Теплым воскресным днём к оживлённому торговому центру подкатила машина с надписью "следственная". В салон минибуса заглянул, поздоровался и вошёл представительный, седой, стройный джентльмен, поставил себе в ноги туго набитый портфель:
- Быстро же вы прикатили, едва успел краску и обои купить, да в машину сунуть.
- Зато меня от стола оторвали, - хмуро посетовал медик.
- Мин Дмитрич, как вам всё удаётся? Это же надо, добиться условного дежурства! Мы, как бобики, на привязи, а вы, типа, на свободном выгуле, - восхищенно позавидовал оперативник.
Крепкий, плотно сбитый, он производил впечатление тугодума, ошибочное, в чём пришлось убедиться многим преступникам. Сила и мужество сочетались в Глебе Абидине с недюжинной сообразительностью. Потомственный милиционер, ныне полицейский, он оправдывал имя, данное в честь Жеглова.
- А просто, Глебушка, очень просто. До моих лет доживи, и всё, - отечески улыбаясь, ответил следователь.
Минай Дмитриевич Зубов был известен в криминальной среде, как мужик принципиальный и умный. Он стойко пережил все служебные пертурбации, пока предварительное следствие делали независимым по пресловутой методике постепенного отрубания хвоста. И категорически отказался штурмовать карьерные высоты, так и числился старшим следователем ...ого района.
Судебный медик, молодой, но с пропитым лицом и нездоровой полнотой, снова вмешался:
- Операм не разрешат, никогда. Это мы, эксперты, народ редкий, и следаки, только на криминальные трупы ездим. А менты - на все должны. Кто на кого учился, так что губу не раскатывай.
Глеб обижаться не стал:
- Насчёт учился, так я школу милиции закончил. Типа, колледж, - и перевёл разговор на другую тему. - Чтоб ты знал, судмуд, раньше следователи числились при МВД, и особого образования не требовалось. Без институтов, без экспертов работали. И ничего, раскрываемость на высоте была!
- Не скажи, - возразил сухонький техник-криминалист, - без улик гораздо сложнее. С введением дактилоскопии...
- Василь Лукич, так я же не спорю! Но возьмите того же Шерлока хвалёного, не враньё, конечно, а реальный случай, со змеёй. Он думает, заметьте, в засаде сидит, а не пальчики берёт.
- Пёстрая лента? Да фуфло там, змеи по канатам не лазят!
Спор быстро забуксовал, потому что чужие аргументы оба отвергали с порога. Техник обратился за поддержкой:
- Следак, что молчишь?
- Меня не спрашивали.
Оперативник обрадовался:
- А верно, Мин Дмитрич, вы как думаете про дедукцию и экспертизу? Ну, соотношение, типа, пропорция. Что важнее? На практике, когда вы работаете?
- Вопрос сложный, - породистое лицо следователя выразило сомнение, - на раз и не ответишь. От ситуации зависит, я думаю. Но согласен, внимание к мелочам и умение мыслить, как преступник, пожалуй, больше всего помогает. Так что ты прав, Глеб, головой надо пользоваться, в первую очередь. Но мы уже приехали, я вижу? Знакомое место.
*
Прежде чем войти, следователь остановился и осмотрел улицу в оба конца. Застроенная конторскими зданиями еще в начале позапрошлого века, она оживала только в будние дни. Сейчас, по случаю выходного дня, на ней не было ни души и ни машины, кроме полицейской, следовательской и четырёх легковушек разного калибра и престижности, от "мерина" до "миникупера". В конце парковки к стене здания сиротливо притулился заткрытый мусорный контейнер. За домами второй стороны улицы с гулом промчалась электричка.
Вывески по обе стороны входной двери извещали посетителя - тут располагается благотворительный фонд "Антисарк". Следователь негромко промолвил:
- Как странно... Неужели Матвей Ландо?
- Верно, - отрапортовал полицейский, - его завалили. Кровищи, как с барана, аж страшно!
