Аннотация: Рассказ написан по мотивам сна, преломленного через призму воображения автора. Вот такие сны снятся молодым девушкам.
Сквозь приоткрытые жалюзи в палату тихонько пробирался рассвет. Тихий гул вентилятора чуть усилился, переводя станцию очистки воздуха в дневной режим.
На кровати лежала покрытая искусственной нейронной сетью женщина. Она была почти голая, минимально прикрытая тонкой тканью там, где только человек способен заставить себя устыдиться. Тело подрагивалось на водяной кровати от слабых потенциалов. Не мигая, она смотрела вверх, но этот остановившийся взгляд лишь отчасти напоминал мертвого, в глубине красивых карих глаз яростно сверкала мысль, мысль живого, борющегося человека.
Компьютер несколько раз пропищал, вслед завибрировал телефон на тумбочке. Дремавший в неудобном кресле мужчина вздрогнул. Телефон завибрировал еще раз.
- Доброе утро, - хрипло проговорил он, в горле першило после сна и этой стерильности.
"Доброе утро, милый" - на экране телефона открылся персональный чат.
- Ты смогла поспать? - он подошел к монитору и начал пролистывать ночные тренды.
"Мне кажется, да. Ты устал, не надо оставаться тут каждую ночь".
- Я устаю на работе, с тобой я отдыхаю, - он подошел к ней и легонько погладил по руке. - Я и так редко появляюсь.
"Ты всегда со мной, я знаю".
- Лена, я люблю тебя, - он поправил нейронную сеть и сел на место, уставившись раздраженными после неспокойного сна глазами в экран телефона.
Сбоку кровати показалась рука манипулятора, с тоненькой трубочки в ее глаза полилась мелкими капельками прозрачная жидкость.
"Как ее зовут?".
- Кого ее? Ах, Лена, опять ты за свое взялась! Нет у меня никого, понимаешь, нет! Я либо на работе, либо здесь, дома уже месяц не был! - мужчина нервно расхаживал по палате.
"Ты такой смешной, когда врешь. Я совсем не ревную, я даже не против. Я хочу лишь знать, как ее зовут".
Генерал склонился над рабочей панелью, упершись локтями в сенсор, и смотрел на сильно приближенный участок карты учений. Очки сползли на переносицу и грозились упасть. За столом сидели трое человек, тихий шелест кондиционера почти скрывал их отрывистое перешептывание между собой.
- Ну, и как вы считаете, господа? - не глядя в их сторону, сказал генерал.
- Мы считаем, - нерешительно начал мужчина в узком темно-сером костюме, повертев головой, ища поддержки, сидевшие за столом угрюмо кивнули. - Мы считаем, что технология прошла проверку успешно.
- Допустим, - генерал холодно посмотрел на него. - Это все, что Вы можете мне сказать, Игорь Леонидович?
Мужчина неосознанно туже подтянул галстук, остальные двое хмуро смотрели в стол.
- Конечно, подробный разбор состоявшихся учений позволит нам понять, оценить и внести необходимые корректировки, но уже сейчас мы можем определенно сказать, что проект "Саранча" состоялся, - мужчина выдохнул и потянулся к бутылке с минеральной водой.
- Попейте, попейте, разговор мы только начали, - недобро усмехнулся генерал. Он выпрямился над картой, расправляя широкие плечи, на безупречно отглаженном мундире сверкнули два ордена.
Генерал стал прохаживаться по комнате, дергая покатыми плечами. На лице играла легкая ухмылка, чуть открывавшая рот, но жесткий блеск разъяренных глаз не оставлял сомнений, что это был оскал.
- Хорошо, - натужно вежливо продолжил генерал. - А что нам скажет уважаемая наука? Сергей Алексеевич, какое Ваше мнение?
Сидевший с краю, в небольшом отдалении от остальных, оторвал взгляд от экрана телефона. Его усталое лицо, напоминавшее пожелтевшую прошлогоднюю газету, оставалось непроницаемым. Усталость, проявлявшая себя не только в посеревшем лице, но и в скрюченной фигуре, сильно контрастировала со свежей белоснежной сорочкой и со стильным галстуком, завязанным модным узлом. Он бросил короткий взгляд на сидевших за столом и, поймав сигнал неодобрения, отрицательно покачал головой.
