Петров Борис : другие произведения.

Мирный-3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    События повести происходят на удаленной исследовательской платформе посреди океана. Стремительно разворачивающиеся трагические события выявляют истинный характер и стремления героев, и ставят вопрос, действительно ли поставленная цель стоит того.

   Мирный-3
  
   Москва 2016 г.
  
   Сухогруз дал два долгих гудка и вынырнул из тумана, блеснув желтым матовым зайчиком. Туман стелился слабой дымкой по краям солнечной акватории, по середине которой массивно возвышалась исследовательская платформа. На широком, крашенным свежей краской, синем боку, обращенном по линии фарватера сухогруза, красовалась крупная белая надпись "Мирный-3". Сухогруз начал менять курс, выстраиваясь в одну линию с причалом.
   - "Джонни Ву" пожаловал, не торопится, - коренастый мужчина в ярко-красной штормовке сплюнул вниз и мастерски поймал маленькую черную трубку большими шершавыми губами.
   - Анатольич , я сколько раз тебе говорил о курении на причале? - Высокий седовласый мужчина пригладил растрепанные сильным ветром волосы и надел фуражку. Затянув потуже воротник на штормовке, строго посмотрел на него.
   - Так я и не курю, - Анатольич вынул трубку изо рта и перевернул. - Ветрено сегодня, не к добру это, как думаешь, Павел Сергеевич?
   - Мне это тоже не нравится, шторм будет.
   - Вот и я о том же. Забавно это, конечно.
   - О чем ты?
   - Помнишь, что произошло, когда мы перешли последнюю тысячу?
   - Опять ты за свое, тебе с Иваном надо это обсудить, я не верю.
   - С Иваном мы сильно расходимся во взглядах, но тут сошлись.
   - И что надумали?
   Анатольич достал из кармана небольшой бархатный мешочек и, закрывая широкой ладонью от ветра трубку, насыпал табак. Павел Сергеевич недовольно цокнул языком, но Анатольич, не обращая на него внимания, спокойно раскуривал трубку. Он подставил свое сильно загорелое лицо под ветер и глубоко задышал. Раскрытая штормовка развевалась как плащ, норовя с каждым новым порывом слететь, но широкие могучие плечи только сильно обтягивались, придавая его облику героический профиль. Он повернулся к Павлу Сергеевичу.
   - Хм, особо с ним ни о чем не договоришься, разные канцелярии, - он попыхтел сизым дымом крепкого табака. - Но сходимся все же в одной точке, как две торпеды, пущенные с разных лодок - бурить дальше не стоит.
   - Ну, это не нам решать. Наши задачи определяет научный совет, мы тут только исполнители.
   - Все эти тонкости я знаю. Я работы не боюсь, просто как-то не по себе.
   - Ладно, вечером поговорим. Может, вы оба и правы, приходи после отбоя.
   - Конечно, приду, может, еще Костю позовем?
   - Костя должен будет спать, он только вечером должен вернуться с ремонта.
   - Костя спать не будет, сам знаешь.
   - Будет, у него для этого есть одна весомая причина.
   - Маринка, что ли, приезжает?
   - Да, вон, - он показал на уже хорошо видимый сухогруз, можно было даже разглядеть фигуры на палубе, - по-моему это она стоит.
   Анатольич вгляделся, заметив среди красно-оранжевых фигур ярко желтый костюм.
   - Она. Не вовремя. Денис тоже меняется?
   - Да, он раньше вышел из отпуска, сменить Леонида.
   - А насчет харчей?
   - На следующем, "Великий Дракон" должен доставить недели через две. На этом места не хватило, видишь, контейнеры?
   - Да вижу, лучше бы мяса привезли, а железок у нас и тут хватает.
   - Хватает, но наука ждать не может.
   - Да понял я. Хорошо, что хоть ихтиолог теперь появится.
   - Ты про Маринку? Зачем тебе ихтиолог?
   - Зачем, а вот когда жрать будет нечего, ты будешь ядовитых рыб отсеивать?
   - Не говори ерунды, запасов еще на три недели, не оголодаем.
   - А вот чувствую, что уже худеть начал, - Анатольич похлопал себя по массивному, но жесткому животу.
   - Тебе полезно. Пошли.
   Они спустились с вышки и направились к доку.
   Через полчаса сухогруз мягко встал у причала. Лебедка притянула его борт поближе, передав мягкий толчок платформе. Три коротких гудка огласили приход корабля с большой земли.
   Автоматические трапы закрепились на причале, шумно выпуская сжатый воздух. Трапы задрожали, и около сотни человек, обгоняя друг друга, заполнили причал. Каждый нес с собой небольшую сумку, некоторые были с рюкзаками.
   Павел Сергеевич и Анатолич стояли около входа в санитарный бокс, но скрытые за прозрачным куполом. Новоприбывшие столпились у входа в санитарный бокс, каждому хотелось побыстрее пройти осмотр, чувствуя себя на твердой земле, если платформу можно было назвать землей.
   К стеклянной стенке купола подбежала девушка в желтом костюме с маленьким черными дельфинчиками и приветливо помахала им рукой. За ней, не торопясь, шел молодой парень, неся в руках две большие сумки и внушительный рюкзак за спиной.
   - Привет! - глухо донеслось через стекло. Марина близко прильнула к стеклу и весело глядела на обоих мужчин.
   Оба приветливо помахали ей, Анатольич попытался ее обнять, но только смешно ударился головой о стекло. Марина залилась заразительным смехом, который странной вибрацией доносился за стекло.
   - Смотри, как Дениса нагрузила, - Анатольич показал на подошедшего парня, тот только развел руками.
   - Все в бокс, - Павел Сергеевич строго показал на вход.
   Парень устало пошел обратно, Маринка артистично отдала честь от капюшона и вприпрыжку побежала за ним.
   - Что они с Денисом слишком сдружились, - Анатольич сокрушенно покачал головой, провожая ее взглядом.
   - Не говори ерунды, нашелся, тоже мне, старый интриган, - Павел Сергеевич толкнул его в плечо, отчего коренастая фигура Анатольича начала раскачиваться как матрешка.
   - Женщины хитрее нас, Дениса то уж подавно.
   - Сами разберутся. Заканчивай, Гузеева.
   Площадка под куполом начала медленно заполняться прибывшими, все звуковое пространство наполнилось множеством голосов, от разнообразия языков казалось, что здесь собрался весь свет.
   Знакомые издали махали встречающим, несколько молодых парней лично подбежали к Павлу Сергеевичу и Анатольичу, выплескивая радость встречи во все стороны. Анатолич сурово смотрел на особо сердечных, но быстро сдался, обнимая по-отечески новую смену слесарей.
   - А ты стареешь, - Павел Сергеевич достал сигарету, но раздумал и убрал обратно.
   - Да и ты не молодеешь. Мы все одна команда, считай, как на подводной лодке.
   - Не каркай, раскаркался.
   Вскоре появилась Маринка с Денисом, он, запыхавшийся, гнулся под тяжестью рюкзака.
   - А почему в багаж не сдали? - Павел Сергеевич показал на сумки.
   - Он сам вызвался! - Марина звонко рассмеялась, игриво поглядывая на Дениса.
   Выходящие из санитарного бокса после первичного осмотра обернулись на них, настолько звонко и, даже как-то не по земному, отразился ее смех от стеклянного купола и пропал в искусственно посаженной зеленой лужайке.
   - Маринка, Маринка, а ведь не девочка.
   - Но и не мальчик же, верно, Анатольич?
   - Не теряйте время, вам сегодня надо еще медкомиссию пройти, а то до работ не допущу, - Павел Сергеевич поправил фуражку и нетерпеливо посмотрел на них.
   - Да, мой капитан! - Маринка хотела добавить еще, но Павел Сергеевич жестом остановил ее.
   - Соблюдай субординацию, я здесь не твой дядя, а начальник исследовательской платформы.
   - Мирный-3! - Марина обняла его, прижавшись лицом к груди. Она была почти на голову ниже, из-под капюшона вылетела прядь темно-русых волос. - Ты всегда останешься моим дядей, как бы ты не корчил из себя адмирала Нельсона!
   Денис жестом попрощался и медленно двинулся в сторону выхода, Марина поцеловала в щеку Павла Сергеевича и Анатольича, отчего тот расплылся в глупой улыбке.
   Последней, не торопясь, выходила группа молодых ученых, на спинах их курток красовались вензеля институтов и логотип, представлявший глубокую скважину, насквозь пробивающую землю. Они, не переставая, спорили друг с другом, сильно размахивая руками.
   - Где же он? - Анатольич обеспокоенно посмотрел на часы, потом на Павла Сергеевича.
   - Не знаю, подождем еще пару минут.
   Вышел последний из отставших ученых, фотографировавший каждый свой шаг. Площадка опустела, стало слышно, как ветер мягкими накатами разбивается о невидимую преграду, удивленно посвистывая в нагнетательный клапан.
   Анатольич от нетерпения начал бить ногой о землю, как ретивый конь.
   - Не порть газон, - Павел Сергеевич кивнул, и оба направились в бокс.
   - Вот он где! - воскликнул Анатольич и бросился к одиноко стоящему у выхода из автоматической камеры первичного медосмотра мужчине, неуверенно рассовывающего документы по карманам, болтающаяся и норовящая все время упасть трость, зажатая между ног, заставляла его балансировать в неудобной и комичной позе.
   - А, вот он мой брат, Большое Ухо! - завопил Анатольич и, выхватывая выскочившую трость, сердечно обнял друга.
   - Привет, боцман, - он обнял его свободной рукой и похлопал по спине, намекая, чтобы Анатольич ослабил хватку.
   - Отпусти, раздавишь, - Павел Сергеевич протянул ему руку, мужчина выставил свою в ответ, но сильно в сторону. Павел Сергеевич перехватил ее и крепко пожал. - Привет, Борис. Да отпусти ты его!
   Анатольич освободил, и мужчины обнялись.
   - Как домой съездил? - Анатольич схватил его сумку, и они направились к выходу.
   - Нормально, иногда кажется, что мало, иногда, что перебор.
   - Ты у нас известный социопат, - Анатольич дружески ткнул его кулаком в плечо, поправляя траектории, которую Борис отстукивал красно-белой тростью.
   - Что врачи говорят? - Павел Сергеевич опять достал сигарету, но теперь уже закурил.
   - Не знаю, я к ним не ходил. Не вижу смысла, более того, я им не доверяю.
   - Мне кажется, - Павел Сергеевич глубоко затянулся, - мне кажется, что я начал понимать твою позицию, но все же оставь нам право на надежду.
   - Это, - Борис широко раздвинул руки, пытаясь обнять всю платформу, - наш общий островок надежды
  
  
   ***
  
   Дверь тихо прошипела, и в диспетчерскую ворвались голоса десятков людей, столпившихся в длинном коридоре около столовой. Послышались заманчивые запахи ужина, заставив несколько операторов снять наушники и обернуться, шумно втягивая ароматы. Дверь почти бесшумно затворилась, и очарование свободного вечера оборвалось, оставив легкие следы ароматов и голосов, уносящиеся вверх бездушной вентиляцией.
   Вошедший в диспетчерскую мужчина в темно-сером костюме инженера, молча подошел к стене мониторов и начал сверять данные с электронным журналом в его руках. Делая пометки в журнале световым пером, он несколько раз отматывал им графики нагрузочных характеристик привода на двух больших панелях, висящих в трех метрах от него под потолком. Лицо его озабоченно кривилось и становилось похоже на морду недовольного кота, которого потревожили во время сна.
   - Сколько они уже на точке? - бросил он в сторону, не глядя на операторов.
   - Уже больше четырех часов, Алексей Евгеньевич, - ответил белобрысый молоденький оператор, выводя перед ним на монитор данные с меддатчиков водолазов.
   - Уже должны закончить. Что за черт, где наш гений? Опять у меня запаздывание в журнале, уже более получаса, - он с досадой свернул журнал и спрятал в боковом кармане.
   - Так это Костина бригада, они пока не закончат работу, всплывать не будут, - ответил пожилой оператор, устало снимая наушники, - ночная что-то опаздывает.
   - Знаю, медосмотр задержали, эти ученые вперед влезли. Скоро подойдут, сменитесь. Соедините меня с Костей, - он надел небольшой наушник, и в ухе тут же заурчало, потом заныло. - Что со связью?
   - Весь день сегодня, постоянные наводки, - пожилой оператор развел руками.
   - Понятно, повреждений линии не было?
   - Нет, линия целая, потери потенциала нет.
   - Понял, но ты Михалыч, завтра еще раз проверь, сам сходи и замерь, хорошо?
   - Сделаю, до обеда будут данные, - пожилой оператор пометил себе в блокноте, тот дважды пропищал, подтверждая. - Прибор заказал у КИПовцев.
   - Отлично. Соедини еще раз с Костей, - Алексей Евгеньевич напряженно вглядывался в монитор. График сердечного ритма у двух водолазов был подсвечен красным.
   В ухе вновь что-то заныло, но теперь начал пробиваться голос.
   - "Мирный", "Мирный" - это "Неман", как слышите?
   - "Неман" слышу вас. Это ты Костя?
   - Да, здорово, Алексей.
   - Вы должны были закончить еще час назад, поднимайтесь, немедленно!
   - Не могу, пока не закрепим стойку. Я все знаю. Первыми пойдут Федоров и Петерсон, потом Павлов и Сергеев.
   - Костя, ты понимаешь, что нарушаешь регламент, ребят угробить хочешь?
   - А, ты про сердечко. Просто Петерсон и Павлов акул ни разу не видели, вот и мандражирую немного. За нагрузкой я слежу.
   - Ладно, позже поговорим. Да, какие еще акулы?
   - Да шут их знает, маленькие такие, не больше полутора метров.
   - Надо будет систему проверить, фотографии есть?
   - А то, целый альбом. Федоров все порывался одну приручить.
   - Нечего с акулами играть. Все, отправляй первую группу.
   - Хорошо. Отбой связи.
   - Отбой.
   Алексей Евгеньевич задумчиво смотрел в пол и нервно постукивал ногой.
   - Володя, - обратился он к молодому оператору. - Соедини меня с Мариной.
   - С Мариной Петровой?
   - Да, она должна была сегодня прибыть. Михалыч, а ты завтра проверь, пожалуйста, как работает наша система отпугивателей.
   - Это ты про "Заслон"?
   - Да, возьми пару КИПоцев, Володя тут сам справится, справишься?
   - Да, конечно! - Володя уверенно мотнул головой и заулыбался.
   - Да, алло, - ответил женский голос в ухе у Алексея Евгеньевича, потом раздался дружный смех и еще несколько голосов.
   - Марина, привет. Завтра сможешь к нам заглянуть?
   - Привет, Леш. С радостью. Я вам гостинцев привезла, Володька с Михалычем в смене?
   - Да.
   - Ой, ну передай привет.
   - Сама и передай, - Алексей Евгеньевич перевел на громкую связь, диспетчерская наполнилась фоном веселой компании.
   - Ребята, привет! - звонко произнесла Марина.
   - Привет! - почти хором ответили ей Володя с Михалычем.
   - Скучали без меня?
   - Вовка то точно, мне уже поздно скучать, - ответил Михалыч и подмигнул покрасневшему парню.
   - Да ладно, и ты скучал, не отнекивайся, не верю.
   - Марина, завтра после обеда жду, есть для тебя работа.
   - Хорошо, я поняла, пока!
   Алексей отключил связь и вновь развернул свой журнал. Сделанные им пометки через мгновенье отобразились на мониторах, зашумели вентиляторы контроллеров.
   - Смена будет через двадцать минут. В восемь коллективный ужин в честь новоприбывших, Володя причешись, - на ходу сворачивая журнал, он вышел.
  
