- Нет, - продолжала настаивать девица. - Вы уезжаете в Испанию. Значит, надо ехать в Таллинн...
В Испанию Петраков хотел, а в Таллинн - нет. В недавнее советское время он часто бывал в Эстонии, ему там очень нравилось. Но одно дело туризм и совсем другое - решать со ставшими независимыми эстонцами свои дела. Можно было не сомневаться, что они заставят лично Петракова сполна ответить за советскую оккупацию и долгие годы унижений.
Решение уехать жить в Испанию пришло как-то неожиданно. Вот буквально вчера об этом даже не думалось, а сегодня уже кажется, что иного и не дано. Семья сопротивлялась долго, но в конце концов сдалась - едем, черт с тобой, Петраков. Прохождение через ОВИР, ЖЭК, военкомат, милицию надо описывать отдельно, но в итоге все они отпустили Петракова из страны и пришло время отправлять вещи в места будущего жительства.
Вещей было не то чтобы много, но даже самое любимое и необходимое из "нажитого непосильным трудом" утащить самолетом было невозможно. Стал Петраков наводить справки, отыскивая через знакомых таких же бедолаг, намылившихся за кордон вместе с вещами. Нашелся некий Антон, недавно спровадивший свой контейнер за Пиренеи и охотно консультировавший всех желающих по телефону. Он-то и вывел Петракова на Рабочую улицу.
Схема казалось простой и надежной, а стоимость услуги вовсе не пугала. Покупался контейнер на сколько-то "кубов". Заказывалась машина, доставлявшая барахло, заранее упакованное в коробки, на Рабочую улицу. Коробки помещались в контейнер, который по железной дороге шел в Ригу, а оттуда морем плыл в Барселону или Бильбао. Хозяин скарба, пока контейнер ехал и плыл, самолетом перебирался в Испанию и, получив извещение уже от испанцев, оформлял доставку прямо на дом. Российская часть услуги оплачивалась при оформлении заказа на Рабочей улице "деревянными" как никогда прежде рублями. Латыши предпочитали доллары. Петраков прекрасно помнил, как, разговоривая с Антоном, удивился:
- Это что же, в Ригу что ли придется ехать?
- Зачем? - не понял Антон. - Там все перегрузят без тебя. А заплатить латышам можно в Москве, у них тут есть представительство, пиши адрес.
Рабочая улица, куда Петраков поехал как только стаял снег, нашлась не сразу. Поколесив по задворкам каких-то гаражей и промзон, преодолев несчетное количество безбрежных луж, Петраков наконец припарковал свой "Жигуль" во дворе искомой конторы. Пройдя в открытые ворота здоровенного ангара и не встретив ни души, он стал дергать все двери подряд в поисках хоть кого-то, чтобы спросить, где тут у них что. Открыв очередную дверь, увидел лестницу. Поднялся на этаж и в небольшой комнатушке обнаружил жизнь.
Группа граждан в заваленном коробками, сумками и тюками помещении увлеченно заполняла какие-то формуляры. В стене имелось окошко, куда, очевидно, сумки с тюками сдавались для отправки после заполнения сопроводительных бумаг. В окошке никого не было. Петраков стал разлядывать стены, увешанные образцами бланков, формуляров, заявлений, о которых опытный Антон ничего не говорил. Потом, скосив глаза, заглянул через плечо пожилого человека, усердно переписывавшего что-то из принесенного с собой рукописного списка в выданный конторой формуляр. "266. Скатерть х/б, 2 м на 1,5 м - 1 шт. Куплена в 1978г. 267. Наволочка ситц. - 1 шт. Куплена в 1984г." В разбросанных по столу бумагах без труда просматривались подробнейшие перечни книг, посуды, нижнего белья... Петраков остолбенел. Ехать уже никуда не хотелось, к такому подвигу - подробной инвентаризации своего имущества - он готов не был.
В окошке наконец-то появился молодой человек, подчеркнуто суровый вид которого приятного общения и подробных справок не обещал.
- Я... это... только спросить... - проблеял Петраков, все еще находясь в шоке от предстояшего титанического труда. - Мне бы... это... узнать, как оформить заказ контейнера и доставку. Вещи надо... в Испанию... Лучше в Бильбао, чем в Барселону. И заплатить...
