Аннотация: Тренировочный текст к "Игре-2013" Обещал Варваре Клюевой. Сделал как мог. Буду дорабатывать, подсказки роскошные - грешно пренебрегать...
Солнце клонилось к закату, когда крепкий мужчина средних лет вышел из леса. Его плечи огружала туша козлёнка, поэтому он направился к хижине, что стояла в тени кокосовых пальм, хотя то был уже не его дом. Пляжный шалаш, где последние месяцы ночевал Шкипер, вырисовывался неподалёку на фоне океана. Пусть вождь прав, после первого урагана шаткий приют придется восстанавливать, точнее, строить заново - овчинка стоила выделки.
Сон под шум берегового наката, ветерок с запахом моря, шуршание песка под лапками крабов или черепах - разве плохо? А времени и сил на ремонт не жалко. Чем особенно-то заниматься на острове, который представлял собой осколок рая, утраченного первой человеческой парой? Столько еды росло, бегало и плавало в такой доступности, что лишь безнадежный лентяй умер бы здесь с голоду. Хотя перегружать себя работой смысла не было, каждый островитянин поневоле выбрал занятие по душе, спасаясь от скуки.
Например, традиционный промысел. Бросил сеть на часок - и готовь кефаль, окуня, креветок или омара. Но это скучно! Мужчины сочли достойным занятием охоту на глубокой воде, за рифом, куда их жёны не ходили. Там водились акулы, не говоря уж о коварных барракудах. Эти хищницы существенно поднимали рейтинг добытчика. Шкипер попервости несколько раз принял участие в общей забаве, даже победил вождя, когда спрыгнул на обмелевший при отливе ровный участок рифа и сноровисто приколол с него небольшую белоперую акулу.
Но каноэ себе делать не стал, как двое других белых островитян, а при редкой необходимости обычно брал лодку вождя, самую просторную - Матайо сразу оценил умение бывшего старпома ходить под парусом. "Акульими состязаниями" Шкипер пренебрёг, потому что в бытность военным пловцом и не с такими хищниками досыта наобщался. Охота да благоустройство острова ему нравились значительно больше. Выделанные козьи шкуры, может, и не нужны в таком климате, но от свежего мясца пока никто не отказывался. Водоем, который он выдолбил, осталось только хорошенько заилить. А что мужчины над ним потихоньку посмеивались, мол, бабье дело копаться в земле - так придёт сезон дождей, скопится пресная вода, вот и поглядим, насколько она вкуснее солоноватой из колодца!
Эти, не воспоминания, а так, мыслишки, словно скомканные страницы, проносимые окольным вихриком, оставили бывшего старпома, едва он добрёл к хижине Изабеллы и скинул ношу с плеч. Девушка не отозвалась на оклик. Пришлось постучать по опорному столбу. Молчание. Шкипер отодвинул сплетенную из пандануса занавеску и замер: "Куда она делась?"
Он унял биение сердца, принялся методично осматривать пол, стены, единственную мебель - этажерку из бамбука и койровой нити. Створка маленькой тридакны, заполненная ароматной белой массой, стояла на месте. Эту зубную пасту Шкипер готовил почти неделю, растирая в каменной ступке и смешивая со многими компонентами прокаленные в костре раковины конусов. Постель - заправлена. На первый взгляд, всё в порядке, разве что со стены исчезла сумочка затейливого плетения, которую тайком от жены подарил-таки Крис. И нет зеркальца, поднесённого Бертом, то есть - зажигалки "Зиппо", с одного бока отполированной до блеска.
- Прихорашиваться будет, - кольнула Шкипера тревога. - На свидание? И мне ни слова. Ой, балда, говорил же, опасно!
Основания для беспокойства существовали. За месяц жизни в общине Изабелла получила много предложений. По восходящей - от непритязательного "займёмся сексом" до серьёзного "давай поженимся". Каждый предлагал, кроме Шкипера, который один не потерял голову. Он сразу взял растерянную девушку под покровительство, отдал ей свою хижину, сам перебрался в расширенный пляжный шалаш. И относился к ней, как старший брат, часто баловал маленькими, но полезными подарками вроде самодельного зонтика от солнца или зубной пасты, и остерегал от необдуманных поступков. Как этот - отлучка невесть куда и без предупреждения!
- Куда тебя черти понесли, - думал Шкипер, подбегая к пальме, оборачивая верёвку вокруг себя и ствола, - гадай теперь!
Он откинулся назад, натянул спиной петлю, упёрся ногами в ствол, распрямил их, рывком передвинул верёвочное кольцо вверх. И полез, споро повторяя движения. На верхушке оторвал несколько орехов, сбросил - раз уж забрался, то с максимальной пользой! - осмотрелся. Коралловый остров вырос на вулканической основе, и лесистая горка заслоняла существенную часть берега, но всё же больше двух третей удалось окинуть взглядом. Песчаный берег казался безлюдным. Возле хижины Берта на грядке рылась женщина.
- Тереза? Почему-то не в обычной плетёной юбке, - отметил Шкипер, - а в платье.