   По залу столовой вокруг сдвинутых друг к другу столов, образующих замкнутый полукруг, громыхая неслись тележки с тарелками и приборами, в опытных руках только и мелькала посуда, быстро, без суеты, расставляя все по местам. Двое парней покачивались на шатких козлах, удерживая последний элемент оформления, ожидая одобрения девушки снизу, которая, в свою очередь, не торопилась, вымеряя лучшее положение огромного плаката, склеенного из шести белых квадратов. С составного полотнища хитро поглядывал огромный синий кит с очень добрыми глазами, ставший неофициальным талисманом станции. Парни вдвоем еле удерживали один его край, с опаской поглядывая на другой конец, не оторвется ли от постоянных перемещений вверх-вниз. Но девушка снизу колебалась, то взгляд у кита не тот, то лоб морщит.
   Несколько раз в столовую просовывалось пара голов и, жадно втягивая воздух, начинали ворчать, когда же запустят, но завидев здоровенный кулак начальника столовой, здорового, абсолютно лысого, в белоснежном костюме, скрывались, возбуждая за дверью новый гул обсуждения и легкого недовольства.
   Павел Сергеевич вошел в столовую и закрыл за собой дверь, чуть не придавив голову одного ротозея, ринувшегося за ним.
   - Ну, как дела? - спросил он по-английски у начальника столовой.
   - Почти готово. Не как в прошлый раз, но, надеюсь, обиженных не будет.
   - Да что ты, Жан, разве кто-то умеет готовить лучше, чем ты?
   - Да, конечно - это моя бабушка, - Жан приложил руку к сердцу и посмотрел наверх, но потом хитро улыбнулся, - но ее здесь нет, поэтому я лучший.
   - Ох, Ваня, Ваня, - ответил ему по-русски Павел Сергеевич и похлопал по плечу, потом добавил по-английски. - Художник должен быть тщеславным.
   Они вместе посмотрели на борьбу с плакатом, девушка определилась, и обрадованные парни живо крепили конец плаката, подтягивая стропы на раме. Кит смотрел на всех все также игриво, но Павлу Сергеевичу показалось, что во взгляде появилась новая грань, скорее оттенок печали.
   Жан вздохнул и похлопал себя по животу, что-то бормоча по-итальянски, Павел Сергеевич вопрошающе посмотрел на него.
   - Грустный, - ломая язык ответил ему Жан на русском.
   - Кто?
   - Наш "Мирный" погрустнел, - уже по-английски пояснил Жан. - И небо грустит, все как-то не так.
   - Небо действительно грустнеет с каждым днем, Анатольич ждет шторм.
   - Он тоже ждет, - Жан показал большой волосатой рукой на кита, погладил нарисованное лицо.
   К ним направилась девушка, довольная полученным результатом. Убранные под косынку тугие черные косы норовили выскользнуть, поэтому она привычным движением убирала их обратно. Ее молодое лицо было усыпано маленькими веснушками, что довольно сильно контрастировало со степным разрезом глаз и черными, как смола, зрачками.
   - Привет, Айгуль, все под твоим контролем, как всегда? - Павел Сергеевич широко улыбнулся, каждый раз разговаривая, да и просто видя эту солнечную девушку, у него теплело на сердце, и накопленные проблемы виделись не такими уж серьезными. Было в ней что-то особенное, что-то, дающее окружающим радость, уверенность в себе, правда она могла быть и очень строгой, проявляя местами коварный нрав женщин своего народа, выплывающий из глубин веков, но, к счастью, это бывало очень редко.
   - Конечно! - и она заразительно рассмеялась, английская речь звучала у нее распевно, завлекающе, - Без меня никуда, правда, Жан?
   - Я без нашей Гули просто повар, - Жан тоже расплылся в улыбке.
   Со стороны это выглядело довольно забавно, и постороннему наблюдателю эта картина показалась бы комичной, два, уже немолодых джентльмена растаяли около маленькой, юркой девочки.
   - Я думаю, что пора запускать, там уже готовится бунт и прорыв бастиона, -Павел Сергеевич сверил часы на стене со своими, почти девять.
   Жан похлопал в ладони, парни, закончившие с баннером, почти бегом потащили козлы в кладовую, на столах было все расставлено, тележки стояли около стены.
   Гуля поправила косынку, но та развязалась, и две тугие косы, почувствовав свободу, весело разлетелись по ее плечам.
   - Иди, запускай, - Жан забрал у нее косынку и сунул в карман поварского кителя. - Я был счастлив, если бы у меня была такая дочь.
   - Да ты и так счастлив, она у тебя и есть, мы все одна семья.
   Гуля открыла дверь, и в зал с шумом ворвалась толпа голодных и веселых людей, первые уже заняли места и звенели ложками по пустым тарелкам.
   - Вечером поговорим, зайдешь? - Павел Сергеевич жестами рук направлял потоки, но все садились, как хотели, и он махнул на них рукой.
   - Конечно зайду, есть что обсудить. Анатольич будет?
   - Куда без него, только не спорьте сильно.
   - Да разве мы сильно спорим? - Жан улыбнулся. - Костя вернулся?
   - Костя только поднялся. Они еще всю ночь в барокамере должны быть. Марина вернулась.
   - О, Марина, да, Костя счастливый человек.
   - Да, и нам с тобой тоже нельзя быть несчастными. Все, руководи, - он пошел за свой стол, за которым уже сидели Анатольич, Алексей Евгеньевич. Марина сидела на другом конце полумесяца с Денисом и несколькими молодыми девушками, и весело щебетала.
   Жан дал команду, и зал наполнился душистым ароматом горячего ужина, нескончаемой рекой потекли подносы, дымящиеся супницы. Не прошло и пяти минут, как зал наполнился веселым звуком ложек и вилок, разговоры стихли. Только тогда Жан позволил себе сесть за стол с Павлом Сергеевичем, где Айгуль уже наложила для него добрую порцию мяса, салата из овощей местной теплицы, что было особой причиной для гордости у Жана.
   На "Мирном" никогда официальная часть не начиналась до трапезы, это правило было официально внесено во внутренние процедуры. Никто уже не мог определенно сказать, почему так произошло, ведь согласно установленным Большой Землей процедурам это не допускалось. Скорее всего решающую роль сыграли условия, точнее отсутствие всяких условий. Костный формализм, нагнетаемый стандартами заносчивых чиновников, был выполним, соблюдение подобных церемонии не представлялось возможным на месте, но хорошо виделось из уютных центров с локальной системой микроклимата.
   Но процедура есть процедура, она требует выполнения, оставляя вариативность во времени. Само собой официальная часть, требующая должного пиетета, трансформировалась до короткого доклада в самом конце собрания, большая часть которого занимало общение.
   - Эм, Павел, - за спиной раздался голос с едва сдерживаемым раздражением.
   Павел Сергеевич обернулся и увидел вставшего за его спиной бледного мужчину, это был руководитель прибывшей группы ученых мистер Томпсон.
   - Слушаю Вас, мистер Томпсон, - он встал и подошел к нему, приглашая отойти в сторону.
   - Это кто такой? - спросил Анатольич, не понимая английской речи.
   - Это новая ученая башка, - на ломаном русском ответил ему Жан.
   - А, понятно. А что ему надо? Напрягся весь, бедный, укачало?
   Все за столом дружно рассмеялись.
   - Тебе надо учить язык, Анатольич, - Жан поднял назидательно вверх палец.
   - Мне уже поздно.
   Учиться никогда не поздно, я верно сказал? - Жан посмотрел на Айгуль, та утвердительно кивнула.
   Мистер Томпсон с Павлом Сергеевичем вышли в коридор, оставив шум веселья за приоткрытой дверью.
   - Я прошу объясниться, мистер Павел, не знаю Вашей фамилии.
   - Петров, если Вам угодно. Что Вас потревожило, мистер Гарри?
   - Я хочу понять, почему нарушен регламент. По правилам, установленным Комитетом.
   - Я знаю правила, - перебил его Павел Сергеевич. - Давайте по существу, еда остынет, а ребята старались, мясо у нас большая редкость, этот деликатес готовили специально для Вас и других прибывших к нам.
   - Спасибо, я это очень ценю. Но все же хочу понять, когда мы сможем огласить наш доклад?
   - После ужина. И я прошу Вас не особо растягивать. Поймите, Вы тут в первый раз, и я уверен, сами скоро почувствуете, что нас всех здесь объединяет.
   - Вы имеете в виду еду?
   - Зачем же воспринимать все так буквально. Мы с Вами договорились?
   - Нет, я настаиваю, более того, как руководитель научной миссии, а я напомню, что мы здесь являемся главными. Так вот, я настаиваю, доклад должен быть озвучен немедленно, мы тут не на курорте!
   - А я Вас прошу не портить людям вечер. Тут действительно не курорт, зачем же превращаться в казарму?
   - Я не понимаю вашего русского юмора. Я все сказал, если Вы мне будете мешать, я напишу на Вас докладную, поверьте, меня послушают.
   - Что ж, силой я Вас удерживать не могу. Надеюсь, мы с Вами найдем взаимопонимание.
   - Безусловно, мы все одна команда.
   Мистер Томпсон кивнул и стремительно вошел в столовую, Павел Сергеевич вошел следом и закрыл дверь. Томпсон вопрошающе посмотрел на него и встал посреди зала. Из-за стола Томпсона поднялось трое таких же, как под копирку, с развернутыми планшетами наготове.
   - Друзья, я прошу внимания, - Павел Сергеевич поднял руку вверх, требуя тишины. - Гарри, мистер Томпсон, и его коллеги, хотели бы представить нам доклад о целях миссии нашей станции. Прошу Вас, мистер Томпсон.
   Гул недовольства пролетел по рядам, но Павел Сергеевич жестом попросил всех помолчать. Некоторое время еще одиноко позвякивали приборы о тарелку, но и они стихли, пристыженные нависшей тишиной.
   Павел Сергеевич встал около двери, заложив руки за спину. На его лице было все тоже спокойное выражение, лишь только подрагивание прищуренных глаз выдавало подавляемое силой воли раздражение.
   - Уважаемые коллеги, уважаемый персонал, - обратился Томпсон к аудитории. - Мы рады и хотели бы от лица Комитета международного консорциума исследователей Земли поприветствовать Вас.
   В зале раздались жидкие аплодисменты.
   - Мы достигли огромных результатов и должны, в этом есть наше истинное стремление, достичь большего. Программа исследований была эволюционирована, и, благодаря нашему институту, будет выполнена!
   - О чем это он? - Анатольич толкнул Алексея в бок.
   - Вода, вода, - ответил ему Алексей, потирая бок от дружеского удара.
   - Кругом вода, - добавил Жан.
   - Верно, Ваня, может выпьем пока, а?
   - Потом, потом, - Жан жестом призвал Анатолича послушать докладчика, Анатольич только пожал плечами и уныло посмотрел в свою тарелку.
   Помощники мистера Томпсона вывели на развернутом под потолком большом экране графики и схему расположения скважин пробуренных на станции "Мирный-3". Двое, стоя спиной к зрителям, поочередно, сверяясь с планшетами, прокручивали последовательность слайдов, довольно кивая друг другу. Томпсон продолжал свою длинную речь о миссии всей кампании, не обращая внимания на постные лица слушателей.
   - Он нам сейчас почти дословно зачитывает Устав, - прошептал Алексей Евгеньевич Анатольичу, тот почти не отреагировал, мастеря из зубочисток деревенский домик. - Надо сделать вид, что ты слушаешь.
   - А я и так слушаю, но не понимаю, - неловкое движение, и стены обвалились, унося за собой крышу, собранную из обломков и салфетки, смоченной остатками соуса. - Эх, вот только в толк не возьму, зачем все это?
   - Это такой ритуал, - пояснил Жан. - Как молитва, или точнее проповедь. Мы все здесь тоже, как это сказать, тоже являемся... эм...
   - Адептами веры, ты это хотел сказать? - уточнил Алексей.
   - Да, спасибо, Алексей.
   - Это я понимаю. Без веры друг в друга, веры в товарища мы не проживем в море, - Анатольич невозмутимо подбирал стройматериалы и начинал строительство заново.
   - Это да, взаимовыручка, - по слогам произнес Жан. - Но я говорю о другом. Ценности компании - это по сути есть новая религия, которую каждый из нас должен принять и нести с собой. Тогда, что подразумевается, компания достигнет поставленных целей.
   - Подожди, одно дело правильно ставить задачи и готовить условия для их выполнения, но почему я должен слушать эту галиматью?
   - Давай я объясню, - Алексей взял несколько зубочисток и поломал их на множество маленьких обломков, - любая компания состоит из маленьких щепок, кто-то больше, кто-то совсем маленький. Основная задача менеджмента заставить каждую щепку поверить, что она есть часть чего-то общего, большого, почувствовать себя единым целым и отбросить свои мелкобуржуазные проблемки в общий котел успеха Компании.
   - Я в партии никогда не состоял и не собираюсь, каждый должен сам нести ответственность за свой участок. Получается, что если принять миссию как истинную веру, то можно и труд не оплачивать?
   - Это есть самый желанный вариант, - Жан заговорщицки кивнул, - Фанатики во все времена работали бесплатно.
   - Но фанатиков нельзя предавать, а то они поглотят хозяина, - Алексей собрал щепки в небольшой курган. - Главное, что следует понимать, признав, что зачастую миссия компании не несет в себе ничего плохого для работника, миссия и цели компании не тождественны.
   К ним подошел Павел Сергеевич и постучал пальцем по столу, от этого спичечный домик пошатнулся, но устоял, завалившись на бок.
   - Аккуратнее, муссон, - проворчал Анатольич и подровнял стенки.
   Мистер Томпсон уступил место худощавому коллеге, который активно жестикулируя, вертелся то к залу, то глядел на стенд, отмечая точки на движущихся графиках.
   Сидящие за столом начали напряженно вслушиваться, Жан усиленно морщил лоб, но было видно, что он почти ничего не понимает. Гуля широко улыбалась докладчику, и даже не стараясь понять его речь, ее больше интересовала его танцующая походка, с которой он начал расхаживать, чувствую кульминацию выступления, как актер, приближавшийся к решающей реплике.
   Павел Сергеевич слушал внимательно, помечая себе что-то в блокнот. Анатольич вопросительно кивнул ему, но Павел только отмахнулся, требуя терпения.
   На экране графики слились в единую точку, плавно переходящую в пучок энергии, пульсирующую и расширяющуюся на весь экран, затем пучок энергии начал делиться на несколько десятков лучей. Картина направленной энергии начала принимать знакомые очертания, и через мгновение гул удивления прошелся по залу. Линии энергии вошли в единый центр, и на заднем фоне показалась станция "Мирный-3".
   - Так что это получается, мы тут не исследовательским бурением занимаемся? - Анатольич с недоумением смотрел на всех.
   - Мне кажется, что ты нас водишь за нос по поводу своего английского, - Алексей пристально посмотрел на него, Анатольич смутился.
   - Не вожу, тут и без языка все понятно, а еще думал, зачем нам такая мощность на реакторе, вот ведь оно как, говорил я тебе?
   Павел Сергеевич утвердительно кивнул, продолжая писать в блокноте.
   Томпсон поблагодарил коллегу, экран потух и начал медленно сворачиваться. Раздались жидкие аплодисменты, которые зал подхватил с удвоенной силой.
   Томпсон жестами попросил тишины. В заключении, он поблагодарил своих коллег и присутствующих за внимание. Зал вновь искупал докладчиков в овациях, громче всех хлопали ладони Анатольича, натянувшего дежурную улыбку, исказившую его лицо в нелепую, но не злобную гримасу.
   - Как на партийном... - начал Жан.
   - Съезде, - помогла Гуля.
   - Да, именно, как там.
   - Анатольич, ты смотри ладошки не порви, - сказал Павел Сергеевич, - неистовый какой.
   - А может я проникся миссией? Не мешай мне быть членом команды.
   - Да кто тебе помешает. Ты в своем рвении растопчешь любого.
   - Заставь дурака богу молиться, так он всю башку сломает, - Жан постучал по лысой голове.
   - Вот чья бы корова тут по-французски мычала, и это мне папист говорит! - воскликнул Анатольич.
   Докладчики сели за стол, и ненавязчиво зазвучала простая спокойная музыка, напомнили о себе обиженным перезвоном приборы, зал постепенно наполнялся веселыми голосами и смехом.
   - Ну что, гуляем дальше? - Алексей вопросительно посмотрел на Жана.
   - Подожди немного, скоро будет готово.
   - Так, вы кушайте, не торопитесь, - Павел Сергеевич встал из-за стола, поправляя китель. - Ты для Бориса оставил, как я просил?
   - Да, и для ночной смены, все подготовлено. Мне для Константина Марине передать?
   Павел Сергеевич посмотрел на стол Марины, она раскраснелась от смеха, Денис что-то непрестанно говорил, почти шепча ей на ухо.
   - Да, передай Марине. Мужчины, жду вас у себя часа через два, договорились?
   Все утвердительно кивнули, Гуля вопросительно, сильно округляя глаза, посмотрела на Жана.
   - Это мужской разговор, - произнес он почти без акцента.
   Все дружно рассмеялись, Жан удивленно смотрел на них.
   - Я что-то не так сказал?
   Через полчаса в зале погас свет, остались гореть только лампы по периметру потолка, освещая желтым светом стены и малую часть пола, оставляя основной зал погруженным в легкий полумрак. Разговоры стихли в одну секунду, кто-то от неожиданности подавился, еле сдерживая кашель.
   Парадная дверь раскрылась, и в зал вкатили огромный торт, украшенный сотней горящих свечек, по центру красовалась ярко красная цифра семь, символизирующая семь лет исследовательской работы на станции.
   Скрип маленьких колес тележки под тяжестью кулинарного шедевра потонул под продолжительными аплодисментами, замигали яркие огоньки вспышек камер.
   Жан встал из-за стола и стал приглашать всех девушек задуть свечки, в первых рядах уже стояли Марина с Айгуль, перешептываясь друг с другом. Гуля кидала быстрые взгляды на Дениса, освещенная пламенем свечей, зловеще улыбалась, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Лица обоих сирен приобрели заговорщицкий и надменный вид, свойственный уверенным в себе женщинам, точно знающим себе цену.
   Вскоре Жану удалось набрать около десятка развеселившихся дам. Чередуя английский, французский и русский счет, Жан, поддерживаемый хором мужчин, начал обратный отсчет. Задуть свечи с первого раза не удалось, и на помощь старающимся девушкам бросилось несколько парней, Денис все норовил встать поближе к Марине, мощно задувая их ряд. Обе сирены разразились хохотом, растворившимся в общем гуле ликования. Жан удивленно поднял правую бровь и дал команду на включения света.
   Торт очень быстро, буквально в несколько минут разделили на порции, оставшуюся часть, большую по размеру, увезли обратно, для ночной смены.
   В комнате Павла Сергеевича было шумно, гул голосов начинал слышаться сразу при входе на этаж, усиливаясь по мере приближения, сливаясь в один непонятный бубнеж, перемешанный со взрывами хохота. Справедливости ради стоит отметить, что гудел весь этаж, служба безопасности смотрела на эти нарушения сквозь пальцы, предоставляя подготовленные заранее заготовки формальных ответов для особо сердобольных, которые всегда находились, требующие соблюдения режима и наказания виновных.
   Анатольич и Жан, уговаривая уже вторую бутылку, разгоряченные, раскрасневшиеся, ожесточенно спорили в своей привычной манере, ярко жестикулируя и ерзая на месте. Если взглянуть на их спор со стороны, то может показаться, что вот-вот и начнется драка, но каждый раз, когда накал страстей достигает своего апогея, то один, то другой наполнит вновь рюмки, и огненная вода, обжигая горло, туманя голову хлестким ударом по нервам, заставляет спорщиков успокоиться, ощущая приятное тепло, поднимающееся снизу и заполнявшее грудь. Переведя дух, они начинали заново.
   Павел Сергеевич и Алексей Евгеньевич удовлетворившись первой бутылкой, лениво рассматривали последнюю 3D-карту скважин, болтая в воздухе проекцию как ребенок играет кубиками.
   - Нет, но ты вот скажи мне, Ваня, - распалялся Анатольич, - в чем смысл? Человек свободен по рождению или нет?
   - Да, конечно, мы все рождаемся свободными, - отвечал ему Жан, втирая большим платком крупные капли пота на лысине.
   - Вот, значит свободным. Тогда почему все и вся сразу же старается вогнать его в рамки, по сути заточить в клетку?
   - Нет, нет, Анатольич, это другой, эм, другая свобода, понимаешь?
   - Не понимаю, свобода и есть свобода, она одна.
   - Да, но нет. Свобода скорее как права, эм, правила?
   - Право, - поправил его Алексей Евгеньевич. - Жан пытается на пальцах пересказать размышления Руссо по поводу общественного договора, но ты, Анатольич, пытаешься мерить все идеалистическими, пожалуй даже, романтическими понятиями. Я охотно тебя понимаю, но большинство не поймет. Право уже давно заменило человечеству свободу.
   - Да, спасибо, свобода есть Право.
   - Ну, уж нет, Право это Право, оно дает освобождение от ограничений, но это не свобода, - возразил Анатольич,.
   - Глубоко копаете, - сказал им Павел Сергеевич, - сколько бы вы ни спорили, каждый из вас окажется правым и неправым.
   - Не согласен! - хором ответили ему Жан и Анатольич.
   Анатольич подмигнул и налил еще по рюмочке.
   В дверь постучали, все на мгновенье затихли, стараясь удостовериться, не показалось ли. Стук раздался повторно, более уверенно, чувствуя, что его заметили.
   - Это еще кто? - буркнул Анатольич и начал убирать бутылки со стола вниз, остались только две полные рюмки, которые они с Жаном быстренько проглотили и сунули их под тарелку, накрывающую блюдо с остатками закусок. В этот раз огненная вода пошла не в то горло, и они, надувшись от сдерживаемого кашля, стали похожи на две огромные рыбины, с выпученными глазами. Алексей громко расхохотался, глядя на них, задев рукой модель, начавшую беспорядочно крутиться в воздухе.
   Павел Сергеевич встал и разблокировал дверь, она пшикнула и отворилась.
   - Ба! Так ведь это ж Борька! - выдохнул Анатольич.
   Борис вошел в комнату и, чуть не споткнувшись, теряя ориентацию в новом освещении, поставил на стол бутылку коньяка.
   - Наш брат, Большое Ухо, знает толк в огненной воде, - подмигнул Анатольич Жану.
   - Мы тебя не хотели будить, - Павел Сергеевич освободил стул от вещей и пододвинул его к журнальному столику.
   - Я недавно только проснулся. Как прошел сабантуй?
   - Отлично! Наш Ваня так натренировал своих орлов! - Анатольич похлопал красного Жана по спине, но не рассчитал силу, едва не пригвоздив его лицом в стол.
   - Ты это, не буянь, - погрозил ему Павел Сергеевич.
   - Черт, что-то я совсем плохой стал, - Анатольич убрал свои руки на колени, - Ваня, я же не со зла, от душевного порыва.
   - Я знаю, - улыбался Жан. - Вы русские с широкой душой, может по-доброму и хребет сломать.
   - Глубокая мысль, - сказал Алексей, повертел в руках бутылку.
   Павел Сергеевич достал пять пузатых рюмок, Алексей отточенным движением разлил коньяк.
   - Так, Борька, раз пришел последний, то с тебя и тост, - Анатольич пододвинул к нему рюмку.
   - Хорошо, тост так тост, - Борис задумался, - предлагаю выпить за... хм... давайте за любовь.
   - Неожиданно, особенно от тебя, - Алексей повертел бокал в руках, наслаждаясь ароматом.
   - Так что, пьем за женщин? - Жан приосанился, в глазах появился молодецкий блеск.
   - Не совсем, - ответил ему Борис.
   - Вот, я же чувствую подвох, - Алексей поднял указательный палец вверх.
   - Верно. Предлагаю выпить за любовь в более широком понимании, за ту движущую силу, которая поддерживает жизнь, ради которой рождается новая жизнь и уходит в небытие другая.
   - Хороший тост, как раз для нашего состояния, - сказал Павел Сергеевич, раздался звон хрустальных рюмок, и все выпили.
   - То, что ты описал, Борис, - Жан внимательно смотрел на Бориса. - Это есть Бог, в его религиозном понимании.
   - А есть иное понимание? - удивился Анатольич.
   - В этот раз я с тобой не соглашусь, - ответил Жану Борис, - в религиозном понимании Бог есть, если можно так выразиться, главный инструмент управления.
   - Поясни, - навострился Анатольич. - я тут на стороне Жана, в чем разница?
   Все вопрошающе смотрели на Бориса, и, не смотря на то, что он не видел их взглядов, он чувствовал, от внимания или коньяка уши его раскраснелись.
   - Описанное мною понимание Бога я отношу к понятию веры.
   - Но вера не отделена от религии, или не так? - Алексей еще раз крутанул модель скважин, заставляя ее вращаться с бешенной скоростью.
   Павел Сергеевич медленно пригубливал коньяк и украдкой улыбался, глядя на озадаченных Жана и Анатольича, готовых недавно разорвать друг друга в пылу около атеистических споров, а теперь сидевших с обескураженным видом, усиленно вращая затуманенными алкоголем мозгами.
   - Пару сотен лет назад меня бы за такие мысли сожгли бы на костре, оно тогда, наверно, было и правильно, - Борис сделал небольшой глоток коньяка и закашлялся.
   Жан поставил перед ним блюдо с закусками.
   - Сожгли бы, да и сейчас могут, - ответил ему Алексей.
   - Я всегда разделял понятия религии и веры, мы с вами не раз спорили об этом.
   - Да, я помню что спорили, но не помню к чему в итоге пришли, - Жан чесал голову, морщины на лбу демонстрировали сильную задумчивость.
   - Ни к чему не пришли, каждый остался при своем. Закончу мысль - когда верой начинают управлять люди для своей выгоды, она становится религией.
   - Я пока не знаю, что тебе возразить, - ответил ему Жан, - мне надо все обдумать.
   - Мысль не нова, - заметил Павел Сергеевич, - но звучит не так уж часто.
   -Так это ересь чистой воды, верно, Жан? - воскликнул Анатольич.
   - Да, святому престолу это не понравится, - Жан изобразил монаха капуцина и все рассмеялись.
   - Ты настоящий гугенот, - Анатольич разлил остатки коньяка.
   - А по-твоему наука это вера или религия? - спросил Бориса Алексей.
   - Ты имеешь ввиду науку, как институт познания или науку как социальный институт?
   - Выбери сам.
   - Тут я могу навлечь на себя обвинения и с другой стороны, так называемым атеистическим миром, но я считаю, что наука, современная наука, уже давно стала настоящей религией.
   - Ты это только Томпсону не говори, - заметил Павел Сергеевич.
   - Это новый руководитель научного отдела? Я познакомился с ним.
   - Ну и как он тебе? - Павел Сергеевич начал разворачивать с планшета макет презентации.
   - Он нас мучил своим докладом, - пожаловался Анатольич.
   - Честолюбив, скрытен, не женат. А если серьезно, мне он не очень понравился, может, как ученый он действительно хорош, но работать с ним будет сложно.
   - Ты знаешь, что он нам сегодня задвинул? - спросил его Алексей, - сможешь рассмотреть?
   - Попробую, - Борис придвинулся ближе к голографическому макету, усиленно вглядываясь в яркие графики. - Это похоже на распределение мощностей.
   - Я же говорил, что он прикидывается валенком, - Алексей показал пальцем на него. - Многие за весь доклад ничего не поняли, а он по картинке раз и все!
   - Спасибо, Алексей, но я не очень понимаю, зачем нужно направлять такую мощность в скважину. Да и как, собственно, будет передаваться энергия, просто по трубе не передашь, будут огромные потери, океан вскипятим.
   - Ты заметил, что почти весь сухогруз был заполнен контейнерами с оборудованием? - спросил Павел Сергеевич, Борис кивнул. - Мы до сих пор не можем получить данные по ним.
   - Засекречено? Какие тут могут быть секреты?
   - Именно что засекречено.
   - А я всегда говорил, что такой реактор на платформе неспроста! - воскликнул Анатольич. - А мне все - меньше не делают, как не делают, если сам плавал с малютками!
   - Мы не оспариваем твое первенство, - заметил Павел Сергеевич, - ответа по реактору я не получил до сих пор.
   - А сколько мы сейчас используем энергии? - спросил Борис.
   - Дай бог, что пару процентов, - Алексей достал журнал из кармана и сверился, - 1,5 процента среднее потребление.
   - Хм, а ведь мы потребляем не меньше большого города, - Борис что-то прикидывал в уме, - а куда утилизируется остальная энергия?
   - Пока работает только один блок, это около десяти процентов общей мощности. А утилизируем в конденсаторные станции, они под водой, в затопленных танкерах, - ответил Алексей.
   - Старая технология, как на Каспии, - сказал Анатольич.
   - На Нефтяных камнях они были лишь как основа искусственного острова, - ответил ему Алексей.
   - Так и тут они тоже основа, - заметил Анатолич. - А? Павел Сергеевич?
   - Верно, одна из основ. Что задумался, Борис?
   - Я думаю, что в контейнерах находятся проводники. Не хочу называть их проводами, тут что-то другое. Томпсон и остальные так тряслись при малых штормах, выбегая на палубу, смотреть за контейнерами.
   - Подожди, так пока вы ехали, вас штормило? - переспросил Павел Сергеевич.
   - Да, было три раза, последний даже очень сильно.
   - А, я тебе что говорил? Ждем бурю, - Анатольч многозначительно посмотрел на всех.
  
   - Ладно, Денис, мы пойдем, а ты иди отдыхай, - Марина легонько оттолкнула его ладонью в грудь и взяла Гулю под руку, намереваясь выйти из медиазала.Денис догнал их у выхода, перегородив дверь. Гуля с удивлением посмотрела на него, высоко подняв брови. Его лицо выражало решительность, и проявившаяся сквозь загар еле уловимая бледность говорила о сильном гневе, правая рука была сжата в кулак, чуть прищуренные глаза требовательно смотрели на Марину.
   - Я с вами, - сладким голосом проговорил он, беря Марину под руку.
   - Денис, - учительским тоном сказала Гуля, - дамы хотят побыть наедине, поговорить о своем, о женском.
   - Марина, - почти шепотом сказал он, - ты так просто уйдешь, ведь еще рано, а?
   Девушки громко рассмеялись, молодежь, облепившая интерактивные столы, оторвалась от игр и, ожидая спектакля, повернулась к двери.
   - Денис, разве я давала тебе повод? С моей стороны авансов в твой адрес не было, освободи проход, - Марина выжидающе посмотрела на него, еле сдерживаясь от смеха, глядя на его перекошенное лицо.
   - Пожалуйста, - прохрипел он, а потом, входя в зал, бросил тихо, - зря ты так.
   Дверь за ними закрылась, по залу прошелся шепот и тихие смешки.
   - Что, не дала? - спросил молодой парень Дениса из его группы.
   - Нет, пока нет, - сквозь зубы проговорил Денис.
   - Это паранойя, - хлопнул его по плечу здоровый водолаз. - Ты бы к Косте не лез, не стоит.
   - А что мне ваш Костя? Что? - взорвался Денис.
   - Я тебя предупредил, иди лучше спать, - здоровяк положил ему руку на плечо и ощутимо сжал.
   - Пусти, пусти, сука, - прошипел Денис, с яростью глядя ему в глаза.
   - Иди спать.
   Денис вырвался, подернув ноющим плечом и, ни слова не говоря, вышел.
   Ему захотелось догнать насмешниц, большое количество народа в холле остановило его. Он собрался было идти к себе, но увидел группу ученых, стоявших около небольшого музея, сделанного по центру холла из стеклянных стеллажей. Они с интересом смотрели на первые образцы породы, неожиданные находки, вытянутые наружу буровой установкой, особенно им понравились яркие раковины, двое спорили друг с другом, определяя, кому они могли принадлежать.
   Денис подошел к ним и, поймав на себе взгляд мистера Томпсона, обратился к нему.
   - Здравствуйте, мистер Томпсон.
   - О, Вы говорите по-английски, - мистер Томпсон благожелательно посмотрел на Дениса.
   - Я хотел сказать, что мне очень понравилось Ваше выступление и доклады Ваших коллег. Мне очень интересно участвовать в этом проекте. Вы можете всегда рассчитывать на мою помощь.
   - Спасибо, очень приятно слышать понимание от вас, - Томпсон задумался. - Вы же из водолазной команды, верно?
   - Да, я начальник четвертого звена.
   - Отлично. Вы достаточно амбициозны, как я вижу, Вы поможете мне, я помогу Вам.
   - Договорились, - Денис уверенно пожал протянутую руку.
   Через короткое мгновение он перестал быть интересен, и ученые с упоением вернулись к обсуждению экспонатов. Денис помялся немного, задержавшись ради приличия около хронологической карты станции, направился по коридору в сторону жилого отсека.
   На его разгоряченном лице, покрывшемся красными пятнами от клокочущего внутри, рвавшегося наружу хриплым посвистом негодования, перемешанного с яростной решимостью, во что бы то ни стало вернуть должок, и ей, и ему, особенно ему, отобразилась злобная гримаса. Вечный новичок, постоянно отсылаемый к опыту, видите ли, "непререкаемого авторитета"! Глаза Дениса налились красным, ускоряя шаг и, почти переходя на бег, он становился похож на взмыленного быка. Накручивая себя снова и снова, Денис искал встречи хоть с кем-нибудь, всего пару слов, и можно маятником раскачать, выпустить пар.
   Пролетев мимо полуоткрытой двери, Денис не сразу расслышал голос, окликнувший его. Остановившись, он, тяжело дыша, оглянулся.
   - Эй! - окликнула его смуглая девушка с пышными черными волосами, струящимися кудрями закрывшие плечи.
   - Вы мне? - спросил Денис по-русски, сильно удивившись. Он оглянулся вокруг, пылающее лицо пульсировало от напряжения.
   Девушка скорчила недовольное лицо и поманила его к себе.
   - Вы что-то хотели? - спросил он ее по-английски, запах ее густых духов душил его, кровь с силой бросилась в виски, чеканя сердечный ритм.
   - Пойдем со мной,- тихо прошептала она на плохом английском, потянув к себе в комнату.
  
   - Тебе не спится? - спросил хитро улыбающуюся Марину дежурный врач.
   - Это вместо здрасте, Валера, Валера, - Марина покачала головой.
   - Здрасте, - Валерий, не вставая, со всей галантностью циника поклонился.
   - И тебе, не хворать.
   - Что-то ты больно веселая, надо бы тебя осмотреть, - он внимательно вглядывался в ее лицо, напряженно хмурясь.
   - Вот уж нет, увольте! К вам только попади, душу вынимать станете, потом мозголома позовете.
   - Позовем, позовем. Ты ничего не хочешь мне сказать.
   - Все нормально, не переживай. Я уже второй месяц не принимаю.
   - Это хорошо, а как состояние, больше не болит?
   - Иногда болит, но я держусь.
   - Хорошо, - Валерий развернулся к ней спиной и продолжил заполнять журнал. - Чего пришла, в барокамеру?
   - Ты прям Пинкертон, не иначе, можно? - Марина, не дожидаясь ответа, направилась в отделение.
   - Пятая камера. Я за тобой бегать не буду, - задумчиво проговорил Валерий, уткнувшись в экран.
   Дверь бесшумно закрылась за спиной, отрезав полоску света из ярко освещенного бокса, оставив толстый луч из иллюминатора, пробивавший почти до половины полумрак отделения. Монотонный гул сотни вентиляторов дополнял тихое течение растворов, подсвеченных жестким светом диодных экранов, которые создавали атмосферу тягучего спокойствия, погружая и так уставшую Марину в сладкую дремоту полузабытья. Легкий теплый ветерок, слабо доносившийся от станции охлаждения, призывал Марину лечь на кушетку и уснуть. Она громко зевнула и усиленно помотала головой, не соглашаясь с предложением коварного бриза.
   Марина схватила стул с поста и покатила его к пятой камере.
   - Привет, мальчики, - поздоровалась она, проходя мимо барокамер.
   Поставив стул у изголовья пятой камеры, Марина устало плюхнулась в него и с наслаждением потянулась.
   - Ну, привет, муженек, - обратилась она к спящему Косте,.
   Он спал, лицо было спокойным, только глаза поддергивались под веками. Марина облокотилась о прозрачный купол и долго разглядывала его, водя правой рукой по стеклу, очерчивая контуры сурового лица, но, сейчас, такого беззащитного на вид.
   - Спишь, да? А я пришла, а ты спишь! - продолжала разговор с собой Марина с детской обидой в голосе. - А вот сейчас разбужу!
   Марина забарабанила по куполу кулаками, но толстое стекло не передало ни малейшего звука. Набарабанившись вволю, Марина взглянула на часы, до начала смены оставалось всего пять часов. На таймере барокамеры оставалось чуть менее шести часов.
   - А помнишь? - Марина скрежетнула правой кистью по стеклу купола, - Конечно же, помнишь.
   Она задержала взгляд на своей правой кисти, потом перевела на Костю, он, казалось, ее слушал, глаза перестали метаться под веками, лицо выражало задумчивость.
   - Спи, и я посплю пару часиков, - она поудобнее расположилась на стуле и склонила голову набок, смотря на задумчивое лицо мужа. Глаза ее начали медленно закрываться, и она вскоре заснула.
  