- Я бы разделил наши итоги на несколько частей, но если оценивать прошедшие учения в целом, то сегодня я бы поставил оценку неудовлетворительно, скорее даже отрицательную.
- Возражаю, по результатам очевидно, что технология работает! И работает отлично! - возмутился Игорь Леонидович.
- Игорь Леонидович, давайте Вы будете отвечать тогда, когда я Вам задам вопрос, хорошо? - генерал бросил на него долгий взгляд и тот покорно кивнул. - Я прекрасно понимаю, что Вы, как представитель Подрядчика будете всеми силами отстаивать свою позицию. Но я склонен согласиться с Сергеем, результат более чем неудовлетворительный! Прошу, Сергей, продолжайте.
- Я не хотел бы сейчас давать оценки без проведения лабораторных анализов и построения пошаговой модели реакции модифицированного организма в зоне заражения, но определенно можно сказать, что живой организм выдержал как химическую, так и биологическую атаки.
- С этим, пожалуй, я тоже соглашусь. Но что нам с этого? - генерал посмотрел на сидевших за столом, Игорь Леонидович с надеждой перевел взгляд на третьего мужчину, медленно допивавшего второй стакан воды.
- Виктор Павлович, - обратился он к генералу. - Нам действительно стоит подождать с выводами. Не стоит воспринимать незначительные потери так близко к сердцу, мы находимся в начале большого пути, и приобретенный опыт позволит нам усовершенствовать технологию, а значит укрепить нашу оборону.
Генерал вернулся к карте и вновь выделил один ее сегмент. Четверть экрана панели заняла прямая трансляция с места действия. На выжженной земле в невообразимо жутких позах лежали люди, точнее сказать то, что когда-то было людьми, заставляя сознание от вида этих останков искать спасение в тупом отрицании увиденного.
- Хм, подойдите, пожалуйста, - генерал чуть отошел, освобождая место. - Анатолий, давайте не будем друг друга ждать. Да, Игорь, присоединяйтесь.
Оба мужчины неохотно встали и подошли к карте. Игорь Леонидович сглотнул отвратительной горечью от подступившего к горлу тошнотворного кома.
- Что ж, господа, вот это наш результат! - генерал ткнул большим пальцем в видеотрансляцию. - Вот это результат! Где же тут, по-вашему "супер-технология"?
- Всегда поначалу бывают потери, это неизбежно, - Анатолий отвернулся от картинки и собрался уходить обратно к столу.
Генерал жестко схватил его за локоть и сильно дернул, подводя обратно к экрану.
- Смотри, смотри, мразь! - генерал почти ткнул его лицом в стол. - Это не потери, это не неизбежность - это были люди, понимаешь?! Двадцать молодых пацанов, молодых! Многие может еще и баб толком не нюхали, а что от них осталось, что?
- Прекратите, - Он попытался высвободиться, голос его тонко дрожал, но генерал держал крепко. - Мы не могли предугадать подобное развитие событий!
- Почему они по достижению точки набросились друг на друга?! Почему они стали рвать друг друга на части?
- Не знаю, не знаю! - завыл Анатолий и высвободился, отбегая к столу.
Генерал не скрывая ненависти смотрел на всех, дыхание его участилось, а кулаки сжимались так, что костяшки белели от напряжения.
- Не знаешь, не знаешь, - успокаиваясь повторил генерал. - А что я матерям их скажу, знаешь? И я не знаю.
- Но они сами добровольно подписались на эксперимент, - начал Игорь Леонидович, но сразу заткнулся, почувствовав взгляд генерала.
- Скорее всего, была дана неверная команда, - Сергей отложил телефон. - Больше нечего было уничтожать. Вводя модификацию по регенерации в организм, изменили и нервную систему, открывая ее для восприятия и выполнения внешних команд. Необходимо детально разобрать работу вашего Оператора, команда не должна включать в себя инвариантность.