Солнце катилось к закату и слепило - пришлось прищуриться. От рифов возвращалось лодка. Одна. В полдень с горы Шкипер видел два каноэ, шедщие в сторону глубокой воды. Первая тогда сразу подняла треугольный парус, ловя слабый попутный ветерок, но вторая, маленькая, замешкалась, отставая. Именно размер и неуклюжесть заставили Шкипера улыбнуться тогда и сейчас:
- Эх, Крис! Куда тебе с вождём состязаться?
Даже последние две недели, со сломанной ногой, старший абориген ловил рыбу, как никто другой, исключая лишь сына. Но тот не любил состязаться, не в отца и не в мать пошёл характером. Правда, Крис порой плавал вслед за Руи, устраивал себе односторонние состязания. Даже хвастал, дескать, побеждал. Врал, само собой. Никудышний "лодочник" и крайне скверный добытчик мог надеяться на чудо. И всегда - напрасно. Зато его практичная Сара, судя по лёгкому дымку у их хижины, на улов не рассчитывала. Она мелькнула рядом с диким бананом, сорвала два листа и снова исчезла за хижиной.
- Таро запекать? Рановато, ему до берега и от лагуны ещё с полчаса, не меньше.
Шкипер без особой надежды осмотрел весь океанский простор. Как всегда, вот уже почти год, горизонт, если можно так назвать неразличимо мутную даль - пустовал. Их остров оказался в стороне от традиционных путей, а любопытные и опрометчивые мореплаватели, типа них, "новых робинзонов", видимо, перевелись. Пустота, заполненная водой, окружала этот удалённый микронезийский остров. Даже паршивого клочка земли не было рядом с удельным владением Матайо.
Шкипер нашёл взглядом тропинку к усадьбе "владыки" острова. По обычаям кирибати официального главу следовало величать "Нанмарк-Лаплап-Пилун ко винау Мэттью" и церемонно приветствовать при встрече:
- Кам на маури, ваше Величество!
Плюс полный титул, вместо короткого "Маури!", то есть "Привет!", как принято сейчас. Упрощения ввели новые обитатели острова, причём сразу. Аборигены - Руи с моложавыми родителями, Матайо и Акинети - в первый же вечер получили укорот от "кораблекрушённых". Это не выглядело "дворцовым переворотом", отнюдь, лишь приведением к цивилизованным нормам поведения. Естественно, сначала силой, которая мгновенно отрезвляет и самоуверенных и "отмороженных". Когда сын вождя, Руи, возжаждал секса и поволок в свою хижину Терезу, то мгновенно схлопотал по зубам от её супруга Берта.
Силенкой "чёрный" превосходил "белого", но боксировать не умел и вынужден был защищаться. Семейка царька кинулась на защиту наследного принца, да не тут-то было! Сара знатно оттаскала за курчавые волосы мамашу наглеца, довольно мускулистую даму, Шкипер ловко "заломал" сильного и рослого вождя на болевой приём. Два "запасных игрока" белой расы, Мичман и Крис, пусть и хилые физически - обеспечили моральную поддержку.
По итогам убедительной победы аборигены и новосёлы расселись в круг и провели переговоры, которыми дирижировал Шкипер. Всё-таки, старший помощник капитана! С тех пор на острове царил худой мир, в полном соответствии с поговоркой. И даже день, когда на берег выбросило Изабеллу, не стал катастрофой. Вот жизнь мужчин - да, существенно усложнилась.
Все они, начиная с ничтожного Мичмана и кончая мускулистым красавцем Руи, в том числе и женатые - "запали" на светловолосую фею. Уже к вечеру вождь и Крис испортили отношения с жёнами. В результате физиономия Матайо украсилась глубокими царапинами от ногтей Акинети. Сара вразумила малорослого супруга"фонарём", лишь Тереза и Берт никак не проявили себя.
Потом страсти немного улеглись. Во многом благодаря заступничеству Шкипера. Вот только островитяне почему-то расценили естественное для русского мужчины поведение - защитить слабую девушку - не как джентльменский поступок. Видимо, опять сказалась разница в менталитетах. Они, да и сама Изабелла, сочли старпома опекуном, немощным в плане секса. И началось!
Первую ласточку изобразил Руи. Гигант пришёл просить руки девушки в первый же вечер. Он не намеревался завоёвывать её сердце, а последовал логике патриархата. Шкипер мало что понял из скороговорки аборигена и позвал мамашу Акинети. Перевод на пиджин-инглиш, сделанный сорокалетней островитянкой - оказался намного понятнее. Наследный принц выслушал правила цивилизованного ухаживания, но не понял. Или понадеялся на успех первобытного метода - за волосы и в постель, для чего ночью прокрался в хижину Изабеллы. Её визг разбудил Шкипера, который примчался из своего шалаша нагишом, зато быстрее, чем Руи успел овладеть девушкой.
Наутро Акинети разбудила старпома причитаниями. Она верещала так страстно и пронзительно, что вынудила-таки его на длинный разговор. Шкипер пообещал не применять силу к сыну вождя, если тот уймётся и прекратит домогаться белых женщин. Руи потом, спустя пару недель, подтвердил свое согласие кивком. Говорить он смог много позже, когда залечил сломанную челюсть и ребра. Бедолаге пришлось почти месяц питаться исключительно молоком. Акинети двух коз из своего стада переселила в загон, которой Матайо пристроил к хижине сына. Руи сам их доил, когда хотел есть, и скоро перевел обеих в хижину. Видимо, пристрастился к молочной диете.
