Пинейру Алла : другие произведения.

Колыбель Героев

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вот уже восемьсот лет Колыбель Героев, знаменитая цитадель на западном берегу залива Киони, исправно снабжает королевство Энейя профессиональными воинами и магами. Разбитые на группы по четыре - кварты - молодые воспитанники Колыбели учатся сражаться в команде и готовятся к боевой карьере за пределами цитадели. Но для чего была создана эта крепость в далекие времена? Что движет Верховным Наставником Колыбели Героев? Сокровенное знание о зловещем жертвеннике, появляющемся из-под земли раз в несколько столетий и жажда власти - пусть даже завоеванной руками детей и подростков. Удастся ли тридцать восьмой кварте встать на пути Верховного Наставника Шетта и предотвратить кровавый ритуал?

  
  

Колыбель Героев

Глава первая

  
   За окном синел вечер, медленно догорая и утекая в небо ароматным дымом сигнального костра на Башне Молчания. С востока на Магнамару двигалась гроза. Я сидела на подоконнике, подтянув колени к подбородку и прижавшись виском к стеклу, и слушала, как далеко внизу волны бьются о неприступные скалы. В коридоре за открытой дверью гулял ветер, пахнущий влажным камнем и солью.
   Интересно, где остальные? Эштерил, ясное дело, на одной из тренировочных площадок. Там он проводит почти каждый вечер, и иногда я даже к нему присоединяюсь. Присоединилась бы и сегодня, но сейчас рядом с Эшем наверняка ошивается Натэя, совсем забывшая о своем любимом вечернем занятии. Обычно магичка выкуривала всю кварту из комнаты, затеяв приготовление очередного ужасно пахнущего зелья. Но в последнее время, воспылав страстью к нашему воину - неумелой и так же неумело скрываемой - Натэя в любую свободную минуту старалась попасться Эштерилу на глаза. Лишний раз наблюдать этот балаган не хотелось, и так живем в одной комнате и вынуждены сталкиваться нос к носу дважды в день - утром и перед сном.
   Где могло носить Марчиса, я не имела ни малейшего понятия. Где угодно - от библиотеки сектора магов до подземных галерей, где чародеи тренировали самые разрушительные из приемов боевой магии.
   Может, мне тоже пойти потренироваться? Рука сама собой потянулась к ножнам, пальцы привычно обхватили рукоять знакомого до последней зазубрины клинка. Хочешь потанцевать в предгрозовом небе, девочка? До полуночи чуть больше часа, мы еще успеем. Хочешь? Что ж, пойдем.
   Стальную Молнию я носила на поясе дни напролет. Ощущение тяжелых ножен у левого бедра стало настолько естественным, что без меча чувствовала себя голой. Первый раз я взяла его в руки восемь лет назад. С тех пор мы многому научились, и вместе прошли Обряд Имени. Прямой меч с простой крестообразной рукоятью, в котором я чувствовала женскую душу, стал Стальной Молнией, а я - Алатой, "рожденной для победы". Прежнее детское прозвище - Искра - которой меня звали и учителя, и соратники по кварте, благополучно забылось.
   Из зыбкого сумрака коридоров жилого сектора я выскользнула в галерею, ведущую в сектор воинов. И почти сразу же столкнулась с Марчисом. Древние мастера камня, возводившие нашу цитадель, неплохо продумали ее планировку - по галереям можно попасть в любую точку любого сектора. Они крестом разделяют крепость на четыре части и идут также по периметру. Помню, лет до десяти я боялась выйти на восточную галерею - ту, что проходит по краю отвесной скалы. В прежние, более суровые времена, ее называли Галереей Смертников. Старое название давно не использовалось, но продолжало будоражить воображение питомцев Колыбели Героев догадками о его происхождении - одна другой ужаснее.
   - Ты в комнату, отдыхать? - коротко спросила я, чтобы хоть что-то сказать. У меня не было настроения болтать и тратить драгоценные минуты тренировки на обмен пустыми фразами с магом. Короткий вопрос, короткий ответ, и оба расходятся по своим делам к обоюдному удовольствию.
   - Наоборот, работать. На юго-восточную галерею над жилым сектором, - парень сбросил с головы капюшон, открывая вечернему ветру рыжеватые волосы и забавно оттопыренные уши. Не иначе как среди предков Марчиса затесался виалларийский эльф или аларинский темный. - Сегодняшняя ночь объявляется Свободной, мы будем ставить Купол.
   - Сейчас?
   - Как только все маги займут свои места.
   Значит, танец с клинком придется отложить, и скорее всего, теперь уже до завтра. Конечно, никто не заставляет меня с открытым ртом смотреть, как маги будут ставить Купол. Я десятки раз видела этот ритуал и могу спокойно пойти на площадку, пока наши чародеи накрывают магнамарскую крепость щитом от дождя и молний. Тем более ночь объявлена Свободной и обходов Полночного Патруля не будет. Неужели и блюстители дисциплины и нравственности не прочь отложить все дела и полюбоваться Ритуалом Купола?
   Никто не призывает меня делать так же. И все-таки я останусь тут, на галерее, и буду смотреть. Ритуал действительно стоит того. Главное, чтобы никто не застукал Алату из тридцать восьмой кварты с выражением неземного восторга на лице. Образ ехидной и непробиваемой воительницы от этого пострадает, а я им очень дорожу.
   - Да пребудет с тобой Единственная, - привычно пожелала я Марчису. Тот так же привычно кивнул, благодаря за напутствие. Эту фразу нам вдалбливали в головы с шести лет, с самого начала обучения в Колыбели. Вдалбливали, что нужно как можно чаще повторять ее, обращаясь к соратникам по кварте, особенно если тем предстоит какое-то важное дело. Так что иногда эти слова вылетали уже к месту и не к месту. Помнится, как-то ночью мы проснулись от грохота - это Эштерил по дороге в коридор спросонья налетел на дверной косяк.
   - Ты куда это? - спросила я, не дав себе труд задуматься, куда человеку может понадобиться посреди ночи.
   - В туалет, - выдал Эш, тоже не сообразив, что при дамах - даже воинах - не упоминают таких пикантных подробностей.
   - Да пребудет с тобой Единственная! - сонно благословил поход товарища Марчис и перевернулся на другой бок.
   Сон, конечно же, сразу улетучился. Я принялась хохотать, и каталась по кровати до тех пор, пока маг не запустил в меня подушкой, а Натэя бесцветным голосом не предложила выпить успокоительных капель. Я категорически отказалась травиться ее снадобьями, вернула Марчису подушку и почти сразу же провалилась обратно в сон.
   На востоке сверкали молнии, и рокот грозы раздавался все ближе. Я заняла наблюдательную позицию, присев на еще не успевшие остыть камни в одной из арок галереи. Отсюда мне был хорошо виден сектор воинов и Башня Молчания, слева за северной галереей высилась Башня Предвестников. За спиной слышались торопливые шаги - это маги спешили занять места, предписанные ритуалом. Воины по большей части как ни в чем не бывало тренировались на площадках или неторопливо возвращались в жилой сектор - набираться сил перед завтрашним днем. Мало кому было интересно в сто первый раз наблюдать за Ритуалом Купола, даже магичкам. Только единицы, как я, смотрели вверх и жаждали зрелища.
   На одной из дальних площадок я заметила Эша. Так и есть, Натэя пасется рядом с ним, оранжевый балахон магички лепестком огня выделялся на фоне серых одежд тренирующихся воинов. Купол от грозы ставят только боевые маги, целительниц привлекли бы только в особых случаях, например при необходимости поставить щит от атаки врага. Расстояние было достаточно большим, я едва различала лица товарищей по кварте. Эштерил заметил меня и помахал рукой, я помахала в ответ. Натэя даже не посмотрела в мою сторону. Что бы я там ни думала о соратниках, объединение в кварту - не просто формальность. После Ритуала Единства мы стали чувствовать друг друга по-особенному. Нам ничего не стоило бы найти один другого в толпе или почувствовать, что кому-то из кварты грозит смертельная опасность.
   Я твердо знала: если угроза нависнет над кем-то из моих товарищей - даже над Натэей - я не раздумывая брошусь на помощь. Такова сущность кварты, нас учили работать в команде и прикрывать друг друга, если понадобится. Правда, при этом никто нас не заставлял любить своих соратников.
   "Глядя на тебя, Алата, - говорили мне после нашей с товарищами очередной прилюдной перепалки, - так и хочется посоветовать магам-наставникам вплетать в Ритуал Единства какой-нибудь простенький приворот".
   Приворот, ха! Кого-кого, а меня не заставишь любить насильно.
   Эш продолжил танцевать Полночный Клинок, раз за разом оттачивая мастерство ударов, блоков и шагов в выученном накануне комплексе. Тем временем маги на галереях наконец замкнули круг, заняв каждый свое место, и начали петь. Хотя песней это трудно было назвать, скорее музыка без слов, которую выводило множество мужских голосов. В этом многоголосье каждый знал свою партию, знал когда повысить тон, когда замолчать и когда снова присоединиться к общему хору. Воздух задрожал и заискрился от магии, чародеи закрыли глаза и вытянули перед собой руки. Песня понизилась до рокочущего бормотания, чтобы прокатиться последней волной с севера на юг и стихнуть. С последним ее звуком в руках магов вспыхнули синие звезды. Что-то во мне дрогнуло, срываясь в грозовое небо на прозрачных крыльях, и я вспомнила, как девчонкой увидела этот ритуал впервые. Тогда я тоже сидела на одной из галерей и, широко раскрыв глаза, следила за каждым движением старших боевых магов. Их пение рождало похожие на сон картины. Залитый звездным светом берег холодного моря. Черный флаг гордой крепости, вьющийся по ветру. Влажный весенний лес после дождя. В тот день я долго не могла заснуть и думала, что наверное лучше было бы мне родиться с талантом магички. Это так красиво и необычно, грезилось мне тогда. Но наутро неумолимый наставник Легар поставил нас с Эшем плечом к плечу против такой же пары из другой кварты, и велел бороться. Тут-то вся дурь про магов и магию мигом вылетела из головы. Родилась воином, гордись, а то ведь могла бы появиться на свет вообще без талантов и всю жизнь провести в беготне между кастрюлей, прялкой и люлькой. Нет уж, это не для меня!
   Маги медленно подняли руки. Наверное, с высоты птичьего полета это смотрелось красиво - огромное кольцо синих огней над бушующей бездной залива Киони. Через несколько мгновений на всех четырех башнях ударил гонг. Гулкий звук прокатился по галереям, и звезды сорвались с раскрытых ладоней вверх, чертя сверкающие линии - магический каркас Купола. Они встретились в одной точке, над перекрестьем галерей, вспыхнув ослепительно ярко. Я зажмурилась, а когда обрела способность видеть, крепость уже накрывал едва заметный глазу и чуть светящийся Купол.
   "Мы же задохнемся!" - закричала во мне все та же девочка, которая так восхищалась ритуалом тогда, в самый первый раз. Теперь, в восемнадцать лет, я конечно же знала, что Купол - препятствие лишь для дождя и молний, но не для воздуха.
   "Теперь можно и потренироваться", - качнулась на бедре Стальная Молния.
   "Теперь можно и поспать", - решительно направилась к жилому сектору я. Усталость накатила без предупреждения, заставляя забыть о танцах с клинком и с нежностью вспомнить о теплом одеяле.
   Поспать мне не дали. Комната тридцать восьмой кварты встретила меня гробовым молчанием и пустыми взглядами Натэи и Эштерила. Только Единственной известно, как они оказались там раньше меня. Когда я видела Эша в последний раз, он вроде бы не собирался прерывать тренировку из-за Ритуала Купола, а с дальних площадок до жилого сектора путь не близкий.
   - Что случилось? - я шагнула в комнату, прикрывая за собой дверь. Голос прозвучал насмешливо и тревожно одновременно.
   - Марчис сбросился с галереи на скалы, - сиплым голосом ответил Эш.
  

Глава вторая

  
   - Этого не может быть.
   - Алата, послушай, мы...
   - Да катись ты со своими утешениями, Эш! И убери от меня руки! Марчис не погиб. Я бы почувствовала. И ты бы почувствовал, и твоя ненаглядная магичка, которая кривится в мою сторону и комкает в руках ритуальное покрывало. Что, уже приготовилась накрывать постель Марчиса, ты, ведьма?
   - Алата, успокойся!
   Магичка ничего не ответила и даже не посмотрела в мою сторону. Этим она могла вывести из себя кого угодно.
   - Хотела бы я знать, кто вам принес трагическую новость? - я с размаху села на кровать и в упор уставилась на Натэю. Я знала, от кого ждать объяснений.
   Магичка так и не повернула головы, но все же ответила. Коротко и отрывисто, пустым голосом, как всегда.
   - Одэлл из двадцать первой кварты.
   Я зло расхохоталась, снимая с пояса ножны и нарочно громко щелкая застежкой.
   - Вы два идиота, шкруть вас сожри! Кому вы больше верите, Одэллу из двадцать первой кварты или собственным ощущениям? Сколько было воплей про единство и неразрывную связь кварты, а когда пришло время проверить ее на деле, об этом помнит почему-то только Алата! Та самая язва Алата, которую вечно обвиняли в равнодушии! "Ты не ценишь нашего единства! Тебе наплевать, что мы - одна кварта!"
   Пока мои горячо любимые товарищи раздумывали над ответом, я прислушалась ко внутренним ощущениям. У меня был опыт. Когда все тот же Марчис, тогда одиннадцатилетний мальчишка, умудрился сломать себе запястье, я сразу это почувствовала. Хотя находилась в противоположной части крепости. И не спрашивайте меня, как этот чародей-недоучка умудрился сломать запястье на занятии по боевой магии! Видели б вы, какие пассы творят наши маги, у вас бы отпала всякая охота спрашивать. Но сейчас не об этом. У воинской группы в тот момент шла разминка перед тренировкой. Я тогда, помнится, как раз отжималась - очень вовремя! Наставник Легар весьма удивился - и рассердился! - когда мы с Эшем дружно заорали, ткнулись носом в стертые сотнями ног плиты и покатились по земле, вцепившись левой рукой в правое запястье. Тогда я узнала, что соратники по кварте чувствуют боль друг друга. И заживает у нас все быстрее, потому что с нами делятся силой товарищи, когда нам это необходимо. Это неразрывная двусторонняя связь.
   Только не говорите мне, что она не дает почувствовать смерти! Не говорите мне, что Алата так засмотрелась на магический Купол, что не почувствовала гибели товарища!
   Я потянулась к той нити, что связывала меня с Марчисом. Нечасто мне доводилось пользоваться всеми этими нитями, так что нащупать нужную удалось не с первого раза. Все-таки я не магичка, чтобы работать с собственным разумом так же уверенно, как с телом. Отжаться пятьдесят раз с ходу - пожалуйста. Искать в лабиринтах мыслей и ощущений какую-то там нить - увольте. Пришлось приложить колоссальное усилие, чтобы сосредоточиться. Но Марчиса я не почувствовала, как ни старалась. Но не почувствовала и той пустоты, о которой говорил наставник Ринхат. Молодой маг, который читал необходимый курс чародейства нам, воинам, решил просветить питомцев Колыбели, как это бывает. Как бывает, когда погибает твой товарищ. Как почувствовать это, даже если он сражается где-то на другом краю поля боя. Как узнать, что ты ничем уже не поможешь, и что осталось только мстить.
   Ринхат как-то быстро и не очень внятно рассказывал об этом, будто сам был не рад, что затронул эту тему. Но одно я запомнила - пустота. Потянись к тому, кого больше нет - и наткнешься на пустоту, холодную и зовущую. Главное вовремя разорвать связь. А то не хватало еще двух трупов вместо одного! Не для того Колыбель Героев уже не первый век создает кварты. Вчетвером мы в четыре раза сильнее. А вовсе не в четыре раза слабее.
   Я открыла глаза и напоролась на два напряженных взгляда. Серо-синих глаз Эштерила и карих Натэи. Вселенская скорбь в них сменилась удивлением и надеждой.
   - Ну что теперь скажете, доверчивые мои? - издевательски протянула я.
   - Он и правда как будто не погиб, - неуверенно ответил Эш. - Я не ощущаю его, как мертвого.
   Натэя кивнула, соглашаясь.
   - А теперь внимание, следующий вопрос, - я продолжала язвить, но увесистый камень как будто свалился сердца. Значит, не я одна чувствую, что еще не все потеряно.
   Когда ты, Алата, успела так привязаться к этому лопоухому чародею, а?
   - Я конечно не пробовала, но сдается мне, что разбиваться о скалы - это больно, - продолжала разглагольствовать я. В стекло яростно бился дождь - прорубленные в скале окна жилого сектора, выходившие на залив Киони, Купол не защищал. - Кого-нибудь скрутило от боли в предполагаемый момент гибели Марчиса? Меня вот нет. И даже сердце не екнуло, представляете?
   Эш укоризненно посмотрел на меня, Натэя презрительно сжала губы. Моего черного юмора они никогда не понимали.
   - Я так полагаю, ответ был нет. Отлично.
   - Но Одэлл видел, как Марчис прыгнул, - решила не сдаваться магичка.
   - Тебе, похоже, все-таки очень хочется использовать эту оранжевую тряпку с траурной каймой по назначению, - фыркнула я. Ну уж нет, я костьми лягу, но не дам этой упертой ведьме провести ритуал прощания с якобы погибшим магом.
   - А тебе лишь бы поиздеваться, Алата.
   - Ну должны же у меня быть хоть какие-то радости в жизни.
   Эш вскочил, вставая посередине комнаты как раз между нашими с магичкой кроватями.
   - Леди, хватит! Сколько можно вести себя, как девчонки! У нас только что погиб друг, а вы...
   - Эш, ты тупой, - с наигранной грустью вздохнула я. - Ты только что сам убедился в том, что это не так, но продолжаешь талдычить одно и то же. Я тоже могу воздеть руки к потолку и возопить: "Сколько можно!" Сколько можно думать всем чем угодно, кроме головы?
   Эш резко обернулся ко мне, и даже в неверном свете зажженной на подоконнике свечи я увидела в его глазах слезы. Эштерил, отважный воин, который привык переть напролом и геройствовать где надо и где не надо, никогда не унывающий Эш, чьих слез я не видела лет десять, если не больше... Он плакал, не прячась от соратниц по кварте. И вот тут мне стало больно, как будто кто-то швырнул меня с высоты на острые скалы. Я знала, что это не моя боль, но легче от этого не становилось. Эштерил сбросил все щиты и барьеры, давая волю потоку боли. И я, язвительная зараза с каменным сердцем, не сумела закрыться. Шкруть заешь эту связь! Ненавижу!
   Плохо различая дорогу, я выскочила из комнаты, грохнув в стену тяжелой дверью. Коридоры жилого сектора плыли перед глазами, меня несколько раз окликнули, но я не остановилась. Ветер на восточной галерее едва не сбивал с ног - от него даже внутри Купола не было спасения. Я смотрела, как молнии полосуют ночное небо, как катятся по заливу огромные волны, разбиваясь о скалы прямо подо мной. О скалы...
   Воины не плачут. Наверное, мы с Эшем плохие воины.
  

