Аннотация: Небольшой рассказ/spinoff из серии "Миры Завесы". Не является продолжением первой части.
I
Хей-Ди. Самый загадочный корпус Ормрона. Здесь не слышно возбуждённого щебета младших учеников - нитто-хей и топота сотен ног. Воздух пропитан запахом бальзамических веществ - миррой, кассией и щелоком. Ни горячее дуновение самума - знойного дыхания пустыни, ни северо-восточный хамсин, несущий пыль и песок, ни нежный тёплый сирокко, за которым приходит долгожданный дождь, не могли выдуть этот запах из тёмных коридоров, в углах которых в любое время дня метались, словно запертые, тени.
Вэн не любил синий корпус. Чёрная черепаха, сидевшая на венчавшем крышу башни шаре, казалось, следила за каждым, кто осмелился приблизиться к обители дато Моры. Чёрные глаза статуи были вырезаны очень искусно. Рука мастера сделала их почти живыми, отчего казалось, что символ стихии воды глядит прямо на тебя.
Атмосфера, окружающая синий корпус вырывала его из реальности. Даже в самый светлый и тёплый день башня Хей-Ди выглядела как напоминание о тёмных безлунных ночах. В самые непроглядные часы перед рассветом, когда уличные фонари уже погасли, а лампы в домах ещё не зажигались, синий корпус выглядел особенно мрачным и величественным.
Тишина и нависающая над головой громада башни заставляла мастера Вэна как можно медленнее передвигать ноги, хотя его провожатые явно торопились. Им приходилось останавливаться после каждой пары шагов, дожидаясь, пока мастер настигнет их. Но дорога от ворот магической школы до входа в обитель Моры не становилась длиннее. Рано или поздно, как не оттягивай этот момент, высокие тёмные двери, украшенные мозаикой почти непрозрачного синего и тёмного стекла встанут на пути и медленно приоткроются, словно нехотя впуская ничтожного смертного в обитель знаний.
Двери холла закрылись за спиной с тихим, едва слышимым шорохом. Вэн каждый раз напрягался в ожидании этого звука - он казался слишком вкрадчивым и жутким. Даже топот городской стражи, преследующей тебя по следам, звучит веселее.
Спустившись по пяти лестницам, Вэн и его попутчики оказались у дверей кабинета Моры. Провожатые бесшумно откланялись и заскользили вверх по каменным ступеням. Слуги Моры умели казаться големами, сотканными из воды и воздуха. Или они и были таковыми?
Вэн вошел не постучавшись. Дато медленно вскинула голову и уставившись на гостя светло-голубыми, почти прозрачными глазами. Её взгляд соскользнул по долговязой, нескладной фигуре, и невыразительному лицу приглашенного.
- Мастер Вэн, - Мора встала из-за стола и плавно двинулась навстречу вошедшему. Она чуть протягивала шипящие согласные, отчего её холодный низкий голос становился похожим на шипение - Вы не торопились.
- Все идём к смерти, а к ней не опоздаешь, - заметил Вэн, процитировав кого-то из классиков магической школы.
- Это верно, - бледное идеальной формы лицо Моры не отражало никаких эмоций. - У меня есть для вас поручение. Вот, возьмите.
Дато протянула Вэну тонкую папку. Мастер, не дожидаясь приглашения, сел в кресло. Конечно, это было наглостью с его стороны, но если долго стоять в присутствии Моры - ноги словно начинали примерзать к каменному полу.
В подозрительно тонкой папке оказался только портрет девушки лет четырнадцати. На оборотной стороне было написано "Год 3848, Альрауне".
- Это всё? Фотография мёртвой девицы? - девушка на фотографии определённо не выглядела живой.
- Почему вы решили, что она мертва?
- Это не так?
Мора не привыкла к тому, что на её вопросы кто-то отвечает вопросами. Взгляд прозрачных глаз буквально воткнулся в сидящего в кресле мастера, пригвождая к месту. Прядь чёрных, отливающих синевой волос, выбилась из высокой причёски, и тут же, подчиняясь воле хозяйки, вернулась на место.
- Она жива. И вы вернёте её в Ормрон.
- С помощью портрета? - Вэн протянул руку и положил папку на каменный стол дато. Для пущего эффекта он бы встал на ноги, но в присутствии Моры и это требовало определённых усилий. - Невозможно.
- Вам это не по силам? - в голосе Моры появилось презрение. "Хоть какая-то эмоция", - подумал Вэн.
- Если вы знаете кого-то, кому это по силам, обратитесь к нему.
С усилием мастер оторвался от кресла и двинулся к двери. Он, конечно, понимал, что разговор далёк от завершения, но пора было приступать к торгу.
- Три тысячи золотых, - грандмастер прекрасно знала правила игры.
Вэн замедлил шаг, но не остановился.
- Пять тысяч золотых.
Вэн присвистнул бы, если бы не опасался, что это будет стоить ему головы. Похоже, дато Море очень была нужна эта девушка.
- Пять тысяч золотых дополнительная информация об этой... Альрауне, - огласил мастер свои условия.
- Альрауне? - Мора на секудну запнулась - Ах да. Она отправилась в Лусканию. Это всё.
- Наверняка ей понадобилась помощь кого-то из школы, чтобы пройти через портал. Если допросить этого человека...
- Невозможно, - прервала размышления Вэна Мора. - Он, в некотором роде, больше не доступен.
Если бы Вэн впервые общался с дато Морой, в этом месте он бы покрылся холодным потом. Никаких сомнений в том, почему этот несчастный "Больше не доступен" не возникало. Воображения Вэна не хватало, чтобы представить все возможные виды пытки, которым подвергли предателя, если у того не хватило ума самостоятельно вскрыть себе живот. Впрочем, для грандмастера-некроманта и это не составляло проблемы.
- Пожалуй, это мне понадобится, - Вэн шагнул к столу и протянул руку к папке. Мора притянула её к себе, отрицательно покачав головой.
- Никакая информация об этом, об Альрауне, - поправила себя Мора, - не должна выйти за стены моего кабинета.
Вэн кивнул, вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и не смог сдержать облегченного вздоха. Его не услышал никто, кроме дато Моры. Она откинулась в кресле, и удовлетворённая улыбка мелькнула на бледных с голубыми прожилками губах.
Дома Вэн первым делом отправился в подвал. Там он осторожно расстегнул рубашку и, аккуратно вытащил из воротника тонкую булавку с округлой красно-оранжевой головкой. Пинцетом мастер открутил верхнюю часть, обнажив сложный механизм. При помощи тонкой, чувствительной к свету плёнки и выпуклой линзы, Ван всегда мог получить изображение нужного предмета.
