Петрова Ольга Александровна : другие произведения.

Откровения вещих снов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Путешествия по чужим снам и путешествия по чужим судьбам, наверно, самые тяжелые из всех путешествий. Обычная девчонка оказалась не совсем в обычной ситуации. Немного мистики. Совсем немного.

Откровения вещих снов

Ольга Петрова

Классическая формула русских

народных сказок, что "утро вечера

мудреннее" срабатывает не всегда.

Иные сны делают утро не временем

решения проблем, а временем

осознания их количества.

   Эта небольшая повесть написана для развлекательного чтения и только. Мне казалось, что представительницы слабого пола, уставшие за долгую рабочую неделю, имеют полное и безоговорочное право посидеть часок-другой в воскресенье перед экраном монитора и почитать легкую, располагающую к отдыху литературу. Я старалась описать с долей иронии повседневную жизнь жителей огромного мегаполиса, который привечает и отталкивает одновременно. В котором так тяжело жить, любить и просто оставаться человеком. Не знаю, насколько мне все это удалось, но перед вами немного ироничная, немного мистическая и совсем чуть-чуть детективная история.
  

 Каждый из нас треть жизни проводит

во сне. Но есть люди, которые не только

запоминают свои сновидения -они у них

оказываются вещими. Вообразим на

некоторое время, что стали очевидцами

таких снов. Вон та девушка, что прошла

мимо нас, возможно,она видит их по ночам.

Какие это могут быть сны и о чем?

Давайте пофантазируем. Опрокинемся

совсем ненадолго в чужой мир и проживем

какую-то часть времени с незнакомыми людьми.

  
  
   На улице стелилась поземкой под крещенский мороз зима. Автомобили еле крались вдоль бордюров, опасаясь сорваться в юз. Дома застыли в коросте из наледи. Редкие прохожие завернулись в воротники и скользили, как лыжники, чтобы не упасть. Мой мирок, маленький и неказистый дышал сквозь ноздри покоя тишиной и негой предшествующей сну. Я засыпала. Сон проходил сквозь двери ресниц, сквозь окна уставшего за день разума и падал ниц предо мною. И я приняла его. Я заснула. Ничто не нарушало покоя, и только бестолковые сны тащили и тащили меня туда, куда сама я ни за что бы, не решилась отправиться. Они влекли меня на ту, скрытую от нас сторону реальности, в мир иллюзий, в мир наших снов. Я попала в город, совершенно не напоминавший мне Москву. Строгий, ухоженный и абсолютно безликий, который, однако, мне очень понравился. Мои ноги, помимо воли, вели внутрь четырехэтажного дома с фасадом из затемненных окон. Подъезд был аккуратным. Скорее, это холл офисного центра. На меня никто не обращал внимания, и я спокойно прошла внутрь. Оказавшись в длинном коридоре, ощутила, что вольна, бродить здесь сколько угодно и проникать всюду, куда захочу. Тогда прошла сквозь стену и осмотрелась. Маленькая комнатка напоминала приемную небогатого бизнесмена. За столом, согнувшись над какими-то письменами, сидела молоденькая девушка с невыразительным унылым лицом. Приглядевшись, заметила, что по ее лицу текут слезы. Медленно и, как-то жалко, словно на рыдания взахлеб у нее не хватает ни времени, ни сил, ни желания. Мне стало интересно, почему она плачет. И тогда я проникла в ее мысли. Снова шла по длинному коридору, но это уже было не здание, а чужая, совершенно незнакомая мне жизнь. По бокам приоткрывались двери, то в один эпизод этой жизни, то в другой, но я беспечно скользила по ним взглядом и шла дальше. Ничто здесь меня не привлекало. Впрочем, скоро такое путешествие изрядно наскучило, и непроизвольно заглянула в одну из дверей. Там, за старым кухонным столом сидела она и молодой человек. Он был достаточно красив, но его лицо носило отпечаток какого-то запредельного равнодушия и к ней, и ко всему, что окружало его в данную минуту.
   - Ну, почему ты так жесток? - тихонько спрашивала девушка, пряча от него заполнявшиеся слезами глаза. - Почему ты заставил меня полюбить, если знал заранее, что это тебе совершенно не нужно?
   - Я ничего тебя не заставлял делать. Ты все придумала и свою любовь тоже.
   - Как тебе не стыдно? Ты намекал, что останешься со мной и теперь говоришь такое.
   - Намекал? Что-то не припомню. - Беспечно произнес он.
   Я внимательно вгляделась в его лицо и мне вдруг захотелось узнать о нем побольше. Без спроса вошла в его жизнь. Я шла среди холодного заснеженного леса и едва заметная тропинка уводила меня все дальше и дальше. Местами меня окружал девственно чистый снег, местами снег был почти черный. Я не понимала смысла увиденного, или точнее, не придавала этому значения. Вскоре вышла на небольшую поляну, на которой стояла рубленая избушка. Легкий дымок поднимался из трубы. Внутри, наверняка, тепло и уютно. И я проникла в дом. За старым шатким столом сидел мой молодой человек. Рядом с ним - совершенно другая девушка.
   - Пойми, я жду ребенка. Что-то делать уже поздно, Давай поженимся? - почти шептала она.
   - Не могу. У меня семья, я ее не брошу.
   - Так почему ты не сказал мне об этом раньше?
   - Не думал, что все так серьезно.
   - Что же теперь делать?
   - Решай сама.
   Я подошла к девушке и положила руку ей на плечо. Она не обернулась и я вспомнила, что у меня нет тела. Я просто дух. Усилием воли поймала нить ее судьбы и... Проснулась.
  
  
   Вялое, словно лишенное сил, утро затягивало меня в омут нового серого дня. Захотелось закрыть глаза и заснуть. А еще мне хотелось продолжить свои блуждания по чужим судьбам. Но пришлось вставать и тащиться на работу. Навороченное здание офисного центра распахнуло передо мной сенсорные двери. Идя бесконечным коридором, обиженно смотрела будням в лицо, и мне до чертиков хотелось убежать отсюда прочь. Рекламное агентство, в котором я работала уже три года, научило многому. Но главное, чему оно меня научило, так это умению отменно врать. Всегда и по любому поводу. У рекламщиков так принято. Вы верите рекламе? Если верите, то зря. Не верьте. Никто не умеет врать более достоверно, чем профессиональные лгуны - производители всевозможной рекламы. За достоверность вранья мне хорошо платили, но если кто-то из коллег врал еще лучше, на утренней летучке его непременно ставили всем в пример. Нас приучали ко лжи, как коров к стойлу. Только доили не молоко и не у нас, а деньги и у наших клиентов. Сегодня нужно было народить новый всплеск интереса к старой простокваше. Не в смысле - прокисшей, а к старому истрепанному жизнью бренду, полностью дискредитировавшему себя на продовольственном рынке из-за отвратительного качества. Теперь придется доказывать обратное. Простокваша стала очень хороша, пейте люди простоквашу, будет счастье в доме вашем. Может, люди и не поверят, но клиенты обязательно заплатят. Дальнейшее, не нашего ума дело.
  
  
  
   Он вошел в офис так, словно мы ждали его всю неделю. И до этой недели - весь год. Да, нет. Года, пожалуй, мало. Он вошел так, словно его ждали всегда. Это будет точнее. И хорош он был. Очень хорош. Девчонки заволновались, я отвернулась к компьютеру и решила больше на него не смотреть. Зачем пялиться зря. Такой мужик - одна нервотрепка. Начнешь перед ним кокетничать, на что-то надеяться, а надеться-то не на что. И что наши дурочки так разволновались? Но он почему-то подошел именно ко мне.
   - Я хотел бы узнать условия, на которых можно заключить договор на создание рекламы для моей фирмы.
   - Вот, пожалуйста, наш прайс. Посмотрите, и если вас заинтересует, мы сможем поговорить детальней.
   - Уже интересует.
   - Тогда я вся внимание.
   - Я помогаю найти пропавших людей.
   - Что, извините, вы делаете?
   - Разыскиваю пропавших людей. Нет, конечно, я не добрый самаритянин. Делаю все за деньги. Да...
   Он задумчиво посмотрел в окно и почему-то загрустил. На всякий случай я тоже взглянула в окна, но кроме сугробов ничего там не увидела. Воцарилось молчание. Я молчала с предельной вежливостью на лице, он - с предельной отрешенностью. Девчонки молчали, потому что молчали мы. Так продолжалось минут десять. Немало для напряженного рабочего дня. Он вернулся, наконец, в бренный мир и посмотрел на меня так, словно впервые заметил.
   - О чем мы? - спросил мой аноним, ввергая меня в некоторое недоумение.
   - К сожалению, еще не в курсе тем, которые могут вас заинтересовать, - ответила я как можно вежливей.
   - Ах, да. Извините. Давайте познакомимся. Меня зовут Денис.
   Я озвучила свое имя и занимаемую должность. Денис кивнул в знак согласия толи с именем, которое мне дали родители, толи с должностью, которую мне вручил мой начальник.
   - Мне нужна реклама, - продолжил, наконец, он.
   - Поняла. Вы разыскиваете пропавших людей и хотите прорекламировать свою деятельность. Где, кстати? На телевидении, на радио, или в газете?
   - В газете. Телевидение и радио мне не потянуть.
   - Хорошо.
   Полчаса мы во всех подробностях обсуждали будущую рекламу. Потом минут пять прощались. Он вручил мне свою визитку, я ему - свою.
   - Много времени на него не трать, - буркнул начальник, проходя мимо моего стола. - Газета - это малобюджетно. Займись лучше рекламой сыра. Там телевидение. Будем делать ролик. Нужно развести клиента по полной.
   Я набросала эскиз будущей рекламы для сыщика и занялась сыром. В смысле рекламы, а не поглощения. Над сыром трудилась не я одна, поэтому все варианты были к концу дня свалены на столе начальника, и завтра утром нам предстояло выбрать самый достойный, чтобы вдохнуть в него телевизионный дух, то есть воплотить в жизнь. Унылый трудовой день подошел к завершению, и мы дружно поцокали каблуками к выходу.
   На улице опять стелилась густой поземкой по тротуарам зима. Я топала от метро до дома, пристально вглядываясь под ноги. Прошлой зимой так упала, что теперь при виде скользкой мостовой у меня начинала болеть вся спина. Наверно, это уже навсегда. Точнее, на все грядущие зимы. Комплекс. Комплекс страха перед заледеневшей мостовой. А дома ждал горячий чай и теплая постель. Легла достаточно рано и велела себе заснуть.
   Я снова блуждала в заснеженном лесу. Впереди увидела грязный снег и узнала вчерашнюю тропинку. Пошла по ней к бревенчатому домику, но никак не могла его найти. Домика не было. Зато прямо из леса попала в скромно обставленную квартирку. Это была ее квартирка. Она сидела на светлой кухонной табуретке в углу небольшой кухни и пила чай. Это у нее будет ребенок. Это ее бросил негодяй из прошлого сна. Что же теперь делать? Я подошла к ней вплотную и снова попала в заснеженный лес. Но почему? Почему меня не пускают в ее судьбу. Я хочу туда. Мне нужно разобраться, что к чему и попытаться помочь. Впереди чернел грязный снег. Я направилась к нему, по прошлому опыту зная, что там где-то рядом проходит заветная тропинка. Но грязный снег начал таять прямо на моих глазах. С изумлением разглядывала свежую зеленую траву, появившуюся из-под снега. Ну, конечно, грязный снег тает гораздо быстрее чистого, потому что он черный. Это же так естественно. Вот только трава. Она родом из лета. Откуда она здесь? Посреди зимы, посреди заснеженной земли? Ступила на траву и пошла по ней. Снег таял все быстрее, и трава становилась все гуще и гуще. Шла по ее судьбе. В ее лето. И это было здорово. Впереди увидела небольшое озеро. Она сидела на его берегу и держала в руке букет цветов. Из леса вышел тот самый парень и отдал ей большой белый гриб. Она радостно засмеялась. Он нежно наклонился над ее ухом и поцеловал.
   - Брось его! - потребовала я, подходя к ней с противоположной стороны. - Брось его сейчас же. Он доставит тебе крупные неприятности! Он изменяет тебе?
   Она удивленно повернула голову в мою сторону и слепо посмотрела мимо. - - - Здесь кто-то есть.
   - С чего ты взяла? - равнодушно спросил он.
   - Здесь точно кто-то есть. Я чувствую. Он хочет что-то мне сказать.
   - Ну и выдумщица ты, Настя.
   - Ладно, - смеясь согласилась она. - Наверно, показалось.
   - Не показалось, - упрямо встряла я. - У меня нет времени шутить с тобой. Скоро утро и я окажусь бессильной помочь. Кроме того, это чудо, что снова попала в этот сон. В следующий раз меня могут в него не пустить.
   - Нет - встревожилась она. - Здесь кто-то есть. Мне кажется, что я даже различаю фразы, которые он силиться произнести. Вероятно, хочет меня о чем-то предупредить. Вот только о чем. Ничего не могу разобрать. Прислушайся, может, ты поймешь.
   Он прислушался, но кроме ветра, заблудившегося в космах высоких берез ничего не услышал.
   - Тебе показалось.
   - Знаешь, мне становиться страшно. Давай уйдем отсюда.
   Они встали и отправились прочь. Я потеряла их из виду так быстро, что от удивления проснулась. Проснулась и тут же огорчилась. Ну, как же не повезло. Некоторое время лежала в кровати и силилась понять, почему снятся такие странные сны. Пугало в них то, что они возвращали меня к одним и тем же людям. Но я не знала этих людей. Совсем. Существуют ли они в реальной жизни или это только причуда фантазии? Ответа не было.
  
   Рабочий ритм выбивал из привычной колеи. У нас был аврал. Приходили к восьми, вкалывали, как проклятые, до девяти вечера. А все из-за одного автомобильного салона. Они, видите ли, дилеры и им очень нужно, как можно скорее. И что? Что нам теперь, убиться всем, что ли? Но начальство неистовствовало не на шутку. Мол, такие деньги! Такие, мол, деньжищи. И что? Ну, деньги. Ну, может, и такие. Нам-то что с этого перепадет? Крохотная премия, а потом пару штрафов за опоздание на минуту и нет той премии. А то, не знаем. А то, не плавали в бурных океанах российского бизнеса. Российский работодатель - самый российский в мире. Поэтому полученные сверх всякой меры бабки он лучше потратит на очередную бабу и яхту, чем на честно работающих людей. Эх! Выругаться бы, да не положено.
   И вот в эту сумятицу шагнул из неспешной жизни мой сыщик. Лучик света в бестолковом царстве нашего агентства явил себя во вторник рано утром. Было около десяти. Я сидела за своим столом и грустно созерцала пейзаж за окном. Начальство уехало по каким-то неотложным делам, и рабочий ритм резко пошел на убыль. Мы, в конце концов, не на галерах, а все лишь в офисном центре. Девчонки воззрились на моего сыщика так, словно он пришел к ним, тем не менее, пришел он ко мне. Ко мне, все поняли! Вот так! И чтобы больше не пялились. Я состроила томную физиономию и, одновременно с тем, усилила выражение значительности на лице. Прекрасный способ, скажу вам, являть себя миру очень деловой женщиной, но не показывать себя, синим чулком. Я не замужем. Это понятно! Вот так. Поэтому сначала личная жизнь и только потом все остальное. Он смиренно подошел к моему столу и присел в удобное кресло для посетителей. Мое кресло, между прочим, не такое удобное. Это опять же для полной характеристики нашего начальства. Мы поздоровались. Я - очень вежливо. Он - несколько холодновато. Это встревожило. Мои чары явно на него не подействовали. Придется над собой поработать.
   - Вот, - гордо произнесла я, выкладывая перед ним макет газетной рекламы. - Подойдет?
   Он растерянно воззрился на листок бумаги и неуверенно протянул что-то типа, наверно, подойдет.
   - Так подойдет точно, или наверно, - вдруг разозлилась я. Не люблю неуверенных в своих суждениях людей. Я, например, всегда в себе уверенна. Не чрезмерно, нет. Но в достаточной мере. А этот тянет что-то нечленораздельное.
   - Печатаем, - продолжала я гнуть конкретику - или дорабатываем?
   Он взглянул на меня как-то задумчиво и нерешительно.
   - Вам что-то не нравиться? - попыталась уточнить я.
   - Нет, нет, что вы, мне все нравиться. Даже очень, - разрубил он, наконец, узел своих сомнений. - Можете печатать. Никаких проблем. Вот только я хотел бы еще поговорить с вами кое о чем.
   - Говорите, - благосклонно разрешила я. Как-никак, но клиент дал согласие на завершение работы, а это означает определенную премию в мой карман. При моих доходах и малая толика денег - подарок.
   - Видите ли, у меня есть некие замыслы и мне требуется помощь в их воплощении. Не согласились бы вы мне немножечко помочь?
   В комнате воцарилась тишина. В комнате воцарилась такая тишина, что ее можно было разрезать ножом, настолько сгустилась атмосфера. Я зарделась аленьким цветочком и, не глядя в сторону девчонок, кивнула в ответ
   - Тогда, давайте встретимся сегодня в небольшом ресторанчике. Я заеду за вами после работы?
   Я сидела, не поднимая глаз. Девчонки, судя по мертвой тишине, боялись даже дышать, вдруг чего-то недослышат.
   - Хорошо, - предельно тихо произнесла я.
   - Вот и отлично! - прогромыхал он на всю комнату.
   За ним закрылась дверь, поделив сиюминутность на то, что было до его визита и на то, что стало теперь. Девчонки приходили в себя. Сначала шевельнулась Юлька Шевелькова.
   - Ну, Лиза, ну, ты и даешь!
   - Кому? - пошло сострила я.
   - Кому уже понятно, - грубо вмешалась Анька Акиньшина. Она у нас самая завистливая, - как только у тебя это получилось?!
   - Долго ли умеючи, - процедила сквозь узкие губы Эльмирка Паншина, самая творческая особа в нашем офисе.
   - А вам-то что? - не особо церемонясь с коллегами, почти прорычала я в ответ.
   Дело в том, что в нашей комнате четверо сотрудников, включая меня. Все мы молодые и совершенно холостые, точнее, незамужние девушки. Поэтому вопрос кто кому дает и почему, стоит всегда остро. Все хотят замуж. Время, как говориться, пришло и уже вовсю подпирает, а с мужиками у нас в стране всегда был полный писец. Вот мы и нервничаем. Сыщик понравился всем, и по мнению девчонок, принадлежал всем поровну. Интересно, чтобы он сам сказал по этому поводу. То, что он предпочел меня, по мнению остальных, было явной наглостью с моей стороны. Но мне было плевать на их мнение. Я тоже на выданье, а здесь, извините, каждый сам за себя. Поэтому вечером после работы я, под прицелом девичьих взглядов, уселась в машину сыщика и плавно отчалила в неизвестном мне направлении. Пусть злятся! Стройнее будут.
  
  
   Как оказалось, ехали мы в небольшой, но очень уютный ресторанчик, что ютился - в центре почти все ютятся - на очень престижном месте. Не скажу на каком, чтобы не рекламировать. Так вот. Ресторанчик встретил нас очень приветливо, и я обрадовалась возможности попировать нахаляву. А почему бы, собственно говоря, нет. Мой сыщик - не из робкого десятка - чувствовал себя, как рыба в воде. Надо же, а сразу о нем так и не подумаешь. Вот девчонки изойдутся от зависти. Так им и надо. Мы важно сели за столик, здесь все садились за столики с важным видом, и приняли из рук услужливого официанта меню. Я начала рассматривать картинки на первом листе, мой сыщик углубился в самое нутро текста.
   - Выбрали? - вежливо поинтересовался он
   - Пока нет, - гордо ответила я и перевернула первый лист, обосновав взгляд на втором. Взгляд скользил по незнакомым названиям, а мозг постыдно жал на тормоза. Сыщик, устав выбирать, закрыл меню и принялся ждать моих решений. Никаких решений у меня не проклевывалось, но разочаровывать сыщика не хотелось. Я сморщила носик и лукаво произнесла:
   - Вижу, вы здесь завсегдатай. Мне хочется положиться на ваш вкус.
   Сыщик вздохнул с облегчением и сделал знак официанту...
   Завершая трапезу, во время которой поговорили обо всем, кроме его чувств ко мне, или того, зачем он меня сюда пригласил, мы не спеша, поглощали кофе и молчали. Мне, собственно говоря, было хорошо и в тишине, но недоговоренность тяготила. Я, будучи слабым звеном, в смысле природного любопытства, не выдержала и понемногу стала разбавлять тишину намеками на истинную причину сегодняшнего ужина. И мой сыщик, наконец, разоткровенничался.
   - Я хотел бы признаться вам, вы очень похожи на мою сестру. Она сейчас за границей и приехать сюда в ближайшее время не сможет. А мне очень нужно, чтобы она формально присутствовала на одном важном для нас мероприятии. Могу ли я попросить вас заменить ее?
   Я оторопело смотрела прямо перед собой и не знала, что сказать. Конечно, нужно послать его куда подальше, но я уже отужинала за его счет, так как своего счета у меня и быть не могло -- ни при деньгах, точнее я совсем ни при тех деньгах, которыми можно расплатиться в этом маленьком ресторанчике.
   - Знаете, я не привыкла изображать совершенно незнакомых людей, впрочем, - смутилась я окончательно, - знакомых тоже. Всю свою жизнь я изображаю исключительно себя, - и я изобразила, в частности, свою улыбку.
   Он поверил, но не сдался. Говорил, что такой подлог, в его случае, пустячок и только. Я не соглашалась. Пустячок, это когда приятный. А когда стремный, то не пустячок, а риск. И не всякий риск, согласитесь, благородное дело. Наконец, он разочарованно сдался. Взор его погас и смотрел он на меня... Нет, не так. Теперь он смотрел только мимо меня, и все сразу встало на свои места.
   Утром следующего дня девчонки со мной не разговаривали, зато очень много разговаривали между собой. Это назло мне, чтобы я прочувствовала. Я прочувствовала, потом разозлилась, потом впала в безразличие, но к вечеру соскучилась. Провести весь рабочий день, не потрепавшись о сокровенном - выше моих сил, ибо эти силы уже иссякли.
   - Да, не нужна я ему совершенно. Он сказал, что я похожа на его сестру и попросил изобразить ее на каком-то там званном ужине.
   - Да ты что? - мгновенно оживилась Анька Акиньшина. Было видно, что у нее отлегло от сердца.
   - Да, ничего, - зло парировала я. - Одно слово, сыщик. Чего вы от него хотите. Он всю сознательную жизнь имеет дело только с криминалом. Вот и поднабрался соответствующих наклонностей. Хочет вовлечь меня в авантюру! Ничего у него не выйдет, слышите, ничего!
  
   Вечер, проклюнувшись сквозь сумрак дня еще в обед, к ночи окончательно отбился от рук. Все вокруг меня казалось уснувшим: тусклый торшер, едва освещающий комнату, телевизор, транслировавший очередную серию медленной мелодрамы, наконец, я, клевавшая носом на диване. Устав сопротивляться обстоятельствам, быстро разобрала постель и улеглась спать. Сон настиг меня мгновенно, и я оказалась все на той же поляне, покрытой грязным подтаявшим снегом. Там сидел молодой человек из прошлых снов и разговаривал по мобильному телефону. Я прислушалась.
   - Ты что, совсем с ума сбрендил? Почему я должен во все это влезать? Да я уже запутался в этих твоих девках. Одна сопли распустила, другая заявила, что беременна. Надоели они мне хуже горькой репы. Что? Ну, вот сам с ними и возись. - Парень сердито передернул плечами и слепо уставился куда-то мимо моего плеча. Интересно, о чем у него шел разговор и с кем? Значит, с девушками он мутит воду не просто так, а по чьей-то указке. Я подошла к парню вплотную и оказалась в узком туннеле подземного перехода. Невдалеке стояли двое и о чем-то разговаривали. Я подошла поближе, прислушалась.
   - Ты давай, поднажми на него, смотришь, чего-то и получиться.
   - Думаешь, легко? У него, между прочим, жена и ребенок.
   - Плевать на жену и ребенка. Настя положила глаз именно на него. Вот пусть он свои деньги и отрабатывает.
   - Ладно, попытаюсь что-нибудь сделать.
   - Нет, ты не попытайся, ты сделай. Сделай, иначе шеф с тебя стружку снимет, а ты знаешь, что за этим последует.
   Сквозь сон затренькал будильник, и я с трудом вернулась в свою реальность. Нужно было просыпаться. Рабочий день проглотил безвозвратно десять драгоценных часов жизни и выплюнул меня злой и уставшей у дверей моей квартиры. Заходить в нее не хотелось. Там был только начинавший меня пугать сон и давно тяготившее одиночество. Я позвонила подруге и, выяснив, что она уже дома, направила стопы к ней. Мы засиделись за полночь. Выпили немного вина, и я долго и подробно изливала ей душу, точнее содержимое моих снов.
   - Интересно, что это все значит, - живенько заинтересовалась подруга. - Один такой сон мог быть чистой случайностью, но чтобы постоянно снилось про одних и тех же людей... Это уже какая-то закономерность. Может, тебе обратиться к экстрасенсам?
   Мне всегда казалось, что рядом со своей подругой я провела всю свою сознательную жизнь. Мы познакомились в детском саду. Вместе прожили там насыщенные приключениями годы. Вместе прятались среди беседок, убегали в догонялках, прыгали в классики и вместе влюбились в одного и того парня в шестом классе. Парень, в принципе, был так себе. Нам же он казался небожителем, и часами мы обсуждали каждый его взгляд и каждое сказанное им слово. В том же случае, когда этот взгляд внезапно обращался к нам, или, не дай бог, он дарил нам пару приветливых слов, мы просто сходили с ума. Это событие обсуждалось уже целую неделю. Подруга у меня красивая. Очень. То есть, не то, чтобы безумно красивая, но красивая. И этим все сказано. Однако, красота ее не портит, потому, что она еще и скромная. В наше время, даже обладая незаурядной внешность, некоммуникабельным людям найти свое место под солнцем достаточно сложно. Во всяком случае, моя подруга искала это самое место без ощутимого результата до сих пор, впрочем, как и я.
   - Не верю я этим экстрасенсам, - нехотя ответила я. - Ну, не верю и все. Кто там знает, видят они что-нибудь, или просто вымогают деньги. А я не люблю, когда у меня вымогают с таким трудом заработанные денежки. Сама знаешь, как они нам даются.
   - Оно, конечно, так. Но что еще можно придумать в твоем случае?
   - Честно, говоря, не знаю. Слушай, а у тебя нет какой-нибудь бабки-ворожеи? Ей я еще могу довериться. Как-никак, народная мудрость велика. Если таким бабкам доверяли века назад и не утратили доверия до сих пор, значит они реально помогают людям.
   - Ты знаешь всех моих знакомых не хуже меня, - отрицательно помахала головой подруга.
   - Да, - грустно процедила я, - впрочем, как и ты - моих.
   И это действительно так. Лет до семнадцати мы вообще имели только общих знакомых, потом, когда взрослая жизнь частично развела наши судьбы, мы часам трепались по телефону, тщательно излагая друг другу все прожитое за последние дни, знакомясь заочно со всеми, кто нас окружал. Никаких ворожей среди этих людей не наблюдалось.
   Недели через две мне позвонил сыщик. Поблагодарил за хорошую рекламу и предложил встретиться снова.
   - Не хочу, - предельно честно ответила я ему. - Не собираюсь никого изображать.
   - И не надо, - ласково произнес в ответ красивый мужчина. Не изображай. Просто прогуляемся, сходим в ресторан, или в кино. Куда захочешь. Вот, собственно говоря, и все.
   Внутренний голос мне говорил "не надо, Лиза, не связывайся с этим человеком", но разум твердил " так и будешь одна, ни с кем не связанная". Я подчинилась голосу разума и встретилась. Мы, действительно, прогулялись по Арбату, посидели в тамошнем кафе, опять погуляли, и он довез меня до дома. Вот, собственно говоря, и все. Нет, не все. Он назначил новую встречу. Сны мои прекратились и жизнь начала налаживаться.
  