Глава третья

   Ринхат стоял перед нелегким выбором. С одной стороны была его карьера, его жизнь в Колыбели Героев, вне которой он себя не представлял. Маг провел здесь больше двадцати лет за исключением нескольких боевых эпизодов за стенами знаменитой магнамарской крепости.
   В один из таких эпизодов, последний, погибли его соратники по кварте. С той поры уже минуло десять лет, и оставшийся тогда одиноким ученик успел стать наставником для молодых. Все равно ему некуда было идти за пределами цитадели. Угрюмый Ринхат - так теперь называли некогда смешливого светловолосого парня. Печальным молчаливым призраком он бродил по коридорам и галереям крепости, ни с кем не поддерживая близких дружеских отношений. Давно оперились и выпорхнули в большой мир птенцы Колыбели - ровесники Ринхата и его погибших товарищей, а боль все не проходила. Помимо этого, на молодого мага почему-то повесили тягостную обязанность приводить в чувство осиротевшие кварты. Мол, раз сам через это прошел, сможешь утешить и других. Слава Единственной, несчастные случаи и болезни с трагическим исходом случались Колыбели очень редко. Но все-таки случались.
   Как сегодня.
   Сказать им правду или нет? Выбор был трудным, и на одной чаше весов была жизнь Ринхата в Колыбели, а на другой - девушка-воин, горько плачущая на пронизывающем ветру восточной галереи.
   Алата нравилась магу, хотя он никогда не признался бы себе в этом. Учитель и ученица, десять лет разницы - нет, никогда! Но язвительная, дерзкая Алата все чаще напоминала ему сгинувшую в той страшной битве с йонами Ламиру. Он не успел тогда вырвать сестру по кварте из лап людей-птиц, и безумные берсерки растерзали ее. И теперь Ринхату было мучительно и сладко видеть на лице Алаты улыбку Ламиры. Те же круглые щечки, те же игривые ямочки. И темно-зеленые глаза, прищуренные так знакомо. О Единственная, кажется, он сходит с ума!
   Алата выделялась среди юных девушек-воинов из других кварт. Те чаще всего и вели себя, и старались выглядеть по-мальчишески. Коротко остриженные волосы, плоские худые фигуры, совсем не дамские разговоры. На их фоне фигуристая, плотно сбитая Алата смотрелась единственной леди. Волосы она стригла не так коротко, как остальные, и из ее каштановых с рыжиной кудрей получался задорный хвостик.
   Сказать ей или нет? Ринхат шел по восточной галерее, с каждым шагом приближаясь к девушке. Двадцать шагов до решающего выбора.
   Десять.
   Невозможная, запретная любовь, из которой все равно ничего не выйдет или положение наставника и - возможно - жизнь?
   Пять.
   Наставник Шетт - Наставник с большой буквы! - вызвал Ринхата к себе три дня назад. Ринхат удивился, обычно личной аудиенции Наставник удостаивал только особо отличившихся или особо провинившихся. Ни тем, ни другим маг себя на тот момент не чувствовал. В назначенный час он явился в кабинет Наставника в управляющем секторе крепости. Разговор состоялся короткий, и Ринхат долго крутил его так и эдак, пытаясь понять, что бы все это значило.
   - Через три дня в Колыбели будет инсценирована гибель одного из учеников. Твоя задача - как всегда, утешить его товарищей и сделать так, чтобы никто из них не заподозрил подвоха. И не задавай вопросов. Или вылетишь из Колыбели - и скажи спасибо, если не головой вниз в море.
   - Да, Наставник, - только и сумел сказать Ринхат, склоняясь в положенном Верховному поклоне. Через мгновение он уже стоял в коридоре управляющего сектора. В голове был полнейший хаос. Наставник никогда не отличался особой добротой и всегда был строгим и требовательным, но угрожать? И эти странные слова про инсценировку смерти... Рассказать кому-нибудь, что в Колыбели Героев готовится странная игра? Но кто гарантирует, что остальные учителя не причастны к ней? Может быть, Наставник и ему пригрозил только затем, чтобы не влез случайно и не спутал все карты?
   В любом случае, делиться своими подозрениями Ринхату было не с кем. Близких друзей среди наставников молодых воинов и магов у него не водилось. Рассказать тем ученикам, которые попадут под удар? И вылететь из Колыбели... как там сказал Наставник, головой вниз в море? Ринхат промучился сомнениями три дня, пока не узнал, какая кварта осталась в неполном составе. Тридцать восьмая. Как раз та, где Алата. О Единственная, за что караешь своего преданного слугу? Разве мало было боли тогда, десять лет назад? Почему теперь она должна пройти через это?
   Даже если бы и не она. Почему молодые, полные сил и веры в будущее маги и воины должны терять друзей вот так, ни за что? В мирное время, в стенах самой надежной крепости королевства Энейя?
   Три шага.
   - Алата, - позвал Ринхат. Его голос звучал уверенно - выбор был сделан.
   Она обернулась, одним движением вытирая слезы и пытаясь изобразить на лице свое обычное независимое выражение.
   - Доброй ночи, наставник Ринхат, - Алата коротко склонила голову в привычном для воина приветствии старшему.
   - Ты плачешь? - только когда вопрос был задан, маг понял, как глупо он прозвучал.
   - Нет, наставник, вам показалось, - девушка независимо встряхнула головой. - Просто глаза слезятся от ветра. Дивная ночь, не правда ли?
   Голос Алаты произносил безукоризненно вежливые слова, но звучал ядовито. В нем явно слышалось: "Ну что ты привязался? Знаешь ведь, что открыто послать я тебя не могу, так шел бы сам. Видишь, человеку не до вежливой болтовни с кем бы то ни было?"
   Ринхат вздохнул. Потом, повинуясь внезапному порыву, взял девушку за плечи. Та сжалась, угрюмо глядя на него из-под длинной челки.
   - Он жив, Алата.
   - Кто жив? - на мгновение маска несгибаемого воина исчезла, и лицо девушки стало по-детски жалобным и растерянным.
   - Марчис, боевой маг вашей кварты, кто же еще. Пойдем к твоим товарищам, мне нужно с вами всеми серьезно поговорить. И чем быстрее, тем лучше.
   Ринхат первым пошел к лестнице, ведущей с галереи вниз, в жилой сектор. Алата пошла следом, на ходу шмыгая носом и ругательски ругая себя за проявленную слабость. И ладно бы еще ревела без свидетелей, а тут...
   - А я этим двоим говорила, - услышал маг за спиной. - А они мне не верили!

Глава четвертая

  
   Перед дверью комнаты тридцать восьмой кварты вышла небольшая заминка - мы с учителем Ринхатом никак не могли решить, кто кого пропускает вперед. То ли я должна покорно отступить в сторону, давая пройти наставнику, то ли он с легким поклоном пропускает даму, пусть даже и ученицу. В конечном итоге в борьбе ученической вежливости и мужской галантности победила последняя, и я толкнула тяжелую дверь.
   Едва переступив порог, я беглым взглядом обвела комнату. Не лежит ли где-нибудь на видном месте нечто, не предназначенное для учительских глаз? Вроде нет. Сколько лет прошло с тех пор, как один из воинских наставников обнаружил у меня на постели любовный эльфийский роман в картинках, а привычка до сих пор осталась! Вы не подумайте, я тайком купила эту книжонку на ярмарке именно ради картинок! А не ради тех сопливых историй, над которыми так любят рыдать остроухие!
   В комнате даже царил относительный порядок. Беспорядку просто неоткуда было тут взяться, при том минимуме вещей, которые полагались ученикам. Помещение разделяла примитивная ширма - натянутое на веревку полотнище, наполовину серое, наполовину оранжевое. Сейчас оно было сдвинуто к стене, а вообще эта нехитрая конструкция была призвана отделить мужскую часть комнаты от женской. На случай, если в кварте отыщутся особо стеснительные. Лично я всегда переодевалась, не задумываясь ни о каких ширмах. Кто стеснительный, тот пусть и отворачивается.
   Помимо ширмы в комнате имелось четыре кровати, четыре стула, четыре хлипких тумбочки и побитый жизнью шкаф, половину которого занимали пузырьки и мешочки со всякой гадостью - богатство нашей целительницы. Натэя обычно собирала вонючие веники из разных трав в полях, пролегающих между Колыбелью и городом Магнамарой, и составляла из них не менее вонючие зелья. Вторую половину шкафа занимали книги и пачки листов с записями. Последнее тоже в основном принадлежало магам, по воинским занятиям конспекты не особо попишешь. На стульях у нас обычно была развешена сменная одежда - всего каждому ученику полагалось два комплекта. Пока один носится, второй идет в стирку. К каждой кровати прилагался соломенный тюфяк и тонкое одеяло. Никаких подушек в Колыбели не водилось. Я уже почти и забыла, что это такое - в последний раз я спала на подушке в шесть лет, в родительском доме.
   Над кроватью у меня и у Эша висело оружие. У меня - тонкий прямой меч, Стальная Молния, у парня - меч примерно той же длины, но слабо изогнутый, с маленькой овальной гардой. Клинок Эштерила носил имя Крик Солнца.
   Другие кварты часто украшали стены комнат - кто во что горазд - чтобы прикрыть угрюмый серый камень. У нас около шкафа висела нацарапанная Натэей схема не то ритуала, не то магического орнамента. Я так и не удосужилась рассмотреть внимательно. И у кровати Марчиса, в изголовье, маг пришпилил пару собственных рисунков. Море, скалы и башни нашей цитадели. У Марчиса явно имелся талант. Будь у него больше свободного времени, и количество рисунков на стенах бы увеличилось.
   Увеличится ли теперь?
   Эш и Натэя, казалось, не шелохнулись с того момента, как за мной захлопнулась дверь. Хотя нет, все же шелохнулись - кровать Марчиса уже покрывало пресловутое оранжево-черное полотнище. Натэя, шкруть ее сожри, постаралась! Увидев у меня за спиной учителя Ринхата, эти двое не особо удивились. Они знали, что наставник играет роль всеобщего утешителя, когда в Колыбели Героев случается трагедия.
   Я уже открыла рот, чтобы выдать тираду на тему "Марчис жив, я вам говорила, и если вы не верите мне - вот его послушайте!" Но тут наставник Ринхат забыл про галантность, отодвинул меня с дороги и многозначительно прижал палец к губам - так, чтобы все видели. Нам оставалось только хлопать глазами и ждать дальнейших указаний. Учитель небрежно откинул траурное покрывало с постели Марчиса, как бы показывая, что повода для траура нет. Я с удовольствием отметила, что Натэя изменилась в лице от такого святотатства, но возразить не посмела. Как-никак, Ринхат был наставником, и ко всему прочему магом, а старших магов целительница безоговорочно уважала.
   С постели Марчиса как раз можно было легко дотянуться рукой до шкафа. Ринхат извлек с одной из полок маленький округлый камушек - таких великое множество можно найти на северных пляжах в паре часов пути от Магнамары. Для каких целей эта галька нужна была магам, я не знала, но они тащили ее в крепость в огромных количествах. Вот и доведется узнать, зачем. Я села на свою кровать и стала наблюдать за развитием событий.
   Ринхат дунул на камень. Просто взял и дунул, а потом протянул мне, молча кивая головой. "Не задавай вопросов, просто делай то же самое", - говорили его бледно-голубые глаза, блестевшие из-под длинной светлой челки. Чувствуя себя полной дурой, я дунула. А следом за мной - Натэя и Эш, благо комната маленькая, и до кровати соседа можно дотянуться, слегка привстав со своей.
   После этого странного ритуала наставник Ринхат удивил нас еще больше. Не вставая с кровати Марчиса, он засадил камнем в окно. У меня успела даже мелькнуть мысль - да он же свихнулся! - и я уже приготовилась услышать звон разбитого стекла, осколками стекающего по скале вниз, в бушующий залив. Ничего подобного. Камень как будто растворился на подлете к окну, а в комнате зазвучали голоса.
   Наши голоса.
   - На кого ж ты нас покинул, лопоухий поганец! - услышала я свой собственный вопль из ниоткуда. За ним последовали бурные рыдания и такой звук, как будто кто-то бьется головой об стену.
   - Алата, ну не надо, ну не убивайся ты так! - утешал призрачную меня призрачный же Эш, шмыгая призрачным носом.
   - Он был хорошим магом, - зазвучал спокойный и печальный голос наставника Ринхата. - Увы, чародейство - опасная вещь, и возможно, рассудок Марчиса просто не выдержал напряжения в момент установки Купола. Такое редко, но бывает...
   Фоном к диалогу слышалось очень правдоподобные всхлипывания магички. И дальше в том же духе - истеричная я, убитый горем, но пытающийся утешать Эш, сочувствующий Ринхат, немногословно хнычущая Натэя...
   Учитель поманил нас к себе. Мы соскользнули с кроватей и уселись перед ним прямо на холодный каменный пол. Эш тут же стянул со своей постели одеяло и постелил, сверкнув на нас глазами - мол, девушки на холодном сидеть не должны. Мы с готовностью переместились на подстилку.
   - Ну вот теперь можем и поговорить, - прошептал Ринхат. Странно, но вопли наших призрачных заменителей совсем не мешали его слышать. Наоборот - казалось, что кроме настороженного шепота мага звуков в мире не существует. Наверное, так и было задумано. - Сомневаюсь, что нас будут подслушивать, но перестраховаться не помешает.
   И он рассказал нам о своем разговоре с Верховным Наставником Колыбели Героев. Мы молча слушали, не веря своим ушам. Наставник, всегда казавшийся чем-то почти божественным - мы редко видели его лично, и с детства нам вдалбливали в головы уважение и преклонение перед ним - вдруг оказался интриганом и похитителем людей. Для чего ему понадобился Марчис, можно было только догадываться, но вряд ли для чего-то хорошего.
   Конечно, можно придумать себе в утешение красивую сказку о том, что наш маг отправился с секретной миссией куда-то за пределы Колыбели. И нужно было, чтобы его считали мертвым. Но что-то с трудом верится в такие сказки.
   Эш и Натэя смотрели на учителя Ринхата в каком-то оцепенении. Слишком резкий переход от отчаяния к надежде, эти двое и прорыдаться толком не успели, как пришел наставник и сказал, что надо радоваться.
   - Итого, что мы имеем, - продолжал шептать Ринхат. - Марчис, боевой маг кварты под номером тридцать восемь. Ничего примечательного за последнее время за ним не числится. Но Наставнику понадобилось, чтобы именно он считался мертвым, верно? Тут может быть две цели - либо Шетту нужен именно Марчис, либо ему нужна именно тридцать восьмая кварта, лишившаяся боевого мага.
   - А может, не именно он и не именно мы, - предположил Эш едва слышно. - Может быть, это был случайный выбор. Для какой-то неведомой цели.
   - Зная Наставника, вряд ли, - покачал головой Ринхат. - Какой бы ни была его цель, не тот он человек, чтобы полагаться на случайность.
   - Значит, именно Марчис, - подытожила я. Образ лопоухого мага стоял перед глазами. Опять начало предательски щипать в носу, но на сей раз удалось обойтись без слез. Алата, шкруть съешь твои потроха, да что с тобой такое? Ты еще расплачься, да еще при твоей любимой магичке! Она ж тебе потом жизни не даст. Не каждый день у тебя в кварте умирает, а потом воскресает маг, но это не повод распускать сопли.
   - Нужно понять, почему именно он, - Ринхат обвел всех нас внимательным взглядом. - Попробуйте вспомнить, может быть Марчис говорил в последнее время что-нибудь, что сможет дать нам зацепку. Или в событиях последних дней вы обнаружите что-то странное.
   Эш покосился на Натэю. Именно она обладала отличной памятью на мелочи, этого у магички не отнимешь. Через мгновение на нее смотрели уже все, как на оракула, от которого ждут ответа, решающего многие судьбы.
   - Был один странный момент, - после нескольких минут молчания выдала Натэя. - Я бы ни за что не вспомнила, если бы не далее чем сегодня утром не задумалась на эту тему. Помните, где-то месяц назад у нас стали узнавать родословные. Потом проводили ритуалы на выявление полукровок...
   - Как же не помнить! - все так же, шепотом, скривилась я. - Мне после этого дурацкого ритуала сообщили, что в моих жилах есть примесь крови аккуров. То есть я - на какую-то часть оборотень! Интересная была жизнь у одной из моих прабабушек! То ли ее как-то в Тахиро занесло, то ли аккур сам мимо пробегал...
   - А во мне обнаружили эльфийскую кровь, - признался Эш. - Правда, совсем чуть-чуть, в каком-то далеком поколении.
   - И во мне, - кивнула Натэя. - Что неудивительно, граница с Виаллари близко. А вот Марчис долго еще ходил гордый, что в нем признали чистокровного человека. Абсолютно чистая раса. Вроде бы даже он оказался единственным во всей Колыбели.
   - Даже странно, при его повышенной лопоухости я бы и Марчиса причислила к эльфам, - начала я в своей обычной манере и осеклась.
   Повисла пауза.
   - Вот оно! - наконец проговорил учитель Ринхат. - Наставнику Шетту нужна была чистая кровь.
  