Других покушений на честь Изабеллы не последовало. И всё же Шкипер решил сейчас же посетить сына вождя, как главного подозреваемого. Потирая исцарапанные руки - тренировать надо навыки лазания! - он заспешил в сторону его хижины. Та стояла на отшибе, за купой диких банановых зарослей. А вот собственность Берта располагалась совсем рядом с тропинкой.
И Шкипер свернул - задать пару вопросов. Тереза мурлыкала "And I will always love you", продолжая копаться на грядке. Муж фальшивил "Love Of My Life", сосредоточенно плюща скалкой табачные листья. Несколько готовых самодельных сигар сохли в обвязках. Не отрываясь от дела, он хохотнул:
- Твоя Изабелла заявилась к Мичману. Часа три назад. Когда я ей сказал, куда мальчишка делся, она не въехала. Дура. Не разбирается в мужчинах...
- Не понял, - насторожился опекун, - что значит "не разбирается"?
- А то и значит.
Тереза оказалась словоохотливее:
- Он перенёс вещички к Руи. Вчера вечером, собрали всё и унесли. Ой, там вещей кот наплакал, ты же знаешь! Мальчик собой совершенно не занимался, жил без женской руки...
Озадаченный Шкипер все-таки спросил супругов Беноу, что у них за праздник, почему оба такие веселые? Тереза покраснела, а Берт торжествующе и загадочно поставил точку:
- А вот!
*
Такое заявление требовалось осмыслить, и старпом наскоро перебрал возможные поводы для веселья четы. Знал он немного, потому что с Бертом отношения не сложились. Бывший рэгбист счёл себя самым сильным и попытался было помыкать Крисом и Мичманом. Но Шкипер заступился, а на окрик: "Хочешь, чтобы я тебе надрал задницу?" спокойно ответил: "Начинай". Такое поведение озадачило американца, и в драку он не полез, хотя на общих собраниях всегда демонстрировал независимость и строптивость. Хамоватый янки при всех сделал Изабелле предложение перейти в его бунгало. Прилюдно и получил отказ, после чего направился к пляжной хижине:
- Шкипер, выходи, дело есть, - после чего уверенно высказал оскорбительную для собеседника догадку. - Неважно, что ты импотент, если раньше мог, значит, поймёшь меня, как мужик мужика. Ты это, повлиял бы на Снежку, а? Пусть ко мне идёт! Я обижать не буду.
- Снежка, это Изабелла, что ли? У тебя жена уже есть, - резонно возразил Шкипер. - Зачем вторая, мусульманин, что ли? Или Терезу отдашь Руи?
- Разбежался! Я её люблю, мою Терру - нежно констатировал Берт, - и бросать не хочу. Она будет, как бы, старшей женой. А Снежка, - он мечтательно закатил глаза, - я всегда мечтал о блондинке! Ух! - и причмокнул, - ты пойми, сколько свининки не ешь, а говядинки захочется...
Шкипера вдруг обуяла злость на этого грузного американца, который возомнил себя султаном и раскатал губу создать гарем. Слова вырвались сами:
- Лучше я для тебя тоже пару козочек поймаю!
Берт вскочил, пожирая противника глазами. Он выглядел гораздо мощнее, но жилистый Шкипер уже дважды показал себя незаурядным бойцом, и драка опять не состоялась. А назавтра Тереза перехватила опекуна Изабеллы в лесу, улучив момент, когда муж отправился за акулой.
- Я умоляю, отдайте ему Снежку. Он выглядит, как могучий мужчина, но... У него проблема, из бурной юности... Дома, в Чикаго, мы для стимула смотрели порно или приглашали девочек. Он заводится на зрелище секса... Понимаете, ему хочется сравнивать другую партнёршу со мной... Поэтому мы хотели там шведскую семью... Не успели, а здесь... Он не может, он изводится от бессилия. А каково мне? Невостребованной? Я заболела...
Стройная, лет тридцати, женщина, с крепкой грудью, которая интригующе оттопыривала плетеный топ, выглядела очень привлекательной. Обнажённый живот с глубоким пупком, выраженная талия, крутые бедра, обтянутые плетеной же юбкой, мелкие отверстия которой выдавали отсутствие нижнего белья - всё подтверждало правоту её слов. Да, такая должна понимать толк в любовных играх! Но сейчас она умоляюще протягивла руки и раскрывала перед старпомом ладони, как бы выпрашивая милость, а выразительные карие глаза полнились слезами. Шкипер подавил в себе непозволительные мысли и жалость к несчастной женщине:
- Тереза, вы спятили, - он потряс её за плечи, - вы хоть понимаете, о чем говорите? При чём здесь Изабелла, если Берта на одну вас не хватает! Нужен секс? Так найдите себе любовника. Вон, Мичман, Руи, мухой прилетят, только намекните!
Отпрянув, та отрицательно покачала головой, разрыдалась и убежала.
С тех пор супруги Беноу со Шкипером старались встречаться как можно реже. А лица их всегда выглядели кисло, отнюдь не как сегодня. Он кивнул довольной чете и вернулся на тропинку.