   Я увидела ее через окно небольшого кафе. Она сидела за столиком в гордом одиночестве. Она - это девушка из моего сна. Та, что там, во сне, была беременна. Мне чуть не стало плохо, это что касается физического плана. В душевном - мне стало так плохо, что захотелось бежать, куда глаза глядят. Но ноги не слушались. Я покорно поплелась в кафе. Присела за соседний столик, глотая горькую от переживаний слюну, и сидела, не шевелясь, ничего не заказывая, и, не сводя глаз со спины девушки. Наконец, пересилив страх, я подошла к ней и заговорила.
   - Извините, но мы с вами не знакомы? У меня такое впечатление, что я где-то вас видела. - Мне не хотелось сразу говорить о своих снах. Еще подумает, будто я душевнобольная. Девушка подняла грустные глаза, и я убедилась, что не ошибаюсь. Это было лицо девушки из сна.
   - Я вас не знаю, - ответила она достаточно вежливо для того, чтобы я набралась смелости продолжить беседу.
   - А я вас точно видела.
   - Возможно, и видели где-то мельком. Какое это может иметь значение?
   - Поверьте, огромное. Мне что-то о вас рассказывали. Что-то очень важное, не могу вспомнить. А, вспомнила. Вы ведь встречаетесь с одним молодым человеком? - я прокрутила в голове последний сон и беседу двоих в подземном переходе. Они упоминали какую-то Настю. Не ее ли? И я рискнула. - Скажите, вас случайно не Настей зовут? - у меня тряслись от страха поджилки. Только бы не Настя. Пусть это будет случайным совпадением. Пусть. Не хочу снова в те страшные сны. Не хочу.
   - Да, - спокойно обронила девушка, - меня зовут Настя. - Она вгляделась в меня внимательней. - Знаете, не могу вас вспомнить. Так, что вы хотели мне сказать? - она бросила равнодушный взгляд в сторону и начала прихлебывать остывающий кофе. Красивые черты лица, пышные волосы, выкрашенные в платиновую блондинку. Мне стало неловко, но я продолжала.
   - У вас ведь есть молодой человек? Довольно привлекательный внешне, но крайне ненадежный. Так? - ваша покорная слуга начала свою исповедь. - Я права?
   - О чем вы? - она холодно попыталась поставить меня на место.
   - Пожалуйста, не перебивайте. Вам ведь ничего не стоит меня выслушать. Вы меня не знаете. Общих знакомых, судя по всему, у нас нет, так что все, сказанное мной, останется между нами. Понимаете? Между нами. Дальше делайте что хотите. Никаких обязательств с вашей стороны, но мне нужно выговориться. Дело в том, что последнее время со мной твориться что-то неладное. Я стала видеть странные сны. Нет, не каждую ночь, но довольно часто. Эти сны позволяют мне вторгаться в чужие судьбы и наблюдать за людьми, как бы со стороны. Притом за одними и теми же людьми. Я словно отслеживаю их жизнь. Так вот, среди этих людей есть и вы. Точнее, мне кажется, что это вы. Понимаете? Возможно, я ошибаюсь, но мне сейчас очень тяжело. Я успокаивала себя тем, что сны целиком вымышленные, хоть и в цепи определенной логики, но сейчас появились вы и я не знаю, что теперь думать.
   - Так что же вам сниться? - спросила она с легкой улыбкой. Явно приняла меня за сумасшедшую. Ну, и бог с ней. Мне самое главное выговориться. А дальше будь, что будет. И я рассказала. Рассказала о первом сне и первой девушке, встретившейся в офисе. Потом перешла к парню, потом к встречам Насти с этим самым пареньком и рассказала об их беседах. Упомнила Настину беременность. Доложила про лесную поляну и Настино ощущение чужого присутствия. Про бревенчатую избушку. Утаила только беседу незнакомцев в подземном переходе. Незачем тревожить человека зря. Неизвестно, о чем там говорили эти мужчины. По мере того, как я наговаривала новую и новую информацию, лицо Насти каменело. Наконец, она встревожено спросила:
   - Откуда вам все это известно? Кто посмел вам все рассказать? - она почти уже перешла на крик. - Как вы смеете вмешиваться в чужую жизнь? Как смеете? Кто позволил вам распоряжаться моей судьбой. Откуда вы знаете вещи, которые знать вам не полагается. Это он? Это он смеется надо мной? Он, я вас спрашиваю? Денис? Да? Вы только не молчите. Не молчите! Раз уж начали, договаривайте все до конца. Итак, кто послал вас ко мне? Денис? Ему еще не надоело издеваться надо мной. Мы обо всем с ним договорились. Мы расстаемся. Зачем он подсылает вас? Что ему еще нужно? - она задыхалась от гнева, и мне было ее жалко, но я сидела, вжавшись в жесткий стул, опасаясь пошевелиться. Мне казалось, что я снова сплю, и наша беседа мне снится.
   - Простите, - сказала я, чтобы хоть что-нибудь сказать. Мне было неловко. Может, я зря вмешалась. Но тот факт, что мне целый месяц снятся сны про совершенно чужих людей, которых я не знаю, но которые, оказывается, существуют на самом деле, пугал не на шутку. Что это все значит? Как оказалось, последние слова я произнесла вслух.
   - Что "что это значит"? - сердито переспросила Настя. - Вы про кого сейчас спрашиваете? - ее нервозность шла по нарастающей. Симпатичное лицо побледнело. Хорошенький подбородочек с ямочкой подрагивал от напряжения. Из глаз самовольно, ни у кого не спрашиваясь, текли слезы. На нас начали обращать внимание, но мы погрузились в наши тяготы с головой.
   - Успокойтесь, умоляю вас, - робко призвала я, - выслушайте, наконец. Я не хотела вас беспокоить, но поймите и меня. Весь последний месяц мне сняться очень странные сны. В них вы и ваш это Денис. А так же другие люди, связанные с вами. Вокруг вас плетется какая-то сеть из интриг и лжи. Я чувствую, что вам угрожает опасность. Почему вы не хотите выслушать меня внимательно и спокойно?
   - А разве можно слушать спокойно такие вещи? - сквозь слезы простонала Настя. - Денис постоянно предает меня. Я знаю об его изменах. Недавно узнала, что у него есть семья. В этой семье ребенок. И я ношу под сердцем его сына. Каково мне? А тут еще вы со своими откровениями. Точнее, с моими откровениями. Откуда вы можете знать о них? Какие сны? Вы меня за дурочку держите? Говорите правду, иначе я просто сейчас уйду отсюда.
   - Вы глухи к доводам рассудка. И зря. Я не отпущу вас. Просто потому, что сама не знаю, что мне делать дальше.
   - Оставить меня в покое.
   Я сидела, понуро опустив голову, и молчала. Наконец, вздохнула и попыталась ухватиться за последнюю нить.
   - Настя, я сейчас уйду, но оставлю вам номер моего сотового телефона. Я буду ждать вашего звонка. Слышите, Настя. И если вдруг вам покажется, что кто-то о чем-то хочет вас предупредить, сразу же звоните мне. Скорее всего, это я буду пытаться вас о чем-то известить. Но у меня пока не получается. Я имею в виду, там, во сне. А по телефону я смогу вам рассказать обо всем. Договорились? - я быстро записала на салфетке свой телефон и выбежала из кафе. Нужно было срочно поговорить с подругой. Одной мне с такими эмоциями не справиться.
   Подруга прониклась важностью моего повествования полностью. Можно даже сказать, с избытком. Она очень натурально сокрушалась над чудесами мироздания, вдруг обрушившими на мою несчастную голову целый сонм вопросов, не предоставив хоть какой-нибудь ответ. Возмущалась непредвиденными обстоятельствами, сочтя за такие подозрительность Насти и ее нежелание идти на контакт со мной. Восхищалась моей силой волей, благодаря которой я, по ее собственному мнению, держу ситуацию под контролем. Ну, насчет контроля она, конечно, погорячилась, но все равно приятно, когда тебя понимают. Мы проболтали часа три и полностью опустошили собственные эмоции. Когда паузы в нашей беседе дотигли критических размеров, я почувствовала себя значительно лучше. Меня окутывал мягкой нежной волной покой и баюкал неяркий свет настенного бра. Веки слипались, стало решительно наплевать и на вещие сны, и на Настю. Ну, кто она мне, в самом-то деле? Совершенно чужой человек. Даже если мои вещие сны каким-то образом связаны с ней -- это ничего не значит. Во всяком случае, для меня. Попробую забыть о ней. Разве это не выход? Подруга согласилась, что выход. Мало того, это самый лучший выход из всех возможных. На сей оптимистичной ноте мы и закончили телефонный разговор. Положив трубку, я отправилась на кухню, где выпила стакан молока. Вечер непритязательно накинул на окна тьму и счел себя хорошим декоратором. Я с ним почти согласилась, хотя красивый летний закат подошел бы к моим окнам куда больше.
  
  
   Прошло две недели. За это время мне снились разные сны, но ни одного про Настю. Я успокоилась. Посчитала, что наша встреча принесла какие-то невидимые мне результаты и моя миссия на этом закончена. Зима тащилась по заснеженным улицам, принося коммунальным службам кучу неприятностей, а жителям города массу огорчений. Сугробы громоздились, как белые избы по краям проезжей части улиц и вокруг домов. Эта "снежная деревня" затрудняла передвижение автомобилей, сужая и без того узкую проезжую часть нашей улицы. Теперь пробки образовывались даже там, где раньше их никогда не было. Мои соседи спешно обзаводились елками. Они тащили домой эти "пики", туго перебинтованные веревками, с такой одержимостью, словно без колючей красавицы в доме невозможно проводить один и встретить следующий год. Кругом пахло хвоей и мандаринами. Знакомый с детства запах.
   Вплотную приближался Новый Год. Он-то, может, и приближался, только настроения этот факт не менял. Настроение было отвратным. Причем, почти у всех. Девчонки простили мне красивого сыщика и приняли в круг болтливых и неискренних. Мы снова трепались при каждом удобном случае и, будучи профессиональными рекламщиками, врали от души. Анька Акиньшина выдумала целую историю о богатом ухажере, которого на самом деле, скорее всего, не было. Он, якобы, приглашал ее на Карибы, а она раздумывала, принимать ли его приглашение. Хотела бы я поверить в то, что Анька будет раздумывать над таким приглашением, но вряд ли смогу. Не поверю. Одно слово, реклама. Девчонки пытались вытащить из меня хоть какие-нибудь сведения о сыщике, но я держалась стойко. Ни за какие коврижки я не подпущу их к настоящей информации о наших с ним отношениях. Будут потом трепать мое имя на каждом углу. Ну, их! Тем не менее, наши с сыщиком отношения развивались достаточно стремительно. Нагулявшись со мной на Арбате, сыщик и дальше не оставлял меня без внимания. Теперь мы гуляли, где придется. Позавчера, например, бродили по Александровскому саду. Вчера - мерили шагами Суворовский бульвар. Сегодня он зазывал меня на Сретенку. Видимо, мечтал сделать из меня картографа. Прогулки заканчивались посиделками в каком-нибудь ресторанчике. Судя по тратам, сыщик не бедствовал. Видимо, люди пропадают очень часто и почти всегда он их находит. Иначе, откуда деньги? Несколько раз я пыталась расспросить его о тяжелом труде сыска, но разговор сразу заходил в тупик. Он скромно заявлял, что не склонен распространяться на столь деликатную тему. Все-таки частный сыск - дело глубоко интимное. Это мои выводы по следам его суждений. В остальном, все оставалось по прежнему. Мы весело проводили время в бесконечных блужданиях по огромному городу, благо в Москве можно бродить всю жизнь, но все равно в конце этого бесконечного пути окажется, что ты не исследовал и половины ее тупичков и переулочков, неспешно утоляли неминуемый в подобных ситуациях голод, осчасливив своим визитом какой-нибудь ресторанчик. Затем он довозил меня до дома и вежливо прощался. Я носом чувствовала какой-то подвох. С любимыми так не обращаются. Рядом с ним я ощущала себя деловым партнером, а не желанной женщиной. Провести Новый Год вместе со мной он отказался, сославшись на неотложные дела, и я провела его вместе с подругой. Мы свински напились и кляли мужиков последними словами. Бедный сыщик наверняка икал через каждые десять минут. Так ему и надо. Новогодние каникулы мы с подругой решили провести в Праге.
  
  
   Самолет приземлился в Дрездене и мы, еще не совсем отойдя от большого бодуна, так как было только второе января, безразлично взирали на прекрасный немецкий город. Нас посадили на экскурсионный автобус и повезли по улочкам Дрездена. Чуть позже, следуя друг за другом нестройной толпой, мы, вместе с другими туристами, поспешно взошли на так называемую Брюльскую террасу. В полном молчании с нашей стороны выслушали монолог экскурсовода об этой самой террасе и вдохновились ее видами. История наступала нам на пятки и гнала дальше. Воздух Дрездена был пропитан запахом сладостей, пряностей и глинтвейна. Истории не хотелось, хотелось продолжения банкета. Но именно этого у нас и не было. Мы ходили, бродили, почти бегали за неутомимым экскурсоводом и мечтали только об одном: покое и забвении.
   - Сюда нужно было приезжать летом, чтобы скрасить скуку отпуска. Вот тогда бы все это было к месту. И на кой мы приперлись сюда на Новый год? Не знаешь? Лучше бы сидели дома, - поделилась я с подругой, взбираясь на какой-то очередной холм, и, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.
   - Угу, - весомо поддержала меня та.
   Однако, наш экскурсовод не унималась. Щедроты обширных познаний в истории и архитектуре Дрездена изливались на нас неиссякаемым источником. У Ворот Георга, напротив входа в Дрезденский собор мы тормознули и перевели дух. Экскурсия подходила к концу. Скоро мы отправимся в Прагу. Наш автобус неспешно покидал гостеприимный Дрезден, но мы этого уже не видели. Подложив под головы специальные подушечки, мы спали сном младенцев. Нет, нужно было приезжать летом. Так и проспали большую часть путешествия.
   Утро мы встречали в Праге. Стояла прекрасная погода, мы отлично выспались, и настроение набирало высоту. Нет, все-таки здорово, что мы приехали сюда в Новогодние каникулы. Я тот час же поделилась этим открытием с подругой.
   - Угу, - мгновенно ответила он.
  
  
   Прага, Прага, Прага. Ну, как же она хороша. Ну, почему я не родилась в Чехии. Даже этническую группу менять бы не пришлось. Так и родилась бы славянкой, но нет, мой милостивый Господь засунул меня стуже под самый хвост. Вот и скользи в московских снегах, вот и грусти в московских пробках. Но это я так, от зависти к пражанам. На самом деле, я очень люблю Москву. Ну, если точнее, я очень сильно к ней привыкла, а привычка, как мы знаем, вторая натура. В Праге все было "на отлично". Удивительно красивый город: любимая нашим экскурсоводом старина, превосходные музеи, доступный общественный транспорт, полное отсутствие транспортных пробок и, наконец, обилие питейных заведений для страждущих, типа нас. За короткое время мы посетили Карлову, Градчанскую и Малую площади, полюбовались на танцующий дом, Главков мост и мост Легии. Оттоптали себе стопы на Угольной площади и на целой куче небольших улочек. Полюбовались на скульптуры, театры и прочее, прочее, прочее. К вечеру хотелось куда-нибудь упасть. Упасть удалось на крепенькие стулья пивной "Пивоварский дом". Я никогда не любила и почти не пила пиво, но здесь оно было настоящим идолом и пришлось подчиниться общему настроению. Я изменила своим вкусам, но не сожалела об этом. Мы попробовали "шампанское пиво". Разве в Москве такое попробуешь. Там только или шампанское, или пиво. Далее я соблазнилась на ванильное и вишневое пиво, а подруга приналегла на банановое. В общем, мы опять надрались, но в меру. Стало очень даже здорово. Уезжать домой уже не хотелось. Нет, все-таки хорошо, что мы не приехали сюда летом. Ой, нет, не так.
   - Давай приедем сюда еще и летом, - предложила я подруге.
   - Давай, - пьяно кивнула мне она, позабыв про универсальное "угу".
   Районы Праги почему-то нумеруются. Допустим, "Прага-1" находится в самом центре города, а вот "Прага-18" далеко от центра. Можно сказать, самая окраина. Притом, каждый из этих районов носит еще и вполне симпатичное название. Допустим "Голошовице" или "Градчаны" или "Винограды". Правда, мило? Зачем нужно при всем этом еще и нумеровать, непонятно.
   В Праге любят запрещать. Запретительные знаки в этом городе самое популярный вид искусства. Перечеркнутая сигарета или перечеркнутая собака. Рядом могут располагаться перечеркнутые велосипед и ботинок, ступающий на газон. Словом, пражане любят перечеркивать.
   Неспешная жизнь, что течет меж красивых старинных домов и между новыми кварталами Праги мало похожа на жизнь заполошных москвичей. Москвич вечно догоняет, сам не знает что, а пражане просто созерцают то, что можно и догнать, но им это ни к чему. Бежать некуда -- страна маленькая. Только разгонишься, а впереди уже чужие запретительные знаки, то есть, граница.
   Прага -- это город трамваев. Трамваи здесь "пасутся" в огромных количествах. Причем, график их движения соблюдается неукоснительно. Хотя, если бы в Праге наметало по утрам столько снега, сколько порой высыпает из своей пригоршни щедрый господь на Москву, думаю, с графиком начались бы перебои. Трамвайные рельсы не выступают над мостовой, как у нас, а старательно "утоплены" до общего уровня дороги и могут служить проезжей частью не только для трамваев, но и для обычного транспорта. Но опять же, гололед в наших широтах такое ноу-хау быстро превратит в катастрофу.
   Очень интересная система оплаты проездных на все виды транспорта. Допустим, проездной на пять суток стоит 500 крон, а на месяц -- 550 крон. Ну, это вероятно, делается для того, чтобы туристы оплачивали проезд аборигенов. Другое объяснение отсутствует.
   Есть в Праге и метро. Целые три линии. Все, как и у нас, обозначены разными цветами. Одна -- зеленая, вторая -- красная и третья - желтая. Этакий метрополитеновский "светофор".
   С обменой валюты не все здорово. Обменные пункты только в центре города, а это не очень-то удобно.
   Надо сказать, что к нам, туристам, город очень внимателен. Везде указатели и заблудиться весьма трудно. Ну, если, конечно, это не является вашей тайной мечтой. Я однажды заблудилась в своем родном городе, да так основательно, что еле-еле нашла дорогу к ближайшей станции метро. Все аборигены, как сговорившись, направляли меня в разные стороны, поэтому, основательно поблудив, судя по всему, совсем рядом с метро, я, наконец, попросила одну шуструю бабулю отвести меня туда за руку. Бабуля весело схватила меня за кончики пальцев и мы минуты за две достигли вожделенной цели, а потом еще минут двадцать я выслушивала длинный монолог проводника о ее личной жизни. Оно мне, конечно, было очень нужно.
   Туристов в Праге не просто много, а очень много. Они везде, где и вы. Эти совпадения начинают сильно нервировать. Хочется индивидуального маршрута. Притом, хочется его всем без исключения, поэтому индивидуальные маршруты, в любом случае, будут общими.
   В Праге мы увидели бомжей столь отвратного вида, что долго потом удивлялись, зачем они здесь? Зачем портят великолепный вид и заставляют опускаться с небес на грешную землю. Но, проходя мимо крупного мужика, азартно роющегося в помойке, мы все старались не смотреть в его сторону. Такого можно насмотреться и без посещения Праги.
   Кстати, немного о чешских словах. Общие некогда предки оставили нам в наследство словарную основу, очень причудливо преломившуюся в процессе исторического обособленного друг от друга развития славян. Например, русское слово "позор" абсолютно идентично по звучанию чешскому, которое, однако, обозначает нечто иное -- это аналог русскому слову "внимание". Ничего себе, правда? Звучание сохранилось, а смысл полностью другой. Или, допустим, слово "потравини" обозначает тоже, что и наше слово "продукты". Еще лучше. Как говориться, приятного аппетита. Ешь и ни о чем таком не думай. Если сможешь, конечно. Но не могу не упомнить, еда в Праге вкусная, так что мы ели потравини без неприятных последствий для организма.
   Одним словом, очень даже неплохо провели время в чешской столице. Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилась и наша поездка. Мы отправились в обратный путь.
  
   Москва встретила снегом, а чем еще может она встретить в январе, и жуткими транспортными пробками. Сразу вспомнилась тихая Прага, начисто лишенная этих самых пробок. Отстояв все прилагающиеся к нашему пути пробки, и изрядно обозлившись на нескончаемый поток автомобилей в первопрестольной, мы дотащились до квартир и расстались. Я оказалась в полном одиночестве.
   После насыщенных событиями и людьми дней, одиночество особенно тяготило. Собралась, было, позвонить сыщику, но остановила себя. Нет, нужно иметь гордость. Пусть звонит первый. Ну, его. Новогодние каникулы канули в лету, и я засела за работой над рекламой очередных колготок. Заразы, рвутся через день, а тут сочиняй о них небылицы. Но, хочешь есть, и не такое сочинишь. Я вдохновенно врала про колготки, когда раздался звонок моего мобильника.
   - Алло, нехотя ответила я незнакомому собеседнику. В моей электронной книжке его номер не значился.
   - Здравствуйте, - вежливо откликнулись из эфира, - вас беспокоит Настя. Помните меня?
   Я мгновенно остыла к лучшим качествам колготок, в которых сильно сомневалась, и выбежала с трубкой в коридор. Анька Акиньшина насторожилась.
   - Я вас узнала. Здравствуйте, Настя, - быстро ответила я. - Что-нибудь случилось?
   - Пока нет, но наш разговор не идет у меня из головы. Понимаю, что бред, но забыть не могу. Может, где-нибудь встретимся?
   Мы встретились в том же кафе, что и в первый раз. Только сейчас все казалось более простым. Никому и ничего не придется объяснять. Нет, не так. Объяснять, возможно, и придется, но самый сложный этап пройден. Раз позвонила, значит поверила.
   - Итак, Лиза, вы утверждаете, что видите меня в своих снах. Именно меня, вы ничего не перепутали?
   - К сожалению, не перепутала и мне, поверьте, от этого не легче. Что это за странные сны? Они меня пугают. Не нужны мне такие сны, не нужны! Своих неприятностей хватает, а тут еще и ваши.
   - У вас, случайно, какой-нибудь бабушки-колдуньи в роду не было?
   - Моя бабушка по отцовской линии умела иногда предсказывать. Эти способности у нее проявились во время войны. Многие из подруг спрашивали ее о своих мужьях, воевавших в то время на фронтах. Она не могла отказать и старалась, как могла, помочь. Самое удивительное началось, когда выжившие мужчины возвратились домой. Начали наведываться друг к другу в гости, и выяснилось, что доморощенные бабушкины предсказания часто были точны. Вот, допустим, видится ей чей-то муж, сидящий в окопе у деревеньки Малые Канавки, она и говорит его жене: жив, мол, здоров. Видела я его в окопе у деревеньки Малые Канавки. Ну, жена, естественно в слезы от счастья. Жив кормилец. Дай бог, вернется. А потом оказывалось, что примерно в то самое время он и был у этой деревеньки. Сидели они в окопах, ждали сигнал к наступлению. Я это, как пример привела. Но времена тогда были такие, что лучше о своих видениях позабыть. Вот она и бросила это занятие.
   - Значит, у вас это наследственное.
   - Сколько живу, со мной такое впервые.
   - Так вы и живете всего ничего.
   - Вот только не нужно мне такого добра. Собирать по миру чужие беды - занятие не из приятных.
   - Это точно. Но скажите, что еще вы видели, кроме меня и моих бесед с Денисом?
   Тут я собралась с духом и поведала ей о разговоре, который услышала в подземном переходе.
   - Они говорили обо мне?
   - Точно сказать не могу, но упоминали имя Настя. Вот и догадывайтесь сами. Больше я ничего не знаю. Но, по-моему, вам лучше порвать с этим Денисом. А что с ребенком?
   - С ребенком случилась беда. У меня был выкидыш. Наверно, оттого, что переволновалась из-за всей той лжи, которой опутал меня Денис.
   - Сочувствую. Очень сочувствую, но с другой стороны, как знать, может, это и к лучшему. Мне кажется, что на Дениса нельзя положиться.
   - Возможно, вы правы, но сердцу не прикажешь.
   - Не прикажешь, - грустно констатировала я и опустила голову. У самой в жизни полная пустота и гнетущее одиночество. Чем же я могу помочь этой милой девушке, если совершенно не могу помочь себе.
  
  
   Сыщик объявился после Старого Нового года. Зашел в офис, словно его туда приглашали. Девчонки ожили и засуетились. Меня же его появление не обрадовало. Я ему кто, девочка на посылках? Не нужна, прощай, родная. Потребовалась, явился незваным. Настроение уютно прилегло рядышком с полным пропадаловым и никуда оттуда не спешило. Намечалась нешуточная депрессия. Это стерва со мной дружит, хотя, я ее к себе никогда не зову. Иной раз, поднимаешь голову с подушки, а она тут как тут. И, фиг, отвяжешься. Так и таскается за тобой повсюду целый день. Своих ног ей не жалко, так мои нервы пожалела бы. Я хмуро взглянула на сыщика. Другой бы смутился, но этот не другой, а свой собственный. Поэтому он мило улыбнулся моим коллегам, подвинул немного в сторону удобное кресло для посетителей и уселся, взглянув при этом на меня так, словно рублем одарил. Хотя, учитывая бешенную инфляцию, не рублем, а сотней баксов. Обогатив меня виртуально, он не проронил ни слова, скромняга. Я тоже молчала. Все это изрядно действовало на нервы.
   - Может, прошвырнемся в кафе? - милостиво снизошел он до разговора.
   - Прошвыривайся куда хочешь. Не мешай работать.
   - Что так? - живенько удивился он, - разве я давал повод для хамства?
   - А кто здесь хамит?
   - Ты.
   - Я? - что-что, а притворяться меня научили на славу, поэтому по моей холодной щеке тот час же поползла нежданная слеза, а плечи уныло оплыли вниз, словно их оттянули сложенные крылья.
   - Ты что? - насторожилась Акиньшина и, подойдя к моему столу, тихонько произнесла:
   - Молодой человек, по моему, вам лучше уйти.
   Молодой человек, наконец-то, несколько смутился и встал со своего места. Я опустила голову еще ниже и молчала. Когда за ним закрылась дверь, девчонки дружно подлетели ко мне и загалдели все одновременно:
   - Он, что, обидел тебя? Оскорбил? Бросил? Изменил?
   Я подняла веселое лицо и засмеялась. Девчонки озадаченно меня изучали.
   - Лиза, ты чокнулась, - вынесла свой приговор Акиньшина. - Да, да. Ты чокнулась. Или влюбилась, - и она гордо прошествовала на свое место. Я задумчиво разглядывала фоновую заставку на рабочем столе компьютера. Что это со мной? Я, действительно, чокнулась? Или что? Что это со мной было? Нет, только не влюбилась! Я в него не влюбилась! Все поняли!
   День за синим от мороза окном, походил на стоп кадр плохого фильма: унылые люди, застывшие в немом оцепенении улицы. Середина зимы, самое отвратительное для меня время. Вечером я опять смотрела кабельное телевидение и дремала. Вдруг кто-то сильно дернул меня за плечо. Я открыла глаза и ничего не смогла понять. Передо мной стоял тот самый тип, который так подло обманывал Настю.
   - Чего разлеглась, не дома, - грубо кинул он мне в лицо тяжелые камни слов. Я вздрогнула от страха и молча обвела взглядом комнату. Я лежала на низком сиреневом диванчике, стоящем в углу какой-то каморки. Сердце забухало, словно я бежала в горку, а не лежала пластом.
   - Где я? - спросила онемевшими от страха губами. Парень зло оглянулся на меня и процедил сквозь зубы:
   - Что, поддала, что ли? Ничего не помнит. Ходит тут всякая шваль. Где Николай? Он просил зайти. Ты Николая-то хоть помнишь?
   - Нет, - честно ответила я.
   Парень ощерил отлично выбеленные стоматологом зубы и хрипло засмеялся.
   - Значит, Николая ты не видела, но его диван оседлала.
   Я, как сумасшедшая соскочила с ненавистного диванчика и вылетела на середину комнаты.
   - Ладно, не ломайся тут. Мне вообще наплевать, какие у тебя с ним отношения.
   - Да, никаких! - заорала я во все горло. - Ты слышишь, никаких! Я вообще не знаю твоего Николая. Не знаю, и знать не хочу!
   - Чего орешь, курица! Плевать мне, знаешь ты его, или нет. Но если ты его не знаешь, что тогда делаешь здесь?
   - Я здесь оказалась случайно.
   - Вот как? И кто же тебя привел?
   - Никто. Я сама, - только тут я поняла всю нелепость ситуации. Но, с другой стороны, это же сон. Следовательно, я могу говорить, что угодно. Он все равно ничего не сможет мне сделать.
   - Я тебя знаю, - спокойно проговорила я, осваиваясь во сне. - Знаю, как ты обошелся с Настей. Знаю, что ты сошелся с ней не из-за любви, а отрабатывая какой-то договор. Знаю, что она не первая, кого ты используешь в своих интересах. Только вот не знаю, какие это интересы. Что тебе нужно от Насти? Скажи, ты все равно мне снишься.
   - Ты, что, с ума сошла, деваха? Ты чего несешь? Себя послушай, юродивая.
  -- Я сейчас стану невидимкой, и буду неотступно следовать за тобой, куда бы ты ни пошел. Обещаю. Отныне я буду всегда рядом. Обещаю, - я сердито топнула маленькой ногой и тут же проснулась. Серый рассвет силился влиться во тьму ночи, как молоко вливается в черный кофе. Результатом явилось преображение ночной темноты в утренние сумерки. День удовлетворенно потер заиндевелые ладони и пошел по своим делам, а мы так и остались в полутьме. Большего, в январе, видимо, нам не полагалось. Я села на своем бежевом диване и тупо уставилась в окно телевизора. Он транслировал фильм. Фильм без конца и начала. Без названия и сюжета. Фильм, под который я ложилась и вставала, когда забывала выключить телевизор, или, когда внезапно под него же засыпала. Вся моя жизнь протекала перед этим жидкокристаллическим окном, и я была его неотъемлемой частью. Одной из его сюжетных линий. Я выключила неутомимого труженика и пошла в ванную.
  