Теперь оставалось перенести его с плёнки на бумагу, увеличить, и изучать во всех нужных ракурсах. Интуиция - самое развитое из чувств мастера, подсказывала ему, что это "поручение" таит в себе бездну секретов. И, хотя, при его специализации любопытство было скорее излишней роскошью, Вэн никогда не пренебрегал возможностью получить информацию. Поскольку именно информация лучше всего превращалась в блестящие золотые монеты. Едва специальный раствор коснулся листа бумаги, на нём начало проступать изображение. Сначала первое - лицо девушки, которую ему нужно было отыскать, а затем и второе, на данный момент интересовавшее Вэна больше всего - размашистая подпись на обороте портрета. Мастер усмехнулся, взял лупу и принялся досконально изучать надпись.
Главной проблемой волшебников Вэн считал вовсе не раздутое самолюбие, и даже не высокомерие. Со всем этим маги могли бы справиться. Самым серьёзным их недостатком была твёрдая, непоколебимая вера в магию. Он носились со своими заклинаниями, как повар с любимой приправой. Только магия - повсеместно. При этом от взора вездесущих волшебников совершенно ускользал тот факт, что во многих случаях можно обойтись и без бормотания заклятий. Пара хитроумных приспособлений, ловкость рук и ни одного повода для беспокойства стражи. На самом деле Вэн тоже мог, при случае, запустить в противника ледяной стрелой или наложить проклятие, но предпочитал справляться без этого. Магия была хороша среди обычных людей, но стезя, которую выбрал для себя этот мастер, предполагала общение с волшебниками. Естественно, ещё при входе в синий корпус его внимательнейшим образом просканировали на предмет наложенных заклятий, проверили, нет ли у него с собой алхимических зелий или оружия. Да и внутри - стоило бы ауре Вэна на мгновение изменить цвет - от юноши осталось бы пятно на мраморном полу. В этой игре мастер делал ставку не на магию, а на науку. И не просчитался.
Почерк казался смутно знакомым. Вэн гордился своей памятью, но сейчас никак не мог вспомнить где видел такую широкую букву р, кончик которой загибался вверх, как хвост гремучей змеи. На последней цифре даты тушь размазалась и в пятне остался странный отпечаток. Полукруг и острый уголок испещренный мелкими полосками. Это напоминало след от печати. Маленькой, овальной печати, такой, как на кольце. От нижней черты треугольника в сторону отходила искривленная линия, отчего фигура становилась похожа на ухо. Звериное ухо. А если ещё точнее - тигриное. Вэн резко отодвинул бумагу в сторону и поднялся на ноги. Пожалуй, если бы от задания Моры можно было отказаться, он сделал бы это прямо сейчас. Печатка с тигром могла принадлежать только одному человеку в Ормроне. Дато Феалису, одному из пяти великих грандмастеров школы, виртуозу магии металла. Ни для кого не было секретом, что между пятью дато нет добрых чувств. Гай и Тахиния общались чаще остальных, поскольку оба заботились о магической школе и её учениках. Остальные - Мора, Феалис и Лавион могли годами не встречаться друг с другом, и были этим весьма довольны. Каким же образом портрет, подписанный Феалисом мог оказаться у Моры? И зачем Море девица с этого портрета? Встрять в конфликт между грандмастерами - такое не могло и в кошмаре присниться!
Мастер вскочил на ноги и принялся ходить кругами по лаборатории. Он никогда не был сторонником идеи сначала ввязываться в бой, а потом выяснять, за что воюем. Похоже, прежде чем начинать поиски в Лускании, стоило провести небольшое расследование здесь, в Ормроне.
II
Вэн закончил изучение портрета, когда за окном наметился рассвет. Первые лучи солнца пробивали светлеющий небосвод, по которому иногда пробегали радужные волны - искажения от купола, защищавшего Ормрон от великой пустыни. Мало кто обращал внимание на эти ранние утренние шумы, связанные то ли с активностью завесы, то ли со строением купола. Но Вэн не только замечал их. Он видел, как год от года они становятся сильнее. Предвещало ли это падение Ормрона под властью вековых песков, или что-то другое - Вэн не знал, да это его и не заботило. Особенно сейчас. Запах тайны и крупного барыша. Мастер ощущал его почти физически. Вечерний страх сменило рассветное предвкушение. Если Альрауне так важна для Моры, нужно узнать о девушке как можно больше.
Первым делом нужно было выяснить, каким образом сокровищу Моры удалось бежать. Если девица умеет проникать в сознание людей, обращаться с магией, или ещё что-то, обычному человеку недоступное - Вэн должен был об этом узнать прежде, чем столкнётся с Альрауне.
Едва солнце поднялось над стеной, Вэн направился в желтый, центральный корпус. Только один человек в Ормроне интересовался всеми, знал здесь всё и обо всех - сото Олия, помощница и секретарь грандмастера Гая, директора школы, но Олия была слишком умна, слишком внимательна и слишком предана своему делу, чтобы у неё легко было вытащить информацию. К тому же она относилась к Вэну далеко не лучшим образом. Сложно сказать, что её больше смущало - сомнительные занятия, которыми Вэн зарабатывал на жизнь, или его непочтительное отношение к школе и городу. По мнению мастера, Олия просто слишком долго работала с учениками школы, и глупая привычка контролировать и исправлять чужое поведение стала частью её натуры.
Однако Олии на месте не оказалось. Дверь в кабинет Грандмастера была заперта.Центральный холл корпуса Хуан-ди был совершенно пуст. Озадаченный Вэн поднялся на второй этаж, но в широких коридорах не было ни души. Наконец, Вэн заметил трёх учениц, возбуждённо переговаривающихся стоя у окна. Следуя сложившейся привычке, прежде чем приблизиться к девушкам Вэн прислушался, стараясь разобрать каждое слово.
- Да, представляешь? Там был настоящий элементаль! Конечно же, мастер Дарт одним ударом его в мясо! - Глаза ученицы сияли от восторга так, что, казалось, отбрасывали блики на её светлые волосы
- Нет, я слышала, что это Нел. Хотя, конечно, это глупости. Как такой идиот мог бы остановить элементаля! Сто процентов, это Дарт! Естественно, сам он ничего не скажет, он же такой скромный! - поддержала подругу брюнетка, трогательно краснея.
Вэн усмехнулся. В одном из заданий ему довелось поработать с этим "самым молодым и красивым мастером школы". Скромный - последнее слово, которое пришло бы Вэну в голову при описании этого человека. Равнодушный - да. Высокомерный - определённо. Способный - точно. Но скромный? Вэн не любил работать с кем-то, и хотя сотрудничество с Дартом не было самым кошмарным его воспоминанием о совместной работе, юноша, по крайней мере, не был туп как пробка и не был слишком щепетилен, чтобы возмущаться способами, которыми Вэн наполнял свой кошелёк, но всё же тот факт, что пока рядом с Вэном был Дарт, Вэна не замечала ни одна девушка - вовсе не льстил самооценке последнего.
