубашек и штанов.
  
   Сначала было холодно. Влажная одежда неприятно липла к телу. Однако вскоре холод отступил, тепло всё больше и больше захватывало тело. Мысли в сознании затихали, как волны. Потом, в тело откуда-то со стороны, неопределённо какой, влился сон. Тело потеряло способность двигаться и выполнять простейшие движения. Да это и не нужно было. Перед глазами поплыли цветные круги, в ушах зазвучал оркестр с расстроенными инструментами.
  
  
  
   За хаосом невнятных звуков, за калейдоскопом цветов Павла встретил иной мир. Занавес поднялся и парень очутился в просторной комнате с огромной кроватью и там его ждала она. Та, которая жила в его сознании всё время после вечера в гостинице. Женщина ждала его.
  
   - Лора. - произнёс он.
  
   Он не звал женщину. Он не называл её, ожидая отзыва. Она была рядом. Но каждая клетка его организма, всё его естество произносило имя женщины.
  
   - Лора, - вырывалось дыхание.
  
   Он кинулся к ней, сквозь тягучее , пульсирующее пространство, подобное живому киселю, преодолел его и погрузился во влажное тепло тела Ларисы. Но сделал это не рывком, а именно погрузился, перед этим опав почти невесомым листом. Дальше Павел начал перетекать в женщину. Она затягивала его, как затягивает бездна. И вот это больше всего ему доставляло наслаждение. До потери сознания, но он не мог потерять сознание, потому что был уже по другую сторону реальности. Руки ощущали гладкость и горячность её кожи. Он водил по ней и содрогался, когда под ладонью оказывалась не ровная шелковая кожа, а мягкий, теплый холм груди. Он припадал к нему с рвением младенца, желавшего утолить голод. И если бы сейчас, вдруг, по невероятному закону из сосков побежало молоко, он пил бы его с не меньшим удовольствием.
  
   Руки Ларисы также стремились изучить его, и жадно, как будто одолеваемые голодом, хватали и комкали кожу. Острые ноготки резали её, оставляли бороздки царапин и вдавливали в женское тело мужское тело. Стремились изучить каждый миллиметр Павла, каждую его клеточку, что бы запомнить, что она впускает в себя прежде, чем растворит.
  
   Вскоре, он не мог определить, видит ли он Ларису, или уже она его уже поглотила своим телом. Ощущение можно было сравнить разве что только с погружением в теплые воды, погружением полностью, между поверхностью и дном. Вот к чему он стремился! Вот чего он желал! Раствориться в этом вожделенном естестве, стать его частью, чувствовать каждую клеточку, однако он пытался уловить руками линии её тела и пальцы чувствовали его. Только он не мог понять: как могло быть так: присутствовать внутри и вместе с тем с наружи.
  
   - Скажи: я хочу, что бы ты приняла меня.
  
   Знакомый голос и знакомая фраза. Она звучала везде, вокруг. Говорил Андрей.
  
  
  
   Павел почувствовал, как его внутренней части бедра, ближе к ягодицам коснулось что-то горячее и твердое. Это была не рука Андрея. Павел хорошо представлял прикосновение руки. В твёрдости было столько упорства и силы, что невольно это что-то казалось живым. Имеющее собственное желание и собственные цели. Однако, вместе с твёрдостью, чувствовалась мягкость и нежность. Странное несоответствие не могло не вызвать ответных эмоций. Раньше, он никогда не находил ни единого намёка на эротичность, прибывая в таком состоянии сам, по утрам или проснувшись среди ночи с возбуждённым фаллосом. Он первый раз осознал, как прекрасен ему подобный. Павел попытался отстраниться, но в тоже время находил касание интересным и скрытно, глубоко в себе ожидал продолжения. Он не мог вырваться и убежать. Вне объятий Андрея его ждал холод зимы.
  
   Он чуть повернул назад голову. Андрей спал. Лицо выражало покой и силу. Что ему снилось? Какой сон он сейчас видел? Кого он желает в своих грёзах и там, в кого он проникает?
  
   Павел чуть привстал и повернулся к нему. Теперь, в таком положении он мог более внимательно рассмотреть до тонкостей лицо спящего человека. Наблюдать, как чуть шевелятся при дыхании ноздри, как приоткрыты по-детски губы в сладостной дрёме, как взъерошены волосы.
  
   Глаза под веками шевельнулись. Описали круг, остановились. Остановились так, словно смотрели сквозь веки. Чуть вздрогнули ресницы. Глаза открылись.
  
