Аннотация: О том, что мне снится. Внутренний конфликт учителя.
Я слышу снова заливистый, стальной смех девятилетнего мальчика. Ледяной смех, как холодный ручей в прорехах талого снега. И этот смех превращается в хищный оскал волчонка. Звереныш готов сомкнуть клыки на горле в любой момент.
Женя - так звали мальчика - был моим дальним родственником, плодом нелюбви троюродной тетки, которая от безделья и безденежья постепенно приобретала лучшего друга в виде водки. Ребёнок рос, как трава у дороги, никем не замеченный, никем не любимый. И вместо любви маленький Женя выучился ненавидеть. Мальчик ещё в раннем детстве запятнал руки кровью беззащитного существа. Любопытство, совмещенное с жестокостью, было безгранично, неистово, безудержно. Женя с матерью часто коротали свои дни в старом деревянном двухэтажном доме, сплошь пропахшем сыростью и гнилью.
Наверное, следует начать по порядку мой рассказ.
Я была счастлива: у меня любимая работа, заботливый муж, множество друзей. И множество дальних родственников. Осенним днем одни из таких дальних родственников захотели после долгого перерыва наладить общение. Как тут откажешь? Семья же... (я подумала, насколько неуверенно звучит мой внутренний голос). Мой муж явно демонстрировал недовольство предстоящей поездкой в неизвестную деревню, но покорно решил разделить со мной всенаполняющую радость пребывания в глуши среди непонятных людей.
Конец октября горел липовыми листьями в небе. Школьники счастливо бежали по аллее, предвкушая приход осенних каникул. Хорошо наблюдать, как растут дети под твоим контролем. Из моих рук школьники выходили в холодный и бездушный мир хотя бы немного подготовленными.
Я люблю смотреть, как развиваются дети, как они играют, как вливаются в окружающий мир, как впервые принимают победы и поражения, впервые понимают любовь и обиду, впервые ощущают ответственность, как они взрослеют.
Единственным тёмным пятном в моей светлой жизни было отсутствие своего родного ребёнка. Поэтому всю свою любовь, разливающуюся внутри бурной рекой, я направляла на чужих детей.
Я со своим мужем N*** приехали в забытую Богом деревеньку. Вокруг виднеются покосившиеся дома, искривлённые стволы старых яблонь. Пасмурно. В лужах несуществующей дороги отражается серебряное небо, местами испещренное морщинами тонких белесых облаков. Пожухлая трава затоптана копытами лошадей. В глубоких бороздах - явного следа от проехавшей телеги - застывает дождевая вода.
Хлюпая по грязи, мы с мужем добрались к дому моей тетки. Возле забора, поедаемого влажным мхом, стоял Женя в клетчатой рубашонке, которая ему была маловата, и в чёрных штанах с вытянутыми коленками. Видно было, что мальчик продрог на утреннем не по-октябрьски морозном воздухе. Женя смотрел на нас исподлобья. Чёрные, как смоль, волосы, тяжелые, густые, раздувал ветер. Мальчик щурил глаза и улыбался. Только от этой улыбки у меня пробежал холодок по спине. Это была недобрая улыбка, перерастающая в насмешку взрослого человека, обиженного всеми и готового мстить всем.
- Женя, поздоровайся! - прикрикнула на него мать.
- Ну, привет, - неохотно выдавил из себя ребёнок. Его голос звучал неуверенно, даже тихо. Заминаясь в паузах, Женя со свистом втягивал в себя воздух, будто готовился к прыжку в воду.
Я протянула ему подарок в виде рогатки, о чем впоследствии очень пожалела. Мальчик невероятно обрадовался такому подарку и стал относиться ко мне не так настороженно. Однако Женя не переставал время от времени кидать на меня и на N*** злобный взгляд.
- Вика, ты же учитель, подтяни этого дурака, ему совсем мозги повыбивали. Но лучше повыбивать остаток маленького мозга, чем зубы, - Татьяна рассмеялась глухим смехом, похожим на лай.
- Я постараюсь помочь.