Глава пятая

   Ринхат долго не мог заснуть. Лежа в маленькой комнате управляющего сектора - не больше той, в которой ютилась осиротевшая кварта - он представлял, как им тоже сейчас не спится. Жужжат, небось, как потревоженный улей, решая, что же делать дальше. Хотя нет, тридцать восьмая кварта не показалась Ринхату дружной. Общая беда немного сплотила их, но ненадолго. Наверняка сейчас они задули единственную свечу на подоконнике и легли, отвернувшись друг от друга и погрузившись каждый в свои мысли.
   Его, Ринхата, кварта была не такой. Маг не дал себе с головой уйти в воспоминания. Иногда он устраивал себе вечера памяти, приподнимая щит отрешенности и снова пуская застарелую боль в свою жизнь. В такие вечера наедине с собой Ринхат вспоминал улыбку Ламиры, вечные шуточки Гарлана, бесконечные пикировки с Уной. Иногда... но только не сегодня.
   Он обещал помочь тридцать восьмой кварте, чем сможет. Ринхат мог бы сделать попытку провести ритуал на поиск, чтобы узнать хоть что-то о местонахождении Марчиса. Но он твердо помнил, что ему грозит в случае "самодеятельности". Нет, если Шетт вышвырнет мага из Колыбели, тридцать восьмой кварте он точно не поможет. Значит, стоит попытаться давно забытым способом.
   Когда-то в детстве, еще до того, как Колыбель Героев раз и навсегда вбила ему в голову принципы боевой магии, Ринхату снились вещие сны. Это продолжалось лет до десяти, потом как-то само собой сошло на нет. Но маг знал, что этот талант остался в нем, и при желании его можно вызвать. Правда, необходимости как-то не было, и Ринхат почти забыл об этом своем умении. Похоже, настала пора вспомнить.
   Самое главное, что подобное колдовство - да это и не колдовство вовсе! - извне отследить невозможно. Хотя Ринхат давал девять шансов из десяти, что Наставник просто пригрозил ему расправой, стремясь запугать. Следить за магом он вряд ли станет. Будет Шетт тратить свое драгоценное время на какого-то там учителя и троицу ребятишек! Даже если они и объединят свои силы - кто они четверо против Верховного Наставника Колыбели Героев? Только пикни - опомнишься уже на подлете к острым скалам, и на сей раз это будет не инсценировка.
   Ринхат закрыл глаза и постарался как можно точнее представить себе Марчиса. Это было затруднительно - учеников в Колыбели насчитывалось не меньше шести тысяч, и запомнить всех в лицо наставник уже давно отчаялся. После нескольких минут Ринхату удалось нарисовать в воображении забавно оттопыренные уши боевого мага тридцать восьмой кварты, а следом нарисовалось и все остальное. Рыжеватые волосы, светло-карие глаза, тяжелый подбородок и совершенно детская улыбка. Обаятельный парень. В воображении мага Марчис стоял перед ним в черной пустоте.
   "Где ты? - мысленно обратился к нему Ринхат. - Покажи мне".
   Парень кивнул, улыбнулся и исчез. На его месте возник необычный серый камень, нечто вроде небольшой плиты с несколькими углублениями. Формой эта плита напоминала корону, около каждого углубления стоял символ. Извилистые желобки вели от каждой из выемок к одной, центральной. Маг понял, что спит, и стал рассматривать артефакт, но непреодолимая сила стала вытягивать Ринхата из этого сна. Остаток ночи ему снилась Ламира. Они гуляли по полям около крепости, и магичка плела венок из синих цветов. В ее длинных каштановых волосах путался ветер, пахнущий пряными травами. Ринхат проснулся на рассвете - он давно к этому привык. Просыпаться не хотелось, хотелось уйти обратно туда, в сон, где смеялась и кружилась под солнцем магичка давно ушедшей в небытие семнадцатой кварты.
   - Забери меня к себе, - часто шептал Ринхат, просыпаясь после подобных снов. Слез не было, ведь боевые маги не плачут - это он уяснил еще в детстве, только придя учиться в Колыбель. Слез не было даже тогда, когда маг нес безжизненную Ламиру в сгоревший лагерь. Все в нем теперь восставало против этой памяти. Лучше он будет помнить ее смеющейся, с венком из ярких цветов в волосах.
   Потом маг вспомнил Алату. И заставил себя встать.
   Попытки с пятой Ринхату удалось вспомнить, что ему снилось в самом начале, до того как сон превратился в галерею воспоминаний.
   - Камень, - бормотал он, одеваясь. - Какой-то непонятный камень, я никогда не слышал ни о чем подобном. Неужели звезды неверно встали на небе, и вместо пророчества я получил какую-то чушь о никому не нужном артефакте, который и находится-то может быть где-нибудь на Данитэе! Я же просил показать место, а не камень!
   Маг был разочарован. Неужели детский дар предвидения покинул его и больше не вернется?
   После завтрака Ринхат следом за другими учителями побрел в Овальный Зал управляющего сектора, на совет наставников, проводившийся раз в пять дней. По дороге он был погружен в свои мысли, безуспешно стараясь выудить из сна еще хоть какую-то зацепку. Маг так задумался, что двум наставникам, магичке и воину, пришлось отодвинуть его с дороги на пороге зала. Ринхат очнулся и поплелся следом за ними, невольно слушая разговор коллег.
   - Слышала новости, Тэлая? Мне тут один из наших чародеев рассказывал, - обратился низкорослый воин по имени Дуан к своей спутнице. - Говорит, что грядет какое-то там пришествие Ригнальяра. Что-то я о кренделе с таким именем не слышал. Может ты в курсе, кто это?
   - Это не кто, это что, - не особо заинтересовалась новостью Тэлая. - По легенде, это жертвенник, который появляется во впадине между Браккенских озер на одну ночь раз в восемьсот тридцать девять лет.
   - А Браккенские озера это где? - решил просветиться Дуан.
   - Это в Тахиро, у оборотней под боком, - ответила магичка. - По легенде, тот, кто в заветную ночь прольет на жертвенник кровь всех рас Виннея, обретет власть над разумом всего населения континента. Только кровь каждой расы должна быть чистой.
   - Чушь какая-то. Где ж их сейчас возьмешь, чистокровок, в наши-то дни? - усмехнулся воин. - Все теперь так перемешалось, что попробуй пойми, чья прабабка с кем по молодости на сеновале встречалась.
   - Вот потому эту легенду давно уже считают сказкой, - кивнула Тэлая. - И охота нашим парням вспоминать всякую древнюю ерунду. Неужто решили собрать чистокровок и пойти в гости к оборотням? Чушь какая-то.
   Ринхат так и застыл на месте. Первое упоминание про чистую кровь заставило его насторожиться, а когда маг окончательно понял, в чем дело, он развернулся и быстро направился в противоположном направлении. Обойдутся на совете и без него, тем более что Наставника Шетта - судя по слухам, витавшим за столом на завтраке - в Колыбели вообще не было.
   Маг направлялся в комнату к тридцать восьмой кварте. Он не особенно надеялся застать воинов и магичку там, хотя и знал - на занятия ребята не пойдут. Кварта, лишившаяся одного из членов, права на это не имела, пока не будет решено, как с ней поступить дальше. То ли заткнуть образовавшуюся брешь одним из тех, кто пришел в Колыбель Героев уже в сознательном возрасте, на индивидуальное обучение - хотя таких были единицы. То ли и вовсе распустить ее, отправив на все четыре стороны, если подходящей замены погибшему не найдется.
   Однако, вопреки предположениям Ринхата, не дружная тридцать восьмая кварта дружно сидела в комнате, как будто только и поджидала мага с новостями.
   - Очень похоже на правду, - первой нарушила молчание Натэя, когда наставник пересказал им легенду.
   - Верховный Наставник совсем сдурел и решил завоевать власть над миром, - фыркнула Алата, бесцеремонно разглядывая Ринхата. Она любила смущать людей таким способом, и маг вовсю смущался. Возраст и авторитет наставника его не спасали.
   - Нужно немедленно собираться в путь! - горячился Эштерил. Он даже подхватил со стены меч, уже готовый прямо с места в карьер отправляться в освободительный поход во славу пропавшего мага, вызвать Верховного Наставника на дуэль и спасти мир - в произвольном порядке. - Промедление может стоить Марчису жизни!
   Натэя смотрела на вдохновенно разглагольствующего воина влюбленными глазами, хотя всеми силами пыталась это скрыть за обычным показным равнодушием.
   - Ага, уже встали и побежали! - спустила товарища с небес на землю Алата. - Ты забыл - мы больше не кварта! В неполном составе мы намного слабее, шкруть побери этот Ритуал Единства! Много мы, пожалуй, втроем навоюем!
   Алату явно бесило то положение, в котором она оказалась. Девушка привыкла считать себя сильной и готовой к любым испытаниям. А теперь из-за этих, с позволения сказать, соратников она уже не чувствовала себя так уверенно, как раньше.
   - Да уж, - в кои то веки согласилась с Алатой Натэя. - Неполная кварта в тяжелой борьбе - это несерьезно.
   - У нас два выхода, - подвел итог Ринхат. - Ритуал Разобщения, или...
   - Это не тот ли, от которого сходят с ума? - перебила наставника дотошная Алата.
   - Он самый, - спокойно кивнул Ринхат. - Это ритуал разрыва связи между товарищами по кварте.
   - Болезненная штука, говорят, - со знанием дела сообщил Эш. - Зато, если не сойдем с ума, сможем по меньшей мере сражаться каждый сам за себя. Все лучше, чем тащить неполную кварту мертвым грузом на своих способностях!
   Болезненная штука... Ринхат на мгновение прикрыл глаза. Его Ритуал Разобщения прошел помимо его воли. Он не сошел с ума, хотя был близок к этому.
   - Вот еще! - уперлась Алата. - По-моему, лучше быть слабой, зато нормальной!
   - Не беспокойтесь, - прервал пререкания молодых воинов Ринхат. - Этот вариант вам не грозит, потому что есть еще второй вариант. Найти временную замену на место Марчиса. Шетт порвал его связи с квартой, странно что вы ничего не почувствовали. Это и правда должно было выглядеть, как смерть.
   - Даже великие совершают просчеты, - пожала плечами Натэя. - Связь по-прежнему ощущается.
   - Скорее он не стал заморачиваться по поводу того, чтобы все выглядело правдоподобно, - не согласилась Алата. - Зачем, ради кого? Ради нас? Наставник Шетт предполагал, что даже если мы о чем-то догадаемся и начнем выступать, он просто прихлопнет нас, как надоедливых мух. Так что вы там, наставник, говорили про замену?
   - Можно временно заменить Марчиса, - повторил Ринхат. - У меня есть кем.
   - Уж не себя ли вы имеете в виду? - хитро прищурилась девушка-воин. - Вы ведь тоже боевой маг, и вы не в кварте.
   Алата резко замолчала, по потемневшим глазам Ринхата поняв, что наступила наставнику на больную мозоль. Тот сделал вид, что не заметил.
   "А может и правда пойти с ними?" - мелькнула на мгновение шальная мысль.
   - Нет, леди, я имею в виду не себя, - отозвался Ринхат. - Есть у меня тут один вариант.
  

Глава шестая

  
   - Это вот этот? - на всякий случай уточнила я.
   В управляющем секторе для гостей были отведены специальные комнаты. Те, кто приходил просить о приеме в Колыбель Героев уже взрослыми, обычно жили тут несколько дней, прежде чем кто-то из наставников не решал взять его или ее на индивидуальное обучение. Это была редкая удача. То, что ученика брали в крепость в качестве дополнительной нагрузки к давно сформированным квартам, означало, что он сумел продемонстрировать действительно выдающиеся способности. Талантами в Колыбели не разбрасывались.
   Но талантливые попадались редко - примерно один на сотню. Те, кто рвался в цитадель, не имея ничего, кроме честолюбивых мечтаний стать знаменитым воином или магом, быстро отправлялись наставниками на все четыре стороны.
   Комната для гостей напоминала стандартную комнату кварты, только в полтора раза меньше и с одним комплектом мебели. Еду гостю сюда доставляла какая-нибудь из кухарок. Сейчас такую гостевую комнату занимал темноволосый парень, высокий и какой-то несуразный. Он не был таким тощим, как наставник Ринхат, но все равно смотрелся не высоким, а скорее длинным. Широкие плечи и шея, крупные кисти рук, и при этом - какие-то суетливые, неуклюжие движения. Парень прохаживался взад-вперед по комнате, бережно прижимая к груди огромный потрепанный фолиант с коваными уголками и полуистершимися символами на обложке. Кажется, маг (а это недоразумение было именно боевым магом!) что-то декламировал вслух, но его слов нам было не слышно. Ринхат применил заклинание прозрачности на стену гостевой комнаты, примыкавшую к коридору, чтобы мы смогли полюбоваться на своего будущего соратника. Но стена, хотя и стала временно проницаемой для взглядов, звуков все-таки не пропускала.
   - Его зовут Юч, - решив не отвечать на мой риторический вопрос, просветил нас наставник Ринхат. - Насколько я могу судить, у парня неплохие задатки боевого мага. Конечно, в нем есть свои странности, но думаю, вы поладите.
   Лично я в этом сомневалась. Как-то не вязался в моей голове образ боевого мага с этим нелепым переростком, баюкающим древнюю книгу, как ребенок любимую куклу. Лицо у него тоже было какое-то детское, обрамленное черными курчавыми волосами. Наш Марчис хоть и был до смешного лопоухим, но ведь обаятелен был, зараза! Так, Алата, а почему был? Он и есть, а этот вот верзила - временное явление.
   Только сейчас я поняла, насколько правильна поговорка: "Что имеем не храним, потерявши плачем".
   Я адресовала Эшу выразительный взгляд. Тот только пожал плечами, растерянно улыбаясь - мол, а у нас есть выбор? Лучше хоть какой-то маг, чем никакого. Хотя что там наставник Ринхат говорил про странности? Вот это мне уже оч-чень не нравится.
   Мнение Натэи на этот счет меня не интересовало, но похоже, магичка тоже была не в восторге от открывшейся перед тридцать восьмой квартой перспективы.
   - А другого никого нет? - без особой надежды спросил Ринхата Эштерил.
   - Увы, - развел руками тот. - Юч - единственный на данный момент гость Колыбели. И посмотрите, какое совпадение - он боевой маг! Судьба явно решила вам улыбнуться!
   Я не стала спорить с наставником на тему того, какую рожу скорчила нам всем судьба.
   - А может вы все-таки сам с нами пойдете? - не успев подумать, что говорю, выдала я.
   Кажется, Ринхат покраснел.
   - Исключено, - решительно отказался он. - Кто-то должен прикрывать ваше отступление и проследить за тем, чтобы все поверили, что безутешная тридцать восьмая кварта решила без Ритуала Разобщения просто покинуть крепость и заняться мирным трудом на благо родного королевства.
   - Ну тогда пойдем, что ли, знакомиться, - Эш всегда отличался стремлением лезть в самое пекло.
   - Пойдем, - буркнула я.
   Натэя, как всегда, промолчала.
   И наставник Ринхат открыл дверь, входя первым. Следом без особого энтузиазма ввалились мы и встали у мага за спиной.
   - Приветствую тебя, Юч, - едва заметным кивком головы, как старший младшего, приветствовал наставник верзилу. Тот тут же перестал бродить взад-вперед по комнате и с улыбкой радостного идиота повернулся к нам.
   - Здравствуйте, наставник Ринхат! - не выпуская свой фолиант из рук, неумело поклонился Юч. - Надеюсь, у вас есть для меня новости? Нам с Лолой уже порядком наскучило сидеть в четырех стенах.
   С Лолой? Я непонимающе покосилась на Эша, тот ответил мне таким же взглядом серо-синих глаз.
   - Новости есть, и они прямо перед тобой, - Ринхат, насколько это позволяли скромные размеры комнаты, сделал шаг в сторону, пропуская нас вперед. Мы нехотя приблизились к Ючу на полшага. - Знакомься, это Алата, Натэя и Эштерил. Тридцать восьмая кварта Колыбели Героев.
   - Точнее то, что от нее осталось, - сквозь зубы пробормотала я.
   - Очень приятно, Юч! - заулыбался боевой маг, зажав драгоценную книгу подмышкой и порывисто пожимая нам руки. - А это моя Лола.
   И он ткнул мне в лицо свой потрепанный фолиант. Книга была темно-зеленой, с почти стертыми временем золотыми символами на обложке. Значения символов я не знала. Покосившись на Натэю, я убедилась, что и та видит подобные письмена впервые. Хотя именно магичкам в квартах приходилось учить древние знаки и мертвые языки Виннея.
   - Это и есть "некоторые странности", о которых вы говорили? - едва слышно прошептала я Ринхату, который как раз стоял по левую руку от меня. - Он назвал свою потертую книгу Лолой. Похоже, он не расстается с этой древностью даже во сне. И именно с ним вы предлагаете нам отправиться в опасное путешествие, я ничего не путаю?
   - Это единственный вариант, - виновато прошептал наставник. Хотя впору было прикрикнуть на капризную кварту - мол, берите, что дают, а нет - так катитесь из Колыбели втроем, куда глаза глядят. Похоже, учитель Ринхат действительно сочувствовал нам от всего сердца.
   Мда. Уж не знаешь, что и хуже - сойти с ума после Ритуала Разобщения или свихнуться совершенно самостоятельно в компании Юча?
   - Очень приятно, - в один голос выдавили из себя Эш и Натэя.
   "Это мы еще посмотрим, кто в чьем обществе тронется умом!" - с веселой злостью подумала я и радостно протянула руку к фолианту.
   - Очень приятно познакомиться, Лола! - и я предприняла попытку ласково потрепать книгу по обложке, но Юч прижал ее к груди и отпрянул назад.
   - Лола не любит, когда ее трогают чужие, - глядя на меня огромными глазами болотного цвета, выдал парень. - Подожди, пока она к тебе немного привыкнет.
   - Так то чужие! - махнула рукой я. - А мы уже практически свои! Правда, наставник Ринхат?
   - Правда, - кивнул наставник, никак не ожидавший быть втянутым в этот бредовый диалог. - Дело в том, что эта кварта только что потеряла своего боевого мага. Ужасная трагедия!
   - О, мы с Лолой приносим вам свои соболезнования! - детское лицо Юча отразило вселенскую печаль и искреннее сочувствие.
   - ...и как назло, как раз сейчас им нужно выполнить очень важную миссию. Но в неполном составе им не справиться, нужна замена на место сгинувшего товарища. Станешь их боевым магом, Юч?
   - С удовольствием! - просиял парень. Мы кисло улыбнулись - удовольствие нельзя было назвать взаимным. - Я буду рад стать вашим товарищем и помочь. Мы оба рады помочь, правда, Лола?
   Я скрипнула зубами, представив долгий путь к Браккенским озерам. Потом я представила, что книга сейчас возьмет и ответит на поставленный Ючем вопрос. Бррр! Кажется, именно так сходят с ума.
   - А уж мы-то как рады, - ни с того ни с сего брякнула Натэя. Радости в ее голосе было не больше, чем в похоронном пении магнамарских плакальщиц.
   - Значит, решено, - Ринхат, похоже, хотел как можно быстрее прекратить этот балаган и выпроводить нас из Колыбели. - На закате я проведу Ритуал Единства в усеченном варианте. Делать это придется за пределами крепости - никто не должен о нем знать. Пусть думают, что я пошел провожать тридцать восьмую кварту. Алата, Эштерил, Натэя - попрощайтесь со всеми и объявите, что решили добровольно покинуть Колыбель. Неполную кварту никто не будет останавливать в этом решении. Собирайте вещи - после ритуала вы сразу отправитесь в путь.
   - Будет сделано, наставник, - по-воински лаконично ответил Эш.
   - Ты тоже собирайся, Юч, - обратился к магу Ринхат. - Я за тобой приду. Это очень секретная миссия, поэтому мы соблюдаем такие предосторожности. Надеюсь, я могу на тебя положиться.
   - Конечно! - парень был полон энтузиазма. - Мы с Лолой будем готовы! Я счастлив отправиться в поход и надеюсь, что многому смогу научиться у товарищей!
   "Можешь не сомневаться", - злорадно усмехнулась я про себя.
  