   Костя почувствовал, что проснулся, осознанное желание продлить приятную дремоту подольше сдерживало начавшее просыпаться тело, выхватывая разрозненные картины стремительно ускользающего сновидения. Уши уловили чьи-то торопливые шаги по коридору, тело напряглось в ожидании стука в дверь, но шаги пробежали мимо, унося с собой неразборчивый гомон.
   Лежа на спине, отбросив последние кадры сновидений, Костя, все еще не желая открывать глаза, обдумывал сегодняшний день. На отчет он должен явиться завтра, у него сегодня законный выходной, по правде сказать, особого желания отчитываться не было. Мысленно отодвигая от себя ворох пустых формуляров, он решил провести время на пирсе, тем более что сегодня должно было прибыть судно. Нос уловил легкий запах розового мыла, он принюхался, не померещилось. Костя вскочил с кровати, будто стальная пружина вылетела из матраца - Марина!
   Он взглянул на календарь, ошибки не было, судно пришло вчера, а он, как всегда встречал ее на дне. Костя сильно стукнул себя тыльной стороной ладони в лоб, отчего покачнулся и сбросил наспех брошенные на стуле вещи Марины. Он аккуратно поднял все с пола, сложил вещи и убрал в шкаф. В комнате уже царил сильный беспорядок от разложенных как попало бесчисленного множества так заманчиво пахнущих вещей, странно, что он ничего не заметил, когда на автомате возвращался в комнату после сеанса в барокамере.
   Как примерная горничная, Костя раскладывал все в шкаф, позволяя себе прикладывать стопку этих маленьких, по сравнению с его телом, вещей к лицу и дышать сквозь них, напружинивая все тело от пульсирующего желания после долгой разлуки.
   Мысленно упрекнув себя в фетишизме, он заставил себя ускориться. Через пять минут в комнате был порядок, пустые чемоданы он закинул на шкаф. Сил на зарядку уже не хватало, поэтому он решил сразу перейти к завтраку.
   Маленький холодильник был полностью забит контейнерами со вчерашнего праздника. Недолго думая, Костя достал контейнер с тортом и, рассудив, что Марине не стоит есть столько мучного, забрал два самых больших куска. Постепенно стол наполнялся всевозможной снедью, глаза радостно горели от этого великолепия, а живот нетерпеливо урчал.
   Противно заверещал телефон внутренней связи. Костя с набитым ртом раздумывал, говорить он все равно пока не мог, так что пускай себе трезвонит.
   - Возьми трубку, - послышался властный голос Марины по каналу звукового оповещения.
   Костя нехотя нажал кнопку.
   -Жрешь? - голос у Марины был строгий, но в нем не слышалось ни одной нотки неодобрения.
   - Угу, - прожевал Костя, в очередной раз, отклоняя видео-вызов.
   - Ты чего от меня прячешься? Встал только?
   - Да, только что проснулся, - прожевал наконец Костя, - приходи, у нас тут завтрак не хуже Людовика XV.
   - Нашлась голубая кровь, - залилась смехом Марина, - салфетку подвязал?
   - Конечно, гольфы подтянул, парик напудрил.
   Костя повернул док-станцию камерой на стол и, отсев чуть дальше, разрешил видео-вызов. На мониторе в углу под потолком на весь экран появилось лицо Марины. Глаза ее хитро сузились, придавая лицу сходство с лисьей мордочкой, если бы у нее были ярко рыжие волосы, то сходство было бы колоссальным. Потом глаза широко раскрылись, длинные ресницы часто захлопали, но уголки губ и вспышки в глазах выдали скрываемое ехидство натуры. Марина умело пользовалась этим приемом, заставляя наращивать обороты кровяных насосов многих мужчин, Костя не раз сам подвергался воздействию этих чар, принимая правила игры.
   - Хорош дурочку строить, не действует.
   - Действует, - Марина ехидно улыбнулась и лязгнула ровными крепкими зубами. - Сейчас укушу.
   - Приходи, кусай, - доверительно ответил ей Костя, пододвинув к себе контейнер с салатом. - Ты когда освободишься?
   - Ох, не знаю, тут столько разных мужчин, со всеми еще не познакомилась.
   - Ну-ну.
   - А эти яйцеголовые, все как на подбор. А Томпсон прямо главное яйцо!
   - Ты кого имеешь в виду?
   - А, ты ж не видел, прохлаждался, как обычно.
   - Как обычно, - вздохнул Костя, есть уже не хотелось.
   - Новая группа прибыла. О-о-очень амбициозные мальчики.
   - Так уж и мальчики.
   - Мальчики, поверь мне. А такие смешные, многие лысые, сектанты, не иначе.
   - Хм, наука это тоже секта, иного рода, конечно, но без истовой веры вряд ли чего добьешься.
   - Ты мне еще этих двух алкашей процитируй, Анатольич с Жаном после второй и не такие темы задвигают.
   - Тебе показали нашего зубастика?
   - О да! Красавец, это именно мальчик, я проверила.
   - Учуяла.
   - Ну, можно и так сказать. В целом же ничего особенного, обыкновенная тигровая акула, вот только смущает одна деталь, - Марина задумчиво теребила косу возле лица.
   - Какая, вроде ничего необычного.
   - Странно, что она сюда заплыла. В местах сильного антропогенного вмешательства они стараются не заплывать.
   - Говори проще, там, где человек нагадил.
   - Нагадить человек может только сам себе! Но не об этом речь. Ты знаешь, что случилось?
   - Нет, а что тут может случиться?
   - Так всю жизнь проспишь! Весь улей жужжит об этом!
   - Пускай жужжит, иди домой, никто и не заметит.
   - Не могу, - Марина искренне вздохнула. - Меня впихнули в группу следователей.
   - Что произошло? - Костя встал, напряженно вглядываясь в лицо жены.
   - Сегодня заступила новая смена водолазов, они прибыли вместе со мной. Они работали на шестом КУСТе, ремонт какой-то.
   - Там инструмент отломило, должны были начать подъем для ремонта.
   - Наверное, я не особо разбираюсь. Короче, покусали ребят, двоих довольно сильно.
   - Как покусали, да кто, черт возьми?!
   - Кто, вопросы у тебя детсадовские. Они, кто ж еще.
   - Не понял, они что без маяков работали? А контур включен был?
   - Да все включили, и маяки живые, сама проверяла. Странно то, что атака была сквозь контур, а главное, не на людей.
   - Совсем меня запутала, а на кого же еще?
   - Девочки пытались гидрошланги перегрызть, ребята начали их отгонять.
   - Хм, и долго это продолжалось?
   - Несколько минут, как только отключили все гидропривода, и ребята начали экстренное всплытие, атака прекратилась.
   - Странно это, я думал, что акулы сквозь контур не пройдут.
   - Раньше не проходили. Я тебе больше скажу, но это пока только мое мнение - контур работал, это видно по записи.
   - Их била судорога?
   - Именно. Это камикадзе.
   - Ох, ну и принесла ж сорока на хвосте.
   - Не причитай, собирай со стола, аппетит пропал, да? - она хихикнула. - И давай дуй сюда.
   Марина прильнула поближе к экрану и тихо прошептала.
   - Я не могу спорить с этими тугодумами, они ничего не понимают, - она быстро оглянулась, не видит ли ее кто-нибудь. - Я тебя уже записала в группу экспертов.
   - Скоро буду, сколько у меня есть времени?
   - Полчаса, потом начнется разбор по существу.
   - Понял.
   Марина отключила вызов. Еще долго смотря в экран погасшего монитора, она в задумчивости кусала свою косичку, проигрывая в голове просмотренные кадры атаки.
   - Ну что, у Вас появились соображения? - спросил ее по-английски вошедший мистер Томпсон.
   - Нет, - честно ответила ему Марина.
   - Вы включили в экспертную группу Вашего мужа. Разве нам не хватает водолазов?
   - Водолазов хватает. Константин хорошо знаком с повадками акул, не как ученый, как практик.
   - Что ж, посмотрим. Многие очень хорошо о нем отзывались. Он будет сегодня?
   - Да, я ему сообщила.
   - Отлично. Увидимся.
   - Пока, - дежурной улыбкой ответила ему Марина.
   Мистер Томпсон вышел. Ей он не нравился. Она чувствовала, что за безупречной приветливостью кроется кто-то иной, вызывающий у нее чувство страха.
   Через десять минут подошел Костя. Не говоря ни слова, он схватил свободный стул и сел слева от Марины. Она дернулась, как от забытья, и резко повернулась к нему. Ее глаза широко раскрылись, а с лица пропала дежурная надменность с большой долей иронии, обнажив переживания, гнетущие ее сейчас. Марина схватила его руку левой рукой и притянула к себе.
   Костя долго и молча смотрел ей в глаза, борясь с желанием схватить ее и унести куда-нибудь подальше. Нельзя сказать, что его смущали присутствующие в дата-центре сотрудники, скорее большую роль играла внутренняя организация, определяющая каждому действию свое место.
   Встреча после долгой разлуки начиналась с игры в гляделки. Подобный ритуал родился сам собой, еще ни разу на станции они не были предоставлены сами себе, позволяя только пронзать друг друга волнительными взглядами.
   - Посмотри на это, - Марина вырвалась первая и правой рукой выбрала нужный файл на экране.
   Камера охватывала почти весь КУСТ в границах волнового контура. Отчетливо различались фигуры водолазов, неторопливо, будто бы нехотя, устанавливая упавшую опору обратно на сваю.
   - И там отвалилась, - задумчиво проговорил Костя.
   ­- Кто отвалилась? - переспросила Марина, вглядываясь в монитор.
   - Опора. Это уже третий случай за неделю.
   - Как она может отвалиться? Не понимаю.
   - Никто не понимает, может Брат Большое Ухо подскажет.
   - Ладно, не отвлекайся, смотри.
   Около контура появилось несколько акул, они плыли вдоль невидимой линии, подрагивая всем телом. Потом одна из них резко отплыла назад, через мгновенье, видимо она же, сказать точнее не позволяло разрешение камеры, влетела вовнутрь контура.
   На животное страшно было смотреть, акула затормозилась после пересечения запретной границы, ее тело стала бить сильная дрожь, хвост неистово хлестал во все стороны, норовя оторваться от тела, отчего движения ее приняли хаотичный характер. Она врезалась в столбы скважин, отлетая от них, как надутый мячик.
   Костя показал пальцем на других акул, которые, казалось, наблюдали за первой. От не ясного чувства, которое он не мог определить, у него похолодело внутри, и это не был страх, страх в его привычном понимании. Возможно, у него мелькнула мысль, что это больше похоже на ужас древнего человека перед грозой. Да, это была именно гроза, и сейчас они слышали слабые раскаты грома где-то очень далеко.
   Первая акула скоро успокоилась, адаптировавшись к волновой защите. Следую ее примеру, в контур поочередно одна за другой влетели остальные.
   Марина остановила запись и сжала руку Косте, он кивнул в ответ, что понял. По его лицу прокатилась дрожь.
   - Что думаешь?
   - Пока не знаю, - Костя мелко барабанил по столу, - Определенно видно, что контур работал.
   - Вот! Я им тоже говорила, но они заладили, что это невозможно, через контур ни одна рыба проплыть не может.
   - Акула - это не рыба, - усмехнулся Костя. - Другие выводы пока делать рано.
   А что там дальше?
   - Скоро увидишь, через пять минут сбор. Ты что-то темнишь, давай выкладывай, - Она вонзила ему в ладонь острый коготок.
   - Давай после комиссии поговорим, пока, думаю, мои соображения говорить рано, слишком... потом, договорились?
   - Хорошо, пусть так, но ты уже такое видел, да?
   - Да, и это пока все. Пора идти, - Костя кивнул на выход.
  