Глеб покосился на Зубова, тональность фразы показалась странной - не сожаление, а виноватая констатация. Словно мог помочь, но отказал. Однако лицо следователя ничего не сказало оперативнику. Они вошли в просторную комнату, видимо, приёмную. Под присмотром другого полицейского там вразнобой сидели миловидная девица стандартной секретарской внешности и трое мужчин разного возраста. У одного руки оказались скованы.
- За что?
Полицейский оправдался, показывая на мужчину средних лет:
- Юркина спрашивайте. Сыщик, частный.
- Разрешите, я поясню, - дёрнулся тот со стула, но подчинился жесту следователя, - хорошо, позже.
- Глеб, коллег опроси и отпускай, - приступил к делу Зубов, - а мы займёмся остальными.
Он ключиком отпёр свой пухлый портфель, с трудом вытащил оттуда большой блокнот, авторучку с карандашом, снова закрыл на ключик.
- Задержанные, кто из вас кто?
Деловитый опрос занял пару минут. Секретарь фонда Елизавета Кротова пояснила, что в наручниках сидит первый заместитель директора, Сергей Видов. Второй зам представился самостоятельно:
- Григорий Минц. Это я вызвал скорую и полицию. Когда нашёл Матвея Исаича убитым, - и всхлипнул. - Босс как чуял беду, а я не успел...
Речь этого заместителя, не очень связная, блуждающие глаза и растерянность придавали ему вид пьяного, но Зубов понимал - человек в шоке. Ехал по вызову начальника, ожидая внеурочной работы, а нашёл труп - у кого тут крыша не съедет? Поэтому следователь оставил заместителей в покое и обернулся к невзрачному мужчине:
- Ну, а вы здесь каким боком, Юркин? Что сыскивать изволили?
- Пока достаточно. Глеб, собери документы, а мы на труп глянем, - и позвал скучавшего в сторонке техника. - Пиши, Василий Лукич. Чемоданчик дай, понесу.
Криминалист вытащил видеокамеру. Он методично снял общий вид коридора, стены, пол, потолок, дверь туалета и остановился у кабинета. Следователь поставил экспертный чемодан, первым шагнул за порог, не выпуская из руки портфель.
Поваленный стул.
Распахнутый сейф.
Сквозняк из полуоткрытого окна шевелил несколько смятых листов бумаги.
Тёмный потёк на ламинате, такая же лужица.
Тело директора вдоль стола. Кровавая масса вместо лица, белоснежная сорочка испорчена большим пятном.
Полыхая вспышкой, криминалист обошёл кабинет, и оба эксперта занялись работой. Зубов надел латексные перчатки, поставил портфель у ноги, осторожно потянул из сейфа бумажную коробку:
- Пустая, - вернул её на место, поднял листки, осмотрел, не разворачивая, - чистые. О, а кто-то ушёл через окно и ножку оставил...
- Мин Дмитрич! В грудь и голову, - медик показал длинный след над ушной раковиной, где пуля пробороздила скальп с остатком седых волос, - а добили контрольным, - и стёр кровавую нашлёпку со лба, обнажив маленькую дырочку.
- Мелкашка?
- Нет, - уверенно ответил техник, наклонившись и рассмотрев входное отверстие, - а ну, под ним, в полу? Я так и думал! Потом выну пули, но и так видно, который скользом, там девять миллиметров, а насквозь, это ТТ. Эх, делали же раньше оружие! Броники пробивает.
Следователь уточнил, какой выстрел оборвал жизнь директора, выслушал предположение, что последний, сочувственно причмокнул и буркнул:
- Мизерикорд, получается.
- Это да, Мин Дмитрич, - согласился врач, обнажая грудь трупа, - тут, вообще, жестоко получилось. В упор. Прижали и выстрелили, чтобы звук заглушить. И мимо сердца. Представляю, какая боль!
Зубов вздохнул. Электричка на той стороне улицы протрубила гигантским слоном и задроботала колёсами. Пережидая шум, следователь обогнул стол, подёргал ручку двери, которая была сделана заподлицо с мебельной стенкой, отчего в глаза не бросалась и заметной стала, когда он близко подошёл к застеклённому книжному шкафу.
- Закрыто, - убедился Зубов и спросил сам себя. - Куда она ведёт?