Глава седьмая

  
   Наш путь на запад лежал через две столицы - энейский Дор и карагинский Царр. На границе с соседним королевством Караги, подавляющее большинство которого было тоже человеческой расы, проблем возникнуть было не должно. Ринхат сказал, что если нас кто-то остановит и спросит, кто мы и откуда, нам с Эшем достаточно показать клеймо на клинках. Четыре башни магнамарской Колыбели, стилизованные под корону, изображались на оружии всех воинов нашей крепости.
   - А если бы мы украли эти мечи и выдавали за свои? - заикнулся было Эштерил.
   - Украли? - усмехнулся наставник, смерив его лукавым взглядом. - У воина Колыбели Героев Магнамары?
   Эш тут же стушевался и развивать эту тему не стал. Я знала, о чем он думает. О том, что нам еще предстояло учиться три года, прежде чем мы получили бы право покинуть стены магнамарской крепости полноценной боевой квартой, готовой к любым опасностям. В любой горячей точке континента мы могли бы пригодиться, своими победами отдавая дань Единственной богине Энейи, Войне. Мир живет, пока где-то звенит сталь и дрожит от магии раскаленный воздух. Иначе этот мир превратится в болото. И если Единственная временно оставила землю своей милостью, ее стоит призвать.
   Единственной не строят храмов и не возносят молитв. У нее один храм - четырехбашенная крепость на скалистом берегу залива Киони, у нее свои молитвы - боевой клич тех, кто обязательно вернется с победой. А еще Единственная гневается, если ее призывают ради грязных интриг и наживы. Единственная - это война ради самой войны, ради бурлящей в жилах крови и пьянящего момента триумфа. И пусть следом обрушится тьма небытия, ради этого стоит жить. Пусть это будет короткая жизнь, но зато какая!
   Так учили нас в Колыбели Героев те, в чьих словах не было повода усомниться. Тогда мне неоткуда было знать, что у простого народа за пределами угрюмого кольца стен цитадели своя Единственная. Ее изображают с мечом в одной руке и цветочным венком в другой. Ей, дающей жизнь и карающей за несправедливость, посылают молитвы горожане Магнамары и Дора, ее именем благословляют посевы энейские землепашцы. Мать невесты в день свадьбы дочери выходит к будущему зятю в образе Единственной - с оружием в одной руке и венком в другой. Жениху, выдержавшему символический поединок с олицетворяющей богиню матерью возлюбленной, на голову надевают венок. Именем Единственной жених и невеста соединяют руки и судьбы.
   Единственная и безымянная, война и мир, жизнь и смерть в одном лице...
   Нам предстояло еще три года ежедневных тренировок и полевой практики, прежде чем... Да что говорить, судьба все равно распорядилась иначе. И вот теперь, недоучками, мы выезжали сражаться с неведомым злом, о котором вещала древняя легенда. Со злом, которое выбрал своим орудием Верховный Наставник Колыбели Героев.
   Что и говорить, дело почти безнадежное. Но Единственная любит отчаянных и всегда благосклонна к ним. Как не раз повторяли нам наставники, главное - ввязаться в бой, а дальше по обстоятельствам.
   Юч теперь принадлежал к нашей кварте, так сказать, душой и телом. Ринхат, как и обещал, провел Ритуал Единства на закате, в лесу за городом - как мог дальше от Колыбели. И теперь я поняла, как много было в том, первом и проведенном еще в детстве, ритуале бессмысленной показухи. Какие-то песнопения, зловещие одежды проводивших обряд наставников, таинственный полумрак. Как раз то, что нужно, чтобы внушить священный ужас восьмилетнему ребенку. Теперь, при свете дня и по прошествии десяти лет, все смотрелось далеко не так пафосно.
   Ринхат просто попросил нас взяться за руки и трижды обошел кругом, что-то бормоча себе под нос.
   - Все, - сообщил он на исходе третьего круга. - Руки можете расцепить.
   - Как это все?! - обиделся Юч, который наверняка не так представлял себе ритуал своего посвящения в боевого мага кварты.
   - А ты чего ждал, интересно? - не упустила случая съехидничать я.
   - Ну, чего-то более... ммм..., - попытался подобрать нужное слово маг, который умудрялся держать меня и Эша за руки, одновременно зажимая подмышкой свою драгоценную Лолу.
   - Зрелищного? - подсказала Натэя.
   - Точно! - просиял Юч.
   Я украдкой глянула на Ринхата. Тот, заметно повеселевший после длительного общения с нашей компанией (а то ходил по Колыбели призрак призраком!), подмигнул мне и скомандовал:
   - Сцепляйте руки обратно. Усеченный вариант ритуала не прошел!
   Уже предвкушая, чем это все закончится, я снова взяла парней за руки.
   - О Единственная, снизойди же до таинства, происходящего здесь, и осени его своим благословением! - замогильным тоном завыл наставник. Эш аж подпрыгнул от неожиданности, я с трудом сдерживала хохот, а Натэя с кислой миной покосилась на Ринхата. Один Юч был счастлив. - Соедини эти юные сердца неразрывной нитью нерушимой кварты, и да пребудет так вовеки веков!
   - Нет уж, вовеки веков не надо! - запротестовала я. - Мы так не договаривались!
   - И да пребудет так до той поры, пока их миссия не будет завершена! - поправился Ринхат.
   Потом мы с наставником попрощались. Тот добыл нам лошадей у своего знакомого в Магнамаре - не самых лучших, но с виду достаточно выносливых. А большего нам было и не надо. В карманах у нас теперь звенело немного серебра - подъемные преждевременно покидающим Колыбель Героев не по своей вине. На первое время должно хватить, тем более что все мы (кроме Юча, но тот пусть не жалуется!) приучены довольствоваться малым и добывать себе пропитание в любых условиях.
   Оружие нам с Эшем также оставили. Клинки были личные и ковались под нас, никому другому они бы уже не подошли. Даже воин-недоучка не должен оставаться без меча ни при каких обстоятельствах. Натэя собрала котомку, куда упихала пузырьки и мешочки с травами в огромных количествах. Юч погрузил на лошадь многочисленные сумки и узелки, с которыми явился покорять Магнамару из далекого южного Алембе и пристроил на переднем краю седла драгоценную книгу. Лошадь, кстати, у мага тоже была своя. Можно было отправляться в путь.
   - Берегите себя, - выдал банальную фразу наставник, глядя почему-то только на меня. Я не стала смотреть на него в ответ, потому что не знала, что увижу в его глазах.
   - Постараемся, - коротко ответил за всех Эш.
   - В случае чего я приду вам на помощь, - пообещал наставник. - Во время ритуала я вплел несколько нитей слежения в общее магическое поле вашей кварты и замкнул их на себе. Если на горизонте появится опасность, я сразу об этом узнаю и приду.
   Мы отправлялись в ночь. После многочисленных полевых практик на дорогах королевства это нас не пугало, путь из Магнамары в Дор был давно известен. Для дальнейшего ориентирования имелась карта континента. Наставник утверждал, что это из его личных запасов, но мне думалось, что Ринхат, пользуясь положением уважаемого мага-наставника попросту стащил ее из библиотеки цитадели.
   Я так и не обернулась. Хотя спиной чувствовала, что Ринхат смотрит мне вслед, худой и отчего-то особенно бледный в свете магического факела, воткнутого посередине поляны. Нет, я не буду думать об этом. Я буду думать, как прижать этого сволочного Верховного и отбить у него Марчиса. Только бы успеть к Браккенским озерам в срок. До зловещей ночи, о которой говорится в легенде, был еще приличный запас времени, но мало ли какие неожиданности могут случиться по дороге.
   Особенно в такой компании.
   Мы с Эшем ехали бок о бок первыми, Натэе досталось сомнительное удовольствие скакать стремя в стремя с Ючем. Сзади периодически доносились восторженные возгласы вроде "Лола, только посмотри на это! Здесь деревья светятся!"
   - Ничего удивительного, - как наставник самому тупому ученику, терпеливо пояснила магичка. - Между Магнамарой и Дором почти все леса из деревьев породы талаш. Они светятся ночью. А что, в Алембе их нет?
   - Неа! - отозвался Юч.
   Потом нам не в добрый час попались на пути блуждающие огни. Они появляются в здешних краях довольно редко, и уже пару лет мне не доводилось их встречать. Я уже привыкла, что на эту забаву лесных жителей нужно просто не обращать внимания, а уж тем более не гоняться за ними. Юч этого не знал. Сначала он отстал от отряда, погнавшись за колышущимися в воздухе желтовато-зелеными огоньками. Ох и не повезло бы тем, кто создал это наваждение, если бы ведомый огнями маг ворвался прямиком к ним в гости и всех на радостях растоптал! Зареклись бы заманивать неосторожных путников в овраги и болота. Потом Ючу вздумалось во что бы то ни стало изничтожить безобидные, в сущности, огоньки с помощью боевой магии. Видимо, в Алембе он таких тоже не встречал и принял за особо опасную лесную нечисть.
   Нам пришлось остановиться прямо посреди леса, после того как лошадь Юча перегородила единственную тропинку, и маг стал лихорадочно листать свой фолиант.
   - Где же тут... ах, вот!
   Юч выпрямился в седле, простер карающую длань в сторону блуждающих огней и торжественно произнес, подглядывая в книгу:
   - Тарамаган леарлис давена тар, гарганту олесс шавраго эльгаш!
   Сверху на огни хлынул дождь. Лошадь Эша не успела вовремя отпрянуть в сторону, и ему досталось тоже.
   Огни обиделись и погасли, чтобы появиться на дороге у кого-нибудь менее активного и более сговорчивого на предмет прогулки до ближайшего болота.
   - Ты давай осторожнее, - Эштерил не хотел устраивать ссору из-за ерунды, но молчать тоже не собирался. - Странный у тебя какой-то дождь... вином вроде пахнет.
   Эш провел рукой по мокрой щеке и лизнул ладонь.
   - И на вкус как вино. Вроде того, что продается на магнамарской ярмарке, только слаще.
   - Откуда бы повернутому на дисциплине воину Колыбели Героев знать вкус ярмарочного вина, интересно? А можно я тебя тоже лизну? - подколола я Эша, чем заслужила испепеляющий взгляд ревнивой Натэи.
   - Странная у тебя боевая магия, - обернулась к Ючу магичка.
   - Это почему это странная, а? - возмутился парень. - Лола плохому не научит! Это, между прочим, сборник могущественных заклинаний, составленный моим прадедом, который был и остается боевым магом необычайной силы и таланта! Он написал эту книгу на одном из древних языков, и только в нашей семье из поколения в поколение передается тайное значение начертанных здесь рун!
   - Надеюсь, ты от прадеда хоть что-то унаследовал, кроме своего талмуда, - фыркнула я.
   - Не сомневайтесь, унаследовал! - оскорбился в лучших чувствах Юч.
   - Это замечательно. Потому что эти умения нам всем очень пригодятся, - мило улыбнулась ему я.
   - И похоже, прямо сейчас, - глядя куда-то мне за спину, сказала Натэя.
  

Глава восьмая

  
   Если бы хорнош умел улыбаться, он бы улыбнулся. Четверо двуногих разной степени упитанности и столько же лошадей, как нельзя кстати. Тварь была очень голодна после многовековой спячки и готова уже была грызть кору - окрестный лес был мало обитаем, а крупная дичь тут и вовсе не водилась. И тут вдруг такой подарок! Бесшумно скользнув между деревьев, хорнош приготовился к атаке.
   Что сделает обычный человек, нежданно-негаданно повстречав в лесу огромную змееподобную тварь с ярко светящимися глазами и внушительным набором острых зубов? Правильно, заорет, сверзится с лошади и грохнется в обморок. К вящей радости хорноша. Или попытается спастись бегством, скорее всего безуспешно. Что сделала в такой ситуации я, неумолимый и бесстрашный воин тридцать восьмой кварты Колыбели Героев? Почти то же самое, то есть сначала заорала "Ах ты пакость!", потом соскочила с лошади. В обморок падать не стала, а вместо этого обнажила Стальную Молнию. Через несколько мгновений рядом со мной, плечом к плечу, уже стоял Эштерил. Сзади кричала какую-то тарабарщину Натэя, замыкая вокруг поля боя Купол. Не хватало еще из-за подлого гада лишиться средств передвижения, а так испуганные лошади отбегут на небольшое расстояние и вынуждены будут метаться вдоль невидимой преграды. В худшем для них случае пойдут твари вторым блюдом, в лучшем - успеют ускакать, когда магичку сожрут и ее колдунство рассеется.
   Хорошо среагировали. Хоть в учебник рисуй - реакция боевой кварты на неожиданного врага. Воины встают плечом к плечу на линии атаки, маги остаются в тылу, помогая вооруженным товарищам по мере сил. Был бы с нами Марчис, он бы уже шарахнул по змеюке парализующим заклятием. Согласно Кодексу чести Колыбели Героев, так полагалось поступать при любой атаке - а то вдруг нападающий вовсе не враг, а мирный путник, слишком резво выскочивший из-за угла? Правда, обездвиживало упомянутое заклятие не всех - у многих тварей нашего прекрасного Мира был природный иммунитет к магии, а чародея с высоким уровнем личной силы и подавно нельзя было бы взять с помощью таких игрушек. Но правило есть правило, а крепко вбитые в голову рефлексы срабатывают без особой заботы о последствиях.
   Эх, будь с нами Марчис! Но Марчиса не было. Был Юч, а что сделал Юч? Правильно, ничего. Точнее, заорал, сверзился с лошади - все как полагается. И вполне вероятно таки грохнулся в обморок. Оборачиваться и проверять у меня возможности не было. Уцелею - надаю по башке его же драгоценной Лолой. Боевой маг, шкруть сожри его мозги!
   Проклятие про шкруть я вслух произносить не стала. А то только ее нам тут для полного счастья не хватало. Загадочная нечисть с сочным - как раз для ругательств - именем еще никому на пути не встречалась. Маги говорят, что она "везде и нигде", простой народ сваливает на нее пропажу людей и скота, а я предпочитаю обойтись для начала одним хорношем.
   Тварь посмотрела с высоты в три человеческих роста на нашу диспозицию, не впечатлилась и выразительно плюнула. Метила она в нас с Эшем, но мы резво отпрыгнули в разные стороны. Плевок прожег полосу травы в том месте, где мы только что стояли.
   - Это же хорнош! - заверещала за нашими спинами Натэя. - Последняя особь этого вида подохла лет пятьсот назад!
   - Да? - издевательски отозвалась я, пытаясь угадать дальнейшие действия хорноша. - А ядом плюется как живая!
   Темно-синяя "особь" тем временем атаковала Эша. Тот ловко увернулся и взмахнул мечом. Отличный удар, успела подумать я и почти увидела, как голова хорноша покатилась по траве. Как бы не так! Послышался лязг - металл звякнул о металл. Спасаясь от повторной атаки, Эш занял оборонительную позицию за ближайшим деревом. Я поспешила последовать его примеру.
   - У него железная чешуя, - донеслось сзади.
   - Я уже понял, - огрызнулся на Натэю Эш. - А уязвимые места у этой зверюги есть?
   - Кончик хвоста, - с готовностью поведала магичка. Судя по гулкости и направлению голоса, она уже успела забраться в какое-то дупло. - Если отрубить хорношу кончик хвоста, он умрет в мучениях.
   - Она еще издевается! - скривилась я.
   Тут произошло непредвиденное. Юч, которого я полагала мирно отдыхающим в глубоком обмороке, с громким воплем пронесся мимо наших с Эшем укрытий. Парень размахивал своим талмудом и орал "Смерть шионским крысам!" Я удивленно проследила за ним взглядом - интересно, где маг успел нахвататься боевых кличей времен гражданской войны шестисотлетней давности? Или они с хорношем ровесники?
   - Похоже, мы сейчас вторично останемся без боевого мага, - шепнула я Эшу, притаившемуся за соседним деревом. Тот вздохнул, и мы с мечами наперевес выскочили следом за Ючем. Тварь гостеприимно приподнялась на хвосте. Чтобы не отставать от Юча и заодно подбодрить соратников, я во всю глотку затянула боевую эльфийскую песнь "Врагу не сдается наш гордый Амхар!" А потом...
   Потом я очнулась на холодной земле. Натэя вдохновенно размахивала перед моим носом каким-то вонючим мешочком и бубнила: "Алата, если ты сейчас же не очнешься, я заставлю тебя это съесть".
   - Сама жри! - я рывком села. Перед глазами все поплыло.
   - Ну вот она и очнулась, - магичка невозмутимо убрала мешочек и отвернулась, считая свою миссию завершенной. Рядом с Натэей обнаружились Эш и Юч. У первого была перевязана правая рука, а правая щека представляла собой одну сплошную ссадину. Второй, трепетно прижимавший Лолу к груди, отделался несколькими волдырями на руках и шее. Вид у мага был донельзя гордый.
   - Завалили хорноша? - хрипло спросила я, потирая гудящий затылок.
   Вместо ответа Юч сунул мне в лицо синий шип, тускло поблескивающий металлом.
   - Отрезал-таки хвост? - я не верила своим глазам. Ладно бы трофей захватил Эш, но этот дылда...
   Следом за кончиком хвоста неудачливого хорноша мне был продемонстрирован остро заточенный кинжал с желто-черным камнем в навершии рукояти.
   - Заговоренный кинжал моего деда, - провозгласил Юч. - Отсечь хвост этой твари было раз плюнуть!
   - Неплохо ты выезжаешь за счет артефактов своих родственников! - хмыкнула я, про себя надеясь, что хотя бы с кинжалом Юч не будет постоянно вести душещипательные беседы.
   Потом Эш в присущей ему четкой и немногословной манере обрисовал ход битвы. На первой же минуте боя меня вывели из строя (я так и не поняла, был ли это хорнош с его тяжелым хвостом или Юч, бестолково размахивавший увесистым талмудом. Эш не стал заострять внимания на этом моменте, но я мысленно сделала себе пометочку на будущее). Натэя, самоотверженно бросившись в гущу схватки, вытащила мое бесчувственное тело с поля боя. На этом месте я недоверчиво покосилась на магичку. "За ноги", - мигом развеяла все иллюзии та. Пока Эш с переменным успехом парировал атаки хорноша - тварь чешуей содрала ему кожу с руки и щеки - Юч преисполнился решимости и с уже знакомым кличем про шионских крыс с разбегу повис у твари на морде. Оттуда и волдыри - от ядовитой слюны хорноша. Зачем он это сделал и почему вообще пошел врукопашную вместо магической атаки, герой дня пояснять не стал, сославшись на снизошедшее откровение. Хорнош досадливо стряхнул мага, тот шмякнулся о близрастущее дерево. И надо же ему было так удачно срикошетить - прямо на хвост твари. Тут уж Юч не растерялся и одним взмахом дедовского кинжала отрезал хорношу пресловутый кончик хвоста. После чего, не обращая внимания на жуткую агонию змея, отправился на поиски своей возлюбленной Лолы, которая в пылу схватки где-то потерялась.
   - И где теперь несчастная змейка? - спросила я, оглядываясь по сторонам.
   - Хочешь пнуть ее ногой для порядка? - усмехнулся Эш, понимая мою досаду - воин, а такой бой пропустила! - Мы достаточно далеко отъехали от того места, прежде чем остановиться для ночлега.
   - Ну и шкруть с ней, - я поняла, что безумно хочу спать. Пусть Натэя ставит Купол, пусть парни дежурят - моей ушибленной голове необходим покой. Уже уплывая в сон, я слышала, как по десятому разу разглагольствует о своем подвиге Юч.
   - О Единственная..., - успела подумать я, прежде чем вырубиться.
  