   Конференц-зал уже наполнился, визуально разделившись на две группы. Справа от экрана сидело десять человек в одинаковых темно-синих свитерах, почти все были абсолютно лысыми и носили широкие очки, обрамленные тонкой стальной оправой. По их виду и жестам Костя понял, что это была новая группа исследовательского центра, они выглядели комично со стороны, бросая друг перед другом видимые только им в интерактивных очках предметы. Марина легонько толкнула его, пародировав их лица.
   - Как из инкубатора, - шепнула она ему.
   Вторая группа сидела чуть в стороне слева, позади, сложив головы на руки, будто спали трое водолазов, Костя не узнал их, видимо это была новая смена. По смуглой коже и толстым черным волосам он понял, что это были латиноамериканцы.
   За центральным столом стояли, склонившись над столом, Павел Сергеевич и Алексей Евгеньевич с Михалычем, они в втроем напряженно вглядывались в разложенный журнал с медленно текущими ровными линиями графиков, Михалыч по старой привычке показывал пальцами на значимые моменты, но в этом не было необходимости, система сама отмечала реферные точки.
   - Привет, - поздоровался Костя, подойдя к ним.
   Мужчины обернулись и крепко пожали руки, Павел Сергеевич, по-отечески взяв под локоть Костю, подвел его к графикам.
   - Ну, что видишь? - спроси он его.
   Костя склонился над журналом, некоторое время просматривал графики, отматывая назад линии трендов, потом вопросительно оглянулся на Алексея Евгеньевича, тот только развел руками.
   - Ничего не вижу, все в норме.
   - То-то и оно, - Павел Сергеевич играл в руке стальным портсигаром. - И мы не видим.
   - "Заслон" работает нормально, я сегодня специально просмотрел все за полгода - ни одного обрыва, - Михалыч вывел сводный отчет, цифры говорили сами за себя.
   - Систему контроля перепроверили несколько раз, еще после вашего рандеву, - ответил Алексей Евгеньевич на вопросительный взгляд Кости.
   - Какое еще рандеву? - удивленно спросила Марина.
   - Мы вчера встретили одну заблудившуюся, - ответил ей Костя, но увидев разгневанный взгляд Марины, добавил. - Я думал, тебе уже сказали.
   - Нет, мне никто ничего не говорил.
   - Из головы вылетело, извини, - Павел Сергеевич убрал портсигар и посмотрел на часы, - пора по местам рассаживаться.
   - Так что произошло? - Марина сильно сжала правой рукой локоть Кости, тот поморщился от острой боли.
   - Руку сломаешь, - тихо прошептал он, Марина ослабила хватку, но руку не отпустила. - Вчера на смене заплыла одна, маленькая, наподобие тех, что совершили нападение. Поплавала вокруг, Федоров немного поиграл с ней, и уплыла.
   - Не иначе разведчик, - Алексей Евгеньевич почесал голову. - Почему же она не нападала?
   - Не знаю, - Костя задумался, - мы вчера восстанавливали опору, закрепляли ее на грунте, может это их не интересовало?
   - Кого их? - недоуменно спросил Алексей Евгеньевич, - не хочешь ли ты сказать, что нападение было вполне осознанным?
   - Пока я ничего больше сказать не могу, но определенно можно сказать, что, возможно я не точно понял информацию, они не нападали на людей.
   - Так, по местам, - скомандовал Павел Сергеевич, увидев вошедшего мистера Томпсона с тремя коллегами, на них были уже светло-серые свитера.
   - Не иначе, как дифференциация по цветовому признаку, - шепнул Костя Марине, та утвердительно кивнула.
   Они сели рядом со встрепенувшимися ото сна водолазами, Костя наскоро поприветствовал каждого, перебросившись парой фраз, по-английски они говорили скверно, вворачивая много слов по-испански. Один водолаз, с всклокоченными волосами, постоянно повторял что-то похожее на латынь.
   Костя сел радом со спокойным водолазом, видимо это был руководитель группы, который апатично смотрел перед собой, между ними началась неспешная беседа в полголоса. Марина села рядом, забрав журнал из рук Алексея Евгеньевича. Михалыч вопросительно посмотрел на начальника, но Алексей настойчиво показал на место возле себя, громко вздохнув, Михалыч сел.
   Мистер Томпсон сухо поприветствовал Павла Сергеевича, и группа заняла центральные места в президиуме, Павел Сергеевич сел рядом.
   - Все в сборе? - спросил аудиторию мистер Томпсон и, не дожидаясь ответа, продолжил - тогда начнем. Думаю, что не стоит долго объяснять цель нашей встречи, но напомним еще раз основной эпизод.
   На экране появилось видео нападения, водолаз с растрепанными волосами закрыл лицо руками и начал громко шептать что-то, двое оставшихся не смотрели на экран, глядя прямо перед собой бесцветным взглядом.
   Собственно интерес видео вызывало только у Кости и Марины, он смотрел его впервые, это был как раз тот момент, на котором они закончили в дата-центре. Марина сжимала его руку в значимые моменты, в чем не было необходимости, Костя и так понимал, на что следовало обратить внимание.
   - Итак, - начал мистер Томпсон, когда видео закончилось, - попрошу руководителя третьего звена рассказать нам о случившемся, мистер Карлос, прошу Вас.
   Водолаз, сидевший рядом с Костей, помедлил, но бросив презрительный взгляд в сторону президиума, ровным голосом, старательно выговаривая слова, ответил.
   - Мне нечего добавить, все было так, как на видео.
   - Я попрошу Вас не вводить новые правила, отвечайте, когда Вас спрашивают, - мистер Томпсон сжал плотнее губы, пристально глядя в глаза Карлосу.
   - Как Вам будет угодно, - холодно ответил тот, - наша группа проводила работы по подготовке к подъему бура и восстановлению камеры скважины, установке поврежденным течением несущих опор.
   - Стоп, я вынужден остановить Вас. Почему Вы считаете, что опоры были разрушены именно течением? Есть заключение по этому поводу?
   - Нет, я о нем не знаю.
   - Тогда прошу излагать без досужих домыслов, Вам понятно?
   - Понятно. Продолжаю. Работы проводились по плану. Когда мы приступили к восстановлению камеры скважины, на нас было совершенно нападение акулами. Пострадало двое моих ребят.
   - Как пострадало? - уточнил сидевший рядом с Томпсоном, оторвавшись от своего планшета.
   - Повреждение мягких тканей верхних конечностей, - сухо ответил ему Карлос, презрение в его глазах отливало холодным свинцовым блеском.
   - Как это возможно, что акула смогла прокусить ваш скафандр?
   - Она его не прокусывала, она его раздавила.
   - То есть разрыва скафандра не было?
   - Разрыва не было, была сильная деформация.
   Задававший вопросы победно взглянул на своих коллег.
   - Все это отражено в отчете, почему вы опять спрашиваете? - в голосе Карлоса послышались отчетливые нотки негодования.
   - Если Вас спрашивают, то Вы должны отвечать, - Томпсон вновь пристально посмотрел на него, но Карлос выдержал его взгляд. Томпсон отвернулся, как бы смотря на коллег, но было видно, что водолаз его переборол, - Вы обязаны отвечать на все вопросы, иначе, мы поставим вопрос об отстранении вашей группы от работ. Вы отправитесь ближайшим рейсом обратно, не слишком ли позорная учесть, первая смена и так испугаться? Коллеги за столом дружно рассмеялись, гул смешков донесся и с правого крыла.
   - Не вижу ничего позорного в сохранении жизней моих товарищей, - ответил Карлос, не обращая внимания на смешки. - Это не акула, это сам дьявол! - выпалил взъерошенный водолаз. - Эти глаза! Эти глаза! В них нет страха, нет боли! Что сам Сатана!
   - Я бы попросил успокоиться или покинуть зал, - ответил Томпсон. - Нам тут истерики не нужны.
   Но водолаз не унимался, его словно прорвало, он кричал на испанском, размахивая руками, пытаясь передать ужас случившегося. Карлос что-то шепнул второму, сидевшему с каменным лицом все это время, он встал и вывел под руку разнервничавшегося водолаза.
   - В вашей группе все такие? - спросил Карлоса Томпсон.
   - В моей группе настоящие мужчины, - твердо ответил тот. - Вас там не было, на ваших глазах не переламывают руки товарищей как конфеты.
   - Вы же сказали, что было только повреждение мягких тканей?
   - Я могу делать ошибки в английском. У моих товарищей больше нет рук, они разжеваны, как яблоко, так понятнее?
   - Теперь понятно. Я думаю, - Томпсон посмотрел на своих коллег, ища одобрения, - нам не стоит более задерживать мистера Карлоса?
   Не дожидаясь ответа, Карлос встал и направился к выходу. Остановившись у двери, он по-дружески кивнул Косте и вышел.
   - Хорошо, факт нападения понятен. Мистер Петров, Павел, что можно сказать о работе "Заслона"?
   - Система "Заслон" работала и работает в штатном режиме, мы проверили все параметры за последние полгода, нет ни одного факта отключения или сбоев. Потенциал на требуемом уровне, - Павел Сергеевич кивнул Алексею, и на экране появились сводные таблицы параметров.
   - А возможно ли повреждение контрольной аппаратуры? Может это неверные данные с датчиков?
   - Аппаратуру мы проверили, все датчики исправны.
   - Когда вы успели проверить все? Нападение было совершено сегодня, - резко произнес сидевший рядом с Павлом Сергеевичем, смотря на него маленькими колкими глазками.
   - Проверку мы начали еще утром, до нападения. Вчера группа Константина Антонова имела факт встречи с одной особью в зоне работ.
   - Хм, не думаю, что это могут быть взаимно связанные вещи, - Томпсон обратился к Косте, - мистер Антонов, при проведении работ вы не отключали "Заслон"?
   - Отключить контур невозможно, - ответил ему Костя, - перед началом работ каждый водолаз закрепляет на себе дополнительный ретранслятор, усиливающий действие волновой защиты вокруг себя.
   - Вы можете быть уверены, что никто из членов вашей группы не мог что-нибудь повредить или небрежно отнестись к правилам?
   - Я в этом уверен. Каждый маяк проверяется перед погружением и по окончанию работ.
   - Это будет необходимо проверить. Пока же мы можем сделать определенный вывод, что система "Заслон" работает некорректно. Необходимо будет запросить поддержку производителя, возможно, нам потребуется вызов специалистов для диагностики и устранения неисправности, Томпсон свернул данные с экрана, собираясь закончить собрание. - Как только появится связь, мы передадим наш запрос в Центр. На этом следует закончить наше собрание, если ни у кого нет ничего добавить.
   Марина вопросительно посмотрела на Костю, потом на Алексея Евгеньевича, тот закатил глаза, и покачал головой, показывая бесполезность дальнейшего спора.
   - Я бы хотел, чтобы собравшиеся обратили внимание на следующие моменты, -Костя подошел к экрану, встав к нему боком, лицом к присутствующим. Марина вывела видео на экран и отмотала до нужного момента, - я прошу внимательно посмотреть этот фрагмент.
   Все молча просмотрели представленный отрывок, мистер Томпсон нетерпеливо ерзал.
   - Что мы должны были тут увидеть? - раздражаясь, спросил его Томпсон, - по-моему довольно точно определено, что система защиты не работает.
   - Как раз наоборот, работает. Это вы могли видеть по поведению животных. Контур ломает тело животного, как это и должно быть. Заставляя повиноваться инстинкту самосохранения и покинуть эту зону. Но, как видно на видео, животные не только не покидают зону, но и проникают вглубь ее, подвергая себя большим мучениям.
   - Это говорит о том, что контур имеет недостаточный потенциал, поэтому волновая защита работает недостаточно надежно. Я предлагаю закончить с этими домыслами, - мистер Томпсон встал, собираясь уходить, тут же вскочили все остальные в фирменных свитерах.
   - Подождите, потенциал контура более чем достаточен, посмотрите на изгиб тела животного и характер его движения. Как и указано в документации на систему "Заслон", характер поведения идентичен.
   - Это могли быть больные животные. Ваша версия не состоятельна, мы определили причину, собрание окончено! - в голосе мистера Томпсона послышались нотки ярости, лицо его побелело от с трудом скрываемого гнева.
   - Подождите немного, всего пара минут. Обратите внимания на эту часть экрана, которая чуть видна обзором камеры, - Костя выделил небольшой участок слева и увеличил его с максимальным разрешением. - Видите эти две фигуры?
   На экране проявились две размытые фигуры, застывшие на месте и, как будто, наблюдавшие со стороны.
   - И что мы должны тут увидеть? Еще несколько акул, не решившихся войти в контур?
   - Дело в том, что они тоже вошли в контур, - поправил его Костя.
   - Я повторяю, система работает некорректно. Что лишь очередное тому доказательство!
   - Это не акулы, а дельфины, - подала голос Марина.
   - Спасибо за уточнение, но какое это имеет значение? - еле сдерживался мистер Томпсон.
   Через пару минут дельфины развернулись и молниеносно скрылись.
   - Посмотрите на время - атака закончилась. Это были наблюдатели, - Костя жестом призвал Мистера Томпсона сесть, но тот только нервно преступал с ноги на ногу.
   -Уж не хотите ли вы сказать, что они координировали действия акул?
   - Не исключаю этого.
   - Почему я должен верить в ваши сказки?
   - Это не сказки. Когда мы достигли последней отметки, камеры зафиксировали несколько подобных групп, около каждого КУСТа.
   - Не хотите ли Вы сказать, что против нас замышлен заговор, дельфиний заговор? - Мистер Томпсон насмешливо посмотрел на Костю. - Ваши фантазии не достойны звания инженера!
   - Это не фантазии, - ответил ему Павел Сергеевич, - мы неоднократно наблюдали, как дельфины буквально координируют действия рыб.
   - Я читал отчет о повреждениях опор после достижения отметки. Он занял почетное место в нашей библиотеке, в разделе художественной литературы. Вы же получили официальное определение?
   - Да, конечно, и мы с ним не согласны. Никакого землетрясения не было.
   - Это Вам еще предстоит объяснить на Комитете. Дисциплина у Вас хромает, может, Вы не можете противоречить официальной версии.
   - Вас тут не было, и Комитета тут не было, хоть его членам нем мешало бы хотя бы раз посетить станцию.
   - Мистер Антонов, Ваша версия интересна, я бы рекомендовал Вам написать об этом сценарий, вышел бы неплохой фильм. Но мы тут не клуб любителей фантастики!
   Мистер Томпсон решительно направился к выходу, за ним засеменили остальные свитера, тихо перешептываясь. Двое молодых парней в синих свитерах чуть задержались около входа, нерешительно поглядывая в след уходящим, но на них никто не обратил внимании. Они вернулись обратно, тот, что был меньше ростом, обратился к Косте.
   - Меня зовут Билл, это Отто. Мы бы хотели, если это возможно, провести погружение вместе с Вашей группой.
   - Это возможно, но сначала вам необходимо будет пройти инструктаж. Опыт погружения имеется?
   - Да, мы дайверы, - закивали головой ребята. В отличие от других они не были лысыми, у второго была даже отпущена небольшая косичка.
   - Мы работали с "Заслоном" раньше. Вы правы, система работает, именно поэтому нам бы хотелось увидеть все своими глазами, - сказал парень с косичкой.
   - Хорошо, Билл, Отто,- Костя пожал каждому руку. - Меня зовут Константин, жду вас завтра к десяти на инструктаж, пойдет?
   - Спасибо! - парни кивнули и побежали за своими коллегами.
   -Ты мне не рассказывал об этом! - Марина ощутимо толкнула в бок Костю правой рукой.
   - Ты давай поосторожней своей рукой, выведешь меня из строя, кто чинить будет?
   - Ничего, не сахарный.
   - Расскажу, ждал, когда приедешь.
   - Зубастика, кстати, тогда поймали, - добавил подошедший Алексей, - его тогда Михалыч заметил, - верно? Михалыч кивнул и, показав на часы, пошел к выходу.
   - Да, время. Марина, у тебя пока дел нет? - спросил Павел Сергеевич.
   - Нет, исследовать акваторию будем только через три дня.
   - Хорошо, тогда свободна.
   Они с Алексеем вышли, и Марина осталась наедине с Костей.
   - Почему ты мне не рассказал?
   - Не успел. Помнишь, что со связью творилось? А потом забылось в суматохе, третью неделю только и делам, что ремонтируемся.
   - Ладно, я не злюсь. Куда пойдем?
   - А сколько до обеда? Хотя, у нас все есть, вроде. Пойдем на пирс, или ты устала?
   Нет, - Марина обняла его и прижалась лицом к груди, Костя обнял ее и поцеловал в лоб. - Пойдем, пока я готова слушать, а потом не отвертишься!
   - И не собирался даже, - Костя поцеловал ее, Марина крепко обхватила его за шею, прижимая к себе.
   Сильный ветер гулял по пирсу с истинным правом хозяина, густые, наполненные до краев свинцовой влагой облака вопреки сильным порывам ветра плотно облепили небо, закрыв собой последние лучи обиженного такой несправедливостью солнца.
   Марина поежилась и сильнее затянула ворот желтой штормовки. Костя, привычный к ветрам, не стал поправлять небрежно затянутый шарф, позволяя озорному ветру пробраться внутрь.
   - Мдамс, - протянула Марина чуть издали, ветер норовил подальше отнести ее голос в сторону, - умеешь ты выбирать места для романтических свиданий. Море, солнце, крики чаек - красота!
   - Кстати чаек что-то нет, - задумчиво произнес Костя. - Даже ни одного бродяги не видать.
   Марина остановилась и стала пристально всматриваться в синюю даль, но ни одного альбатроса не было видно, хотя обычно желающих поживиться у людей чем-нибудь вкусненьким была целая ватага, важно прогуливающихся по пирсу, контролируя работу людей и, зачастую невежливо, давая советы по проведению погрузочных работ, садясь на зачалиные контейнеры и ящики, руководя оттуда своими крикливыми истинно начальничными голосами.
   - Кстати, когда мы плыли сюда, нас сопровождали только половину пути, потом их как ветром сдуло, - Марина спряталась за Костю от сильного порыва ветра.
   Костя прижал ее к себе, прильнув своим носом к ее носу, начал скашивать глаза.
   - Ну что, нагулялись уже, пойдем домой?
   - Нет, я еще не замерзла, подожду, пока ты коченеть начнешь.
   - Смотри, не заледеней, - Костя взял ее за руку и потащил к краю пирса.
   Они прошли вдоль "Джона Ву", одиноко постанывающего широкими бортами от набегающих назойливых волн. Видно было, что на корабле остался только дежурный персонал, большая половина груза была уже разгружена на площадку, возвышаясь мощной стеной стальных конструкций, остальная же часть мирно покачивалась на палубе корабля, донося легкое постанывание крепежных тросов.
   Казалось, что ветер кружит вокруг платформы по кругу, обходя пирс по периметру в любой точке, они встречали сильные порывы ветра в лицо, ветер настойчиво предлагал им остаться на платформе, не давая и малейшей толики надежды на попутный курс.
   Волны накатывали на края, обдавая пенистыми брызгами бетонную конструкцию. Костя глубоко дышал этим влажным от брызг ветром, Марина спряталась за его спину, глядя на простиравшуюся далеко неспокойную гладь океана.
   Смотри, смотри! - вскрикнула она, указывая рукой далеко вперед. То, что ее так заинтересовало, заставило выйти из-за спины и встать полностью против ветра.
   - Что ты там увидела? - Костя вглядывался вперед, но различал только неясное движение, которое можно было спутать с игрой неспокойных волн.
   - Да вот же! Смотри! - Марина передала ему свои очки и повернула его точно по курсу.
   Костя не любил интерактивные очки, предпочитая обходится дедовскими методами, настоящей оптикой, но спорить не стал, тем более что свой бинокль он оставил в комнате. Надев очки, он немного подождал, пока они примерятся к его глазам. Картина то немного расплывалась, то уходила далеко вперед, Костя несколько раз часто поморгал, как требовала инструкция, изображение зафиксировалось.
   Вдалеке, по указанному Мариной курсу, виднелось до десяти серых спин, двигающихся ровным будто бы военным строем. Впереди, еле различимо, двигалась черная спина, судя по всему направляя взвод. Позади замыкали две такие же черные спины, двигающиеся очень близко друг к другу.
   - Акулы? - неуверенно спросил Костя, передавая ей очки.
   - Ага, белые, судя по плавникам и размеру. Но ты заметил черных, да?
   - Да, они сильно меньше, на капралов похожи.
   - Это дельфины, - уверенно ответила ему Марина и показал на картинку на своей куртке. - Компьютер тоже определил их как черных дельфинов.
   В кармане у Кости зажужжало, он достал блокнот и разложил экран шире. Марина передала ему данные очков, и теперь он мог видеть ее глазами. Компьютер выделил движущиеся фигуры, определяя вид и приблизительные размеры и вес.
   - Сильные девочки, - заметила Марина. - А ведь они плывут к нам.
   - Интересно, - Костя смотрел на картинку, зачаровываясь движению сильных животных. Взгляд его уловил слабые тени в дальнем углу. - Посмотри-ка чуть левее.
   Марина переместила взгляд и ахнула, - тем же курсом шел еще один взвод. Она медленно осмотрела видимую акваторию, с разницей в пятнадцать градусов к ним шло еще несколько взводов, в некоторых было более двадцати акул. Они бегом бросились на другой край пирса.
   - С ума сойти! - задыхаясь от быстрого бега, воскликнула Марина. Насколько хватало глаз к платформе приближались чуть менее десяти подобных взводов, - Костя, что это?
   - Откуда я знаю, кто из нас ихтиолог?
   - Я как ихтиолог тебе уже определила род, что им тут надо? Еды тут нет, - Марина повернулась к нему и Костя на весь экран увидел свое небритое лицо, от увиденного он поморщился, лицо на экране поморщилось в ответ.
   - Смотри туда, - он повернул ее обратно. - Стой так, я передам сейчас это Борису, пускай всю акваторию прочешет.
   - Хорошо! - Марина медленно поворачивала голову, охватывая всю видимую акваторию.
   - Привет! - Костя поднес браслет к лицу.
   - Привет, Костя, - глухо отозвалось в наушниках.
   - Я тебе видео передаю, можешь что разглядеть?
   - Хм, мне кажется, но я наверно ошибаюсь, - Борис неуверенно прокашлился, - сейчас послушаю, подождешь?
   - Давай, подождем.
   - Ну что, видит? - спросила Марина, продолжая вести наблюдение.
   - Сомневается, - ответил ей Костя, переводя микрофон с браслета обратно на наушник.
   - Вижу, - послышался ответ в наушниках, - Зайди ко мне, покажу еще что-то.
   - А что там, а? - вмешалась в разговор Марина.
   - Связь забулькала, потом что-то завыло в ухе.
   - Ай! - Марина выхватила передатчик из уха, возмущенно глядя на него.
   - Тут проблемы со связью, - пояснил Костя, складывая блокнот.
   - Странно, раньше не было.
   - Они начались, когда мы прошли отметку.
   - Да, ты мне так и не рассказал ничего!
   - Расскажу, пошли к акустикам.
   Через десять минут они уже были в отделении акустиков. Из довольно внушительного отдела осталась только небольшая комнатка, сплошь уставленная аппаратурой. Начальнику станции стоило больших трудов отстоять отдел, не смотря на противодействие со стороны Комитета.
   Борис сидел за единственным более менее свободным столом, уткнувшись в монитор.
   - Борька, привет! - Марина подбежала к нему и чмокнула в щеку.
   - Привет, - смутился он, оторвавшись от графиков.
   - Чего тут сидишь, обед же, - Костя забрал у Марины куртку и повесил вместе со своей на свободный стул, потом подошел и крепко пожал руку.
   - Как там на Большой Земле?
   - В гостях хорошо, а дома лучше. Я сейчас выведу модель, это интересно.
   Костя кивнул и пошел разгребать демонстрационный стол от коробок с датчиками. Стол зажегся и начал прогреваться.
   Маринка долго смотрела в графики на мониторе Бориса и, покачав головой, пошла к столу.
   - Я в этом ничего не понимаю, - константировала она.
   - А тебе хочется это понимать? - удивился Борис.
   - Честно? Нет.
   - И правильно, крепче спать будешь, - добавил Костя.
   - Ну, спать мы сегодня точно не будем, - заговорщицким тоном ответил Борис.
   - Это ж почему это? - удивилась Марина.
   - А сама все увидишь, - Борис набрал несколько команд, и на столе начала прорисовываться модель станции со всей разветвленной сетью скважин, и остальная часть стола замкнулась внушительным куском акватории. Прорисовка закончилась, и станция казалась статичной моделью, выполненной из пластика. Повинуясь детскому озорству, Марина засунула руки в голограмму, норовя схватить станцию.
   - Хватит баловаться, - строго сказал Борис. - Не сбивай систему, и так уже перегружена.
   Постепенно модель начала приобретать живой вид, на поверхности воды показалась легкая рябь, появились виденные ими взводы акул сначала с одной стороны, потом с другой.
   - Точно! - воскликнула Марина. - Мы это и видели.
   - Тогда смотри, чего вы не видели, - Борис нажал кнопку.
   Голограмма подернулась и, мигнув несколько раз, отобразила довольно четко пририсованные фигуры морских хищников со всех сторон станции.
   Марина несколько раз оббежала стол, разглядывая движение животных как в огромном аквариуме. Костя мрачно чесал бороду, сильно хмурясь.
   - Окружение, - сказал Борис. - Нас взяли в кольцо.
   - О, это очень интересно! - восклицала Марина, глаза ее горели, щеки, и так покрытые румянцем после прогулки, разгорались еще сильнее.
   - Почему окружение, разве у нас идет война? - Спросил его Костя, освобождая стул и садясь возле стола. Марина не могла успокоиться и, как зачарованная, смотрела, как движутся животные.
   - Они остановились! - воскликнула она.
   - И правда, - Борис быстро защелкал клавиатурой, - они не движутся дальше, точнее движутся по кругу, взяли в кольцо.
   - Почему они себя так ведут? - спросил Костя Марину.
   - Они травят нас как волки, замыкают в кольцо, хотят скушать!
   - А вот тут я не соглашусь, с едой у них все в порядке, - Борис ввел несколько команд, и вся модель сильно уменьшилась.
   Представленный кусок пространства был сплошь заполнен малыми точками, расположенными крупными блоками по всем сторонам света.
   - Марина выхватила одни кусок голограммы и увеличила его.
   - Ничего себе! - только и могла выдохнуть она.
   - Можешь определить, что это за рыба? - спросил ее Борис.
   - Нет, не могу, слишком много вариантов, надо выловить.
   - Хм, надо, выловим, если только они дадут, - еще больше хмурясь сказал Костя. - Получается, они и обозы с продовольствием подогнали.
   - Получается так, - Борис нехорошо засмеялся. - Но не думаешь же ты, что тут есть тайный умысел коллективного разума?
   - А ты? - Костя потер начавшее приходить в себя после ветра лицо. - Я бы не стал называть это очередной загадкой природы, уж больно все напоминает осаду.
   - Как в лучших традициях, да, я не считаю это очередной загадкой. Интеллект, в нашем человеческом понимании, тут скорее всего отсутствует. Я вижу тут стремление, волю.
   - Говори проще, мы тут не на философском дискурсе у Павла Сергеевича.
   - А это и есть самое простое. Тут тебе и самопожертвование и подвиг.
   - То есть ты думаешь, что они все собрались здесь из-за нас?
   - Определенно, вопрос пищи не стоит, как ты видишь. Я не думаю, что они станут нападать на нас в открытую.
   - Не понимаю.
   - Смотри, я сейчас включу границы "Заслона". Видишь, они не перешли ее.
   - Точно, - подтвердила Марина, закончив изучение разных косяков рыб, - похоже это сельдь или что-то подобное.
   - Ты хочешь сказать, - Костя сильно закашлялся, в голове током била острая боль, стало жарко, и он расстегнул ворот.
   - Мне кажется, я схожу с ума, но это очень похоже на силы сдерживания.
   - Сдерживания кого? - недоуменно спросила Марина.
   - Нас, больше некого, - ответил Костя, - надо Павла Сергеевича звать.
   - Это так интересно, - Марина вся светилась.
   - Тут много интересного было в мое отсутствие, хорошо, что я оставил аппаратуру включенной, - сказал Борис, выходя из-за стола.
   - А ты записал звон? - спросил его Костя, Борис утвердительно кивнул.
   - Звон, какой звон? - удивилась Марина, смотря то на Костю, то на Бориса.
   - Я тебе позже расскажу, - Костя набрал Павла Сергеевича. И вывел на громкую связь.
   - Да, - послышался голос сверху.
   - Вы можете зайти к Борису? - спросил Костя.
   - Ближе к вечеру, а что случилось?
   - Есть, что показать. Раньше не можете?
   - Нет, сейчас будем с наукой план работ согласовывать, тебе, кстати, тоже надо присутствовать. Так что случилось?
   - Это словами не передать, надо видеть. Когда мне надо подойти?
   - Через десять минут, не опаздывай.
   - Хорошо. Мы можем перевести это в конференц-зал? - спросил он у Бориса.
   - Да, вполне, но только выведем на экран, так проще будет.
   - Павел Сергеевич, мы подойдем втроем, думаю Томпсону это тоже стоит увидеть.
   - Возможно, захочет ли он видеть, вот вопрос. Подходите.
   - Договорились, конец связи, - Костя отключил вызов. - Я наберу, когда стоит подойти.
   - Тогда мы пойдем пока на обед, - Марина взяла Бориса под руку и властно потянула к двери, - возьмем тебе пару пирожков, так уж и быть.
   - Спасибо, а то кушать хочется, однако.
   - Перенервничал, ой, ты моя тонкая натура, - рассмеялась Марина, - пока-пока.
   - Пока, - Костя остался один в комнате, продолжая вглядываться в голограмму. Движение животных замедлилось, они резко остановились и закрутились в другую сторону. Несколько минут он наблюдал за этим танцем, потом выключил стол и вышел.
   - Так, не упирайся, - Марина властно вела Бориса вперед.
   - Слишком много народа, - оправдывался он. - Мне неудобно.
   - Никто на тебя смотреть не будет, нечего стесняться.
   Они вошли в столовую, встав в конец. Очередь двигалась медленно, качаясь в такт разноголосому шуму проголодавшихся, под аккомпанемент ложек и вилок.
   Они шли вдоль стеллажей, заставленных тарелками с салатом из восстановленных овощей, разноцветных витаминизированных каш и другой, уже успевшей набить оскомину однообразной едой. Марина бросила наугад на поднос несколько тарелок и направилась ближе к считывателю, Борис с трудом поспевал за ней, отрывисто передвигая поднос по неровной направляющей.
   Считыватель оценил выбранной ею обед и настойчиво рекомендовал восполнить норму калорий дополнительными блюдами. Понимая, что система от нее не отстанет, Марина схватила груду булок, выложенных неровными пирамидками. Считыватель удовлетворился, но пропищал, что не следует уделять столько внимания мучному, ее норма была превышена более чем на 40%.
   - Отлично - воскликнула она, указывая Борису на считыватель, - теперь могу на ужин не приходить!
   Считыватель Бориса был также неумолим, требуя выполнения нормы. Марина быстренько накидала ему такую же груду.
   - Смотри-ка, а твоя норма чуть-чуть превышена, - удивилась Марина. - Тебе что, положено есть больше чем мне? Какая несправедливость!
   - Это потому, что я работаю головой, - ответил ей Борис, направляясь к ближайшему свободному столику.
   - Интересно, а я по-твоему чем работаю? - возмутилась Марина. Но, поставив поднос на стол, задумалась. - А действительно, чем я больше работаю?
   - Языком! - Гуля прошла мимо, специально немного задев ее плечом.
   Рядом нес подносы раскрасневшийся Володя, смущенно глядя то на Гулю, то на удивленное лицо Марины.
   - Вова! - позвала Марина удалявшегося Володю. Он обернулся, вопросительно глядя на нее. Марина показала ему большой палец и, прошептала.
   - Мужик, молодец!
   Володя зарделся еще больше и побежал ставить подносы на автоматическую мойку, Гуля, делая вид, что не видит своего кавалера, не спеша выплывала из столовой.
   - Видел, да? - спросила Марина Бориса, ковыряясь ложкой в тарелке.
   - Слышал, - ответил Борис, без удовольствия, методично поглощая еду.
   - Нет, вот бы чтобы что-нибудь нормальное приготовить! - возмутилась Марина. - Они тут в игры играют.
   - Вовка давно за ней ухаживает, - улыбнулся Борис.
   - Да ладно! А почему я не знаю?
   - Может просто не хотела знать?
   - Может и так... а ты откуда знаешь?
   - Ну, я же не слепой!
   Константин вошел в малый зал в тот момент, когда мистер Томпсон, стоя около экрана, как учитель у доски. Тихо прошмыгнув по стенке, Костя сел около Анатольича, который старательно записывал себе в блокнот данные с доски.
   - Привет, - прошептал Костя, Анатольич молча, по-деловому пожал ему руку. - Ну, много пропустил?
   - Как раз вовремя, - шепнул ему Алексей Евгеньевич, сидевший чуть дальше, - готовься, работа предстоит тяжелая.
   - Понятно, - Костя достал свой блокнот и, отдышавшись, огляделся.
   Павел Сергеевич сидел чуть вдалеке от них, ближе к помощникам Томпсона, которых он уже видел на предыдущем собрании, несколько незнакомых лиц, точно в таких же свитерах, замыкал ряд сияющий Денис, белоснежная рубашка выигрышно смотрелась вместе с серой курткой инженера-подводника.
   На экране появился план-график работ, разделенный на четыре больших этапа. Мистер Томпсон сел на свое место.
   - Как видно на графике, нашу работу можно разделить на четыре основных этапа. Первый этап включает в себя монтажные работы по подготовке отобранных скважин. Срок выполнения определен в две недели.
   Анатольич сильно закашлялся и вопросительно посмотрел на Алексея Евгеньевича.
   - Как видно из графика, - начал Алексей Евгеньевич, - вами запланировано переоборудование десяти скважин в течение первой недели, и еще десяти в течение второй, верно?
   - Абсолютно точно, срок указан с запасом. Я понимаю Ваш вопрос, поэтому хочу сразу внести ясность. Итак, монтажные работы необходимо провести в максимально кратчайшие сроки. Все работы, выполняемые на платформе и не требующие погружения, могут выполняться в три смены.
   - У нас нет столько людей, - прошептал Анатольич, уловив только несколько знакомых слов, но точно ощутив, к чему идет дело.
   - Хм, - недовольно прокашлился мистер Томпсон, - мы понимаем, что водолазные работы согласно принятому Регламенту не могут выполняться в круглосуточном режиме. Но необходимость такова, что придется временно отступить от регламента. На данный момент у нас дееспособны четыре группы водолазов. Две группы, а именно первая и вторая, будут выполнять работы по демонтажу оборудования скважин и подготовке к вводу проводников. Ответственный - Константин Антонов.
   На экране появился график работ двух групп, Павел Сергеевич коротко бросил взгляд на начавших закипать Алексея и Анатольича, требуя терпения.
   - Дневная смена будет проводить прокладку проводников. Данная работа будет проходить под нашим контролем. Ответственный - Денис Козлов, - Томпсон жестом руки представил Дениса, тот учтиво поклонился и бросил победоносный взгляд на Константина.
   - Я прошу прощения, мистер Томпсон, - Константин поднял руку вверх. Требуя внимания. - Я не могу точно сказать, какой объем работ содержится в прокладке проводников в шахте скважины, у меня нет информации.
   - Вам и не положено это знать, - отрезал его Томпсон. - Данной работой будет заниматься третья и четвертая группа под нашим прямым руководством, надеюсь это Вам понятно?
   - Это мне понятно. Вернемся к ночной смене. Получается, что придется работать по двенадцать часов четырнадцать ночных смен подряд. Я хотел бы заметить, что согласно правилам Охраны труда указанный график недопустим.
   - Я не хочу Вас обвинять, но, возможно, Вы недостаточно хорошо принимаете для себя ценности нашего общего дела, - давящим тоном ответил ему Томпсон. - Начальнику станции господину Петрову я передал приказ Комитета, регламентирующий наши полномочия.
   Павел Сергеевич утвердительно кивнул и сложил руки перед собой ладонями вниз, призывая всех не вступать в спор.
   - Если Вы не можете выполнить работу, то, на ближайшем рейсе Вас отправят домой. Вы устали, Константин? - в голосе Томпсона прозвучала явная насмешка, послышались презрительные смешки.
   Константин не посмотрел на Дениса, хотя чувствовал, что тот жаждет этого.
   - Работы мы не боимся. Меня беспокоит то, что определенный Вами режим не позволит восстановиться организму должным образом, что...
   - Не беспокойтесь, после завершения первого этапа всей команде будет дан продолжительный отдых, - Томпсон великодушно улыбнулся. - Мы не будем продолжать дальнейшее бурение, а сконцентрируемся на нашем проекте. У Вас есть еще возражения?
   - Да, хотелось бы еще обозначить один момент. Как нам быть с акулами? - Константина начала забавлять беседа, и в его речи появились оттенки сарказма. Томпсон уловил это, и лицо его побелело от гнева.
   - Мне кажется, что сегодня вопрос с акулами был решен, разве не так? - с холодной яростью ответил Томпсон.
   - Я бы хотел довести до сведения новые обстоятельства, - подчеркнуто вежливо продолжил Константин.
   Анатольич вопросительно кивал Алексею, требуя перевода. Алексей зашептал ему телеграфным текстом.
   - Я прошу пару минут, и вы сами все увидите, - Костя набрал акустическое отделение.
   - Да, Костя, - ответил ему по-русски Борис.
   - Ты можешь вывести нас на экран?
   - Да, но пусть освободят канал.
   - Отключите, пожалуйста, Вашу презентацию, - обратился Костя к Томпсону.
   Экран погас, и тут же зажегся снова, медленно прорисовывая станцию. Экран помигал еще несколько раз, и появилась четкая объемная модель станции, замкнутая кольцом медленно плывущих, будто танцующих акул.
   - Черт возьми! - выпалил Анатольич. - Сколько же их!
   Павел Сергеевич напряженно всматривался, на правом виске начала пульсировать вена. Томпсон активно перешептывался с коллегами, удавалось разобрать несколько отдельных слов, но и по интонациям было понятно, что мнения разделились.
   - Мы же тут собрались не океаническую фауну изучать? - с явной издевкой сказал Томпсон. - Быть может, Вы боитесь, да, Константин?
   Раздался жидкий смешок, быстро стушевавшийся перед собственной фальшью.
   - Не вижу ничего позорного в страхе, - спокойно ответил ему Константин. - Акулы опасные животные, работа в подобных условиях очень высокий риск для людей.
   - Но, как мы видим, они не пересекают границы защитного контура? Опасности нет, Вы должны доверять системе.
   - Мы уже имеем два факта прохода акул через контур, а если вспомнить события, случившиеся после перехода последней отметки...
   - Мы уже определили, что тогда имело место некорректная работа системы "Заслон". Мы не будем больше возвращаться к этому вопросу, это понятно?! - Томпсон уже не скрывая гнева, перешел почти на крик. - Ваше присутствие здесь больше не требуется. Все инструкции получите от руководителя работ господина Козлова.
   Константин посмотрел на Павла Сергеевича, тот утвердительно кивнул. Свернув свой блокнот, Константин вышел. Дверь закрылась, скрыв собой раскаленную атмосферу переговорной.
   Поверяло легким ветерком, вдалеке слышались веселые голоса, задорный смех, Костя, продолжая стоять у двери, медленно остывал, глубок вдыхая этот воздух свободы.
   Браслет несколько раз провибрировал, в кармане настойчиво что-то пищало. Он вспомнил, что не выключил передатчик, Костя достал надрывающийся наушник и вставил в ухо.
   - Ты где? - голос Марины выдал беспокойство, - освободился?
   - Освободили, - коротко ответил он.
   - Это мы слышали, - Марина долго молчала, - мы с Борькой ждем тебя, есть что показать.
   - Честно говоря, я устал, - искренне вздохнул Костя, - может потом?
   - Это недолго, давай быстрее, - Марина отключила связь.
   Войдя в акустическое отделение, Костя почувствовал запах свежей выпечки, живот тут же напомнил о своих правах, призывно заурчав военный марш.
   - Чай будешь? - спросила Марина, видя как он пристраивается рядом с тарелкой с булками.
   - Не откажусь, без сахара.
   Марина схватила чайник и побежала за водой. Костя взял верхнюю булку и примерялся, какой край откусить первым.
   - Что думаешь? - спросил его Борис, не отрываясь от монитора, открыв одно ухо, огромные наушники почти полностью обхватывали его голову.
   - Ничего не думаю, сам знаешь, наше дело телячье, - Костя прожевал последние слова, откусив почти половину булки.
   - Думаешь, Павел Сергеевич не сможет повлиять?
   - Думаю, что Павел Сергеевич здесь последний раз, собственно как и я, да и ты, уж извини.
   - Я все понимаю. Моя лаборатория стоит слишком дорого, эти метры и так стоили очень много.
   - Никто не считает, сколько что стоит, в глазах Правления только цифры. Честно сказать, я и сам хочу закончить, устал.
   - Не, это ты сейчас так говоришь. Можешь кого-нибудь другого обманывать.
   - Мне иногда кажется, что ты прикидываешься слепым, за дураков нас держишь.
   - Нет, не прикидываюсь. Я все же не совсем слепой, а за дураков никто вас не держит, и так все понятно.
   - Вот гад! - Костя принялся за вторую булку и кивнул входящей Марине на Бориса. - Он только что нас дураками назвал.
   - Так это он вас назвал дураками, меня он не посмеет, верно, Боря? - Марина хищно улыбнулась, поигрывая пальцами правой руки.
   - Тебя ни за что, - ответил Борис, потирая травмированную руку.
   - Вот видишь, а все потому, что он меня любит, - Марина по-детски рассмеялась и захлопала ресницами.
   - Чай давай, сирена, - Костя пытался делать серьезное лицо, но глядя на жену ничего не получалось. - Что вы хотели мне показать такого?
   - Ты пей свой чай, а то еще пропустишь самое важное, - Марина села рядом и настойчиво протягивала ему еще одну здоровую булку. Видя его сомнения, она пояснила. - Мы их видеть уже не можем, это все тебе принесли.
   Получив разрешение, он с удовольствием принялся за очередную.
   - Как в тебя столько влазит, и ведь не толстеешь, гад, - недовольно буркнула она.
   - Все потому, что я работаю головой, - самодовольно ухмыльнулся Костя. - давай, включай.
   - Я это отфильтровал из сегодняшней записи, сигнал очень слабый, но вполне ровно прощупывается, надень наушники, - Борис протянул ему свободную пару.
   - Не хочу, давай на внешний монитор.
   Комната заполнилась белым шумом, который постепенно сменился глухой тишиной, всасывающей нутро куда-то далеко. Костя поморщился и отложил недоеденный кусок. В животе поднималась странная тяжесть, голова медленно наливалась горячим свинцом.
   Марина надела звукоизолирующие наушники и жестами показала, что она это уже слышала, ей хватило.
   Тяжесть из живота медленно слилась в единое целое с головой, поглотив все тело в тягучую массу. Сквозь тянущий низкочастотный шум послышался тонкий, еле слышимый звон, подобный удару по сильно перетянутой струне, быстро нарастающий и в ту же секунду гаснущий.
   Костя обхватил голову руками, сильно сжав ладонями виски. Марина обеспокоенно смотрела на него, кровь от лица стремительно отливала, оставляя холодную восковую маску вместо лица.
   Он заметил ее взгляд и жестом показал, что все в порядке.
   Запись закончилась, оставляя комнату в пустой тишине, ощущавшейся как долгожданный вдох чистого воздуха, после глубокого погружения.
   - Ты это записал сегодня? - переспросил Костя после долгого молчания.
   - Да, два часа назад.
   - Он продолжается? Этот звон, продолжается?
   - Нет, только этот фрагмент. Я написал фильтр, если он начнется, то система его запишет.
   - Понятно, понятно, - будто сам с собой заговорил Костя. - А мне никто не верил.
   - Не верили чему? - спросила Марина.
   - Хм, давай тогда по порядку, но, сейчас, уточню кое-что, - Костя набрал операторскую. - Да, привет Вова, скажи, пожалуйста, сегодня какие скважины работают? Никакие, правда, хм, а почему? Аа-а, понятно, новые веяния. Ладно, спасибо, давай.
   Костя допил остатки чая начал разминать руки, как перед серьезной работой.
   - Скажу прямо, я и Федоров, мы уже слышали этот звон раньше. Так вот, такой звон, он конечно на дне слышится иначе, не так угнетающе. Звон начался при прохождении первой скважины отметки. Он был слабым, возникал на короткое время. Потом пробилась вторая скважина, третья и так до двенадцатой, потом начали массово отламываться инструменты, падать опоры. С каждой новой скважиной звон усиливался, в определенный момент он стал постоянным, и его зафиксировал датчик вибрации пятой скважины.
   - Насколько я понял, - Борис пощелкал манипулятором, - скважины с первой по двенадцатую остановлены, в журналах стоит замена инструмента, восстановление опор, у некоторых КРС.
   - Все верно, мы до сих пор опоры восстанавливаем, а к КРС и не приступали, - ответил Костя, голова медленно отходила от прослушанной записи, требуя покоя. Он часто зазевал. - Звон прекратился сразу, как обломило последний инструмент. Остальные скважины не достигли этой отметки, бурение почти приостановлено. Официальная версия тебе известна, изгибающие колебания при бурении.
   - Я видел этот отчет, но пока не слушал записи за тот период.
   - Послушай, интересно было бы сравнить. Мне кажется на сегодня хватит новостей, - Костя хлопнул себя по коленями резко встал, - мы тебя оставим, а то я засыпаю.
   - А больше никто ничего не слышал? - удивилась Марина. - Ну, тогда, когда...
   - Слышали, скорее ощущали. Все, до единого. Мы тогда чуть не перегрызли друг друга. Мерзкое настроение было какое-то, мы тогда с Анатольичем чуть не подрались из-за ерунды.
   - Ой-ой, хорошо что меня не было, я бы тебя точно придушила.
   - Все! - Костя схватил Марину за руку и потащил к двери, - до завтра.
   - Пока! - Борис помахал им вслед рукой и снова уставился в монитор.
   Тело было погружено в блаженную истому и отказывалось слушаться, мышцы, нагруженные приятной усталостью, тихонько ныли, подрагивая искорками утоленного желания.
   Костя не сопротивлялся, когда Марина, увлеченная процессом, радостно выдергивала седые волосы из его головы. Видя, как он старается не реагировать на ее экзекуцию, она недовольно поморщила нос и стала выискивать другой участок на теле. Выдернутый клок волос из груди заставил Костю тихо охнуть, глаза заполнились слезами.
   - Ну, ты и зверюга, - прошептал Костя, потирая пораненное место.
   - Еще какая, - Марина лязгнула зубами около его уха и довольная откинулась на спину. - А за мной мужчины ухаживают.

- Какие еще мужчины? - осторожно начал Костя, пытаясь угадать ход ее мыслей.