- Песни о любви, хорошее настроение, - в голове крутилось смутная догадка, постепенно превращаясь в такую уверенность, что он до скрипа стиснул зубы. - Неужели? Ой, нет, не может быть!
Возвращаться было глупо и несвоевременно. Всё-таки следовало сначала допросить Мичмана и Руи, а потом уже задавать вопросы янки и его жене. Не просто спрашивать, а с пристрастием.
- Ну, Берт, если что - быть Терезе вдовой. Вот Руи обрадуется!
*
Захудалое бунгало принадлежало земляку. Мичман в докатастрофной жизни, здесь, на острове, оказался самым неприспособленным к естественной жизни. Ему, как и женщинам, с трудом удалось освоить каноэ с аутригером - он опостоянно прокидывался, ловя ветер не с той стороны. Да и выдолбить собственную лодку вряд ли сумел хилыми ручонками. Ловля сухопутных крабов, этих "пальмовых воров", черепах, сбор устриц, витьё веревок - стали его промыслом. К тому же сердобольные соседки всегда подкармливали доморощенного менестреля. И было за что.
Музыкальный талант, что терялся на судне, в потоках громких современных мелодий - здесь расцвёл. Бамбуковая флейта смолкала только на время сна или еды. Даже в любви Мичман объяснялся мелодиями. Снежка не гнала парня, по общему мнению - относилась благосклонно, однако все предложения неизменно отклоняла. И добила парня, иначе с чего бы Мичман позавчера рассердился и необдуманно ляпнул:
- Ты лесбиянка? Сразу бы сказала, что предпочитаешь женщин!
Шкипер случайно услышал, вмешался, отвел мальчишку в сторонку и пристыдил за такой демарш. Тот покраснел, принялся оправдываться:
- Товарищ старпом, так я же не гомофоб! У меня в друзьях и геи были и розовые девочки. Что тут такого?
Он наиграл мотив, который Шкипер слышал в исполнении Бориса Моисеева. Мичман подтвердил его догадку, напел:
И кому какое дело, кто тебе в постели нужен? Это сексен-революшен, - а потом виновато заметил. - Сказала бы сразу. А то отказывает всем, вот и напрашивается вывод...
После этих слов он даже распрямился, стал выше ростом. Его тонкая, почти подростковая фигура, золотая от загара, наивная мордашка с лёгким пушком на подбородке - никак не соответствовали облику надежного спутника жизни. Такому юнцу в том суматошном мире ни за что не обеспечить жене нормальный кровень жизни. Да и в этой - тоже. Он себя-то прокормить не может, где уж двоих? Шкиперу показалось, что паренек сам понял это и поставил крест на идее сватовства.
- Но ведь она шла сюда. Зеркальце взяла. Значит, прихорашивалась... Получается, что сделала выбор.
Хижина Мичмана выглядела нежилой: кружка у стены, небрежно брошенный и засохший банановый лист, пустое место, где висел гамак. Шкипер пробормотал:
- Не гомофоб, ну да... Ой, бедная девочка, как ты обломилась! - и поспешил дальше, ворча. - Мозги у них от жары плавятся, что ли? Или я подтолкнул?
У хижины Руи пела дудочка, нежно, чуть глуховато, как обычно звучит "дерево". Козы в загоне жевали ветки и мекали, сам сын вождя дремал в гамаке. Шкипер громко поздоровался, дождался разумного взгляда, жестом попросил встать. Руи неохотно подчинился, бранясь на своём языке. Выше старпома на голову, он сгорбился, криво сросшаяся челюсть слегка подрагивала. На имя Изабеллы сын вождя среагировал ожидаемо - испугался еще сильнее, отчего голос стал выше и громче. Музыка прекратилась, из хижины вышел Мичман с флейтой:
- Товарищ старпом, она заскочила ненадолго, часа два-три назад. Спросила, как дела, поболтала немного и ушла, честно! А что случилось?
- Посторонись, я загляну...
Шкипер не нашёл в доме следов борьбы и вещей Снежки, стал ещё угрюмее. Прихватив из угла острогу, он погнал "сладкую парочку" перед собой. Широкоплечий Руи понял приказ не сразу, но взвыл от боли в ягодице, подчинился. Мичман постоянно оборачивался, натыкался на жёсткий взгляд и с каждым разом становился разговорчивее:
- ...спросила, почему я тут. Не врать же? Я сказал правду. А что? А нас равноправие! Однополые браки уже во многих странах разрешили... Товарищ старпом, она ни слова против не сказала! Даже не попрощалась, просто повернулась и побежала... А что я такого сделал?
- Если твой жеребец её хоть пальцем тронул...
- Да ну, когда? Он пришел, когда она убегала. Он акулу ловил для меня! И поймал, на вкусненькое, плавнички чтобы пожарить, - с такой страстью и горячностью выкрикнул субтильный блондин, что Шкипер поверил.
*
Хижина вождя стояла в самом лучшем месте, в тени старых кокосовых пальм. Он приветственно взмахнул большой кружкой, не вставая с крыльца. Возраст крепкого мужика с развитой мускулатурой выдавала только седина в курчавой шевелюре, в короткой бородке и на широкой груди.
- Маури, Руи! Ко уара? Кам на маури, Киперо! - так звучала в его устах слово "Шкипер". - Хотите пива? - и от него действительно, напахнуло кислятиной сброженного банана.