Поезд удалялся. Чуткие на слух эксперты сочли нужным высказать версии:
- Личный кабинет. Персональный туалет.
- Умники! Ладно, я к задержанным.
*
Оперативник предъявил Зубову все собранные документы. Выбрав маленькую стопку, следователь глянул техпаспорт на "миникупер", сравнил с водительским удостоверением Кротовой:
-Ну-с, леди, что вас привело сюда в воскресный день?
- Матвей Исаевич вызвал, сказал, срочно нужна помощь, я и примчалась. Знать бы, что в такую историю вляпаюсь, так и уволилась бы по телефону...
Девушка всхлипнула, поднесла сухую гигиеническую салфетку к лицу, однако тереть глаза не стала - аккуратно промокнула слезу. Или сделала вид. Во всяком случае, следователь не рассмотрел на белом квадратике мокрого пятнышка. И черканул в блокноте: "Не плачет, притворяется". Оперативник через плечо Зубова прочёл запись, сохранил каменное выражение на лице.
- Надо понимать, что про участие в инсценировке вы узнали только здесь?
- Да.
- Врёт, - вмешался детектив. - Ландо сразу мне сказал, что пригласит её, как свидетеля. Для подстраховки. Так и сказал, у меня от Лизы секретов нет, мол, и она в курсе.
- Что вы несёте? Сами же меня инструктировали, где сидеть, на что смотреть, - возмутилась секретарша, - перед началом!
- Юркин! Помолчите и, вообще, отсядьте в дальний угол, - строго сказал следователь, - а вы, Кротова, мне отвечайте, не ему. Итак, во сколько вы сюда приехали? Давайте вспоминать, шаг за шагом.
Оперативник отсадил к противоположной стене всех мужчин, постоял рядом, вернулся и отрапортовал Зубову, что оттуда почти ничего и не слышно. Допрос продолжился, и спустя пяток минут рассказ Елизаветы сложился в удивительную картину.
Около восьми часов утра директор вызвал её в офис. Там она застала детектива Юркина, который подключал к её компьютеру, перенесённому в кладовую, какие-то проводки. Директор наблюдал за процессом, пока на экране не появилось два изображения - вид из его кабинета и вид коридора. Детектив пояснил, что сейчас будет проведена проверка заместителей директора на честность. После этого Ландо позвонил Видову и Минцу. Каждому сказал, что надо срочно приехать для пересчёта большой суммы денег в евро, около миллиона. Затем директор с детективом вошли в кабинет, распахнули сейф, создали обстановку грабежа и смертельного ранения самого Ландо.
- Обалдеть! - Оперативник цокнул языком, когда Зубов скороговоркой зачёл Лизе протокол. - Надо же такое придумать!
- Да. Изобретательно. Однако, - нахмурился следователь, - не вполне законно и рискованно, как мы с тобой видим. И что же было дальше, гражданка Кротова?
- Да вы смотрите, всё же записано! Комп так и стоит в кладовке, где мы заместителей караулили.
Заглянув в кладовую, Зубов позвал техника-криминалиста. Тот осмотрел аппаратуру, перенёс компьютер в приёмную, включил, а сам направился в кабинет директора, изучать камеры слежения. Глеб, секретарша и следователь смотрели на экран.
Первые кадры показывали пустой кабинет и пустой коридор. Появился директор, за ним детектив, неся в руке кровавую маску.
- Где он её взял? Надо спросить, - пробормотал себе под нос Зубов и вписал строку убористым почерком в блокнот.
Тем временем детектив уложил директора на пол. Приладил ему маску, создал потёк и лужицу крови, сделал шаг в сторону камеры, установленной над сейфом, и показал пальцы колечком: "окей!"
- Юркин, кровь откуда и чья? С мясокомбината? Я проверю, - усомнился оперативник.
Через несколько томительных минут прокрутки пустой записи в коридоре появилась мужская фигура.
- Видов, - уронила комментарий секретарша, - идёт в кабинет. Смотрит на директора, на сейф. Проверяет пульс на шее...
- Помолчите, - рыкнул Зубов. - Мы не слепые.