   - Молодые, не то что ты, - Марина запрокинула руки за голову, придав наготе своего тела совершенство античной статуи. Глаза ее загорелись, жадно ловя его реакцию.
   Костя застыл в неудобной позе, ему не хотелось шевелиться, чтобы своим поворотом не раскачать маленькую кровать. Марина, наблюдая за движением его глаз, нежно пожирающих ее тело бесстыдством взгляда, боясь нарушить гармонию, все дальше, незаметно, укрывала правую руку в распущенных волосах. Глаза раскрывались все шире и шире, чувствуя, как его взгляд плывет от напряженной груди вниз по животу, огибает стройные бедра, скользит ниже по накаченным ногам, она поглощала его лицо глазами, отдаваясь во власть его разгоряченного тела.
   Потом они долго лежали рядом, глядя друг другу в глаза и улыбаясь.
   - Так какие мужчины к тебе приставали? - он легонько щелкнул по носу начавшую засыпать Марину.
   - А? Да так, дурачки всякие.
   - Опять дурачки, когда же нормальные появятся?
   - Никогда! - она придвинулась ближе. - Включи что-нибудь.
   - Что включить? Телевидение не работает, связи нет.
   - Включи станцию.
   На экране появилась прямая трансляция с камер наблюдения станции, доступ к этому каналу по дружбе им открыл Алексей Евгеньевич. Марина выбрала верхнюю правую камеру, и экран заполнился видом спокойного океана. Небосвод вдали был окрашен медно-красным заревом, воздух будто остановился, редкая зыбка на темной воде нарушала картину полной безмятежности.
   - Как красиво, - восторженно проговорила Марина. - Какой красивый закат.
   - Это не закат, - Костя весь напрягся, глаза тревожно смотрели на линию горизонта.
   - Что-то случилось, а? - ей передалась его тревога, медно-красный закат уже не казался е таким прекрасным. Вдали все сильнее проявлялась черная полоса облаков.
   Костя вскочил с кровати и быстро побежал к телефону.
   - Анатольич! - почти закричал он в трубку, - к нам идет...
   - Знаю, - громко раздалось в трубке. - Знаю, скоро начнется.
   - Я бегу к вам!
   - Сиди в каюте, тут и так хватает людей.
   Марина, слыша разговор, перевела на камеру на пирсе. Толпа на пирсе пыталась отвязать сухогруз, но швартовые канаты предательски не хотели отстыковываться.
   - Руби, руби их к черту! - слышался крик Анатольича из трубки. - Сидите дома!
   Анатоличи бросил трубку. Костя сел возле Марины, она вцепилась в его руку, испуганно глядя на экран.
   С каждым вздохом воздух становился все более тягучим, не давая насытиться кислородом. Люди бегали по пирсу задыхаясь от давящей духоты, чувствовалось в наэлектризованной атмосфере начало большой бури.
   Корабль раскачивало на уже набиравших силу волнах, по палубе бегал капитан и часть команды, отдавал беззвучные команды на пирс, его не слышали. Кто-то боролся с заклинившим механизмом, кто-то, почти вслепую от застилающего глаза пота пилил циркулярной пилой нитку за ниткой швартовочного каната.
   - Ну, что у вас там? - раздался требовательный голос Павла Сергеевича в ухе у Анатольича.
   - Работаем! - крикнул в ответ Анатольич, пытаясь ломом сдвинуть непонятно почему заклинивший механизм натяжения каната.
   - Надо эвакуировать команду, не успеем отвести судно.
   - Капитан не хочет. Его разобьет о пирс в щепки. Что говорят акустики?
   - Борис сказал, что будет около 12 балов. Черт с ним с кораблем.
   - Погоди-ка, - Анатольич напрягся, вместе с ним на лом надавило еще двое крепких парней, и механизм, страшно щелкнув, отпустил один из канатов, - один готов!
   - Даю пять минут, потом эвакуация, и чтобы я ни кого на пирсе не видел!
   - Слушаюсь, - Анатольич поправил наушник и что есть силы заорал, - пять минут и все!
   Первый срезанный канат, натянутый отталкиваемым волнами судном, лопнул, почти сбив с ног слесаря. За ним, как по цепной реакции, начали отрываться остальные.
   - Давай, давай! - кричал Анатолич капитану, который, конечно, же его не слышал, и сам понимал, что нужно делать.
   Сухогруз, набирая полный ход, непозволительно медленно удалялся от станции, подбадриваемый уже сильно осмелевшими волнами.
   - Собрать инструмент, всем покинуть пирс! - кричал в передатчик Анатолич, ветер усиливался, и было трудно расслышать даже самого себя. - Быстрее, быстрее!
   Он покидал пирс последним, задержавшись около выгруженных с сухогруза контейнеров. Они стояли в несколько рядов, по три в колонне, закрепленные тонкими стальными тросами.
   - Павел Сергеевич, - Анатольич нажал кнопку вызова на передатчике.
   - Закончил работу?
   - Да, все покинули пирс.
   - Хорошо. По нашим расчетам сухогруз успеет отойти из зоны урагана.
   - Что хорошего. Что будем делать с контейнерами?
   - А что с ними делать?
   - Унесет их к черту!
   - А что ты предлагаешь?
   - Ничего, я информирую.
   - Понял. Вали оттуда, если понадобится, подымем со дна, не в первый раз.
   - Да, не в первый, что ж не перевезли в хранилище?
   - Это у Томпсона надо спрашивать, он запретил к ним прикасаться.
   - А, понятно, тогда пошел.
   Анатолич забежал в бокс, потрогав на прощание стеклянный купол. Панели подрагивали на ветру, заглушаемый ветром механизм методично складывал купол, скрывая панели в открывшейся нише.
   Сквозь нарастающий вой ветра прорывалась сирена, оповещая жителей станции о чрезвычайной ситуации. Окна зданий закрывались бронированными ставнями, по периметру станции поднимались из глубин платформы массивные волнорезы, отливаясь черной бронзой в зловеще красном отблеске грядущего урагана.
   - Мы должны немедленно убрать контейнеры на нулевой уровень! - влетел в кабинет к Павлу Сергеевичу мистер Томпсон.
   - Это невозможно, все работы на пирсе запрещены до окончания ЧС, - спокойным голосом ответил Павел Сергеевич. Он не посмотрел на вошедшего, заполняя журнал.
   - Вы что, не понимаете, что оборудование может погибнуть?! Немедленно, я сказал, немедленно, выводите людей!
   - Мистер Томпсон, - Павел Сергеевич внимательно посмотрел на него.
   - Я не имею права и не буду подвергать жизнь людей бессмысленной опасности. Работа в условиях шторма на пирсе запрещена, как и любая другая работа на станции. На данный момент все буровые отключены, реактор переведен в режим ожидания.
   - Мы не можем это просто там оставить! Куда делось судно? Мы еще не произвели полную выгрузку! - Томпсон ходил по кабинету, яростно сжимая кулаки.
   - Судно отправлено за пределы границ шторма, иначе его бы разбило о наш пирс. Мне не хотелось бы напоминать, но это было Ваше решение складировать все на пирсе, хотя мы неоднократно предлагали складировать на основном складе.
   Томпсон яростно посмотрел на него, но потом нехорошо улыбнулся.
   - Это саботаж, я безусловно отражу это в моем докладе, Вы же меня понимаете, Павел?
   - Понимаю, но это будет Вашей ошибкой.
   - Посмотрим, посмотрим! - он выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.
   По этажу разносилось оповещение, призывающее всех вернуться в свои комнаты, убрать все вещи с полок и ждать дальнейших указаний.
   Стихия обрушилась на станцию яростной атакой, пуская бесчисленные легионы многометровых волн прямо на бруствер осажденной крепости, разбиваясь перед непоколебимостью волнорезов и других массивных конструкций, принимающих удар на себя первыми, но с каждой последующей атакой беря все новую и новую высоту. Центр урагана медленно двигался на станцию. Разрывая небо заревом далеких молний, моментально исчезающих в непроницаемом вспененном воздухе.
   От ударов волн дрожали стены, мебель, сильно скрепя, сдвигалась по нечеткой траектории от одной стены к другой.
   Костя сидел за столом и меланхолично пил чай, поглядывая на экран, в надежде уловить хоть что-нибудь в это слепой картинке беснующейся морской пены, камера максимально четко передавала картинку, но кроме крупных капель, будто бы повисших воздухе, да всплесков пены, подсвеченной частыми ударами молний, ничего видно не было.
   Марине надоело одной сидеть на скачущей кровати и она села за стол рядом.
   - Как ты можешь сейчас есть! - воскликнула она с укоризной и завистью, удивляясь внешнему спокойствию мужа.
   - А что такого, может это в последний раз, - усмехнулся он, но заметив гнев на лице жены, добавил доброжелательно. - Станция рассчитана и не на такую бурю. Точнее сказать буря для нее как укус насекомого, безусловно болезненно, но не смертельно.
   - Не понимаю, о чем ты!
   - Я тебе уже говорил, но повторю.
   - Сделай одолжение.
   - Так вот, - не замечая ее выпада, продолжил он, - станция должна выдержать взрыв реактора, а это пострашней любого девятого вала будет.
   - Шесть, - прошептала Марина.
   - Что шесть?
   - Шестой был, - прошептала она и ,выхватив его кружку, стала медленно пить горячий чай.
   Костя, не возмущаясь, сделал себе новую. Ему самому было не по себе от разгулявшейся стихии, в голове назойливо всплывали заверения ученых, что в этой части океана ждать сильных бурь не стоит, но что знает человечество об океане даже с высоты своего познания мира? Причины возникновения штормов были изучены вдоль и поперек, но все равно каждый раз стихия бывает первой, а научная база, объясняющая все и вся подтягивает свои доводы уже по факту события.
   - Восемь, - прошептала Марина, в глазах ее был ужас и любопытство.
   Он обнял ее за плечи, чувствуя, как она дрожит всем телом. Ему доводилось бывать во время нескольких штормов, пару раз он даже пережидал разгул стихии под водой, для Марины это было в первый раз, небольшая качка, с которой справится любое судно, не в счет. Его уверенность зижделась только на вере в правильность расчетов, что строения и система жизнеобеспечения станции выдержит любую стихию.
   - Сколько уже насчитала?
   - Восемь.
   - Хм, где же девятый?
   - Не знаю, посмотри! - она показала пальцем на экран.
   Картинка начала проясняться, на мгновение пена безвольно опала, открывая обзору возмущенную водную гладь, яркие вспышки молний осветили черноту далеко вдали.
   - Смотри, смотри! - закричала Марина, указывая на растущего вдалеке исполина, начавшего закрывать все пространство своей широкой спиной.
   Они заворожено смотрели на приближающийся вал, почерневшей от гнева воды, тело сковало в суеверном страхе, ноги налились свинцом, руки безвольным плетями норовили повиснуть вдоль тела.
   Опомнившись, Костя побросал все со стола в раковину, и, схватив Марину в охапку, сел на пол, упершись спиной в стену, соответствующую по его прикидкам направлению удара.
   - Держись, - прошептал он и прижал к себе, Марина только что-то пискнула в ответ, плотно зажмурившись.
   В ожидании удара время будто зависло, секунды длились неимоверно долго, и Костя начал подозревать себя в малодушии, усмехаясь тому, как это выглядит со стороны.
   Он пропустил момент удара, если его вообще можно было бы почувствовать заранее. Стена больно шибанула его в спину, отбросив вперед на несколько метров, перед ними попадали легкие полки, как неумело запущенные снаряды, краем глаза Костя уловил, как мимо пролетела видео-панель. За первым ударом был и второй и третий, четвертый, слабея, заставляя здание только нервно подрагивать.
   - Девять, - Марина спокойным и немного восторженным взглядом посмотрела на него.
  
   Жан сидел за столом и, как всегда, неумело, растопыренными от напряжения пальцами, вносил текущую сводку в систему. Обычно этим занималась Айгуль, он отправил ее с утра на инвентаризацию, тревога, пришедшая всем после шторма, передалась и ему. По документам запасов хватало минимум недели на две, но внутри него точил свою норку маленький червь сомнения. Система вновь недовольно пропищала что-то свое, выделив на экране неверно введенные данные. Жан вскинул руки в возмущении, тихо прошептав ругательства, но система упрямо отказывалась принимать данные, требуя корректного ввода.
   В комнату тихо вошла бледная Айгуль и встала около двери, опершись спиной об косяк. Жан не сразу заметил ее присутствие, поглощенный поиском ошибки.
   - О, ты уже вернулась! - не в силах оторваться от экрана сказал Жан. - Ну как наши дела?
   Не дождавшись ответа, Жан посмотрел на свою помощницу, заметив ее бледность, он изменился в лице, никогда еще он не видел Айгуль такой подавленной. Обычно жизнерадостная девушка, не позволявшая себе ни тени грусти на лице, сейчас стояла неуклюже опершись, будто боясь войти.
   - Что случилось? - Жан подбежал к ней, мягко отводя от двери. В ее глазах блеснули слезы, уголки рта поддергивались нервной дрожью.
   Айгуль отстранилась от него и устало села на стул. В руках ее дрожал включенный блокнот, она вяло протянула его Жану.
   Жан быстро пробежался и, сильно удивленный, посмотрел на нее широко открытыми глазами, густые брови вздернулись вверх насколько могли. Айгуль закрыла лицо ладонями и беззвучно зарыдала.
   - Ничего, ничего, - приговаривал он, ища у себя в столе хоть что-нибудь, что могло б ее успокоить, но везде было пусто. Он протянул ей стакан воды, прикидывая, где достать успокоительное.
   - Ничего не надо, я просто посижу, - Гуля с надеждой посмотрела на него.
   - Хорошо, ты мне обещаешь, да?
   Гуля утвердительно закивала.
   - Дима там? - спросил он в дверях, Не в силах больше ждать, Жан побежал на склад, чудом не сбив двух девушек в коридоре, не спеша идущих в сторону лаборатории. В дверях склада он налетел на Диму, напарника Айгуль, который, громко нецензурно ругаясь, вытаскивал из продсклада мешки с крупой.
   - Что? Что случилось? - задыхаясь спросил Жан, путая русские и английские слова.
   Дима еще раз выругался, показывая рукой на склад, но видя, что шеф не понимает, еле сдерживаясь от ругани, пояснил.
   - Заражение, Жан, ничего не осталось.
   Жан удивленно смотрел на него, потом на вытащенные мешки, Дима только криво усмехался.
   - Пошли, - поманил он Жана, и они вошли на склад.
   Жана поразил беспорядок, творившийся на складе, казалось, что тут побывал шторм, но стихия не смогла бы пробиться сквозь многометровые бетонные стены. На аллеях стеллажей виднелись фигуры его сотрудников, быстро и ожесточенно вскрывающих все коробки, отбрасывая их в сторону почти сразу после вскрытия. Малую часть они ставили на тележки и бегом отвозили их к выходу.
   Жан, ошарашенные таким беспорядком, потерял дар речи и, яростно жестикулируя, требовал ответа.
   Дима крепко схватил его за руку и потащил к стеллажам, остановившись около стеллажа с крупами, Дима достал нож из кармана и, не колеблясь, вскрыл его.
   На пол вывалился почерневший рис, густо перемешанный с копошащимися бледно-коричневыми червями. Жан в ужасе отпрянул, Дима меланхолично отряхнул одежду и, обводя рукой склад, крикнул.
   - И так везде! Консервы вздутые, крупа гнилая, все! Теплицы мертвы! Понимаешь?!
   Жан утвердительно кивнул, от волнения его лицо раскраснелось, и голова начала напоминать большой красный шар.
   - Дезинфекторов я уже взывал, - добавил Дима, успокоившись.
   Мимо пробежали четверо парней с тележками, последний выкрикнул, что они закончили.
   - Выходим, - скомандовал Жан, помогая выносить отобранную провизию за пределы склада.
   Дима вышел последним, таща за собой мешок с рисом, ребята тут же захлопнули за ним дверь.
   - Надо все еще раз осмотреть, - скомандовал Жан, начав сам проверять каждый мешок , каждую банку.
   - Куда мы это все положим? - спросил Дима, оглядывая кучу припасов, заполнившую весь коридор.
   - Пока все к нам, - сказал Жан, набирая Павла Сергеевича. - Хорошо?
   Ребята утвердительно кивнули, один побежал за транспортом.
   - Что у тебя? - спросил Павел Сергеевич.
   - Катастрофа! Это катастрофа! - воскликнул Жан, забыв, что говорит по-французски.
   - Какая катастрофа? У тебя тоже?
   - Где ты, надо обсудить.
   - Ну, давай, мы все в малом зале, подходи, в порядке очереди.
   - Какая очередь, какая очередь? У меня самое главное! - вскипел Жан.
   - Не кипятись, давай приходи. Конец связи.
   Жан в сердцах выдернул наушники побежал в сторону администрации.
   Алексей Евгеньевич монотонным голосом перечислял поврежденные объекты, останавливаясь на каждом и определяя степень повреждения. Мистер Томпсон нервно ерзал на стуле, что-то резко спрашивая у своей свиты, синие свитера суетливо листали планшеты, выискивая запрошенную информацию.
   - Повреждения систем жизнеобеспечения нет, электропитание и сетевые коммуникации имеют незначительные повреждения, - он вывел на экран фотографии поврежденных участков.
   - С этим понятно, - перебил его Томпсон.
   - Мы должны определить приоритет работ. Для нас главной задачей является подъем оборудования, снесенного штормом по Вашей вине, Павел. Мы не можем терять время, мы должны начать немедленно испытания!
   - Мистер Томпсон, нашей вины в потере оборудования нет, давайте не будем поднимать этот вопрос. Главной задачей для обеспечения выживания станции является восстановления системы связи, восстановления радиовышек, телекоммуникационного оборудования, - Павел Сергеевич говорил с нажимом, пустая дискуссия его сильно раздражала.
   - Павел, Вы, как начальник станции должны знать свои полномочия. Я имею приказ, мы определяем порядок и направление работ на станции, Вы ознакомлены с Решением Комитета! - Томпсон почти не сдерживал эмоции, яростно сжимая кулаки.
   - Я знаком с этим документом, - спокойно ответил ему Павел Сергеевич.
   - Но, должен отметить, что Ваши полномочия не действуют в период чрезвычайной ситуации.
   - Какой ситуации! - вскипел Томпсон.
   - Шторм прошел, небо абсолютно ясное!
   - Мистер Томпсон, пока не восстановлены системы связи, станция находится в режиме ЧС, не забывайте регламент, - издевательски спокойно ответил Павел Сергеевич, но его правая рука была постоянно сжата в кулак, от напряжения костяшки побелели, дыхание было прерывистым.
   - Считаю, что это саботаж, - Томпсон вскочил с места.
   - Вы временно, до окончания разбирательства, отстранены от выполнения своих обязанностей! Прошу сдать пропуск.
   В зал вошли трое крепких мужчин с автоматами наперевес, они были одеты в черные комбинезоны с символикой исследовательского центра.
   - Оружие запрещено на станции! - вскочил Алексей Евгеньевич. - Что вы себе позволяете?!
   - Успокойтесь, и никто не пострадает, - грудным голосом ответил ему один из автоматчиков, дулом предлагая сесть на место.
   - Что тут происходит? - Павел Сергеевич смотрел прямо в глаза Томпсону, тот, не выдержав, резко отвернулся.
   - Вы все отстранены от работ и помещены под арест, - Томпсон ткнул пальцем в Анатольича и Алексея Евгеньевича. - Немедленно сдайте браслеты!
   Анатольич, спокойно снял свой браслет и положил его в центр стола, один из свиты Томпсона резким движением схватил его, придвигая к себе. Алексей Евгеньевич, кипя от негодования, бросил браслет в лицо Томпсону, за что сразу получил удар прикладом в спину от ближайшего автоматчика.
   - Не надо, Алексей, - проговорил Павел Сергеевич по-русски, передавая свой браслет ближайшему синему свитеру.
   В зал вбежал Жан, разгоряченный от бега, громко дыша.
   - Что Вам тут нужно? - резко окрикнул его Томпсон.
   Жан удивленно посмотрел на него, желая парировать грубость, но тут он заметил автоматчиков. Его лицо приняло от удивления немного по-детски глупый вид, он искал глазами ответа у друзей, но заметив браслеты на столе, побагровел от гнева.
   - Вы кто такие?! - вскричал Жан по-французски.
   - Ваня, успокойся, - вкрадчиво проговорил Анатольич, поймав рукой автоматчика, собравшегося уже огреть Жана по голове прикладом. Автоматчик, почувствовав железную хватку, испуганно смотрел на Анатольича.
   - Давайте без мордобоя?
   Томпсон казалось понял русскую речь Анатольича и жестом приказал охране отойти.
   - Вот так вот, Ваня, - сказал по-русски Павел Сергевич.
   - Ты что хотел сказать?
   Жан недоверчиво смотрел на присутствующих, Павел кивнул ему, что говорить нужно.
   - Я хотел сказать, что наших запасов осталось не более, чем на трое суток.
   - Как так? - Томпсон начал листать планшете, - по данным запасов хватит более чем на две недели!
   - Почти все продукты заражены и подлежат уничтожению, - ответил ему Жан, гневно сверкая глазами.
   - Я не думаю, что это проблема, - уверенно сказал Томпсон. - Ближайший привоз будет через неделю. Все, кто не принимает участие в работах будут переведены на урезанный паек, трети рациона вполне хватит.
   - Но! - начал было Жан, Томпсон перебил его.
   - Вокруг нашей станции огромное количество рыбы, нас же пугал ваш акустик акулами, так давайте устроим на них охоту, убьем сразу всех зайцев!
   Томпсон, довольный своей идеей, посмотрел на окружающих, свита одобрительно закивала.
   - Это плохая идея, мы не понимаем, с чем имеем дело. Это рискованно для жизни людей, - Павел Сергеевич не мигая смотрел на Томпсона.
   - Не знал, что Вы трус, - свитера натужно рассмеялись, - мы отправим с рыбаками нашего ихтиолога, заодно. Но хватит, прошу вас покинуть помещение.
   Охрана дулами пригласила арестованных выйти, Жан, весь кипя от гнева, не заставил себя ждать и вышел первым.
  
   - А теперь давайте сами, хорошо? - Костя разобрал дыхательную систему, предлагая стоящим рядом молодым ученым Билу и Отто самим попробовать собрать.
   Дверь не успела открыться полностью, как в зал влетела Марина. Она схватила Костю за руку и потащила к выходу.
   - Эй, подожди, у меня инструктаж, - запротестовал Костя по-русски.
   Ребята, широко улыбаясь, смотрели на Марину, отложив детали в сторону.
   - Давайте учитесь! - скомандовала им Марина и, не терпя возражений, выволокла Костю за дверь. Ничего не говоря, она потащила его в ближайшую уборную.
   - Это мужская, - заметил Костя, в то время, как Марина обходила все кабинки. - Что случилось?
   Марина закрыла дверь изнутри, долго прислушивалась, гневно посматривая на по-дурацки улыбающееся лицо мужа. Костя вскоре понял, что это не очередная игра и принял серьезный вид.
   - Говори.
   - Ты ничего не знаешь? - удивленно прошептала она, отводя его подальше от вентиляционной шахты. Его позабавила эта предосторожность.
   - Нет, а что я должен знать? Сегодня выхожу в ночную.
   - Павла Сергеевича арестовали, - прошептала она, зажимая ему рот рукой. - И Анатолича с Алексеем Евгеньевичем.
   - Как арестовали? Кто? Ничего не понимаю.
   - Это люди Томпсона, они вооружены! - Марина с ужасом посмотрела на Костю.
   - Ничего не понимаю, странно, целый день пытаюсь с Анатольичем связаться. А кто тебе это сказал? - Костя попытался набрать Павла Сергеевича, но Марина отменила вызов.
   - Не надо. Мне это Гуля передала.
   - В смысле, позвонила?
   - Нет, передала, - Марина достала маленький клочок бумаги, убористо исписанный мелким почерком.
   - Сегодня дали треть порции, Гуля говорит, что продуктов почти не осталось, холодильники уже давно пустые.
   - Так, понятно, - Костя обдумывал дальнейшие действии, но ничего путного в голову не приходило.
   - Я думал, что это несерьезно, хотел как раз разъяснения получить.
   Костя достал блокнот и показал Марине, в сообщении говорилось, что в связи с болезнью ряда руководителей исполняющим обязанности назначается Томпсон.
   - Что будем делать? - спросил Костя.
   - Жан просил передать, чтобы мы ничего не предпринимали, так просил передать дядя.
   - Не понимаю, какая в этом надобность? Странно все это.
   - Не знаю, не знаю, - повторила Марина, рассеянно смотря на стену.
   - Хорошо, пока делаем вид, что ничего не знаем, понятно? - Марина кивнула, - после смены подумаем.
   - Меня завтра отправляют на рыбалку.
   - Какую еще рыбалку?
   - Обыкновенную, Томпсон распорядился. Надо пополнить запасы, судно придет не раньше, чем через неделю.
   - Не очень понимаю твоего участия.
   - Сама не понимаю. Кстати, Бориса тоже отправляют.
   - Чудно, никто больше не сможет с эхолотом справиться?
   - Видимо. А знаешь, кто у нас теперь главный?
   - Томпсон?
   - Нет, Томпсон такой ерундой заниматься не будет. Дениска, вот так.
   - Да не может быть, не шути так.
   - А я не шучу, посмотри, кто тебе выписал наряд. На листе наряда значилась подпись ВРИО начальника станции Козлова Дениса.
   - Мдам, этот мальчик дров наломает. Пошли, мне надо закончить инструктаж, ребята пойдут с нами в ночную.
   - А ты им доверяешь, они же из этих?
   - Там тоже люди разные. Вот что хочет Томпсон, вот это вопрос. Слишком решительный шаг, для просто научной работы.
   Он вышел первый, через минуту из уборной вышмыгнула Марина, проскользнув тенью в жилой отсек. Возникало странное ощущение, везде было невообразимо тихо, привычные в это время голоса, небольшие группы праздно расхаживающих сотрудников станции - ничего не было, только легки гул вентиляции и ровный белый свет. Он вошел в учебный зал, где его студенты закончили со сборкой и примеряли на себя водолазные костюмы, намереваясь совершить погружение в учебном бассейне, расположенном по центру зала.
   - Вот так, - поправил костюм Биллу Костя, - готовы погрузиться?
   - Да! - ответили ребята, светясь от радости.
   - Отлично. Сегодня пойдете с нами, если не хотите, говорите, ничего в этом позорного нет.
   - Мы согласны, - сказал Билл, - тем более, что работы у нас пока другой нет.
   - Как нет?
   - Распоряжение Томпсона, отправил на каникулы на две недели, - ответил Отто.
   - А это ваша жена? - спросил Билл, примеряясь надеть шлем.
   - Да, понравилась?
   - Красивая, - ответил Отто, Билл утвердительно закивал.
   -Это да, но не особо засматривайтесь, эта акула перекусит вас как орешек.
  