- В Испанию? - расплылся в неожиданной улыбке молодой человек. - Так вам этажом выше, в приемной начальника секретарша все расскажет. А тут у нас, - парень моментально вновь стал суровым, - граждане, отбывающие в Государство Израиль...
Петраков впервые осмелился посмотреть собеседнику прямо в глаза и отчетливо прочел в них окончание фразы: "... в муках несут свой тяжкий крест!"
Этажом выше действительно нашлась приемная начальника, где за столом восседала долговязая девица. Разговор как-то сразу пошел наперекосяк.
- Девушка, мне сказали... - бойко начал с порога заметно приободрившийся Петраков.
- Кто сказал? - прервала девица весьма элегантную, как казалось Петракову, фразу, заготовленную им во время подъема по лестнице.
- Ну там, внизу. Сказали, что вы можете меня проинформировать об отправке... этих самых... ну, вещей, в общем. Мне их в Испанию надо. В Бильбао лучше, а не в Барселону. Если можно...
- Щас, - сказала девица и, достав из ящика стола какую-то бумагу, начала водить по ней пальцем с кровавым маникюром. Потом, найдя искомое, мельком пробежала взглядом строчку и выдала резюме: - Если в Испанию, то да - или в Барселону, или в Бильбао.
- Ну, вот. Мне в Бильбао, - поспешил застолбить маршрут Петраков. - А сколько стоит, как платить? Мне бы заказик оформить и чтобы машина пришла с грузчиками...
- Щас, - девица снова полезла в стол, отыскала какой-то бланк и положила его на стол. - Заполняйте: фамилия, имя, отчество, адрес, паспортные данные. Заплатите в рублях в нашей бухгалтерии, а в долларах - поедете в Таллинн на улицу Паэ...
- Погодите, - обалдел Петраков. - Какой еще Таллинн? Зачем мне в Таллинн? Мне сказали, что через Латвию...
- Кто сказал? - задала свой любимый вопрос девица. - Нет, вам надо ехать в Таллинн.
- Может, в Ригу? - в последней надежде спросил Петраков, нехорошими словами поминая про себя "знатока" Антона, вравшего про латвийскую столицу и представительство в Москве.
Девица зачем-то подняла глаза к потолку, сделала эффектную паузу, а затем изрекла окончательный приговор:
- Нет. Вы уезжаете в Испанию. Значит, надо ехать в Таллинн на улицу...
"Паэ", - невольно про себя продолжил Петраков. Зазвонил телефон, девица сняла трубку и стала ее внимательно слушать, время от времени вставляя лаконичные "да" и "нет". Расстроенный предстоящей неприятной поездкой в Таллинн Петраков машинально елозил глазами по столу секретарши. Зацепился взглядом за тот самый список, извлеченный из ящика. Для Петракова бумага лежала "вверх ногами", но, присмотревшись, он без труда распознал в начале каждой строки названия стран. Испания нашлась где-то в середине листа. На той же строчке в другой колонке без труда читалось "Рижский порт", а в конце строки стоял какой-то адрес, из которого Петраков выхватил главное для себя слово: "Москва".
Открылась дверь кабинета, в ней появился седовласый крепыш в очках, чудом державшихся на самом кончике носа. С минуту он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, взирал на свою секретаршу, как ни в чем не бывало продолжавшую слушать телефонную трубку, изредка вставляя свои "да" и "нет". На второй минуте начальник сообразил, что выглядит окровенно по-дурацки, и, разруливая ситуацию, спросил Петракова:
- Вы, товарищ, по какому вопросу?
- Да вот, - с новой надеждой затараторил Петраков. - Хочу вещи в Испанию отправить. Мне сказали, что они через Ригу поедут, а девушка почему-то меня норовит в Таллинн отправить. Не знаю как и быть...
- Так. Понятно. Опять, значит. - Начальник, не скрывая вздоха, водрузил очки на положенное им место, сурово глянул на секретаршу, так и не заметившую присутствия шефа, и пригласил Петракова в свой кабинет. - Проходите, пожалуйста. Сейчас все уладим.
Предложив Петракову сесть, начальник извинился, сказав, что ему надо сделать один короткий телефонный звонок.