- Привет, - ответил старпом и разрешил задержанным присесть. - Некогда нам пить. Изабелла пропала, вождь. Ты сегодня видел её?
- Да. Она шла вон туда, - Матайо показал на хижину Мичмана, - а потом к Руи. Днём.
- Где Акинети?
- Зачем мне знать бабьи дела? Посмотри, Киперо, моя нога уже почти здорова, а?
Вождь отхлебнул из кружки и пошевелил пальцами правой ноги, упакованной в шину из толстенного стебля бамбука, выглядела Из леса выбежала его жена. Размахивая руками, она бросилась на выручку сына, используя весь словарный запас:
- Почему? Так нельзя, Бетеро! Ты не дал Руи женщину, а ему пора, он с ума сходит! Твоя Итабера плохая, - меланезийское наречие коверкало "Изабеллу", как и все "белые" имена, - она мужчин портит. Она колдун! Руи в горе! Он отказался от женитьбы! Матайо сначала был в горе, потом сдурел, с ночи не отходит от пива, мечтает, а рыбу ловить кто, опять я? Я тоже в горе! Ты говорил, что ты больше не бить сына, если Руи не ждать, пока Берт умрёт! Ты пришёл драться, ты обманул! Ты плохой, Шкипер!
- Я не буду бить, я хочу знать, что знает он. К его дому приходила Изабелла. Спроси, зачем? Спроси, куда ушла?
Жена вождя поняла, перестала вопить. И сразу стало видно, насколько красива эта женщина. Курчавые волосы, большие глаза, полные губы. Под смуглой шелковистой кожей играли сильные мышцы. Небольшая грудь почти сохранила идеальную форму и гармонировала с довольно стройной для её лет фигурой, а плетёная юбка до колен позволяла оценить не только крепкие икры, но и ладные, не испорченные обувью стопы. Даже сейчас, в тревоге за Изабеллу, Шкипер мимолётно удивился дури вождя - чем его такая женщина не устраивает?
И тотчас вернулся к главной заботе. Акинети перевела первые вопросы старпома и ответы Руи. Мичман не соврал - Снежка расстроилась, что опоздала с согласием на замужество, расплакалась и убежала.
- Не сразу в лес, - жена вождя перевела подробности. - Он слышал, она громко ссорилась и кричала. Не с папой Матайо. Не с мамой Акинети. С женщиной. Из ваших.
Старпом понял - надо спешить. Допросить всех и каждого. Сейчас же. Здесь. И отправил Гошу с поручением:
- Бегом к Мурано! Крис должен уже вернуться. Если что, скажи, приду - не поздоровится. Берту шепни - я раскрыл заговор против него и Терезы... Бегом!
Парень убежал. Глядя вслед, Шкипер снова спросил Руи, видел ли тот кого в лесу. Акинети перевела - никого, а вот следов ног, да, было много. И вообще, сын вождя считает, что все островитяне и сам Шкипер сегодня гуляли по лесу, но тайком друг от друга. Итабера тоже туда убежала, Руи уверен.
"Зачем ей в лес? Неужели так отчаялась, что решила удрать, очертя голову?"
Старпом вспомнил последний разговор с Изабеллой. Именно после него смутные идеи сложились в чёткий план. Когда Тереза Беноу описала свою семейную драму, Шкипер понял, как можно надёжно защитить Снежку - такое имя, действительно, подходило хрупкой блондинке - и не кулаками! Он тогда плюнул на охоту, вернулся на берег и отыскал девушку. Та рассаживала клубни таро в новую грядку. Увидев опекуна, быстро сполоснула руки:
- Хочешь есть? Я пожарила бананы. Или трепанг? Руи вчера принес.
- Нет, Белла, я сыт. У меня серьезный разговор. Не вздыхай, это всего на несколько минут. Сядь, выслушай. Неизвестно, как долго нам придется провести здесь, на затерянном в океане острове. Может быть, всю жизнь. Матайо и Акинети приплыли сюда больше двадцати лет назад, и до сих пор никого, кроме нас, не встретили. Ваша и наша яхты погибли, не успев подать сигнал бедствия, и нас, как видишь, никто не спешит разыскивать. Ты очень яркая девушка, ты привлекательна и сводишь с ума всех мужчин острова. Я пока в силах защитить тебя, но муж сделает это лучше. Руи...
- Пит, - взмолилась девушка, - я не хочу об этом думать! Не хочу замуж!
- Почему?
- Мне противна сама мысль о вонючих мужиках! Прости, - Изабелла тронула Шкипера за руку, - к тебе это не относится, ты не пристаёшь ко мне, не смотришь, словно лапаешь потной ладонью. Как Руи или Бред. Они в мыслях уже спят со мной, они насилуют меня глазами. Мне больно даже подумать об этом! Я знаю, как это мерзко! У меня был бойфренд, наш школьный рэпер. Мы провели вместе ночь, и я никогда не забуду того унижения. Почему ты так смотришь?
Петр Григорьевич представил эту нежную девочку в лапах современного парня, патлатого или бритого налысо, в спущенных на заднице джинсах и безразмерной футболке по негритянской моде, поклонника брейк-данса. Хамоватого маскулинного жлоба, не ведающего о галантном обхождении. Жалость резанула Шкипера по сердцу.