   Яркая луна выскочила из-за тучи, разгоняя своими холодными лучами рваные остатки серых облаков. Лунная дорожка мерно покачивалась на безмятежной глади уснувшего океана, растворяя лунный свет в чернеющей глубине, легкий шелест волн, да свет дежурных прожекторов станции, плавно плывущих по акватории киловаттами света, тихое ворчание редукторов лебедки добавляло в эту картину нотки простой мелодии.
   Пронзительный звон лопнувшего троса нарушил эту гармонию, взвизгнула лебедка, неистово вращая свободный от нагрузки трос. Из воды показалась темная спина контейнера, один край настойчиво тянул его вниз, отчего стрела крана ужасно скрипела, изгибаясь от разбалансированной нагрузки. Контейнер медленно подтягивали к причалу, чуть-чуть приподняв над водой. Через десять минут он уже стоял на площадке пирса, такелажники, не торопясь, отстыковывали крепления.
   - Давай следующий, - раздалась команда в ухе Константина, они как раз заканчивали обвязку ближайшего к стации контейнера.
   Остальные были разбросаны по дну как горсть камешков, неряшливо кинутая мальчуганом в песок. По плану они должны были поднять за сегодня десять штук, но действительность была иной, на один контейнер у них ушло более трех часов, а смена должна была закончиться через два часа.
   - Как они себе это представляют? - возмущался Федоров, вмешиваясь в эфир. По полчаса на контейнер?
   - Работай давай, - буркнул на него Костя, он весь взмок, откапывая глубоко засевший в иле тяжелый контейнер. Первая попытка вздернуть его лебедкой закончилась обрывом всех тросов, - тебя не на променад позвали.
   - Да я работаю, - обиделся Федоров, - мы все работаем. Вот ты скажи, откуда такая спешка?
   - Наверно к дню взятия Бастилии не успеваем, - вступил в разговор Петерсон, закручивая крепления на верху контейнера.
   - У нас раньше говорили "успеть к 7 ноября", мне так дед говорил, когда что-то делали впопыхах, - вступил в разговор Павлов, окапывая контейнер с другой стороны.
   - А что такое 7 Ноября? - спросил Петерсон, устало опуская огромный ключ.
   - Красный день календаря! - весело отозвался Федоров, - день Октябрьской Революции.
   - А, так это почти одно и то же, - Петерсон негромко рассмеялся. - Костя, может ты скажешь все-таки, что происходит? Что это за ерунда со сменой руководства?
   - Отставить разговоры! - скомандовал Костя, но потом добавил тихо, надеясь, что его не услышат наверху, - после смены поговорим.
   - Ok, шеф, - Петерсон принялся за последнее крепление.
   В ухе раздался трескучий кашель, это был условный сигнал Михалыча, значит кто-то подключился к их каналу связи.
   - Сколько уже подняли? - раздался властный голос Дениса.
   - Командир нашелся, - буркнул Федоров, не боясь, что его могут услышать, он принципиально не воспринимал Дениса за руководителя.
   - Один, на причал посмотри, - ответил ему Костя.
   - Почему так медленно, вы должны поднять за смену десять штук.
   - Это невозможно, надо опускать технику, чтобы мы могли их подтащить к станции, дальше кран захватить не сможет.
   - А меня это мало волнует. Пока не выполните, можете не подниматься.
   - Денис, ты бы сходил поспал, что ли, а то несешь не пойми что, - снисходительным тоном ответил ему Федоров.
   - Федоров! - вскипел Денис, - тебя разве кто-то спрашивал? Выговор захотел?!
   - А ты меня своими вонючими бумажками не пугай, нашел пацана, - спокойно ответил Федоров. - За собой лучше подотри.
   - Коля, прекрати, - остановил его Костя. Денис, мы поднимаем еще один, и на этом смена закончена. Твоя задача в дневную смену обеспечить как минимум доставку техники и рельс.
   - Кто и что будет делать - это мне решать, если ты хочешь и дальше работать в компании.
   - Не очень то и хочу, - прервал Дениса Костя. - Мне надоел этот треп. Я отвечаю за людей и на площадке решаю, кто и как будет работать. Михалыч, готовь через час переноску, первыми пойдут Петерсон и Павлов.
   - Понял тебя, - ответил ему Михалыч.
   - Мирный, конец связи, - Костя отменил вызов.
   Петерсон постучал по контейнеру, все было готово.
   - Всем отойти, - скомандовал Костя по внутренней связи, вызывая причал. - Тяни помаленьку.
   Тросы начали медленно натягиваться, поблескивая темной сталью в лучах прожекторов. Контейнер дернулся и сел обратно на место, тросы чуть опустились. Второй рывок и контейнер вздернулся со дна, неторопливо раскачиваясь.
   - Перегрузили, - заметил Федоров.
   - Нет, скорее груз открепился при падении, - сказал Петерсон, - ну что, на сегодня все.
   - Да, сейчас закончат подъем, пока собираем инструмент.
   - Что это? - вскрикнул Павлов, указывая рукой в непроглядную толщу воды, которую не могли охватить лучи прожекторов.
   - Что? Что ты там увидел? - спросил Федоров, вглядываясь в черноту.
   - Там, - повторил Павлов, - я видел движение. Теперь там!
   Он показывал в другую сторону, и все начали приглядываться, пытаясь в небольших искорках света хоть что-нибудь разглядеть.
   - Вижу! Вижу! - вскричал Федоров. - Вон там, там!
   - Да что там, говори яснее! - разозлился Костя, он не видел ничего, кроме непроглядной тьмы.
   - Черт, метров пять, а может больше! - воскликнул Федоров. - А вон еще одна!
   Теперь Костя разглядел вокруг них быстрые движения длинного тела, а за ним еще одного. Внезапно в маленьком куске света появилось острое рыло, но тут же скрылось обратно, подставив кусок серой спины.
   - Твою мать, акулы! - вскрикнул Павлов, - их тут десятки, черт, черт! Черт!
   - Не паниковать! Все под контролем! - закричал Костя, он сам не верил в это, потому голос его дрогнул, выдав недостойный для командира страх.
   - Михалыч, Михалыч! - завопил Федоров, вызывая диспетчерскую, - давай переноску, быстро!
   - Что случилось? - раздался голос Михалыча.
   - Срочно, эвакуируй! Возможно нападение на человека, - внятно проговаривая каждое слово ответил Костя. - Как слышишь?
   - Слышу, Неман. Но у нас Контур замкнут, сообщений о пересечении нет.
   - Черт, что это? - воскликнул Петерсон, указывая рукой наверх.
   В область света вырвалась здоровая серая акула и на полной скорости атаковала медленно поднимающийся контейнер. Животное отлетело от стального бока, будто не чувствуя боли, и скрылось в темноте. Контейнер от удара начал сильно раскачиваться, заныли протяжно тросы.
   За первой акулой на свет, прямой наводкой, как торпеды, вылетело еще две акулы, они били в один бок, придавая контейнеру все большую амплитуду. Лопнул первый трос, контейнер сильно раскачиваясь, повис на месте.
   - Что у вас там происходит? - раздались взволнованные голоса с причала.
   - Да черт его знает! - воскликнул Костя, отклоняя их вызов. - Михалыч, где транспорт? Мирный! Мирный!
   Связи не было, работала только внутренняя между членами команды.
   Из темноты вылетело еще три акулы, ударив почти в одну точку на излете, контейнер, получив новый мощный импульс, как пушинки откинул пятиметровых акул в сторону, лопнул второй трос, он повис на одном краю, теряя амплитуду, друг за другом лопнули остальные тросы, и контейнер стал опустился на дно, подняв облако встревоженного ила.
   - Где транспорт? Где транспорт? - начал паниковать Павлов, не отпуская из рук гидромолот.
   - Сережа, все нормально, сейчас будет, - успокаивал его Костя, тщетно пытаясь вызвать диспетчерскую.
   Молниеносно вылетевшая из тьмы акула сшибла прожектор, как по команде за ней влетела другая, разбивая головой второй прожектор. Резко все погрузилось во тьму,
   - Сгруппироваться! - скомандовал Костя, но дополнительной команды не требовалось, итак все как могли бежали друг к другу.
   - Что дальше? - прошептал Павлов, боясь, что его услышат.
   - Ждать транспорт, - также шепотом ответил Костя. В полной тьме было страшно разговаривать громко. - Павлов, Петерсон, вы пойдете первыми. Я с Колей во вторую очередь.
   - Почему нельзя всем вместе подняться? - спросил Петерсон.
   - Переноска выдержит только двоих, а до другой мы в темноте не дойдем.
   - Хорошо, что они нас тоже не видят, - прошептал Федоров.
   - Кто не видит? - переспросил Петерсон.
   - Как кто, акулы, света больше нет.
   - Им свет не нужен, это скорее всего тигровые акулы, они ночные хищники, - ответил Костя.
   - Умеешь ты поддержать в трудную минуту, - огрызнулся Федоров.
   Они почувствовали легкое движение около себя, Петерсон нервно дернулся.
   - Спокойно, все в порядке, - прошептал Костя. Нервы были напряжены до предела, любой шорох, движение воды заставляло вздрагивать каждый мускул на теле, - нам бояться нечего, костюмы нас защитят.
   - Неман, Неман! Вызывает Мирный! - громко раздалось в ушах у всех. - Неман, слышите меня?
   - Да, Мирный, слышу вас. Где транспорт? - от внезапного громкого звука у Кости закружилась голова, язык еле передвигался.
   - Спускаю. Что произошло?
   - Да забери ты нас отсюда! - вскричал Павлов.
   - Вон она, - Петерсон показал на медленно спускающийся лифт, подсвеченный желтыми и красными огнями.
   - Пошли, - скомандовал Костя.
   Они торопливо двинулись к спускающейся решетчатой кабине. В свете красного фонаря мелькнула черная спина, кабина покачнулась, будто задетая кем-то.
   Павлов и Петерсон зашли в кабину, Костя закрыл за ними, и лифт медленно пополз наверх. Вскоре свет фонарей перестал пробиваться сквозь толщу воды, и они опять погрузились в темноту.
   - Ладно, не дрейфь, капитан, - усмехнулся Федоров, - выберемся.
   - Конечно, выберемся.
   - Я решил, хватит с меня, это последняя вахта, хочу на сушу.
   - Да и так вроде на земле стоишь, чего еще желать?
   - Ха-ха. Ладно, надо инструмент собрать.
   - Не надо, брось, никуда не денется.
   - Нет, я так не могу, я сейчас.
   Федоров вслепую пошел обратно.
   Костя вздохнул и, перебарывая страх, пошел за ним. Он думал, что стоять на месте тоже не самая лучшая идее, ничего не могло гарантировать безопасность.
   - Ты где? - позвал его Костя, широко расставляя вперед руки.
   - Тут, - ответил Федоров. - Это ты меня толкнул в спину?
   - Нет, не я.
   - Хм, может показалось.
   - Иди обратно, брось все! - у Кости внутри все сжалось от тревожного ожидания беды. Блеснули красно-желтые огоньки высоко, он невольно засмотрелся на них.
   Истошный крик оглушил его, заставив присесть на землю. Цепенея от ужаса, Костя не мог сдвинуться с места. Он чувствовал, что впереди велась ожесточенная борьба, голова была заполнена криками Федорова. Собравшись с духом, он бросился вперед.
   Мощный удар хвоста отбросил его в сторону, он вскочил, разогретый выбросом адреналина, выхватил из ножен водолазный нож. Схватка была совсем рядом, Федоров уже престал кричать, хрипя что-то ему в ухо. Пригибаясь от повторного удара, он вернулся, рука почувствовала над собой скользкое тело животного, Костя моментально всадил в него нож и дернул на себя что есть силы. Не разбирая, он кромсал акулу. Животное дернулось в смертельной судороге и отбросило его назад.
   Нащупав возле себя нож, он ползком, двигался обратно. Правая рука крепко сжимала нож, глаза уловили свет фонарей, лифт прибыл на место, в ушах запищал звуковой маяк.
   - Коля, Коля! - кричал он, левая рука нащупала впереди предмет, сомнений не было, это был водолазный костюм. - Коля!
   Федоров молчал. Костя свободной рукой подергал его за плечо, рука неприятно утонула в потерявшем твердость костюме, он начал ощупывать друга, борясь со страхом и, не понятным отвращением, все тело Федорова было будто перемолото, связь с его датчиками была потеряна, ни дыхания, ни пульса.
   Резкая боль заставила его упасть на спину, кто-то вцепился в его правую руку, буквально терзая ее, пытаясь размолоть на части. Дикая боль вдруг сменилась горячкой, нож выпал, акула тянула его в сторону, вырывая руку из тела. Костя лихорадочно шарил по дну, рука нащупала ручку гидромолота. Разогретая кровь придала ему сил, по дуге левой рукой он обрушил на голову акуле инструмент, палец привычно нажал на пуск.
   Хватка ослабла, и тяжелое тело рухнуло рядом, Он с трудом высвободил истерзанную руку из раздробленных челюстей. Не хватало кислорода, датчик истошно пищал, видимо была пробоина.
   Скользкое тело толкнуло его в плечо, и он повалился на спину, молот остался лежать где-то рядом. Голова кружилась, во рту стоял отвратительный вкус крови, ему показалось, что это и есть вкус страха.
   Костя встал на колени и выпрямился, сил подняться уже не было.
   - Давай! - заорал он во тьму, - ну что ж ты, давай, закончи дело!
   Но атаки не было, он чувствовал, что рядом с ним плавает одна, а может и больше акул, не приближаясь к нему, сторожа его. Он ждал атаки, мысленно готовясь к ней, но нет, к этому нельзя было быть готовым, смертельно захотелось жить, затуманенный от боли взгляд вновь увидел впереди красно-желтые фонари.
   - Ну и черт с вами, - прохрипел он и пошел на коленях в сторону лифта. Он несколько раз падал, проваливаясь в беспамятство, но приходил в себя от легких ударов в бок. Костя чувствовал, что его кто-то сопровождает, но это было уже другое животное, оно было меньше. Ему показалось, что его подталкивают вперед, помогают идти.
   Костя заполз в кабину, ловя сквозь туманный взгляд дверцу. Лифт дернулся, и начал медленно подниматься наверх. Уже отключаясь, Косте показалось, что в свете красных фонарей рядом с ним поднималась морда черного дельфина.
   - Неман, Неман, ответьте. Неман, Неман, - не останавливаясь, повторял Михалыч, делая паузы, чтобы вслушаться в пустой эфир, заполненный шипящим белым шумом. - Транспорт отправлен. Транспорт отправлен. Неман, как поняли, прием.
   Володя ерзал на соседнем стуле, судорожно перебирая клавишами. Они добровольно остались на вторую смену, не желая днем общаться с новым руководством. Михалыч утирал пот со лба большим платком и продолжал настойчиво отправлять позывные.
   - Сели! - радостно воскликнул Володя, - система определила двоих.
   - Слава Богу! - выдохнул Михалыч, откинувшись на кресле. - Что у нас со связью, не понимаю.
   - Так все вышки обрушило, ретранслятор повредило, - Володя одним глазом следил за подъемом лифта, а другим старался отслеживать работу реактора.
   - Контрур включен? - в очередной раз спросил Михалыч, он закрыл глаза, вслушиваясь одним ухом в белый шум канала связи.
   - Работает, - в очередной раз ответил ему Володя, бросил беглый взгляд на панель и переключил обратно на реактор. Странное чувство заставило его вернуться обратно, он не поверил своим глазам, несколько раз обновив данные.- - А теперь не работает.
   - Как не работает? - Михалыч дернулся, открывая параметры на своем экране.
   - Не знаю, только что работал! - заволновался Володя. - Работал, честное слово!
   - Вижу, вижу, - успокоил его Михалыч.
   - Странно, вся система не работает, по всему периметру.
   - Андрей Михайлович, может питание отрубилось? Я пойду проверю?
   - Давай, но оно не могло отрубиться, там три резервные линии. Вот, возьми метку, твой пропуск там не действует, - Михалыч протянул ему метку дежурного смены, Володя выбежал из диспетчерской.
   Щитовая системы "Заслон" была на другом конце здания, на втором нижнем уровне. Володя бежал что было сил, но ему казалось, что он бежит недопустимо медленно, сердце билось слишком сильно, загнанное спринтом и бессонной ночью.
   Он влетел в раскрытую настежь щитовую и остановился посреди темной комнаты. Только сейчас у него возник вопрос, почему она была открыта. Позади послышались шаги, Володя обернулся, увидев темную фигуру, направляющуюся прямо на него.
   - Кто здесь? - Володя выхватил фонарь, но луч света успел только чуть скользнуть по темной фигуре.
   Удар тока отбросил его в конец комнаты, Володя ударился головой об угол шкафа и, уже теряя сознание, успел заметить, как темная фигура бросила на него искрящийся конец кабеля. Сознание его поспешно отключилось, оставляя телу самому бороться с электрическим ударом.
   Дверь в щитовую захлопнулась, легкий дымок от сожженной одежды и кожи поднялся до датчика, моментально заверещала сирена, из пола вылетела рука манипулятора, оторвавшая кабель от его тела, направленная струя порошка почти полностью засыпала его.
  
   Будильник обиженно запищал назойливой мелодией, Марина, с трудом открыв глаза, привычно хлопнула рукой по кровати, но Кости рядом не было, она села и осмотрелась, он со смены не возвращался, ни шума воды из ванной, ни звона чашек и тарелок в гостиной. Костя всегда вставал раньше, готовя легкий завтрак из полученных по блату свежих овощей из теплицы Жана, но вокруг было абсолютно тихо. Привычный шум шагов из коридора, невнятные разговоры за стенкой, ничего, только тихий гул вентилятора нагнетательного клапана, да попискивание док-станции.
   Будильник еще раз завел свою раздражающую мелодию, она проспала. Второпях собираясь, Марина набрала Костю, странно, но он не отвечал, она попробовала еще раз, но безрезультатно.
   Наспех перекусив остатками вчерашнего пайка, часть своей доли оставила Косте, особо есть не хотелось, несмотря на то, что паек и так урезали почти втрое.
   Гидрокостюм никак не хотел налазить, сморщиваясь в самых неудобных местах, от раздражения она начала рычать, ругаясь то на себя, то на Костю, который еще не пришел и не разбудил ее вовремя.
   Справившись с костюмом, Марина попробовала еще раз набрать Костю, но набор оборвал входящий с катера вызов.
   - Бегу! - крикнула она в браслет и отменила вызов, не дожидаясь ответа.
   Уже перед выходом, Марина остановилась, раздумывая, браслет вновь повторил вызов, она с досады стянула его с руки и бросила в рюкзак. Она вернулась в комнату и стала рыться в шкафу. Среди коробок с ее вещами, в дальнем углу лежал новенький рыбацкий нож, Марина примерила его к себе на пояс, лезвие было ей почти до колена, нож в ее руках больше напоминал небольшой меч. Марина пристегнула его к поясу, спрятав от взора полами длиной куртки.
   У выхода на причал она столкнулась с Денисом, видимо он ее караулил.
   - Привет, Марина. Опаздываешь, - ласково проговорил он.
   Она презрительно посмотрела на него и направилась к выходу. Денис преградил ей проход, недобро улыбаясь.
   - Принято здороваться друг с другом, не так ли?
   - Я опаздываю, - отрезала она, - освободи проход.
   - Ничего, без моей команды не уплывут. Я думаю, что тебе стоит быть посговорчивей, - Денис неприлично улыбнулся, придвигаясь к ней поближе.
   - Послушай, мальчик, - ехидно улыбнулась Марина, - тебе стоит вырваться из своих фантазий - тебе ничего не светит, понял меня? Отойди, а то я закричу.
   - Посмотрим, Мариша, посмотрим, - Денис прошел рядом, скользнув рукой по ее бедру, наткнувшись на пристегнутый нож, удивленно посмотрел на нее.
   - Еще раз так сделаешь, я тебе отрублю руку, - спокойно ответила ему Марина. Не дожидаясь его реакции, она выбежала на причал, где ее уже ждали недовольные лица рыбаки, собранные из дневной смены слесарей и трех водолазов.
   - Ну, где ты там ходишь? - спросил ее строго здоровый водолаз из второго звена, его большие руки были сложены на груди, а взгляд напоминал учителя.
   - Ой, опоздала, - разулыбалась Марина, сокрушая нависшую серьезность. - Но вы, мои дорогие мужчины, сможете же простить столь малое прегрешение прекрасной даме?
   - Конечно, куда мы денемся, - пронесся гул растаявших слесарей.
   - Хм, - пробурчал строгий водолаз, - все хоть взяла?
   - Да, себя!
   - Тогда все на борт.
   Рыбаки докурили, бросив окурки в большой контейнер с мусором, принесенным ураганом, и не торопясь взошли на катер.
   Катер был небольшой и служил в основном для патрулирования акватории станции и обслуживания маяков и датчиков системы "Заслон", о чем также свидетельствовал гордая надпись на корме судна.
   На носу был установлена сооруженная наспех тросовая установка на четыре гарпуна, возле которой суетилось несколько мужчин в одинаковых оранжевых куртках, что-то бурно обсуждая. Небольшой кран был переделан под рыболовецкий трал, серая сеть стопкой была уложена рядом.
   У правого борта стояли трое мужчин в таких же оранжевых куртках, одного она узнала сразу, это был Борис.
   - Привет! - Марина окликнула их, подходя ближе.
   Все трое обернулись, двое ребят приветливо, и немного смущаясь, помахали ей рукой. Это были два вчерашних "студента" Кости.
   - А вы что уже вернулись? - удивилась Марина.
   - Нет, нас Томпсон не допустил, - ответил Билл.
   - Вот мы и напросились на рыбалку, - сказал Отто, потом добавил чуть тише. - Там все какие-то нервные, только и делают, что орут друг на друга.
   - А если не секрет, - хитро улыбнулась Марина, - А что замышляется в "датском королевстве"?
   - Борис нас уже пытал по этому поводу, - ответил Отто. - Но мы сами ничего не знаем.
   - Да, мы не того уровня, - подхватил Билл, показывая пальцами характерный жест.
   -- Ну ладно, потом все расскажете, все-все! - Марина рассмеялась, ребята смутились еще больше.
   - Борь, а ты не знаешь, смена вернулась с ночи?
   - Не знаю, я пытался связаться, но не получилось. Видимо что-то со связью.
   - И у меня не получилось, - ее лицо погрустнело, нарастающая тревога холодила грудь.
   Катер загудел двигателями и плавно отошел от причала. Из капитанской рубки вышло двое мужчин в черных непромокаемых костюмах, у каждого за спиной висел странный продолговатый футляр, ощутимо оттягивающий плечо.
   - Это кто такие? - напряглась Марина.
   - Служба безопасности Института, - ответил Билл.
   - А также личная охрана Томпсона, - добавил Отто, - будут нас охранять.
   - От кого? - удивилась Марина. Ребята только пожали плечами.
   - А что у них за спиной болтается?
   - Они сказали, что приборы, - ответил Борис. - Я попытался с ними поговорить, но они не захотели.
   - Мне они не нравятся, - резюмировала Марина.
   - Они никому не нравятся, - заметил Билл. - Их прибыло около десяти человек, общаются только с Томпсоном.
   - А где наша служба безопасности? Разве ее недостаточно? - спросила Марина.
   - А, ты не знаешь, - сказал Борис по-русски. - Наше СБ отстранили, забрали пропуска. У меня вчера весь вечер рылись.
   - У тебя? Что искали?
   - Наверно записи со звоном, но "индеец хитрый", знает, как табун мустангов в прерии спрятать, - Борис ухмыльнулся.
   Ребята следили за их разговором, не понимая ни слова.
   - Я ей рассказал про обыск у меня, - пояснил им Борис по-английски.
   - Понятно, - покивал головой Билл, - ты нам обещал устроить прослушивание.
   - Позже, как все успокоится.
   - А правда, что начальника станции арестовали? - спросил Отто, видя удивленный взгляд Марины, он добавил, - у нас ходят слухи, что Томпсон захватил власть над станцией.
   - Это не слухи, - прошептала Марина, почувствовав приближение охранников, - потом поговорим, договорились?
   Охранники подошли ближе, их встретила лучезарная улыбка Марины, включившая все свое обаяние.
   - Привет! Я Марина, а как вас зовут? - хлопая ресницами глядела она то на одного, то на другого.
   - Привет, - ответил первый, но уловив неодобрительный взгляд напарника тут же посуровел. - Вы, насколько я понимаю, ихтиолог?
   - Все верно, это я!
   - Вот и занимайтесь своими рыбками, - грубо сказал второй. - О чем вы разговаривали?
   - Как о чем? - удивилась Марина. - О рыбах конечно же.
   Второй охранник долго смотрел на ребят, потом на Марину, глаза его щурились от недоверия, рука нервно одергивала ремень футляра.
   - Я бы не советовал со мной шутить. Надеюсь, вы все меня хорошо поняли?
   - Ой, какой серьезный мужчина! Воскликнула Марина, а потом шепнула, чуть с придыханием. - Меня такие заводят, ты прям "капитан Америка".
   Второй охранник невнятно ругнулся и пошел на нос катера, первый, извиняюще улыбаясь, поторопился за ним.
   Катер на полном ходу шел вперед, рассекая волны спокойного океана с легкостью талантливого танцора. Парящего над сценой в вихре затейливых па, еще мгновение, и судно вспорхнет над водной гладью, освобожденное от силы притяжения еще неизвестным человечеству физическим законом.
   Новопосвященные рыбаки, зараженные рыбацким азартом, столпились около рубки, облепив панель стационарного эхолота, Толкая друг друга от нетерпения, они горланили на множество языков, доказывая свою точку зрения на своем родном языке, оппонент же, погруженный в это всеобщее языковое поле азарта, доказывал на своем родном языке.
   Солнце набрало свою силу, согревая теплыми лучами сырую от пенных брызг палубу, станция отдалялась, прячась за пелену тумана, лоскуты которого разбивал в своем веселом беге катер.
   Марина посмотрела на индивидуальный маяк Контура на запястье, ее личный контур был замкнут, но, еле заметная от ярких солнечных лучей, тревожно мигала желтая лампочка связи с главным Контуром системы "Заслон".
   - У тебя работает? - спросила она у Билла, показывая на свой маяк.
   - Да вроде да, - Билл достал его из куртки. - Вот, посмотри.
   Связи не было. Она проверила у Отто и Бориса - тоже самое. Она нахмурилась и направилась к разгоряченным рыбакам.
   - Дайте-ка посмотреть! - Марина растолкала "рыбаков". Акватория отображалась на много сотен метров вперед, исследуя глубину почти до самого дна. Катер уже давно вышел за пределы действия Контура.
   - Понятно, - вслух проговорила Марина.
   - Где же рыба? - спросил ее худенький парень рядом, это был один из слесарей, она видела его пару раз в кабинете Анатольича.
   - Не знаю, Виталь, кто из нас рыбак?
   Мужчины дружно рассмеялись.
   - А все-таки, скоро мы настигнем косяк? - спросил ее здоровый водолаз, он был выше всех ростом, смотря на каждого почти что сверху вниз.
   - Ой, отстаньте от меня, я вам клева не обещала! - Марина протиснулась сквозь них, убегая от ответа.
   - И вообще, тут рыбы быть не должно! - крикнула она им, возвращаясь к ребятам у борта.
   - Как не должно, Борис же нашел тучи селедки, - удивились рыбаки.
   - А я вам говорю, что сельдь не водится в этих широтах, - настаивала Марина.
   Мужчины возмущенно зашумели, недовольно ворча и придирчиво вглядываясь в экран.
   - Что, рыбы нет? - спросил ее Борис.
   - Не-а, абсолютно пустая вода, ни малейшего движения.
   - Странно, -- он посмотрел на часы, - мы уже плывем больше часа, должны были нагнать хотя бы один косяк. Мои приборы так далеко не берут, не понимаю.
   - А может рыба уже уплыла?
   - Вряд ли, мы перед отходом сверили курс с данными акустической лаборатории, рыбы там было море.
   - Может она от нас прячется? - предположил Билл.
   - Да, этот эхолот же только с углом обзора до 120 градусов, - поддержал его Отто.
   - Что ты предлагаешь, повращать катер на месте, может рыба где-то сбоку? - спросила Марина.
   - Необязательно. Можно пока остановиться и скорректировать курс. Аппаратура у меня с собой, а ребята мне помогут, мы, как оказалось, коллеги, - сказал Борис, указывая на корму, где стояло два металлических ящика.
   Катер стал замедлять ход. На палубу поднялся капитан, невысокий полноватый мужчина в темно-синем костюме с ярко желтыми буквами на спине "Мирный-3".
   - Ну что? - окликнул он недовольных рыбаков тоненьким тенорком.
   - Да ничего, - разражено ответили ему на нескольких языках, - пусто.
   - Ну, не знаю, - пропел он, - точки достиг, надо корректировать курс. Но учтите, это вам не рыболовецкий трал, у меня запас хода не такой большой.
   Все вопросительно посмотрели на ребят у борта. Билл и Отто побежали на корму, собирать оборудование.
   Марина несколько раз попробовала вызвать Костю, потом диспетчерскую, но связи не было.
   - Вышки снесло ураганом, - сказал Борис, услышав ее нервное клацанье по клавишам на браслете, - ретранслятор катера по сути бесполезен.
   - Ты хочешь сказать, что у нас нет никакой связи со станцией?
   - Да, как в старые добрые времена: только ты и море.
   - Кто еще знает?
   - Билли Отто, капитан, остальным решили не говорить.
   - Это правильно. Медноголовые тоже не знают?
   - Думаю да.
   Ребята собрали оборудование и позвали Бориса. Билл медленно опускал зонд за борт, стараясь делать это как можно плавнее, Отто опустил зонд с другой стороны.
   - Ну что, посмотрим? - сказал Борис, когда ребята вернулись, крепко закрепив зонды на перилах бортов.
   Борис ввел корректирующие данные для калибровки приборов. На широком экране начала медленно прорисовываться слой за слоем водная поверхность, появился темным пятном на ней их катер, изображение постепенно принимала объемную форму, открывая взору все глубже тайны океана.
   - Черт, вот же они! - вскричал один из рыбаков, первым заметивший удаляющееся от них плотное движение темных тел.
   - Это что получается, они от нас убегают? - недоуменно спросил другой рыбак.
   - Капитан, ты курс понял? - насели на бедного капитана, устало потиравшего лоб, рыбаки.
   - Да понял, сейчас нагоним, вот только ребята приборы свои соберут.
   Воодушевленные рыбаки бросились вытаскивать зонды, аккуратно сматывая кабели.
   Катер стал медленно поворачивать, и штатный эхолот зафиксировал хвост удаляющегося от них косяка рыб.
   - Вперед, вперед! - завопили воодушевленные рыбаки. Кто-то стал раскладывать сеть, готовясь закрепить ее на самодельном трале.
   Катер быстро набирал ход, и стало ясно, что вскоре он настигнет беглецов. Рыбаки от нетерпения расхаживали по палубе, споря друг с другом, когда следует вбрасывать сеть и на какой скорости стоит тащить трал.
   Марина, зараженная общим весельем, стояла на носу катера, подставив лицо соленому ветру. Катер шел прямым курсом на солнце, ослепленная, она жмурилась, но не уходила, не желая пропустить самое интересное.
   Справа от катера блеснул на солнце белый плавник и тут же скрылся под водой. Марина помотала головой. Как бы встряхивая себя от видения. Вскоре блеснуло два плавника с другой стороны. Прямо перед носом катера взмыл черный дельфин, потом еще один, с другой стороны.
   До цели оставалось несколько десятков метров, когда мощный удар в левый борт заставил катер сойти с курса, люди на палубе полетели к правому борту, сильно ударившись о перила. Капитан резко затормозил и выбежал на палубу.
   - Что случилось? - закричал он, бегая от левого борта к правому. Эхолот показывал отсутствие препятствий, ни рифов, ни других подводных объектов, акватории хорошо просматривалась и была абсолютно чистой.
   - Смотрите! - закричал один из рыбаков, указывая на левый борт.
   Вдали появилось два белых плавника, которые скрылись за несколько десятков метров до катера. Один за другим последовали страшные удары в борт, и тут же три мощных удара в правый борт. Люди болтались по палубе как мешки с песком, некоторые разбили голову о креплении перил, все их лицо было залито ярко красной кровью.
   - Они разобьют мой корабль! - кричал капитан. - Господи, что им надо?!
   Марина потирала ушибленное место на голове, от удара в ушах стоял звон, во рту чувствовался вкус крови.
   Оба охранника вытащили из футляров автоматы и открыли огонь по приближающимся с левого борта акулам. Пригибаясь, она перебежала на корму.
   Вода окрасилась темно багровыми пятнами, вторая акула ушла на дно, уходя от обстрела.
   - Заводи машину, уходим, уходим! - завопил суровый охранник капитану, вытиравшему разбитое лицо смятым платком.
   Капитан не успел добежать в рубку, когда катер принял еще два удара в правый борт, что-то внизу затрещало, и судно начало крениться на бок.
   Слева появилось два плавника, охранники взяли их на мушку, подпуская ближе, но одна акула вдруг резко взяла в сторону, обходя катер, а друга ушла под воду. Не разгадав маневр, охранники повернулись к другому борту.
   Внезапно из воды вылетела огромная акула, стремительно запрыгнув на палубу. Марина, схватившаяся за спасательный круг с другой стороны, смотрела, как в замедленной съемке, полет шестиметрового чудовища. Акула, с широко разинутой пастью, абсолютно бесстрастными глазами, влетев на палубу, сбила одного охранника в воду хвостом, а второго буквально перекусила пополам. Бешенное животное, затормозившееся о перила, терзая жертву, неистово била хвостом, сметая все вокруг. Хлипкие перила разлетелись, и акула, все так же неистово дергаясь, упала за борт, увлекая за собой судно. Катер накренился на правый борт и сильно черпнул воды.
   Марине, сквозь заторможенность от невозможности увиденного, показалось, что она услышала, как в воду вместе с акулой упало еще что-то. Левый борт был облеплен застывшими в ступоре от смертельного страха людьми, смотрящими перед собой остекленевшими глазами.
   Отто, подскальзываясь на мокрой палубе, влетел в рубку. Через минуту катер дернулся, просел на левый борт, и стал неприятно скрипя поворачивать обратно к станции. Капитан судорожно держался за перила, не в силах повернуть головы, он смотрел на прорванный правый борт, возле которого валялись страшные останки человека, скрытые окровавленной черной тканью.
   Отто включил автопилот, задав курс возвращения в док станции. Можно сказать, что ему повезло, в первый момент от удара его отбросило прямо в сеть, он отделался легкими ушибами и ссадинами на голове.
   Впереди была видна только открытая вода, солнце скрывалось за серой вуалью низкого тумана. Вяжущая духота заполнила собой все вокруг, Отто достал бутылку воды из ближайшего ящика, лежащего на боку, как и другие ящики с выданным сухим пайком и бутилированной водой. Он пил с жадностью, задыхаясь, с наслаждением.
   Катер потрясывало от повреждений, автопилот непрерывно корректировал курс разбитым рулем.
   Пошатываясь, зашел Билл, он был бледен, руки его дрожали.
   - Ты как? - спросил его Отто, протянув воду. Билл молча пил, потом отрицательно покачал головой, уселся на пол возле входа.
   - Ясно, сиди пока здесь, - Отто поволок ящик на палубу. Раздав всем по бутылке, он вернулся к неподвижно сидящей Марине, она смотрела остановившемся взглядом на нос катера.
   - Все в порядке? - он подергал ее за плечо.Марина посмотрела на него спокойным холодным взглядом, в нем не было ни страха, ни ужаса, отпечаток которого до сих пор носили лица многих неудачливых рыбаков, смотрящих прямо перед собой.
   - Все на месте? - спросила она не своим, отрешенно спокойным голосом.
   - Да вроде да, кроме этих двух, - Отто поморщился.
   Марина встала, спина отозвалась резкой болю, она непроизвольно охнула.
   - А где Борис? Я его не вижу.
   Отто осмотрелся, его нигде не было видно.
   - Я не знаю, там только Билл, - Отто махнул рукой.
   Марина хладнокровно сделал большой глоток и, не мигая, проговорила.
   - Он остался там.
   - Не может быть! - Отто прошелся по палубе, начал распутывать сеть, в надежде найти, но катер был небольшой, и его можно было спокойно осмотреть почти с любой точки.
   - Он был на носу, - крикнула ему Марина и ровным шагом направилась туда.
   Ее проводили взглядом, но никто не пошел следом. Отто закончил бесцельно ворочать сеть и пошел за ней.
   Гарпунная установка была покорежена, видимо ударами акулы. На носу в уже начавших застывать лужах крови валялся автомат и остатки конечностей второго охранника. Марина, пачкая обувь в крови, подняла автомат и протянула его Отто.
   - Умеешь пользоваться?
   - Нет! - воскликнул Отто, отшатнувшись. - Я никогда не держал оружие в руках.
   К ним подошел Виталий и забрал оружие из рук Марины, то спокойствие, с которым она стояла возле останков, поигрывая автоматом, пугало его больше, чем акулы.
   - Дай сюда, - сказал он. Обтерев оружие куском ветоши, он бросил ее за борт. Осмотрел оружие. - Тебе надо успокоиться.
   - Я спокойна, - Марина долго смотрела ему в глаза.
   - К черту! - воскликнул здоровый водолаз. - Я погружаться больше не буду! Ни хрена не работает эта долбанная система!
   Его поддержали остальные, не понимая слов, но улавливая смысл на ином, межъязыковом уровне.
   - Господи, Костя, - прошептала Марина, вспомнив про свой браслет. Связи не было. - Отто, мы можем с катера связаться со станцией?
   - Не знаю, я умею только управлять яхтами.
   - Где капитан? - спросила Марина, не видя на палубе синего костюма.
   Они спустились в рубку, капитан, держась рукой за панель управления, непрерывно вызывал станцию.
   - Связи нет, - отозвался с другого конца Билл, усевшись на ящик с сухим пайком, он невозмутимо жевал крекеры. Протянув пачку вошедшим, спросил. - Будете? Ну, как хотите, на станции нас кормить никто не будет.
   - Марина, ты можешь сказать, почем это произошло? - спросил Отто, сев на соседний ящик. Билл вновь протянул ему пачку с крекерами, на этот раз Отто взял несколько штук.
   - Я не знаю, почему, - ответила Марина. Голова сильно болела, и сейчас ей меньше всего хотелось думать. Она потянулась к аптечке, крепко закрепленной на стене у входа.
   - Лучше поешь, - сказал Билл, передавая пачку сладкого печенья.
   Марина села рядом. Печенье было приторно сладким, она насильно запихнула в себя несколько штук, запив остатками воды. Взгляд начал проясняться, головная боль притупилась, освобождая гнетущее чувство тревоги, испытанное ей с утра, и сейчас набравшее свою убийственную силу.
   Катер вошел в зону густого тумана, солнца уже не было видно, автопилот показывал, что до станции плыть еще больше трех часов.
  
