- Ты ждешь, когда к тебе явится твой ангел в сияющих доспехах и решит твои проблемы, да? - она посмотрела на него с вызовом, готовая ринуться в бой по первому звуку боевого рожка, или чем там подают сигнал к атаке, чтобы боевые топоры принялись за работу, разрубая живую плоть на безобразные куски мяса.
- У меня нет проблем, - ответил он, стараясь изо всех сил не скатиться к оправданиям. Они чувствуют, когда наступает время оправданий, как дикие псы, сбившиеся в стаю, чуют страх, ползущий по венам и артериям их потенциальной жертвы.
И добавил, почти каламбуря, а, может быть, на самом деле каламбуря:
- Это у тебя проблема, что у меня, якобы, есть проблемы.
Сказал и тут же пожалел. Им нельзя говорить такие вещи - это признак слабости. Шутят клоуны, зубоскалят неудачники, шутка есть признак бессилия перед обстоятельствами. Она не преминет воспользоваться открывшейся перед ней лазейкой, стопроцентно так и будет.
И действительно:
- Нет проблем? У тебя нет проблем? Ты еще можешь купить себе еды вообще?
Он может купить себе еды, но в кредит. Еду он покупать еще способен, но только в долг. Великое достижение человеческой цивилизации - банковский кредит. Даже он достоин его получить, чтобы купить себе еды, выпивку и сигареты. Шесть тысячелетий мировой истории прошли не зря - теперь кредит можно брать у банкоматов, не заботясь о том, какое выражение лица у банкира, ссужающего тебя деньгами. В Вавилоне тоже был банковский кредит, он знал это, как знал, что вся эта клинопись на керамических дощечках - одна сплошная бухгалтерия: векселя, заемные письма, договора и контракты, ссудные расчеты. Но в Вавилоне приходилось убеждать банкира-ростовщика, что ты способен вернуть деньги, да еще с процентами, а сегодня это практически не требуется. Это явный прогресс.
Он знает, что все его рассуждения не стоят для нее ломаного гроша. Он знает, что она исходит из лучших побуждений, так, из лучших побуждений, раньше пристреливали охромевших лошадей. Лошадь должна быть счастлива, а для счастья ей нужно одно - бегать, желательно быстро, обязательно в узде.
А ему лень шевелить конечностями, он возненавидел темп и промежуточные результаты, все эти контрольные точки, которые ты проходишь на пути к обосранной в маразме кровати под щелканье секундомера. Посмотрите, у него такие грустные печальные глаза! Он уже почти сдался, но не до конца, есть еще порох в пороховницах, правда, отсырел немного, но ей-то он еще может вставить и обработать ее вагину до блеска, до царапанья спины и стонов, но ее это уже не удовлетворяет, потому что он не способен ответить на простейшие вопросы: ты где работаешь? где ты прописан, выписан, зарегистрирован, вписан, занесен в списки, перерегистрирован, поставлен на учет, а потом снят с учета, решаю проблемы с налоговиками, осталось получить пару справок, слава богу домовых книг уже нет, или есть? ставка подоходного налога, оформить загранпаспорт, у нас нет к вам претензий, назовите только фамилию вашего руководителя, вы действительно работаете?
Нет, он не работает, он пьет красное сухое мерло и смотрит на нее, внезапно понявшей, в какое дерьмо она вляпалась, вот так вот по жизни, связавшись с ним, практически навсегда, но нет, у нее есть лазейка назад, в обычную ее жизнь, к мужу, которого она то ли бросила, то ли нет, хотя и бросила, но знает ли ее муж об этом, он не был в этом уверен.
Пусть это будет уже ангел, хотя проблем у него нет, но пусть ангел решит вот эту заморочку с ней. Кто она ему, кто он ей? Где заканчивается свобода и начинается камлание на луну о невыплаченном кредите, о стопке счетов и одиночестве по вечерам, когда она уходит к недоброшенному ею мужу, оставляя его наедине с ангелом, подливающем ему в бокал красное сухое мерло.
Когда она ушла, он сел к ноутбуку и забил большими жирными буквами "Ангел в кредит".