- Команду, говоришь, - генерал устало сел на стул и с силой потер виски. - Выжженное поле и ничего, больше ничего.
Обеденный перерыв привычно затянулся, в пустой лаборатории мерно гудели анализаторы, в стерилизаторе лениво вращалась посуда.
Сергей сидел за своим столом и перебирал пачку вчерашний протоколов. Он давно уже не ходил на обед, только к вечеру удавалось заставить себя механически что-нибудь съесть. Он отпил из большой металлической кружки остывший кофе. Подернув лицом от кисловатого вкуса, он отставил кружку подальше от себя.
Вчерашние испытания показали хорошую динамику, это было видно даже без трендов, но что-то заставляло его вновь обращаться к ним и самому, проверяя систему, искать ошибку, а может он хотел найти ошибку. Ошибки не было, результаты действительно внушали надежду, от этого становилось горестнее на душе. Обдумывая про себя эту двойственность своих чувств, пытаясь понять отсутствие радости за дело, которому он отдал уже более пятнадцати лет жизни, Сергей не заметил, как в лабораторию вошла Олеся.
Белый халат был на ней, как всегда, распахнут, давая всем возможность увидеть длинные ноги в короткой, балансирующей на грани допустимой длины, юбке. Простая белая блузка, с ярко оранжевым аккуратным логотипом компании на левой груди, была, очевидно, на размер меньше. Это работало, она всегда привлекала внимание, купаясь в волнах сладострастных взглядов, которыми одаривали ее мужчины в институте.
- Сережа, - позвала она его и, подбежав, обхватила руками его шею, зашептала на ухо. - Ты скоро станешь большим человеком.
Сергей догадывался, что она спит еще с кем-то из правления, да, и их связь, скорее всего, была санкционирована наверху.
- Я работаю, - бесстрастно ответил он, раскладывая протоколы по стопкам.
- Ну что ты всегда такая бука? - она развернула его на стуле и села колени.
Он почувствовал запах ее светлых волос, отдававший легкой приторностью жженой карамели. Рука привычно скользнула по бедру, ощущая притягательность молодого упруго тела. Олеся, уловив его нарастающее желание, прильнула к его лицу и легонько укусила за ухо.
Первобытный инстинкт на время освободил от тягостных мыслей, дав мозгу короткую передышку.
- Я сегодня вечером дома, - прошептала она ему на ухо и недвусмысленно посмотрела в глаза.
Сергей молчал. Он уже не ощущал того сладострастного жжения, всегда предшествовавшего их встречам. В душе ни осталось ничего, робкие позывы возбужденного тела терялись в выжженной пустыне его сознания. Сергей чувствовал резкое отвращение к себе, к ней, ко всему, что с ним сейчас происходит. Осталась только одна цель, но не была понятна причина стремления к ней, собственно и причина в нем угасла уже давно, он даже не верил в результат.
Сегодня пришел третий отказ. Лену компания не хочет принимать в программу исследований. За ворохом формальных фраз четко значилась позиция компании, ее руководства, которое не раз уж намекало Сергею, что с его проблемой надо заканчивать. Они и Олесю под него подложили ради этого.
Он почувствовал резкий приступ тошноты. Карамельный запах ее волос усилил ее.
- Извини, - он немного грубо оттолкнул ее и быстрым шагом вышел в коридор. Вбежав в уборную, он встал перед зеркалом и несколько раз ополоснул лицо холодной водой. В зеркале на него смотрел сильно поседевший мужчина с абсолютно бесстрастным лицом. Сергей вглядывался в свое отражение, рука потянулась к зеркалу, лицо только хмуро ухмыльнулось. Ничего, он не видел в себе больше ничего, только глубокую черную пустыню в глазах человека, презирающего все в этом мире.
Резкий спазм скрючил его, голова сильно ударилась о раковину. Почти на коленях он дошел до унитаза. Спазм ослаб, и его вырвало.
Уже после, умываясь, Сергей вскользь бросил взгляд на себя. Лицо мужчины выражало злобную усмешку, он понял, что нужно сделать, осталось только детально проработать план.