   Только сейчас Павел увидел, какого цвета были глаза у Андрея. Чёрные. Чёрные как уголь. Но не просто, как уголь, а как уголь, таивший в себе жар огня.
  
   - Не спишь? - спросил Андрей. Голос прозвучал мягко и тихо, с заботой и теплотой. С лёгким беспокойством.
  
   Павел ничего не сказал в ответ. Он по-прежнему смотрел на Андрея. Их отделяло расстояние всего в одно дыхание. Расстояние, в преодолении которого человек успевает сделать один вдох, что бы потом, затаившись, коснуться лица другого человека. Задержать глоток воздуха, чтобы выдержать как можно дольше, когда тела начинают сливаться воедино, подчиняясь древнему закону от начала мироздания. Выдержать погружение в иную стихию...
  
   И они слились друг с другом. Их ни что не могло сдержать. Одного взгляда хватило, как сигнала, чтобы понять - всё, что будет дальше между ними неизбежно, даже если бы они не хотели. Но они хотели, потому что только так они могли ощутить защиту от холода мира, покрывавшего всё вокруг снегом и льдом. От холода, который лишал их способности жить и дышать, который на вдохе доставлял боль осознанием, что придётся жить ещё в мире, подчинённом ему и впускать его в себя через ноздри, через рот, наполнять лёгкие и насыщать им свою кровь.
  
   Их сплётенные тела, нарушая все человеческие законы, все каноны морали бились в страсти, уподобившись выброшенным на берег рыбам, живущим только одним желанием вернуться в свою стихию.
  
   Лишь один раз Павел отстранился от Андрея и прошептал сбивающимся голосом, оторвав губы:
  
   - Почему всё именно так?
   - Нам всё равно конец. Что здесь, что там, на материке. Пусть это случится здесь и вот так, чем как-то иначе, при других.
  
   - Да, - процедил сквозь зубы Павел, - Да! Хрен с ними со всеми! - и с сжал в своих объятиях ставшее необычайно сильным тело своего ещё недавнего врага.
  
   Они летели, пробивая один запрет за другим. В полёте, они переворачивались, менялись местами, теряя силу притяжения, и уже не могли определить, где был верх, а где был низ. И снег плавился на их телах и под ними.
  
   Ласки достигли предела откровенности и физического восприятия. Не было уже ничего, что бы не изучили их руки и куда бы они не проникли. Каждое новое движение они уже делали осторожно, сдерживаясь, чтоб не потерять ценность, созревшую в их телах за время слияния. Сосредоточение всех их желаний. Они не хотели выпустить её по очереди. И тогда, быстро переменив положение тел, они захватили плоть друг друга, создав на белом фоне валет из обнажённых тел. Только эта карта была их главным козырем и они её раскрыли. Выкинули на белую простынь снега.
  
   Казалось, они всегда будут изливаться в друг друга. Ловить ртом горячие струи и подхватывать крупные капли. Не ради продолжения рода. В их случае это было невозможно, не ради ощущения победы или покорности, а ради дара. Они отдавали друг другу часть себя.
  
   Потом они сидели, укутавшись в одежды, неторопливо курили устремив свои взоры на море.
  
   - Теперь назад пути нет. - произнёс Андрей.
  
   - Есть. Мы всё выяснили. Надо только другим сказать. Сом действует по принципу "разделяй и властвуй".
  
   - Лариса за мной может и не приедет. Сам того не зная, я дал Сому возможность поймать меня второй раз и эта кассета серьёзней первой. Не знаю, не могу себе представить. Что придумает на этот раз Сом. Какую ещё историю выдумает на этой кассете?
  
   - За мной приедут. Если меня не будет на острове перед нашим, они придут сюда. Но я не думаю, что это безвыходная ситуация. Что если не все знают о происходящем?
  
   - Возможно. Макс и Крест в любом случае будут знать больше других. Они - цепные псы Сома.
  
   - Давай попробуем с ними договориться? Сом и Крест не сунутся сюда сами. С ними приедут другие. Может быть, кто-то из твоих людей.
  
   - Когда они приедут?
  
   - Завтра.
  
   Андрей вздохнул.
  
   - Завтра здесь должна была быть и Лариса. Чувствую, у нас завтра будет насыщенный событиями день.
  