- Валера, ну, что, опять?.. А в том смысле, что она опять никакая! Нет, не падает, но и не работает. Я сколько раз вам говорил, чтобы ей до обеда не наливали? Какой, мать вашу, завтрак? Я вам позавтракаю! Мне секретарша живая нужна, ко мне посетители приходят, а она их всех посылает... Нет, не туда, а в Таллинн. Да хрен ее знает, почему она всех именно в Таллинн посылает на эту улицу, как ее там...
- Паэ, - злорадно подсказал Петраков. - На улицу Паэ она всех посылает.
- Во, на улицу Паэ! - Почему-то весьма торжественно проинформировал собеседника начальник. - Ну чего ты ржешь? Помнишь, как в прошлом месяце она одного туда послала, а он взял и поехал сдуру? Так вот он теперь компенсацию требует - за самолет, гостиницу, питание и моральный ущерб. Судом грозит. Я по какой статье должен с ним рассчитываться? Из зарплаты Светки? Идея хорошая, только ее зарплаты на это не хватит. И я, мать вашу, из твоей вычту, если еще ей до обеда нальешь! Понял меня?
Петракову очень хотелось смеяться, но он не знал удобно ли. Сдержался. Выпустив пар, начальник все разъяснил Петракову. В Таллинн ехать не было необходимости, Антон не соврал - в Москве имелось представительство латвийской фирмы, готовой за доллары морем отправить контейнер Петракова в Испанию. Оформив с подсказками начальника заказ на контейнер, грузовик и грузчиков, Петраков отправился в бухгалтерию оплачивать будущую услугу.
У дверей бухгатерии на стульях расположилась небольшая очередь. Среди ожидавших Петраков узнал одного из тех, кто в муках отправлял свой скарб в Израиль. Присел рядом, невольно прислушался к негромкому разговору соседа с другим бедолагой, явно собравшимся в ту же страну.
- ... Он достает из коробки хрустальную вазу, которую я подарил теще на юбилей, разворачивает, осматривает со всех сторон и говорит: "Эта ваза представляет художественную ценность и вывозу не подлежит!". Я говорю: "Какую художественную ценность? Это же чешская штамповка, я купил ее пять лет назад в Доме Фарфора на Ленинском, там тогда ими все завалено было!" А он... разжимает руки и ваза летит на пол, вдребезги! Он достает из коробки следующую вазу, которую я подарил жене на день рождения, и снова говорит про художественную ценность... А что я? Я говорю: "Да оставь ее себе, только не бей!"
"Интересно, нам тоже такое предстоит или это особенности отъезда только в Израиль?" - думал про себя Петраков, слушая триллер.
Очередь двигалась быстро. Когда дело дошло до Петракова, толстая тетка-бухгалтер, сверяясь с тарифами и щелкая костяшками счетов, учинила ему тщательный допрос. С какого этажа спускать вещи? Дом с лифтом или без? Лифт обычный или грузовой? Можно ли грузовику встать у подъезда? Когда наконец все было подсчитано, Петраков заплатил не показавшуся сногсшибательной сумму и помчался к латышам. Потом снова вернулся на Рабочую улицу и представил квитанцию об оплате купюрами с ликами американских президентов, которые пошли на укрепление экономики юной независимой страны. После этого был согласован день, когда с помощью грузчиков вещи Петракова расстанутся со своим хозяином.
Следующие две недели были кошмарны. Дочь на время сборов была отправлена в эвакуацию к одной из бабушек. Петраков носился по городу, решая всевозможные мелкие проблемы, связанные с отъездом, а заодно где можно прихватывал картонные коробки. Жена дома сортировала вещи по принципу "едешь - не едешь". Тотальный обыск квартиры давал совершенно неожиданные результаты. Обнаруживались предметы, числившиеся в розыске годами и даже те, что считались безвозвратно утерянными при невыясненных обстоятельствах. Добровольную помощь в сборах норовил оказать трехлетний спаниэль Чарли. Он тоже собирался в Испанию, а потому считал долгом чести внести свой посильный вклад в общее дело. Оставшись хотя бы на пять минут без присмотра, Чарли перетаскивал вещи из условной кучи "удешь" в другую, где были сложены неудачники, которым в выезде по каким-то причинам было отказано. На обратном пути пес, чтобы не бегать порожняком, прихватывал что-нибудь из кучи неудачников и тащил это к "удачникам". Жена, вернувшись в комнату, где шла Большая Ревизия, хваталась за голову - судьбу каждой вещи приходилось решать заново. Разве вспомнишь, было ли полчаса назад решено брать с собой вот эту кофточку или вон тот шарфик? Обруганый с лап до головы Чарли обиженно забивался под журнальный столик в ожидании следующего шанса оказать помощь.