- Да, да, не знаю, он просто убежал, - капризным тоном говорила Олеся по телефону. - Нет, нет! Я все предлагала. Хорошо, попробую еще раз, как вернется... Я его боюсь, он стал другой. Может быть, надеюсь. Хорошо, ну все, пока.
Она положила трубку и встала из-за стола. Расправив блузку перед зеркалом, она осталась довольна собой. Сергея уже не было двадцать минут, скоро начнут возвращаться сотрудники лаборатории.
Вскоре вошел Сергей, его лицо сохранило серый оттенок, но немного посвежело.
- У тебя все хорошо? - она осторожно взяла его холодную руку.
- Все в порядке, просто неважно себя чувствую, - Сергей погладил ее ладонь второй рукой и бросил взгляд на настенные часы.
- Ты сегодня придешь? - Олеся с надеждой, которой позавидовал бы лучший актер, посмотрела ему в глаза.
- Сегодня не смогу, хочу немного отлежаться, дома.
- Может мне приехать?
- Нет, мне лучше просто поспать, не обижайся.
Она понимающе кивнула. В коридоре послышались голоса, Сергей пожал руку, и Олеся, взяв со стола журнал проб, вышла.
Олеся незаметной тенью скользнула в кабинет директора. Во главе сидел Игорь перебирал сегодняшние сводки. Он не обратил на нее никакого внимания, уткнувшись в таблицы.
- Это я, - тихо прошептала она и села за длинный стол, на котором горами расположились раздувшиеся от бумаг папки.
- А, привет, - он мельком глянул на нее и погрузился в новую таблицу. Через несколько минут, вспомнив, он удивленно спросил. - А почему ты здесь?
-Рандеву отменилось, мне предпочли живой труп, - Олеся с досадой развела руками и потянулась к вазочке с конфетами.
- Смотри, разнесет, как Ивановну, - заметил Игорь и отложил сводку.
- Не разнесет, не та порода.
- Порода действительно не та. Значит наш Сережа опять застрадал некрофилией.
- Ты знаешь, я думаю, что он ее просто любит. Каждая баба мечтает о такой любви.
- Хм, ты тоже мечтаешь?
- Нееет, - Олеся сильно покачала головой, от чего упругая коса смешно заболталась во все стороны. - Мне такого счастья не надо.
- Так чего ж согласилась?
- работа такая.
- Работа, ну ничего. Скоро все это закончится, и наш самый ценный сотрудник полностью вернется к нам.
- Вот я не понимаю, - Олеся оперлась руками о стол и положила голову на ладони. - У нас больше нет гениальных сотрудников, столько возни с этим Сережкой.
- Возможно это и преувеличение, но сейчас наша компания держится именно на нем. Если "Саранча" не выгорит, то можно закрываться.
- Так там вроде все на мази? - Олеся удивленно похлопала длинными ресницами.
- А ты не такая глупая, как выглядишь.
- Спасибо, шеф, читать отчеты я научилась.
- У нас на носу финальные испытания, Сергея нам терять никак нельзя. Поэтому мы решили немного ускорить неизбежный процесс.
- Вы ее травануть хотите?
- Ну, зачем так грубо, просто закрываем финансирование стационара. Через пару недель ее отправят домой.
- А что вы Сергею скажете?
- А ничего, будем вместе пытаться сохранить место в стационаре, приложим все усилия.
- по-моему Никифорова пора уже посадить.
- Нет, ты что - это наш золотой главврач, если бы не он, - Игорь показал ей пальцами решетку и недобро улыбнулся.
- Все же не пойму, ЛПУ подведомственная, с руки кормится, какого ее будут выселять?
- Общественный резонанс - великая вещь, и очень удобный инструмент. Давно новости не читала?
- Честно говоря, стараюсь туда и не заглядывать.
- Это не очень дальновидно, ты лукавишь.
- Хорошо, я знаю, идет целая акция по сбору подписей против, но я и додуматься не могла, что это ваших рук дело!
- Приходится быть сволочью, а иначе никак. А ведь это сложнейший вопрос гуманизма, человечности, если хочешь - кто имеет право на жизнь? Каждый?
