День обещал быть жарким. Теплый ветер рвался в комнату и трепал бумаги, лежащие на столе. Редкие облака на призрачно голубом небе изумительно подчеркивали его ясность. Солнце весело било через окно, и этот волшебный свет как будто подчеркивал неординарность происходящего. Андрей перерыл весь свой гардероб в поисках чего-нибудь белого, потому что белый цвет олицетворял для него принадлежность к божественным существам, способным изменять природу вещей. Ведь сегодня ему предстояло превратить в праздник целый будничный день. И чтобы вырваться из окружающей серости, необходимо было с чего-то начинать, хотя бы с малого.
Они договорились встретиться у выхода из метро, на той стороне улицы, где располагался магазин, в котором он работал. Андрей подъехал за полчаса до назначенного времени, оставил машину у магазина и прошел к метро пешком. Оставшееся время было измерено непрерывными шагами от одной стены к другой и напряженными взглядами в толпу. Так мать всегда вглядывается в поток детей, выбегающих из школы. Час пробил, а ее все не было. Ксения никогда не опаздывала. Андрей решил проверить другой вестибюль, может, она все-таки перепутала их. Их ведь целых два - легко ошибиться.
Так и есть - это она. Ксения стояла давно, видно было, как она переминается с ноги на ногу, она пришла заранее, как и он. Они так и стояли эти безумные полчаса по разные стороны бытия. Целых тридцать минут ушло впустую - как это мало и как это много порой...
Она ошиблась, но Андрея это не раздражало, он не мог на нее злиться всерьез никогда, даже доли секунды. Но от рождения он был справедлив и решил как всегда поставить точки над "и". Андрей не мог любить эту женщину просто так, он всегда пытался воспитывать ее - возделывать этот сосуд нежности и красоты еще грациознее, еще совершеннее. Конечно, он желал ей при этом только хорошего, но по-своему. Андрей пока не догадывался, что любить другого человека нужно таким, какой он есть. В этом и есть самая сущность этого чувства. Но этот же принцип всегда камнем ложится на отношения двух слившихся сердец.
Белое платье, белые босоножки - как она догадалась? Ксения повернулась в его сторону еще до того, как он подошел к ней. Она чувствовала и понимала его - о большем нельзя и мечтать. Они улыбнулись друг другу:
--
Привет!
--
Привет!
Он поцеловал ее. Ее губы были такими невыносимо обволакивающе мягкими, что от них просто нельзя было оторваться. Он не знал, с чем можно сравнить вкус ее губ, это был особенный вкус, ее вкус. Часто в эти минуты он вспоминал других своих женщин, вспоминал другие губы, но никакие из них не могли даже равняться с этими. Мягкие, чуть влажные, так послушные в его губах - это был вкус любви. Иногда, когда ее язык проникал слишком глубоко, он затягивал его в себя так сильно, что она не могла оторваться от него, так, словно он хотел забрать ее в себя всю, целиком. Она начинала стучать его по груди, и Андрей отпускал ее на свободу. Ксения знала, что ему это приятно, поэтому дулась только для вида - она не любила шалости, ей всегда хотелось быть серьезной, соответствовать ему, быть хотя бы чуть старше своих семнадцати лет.
- Я же сказал тебе, что встречаться будем на той стороне, где мой магазин.
- А разве это не здесь? - Ксения улыбнулась, и правосудие утонуло в ее глазах.
Он обнял ее и вздохнул:
--
Пойдем.
Ксения еще не знала, зачем Андрей предложил встретиться именно здесь, но какое-то светлое чувство уже начинало подкрадываться к ней - заинтригованная улыбка не сходила с ее лица.