Глава девятая

   Привычка просыпаться на рассвете подкинула меня ни свет ни заря. Первым, что я увидела в хмурых утренних сумерках, был угрюмый после ночного бдения Эштерил, сосредоточенно помешивавший что-то в котелке. Свободной рукой парень держался за пострадавшую в бою с хороношем щеку. Похоже, Натэя расстаралась ради возлюбленного и соорудила заживляющий компресс. Я тихо встала, стараясь не задеть свернувшихся рядом мага и магичку. После вчерашнего я заслужила отдых от этих двоих, пусть спят как можно дольше. А я пока отлучусь в ближайшие кустики, не зря же проснулась.
   Эш кивнул мне, шепотом желая доброго утра. Я изобразила на своей заспанной физиономии подобие улыбки, хотя в тусклом утреннем свете воин вряд ли мог ее разглядеть, и напролом двинулась в кусты. Да пребудет со мной Единственная, как говорится! Надеюсь, в искомом укромном месте меня не подстерегает очередной хорнош. Не завидую тому, кто рискнет нарушить мое уединение - с мечом я не расставалась никогда. Ночью клала его рядом с собой, а утром первым делом пристегивала ножны со Стальной Молнией к поясу, даже отправляясь на ревизию укромных мест близ стоянки.
   Я как раз обнаружила подходящую полянку, окаймленную густым кустарником, и присела, когда за спиной послышался хруст веток. "Убью", - мрачно подумала я, одним рывком возвращая на место штаны и свободной рукой выхватывая меч.
   - После того, что я видел, я просто обязан на тебе жениться, - прозвучал насмешливый голос. Придерживая спадающие штаны, я резко обернулась, выставляя клинок перед собой. На меня беззастенчиво пялился темный эльф. Ну ладно, ладно, просто темный. Аларинец. Как говорят эльфы из Виаллари, острые уши - еще не повод для родства.
   Помимо острых ушей темный мог похвастаться высоким ростом, золотистыми глазами и темными волосами. Волосы он носил короче, чем у светлых эльфов, едва ли ниже плеч. Две длинные золотистые пряди - точь-в-точь цвета насмешливо прищуренных глаз - обрамляли лицо. Одет аларинец был в черный с золотым шитьем костюм, слишком нарядный для прогулок по лесу. Видно было, что сам темный в этом роскошном одеянии чувствует себя не особенно уютно.
   - Ну так женись, - тем же тоном отозвалась я, демонстративно кидая клинок в ножны и невозмутимо застегивая ремень штанов. Бояться этого пижона, вот еще! Пусть страшными сказками про темных пугают детей, а воспитанники Колыбели Героев и глазом не моргнут, повстречав этакое чудо из далекого Аларина.
   Я ждала, что темный выдаст очередную колкость или выхватит меч - просто так, аларинцы обожали по поводу и без повода ввязываться в стычки с кем ни попадя. Клинок у него был красивым и дорогим - тонкая шпага с витой гардой так и притягивала взгляд. Но аларинец не сделал ни того, ни другого. Он улыбнулся краешком губ и сказал:
   - Для начала давай познакомимся. Мое имя - Шактаяр из рода Эссерид. Как зовут тебя?
   - Алата, - без особой охоты представилась я. - Воин тридцать восьмой кварты Колыбели Героев.
   - Приятно познакомиться, Алата, - с необычайной вежливостью отозвался темный. Как я и ожидала, моя принадлежность к воспитанникам знаменитой магнамарской цитадели не повергла в Шактаяра в священный трепет. - Что ж, теперь, когда я знаю твое имя, позволь мне...
   Аларинец жестом ярмарочного фокусника извлек откуда-то из-за пазухи миниатюрную бархатную коробочку. Я невольно напряглась - мало ли каким артефактом и с какой целью представитель самой коварной расы на материке Винней собирается воспользоваться. Но тут Шактаяр меня поразил - он встал на одно колено, не заботясь о чистоте роскошного костюма, и с чувством произнес:
   - Алата, будь моей женой!
   И открыл коробочку, в которой обнаружилось золотое кольцо с массивным черным камнем.
   - Кхе, - поперхнулась я, не зная, как реагировать. Да уж, совсем не так я представляла себе предложение руки и сердца. Если честно, я и вовсе не собиралась замуж. Но вот если бы некий прославленный герой после блестящей победы преклонил бы передо мной колено, метнув к ногам избранницы головы поверженных врагов, возможно я бы задумалась о создании семьи.
   А так... Влажный утренний лес, помятая и растрепанная спросонья я, не успевшая даже умыться, с криво застегнутыми штанами... и одетый с иголочки темный, преданно заглядывающий мне в глаза. Либо он издевается... либо я проснулась не до конца и вижу сон наяву!
   "А не пошел бы ты, Шактаяр", - больше всего хотелось ответить мне. Но откуда знать, что делают со строптивыми невестами темные? Нарываться на стычку мне не улыбалось, еще ведь Марчиса предстоит спасать, между прочим!
   - Это очень заманчивое предложение, Шактаяр, и я тронута до глубины души столь неожиданным порывом чувств, - когда я кого-то очень хочу послать, но не имею такой возможности, из меня так и сыплются витиеватые фразы. - Но к сожалению, я смогу его принять только после того, как выполню тяжелую и опасную миссию по спасению друга. А поскольку сия миссия вполне может завершиться для меня плачевно, ты рискуешь остаться вдовцом, не вкусив сполна всех прелестей супружества. Посему я бы посоветовала тебе обратить свой взор в сторону иных дев, чья красота...
   - Опасная миссия, говоришь? - оживился Шактаяр, все еще стоя на одном колене. - Отлично! Я с радостью помогу тебе, если ты сделаешь мне одно одолжение. Возьми кольцо и надень его на безымянный палец левой руки. Сделай это, и ты узнаешь, как полезно иметь в должниках аларинца! Что бы про нас не говорили, а слово мы всегда держим, и в битве ты не найдешь лучшего союзника!
   Я взяла кольцо и взвесила на ладони. Тяжелое.
   - Я его надену, но только после того, как мне объяснишь, ради чего весь этот балаган. И учти, если ты под видом предложения руки и сердца пытаешься впарить смертоносный артефакт, за меня найдется кому мстить.
   - Если вкратце, - Шактаяр поднялся и отряхнул дорогие черные штаны, - то меня хотят насильно женить на светлой эльфийке. А я, сама понимаешь, этого не хочу. Если я предъявлю тебя как невесту, с родовым кольцом на пальце, матушке уже не найдется что возразить.
   - Хм... ну допустим, - задумчиво протянула я. - И что, ты говоришь, мне за это будет?
   - Помощь в твоей опасной миссии, какой бы она ни была, - с энтузиазмом ответил Шактаяр. - Обожаю всяческие заварушки! Это куда веселее, чем жить в Виаллари среди напыщенных светлых эльфов со скучной остроухой женушкой. Ну, как тебе сделка?
   Я вспомнила очередное правило из Кодекса чести Колыбели Героев. "Не отказываться от предложений союзничества". Это правило всегда казалось мне мудрым, хотя я знала, что в цитадели полно тех, кто скорее надорвется в непосильной борьбе, чем примет помощь. Возможно, темный с хорошим клинком у пояса и правда окажется неплохим подспорьем. А булыжник на пальце я так уж и быть, потаскаю.
   - Я согласна.
   - Клянусь Оллохором, ты не пожалеешь! - обрадовался Шактаяр. - Ну, значит идем предъявлять тебя матушке Джаргис.
   - Нет уж, - решительно возразила новоиспеченному жениху я. - Сначала я доделаю то, от чего ты меня так бесцеремонно оторвал, немного приведу себя в порядок, и только потом... Наша стоянка вон там, за кустами.
   - Я за тобой приду, - кивнул Шактаяр и бесшумно скрылся в лесу.
  

Глава десятая

  
   Джаргис Морангейл Эссерид растила сына одна - с тех самых пор, как недоброй памяти лорд Кернагльяр Эссерид был застукан супругой за любовными играми с прислужницей-демонессой. И с позором выставлен из родового поместья Морангейл. Эссериды, разорившийся аларинский род, давно продали собственную усадьбу за долги, и лорд Кернагльяр был вынужден несколько месяцев скитаться по домам друзей. Потом он исчез. Ходили невероятные слухи о том, что любовница-демонесса увела его в свой мир, хотя это считалось невозможным. Темные вовсю развлекались тем, что призывали демонов и демонесс для выполнения различных работ. В Аларине встречались демоны-строители и няньки-демонессы, демоны-конюхи и демонессы-горничные. Темные, или как они сами называли себя тамрэхайналисс-лль-Оллохор, считали, что их раса слишком хороша, чтобы ее представители кому-то прислуживали, даже друг другу. Да и зачем одному аларинцу идти в услужение другому, когда под боком есть целый населенный демонами захолустный мирок? Заклинание призыва знали даже малые дети. Аларинские мальчишки в уличных драках выставляли вместо себя демонов, выясняя, кто круче и главнее. Демонов и демонесс призывали, а потом отпускали, когда те переставали устраивать хозяина или просто ему надоедали. И призывали новых. "Круговорот демонов в природе", шутили остроухие жители Аларина. Никто из них никогда не пытался проникнуть на родину слуг, поэтому открываемый всеми и каждым портал традиционно считался односторонним. А вот лорду Кернагльяру, похоже, удалось доказать обратное.
   - Туда ему и дорога, - сказала миледи Джаргис, когда узнала последние городские сплетни. И сосредоточила все свое внимание на сыне, воспитывая его так, чтобы он - не приведи всемогущий Оллохор! - не вырос похожим на бесстыдного папашу.
   Она добилась успеха. Шактаяр был точной копией матери внешне. Он не унаследовал от отца уступчивости и стремления к покою, столь редких для темного. Напротив, парень был упрям, терпеть не мог сидеть на одном месте и всем вокруг пытался диктовать свои условия. Точь-в-точь как Джаргис. Возможно, мать уже и сама была не рада, что не воспитала послушного пай-мальчика. Шактаяр всегда поступал по-своему. Наперекор матери он назывался родовым именем отца, с тех пор как его узнал. Он ни в какую не хотел быть Морангейл, только Эссерид. В возрасте, когда подростки грозятся сбежать из дома, Шактаяр заявлял, что отправится следом за отцом в мир демонов.
   "Приведу оттуда своего братишку-демона, вот вы все тогда попляшете!"
   В этом заключалась единственная странность всеобщего любимчика Шактаяра - он был, пожалуй, единственным темным, кто не относился к демонам, как к рабам, к заведомо низшей расе. Он не призывал молоденьких послушных демонесс для утоления юношеской страсти, как делали все его сверстники. "А вдруг это окажется моя сестра?" - в ужасе думал Шактаяр.
   Джаргис ожидала от сына всего чего угодно. В конце концов, она и сама в свое время пыталась воспротивиться воле Оллохора, единственного бога аларинцев. В соответствии с укоренившейся традицией, молодой темный по достижении им семидесятилетнего возраста обязан явиться в любой из храмов Оллохора, чтобы узнать волю божества и выполнить ее. Только один единственный раз. "Волей" могло быть все что угодно - от повеления разбить в саду новую клумбу до приказа переселиться на другой материк. Джаргис в молодости было Оллохором предначертано остаться в родовом поместье в Каэре, тогда как ее родители перебирались в новый дом в столичный Валех. Упрямая аларинка ни за что не хотела оставаться одна в огромном пустом доме, но потом смирилась и даже вошла во вкус. Управлять целым маленьким замком льстило ее самолюбию. Здесь же, в Каэре, Джаргис и встретила будущего отца Шактаяра. Не самая светлая страница в ее судьбе, как оказалось. Но у эльфов - что у темных, что у светлых - длинная жизнь, и Джаргис не собиралась довольствоваться ролью то ли вдовы, то ли просто обманутой женщины.
   Шактаяру бог Оллохор ни с того ни с сего повелел жениться на светлой эльфийке из Виаллари. Более того, властитель аларинских судеб не преминул даже точно назвать имя невесты: леди Сеала аль Найрэ. Миледи Джаргис тут же отправила запрос в Виаллари, к жрецам эльфийской богини Шейрилин - не будет ли светлая коллега Оллохора против столь неожиданной судьбы для своей подопечной? Ответ пришел на удивление быстро, при всей настороженности эльфов по отношению к темным. Видимо, воля богов была превыше разногласий их почитателей. Богиня Шейрилин против жребия Сеалы ничуть не возражала, и семье аль Найрэ тут же была отправлена совместная воля двух богов. Джаргис добавила к этому личное письмо родителям Сеалы, где в высокопарных выражениях описывала свою радость по поводу будущего родства. И получила такой же напыщенный ответ, что радость совершенно взаимна, и что семейство аль Найрэ готово принять будущих родственников в самое ближайшее время для ритуала сватовства, а там и свадьбы. Возражать против воли сразу двух божеств эльфам было не с руки.
   Шактаяр был, мягко говоря, не в восторге. Он пока вообще не собирался жениться, а тем более на какой-то там эльфийке из Виаллари. Грандиозный скандал в поместье Морангейл закончился тем, что Шактаяр громко хлопнул дверью и три дня не появлялся пред светлые очи матери. Джаргис была готова ко всему - к тому, что сын будет скандалить и сопротивляться до последнего, что он сбежит из дома и пойдет бродяжничать по свету, спасаясь от постылого брака. Но Шактаяр вернулся.
   - Очень надеюсь, что моя ненаглядная невеста в таком же восторге от нашей свадьбы, как и я, - язвительно заявил он. - И сбежит куда-нибудь на край света, только бы не видеть моих прекрасных глаз. Или уйдет в какой-нибудь виалларийский монастырь, хотя какие у них там могут быть монастыри, с такой-то богиней! Разве что мужские... Что ж, матушка, противиться воле богов мне не улыбается, и я так уж и быть совершу с вами прогулку в Землю Восхода.
   - Неужели? - холодно переспросила Джаргис. Она не верила своим ушам и заранее готовилась к выкрутасам Шактаяра в пути. Джаргис ждала от сына чего угодно - что он "потеряется" по дороге или устроит балаган в доме невесты. Но не к тому, что ей довелось увидеть в лесу Энейи, государства соседнего с Виаллари.
   Шактаяр, сияя как отполированный клинок, вел к их стоянке девушку. Из расы людей, если Джаргис не изменяло зрение и врожденное чутье аларинки на чужую кровь. Девушка была невысокого роста, одетая в неприметно-серого цвета штаны и такую же рубаху грубого пошива. На широком поясе у нее болтался клинок - не из самых худших, уж темные-то понимали в этом толк. Шактаяр вел ее за руку, нарочно выставляя напоказ фамильное кольцо с темным ваэханом, надетое на безымянный палец незваной гостьи. Следом за этой парой на некотором расстоянии следовали трое - хмурый молодой воин в таком же сером тряпье, как и у самозванки, с изогнутым мечом на поясе, не менее хмурая магичка в оранжевом балахоне и восторженный высокий парень в старомодном болотно-зеленом костюме с потрепанным фолиантом под мышкой. "Почетный эскорт" остановился в полусотне шагов от стоянки, а невозможная парочка приблизилась.
   - Матушка Джаргис! - пафосно начал Шактаяр, отвешивая поклон родительнице. - Позволь представить тебе Алату, мою нечаянную любовь, которую я повстречал в непролазных дебрях леса! Красота этой девы пленила мое сердце навеки. Благослови наш брак и отпусти с миром!
   Джаргис ничем не выдала своих чувств. Она окинула "влюбленных" холодным равнодушным взглядом и посмотрела сыну в глаза.
   - Достойный наследник своего отца, - презрительно хмыкнула она. - Я разного ожидала от тебя, Шактаяр. Но если тебе так уж понадобилось подсунуть мне под нос новую невесту, неужели ты не мог выбрать кого-нибудь более... соответствующего?
   - Любовь, матушка, не поддается никаким правилам! - с веселой злостью отозвался темный. - А это была любовь с первого взгляда!
   - Ты знаешь, что случается с тем, кто противится воле Оллохора? - Джаргис теперь смотрела на сына едва ли не с жалостью. - Он лишается покровительства бога расы тамрэхайналисс-лль-Оллохор. Навсегда. Хорошо подумай, Шактаяр, прежде чем продолжать эту дурную шутку.
   - Обойдусь я и без покровительства Оллохора, и без ваших советов, матушка! - отмахнулся аларинец.
   - Тогда можешь катиться на все четыре стороны, вместе со своей невестой, - Джаргис отвернулась, показывая, что разговор закончен.
  