  
   Наискось от моего дома стояла старая булочная. Она была там, сколько себя помню. Туда мы вместе с подругой приходили, когда прогуливали школу, туда я прибегала погреться, когда прогуливала институт, а появляться дома раньше положенного времени опасалась, туда же я зашла после работы, чтобы приобрести ароматный батон Черемушкинского завода. Собственно говоря, из-за черемушкинских батонов туда и ходили все окрестные жители. Благодаря этим батонам, булочная пережила перестройку, послестройку и благополучно пыхтит поныне. На улице стояла нешуточная стужа. Выходить из булочной, пропитавшейся хлебным ароматом, не хотелось. И тут я заметила старого знакомого. Этому дедку было, почитай, не меньше восьмидесяти. Жил он в соседнем подъезде и у нас с ним давно вошло в привычку время от времени перекидываться парой ничего не значащих фраз. Он узнал меня и притормозил у самой двери. После приветствия, хитро подмигнул и заявил:
   - Ну, что, скоро замуж?
   Я, онемев от неожиданности, состроила удивленную рожицу.
   - Да, ладно, ладно, притворяться-то. Что я, не вижу ничего совсем. Не дурак, поди. Парень-то постоянно возле твоего подъезда топчется.
   - Но при чем здесь я? Я не одна в нашем подъезде живу. Нет у меня никакого парня, у которого есть время топтаться возле дверей. Да, и к чему это? Зачем, возле подъезда? Заходил бы, да поговорил.
   - А, может, он тебя боится? - начал строить гипотезы наблюдательный дед.
   - Чего бояться-то? Я не кусаюсь, - обосновала свою логику я.
   - Может, боится, что прогонишь?
   - Прогоню, это без сомнений. Но сначала надо, чтоб прогнали, а уж потом "топтаться возле подъезда", - сердито бросила я. - И потом, вы так и не объяснили, почему решили, что он топчется ради меня?
   - Так, он потом за тобой вослед всегда идет. Ждет тайком, и за тобой.
   - То есть, - с ужасом воскликнула я, - за мной кто-то следит?
   Наша эпоха не располагает к романтическим бредням. Старик так и застыл с раскрытым ртом. Потом, немного потумкав, рот закрыл, но выпучил глаза. Я даже за него испугалась.
   - Ну, если тебе так больше нравиться, то пускай будет по-твоему. А кто это? - полушепотом спросил у меня любопытный сосед. Но я лишь пожала плечами. И он ушел разочарованным и озадаченным. Мне же пришлось покидать булочную испуганной и обеспокоенной. То ли от моего испуга, толи по иной, непонятной мне причине, но в ту ночь я снова погрузилась в вещий сон. Я брела по заснеженному городу ночью совершенно одна. Машин не было, людей тоже. Я понимала, что кроме меня в огромном городе нет никого. Абсолютно. Я поворачивала в темные дворы и выходила на ярко освещенные улицы, но нигде не заметила даже жалкой дворняжки. Темные глазницы окон зловеще пялились на меня. И тогда я решил зайти в какой-нибудь дом. Просто так, от вседозволенности. Я выбрала дом наугад, дошла до второго от края подъезда и поднялась на лифте до последнего этажа. Здесь, пройдя по длинному коридору, я открыла одну из дверей и оказалась в большой темной квартире. Нашарила закоченевшей рукой выключатель, и тот час же во всех комнатах вспыхнул яркий свет. Я представила, что сейчас изо всех домов в городе, свет горит только окнах этой квартиры, и мне стало приятно. Я подумала, можно зайти в соседние квартиры и всюду включить свет. Жизнь сразу же наладится. Я была в этом уверена. Но, подчиняясь любопытству, шагнула не обратно, а в глубь квартиры. Огромная кухня сияла первозданной чистотой. Появилось впечатление, что здесь никто и никогда не готовил. Потом последовала большая комната с высокими потолками. В глубоком синем кресле кто-то сидел. Я испугалась, но посчитала необходимым окликнуть хозяина, раз уж вошла без спроса. Я звала и звала, но человек не оборачивался. Тогда я обошла кресло и увидела, что из груди молодого паренька торчит нож. И был этот паренек тем самым Денисом, близким другом, или недругом, кто знает, Насти. Я закричала от ужаса и проснулась в холодном поту. Желудок сводило от страха. Будильник показывал пять утра, у меня еще оставалось в запасе целых два часа сна. Целых два часа, но больше уснуть я не смогла. Не знаю, почему я тогда позвонила своему сыщику. Не знаю, почему. Звонить детективу только потому, что тебе приснился убитый человек, за пределом разумного поступка. Но от страха я разума-то почти и лишилась. Я позвонила Денису в пять часов утра. Он долго не мог понять, чего мне, собственно говоря, от него нужно. Когда понял, засмеялся, а, отсмеявшись, предложил встретиться после моего рабочего дня.
   - И вообще, - хитро сказал он, - дорогая, если тебе так страшно спать одной, может нам стоит объединиться для сна? - и ехидненько так помолчал.
   После работы я нетерпеливо ждала сыщика у главного перекрестка улицы, на которой находился мой офис. Встречалась с ним не у дверей конторы специально, чтоб не мозолить девчонкам глаза, а то потом заклюют. Денис подъехал во время и я шустрой ящеркой проскользнула в его авто. Пережитой страх еще бередил душу.
   - Ну, рассказывай, - предложил отзывчивый мужчина.
   Я рассказала все, что могла. Абсолютно все. Без утайки. Денис выслушал молча, не задавая никаких вопросов и почему-то совершенно ничему не удивляясь. Словно видеть вещие сны абсолютно в порядке вещей, и он сам наблюдает их, чуть ли, не каждую ночь. Когда я, наконец, замолчала, он вздохнул, повернул лицо в мою сторону и спокойно произнес:
   - Верю всему, что услышал. В своей практике слышал и не такое. Но, дорогая, чем же я могу тебе помочь?
   - Не знаю, - честно ответила я. - Сначала я хотела позвонить Насте и все ей рассказать. Но потом передумала. Вдруг все это мне только пригрезилось. Что еще можно сделать?
   - Ну, насчет Насти думай сама. Я же со своей стороны могу помочь только одним, у меня есть знакомый. Он каким-то боком завязан с подобной чертовщиной. Могу вас свести. Вот с ним и поговоришь. Какой-никакой, а специалист. Я же в таких делах полный профан.
   И мы тронулись с места. По дороге Денис довольно подробно рассказал мне о том человеке, к которому вез.
   Дверь открыл невысокий седой мужчина лет пятидесяти. Худенький и очень просто одетый, он, тем не менее, производил впечатление интеллектуала, много сил отдающего науке.
   - Проходите, проходите, - дружелюбно пригласил специалист по снам. - Познакомь нас, Денисушка. Познакомь.
   Денис представил нас друг другу, и мы пожали руки, как настоящие друзья, хотя виделись впервые. Хозяина квартиры звали просто - Аристарх Нилович. Согласитесь, ну, очень простенько. Интересно, как его кличут в домашнем варианте: езв, Арист, или как-то иначе? В данном вопросе моя фантазия буксовала. Нужно будет спросить у Дениса. Во всяком случае, из-за большой возрастной разницы мне не придется корпеть над этим вопросом, ибо, в любом случае, он останется для меня Аристархом Ниловичем. Денис коротко изложил суть нашего вопроса, и Аристарх Нилович энергично потер руки.
   - Так, молодые люди, это вы обратились по адресу. Итак, Лизонька, вас замучили сны про совершенно чужих вам людей, которые, как оказалось, существуют вполне себе реально? - заинтересованно спросил Аристарх.
   - Да, - покладисто откликнулась я.
   - Хорошо, очень хорошо, - задумчиво продолжил речь ученый. - Видите ли, вы, Лизонька, судя по всему, видите вещие сны. Чтоб вы знали, вещие сны бывают разных видов. В одном случае, подсознание человека просто хорошо анализирует те события, которые с этим человеком происходят. Такой анализ может длиться неделями, месяцами, или даже годами. Затем, в одну темную ночь человек ложиться спать и его внутренний компьютер выдает, наконец, результат своей работы, что называется, на гора. То есть, человек видит вещий сон, который служит, как бы, предсказанием того, что с ним случиться в скором времени. Такие сны не редкость. Видят их многие. Наш мозг сложнейшая биологическая машина и всех его способностей мы до сих пор не изучили. Но видимо, наш внутренний компьютер гораздо умнее нас. Он, в отличии от нас, умеет предсказывать будущее, опираясь на прошлое. В вашем же случае, мы имеет дело с иным видом вещего сна. Дело в том, что вы видите сны не о себе, а о совершенно незнакомых вам людях. И это случается не только с вами. Поверьте. Вы далеко не первая, попавшая в такую ситуацию. Науке такие случаи известны. Объясняются аналогичные вещие сны тем, что существует нечто коллективное бессознательное, которое образует прослойку между физическим и так называемыми тонкими мирами. Вот оттуда ваше подсознание и черпаете свои сны. Каким-то образом вы вышли на события, связанные с теперь уже известными вам людьми. Думаю, это чистая случайность. Что будет дальше? Здесь ничего определенного сказать не могу. Возможно, вы и дальше останетесь на этой волне, а, может быть, легко с нее сойдете.
   - Но, что делать с молодым человеком? Узнавать о его судьбе, или постараться забыть?
   - Лизонька, это дело вашей совести и больше ничего. Можете, забыть. Имеете полное право. А можете поинтересоваться его судьбой у той же Насти. Лично я ничего плохого не вижу ни в первом, ни во втором.
   Я огорченно присела на диван, стоящий в скромно обставленной гостиной Аристарха и прикрыла глаза. Собственно говоря, ничего нового он мне не сказал. Примерно так я себе все и представляла. Единственное, он успокоил меня относительно моего рассудка. Раз такие сны вижу не только я, и это считается нормой, значит, хотя бы со здоровьем у меня все в порядке. Аристарх, меж тем, продолжал:
   - Есть еще один вид вещих снов. Это пророчества. Эти сны приходят из самых высших сфер. Тут уж стоит быть предельно внимательным.
   - Мои сны на пророчества не похожи. Они о частной жизни маленьких людей, а не о глобальных проблемах человечества.
   - Ладно, - вдруг решительно прорвался в наши сновиденческие теории Денис, - бери сотовый и договаривайся с Анастасией о встрече. Сколько можно тянуть кота за хвост. Раз не можешь отогнать от себя этот сон, значит, есть причина, о которой ты не знаешь. Звони, - и он протянул мне свой сотовый.
  
  
   Шел мягкий пушистый снег. Он сыпался и сыпался из небесной кладовой, одевая город, в белоснежные шубы. Вскоре улицы стали походить на театральные декорации. Белый условный город в мире, в котором нет ни горя, ни зла. Как же хорошо. Мороз отступил, и заметно потеплело. С улицы не хотелось уходить, поэтому я стояла перед небольшим кафе, в котором должна была встретиться с Настей, решив дождаться ее снаружи, а не внутри. Наконец, среди немногочисленных прохожих обозначилось стройная худенькая фигурка Насти. Высокая и гибкая, как лоза, она эффектно смотрелась в сером норковом полушубке и высоких черных сапожках. Я полюбовалась красавицей и только в момент ее приближения вспомнила о своей печальной миссии. Хорошая погода навеяла совсем иные мотивы. О плохом не хотелось ни думать, ни говорить.
   Мы сидели за небольшим столиком и перебрасывались малозначительными репликами. Я не знала, с чего начать, чтобы поменьше ее травмировать. Она, видимо, напряженно ожидала моих известий.
   - Насть, прости если что не так, - неопределенно начала я. Мне нужна была ее поддержка.
   - Не извиняйся. Это я, наверно, должна просить прощения, что ты увязла в моих неприятностях.
   - Ты здесь ни при чем. Это все, коллективное бессознательное.
   - Что? - удивленно спросила Настя.
   - Так мне сказал специалист по снам. Собственно говоря, он дипломированный психолог, но жизнь распорядилась так, что ему просто пришлось заняться изучением снов.
   - Как это, распорядилась?
   - Очень просто. По своему первому диплому он - педагог. Намного позже ему захотелось стать религиоведом. Он много читал по этой тематике и собирался окунуться в тайны данной профессии. Но тут у него случилась трагедия в семье, и он вынужденно оставил учебу. В следующий раз, он поступил на факультет искусствоведения, но сразу же после этого, попал в автомобильную аварию. Представляешь. Он снова оставил учебу и почти год залечивал последствия травмы. А потом все сложилось так, что ему пришлось поступать на факультет психологии, а там он, опять независимо от своей воли, попал в группу, углубленно изучающую вещие сны. Вот он и стал специалистом по снам. Бывает и такое.
   - И что же тебе сказал специалист по снам? - с затаенным страхом спросила Настя.
   - Ничего особенного не сказал. Просто подтвердил, что не я одна вижу вещие сны о совершенно чужих для себя людях. Это, мол, не такая уж и редкость.
   - Повезло тебе, - посочувствовала девушка.
   - Это точно. Что есть, то есть. Мало своих неприятностей, так мне навалили еще и ваших. Это, наверно, чтоб не расслаблялась.
   - Прости, - опять обреченно извинилась моя собеседница.
   - Все, хватит извиняться, - подытожила я первую фазу разговора. Давай теперь о главном.
   - Давай, - смиренно согласилась Настя.
   - Скажу сразу, а ты пойми меня правильно. Я видела очень неприятный сон. И касался он твоего Дениса, - я выдержала продолжительную паузу, чтобы Настя подготовилась к новой порции недобрых вестей. - Так вот, во сне я видела его убитым. Понимаешь? - я напряженно потянула спину и затихла. Настя потихоньку смахнула слезу. Мне стало не по себе.
   - Откуда ты все узнала? - начала, было, она и тут же сама себя одернула. - Господи, да неужели же такое возможно? Я просто не могу во все это поверить. Лиза, ведь его и, правда, убили. Вчера вечером. Мне сегодня утром сообщил об этом наш общий знакомый.
   Теперь уже стало нехорошо мне. В глубине души я надеялась, что мой сон пустышка и не более. Чело мое омрачилось, и я горестно созерцала красивую улицу за окном. Настроение было окончательно испорчено.
   - Ну, за что это мне? - начала я, шмыгая краснеющим от слез носом. - Ну, за что? Что я такого сделал? Или не сделала? - засомневалась в себе самой я. - Не хочу я ничего про вас знать. Не хочу!
   Настя подвинула стул поближе ко мне и обняла меня за плечи.
   - Давай дружить, - ласково предложила она.
   - А что мне еще остается? - несколько грубовато спросила я. - У меня просто нет иного выхода. Если мне и дальше будут сниться такие сны, я стану, считай, членом твоей семьи! - и мы засмеялись. Правда, не очень-то весело.
   - Скажи, во сне я увидела его убитым в очень просторной квартире, находящейся на последнем этаже нового дома. Там была огромная и очень чистая кухня. И комната, в которой он находился, была тоже очень большой. Это вымысел сна, или ты где-то видела такую квартиру?
   - Это квартира его тетки, - сразу же ответила Настя. Он несколько раз приводил меня туда. Тетушка недавно развелась с муженьком-толстосумом, и оттяпала изрядный куш. Вот и купила шикарную квартиру. В ней она только иногда ночует, а постоянно живет за городом. Это на ее загородном участке находиться та самая избушка из твоего сна. И лес, который ты описывала, скорее всего, тот самый, который начинается сразу за ее забором. Мы там часто гуляли с Денисом, - И Настя опять смахнула набежавшую слезу. - Но только знаешь, знакомый сказал, что нашли Дениса не в квартире тетки, а в его гараже. Его зарезали.
   - Да, задумчиво произнесла я, его зарезали. Я видела нож, который торчал у него из груди. Только вот был он не в гараже, а сидел в кресле в той самой квартире. Странно. Странно и интересно. Это случайность, или его действительно убили в одном месте, а потом перевезли в другое. Уже мертвым? Как думаешь?
   - Настя неопределенно пожала плечами. Думать, в данных условиях, можно было все, что угодно.
  
   ***
  
   Только возвратившись домой, я вспомнила о разговоре с дедулей в булочной и о том, что за мной, возможно, следят. Это уже слишком. Так скоро и себя забывать начну. Столько всего навалилось на мою бедную голову. Звонить Денису показалось неудобным. И так парень носился со мной, как курица с цыпленком. Завтра все равно нужно будет ему звонить, так заодно и упомяну о слежке. Ночь прошла без происшествий. Просто: легла и почти сразу проснулась. Нет, свои восемь часов сна я у жизни украла, но без сновидений. Как же мне было хорошо. Словами не выразишь. На работе, уединившись в дальнем конце коридора, я позвонила Денису. Сначала обрадовала сообщением, что спала без снов. С чем он меня и поздравил. Потом сделала краткий пересказ беседы с дедулей и высказала свои предположения насчет слежки. Денис очень удивился, кому это я так понадобилась, что за мной начали следить. И только в конце содержательного разговора я перешла к тому, что меня действительно волновало.
   - Денис, от Насти я узнала, что ее возлюбленного нашли убитым в гараже, а во сне я видела его убитым в квартире очень похожей на квартиру его тетки. Во всяком случае, Настя утверждает, что у его тетки именно такая квартира, как та, что я видела во сне. Так может, его в гараж перенесли уже мертвым?
   - Лиз, а тебе-то какая разница? За тобой уже следят, а будешь слишком рьяно лезть в это дело, попадешь в еще худший переплет. Знаешь, я вообще считаю, что теперь, после убийства, тебе стоит притормозить свое участие в делах этих людей. Какие бы сны тебе ни снились, сверни свою активность. А? Мне кажется, так будет лучше.
   Я промолчала в ответ и дала отбой. В самом деле, что я надоедаю чужому, считай, мужику со своими снами? Зачем я ему? У него и своих проблем хватает. Мне сразу стало одиноко и грустно. Я даже пустила маленькую горючую слезу, но предусмотрительно стерла ее со щеки перед тем, как вошла в комнату. Не дай бог, девчонки заметят, покоя лишат начисто. Я нехотя предалась работе. Нужно было придумать слоган к сгущенному молоку отвратительного, кстати, качества. Я задумчиво посмотрела в окно, потом на банку со сгущенкой, стоящей на моем столе для пущего вдохновения, снова в окно на улицу и завершила осмотр местности, вперив взгляд в блюдечко с криво растекшимся по нему сгущенным молоком. Попробовала немного этой сладкой отравы, и брезгливо передернула плечами.
   - Ты чего? - поинтересовалась Юлька Шевелькова. - Продукт не понравился? А кому все это нравиться? Ну, я имею в виду то, что мы рекламируем. Вот, посмотри на этот крем от морщин. Я вчера намазалась на ночь. Да, надеялась, что морщины исчезнут и мужики утром, едва я из дома выйду, меня на сувениры растащат. И что?
   - Что? - равнодушно спросила я.
   - Морщины на месте, а мужиков как не было, так и нет. Почему же я должна врать, что этот крем сделает меня молодой и привлекательной всего за одну ночь? Почему?
   - Ну, ты же молодая, - начала я утешать Юльку. - Молодая, или нет?
   - Молодая, - подтвердила та.
   - А все молодые сами по себе привлекательные. И не важно, пользуются они этим кремом, или нет. Так что, можешь смело рекламировать. Я разрешаю.
   Юлька надулась и отошла в свой угол, а я вернулась к мысли о своем последнем вещем сне. Так, где же убили Дениса? В квартире его тетки, или все- таки в гараже. Что-нибудь утверждать я не могу. Сон - слабое свидетельство. Если быть точнее, то для органов правопорядка, вообще никакое не свидетельство. Что же мне делать? И тут я вспомнила об Аристархе Ниловиче. Почему бы ни позвонить ему и ни поделиться со специалистом по снам своими откровениями.
   Аристарх Нилович пригласил меня к себе в гости после рабочего дня. Я быстренько состряпала слоган про сгущенку, дав себе зарок, никогда ее не покупать, и отпросилась под благовидным предлогом с работы пораньше. Аристарх Нилович встретил меня очень любезно. Мы сели в гостиной на старенький, но удобный диван и с головой окунулись в беседу. Видимо я, как жертва сложных вещих снов, представляла для него немалый научный интерес.
   - Так вы говорите, что того парня убили, возможно, не в гараже, а совсем в другом месте? - серьезно вопрошал Аристарх, словно сон являлся почти свидетельским показанием, а не плодом сиюминутного воображения.
   - Я, конечно, не могу этого утверждать. Я же все видела во сне, - беспомощно вещала я, - но с другой стороны, как я могла с такой точностью увидеть квартиру, о которой ничего не знала. Настя признала ее за квартиру тетки Дениса.
   - Вам бы сходить в эту квартиру, - резонно ответил Аристарх.
   - Кто меня туда пустит?
   - Слушай, Лизонька, - задумчиво произнес ученый, потирая лысую макушку, - у твоего Дениса есть знакомые в МУРе. Он сам там когда-то работал. Может, через него попытаться выйти на людей, расследующих убийство?
   - Через Дениса? Да, я ему первому обо всем сообщила, а он посоветовал не лезть в это дело. Опасно, мол. Правда, за мной, возможно, уже следят.
   - Боже, какой ужас, - воскликнул Аристарх, но сдавать свои позиции не собирался. - Я все понимаю, но с точки зрения науки, да и справедливости, - вовремя спохватился он, - мы не можем стоять в стороне от этого дела.
   - Мы, это кто? - тактично уточнила я.
   - Естественно, я вас не брошу в такой сложной ситуации. Работать будем вместе. Для меня, как для ученого, ваш случай представляет огромный интерес.
   Меня его интерес немного успокоил. Не все же одной биться в тисках мистической реальности. Пусть и он помучается, раз ученый.
   - Понимаешь, Лизонька, сейчас к толкованию снов относятся слишком легкомысленно. А ведь с помощью снов можно решить практически любые вопросы, актуальные для человека. В древних культурах люди старались изучать язык снов, а уж вещие сны принимались, как дар божий. И сейчас еще есть места, где к сновидениям относятся с огромным пиететом. Взять хотя бы современных аборигенов Австралии, или шаманов Тувы. Да, Лизонька. Там бы вам помогли, а не пускали бы все на самотек, как у нас. Если человек научился понимать свои сны, считай, он научился понимать себя самого.
   - Интересно, как я могу понять себя через сны о Насте и ее Денисе? Я-то здесь при чем?
   - А при том, Лизонька, что к вам, возможно, обращается их ангел-хранитель и просит им помочь.
   - Помочь? Одному из них я уже "помогла", - горестно провозгласила я.
   - Не расстраивайтесь, Лизонька. Мы же не знаем, чей это ангел-хранитель. Возможно, Настин, - начал утешать меня Аристарх Нилович.
   - Так почему же он не обращается напрямую. То есть, сразу к ней?
   - Возможно, она не так восприимчива к коллективному бессознательному полю, как вы, Лизонька.
   - И угораздило же меня! - воскликнула я, не в силах скрыть своих чувств.
   - С одной стороны, я вас понимаю. Но с другой... С другой стороны, нужно все принимать, как есть.
   Легко ему говорить, он сам вряд ли вообще что-то видит по ночам. Наверно, спит, как сурок, а днем морочит головы таким, как я.
  
   ***
   С Денисом мы встретились на следующий день, и я пересказала ему содержание беседы с Аристархом Ниловичем.
   - Ну что же, - солидно произнес Денис, - возможно, он в чем-то прав. Но будь осторожней.
   Легко ему говорить. Откуда я знаю, как именно я должна быть осторожна. Ну, допустим, переходить дорогу только на зеленый свет, это еще, куда ни шло. А как быть со всем остальным? Не ездить в метро, могут столкнуть под подходящий поезд? Не ходить на работу? Там, вообще, одни опасности. Пока на нее едешь, или с нее возвращаешься, или по делам снуешь по Москве, как нахлыстанная, кругом же могут быть подставы. Я поделилась с Денисом своими соображениями, и тот вынужденно согласился.
   - Да, - произнес он уже менее солидно, - ты, конечно, права. От судьбы, как говорится, не уйдешь. И все таки, старайся быть поосторожней.
   Я горестно махнула рукой вослед его фразе и вперила взгляд за окно автомобиля. Мы мчались по почти пустому в этот поздний час Ленинскому проспекту.
   - А не слишком ли быстро он едет, - пронеслось в моей голове, - это же опасно. Вдруг нас кто-нибудь подрежет? Чем ни идеальное убийство? - но делиться этой мыслью с Денисом не стала. Вдруг обидится.
   Через несколько дней Денис снова настоял на нашей встрече. Мы становились хорошими знакомыми, а хотелось бы большего.
   - Лиз, меня твой Аристарх замучил. Все просит, чтобы я свел тебя с ребятами, которые занимаются расследованием убийства Дениса Панкратова.
   - Его фамилия Панкратов? - равнодушно поинтересовалась я.
   - Да, а почему ты спрашиваешь?
   - Просто так. Вы же тезки. Слава богу, что ты хоть не Панкратов.
   - Имя Денис широко распространено, - почему-то надулся сыщик.
   С ребятами, расследующими убийство Панкратова, Денис меня все-таки свел. Видимо, у него были кое-какие долги перед Аристархом Ниловичем. МУРовцы приняли меня более чем прохладно и молча выслушали мою историю о том, что Панкратова могли убить в квартире его тетушки, а уже потом перетащить в гараж. Версия особой поддержки не нашла.
   - Значит, вы во сне видели его убитым в большой красивой квартире, которая похожа на квартиру его тетки? - едва сдерживая смех, осведомился главный из сыщиков.
   - Да, - произнесла я с видом крайне оскорбленной особы. Где, в конце концов, этот вездесущий Аристарх, втравивший меня во всю эту муть? Мне и самой уже не вериться, что мои сны чего-то значат. Я слаба в теории вещих снов. Одной мне с сарказмов прожженных циников из МУРа не справиться. Аристарх пришел мне на подмогу только через день. Неутомимый фанатик своего дела, он добился того, чтобы нас всех троих: его, меня и Дениса, пригласила на Петровку.
   - С ними надо поговорить обстоятельно, - заверил он нас, почувствовав, что мы уже готовы сдать свои позиции без боя. - Вот я с ними и поговорю.
   Мы не возражали. Когда нас пригласили в небольшой кабинет, Аристарх Нилович сел в единственное кресло для посетителей, а нас разместили на жиденьких конторских стульчиках. Аристарх гордо расправил плечи, словно в ожидании отрастающих крыльев примеривался к будущему полету. Сыщики попытались эти крылья сразу же обрезать. Но в данном случае, не на того напали. Это тебе, не Лизоньке голову дурить. Здесь особа покруче будет, да, и мысли посерьезнее. Выстраданные, так сказать, ни за один десяток лет. Аристарх живенько рассказал ребятам о сути вещих снов, перечислив все их виды. О коллективном бессознательном, служащим прокладкой между бренными мыслями человечества и возвышенными мыслями высших миров. Ребята слушали молча, не выказывая ни согласия, ни явного отрицания. Кто там знает, что это за миры и какая между ними прокладка, на пошлую реламу не намекать! Но они все-таки намекнули. Точнее, вдруг начали хихихать, словно девицы на выданье. Аристарх от возмущения клюнул воздух длинным носом и пошел в отчаянное наступление.
   - Что вы понимаете, молодые люди в вещих снах? Что, я вас спрашиваю?! Неистовый Аристарх быстро угомонил молодых сыщиков и теперь сотрясал воздух эмоциональными жестами и страстными вздохами. Можно было подумать, что где-то там, за пыльной шторой окна притаилась его возлюбленная. Сыщики, приникнув к кладези неземной мудрости, немного подрастерялись, ибо привыкли иметь дело исключительно с меркантильной сферой бытия. Вещие сны счастливчикам не снились, не вещие -- снились редко. В основном, они подали в постель, как подкошенные, намаявшись за день, и вскакивали по звонку будильника с девственно чистыми головами. Во всяком случае, если были не с бодуна. Аристарх, наконец, утомился и возвратил себя креслу. Мы с Денисом молча созерцали представление.
   - Так вот, - продолжил Аристарх, - чтоб вы все знали, вещие сны настоящая кладезь знаний. Да! - вдруг снова заволновался Аристарх. - Кладезь!
   В комнате воцарилась тишина, но не надолго.
   - А вы знаете, что такое "Люцидные сновидения"? - гордо спросил ни в чем не повинных сыщиков Аристарх. Те ответили тишиной. Ответ Аристарху понравился, и он приступил к продолжению монолога.
   - Люцидные сновидения -- это такие сны, во время которых вы вполне осознаете, что спите. Понимаете? - гневно спросил ученый. Все покаянно опустили головы в знак понимания.
   - Человек, привыкший к люцидным снам, может научиться управлять ими.
   Все насторожились. Выражение лиц присутствующих сменилось с вежливого равнодушия на простое внимание. Аристарх, меж тем, ступил на проторенную стезю.
   - Люцидные сновидения обычно происходят в фазе быстрого сна. В быстрый сон человек погружается минут через девяносто после засыпания. Длится эта фаза недолго. Минут десять. А еще через девяносто минут начинается новый период быстрого сна, но он уже короче предыдущей фазы. Еще через девяносто минут все повторяется. Именно в фазе быстрого сна люди видят сновидения. Наша Лизонька, - Аристарх нежно погладил меня по голове, и я почувствовала себя маленькой девочкой, присутствующей при разговоре взрослых умных людей. Не скажу, что очень обрадовалась этому ощущению. - Наша Лизонька тоже видела свои вещие сны в той же фазе.
   Оперативники с подозрением посмотрели мне прямо в глаза, как будто в этой самой фазе быстрого сна я натворили много чего, но отказалась признаваться.
   - Ученые всего мира уже положили глаз на Люцидные сновидения. Одни предлагают приспособить их под развлечения. Человек спит и одновременно с этим участвует в каком-нибудь сногшибательном эксперименте. Допустим, летит в космолете на луну, - продолжил Аристарх.
   Услышав про луну, сыщики заволновались. Луна их явно не интересовала. Аристарх правильно истолковал причины возбуждения аудитории и свернул в более прагматичное русло.
   - Не хотите луну, не надо. Люцидные сновидения можно применять при решении сложных математических задач в формате объемного изображения. Можно, наконец, просто тусоваться с друзьями, - резко снизил градус предположений Аристарх. - Допустим, всем вместе холодной зимней ночкой съездить на летнюю рыбалку. И чтобы солнце сияло и прохлодное пивко щекотало, так сказать, ваши вкусовые рецепторы.
   - Так, - вклинился в монолог старший сыщик, - вы это все к чему?
   - Дорогой мой, я это все к тому, что если Лизоньку обучить приемам Люцидного сна, она многое сможет узнать об интересующим вас деле. И это будет здорово. Такой эксперимент, я вам скажу! Просто нарочно не придумаешь. С одной стороны, чистая наука, с другой, сплошная практика! - ученый потер руки и озорно оглядел комнату. Я испугалась, как бы он не решил сразу перейти к делу, то есть к практике. В таком случае мне придется спать прямо здесь. На глазах у сыщиков. Я решила взять инициативу в свои руки и не допустить позора.
   - Спать здесь я не буду! Ни за что! И вообще, мне эти вещие сны сняться когда угодно им, а не мне. Так что ничего люцидного у нас не выйдет.
   - Не страшно, - "утешил" меня Аристарх. - Спать можете и дома. Я просто обучу вас приемам Люцидного сна и спите на здоровье.
   На приемы я согласилась. Обалдевшие от всего услышанного сыщики постарались нас выпроводить под надуманным предлогом неотложных дел. О моем путешествии в Люцидные сны они пообещали подумать попозже.
  