Заместитель распрямился, шагнул к сейфу. Камера взяла его лицо крупным планом. Озабоченность сменилась изумлением, затем тревогой. Держа бумажную коробку перед собой, Видов пугливо огляделся и на цыпочках вышел из кабинета. В коридоре путь ему преградил детектив, и после краткой схватки скрутил вора. Секретарша ненадолго попала в кадр, пока собирала рассыпанные пачки денег в коробку и закрывала её.
- Теперь вам слово, Кротова, - приказал следователь. - Что и как дальше?
- Юркин надел наручники, заклеил ему рот и запер в подсобке уборщицы. Видов там выл, бился, но его было почти не слышно. Юркин вернул деньги в сейф, вот, видите, заносит, директору докладывает, а тот ему руку пожимает? Потом ждали, когда появится Минц. Ему дольше ехать.
Минуты тянулись в ускоренной прокрутке, но вот в коридоре опять появилась мужская фигура. Григорий Минц почти вбежал в кабинет, даже не глянул на распахнутый сейф.
Опустился рядом с телом директора.
Проверил пульс на шее, на руках, приложил ухо к груди, видимо, слушая сердцебиение.
Не вставая, вынул мобильник, набрал номер и что-то стал кричать в трубку.
- Дайте звук, - приказал следователь.
- Не знаю, - испуганно ответил секретарша. - Мы услышали, как он орал, вбежали...
- Звук не писался, - перекрывая гул проходящего поезда, сказал Юркин.
Видеозапись подтвердила - детектив и Кротова одновременно появились в кабинете.
Минц показал на директора, выронил мобильник. Поднял, сунул в карман.
Детектив улыбнулся, успокаивающе хлопнул Минца по плечу, наклонился и потрепал директора. Присел, посмотрел на тело, распрямился и раскинул руки в стороны, как бы ограждая место происшествия. Шагнул к сейфу, вынул коробку, раскрыл, перевернул, словно демонстрируя: она пустая!
- Потом приехала полиция и скорая, - сообщила Кротова.
Эти эпизоды следственная группа смотрела в перемотке. К тому времени оба эксперта закончили работу, вернулись в приемную и доложили о результатах. Глеб нашёл в углу приёмной початую упаковки минералки, без спроса открыл пластиковую бутылку, налил всем. Зубов остановил просмотр:
- Итак, что мы имеем? Директор Ландо с Юрковым и Кротовой устраивает проверку на склизкость для заместителей. Театрализованную провокацию. Один зам крадёт деньги. Детектив его задерживает, возвращает деньги в сейф. Появляется второй зам, обнаруживает, что директор убит. В него стреляли трижды, из ПМ и ТТ. На подоконнике отпечаталась левая подошва мужской туфли с характерными следами износа...
Оперативник ловил каждое слово, техник улыбался, а медик прервал Зубова заявлением, что устал и идёт домой. Философски разведя руками, следователь кивнул врачу, затем отправил Елизавету в дальний угол и продолжил:
- Глеб, что тебе говорит интуиция?
- Ну... Убийство и кража произошли одновременно. Между Видовым и Минцем. Думаю, детектив. Больше некому.
- Он что, дурак? - возразил криминалист. - Нет. Дело в записи. Уверен, её потёрли.
- Во-о-от, - поощрительно улыбнулся следователь, - этим и займись. Глеб, обыщешь задержанных. Знаю, что женщину шмонать мужикам нельзя, но и не надо. Попроси вежливо, - и повысил голос, обращаясь к секретарше. - Госпожа Кротова! Мне нужен ключ от комнатки, что в кабинете. Будьте так любезны. И помогите моему коллеге, он объяснит, чем.
Подхватив портфель, он принял ключ и направился в кабинет директора.
*
Меньше чем через полчаса группа снова собралась вместе. Техник сиял:
- Запись не редактировалась, но есть три перерыва. Отключения электричества. Время перезагрузки компьютера - пятнадцать секунд, они и выпадали. Но! На камерах есть опция автономного режима, на десять минут, кольцевого типа. Так вот, первая запись затерта, вторая скачана и записана отдельно...
- А третья?