Глава одиннадцатая

   Мамаша Шактаяра так и лопалась от спеси. Она была очень похожа на сына - те же темные волосы с золотистыми у лица прядями, спадающие на плечи, те же золотистые глаза, тот же упрямый подбородок. Миледи куталась в темно-красный плащ, так что о женской моде Аларина мне не удалось составить никакого представления. Вдобавок к этой милой особе на поляне обнаружились два мужчины. Один был обычным аларинцем - темные волосы с синими прядями, синие глаза, строгий профиль, черный с синим костюм и внушительная сабля у левого бедра. А вот второй... Мне не доводилось встречать подобных существ раньше. Судя по фигуре и чертам лица, представитель незнакомой расы был именно мужчиной. Он был бы похож на человека, если бы не красноватая кожа и красные же рожки, выглядывающие из коротко стриженых темных волос. Одет он был в черную просторную рубаху и такие же штаны. Присмотревшись получше, я заметила, что у удивительного создания имелся еще и хвост с кисточкой, гибкий и проворный. Когда мы подошли, он как раз переворачивал этим хвостом завтрак для темных - куски мяса и овощей, нанизанные на прутья над костром. Обе руки у существа (я все еще терялась в догадках, что за раса могла породить такое чудо) были заняты тяжелой алебардой. Краснокожий застыл в позе караульного с оружием наперевес, и тут ловкий хвост пришелся весьма кстати. Телохранитель и повар в одном лице оставался неподвижен - опять же, не считая хвоста. Но мой взгляд воина видел в этой неподвижности готовность к стремительным и сокрушительным действиям. Небось, стоит Джаргис или ее спутнику подать знак, и рогатый порубит нас на мелкие кусочки, не отвлекаясь от приготовления завтрака. Точнее, попытается это сделать - мы с Эшем ведь тоже не вчера меч научились держать.
   - Хм... как-то удивительно гладко все прошло, - поражался Шактаяр, пока мы удалялись от стоянки темных следом за шагающими впереди Эшем, Ючем и Натэей. - Я думал, что ор будет стоять на весь лес, или что матушка прикажет своим головорезам привязать меня к лошади и везти в Виаллари насильно. Даже как-то обидно, я думал будет веселее.
   - Ничего, веселья нам еще хватит, это я тебе обещаю, - заверила я темного. - Кстати о головорезах. Что это за рогатый с алебардой? Я-то думала, что знаю все расы Виннея.
   - Это демон, неудивительно что тебе не доводилось раньше встречать ему подобных, - с готовностью пояснил Шактаяр. - Кстати, я почти уверен, что у меня имеется братишка среди демонов, но об этом позже. Демонов мы в Аларине призываем для разного рода работ, о которые мои соотечественники не хотят марать руки. За пределы Аларина по договору с сопредельными государствами демонов вывозить запрещено, но матушка выхлопотала какое-то высочайшее разрешение с десятком печатей, чтобы взять с собой Гарра. Это ее телохранитель.
   - А второй? - полюбопытствовала я.
   - Второй - это близкий друг моей дражайшей родительницы и ее воздыхатель. Не знаю уж, зачем она потащила этого Паргельяра с собой, видимо тот сам напросился. Он без ума от золотистых глаз миледи Джаргис и готов следовать за ней хоть на край света! Та это прекрасно знает и умело пользуется его преданностью. Я бы ничего не имел против Паргельяра, но он вовсю изображает из себя моего папочку и пытается учить меня жизни. Как будто мне мамочки мало!
   - Да уж, такой мамочки мало не бывает! - кивнула я. - И что ты думаешь, они молча развернутся и поедут обратно в Аларин? Тогда нам почти что по пути.
   - Ага, давай еще в попутчики попросимся, - усмехнулся темный. - Думаю, они обрадуются! Да, я надеюсь, что матушка удовлетворится нежным материнским напутствием блудному сыну и отправится злобствовать обратно в Каэр, вместе со свитой. Будет сидеть там в родовом замке и строчить длинные письма семье моей несостоявшейся женушки. А может ее стукнет все-таки доехать до Виаллари - ведь почти добрались уже! - и разделить горе с семейством аль Найрэ по поводу неудавшегося брака непутевых отпрысков. Одному Оллохору известно, что ей взбредет в голову. Моя мать такая же непредсказуемая, как я!
   Первой, отодвинув нас в сторону, к месту стоянки подошла Натэя. Подошла и сняла Купол, который до этого установила вокруг лошадей и пожитков - мало ли какому мимо идущему путнику взбредет в голову присвоить бесхозное добро?
   - А где твоя лошадь и вещи? - спохватилась я, обращаясь к Шактаяру. - Только не говори, что забыл про них и теперь поедешь со мной в одном седле!
   - В любое другое время я бы не отказался от такого удовольствия, - темный отвесил мне шутливый поклон и заглянул в глаза. Сердце предательски дрогнуло от его взгляда - все-таки Шактаяр немного перегибал палку со своими проявлениями "большой и чистой любви". - Но раз уж мы отправляемся на опасное задание, а не на прогулку...
   И аларинец пронзительно свистнул. Я аж подпрыгнула - так неожиданно громко у него получилось. За деревьями послышалось ржание, и на поляну выбежал золотистый жеребец. Породистый до невозможности, черноглазый и с узкой черной полосой на лбу. Этакий Шактаяр наоборот, с его черными волосами и золотистыми глазами. К седлу жеребца была приторочена пара сумок - все как положено.
   - Вот теперь можно ехать, - темный потрепал коня по шее, и тот доверчиво обслюнявил острое ухо хозяина. Я подвела свою лошадь, остальные товарищи по кварте подтянулись следом.
   - Тебя подсадить? - лукаво улыбаясь, предложил Шактаяр.
   "Вот еще, ты забыл, с кем имеешь дело?" - хотела было привычно отмахнуться я. Но с губ помимо воли сорвалось другое.
   - В любое другое время я не отказалась бы от такого удовольствия, - мой ответный взгляд был не менее лукавым. Флиртовать с этим темным получалось само собой, можно подумать я всю жизнь ничем другим и не занималась! А ведь это был первый опыт подобного рода. - Да и сейчас не откажусь. Когда еще достойный сын темной расы зловещего Аларина будет сажать меня на лошадь? Буду потом хвастаться внукам, если они у меня когда-нибудь будут!
   Шактаяр с готовностью шагнул ко мне и обнял за талию. И именно этот момент наставник Ринхат выбрал для того, чтобы вывалиться из портала прямо перед нами.
   - Вы живы?! - он обвел взглядом всю компанию, особо задержавшись на нас с темным. - Я почувствовал, что ночью на вас напали, но не смог тут же придти на помощь - остаточный эффект после установки Купола не дал мне возможности тут же открыть Воронку. Я пришел, как только смог. У вас все в порядке?
   - Все нормально, наставник, - ответил за всех Эш, хотя его мужественно ободранная шкурой древней твари физиономии и перевязанная рука несколько противоречили словам. - На нас напал хорнош, но мы с Ючем с ним справились.
   Маг, разумеется, тут же полез в сумку за боевым трофеем. Когда это Юч упускал возможность похвастаться! Ринхат мельком глянул на зловещий шип с хвоста хорноша и снова посмотрел на нас с аларинцем. Только сейчас до меня дошло, что я все еще обнимаюсь с Шактаяром. Темный все понял, усмехнулся и сделал шаг назад, размыкая объятия.
   - Я смотрю, вы уже успели обрести союзника, - в голосе наставника не было особой радости. Его взгляд был устремлен на Шактаяра.
   - Шактаяр Эссерид из города Каэр, Аларин, - представился темный и коротко наклонил голову.
   - Ринхат, боевой маг и наставник Колыбели Героев из Магнамары, - ответил наставник, отвешивая положенный поклон. Некоторое время они оценивающе смотрели друг на друга.
   - Думаю, вам нет нужды отрываться от дел, чтобы постоянно страховать нас, наставник, - подала голос я. - В конце концов, мы должны справляться сами. А то так и будем, как малые дети, надеяться на большого и сильного. Кварта мы в конце концов или где?
   - Теперь уже не кварта, а шкруть знает что, - буркнула Натэя. Она, разумеется, была изначально против присоединения Шактаяра к нашему походу. Но магичке суждено было остаться в меньшинстве - парни горячо поддержали неожиданную помощь, пусть даже и исходящую от представителя одной из самых непредсказуемых рас.
   - Да, думаю теперь, заполучив на свою сторону такого союзника, вы не пропадете, - тихо сказал Ринхат. - Разумеется, я все равно буду вас страховать, но повременю с этими прыжками через пространство. Чем дальше вы будете уезжать, тем больше сил это займет, и в конце концов помощь выбившегося из сил мага не будет вам так уж полезна. Я приду на помощь, только если почувствую, что самим вам не справиться. Удачи, и да пребудет с вами Единственная!
   Мы не успели даже попрощаться, а Воронка - временный портал, которым пользуются опытные маги - уже схлопнулась за Ринхатом.
   - По-моему, он обиделся, - наконец подал голос Юч.
   - Разумеется, после того как Алата его послала прямым текстом, - ядовито усмехнулась Натэя.
   - Я сейчас и тебя пошлю, - огрызнулась я. - Знаешь куда? Обратно в Колыбель, будешь сидеть под крылышком у наставника Ринхата. А то самой по лесам бродить - это же так страшно, бедная маленькая Натэя! Без доброго и сильного дяди Ринхата нам ни за что не справиться!
   - Прекратите, - резко сказал Эштерил. Парень явно устал бесконечно разнимать нас с магичкой.
   - А по-моему, этот ваш наставник просто ревнует, - вмешался в разговор Шактаяр. - Разве вы не видели, как он смотрел на Алату? Ты заметила, радость моя?
   - Мы продолжаем трепаться или все-таки едем? - я забралась в седло, не прибегая к помощи нежных объятий темного.
   - Я полагаю, это значит "да", - усмехнулся Шактаяр.
  

Глава двенадцатая

  
   - Вы заметили то же, что и я, моя прекрасная леди?
   Джаргис хмуро наблюдала, как демон-телохранитель пакует вещи со стоянки в седельные сумки. От восторженного голоса Паргельяра она едва заметно поморщилась и обернулась к говорившему.
   - Я могла видеть только две вещи - нахальные глаза моего сына и черное кольцо Эссеридов на пальце у этой человеческой простолюдинки, - отозвалась темная. - Клянусь Оллохором, если бы безрассудный мальчишка вздумал подарить первой встречной что-нибудь из фамильных драгоценностей Морангейлов, я отхлестала бы его вот этим самым кнутом, как непослушного жеребца, несмотря на его рост и силу. Но, слава Оллохору, к моей шкатулке еще никому не удалось подобрать ключ. А об этом кольце, которое надел мне когда-то на палец мерзавец Кернагльяр, я не буду особо жалеть. Я буду жалеть только об одном - о чести моего рода, чей недостойный отпрыск связался с проходимцами человеческой расы.
   Голос Джаргис был ледяным и бесстрастным. Паргельяр подсел рядом и заглянул темной в глаза. Во взгляде аларинца, который знавшие его в Каэре привыкли видеть суровым и неприветливым, плескалось обожание.
   - Нет, моя леди, я не о кольце сейчас веду речь, - воскликнул он. - И не о вашем сыне, и не о той недостойной, которую он дерзнул назвать своей невестой. Заметили ли вы тех троих, что безмолвно стояли за их спинами в некотором отдалении?
   - Я даже не смотрела на этот сброд, еще чего не хватало, - скривила губы Джаргис, плотнее закутываясь в темно-красный плащ. В утреннем энейском лесу было зябко. - Но не сомневаюсь, что вы--то их как следует рассмотрели, вы всегда были внимательны к мелочам. И что же, вид этих проходимцев так поразил вас, что вы не нашли другой темы для беседы со мной?
   - Что вы, моя несравненная леди! - Паргельяр сделал попытку взять Джаргис за руку, но та решительно высвободила пальцы. - Вы же знаете, моя прелестная госпожа, что дай мне только волю, я бы с утра до вечера не умолкая превозносил ваши многочисленные достоинства. Другой темы мне было бы и не надо. Но у того мальчишки в грязно-зеленом костюме я увидел в руках Книгу Испытаний. Испепели меня Оллохор, если глаза солгали мне!
   - Паргельяр, вы бредите, - отмахнулась Джаргис. - Или вы пьяны с утра пораньше. Не знаю уж, как вы умудрились, мы ведь не брали с собой ничего спиртного. Одно ясно, рассудок покинул вас, мой друг. Как Книга Испытаний, утерянная реликвия королевской династии, могла попасть в руки мальчишке человеческой расы?
   - Пути великих артефактов неисповедимы, моя сиятельная леди, - страстно зашептал Паргельяр, и в кои то веки эта страсть относилась не только к Джаргис. - Насколько я помню, Книга Испытаний исчезла как раз в тот год, когда в столице Аларина несколько месяцев гостила делегация из Караги, в очередной обсуждая охрану границ Синейской пустоши представителями всех семи государств континента.
   - Вы точно бредите, Парг, - темная начинала терять терпение. От раздражения она даже обратилась к своему поклоннику коротким именем, что с этой железной леди с привыкшим к витиеватым любезностям языком случалось нечасто. - То были послы из Караги, а мы сейчас в Энейе. Или для вас между двумя королевствами расы людей нет никакой разницы? Ваша логика притянута за уши. С тем же успехом Книгу Испытаний мог похитить какой-нибудь приблудный тахирский оборотень или безумный йон из Миадвэя. А может быть, она просто исчезла из этого мира. Если вы так уж осведомлены о поведении великих артефактов, вы должны знать, что с ними это случается.
   - Но я очень хорошо рассмотрел ту книгу, что держал мальчишка. Он будто бы нарочно выставлял ее напоказ, прижимая к груди. Темно-зеленый переплет, кованые уголки, золотые руны на обложке... Это может быть только она, Книга Испытаний! - в голосе Паргельяра звучал восторг фанатика. - Представляете, какой радостью будет для народа Аларина обрести эту реликвию вновь!
   - О вашей зоркости в Каэре ходят легенды, и теперь я вижу, что они не лгут, - с неохотой проговорила темная. - Однако это простое совпадение. Паргельяр, будьте благоразумны. Демон уже собрал наши вещи, нам пора отправляться обратно в Каэр. Оставьте эту мальчишескую погоню за легендарными артефактами бесшабашным юнцам.
   - Моя прекрасная леди, это еще не все! - торжествующе произнес Паргельяр. - Моя сестра, известная вам леди Инерат, перед отъездом предсказала мне, что меня ждет встреча, которая перевернет мою жизнь! Это ли не знак судьбы? Та книга - Книга Испытаний и ничто иное! Давайте же скорее догоним эту юную компанию и потребуем у них то, что по праву принадлежит народу Аларина!
   Джаргис покачала головой, с брезгливой жалостью глядя на разошедшегося темного. Предсказания упомянутой леди, возомнившей себя пифией, сбывались раз в год по большим праздникам. Их давно никто не воспринимал всерьез, кроме брата леди Инерат. В приграничном Каэре у лорда Паргельяра Семарда была репутация сурового, безжалостного мужчины, прошедшего не одну стычку с йонами в отрогах гор Вель. Посмотрели бы сейчас на этого "сурового и безжалостного" его боевые соратники! При взгляде на леди Морангейл строгий воин превращался во влюбленного идиота. А теперь еще эта история с королевским артефактом, сделавшая лорда Паргельяра и вовсе безумным. И как этот дурак не поймет, что чем больше восторженных, приторно-сладких речей он произносит во славу своей избранницы, тем дальше он от возможности ее завоевать? Оставайся Паргельяр собой - немногословным воином с жесткой линией рта и холодными синими глазами - у него были бы все шансы найти путь к сердцу неприступной леди Морангейл. Может быть, этого вояку кто-то научил, что именно сопли с сахаром - лучшее средство завоевать женскую любовь? Ну так уже давно было бы пора понять, что Джаргис Морангейл - не романтическая дурочка, ждущая своего верного рыцаря на белом коне. Кстати, конь у Паргельяра был именно белым. Забавное совпадение.
   - Едемте же, моя великолепная госпожа! - умоляюще глядя на Джаргис, воскликнул темный и обернулся к демону, безмолвно ожидающему приказаний. - Эй, ты, ну-ка скажи нам, куда поехали эти пятеро?
   Гарр оставался безмолвной статуей с алебардой наперевес.
   - Пора бы вам уже привыкнуть, Паргельяр, что я не заклинаю своих демонов на послушание всем подряд, - насмешливо заметила Джаргис. - Только тогда, когда в моем доме бывают приемы, и эти рогатые бестии прислуживают гостям. Куда они поехали, Гарр?
   Демон принюхался, держа кисточку хвоста по ветру. И уверенно показал направление на северо-запад.
   - Нам с ними по пути, - вновь усмехнулась темная. Она только что приняла решение все-таки поехать за Шактаяром и его спутниками. Нет, разумеется не в погоне за предполагаемой Книгой Испытаний. Джаргис нашла повод последовать за сыном, который не ранил бы ее гордость. По странной логике леди Морангейл ей полагалось развернуться и уехать домой, оставив своевольного Шактаяра на произвол судьбы. А материнское сердце звало проследить, что с сыном все будет в порядке. Теперь Джаргис могла это сделать, под предлогом того, что сопровождает Паргельяра в его безумной погоне. В самом деле, не оставлять же одного этого впавшего в детство аларинского лорда!
   - Оллохор с вами, мы едем, - сказала Джаргис. - Только никаких стычек в лесу, я вас умоляю! Мой сын не должен знать, что мы следуем за ним. Поедем на некотором расстоянии и будем ждать удобного момента, чтобы выкрасть вашу драгоценную книгу.
   - Как это выкрасть? - взвился обрадовавшийся было Паргельяр. - Это недостойно мужчины, а тем более мужчины из Аларина!
   - Где ваша хитрость, Паргельяр? - осадила его Джаргис. - Говорят, это одно из основных качеств нашей расы.
   - Хорошо, моя госпожа, - под строгим взглядом возлюбленной темный быстро сник. - Все будет, как вы только пожелаете.
  