   - Люцидным сновидениям может обучиться любой, - одолевал меня уже вторую неделю бесконечными сновиденческими нотациями мэтр снов и бессонницы. Я сидела у него дома субботним вечером и силилась выполнить свой гражданский долг. То есть, попытаться помочь следствию. Сыщики затаились на Петровке и знать о себе не давали. Видимо, Люцидные сны оказались за пределами их методов дознания.
   - Лизонька, душа моя, Для вас самое главное, осознать себя в сновидении и потихоньку начинать действовать там с заранее намеченными целями, а не шляться целыми ночами по пустому городу, или заснеженному лесу. Увидели действие, вспомнили, что спите, и предпринимайте решительные шаги. Там, во сне, вам ничего не угрожает.
   При этих словах я тут же вспомнила слежку и опустила голову. Ничего не угрожает Аристарху. А мне угрожает. И очень даже.
   - Вначале попытайтесь сохранить осознание во время засыпания. Знаете, существуют некоторые травы, которые могут помочь вам адаптироваться к осознанию сна.
   Я сделала решительный протестующий жест рукой и сообщила чрезмерно увлекшемуся ученому, что подопытной мышью не стану и никакой травы для сновидений рядом с собой не потерплю. Аристарх несколько поостыл, но в покое меня не оставил.
   - Тогда почаще задавайте себе вопрос "не сплю ли я?"
   .- Прямо здесь? - впрочем, моя шутка не удалась. Аристарх насупился.
   - Лизонька, ангел мой голубоглазый, это совсем не смешно. Вы же сами пришли ко мне с этим вопросом. А теперь принимаете в штыки все, что я вам ни посоветую.
   И это было чистой правдой. И то, что воспринимаю в штыки, и то, что сама заварила эту кашу. Мне стало стыдно за ребячество, и я повинилась. Как известно, повинную голову меч не сечет.
   - Ладно, - опять оживился неутомимый мечтатель. - Продолжим. Если вам показалось, что вы уже заснули, - при этих словах он подозрительно взглянул на меня, но я больше не ершилась. - Так вот, если вам показалось, что вы уже заснули, Лизонька, постарайтесь, допустим, взлететь.
   Я скосила глаза на оратора, и он яростно кивнул головой.
   - Именно так, Лизонька, постарайтесь взлететь.
   - А если у меня не получится? - прагматично осведомилась я.
   - Лизонька, если вы постараетесь взлететь, значит вы уже осознаете сон. Понимаете? Вы не птица и летать вам ни к чему. Дальше просто действуйте по обстоятельствам. Со временем привыкнете, - утешил меня добрый психолог. - И тренируйтесь. Главное, тренируйтесь. Почаще спрашивайте себя "не сплю ли я?".
   Мне было смешно и я точно не спала, но, сжав с усилием губы, я продолжала наслаждаться беседой с опытным сомнологом.
  
   Я стояла в незнакомой квартире и пыталась отыскать хоть кого-нибудь. Огромная гулкая комната отвечала эхом на мои возгласы. Мне стало страшно. И только тут я вспомнила, что за мной следят, следовательно, это они заманили меня в квартиру. Теперь жди беды. Я напряглась и начала ждать. Как выглядит беда, в самых общих чертах я себе представляла. Слава богу, за времена нашей ратной перестройки насмотрелась сериалов про бандитские разборки по самое "не могу". Поэтому терпеливо ждала пахана и его "быков". Пахан так и не появился. Зато почему-то прямо из воздуха материализовался мой Денис. Не Панкратов, а сыщик. Он пристально посмотрел мимо меня, может, пока еще не освоился, и спросил, судя по направлению взгляда, тоже не меня:
   - Как дела?
   Я оглянулась, но никого не заметила.
   - Кого спрашиваешь? - тихо осведомилась я, но Денис не обратил на меня никакого внимания. Он просто взял и исчез.
   - Ничего себе, - продолжила я беседу с умным человеком, то есть с собой. - И куда это он делся? - я огляделась еще раз, присела на жесткую тахту, и тут до меня дошло -- я же сплю! Я сплю! Я сплю! Вот это да! Господи, может, позвать Аристарха и он появится? Здесь же все возможно. Это сон. Я закрыла вторую пару глаз, первую закрыла, когда засыпала, и представила квартиру Аристарха. Опа! Я на месте. Я в квартире сомнолога. Осталось только найти наставника. Но квартира оказалась пустой. Везет мне сегодня ночью на пустые квартиры. Я огорченно прошлепала на кухню и принялась заваривать чай.
   - А может, мне все это только кажется. Ну, Аристарх говорил, что сновидения часто возникают под влиянием пережитого, а я столько пережила за последнее время. Особенно по части Люцидных сновидений. Вдруг это никакое не Люцидное сновидение, а простой сон, в котором мне снится Люцидное сновидение. Такая сомнологическая матрешка? - задала я сама себе глубокомысленный вопрос, но ответа не получила, ибо его не знала.
   Будильник прозвенел, когда я уже помыла свою чашку и отправилась к входной двери квартиры Аристарха.
   В офисе все было, как всегда. Шеф горел на работе. Нам оставался только запах гари. Мы терпеливо вдыхали производственную необходимость в альвеолы творческого воображения. На выходе получалась реклама. Сегодня я обдумывала текст к сиропу от кашля. В сироп старательные фармацевты впихнули все травы с окрестных лугов и газонов. Во всяком случае, представитель фирмы-производителя так старалась живописать этот живительный букет, что я невольно начала ерничать. Я покачивалась в неудобном офисном кресле и пыталась рифмовать рекламный стих. Хотелось бы чего-нибудь к словам "живительные травы", но в голову лезло только "вот вам букет отравы". Понимая, что такая реклама оставит меня без средств к существованию, я предельно напрягла воображение и вдруг увидела Дениса Панкратова. Он стоял посреди офисной комнаты и пристально всматривался мне в глаза. Я завизжала от ужаса. Девчонки онемели от неожиданности. Денис быстренько дематериализовался, девчонки, наоборот, материализовались вокруг моего стола.
   - Ты чего, мышь увидела? - резонно поинтересовалась Шевелькова.
   - Ой, - испугалась Анька Акиньшина -- я их так боюсь. Лиз, ну сделай же что-нибудь! - обратилась она ко мне, хотя бестолковей меня в данной ситуации человека в офисном центре не было. Страх парализовал волю. Удивительно, что я не грохнулась на пол.
   Выбежав в коридор, позвонила Аристарху. Тот выслушал внимательно все, что я в состоянии паники прокричала в трубку, и попросил повторить. Я застыла в полном недоумении, не понимая, как все это можно пережить снова, но страх оказался сильнее. Я повторила.
   - Очень интересно, - отозвался Аристарх. - Очень любопытно, любезнейшая.
   Мне вдруг захотелось лишить ученого жизни. Сколько можно издеваться над несчастной девушкой всего-то и грехов у которой -- бесконечное рекламное вранье? А может, врать в рифму тоже грех? Что же мне делать? Но совсем ни врать я не смогу. Во-первых, такую рекламу никто не купит. Во-вторых, меня выгонят за горькую правду с работы, а сладкой правды в рекламе не существует. Что мне делать? Пришлось после работы тащиться к Аристарху.
   - Ну, - праздновал свою маленькую победу Аристарх, - Вы овладели искусством управления Люцидными сновидениеми. Как быстро! Надо же! Я не ожидал, Лизонька. Не ожидал. Да! Что ж, теперь мы можем двигаться дальше.
   Он, конечно, мог двигаться сколько ему угодно и в любом направлении. Я же с траектории этого движения хотела сойти. Притом, быстро и решительно.
   - Я не знаю, Аристарх Нилович, куда вы хотите двигаться, я же хочу покончить со всем этим кошмаром. Научите меня спать без сновидений. Совсем! - и я громко разрыдалась.
   - Ну, Лизонька, разве так можно? Как вам не стыдно. Вы же взрослая девочка. Такая удача, ваши сны, и вдруг... Нет, это просто никуда не годится.
   Я поняла, что попала, как кур в ощип. Отлучить меня от снов Аристарх не позволит. Все ученые жуткие эгоисты. Мой сомнолог не исключение, а самое настоящее правило. Правило, по которому я теперь должна прожить какой-то отрезок своей жизни.
   - Так что же делать? - беспомощно спросила я.
   - Ничего не бойтесь. Панратова среди нас уже нет. Он простой мираж. И только.
   - А вы не хотели бы взглянуть на этот мираж?! - зло предложила я.
   - С удовольствием, вот только как? - снова оживился сомнолог, и мне захотелось завыть волчицей на его люстру. - Лизонька, а ведь Люцидные сны могут видеть сразу несколько человек. Я имею в виду, один и тот же сон.
   Я насторожилась. Даже мимолетная идея о том, что заснув, можно было пропустить во сне вперед Аристарха, а самой пережить сон уютно забившись в кресло, меня вдохновила.
   - То есть, вы хотите сказать, что можете войти в мой сон и пережить его вместе со мной? - я чуть не ляпнула "вместо меня". - И мы во всем будем совпадать?
   - Вот именно! - опять обрадовался Аристарх.
   Я впала в глубокую задумчивость. В конце концов, со временем, когда Аристарх привыкнет к моим снам, а обитатели этих снов, соответственно, к нему, я смогу оставить их наедине. Как говорится, моя хата с краю. С какого именно краю моя хата нужно было еще разобраться, потому что теперь Аристарх с головой погрузился в изучение вопроса. То есть, разрабатывал методику своего вхождения в мой сон. Оказывается, существует, аж, институт этих самых Люцидных снов, который предложил аналогичную методику. Но у них в институте что-то не срасталось. Поэтому удачных вхождений в чужой, извините за упрощение, люцид было всего ничего. А тут конкретный случай, а не просто эксперимент. Мне была позарез необходима помощь. И Аристарх старался, как мог.
   - Нам нужно попытаться одновременно увидеть гипнагогические образы, - наставлял меня ученый. - Мы немного задержимся на этих образах, концентрируя свои мысли в одном направлении. Гипнагогические образы -- это те же видения, что проплывают под веками, если сильно на них надавить. При засыпании мы видим такие же картинки, но не обращаем на них внимания. Но мы с вами, Лизонька, обратим.
   Я посчитала данное действие достаточно безопасным для своей особы, поэтому согласилась. Аристарх с большим пониманием отнесся к моей солидарности, поэтому голос его стал на полтона тише и чуть-чуть нежнее.
   - Тут, Лизонька, важно учесть одну малость, - я кивнула головой в знак того, что малость учесть, готова, - так вот, Лизонька. Самое главное сохранить осознанность именно в этот момент, иначе мы с вами просто уснем. Гипнагогические образы быстро усыпляют, - произнес сомнолог виноватым голосом. Мне стало смешно. Боже, кто бы послушал нас со стороны. Бред какой-то. Но то, что данные бред очень даже не бред я уже убедилась, встретившись взглядом с привидением Панкратова, и повторять такой маневр в одиночестве мне не хотелось. Одним словом, доигрались.
  
   Входить параллельно в осознанный сон мы решили в лаборатории института нейробиологии, где Аристарх Нилович частенько подрабатывал. Руководил нашей попыткой человек с еще более редкой, чем у Аристарха, специализацией -- онейролог. Это, как мне объяснили, совсем уж узкая специализации в области изучения сна. Так как сон меня интересовал, только по причине моих бед, а не как наука, углубляться в подробности я не стала.
   Онейролога звали Олегом Петровичем и он дополнил методику Аристарха, подключив к процессу засыпания музыку. Мы засыпали под очень мягкую мелодию в стиле "релакс". Ассистентка Олега Петровича передвигалась, колдуя над нами, неслышно, словно тень. Видимо, это у нее профессиональное. Сначала я слушала, потом искала образы, потом заснула. Я заснула быстро и очень сладко, вообще ни о чем не думая. В момент засыпания мне вдруг стало безразлично все, что говорил ранее Аристарх. А, пошли они лесом, решила я и ушла в коллективное бессознательное. Но Аристарх не был бы Аристархом, если бы не двинулся за мной. Что с него взять, с ученого?
   Я стояла на заснеженной поляне и искала рубленую избушку. Избушки не было. Тогда я внимательно присмотрелась к снегу, но подталин не нашла. Что-то здесь не так. Оглянувшись вокруг себя, я грустно вздохнула и побрела вглубь леса. В конце концов, хоть погуляю на свежем воздухе. На этой мысли я поняла, что сплю. Следовательно, я в лаборатории, а воздух там обычный: московский, несвежий. Значит, гулять в лесу особого смысла не было.
   - Ну, как? - услышала я у самого уха. - Понравилось?
   - Что? - успела я спросить до того, как осознала, что это голос Аристарха. Самого сомнолога рядом не было.
   - Понравилось, как лихо мы все проделали? - голос выражал состояние легкой эйфории. Мне стало грустно. Опять этот Аристарх со своей ахинеей. Хоть бы помолчал во сне.
   - А что у нас, собственно говоря, получилось? - наивно спросила я. - Панкратова не нашли. Насти не видно. Вас я, кстати, тоже не вижу. Вы где? Может, ваш голос только снится?
   - Да, здесь я, здесь, Лизонька. А то, что вы меня не видите, не имеет никакого значение. Это совсем не обязательно. Я тоже вас не вижу, но узнаю сон по вашим описаниям.
   - Так вы меня слышите? - тихонько спросила я.
   - Отлично слышу, Лизонька, отлично. Ну что, куда нам теперь?
   - Откуда я знаю. Меня саму приводили куда нужно и уводили помимо моего желания. А сейчас здесь никого нет. Вы в лесу, Аристарх?
   - Я в лесу, Лизонька, как и вы.
   Мы проснулись Одновременно. Словно кто-то большой и сильный вытолкал нас из сна взашей.
   - Для начала неплохо, - возликовал Аристарх Нилович.
  
   Настя позвонила рано утром в субботу и пригласила покататься на лыжах в Битцевском лесопарке. В принципе, это совсем не далеко от моего дома, но дело в том, что последний раз на лыжах я стояла классе, этак, в восьмом. В том классе меня, больше всего на свете ненавидящую физкультуру, записали на соревнования по лыжным гонкам. Сподобился на это мой учитель физкультуры, с которым мы питали взаимную неприязнь. Я хитроумными способами стремилась избегать всяких контактов с его любимым предметом, он же за это всячески третировал меня. В итоге таких творческих отношений, у меня, почти отличницы, среди годовых оценок маленькой проплешиной светилась тройка по физической культуре. Обладая завидным чувством юмора, этот, не будем уточнять в деталях кто, выставил меня на лыжню защищать честь моего класса. Из уроков литературы я знала, что честь нужно беречь с молода, тогда уж точно добежишь до финиша не хуже других и честь класса не опорочишь. Но если ты начала атаковать лыжную трассу в пятнадцать, а до этого момента благополучно отсиживалась за справками от врача, чуда ждать не приходится. Класс приуныл. А до какой степени приуныла я! Можно себе представить. Во всяком случае, негласный лидер класса сообщил, что для меня уже приготовили термос с чаем. Так что я могу бежать спокойно. У финиша одноклассники меня встретят и отпоят чаем. То есть, помогут, чем могут. Но оказалось, что могут они очень мало, потому что едва мы забежали за первые елочки Битцевского лесопарка, как я тут же отстала от основной группы. Вскоре я отстала и не от основной. В конечном итоге, отстала ото всех и заблудилась. Лесопарк я немного знаю, но очень немного. То немногое, которое знаю, мы уже проехали, а то огромное пространство, которое расстилалось передо мною, я никогда раньше не видела. Но самым страшным оказалось то, что все это пространство вдоль и поперек было разукрашено кружевом лыжни. Лыжня уходила влево от меня и вправо, точно такая же вилась наискосок и на противоположный "искосок". Мало того, в пределах видимости соблазняли взор другие лыжные тропы. И так до бесконечности. Минут десять я растерянно созерцала клубок направлений и пыталась угадать мою лыжню. Точнее, лыжню, на которой я должна была защищать честь класса. К сожалению, дело чести редко выглядит торной тропой. Моя лыжня затерялась среди других, и я обреченно поплелась по первой попавшейся. Говорить о том, что я явилась к финишу намного позже того, как оттуда унесли мой термос с чаем излишне. Это и так понятно. Но, пережив страшный позор тогда, я не избавилась от его психологических последствий и поныне. Поэтому предложение Насти отвергла сразу.
   - Я не умею стоять на лыжах, - огорошила ее я.
   - Почему? - наивно осведомилась она. - В этом же нет ничего сложного. Я научу.
   - У меня нет лыж, - привычно солгала я, хоть лыжи навечно застыли в чуланчике моей квартиры.
   - А какой у тебя размер? - любезно поинтересовалась Настя.
   - Ты такой не найдешь, - честно ответила я наперекор рекламной привычке.
   - Поняла, - сразу включилась в суть происходящего Настя. - Не хочешь лыж, не надо.
   - Лучше, не надо -- рефреном отозвалась я.
   Мы встретились в кафе, и я выложила под напором ее любопытста всю информацию о Люцидных сновидениях. Информация Настю огорошила и пленила одновременно. В конечном итоге, она тоже захотела заснуть вместе со мной. Сначала я обрадовалась, потом устыдилась двусмысленности, а потом подумала, что нужно спросить у Аристарха, нужна ли нам до кучи еще и Настя. И если нужна, то зачем? Выслушав мои доводы, девушка со всем согласилась и обещала подождать новых известий из стана сомнологов. На этом мы расстались.
  
   Черная морозная ночь пугала тяжелыми тенями, затаившимися за оголенными деревьями и в глубине дворов. Я возвращалась домой после небольшого корпоратива. Вечеринка была организованна нашим боссом по случаю его дня рождения. Праздновали в ресторане средней руки. Девчонки, набравшись шампанского и сухого красного вина, раздухарились не на шутку и последние два часа мы ударными темпами крутили попками и плечами под зубодробительные ритмы попсы. Темп музыкального сопровождения все убыстрялся и убыстрялся, мы потели, как суслики, но не сдавались. Когда наши девичьи силы и задор иссякли, мы упали на стулья почти без чувств. Супруга босса, с подозрением наблюдавшая за нашими кульбитами, все больше и больше огорчалась, осознав до конца, в каком рискованном окружении проводит рабочее время ее благоверный. Оно и понятно. Одна Анька Акиньшина чего стоит. Она любого мужика соблазнит, если захочет. И крутить им будет, правда не долго. Долго с Анькой ни один мужик почему-то не остается. И кто их знает, чего им еще нужно? В Аньке одного роста под метр восемьдесят. Ноги от коренных зубов, юбки едва попу прикрывают, зато ботфорты прикрывают все остальное практически до юбки. Ну, очень сексуально. Лечь, словом, и не встать. Ложиться-то, они все ложатся, да потом слишком быстро встают. Анька их уже и считать перестала. Мы - тем более. Сегодня, осмелев от хмельного вина, Анька начала кадриться с боссом, да еще на глазах его жены. Вышел конфуз. Жена осерчала и, скорее всего, премий за этот месяц мы не увидим.
   На улице стоял собачий холод. Неожиданно за моей спиной мелькнул чей-то силуэт. Дело в том, что автобуса у метро я не дождалась и решила пробежаться пешком. Я была достаточно пьяна, чтобы море мне доходило лишь до колена, а темная морозная улица казалась милой и безопасной. Но силуэт насторожил. У меня появилось ощущение де жа вю. Словно я уже была в точно такой вечер на этой самой улице. Я напрягла память, и мурашки поползли по спине, едва я осознала, что и улица и дом полностью соответствует моему сну, в котором я увидела убитым Дениса Панкратова. Страх мгновенно освежил мозги, и я протрезвела. Вот он, тот самый дом, в котором я бродила во сне. Ей богу, это он самый. Точно такой же фасад. Вот он, второй подъезд от края, в котором я отыскала свою загадочную квартиру. Я застыла на углу дома и посмотрела вверх. Туда, где светились огоньки квартир последнего этажа. Не знаю, кто и зачем подтолкнул меня вперед, но я, как сомнамбула, двинулась ко второму подъезду. Набрав на домофоне номер первой подвернувшейся на ум квартиры, попадавшей в указанные под козырьком номера, я попросила открыть дверь подъезда. Сняла, мол, недавно квартиру, а код забыла. Дверь открыли. Консьержки в подъезде не оказалось. Лифт поднялся на последний этаж, и я быстро нашла знакомую дверь. Зачем я пришла сюда? Кто бы знал. Мне даже начало казаться, что я сплю. А, может быть, я и на самом деле сплю? Как там говорил Аристарх "почаще спрашивай себя, не сплю ли я"? Вот я и спрашиваю, только ответ не очевиден. Может, сплю, а возможно и нет. Я постояла перед квартирой, потом ущипнула себя за кисть руки. Боль почувствовала, но вдруг такую же боль я могу почувствовать и во сне? Тогда, устав от неопределенности, я подняла руку и нажала на дверной звонок. Мягкая переливчатая трель соединила меня с миром тех, кто находился внутри. Послышались шаги. Еще несколько секунд спустя дверь открыли. На пороге стояла дородная тетя лет сорока. Было видно, что женщина себя любит. Лицо ухоженное и очень приятное. Ни одной морщинки. Только вот с талией полная беда. Она отсутствовала, как таковая. Притом, напрочь. О таких иногда шутят: "где талию делать будем". Женщина смотрела на меня равнодушно, не задавая никаких вопросов.
   - Вы тетя Дениса Панкратова? - робко спросила я.
   - Что? - не поняла она. Видимо мне только показалось, что вопрос прозвучал громко. Я повторила.
   - Да, - к моему изумлению произнесла она, и мне снова показалось, что я сплю.
   - Вы его знали? - спросила она уже иначе, мягче, что ли.
   - Совсем немного. Можно сказать, непосредственно не знала, но нас кое-что связывало.
   После этих слов она взглянула на меня весьма цинично.
   - Да, да, девушка, его со многими особами женского пола кое-что связывало. А вы знаете, что у него семья? Да, семья и ребенок. Ну что же, проходите, раз пришли.
   Я вошла в квартиру, прошествовала следом за ней на стерильной чистоты кухню и удивилось, до чего же все походило на мой сон. Я точно была в этой квартире. В этой, и ни в какой другой.
   - Скажите, - начала я, едва мы присели за стол, и хозяйка загремела чашками для чая. - Скажите, Денис часто бывал в этой квартире в ваше отсутствие?
   - Что за странные вопросы, девушка. Он что, приводил вас сюда?
   - Нет, он меня не приводил. Просто у меня есть основание предполагать, что убили его именно здесь.
   - Что? - спросила она, медленно оседая на стул и хватаясь за сердце. - Здесь, в моей квартире? Но все говорили о каком-то гараже.
   - Да, все говорят о гараже, но это может быть заблуждением. Я видела его в вашей квартире. И видела я его убитым. Это очень трудно объяснить.
   У несчастной тетушки отвисла челюсть.
   - Вы что, - еле слышно спросила она, - были здесь, когда его убивали?
   - Нет, нет. Я видела его уже убитым. В этой самой квартире, но только все происходило в моем сне. Видите ли, мне сняться вещие сны. И главное действующее лицо этих снов почему-то ваш племянник. Я его никогда не знала. Ну, то есть, вообще никогда. В реальной жизни ни разу не видела и, тем не менее, была в курсе многого из того, что с ним происходило.
   Женщина молчала, как громом пораженная. С одной стороны, я ее прекрасно понимала. Поздно вечером является какая-то засранка и начинает городить околесицу. С другой стороны, все женщины ужасно суеверны. Большинство из них верят во всякую чертовщину. Тем более - в вещие сны.
   - Что-то мне кажется это все странным, милая девушка. Вы, собственно говоря, зачем пришли? - резонно поинтересовалась она.
   - Не знаю, - честно ответила я. - У меня такое чувство, словно меня кто-то сюда привел. Со мной за последнее время случилось много такого, что я уже устала удивляться. Только не пугайтесь. Я говорю вам правду. Сама не рада, что попала в эти сны. Они меня измучили.
   - Так не смотрите их, - просто посоветовала она.
   Ох, наивные люди. Они думают, что все в нашей власти. Но это не так. Человек только игрушка в руках гораздо более могущественных сил. И когда попадаешь в ситуации, выходящие за грань привычного мира, понимаешь это особенно отчетливо.
   - А вы в полицию обращались? Я имею в виду убийство? - спросила тетушка предельно тихо. Во всяком случае, я расслышала ее с большим трудом.
   - Обращалась, - отрапортовала я. - Очень даже обращалась. Ну, вы нашу полицию знаете. Работают дедовскими методами. То, что лежит за пределами познанного их пугает, или настораживает. Вот и на меня они насторожились. Так что все зависящее от меня я сделала, а стальное, как говориться, не в моей власти.
   Тетушка потерянно кивнула головой. Видимо, общение со мной задело ее за живое. Да, и кого бы ни задело? Такое- то услышать. Мы посидели за чаем да за разговорами еще немного и расстались.
  
  
   Я шла во сне по коридору. Такого коридора я не видела никогда. Притом, я прекрасно понимала, что у этого коридора нет конца, впрочем, как и начала. Никаких дверей в пределах видимости не наблюдалось, и я подумала, что это хорошо. Не заблудишься. Поразмыслив еще немного, огорчилась. Заблудиться, конечно, не заблудишься, но и из коридора не выйдешь. И какая разница в "заблудишься - не заблудишься", если все равно домой не вернешься. Стало страшновато. Учитывая, что большинство моих снов переквалифицировались в вещие, хорошего от жизни я не ждала. Изнывая от тоски и неопределенности, решила позвать Аристарха. Просто так, на всякий случай. Вдруг он здесь, все- таки не будет скучно. Аристарх не отзывался из чего я сделала вывод, что он дрыхнет у себя без задних ног, а все его рассуждения о Люцидных сновидениях гуляют сами по себе. Неутомимый труженик науки счел себя достаточно утомившимся. Я обиделась и уже решила всплакнуть в полутьме от одиночества, когда заметила на полу тоненькую струйку чего-то там непонятного. Наклонилась пониже и мазнула пальчиком. Пальчик попал во что-то липкое и малоприятное. Я поежилась, поднесла палец к свету и почти сразу же заорала. Я орала так, что чуть не проснулась. С трудом, удержавшись во сне, осознала, что на полу струйка крови и еще раз попробовала докликаться до Аристарха. Аристарх был не дурак. Он не отзывался. Мне ничего не оставалось, кроме как продолжать нелегкий путь дальше.
   - И как же это ты? - вдруг услышала я, словно из преисподней. - Как же ты умудрился ударить со всей дури? Совсем... - дальше шли нецензурные выражения.
   Я затаилась, чуть не сказала "за углом". Углов поблизости не наблюдалось, в наличии был только небольшой изгиб коридора, так что обнаружить меня не составляло никакого труда. Но никто мной не заинтересовался.
   - Что Владимир Сергеевич скажет? - и дальше снова нецензурно, грязно и зло.
   - А тебе-то что? Какое твое собачье дело? Он влез, куда не просили, вот и получил. Может, и тебя отоварить?
   - Ты думаешь, я буду молчать?
   - Жить захочешь -- будешь! - уверенно парировал второй голос. Первый голос затих, и на какое-то время в коридоре воцарилось спокойствие.
   - Ладно, - вынужденно согласился первый голос. - Только ты, Денис, смотри, смотри, как бы все само не вылезло наружу. Николая ты урыл зря, это я тебе говорю, но ты у нас чесняк, так что соврешь, тебе поверят. Скажем, мол, неизвестно, кто его по макитре оприходовал. Согласен?
   - А чего же не согласен. Мне здесь гнилые базары разводить ни к чему. Ты, самое главное, не кипишни. И все останется на дурняке. Не знаем да не видели.
   Я слушала их странный разговор, но в принципе все понимала. Набравшись смелости, все равно во сне, продвинулась немного вперед, заглянула за злополучный изгиб и увидела Дениса Панкратова на пару с мужиком, который в одном из самых первых вещих снов секретничал с кем-то в подземном переходе.
   - Понятно, - подумала я про себя. - Строят из себя крутых блатняков. Но что-то я не слышала, чтобы Панкратов сидел. Хотя, вполне возможно, что сидел второй. И Денис старается ему соответствовать. Старается? Но Дениса уже нет. Нет? Где нет? Если в миру, то нет. Но я по другую сторону реальности. Здесь все иначе и здесь он есть.
   Про Николая я тоже припомнила. Некогда я возлежала на его продавленном диване. Самое неприятное, Денис тогда меня увидел. Значит, не во все вещие сны я вхожу бестелесной тенью. Интересно, а как на этот раз? И где он, этот самый Николай? Еще здесь или они его уже спрятали? Я рискованно продвинулась вперед и остановилась. Судя по всему, меня они не видели. Во всяком случае, равнодушно повернулись ко мне спиной и исчезли. Подивившись такому обороту событий, я не могла ни почувствовать огромное облегчение. Пошла вперед, разыскивать убиенного Николая, но тут прозвенел будильник. Пора просыпаться.
  