- Нет, конечно. Я все это знаю: "стоит ли затрат поддержание жизни человека с мертвой нервной системой, если сотни детей не дожидаются операции из-за нехватки средств", - Олеся цитировала с наигранно тревожной интонацией.
- Тебе бы в телевизоре новости читать, смотрел бы с удовольствием, а то там одни воблы сушеные.
- Ой, спасибо, мне, вобле не сушеной, очень приятно.
- Не язви. Так кто имеет право на жизнь?
- Только тот, кто может себе это право купить.
- Вот-вот, поэтому мы открываем благотворительный фонд, пойдешь директором?
- Хм, а что надо делать?
- Почти ничего, пить мартини на приемах, да ходить на шпильках в белоснежном халатике по больничкам.
- Это я умею!
Сергей коротко взглянул на тренды, они были без изменений. Внешне спокойный, он весь кипел изнутри. Неделя, осталась одна неделя! А он еще до конца не придумал план - как вынести материал из здания? Как вынести - это полбеды, как получить материал?
После последнего отказа включить Лену в программу, Сергей почувствовал, что за ним начали следить. Получить последнюю модификацию материала было невозможно, по рангу своей должности он более не мог напрямую работать в боксе, хотя, что бы это дало, вынести что-то оттуда через сканеры - это невозможно, да он сам разрабатывал систему безопасности, сам!
Сергей напряженно барабанил карандашом по столу, разложив около себя стопки бумаг для вида, он и так наизусть помнил все результаты, протоколы последних проб.
- Сергей Алексеевич, до завтра! - молодой парень протянул ему руку через стол.
Сергей крепко пожал его руку, ему нравился этот молодой парень, была в нем истинная тяга к знаниям, незапятнанная карьеризмом. Он бросил беглый взгляд на часы, было уже совсем поздно.
- Пока, Виктор. А что ты так засиделся?
- Так завтра очередная утилизация, готовил протоколы.
- Молодец, давай, до завтра.
Парень приветливо помахал ему у двери , и лаборатория опустела.
- Утилизация, - повторил Сергей, барабанная дробь усилилась, кровь с жаром прилила к вискам, потом тяжелой массой сдавила затылок. У него закружилась голова, в животе сильно потяжелело. - Утилизация.
А каждый квартал лаборатория собирала порченный материал и пустые пробы для утилизации. Утилизация проходила вне здания, далеко за городом, в филиале Компании.
Сергей думал. Это был шанс, причем довольно неплохой. Главное вынести, главное вынести из здания. Порченный материал не годился, он был уже деактивированный. Сергей больно сжал виски, пытаясь переглушить боль болью.
Он открыл на компьютере процедуру утилизации. Медленно читая, он старался найти хотя бы одну лазейку.
"Утилизации подлежат испорченные образцы, предварительно деактивированные, пустые и неизвестные пробы, старые образцы и материалы".
Вот оно! Сергей закрыл процедуру и стал искать в системе протоколы завтрашней утилизации. Виктор сохранил их как положено.
- Молодец, молодец! - прошептал сам себе Сергей и открыл последний. - А вот мы его сюда впишем.
Сергей, довольно потирая руки, стал вписывать образец ? 1. Это был его собственный образец костного мозга с исходной вакциной, несущей в себе паразитирующий на простой бактерии прото вирус с генетическим кодом регенерации аксалотля.
Протокол был изменен, оставалось завтра после полудня проконтролировать машину. Лаборанты соберут контейнеры до обеда, потом около трех часов пути до станции деактивирования, если ему удастся все сделать быстро, у него остается чуть менее двух часов на все, после контейнер начнет нагреваться.
Он вбил маршрут от станции до госпиталя, телефон показал ровно два часа.
Экспедитор пришел ровно в 12:00. Большой грузный мужчина медленно расписался в накладных и принял два больших контейнера. Задержавшись в дверях, он о чем-то болтал с молодой лаборанткой.
Сергей вышел первым. Его никто не спросил, куда он направляется, т.к. к периодическому отсутствию шефа все привыкли. Он побежал вниз по лестнице, не хотелось столкнуться с кем-нибудь из руководства, размусолят простой вопрос на полчаса.