Они шли по раскаленной улице как два ангела, спустившихся на землю. В белых одеждах, красивые, молодые, счастливые - прохожие оборачивались им вслед. Андрей крепко прижимал Ксению к себе так, как только он мог делать это. Она призналась ему однажды, что он как-то по особенному всегда обнимает ее, обнимает ее всю сразу. Ее талия могла себе это позволить, она была так тонка, что Андрею удавалось обвивать вокруг нее руку целиком, полностью замкнув круг. В такие минуты Ксения всецело принадлежала ему, и она хотела ему принадлежать.
Так они дошли до магазина. Этот дворец торговли потрясал своим великолепием, всемирно известные имена смотрели на проходящих мимо людей даже не со снисхождением, а с откровенным презрением. В любой стране существует эта тонкая грань, о которой не говорят и не пишут, но которая раз и навсегда разделила мир на богатых и бедных. Собственно, все наши революции произрастали до сих пор не из истоков равенства, демократии или гласности, а по причине жгучей зависти людей, неспособных зарабатывать или воровать соответственно своим потребностям, к людям, которым это успешно удается. Магазин был предназначен для людей удачливых. Человек из другого мира, даже если не чувствовал этой грани при взгляде на двери этого дворца и заходил в него, то сами стены начинали давить на такого посетителя, и он выскакивал наружу, как ошпаренный. Натянутые улыбки продавцов, должно быть, долго снились ему потом в кошмарах.
Когда Андрей распахнул перед ней двери этого заведения, Ксения недоуменно посмотрела на него: что он еще задумал? Но тень догадки уже мелькнула на ее лице. Да, он хотел сделать ей подарок. Андрей всегда дарил подарки от души, тогда, когда ему хотелось этого, а не по выбранным каким-то непонятным способом датам. В такие даты процесс дарения, а за ним и весь день, превращался для него в обязательное мероприятие, в рутинный конвейер. Поэтому он не любил даже свой собственный день рождения, поскольку чувствовал, как и его, и гостей опутывают невидимые нити обязательств, а Андрей хотел быть свободным человеком. Только Ксении он мог позволить повелевать собой, ей он не мог отказать.
Они зашли внутрь, и продавцы замерли на своих местах. Они знали Андрея много лет, но таким еще не видели никогда. Эта маленькая хрупкая девушка с густыми черными волосами буквально преобразила его и даровала ему способность переступить известную грань, не имея миллионов за спиной. Но по его лицу можно было легко прочитать, чем он заплатил за переход. Это светилось у него в глазах, играло в улыбке - это было чувство, единственное не подвластное маленьким, грязным и шуршащим бумажкам, это была любовь. Продавцы засуетились так, как будто вошел не их старый знакомый, а как минимум кардинал Франции.
Из служебного помещения вышел Роман, старый друг Андрея, а с недавнего времени и коллега по работе в одном лице. Они поздоровались, и Роман заметил, что после возвращения из Болгарии Ксения совсем не загорела:
--
Что же это за отдых такой, даже следов не осталось? - спросил он.
--
Куда ей еще, она и так красивая, - пришлось извиняться за нее Андрею. Любой выпад в ее сторону он воспринимал как личное оскорбление. Он слился с ней в единое целое уже давно и оберегал ее от внешнего мира еще сильнее, чем себя, потому что чувствовал, что она не просто его половинка, но и наиболее хрупкая его часть.
Андрей повел Ксению по залам, как на экскурсию: посмотрите направо, посмотрите налево. Ксения украдкой посмотрела на первый попавшийся ценник и оторопела: такие суммы не снились ей и во сне. Поэтому, когда Андрей предложил ей выбрать что-нибудь по душе, она благоразумно отказалась: вдруг у него не хватит денег на понравившуюся ей вещь, тогда им обоим будет неприятно. Она не знала, что сегодня Андрей мог скупить всю эту жалкую лавку на корню - он был готов в этот волшебный день совершить невозможное, как сказочный персонаж, доставая из кармана неразменный рубль снова и снова.