  
   Голова моя распухла от тяжелых дум. Что это было? Правда или вымысел взволнованного воображения? Несколько месяцев назад я не придала бы такому сну никакого значения, но сейчас все в корне изменилось. Я все глубже увязала в трясине вещих снов, сама того не желая. До Аристарха я добралась только вечером. На работе опять запарка, офис бурлит и клокочет. Видимо, шефу здорово влетело от женушки за корпоратив. На утренней летучке шеф высказал крайнее неудовольствие качеством нашей работы, хотя оно, это качество, до вчерашнего корпоратива его полностью устраивало. Но еще большее неудовольствие вызвало у шефа наше поведение на вечеринке. Особенно досталось Аньке Акиньшиной. Пришибленные, да что там, почти раздавленные немилостью босса, мы пригнулись к рабочим столам и начали яростно вкалывать. Все мы, как я уже упоминала, девушки незамужние и содержать нас, к сожалению, некому. Так что приходилось из последних сил держаться за рабочее место. К середине дня наш запуганный разум произвел на свет целый сонм новых рекламных идей. Одна другой, как говориться, краше. Все свои нынешние достижения мы свалили в бумажном варианте шефу на стол и гордо удалились на обед. После обеда шеф подобрел. Видимо, кое-что из сваленного пришлось ему по душе. К вечеру босс совершенно оттаял, и мы начали питать робкую надежду на премию. Одним словом, об Аристархе я вспомнила только к вечеру. Моему звонку Аристарх обрадовался и деятельно призвал к себе в гости. Я не стала упрямиться и заставлять себя уговаривать. Напротив. Я сама собиралась крепко поговорить с сомнологом насчет его предательского поведения в моих Люцидных сновидениях. Я, как проклятая, шарахаюсь по закоулкам коллективного бессознательного целыми ночами. Можно сказать, совсем перестала принадлежать себе, а он прохлаждается неизвестно где.
   - Слушая вас, Лизонька, очень внимательно слушаю, - напористо произнес Аристарх, едва я появилась у него на пороге.
   - Нет, это я вас слушаю, Аристарх Нилович, - обиженно прогундосила я.
   - А что случилось, милая моя? - тут же отреагировал Аристарх.
   Не знаю насколько я милая и уж точно не его, но мягкий голос и любезная интонация несколько остудила мой боевой настрой. Захотелось горячего чая с вкусными шоколадными конфетами. Пока Аристарх колдовал на кухне, я грустно отсиживалась в комнате и мысленно перебирала события последнего сна.
   - У вас опять был вещий сон? - Аристарх появился так неожиданно, что я невольно вздрогнула.
   - Да, Аристарх Нилович. У меня опять вещий сон. И он был Люцидным. Я, между прочим, вас звала. Звала, звала, а вы не откликались!
   - Лизонька, ангел мой, я не могу присутствовать во всех ваших снах. Это очень тяжело осуществить. Каждый раз, когда мы совпадаем с вами в снах я и сам, если честно, этому удивляюсь. Это же чудо, понимаете? Чудо!
   - Да? - с подозрением осведомилась я. - Зачем же тогда вы морочили мне голову про помощь? Я теперь на вас надеюсь, а у вас, видите ли, чудо и только изредка. Оригинально. Чем же вы мне поможете?
   - Ах, Лизонька, вы слишком многого от меня требуете. Ну, разве я вам уже не помог? Разве не подсказал про Люцидные сновидения? Разве не рассказал про вещие сны, как таковые? Разве ни с моей помощью вы разобрались в проблемах сновидения? Разве ни я помог вам выйти на МУРовцев?
   - Да! Вы, вы и еще раз вы. Но разве мне стало от этого легче? Разве мне кто-то помогает по-настоящему? Разве меня кто-то подстраховывает во снах? Да, разве хоть кто-то, кроме вас, относиться к ним серьезно? Какой толк оттого, что я погружаюсь в них все глубже и глубже? Узнаю про чужих для меня людей все больше и больше? Кому это нужно? Аристарх Нилович, избавьте меня от этих снов! Очень вас прошу! Там начало происходить такое, что лучше туда не возвращаться!
   - Что именно? - Аристарх даже забыл про чай, который собирался налить в мою чашку. - Ну, говорите, говорите же скорее!
   Мне стало обидно до чертиков. В конце-то концов, я что, подопытная крыса? Я толкую ему об опасности, которая может меня подстерегать в сновидении, а он "расскажите скорее". Бесчувственный чурбан. Вот кто он.
   - Я присутствовала при разговоре Дениса с субъектом, ботающим на тюремной фене.
   - На чем? - прервал меня Аристарх.
   - Не прерывайте. Вы что, не знаете о тюремном жаргоне?
   - Ах, это? Знаю, конечно. Итак, они разговаривали на тюремном жаргоне. Дальше?
   - Дальше то, о чем они разговаривали. А разговор шел об убийстве. Денис Панкратов убил Николая и запретил говорить об этом кому-либо тому, второму.
   - Так, очень интересно.
   Интересно ему, видите ли. Ему - интересно, а мне страшно. Маленькая такая разница. Только для меня это не мелочь. Не мелочь, а семь часов моего сна. Ну, пусть не совсем семь. Пусть только фаза быстрого сна, но мне и эту фазу жалко. Она же моя. Почему я должна отдавать ее какому-то отребью? Впрочем, судя по всему, Аристарху на это было наплевать.
   - И что же дальше? - не унимался сомнолог.
   - А ничего. Они исчезли, а я проснулась, - мстительно отрезала я.
   - Нужно позвонить Денису, - задумчиво молвил ученый.
   - Которому? - спросила я гаденьким голоском.
   - Вашему, естественно. Тому, который жив, - вынырнул из своих мыслей рыцарь сновиденческих иллюзий. Меня покоробил его цинизм, но мысль позвонить сыщику уже посещала мою несчастную голову. Здесь мы с Аристархом совпали.
  
   Денису я позвонила через день. Нет, если точнее, позвонил мне он. Он позвонил мне в середине рабочего дня и предложил встретиться в каком-нибудь кафе после работы. В кафе мы встретились, и я подробно изложила все, что мне привиделось в вещем сне накануне встречи.
   - Да, - задумчиво протянул Денис. - Твои сны становятся все мрачнее и мрачнее. Кстати, насчет слежки. Ты ее заметила или пока нет?
   - Ой, - вздохнула я с огромным огорчением. - Знаешь, за всей этой Люцидной чехардой я совершенно забыло о слежке. И еще... Я забыла рассказать тебе, что позавчера вечером, точнее, ночью, возвращаясь с вечеринки по поводу дня рождения шефа, попала на ту самую улицу из моего сна. Мало того. Я нашла дом, который мне снился. Помнишь, тот самый в котором, якобы, убили Панкратова. И знаешь что? - я замерла в предвкушении последующего эффекта.
   - Что? - быстро попался на удочку сыщик.
   - В этом самом доме оказалась та самая квартира, о которой я рассказывала. Мало того. Ты знаешь, что случилось дальше? - я опять замерла, ибо, уже и сама погрузилась в самую гущу произведенного эффекта. Я впервые по настоящему испугалась не того, что со мной произошло во сне, а того, что случилось в реальной повседневной жизни. Мои сны, перешагнув через условность коллективного бессознательного, бессовестно вторглись в будни. Вторглись властно, будто кто-то их здесь ждал. Денис молчал. Он молчал как-то странно, словно сочувствовал мне. За нашим столиком воцарилась абсолютная тишина. Мы даже не слышали тихую мелодию, играющую в зале. Этакое, полное выпадение из действительности. Я встряхнула головой, скидывая с себя оцепенение, и продолжала:
   - А дальше случилось то, что дверь этой квартиры мне открыла довольно миловидная дама бальзаковского возраста. И знаешь, кем она оказалась? Слушай, как же все это меня пугает! Она оказалась родной тетушкой Дениса Панкратова.
   - Опоньки! - только и смог произнести Денис. Снова воцарилась тишина. Денис был явно обескуражен последними событиями моей бурной жизни.
   - Да, - обронил он через некоторое время. - Ты живешь все интереснее и интереснее!
   - Нет, я сплю все страшнее и страшнее. И еще.. Денис, в тот вечер или ночь, считай, как хочешь, я впервые заметила слежку. Точнее, я заметила чей-то силуэт. Честно говоря, накануне я абсолютно ясно и не во сне, а наяву видела Панкратова. Он явился на несколько мгновений и разглядывал меня не очень дружелюбно. Так вот, заметив силуэт, я, было, решила, что за мной следит он. Понимаешь? Честно говоря, я не знаю, кого боюсь больше. Его или реальных людей. Не знаю, понимаешь? А ты думаешь, что это был некто из нашего мира? - в ответ Денис сначала только помолчал. Потом потянул широкие плечи и пригубил красного вина.
   - Знаешь, - сказал он, наконец, - не хочу тебя пугать, но это был я.
   - Ты? - ошарашено спросила я. - Ты? Но зачем?!
   - Я испугался за тебя и решил подстраховать. Ты же сказала, что задержишься на вечеринке, вот я и решил тебя таким образом проводить и заодно осведомиться, показалось ли слежка твоему дедку или действительно за тобой следят. Знаешь, после всего услышанного, я уже ничему не удивлюсь. Бедная ты моя! Ну, и угораздило же тебя влипнуть в такую историю! - он посмотрел на меня крайне сочувственно.
   - Ну и как? Следят? - спросила я с опаской.
   - Нет, - успокоил меня Денис. - В тот раз не следили. Я дождался тебя у метро, после нашего телефонного разговора, помнишь, и проводил до самого дома. Извини, что не подошел.
   - Ладно, мелочи жизни. Мне, если честно, было не до тебя.
   - Я так и понял.
   Мы еще часа два пытались осмыслить произошедшее, строили догадки и предположения и потом он проводил меня домой. Проводил и остался на ночь.
  
  
   Целую неделю я отдыхала от вещих снов, а вещие сны, соответственно, от меня. Сны, конечно, мне снились. Как же без этого. Но теплые, воздушные. В ночь на понедельник я сажала ярко синие васильки на проезжей дороге. Машины предупредительно притормаживали передо мной и объезжали по самой кромке. Все понимали: "Она сажает васильки. Это так важно". Преисполненная гордостью за порученную мне работу, я спала спокойно и счастливо. Прекрасное настроение сохранилось до вечера и мы с Денисом прошлись пешком от метро, минуя зловредную улицу, потом посидели допоздна за капелькой вина и улеглись спать. В ночь на среду я летала. Не как птица. Почему-то, как самолет. Точнее, я сидела в крохотной кабинке игрушечного самолетика и летела на приличной высоте. Сначала было очень хорошо. Когда же до меня дошло, что самолет игрушечный, я заволновалась. Но тут материализовался Аристарх. Не голос, а сомнолог в натуральную величину. Он погладил меня по голове, после чего сообщил, что и игрушечный самолет -- не плохо. У многих и такого нет. Я тут же согласилась. Во всяком случае, у всех моих знакомых девчонок "на выданье" я никаких игрушечных самолетиков не видела. Это уж точно, чего не было, того не было. Я успокоилась и полностью отдалась во власть полета. Правда, вскоре заволновалась насчет бензина или чем там его заправляют. Здесь уже материализовался сыщик и деловитым тоном посоветовал мне проснуться, а то, мол, опоздаешь на работу. Пришлось просыпаться. Денис, оказывается, уже пять минут пытался меня разбудить.
   - Ну и спишь же ты. Не добудишься.
   - Я летала, - деловитым тоном сообщила я.
   - А, ну если летала, тогда, конечно, поспи еще, начальство ведь простит за опоздание, - ехидненько обронил зловредный мужчина.
   Я тот час же вскочила, как ужаленная, и бросилась на кухню. Время действительно поджимало. За неделю я отошла от ночных страхов, стала беспечной и веселой. Девчонки перемену заметили сразу и поняли, что с Денисом у нас все серьезно. В ночь на понедельник мне опять приснился Панкратов, который стоял у белой больничной стены и грозился пальцем. Я проснулась в слезах. В понедельник на работе я сидела мрачнее тучи. Девчонки поняли, с Денисом у меня ничего не складывается. Они меня сразу зауважали и принялись утешать. Сказали, что все мужики сволочи, и что их, девчонок, тоже бросали.
   - А кого сейчас бросили? - наивно спросила я, не совсем врубившись в разговор. Девчонки пристально посмотрели мне в лицо и обиделись. Пришлось согласиться стать брошенной и пожаловаться на ни в чем не повинного сыщика.
   - Мы же тебе говорили, что у него баб, как грязи.
   Я ничего про грязь не помнила, но решила не обострять, поэтому согласилась. Мы попили чайку, перемыли кости всем мужикам, которых смогли вспомнить. Сделали особый словесный упор на боссе, потом на его жене и разошлись по местам. Нужно было хоть немного поработать. Поработав, опять соскучились по злословью и до шести просто трепались ни о чем. В заключении они попросили меня сыщика не прощать. Я пообещала и отправилась к метро, чтобы подсесть к нему в машину. Пока я добиралась до метро, пока переходила улицу, девчонки меня нагнали и мою попытку поудобнее закинуть попку в низенькую машину углядели. На следующее утро со мной никто не разговаривал. Одним словом, все пошло по второму кругу.
   В четверг позвонила Настя и спросила, нет ли новостей. Новостей у меня, к счастью, почти не было, и теперь уже обиделась Настя. Она попросила о встрече. В пятницу мы встретились в кафе и немного поговорили. Я рассказала Насте про васильки и полет на игрушечном самолетике, после чего она расплакалась и сказала, что мне на их горе наплевать, вот и летаю черти на чем.
   Я обиделась и сообщила, что не нанялась шататься по их судьбам. Мне и в своей судьбе хорошо. Потом мы выпили, чуть позже помирились и расстались со словами "чего приснится -- позвоню".
   В пятницу куда-то исчез Денис, и я поняла, девчонки во всем правы. Зря я на них "бочку катила". Телефон сыщика был заблокирован, я уснула в гордом одиночестве. От одиночества быстро отвыкаешь, поэтому в субботу завалилась к подруге с бутылкой коньяка. Подруга у меня ипохондрик, то есть постоянно ищет у себя болячки. Постоянно -- ни преувеличение и ни метафора. Это горькая правда. Многие врачи бились головой в тщетной попытке объяснить подруге, что она совершенно здорова. Не тут то было. Фиг, она кому поверит. Пройдя диагностику по одному разу, она заходила на новый виток, доводя врачевателей до белого каления. Поэтому, когда она увидела меня с бутылкой коньяка, сразу же предупредила, ставя два низких пузатых бокала на столик, что пить не будет, так как у нее болит правый бок. Я оглядела комнату в попытке увидеть того, кому предназначается второй бокал. Кроме нас в комнате никого не было. Когда мы опустошили бутылку, съели все ее съестные припасы на ближайшие дни и испугались того, что располнеем, мне полегчало. На Дениса было уже наплевать, а подруге стало наплевать на правый бок.
  
  
   Толи я слишком много выпила, толи слишком мало закусила, но в эту ночь мне снилась одна чертовщина. Сначала я обругала Аристарха, сама не поняла за что. Но мы круто поссорились и договорились больше не мириться. Потом полночи я разыскивала Дениса. Когда разыскала, поругалась и с ним. Но этому пообещала помириться, когда увижу не во сне. Потом снились девчонки, хотя я по ним и не скучала, а под самый занавес я оказалась в квартире тетушки Панкратова. Я сидела на стерильной кухне и смотрела, как из красивого блестящего крана щедрой струей хлещет вода. Мне хотелось пить, но утолить жажду я не могла, у меня не было тела. Потом я услышала голоса. Подошла или подплыла, это уж кому как угодно, к двери в комнату и заглянула. За низким столиком в глубоком кресле восседал Денис Панкратов. Рядом с ним на огромном диване расположилась его тетушка. Тетушка явно была не в духе.
   - Сколько можно повторять, нет для тебя денег. Что ты сюда шастаешь, словно домой? Иди занимать к матери! Она, небось, уже послала тебя, куда Макар телят не гонял! Живи по средствам. И еще... Ты это что такое наговорил тете Наде?
   - А что такого я сказал тете Наде? - раздраженно бросил парень.
   - Ты сказал, что я все оставила тебе. Мол, завещание на тебя написала. Это откуда ты взял? Это, чтобы я такому вертопраху все отдала! Да, ты камня на камне от этого наследства завтра же не оставишь и снова по миру пойдешь. Это еще вопрос на кого я завещание напишу.
   - Пиши на меня.
   - С какой это радости?
   - Пиши, не то пожалеешь. Только попробуй Надежде и ее Леночке все оставить!
   - У тебя не спросила.
   - Еще как спросишь!
   - А ну, вон отсюда, дрянь такая!
   - Не гони, не запрягала. А будешь накатывать, я тебе помогу побыстрее в землю уйти. У меня знаешь, какие знакомства.
   - Ах, ты... - захлебнулась в жутком негодовании женщина.
   - Ничего себе отношения, - подумала я сквозь хмельной сон. - Интересно, это настоящий люцид или мне все это мерещится вроде васильков?
   Впрочем, уточнить этот вопрос не удалось. Я проснулась в воскресенье в семь часов утра, потому что прозвенел будильник. На работу идти мне было не нужно, но видимо будильник, я завела спьяну, так что пришлось вставать. Я прошла на кухню, вдоволь напилась воды и прилегла обратно, включив телевизор, под него хорошо засыпается. В телевизоре с утра пораньше гоношились популярные артисты. Эти всегда действовали на меня безотказно, то есть усыпляли "на раз". Через пять минут я уже спала глубоким сном. Мне ничего не снилось.
   Денис объявился ближе к вечеру. Сказал, что у него было расследование.
   - Понятно, - ответила я. - Ты сидел в засаде. Ну и как, высидел чего-нибудь? - подозрительно поинтересовалась я.
   - Я о работе не рассказываю, - угрюмо ответил он.
   - А я о своих снах рассказываю, - начала заводиться ваша покорная слуга.
   - Ну, это твое право.
   Тут я вспомнила высказывание девчонок о том, сколько у него может быть баб, и совсем разозлилась.
   - Ты что и позвонить не мог из своего расследования?
   - Ты мне не жена, - ответил грубиян, после чего был мгновенно препровожден за дверь. Мы расстались. Умницы все-таки девчонки. Правильно его вычислили.
   В понедельник я вышла на работу, и все рассказала девчонкам. Им понравилось, особенно про коньяк и ссору с Денисом. Я признала их правоту, а они мне за это все простили. Все, совершенно все, даже то, чего я никогда не совершала. Я их утешила, сообщив, что, то, чего не совершала, в ближайшем будущем, скорее всего, совершу, так что пусть за допущения не извиняются. Я нагоню. На этом мой рабочий день закончился.
  
   Вечер пронзительно завывал за окном вместе с усталой поношенной дворовой метелью. Она канючила, как бомжиха, всякую дрянь, вроде старых папиросных окурков и мятой газетной бумаги, а потом гоняла все это под колесами уснувших машин и среди замятого снегом кустарника. Часть бумаги так и зависала в кустах неприглядными, извините за грубость, соплями. Я смотрела в окно на все это безобразие и глотала тихие слезы. Ну, что за жизнь, ей богу. И гоняет меня, как какой-то окурок и зависаю я в дурацких снах. Эх, не везет. Как модно сейчас говорить, неудачница я, неудачница. Поплакав над неудавшейся судьбой, несколько притомилась. Включила зомбоящик и попыталась заснуть. Но сон не шел. Я присела перед телевизором, и тут кто-то коснулся моего плеча.
   - Ну, что, подруга, не везет тебе? - спросил меня Денис Панкратов, прищурив черные глаза. - Вижу, не везет. А все потому, что не на тех ставишь!
   - Зато ты поставил на тех, - зло ощерилась я и только тут поняла, что призрак вовсю обустраивается в моей комнате. Я оцепенела от ужаса.
   - Ты что здесь делаешь! - возмутилась я, пытаясь нашарить трубку радиотелефона.
   - Чего хочу, то и делаю, - огрызнулся злодей.
   - Я тебя не звала, - прошептала я с замирающим в пятках сердцем. По спине поползли мурашки. В животе образовалась воронка, величиной с летающую тарелку.
   - А я проездом. Что, незваный гость хуже татарина?
   Я судорожно искала в электронной книжке телефона номер Аристарха. Номер я нашла и незаметно для гостя поставила автонабор. Телефон заверещал, как резанный. Денис насторожился:
   - Кому звонишь?
   - Да так, не обращай внимания. Одному знакомому.
   - А, тезке.
   - Не ему. Другому. Этот, другой, может нам помочь.
   - В чем это?
   - Разгадать твое убийство, - выговаривая эти слова, я чуть не свалилась в обморок, но удержалась.
   - Разгадать убийство? - переспросил он, криво улыбаясь. - А зачем тебе это?
   - Как это зачем? Раз тебя убили нужно выяснить кто.
   - Зачем? - снова спросил он, и я уронила телефон себе на колени.
   - Ты считаешь, что искать не нужно? - засомневалась я, трясясь от страха.
   Он посмотрел на меня долгим неживым взглядом и усмехнулся.
   - Не знаю. Я бы не искал. Меня уже не вернешь, а ты можешь пострадать. Это такие люди, - он запнулся, словно не смог чего-то проглотить, поперхнулся еще раз и тут же исчез. Я взяла в руки упавшую трубку и вдруг трубка растворилась у меня прямо на глазах. Это был сон. Я была в Люцидном сне. Наконец, я осознала это. Трубка вдруг снова материализовалась и заверещала голосом Аристарха:
   - Вижу я все, Лизонька, вижу.
   - А как видите, по настоящему, или вы мне тоже снитесь? - на полном серьезе поинтересовалась я.
   - По настоящему, Лизонька, по настоящему, - произнес Аристарх с такой мощью, что я чуть снова не упала, но уже от счастья. Страх, наконец, меня отпустил.
   - Вы слышали, что он сказал?
   - Слышал, милая, все слышал. Ну, это уж как получиться. Даст бог, найдем убивцев. Не даст, тоже тужить не будем. Я прав, милая?
   - Правы, правы, - зачастила я. Страх потихоньку отпускал мое сердце. Все-таки рядом знакомый человек. Пусть и в астрале.
   Сложности, посетившие меня в очередном вещем сне, прервались доброжелательным набатом будильника. Я проснулась. Метель за окном стихла. До полного рассвета было еще очень далеко. Мы же сейчас дети ночи. Ночью встаем, ночью ложимся. Тут всякое может пригрезиться. Так вот, я поднялась, лицезрея кромешную тьму за окном и отправилась на кухню за утренней порцией кофеина. Вдруг в комнате зазвенел телефон.
   - Кто это в такое время? - подумала я и отправилась отвечать на звонок.
   - Ну что, Лизонька, испугались? - спросил меня очень чем-то довольный Аристарх. - Ну, я ведь вам помог? Ведь помог?
   - Кто это? - тупо спросила я, вконец во всем запутавшись.
   - Что за "кто это"? - добродушно подначил Аристарх. - Вы же звонили мне во сне? Звонили, да? А звонили, потому что напугались. Честно говоря, я и сам напугался бы, если б встретился с ним неожиданно. Но я же говорил, буду помогать. Говорил?
   - Да, - растерянно подтвердила я.
   - Ну вот, обещал помочь и помог. Вот так-то, Лизонька.
   Он положил трубку, не попрощавшись. Я тоже автоматически опустила трубку и села на диван, ощущая слабость в ногах.

***

  
   Полная аневризма настроения - так бы я охарактеризовала свое состояние. Оно, настроение, было близко к апоплексическому удару - депрессией прямо по сути бытия. Мне было наплевать на все и, как мне казалось, всему, что меня окружало, было абсолютно наплевать на меня. Совсем разнюнилась и позвонила подруге, но у подруги неотложные дела. Она ничего, просто совершенно ничего не могла отложить, кроме меня. Поэтому, наскоро извинилась и откланялась. С Денисом мы были в ссоре. Я позвонила на работу и попросила отгул по семейным обстоятельствам. Шеф очень удивился семейным обстоятельствам, так как был хорошо осведомлен, я не замужем, но, памятуя, что отгул просила впервые, разрешил. Я залегла на диван печалиться. Звонок сыщика вывел меня из сомнабулистического состояния и заставил втиснуть мысль в бренное тело бытия.
   - Чего звонишь? - зло поинтересовалась я.
   - Узнать, как ты там?
   - Сердобольный, - резюмировала я.
   - Очень, - нагло соврал он.
   Точечная перепалка, состоящая из коротких нервных реплик, продолжалась еще минут десять. Наконец, сыщик не выдержал и повесил трубку. Телефон зазвонил снова и я, схватив ее в нервном запале, выпалила, как из пулемета:
   - Знаешь что? Знаешь, что? Не звони мне больше! Понял! Слышать тебя не хочу. Никому я тут на фиг не нужна. Все меня только используют. И ты тоже. Правда, не поняла еще, как используешь, но чувствую, что используешь! Понял? Я спрашиваю еще раз, ты меня понял?
   - Понял, - рассеянно произнес шеф на том конце провода.
   Я ойкнула, потерла вспотевший лоб и подумала, что еще немного и сойду с ума.
   - Так, Елизавета, значит, это и есть твои семейные обстоятельства? - хитренько осведомился шеф.
   - Они, - честно призналась я.
   - Ну, вот что, Елизавета Батьковна, собирай-ка свои растрепанные чувства и быстро тащи их вместе с собой на работу. Я тебя сейчас еще больше расстрою.
   Ну, это надо же! Это надо же, как не везет. Только загрустила об одной напасти, тут же привалила другая. Я им что, камера хранения? Сколько можно бить по одному и тому же месту, по моему темечку?
   На работе я была через час. Выяснилось, моя реклама, которую я делала для одного филолога, вознамерившегося подрабатывать редактированием текстов в частном порядке, то есть помимо своей редакции, привела последнего в негодование. Я, выросшая, как творческая личность, на рекламе сыра, гамбургеров, простокваши и других объектов "искусства", подошла к рекламе частной практики филолога с теми же мерками, что и ко всему остальному. У меня не было филологического образования. Мы все, кто работал у нашего шефа, вылупились из гнезда простенького современного высшего образования. Я, например, по образованию экономист. Анька Акиньшина - бухгалтер. В реламщики ее пристроила знакомая. Эльмирка Паншина у нас пианистка. Она закончила Гнесинку. Пыталась найти работу по специальности, но нашла нашу рекламную фирму. Теперь играет на клавиатуре компа. Тренирует, так сказать, пальцы. Юлька Шевелькова заканчивает педагогический ВУЗ. Будет биологом. Тоже интересно. Рекламировать ученикам инфузорию туфельку это вам не ах. Так что в будущем навык по рекламе Юльке очень пригодится. Так вот, рекламу для филолога я сделала очень быстро. Набросала крохотный рассказик о том, что прежде чем рукопись начинающего автора уйдет в уставшую от начинающих авторов редакцию самотеком, нужно сначала отредактировать ее у профессионального редактора. После такого отважного и недешевого поступка, вашу рукопись однозначно заметят и не смогут пройти мимо. Если только пробегут, не оглядываясь. Но про последнее мне писать запретили. Я обо всем, опустив заключительную мысль, написала и сочла работу законченной. Не тут-то было. Филолог, прочитав мои россказни, несказанно возмутился. Он посчитал мой текст весьма "картонным", лишенным всякой образности и слишком прилизанным. Почему текст, который я от силы прочитала наскоро пару раз, притом, первый раз - при написании, вылизан, и кто именно его лизал, филолог не уточнял. Шеф снова усадил меня за работу исправлять, как он выразился, мои косяки. Я зависла в тяжелом раздумье, пытаясь ухватить за хвост призрак литературной музы. Не знаю, где эта сволочь обычно бродит, но отыскать ее мне не удалось. Тогда я решила поискать образы самостоятельно. Для начала включила комп и забила в поисковое окошко слово "образы". Высветилось много чего совершенно не нужного, но образ не вырисовывался. Потом я подошла к Эльмирке и попросила образов у нее. Все-таки Эльмирка творческая личность. Ее столько лет в Гнесинке нагружали музыкальными образами, так может в результате у нее в загашнике появились и литературные? Эльмира отвлеклась от своей работы и впряглась в мою. Мы налили себе два бокала горячего чая и стали искать образы вместе. Ничего не находилось. Вскоре на запах сливочного печенья прибилась Юлька Шевелькова, но мы попытались ее отогнать, потому что творческий образ митохондрии для требовательного редактора не подходил. Аньку мы предупредили сразу же, что годовой отчет нас с Эльмиркой не интересует. Анна все поняла и угрюмо отсиделась на рабочем месте. К вечеру мы наваяли с десяток разных вариантов воззваний к начинающим дарованиям. Здесь было все, что нам удалось извлечь из небогатой памяти. Несколько вариантов походили на легкомысленного Дюма, потом мы нервно и грустно подражали Ремарку, после чего перешли к отечественным гениям. Толстого оставили в покое. Все-таки святое лучше не трогать. Зато по Чехову прошлись основательно и целых три варианта были написаны в подражании Вишневому саду. Слава богу, что Антон Павлович уже не с нами, а то наш филолог показался бы нам сахаром. К вечеру мы сложили результаты творческих исканий на столе шефа. Он удивился количеству написанного, но смиренно прочитал все. И тут мы поняли, что не одиноки в своих терзаниях. Наш шеф растерялся. Он не знал, что выбрать. Промучившись с часок, решили отослать на строгий суд филолога все тексты. Через десять минут получили вполне закономерный ответ. Ваших текстов, мол, мне не надо, я написал свой. Шеф выругался лихо закрученным матом прямо при нас и мы с этим матом согласились. На этом рабочий день подошел к концу.
  
  
  
   - Настя, Настенька, ну, что ты, девочка моя, - шептал Панкратов куда-то в висок Насти, крепко сжимая ее в объятиях.
   - Так, - подумала я. - Мне только этого не хватало. Теперь еще развлекусь чужой порнографией.
   Ночь обернулась черти чем. Вот уж, правда, как день начнешь, так его и закончишь. Теперь эти обнималки.
   - Настенька, а что говорит твой отец о Владимире Сергеевиче?
   - О каком Владимире Сергеевиче?
   - О вашем знакомом, - почему-то раздраженно ответил Денис.
   - А, о Ерофееве? Да, ничего. А зачем тебе?
   - Ну, - уклончиво протянул Денис, - я связан с Ерофеевым в одном дельце. Хотелось бы узнать, что за человек.
   - Что за человек. Да, дрянь, а не человек. Он мне не нравится.
   - Ну, это тебе. А папаше?
   - У папаши с твоим Ерофеевым какие-то дела.
   - Это ясно, что дела, а какие? - начал уже заметно нервничать Денис.
   - Что пристал? Ну, не знаю! Не знаю. Странный у нас с тобой разговор.
   - Настенька, милая, я же сказал. Хочу войти в дело к Ерофееву. Вот и узнаю. Ты бы спросила у отца что-нибудь. Спроси! Только потихоньку. Придумай что-то, вроде "слышала, но не поверила". Допустим, слышала, что Ерофеев занимается подпольным казино, это правда? Поняла?
   - Ничего не поняла. Зачем тебе сдалось это казино? И потом, Ерофеев богат. Он, что в дело тебя возьмет? Кто ты такой, Денис? Ты для Ерофеева в лучшем случае мальчик на побегушках.
   Денис нервно отпрянул от Насти и закурил сигарету. Настя поднялась с низенького диванчика и подошла к парню.
   - Ну, Денисушка, прости. Ладно, так и быть, спрошу.
   Я подошла вплотную к Насте и через мгновенье оказалась в богато обставленной квартире. Материальный достаток не оставлял сомнений, что здесь живет состоявшийся человек. Во всяком случае, состоявшийся в том смысле, который принято сегодня вкладывать в это понятие. Настя полулежала на большом красивом диване и листала глянцевый журнал.
   - Доченька, ты сегодня работаешь?
   - Нет, папуль. Пойду на работу завтра. Сегодня у меня творческий отпуск.
   - Хорошо, деточка, отдохни. Я буду поздно, - и представительный мужчина с чувством собственного достоинства покинул квартиру полностью соответствующую этому чувству.
   Настя откровенно бездельничала. Вскоре к ее безделью присоединилась женщина средних лет. Как я поняла из разговора, домработница. Настя вела себя просто и барышню в домашней постановке не разыгрывала. Они посплетничали о знакомых, потом девушка неожиданно спросила:
   - А что, Нинель Марковна, - "господи, подумала я, имя-то, какое" - вы ничего не слышали о Ерофееве Владимире Сергеевиче? Папа при вас о нем не говорил?
   - О Ерофееве?
   - Да.
   - Нет. Не говорил. Ваш отец, кажется, у этого Ерофеева работает.
   - И у него тоже. Отец адвокат и работает на многих. В том числе, и на Ерофеева.
   - Понятно. А почему вас этот Ерофеев заинтересовал?
   - Просто так. О нем ходят слухи, что он подпольное казино открыл.
   - Батюшки, - взмахнула, было, руками домработница, потом как-то поостыла и спросила уже другим тоном. - Ну, и открыл. Нам-то что? Сейчас такие дела творятся, что не успеваешь головой качать. А здесь делов-то - просто казино, - домработница снова угнездилась на диване, но Настя попыток что-нибудь разузнать о Ерофееве не оставила.
   - И все-таки, Нинель Марковна, может, что-то слышали?
   - Господи, Настенька, разве я слушаю. У меня, вон, работа стоит, - горестно завелась труженица. Работа при этом действительно стояла, но это, похоже, тревожило ее только на словах. Диван, во всяком случае, покидать она не собиралась. - Тут так накултыхаешься за день, так затрюнькаешься, что ладно, если бока, вон, до кровати донесешь, - пустая квартира отзывалась на ее слова гулким эхом. Никого, кроме двоих страдалиц в ней больше не было. Для кого и ради кого трюнькалась целыми днями Нинель Марковна я так и не поняла. - Сейчас поговорю с вами, - сообщила она дочери хозяина - и пойду картошку чистить. А кто ее кроме меня еще почистит? - резонно спросила нанятая работница.
   - Да, - горестно согласилась дочь работодателя. Видимо, почистить картошку самой ей в голову не приходило. С другой стороны, если твой отец платит за то, чтобы ее чистили, какой резон чистить самой. Логика!
   - Правда, говорили тут, - погрузилась в ценные воспоминания Нинель Марковна. - Я краем уха слышала-то. Особенно не прислушивалась, - она с опаской взглянула на Настю, не подумает ли та о ней чего плохого, но девушка даже приподнялась от волнения на диване.
   - Что слышали, что?
   - Что? - важно обронила Нинель. - Что дела-то у этого Ерофеева стремные. С налоговой что-то не так. Не поняла, правда, что.
   - А еще?
   - Ой, надо ли говорить-то? Даже не знаю.
   - Сколько? - сухо спросила Настя.
   Работница опешила и стала соображать, что и к чему в данном раскладе.
   - Мне как-то неудобно, - решилась она.
   - Бросьте! Говорите сколько, и я заплачу.
   - Да, я ничего и не знаю
   - Говорите, что знаете.
   - Ой, - сообщила Нинель, словно поперхнувшись, - ой, - видимо это было ее любимое слово. - Вот только разве это...
   - Даю три тысячи.
   Нинель снова икнула и задумчиво погладила подбородок, словно он у нее играл роль "флешки" на которую она нанизывала особенно ценные воспоминания.
   - Да, - разнообразила она словесный рацион. - Так вот, слышала краем уха, что у Ерофеева шашни с какой-то Стеллой.
   - И что? - разочарованно протянула Настя, - подумаешь, шашни. И что там за Стелла? У него, наверно, столько этих Стелл.
   - Не знаю, - насупила брови домработница, - но тогда все еще удивились. Женщина, ну, эта Стелла, говорят уже не молодая. Да, и не красивая. Говорили, что он, мол, в ней нашел.
   Настя притихла и задумалась.
   - Ладно, - прекратила она допрос Нинель Марковны. - Вы давайте работайте, а я займусь своими делами.
   - Правильное решение, - мысленно согласилась я.
  