- Он вернул Кисимото, и всех остальных, это так круто... - начала первая, но её тут же прервала третья участница беседы.
- Там не только он был, между прочим. Может быть, конечно, остальные ему больше мешали, чем помогали, но всё равно - команда есть команда. Конечно, каждая мечтала бы работать с та-вэй Дартом, но если бы все мои успехи приписывали ему, я бы ещё подумала.
- Ой, подумала бы она. Тоже мне! - Брюнетка жеманно повела плечами, изображая "размышления" подруги, и тут же переключилась на новую тему - Но знаете, всё так странно. Как только Мастер Дарт вернулся, все заполошные, как не знаю где. Кисимото уже перевели в синий корпус, с ним что-то там совсем не ладно. Остальные вроде тут, в лазарете, но к ним не пускают! Грандмастер Гай весь день в зале совещаний вместе с занудой Олией и этим, из пустыни..
- Он такой страшный! Я с ним в коридоре столкнулась и...
- Не перебивай блин! - Вэн мысленно присоединился к высказыванию - Так вот, там их трое, ещё и Мора к ним приходила. Они, кажется, ругались. Странненько. Простите, вам что-то нужно?
Блондинка обернулась к Вэну, вопросительно уставившись на него выразительными, густо накрашенными глазами.
- Нет-нет. Просто залюбовался - Усмехнулся Вэн и пока дамы краснели от неожиданного комплимента - быстро спустился по лестнице, направляясь к залу телепортации. Похоже, в школе случилось что-то серьёзное. А значит - большинство учителей, мастеров и сото будут заняты. Одни - пытаясь выяснить, что же произошло, другие - скрывая произошедшее от первых. Всё это было Вэну на руку. Чем больше внимания жители Ормрона уделят происшествию с командой Дарта, тем меньше внимания обратят на действия Вэна.
В зале телепортации постоянно находились несколько учениц-помощниц и один из хранителей зала - сото Леонтия, сото Бриан или сото Тосиро. Проще всего было с Леонтией - наивная и добродушная хранительница верила почти всему, что ей говорят - вытаскивать из таких людей информацию одно удовольствие. Сото Бриан получила место по протекции дато Феалиса. Кажется, она была какой-то его дальней родственницей. Бриан знала, что волшебники в курсе, каким образом она получила эту должность, и поэтому, со всем рвением души, пыталась доказать всем и каждому, что это занятие ей по силам. Выражалось это в неукоснительном следовании правилам, чего Вэн очень не любил. Но, в любом случае столкновение с Бриан было гораздо лучше, чем общение со стариклом Тосиро. Этот считал зал телепортации самой священной зоной Ормрона. Старикан был готов душу вытрясти из каждого, кто заходил в его обиталище. Кто такой, зачем пришел, кто послал, кто посмел - и так далее. К тому же Тосиро напоминал Вэну начальника стражи одного из городов, в которые Вэна заносили дела. Занятия мастера на располагали к близким отношениям с представителями закона, но именно с тем капитаном Вэн схлестнулся ни на шутку. Полученный опыт обошелся в два зуба, а также в нерушимое правило никогда не попадаться стражникам.
Вот почему увидев в зале телепортации Леонтию, Вэн облегчённо вздохнул. По крайней мере, узнать о том, кто из хранителей дежурил в прошлые сутки труда не составит.
- Вы не видели тут браслет? - вместо приветствия обратился Вэн к Леонтии, подозрительно прищуриваясь.
- Браслет? Какой ещё браслет?
- Ну, уж понятно, что не дешевый. Тут была команда. Новички. Направлялись в... - Вэн щелкнул пальцами, словно пытаясь вспомнить название города.
- В Ронтгейм. На север, - подсказала Леонтия.
- Именно. В Ронтгейм., - Вэн огляделся, словно обыскивая зал на расстоянии. - И никто из вчерашней смены не заходил?
- Кажется нет. А почему вы спрашиваете? - Леонтия окончательно растерялась.
- Уж не ради банального интереса, - бросил Вэн, и взгляд его сузившихся почти до щелочек глаз впился в крупное, румяное лицо сото. - Так кажется, или не заходил? Напоминаю, что пятый раздел "положения о функционировании телепортационных комнат" гласит, что все обнаруженные в зале вещи должны быть переданы в хозяйственный отдел, и затем возвращены владельцам.
- Я не понимаю... - начала Леонтия.
- Вы не понимаете. А кое-кто понимает. Знаете, как это называется? Хищение. Кража. И не в первый раз, - Вэн отошел к окну, его шаги приобрели военную чёткость. Обычно сутулая фигура вытянулась, демонстрируя военную выправку. - Кто дежурил вчера?
- Сото Бриан. Но мы всё проверили, в зале ничего не осталось.
- Не осталось? - Вэн усмехнулся - Конечно же нет. Если ничего не осталось, значит, кто-то это "ничего" унёс. Кто из помощников работал вчера?
- Ой, я так не помню, нужно посмотреть, - Сото явно выглядела испуганной. - Но не может же быть чтобы...
- Что может, а что не может - это мы ещё посмотрим, - парировал Вэн. - Ну и что же вы сидите? Я жду!
Леонтия поспешила к комнате управляющего. Там она трясущимися руками достала толстую книгу регистрации, открыла на нужной странице и протянула Вэну.
- Вот... Тут...
Не удостоив её ответом, Вэн изучил график дежурств и захлопнул книгу.
- Спасибо за сотрудничество, - церемонно проговорил он, но через мгновение, словно передумав, наклонился к Леонтии и проникновенно прошептал. - Естественно, всё это должно быть между нами. Я вам скажу так - расследование идёт полным ходом. Головы полетят направо и налево. И ваша помощь следствию, естественно, будет учтена.
- Следствию? - Глаза Леонтии расширились так, что даже морщинки исчезли - Какому следствию?
- Никакому. Нет никакого следствия. Вы разве ещё не поняли? Нет никакого следствия - повторил мастер, налегая на каждое слово.
- Да-да, конечно. Никакого - Леонтия обескуражено помотала головой, а Вэн уже удалялся от зала телепортации, вознося благодарность родителям за то, что наградили его незапоминающейся внешностью.
Мастер много раз пользовался вратами для путешествий, но невыразительное, полностью лишенное индивидуальных черт лицо, тут же стиралось из памяти. Весьма полезное качество для человека его профессии.
Вэн никогда не называл себя вором - хищение чужой собственности хотя и входило в его работу, но не исчерпывало её. Самому себе мастер казался кем-то вроде охотничьей собаки. Найти следы, разузнать, выяснить и, иногда, принести добычу. В начале карьеры Вэн не брезговал и заказными убийствами, но потом решил, что риск не сопоставим с наградой. Мешочек золотых и перекладина с верёвкой - всё-таки несопоставимые величины.