Он специально привел ее в дорогой магазин одежды - женщины ведь так любят вещи. Сколько бы ни говорили про то, как женщины любят слова, ни одно слово не сравнится с красивой импортной шмоткой. Слова потонут в воздухе, цветы завянут, духи закончатся, а этот маленький мещанский слоник, стоя на комоде, будет долго греть душу воспоминаниями, ловя на себе случайные взгляды хозяйки. И чем дороже был этот слоник когда-то, тем дороже будут воспоминания, ибо воспоминания, как и боль, невозможно измерить иначе.
Видя явное нежелание со стороны Ксении пускать по ветру его наличность, Андрею пришлось самому заняться этим облегчающим душу процессом. Он посадил ее в примерочную кабинку и принялся таскать ей самые разнообразные наряды, которые только попадались ему на глаза. Отвергнув помощь продавцов, он сам носился по роскошным залам кругами, подыскивая подходящие брюки или свитер. Платья и юбки они отвергли сразу - вкусы великого кутюрье касательно женщин несколько отличались от вкусов Андрея. Знаменитый модельер предпочитал женщин рослых и худощавых, Андрей же - невысоких и ладно скроенных. Поэтому в любом платье производства известного мастера ее шикарные бедра превращались в невесть что. Эта последняя насмешка безвременно ушедшего маэстро чуть было не испортила весь праздник Андрею - ему гораздо больше нравилось сочетание женщины и платья, чем женщины и брючек. Возможно, такое чувство родилось у него оттого, что женщины в последнее время слишком сильно увлеклись борьбой за равноправие и стали забывать, что основная их обязанность - хорошо выглядеть, касается не только их собственных глаз, но и глаз мужчин особенно. Редко можно встретить женщину, на которой брюки хорошо бы сидели. Сразу становятся видны все достоинства простых женских ножек. Так же как редко встречаются принцессы, так же редко можно встретить и женщину с идеальными ногами.
Впрочем, маэстро оправдал свою громкую славу, и гора подходящих вещичек все-таки росла с каждой минутой. Даже брюки сидели на Ксении великолепно, и Андрей облегченно вздохнул в глубине души - цель была достигнута. Как не пытался Андрей вознести Ксению в ранг ангелов, приписывая порой ей самые необычайные добродетели, но она все-таки родилась женщиной. А значит, она прилипла к зеркалу и вертелась перед ним с такой скоростью, что у Андрея закружилась голова. Но самое главное, что она была довольна. Он радовался вместе с ней, потому что ее радость не могла пройти мимо него - Ксения была внутри, Ксения была снаружи, - она олицетворяла для Андрея весь окружающий мир. Это чувство единения с другим человеком он познал не сразу, оно приходило к нему постепенно, с каждой встречей, словом, поцелуем медленно и тихо вливаясь в него. Однажды утром они проснулись, и Андрей понял, что мир изменился. Пока он спал, кто-то вложил в его руки ключ от всех дверей мироздания, он вдруг впервые по-настоящему понял, как устроен мир. И ключом к этому новому, понятному и восхитительно прекрасному существованию была женщина, так неожиданно подаренная ему судьбой.
Андрей не подпускал к ней никого из своих сотрудников, хотя они очень навязчиво предлагали свою помощь. Ксения практически сразу после своего появления исчезла в примерочной кабинке, и коллегам Андрея не удалось как следует ее разглядеть. А им этого очень хотелось, ведь Андрей буквально бредил о ней даже на работе, и упускать шанс увидеть женщину, которая сводит с ума, они не хотели. Наконец эта возможность им представилась. Пока Ксении подшивали брюки по ее росту, Андрей посадил ее за столик, дал ей журнал, чтобы она не скучала, и пошел контролировать процесс шитья. Тогда девушки, его сотрудницы, в открытую занялись изучением предмета его страсти. Они проходили мимо, якобы по делам, разворачивались в соседнем зале и возвращались обратно, поправляли невзначай растрепанную кофточку на соседней полке, в общем, действовали как заправские шпионы. Они были уже не так молоды, и их любовь, настоящая и единственная, осталась далеко позади. Глядя на эту девочку, они вспоминали свое прошлое - розовое, нежное и искреннее, такое же, как это робкое и хрупкое создание, которое так неожиданно появилось в их гавани. Ксении их интерес был непонятен, ей казалось, что они думают о ней, и она чувствовала себя неловко. Но скоро вернулся Андрей, и ей сразу же стало легко. Он присел перед ней, взял ее руки в свои, и их глаза встретились. Ему хотелось кричать, петь о своей любви к ней, но глупая скромность не давала ему этого сделать. Поэтому он только прошептал свой пароль, и конечно, точно такой же отзыв был ему ответом.