- Они, видимо, её скачать не успели, Мин Дмитрич, уже вытеснена новой. Полиция помешала, что жаль, конечно. Итак, прошу!
Качество автономной записи оказалось скверным, однако ошибиться было невозможно: женщина быстро вошла в кабинет, присела у тела директора, отчего гитарные изгибы стали ещё отчётливее, и тотчас кинулась к сейфу. Прямо перед камерой она сунула маленький пистолет в лиф, двумя руками вытащила коробку, но тотчас вернула её обратно и выбежала из кабинета.
- Сообразительная, босиком, чтобы не топать, - отметил Глеб, - и где только " Малыш" достала, он же наградной? Пять сорок пять, смех, не калибр!
- Значит, это она Матвея в грудь, - сурово подытожил следователь, массируя сторону сердца, где появилась летучая боль. - Вы её обыскали? Ах, да, бабе бабу же надо, - и тотчас спохватился. - Она в туалет ходила?
- Да.
- Быстро осмотрите там! В бачке, в унитазе, мне что, учить вас?
Пока за окном грохотал очередной поезд, Зубов задумчиво сидел, рассматривая стены с плакатными наставлениями о профилактике онкологических заболеваний. Через несколько минут торжествующий криминалист внёс в приёмную мокрый пистолетик:
- В сливном бачке! Она его даже толком закрыть не сумела.
Следом вошёл Глеб, чертыхаясь и вытирая ладони платком. Следователь понимающе улыбнулся - ему тоже приходилось рыться в горах туалетной, а то и газетной бумаги. Чувство загаженности рук исчезало нескоро.
Елизавета Кротова оказалась крепким орешком. Она не собиралась признаваться, утверждала, что всё подстроено, что пистолет подкинут, что видеозапись смонтирована, что она всех уволит, что у неё такие связи...
Следователь рассердился, встал, сделал несколько кругов по приёмной, сунув правую руку под пиджак и массируя грудь - там болело всё сильнее. Потом вдруг озарился доброй улыбкой, присел на край стула, заложив ногу на ногу. При этом нечаянно зацепил туфлей криминалиста:
- Прости, Василь Лукич! Гражданка Кротова, зря вы запираетесь. Вас никто в убийстве обвинять не будет, ведь директора убили выстрелом в голову, а не из вашей пукалки. Тем более что деньги вы не крали. Подумайте, - и после долгой паузы добавил. - Помощь следствию зачтётся, если мы успеем схватить преступника. Я уверен, что убийца и вор ещё находится здесь.
Техник, который отряхивал штанину и с неодобрением смотрел на новые, может, сегодня и впервые обутые, но уже пыльные туфли Зубова, с удивлением оторвался от своего занятия. В голосе следователя звучала такая уверенность, что секретаршу проняло:
- Да, я хотела взять деньги. Босс не очень доверял Юркину и посвятил меня во все детали проверки. Там было почти восемьсот тысяч евро. Вся наличка, которую Матвей Исаич не успел истратить, когда ушёл из бизнеса. Я не знала, как забрать деньги, но подумала - на месте придумаю. И придумала. Когда детектив поймал Видова, деньги рассыпались,пришлось в другую коробку перекладывать, - она жадно облизнула губы, - и тут свет отключили. В смысле, когда Юркин их снова в сейф положил...
Елизавета рассказывала охотно, в подробностях, даже откровенно позировала перед камерой, которую криминалист примостил на стол. Оказывается, перерыв с электричеством застал детектива в туалете. Тот крикнул Кротовой позвонить на подстанцию, но причина оказалась местной, сработал автоматический предохранитель. Когда Юркин включил щиток, секретарша заметила, что всё это время компьютер не работал. И отправила детектива проверить, почему затих, перестал стучать Видов, может, сбежал? Пока Юркин открывал подсобку, где сидел Видов, Елизавета сама отключила щиток и побежала к директору:
- Знать бы, что денег там уже нет... Я не хотела стрелять в босса, руки сами это сделали...
- Пистолет откуда? - всё так же ласково и проникновенно уточнил следователь.
- Взяла на память о прежнем друге. Он и не хватился.