- Извини. Но всё же подумай. Хотя бы о Мичмане. Он выглядит нежным, способным на понимание. Ты не можешь оставаться свободной, наш мирок слишком мал. Свободная, ты создаешь угрозу всем им. Женщинам, которые ревнуют своих мужей. Мужьям, которые видят в тебе лёгкую добычу. Кто-то из них не выдержит, и тебя могут изнасиловать. А потом убить. Пока я рядом, тебя не тронут. Но вдруг я окажусь слишком далеко и не успею на помощь? Подумай. Замужняя женщина имеет другой статус. Она за-мужем. За мужем.
Он развернулся уходить - не терпел слёз. Изабелла догнала, схватила за руку, повернула к себе:
- Пит, помоги мне сбежать с острова! Почему невозможно? Украсть самую большую лодку! Ну, почему нельзя? Тогда хотя бы отсрочить это долбаное замужество!
- Я не знаю, куда плыть и сколько. А отсрочить можно. Но тогда даже близко не подходи к лесу, на берегу всегда держись рядом с женщинами. Не ешь в гостях, чтобы не отравили. Никогда не оставайся одна. И визжи, кричи во весь голос "змея!", если что. На такой крик всегда сбегутся. Но лучше - выбери мужа.
И Петр Григорьевич ушёл, терзаясь опасениями, что не убережёт опрометчивую девочку от беды. Той ночью ему не удалось уснуть, зато сложился незамысловатый план, для реализации которого нужно было внести гармонию в семейные и несемейные отношения. Утром он принялся за дело. Начал с холостяков. С Мичманом поговорил сам, а на Руи пришлось действовать через Матайо. Вождь понял идею, очень оживился, похвастался собственным опытом, который получил в мужском общежитии на Палау. И обещал поддержку.
Дельные советы получили все мужья и жёны. Каждый в отдельности, под большим секретом от второго супруга. Это удалось благодаря хитрости. Берт Беноу легко пошёл на разговор о совместных делах по постройке большой лодки, раскритиковал Шкипера вдребезги, а на волне самодовольства проглотил нужный намёк. Дальше - прощё. Шкипер как-то незаметно оказался то ли "жилеткой", то ли исповедником для семьи Мурано. Возможно, в силу возраста - сорок лет воспринимались молодёжью, как старость. Или того проще - умел выслушивать?
Когда Крис под покровом ночи начертал на песке любовные стихи для Снежки, его супруга Сара, тоже блондинка, но гренадерских кондиций, не стала применять силу. Она привела мужа к девушке и заявила, чтобы та не рассчитывала на приличный секс с сеньором Мурано, потому как: "горошиной можно только щекотать". Назавтра Крис появился у шалаша Шкипера и пожаловался, как страдает от неумения удовлетворить сексуальный аппетит супруги. Пётр Григорьевич пожал плечами, Крис продолжил сочинение стихов, и Сара пришла ругаться с опекуном разлучницы:
- Уйми, иначе удавлю её, - грозно заявила светловолосая валькирия.
Но старпом умел противостоять хулиганам и хулиганкам. Мадам Мурано получила отпор, помолчала и выдала такое, что собеседник на время утратил дар речи:
- Думаешь, мне легко? С жиру бешусь? Ты не знаешь, как трудно девушке моей комплекции выйти замуж... Я досталась Крису девственницей, у меня никогда не было другого мужчины, а теперь этот твой суповой набор, извини за прямоту, отнимает у меня мужа! Да, он своей горошиной ни разу не довел меня до оргазма, но он мой муж! Помоги мне, Шкипер...
Вот он и помог, когда пришло время. Накоротке переговорил с Сарой, потом улучил момент и шепнул Крису о своих наблюдениях за второй супружеской парой. Моральные аспекты старпома не интересовали, он рассчитывал на результат.
Но что Изабелла отчудит такое, да ещё и решится на безнадёжное дело - не ожидал.
*
На тропинке появилась семья Мурано - воспоминания пришлось отставить. Сара, вопреки своей обычной манере носить "хвостик", сегодня распустила волосы и походила больше не на валькирию, а на крупного ангела. Крис же, наоборот, выглядел растрёпанным. Не помогали даже шорты, которые он надевал для визитов вместо передника, подобно чопорному гражданину туманного Альбиона, что для той же цели использует смокинг или фрак. Шкипер не обратил внимания на такие мелочи, его интересовало иное:
- Изабелла пропала. Вы её видели сегодня?
- Нет, - синхронно ответили супруги, отчего немного смутились и покосились друг на друга.
Тут на сцене появилась чета Беноу и Мичман. Берт сходу перехватил инициативу, требовательно уставился на Шкипера:
- Какой заговор? Кто?
- Сядь! Потом скажу, - отмахнулся тот, громко объявляя всем. - Мы собрались, потому что пропала Изабелла. Боюсь, кто-то из вас причинил ей вред. Мотив был у каждого, - он услышал возражения приглашённых, понизил голос и продолжил на уровне львиного рокота, который ужасом вздымает волоски на коже. - Заткнитесь. Теперь вы шага не сделаете без моего разрешения. С вами или без вас я найду её. Если она жива и просто заблудилась - ваше счастье. Если хоть волос упал с её головы - пеняйте на себя. Но виновник может признаться сейчас. Я пощажу. Потом - нет. Матайо, ты понял? Акинети, переведи Руи. Минута на размышление...