Вскоре все было готово. Андрей подхватил пакет с покупками, обнял Ксению, и они покинули дворец известного портного, чтобы двигаться дальше во времени и пространстве, как всегда вдвоем. Он открыл перед ней дверь автомобиля - ему нравилось ухаживать за ней. Со стороны все это смотрелось очень красиво, как красив и прекрасен был весь этот день. В первый раз ему удалось воплотить свою мечту по заранее продуманному плану. Впервые все прошло гладко и без неожиданностей. Ксения была счастлива, и он был счастлив вместе с ней. Когда Андрей сел в машину, она сразу же впилась в его губы своими губами, и этот глоток любви сказал ему гораздо больше, чем обычные три слова. Автомобиль тронулся с места, влился в поток других машин и понес их вдаль, навстречу судьбе.
Они приехали домой к Ксении. Дверь открыла ее мама, и улыбка замерла на ее лице - она увидела огромный пакет в руке Андрея, расписанный громкими именами вдоль и поперек.
--
Это что? - грозно спросила она.
--
Так, всякая ерунда, - сказал Андрей и попытался проскользнуть в комнату с пакетом.
- Ты что, с ума сошел? - в ее голосе проскользнули радостные нотки.
--
Какое это имеет значение, - скорее подтверждая, чем спрашивая, ответил Андрей.
Мама была женщина опытная, и первое что она сделала, это попыталась найти ценники. Предвидя эту возможность, Андрей оторвал их еще в магазине. Он еще надеялся, что чувства можно мерить как-то иначе. Любящая мама, конечно, обожала свою дочь, но тяжелый груз жизненного опыта не позволял ей отдаться этому чувству целиком и полностью. По инерции, с которой ее толкала действительность, она хотела оценить чужую любовь в общепринятых единицах измерения. Так же, как она оценивала и свою жизнь - зарплатомер мужа тикал в ее голове как часы, перевешивая чашу внимания из одной стороны в другую в зависимости от размера получаемой суммы. Вся ее суровость по поводу дорогостоящего подарка была напускной, глубоко в душе она радовалась, что ее дочь так высоко оценивают. И только отсутствие ценников несколько омрачало эти высокие чувства - она привыкла к точному цифровому исчислению.
Потом пришла ночь, одна из немногих, которые они проводили вместе. Так сложились обстоятельства, что им не часто выпадала возможность полностью замкнуть круг своих отношений. Поэтому они ждали этого времени с нетерпением, и погружались в эти часы так бурно, как будто это был их последний раз, как будто завтра утром люди наконец то ввергнут этот мир в хаос разрушения, и калейдоскоп событий навсегда потеряет свой цвет.
Андрей проснулся. Рядом никого не было. Это опять был сон. Он откинулся на подушку, закрыл глаза и попытался вернуться туда, где настоящая жизнь била ключом, туда, где ему улыбалось счастье. Но будильник снова навязчиво напомнил, что пора вступать в серые будни. Солнце весело било через окно прямо в глаза, но это его только раздражало. Редкие облака на призрачно голубом небе отвратительно портили его ясность. Теплый ветер рвался в комнату и скидывал на пол документы, лежащие на столе. День обещал быть жарким...