Никогда и никто не был от нее так далек, как те, кого она любила.
Всегда это были разные люди. Разных эпох, разных снов и разных систем бытия. С разными лицами, судьбами и взглядами на жизнь.
В них она влюблялась быстро, а любила долго. И всегда тех, кого любила, она боялась.
Страх был разного рода: страх сделать что-то не так или сказать что-то не то. Cтрах потерять, страх за испытываемый страх. Это всегда был страх в любви.
Она уже привыкла к нему и, если не чувствовала его, значит - не любила.
Влюблялась она почему-то всегда в людей, имеющих отношение к праву, может, от того, что когда-то была не права.
Помимо страха ее всегда преследовали определенные закономерности. У нее всегда брали в долг понемногу, обещая, при этом многое. Ожидая завтра, она жила обещаниями. Но приходил новый день и, как всегда, без обещанных событий.
Когда она любила, и ей было хорошо - приходил страх, что все это только сон, наполненный безумными выходками дней и страстью отданных ночей. И, как закономерность, она просыпалась.
Она привыкла просыпаться холодным утром в измятой постели, утешаясь воспоминаниями, которые навевала грусть. Чаще грусти ее утешали любящие сердца, тщетно пытаясь достать все звезды с неба в лунную ночь. Но она сама превращалась в холодную луну, и, пока не кончалось терпение, все старания утешителей терпели фиаско. Она уходила от них в мрак ночи, оставляя за собой алый след греха.
Но с восходом солнца на лужайку дня, на горизонте вырисовывался новый объект, на которого она возлагала особенные надежды на потепление...
И все возвращалось на круги своя. Привычные закономерности обламывали веру в новый виток поднадоевших событий. Все вращалось на круге Судьбы. И только чувства, которые становились все более глубокими и осмысленно-безрассудными, доказывали, что это спираль, выдающая мелкую стружку налетом на ее бездонное сердце.
Шли дни, годы, дожди. Росли дети ее подруг. Всё менялось и все. И только она оставалась той, которую знали они. Те, кто ее любил и любя предавал. Те, кто ее презирал за ее любовь. Те, кто ее ненавидел, но, ненавидя, боготворил.