Когда Сергей выезжал с подземного паркинга, зеленый каблук службы транзита биологически опасных отходов уже сворачивал на трассу. Сергею понадобилось большое усилие воли, чтобы не втопить тут же. Повинуясь потоку, он только через пару минут выехал на трассу. Зеленый фургон не спеша ехал во втором ряду, обгоняемый с двух сторон. Сергей задал компьютеру курс за ним и спокойно развалился на водительском кресле.
Казалось, что водитель зеленого каблука нарочно собирает все пробки. Из города они выехали только через два с половиной часа. Времени было в обрез. Сергей нервно сжимал рулевое колесо, обдумывая, что делать дальше. Но в голову, кроме тарана, ничего не приходило. Даже если он сейчас протаранит его. Потом оглушит, он не сможет даже въехать в город, его через пару километров схватят.
Зеленый каблучок сбавил ход и начал перестраиваться в сторону зарядной станции. Автопилот Сергея замигал всплывающим сигналом, Сергей подтвердил курс, и машина послушно свернула с магистрали.
Сергей поставил машину на стоянке, возле кафе, наблюдая, как водитель каблучка спешно разбирается с зарядной стойкой. По всему было видно, что он спешит, и промедление смерти подобно. Разобравшись с терминалом, водитель побежал к кафе. Сергей последовал за ним, левая рука скользнула в карман куртки и нащупала холод стального инжектора, он всегда носил его с собой, сначала для Лены, но потом осознал, что для себя.
В кафе хлопнула дверь уборной. Проявляя спокойную усталость, Сергей заказал себе чашку кофе и не спеша направился к уборной. Пока ему везло, в кафе не было посетителей, а двум официанткам было не до него, они не останавливаясь обсуждали какой-то сериал.
За первой дверью было слышно, как кто-то тяжело и шумно дышит. Сергей дернул ручку, послышался сдавленный, полный страдания голос:
- Занято, извините.
Сергей на секунду замешкался, было что-то в этом голосе, он безвольно прислонился к стенке, пытаясь себя уверить в правильности принятого им решения. Он даже вспомнил, как его зовут, вроде Толя. У этого большого, нескладного человека была семья, говорили, что недавно родилась внучка. Сергей обхватил руками голову и тихонько заныл, он не хотел этого делать, доза убьет его, убьет! А ради чего, ради чего, черт возьми! Паранойя, паранойя поставить Лену на ноги. Нет, это не он - это все его паранойя, во всем, во всем, что он делает. А где тогда он сам?
Шум слива выдернул Сергея из оцепенения, в голове мелькнула мысль: "а может поговорить с ним, все объяснить?". Дверь кабинки отворилась, и в проеме показалось довольное улыбающееся, но смущенное лицо.
- Простите, - проговорил толстяк и смущенно опустил глаза, из кабинки пахнуло едким кисловатым смрадом. Он бросил взгляд на открытую дверь второй кабинки и удивленно посмотрел на Сергея.
Когда глаза их встретились, Сергей молниеносно выхватил инжектор и всадил ему в шею. Толстяк только успел охнуть и начал заваливаться. Сергей с трудом удержал его и потащил обратно в кабинку. Видел его кто-то или нет, какая теперь разница. Суетливо обыскивая карманы, он нащупал связку меток с ключами. Закрыв дверь кабинки, он вошел в соседнюю и ополоснул лицо холодной водой. В зеркале на него смотрел убийца, ухмыляющийся, с колким холодным взглядом. Нет, это не была его паранойя - это был он сам.
Выпив уже начавший остывать кофе, он набрал пакет разной выпечки, расплатился и вышел. Официантки не обратили на него никакого внимания.
Дверь каблучка покорно открылась, узнав метку. Сергей переставил его в дальний угол стоянки, где, по его расчетам, был самый плохой обзор камер. Внутренний отсек для контейнеров был теплоизолирован. Термометр на контейнере с его материалом был уже в красной зоне, он посмотрел на таймер, оставался только час.
Сергей вбежал в палату, прижимая к левому бедру пакет с контейнером. Медсестра приветливо кивнула ему, как старому знакомому.
