- Настоящие мужики заказывают столики заранее, - говорит она, глядя в окно и отвернувшись, пока он паркуется напротив этой кафешки.
Блядь, опять "настоящие мужики", прошаренные, все умеющие и с бумажниками, набитыми новенькими банкнотами. Если бы у него даже и был бы бумажник, он знал, его банкноты оказались бы слишком неказистыми на вид, "не такими", какие водятся у "настоящих мужиков". Те заказывают свои заветные столики заранее, как будто центр города не забит пустыми заведениями в этот будний день, так чего морочиться и звонить куда-то там, ах, зарезервируйте мне столик в вашем пустом зале, я жить не смогу без номера заказа и прочей хуйни; да, меня зовут Егор, у меня заказан столик, а вот мой толстенький бумажник с новыми купюрами, только так, только по высшему разряду для состоятельных господ.
Кое-как пристроив свою колымагу, он выходит, ждет, пока она захлопнет дверь, запирает машину с пульта.
Дует пронизывающий ноябрьский ветер, полный снежной крошки и многолетней усталости. В свой день рождения он выслушивает ее нытье о "настоящих мужиках", это единственное, чего он добился в жизни. Добился? Нет, ничего он не добивался, добиваются они, те, кто заказывает столики, заказывают музыку, девок, авиабилеты и тропические курорты со "все включено".
Чтобы чего-то добиваться, нужно, как минимум, этого хотеть, чтобы сказать потом: я добился этого, я этого хотел, у меня теперь это есть. А он не хочет ничего, поэтому достает сигарету и прикуривает, пока они переходят дорогу и идут к кафе он делает несколько затяжек, а потом выбрасывает сигарету в урну, не выкурив и половины. Наверно, не слишком хорошая идея - идти отмечать свой день рождения с бывшей, но это как чувство долга - понимаешь, что глупо, но делаешь, потому что так нужно (должно?).
Они садятся в зале для курящих.
Кухня здесь восточная, точнее, даже юго-восточная, утка по-пекински, жареные улитки с молодым бамбуком, сливовое вино, а себе он заказывает пиво, все-таки за рулем, а лишат прав, ну, значит, такая судьба, пусть.
Она сидит с недовольным лицом, сколько он ее помнит, у нее постоянно недовольное лицо, с чего бы ей быть довольной, ведь она с ним, а не с кем-нибудь из "нормальных мужиков" за заказанным за неделю столиком, так что это нормально: недовольное лицо, пронизывающий ветер за окном, снежная крупа и озабоченные прохожие, сутулящиеся от ветра, холода и невыплаченных долгов.
Они пьют в ожидании заказанных блюд, он пиво, она сливовое вино, разговор не клеится, но и не скатывается к полному молчанию, все-таки долгие годы совместной жизни научили их общаться через силу, по необходимости, не особенно задумываясь над тем, что разговоры могут быть другими - радостными, легкими. Их разговоры больше напоминают шахматные партии недолюбливающих друг друга противников, и не то, что даже недолюбливающих, это было бы еще ничего, а несимпатизирующих друг другу.
Он осознает в который раз, что просто потерял с ней время, и знает, что она думает ровно то же о жизни с ним. Это было бы еще ничего, но подспудно он подозревает, что время трудных решений было им упущено, а теперь, когда за сорок, дергаться поздно, но он дернулся, попался на удочку, только чтобы избежать вот этого холодного ветра с ледяной крупой и недовольного лица женщины напротив.
Между тем она оживляется и рассказывает ему об их общих знакомых, семейная пара, едут на Мальдивы отдыхать. Так говорят: "едут отдыхать", как будто кто-то поедет на эти Мальдивы работать. Из ее рассказа следует неутешительный вывод, что "настоящие мужики" способны купить туристический тур в тропики, с этим не поспоришь, у него даже заграничного паспорта никогда не было, и он не мог себе представить пятнадцатичасовой перелет в эти тропики, или сколько он там длится.
Они ездили с ней на море, и каждая поездка оборачивалась тихим кошмаром, потому что он все делал не так, как нужно, как делают "настоящие мужики". Он не так покупал билеты, не в том месте ложился на песок пляжа, слишком много пил, насчет походки ему много раз говорили, что он смешно переставляет ноги. Еще он не умел договариваться с людьми, не экономил деньги, слишком рискованно водил машину и вообще был придурком.
С этим он никогда не собирался спорить, что есть, то есть. Он мог сесть в машину и ехать к морю, пока передние колеса не застревали в песке пляжа. И как-то всегда находилось и жилье, и выпивка, и официантки узнавали его в лицо со второго раза, а тетки на рынке давали тайный рецепт варки местных раков. И всегда получалось почему-то так, что если они приезжали второй раз, то сразу ехали к тем же самым хозяевам, и у тех всегда находился свободный номер, несмотря на самый разгар сезона. Ему и в голову не приходило заранее позвонить и забронировать жилье. Зачем? Он искренне не понимал.
Приносят их еду, и он осознает, что жареные улитки в остром соусе под пиво не пойдут и заказывает двести грамм водки.
- Ты за рулем, - недовольным тоном.
- Да похуй, - соглашается он.
Чему быть, того не миновать, а по нынешним законам, составленными "нормальными мужиками", не имеет значения, сколько ты выпил. Просто он поедет предельно осторожно, а не как обычно.
Он доливает ей вина в бокал, а себе холодную водку в рюмку.
- Ну, давай выпьем за меня, - говорит он. - Поздравим, все такое.
Они чокаются и молча выпивают.
Потом она продолжает рассказывать о грядущей поездке на Мальдивы их знакомых, это так дешево, огромные скидки, отель пять звездочек, лазурное море, там сейчас лето, там всегда лето, а не ноябрь с ледяной крупой на пронизывающем ветру, а ему уже за сорок, блядь, праздник-то какой, какой смысл что-то загадывать ему, сменившему пятьдесят профессий и пару социально-исторических эпох, улитки плавают в остром соусе, молодой бамбук напоминает негорькую редьку, еще по пятьдесят, я буду осторожен за рулем.
Внезапно он спрашивает ее:
- Признайся, ты же с ним ебалась? - он имеет в виду ту пару, что собирается на тропические острова.
- Да, - отвечает она.
- Блядь, я так и знал! На тот Новый год, да?
- Нет, тогда ничего не было.
Он кивает, не слишком ей веря. Она признает факт измены, но не признает, что он был настолько проницателен, что засек их. Он не чувствует ревности, все в прошлом: ревности, обиды, умолчания. Сейчас он отвезет ее домой и поедет к своей любовнице, которая младше бывшей на двадцать лет.
И, кроме того, он и сам выебал пару раз супругу счастливца, наставившего ему рога. В жизни так, блядь, все переплетено.
- Ладно, забей, - говорит он. - И похуй на эти Мальдивы.