Вечером, когда возвращался Петраков, начиналась упаковка вещей. Проще всего было с книгами - набил очередную коробку, обмотал ее "скотчем", написал сверху черным фломастером "Книги" и готово. Хуже было со всякой мелкой всячиной. Вспоминая мучения евреев и не будучи до конца уверенным, что все же не придется составлять подробную опись отправляемого, Петраков как можно подробнее описывал на каждой коробке ее содержимое. Гора готовых к отъезду коробок росла с каждым днем.
Отдельной "песней" была отправка видеокассет. Согласно инструкции, полученной на Рабочей улице, видеокассеты пришлось везти на таможенный досмотр, а вернее - просмотр, в некую контору на Смоленской площади. Кассет было больше сотни, на каждой - по три-четыре фильма, записанных на медленной скорости. Петраков готовился к отъезду основательно и записал все советские фильмы, которые удалось достать на кассетах или которые демонстрировались по телевидению. Ему казалось, что в первое время на чужбине "Кавказская пленница" или "Ирония судьбы" будут неплохим лекарством от неизбежной ностальгии. Таможенники, удостоверившись, что на кассетах Петракова нет ничего такого, чего иностранцам видеть не положено, уже сами должны были отправить фильмотеку на Рабочую улицу непосредственно перед ее закладкой в контейнер.
Припарковать машину удалось лишь за километр от нужного дома. Проклиная свою неуемную любовь к кино, будущий эмигрант тащил две неподъемные сумки под проливным дождем. Нужный отдел, как гласила табличка внизу, располагался на седьмом этаже. Лифта, разумеется, не было в принципе. На последнем издыхании вскарабкавшись к нужной двери, сквозь разноцветные круги, маячившие перед глазами, Петраков не без труда прочел написанное от руки объявление: "Технический перерыв до 12-00". До указанного времени оставалось часа полтора, но спускаться со своей ношей вниз, под дождь, а потом вновь карабкаться семь этажей не было ни сил, ни желания. Петраков присел на грязные ступеньки, закурил.
Курить пришлось много. Когда часа через два на седьмой этаж бодрой рысцой взлетел молодой парень в форме таможенника, под ногами Петракова валялся уже добрый десяток окурков.
- Это почему это мы здесь свинячим? Дома тоже окурки на пол кидаем? - Зашелся в негодовании таможенник, преодолевая последний пролет, на вершине которого сидел очумевший от бесконечного ожидания Петраков.
Лишь случайно именно в этот момент Петраков не курил, последний окурок он выкинул минутой раньше, а потому довольно нагло и мстительно заявил:
- А кто сказал, что это мои окурки? Я вообще не курю, у меня здоровье слабое. К вам на седьмой этаж сумки с кассетами затаскивать пришлось грузчиков нанимать...
Таможенник хмыкнул и здоровенным ключом открыл обитую железом дверь, за которой он нес нелегкую службу по охране неясных интересов родины.
Сдав под квитанцию видеокассеты, Петраков не удержался от мучившего его вопроса.
- Скажите, на моих кассетах часов восемьсот записей. Как вы все это просмотрите за десять дней, оставшиеся до отправки? Успеете?
- Мы смотрим на большой скорости и сразу несколько кассет на разных мониторах. Если что-то нас заинтересует, останавливаем и смотрим фрагмент подробно. Так что успеем, не волнуйтесь.
- Если не секрет, а какие фрагменты вас могут заинтересовать? Вернее, смотрите на здоровье, если что-то понравится, но вы ведь смотрите, чтобы чего-то запрещенного на кассетах не было? А я и не знаю, что запрещено иметь на кассетах, и нигде об этом не написано... Порнуху? Съемки секретных объектов? Но какой же дурак, уезжая, потащит это на бытовых кассетах?
- Да черт его знает! - Не сдержался таможенник. - Эту инструкцию придумали, когда видео только появилось. Вот с тех пор и мучаемся...
"Скорее, нас мучаете", - подумал Петраков, но вслух не сказал. "Интересно, скольких кассет я недосчитаюсь, получив контейнер в Испании?, - думал он, налегке спускаясь по лестнице. -А вдруг мужикам так понравятся некоторые фрагменты, что они решат оставить всю кассету себе? Попробуй потом из Испании покачай права..."