  
  
  
  
  
  
   Центральная часть картины:
  
   День, проведённый в томительном ожидании гостей, подходил к концу. Оставалось не долго до касания края солнца линии горизонта, и он погаснет, как опущенный в воду факел.
  
   Устав от бесплодного ожидания, Андрей и Павел решили вернутся в келью. Но когда они уже были от храма всего в двух шагах, ветер донёс шум мотора. Оба переглянулись и кинулись обратно.
  
   Увидев приставший к берегу катер, мужчины остановились: то ли перевести дыхание перед преодолением ещё метров ста, то ли чтоб рассмотреть прибывших, прежде чем к ним бежать со всех ног, радуясь, что пришёл конец их заточению. Они сами не знали.
  
   - Это... Это... - зашевелились губы Павла, пересохшие от ветра и волнения.
  
   С каждым произнесённым "это", он набирал в грудь воздух и его грудная клетка увеличивалась рывками. - Это... Макс. Это - Макс!
  
   К Андрею он повернулся с горящими глазами и сияющим лицом и тут же выпалил:
  
   - Пойдём, пойдём! Мы наконец уедем из этого проклятого острова! Павел схватил друга за руку, потащил за собой. Снег сопротивлялся ногам, но он упрямо двигался вперёд.
  
   - Подожди, подожди! - Андрей упёрся ногами в снег. Но Паша тащил его, не останавливаясь и ноги Андрея утопали в белом покрывале по косточки.
  
   Паша остановился, наконец, обратив внимание на сопротивление мужчины.
  
   - Что случилось?
  
   - Мы не знаем, как они нас встретят! Они до сих пор думают, что за нами есть вина. Что я взял хренов "винт" Сома, а ты его деньги!
  
   - Мы им все объясним! Посмотри, Макс и Крест не одни. А может, и они ничего не знают. Помнишь, ты сказал о принципе Сома. - воскликнул Павел, и в его голосе звучала крепкая уверенность в своих словах и мыслях. Такая уверенность, как в неизбежном наступлении утра и восходящего над горизонтом солнца.
  
   Андрей смерил его взглядом, каким обычно взрослый человек встречает детскую , святую наивность.
  
   - Паша, но они могут и знать...- рука Андрея потянула Павла в противоположную сторону. Но Павел тянул на себя и пальцы людей начали разъединятся.
  
   - Я знаю этих ребят! Они поймут! Я поговорю с ними!
  
   - Паша, они ничего не поймут. Они смогли меня подставить.
  
   - У нас нет доказательств. Ты поговоришь с ними. Ты умеешь убеждать людей.
  
   - Посмотри на них! - кивнул головой Андрей. - Они не собираются вести переговоры.
  
   Парень остановился, встретившись глазами с другом. В его чёрных зрачках-зеркалах он различил маленькие, остроконечные фигурки, качавшиеся словно на ветру. Паша обернулся к берегу. Люди, пять человек, уверенно шагали к мужчинам, вздымая ногами белую пыль и разбивая волны ветра. Он трепал их волосы и одежды, пытаясь удержать вторженцев на свою территорию. Он не желал их впускать. У них был слишком уверенный шаг. Солнце за их спинами вытягивало из них тени. Чёрные, уродливые, с квадратными туловищами, короткими ножками и ручками, несоизмеримыми с телом . Стволы ружей и пистолетов острыми копьями направлялись в сторону двух растерянных парней, топтавшихся на одном месте.
  
   - А что здесь такого? - удивился Павел, - у нас тоже есть оружие...Пойдём, мы же ждали этого момента так долго! Я покажу им деньги, которые всучил мне Макс.
  
   - Ждали, только ...
  
   - Что "только"?
  
   - Только все должно было быть иначе.... - немного растерянно произнёс Андрей, - Мы не ждали их. Мы ждали другого.
  
   Он отступил назад и потянул Павла за собой.
  
   Руки разорвали замок. Павел отступал в противоположную сторону.
  
   - Паша, не делай этого! У нас есть ещё шанс уйти, остров большой, мы его знаем, они - нет...
  
   - Пойдём со мной, Андрей, мы уезжаем отсюда! - на лице Паши гуляла улыбка. Он радовался.
  
   - Паша, назад! - замотал головой Андрей, - Не делай этого! Не иди к ним!
  
   Море отползло назад, шелестя зелёным телом по песку берега, вдохнуло, набрало сил и ударило в бесчисленный раз в непреодолимую преграду земной тверди, не в силах выплеснуться на свободу через край.
  