Из регистрационного журнала Вэн узнал, что вчера с обер-мастером Бриан работали три смены по три ученицы. Первая - с шести утра до двух дня, вторая с двух дня до десяти вечера и третья, соответственно, с десяти вечера до шести утра. За день до этого по такой же схеме работал Тосиро, правда, ему помогали не только девочки, но и пара мальчишек.
Вэн не был уверен в точной дате побега Альрауне. Грандмастер Мора наверняка понимала, что чем раньше начнутся поиски - тем выше вероятность найти беглянку. Но, с другой стороны, дато была обязана сначала замести следы. Если ей понадобилось на это несколько часов, побег должен был произойти в последнюю треть дежурства сото Бриан, с которой были некие Хайнан Рашид,Камилла Гаральд и Рё Натцуме. Вэн тяжело вздохнул. То, что в Ормроне привечали магов со всех сторон света, никогда ему не нравилось. Но его мнения никто не спрашивал. Теперь нужно было наведаться в архив и разузнать побольше о помощниках хранителей.
Архив школы находился в подвале желтого корпуса. Здесь, в сотнях стеллажей хранились досье на каждого ученика школы, информация обо всех заданиях, отчёты со всех конференций и заседаний совета. Несколько лет назад Вэн выполнил одно деликатное поручение заведующего архивом, после чего получил доступ второго уровня. Иногда в голову мастера приходила светлая идея о том, что используя некоторые детали и свидетельства от "деликатного поручения", оставшиеся у него на руках, он мог бы получить доступ первого уровня, но пока в этом не было необходимости. Спустившись в подвал, Вэн продемонстрировал смотрителю допуск и приступил к поискам. В архиве царил идеальный порядок, поэтому мастеру понадобилось не более часа, чтобы найти информацию обо всех интересовавших его учениках.
Первой он решил проверить тройку, что дежурила с десяти вечера до шести утра. Это время казалось ему самым подходящим для побега. Сейчас, спустя три часа после окончания дежурства, ученицы либо спали, либо обсуждали с родственниками - друзьями подробности "ночного путешествия". Дети не умеют держать язык за зубами.
Хайнан Рашид, судя по досье, попала в Ормрон из одного из бедуинских поселений в великой пустыне. Поэтому девочка жила в общежитии для студентов на втором этаже желтого корпуса. Туда Вэн и направился. Подчиняясь ещё одному старому правилу - "не спрашивай, если можешь подслушать", он замер у двери в комнату Хайнан. Вэну повезло, девушка была в комнате не одна и, судя по разговору, её собеседницей была Рё Натцуме.
- Сказано же было - никому ни слова! - узнать какой голос принадлежит Хайнан было не сложно. Бедуинский акцент ни с чем не спутать. Обычно Вэна раздражали все эти "пришлые", не способные даже выучить язык города, который их приютил, но сейчас мастер порадовался возможности определить, кто из девушек что говорит.
- Да, но между собой-то мы можем всё это обсудить. Они нас два часа продержали в синем корпусе, между прочим. А у меня от него давление поднимается и сердцебиение учащается!
- Великий песок, сердцебиение у неё. Сказано - никому, значит никому. Вы, светлокожие что, своего языка не понимаете?
- Точно. Одна ты тут всё понимаешь. Между прочим, любопытство - часть человеческой натуры. Или у вас, бедунов, не так?
- У нас, бедуинов, - поправила девушку Хайнан, делая ударение на "и". - Если дал слово молчать, то молчишь.
- Хайнаночка, ну пожалуйста... - сменила тактику Рё, - Ну неужели ты не понимаешь, что я всё пропустила! Мне же интересно. Эта Бриан, чтоб её Сусаноо, унёс куда-нибудь подальше, послала меня за кофе. Видите ли, всем не помешает чашечка перед рассветом. И когда я вернулась - уже всё закончилось. Этот, обер-мастер, кажется Томасон или как его там - уже лежал на полу. Между прочим, я сразу поняла, что всё, труп. И Бриан испуганная до жути, руки ходуном вот так ходят. И всё. А ты-то там была! Ну, расскажи же! Кто заклинание читал? Он заставил вас помогать? Кого переносили-то? Не может же быть, чтобы он один прибежал, заставил вас открыть портал, а потом умер от счастья!
- Не хули ушедших за предел. Мёртвых нужно уважать.
- Да не будь ты такой правильной. Между прочим, когда мы тырили яблоки из сада Леонидии, ты тоже там была.
- Но я пыталась вас отговорить! - возмутилась Хайнан и замолчала. "Давай же, - мысленно подбадривал её Вэн, - никто не услышит. Почти никто". Наконец, Хайнан решилась. Из её рассказа, изобилующего обращениями к богам Великой пустыни, дабы они простили скромную девушку за нарушение обещания, а также проклятиями в адрес любопытной Рё, которая через каждую минуту прерывала подругу уточняющими вопросами, Вэн понял следующее.
До окончания дежурства оставалось три часа. Начало времени Тигра - самые тихие часы в Ормроне. Поэтому все, даже сото Бриан начали клевать носом. Чтобы не заснуть во время дежурства обер-мастер отправила Рё на кухню, приготовить кофе. Едва за послушницей закрылась дверь, в залу влетел сото Томасон с кинжалом в руках. Он схватил Камиллу и приставил нож к её горлу. Бриан крикнула бедуинке, чтобы девушка спряталась за шкаф, но Хайнан предпочла притвориться, что упала в обморок. Эта стратегия срабатывала с некоторыми хищниками великой пустыни, так почему бы не использовать её в Ормроне. Вслед за Томасоном в зал телепортации вошла какая-то фигура, замотанная в грязно-коричневый плащ. Томасон приказал Бриан подготовить заклинание переноса. Какой-то город, Хайнан не разобрала названия. Бриан подчинилась. Когда символы на помосте в центре зала начали святиться, в комнату ворвались несколько волшебников с нашивками стражи синего корпуса. Бриан уже не могла остановить заклинание. Томасон толкнул того, кого притащил с собой так, что несчастный отлетел в портал. Фигура что-то заверещала, голос был похож на женский, но мало ли. Хайнан даже не была уверена в том, что под накидкой скрывался человек. Сам Томасон понял, что добежать до портала не успеет и воткнул кинжал себе в шею. Хлынула кровища, стражники кинулись к Томасону, постамент потух. Всё это заняло не более пяти минут. Когда из каморки появилась Рё, Хайнан решила, что можно "прийти в себя". Естественно, девушка никому не сказала, что прекрасно видела произошедшее. И Рё никому не скажет, иначе Хайнан сообщит, что действительно была без сознания, а услышала историю от Рё, которая никуда не уходила, а просто пряталась за шторой. Рё возмутилась враньём, Хайнан парировала, что напарница вернулась без кофе - и началась обычная девичья перепалка, которая Вэна мало интересовала.