День "Х" наконец настал. В оговоренные десять утра в квартиру уверенно ввалился средних лет мужик в синем комбинезоне и замызганой донельзя вязанной шапочке, явно бригадир. За ним в тесную прихожую втиснулись двое помоложе в такой же "униформе".
- Кто хозяин? - осведомился мужик, дыхнув Петракову в лицо крепким перегаром. Услышав то, о чем мог бы и сам догадаться - жена и Чарли, также оказавшиеся в прихожей, хозяином никак не могли быть - бригадир заговорщически подмигнул Петракову и предложил: - Переговорить надо, хозяин. Наедине.
Оказавшись в комнате, куда Петраков пригласил бригадира для конфиденциальной беседы, командир грузчиков, тщательно прикрыв дверь, взял быка, а вернее - Петракова, за рога:
- Хозяин, как вещи перевозить будем? Как положено или как для себя?
Тут надо сказать, что Петраков был предупрежден, а значит вооружен. Антон, давая инструкции по общению с конторой на Рабочей улице, предупредил:
- Не забудь водки побольше запасти.
- А водка зачем? - удивился наивный Петраков.
- Водку придется давать всем подряд. Без водки они тебе все побьют. Не нравится им, видишь ли, что ты уезжаешь, а они остаются. Будут швырять твои коробки, нарочно ставить их в лужи, "нечаянно" ронять из машины по дороге. Дашь им водки - тоже не будут их нежно лелеять, но и от откровенного вредительства удержатся.
- А сколько водки-то надо? Может деньгами отдать?
- Им деньги ни к чему, им от денег одна морока. - Терпеливо разъяснял Антон. - Возьмут деньгами, а потом в магазин надо бежать, чтобы на твои деньги водку купить, в очереди стоять. Времени на питье водки меньше остается. Так что предпочитают сразу брать водкой. Учти, мне пришлось почти целый ящик им выдать - это ж прорвы бездонные! И их там много.
Бригадир, услышав ответ "Разумеется, как для себя!" и последующий вопрос "Сколько надо?", стал считать:
- Смотри сам, хозяин: нас трое, еще двое внизу в машине, да водитель. Он за рулем не пьет, терпит, но вечером свое возьмет. Итого: шестеро. По литру на брата. Получается ровно дюжина поллитров...
- Нет проблем, мужики. Но чтобы все по-честному, ладно? В смысле - действительно, как для себя: осторожненько, аккуратненько. Там в коробках бьющиеся и ломающиеся вещи есть. А вопрос можно? - не удержался Петраков. - Вот, когда мебель покупаешь или холодильник, приезжает водитель и пара грузчиков. И вполне справляются. Даже, если по лестнице затаскивать приходится. А тут - коробки, грузовой лифт есть, а вы вшестером приехали... Зачем?
- Ну, как... - явно опешил от наглости Петракова бригадир. - Водила - это водила, в нашей конторе он не таскает, только рулит. Мы втроем щас вещи спускать начнем, а двое внизу будут их в кузове размещать так, чтоб влезло побольше... Мы ж не знаем, когда к клиенту едем, чего вывозить придется. А вдруг крупные вещи? Стенку или тот же холодильник? Тогда те, что внизу, тоже таскают.
- Как же не знаете, если в бухгалтерии вашей меня обо всем допросили? Вот в накладной все помечено: и что грузовой лифт имеется, и что из вещей - одни коробки... - Не унимался любопытный Петраков.
- А если лифт сломан? А если коробка здоровенная, из-под холодильника, и набита одними книгами? - Использовал бригадир явную домашнюю заготовку, которую Петракову крыть было не чем.
Дюжина поллитровок перекочевала с балкона в коробку, которую один из грузчиков вынес из квартиры первой с подчеркнутой осторожностью. Затем настал черед остальных коробок. Весь процесс выноса и погрузки, с учетом того, что грузовой лифт, вопреки опасениям бригадира, работал как миленький, занял четверть часа.
Петраков собрался ехать на Рабочую улицу на "Жигулях", но вещи без присмотра оставлять не хотелось, нагловатая бригада особого доверия не внушала. Решено было отправить жену вместе с вещами для надзора за происходящим в кузове.