И я начала пытаться обучать Женю. Казалось, что маленький мальчик - само воплощение всего зла, проистекающего из равнодушия матери и врожденного детского любопытства. Пятиклассник, к моему удивлению, проявлял интерес к природе, животным. Часто мальчик заговаривал о смерти, потусторонних силах. Его это привлекало намного больше, чем грамматика языка. Я ему рассказывала то, что знала. Особенно Женя восторгался мифологией, обрядами, различными легендами о всякой нечисти. Он с интересом слушал мои рассказы, и мне казалось, что я смогла найти подход к такому неординарному маленькому человеку.
Однажды я увидела, как Женька издевается над своим одноклассником, оглохшим на одно ухо. Женя снимал шапку и, закинув её на ветку рябины, бил по ушам товарища, пока тот не убегал с криками и плачем прочь. Детская жестокость намного злее. Оказывается, это ещё мелочи. Мальчик часто угрожал одногодкам, избивал их, несмотря на свою худощавость.
Все чаще Женя злил моего мужа, совершая мелкие пакости. N***, будучи человеком эмоциональным и вспыльчивым, привыкшим к четкому распределению "мое-твое", чувствовал себя ужасно. Он пытался поначалу себя сдерживать, но после того, как накричал на чужого ребенка, почти не выходил из комнаты. Наконец, мой любимый муж нашёл себе дело в лесах и на озере. Я оставалась одна с мальчиком.
В четверг выдалось тёплое утро. Я решила пройтись по тропинкам, посидеть у озера в тишине. Ещё издалека я услышала странные всхлипы. Поторопившись на звук, обнаружила такую ситуацию.
Маленький хулиган стрелял из рогатки в деда, собиравшего хворост. Вероятно, старик жил один, но сила в одряхлевшем теле ещё кое-как тлела. Дед упал, и вязанка рассыпалась по поляне. Женя не упускал момента швырнуть ещё один камень. Старик дрожащими руками прикрывал голову. Из-под морщинистого пальца сочилась кровь. Дед всхлипывал, понимая, что не сможет справиться с мальчишкой. А Женя бегал и смеялся...
Опешив от увиденного, я кинулась на помощь.
- Ты что делаешь, разбойник?! - я выбила рогатку и завела руки Жени за спину, отчего мальчик согнулся и попытался меня лягнуть. Он укусил меня и не отпускал. Тогда впервые у меня поднялась рука на ребёнка.
Удар был резкий, точный. Мальчик провалился на землю, плача и потирая плечо. Я же бросилась помогать деду.
- Внученька, беги от него, убивец он! - старик протянул мне маленький пузырек, наполненный травами, - Возьми, пригодится, используешь его, когда тяжело на душе будет.
И с этими словами старик исчез в чаще леса.
Я обернулась и увидела глаза Жени, наполненные слезами и ненавистью. Рот мальчика вновь искривился в недоброй улыбке, сулящей мне очередные хлопоты. Женя поднялся на ноги и умчался подальше от меня. Мне же от пережитого хотелось расплакаться, а ещё больше - вернуться домой.
- N***! - я искала утешения в крепких объятиях моего мужа. Я чувствовала себя маленькой девочкой, рыдающей на груди у любимого. N*** ласково и отрывисто зачесывал пятерней мои волосы назад. Боже! Как я люблю его! Мой муж - моя радость, моя гордость. Я была очень благодарна ему за то, что он меня не оставил. N*** утирал мои слезы и целовал в лоб.
На следующее утро все началось мирно, пока я не заметила в наших вещах мышей, которые шустро грызли все, что им попадалось.
- Маленький хулиган! - я негодовала, выбрасывая мышей подальше на улицу. Что за привычка не смотреть под ноги! Я зацепилась за натянутую нить и кубарем скатилась вниз по лестнице, больно ушибив голову и подвернув лодыжку.
Снова этот смех! Сил моих больше нет!
Во дворе я нашла перебитых птиц. Женя с живым интересом ощипывал их и отрезал головы.
- Что ты делаешь? - крикнула я.
- Хочу посмотреть их мозги. Говорят, что если выварить голову, то череп будет белее. Можно сделать красивый подсвечник. Я бы тебе его подарил.
- Спасибо, Женя. Но не нужно убивать животных.
- Их все равно много. Оттого, что я убью нескольких, другие не пострадают. Тем более я же собираюсь сделать полезную вещь. Ты сама говорила, что подарки должны быть от чистого сердца! Тебе нравятся свечи и красивые вещи, я хочу тебе подарить что-то необычное, ведь ты же мне подарила рогатку. Вот мама ничего никогда не дарила мне. А ты такая хорошая! Я не хочу дарить обычное, что в школе делают. Чепуха какая-то!