О сото Томасоне Вэн мог вспомнить не так уж много. Обер-мастеру было около пятидесяти, большую часть жизни он работал в синем корпусе, кажется писарем. Каким образом этот крохотный винтик в механизме Гакко Ормрон оказался связан с пропавшей девушкой - Вэн даже предположить не мог. Хотя сейчас, задумавшись, вспомнил, что Томасон с женой жили в большом доме на центральной улице Ормрона, совсем рядом с главной площадью. Сам обер-мастер носил сшитые вещи из дорогой, качественной ткани, и заказывал костюмы не у старой Абели, которая обшивала большую часть города, а у Людовика Готфрида Иберийского - самого дорогого мастера во всём южном регионе. Иногда Вэн подумывал тёмной ночью навестить Томасона и выяснить, откуда у писаря такие заработки, но отвлекали более важные дела. Теперь же без посещения дома обер-мастера было не обойтись.
Оказавшись на крыльце, Вэн трижды постучался. Он понятия не имел, сообщили ли жене Томасона о "несчастном случае" произошедшем с её мужем. "Упал на лопату двадцать раз. А ожоги от муравьиных укусов" - усмехнулся Вэн. Оставалось действовать по обстоятельствам.
Дверь открыла жена Томасона. Полноватая седовласая леди с идеальной осанкой и королевской грацией. "Ещё бы, на запросы такой жены писарю не заработать". От внимания мастера не ускользнули ни волосы с тщательно закрашенной сединой, уложенные в высокую прическу, ни старательно запудренные морщины, ни дорогое платье, скрывающие недостатки фигуры и подчёркивающие внушительную, покрытую светлой пудрой, грудь.
- О, мадам, вы должно быть супруга обер-мастера Томасона! - воскликнул Вэн, церемонно кланяясь. - До моих ушей доходили слухи о вашей неувядающей красоте, но, признаюсь, я не верил им. Теперь же я просто обязан извиниться перед вами за свои сомнения. Вы прекрасны, прекрасны! - предано заглядывая в глаза женщине, Вэн лишь мельком взглянул на гостиную, за спиной "мадам".
- Ну что вы, - покровительственно улыбнулась дама, расплываясь в довольной улыбке - не нужно! Вы к Томасону?
- По правде говоря, да. Несколько дней назад, я не помню точно, всегда теряюсь в обществе красивых женщин, знаете ли... - Вэн смущённо поправил платок на шее. - Ваш муж ведь занимается изучением старинных свитков?
- Реставрацией, - поправила хозяйка.
- Да, реставрацией, именно. Вечно забываю это слово. Так вот, несколько дней назад я передал ему один старинный свиток. Хотел узнать, на сколько он старинный, так, безделушка по сути, но я, к стыду своему, любопытен. О, наверное, мне не стоит отвлекать вас от дел, могу я увидеть вашего мужа?
- Томасона нет. Мой муж, человек погруженный в работу, поэтому иногда забывает о времени. Боюсь, ничем не могу...
- Удивительный человек! - прервал вежливое прощание Вэн. - Если бы у меня была такая супруга, я бы забывал о времени дома, а не на службе, - Мастер придал лицу максимально восторженное выражение, и тут же затараторил, - Простите, это замечание было не корректным, я не должен был... О, наверное мне лучше уйти.
- Я думаю, что мой муж появится максимум через полчаса. Могу предложить вам подождать его здесь, - Цветистые комплименты достигли намеченной цели.
- Это не стеснит вас? Мне бы не хотелось доставить вам даже малейшие неудобства.
После минутных препираний Вэн с удовольствием уступил и вошел в большую, со вкусом обставленную гостиную. Одна из стен была заставлена книгами - тут стояли всевозможные руководства по работе со старинными рукописями, которые мастер заметил ещё с порога, и дамские романы со всех сторон света.
Хозяйка принесла кофейник, пригубила бодрящий напиток и уснула с блаженной улыбкой на губах прямо на середине рассказа о своём последнем путешествии в Синсвальд на выставку народных промыслов. Снотворное действовало всего пять - десять минут, но для Вэна этого было вполне достаточно. Сначала он поднялся на чердак, рассчитывая обнаружить там домашнюю лабораторию Томасона. Реконструкция рукописей для школы не могла принести достаточно денег, чтобы содержать такой дом. А значит, сото брал заказы на стороне. В реконструкцию свитка, кроме прочего, в "особых" случаях входило сведение клейма владельца. "Жаль, что я не знал про Томасона раньше, могли бы посотрудничать" - мысленно вздохнул Вэн, поднимаясь на чердак. На первый взгляд, здесь не было ничего интересного. Но приглядевшись можно было обнаружить на покрытом пылью полу следы сапог, а на крышках сундуков - отпечатки от пальцев. Вэн спустился на второй этаж и заглянул в спальню. У порога он обнаружил маленькие светло-голубые крупицы, похожие на окрашенную манку. Такие остаются после того, как сонный шарик, выпустив усыпляющий газ, распадается на мелкие частицы. Сомнений не оставалось - в доме побывал кто-то ещё. И, учитывая сложность создания сонных шариков и их цену - этот кто-то имел прямое отношение к синему корпусу.
Надежда на то, что слуги Моры что-то пропустили, была крохотной, но у Вэна было серьёзное преимущество над ищейками грандмастера. Он ранее имел дело с "реставраторами" вроде Томасона. После нанесения мази, удаляющей чернила от печати хозяина, свитки нужно было поместить в тёплое, но не горячее место. Через пару дней, после того как мазь въестся в пергамент и выдавит чернила наружу, им нужно было смести щёткой и снова нанести раствор, расширяющий волокна свитка, чтобы не осталось следов от вдавливания печати в бумагу. И снова в тепло. Тайник Томасона должен был находиться рядом с источником тепла. Камин не подходил - человек, топящий камин летом, обязательно привлёк бы внимание. Оставалась печь в кухне.
Оказавшись в комнате, Вэн мысленно похвалил Томасона. При создании тайника тот не использовал никакой магии, поэтому слуги Моры, которым и в голову бы не пришло, что кто-то может создавать тайник при помощи глины, рук и кирпичей, а не бормотания заклинаний, не могли найти ничего.
Мастер тщательно изучил печь и подвигал заслонки для дыма. Одна из них при вытаскивании издавала чуть слышный щелчок. Вэн достал из рукава тонкую иглу, и с её помощью исследовал паз для заслонки. На правой стенке изнутри обнаружилась маленькая кнопка. Её можно было нажать, отодвинув заслонку в сторону на нужное количество градусов, но Вэн справился иглой. Раздался тихий, глухой щелчок и конструкция затихла. Пришлось снова изучать печь и, наконец, с правой стены обнаружился чуть выдавшийся вперёд кирпич. Он легко вытащился из кладки, оставив тёмное, манящее отверстие. Когда-то в юности Вэн сунул в похожее руку, после чего четверо лекарей собирали её по кусочкам несколько часов. С тех пор пальцы правой руки не ощущали холода, а Вэн начал носить с собой несколько удобных щипцов и зеркала с удобными креплениями.