- Хозяин, с тебя еще бутылка, - абсолютно не смущаясь объявил один из грузчиков. - Мы что ж, задарма твою хозяйку возить должны?
- А еще за пузырь и пса можем покатать, - тут же добавил другой, вольготно расположившийся на коробках с книгами. Во всяком случае, Петракову хотелось думать, что здоровяк-грузчик развалился на коробках именно с книгами, а не с чем-то другим.
- Пес в грузовиках не любит кататься, - выкрутился Петраков, доставая из багажника "Жигулей" поллитровку из числа тех, что были заготовлены для дальнейших рассчетов с бригадой и их коллегами, наверняка с нетерпением ожидающими приезда Петракова на Рабочую улицу.
Доехали быстро и без приключений. Жена потом рассказывала, что грузчики прикончили первую бутылку, еще не доезжая до метро, вторую на Садовом кольце, а третью - уже на самой Рабочей улице.
Остановились возле знакомого Петракову ангара. Грузчики вместе с ехавшим в кабине бригадиром и водителем гурьбой отправились куда-то в его глубь, не забыв прихватить коробку с оставшейся водкой. "За тележкой, наверное", - подумал наивный Петраков.
Прошло с полчаса, грузчики не возвращались. Обкурившийся за время дороги и ожидания развязки Петраков вяло отбивался от жены, настойчиво посылавшей его "пойти и разобраться с этим безобразием". Наконец, из ангара появился человек в таком же синем комбинезоне и шапочке, как у членов исчезнувшей бригады.
- Хозяин, ты разгружаться-то думаешь? - озадачил он Петракова вопросом.
- Так ведь это... Грузчики мои куда-то ушли и никак не возвращаются... - Зачем-то сказал Петраков, уже догадываясь, что услышит в ответ.
- И не придут! - радостно сообщил новый персонаж, сплевывая под ноги Петракову. - Они уже ничего разгружать не могут - очень устали при погрузке. У них бригада "Ух!" - работают до двух, а сейчас уже час. У нас тут загружают одни, а разгружают другие. Или, если хочешь, разгружай сам. Справишься?
Петраков с женой переглянулись. Жена молча кивнула на багажник "Жигулей", где лежала единственная признаваемая на Рабочей улице "валюта".
- Сколько с меня за разгрузку? - обреченно спросил Петраков.
- Четыре, - лаконично сообщил грузчик. И добавил: - Мы не жлобы, жлобы не мы.
"Не жлоб" свистнул и из ангара вскоре появился еще один "не жлоб", катящий тележку. Работа заспорилась в крепких рабочих руках.
Проходя ангаром к месту, где ожидался спектакль под названием "Петраковские вещи отправляются в Испанию", Петраков заметил в углу знакомые физиономии. С комфортом расположившись на каких-то здоровенных фанерных ящиках, вероятно, тех самых контейнерах, компания утренних загружающих грузчиков "гуляла", поглощая честно заработанную водку.
Петраков нехотя подошел. Очень хотелось цинично плюнуть на праздничный стол, но были опасения в адекватной реакции грузчиков. Ребята были крепкие, могли накостылять так, что в Испанию потом выберешься не скоро.
- Давай, выпей с нами, - сказал бригадир, наливая Петракову в явно уже кем-то пользованый стакан. - Чтобы, значица, вещички твои в дороге не затерялись и доехали целыми туда, куда ты их отправляешь.
- Мужики, я бы с радостью, но я ж за рулем! - сказал Петраков.
- Не уважаешь, значить. - Констатитировал один из грузчиков, тот, что валялся на коробках, в которых Петраков думал, что находятся книги. - Брезгаваешь, значить, выпить с рабочим классом!
- Почему сразу "не уважаешь"? Почему сразу "брезгуешь"? - Почти искренне возмутился Петраков. - Просто вон жена топчется и гримасничает, нам надо еще коробки в контейнер засунуть. Хотя... - Петраков, издали увидев выражение лица жены, сразу же передумал. - Черт с вами, плесните полста грамм, от стресса. Не пьянства ради, а здоровья для...
- Во! - возопил бригадир. - Я ж говорил, что наш человек! Я сразу понял, что не жлоб!
Пятьдесят грамм Петракову понравились. Махнув пару раз жене, что означало "Да погоди ты!", он выпил и вторые пятьдесят, и третьи. И даже четвертые. С каждой дозой разговор грузчиков был Петракову все интереснее.