   Небо, только серое небо перед глазами, а может оно не серое, а голубое? Борис точно сказать не мог и в ясную погоду, глаза уже перестали щуриться, т.к. солнце неторопливо отплывало за горизонт, забирая с собой частицы живительного тепла. Волны мерно покачивали его, унося куда-то вперед, по только им известному маршруту.
   Спасательные подушки комбинированного гидрокостюма добросовестно держали его на воде, но не давали свободно поменять положение, он мог только довериться волнам и дрейфовать в ожидании спасателей. Но спасателей ждать не стоит, он понимал это отчетливо, трезво оценив свое положение.
   Вокруг, насколько ему удалось оглядеться, был океан, безупречный в своем величии и столь же бесстрастный к его судьбе. Костюм еще сохранял тепло, но Борис чувствовал, что ночь он пережить не сможет. Спасательный маяк методично отрабатывал программу, отправляя в радиоэфир позывные, но они оставались без ответа, станция была глуха, покалеченная немилостью океана.
   Несколько раз ему казалось, что он заметил над собой низколетящих альбатросов, этих бродяг, так милых сердцу любого моряка, но, поразмыслив, он решил, что это были лишь отблески коротких сновидений, в которые он проваливался все чаще.
   Подобная, уединенность, умиротворение, граничащее с забвением, способствовало долгим размышлениям, в которых не было ничего из прошлой жизни, так часто вспоминаемой в предчувствии конца, но не было и ничего из реальности, запертой в душной келье внутри бредящего мозга с мутными стеклами призрачной надежды на крохотных оконцах.
   Он пытался для себя понять, что явилось причины или, быть может, какое событие смогло подтолкнуть природу бросить против них всю свою мощь?
   Сомнений, что работа станции и, возможно, будущие испытания, о которых можно было только догадываться, так вот именно это послужило катализатором, и есть основная причина. Из поверхностной информации, представленной научным отделом, чувствовалось, что все было подготовлено с большой долей высокомерия, ожидая, что вряд ли кто-то поймет, что было вполне оправдано, вопросов и у кого не возникло. Те же, кто высказывал сомнения, были отстранены и изолированы. Странно, но брошенная идея во время посиделки у Павла Сергеевича, сказанная исключительно ради шутки, как бредовая версия, может это и послужило причиной столь спешной и не продуманной смены власти? Получается, их все это время прослушивали, что ж, это вполне возможно.
   Анатольич, старый вояка. А ведь это он первый, с мутным от изрядной доли алкоголя взглядом, треснув по столу кулаком, заявил, что может он и не физик, но такое количество энергия не может просто уйти в никуда, и что все их рассуждения полна чушь.
   "Кто с нами рядом, а? Вот, то-то. Сразу видно, что все вы штатские люди. А я вам скажу - Япония и Корея. Вот как!" - ухмылялся тогда Анатольич, чувствуя, что обскакал своих ученых друзей.
   Борис вспомнил, как они втроем накинулись на него, доказывая, что ему стоит унять свою теорию заговора, один только Жан хлопал глазами и усиленно морщил лоб, пытаясь понять разгоряченную русскую речь.
   "Цунами! - Анатольич стукнул еще раз кулаком по столу. - Все равно кого смоет, а тут и Третья мировая, она же последняя!
   Борис громко рассмеялся, вспоминая глубокое молчание, Жан, слушавший их разговор через переводчика, закрыл от волнения лицо руками. Анатольич, грустно глядя на пустую бутылку, добил: "При любом раскладе обвинят "Чучхе! А там дальше заполыхает вся Азия".
   Вероятность возникновения цунами уже не была такой уж фантастичной, скорее всего чувствовалась усталость мозга, Борису не хотелось верить, что подобная идее имеет право на существование в нашем облепленном лозунгами гуманистических идей мире. Странное чувство холодило грудь, а может костюм уже начал охлаждаться, он мог повредить его при падении. Опять заныла спина, принявшая на себя удар, стало трудно дышать.
   Солнце уже почти скрылось, оставляя его во власти быстро сгущающейся тьмы. Становилось холодно, но холод это был не обычный, он больше напоминал холодный страх. Борис чувствовал внутри себя колеблющееся перед заслонами знаний чувство первобытного страха перед чем-то неведомым, перед могущественной стихией, природой, но может он просто не хотел умирать, так умирать. Его ощутимо толкнули в бок, это заставило его проснуться, лихорадочно оглядываясь вокруг. Волны подсказывали ему, что рядом кто-то есть. Сердце неприятно сжалось, оказывается есть смерть похуже, чем просто замерзнуть посреди океана, в своих размышлениях он и не вспомнил об акулах.
   Можно ли быть готовым к смерти? Можно ли быть готовым к внезапному удару, укусу гигантских челюстей, способных разорвать тело в клочья?
   От второго толчка Борис вскрикнул, отмахиваясь руками от невидимого противника, если это могло что-то изменить. Сердце, неистово колотясь, подобралось к самому горлу, слепые глаза пытались поймать в крупицах света от звезд хоть малый намек на движение, угадать приближение хищника. Нервное напряжение возросло до предела, казалось это не закончится никогда, пусть бы уже закончилось! Примирительная тактика мозга заставила его немного успокоиться. Он бросил правую руку в сторону, океан холодной ладонью гладил его руку, примеряя с собой. Знакомое пощелкивание раздалось совсем рядом, сердце заколотилось вновь, радостно, переполненное надеждой. Он повернул голову в сторону звука, соленые брызги окатили с ног до головы. Веселое пощелкивание и трескотня были совсем рядом, Борис рукой нащупал голову дельфина и погладил ее, на глазах наворачивались слезы, он нес какую-то белиберду в ответ на щелканье озорного животного. Дельфин двинулся чуть вперед, подставляя свой плавник под руку. Борис боязливо схватился за него, на что в ответ сразу получил недовольный посвист. Схватившись сильнее, Борис попытался повернуться, но костюм не позволил, оставляя его лежать на спине. Дельфин медленно протащил его пару метров и громко присвистнул.
   Вскоре с левого бока Бориса толкнула еще одна мощная спина, теперь уже рука уверенно схватила плавник, и оба дельфина, весело перещелкиваясь друг с другом, а может и с ним, наращивая темп, поплыли вперед.
  
   - Не мельтеши, часового нервируешь, - сказал Анатольич, не отрывая взгляд от шахматной доски.
   - Да плевать я хотел! - воскликнул Алексей Евгеньевич, нервно расхаживая по комнате. - Какое они имеют право нас тут держать?!
   - Право самое верное - право сильнейшего, - Анатольич задумчиво чесал голову, игра клонилась к эндшпилю.
   -Ты мне это брось! - не унимался Алексей. - Я... я их по судам затаскаю! Сволочи! Уму непостижимо!
   - А мы тогда вот так, - Анатольич, продолжая оставаться в задумчивой нерешительности, сделал ход ладьей. Павел Сергеевич, уловив озорной огонек в его глазах, в серьез задумался. Вроде бы выигрышная партия, теперь уже не казалась столь очевидной.
   - Ну вот, опять пацана поднял, - сокрушенно вздохнул Анатольич, видя, как в иллюминаторе больничной палаты показалась встревоженная физиономия еще зеленого бойца, силящегося понять, что происходит. - Ты бы хоть по-английски возмущался, а то видишь, парень весь изнервничался.
   - Пусть переводят! - Алексей смачно выругался, не стесняясь подбирать соответствующие эпитеты.
   - Ты знаешь, а ведь автотрансляторы до сих пор не могут перевести это, - Павел Сергеевич довольно улыбнулся.
   - Да куда им до "Русской души", - ответил Анатолич. - Ходи давай.
   - Подожди, ты что-то задумал, не могу понять.
   - Ничего я не задумал, все перед тобой, - неумело соврал Анатольич.
   Павел Сергеевич убрал короля из-под ожидаемого удара, Анатольич засиял, довольный его ходом.
   - Мат. Павел Сергеевич. О-па! - Анатольич вывел вперед слона. Загоняя короля в ловушку.
   - Эм, а ведь верно, мат, - Павел Сергеевич покачал головой.
   - Алексей, посмотри, как Анатольич разыгрался. Уже второй мат мне ставит.
   Алексей прекратил копать траншею и подошел к доске.
   - Красиво, скоро разряд получишь, - похлопал он по плечу Анатольича.
   - Что мне ваш разряд, мне бы заряд. Да побольше.
   - И что тогда? - Алексей сел рядом.
   - Будет красиво, - Анатоьич обернулся на стол около двери, но там было пусто.
   - Ты уже весь наш паек съел, - сказал ему Павел Сергеевич.
   - Сами мне его отдали, - обиделся Анатольич, похлопав себя по недовольно заурчавшему животу. - Жрать охота, мне худеть нельзя.
   - Это почему это? - удивился Алексей.
   - С пирса будет сдувать в океан.
   - Действительно, что-то я не подумал об этом.
   Некоторое время они сидели молча, Павел Сергеевич расставлял фигуры на доске. В дальнем углу зажужжал старый принтер, никто даже бровью не повел. В иллюминаторе появилась голова часового, встрепенувшегося от неизвестного звука. Палата была заброшенной, стоя в листе ожидания на плановый ремонт, но подписывать смету никто не торопился. Начальнику медслужбы не требовались новые помещения, а начальник станции всегда придерживал заложенные средства, расходуя их на более насущные вопросы. Итак продолжалось из года в год. Техника в палате уже сильно устарела, медленно покрываясь пылью.
   Когда их конвоировали в палату, поддерживая легенду о внезапном вирусном заражении. Выбор пал именно на эту палату, как неподключенную к общей сети станции. С одной стороны это изолировало пленников от связи с единомышленниками, с другой же стороны полностью исключало возможность прослушки и более детального контроля, оставался только иллюминатор в двери, скрывающий, правда, несколько темных углов от тревожного стража.
   - Пойду поем! - воскликнул Анатольич. Он встал и подошел к столу возле двери. Шумно копаясь в уже пустой коробке, картинно выискивая хоть что-нибудь, Анатольич в сердцах бросил один из контейнеров в правый ближний угол.
   - Не надо сорить, иди поднимай, - сказал Павел Сергеевич, жестом предлагая Алексею партейку.
   Страж в иллюминаторе, показал, что он тоже голоден, разулыбался и скрылся.
   Анатольич, поднял брошенный контейнер с пола и ловким движением выхватил из-под замаскированного тюками с бельем принтера запечатанный, еще теплый лист. Он сел на место и вложил его в стопку исписанных ходами партий листов. Подобная детская игра забавляла всех, заставляя взрослых мужчин весело посматривать друг на друга.
   - Ты все же думаешь, что Анатольич тогда чушь сморозил? - спросил Павел Сергеевич, перебирая исписанные листы.
   - Я уверен в этом! - воскликнул Алексей. - Извини, Виктор, но это откровенная чушь.
   - Может и чушь, но я знаю одно - энергия просто так никуда уйти не может. Ты же сам понимаешь, мощность реактора известна. А наши Миньоны собрались разогнать его в два номинала!
   - Не может быть! Они же не совсем больные!
   - Я тебе говорю. Они подключили резервные девелоперы.
   - Ладно, хватит. Опять я вас на этот спор вывел, скоро языки сотрете.
   - А здорово все-таки Валера придумал, - сказал Алексей, нетерпеливо смотря, как Павел Сергеевич осторожно приоткрывает запечатанный мелким текстом лист.
   - Да, голова, настоящий шпион, - подтвердил Анатольич.
   - Я же тебе говорил, что не надо демонтировать старую технику, говорил?
   - Ты всегда говоришь правильно, - Павел Сергеевич быстро пробежался по тексту послания и прикрыл его.
   - Ну, что там? - не выдержал паузы Анатольич.
   - Катер вернулся с рыбалки, их атаковали акулы, трое погибло.
   - Кто?! - воскликнули Алексей и Анатольич одновременно. Павел Сергевич призвал их успокоиться.
   - Двое охранников и, - он глубоко вздохнул. - Бориса выбросило за борт.
   - Да что за ерунда?! - воскликнул Анатольич, - пусть немедленно отправят спасательную шлюпку, она его сама найдет.
   - Не найдет, нет связи, - покачал головой Алексей.
   Анатольич сильно сжимал крепкие кулаки и беззвучно шевелил губами, было видно, как его лицо быстро бледнело. Он опустил глаза в пол, скрывая от друзей свой затуманенный переживанием взгляд.
   - Как остальные, - хрипло спросил Алексей, нервно откашливаясь.
   - Целы, только ушибы.
   - Как Марина? - спросил Анатолич. - Она знает про Костю?
   - Нет, ей не успели сообщить.
   - Что значит не успели, где она?
   - Арестована, - вздохнул Павел Сергеевич. - Ей и Вовке вешают сговор, якобы они вывели из строя Контур "Заслона".
   - А, твою мать! - Анатольич вскочил и одной рукой швырнул тумбочку прямо в иллюминатор, - и мы тут сидим?! Убью, тварей!
   Анатольич бросился к двери, как раз в тот момент, когда второй охранник, поднятый разлетевшейся о дверь тумбочкой, открывал дверь, чтобы навести порядок.
   Охранник уже примерился оглушить Анатольича прикладом, но тот, с несвойственной для него грацией, ловко ушел от удара, нанеся свой удар долговязому стражу прямо в челюсть. Охранник беззвучно упал на пол.
   Анатольич выбежал из палаты. Молодой парень трясущимися от страха руками, направил на него ствол автомата и, заикаясь, что-то повторял.
   - Отдай, не глупи, пацан, - по-доброму сказал Анатольич и мягко забрал у него автомат.
   Парень безвольно опустился на корточки и закрыл голову ладонями.
   - Все нормально, ты молодец, - приободрил его Анатольич.
   Алексей забрал автомат у нокаутированного охранника, со знанием дела проверил оружие.
   - Живой, - сказал Павел Сергееич, осмотрев охранника. - Ну что будем дальше делать, Спартак?
   - Подумаем, - Анатольич забрал браслет у молодого охранника. - Иди в комнату.
   Парень испуганно смотрел на него.
   - Иди в палату, - сказал ему по-английски Алексей. - Твой товарищ скоро очухается.
   - Вы что тут устроили? - вбежал Валера, Алексей как раз подтверждал меткой закрытие двери палаты.
   - Революция! - воскликнул Алексей, потрясая оружием.
   - Я за любой бунт, все равно против кого, - ответил Валерий.
   - Однако, не знал, что ты у нас бунтарь, - удивился Алексей.
   - Он анархист, верно, Валера?
   - До кончиков ногтей. Идемте, тут камеры просматриваются.
   - А где они не просматриваются? - спросил Анатольич, неодобрительно глядя на систему видеонаблюдения.
   - В регенерационном отсеке, - Валерий быстро зашагал в сторону отделения, они пошли за ним.
   - А почему никого нет? - удивился Анатольич, когда они проходили пустое отделение.
   - Я всех отпустил после осмотра вернувшихся с катера.
   Они вошли в регенерационный отсек. Дверь закрылась, погружая всех в томящую тишину.
   - Не пришел только Виталий, мне сказали, что он остался на катере, что-то чинить.
   - Виталька? Хм, остался добровольно работать? Хм, - Анатольич задумался.
   - А можешь его вызвать?
   - Нет. Тут не ловит.
   Алексей поставил оружие у стенки и прошел вглубь отделения, где были установлены автоматические боксы регенерационной терапии.
   - Не надо туда ходить! - только успел крикнуть Валерий, но Алексей уже дошел до боксов.
   - Господи! Вова! - вскрикнул Алексей и отшатнулся к стене, отворачиваясь от света прозрачного бокса.
   Его полуприкрытые глаза вновь уловили ужасающую картину обожженного тела, и он, держась за стену, пошел прочь, шумно глотая воздух.
   - Я же тебе говорил, - раздраженно сказал ему Валерий, - я запрещаю вам туда ходить, тут не театр и не цирк! Имейте уважение к своему товарищу.
   - Как у него дела? - остановил его Павел Сергеевич.
   - Пока стабильно, ожог более 90% тела, хорошо, что сердце крепкое. Я его пока ввел в искусственную кому, а там посмотрим.
   - Вовка сильный, молодой, все будет нормально, - уверенно сказал Анатольич.
   - Я тебя как Гулю отпаивать не буду, - обратился Валерий к смертельно бледному Алексею, протянув полоску с таблетками. Алексей отрицательно покачал головой.
   - Не надо. А что с Гулей?
   - Да забежала, как бешенная, а мои дуры не задержали. Лежит теперь в терапевтическом, еле успокоили, лошадиную дозу пришлось вколоть.
   - Мдам, - проговорил Павел Сергеевич.
   - А ну отставить! - рявкнул Анатольич, потом сам осунулся и спросил. - А Костя где, там?
   - Нет, его пока рано в бокс. Костя в реанимации. Баллон пробило вовнутрь, задело сердце и легкое, - Валерий, обычно бесстрастный, с силой закрыл глаза и начал усиленно тереть рукой лоб.
   - Я думал он так и уйдет, пока делал операцию. Кровь так и вскипала прямо на столе.
   - Состояние стабильное? - спросил Павел Сергеевич, пожав его плечо, Валерий молча покивал.
   - Стабильно тяжелое, - шепотом добавил он.
   - Так, все. У них там своя работа, - Анатольич показал рукой вокруг. - А у нас своя. Наш план такой. Первое: надо найти местонахождение Томпсона. Второе: произвести захват.
   - Что будем с охраной делать? - спросил Алексей, холодным взглядом смотря на свой автомат, забрав его от стены.
   - Вот только трупов мне тут не надо! - возмутился Валерий.
   - Значит стрелять только по команде, - Анатольич жестко посмотрел Алексею в глаза. - Ты стрелять умеешь. Выводи из строя, бей по рукам, ногам, понял?
   - Понял, буду стараться.
   - Алексей, нам все равно потом в суд, не стоит отягощать, - Павел Сергеевич пристально посмотрел ему в лицо.
   Алексей спокойно выдержал взгляд, сняв автомат с предохранителя.
   - Валера, у тебя вроде уровень доступа С? - спросил Алексей.
   - Да, а что?
   - Давай мы его немного поднимем, а?
   - Это зачем? - спросил Анатольич.
   - Уровень В дает возможность просматривать коридорные камеры, - ответил ему Павел Сергеевич.
   Алексей взял браслет Валерия и сел за ближайшую рабочую станцию.
   - Уверен, что мой профиль еще не удалили, - злобно усмехнулся Алексей, яростно вбивая в командную строку вереницу длинных команд.
  