- Добрый день, - он, еле сдерживая себя после мучительной гонки, очень медленно, как ему казалось. Подошел к столику и небрежно свалил бумажный пакет с едой.
- Добрый день, Сергей Алексеевич, - медсестра мило улыбнулась и вопрошающе на него посмотрела. - Закончите сами?
Только после ее слов он обратил внимание, что Лена лежала на боку, лицом к окну, медсестра нехотя заканчивала ежедневную процедуру омовения.
- Да, конечно, ступайте, - Сергей выдавил из себя дежурную улыбку.
Когда она вышла, Сергей выждал несколько минут, наскоро переоделся, тщательно вымыл руки. Датчик температуры на контейнере лежал в красной зоне, материал не был более под защитой вот уже больше получаса.
"Привет, что ты задумал?" - замигало окно чата на мониторе, телефон услужливо повторил за ним.
- Задумал, что давно хотел, - Сергей медленно набирал в шприц тягучую маслянистую жидкость.
"Ты думаешь, нам это поможет? Я знаю, меня скоро отключат. Я давно готова".
- Я знаю, - он подошел к ней и начал пальцами отсчитывать позвонки, определившись с нужной точкой, с силой воткнул шприц в позвоночник.
Лена лежала неподвижно, ее тело не реагировало на инородную субстанцию, только график нервных импульсов начал рисовать крутые пики, и монитор отсчитывал растущий пульс противным писком.
Сергей весь покрылся испариной, настырный писк кардиомонитора отдавался в заложенных, от подскочившего давления, ушах. Вскоре он потерял ощущения своего пульса, принимая дробную тахикардию за свое сердце. Он вынул шприц и обессилев сел на пол возле кровати. Тонкая струйка крови скользнула из места укола вниз по изгибу спины.
В голове мелькнул вопрос, а закрыл ли он дверь в палату? Если сейчас кто-то зайдет, увидит его, сидящим на полу с пустым шприцом в скрюченных от напряжения пальцах. Он истерично засмеялся, какое это имело значение теперь.
Сергей обнаружил себя сидящим в кресле, уткнувшись головой в широкую жесткую спинку. Часовая стрелка уже давно перевалила за полночь. Резкий поворот головы тут же отдался острой болью в висках и затылке.
Лена лежала на спине, как обычно, монитор рисовал ровные графики активности нервной системы и мозга. Он попытался вспомнить, но последние часы оказались черным провалом в его памяти. Он не мог вспомнить, как добрался до кресла, перевернул Лену, кто убрался в палате? Он с трудом поднялся и, шатаясь, направился к кулеру.
Через силу запихивая в себя принесенные булки, Сергей жевал механически, чувство естественного голода было полностью замещено тошнотой, омерзением к самому себе. Чай был излишне горячим и абсолютно гадким на вкус. Сергей пил его большими глотками, испытывая странное чувство удовлетворения от причинения себе боли.
Сергей лениво потянулся к телефону, тот обрадовано задрожал, напоминая о входящих событиях. Отчет по трендам за последние часы заставил Сергея выпрямиться, чуть больше часа назад график мозговой активности зашкаливало более десяти секунд. Сергей не поверил увиденному и бросился к монитору, отматывая тренды вручную. Так и есть, активность была, была! График вернулся в текущее состояние, в правом верхнем углу мигала желтым маленькая табличка: "Глубокий сон". Кривая графика тоже явно указывала на это. Он бросил взгляд на Лену. Хватаясь руками за шаткую стойку монитора, Сергей другой рукой судорожно схватился за сердце, сжавшееся в его груди ледяным камнем - глаза Лены были закрыты.
Все последующие недели прошли как в бреду, занятые постепенным переездом и оборудование его квартиры в палату для Лены. Каждый день он ждал, что скоро за ним придут, он был готов к этому, хотел даже сам явиться, но только после того, как закончит. Недели складывались в месяцы, а никто не приходил. Ощущение бреда стало нормой, и короткие проблески сознания теперь казались Сергею чем-то нереальным, сном.