- Весна настала, - мечтательно говорил один. - Птицы осенью улетают, а эмигрант по весне.
- Да, - подтверждал другой. - Считай уже неделю по два-три клиента в день имеем.
- У слова "имеем" есть несколько значений, - поддержал тему разговора Петраков.
- Чего? - хором удивились грузчики.
- Ну, это... - стал выкручиваться Петраков. - В смысле, "обслуживаем". И еще "выпиваем с ним".
- Не с каждым. - Авторитетно заявил бригадир. - Есть такие жлобы, которые за лишнюю бутылку-другую удавятся. Кстати, мужики, а Светку-секретаршу позвали?
- Так вчера ж Матвеев опять орал до хрипа. Сказал, что если еще раз ее пригласим, он нас всех выгонит, - дал справку один из собутыльников.
- Жаль девку, ей наши сабантуи нравятся. - Бригадир почесал нос. - Хотя, конечно, ей потом с людями работать трудно...
Бригада разгружающих грузчиков закончила работу и Петраков, душевно распрощавшись с бригадой "Ух!", нетвердой походкой побрел заполнять контейнер.
В помещение, где должно было все происходить, молодой таможенник в форме первым делом задал уже знакомый Петракову вопрос: "Кто хозяин?". Остальных, то есть жену, таможенник попросил покинуть помещение. Потом перешел к главному:
- Ну, что? Как упаковывать будем: как положено или...
- Как для себя! - привычно ответил Петраков, протягивая пакет с оставшимися тремя поллитрами.
Таможенник на ощупь определил размер благодарности Петракова и безапелляционно заявил:
- Маловато будет!
- Братцы! - Взмолился Петраков. - Ведь целый ящик был! Кто ж знал, что грузчики вшестером приедут и что у вас одна бригада на погрузке, а другая на разгрузке. Ну нету больше водки! И магазин на обед сейчас закрыт! Давай грузиться будем, потом отблагодарю.
- Ладно, - согласился таможенник. - С грузчиками я разберусь. Сколько, говорите, им дали?
- Одним тринадцать, другим четыре.
- Борзеют мужики, - с грустью отметил таможенник. - Ладно, в общем, так: берем коробку, вы говорите что в ней. Если я считаю нужным, несем коробку на просветку и вы отвечаете на вопросы о том, что покажется подозрительным моей помощнице. Начали?
- Минутку, - захмелевший Петраков решил прояснить для себя мучивший его все больше вопрос. - Ребята, а вы при такой работе спиться не боитесь?
Таможенник ненадолго задумался. Потом с грустью признался:
- Если честно, есть такое опасение. Вон Светка-секретарша у нас... Ладно, давай начинать.
Коробки с книгами у таможенника интереса не вызвали. Все остальные коробки вскрывались и отправлялись на просветку. Дама, сидевшая за монитором, внимательно вглядывалась в изображение, время от времени тыкала пальцем в экран и требовала от Петракова ответа на один и тот же вопрос "А это что?".
Пока Петраков вновь обматывал "скотчем" досмотренную коробку, таможенник вскрывал и ставил в аппарат следующую, а его помощница опять требововала объяснений: "А это что?".
Наконец, коробки кончились. Таможенник куда-то ушел и прикатил тележку с видеокассетами. "Если и украли, то немного", - отметил Петраков, на глазок определив количество кассет. Рабочий по имени Петя в присутствии Петракова ловко разместил все коробки внутри контейнера, заколотил крышку и даже обмотал ящих парой стальных лент, навесив на них пломбы. Интересно, что Петя даже не заикнулся при этом о водке. Видимо, коллеги уже информировали его, что клиент выжат досуха. Всё, имущество Петракова было готово к долгому путешествию на Пиренейский полуостров.
... Контейнер пришел в Испанию спустя полгода. Первоначальная радость от вновь обретенных знакомых вещей вскоре сменилась недоумением и досадой. В коробках, сколько не искали, так и не нашлось многого из того, что совершенно точно отправляли. Пока Петраков обматывал "скотчем" очередную коробку, таможенница, самостоятельно ответив на вопрос "А это что?", отклыдывала приглянувшиеся вещи в сторонку. Петраков очень жалел, что весной взял на Рабочую улицу так мало водки.