У мастера оставалась пара минут до пробуждения хозяйки дома. При помощи маленького фонаря и зеркала, Вэн изучил тайник, исследуя каждую щель в камнях. Когда ничего подозрительного не обнаружилось, на свет была извлечена пухлая тетрадь в кожаной обложке и несколько свитков. Найденые вещи мастер сложил в потайные карманы, нашитые на внутреннюю часть костюма, затем вернул кирпич на место, принёс из гостиной кружки, вымыл их, вернул в гостиную и наполнил чуть остывшим напитком, предварительно натянув перчатки.
Ресницы жены Томасона задрожали.
- И что? - Вэн сидел в той же позе, что и пять минут назад.
- Что? - Женщина удивлённо огляделась и потрясла головой.
- Вы как раз рассказывали о той даме, с которой схлестнулись на благотворительном аукционе в Синсвальде. Вы плохо себя чувствуете?
- Нет. То есть да. Я не знаю.
- Вы вдруг побледнели. Может быть, вам лучше прилечь?
- Нет, я...
- Голова кружится? Чувствуете странную усталость и вам сложно сфокусировать взгляд на одном предмете? - Вэн безошибочно описывал симптомы отравления парами сонных шариков. Его зелье никаких последствий не оставляло.
- Да. - подтвердила женщина, устало потирая лоб, - Откуда вы знаете?
- О, я разве не сказал? Я лекарь, обучался в медицинской академии в Бодине. Вам необходимо прилечь и немного отдохнуть. Я обязательно зайду позже и проведаю вас. Хотите, я помогу вам подняться в спальню?
Дама отказалась. Ещё бы - там на туалетном столике стояло такое количество косметических средств, что у любого человека возник бы вопрос - если всё это входит в дневной макияж мадам, то что же с её "естественным лицом"?
Через несколько минут Вэн покинул мадам Томасон и вернулся к себе в квартиру, чтобы как можно быстрее изучить дневник погибшего обер-мастера.
Большая часть дневника представляла собой скучные заметки Томасона о повседневной жизни, жалобы на постоянно требующую внимания жену и спад интереса со стороны клиентов. Но ближе к концу дневника начали появляться более интересные записи.
"Сегодня грандмастер Мора вызвала меня к себе в кабинет. Разговор прошел в её обычной манере она говорила, а я пытался не стучать зубами. Боги великие, эта женщина окружена такой аурой ужаса и смерти, что я чувствую её на расстоянии в несколько этажей. Чем больше она говорила, тем страшнее мне становилось. Она сказала, что ей известно о моих тайных делишках, которые я называю "реставрацией" старинных свитков. И что эта информация в любой момент может оказаться на столе попечительского совета. Тогда я вылечу из Ормрона, лишившись не только всех званий, но и всего имущества. Однако, если я буду вести себя разумно и выполнять все её требования, она закроет глаза на моё неподобающее поведение. Позже, анализируя наш разговор, я понял, что это было ничем иным, как предложением о работе, сделанным в традиционном стиле грандмастера Хей-Ди."
"Впервые был в дальнем подвале. Мне было так страшно, что я почти ничего не сумел рассмотреть. Похоже, моя новая работа заключается в том, чтобы записывать ход какого-то исследования, но что будет его предметом - пока не понятно".
"Кажется, я действительно вляпался во что-то ужасное. Чего ещё я ожидал от сотрудничества с Морой! Это существо, которое они исследуют, это девочка! Живая, из плоти и крови! Мать Си-ван-му, что же они делают! Мора говорит о ней как о неживом предмете. Что у этой женщины вместо сердца?"
"Руки дрожат весь день. Я пытался успокоить себя тем, что этот ребёнок в любом случае не жилец. Существо, лишенное речи и разума. Но как она кричит. Как она кричит, когда Мора накладывает на неё эти жуткие заклинания! Сегодня, когда профессор Гарен удалился на несколько минут, оставив меня с наедине с этой девочкой, я протянул ей руку, и она метнулась в сторону так, словно я собирался её ударить..."
"Она положила мне голову на колени. Как щенок, или котёнок. Полгода, целых полгода я разговаривал с ней, пока Гарен о чём-то беседовал с Морой или с другими профессорами. Мне кажется, что она понимает то, что я ей говорю. Бедное дитя. Чем она заслужила всё то, что с ней делают? Я попытался просмотреть бумаги на столе Гарена, пока он не видел, но не нашел никаких упоминаний о её родителях и происхождении. Мне до сих пор неизвестно, какую цель преследует Мора".
"Хожу по краю. Шаг в сторону - и я пропал. Я дал ей имя. Альрауне. Имя девушки из одного древнего сказанья. Не знаю, почему именно оно, да и важно ли это? Из безымянного существа она превратилась в человека. Называя что-то, мы даём ему новую жизнь. Жизнь, в которой он останется даже после того, как перестанет существовать в этом мире. Давая имя, даёшь историю. Право на память после. Альрауне. Мягкое начало, раскатистое "р", рассекающее имя надвое и "уне" - "лучше", с одного из древних языков."
"Не иначе как Гуань-инь простерла надо мной ивовую ветвь сегодня. Я проговорился! Назвал имя Альрауне прямо при Гарене! Слабоумный! А этому монстру в человеческом облике даже понравилось. В его устах имя моей девочки звучит как проклятие. Кажется, он даже дато Феалису предложил этот вариант. Как они могут? Зная, что она живая. Зная, что у неё есть имя, как они могут продолжать делать то, что делают? И только Мора по-прежнему зовёт её "оно". По крайней мере, грандмастер честна. Альрауне для неё - лишь средство. Только для достижения чего?".
"Альрауне уже довольно неплохо говорит, хотя об этом знаю только я. Рассказываю ей о мире за стенами, о животных, о других людях, о солнце. Зачем я это делаю? Ведь нет никакой надежды, что однажды она покинет мрачные подвалы Хей-Ди. Но она так слушает, у неё даже дыханье прерывается от интереса. Никто и никогда не слушал меня так. Никому и никогда мне не хотелось рассказать всё то, что я рассказываю ей. Я словно заново открываю для себя мир вокруг, когда разделяю его с Альрауне. Между тем Они не останавливаются. Всё, что я могу - это смотреть на неё, пока в её тело вливают ядовитые растворы, режут или колют. Иногда она перестаёт дышать, и тогда Они уходят чтобы посовещаться, а я говорю, говорю... Всё, что я могу, это говорить!"