Вскоре день превратился в ночь, а ночь в день. Он засыпал на работе, возвращался по ночам в лабораторию, потом бежал домой, реагируя на каждый всплеск активности мозга Лены. К ним в квартиру не прекращалось паломничество удивленных профессорских голов, цокающих языком и покачивающих седыми головами. Прогресс был на лицо, но Сергей чувствовал, что его время на исходе. Странное чувство зрело в его душе, чувство спокойствия и понимания скорого конца, и чем ближе он приближался к нему, тем желаннее он виделся.
Прошло боле года, и Сергей, привычно бреясь перед зеркалом в уборной лаборатории, увидел абсолютно седого человека с бесцветными и безразличными глазами. Старик в зеркале криво ухмыльнулся себе, тело, сохранившее тонус возраста, нервно подернулось в протесте, но скоро сдалось под натиском хлынувшей из глубин черного сердца апатии.
Дела компании после финальных учений пошли совсем хорошо. Руководство перестало говорить с ним полутайными намеками, он и так знал, что они в курсе его преступления, более того, Сергей был уверен, что они его и покрывают, держа на коротком поводке этим компроматом. Но он был нужен им также, как они были нужны ему, пока нужны. Сергея не заботили мысли о том, какая роль отведена ему в компании, понимая, все же, что пока он был им значительно нужнее.
Олеся больше не ластилась к нему, видимо сняли команду. Встречаясь иногда в коридорах, Сергей картинно расплывался в улыбке, наслаждаясь ее реакцией. Вскоре он ее больше не встречал. В лаборатории поговаривали, что ее сделали директором благотворительного фонда, но до Сергея эти рабочие сплетни не долетали. И дело было даже не в том, что все умолкали с его появлением, скорее он отказывался слышать все, что творилось вокруг.
Вот уже несколько месяцев подряд Лена спала по четверо суток подряд, с небольшими интервалами на бодрствование. В один из таких периодов он почувствовал, что может отдохнуть и сам, тренды были ровными, монитор ровно отстукивал сердечный ритм. Он лег на диван и закрыл глаза.
Моментально перед глазами встали строчки чата, он разговаривал с Леной почти все время, сидя на работе, через чат, и дома, даже когда она спала. В короткие минуты своего отдыха он разговаривал с ней во сне. Это было странно и немного пугающе, когда этот разговор из сновидений Лена продолжала наяву. Возможно, он просто перестал четко разделять зыбкую границу, воспринимая себя в долгом, мучительном сне.
"Почему ты не хочешь отдохнуть? Ты устал, милый".
- Я не могу, не могу, - шептал Сергей в ответ. Левая рука безвольно скользнула вниз, упав в пушистый ковер. - Что ты чувствуешь?
"Я чувствую, что ты устал. Чувствую твое дыхание, ты рядом, ты всегда рядом".
"Я слишком долго был рядом, скоро все изменится".
"Я знаю, так и должно было быть. Ты расстроен?"
"Нет, может немного".
"О чем ты сейчас думаешь?"
"О чем? Это очень странная мысль, но я вижу ее очень четко. Я как единственное дерево, а вокруг только выжженная земля. Я видел это на последнем учении".
"Я тоже вижу его. Но на нем нет листьев, остался только один, последний. Я могу подойти ближе?"
"Да, подойди".
"Он такой слабенький, еще чуть-чуть и оборвется".
"Оборви его".
"Но тогда ты умрешь, ты действительно этого хочешь?".
"Да, я очень этого хочу. Если ты меня простила, сделай это".
"Я давно тебя простила. Но ты не умрешь, ты всегда будешь со мной. Ты будешь мной".
Сергей глубоко вздохнул, грудная клетка опустилась вниз и застыла на месте. Тело неестественно дернулось, сухой рот чуть приоткрылся, выпуская последний вдох.
..Лена стояла возле засохшего дерева, сжимая в руках пожелтевший листок. Ветер раздувал по полю хлопья золы, закрывая серой пеленой бледное осеннее небо.
Нейронная сеть натянулась и послышались звуки лопающейся проводки. Водная кровать покачнулась, монитор неистово запищал.
Лена медленно села на кровать и открыла глаза.