   Тот день не отличался от остальных. В смысле, я полдня вдохновенно трудилась над рекламой крема для рук, вымазав на свои ладони, черти сколько этого крема и одурев от запаха отдушки.
   - У тебя здесь что, парфюмерная фабрика? - недовольно спросил шеф, зайдя нас проведать.
   - Я ищу образ, - отчеканила я, как солдат. После общения с филологом мой литературный опыт сильно пошел в гору.
   Шеф опасливо на меня покосился, но встревать в прения не стал. Видимо, понял, что проиграет. Потом мне позвонила Настя. Это, когда я вышла пообедать. Столовая у нас на первом этаже, так что далеко ходить не нужно, но Настя настояла на встрече. У нее, видите ли, появились некие мысли. Конечно, когда твое бренное тело обслуживает домработница, в голове время от времени появляются какие-то мысли. Я же была вынуждена заботиться о своем теле сама, поэтому в обед думала только об обеде, с девяти до шести -- о рекламе, а в остальное время, как проклятая, рассматривала сны из Настиной жизни. Ну, скажите, где мне найти время для собственных мыслей или собственной жизни? Сыщик, гад, не звонил уже несколько дней. Убила бы, если б могла. Я согласилась встретиться на полчаса и поплелась в кафе напротив. Настя, ослепительно красивая, вся в облаках дорогого парфюма влетела в зал минут через двадцать. Собственно говоря, мой обеденный перерыв подходил к концу. Девушка изящно опустилась на стул и минут пять любовалась на себя в маленькое зеркальце пудреницы.
   - Насть, я, между прочим, на работе, - вяло выдала я, чувствуя, что начинаю заводиться.
   - Ах, - беспечно махнула рукой красотка, - я тоже на работе. И что с того?
   - Не знаю, как у вас, у нас на этот счет строго.
   - Тогда слушай, - почему-то шепотом начала девушка. - Я давно выяснила, кто эта Стелла. Ну, помнишь? Ты утром про нее узнавала. Любовница Ерофеева, - дело в том, что о Стелле я у нее спросила сразу же после просмотра сна, но Настя куда-то срочно убегала и пообещала сообщить попозже.
   - Слушаю, - промычала я в перерывах между заглатыванием пищи.
   - Ты сейчас упадешь, - важно начала Настя. Я покачалась на стуле, и, решив, что он достаточно крепкий, кивком разрешила продолжать. - Так вот, - приблизила свое лицо к моему Настя, - Эта самая Стелла никто иной, как тетушка Дениса Панкратова.
   Я перестала жевать и начала молча рассматривать умело подведенные тушью глаза Анастасии. На секунду вместо нее передо мной возник образ пусть и ухоженной, но все-таки достаточно дородной женщины бальзаковского образа. Представить, что за такой может искренне волочиться обеспеченный мужчина средних лет можно. Можно, я вам говорю. Наверно. Иногда. Но не сегодня, когда времени в обрез, работы невпроворот, а дурацкий крем заказчиков совсем не нравится. Я пожевала несуществующую пищу, потому что забыла положить ее в рот и отпила чай.
   - Ты уверена? - только и спросила я.
   - Не уверена, а знаю абсолютно точно. Мне она сама подтвердила.
   - Кто сама? - не уследила я за полетом Настиной мысли.
   - Стелла. Ну, тетка Дениса. Ты меня так неожиданно утром о ней спросила, что я полдня пыталась вспомнить, - я позавидовала приятельнице, что она может себе позволить роскошь вспоминать о чем-то полдня. Я, например, весь рабочий день должна помнить о стольких вещах, что к вечеру практически все о них забываю. Новое воспоминание тот час вытесняет старое, чтобы тут же посторонится для еще более нового. - Так вот, - страстно продолжала мой "Пуаро", - я вспомнила, что, кажется, так называл свою тетку Денис. Тогда я взяла и ей позвонила. Телефон ее квартиры есть в моей электронной записной книжке. Там иногда ночевал Денис, ну, или мы с Денисом, - несколько смутилась скромная девушка, - И знаешь что? - я не знала, поэтому отрицательно покачала головой. - Когда я спросила у нее "это Стелла"? Она ответила "да". Потом мы немного поболтали. Она меня знает. Мы виделись пару раз. И я спросила, как бы между прочим, знаешь так, за панибрата, что там, мол, у вас с Ерофеевым, не ссоритесь? Ну, типа в шутку. Она мне ответила: у нас все хорошо. Представляешь? - рассказывала все это она с таким видом, словно заново открыла таблицу Менделеева.
   - Ну, и что с того? - наивно спросила я. - Ну, Стелла тетушка Дениса. Ну, у нее связь в Ерофееевым. Нам-то что это дает?
   - Пока не знаю, - честно откликнулась Настя. - Но сдается мне, все это не просто так. Ты же знаешь, что Денис рассчитывал на ее наследство?
   - Был такой сон, - с видом профессора ответила я.
   - Так вот. Раз Ерофеев что-то замутил с этой коровой, значит, он, вряд ли, прошел бы мимо ее денег.
   - А деньги-то хоть стоящие?
   - Не маленькие. Муженек у нее был не промах. Так что старушка не бедствует. И вот здесь интересы Ерофеева и Дениса могли пересечься.
   - И что? Поэтому Ерофеев убил Дениса? Сплошная ерунда. Что мог сделать Ерофееву Денис? Только зубы, прости за грубость, оскалить. Да и то, перед зеркалом, а не перед Ерофеевым.
   - Ну, это, конечно, так, - разочарованно протянула доморощенный детектив, - но кто-то Дениса убил.
   - Поэтому ты решила назначить в убийцы Ерофеева? - ехидно поинтересовалась я.
   Настя насупилась, и остатки моего обеденного перерыва прошли в гробовой тишине.
   Сыщик явился с повинной в пятничный вечер. Сначала в дверях материализовался огромный букет, сложенный рукой хорошего мастера, и только потом - виновник моих слез. По виновнику я сильно соскучилась, а к цветам всегда была равнодушна. Но сообщать об этом - себя не уважать. А себя я уважаю, поэтому надула аккуратно накрашенные губки, краешком глаз взглянула в зеркало, хороша ли и насколько хороша и, ничего не пожелав в себе исправлять, отправилась на кухню, попутно забыв пригласить туда сыщика. Но Денис не из робкого десятка. Через минуту его добродушная физиономия уже украшала мой небогатый кухонный быт.
   - Как у тебя дела? - нежно поинтересовался сыщик.
   - Как сажа бела, - прагматично заметила я, намекая одновременно, и на дела, и на недостойное в недавнем прошлом поведение гостя. Сыщик, наглая морда, проигнорировал намек и вздохнул с притворным сочувствием. Сочувствие, я отринула и зло сообщила, что у меня нет никакого желания продолжать наши отношения.
   - А у меня есть, - очень просто ответил обормот и принялся с необычайной скоростью поглощать мои пончики. Пончики быстро закончились, Денис метнулся в прихожую, откуда притащил бутылку отличного красного вина. Просто фокусник, а не мужчина. Фокусник щедрой рукой плеснул темно-бардовую жидкость в два красивых бокала и один из них торжественно преподнес мне. - За нашу дружбу, - гордо провозгласил он и опрокинул содержимое хрупкой блескучей емкости в бездонное горло, словно пил водку. Я состроила обиженную физиономию и жеманно отпила пару глоточков. - Устал я сегодня, - поделился со мной сыщик, - как собака. Целый день в дозоре. Поесть некогда, погреться негде.
   - Поэтому ты решил завернуть ко мне? - подозрительно поинтересовалась я.
   - Не поэтому, - нежно проворковал мужчина. - Совсем не поэтому. Просто соскучился. Зря мы с тобой ссоримся. Ну, прости. У меня никого кроме тебя нет. Я имею в виду, нет другой женщины. Просто сейчас действительно очень много работы. Ну, не дуйся, пожалуйста.
   Я задумчиво рассматривала водопроводный кран, любуясь игрой света на его тоненьких боках. В голове еще скреблись обидные воспоминания, но меня так тянуло к этому обалдую, что в глубине души понимала, прощу. Конечно же, прощу.
   - Как твои сны? - спросил сыщик после того, как ему стало окончательно ясно, тучи над его головой рассеялись.
   - Снятся, - обреченно обронила я. - Еще как снятся. Недавно приснилась квартира Насти. Там мне удалось выяснить, что между его тетей Стеллой и неким Ерофеевым существует интимная связь. А тетушка, между прочим, такая, что вряд ли такой, как Ерофеев, добровольно на нее взглянет.
   - Что же его заставляет вступать с ней в интимную связь? - с легкой ухмылкой спросил Денис.
   - Вот и у меня возник аналогичный вопрос. Что?
   - А тебе не все равно? - Денис наполнил свой бокал, долил вина в мой и немного отпил. Завершив манипуляции, начал внимательно меня разглядывать.
   - Все равно. Точнее не все равно, - запуталась я в двух соснах. - Мне хотелось, чтобы было все равно, - продолжила я углубленное изучение этого вопроса. - Но мне хочется найти убийцу.
   - Зачем? - прагматично поинтересовался Денис.
   - Вот и он так меня спросил?
   - Кто он? - Денис отщипнул кусочек кекса и отправил его в рот. - Кто он? Ты сейчас о ком? - он жевал и спрашивал одновременно.
   - Панкратов, когда появился в моей спальне, спрашивал меня точно так же. Зачем, мол, я ищу убийцу. Представляешь, ему все равно кто его убил.
   - Кому? - насторожился Денис. - Что значит, в спальне. Кто это появился у тебя в спальне? Здесь имею право появляться только я.
   - Ты и Панкратов, - резонно возразила я.
   - Почему это? - начал было хорохориться сыщик.
   - Да потому что ты - мой мужчина, а Панкратов - мертвец из моих снов. Хватит валять дурака. Ты что, забыл о нем?!
   - А зачем это, интересно, мне о нем помнить? Да, забыл и ты забудь.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Потому что он мне постоянно снится. Понимаешь?! - я перешла на крик. - Ты думаешь это все шутки?! Я не могу от них избавиться. От этих проклятущих снов. Мне никто не помогает. Господи, как же я устала. Как же мне страшно, - Денис переставил свой стул вплотную к моему и обнял меня за плечи.
   - Мы что-нибудь придумаем, - туманно пообещал он.
  
  
   Аристарх нарисовался в моей нервной жизни в понедельник в районе трех часов.
   - Мне Денис сказал, у вас опять проблемы с этими снами? - вкрадчиво поинтересовался он.
   - А что, может быть по-другому? - начала я заводиться, как старый мопед на даче начинает дребезжать под напором юных любителей проехаться по щербатой и кривой улочке. - С этими снами у меня проблемы изначально и они исчезнут только тогда, когда исчезнут сами сны.
   - Да, - только и смог молвить сомнолог. - Значит, опять снятся, а я сейчас ваши сны, Лизонька, не отслеживаю. Да, знаете ли. Некогда. Вы уж простите меня, душенька. Побудьте с ними какое-то время наедине. Я потом вас догоню, так сказать. Где-то, через неделю, у меня найдется время для вас, а сейчас защита диссертации у моего ученика. Так что потерпите, душенька.
   Душеньке жутко хотелось нахамить в ответ, потому что толку от содействия со стороны ученого я никакого не видела. Он то бродил вместе со мной по снам, то исчезал из них, то не мог, видите ли, в них войти, когда был нужен. И какой после всего этого от него резон? С другой стороны, оставаться совсем без помощи не хотелось. Точнее было очень страшно, и я промолчала.
   Весь оставшийся рабочий день я размышляла об убийстве Панкратова. Итак, что мы имеем? Панкратова убили. Это, раз. Второе, Денис стремился к наследованию имущества тетушки. Здесь много вопросов. Тетушка, хоть и не первой свежести, но проживет, скорее всего, еще долго, поэтому вопрос с ее наследством конечно актуальный, но в достаточно далеком будущем. Здесь я заметно тормознула. Наследовать в скором времени Панкратов ничего не мог. За несколько десятков лет, что, скорее всего, отведены на бренной земле Стеле все может измениться. Так почему Панкратов так переживал за ее наследство? Тут меня осенило. Может, Панкратов хотел помочь отправиться тетушке на тот свет? Да, но это не доказуемо. Мало ли, о чем он думал. Так какой интерес питал Денис к Ерофееву? Боялся, что тот перейдет дорогу в плане наследования? Но и Ерофееву, даже если бы тетушка написала на него завещание, пришлось бы долго ждать самого наследства. И что же, все это время Ерофеев собирался сохранять отношения со Стеллой. Что, вплоть до ее глубокой старости? У меня ничего не связывалось. Странная страсть Ерофеева к Стелле. Интерес Дениса к самому Ерофееву. Я плюнула на вопросы и решила, что на сегодня с меня хватит.
   Вечером позвонил сыщик и сообщил, что приедет сегодня к одиннадцати. Раньше не получается. Я ждала крайне загруженного работой мужчину, лежа на любимом диване, и, подремывая под очередной безликий сериал. Дрема, окутывая меня с ног до головы в мягкие покрова покоя, нежно баюкала уставший за день разум. Я свернулась калачиком, подоткнула со всех сторон плед и блаженно закрыла глаза. Уже через долю секунды я стояла в заснеженном лесу рядом с небольшой рубленой избушкой так хорошо знакомой по прошлым снам.
   - Войду, - решила я. - Войду и попробую позвать туда Панкратова. Пусть объясняет хотя бы часть неразрешимых загадок.
   В избушку я перенеслась мгновенно. Панкратов меня уже поджидал.
   - Соскучилась? - спросил он хрипловато.
   - Нужен ты мне. Век бы не видеть, - от души нахамила я.
   - Зачем тогда зовешь?
   - Достали вы меня, поэтому и зову. Что там у вас за дела с наследством твоей тетушки? Ты, никак, на него глаз положил.
   - А почему бы и нет? - вопросом на вопрос ответил Денис. - Моя тетушка, значит, и наследство мое, - он значительно посмотрел мне в глаза и замолчал.
   - Не спорю. Скажи, Ерофеев как-то с этим наследством связан? Почему ты так им интересовался?
   Денис ничего не ответил, вместо этого просто засмеялся. Нет, это не смех. Тогда что? Я с изумлением увидела, что Панкратов вытаскивает из кармана дверной звонок и начинает в него звонить.
   - Зачем тебе звонок? - спросила я у странного молодого человека.
   - Мне он не нужен. Это твой звонок, - холодно ответил тот.
   Я смотрела на звонок, как зачарованная, не в силах отвести взгляд. И вдруг до меня дошло: я сплю, и звонок звенит вовсе не в руках Панкратова, а у меня за дверью. Я открыла глаза и минуту лежала неподвижно, приходя в себя. За дверью моей квартиры надрывался звонок. Это пришел сыщик.
   Когда он закончил меня отчитывать, я поняла, что смелый мужчина здорово за меня испугался. Он был бледнее обычного и заметно нервничал.
   - Я уж и не знал, что думать, - заканчивал он свою тираду. - Может, тебя пришили твои знакомые по снам. Ты же сама говорила, что за тобой следили. Разве так можно?!
   - Прости, ты зря заводишься. Я же не виновата, что уснула. Есть вещи, которые мы не контролируем. Я, во всяком случае, свои сны не только не контролирую, а все больше и больше им подчиняюсь.
   Сыщик остыл, и мы начали трапезничать.
  
  
  
   - Казино...
   - Чего-чего? - спросила я у Насти, когда поняла, что плохо слежу за нитью нашего с ней разговора.
   - Ты о чем думаешь? - поинтересовалась в свою очередь она. - По-моему, ты ничего не слушаешь.
   - Прости, задумалась.
   - Так вот, я говорила, что у Ерофеева, оказывается, действительно есть подпольное казино. Помнишь, ты говорила, что тебе приснился сон, в котором Панкратов попросил меня узнать что-нибудь о Ерофееве и в качестве пробного шара закинуть вопрос про казино? Типа, спроси, между прочим, есть ли у Ерофеева подпольное казино. Помнишь?
   - Да, это снилось мне совсем недавно.
   - Да, да. Это. Так вот, такой разговор у нас с Денисом был когда-то. Правда, относительно давно. В твоих снах хронология событий нарушена.
   - Господи, да там все нарушено. Там нарушено священное право на мою личную жизнь. Меня заставляют проживать жизнь чужих людей. Ну, не свинство, Настя? Я спрашиваю, это ли не свинство? Нет, я, конечно, понимаю, надо заботиться о ближних, даже если они совсем не ближние, но ни до такой же степени. Я скоро от вас на стенку полезу. А у меня, между прочим, своя жизнь не складывается. Живу, как попало, потому что сил и времени на себя не остается. Мне вот, например, давно пора наладить нормальные отношения с одним человеком. Так нет. Не могу. В голове только ваши сны. Точнее, сны о вас. А они мне нужны? Очень они мне нужны, как ты думаешь?! - гневно вопрошала я ни в чем не повинную Настю.
   - Думаю, не нужны, - посочувствовала она. Только мне от ее сочувствия ни холодно, ни жарко.
   - Так что там с казино? - вяло поинтересовалась я.
   - Совсем недавно от давних знакомых отца мне удалось случайно узнать, что у Ерофеева действительно есть подпольное казино, - донесла, наконец, до моих ушей тревоживший ее вопрос Настя. Высказав все, что хотела, она удовлетворенно откинулась на спинку стула и бесцельно подвигала чашечку с кофе на столике небольшого кафе, в котором мы обосновались полчаса назад.
   - Так, - произнесла я, пытаясь собрать мысли в кучку. - Слушай, Насть, а помнишь, я тебе говорила, что у меня был сон о разговоре двух мужиков в подземном переходе. Они тогда еще упоминали о тебе. Похоже, что это Ерофеев заставлял Панкратова крутить с тобой роман. А делал он это ради того, чтобы держать на живца твоего родителя. Он же помогает Ерофееву, как адвокат. Возможно, что и с подпольным казино тоже.
   - Ну и что. Я в дела отца не лезу.
   - Зато дела твоего отца лезут в твою жизнь. Ты только не обижайся. Ну, что про Панкратова плохо говорю. Но, знаешь, он очень не святой. То есть, ну, очень. Чем больше я о нем узнаю, тем хуже думаю. Так что не грусти. И прости за пошлость, невелика потеря. Прости, конечно. Но, может, тебе даже повезло, что Дениса не стало, - робко обронила я и пристально вгляделась в лицо Насти. Она сидела с застывшим взглядом и по ровной, прекрасно вылепленной щеке катилась маленькая слезинка. Я отругала себя. Отругала жестко и справедливо. Да, я могу думать что угодно и, скорее всего, в своих домыслах права, но боль человека, потерявшего любимого не допускает излишней откровенности. Одно дело, какие чувства питал или не питал к девушке Панкратов и совсем другое - чувства, которые питала к нему сама Настя.
   - Прости, - снова повинилась я. - Прости дуру, это я так. По глупости. Он, конечно же, любил тебя. Правда.
   - Да, нет. Не любил. Знаешь, он, по-моему, вообще никого не любил. Не было в нем никакой любви. Разве только к себе.
   - Ты чувствовала это?
   - Тогда не знаю. Может, и чувствовала, но боялась этого. Понимаешь. Боялась себе признаться.
   - Понимаю. Мне самой очень сильно нужно, чтобы меня любили. Я так этого хочу. Поэтому еще раз прости. Прости. А теперь о нашем разговоре. Итак, подпольное казино. Ты считаешь, что именно оно и интересовало Дениса?
   - Понятия не имею, - отозвалась Анастасия. - Знаешь, - доверчиво наклонила голову в мою сторону красивая девушка, - знаешь, ну не может случайно совпасть то, что Денис спровоцировал меня задать именно этот вопрос. Я сначала подумала, что про казино у него вырвалось просто так. Нужно же с чего-то начать, вот он, мол, и посоветовал мне начать с первого попавшегося на ум вопроса. Я этот вопрос с Денисом и Ерофеевым никак не связала. Думала, Дениса интересует что-то другое.
   - Наследство?
   - Так я начала думать, когда домработница рассказала про связь Ерофеева со Стеллой. Зачем Ерофееву Стелла? Ну, не влюбился же он в нее? Смешно сказать! А Денис своего интереса к тому же наследству никогда не скрывал. Вот я и связала все с наследством. Теперь уже не знаю, что и думать.
   - А при чем здесь казино? - задала я вполне логичный вопрос. - С наследством, там хоть что-то понятно. Правда, не совсем все, но определенная логика есть. А казино-то, с какого боку?
   - Понятия не имею. Но ведь именно этот вопрос заинтересовал Дениса в первую очередь.
   - Ладно, может, вопрос был чисто случайным. Может, казино Дениса вообще не интересовало. Просто случайное совпадение.
   - Конечно, исключать такого нельзя. И все-таки есть, о чем подумать.
   - Да, у меня уже мозги набекрень! - опять запричитала я . - Сколько можно обо всем этом думать!
   - Так не думай, - вдруг резко обиделась Настя и пулей вылетела из кафе. Подумаешь, цаца!
  
  
   - Давай сходим в кино? - сыщик искательно заглянул в мои глаза.
   - Не хочу, - безразлично обронила я.
   Была суббота, выходной день, и можно было пойти в кино, в театр, в ресторан или еще в сто других мест, но мне не хотелось. Последнее время настроение покинуло вашу покорную слугу. Верной спутницей блуждала рядом со мной депрессия. От невзгод, свалившихся на мою голову вместе со случайными вещими снами, я потеряла интерес к обыденной жизни. Сыщик это чувствовал, но помочь не мог.
   - Тогда поехали к Аристарху.
   - Еще интереснее. Зачем нам ехать к Аристарху? Лично я по нему не соскучилась. Он по мне, думаю, тоже.
   - Расскажем о твоих снах.
   - И толку? Там пошли уже такие загадки, что Аристарх не поможет, - я поведала Денису все, что узнала о Панкратове из своих снов и от Насти.
   - Да, - протянул тот, - вырисовывается целый детектив из этих снов. Действительно в кино ходить незачем. У тебя кино с доставкой на дом.
   - Точно. Целое кино, вот только страшноватое.
   - Держись, я тебе помогу.
   - Чем это? - презрительно бросила я. Аристарх хотя бы изредка является в мои сны, пусть большого прока от этого и нет, а сыщик в Люцидных сновидениях полный профан.
   - Чем смогу, - скромно парировал мачо и мы поехали к Аристарху.
   Аристарх, похоже, нам обрадовался. Ученый, судя по всему, жил один. Оно и понятно: если человек большую часть жизни проводит в думах о снах, реалии его уже не волнуют. Мы уютно примостились в довольно просторной, но немного захламленной кухне и начали чаевничать вприкуску с неспешной беседой о моих несчастных снах.
   - Ты, Лизонька, самое главное не расстраивайся, - утешал меня Аристарх. - Тебя никто не тронет, из снов еще никто не материализовался. Смотри себе сны спокойненько. Мы с Денисом подстрахуем.
   Нет, ну что мужики за сволочи, а? Смотри, говорит, спокойненько. Ему бы так "спокойненько" с мертвецом Панкратовым пообщаться, когда уже теряешь связь между реальностью и сном. Пугаешься-то по настоящему. Спокойненько. Нет, каково? Вот, фрукт! В душе я ужасно негодовала, но внешне хранила полное спокойствие. Мужики беспечно трепались о пустяках, а я все больше и больше злилась. Наконец, притомившись от сдерживаемых эмоций, я немного успокоилась и незаметно для себя начала клевать носом. Напротив меня на высоком кухонном столе мирно тикал будильник. За окном, отпев сиротливо угасающий день, завывала вьюга, как воет в ночной тиши потерявшая хозяина собака. Тоскливо, безнадежно и долго. До дрожи в сердце долго. Голоса мужчин журчали мимо моих мыслей и сознания лесным ручейком -- мне стало хорошо. Уж здесь-то меня Панкратов не достанет.
   - Врешь, подруга, достану и здесь, - ехидно проскрипел чей-то голос из прихожей. Я повернула голову на звук, и страх колючими еловыми иголками прошелся по моей спине. В дверях кухни стоял Панкратов собственной персоной.
   - Денис! - отчаянно воззвала я к сыщику.
   - Здесь я, здесь, - тут же отреагировал Панкратов.
   - Да, не ты, а другой Денис, - раздосадовано ответила я.
   - И какой же это? - излил на меня сарказм покойник.
   - Мой, - гордо ответила я.
   - А он тебя слышит? - утонул в глубинах ехидства Панкратов. - А он тебя слышит, этот твой Денис? Нужна ты ему?
   - Он обещал помочь, - парировала я.
   - То-то, я смотрю, он тебе очень шустро помогает.
   Я бросила мимолетный взгляд в сторону сыщика и увидела, что тот продолжает свою оживленную беседу с Аристархом, не обращая на меня ни малейшего внимания.
   - Ну, что, помогает? И этот второй, кажется Аристарх, он , что, тоже твой помощник? - Панкратов хрипло рассмеялся. Я тряслась от страха, как заячий хвост.
   - Чего тебе надо? - смирилась я с неизбежным.
   - Пришел поинтересоваться, как твои дела. Не узнала, кто меня? - он отчего-то снова засмеялся. Уныло и хрипло.
   - Скажи, - спросила вдруг я неожиданно даже для себя, - скажи, а там, где ты, там как, страшно? - спросив, робко наклонила голову вниз, не сводя с привидения глаз.
   - Что ты имеешь в виду? - ответил вопросом на вопрос Панкратов.
   - Ты все прекрасно понимаешь.
   - А, это. Ну, там кому как. Так сказать, по деяниям.
   - А тебе? - робко продолжила я, и в то же самое мгновенье Панкратов исчез
   - Лиза, - послышалось мне откуда-то издалека, - Лиза, проснись. Лиза!
   - Лизонька, девочка моя, опять эти сны? - присоединился к первому некто второй.
   Я протерла руками глаза, осмотрелась вокруг и вдруг проснулась. Оказалось, что все время беседы с коварным Панкратовым я сидела, привалившись к спинке стула, и крепко спала. Глаз я не открывала и руками их не терла. Меня начала охватывать паника. Я все больше путала сон и реальность. Господи, неужели же я сойду с ума? Аристарх задумчиво разглядывал меня, как некий музейный экспонат своего института, как там бишь его, нейробиологии, кажется. Я чувствовала себя подопытным кроликом. Денис, на этот раз уже мой, угрюмо молчал и без конца гладил меня по руке. Было видно, что он испугался.
   - Ты вдруг так побледнела во сне, что мы подумали, не инсульт ли, - резанул он правду-матку, как часто бывает с мужиками, абсолютно некстати. Я заплакала навзрыд. Меня отпаивали корвалолом. По кухне плыл противный аромат болезни и уныния.
  