Глава тринадцатая

   Весь следующий день ничего особо интересного не происходило. Маленький отряд ехал по лесной дороге на северо-запад - мы с Шактаяром впереди, следом Эштерил и Натэя, а Юч замыкал наше шествие. Погода неожиданно испортилась, как это часто бывает в конце весны, стал накрапывать мелкий дождик. Настроения болтать не было, и мы большую часть дороги ехали молча. Только Юч вел свой непрекращающийся бормочущий диалог с возлюбленной Лолой, да темный насвистывал какую-то заунывную мелодию.
   - Может, ты еще и петь умеешь? - подколола его я.
   - Конечно умею, - улыбнулся Шактаяр. - При случае непременно исполню балладу специально для тебя, моя радость. Сегодня я не в голосе.
   - Ну-ну, - покачала головой я. У меня была достаточно богатая фантазия, чтобы во всех красках вообразить это представление. А главное, восторг нечаянных зрителей вроде моих соратников по кварте.
   Для ночного привала мы съехали с дороги и углубились в лес. Лошади поскальзывались на мокрой траве, все промокли до нитки, и я даже начала подумывать о том, чтобы сразу завалиться спать. Пусть только магичка просушит места для ночевки, а то на кой она нам вообще нужна. Натэя кроме своих зелий и установки защитного Купола умела одним пассом делать мокрые вещи сухими, порванные - зашитыми, а грязные - чистыми. Ну и всякие другие мелочи вроде разжигания огня, которые в целом назывались бытовой магией. Полезное умение в условиях дальнего похода. При всей моей нелюбви к Натэе, без нее эта прогулка в Тахиро была бы гораздо менее приятной.
   Спать я, конечно же, сразу не завалилась. Грех было пропустить ужин, пусть даже его вдвоем готовили магичка и Эш из остатков наших магнамарских запасов. Завтра нужно будет их пополнить в какой-нибудь деревне, а вечером мы наверняка уже будем в предместьях столицы, если сохраним темп. После ужина спать захотелось еще больше. "Нет уж, - сказала я себе. - Какой из тебя воин, если на стоянке ты только и думаешь о том, чтобы пожрать от пуза и завалиться дрыхнуть?" И я выбрала себе полянку для упражнений с мечом, чтобы не терять полезных навыков. Вскоре ко мне присоединился Эш, а за ним и Шактаяр. Темный стал учить нас некоторым аларинским приемам, его шпага так и сверкала в мягком сиянии коры деревьев талаш. В ответ мы стали учить Шактаяра боевым комбинациям, принятым в Колыбели Героев. К костру все вернулись еще более мокрые, усталые и довольные. Эштерил, похоже, уже записал темного в приятели - по крайней мере, больше не смотрел на него настороженно и вполне непринужденно болтал с Шактаяром на тему все тех же клинков. Ничто так не сближает, как совместный танец с оружием в ночном лесу.
   Юч уже спал, крепко обняв бесценный фолиант. Натэя, очертив защитный Купол, тоже легла, повернувшись к костру спиной. Шактаяр и Эш поделили между собой ночное дежурство, хором отправив меня спать на предложение разделить с ними эту тягостную обязанность. Я подумала было обидеться и разразиться гневным монологом на тему "Я тоже воин, хоть и девушка", но потом плюнула и последовала совету парней. Лучше бы они Юча разбудили! Хотя от него, конечно, никакого толку. Да и вообще, не очень-то это ночное дежурство и нужно, если разобраться. Мы пока что на своей земле, около дороги, которую знаем как свои пять пальцев, и время нынче мирное. Купола, который соорудила магичка, вполне достаточно, чтобы никто не смог без спроса к нам приблизиться. Сомневаюсь, что поблизости из ниоткуда вдруг возникнет злобный маг, который порушит Купол и всех нас перебьет - просто так, из вредности. С этой мыслью я заснула.
   Как выяснилось, злобный маг на наши головы таки нашелся. Едва я услышала посторонние звуки, не характерные для ночного лагеря, как тут же вскочила, подхватывая с травы меч. Привычка, въевшаяся намертво - сначала вооружиться, встать, а потом уже проснуться и разобраться, что собственно происходит.
   Происходило нечто из ряда вон выходящее. Рядом с ярко горящим костром друг напротив друга стояли Шактаяр (он дежурил первым) и... наставник Ринхат. И стояли в таких позах, которые вряд ли подходят для мирного разговора. Шактаяр обнажил шпагу, Ринхат покачивал на ладони сгусток синего огня. Свободной от меча рукой я протерла глаза. Нет, они мне не мерещились. Это были именно Шактаяр и Ринхат, готовые к поединку.
   Я метнулась к ним, но Шактаяр преградил мне дорогу.
   - Лучше не мешай, радость моя. Сейчас я быстро намотаю кишки этого блондинистого заморыша на клинок, и можно будет спокойно отправляться спать.
   - Смотри, как бы я вперед не подпалил твои длинные уши, аларинский ублюдок, - страшным голосом отозвался наставник.
   - Что происходит? - за моей спиной послышалась возня, и место поединка обступили недостающие члены кварты - Эштерил, Натэя и Юч. Они взирали на происходящее с тем же ужасом, что и я.
   - Прекратите немедленно! - как-то жалобно сказал Эш, который все еще не мог поверить в то, что видели его глаза. Поединщики смотрели друг на друга с такой ненавистью, словно, скажем, Шактаяр зверски убил семью Ринхата, а тот в отместку сжег магическим огнем лучших друзей темного. А что, подобное вполне могло случиться, с леденеющим сердцем подумала я. Наставник никогда нам не рассказывал подробностей гибели своей кварты. Кто знает, может они с Шактаяром и правда злейшие враги, и увидев аларинца в наших рядах, Ринхат решил воспользоваться возможностью отомстить. Но все же это так непохоже на наставника - посреди ночи через портал врываться под наш Купол и бросать вызов...
   - Подержи-ка, моя любовь, - не сводя взгляда с противника, Шактаяр снял с пояса и передал мне миниатюрный посеребренный арбалет. Странно, до этого я не видела у темного никакого арбалета. Может, он его вез в какой-то сумке и прицепил к поясу специально для ночного дежурства? Или просто этой опасной игрушки не было видно у него под плащом? Что ж, это не удивительно - арбалет был совсем маленький, я таких никогда не видела. Пожалуй, с таким могла бы управиться одной рукой даже женщина. И даже не такая натасканная на сражениях, как я. Правда, в Колыбели Героев арбалеты были не в чести, нас больше учили стрельбе из лука. Но и с арбалетом я умела обращаться - наставники Колыбели учили своих питомцев работать с самым разнообразным оружием. Вместе с арбалетом Шактаяр передал мне небольшой мешочек с арбалетными болтами, который я машинально сунула за пояс.
   - Твоя любовь? - все тем же жутким голосом усмехнулся Ринхат. - Я выбью из тебя дух, чтобы ты и на шаг не мог подойти к Алате. Твои грязные губы недостойны даже произнести ее имя.
   - Ты жалкий мажоныш, ни одна девица не посмотрит на твою бледную рожу, - презрительно сплюнул Шактаяр. - Что такой девушке, как Алата, делать рядом с унылым страшилищем вроде тебя? Видишь кольцо на ее пальце? Она моя невеста.
   - Ты заморочил ей голову, как умеет твоя мерзкая темная раса, - не остался в долгу наставник. - Но я убью тебя, и это наваждение спадет. Не волнуйся, милая Алата, я спасу тебя от этого остроухого мерзавца!
   Свободных рук для протирания глаз и прочищения ушей у меня не осталось - в правой был меч, в левой арбалет. Я не верила своим глазам и ушам. Эти двое собирались убить друг друга из-за меня.
   Юч, Натэя и Эш застыли, словно статуи. Кажется, они даже не дышали. Наверное, со стороны у меня был точно такой же вид.
   - Довольно болтовни, - оскалился Шактаяр. - Не советую никому вмешиваться, потому что за последствия я не отвечаю. Надеюсь, ты помнишь, мажоныш, что аларинская раса почти невосприимчива к магии. Вряд ли твоих жалких силенок хватит на то, чтобы пробить мою защиту. Начали!
   Но начать они не успели. Откуда-то из ночной темноты в круг света выскочил огромный зверь. Ну конечно, Купол-то уже разрушен появлением в нем Ринхата! Тварь, похожая на большую собаку, остановилась аккурат между поединщиками и обвела нас всех яростным взглядом тлеющих зеленых глаз.
   - Это аккур! Оборотень! - заверещала Натэя, большой специалист по разумным расам и неразумным тварям. - Безумный аккур, который забыл о своей человеческой ипостаси!
   Ну да, магичке виднее. Я застыла с оружием в руках, удивляясь, почему медлят Шактаяр и Ринхат, почему они не прикончат безумца из разумной расы, который превратился в бешеного зверя. Если медлят они...
   Все произошло очень быстро. Я бросила меч в ножны и перекинула арбалет в правую руку. Он был заряжен. Я спустила крючок, целясь в аккура, но арбалетный болт почему-то срикошетил, будто бы у безумной твари была такая же железная шкура, как у недоброй памяти хорноша. Срикошетив, болт вонзился в горло Ринхата. Маг упал, как подкошенный. Оборотень, разозленный таким теплым приемом, предпочел скрыться в темноте. Натэя рванулась к Ринхату, на ходу вытаскивая из-за пазухи какие-то пузырьки, но в нескольких шагах от наставника остановилась, как будто налетев на стену. Она поняла, что уже ничем не сможет помочь.
   Ринхат погиб. Я его убила. Как я смогу жить с таким пятном на совести?! Правильно, никак...
   Перед глазами у меня все поплыло. Левая рука сама нащупала мешочек с болтами, вынула один. Как во сне я зарядила арбалет, подняла его - действительно, эту игрушку легко можно было поднять одной рукой - и пустила болт себе в висок.
   Увидев Алату, медленно оседающую на мокрую траву с арбалетным болтом в виске, Шактаяр закричал так, что с соседних деревьев испуганно вспорхнули устроившиеся было на ночлег птицы.
   - Алата! Нет!
   Темный бросился к телу возлюбленной, упал на колени и зарыдал. Остальные в ступоре взирали то на него, то на Ринхата с болтом в горле, чьи застывшие бледно-голубые глаза обиженно смотрели в ночное небо.
   - Я не должен жить! Я не могу жить без нее!
   Темный решительно встал. Взял шпагу в обе руки и на несколько мгновений застыл, глядя как пламя костра играет на лезвии тонкого клинка. Сообразив, чем все это может закончиться, Эш вышел из ступора и бросился к Шактаяру, хватая его сзади за плечи и пытаясь вырвать оружие из рук с воплем "Не смей!" Неумолимый темный, кажется, даже не заметил попыток товарища. Вернее будет сказать, что он, находясь уже одной ногой за Порогом, вовсе не заметил Эша. Взметнулись тонкие сильные руки, яростно сжимавшие эфес шпаги, и безжалостная сталь пронзила Шактаяра насквозь. И Эша, тщетно пытавшегося ему помешать, вместе с ним. Оба парня, почти хором прохрипев что-то нечленораздельное, повалились набок, нанизанные на одно длинное тонкое лезвие, как чудовищный шашлык.
   Натэя попыталась закричать, но с ее губ сорвалось только невразумительное бульканье. Остановившиеся глаза смотрели в никуда, не в силах обвести одним взглядом ужасающую картину, главным украшением которой были четыре еще теплых тела. Непослушные пальцы перебирали пузырьки с зельями, пока не нашли один, белый, без всяких этикеток. На лице магички ничего не отразилось, оно так и осталось неподвижной маской, когда Натэя поднесла пузырек с ядом ко рту. Выпила до дна. Швырнула пузырек себе за спину и без звука упала лицом вперед в мокрую траву.
   Брошенный магичкой пузырек едва не расшиб голову Юча. Возможно, это была бы для него лучшая участь, чем то, что произошло дальше. Несколько капель из пузырька брызнули на обложку обожаемой магом Лолы, оставив уродливые черные ожоги. Юч в панике смотрел, как эти ожоги становятся все больше, как рассыпаются в его пальцах древние страницы. В конце концов только ворох бумажной пыли остался в его раскрытых ладонях, и порыв ночного ветра швырнул этот ворох в костер. Сдавленно всхлипнув, маг огляделся, ища орудие самоубийства. К сожалению, почти все уже были задействованы его товарищами. Пузырек с остатками яда разбился об дерево, обуглив часть ствола. Шпагу Шактаяра, застрявшую в телах темного и Эша, Юч не решился трогать. Оставался только арбалет. Не видя ничего перед собой сквозь пелену слез, маг нашарил посеребренную игрушку и мешочек с болтами в траве рядом с телом Алаты. Кое-как вставил болт в ложе. И тут же, не успев ни прицелиться, ни вообще понять, что происходит, случайно выстрелил и угодил прямо себе в ногу.
   Таким, завывающим от боли и прыгающим на одной ноге, Юча и нашел давешний оборотень. Он решил вернуться посмотреть, нельзя ли на этой поляне все-таки чем-нибудь поживиться. Брезгливо фыркнул при виде пяти тел - мертвечиной аккур не питался. Единственное оставшееся живое тело прыгало по поляне, издавая непотребные звуки. Аккур притаился за кустами и, выждав благоприятный момент, прыгнул...
   ...Кстати, оборотень тоже сдох. Подавился арбалетным болтом, намертво застрявшим в ноге неудачливого мага.
  