Слова мальчика меня удивили. Злость превратилась в ступор. Я обняла Женю, и он ответил мне искренними детскими объятиями.
Что творилось в душе этого странного ребенка? Такое ощущение, что в нем живут две сущности, вечно борющиеся между собой.
От неожиданности я вскрикнула. Мальчик оцарапал гвоздем мою руку чуть выше предплечья довольно глубоко, что порвал кофту. Кровь брызнула на одежду и замазала щеки мальчика.
Он стоял и вновь улыбался.
- Ты что делаешь, Женя? - мой голос звучал испуганно.
- Мне стало интересно, какая у тебя кровь. Ты рассказывала о существах с голубой кровью. Ты белая, а твои вены синие, их видно под прозрачной кожей. Хотел проверить: может, ты не человек, откуда же простому человеку столько знать всего, что ты мне рассказывала. Но ты такая же, как и все остальные. Ты такая же! Такая же!!! - мальчик срывался на крик, в истерических нотках слышалась обида. - Ты тоже врешь! Ты тоже злая! Ты тоже бросишь меня!!! Ненавижу тебя, вас всех!!!
Женя швырнул в меня камень и убежал прочь, насколько были способны его тонкие ноги.
Меня трусило от обиды и злости.
"Отродье! - подумала я. - Смерть тебя исправит!"
И сама же устрашилась своих мыслей. Как можно желать смерти человеку, ребенку, еще и родственнику?!
Могу ли я после таких мыслей быть достойной называться учителем? А человеком? Кто я после таких мыслей? Грех - мои мысли.
Совершенно разбитая, я вернулась в дом, где меня ждала еще одна неприятность. Женя притащил к порогу моей комнаты мертвую кошку и оставил записку: "Я сделаю то же с N***, если ты не уйдешь отсюда завтра".
Вот теперь мне стало действительно страшно. Мальчишка угрожает мне, моей семье! И самое ужасное то, что он вполне способен на убийство. Я поскорее убрала околевший труп кошки. Надо дождаться N***.
За окном неистово бушевал ливень. Старые стекла, казалось, вот-вот треснут от жесткого натиска капель. Тонкие деревья гнулись к земле, ветви цеплялись за железные латки на двери, издавая неприятный скрип.
N*** сжимал меня в объятиях, перепуганную и уставшую. Так я и забылась в его уютных руках крепким сном.
Утром я проснулась от громкого кашля Жени. Его вид был болезненнее, чем обычно.
- Татьяна, у него жар! - сообщила я матери мальчика.
- Ну и что? Денег нет, чтобы его везти отсюда в больницу. Сам вычухается, не впервой уже!
Женя прилег на жесткий диван. Затуманенный взгляд мальчика смотрел сквозь пространство. Меня удивляло равнодушие его матери. Я приложила холодное полотенце ко лбу ребенка. Это была не просто простуда.
Скорая не доехала. Машинам тяжело пробираться в такую непогоду по лесному бездорожью. А найти лекарства еще проблематичнее.
Мальчика оставалось только отпаивать чаем, но это мало помогало.
.................
Утром одиннадцатого ноября Женя умер.
Его лицо было невозмутимо, казалось, даже застыла легкая улыбка, но уже не злая.
В комнату проникали лучи утреннего солнца. Краешек леса, видимый из окна, не казался таким угрюмым, как раньше. На душе было спокойно. Я выдохнула с облегчением - больше ничего не случится. Ничего не угрожает ни мне, ни моей семье.
Казалось, я радовалась смерти мальчика, но тут же одергивала себя от этих эмоций. Нельзя так! Этот чертенок по-своему любил меня, чего не смогла сделать я. В какой-то степени я даже хуже этого мальчика, он ведь не виноват, что его жизнь оказалась испорчена отсутствием внимания и воспитания в семье. Он хотел любить, а выучился ненавидеть. Через боль он познавал мир. Через злость познавал любовь.
Но я не могу принимать боль и страдания так, как это делал он! Женя был прав: я такая же, как все.
Что это в кармане? Пузырек с настойкой, которую дал мне дед. Успокоительное. Не помешает сейчас.
Обняв любимого мужа, я подумала: "Смерть исправила".