  
   - Все, больше спать не буду, - твердо заявила я Денису, засыпая в своей спальне рядом с ним.
   - Спи, - горестно обронил он. - Спи спокойно, если что, зови меня.
   Я уже хотела рассердиться на очередную нелепость сказанного, но не успела, потому что провалилась в глубокий, как роковой омут, сон. Меня все сильнее и сильнее затягивали мутные воды. Я тонула. Пытаясь высвободиться из неведомых сетей, я дергала слабеющими ногами и зажимала в немеющих ладонях скользкий ил.
   - Что с тобой?! - услышала я сквозь сон. - Что с тобой, Лиза, проснись.
   - Не просыпайся, не надо, - прохрипел рядом с моим ухом знакомый голос. - Не обращай на него внимания. Нам будет очень хорошо вдвоем. Только ты и я. Ты и я, - холодная рука коснулась моего лба, и я с ужасом увидела мертвенно-серое лицо Панкратова, пытающееся приблизиться ко мне вплотную. - Ты моя...
   - Ты моя, девочка, и я никому тебя не отдам, - услышала я сквозь шипение мертвеца. Тот отдаленный голос был таким близким и родным. Мне так хотелось оказаться в его плену и забыть ужас увиденного. Я собрала оставшиеся силы в комок и резко выдернула себя из кошмара.
   Денис держал на моем лбу мокрое полотенце, Почему он решил, что это мне поможет, неизвестно, но иного он, видимо, просто не придумал.
   - Что?! - только и спросил сыщик. Было заметно, что его отношение к моим снам резко меняется с шутливого на весьма настороженное.
   - Может, нам стоит обратиться к врачу?
   - Ага, - невесело ответила я. - К психиатру. Ты это имел в виду?
   - Ну, - скромно протянул Денис, - делать все равно что-то нужно. Нельзя же так продолжать и дальше. Это уже не сны. Это кошмары.
   - С кем поведешься от того и наберешься, - обреченно пошутила я . - Видимо у Панкратова очень тяжелая аура.
   - Господи, что же нам делать? - сыщик заметно приуныл. Мои сны испугали даже его.
   Около часа мы сидели на кухне и пытались пить чай, точнее, придумать выход из создавшейся ситуации. Решили утром позвонить Аристарху и серьезно подключить его к решению моей проблемы.
   Утро наступило, но Аристарх на звонки не отзывался. Мы не смогли дозвониться ни на мобильный, ни на домашний телефоны.
   - Интересно, - подавленно обронил Денис, - где это его носит.
   - Может, с ним Панкратов что-нибудь сделал? - настороженно предположила я.
   За окном серел так называемый день. Вялое свечение небосвода сквозь свинцовые тучи имитировало дневной свет. Приходилось мириться с этим, ибо до иного еще месяц минимум. Хотя, некоторые намекали на раннюю весну, но они намекают каждый год, а весне на их намеки наплевать. Так вот, Аристарха разыскать не удалось. Коварные планы относительно ученого со стороны Панкратова сыщик принимать в расчет отказался. Он просто с сожалением покосился в мою сторону и замолчал. Оно и понятно, с больными не спорят.
   Я была очень напугана, но больной себя не ощущала. Последуем логическим путем. Да, сны мне сняться страшные. Правильно, кошмары. Но с другой стороны многое из того, что мне снится отнюдь не вымысел. Большая часть вскоре подтверждается, так сказать, показаниями очевидцев. Взять ту же Настю.
   Следовательно, это не плод больного воображения, а мое соприкосновение с коллективным бессознательным. Многосерийное, так сказать, соприкосновение. Какое-то долгоиграющее.
   Понедельник я восприняла с огромным облегчением. Дела и рабочие проблемы показались мне надежной панацеей от мрачных путешествий в иные миры. Девчонки судачили о шмотках, летних отпусках и прочей ерунде. Я слушала их и балдела. Вот-вот, лучше думать о предстоящем отдыхе на каком-нибудь солнечном морском берегу, чем о встрече с Панкратовым в промозглой зимней ночи. Передо мной на столе небрежной цветной мозаикой разметались в неглиже извлеченные из упаковок лаки для ногтей. Всех вообразимых цветов и оттенков. Радуйся, не хочу. Я созерцала цветовой хаос и блаженствовала. Ночь казалась такой далекой, а день -- таким надежным. Вокруг меня люди, люди. За окном -- они же. Какой Панкратов. Ему до меня не добраться.
   Но он добрался. Точнее, добрался мой сыщик, влетевший в нашу комнату где-то в середине дня. Но влетел он не просто так, чтобы меня обрадовать, а для того, чтобы кое-что рассказать о Панкратове. И этот подсел на мои сны. Вот силища у вещих сновидений!
   - Слушай, - почти шептал сыщик, когда мы уединились в конце самого заброшенного коридора. - Слушай, тут такое дело, я случайно, - он несколько подзастрял на последнем слове и у меня возникли сомнения относительно "случайности" происходящего, - совершенно случайно узнал через знакомых мне людей, что у твоего Ерофеева и этой, Стеллы, кажется, есть общий бизнес.
   - Что? - тут же обомлела я. - У Стеллы и Ерофеева общий бизнес? Ничего себе. Так значит, он ее уже развел на бабки. Понимаешь?
   - Не совсем, - откликнулся Шерлок Холмс.
   - Ну, то есть, вот в чем суть вопроса. Я все гадала, зачем ему Стелла с ее наследством, если ей еще относительно не так много лет и наследовать если и придется, то очень нескоро. А теперь -- другое дело. Он, видимо, умник такой, раскрутил тетку на денежки. Она вложилась в его бизнес. Понимаешь? И ждать ничего не нужно. Так. Идем дальше. Панкратов об этом узнал, разозлился и много чего наговорил Ерофееву. Ерофеев, в свою очередь, мужик стремный, взял и убил Панкратова. Чтобы тот со своим свинным рылом не лез в калашный ряд. Ну, там, отговорит еще тетушку от вложений в рискованное дело или уговорит забрать деньги из него же. А, как тебе такая теория?
   - Теорий можно строить много, - резонно заметил сыщик. - К разгадке они нас не приближают.
   - А что думают твои ребята с Петровки?
   - Ничего они не думают. Они это дело уже давно списали в висяк и в ус не дуют.
   - Оно и понятно. Зачем им в ус дуть, вдруг простудятся?
   - Ладно, шутник тоже мне выискался. Точнее, шутница.
   - Что дальше делать будем?
   - А ничего, - отозвалась я. - Ничего не будем делать. Оно нам надо? А если надо, то во сне все и увижу.
   - Ну, ну, - мрачно отозвался сыщик. - Только на тебя после этих снов смотреть страшно.
   - Еще страшнее смотреть вместе со мной на сами сны! - жестко парировала я.
  
  
   Вечером того же дня мне домой позвонила Настя.
   - Слушай, я тут поговорила с отцом, он сказал, что у Ерофеева и Стеллы...
   - Есть общий бизнес, - просто ворвалась я в ее речь.
   - А ты откуда знаешь? Во сне увидела.?
   - Нет, боженька нашептал. Прости, мне мой парень рассказал. Он связан с оперативниками или как их там еще зовут. Он частный детектив.
   - Слушай, как интересно. Ничего себе. Что, прямо настоящий частный детектив?
   - А на кой мне в моем возрасте игрушечный? - прагматично спросила я.
   - Это точно. Тебе уже и замуж пора вовсю, - медово подначила Анастасия.
   Я разозлилась. Бросить бы сейчас трубку и забыть всех этих Панкратовых, словно кошмарный сон. Так ведь, нет. С Настей поссориться, конечно, можно. Это не проблема. Особенно для меня. Я хоть с кем за пару минут поссорюсь, особенно если в ударе. А что мне потом делать с Панкратовым? У кого получать справки о нем, кому изливать душу? Денис, конечно, это здорово. Но долго мужику можно изливать душу? Ну, изольешь пару раз, так он потом просто начнет от тебя бегать. Сильный пол не любит сильные проблемы. Это как минус не любит минус, а плюс, соответственно, плюс. Поэтому я стерпела и продолжила.
   - Насть, твой отец, если мне не изменяет память, работает у Ерофеева адвокатом?
   - Да, работает. Не только, конечно, на Ерофеева, но и на него тоже.
   - Ты бы попыталась что-нибудь разведать. Спросила бы про этот совместный бизнес.
   - Понятно. Ладно, попробую что-нибудь разузнать. А ты, если что, держи меня в курсе.
   - Конечно, если что, - грустно произнесла я. - А по казино помнишь? Ты говорила, что у Ерофеева есть подпольное казино. Что-нибудь еще узнала?
   - Пока нет, но постараюсь узнать и про это. Слушай, ну и картина вырисовывается: совместный бизнес со Стеллой, подпольное казино. Сплошные мотивы для убийства Дениса.
   - С чего это ты вдруг решила? Ладно, совместный бизнес я еще принимаю, как мотив. Наверняка в нем крутятся денежки, на которые в свое время положил глаз Панкратов. А казино-то каким боком?
   - Но спрашивал он про казино, а не про совместный бизнес.
   - Слушай, - осенило меня внезапно, - так, может, казино и есть их совместный бизнес? - Настя ответила полным молчанием. Она думала. Во всяком случае, мне бы этого хотелось, но в ответ через некоторое время в ее стороны прозвучало только: "Ну, ни фига себе!"
   Это точно: ни фига и ничего другого. Один туман.
   Весь следующий день я пыталась забыть про сны и про все, что с ними связано. Меня непосредственно все это не касается. Старалась думать о сыщике и наших с ним отношениях, но мысли в шкаф не сложишь. Они порхают где захотят, поэтому я убегала от непрошенных мыслей, а они, соответственно, бегали за мной. Результатом утомительной гонки к вечеру стало то, что я только и думала об убийстве Панкратова. Все остальные мысли из головы вымело напрочь. Девчонки сначала меня не трогали, видели, что я в плену проблем. В их суровой жизни все проблемы были связаны с мужиками, точнее, с их отсутствием, поэтому и я, по их мнению, могла грустить только по этой же причине.
   - Опять бросил? - выразила, наконец, солидарность с моей бедой Анька Акиньшина.
   - Угу, - решила не искать лишних проблем на свою голову я.
   - Забудь. Он не стоит твоей грусти, - утешила меня Юлька Шевелькова.
   - А я и не грущу, - попыталась отвязаться от них я.
   - Грустишь. Мы же видим, - парировала Анька
   - Да, я совсем по другому поводу, - почти не слушая ее ответила я.
   - Что, у тебя еще что-то произошло? - обрадовались девчонки.
   - А что у меня произошло? - насторожилась я.
   И тут стрелка моих часов указала на наличие в нынешнем временном отсчете шести часов вечера.
   - Все, я бегу, - бросила я на лету, во все лопатки улепетывая от девчонок.
  
   Странно, но мне казалось, что я там уже была. Лесная поляна, избушка. Но только избушка прямо на моих глазах начала превращаться в зал казино. За небольшим столом, стоящим в самом углу, играли в покер. Небрежно развалившись на высоких стульях, сидели шестеро. Один из них - Панкратов. В ходу были две колоды с разными рубашками. Каждой колодой при сдаче карт занимались трое: первый - тасовал, второй - снимал колоду и, наконец, третий раздавал. Панкратов сидел лицом ко мне и все время хмурился. Было заметно, что он нервничает. Почему? Почему он так нервничал? Я пристально за ним наблюдала, и все старалась понять что здесь и к чему. Нечего и говорить что в покере я полный профан. И все-таки здесь что-то не так. Только вот что?
   И вдруг буквально через секунду я перенеслась в совершенно другое место. Теперь я сидела в небольшой комнате типовой московской квартиры. На креслах, стоящих друг против друга, расположились двое: хорошо нам знакомый Панкратов и некто.
   - Слушай, - возбужденно выговаривал второму Панкратов своим хриплым голосом, - слушай, Николай, ну на кой ты полез снимать эту колоду? У тебя же вечно промашки с этим делом. Я же просил тебя не подменять карты на этом этапе. Просил, козел?
   - Ну, просил, просил, кабан! Сам ты козел, понял. Я тебя типа не услышал. Что не так? Что за базар, в самом деле? Подумаешь, могли заметить, что подменил карту. Да, братан, могли заметить, но могли и не заметить. Не дрейфь. Прорвемся.
   - Это ты прорвешься? От тебя вечно, баклан, одни неприятности. Независимого мужика из тебя не получится.
   - Из тебя получился. Что ты знаешь о жизни? Ты, батан, эту жизнь видишь только из окна своей московской квартиры, А я уже на зоне отпахал.
   - Отпахал. Пахал-то за что? За то, что кошелек у бабы умыкнул? Ты там, наверно, косячным у них бы? Как был, так и остался. Там косячил и сейчас продолжаешь. Предупреждаю: сболтнешь обо мне Ерофееву лишнее - тебе не жить.
   Я затаилась в уголке комнаты в слепой надежде на то, что в этом сне у меня отсутствует видимая кому-либо оболочка. Не хватало только оказаться в центре их разборки. Я уже познакомилась с богатой палитрой возможностей Панкратова в плане привнесения в мою жизнь элементов полного "нуара", так сказать. Мужики поливали друг друга щедрыми порциями устоявшейся давней ненависти.
   - Что они делают вместе? - постоянно задавала я себе один и тот же вопрос. - Что эти люди, ненавидящие друг друга до сумасшествия, делают вместе?
   Впрочем, данный вопрос был уже чисто риторическим. Я, даже будучи человеком, крайне далеким от карточного мошенничества, и то уже все поняла. Они были карточными каталами. Вот оно что.
   Утро наступило сразу вслед за звонком будильника. Во всяком случае, для меня. Сон еще держал полусонную Лизу слабеющими лапами виртуальности, но суровая реальность уже отдернула теплое мягкое одеяло и предоставила мне полную свободу выбора: сразу под душ, а потом завтракать или сначала завтракать и только потом под душ. Решив данную проблему за минуту, я старательно не касалась остальных. Особенно тех, что поднял на недосягаемую высоту просмотренный этой ночью сон. Не думая ни о чем, я позавтракала, наложила на лицо макияж, оделась и привычно влилась в утренний поток таких же, как я, несчастных трудяг. Сообща мы дремали сначала в автобусе по дороге к метро, потом в самом метро и, наконец, переступая через наледь или оскальзываясь на ней, добежали до своих рабочих мест. Я, песчинка на лице этой планеты, крохотная заблудшая душа, старающаяся выжить по мере своих способностей, и они, такие песчинки в руках неведомого нам мироздания.
   Упав на неудобное кресло за своим рабочим столом, я перевела дух и привычно потянула руку за бокалом для чая.
   - Как прошла ночь? - поинтересовалась Акиньшина.
   - Прошла и ладно, - нехотя пробурчала я.
   - Так, девочки, - это уже шеф. - Так, девочки. У нас новый заказ. Прошу внимания. Я сказал, внимания, а не бокала с чаем, - отбрил он ни в чем не повинную Эльмирку Паншину, которая молча протягивала шефу этот самый бокал. - Что я там говорил? А, вспомнил. Не нужно меня отвлекать. Работать, работать.
   Эльмирка обиженно надула губы, громко высморкалась в платок в знак протеста и уселась за свой стол. В комнате воцарилась полная тишина.
   - Вот так, - успокоился, наконец, шеф. - Вот такой тишины я и прошу. Значит, что за заказ, - мы все навострили уши, но шеф почему-то именно на этих словах вдруг затих. Мы тоже молчали. Молчание становилось все более и более напряженным. Мы стали украдкой переглядываться, мол, что за заказ такой, что наш шеф, прожженный циник, не знает с чего начать.
   - Итак, - забуксовал снова шеф все на том же месте. - Заказ довольно сложный, поэтому в вашей комнате мы сегодня оборудуем комнату для переговоров.
   Дело в том, что у нас очень экономный шеф. Он любит экономить буквально на всем. Особенно на арендуемой площади и наших зарплатах, поэтому комнаты для переговоров в нашей фирме отродясь не водилось. В сложных случаях, то есть, когда требовались переговоры с заказчиком, таковой комнатой становилась наша. Мы, соответственно, переезжали на время этих переговоров в комнату бухгалтера и его помощницы, если таковую, конечно, можно называть комнатой. Малюсенькая комнатка скорее напоминала чулан. В ней стояли два стола, тесно прижатые друг к другу и несколько объемных полок, заставленных бухгалтерскими документами. Мы обоснованно считали, что работать в таких условиях невозможно, поэтому просто неприятно проводили время в ожидании сначала обеденного перерыва, потом уже финального передвижения стрелок наших часов на нужную отметку, обозначающую шесть вечера.
   - Значит, вы освобождаете комнату, - содержательно делился с нами методикой грядущих переговоров шеф. - Далее мы немного иначе компануем мебель.
   Перестановка мебели в такой ситуации было тоже делом привычным. Превращая комнату в переговорную, мы составляли столы посередине, окружая их со всех сторон своими креслами. И уходили.
   Мебель мы быстренько скомпоновали и собрались уходить в бухгалтерию.
   - Нет, нет, - остановил нас почему-то шеф. - Никуда не уходите. Вы будете присутствовать на переговорах.
   В конечном итоге выяснилось, что шеф подписался сделать рекламные календари для одной не маленькой сетевой фирмы. Рекламные календари мы никогда не делали. Это был первый раз. Почему шеф так волновался, мы не понимали. Подумаешь, календари с картинками. Мы что картинок не подберем? Можем - о весне. Можем - о лете. Можем - обо всех временах года. Или красивые девицы. Или красивые дети. Или красивые города. Или некрасивые города, девицы и дети. Словом, чего изволят, то и подберем. Но шеф нервничал. Наш дизайнер работал у нас по совместительству. Притом совмещал он нас с кем-то там еще и с кем-то в другом месте и только когда мог. А часто он не мог ни совмещать, ни просто работать, потому что надирался в зюзю. Иногда он таким и являлся пред светлы очи шефа. В этих случаях тот его увольнял. Совместитель, пьяненько улыбаясь, заявлял, что видел он нашего шефа в жопе, простите за пошлость. Но мне думается, что в таком состоянии, он не видел толком никого и ничего, поэтому шеф не обижался и при поступлении следующего заказа, требующего определенного художественного вмешательства, снова принимал на работу уволенного, если тот оказывался трезвым. Таким образом, наш начальник, по его словам, экономил уйму денег, не нанимая в штат постоянного дизайнера и не связываясь с дизайнерами, знающими себе цену. Вот уж поистине, жадный платит дважды. На сегодняшний день проблема заключалась в том, что дизайнер ушел в запой. Притом, совсем недавно. Следовательно, в ближайшее время в нашем офисе он не появится. Кто же будет выполнять заказ?
   Заказчики пришли во время. Мы усердно трудились статистами, сидя посреди собственной комнаты и, во всю раздвигая в улыбках губы, демонстрировали свою лояльность к клиентам. Клиенты добродушно посмеивались, что-то там обсуждали с шефом и долго торговались об итоговых суммах. Наконец, торг был закончен. Мы получили этот заказ. Клиенты удалились.
   - Ну, и что теперь будем делать? - горестно спросил шеф.
   - А ничего, - спокойно произнесла Эльмирка Паньшина. - Найдем кого-нибудь у кого есть достойная мебель и сфотографируем. - Дело в том, что календари должны были рекламировать шелковое постельное белье. Естественно, на кроватях. Естественно, в красивых интерьерах. Наш дизайнер что-нибудь бы придумал. Скомбинировал, подрисовал и все дела. Но его не было. Он сражался со своей печенью.
   - Потом отдадим это все моему другу, - меж тем продолжила Эльмирка, - он владеет навыками компьютерной графики и отредактирует изображение под рекламу. Вы же его наймете, Олег Никифорович?
   Олег Петрович был готов нанять кого угодно, но только, как совместителя. Паньшина поклялась, что ее знакомый - совместитель. Шеф сразу успокоился, а мы с девчонками схватились за голову.
   - Эльмирка, ты чокнулась. У кого это мы будем фотографировать и что?
   - Как это что? - небрежно бросила пианистка. - Белье они принесли, а кровати найдем.
   И она нашла. Нашла мебельный салон, согласившийся за некоторую плату разрешить попользоваться их интерьерами, но только ночью, после закрытия магазин. Закрывался он в девять вечера, так что наша жизнь обещала быть очень насыщенной. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней. Сыщик моим бессонным ночам несказанно удивился и даже попробовал воспротивиться, но после того, как понял, что я легко могу лишиться работы, затих. Во вторник мы явились на работу к пяти. Переделали все, что требовало нашего срочного вмешательства, и дружной стайкой направились к машине шефа. В машину мы все не поместились, так как там, совершенно неожиданно для нас, оказалась еще и жена шефа. Шеф посмотрел несколько смущенно и сообщил, что жена дома заскучала и решила развеяться с нами. Так сказать, приобщиться к дизайнерской стезе. Мы, конечно, все поняли правильно и двое: Я и Анька поехали в магазин своим ходом.
   Магазин нас порадовал. Мы резвились, как дети. Полчаса под снисходительным взором охранника мы примеривали под свои тощенькие тельца роскошные кресла, огромные диваны и с наслаждением бултыхались на необъятных кроватях. Жизнь захорошела. Эльмирка разложила фотоаппараты, и они с шефом начали примериваться к интерьерам. Потом мы постелили на приглянувшиеся им кровати, привезенные с собой постельные принадлежности, и они начали щелкать. Было уже за полночь, у меня начали слипаться глаза. Я понаблюдала за яростными спорами, то и дело вспыхивающими между увлеченным делом начальником и его женой, не разделяющей его точку зрения на все, чего бы он ни предлагал. Мы то стелили постели, то убирали и стелили в другом месте, но начальственные супруги к консенсус так и не приходили. Наконец, они успокоились, и дело сдвинулось с мертвой точки. У меня же отекли ноги. Я почувствовала, что сейчас упаду на нежный ковролин зала, и засну, свернувшись в каком-нибудь проходе калачиком.
   - Да ты пойди, присядь, - посоветовал мне сердобольный охранник, видя мои мучения. - Они так еще долго будут здесь забавляться.
   Я ушла чуть подальше от суетливой компании и присела на симпатичный диванчик. Потом положила рядом с собой маленькую симпатичную диванную подушечку. Посидев так минут пять, я переложила подушечку поудобнее и легла на нее головой. Подумав еще пару минут, и осознав, что охранник меня здесь не видит, я закинула ноги на диван.
   Панкратов стоял в какой-то комнате, не имеющей окон. Напротив него небрежно развалился в глубоком кресле Ерофеев.
   - Ну что, щенок, обворовываешь моих клиентов? Кидаешь их в карточной игре? А разве ты имеешь право здесь кого-то кидать? Разве кто-то, кроме меня, такое право здесь имеет? А? Я тебя спрашиваю или что? - голос дельца не предвещал ничего хорошего.
   - Да пошел ты, - выплюнул из глубин своего страха Панкратов.
   - Чего? Чего это, щенок, ты мне говоришь? Я чего слышу от тебя, баклан? Ты с кем разговариваешь, чмо? С кем? Тебе жить надоело? Да? Надоело? Ну, скажи? Мне пришить тебя, что плюнуть, а ты тут мне пальцы загибаешь?
   Панкратов молчал, нервно дергая ногой. Его страх холодной змеей вползал в мое сердце.
   - Все отдашь, что здесь надыбал. Понял? Я устрою тебе правилово, если что. И этого козла я держал за чесняка! Доверял ему, а! Ты с Николаем что сделал?! -
   Панратов уныло повесил голову. - Если что, покрывать тебя не буду. Он мне донести на тебя хотел? Так? Так, я спрашиваю, подонок. Вон отсюда. Сумму моих убытков я посчитаю и представлю тебе к оплате. Срок оплаты тоже назначу. Не выплатишь - пожалеешь.
   Я проснулась в холодном поту. Мне было страшно. Очень. Не размежая веки, я лежала на удобном диване и страдала. Ну, когда все это закончиться. И что мне делать с моими открытиями. Куда я с ними. К Аристарху, но он не полиция и к раскрытию убийства никакого отношения не имеет. Тогда к Насте. Пусть поговорит с отцом. Я открыла глаза, потянулась и встала с дивана. Нужно было идти к девчонкам. А то еще заметят, что я сплю. Засмеют. Я быстро пошла по направлению центральной экспозиции, но там никого не оказалась. Охранник тоже отсутствовал. Меня бросило в дрожь. Неужели меня забыли? Неужели я одна в закрытом на ночь магазине. Я оглянулась вокруг. Мертвенный дежурный свет выхватывал отдельные предметы мебели, детали сложных конструкций и рождал целый сонм теней. Казалось, они сейчас оживут и набросятся на меня ненасытными холодными ртами. Одна тень действительно отделилась от остальных и двинулась в моем направлении. Я застыла в состоянии крайнего ужаса.
   - Ну, что, подруга, тебя здесь забыли? - мертвые глаза Панкратова словно фосфоресцировали изнутри. В них таилась холодная злоба.
   - Я все поняла, - прошептала я одними губами.
   - Что ты поняла? - хрипло спросил он, - что ты вообще могла понять? Я ни в чем не виноват. Слышишь ты, ни в чем. Это все они, - он остановился, не дойдя до меня нескольких шагов. - Слушай, а ты мне нравишься, - зашипел он, как змей. - Нравишься. И ты так часто со мной. Настька меня совсем забыла, а ты другое дело. Ты обо мне печешься. Не забываешь.
   - Нет, - закричала я, - стараясь не смотреть в сторону змея, - я не с тобой. Я очень тебя боюсь. Ты приходишь сам! Ты всегда приходишь сам! Сам! Сам! Сам! - я сотрясалась от истеричных рыданий и даже не пыталась успокоиться. Мой страх уже зашкаливал.
   - Проснись, - прошипел Панкратов с ядовитой улыбкой на устах. - Так проснись, если я тебе надоел, - прошипел он снова. - Лиза!- он стал уменьшаться, словно сдувался изнутри, - Лиза, - теперь его голос внезапно изменился и стал напоминать голос Эльмирки Паньшиной. - Лиза, что с тобой?!
   - Она, наверно, переработала, - предположил голос Аньки Акиньшиной.
   - С чего бы это? - строго спросил голос начальника.
   - Странные они у тебя какие-то, - прозвучал совершенно незнакомый женский голос, и я проснулась.
   Вокруг дивана сгрудились все сотрудники нашей фирмы. Мне стало неловко. Эх, сны мои сны, ну как же вы меня достали.
   - Все, - строго произнес шеф, глядя куда-то мимо меня. - Сворачиваем работу. Нащелкали достаточно. Завтра доснимаем остальное. А ты, Лиза, возьми на завтра отгул. Потом отработаешь, а то от тебя здесь толка, как от козла молока.
  
  
  
   Я сидела дома в вынужденном отгуле и чувствовала себя пленницей. Мне не нужен был отгул и это одиночество. Сыщик пропадал на очередном задании, подруга штурмовала высоты производственных достижений у себя на работе и только я маялась в пустой квартире. От утомляющего меня чувства безысходности решила позвонить Аристарху. Сомнолог оказался дома и охотно ответил на звонок. Я подробно пересказала перипетии моих снов и слезно попросила хоть чем-нибудь помочь.
   - Ой, Лизонька даже и не знаю, что нам теперь делать. Я, если честно, помочь вам не могу. В ваши сны я больше не ходок. Не получается, знаете ли. Да и времени на все это у меня маловато. Вот что. Я тут основательно подумал над вашей бедой и решил обратиться к моему старому другу. Мы давно дружим. Да, Лизонька. Так вот, дружим мы с последнего курса института. Он, как и я психолог. Вот только специализацию выбрал другую. Он специализируется на психотерапии. Лечит гипнозом. Я и подумал, может нам к нему обратиться? А? Он обучался эриксоновскому гипнозу в Америке. Да, знаете ли. Очень эффективно. Правда. Эффективно и самое главное - успешно лечит. Да. Так что решаем, Лизонька?
   В два часа дня мы уже топтались возле квартиры гипнотизера. Мне было одновременно тревожно и смешно. Причин для тревоги у меня было предостаточно, и вы о них знаете, а вот причин для смеха было гораздо меньше, но они, тем не менее, были. Подумайте сами. Несчастный менеджер рекламной фирмы путешествует по люцидным снам под эриксоновским гипнозом в сопровождении сомнолога и гипнолога. Прямо зазеркалье какое-то.
   Гипнотизером оказался высокий представительный мужчина очень приятной наружности, если не сказать больше. Точнее, он был красив. Высокий рост, могучие плечи, безупречные черты лица. Вот только звали психолога немного простовато - Никифор Мифодьевич. Но, как говориться, раз Никифор Мифодьевич, значит Никифор Мифодьевич и точка.
   Никифор Мифодьевич усадил нас с Аристархом в глубокие, уютные кресла и заставил пересказать всю историю моих напастей, включая выходки Панкратова. Я с удовольствием поделилась основными этапами своей беды. Мало кто захочет, чтобы вы делились с ним своей бедой. Радостью - это другое дело. Поэтому я уцепилась за самопожертвование доктора, как за спасительную веревочку и целый час безостановочно изливала душу. Опустошив сей сосуд до определенной мной самой отметки, я несколько успокоилась и даже взбодрилась. Теперь была уверена, мне помогут. Гипнотизер раздумывал над рассказом, пристально разглядывая вашу покорную слугу. Я с нетерпением ожидала окончательного приговора. И он прозвучал.
   - Ну что же? Я, пожалуй, попробую вам помочь.
   Короче, оказалось, что эриксоновский гипноз - это введение человека в гипнотический транс без самого, так сказать, сна. То есть, спать при эриксоновском гипнозе не нужно. Услышав об этом, я обрадовалась еще больше. Сон, как таковой, начал меня страшить. Перспектива лечиться без погружения в отвратительный сон буквально окрыляла.
   - Я согласна, - бодро провозгласила я. - Я согласна, не спать.
   "Не спать" прозвучало так весомо, что мужчины молча переглянулись. Они начали тревожиться за мою психику. Я, впрочем, тоже за нее тревожилась.
   - Сейчас начну вводить вас в транс, - сообщил мне Никифор Мифодьевич. Вы будете со мной постоянно на связи. Вы не уснете. Попытаемся образумить вашего Панкратова. В конце концов, он должен оставить вас в покое.
   Мы начали. Сначала занялись моим дыханием, пытаясь добиться, чтобы оно, это самое дыхание, стало глубоким и редким. Потом я почувствовала, как мысли начинают четко фокусироваться вокруг проблемы вещих снов и, наконец, мое сознание куда-то провалилось. Я увидела себя на дне глубокой ямы с отвесными стенками. Выбраться не представлялось возможным. Высоко над моей головой простиралось голубое небо, виднелись верхушки берез, покрытые веселенькой листвой. Мне стало страшно. Вдруг я увидела, что над моим капканом кто-то склоняется.
   - Помогите, - закричала я из последних сил. - Помогите мне, пожалуйста. Не бросайте здесь меня одну. Я прошу вас. Пожалуйста.
   - Не кричи, а то услышат, - ответил мне сверху хриплый голос Панкратова. - Ты чего это, подруга, решила от меня избавиться? А у тебя это получится?
   - Получится, - с огромным сомнением в голосе ответила я. - Уже получается. Сейчас я под гипнозом и мы от тебя избавимся.
   - Правда? - с насмешкой в голосе спросил Панкратов. - И как же, позволь тебя спросить, это будет происходить? Пока что под этим гипнозом ты оказалась полностью в моей власти. Я теперь могу сделать с тобой все, что захочу. Иди-ка ко мне, чудачка, - и он сделал над ямой какой-то пас.
   Буквально через секунду я оказалась рядом с ним в старом заброшенном доме.
   - Ну что, убедилась. Под гипнозом она. Ты же под этим свом гипнозом не должна была спать? Так?
   - Д-да, - неуверенно протянула я.
   - Тогда почему спишь? - ехидно спросил Панкратов.
   - Я не сплю. Я в трансе, - тихо ответила я.
   - В трансе? Ты уверена? Тогда я что, тоже в твоем трансе? - и он громко рассмеялся.
   - Да, - впервые задалась я вполне логичным вопросом, - что он делает в моем трансе? Я же не должна была засыпать. Не должна? Так что, я все-таки заснула? Обида разлилась во мне горькой отравой. Все, ну совершенно все, меня обманывают. Не должно же быть сна, а я все равно сплю. Ну, что за напасть.
   - Мы всегда будем вместе, - убедительно пообещал Панкратов, усаживаясь напротив меня. - Всегда. И никто не поможет тебе от меня избавиться. Веришь?
   Я пыталась испепелить негодяя взглядом, но взгляд мой оказался таким же слабым, как и возможности Никифора Мифодьевича. Судя по всему, Панкратов был ему не по зубам.
   Я открыла глаза и посмотрела вокруг себя. Меня подташнивало. Голова казалась набитой ватой.
   - Так, - огорченно протянул Никифор, - вы, сударыня, впали таки в гипнотический сон. Странно. С другими пациентами такого не случалось.
   - Я говорил, Никифор, это очень сложный случай.
   - Теперь верю, - удрученно обронил друг моего сомнолога. - Может, ей попробовать самогипноз.
   Мое терпение было на исходе. Что толку в этих ученых мужах, если на практике все их знания не приносят никакой ощутимой пользы. Я выслушала методику введения в самогипноз и пообещала попробовать. Мне страшно захотелось домой. За окнами квартиры Никифора уже сгущались ранние зимние сумерки. Еще полчаса и наступит полнейшая тьма.
  