*
Глеб немного отошёл от неприятной процедуры проверки туалетного ведра, высказал версию, едва Кротова ушла в дальний угол:
- Убил и украл деньги её сообщник. Он сидел в комнате позади кабинета, выждал удобный момент, устроил короткое замыкание, выскочил, выстрелил, схватил деньги и удрал через окно. Отпечаток подошвы, вы про него забыли!
- Не забыл, - палец Зубова качнулся перед носом оперативника. - Давай-ка ещё раз детектива допросим. В свете признания Елизаветы кое-что надо уточнить. Относительно вещичек, что нашлись в его карманах. Но сначала повторно осмотрим ту комнату.
Узкая комнатка, действительно, имела вид персонального туалета. Унитаз и микрораковина отгораживались от кушетки с подушкой и одеялом обычной занавеской для душевой. Глеб осмотрел всё, пожал плечами:
- Ничего. Как сюда сообщника незаметно посадить? Снаружи не залезть, а изнутри - директор увидел бы. Значит, не было тут никого. Но в кабинете ему тоже спрятаться негде. А ушёл он через окно... Ничего не понимаю!
- Я тоже. Но есть ещё один момент.
Открыв зарешеченное окно, Зубов выглянул, посмотрел вправо-влево, уступил место оперативнику:
- Вон, под окном туалета, видишь? Мусорный бак. Крышка открыта. С чего бы?
- Ну, кто-то выбрасывал и не закрыл.
- Ты говорил о внимании к мелочам? Во-о-от, - наставительно заметил следователь, - теперь прикинь, много ли народу будет выкидывать мусор здесь, в офисном районе? В воскресенье?
Глеб просиял:
- Понял! Бегу!
Следователь закрыл комнатку, вернулся в приёмную, подозвал сыщика. Тот сел напротив, угрюмо спросил, когда кончится эта бодяга и его опустят домой? Зубов пристально посмотрел детективу в глаза. Он и сам устал, но доверять никому не собирался. Судя по результатам проверки, сделанной криминалистом, Юркин специально стёр первую запись с камер в автономном режиме. Значит, утаивал правду, а доказать это предстояло сейчас, по горячим следам.
Факты первого допроса сыщика почти точно совпали с показаниями секретарши и заместителей, Видова и Минца. Единственное, о чём сотрудники фонда не знали, что онкологи нашли в мозгу Матвея Ландо неоперабельные метастазы. Жить директору оставалось полгода, в самом лучшем случае. Потому бездетный Ландо и заторопился выбрать преемника, достойного управлять полумиллиардом долларов фонда. Вызвал знакомого сыщика, объяснил цель и суть задуманной провокации, а тот уже позаботился о фиксации результата проверки на видео.
- Он хотел потом при нас всех выстыдить Видова и выгнать с треском. И Минца, если бы тот тоже. А торопился, так головные боли... Он сказал, что уже подсел на обезболивающие, о наркоте подумывал.
Зубов верил Юркину, потому что и сам знал о врачебном прогнозе - позавчера старый друг сообщил ему печальную весть, обратившись с просьбой о последнем, личном одолжении. Безвозмездном, как всегда. Но в интересах следствия о знании диагноза следовало промолчать, и следователь задал детективу другой вопрос:
- Почему Ландо обратился к вам?
- Я оказывал ему услуги конфиденциального характера. Прежде чем принять персонал на работу, он поручал мне проверить их подноготную.
- И что?
- Я проверял. На флешке все файлы есть, зашифрованные, естественно. Надо? Как хотите.
Следователь пристально посмотрел в глаза Юркину. Невзрачный крепыш, судя по сведениям, которые получил Глеб, прежде служил в СОБРе, в звании капитана, воевал в Чечне, имел боевые награды. Понимая, что влёгкую справиться с таким "орешком" вряд ли удастся, Зубов снова нашёл иной ход:
- У вас оружие есть?
- Да, ПМ. В офисе, в сейфе.
- Почему вы не взяли его сюда?
- Зачем? Никаких сложностей не предвиделось, а скрутить любого из этих дохляков, - небрежный кивок обозначил заместителей директора, - голыми руками не проблема.