   - Гвоздь, кончаем козлов! - сплюнул Макс фразу вместе с сигаретой.
  
   Его голос потонул в гуле набежавшей волны. И вряд ли Гвоздь слышал. Он чувствовал, что время пришло. Рука вскинулась в направлении Павла. Тень-стрела указала пуле путь полёта.
  
   - Паша, нет! - в паузе отката волны вскрик был слышен криком чайки.
  
   Крупные градины крови вырвались из плоти пулей , вместе с кусочками сердечной мышцы. Она стряхнула их вращением своего горячего тела и просвистела над ухом Андрея. Взвизгнула, резанув по барабанной перепонке. На Павла указала следующая тень - стрела. Целился Димон. Его рука так же желала сведения счётов. Пуля разбила позвоночный сегмент, прошлась сквозь нутро раскалённым прутом и вырвалась из бока.
  
   - Паша! - Андрей сделал шаг назад. Снег показался липким и тяжёлым, как болотная грязь.
  
   - А ты куда? повёл головой Крест, и направил ствол дробовика на парня.
  
   Выстрел попал в такт удару волны и он утонул в рёвё взбешённой воды. Мимо прошёл невидимка в чёрном плаще и капюшоне, толканул в грудь, не оборачиваясь. Андрей повалился на хрустящую перину .
  
   Смерть не косит. Она отталкивает от жизни. Андрей понял это. У него было время понять. Боль почти не ощущалась. Только тяжесть, словно на него упала каменная плита. И Андрей начал тонуть в снеге под этой тяжестью. Над собой он увидел Макса с "Береттой".
  
   - Стиляга. - пронеслось в угасающем сознании.
  
   Света солнца , отражённого от кристаллов снега хватало, различить лицо. Губы Максима шевельнулись, искривились. Он что-то говорил. Затем, он выпрямил руку с пистолетом, прикрылся ладонью. Ею, от Андрея он отгородил всё небо и закатное солнце. Он не желал вымазываться в кровь. ...
  
   - Паша....
  
   Пуля стальным костылём прибила голову Андрея к дикому пляжу. Белое покрывало вокруг окрасилось в кровавую пыль.
  
   Люди покрутились около трупов, попинали их ногами, сплюнули, и пошли к катеру, хрустя снегом под ногами ... Тени от тел, без лица пятились назад. Их за собой тянули хозяева. Больше на этом острове им нечего было делать. Больше их ни что не держало.
  
  
   Верхний фрагмент по центру:
  
   К наступлению сумерек, ветер усилился и покрыл два холодных тела, лежащих в паре шагов друг от друга, тонкой простыней снежной пыли. Под сводом зажигающихся звёзд Андрей и Павел казались спящими. Как будто они утомились за день среди белоснежных холмов. Ветер потрепал их волосы и не дождавшись ответа, скользнул в кроны голых деревьев, а после стёк в пещеры. От туда вскоре донеслось еле различимое, низкое полу вздох - полушепот.
  
  
  
  
   P.S.
  
   Начинался дождь. Нет, уже не на острове, а здесь, где стоял я и смотрел на валявшуюся на мусорной куче картину. Его капли падали на холст, размачивали краски и от этого линии и тона написанного постепенно размывались, исчезали. С картины вода стекала тёмными, подкрашенными струями. Струи объединялись с ручейками на дороге, вплетались в главный поток и неслись, окончательно потерявшись к решёткам коллектора.
  
   Я отвёл взгляд от картины. Художники торопились. Они прятали холсты в чехлы и пластиковые пакеты. Бомонд постепенно пустел. И я решил не задерживаться. Дождь не шутил, всё наращивал и наращивал свою силу, будто библейский ливень, за грехи живущих под небом.
  
   Я уходил, подняв воротник пальто и втянув голову в плечи. Я шагал по лужам, мочил ноги, но мысли мои были о другом. Может быть, так и надо? Может быть у настоящего искусства только таков путь - появится на один лишь миг, вспыхнуть, а после исчезнуть навсегда, передав всего лишь не многим своё сокровенное знание. Потому что дальше его уничтожают другие силы. Уничтожают безжалостно и быстро. Это война. Вечная война между небом и землей, и не всегда у нас, солдат, есть остров, где мы могли бы на миг забыть о своём воинском долге "убивать во имя", и хотя бы раз попробовать создать что-то свое, "в ответ".
  
   2001 г. Николаев.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"