  
  
   - А ты знаешь, что существует эффект Свенгали? - спрашивал у меня сыщик, заваривая крепкий чай на моей уютной кухне. - Знаешь?
   - Нет, - угрюмо пробурчала я. - Что еще за Свенгали? Мне постоянно морочат голову какими-то заумностями. Скоро смогу защитить диссертацию на докторскую степень странных наук. Мистика просто какая-то. Я только что из эриксоновского транса, который в моем случае оказался гипнотическим сном. До этого я путешествовала по люцидным сновидениям. Теперь еще осталось освоить эффект Свенгали и все будет в полном порядке.
   - Перестань ерничать. Я спрашиваю совершенно серьезно.
   - Я тоже не шучу.
   - Эффект Свенгали, это когда гипнотизер может заставить человека, находящегося в гипнотическом трансе, делать все, что угодно гипнотизеру. Понятно. Так что с гипнозом лучше не шутить. Кстати, та фраза, о которой ты рассказывала. Помнишь, Панкратов сказал, теперь, мол, я могу заставить тебя делать все, что мне угодно. Так вот, возможно это не пустая угроза. Брось свой гипноз и не думай учиться самогипнозу. Кто знает, что из этого получится. С твоей ситуацией шутить опасно.
   - Это точно, - сказала я, глотая горькие слезы.
   - Я тут недавно обратился к знакомым ребятам из МУРа, ну помнишь, мы пытались подключить их к выяснению обстоятельств убийства Панкратова с твоей помощью.
   Я тут же вспомнила наш разговор с циничными сыщиками и горько усмехнулась. Да, конечно, они тогда очень мне поверили. Да положили они на мои россказни, сами знаете что.
   - Так вот, - продолжал меж тем сыщик. - Расследование у них тормознулась, и они решили все-таки проверить твою версию, - я придвинула стул поближе к стулу Дениса и начала ловить каждое его слово с жадностью умирающего в полном одиночестве человека. На слова сыщик не скупился. - Так вот. Они получили ордер на обыск квартиры тетушки Панкратова. Кажется ее зовут Стелла?
   - Да. Зовут ее Стелла и она партнер в бизнесе Ерофеева. А Панкратов был еще и карточным каталой. Он не делился деньгами с Ерофеевым.
   - Короче, - бесцеремонно перебил меня Денис. - Я все это им уже рассказал. Они заинтересовались Ерофеевым. Но ничего доказать пока не могут. А вот у тетушки на кресле, о котором ты говорила, обнаружили следы крови Панкратова.
   - Ура, - заорала я неожиданно даже для себя самой. - Ура! Я же говорила? Говорила, а никто не верил.
   - Ну, согласись, дорогая, вещий сон для следствия не улика.
   - Но ведь обращаются за помощью к экстрасенсам? Обращаются?
   - Ты не экстрасенс, во-первых. Во-вторых, официальные органы дознания не обращаются. Я, во всяком случае, таких примеров не знаю. А на Петровке, на минуточку, я прослужил семь лет. Так-то.
   - И ладно, что прослужил. У меня все совпадает. Понимаешь, что во снах, то и в жизни. Настя, во всяком случае, все подтверждает.
   - Успокойся. Я же не спорю. Но случай у тебя редкий. Возможно, не просто единичный, а единственный.
   - И все равно нужно относиться к таким вещам серьезно. Мы же так мало знаем об этом самом коллективном бессознательном. Слушай, а может, Панкратов там застрял. Застрял и никак не может оттуда выбраться, поэтому и мучает меня. Слушай, - осенила меня новая догадка, - нужно попытаться ему как-то помочь.
   - Как? - угрюмо вздохнул сыщик. - По-моему, тебе нужно капитально отдохнуть от всего этого.
   - Ага, - цинично заявила я, - мне нужно отдохнуть от всего. Допустим, поспать. Увидеть очередной сон с Панкратовым, так сказать, в главной роли. Здорово. Хорошее предложение.
   Сыщик горестно понурил голову.
  
  
  
   На работе все было, как всегда. Календари мы домучили, и получилось в целом неплохо. Во всяком случае, заказчики остались довольны. Шеф вышел на новый виток производственных достижений и сообщил, что теперь нам, то есть его коллективу, все по плечу. Мы намекнули, что лично нам очень многое пока не доступно из-за мизерной зарплаты. Шеф сразу погрустнел и пояснил, что понятие "многое доступно" вовсе не означает неограниченных материальных возможностей. Если жить не по средствам, то и достичь чего-либо нельзя. Мы в свою очередь намекнули, что живем по средствам, а достичь в домашнем хозяйстве ничего не удается. Шеф ответил длинной речью о том, что если мы не можем свести концы с концами, значит, просто сводим не те концы. Здесь мы тормознули и потребовали разъяснений. Шеф несколько смутился двусмысленностью сказанного и перевел разговор на другую тему. Мы огорчились, но спорить не стали.
   Я сидела за рабочим столом и готовила макет рекламы, когда на сотовый позвонила Настя. Пришлось тащиться в коридор под пристальными взглядами девчонок. В коридоре я наскоро пересказа Анастасии все, что со мной случилось за последнее время.
   - Эко тебя, - дружески посочувствовала впечатлительная девушка.
   - Слушай, Насть, нам надо постараться как-то помочь Панкратову.
   - А как? - спросила моя собеседница. Надо сказать, что она проявила к этому вопросу куда больше внимания, чем ранее мой сыщик. Женщина она и есть женщина.
   - Может, нам службу в церкви заказать? - предложила я.
   - А, может, и службу заказать, и к экстрасенсам обратиться? - в свою очередь предложила Анастасия.
   Я тяжело вздохнула. Ну, не верю я всяким колдунам да гадалкам. Нет, они очень даже воздействуют на нашу судьбу, только вот каким образом? Кто знает. Поэтому, посовещавшись, мы решили написать поминальные записки в церкви.
   Поминальные записки мы написали в церкви на Шабаловке, помолились за Панкратова Богородице и стали ждать результатов.
   На следующий день после работы дома меня ждал сюрприз. Войдя в квартиру, я застала там двоих. Первым был мой сыщик, угрюмо оседлавший стул на кухне, вторым же я числю еще одного парня. Мужчины вяло пили чай и перебрасывались настороженными взглядами.
   - Ты его знаешь? - сразу озадачил меня Денис, указывая на молодого человека пальцем. Я присела на стул и принялась пристально разглядывать незнакомца. И чем дольше его разглядывала, тем все более знакомым он мне казался. Наконец, я пришла к некоему выводу:
   - Слушай, ты так похож на Сережу Лапина. Ты же в соседнем классе учился? Боже, сто лет тебя не видела. Как ты?
   - Ну, это ты его сто лет не видела. А он у твоего подъезда уже не первый раз топчется. Тебе чего здесь нужно? - грозно спросил Денис у Сергея.
   - Ребят, вы чего? Ну, извините, я же не знал, что у тебя есть парень. Ты мне всегда нравилась. А тут несколько месяцев назад встретил тебя в метро и снова влюбился. Понимаешь. А подойти боюсь. Вот иногда стоял возле подъезда. Поджидал. Думаю, спрошу, есть ли у тебя парень. Теперь вижу, есть. Так что ничего страшного. Я же не собираюсь тебе мешать.
   - Еще бы ты стал ей мешать! - зло выпалил Денис. - Мы боялись, что за ней кто-то следит. Я имею в виду с криминальной целью. Думать надо. Не маленький. Хочешь возобновить знакомство, так возобновляй. Нечего под окнами шляться. Правда, сейчас ты уже опоздал, мужик. Ну, ладно. Иди себе. Мы тебя прощаем.
   Сережа ушел и я недоуменно смотрела на Дениса, силясь все связать воедино.
   - Так значит, за мной следил он?
   - Судя по всему, да. Во всяком случае, будем на это надеяться. И много у тебя еще таких одноклассников? У вас что-нибудь было?
   - Если бы было, бестолочь такая, он бы у подъезда меня не поджидал. Сразу бы в дверь позвонил, - и я быстро ушла в комнату. Тоже мне, Отелло выискался.
   На следующий день Денис пригласил меня прогуляться. После работы, чтобы снять, как он сказал, остаточный стресс. Какой именно "остаточный", толи от свидания с одноклассником, толи сновиденческий -- этого не уточнил. Ну, и ладно. Погода стояла тихая. На небе ни облачка, хотя какие зимой облака, скорее, свинцовые тучи. Смеркалось очень быстро и вскоре совершенно стемнело. Мы шли по аллее старого парка и молчали. Разговаривать было не о чем, да и не хотелось. Мне вдруг стало очень спокойно, словно ситуация с Панкратовым окончательно прояснилась и больше он мне сниться не будет Никогда.
   Две недели Панкратов не снился. Видимо, прогулка по парку и на него имела некое воздействие. Я ожила и начала радоваться. Сначала робко, потом все больше расправляя крылья. Ну, сколько можно мучить вашу покорную слугу. Вечерами мы с Денисом садились перед телевизором и включали записи старых фильмов. Это были комедии с Пьером Ришаром, Дю Фюнесом, Бельмондо. Веселая и беспечная игра актеров успокаивала. За окном вечер распускал белым огромным цветком очередной снегопад или кто-то незримый просыпал звезды на "потолок" города. В комнате было тепло и уютно.
   В тот вечер я сидела дома одна в ожидании сыщика, который задерживался на работе. Удобно угнездившись на своем верном диване, я укуталась в плед и раскрыла книгу с детективами Агаты Кристи. Вечер обещал быть добрым. Шестирожковая люстра исторгала из всех плафонов яркий праздничный свет, который, падая на пол, уютно растекался по ковролину, сторонясь тенистых мест и преданно загребая в свои объятия мое настроение. Мерно тикали большие настенные часы с маятником. Предмет моей гордости, который я приобрела на последние гроши год назад и потом долго не могла свести концы с концами. Те самые концы, которые называются острая нужда, и про которые шеф отзывался так неодобрительно. Я увидела эти ходики в антикварном магазине и не смогла пройти мимо. Нет, сначала я прошла, потом возвратилась, постояла рядом с ними полчаса и снова прошла мимо и снова возвратилась. На второй день беспрерывных раздумий о ходиках решилась. Выгребла всю свою заначку на черный день, прибавила к ней то, что осталось на белый день, то есть на еду и прочие необходимые траты, и купила вожделенный часы. Потом перебивалась целый месяц в хлеба на воду, но часы стали в моем доме той отдушиной, которая помогала скрашивать довольно серые будни. Особенно зимой. В минуты острого одиночества, я сидела на любимом диване и разглядывала причудливо разукрашенный циферблат, резные стрелки, затейливо выведенные цифры. Ходики стали частью моей жизни. Ее украшением и утешением в час беспричинной грусти. Правда, последнее время мне стало не до ходиков. Во-первых, в моей жизни появился сыщик, и львиную долю внимания я теперь посвящала ему. Во-вторых, в моей жизни появился Панкратов и оставшуюся часть внимания я, хоть и не по своей воле, отдавала ему, пропади он пропадом. Ходики осиротели. Они тоскливо висели недалеко от окна и тикали, тикали, тикали. А что еще могли себе позволить? Только тикать и тем изливать комнате "душу". Сейчас они тикали очень даже весело. В унисон с моим настроением. Я нашла, наконец, время, чтобы снова ими полюбоваться.
   Так вот, я читала Агату Кристи, слушала ходики и, отвлекаясь от текста, бросала взгляд на изящные стрелки часов. Мы блаженствовали, и этот голос никак в наше настроение не вписывался.
   - Читаешь? - спросили хрипло из угла, противоположного ходикам.
   Я вздрогнула от неожиданности, выронила книгу из рук и почувствовала, как тревожно забилось мое несчастное сердце.
   - Тебе то что? - грубо спросила обладателя голоса, и он не преминул материализоваться.
   Панкратов стоял у окна и хмурился.
   - Зачем пришел? - спросила его я.
   - Соскучился, - оскалился он в кривой усмешке.
   - А мне без тебя не скучно.
   - Вижу. Ты что, записочки в церковь обо мне носишь?
   - По моему, тебе нужно помочь. Тебя явно небеса отторгают. Я не права?
   Панкратов сразу как-то сник, сгорбился, словно усох.
   - Права. Не принимают. Слишком много грешил.
   - Так ты покайся. Легче будет.
   - Пытаюсь, но не получается, - Панкратов толи всхлипнул, толи горько вздохнул.
   - Так ты, поэтому меня преследуешь? Надеешься с моей помощью получить прощение? Напрасно. Здесь я мало что могу. Тебе самому нужно как следует над этим вопросом подумать. Службу в церкви мы по тебе закажем, поминальные записки носить будем. Родственников твоих к этому делу подключим. Только и тебе нужно о себе позаботиться. Покайся или как там у вас это принято.
   - Я того, хочу сказать, где Кольку зарыл. Его ведь не нашли. А раз не нашли, значит, и не похоронили. Ты уж сделай так, чтобы все было по правилам. Ладно, по вашим нормальным понятиям. Прожили мы с ним черти как. Да! Что уж теперь говорить. Все не по-людски у нас было. Жили, как звери и сдохли точно так же.
   - Кто же тебя убил, Денис? Этот человек должен ответить за убийство. Если хочешь знать, это тоже по нормальным понятиям.
   - Да, ладно, что уж теперь, смотри, - Панкратов резко шагнул в мою сторону, я инстинктивно вжалась в плоть теплого дивана и мгновенно перенеслась в квартиру тетушки Панкратова.
   В ней сидели двое: Панкратов и Ерофеев. Они сидели в креслах друг против друга, вперив полные ненависти взгляды в глаза соперника.
   - Ну что, щенок? Опять гадишь? Я же сказал, чтобы больше на разувал моих клиентов. Или если обираешь, то делись. Где деньги, козел?
   - Сам козел. Где деньги тетушки? Где? Все присвоил, а на меня когти точишь. Я к ее деньгам тоже, между прочим, отношение имею.
   - Это, какое же у тебя к ним отношение? На наследство надеешься? Так наследовать уже нечего. У твоей Стеллы теперь за душой шиш, да ничего, - и Ерофеев зашелся в гнусном смехе. - Я ободрал ее, щенок, как липку.
   - Что? Что ты, паразит, сказал? Ободрал? Это же мои деньги! Я же глаз уже на них положил.
   - Ты глаз, а я кое-что другое, - и Ерофеев опять гнусно засмеялся.
   Лицо Дениса потемнело и не предвещало ничего хорошего.
   - Я убью тебя, мразь, убью, как Кольку убил. Мне теперь все равно!
   - Так это ты своего другана грохнул, гнида. Ну, да мне все равно. Я закладывать тебя не буду. Плевать мне на такое дерьмо, как вы.
   - А сам-то ты кто? Разве не дерьмо?
   - Ты хлебало-то свое закрой, цуцык.
   - Сам закрой, мразь.
   - А вот это вот видел? - и Ерофеев выложил на журнальный столик длинный блестящий нож. - Отведать не хочешь?
   - А ты попробуй, - бесстрашно обронил Панкратов. - Попробуй и увидишь кто кого.
   В эту самую секунду Ерофеев метнулся в сторону соседа, и глаза Дениса остановились. Он сидел в кресле, схватившись за грудь, тщетно пробуя вздохнуть, но у него не получалось. Из-под его судорожно сжатых на груди пальцев, щедро сочилась кровь. Я закрыла ладонями глаза и проснулась.
   - Снова, - была первая мысль, пришедшая в голову. - Снова вернулись сны. Ну, сколько можно!
  
  
  
   С Настей мы встретились в кафе на следующий день ближе к вечеру. Настроения ни просто не было, в сознании гвоздем засел страх. Вещие сны, как проклятие, гнули душу к земле, не оставляя времени на просто жизнь для себя и во имя близких мне людей. Чужой человек заполнял судьбу страстями и обидами. А меж тем, огромный город жил на полную катушку и плевать на меня хотел. Пялился на людей горящими "глазами" окон, тянул во след за ними руки ветров и никогда не сочувствовал. Никому. Холодный город с замороженной напрочь душой. Он никогда не оттаивал. Даже летом.
   Как и в прошлый раз, я рассказывала, Настя молча слушала.
   - Позвоню его родственникам, - заключила она после моего рассказа, - позвоню его родственникам и все расскажу. Буду молиться за его душу. Обязательно. Слушай, а он успел рассказать, где похоронил Николая?
   - Нет, не успел. Но знаешь что?
   - Что?
   - Я почему-то это знаю.
   - И где?
   - У тетушки на даче. Недалеко от избушки. Место покажу точно, но откуда знаю, сказать не могу. Просто знаю.
   - Может, он все таки успел каким-то образом с тобой этим поделиться?
   - Удивляться не буду. Все может быть, но одна туда не поеду. Пусть подключается мой сыщик вместе со своими друзьями.
   С Денисом поговорила дома. Рассказала о нашей беседе с Настей и о том, что надо бы проверить, права я в своем предвидении или это ошибка. Долго раздумывали, как же быть. С одной стороны, все это сплошная мистика, недоступная для людей в нее не посвященных. С другой, проверить нужно, потому что слишком часто мои прозрения совпадают с действительностью.
   Сыщик вместе с ребятами с Петровки на дачу поехал, прихватив, естественно, меня, как главного виновника события. МУРовцы долго не хотели верить в достоверность полученных во сне сведений, но так как мой Денис в свое время тянул вместе с ними лямку служения закону и порядку, то все-таки поехали. Мне было сильно не по себе. Это если мягко сказать. И не просто мягко, а очень так мягонько. Короче, у меня от страха тряслись поджилки. Во-первых, само по себе это событие не из приятных. Искать труп убитого человека, это вам не встречаться с любимым под луной. Во-вторых, а если ничего не найдем? Что скажут мне все эти сыщики. Даже если не мне, то обо мне Денису? То-то и оно. Приятного мало, и не только для меня. По сути, я еще и своего сыщика подставляю. Ну, да волков бояться в лес не ходить. А я люблю прогуляться в лесу. Иначе, назвался груздем, полезай в короб. Вот мы в этом коробе, точнее, в старенькой дребезжащей на все лады Газеле, и неслись по Симферопольскому шоссе. Неслись довольно споро, а я все время переживала за автомобильчик. Не дай бог, развалиться на ходу от тряски и скорости, к которой явно не приспособлен. Но, похоже, по последнему поводу переживала только я. Ребята на скрежетание чуда отечественного автомобилестроения не обращали ни малейшего внимания. Они трепались о какой-то ерунде мало понятной мне, но очень занимающей остальных. За окном проплывали леса, в которых "по пояс" в снегу стояли белоствольные березы. Поля, залегшие под белой тяжелой шубой, отдыхали от летних забот, накапливая силы для нового рывка к урожаю. Тяжелое серое небо не предвещало ничего хорошего. Во всяком случае, поднять настроение в таком антураже невозможно. Часа через полтора бесконечного бултыхания в кузове микроавтобуса, мы, наконец, прибыли на тетушкину дачу, точный адрес которой накануне получили из ее уст шустрые оперативники.
   Избушку я узнала сразу. Вот она, эта избушка. Точно такая же, как в моих снах. Только стоит не в лесу, а внутри дачного участка у самого забора . Но за забором сразу же начинается лес. Получается, в моих снах избушка словно "погулять вышла". Так сказать, получила временную свободу от заточения. Я точно знала, за ее задней стеной, чуть наискосок стоит куст смородины, а еще в полуметре от этого куста к забору и будет место погребения несчастного Николая. Но одно дело знать, совсем другое -- осуществить задуманное. Участок утопал в снегу. За зиму вокруг избушки намело столько снега, что вряд ли я смогу определить, где почивает в зимней спячке этот самый куст смородины. Хозяйка вяло реагировала на наши поиски. Дело в том, что она смертельно обиделась еще на сам факт обыска ее квартиры. Раскопки на даче ввели несчастную Стеллу в состояние стойкого ступора. Она отказалась с нами сотрудничать и объяснялась исключительно жестами. Да и право, что за мелочь. Оперативники люди не избалованные. С ними общайся хоть азбукой Морзе, они все равно поймут. Поэтому, вытребовав у Стеллы пару лопат, по движению ее пальца определив их местонахождение, сыщики целеустремленно взялись прокапывать к избушке узенький проход. Повинуясь моим указаниям , они прорыли туннель до задней стенки строения, остановились и молча уставились на меня.
   - Там должен быть куст смородины, - отрапортовала в свою очередь я, внося в поиски свой посильный вклад.
   Теперь все перевели взгляды на хмурую Стеллу. Та стояла, подобно греческому изваянию и не издавала ни звука.
   - Нам что, все здесь перерыть?! - гаркнул старший.
   Стелла несколько оживилась и покинула, наконец, открытую веранду.
   - Куст вот здесь. Под снегом, - ткнула Стелла указательным пальцем в сугроб. Ребята снова принялись копать. Вскоре показался куст.
   - Полметра в сторону забора. Там, - поспешила я упредить вопрос.
   Мужики, не останавливаясь, развернули раскопки в указанную сторону.
   Вскоре они начали вгрызаться лопатами в мерзлую землю. Я отошла подальше и тревожно переступала с ноги на ногу. Все молчали, словно набрав воды в рот. Стояла безветренная тихая погода. Поникшие березы, выглядывали из-за забора, пытаясь, толи удовлетворить свое любопытство, толи скрасить нашу печаль. Мужики притомились. Отдохнув, снова взялись за лопаты. Еще минут через двадцать кто-то из них тихо произнес:
   - Вот он. Дальше давайте осторожнее.
  
  
  
   Домой мы возвратились совсем поздно. Плечи давила гнетущая тревога. Я, конечно, понимала, что сны мои исключительно вещие, но сыщики верить в это отказывались. Они намекали, пока только намекали, что я, по их мнению, как-то задействована в этом убийстве. Денис отбивался от бывших коллег, как мог. Наконец, нас оставили в покое, вытянув из меня все мои сновиденческие похождения. Утешало лишь одно, после найденного трупа, местоположение которого я выведала во сне, они уже не относились излишне цинично и к остальным моим сведениям. Я так поняла, что теперь Ерофееву не поздоровится.
   Мы сидели вместе с Денисом на моем любимом диване и смотрели старое черно-белое кино. Когда-то, еще в детстве, я любила смотреть его вместе с отцом. Мы усаживались в кресла перед телевизором с какой-нибудь вкуснятиной в тарелках и смаковали жизнь на полную катушку. Я уже три года живу отдельно от родителей, и давно к этому привыкла. И вот снова, как в детстве, я и самый дорогой для меня мужчина, мы сидим вместе перед телевизором, и на маленьком журнальном столике стынет в тарелках вкусная еда. Сейчас мы ее попробуем. Сейчас.
   Мне перестали сниться вещие сны. Совсем. Сначала я считала, что это просто временная передышка. Но проходили дни и недели, незаметно пролетели два месяца, а во сне я видела только свои личные воспоминания или сущую ерунду. Я ожила, похорошела, повеселела и окончательно влюбилась в своего сыщика. На восьмое марта он подарил мне колечко и сделал предложение руки и сердца. Девчонки меня поздравили. Потом снова поздравили, потом мы все отправились праздновать предстоящее событие в ближайшее кафе и Анька Акиньшина, опьянев сильнее остальных, все время пыталась выведать у меня секрет успеха у мужчин. Я же, в свою очередь, никак не могла понять, при чем здесь мужчины во множественном числе, если мой успех распространяется только на одного из них. Только на одного.
   И другого - мне не нужно.
  
  
  
   Кстати, спустя некоторое время я, наконец, познакомилась с его сестрой. С той самой, которую я должна была некогда заменить Денису на деловой встрече. Она работала в Германии, представляла интересы одной российской фирмы. Что за фирма и какие именно у нее там интересы, мы не обсуждали. А вот по поводу давнего таинственного предложения сыщика прошлись основательно. С горем пополам выяснили, что никакой деловой встречи тогда у Дениса не было, просто молодой человек решил таким образом завязать со мной отношения. Проще ничего не придумал. Да уж, что теперь об этом говорить.
   Работаю я все там же. Шеф недавно расширил фирму и теперь у нашей бухгалтерии появилась настоящая комната и мы бегаем туда поболтать да посмеяться, потому что шеф к бухгалтерам заглядывает гораздо реже, чем к нам. Анька, в конце концов, нашла нового ухажера и мы очень этому обрадовались. Может, хоть немного успокоится и перестанет донимать своими проблемами. Эльмирка уволилась. Будет аккомпанировать на репетициях в балетном классе. Говорит -- нужно восстанавливать руки, а то с нашей рекламой совершенно разучилась играть. Хотя, я думаю, если что-то умеешь, то "разучиться" невозможно. Подтянет технику, позанимается с педагогом и еще сыграет Чайковского. Она сыграет, мы послушаем и устроим бурные авации. Во всяком случае, попросили Эльмирку время от времени звонить и держать нас в курсе продвижения ее карьеры. Кто знает, наступит время и мы гордо расскажем какой-нибудь газетенке о том, что несколько лет работали рядом с такой талантливой пианисткой. Кто знает.
   С Настей пересекаюсь не часто, слишком тяжелые воспоминания нас связывают. Иногда вместе заходим в маленькую церковку возле метро Октябрьская, ставим свечки, заказываем службу и поминаем несчастного Панкратова.
   С Аристархом я теперь дружу. Встречаемся иногда за чашечкой чая и ведем неторопливую беседу обо всем. Обо всем и обо всех. Сомнолог еще надеется, что мои вещие сны возобновятся. Конечно, как он говорит, пусть это будут сны не о Панкратове, его нам больше не нужно, тут мы едины, а о ком-нибудь другом. Видите ли, мои сны очень помогли Аристарху в развитии его научных идей. Мало того, идеи за счет моих снов начали двигать и другие. Например, известный нам Никифор Мифодьевич. Он до сих пор рвется поработать с моим подсознанием, но я его не пускаю. Ни к себе в гости, ни в свое подсознание - там уже вдоволь потоптались более расторопные особи. Впрочем, совсем недавно мне приснился очень странный сон...
   Я стояла на крыльце незнакомого загородного дома. Это был не особняк, скорее, летний домик. Надо мной растилалось, ведь можно так сказать, бескрайнее небо. Нет, лучше так, надо мной возносилось прозрачное небо и макушки берез поддерживали нежными ладонями солнечные лучи. Ощущение безграничного счастья, для которого не было причин, но которое от этого не становилось меньше, заполняло всю мою душу. И вдруг...
   Вот именно. И вдруг я поняла, что рядом со мной сидит совершенно незнакомый человек. Он раскачивается в такт каким-то своим мыслям и бормочет под нос едкие фразы с весомыми, как гири, матерными словами. Я решила сделать замечание, но не смогла вымолвить ни слова. И тогда поднялась со своего места, приблизилась к человеку и оказалась в маленькой квартирке. У окна на старом продавленном диване сидела немолодая женщина и нервно всхлипывала.
   - Разве тебе не стыдно, - сквозь слезы шептала она. - Как тебе не стыдно, Володя, ведь она так нуждалась в твоей помощи. А ты... Ты посмел просто уйти?
   Женщина разразилась новыми рыданиями, а я насторожилась. Что-то мне все это напоминало. Впрочем, долго плутать в догадках не пришлось. Дверь в комнату отворилась и в проеме с радостной улыбкой застыл Аристарх.
   - Ну что, Лизонька, золото мое, опять вещие сны? - он радостно потер ладони и мяукнул, как наевшийся сметаны кот.
   - Еще чего! - горестно произнесла я. - Даже не рассчитывайте. Больше этот номер не пройдет. Мне не нужны чужие проблемы.
   Проснулась в холодном поту и долго не могла успокоиться. Опять. Началось. Неужели - вещие сны? Нет, с меня довольно. Не хочу ни люцидных сновидений, ни эриксоновских гипнозов, ни эффекта Свенгали. Ничего этого не хочу. Категорически. Денис долго меня успокаивал и обещал, если что, вмешаться самым решительным образом. Правда, что он сможет сделать, если через пару дней я увижу продолжение неблагодарных поступков Володи. Что? Да, ровным счетом, ничего.
   А за окном уже весна. Ранняя. Такая робкая, что хочется протянуть ей навстречу руку, встряхнуть ею нетерпеливо и спросить: "Ну, где ты там заплутала? Поторопись, а то заждались совсем".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"