"Решено. Всё состоится сегодня ночью. Верю ли я в успех? Нет, не очень. Но я думаю, что умереть, защищая того, кто тебе дорог, это большая честь. Вся моя жизнь до этого - что она? Ругань с женой, старые свитки, страх, что тебя раскроют и звон золотых монет. Разве это похоже на жизнь? Но может ли у меня быть другая? Или она уже есть? Я разработал план, и, пусть наивно, я верю в то, что он сработает. Что будет после? Мы сбежим. Мы уедем на юг, туда, где небо днём синее моря, а ночью чернее чернил, которыми я пишу. И будет белокаменный дом с резными ставнями и гулкими прохладными комнатами. Большая библиотека с тысячами книг. И воздух, что дням плавится от солнца, а ночью несёт влагу. Мечты. Фигуры на прибрежном песке, которые неизбежно смоет море. Но разве это повод их не строить? Пусть всё это только в моей голове, но оно уже существует где-то и согревает меня. Я хочу разделить это тепло с Альрауне. Я хочу научить её мечтать и показать, что мечты могут стать реальностью. Да, пусть я старый дуралей, но если находится человек, или не человек, с которым можно разделить мечту - это самый великий дар богов. И я приму любую плату за него."
Такой оказалась последняя запись дневника. После того как Вэн тщательно изучил обложку, он при помощи кислоты уничтожил тетрадь. Ситуация ясна - старик встретил юную красотку, расчувствовался, вспомнил молодость и пафосно проткнул себе шею, порассуждав напоследок о морали. Теперь оставалось найти девицу и вернуть Море. Это должно быть несложно, учитывая, что беглянка едва умеет разговаривать и все её представления о мире ограничиваются радужными сказочками полоумного обер-мастера.
Вэн ещё раз проверил снаряжение и отправился в зал телепортации.
III
Гераклея. Столица некогда великой империи, от которой теперь остался лишь клочок земли у пролива. Когда-то этот крошечный городок великой империи носил название Трапезиус, да и на карте оставался только благодаря тому, что здесь находился телепортационный помост, но позже, когда сюда стеклись изгнанные из захваченной столицы горожане крестьяне, лишенные земель, пострадавшие от войны купцы и солдаты проигравшей армии, город разросся. Лусканцы назвали его "Гераклея" - так же, как и древнюю столицу, павшую под сапогами оттоманов. Здесь, на выжженной солнцем каменной земле, некогда великий народ оставили в покое. Согласно официальной легенде, которая здесь именовалась громким именем "история" - завоеватели рассчитывали, что потерявшие посевы, изгнанные на самую неплодородную почву, лишенные пресной воды люди быстро сдадутся и присягнут на верность всесильному султану, но их ожидания не оправдались. Один из лусканских священников, ныне причисленный к лику святых, пробил посохом в камне ручей, чтобы напоить своих собратьев. Так у лусканцев появилась вода, а затем новые посевы, новые угодья и новые надежды. В результате султан впечатлился героизмом противников и оставил их в покое. На самом деле всё обстояло гораздо проще. Система врат, позволявших за долю секунды переноситься из одного места в другое, находилась под постоянным контролем магических гильдий и университетов. Их представители были заинтересованы в бесперебойной работе этой системы, а война могла помешать этому. Поэтому султан остановился у новой Гераклеи и не пошел дальше. Он мог завоевать пару-тройку стран, но противостоять давлению магического совета ему было не по силам. Поэтому Гераклее были подарены несколько лет спокойного существования. До тех пор, пока соглашение между магами и султаном не будет достигнуто. Но зачем рядовым гражданам знать такие тонкости?
Зал телепортации в храме Солнцеликого был совершенно пуст. Ни встречающих волшебников, ни охраны. Впрочем, это не очень удивило мастера. Здесь, в Гераклее очень неодобрительно относились к использованию магии, поскольку по местным верованиям чудеса - прерогатива бога, а никак не смертных. Официального запрета на использование магии не существовало, но неофициально колдовство всячески порицалось, вплоть до забрасывания волшебника камнями прямо на улице. Отсутствие в государстве магов влекло сюда кучу нечисти. Оборотни, вампиры, гули и прочие существа тени, способные затеряться среди людей стекались в Гераклею обделывать дела, развлекаться и питаться. Скорее всего, именно на это рассчитывал Томасон. В городе, где большая часть туристов ведёт себя неадекватно в полнолуние, а оставшаяся часть - постоянно, девушке из подземелий затеряться гораздо легче.
Теперь нужно было выяснить, что случилось с девицей в Гераклее. Вэну пришлось долго плутать в коридорах храма прежде, чем он нашел дряхлого старикашку, неодобрительно глядящего на пришельца.
- И вам добрый день! - отозвался Вэн. - Сегодня здесь появилась девушка. Ростом мне где-то по грудь, волосы тёмно-рыжие, кожа бледная. Куда она направилась?
- Срам. Совсем стыд потеряли! Баба в храме пресветлого. Осквернители, чтоб вам! - дед угрожающе застучал палкой об пол. Напугать это могло, пожалуй, только муравьёв, если бы они здесь были.
- И где она сейчас?
- Выгнал, знамо дело! Явилась, зенками щёлк-щёлк. "Где это я?" - расходились тут. Сколько говорю уже - заколотить дыру бесовскую, смолой залить до основания!
- Точно. Обязательно залить. Куда девчонку выгнал?
- Вон! И ты вон пшел! Безбожники, отродья бесовские, чтоб вам! - заскорузлый палец указывал на дверь. Его обладатель уже дрожал от ярости. Вэн не замедлил последовать совету дедули, а в спину мастеру летели всё новые проклятья. "Вот и побывал в светлой обители Солнцеликого" - усмехнулся Вэн, распахивая тяжелую, окованную железом дверь. Она вывела его на крохотную грязную улицу, которая через сотню метров вливалась в площадь перед храмом. Видно, его настоятель считал, что магам не положено ходить через главный вход, и они вполне обойдутся задворками.
Базарный день был в разгаре. Над площадью стоял ровный гул голосов, изредка прерываемый выкриками особенно голосистых зазывал. Вэн не любил места скопления людей. Он вообще не отличался любовью к людям, а когда их количество переваливало за десяток - ощущал безотчетное раздражение. Его прекрасная память на лица, голоса и повадки, начинала сбоить, смешивая всё увиденное в безобразную кучу, из которой можно было иногда выхватить глаза особенного цвета, разбитый нос или лысину. Сосредоточиться в таких условиях было сложно.
Мастер огляделся и облегчённо вздохнул. На ступенях храма сидела нищенка - бледная, лишенная возраста женщина, со старательно упрятанными под платок волосами, острыми локтями и тонкими, как ниточки, руками. Глаза и уши любого города - попрошайки, нищие и трактирщики. Источники самой надёжной информации, для добычи которой хватало десятка медных монет.