   Марина сидела за белым полукруглым столом в малой переговорной и отрешенно смотрела на стену. Она не могла сосредоточиться, ни на одной мысли, все вместе они атаковали ее сознание, вызывая нестерпимые спазмы головной боли. Во рту саднили раны искусанных губ, вкус железа во рту добавлял изрядную долю страха в общее состояние напряженного ожидания чего-то ужасного.
   Она уже больше не думала о произошедшем на катере. Пару раз она вспомнила о Борисе, но это было моментально стерто брошенными на причале словами, когда ее, хватая за руки, волокли, как преступника в здание. Она кричала, требовала, просила объяснить, в чем ее вина, что случилось? И только довольная ухмылка этой мрази, этого подлеца, как ему нравилось то, что он ей говорил, как он радовался!
   Марина вновь вспомнила обрывки его слов, что она убила Костю, что она вместе с... Марина закрыла лицо руками и наконец заплакала. Мозг вновь и вновь напоминал ей слова Дениса, но сердце подсказывало, что он врет, Костя не мог умереть, не мог!
   В комнату вошел Денис, держа в руках забранный у нее нож, и мистер Томпсон. В дверях остался стоять толстый охранник, держащий автомат наперевес, сильно натянув ремень своим пузом.
   - Я думаю, мы сможем себя защитить, - улыбнулся Томпсон, глядя на заплаканное лицо Марины.
   Охранник лениво вышел, дверь тут же закрылась.
   - Марина Александровна, - коверкая язык произнес Томпсон. - Я правильно Вас назвал?
   Марина молчала, слезы начали высыхать на ее глазах.
   Томпсон сел напротив нее, разложив перед собой планшет.
   - Признаться, я не ожидал от Вас такого коварства. Ах, женщины, женщины, -поцокал языком Томпсон.
   - О чем Вы говорите? Я ничего не понимаю, - Марина надела надменную маску, не давая противнику наслаждаться ее слабостью.
   - Вам нравятся молодые ребята, я угадал, да? - Томпсон некрасиво улыбнулся, его уши начали розоветь от возбуждения. - Собственно я хотел понять Ваш мотив, доказывать больше нечего, Ваша метка открыла щитовую "Заслона", Ваш любовник сломал систему. Он Вам уже надоел, как и Ваш муж? Хотели одним выстрелом убить двух зайцев?
   - Господи, каких зайцев, кого убить? - воскликнула Марина.
   - Что с Костей? Где мой муж?
   - Все же вы, русские, в вас такой талант, ни одна английская актриса не может так сыграть. Сцена много потеряла без Вас, - улыбаясь ответил ей Томпсон, - что же до Вашего мужа, раз уж Вас это интересует, то он, номинально, жив. Не повезло, правда?
   - Любовник тоже выжил, прикинь! - засмеялся Денис.
   - С ума сошли, какой любовник? - ошарашено смотрела на них Марина.
   - Вовка горячий парень, да? А такой тихоня с виду, - прогнусавил Денис.
   - О, давайте не будем оскорблять нашу леди Макбет, или, правильней сказать, нашу амазонку? - Томпсон посмотрел на нож в руках Дениса, тот вытащил его из ножен. - Зачем вы носите с собой такое оружие?
   - Какое оружие? - недоуменно спросила Марина, глаза ее вспыхнули яростью.
   - Вот это! - Денис сунул лезвие почти перед ее лицом.
   Марина склонила голову на левое плечо и мило улыбнулась, мистер Томпсон и Денис захохотали. Она схватила правой рукой за лезвие ножа и потянула к себе. Денис рывком попытался выхватить нож из ее ладони, лезвие чуть скользнуло по руке, на стол попадали ошметки синтетической кожи, стал виден матовый титановый протез. Марина выдернула нож из руки Дениса. Пока он, ошеломленный увиденным, застыл на месте, Марина перехватила его руку свободной рукой и что есть силы повалила его на стол. Страшный звук разрываемого тела и хруст раздробленной кости заполнил маленькую комнату, вторым мощным ударом Марина отсекла его руку по локоть. Денис, неистово крича от боли, повалился на пол, заливая все вокруг горячей кровью.
   - Я же говорила, что в следующий раз отрублю тебе руку, поддонок! - Марина, будто без видимых усилий, вонзила нож на половину лезвия в толстый пластиковый стол.
   Мистер Томпсон, забившись в угол, пытался звать на помощь, но у него получалось только шептать.
   - Нравлюсь? Конечно, нравлюсь, - Марина подошла к нему почти вплотную.
   Томпсон, что-то хрипя в ответ, пытался вжаться в стену. Марина скользнула взглядом по его чуть оттопыренным брюкам, показала пальцами перед его лицом несколько сантиметров и громко рассмеялась.
   - Ой, да ты меня прямо хочешь, мразь! - перейдя на русский, хохотала она.
   Томпсон, не выдерживая насмешек, побагровел и истошно стал звать на помощь.
   Марина спокойно села на свое место, откинув в сторону отрубленную руку.
   - Не знали, что я киборг? - Марина продемонстрировала свою правую руку, оторвав еще один кусок кожи.
   Денис уже прекратил кричать, хрипя где-то внизу.
   За дверью послышались крики, затопали армейские ботинки. Раздалось несколько одиночных выстрелов, им в ответ вторила трескучая очередь автомата.
   Томпсон испуганно смотрел на дверь, вжавшись всем телом в стену. Марина пересела подальше от двери и пристально смотрела на Томпсона.
   - Вы не хотите помочь своему другу, а, мистер Томпсон? Он же так истечет кровью, - Марина кивнула на уже теряющего сознание от потери крови Дениса, пытающегося второй рукой зажать разорванные сосуды.
   Томпсон отвернулся, не желая смотреть ни на нее, ни на Дениса.
   - Вас всех посадят! - внезапно выкрикнул он и, испугавшись своего выпада, отвернулся к стене.
   Марина задумалась, а ведь правда, если этот поддонок умрет, ей будут шить умышленное убийство. Она подошла к своей куртке и выдернула из нее длинный шнурок, стягивающий капюшон, подошла к Денису и перетянула оставшуюся часть руки, кровь заметно замедлила ход. Ища в расставленных по периметру комнаты тумбочках что-нибудь подходящее, Марина слушала, как изменился шум за дверью. Несколько раз ей показалось, что она слышала неистовый голос Анатольича: "Бросай оружие, твою мать!", не смотря на нервозность ситуации, тревоги за Костю, она совсем успокоилась.
   Как опытная медсестра, Марина ловко перевязала руку Дениса широким скотчем. Оставшись довольной своей работой, она села обратно.
   - Бросай! Бросай, б**ть! - раздалось прямо возле двери, сомнений не было - это Анатольич.
   Стрельба прекратилась полностью. Было слышно, как Анатольич раздает указания, Марина узнала нахальный голос Виталия.
   Дверь открылась. В комнату уверено вошел Анатольич, быстро оглянувшись по сторонам.
   - Все нормально! - крикнул он назад. - Ого, это ты его так?
   Марина бросилась к нему, не замечая выставленного вперед нагретого дула автомата.
   - Ну чего ты, испугалась? - растрогался Анатольич, глядя тихо хныкавшую у него на груди Марину.
   - Так, что тут? - в комнату вошел Алексей, раскрасневшийся после боя.
   - О, Маринка, мы как раз за тобой и шли. Ого-го!
   Алексей наклонился к Денису, тот лежал без сознания.
   - Зачем стол испортила? - нервно рассмеялся Алексей, потом повернулся к Томпсону.
   - Давайте, выходите, Ваше Сиятельство.
   - Я не понимаю по-русски! - воскликнул Томпсон. - Вы понимаете, что это преступление, вас всех будут судить!
   - Давай на выход! - рявкнул Алексей по-русски, Томпсон больше не сопротивлялся, а поспешно вышел, уходя от направленного в его сторону дула.
   - Мы пока с Виталием отведем всех в наш карцер.
   Алексей вышел, забрав автомат у Анатольича. Марина посмотрела ему в глаза и сильно сжала его руку правой рукой.
   - Что с Костей?
   - Жив, - Анатольич освобдился от ее железной хватки.
   -- Не ври мне, дядя Виктор, не ври! Я выдержу, - упавшим голосом сказала Марина, ослабляя хватку киберпротеза.
   - Живой он, не вру, но очень плох.
   Анатольич вкратце рассказал ей, что произошло, от ее подрагивающего тела и испуганных глаз, ему стало тяжело и он облокотился на стол.
   - Федорова так и не подняли, - закончил он рассказ. Набрав медсанчасть, Анатольич коротко произнес, - принимай одного. Нет, это не мы. Сам все увидишь, нужны носилки и термоконтейнер.
   - Это он сделал! - воскликнула Марина, с ненавистью посмотрев на беззащитное тело Дениса на полу. - Надо было ему голову отрезать!
   - Не надо, итак, не знаю, как выберемся из этой ситуации, - вздохнул Анатольич.
   - А где Павел Сергеевич?
   - Пошел к себе. Мы ему запретили участвовать в захвате, будет потом нашим адвокатом.
   Бесшумно подкатили автоносилки, противно запищав, Анатольич скорректировал положение тела, и носилки опустились рядом, ожидая переноса. Он аккуратно уложил Дениса, потом сунул в контейнер отрубленную руку, валявшуюся за столом. Контейнер, оценив предмет, зашипел, погружая биоматериал в клубы химического льда.
   Марина взглядом проводила носилки, как ни старалась, но она не смогла найти у себя в душе ни капле жалости к нему.
   - Почему он это сделал?
   - Кто? А, ты про Дениса, - Анатольич задумался, - не знаю, по-моему, он просто рехнулся. Пусть психиаторы разбираются. Пойдем отсюда.
   - Я хочу увидеть Костю.
   - Хорошо, попросим Валеру, чтобы пустил.
   Станция опустела, все ее обитатели закрылись по своим убежищам, ожидая развязки. Несколько раз по пути им встречались встревоженные девушки из лаборатории, бегом несущие куда-то лотки, уставленные непрозрачными бутылочками с пробами. Марину поразила одна смуглая девушка, ее вольно распустившиеся по плечам густые волосы сильно контрастировали со строгой формой лаборатории. Она с ненавистью смотрела на Марину, было видно, как гнев выходит из нее наружу, искажая красивое лицо.
   Марина остановилась около нее, молча глядя ей прямо в глаза. Девушка хотела что-то сказать, но глаза скользнули по рукам Марины, правая кисть отливалась матовым хромом, оголенная слезающей кожей. Марина заметила это и закатала рукав гидрокостюма почти до локтя. С силой дернув за кусок размахрившейся искусственной кожи, она стянула с руки большой кусок, открывая титановый корпус киберпротеза.
   Девушка в ужасе отшатнулась, бросив на пол лоток с пробами, закрыло лицо руками, твердя невнятную молитву по-латыни.
   - Это кто такая? - спросила Марина Анатольича.
   - Не знаю, наверно, из новой смены, там много латиносов прибыло.
   Они оставили трясущуюся девушку и торопливо зашагали дальше.
   - А ведь она меня знает, и так ненавидит, не понимаю, за что?
   - Не ломай мне голову, - возмутился Анатольич.
   На входе в медотделение им преградил дорогу Валерий.
   - Куда собрались?
   - Пусти меня, я должна его увидеть.
   - Не пущу, мне одной истерички хватает. Как переведу в терапевтическое, приходи.
   - Валера, пусти, пусти! - заплакала Марина. - Хочешь, я на колени встану!
   Валерий подхватил ее безвольно опустившееся на пол тело и затряс ее за плечи.
   - Да как я тебя пущу, если ты сейчас уже в падучую уходишь? Ладно, - Валерий отпустил ее, почувствовав, что та пришла в себя. - Вот держи.
   Он протянул ей две большие яркие таблетки, Марина, не дожидаясь команды, быстро проглотила их.
   - Больного получил? - спросил Анатольич, устало садясь на стул. Он шумно вздохнул и потер лицо руками.
   - Иди спать, - скомандовал ему Валерий, - получил. Кто его так?
   Валерий бросил взгляд на Марину и сокрушенно покачал головой.
   - Ясно. Живой, руку пришьем, может и получится. Мдамс, а вот что с тобой делать. Эх, Марина, Марина. Ладно, можешь идти, но смотри недолго. И да, - он остановил Марину у двери в бокс, - иди сначала переоденься, в таком виде точно не пущу. В сестринской выбери чистый комплект, и душ прими.
   Марина послушно удалилась.
   - А ты иди спать, вот, прими перед сном.
   - Нет, спасибо, - Анатольич отрицательно покачал головой от предложенных таблеток, - пока спать нельзя, надо вышки ставить на место.
   - Подождут твои вышки, пока все равно никаких работ вести нельзя.
   - Это почему это?
   - Приказ начальника станции.
   - Которого?
   - Нашего.
   В женской раздевалке никого не было, ровными стопками лежали на столе пакеты с чистыми комплектами спецодежды. Строгость форм индивидуальных шкафчиков, стойки обеззараживателя, безликих светильников на потолке, слегка терялась под очарованием небольших украшений, так характерных для женских помещений.
   Марина свернула куртку и засунула ее в автоприемник. Аппарат довольно пропищал, опознав ее метку. Следом в него полетели сапоги.
   Гидрокостюм, прилипший потному телу, никак не хотел слезать. Переборов его, она с явным наслаждением сунула его в приемник, майку и нижнее белье она положила в матерчатый мешок, задав предварительно метке адрес своей комнаты.
   Освободившись от душной одежды, она распустила волосы и побежала в душевую, подставляя липкое тело под толстые струи холодной воды.
   Наслаждаясь прохладой, приятному холоду, нежно сковывающему ноги, заставляя глубоко дышать, наливая тело горячей кровью, Марина чувствовала новое в себе. Медленно уходила тревога, сменяясь уверенностью, уходили прочь былые страхи, казавшиеся сейчас смешными.
   Она и раньше принимала этот препарат, но тогда он давал ей лишь приятную прохладу, вместо фантомной боли потерянной руки. Но теперь все было иначе.
   Остатки искусственной кожи лоскутами слазили под напором воды, Марина, улыбаясь сама себе, сняла ее полностью.
   Смеситель замигал красным и стал прибавлять температуру воды, доводя ее до гигиенической нормы. Марина, разгоряченная холодным душем, выскочила из кабинки. При выходе ее уже ждало чистое полотенце, выложенное на полку заботливым автоматом.
   Браслет мигал на столе желтым огоньком, сообщая, какой номер комплекта ей подойдет больше. Она облачилась в костюм медсестры и довольная посмотрела на себя в зеркало, определенно ей шел этот цвет, короткие рукава открывали почти полностью руки. Она протянула к зеркалу свои руки, с любопытством рассматривая себя новую, затем она подошла к стойке перед выходом, и автомат обтянул ее ступни санитарными тапочками.
   Неспешно разговаривающие, Валерий и Анатольич не заметили, как Марина прошмыгнула мимо них, только шипение закрывающейся двери, да неуловимый запах свежести заставили их обернуться и замолчать, погрузившись в раздумье.
   Марина шла по длинному коридору. Уходящему полукругом далеко вперед, реанимационные палаты были в самом конце. Мимо проезжали тележки, доверху загруженные контейнерами с чистым инструментом после стерилизации. Вокруг все что-то двигалось, обгоняло ее, учтиво предупреждая мягкими переливами мелодий, вокруг кипела жизнь. Она задержалась возле входа в лабораторию, наблюдая, как манипулятор загружает все новые пробы в анализатор. Маленькая тележка недовольно пропиликала позади, требуя освободить въезд.
   - Ой, извините, - сказала Марина, отходя от стеклянной двери.
   Тележка довольно пропищала и деловито въехала в открывшуюся дверь.
   "10 минут, не более" - пришло сообщение от Валерия. Она заторопилась, решив, как-нибудь, растолкать этого угрюмого Парацельса на экскурсию.
   Реанимационная палата была рассчитана на три человека, отдельные белоснежные боксы, она вошла в первый и остановилась у входа, не решаясь идти дальше.
   Костя лежал на кровати, наполовину замотанный бинтами. Вторая половина тела была опутана хаотичным на первый взгляд множеством датчиков, уходящих толстым жгутом кабелей в край кровати. Монитор мерно попискивал, выводя кардиограмму, глухо хлопал насос станции принудительной вентиляции легких.
   Марина закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть, его правой руки не было, из плеча торчала только малая часть, обмотанная белоснежным бинтом.
   Марина тихо села рядом и испытующе смотрела на его бледное лицо, с обвисшей, будто тряпка, кожей. Она дотронулась до его левой руки и в страхе отдернула ее, рука была ужасно холодная.
   - Костя, - тихо позвала она, понимая, что он ее не слышит. - Это я, а ты опять спишь.
   Кардиомонитор коротко пискнул, выводя небольшой пик. Марина вновь взяла его за руку, ищи глазами на мониторе новый пик.
   - Ты даже не представляешь, что тут произошло. Но тебе пока не стоит об этом знать, особенно про меня. Ох, каких дел я натворила, но я не раскаиваюсь! - Ей показалось, что его лицо дрогнуло. - Но это все не важно, главное, чтобы ты жил.
   Она испугалась своих слов, простая и понятная мысль, свободная от стеснения душевных переживаний, обдумывалась легко, раскрывая перед ней все возможные варианты, не позволяя выбрать только один, лучший. Препарат действовал, ей стоило больших усилий заставить себя перебороть это ощущение спокойного фатализма.
   - Помнишь, как мы первый раз встретились? Мне тогда все девчонки прожужжали уши, что у нас появился новый симпатичный инструктор подводного плавания. Я смотрела, как эти мочалки раскрашивались, чтобы тебя цепануть, - она заулыбалась. - Ты мне не понравился, такой был серьезный, а твои семинары - настоящий зануда!
   В ее глазах вспыхнул озорной огонек, Марина не сильно сжала его ладонь, погружаясь глубже в свои воспоминания.
   Она вспомнила его удивленное и застеснявшееся лицо, когда она в пылу спортивного азарта обскакала остальных претенденток на его сердце, кротким голосом попросив помочь надеть гидрокостюм. Никто, кроме нее, не догадался просто подойти в одном белье к инструктору, протянув вывернутый наизнанку гидрокостюм.
   "У меня не получается", - прошептала она, кротко хлопая длинными ресницами. Он тогда ничего не сказал, борясь с желанием смотреть на нее, неловкими движениями распрямляя упругую ткань. Она ловила тогда его застенчивые взгляды, ее забавляло, что мужчина старше нее может так смущаться, тем более, что она не нарушила общепринятых норм, почти, все же комплект белья был подобран специально для провокации.
   - Пожалуйста, - Костя протянул ей расправленный костюм, - давайте, Вы больше не будете так поступать".
   - Разве я сделала что-то плохое? - искренне удивилась она. Потом они еще долго стояли друг напротив друга, именно тогда она поняла, что для нее это уже не просто игра, которую она привыкла вести с мужчинами, не давая им шанса в конце. Марина засмеялась, вспомнив, как их в этой нелепой ситуации застигли однокурсники, вышедшие в полной амуниции, готовые к погружению в учебном бассейне.
   - А помнишь, - она сжала его руку, кардиомонитор слегка дернулся, но она это не заметила, поглощенная своими воспоминаниями, - как мы прятались по углам, как школьники, боялись, что нас застукают. Ха-ха-ха, как это было смешно! Ты был тогда настоящим джентльменом, не требовал от меня большего... может поэтому я и влюбилась? А раньше сама себе обещала, что этому не бывать! Какая я была дура... А может и сейчас, как думаешь?
   Марина громко засмеялась. Палата от ее смеха будто раскрасилась яркими красками, вытесняя холодную белизну стерильного помещения. Глаза ее постепенно наполнялись слезами, лицо, раскрасневшееся от чувств, было прекрасно, словно не было всех этих бед, а впереди их ждало только счастье!
   И она в это верила, верила всей душой. И к черту, пусть это был лишь препарат, Марина старалась запомнить это чувство, чтобы не забыть, никогда об этом не забывать.
   - Я не знала, что мне делать дальше, Боже мой, какой я была дурой. Пыталась тебе доказать, а что доказать, сама уже не помню и не понимаю, - Марина говорила, широко размахивая правой рукой, смахивая крупные слезинки с горящих глаз. - Ты требовал, чтобы я вылезала из воды, а я смеялась в ответ, говоря, что я для акул не представляю пищевой ценности. Как ты злился...
   а потом я ничего не помню, не помню.
   Она заплакала, закрыв лицо ладонями. Ее больше не смущала титановая рука, которой она никогда не позволяла себе дотрагиваться до своего лица, она ее больше не ощущала инородным объектом, уже не холодным, как раньше.
   На последнем погружении группы она долго не вылезала из воды, делая вид, что изучает акваторию. Был теплый солнечный день, такое красивое море, насыщенное разноцветными обитателями прибрежных коралловых рифов. Она боялась, что после экзамена все и закончится, в голове крутился старый шаблон, о том, сколько уже таких же дурочек у него было.
   Марина целенаправленно злила Костю, в тайне желая, что он, в конце концов, бросится к ней в море. Запутавшись в собственной игре, она не заметила, как
   вдалеке блеснул белый плавник, вызвавший панику на борту катера, и неподдельный страх в его глазах.
   Все произошло стремительно, без глупых игр. Акула атаковала ее снизу, яростно вцепившись в руку. Марина не кричала, до последнего пытаясь отбиться второй рукой.
   Костя, уже снявший гидрокостюм, как был, бросился в воду, захватив с щита огромный рыбацкий нож. На палубу высыпалась команда, решая, можно ли загарпунить животное, но никто не сдвинулся с места, боясь попасть в Марину.
   Море, покрасневшее от крови Марины, вскоре побагровело, Костя подплыл под хищника и, уже не видя ничего вокруг, быстро и мощно вспарывал акулу.
   Потом была долгая, мучительная дорога на берег. Костя, единственный, кто смог перевязать ее, не отходил от нее ни на шаг, остальные боялись подойти близко, в страхе забившись по углам.
   Долгие часы операции, ожидания, граничащего с безумием, когда каждый шорох за дверью одновременно и пугает, и обнадеживает. Его не страшило будущее разбирательство, он о нем и не думал. Конечно, в последствие он все же потерял эту работу, но это было не важно.
   Оказавшись единственным знакомым Марины в этом городе, настоящих подруг не оказалось, разбежались по своим углам, родни не было, только дядя, и тот на далекой платформе, где-то в Тихом океане.
   Костя тогда потратил почти все свои деньги, пришлось даже взять кредит, когда встал вопрос о выборе протеза. Всех поражала его странная щедрость, позже она тоже стала аргументом против него, косвенно доказывая вину в случившемся, припомнили ему и недопустимые личные связи, многое что припомнили, друзья-товарищи.
   Подрабатывая, где только можно, он платил за ее лечение. Платил по кредиту, прося у банка отсрочки. Удивительно, но единственный, кто всегда шел навстречу был банк, но не стоит думать, что ростовщик оставался в накладе.
   После смены на рыбзаводе, Костя бежал в больницу, всегда опаздывая в часы приема, извиняясь, растеряно пряча пропахшие рыбой руки, но его пускали, пускали как своего, это было негласное распоряжение главврача госпиталя, лично курирующего больную.
   Марина, вся бледная, сильно похудевшая, терялась в белизне больничного белья, скрываясь под одеялом в те короткие ежедневные минуты их общения, стесняясь себя, боясь, что он ее такую точно бросит.
   За эти полгода, проведенные в госпитале, не было никого ближе и роднее для нее. Был, конечно, родной дядя Павел, дядя Виктор, которого все звали не иначе, как Анатольич, такой же родной и любимый, но они были очень далеко, сильно переживали. И, Костя, уже родной, настоящий, близкий.
   Строгие дяди, заочно познакомившиеся с Костей по видеосвязи, полностью ему доверяли. Анатольич, сразу прямо сказал: "Маринка, наконец-то настоящий мужик!".
   Реабилитация, настройка и учеба жить с протезом. Учиться чувствовать его и передавать ему свои чувства. Полноценный киберпротез с собственной нейросетью, он стоил целое состояние. Марина все порывалась, обещала отдать все, до последнего рубля, Костя только смеялся в ответ, говоря, что она ему уже все оплатила, и даже больше.
   Они жили вместе в маленькой квартирке, которую Костя купил, после того как продал свой дом на побережье и маленькую конторку по прокату катеров. Надо было начинать жизнь заново.
   В один из осенних дней, когда Марина, стараясь быть полезной, наводила порядок в квартирке, Костя вернулся раньше, загадочно улыбаясь.
   "Ты чего так рано? - спросила она его, нервно одергивая рукав кофты, пряча металлическую ладонь за спиной, она с любопытством глядела на него.
   "Решил пораньше, вот, приготовь пока, а я в душ по-быстрому", - он передал ей пакет, из которого вкусно пахло свежеиспеченным хлебом, и побежал в ванную.
   Из ванной он вышел переодетый, в чистой рубашке, побритый. Марина, таскавшая из тарелок принесенные им деликатесы, так и застыла, с полным ртом.
   "А у меня нет платья", - расстроилась она, на что Костя улыбнулся, достав из-за спины легкое, голубое платье с длинными полупрозрачными рукавами. Чувствуя торжественность момента, она не стала долго себя упрашивать. Задержавшись правда у зеркала, рассматривая, не слишком ли блестит протез, но его не было видно за тонкой тканью, цвет платья оттенял его матовый блеск.
   Путая глупые и неловкие слова, всегда, почему-то, всплывающие, вместо простых и нужных слов, Костя сделал ей предложение.
   Свадьбы не было, на регистрацию пришел только главврач и хирург, больше друзей у них не осталось. Оба сироты, Костя и Марина не нуждались в них. Через месяц приехали дядя Павел и дядя Виктор, просоленные океаном, Марина даже поначалу ревновала их дружбе с Костей, уж больно быстро они сошлись.
   Павел Сергеевич устроил их работать на станции. Марина продолжила обучение заочно и вскоре получила заветный диплом.
   Завибрировал браслет. Марина вытерла слезы, ее время истекло.
   - Я люблю тебя, не вздумай умирать, слышишь?
   Кардиомонитор утвердительно пропищал. Марина засветилась, бросила последний любящий взгляд на, как ей показалось, порозовевшее лицо мужа, и выбежала из бокса.
   - Ты долго, - сухо сказал Валерий, осматривая вернувшуюся Марину.
   - Извини, я забылась.
   - Как себя чувствуешь?
   - Хорошо, все будет хорошо!
   - Определенно. Завтра зайди ко мне, у меня где-то были остатки искусственной кожи, после обеда напылю.
   - Не надо, спасибо, Валер.
   - Как не надо?
   - Мне этого больше не надо!
   - Молодец, я давно от тебя этого ждал. Молодец, Марина. Уже поздно, иди спать. Снотворное нужно?
   - Нет, я думаю, что и так усну. Мне кажется, что таблетка действует до сих пор!
   - Это вряд ли.
   - А я чувствую!
   - Ты ничего не можешь чувствовать я дал тебе пустышку.
  
  
   Красная панель выскочила на экране, запикала звуковая сигнализация, постепенно прибавляя громкость. Оператор снял оповещение и вызвал начальника смены.
   - Андрей Михайлович, сработала сигнализация автоматической станции спасения. Обнаружен сигнал маяка в пятидесяти метрах от станции. Отправляем спасательную шлюпку?
   Получив подтверждение, оператор дал указание станции спасения, на соседнем экране появилась картинка с передней камеры спасательной шлюпки, выходящей из дока.
   - Чей маяк выяснил? - спросил Михалыч оператора, запыхавшись от бега.
   - Нет, маяк не именной, - ответил он, пристально всматриваясь в трансляцию.
   - Ну что ж, поглядим, - Михалыч встал рядом, отложив в сторону журнал.
   - Андрей Михайлович, почему они обвиняют Вову, он никогда бы такого не совершил! - молодой оператор испытавающе глядел на руководителя.
   - Не беспокойся, мы уже разобрались с Алексеем. В системе есть данные. Что за час до этого был открыт доступ меткой Алексея Евгеньевича. Был создан дублирующий профиль Марины Петровой с правом доступа. Володя не вовремя оказался на месте, видимо, был расчет на то, что ночная смена проспит.
   - Получается Вовка поймал его с поличным. А у кого был доступ в профиль Алексея Евгеньевича?
   - У того, кто забрал его браслет. Дальше будет разбираться служба безопасности.
   - Я слышал, они устроили настоящий штурм, - засветился от возбуждения оператор.
   - Не знаю, Марат, хорошо это или плохо. Я надеюсь, что разбирательство будет по существу.
   Спасательная шлюпка медленно огибала стойки платформы, обходя станцию по разрешенному маршруту. Сигнал маяка периодически терялся задерживаемый массивными бетонными конструкциями, шлюпка продолжала двигаться в ранее заданном направлении. В открытом море сигнал вновь пробился, скорректировав курс. Спасательная шлюпка стала набирать ход, более точно определив координаты сигнала.
   Ночь была темная. Вода отливала черным бархатом по краям яркого луча головного фонаря шлюпки. Вскоре она замедлила ход, система распознавания обнаружила в десяти метрах неподвижный объект. Шлюпка подплыла ближе, оценивая размеры и характер объекта. Система определила его как живой организм, объект не реагировал на свет и звуковой сигнал, поданный шлюпкой.
   Открылась металлическая капсула, рука манипулятора вывела из нее жесткие прямоугольные носилки, которые тут же поднырнули под объект, и манипулятор начал плавно поднимать его, транспортируя тело в капсулу. Носилки встали на место, манипулятор скрылся под палубой. Капсула закрылась, включив программу быстрого согрева.
   Шлюпка, оценив акваторию вокруг и не найдя больше объектов для спасения, бодрым ходом понеслась на станцию.
   Волны ласково накатывались на бетонные быки, на ровной линии бескрайнего горизонта появилась бледно-розовая полоска неспешного рассвета.
   Анатольич стоял на пирсе, заложив руки за спину и пыхтя трубкой. Ему уже давно не хотелось спать, а разыгравшийся аппетит выгнал его наружу, где можно было хотя бы вдоволь надышаться соленым воздухом.
   Сзади послышались шаги, треск зажигалки.
   - Тоже не спится, - спросил подошедший Павел Сергеевич, глубоко затягиваясь.
   - Да, не спится.
   - Вот и мне.
   Они помолчали, любуясь рассветом.
   - Ночью спасательная Бориса привезла, - сказал Павел Сергеевич.
   - Да, я знаю, мне Валера позвонил.
   - Да, хорошо, что жив остался.
   - Точно, но я вот никак в толк не возьму, как он сюда добрался?
   - Ну как, не знаю как. Давай, пока, будем считать это чудом, ага?
   - Чуда нам действительно не хватает, - согласился Анатольич.
   - Чудо, это что такое? - на смотровую площадку подошел Жан, закутавшись в длинный шарф и нахлобучив толстую шапку на лысую голову.
   - О, и ты тут! - воскликнул Анатольич.
   - Чудо это волшебство, да? - Жан встал с другой стороны, чтобы дым от табака не шел в лицо.
   - Не совсем, но в целом похоже, - ответил Павел Сергеевич, - как у нас на продовольственном фронте, а то у Анатольича фигура под угрозой.
   - Ой, все плохо, плохо, плохо, - сокрушался Жан, когда он волновался, у него появлялся сильный акцент, - на пару дней, а потом... я не знаю, не знаю.
   - Ничего, продержимся, - весело сказал Павел Сергеевич, - к нам уже летят спасатели.
   - Как летят? - удивился Жан, - они сядут прямо на воду?
   - Это я неправильно выразился, извини. Идет судно, будут всех эвакуировать.
   - Как эвакуировать? А как же станция? Кто за ней следить будет? - возмутился Анатольич.
   - Пока мы получили распоряжение о подготовке к эвакуации всего персонала станции. Знаете, вот, что интересно, Комитет хочет закрыть программу исследований. Вот так.
   - Правильно, я бы тоже закрыл, - сказал Анатольич.
   - Почему? Тебе же тут нравится, - Жан с трудом вникающий в смысл разговора, весь напрягся.
   - Да, нравится, но я все больше думаю, что мы чем-то не тем занимаемся. Не по себе как-то.
   - Волнуется, - пояснил Павел Сергеевич Жану.
   - Да не волнуюсь я, просто копать дальше не стоит.
   - Почему? Разве мы нашли, что хотели? - спросил Жан.
   - А ты знаешь, что мы искали? - удивился Анатольич.
   - Конечно, истину. Наука всегда ищет истину.
   - Нет, скорее истина иногда находит науку, - возразил Павел Сергеевич.
   - Наука, истина, - буркнул Анатольич, - да мы уже накопали столько, лет на тридцать хватит изучать.
   - На всю жизнь, - улыбнулся Жан.
   - Да, на всю жизнь. А мы то уже старые, наша жизнь считай закончилась - отсюда прямо на пенсию, - вздохнул Павел Сергеевич.
   - Я согласен, - сказал Анатольич, - наконец хоть с внуками нормально позанимаюсь, старший уже в школу пошел, а дедушка где? Дедушка в море. Одно название, а не дедушка.
   - Ты не прав, они тебя очень любят, - разулыбался Жан, - жаль, что мой болван ничего не хочет.
   - Ничего, переезжай к нам, что тебе твоя Франция? - Анатольич хлопнул его по плечу, заговорщицки улыбаясь, - а мы с тобой на охоту пойдем, найдешь себе нормальную бабу.
   - Я согласен! - воскликнул Жан.
   Все дружно рассмеялись. Солнце уже набирало силу, разгоняя туманность холодного утра.
   - Все-таки жаль, жаль, что все так, - Жан снял шапку, - жаль, что так произошло с Костей, жалко этого парня, я забыл, как его зовут?
   - Коля Федоров, - сказал Павел Сергеевич, - надо бы его поднять, нельзя так оставлять.
   - Сегодня поднимем, - спокойно ответил Анатольич. - Пойдет Сергеев, Петерсон и Павлов. Первым вызвался Сергеев, не хотел бросать друга. Ты же слышал, что он с Денисом сильно повздорил?
   - Да, Денис. Странно, а вроде был нормальный парень, - вздыхал Жан.
   - И откуда у людей столько злобы?
   - Да ни откуда, - ответил Анатольич, - просто есть и все. Я подобных ему навидался, когда еще служил. Втемяшат себе в голову, и все, ломом не пробьешь.
   - Ты не забывай, что нас тоже суд ждет, - сказал Павел Сергеевич.
   - А что, Марину тоже будут судить? - взволновался Жан.
   - Нет, скорее всего нет. Валерий уже подготовил обоснование. Максимум ей светит надзор психологов, походит к ним полгода.
   - Это хорошо, но что будет с Костей, как им жить? У меня есть немного денег, но...
   - Все нормально, не надо денег. Страховка должна покрыть все расходы, - перебил его Павел Сергеевич, - назначение в госпиталь уже получено.
   - Черт, а когда ты все успел? - удивился Анатольич.
   - Пока вы брали штурмом станцию, мы с Михалычем наладили связь. Оказалось, что после шторма связь восстановилась, люди Томпсона заблокировали доступ.
   - Кто-нибудь может мне объяснить, что хотел этот человек? Ведь с ним приехали не все такие же, я знаю, - разнервничался Жан. - Столько бед с собой принес!
   - А зачем нам это знать? Мне вот все равно, - пожимая плечами ответил ему Анатольич, - посмотри вокруг, нужно ли тебе это знать?
   Они смотрели на просыпающийся безбрежный океан. Каждый думал о своем, постепенно успокаивая мысли, окутанный властью красоты природы.
   - Смотри, смотри! - радостно вскричал Анатольич, указывая рукой влево, где над вынырнувшей широкой спиной взметнулся шумный фонтан брызг.
   Кит подплыл совсем близко, разговаривая с ними на своем невообразимо красивом и пугающем языке. Они дружно махали властелину океана, крича что-то в ответ, радуясь как дети. Кит глубоко нырнул, что-то просвистев, и через мгновение выпрыгнул из воды, поднимая огромный столб.
   Наблюдая за игрой кита, они не заметили, как площадка наводнилась людьми, выбежавшими посмотреть на забавное животное.
   Марина встала между Анатольичем и Павлом Сергеевичем, крепко схватив их за локти.
   - Это же наш Мирный!!! - громко крикнула она. Кит ответил ей веселым пересвистом, ударяя сильным хвостом по водной глади.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"