Преображение всегда приветливого Шкипера в сурового следователя и потенциального мстителя произвело впечатление. Сразу вспомнилось, как он отделал гиганта Руи, как легко скрутил мускулистого вождя. Улыбки исчезли с лиц, дудочка смолкла. Остался шум океана, шелест ветра и крик чаек.
- Сара, ты была в лесу? Не лги, я всё равно узнаю.
- Да! Мне нужны были листья... Она бежала мне навстречу, как ужаленная. Я перехватила её, спросила, что случилось. Она плакала, жаловалась, что не понимает, отчего мы помешались на сексе, и что Мичман стал геем, а она считала его мужчиной... Я ей сказала, что это норма, и вообще, стоит подумать о шведской семье, где ей тоже найдётся место...
"Ангел" собрала волосы в пучок, превратилась в испуганную валькирию:
- Она надерзила мне, обозвала сексуально озабоченной дурой. Ну, я ей и влепила оплеуху... А что она язык распускает?
Шкипер скрипнул зубами, жестом велел сесть, указал на Криса.
- Я в лес не ходил! - открестился мексиканец.
Берт тоже отказался, но Матайо тотчас подал голос и разоблачил:
- Он с циновкой ушёл, за бамбуки. А вернулся без неё.
- Что ты несёшь, ниггер! - вызверился Беноу. - Я только туда и обратно, мне нужно было стволик подходящий, табак плющить. Я его нашёл, дома обрезал и... Пит, что ты на меня так смотришь?
- Циновка, значит, - хрипнул Шкипер, резко сбил янки, упёрся коленом в спину, пережал локтевым сгибом горло и гневно крикнул Терезе. - Сегодня у вас был секс? Говори!
- Да, был, был, не убивай его! - захлёбываясь слезами, взмолилась та.
В мёртвой тишине старпом поднял Берта на ноги и велел показать место преступления. Все пошли следом.
В молодой бамбуковой поросли прятался шалаш, у входа лежал окурок самодельной сигары. Солнце садилось,в лесу темнело, поэтому Шкипер вытащил циновку наружу, опустился на колени, принялся за осмотр. Худшие опасения оправдались - на кончике задравшейся койровой прядки нашёлся длинный белый волос. Старпом показал улику всем. Берт попытался что-то вякнуть, но его опередила Сара Мурано:
- Это мой!
Она волновалась так, что грудь вздымалась, но смотрела не на Шкипера - на мужа. Крис изумлённо молчал, делая глотательные движения, словно что-то застряло в горле. Наконец, он справился с собой, задал странный вопрос:
- Когда? Когда ты успела?
- Крис, прости, ты сам виноват. Ты раззадорил меня своими ласками, и мне так захотелось испытать всё, что я не устояла. Но я думала только о тебе, поверь! А потом, Берт обещал, что уговорит Терезу на шведскую семью...
"Не врёт. За любовника испугалась, теперь отступать поздно, - поверил Шкипер, но заметил странность. - А муж словно и не оскорблён. Почему?"
- Крис! Раз уж тебя волнует "когда", - старпом интонацией выделил это слово, - то сам ты чем занимался сегодня? Если не в лесу, то где?
- Где-где! За риф ходил, рыбачил! А она воспользовалась моей отлучкой! Я вернулся, спрашиваю, где шастала, пока муж о прокорме семьи печётся...
- Не ври, - выкрикнула Акинети, показывая в сторону невидимой отсюда лодочной стоянки, - твоя каноэ с утра лежал на берегу. Руи один за риф плыл.
- Он не ловил, сразу вернулся назад, сказал, что забыл сеть, - подтвердил сын вождя с помощью Матейо. - И ушёл в лес.
- Ну? Веди, где ты сеть искал, - зыркнул на недомерка Шкипер.
Света ещё было достаточно, чтобы разглядеть следы на песке, ведущие к уютной полянке между хлебных деревьев. Какой-то предмет блеснул неподалёку, Шкипер схватил его. Сердце ухнуло. Он сгрёб Криса за волосы и ткнул в нос зеркально отполированную "Зиппо".
- Она выронила, наверное, - признался тот, кривясь от боли, - когда нас застала!
- Вас, это кого? - едва сдерживаясь, прорычал старпом, но тотчас оглянулся на крик Терезы.
Догадливый Берт сцапал жену за горло в манере венецианского мавра. Сара попыталась разжать его пальцы, но это удалось лишь когда Шкипер рубанул разъярённого янки ладонью по шее. Пока тот валялся у ног "белого" мезальянса, медленно обретая способность двигаться, Крис торопливо объяснял, что ничего, кроме петтинга, и не было.
- Сначала помешал Руи, - Тереза продышалась и жалобно апеллировала к Шкиперу, - акулу волок и орал песню, придурок.
- Потом мы успокоились, только начали целоваться, во вкус вошли, как Снежка чуть на головы не наступила. Ну, я ей сказал, чтобы помалкивала. Она - да мне плевать! Ты кобель, а Тереза... В общем, обозвала её нехорошим словом. Я вступился...