Вэн приблизился к нищенке. Та испуганно отодвинулась. Мастер достал из кармана серебряную монетку и подкинул в воздух, убедившись, что блики отраженного в серебре солнца не остались незамеченными. Он бросил монетку в оловянную кружку и та жалобно звякнула. Нищенка зашептала слова то ли благодарности, то ли молитвы, то ли чего-то среднего. Вэн достал следующую монету, но расставаться с ней не спешил.
Прошла минута. Нищенка нерешительно подняла голову и тут же опустила её, опасаясь смотреть на незнакомца.
- Девушка. Грязный плащ, рыжие волосы. Её выгнали из храма. Куда она направилась?
Женщина молчала. Вэн достал ещё одну монетку и подбросил обе, прислушавшись к мелодичному звону.
Трясущейся рукой нищенка указала на лоток булошника. Румяный мужчина лет сорока в грязном белом переднике бойко убеждал старушку в свежести хлеба. Вэн бросил нищенке обещанную монету и двинулся к торговцу. Стоило Мастеру отойти от женщины на несколько шагов, как к той подлетел упитанный мужчина и вырвал кружку из её рук. Он что-то выкрикнул и замахнулся. Женщина распласталась на ступенях, прикрывая голову руками. Но удара не последовало, видимо, этому помешал блеск золотых на дне кружки. Вэн равнодушно отвернулся, но через секунду кто-то схватил его за рукав плаща. Перед мастером появился тот самый мужчина.
- Господин так щедр! Может быть, вы желаете ещё что-нибудь? Любые услуги, всё, что угодно. На потном покрасневшем лице застыла услужливая улыбка.
- Исчезни. - коротко бросил Вэн, освобождая руку. Несчастный тут же отскочил в сторону, замер на мгновение, и снова направился к нищенке, на ходу закатывая рукава и выкрикивая что-то про хорошего клиента и ленивую бабу. Мастер не обратил на это никакого внимания. Как только булочник закончил разговаривать с клиенткой, он повернулся к Вэну и едва ли не в ухо тому прокричал "Свежие булочки, ватрушки и калачи. Хлеб ржаной, пшеничный, овсяный и ячменный! Самый вкусный хлеб в Гераклее! Покупай скорее!".
- Я тут кое-кого ищу, - начал Вэн, но булочник прервал его гневным возгласом
- Коли не за хлебом - вали отсюда. Не мешай честным людям зарабатывать на масло!
- Разве может честный человек не помочь другому честному человеку. За доброту воздаётся, не так ли? - Вэн достал из кармана ещё одну серебряную монетку. Обычно он так не разбрасывался деньгами, но поскольку дело было почти завершено, мастеру не хотелось терять время на дипломатические ухищрения.
- Ладно, говори, - милостиво разрешил булочник.
- Девица лет четырнадцати. Рыжие волосы, - Вэну снова не дали закончить.
- Ах, так ты эту дрянь ищешь! Ворюга проклятущий! Такой же, как она! Ну-ка вали отсюда, иначе стражу позову!
Стража определённо была бы здесь лишней. Поэтому Вэн аккуратно ткнул булочника иглой в бок, прерывая словесный поток, и зашептал в ухо.
- Если честного человека вынудить, он может легко превратиться в убийцу. Заткнись и слушай. Девица не в себе, двинутая малость. Её родители, не последние в городе люди, послали меня её отыскать и заодно возместить ущерб тем, кому она навредит. Но поскольку от возмещения ты только что отказался, я могу найти не девочку, а её похитителя. Я получу награду, а ты - виселицу. Богатые шутить не любят, знаешь ли. Так что лучше нам, как честным людям, по дружески поболтать и разойтись в разные стороны. Согласен?
Булочник побледнел и медленно кивнул. Вэн убрал иголку в рукав, но отодвигаться не стал.
- Так что? Ты её видел?
- Видел. Она у меня булку спёрла. Вообще больная! Подошла, говорит "я есть хочу", и булку хвать! А я только товар разложил. Всё свежее, с пылу с жару! Я, естественно, схватил её, подозвал стражу, её и увели.
- Куда увели?
Испуганному торговцу не пришло в голову, что "сыщик", которого наняли живущие в Гераклее богачи, просто обязан знать, куда здесь доставляют преступников.
- В кутузку, куда же. Тут рядом совсем. Там подержат до заката, а потом переведут в крепость. Всё, я ничего больше не знаю, именем Солнцеликого клянусь!
- Ну, если именем Солнцеликого - усмехнулся Вэн. - Как ты понимаешь, богатеям двинутую дочку ни к чему в свет выводить. Так что ты меня не видел, я тебя не видел.
- Конечно-конечно - затрясся булочник. - я никому ни слова не скажу. Молчать буду, как рыбы в воде. Никому, ни словечка, ни полсловечка.
У Вэна не было ни времени, ни желания выслушивать заверения в вечной верности, поэтому он поспешил к арестантской, прихватив с лотка пышный золотистый калач.
"Кутузка" - каменное здание во внутреннем дворе у крепостной стены, оказалась неожиданно маленькой. Либо в Гераклее почти не было преступности, либо преступников здесь просто не ловили.
Двое стражников, стоявших у входа, не обратили на Вэна никакого внимания. Он даже немного расстроился, поскольку испытывал особую любовь к обману городской стражи. Внутри оказалось темно. Несколько лучей полуденного солнца пробивались сквозь узкое зарешеченное окно в стене. В нос ударил запах прелой соломы, мочи и грязи. Стражник, сидящий за деревянным столом, медленно поднял голову и мутными глазами уставился на вошедшего. Часть комнаты терялась в темноте, пока глаза привыкали к отсутствию света, Вэн успел разглядеть только прутья решетки и грязные тряпки за нею.
- Вы... зачем... будете...? - стражник пытался вспомнить официальную форму приветствия, но после второго слова отчаялся. "Интересно, что с этим несчастным сделает капитан стражи, когда увидит его в таком состоянии? Я бы не отказался от этого представления" - подумал Вэн. С его нелюбовью к городской страже могла поспорить только нелюбовь к волшебникам. Не было никаких сомнений в том, что разговаривать со стражником будет сложно. От несчастного не пахло алкоголем, но его зрачки были расширены, руки покрыты красными пятнами, а рубаха пропиталась потом. Симптомы не вызывали сомнений - стражник баловался ласточкиной травой, которую здесь называли подтынник. Обычная, казалось бы, травка с желтыми цветочками. Съел чуток, и в голове туман, на душе легко... И в голову не приходит, что если ни одно животное, кроме пятнистых оленей, эту травку не ест, значит что-то с ней не так. С другой стороны, состояние слуги правопорядка позволяло Вэну беспрепятственно осмотреть темницу, что тот незамедлительно сделал. Стражник в знак протеста попытался встать со стула, но это оказалось ему не по силам.