- Почему вы не писали звук с камер? Мы могли бы точно определить момент убийства по выстрелу, - вмешался техник-криминалист.
- Если бы я предвидел, - повторился детектив, - то провокацию бы не затевал. Неужели трудно понять?
Вбежал радостный оперативник, держа в руках почти пустой пластиковый мешок, в каких обычно выкидывают мусор. Зубов поднял указательный палец, запрещая Глебу открывать рот, развернул экран в сторону Юркина, прокрутил запись до первого перерыва в электроснабжении.
- И остановка. Как вы объясните?
- Не знаю. Проводка коротит, наверно.
- Зачем вам вот эти, - следователь поддел авторучкой несколько латексных перчаток, - и почему столько?
- Смешно, вы и спрашиваете. Да чтобы свои пальчики не оставить, когда осматриваю вещдоки! У меня всегда пара, самое малое, в кармане...
- Вот именно, парами! А здесь пять!
Юркин пожал плечами:
- Я что их, по счёту беру? Сколько схватил, столько в карман и сунул!
- Ладно. Глебушка, ты что-то нашёл?
Торжествующий опер положил находку на стол. Юркин побледнел. Глеб бережно вывернул содержимое мешка: пистолет Макарова, латексную перчатку, пластиковую бутылку из-под минералки и согнутый вдвое медный проводок в изоляции.
- Здесь всё?
Голос детектива прозвучал сипло, бледность сменилась большими красными пятнами. Настороженно глядя, в полной готовности пресечь бросок Юркина к пистолету, Глеб ответил:
- Да. А ты чего ждал?
Детектив замолчал, ссутулился, не ответил и на вопросы следователя:
- Оружие ваше? А перчатка? Учтите, бензидиновая проба сразу покажет наличие пороха и на ней и на второй руке! И микробрызги крови на обуви, на брюках мы найдём. А у вашего проводка концы оплавлены. Не в розетке ли? Знайте, мы проверим все и найдём, докажем, где вы закоротили сеть! А это вам зачем?
Авторучка Зубова подняла бутылку за горлышко. Техник привстал, осмотрел пробитое пулей донце и прорезанные стенки, одобрительно хмыкнул:
- Вот и глушитель нашёлся. Толково придумано! Под шум поезда если, то вполне.
- Интересно, - уставился на сыщика Глеб, - куда и когда ты евро дел?
- Элементарно, Ватсон, - улыбнулся следователь. - Запер Видова, взял коробку и направился в кабинет. По пути заскочил в туалет, вывернул деньги на пол и положил в сейф уже пустую коробку. Вышел, показался Кротовой и направился в туалет, якобы. Услышал поезд, ткнул проволочкой в розетку, устроил короткое замыкание, забежал в кабинет и выстрелил Ландо в голову. От касательного ранения тот потерял сознание. Кротова выстрел не услышала или не распознала. Юркин крикнул ей из туалета, чем создал себе алиби. Там он собрал деньги, сунул их вместе с бутылкой, пистолетом и перчаткой в мешок, опустил через форточку в мусорный бак, который заранее поставил в нужное место. Так было, Юркин?
- Ну, давайте, валите на меня, - ненавистно вскинулся детектив, - только кто их оттуда взял, из мусорки, не скажете? Куда ты их перепрятал, опер?
Глеб на мгновение растерялся, глянул на коллег в поисках поддержки. Криминалист и следователь возмутились хамством задержанного. Оперативник опомнился от наглого обвинения, завернул Юркину руки назад, защёлкнул наручники.
У входа раздались голоса. Прибыла труповозка и полицейские. Взгляд следователя, как показалось Глебу, полыхнул ненавистью к детективу и секретарше, когда тех провели мимо.
- А правда, - оперативник наморщил лоб, словно это могло помочь, - кто забрал деньги?
Зубов поскучнел, рассеянно ответил:
- Думаю, ты прав, его сообщник. Ждал снаружи. Чёрт, как сердце болит! Завтра пойду к врачу.