- Убью, изменница, - прошипел мистер Беноу, поднимаясь, наконец, на четвереньки, - как ты посмела?
- Но-но, - грозно подбоченилась перед ним Сара, закрывая собой сразу двоих, - хотел шведскую семью? Получи!
- Заткнитесь! - Гаркнул Шкипер, отстраняя "валькирию" и наступая на Криса. - Что вы сделали с Изабеллой?
- Ничего, - робко вступилась Тереза, - он попросил её ничего не говорить Берту, я тоже. А она замахнулась на нас сумочкой, вот и...
- Мы защищались, - поддакнул Крис, - она первая начала. Порвала ей юбку...
Аборигены молча наблюдали за разборками "белых", ожидая вопросов в свою сторону. Пиная песок, словно рассерженный бык, Берт ушёл в темноту леса. Мичман, чета Мурано и Тереза напрасно окликали его. Шкипер рявкнул на них:
- Молчать! Про Изабеллу, дальше! Вы набросились на девочку вдвоём, твари? Чтобы убить, так?
- Нет! Нет! Мы просто хотели поговорить, упросить, - жалобно и нескладно соврала Тереза, - а Снежка вырвалась и побежала. Крис гнался, кричал, что она всё не так поняла...
- И где ты её догнал, гадёныш?
- Её догонишь, как же! Она так рванула! Я думал, когда устанет, то остановится, но на берегу у лодок кто-то был. А я голый! Пришлось вернуться, а Тереза уже ушла...
Новость заставила Шкипера похолодеть. Изабелла дружила с водой, как прирождённая русалка, но премудрости управления каноэ ей не дались.
"Уплыть на лодке, без воды и еды? Нет, даже если умела бы, то не рискнула. С ней расправился тот, кого видел Крис. Как? Ножом или острогой - кровь на одежде, на лодке. Только дурак типа Руи подставится. Опять же, на острове и в лагуне труп не спрячешь, всё на виду. Закопаешь - крабы и крысы разроют. Стоп! Был как раз отлив, вода малая. Увезти на обсохший риф и убить там. Кровь привлечёт акул, те сожрут тело. Значит, там... Кто? Если не Крис и не Берт, то Руи. Либо Матайо. Хотя, нет! Вождь бы не рискнул, ведь их колдуны мстят убийцам. А вот если колдунью растерзают акулы... Конечно! Она там, на рифе! Живая, но связанная!"
Он побежал к берегу, на ходу подсчитывая шансы на спасение Снежки:
- В этих широтах темнеет в шесть, максимум, в семь. И час я потерял, пока разбирался... А прилив где-то в девять с небольшим? Успею!
Все четыре каноэ лежали на песке, почти рядом, хотя обычно Крису не хватало силёнок дотянуть своё, пусть и самое лёгкое, вровень к остальным. Шкипер решил потратить ещё несколько мгновений - низко пригнулся, наскоро обежал вокруг лодок, в почти полной темноте высматривая на песке кровь. Порванная сумочка Изабеллы попалась под ноги. Тогда он проверил ладонью все каноэ - только Крисово оказалось влажным.
Эта хитрость убийцы стала последним кусочком мозаики - Шкиперу всё стало понятно. Он пнул маленькое каноэ, вымещая зло, энергично спустил на воду самое большое, за вместимость. И заработал веслом, вглядываясь вперёд, отыскивая проход под жалким светом звёзд.
*
На выходе из лагуны лодку нагнал ветерок, переваливший через вулканическую горку. Ради паруса пришлось развернуться, опереть балансир на воду - скорость добавилась. На небо выкатилась луна, подсветила океан. Но и вода ощутимо прибывала, на глазах затапливая ровные коралловые площадки. Не щадя лодку, Шкипер погнал напрямик, туда, где пенилась и шумела глубокая вода. Нептун оказался милостив, каноэ всего пару раз шаркнуло дном, не развалилось. Старпом пошёл вдоль рифа, с каждым галсом теряя остатки надежды:
- Опоздал...
И вдруг впереди померещилось движение. Мелькал, исчезая и появляясь, какой-то предмет, не то обломок дерева, не то спинной плавник. Заложив поворот, Шкипер убрал парус и подработал веслом.
- Снежка!
Обессиленная девушка попыталась поднять голову, но волна опять накрыла её. Петру Григорьевичу понадобилось мгновение, чтобы выхватить лёгонькое тельце из воды. Путы на руках и ногах пришлось развязывать зубами, и он был рад хотя бы так прикасаться губами к её коже. Освобождённая Изабелла тотчас свесилась за борт и кашляла, пока не стравила всю воду, которой нахлебалась.
Счастливый Шкипер правил к берегу, уже мечтая о времени, когда из благодарности Снежки, наконец, вырастет любовь. К нему, защитнику. К нему, теперь ещё и спасителю! К нему, так ловко устранившему конкурентов.
- Дел-то, использовать людские слабости, - мысленно похвастался он, но тут же опомнился и попенял себе. - Хреновый из меня психолог, дурь Акинети не учел. Надо же, возомнила её соперницей! Шла за рыбкой, а встретила колдунью - мигом сообразила, как без свидетелей разделаться... И что мне теперь с этой барракудой делать? Не убивать же?