- Нет, не так! Он ждал в маленькой комнатке, в засаде, - озарился догадкой Глеб. - Когда эти по разу убили Ландо, сообщник решил, что пора уходить. Обесточил офис, как и Юркин, коротким замыканием, всадил в директора пулю и выскочил в окно.
- В смысле, добил Ландо? Зачем? Странное поведение. Ну, допустим, так. А деньги? Он ведь не знал, куда их Юркин спрятал, - настаивал криминалист. - Или знал?
Оперативник его будто не услышал и продолжил рассуждать:
- И он был сам по себе, не с ними. Ради защиты. Директор его пригласил. И не успел, когда того смертельно ранили. А чтобы не влипнуть в историю, удрал. Если у него детективный талант, - предположил Глеб, - то да, запросто мог вычислить деньги. Открытая крышка мусорного бака, в офисном районе, в воскресенье. Верно, Мин Дмитрич?
- Случаи бывают всякие, - вяло согласился Зубов, глядя, как тело Ландо пронесли в труповозку. - Разве это теперь важно? Какая нелепая смерть... Я ведь Матвея со школы знаю. Эх, миллионер! Столько денег, и в никуда... Это страшно, когда голова болит, и болит невыносимо. Может, - тут глаза следователя увлажнились, голос дрогнул, - последняя пуля избавила его от мучений? И надо сказать за неё спасибо...
*
Спустя пять минут следственный автомобиль вернул Зубова к торговому центру. Он уже пришёл в себя, ровным голосом распрощался с оперативником и криминалистом:
- Вам ещё работать, а я всё, отдежурил. На дачу, к жене помчусь. Ремонт, никуда не денешься, буду красить да клеить!
Помахивая туго набитым портфелем, следователь отыскал аптеку, пожаловался на сердце, купил нитроглицерин. Рассасывая таблетку и массируя грудь, он спустился на подземную стоянку, завел своё авто, выехал на трассу и направился за город. Возле первой стихийной свалки притормозил, вынул из багажника вполне приличные туфли, обильно оросил из бутылки нашатырем, забивая запах, аккуратно поставил на виду:
- Пусть бомжи попользуются.
Чуть дальше - на пустынной дороге - Зубов снова остановился. Обойдя машину, открыл портфель, вынул свёрток, спустился в глубокий заиленный кювет, где местами стояла вода. Там, невидимый с дороги, присел на корточки, развернул тряпку, вынул отцовский "ТТ". Вылущив пули в воду, он полил пистолет растворителем, смывая отпечатки, плюхнул в ил, вдавил подвернувшейся веточкой, затем отдельно утопил глушитель. Сполоснул руки, вздохнул. Чувство вины перед Матвеем не отпускало. Оправдываясь, Зубов крикнул в воду:
- Ты сам виноват! Зачем сказал, что не доверяешь Юркину? Зачем сказал, что в сейфе будет почти миллион евро? Зачем позвал меня? В чём я виноват? Что не защитил? Там и не мог, не успел! Они тебя убили, они первые тебя убили! Ты сам их до этого довёл!
Всё было так, всё было правдой. Одноклассник Мотька Ландо, жлоб, каких мир не видывал, которого не иначе как за это небеса и наказали онкологией, даже в преддверии ухода в мир иной не изменил себе. Бил на жалость, настаивал, но не предложил Миньке Зубову ни копейки, даже на бензин, хотя ехать к его "Антисарку" пришлось через весь город
- Ты всё равно умирал! Я тебя от страданий спас! И деньги взял по праву. Он хотел их украсть! Он украл! А я твой друг. У меня больше прав на них...
На шоссе скрипнули тормоза, хлопнула дверца, другая. Взревел мотор. Зубов рванулся наверх, оскальзываясь, помогая руками, ломая ногти: "Нет! Нет!" Мгновенно вспомнились взгляды Глеба, его внешне наивные, а на самом деле хитрые вопросы, его почти точные версии:
- Он понял, что я сидел в комнатке, что я взял деньги из бака!
Зубов выскочил на шоссе, увидел свой автомобиль, мирно стоящий у обочины с открытой дверью, нетронутый портфель с деньгами. И осел на асфальт, держась за грудь.