Глава четырнадцатая

   Я проснулась, захлебываясь прохладным ночным воздухом и первым делом ощупала голову. Разумеется, никакого арбалетного болта из нее не торчало - а чего я, собственно, ожидала? Сердце колотилось, как бешеное, сон никак не хотел оставаться просто сном и норовил прорваться в реальность. Все кончилось тем, что я подскочила, как ужаленная, и стала искать Шактаяра. Судя по тому, что невдалеке на фоне костра маячил силуэт Эштерила, воин уже успел сменить темного на дежурстве.
   Долго искать не пришлось - Шактаяр свернулся клубочком на расстоянии вытянутой руки справа от меня. Я бесцеремонно перекатила его на спину и принялась ощупывать пояс на предмет наличия арбалета. Кто бы мне сказал еще вечером, что я буду с таким серьезным видом заниматься таким бредовым делом, я подняла бы его на смех. Арбалет обнаружить не удалось. Зато я, окончательно проснувшись, почувствовала себя смущенной. Мне редко раньше доводилось смущаться - глупое чувство. А вот поди ж ты! Вдобавок ко всему, краем глаза я заметила, что Эш демонстративно отвернулся - какие деликатные воины в нашей кварте, с ума сойти можно! Ага, Алата, а ты сама подумай, как это смотрится со стороны. Перекатила темного на спину и давай к нему грязно приставать!
   В довершении всех бед, Шактаяр проснулся. Нет, он не открыл глаза. Сначала я почувствовала его руки у себя на талии и только потом золотистые, с красивым эльфийским разрезом глаза распахнулись и внимательно уставились на меня.
   - Как я мог забыть! - узкие губы дрогнули в улыбке. - Первая брачная ночь! Извини, милая, я сейчас исправлюсь!
   И одна из рук, покинув талию, переместилась в область шеи. Длинные пальцы темного запутались в моих волосах.
   "Сейчас он меня поцелует", - подумала я. Во мне боролись сразу несколько порывов. Первый - так несомненно поступила бы Алата до встречи с темным - как следует врезать парню лбом по переносице, вырваться, откатиться на свое место и устроиться спать, ничего не объясняя. Пусть решит, что мне что-то не то приснилось (между прочим, так оно и было!), но я вовремя проснулась и взяла распоясавшееся тело под контроль. Второй порыв, продиктованный любопытством, был пустить дело на самотек и посмотреть, что будет. В конце концов, я девушка взрослая. В Колыбели Героев нашу нравственность блюли очень строго - не хватало еще, чтобы девушки из кварт обзавелись потомством! Не для этого нас воспитывали столько лет. Хочешь жить, как нормальные люди, выйти замуж и растить детей - милости просим, за стенами Колыбели простирается огромный мир, живи - не хочу. Существовали обходы Полночного Патруля - для того, чтобы наставники могли удостовериться: все питомцы Колыбели Героев мирно почивают в своих постелях и не занимаются ничем запрещенным. А в другое время и некогда было заводить любовные интрижки. Попробуй-ка обзавестись личной жизнью, когда у тебя с самого утра до самого вечера жесткий график занятий и тренировок, три раза в день прерывающийся на принятие пищи. Конечно, существовала пара свободных часов перед сном. Но в эти часы запрещалось закрывать двери комнат. Я привыкла к такому положению вещей и даже не задумывалась, зачем все это нужно. Вот, пришло время посмотреть на распорядок в Колыбели с новой точки зрения.
   В общем, о любви я знала только из эльфийских романов в картинках. Ну и еще из наблюдений за Натэей, в которой вечно боролась любовь к Эшу и благоговение перед заведенным в Колыбели порядком. Она увивалась вокруг парня, старательно пряча обожание за равнодушием. Получалось не очень-то, все давным-давно все поняли. Кроме Эша, конечно. Наш герой решительно не видел дальше собственного носа, наивно принимая любовь магички за глубокую дружескую симпатию соратницы по кварте. Дальше совместных свободных часов на тренировочной площадке дело не заходило, поэтому наставники предпочитали смотреть на эту юношескую страсть сквозь пальцы.
   "Ну теперь-то мы уже далеко от Магнамары, можно плюнуть на все правила!" - подумала я, зажмуриваясь и чувствуя, как губы Шактаяра коснулись моих.
   Никакого "замирания сердца" и "перехваченного дыхания", которое светлые эльфы красочно описывали в своих книжонках, я не ощутила. Просто стало очень тепло и приятно. А потом вдруг - неуютно. Шкруть тебя заешь, Алата, да что сегодня творится с твоей головой? Расслабься и получай удовольствие, все дрыхнут, Эш отвернулся, до рассвета еще далеко. Этот темный - роковой красавчик, все девушки округи умоются слезами зависти, увидев его с тобой под ручку. Почему же так тоскливо? Из-за дурацкого сна, где наставник и темный вышли на поединок, сражаясь за право обладать тобой? Да какое, Единственной ради, право, какое обладать! Никто и никогда не будет обладать Алатой, "рожденной для победы". Ты сама будешь крутить кем захочешь и как захочешь. Не в твоих привычках подчиняться, так никто от тебя этого и не ждет. Это дурацкое кольцо на пальце - шутка Шактаяра, специально чтобы довести до белого каления его мамашу. Ты же не думаешь, что темный всерьез вознамерился взять тебя в жены? Ты же не боишься, что он все принимает за чистую монету? Это игра, он с самого начала дал понять тебе это. Он хороший игрок, этот темный, как и все из его расы. Так играй, рожденная для победы, играй - почему бы и нет?
   Я запустила пальцы в жесткие волосы Шактаяра, чувствуя его дыхание на своей шее. Его руки осторожно скользили по моей спине. Я закрыла глаза, и снова перед моим взором встала картинка из сна. Наставник Ринхат... Ну и фантазия у тебя, Алата, да и самомнение не подкачало! Всерьез вообразить, будто в тебя влюблены сразу двое! А что еще могут означать эти дурацкие видения? Конечно, есть еще вариант - магичка с Эшем траванули народ за ужином, подсыпали в свое варево дурманящих трав, вот и снится всякая дрянь!
   А как он смотрел на меня, когда мы уходили из Колыбели Героев... Тоже, наверное, померещилось. Меньше надо романы читать, и вообще, появится немного монет - прикуплю себе новых. Про войну и приключения, а не сопли с сахаром. Тогда и перестану выдумывать то, чего нет.
   - Ты думаешь о другом, - укоризненно прошептал Шактаяр. Мысли он читает, что ли? Еще чего не хватало!
   Я не ответила и укусила темного за кончик острого уха. Тот тихо засмеялся и перевернул нас обоих так, что я оказалась снизу. Похоже, ему было решительно плевать, что мы можем кого-то разбудить или что Эшу надоест изображать из себя сторожевую статую, обращенную к нам спиной. Темный решил удовлетворить мое любопытство до конца. Его волосы пахли дымом костра и лесным ветром. Я никого не предаю. Эта тоскливая нежность в глазах наставника Ринхата, вчера на закате и сегодня днем, она ведь мне просто примерещилась, верно?
   - И родились у них полукровки, остроухие и наглые, все в родителей, - пробубнил бесцветный голос откуда-то сверху. Я открыла глаза и увидела, что над лесом разгорается рассвет, а прямо надо мной стоит Натэя и мерзко так улыбается. Я огляделась и поняла, почему - заснули мы с Шактаяром обнявшись, я уткнулась лицом ему в грудь, а темный укрыл меня своим плащом. Это он очень предусмотрительно сделал, потому что рубашка у меня на груди была самым недвусмысленным образом расстегнута. И кажется, ремень на штанах тоже. В мгновение ока приведя себя в порядок, я выкарабкалась из-под плаща, встала перед магичкой и ткнула ей в лицо левую пятерню, украшенную аларинским булыжником.
   - Имеем право, у нас брачная ночь. Завидно? Так ты подкатись под бочок к Эшу, глядишь тоже что-нибудь получится.
   Натэя фыркнула, демонстративно отвернулась и направилась к Эшу, который рылся в седельных сумках и отчаянно зевал.
   - Я не имела ввиду прямо сейчас, - язвительно бросила я ей в спину. Мысленно я пожалела, что хотя бы часть жуткого сна не оказалась правдой. Проснуться в мире, где уже не надо терпеть Натэю - вот был бы подарок судьбы!
   - Доброе утро, милая, - сказали у меня над ухом, и талию обвили знакомые руки. Я высвободилась и повернулась к темному лицом. Тот улыбался и выглядел свежим и бодрым, как будто бы ему не пришлось полночи дежурить, а оставшиеся полночи выполнять свой, так сказать, супружеский долг. Шактаяр подмигнул мне и, наклонившись, поцеловал в кончик носа. У меня отлегло от сердца - темный и правда не принимал ничего всерьез. Эта игра мне нравится, будем играть в нее и дальше.
   Над костром колдовал Юч. Причем колдовал в самом прямом смысле этого слова - раскрыв Лолу где-то на середине, он вдохновенно декламировал какую-то ахинею из недр своего талмуда. И при этом ожесточенно помешивал варево в котелке.
   - Интересно, кто подпустил это недоразумение к завтраку? - задала я вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь. И тут же получила на него исчерпывающий ответ.
   - Вообще-то, ваша с темным очередь готовить завтрак, но... - мне показалось, что голос Эштерила прозвучал виновато. На щеке воина красовался очередной утренний компресс, сооруженный магичкой. Конечно же, последняя не могла не встрять в разговор со своими комментариями.
   - Но вы так сладко спали, трогательно обнявшись, что мы не решились вас будить.
   - А вы в следующий раз решитесь, - с милой улыбкой ответила я. - Получить от меня спросонья по морде - не самый худший вариант. Я бы и сама его предпочла, только бы не пробовать то, что это чудо состряпает.
   Слава Единственной, Юч меня не услышал. Его кулинарный подвиг наконец подошел к концу, и маг пригласил нас разделить с ним трапезу.
   - Мне, конечно, очень интересно, что можно приготовить, читая заклинания из книги по боевой магии, - разглагольствовала я, подозрительно поглядывая на варево густо-багрового цвета - только чтобы оттянуть момент дегустации.
   - Да ты попробуй, это вкусно! - Юч оптимистично зачерпнул из котелка большой деревянной ложкой и отправил творение своих рук в рот.
   Увидев, что маг не стал тут же корчиться в агонии, я нерешительно подошла со своей ложкой и поддела самую капельку. В качестве награды за смелость вместе с бульоном мне попался крошечный грибок. Ну, да пребудет со мной Единственная! Если что, доза будет не смертельной.
   - Слушайте, а это и правда вкусно! - я и сама удивилась. Багровая смесь напоминала густой пряный суп. Вот уж не думала, что когда-нибудь похвалю нечто, созданное Ючем. - Если в течение пары часов мы не загнемся, предлагаю назначить мага бессменным поваром. У меня так точно не получится!
   Остальные тоже потянулись попробовать блюдо, которое я так радостно нахваливала - наверное, чтобы проверить, издеваюсь я или говорю серьезно. Через мгновение все уже уплетали ючево варево из деревянных мисок.
   - Вот это я понимаю завтрак! - довольно потянулся Шактаяр. За что его тут же и отрядили к ближайшему ручью мыть посуду. Я ожидала, что темный возмутится таким неуважением к своей благородной персоне, но тот пошел как миленький. Даже котел за собой уволок. Мы потянулись следом - умываться, оставив Юча стеречь стоянку. Потом сбегал умылся и маг, и мы отправились в путь.
   - Так кто за то, чтобы Юч стал бессменным поваром в нашей команде? - бодро осведомилась я. Все дружно подняли руки. Маг засмущался, его детское лицо покраснело от удовольствия.
   - Единогласно, - подвел итог Эш.
  

Глава пятнадцатая

   Она сидела на обочине у околицы, прямо под деревянной табличкой, оповещавшей путников о том, что их занесло в деревню Релла. Хрупкая девочка лет четырнадцати, она примостилась на кособокой скамеечке с пяльцами и старательно вышивала, высунув язык от усердия. Длинное простое платье песочного цвета - я не раз видела такие у простых горожанок и сельских жительниц - свисало до земли. Девочка украшала вышивкой ворот одеяния.
   Деревня была довольно-таки большая, она притаилась на опушке леса, за поворотом дороги на Дор. Мне с товарищами по кварте не раз доводилось проезжать здесь вместе с наставниками и другими учениками Колыбели Героев. Здесь проходила кратчайшая дорога из Магнамары в столицу, которую нам не раз доводилось посещать.
   Когда мы подъехали поближе, я поняла, что ошиблась. Девочке вряд ли было четырнадцать лет, она не принадлежала к людской расе. У нее были коротко стриженые волосы, белые с черными и серыми прядями. Наверное, сайг, оборотень-кошка, а они живут дольше людей, как и все тахирские оборотни.
   - Ничего себе, - вполголоса сказал Шактаяр. - Стоило уезжать так далеко от Аларина, чтобы столкнуться нос к носу с сайг.
   Значит, я не ошиблась. В речи темного проскользнула брезгливость. Насколько я помню географию (а ее я помню хорошо, только плохой воин не знает родной материк как собственную ладонь), город Каэр, откуда родом темный, не граничил с Тахиро. Каэр стоял вплотную к западной границе Миадвэя. Так что вряд ли Шактаяру так часто приходилось сталкиваться с сайг или аккурами, скорее уж с йонами, которые периодически вдохновенно лезли из-за гор Вель. Но взаимная нелюбовь у темных и оборотней была, похоже, в крови.
   - Интересно, откуда такая молодая сайг взялась в самом сердце Энейи? - удивленно пробормотал Эштерил.
   - Да еще и одна, - поддакнула магичка. Ну конечно, она же у нас специалист по расам. - У них женщины никуда не ходят без сопровождения. А уж тем более не выезжают за границы Тахиро.
   - Сейчас мы все узнаем, - обнадежила спутников я.
   Юч смотрел на оборотниху во все глаза, похоже в Алембе сайг встречались еще реже, чем "в самом сердце Энейи".
   Мы подъехали вплотную к девочке. Та, услышав приближающийся топот копыт, подняла голову от вышивки. У нее было бледное вытянутое лицо и желто-зеленые глаза с вертикальными зрачками, как у настоящей кошки. На носу и щеках поселилась целая россыпь веснушек. Одета сайг была в обычное для селянки серо-зеленое платье, похожее на то, что она украшала вышивкой.
   - Здравствуй, - парламентером с нашей стороны выступал Эш. - Как тебя зовут?
   Девочка не отвечала, переводя взгляд с одного лица на другое. Увидев Шактаяра, она зашипела, совсем как рассерженная кошка. Странно, насколько я знаю сайг прекрасно владеют общепринятой речью материка Винней.
   - Взаимно, - криво усмехнулся темный.
   - Может, она глухая? - высказал гениальное предположение Юч.
   Сайг тут же перевела взгляд на него и недобро прищурилась.
   - Она все понимает, - сделала вывод Натэя. - Но почему-то не хочет говорить. Или просто не может.
   Желто-зеленые глаза остановились на магичке.
   - Мя, - выдала девочка и кивнула.
   - Она не может говорить, - перевел Эш, спрыгивая с лошади и присаживаясь перед сайг на корточки. - Жаль, теперь мы не сможем узнать, откуда она тут взялась.
   - Мррр? - неожиданно девочка нагнулась и боднула Эша головой в плечо. Кошка, напрашивающаяся на ласку. Парень растерянно погладил сайг по коротким растрепанным волосам, и девочка звонко замурчала. Рядом со мной ревниво засопела Натэя, но быстро взяла себя в руки и с деланным равнодушием сообщила:
   - С ней все понятно. У нее слились две ипостаси. Скорее всего, под воздействием магического удара. Выглядит она похожей на человека, но общаться может только языком кошки. И повадки стали близки к кошачьим. Хотя от человеческой ипостаси тоже немало осталось - иначе она не стала бы сидеть на скамейке, да еще и заниматься вышивкой.
   - Да еще и так умело, - похвалил искренний Эштерил, разглядывая работу сайг. Так замурчала еще звонче, глядя на воина из-под рваной челки. - Очень красиво.
   - Мррр, - довольно улыбнулась девочка.
   - Их с детства этому учат, - хмыкнула Натэя.
   - Мы так и будем нянчиться с этой кошкой, или все-таки поедем дальше? - нетерпеливо заерзал в седле Шактаяр. - Вообще-то, мы собирались купить припасы и продолжать путь.
   - До свидания, - ласково улыбнулся Эш девочке, не замечая, как перекосило при этом магичку. Он встал с корточек и пошел к лошади, но тут произошло непредвиденное. Зажав вышивку подмышкой, сайг встала и пошла следом за ним.
   - Мрррря?
   Эш удивленно обернулся. В вертикальных зрачках молодой сайг явно читалось: "Ну вот, сначала погладил, а теперь вот так вот возьмешь и уедешь? И как тебе не стыдно?"
   - Все равно она, наверное, живет в этой деревне, - как бы оправдываясь перед остальными, сказал парень. И поднял сайг к себе в седло. Та громко замурчала. Мне показалось, что Натэя близка к тому, чтобы зашипеть на неожиданную соперницу. Но магичка, как всегда, скорчила непроницаемую мину и сделала вид, что очень интересуется окрестностями.
   - Она такая легкая, - поразился Эш, забираясь в седло. - Я мог бы ее и за шкирку поднять, как самую настоящую кошку!
   - Так и поднял бы, что с ней церемониться, - пробурчал Шактаяр.
   Так мы и въехали в Реллу. Довольная сайг жалась к Эшу, как бездомный котенок, которого добрый человек подобрал на улице и пригрел за пазухой. Шактаяр и Натэя дружно не смотрели в их сторону. По губам аларинца блуждала пренебрежительная улыбка, магичка щеголяла одной из своих самых деревянных масок. Один Юч как всегда радовался жизни, с любопытством поглядывая то на сайг, то на добротные деревянные дома Реллы.
   - Моя лошадь явно идет куда-то не туда, - удивленно выдал Эш через некоторое время. - Нам ведь нужно к тому дому, где мы обычно берем продовольствие по дороге в Дор, хозяева нас там уже знают. Как их там... Ах да, Пегар. Нужно было повернуть на развилке налево, а лошадь сама пошла направо. Как я мог отвлечься?
   - А я-то думала, когда ты заметишь? - усмехнулась я.
   - Немудрено было отвлечься, - сквозь зубы буркнула Натэя и добавила уже громче. - Ты бы поостерегся этой кошки, Эш. Они отлично ладят с лошадьми и могут общаться с ними без слов. У девчонки для нас явно свои планы. А нам нужно купить продукты и быстрее двигаться дальше.
   - Для этого не обязательно заявляться к дому Пегаров всей толпой, - возразил Эш возмущенно - с чего это магичка взялась им командовать? - Насколько я помню устав Колыбели, за запасы провизии в походе отвечает целительница. Бери с собой Юча - он теперь повар - и поезжайте. На выезде из деревни встретимся.
   И, не дожидаясь ответа, парень снял с пояса и перебросил магичке кошель с серебром. Я мысленно поаплодировала Эштерилу - давно было пора забыть про дипломатию и поставить Натэю на место! А то ходит за ним вечно, как хвост. А теперь вот еще пытается им командовать, будто имеет на синеглазого воина какие-то права. Правда, я и представить себе не могла, что самого Эша это так достало.
   Надо отдать Натэе должное, она умела держать удар. Все с тем же непроницаемым видом она перехватила кошель в полете и развернула лошадь. Юч с готовностью последовал за ней. За магами увязался и Шактаяр, которому было совершенно не интересно, что такого нам собирается показать сайг.
   - Вдруг у ребят серебра не хватит, - объяснил свой выбор остроухий, хлопнув по туго набитому кошелю на поясе. Хорошо быть единственным наследником процветающего аларинского рода!
   Остались только я, Эш и оборотниха. Сайг, понимая, что ее хитрость раскрыта, смотрела на нас с обезоруживающей улыбкой. Мол, вы не обижайтесь, я ведь не со зла.
   - Ладно уж, веди, - усмехнулся Эш, отпуская поводья. Сайг выпрямилась в седле, и повинуясь ее мысленной просьбе лошадь воина быстрым шагом пошла вперед. Я толкнула коленями бока своего скакуна и тронулась следом.
   Кое-кто из селян, занимавшихся своими делами на огородах, окрикивал нас, предлагая купить провизию или остановиться на отдых в доме. В Релле имелся свой постоялый двор, но предприимчивые жители знали, что некоторые путники предпочитают уют домашнего очага. Раз уж деревня стоит на оживленной дороге из Магнамары в Дор, не стоит упускать возможности заработать несколько лишних монет. Свыкшийся с ролью парламентера от нашей разросшейся кварты Эштерил вежливо отказывался. Сайг тем временем вела нас куда-то на окраину. Наконец лошадь остановилась у небольшого домика с ухоженным огородом. На мой беглый взгляд, в огороде не росло ничего съестного, грядки были сплошь засажены разной травой и цветами. Зря магичка с нами не поехала, она это дело любит. Сайг легко спрыгнула на землю и, толкнув калитку, устремилась к дому. Мы тоже спешились и остались стоять за забором, ожидая развития событий.
   Из дома в сопровождении девочки вышел мужчина - средних лет, полноватый и начинающий лысеть, с яркими голубыми глазами. Человеческой расы, с удивлением отметила я. Сайг мурчала и ластилась к нему, как до этого к Эштерилу. Одет мужчина был как все селяне - в коричневые штаны из грубой ткани и светло-серую рубаху с красной вышивкой по вороту и рукавам. Сразу понятно, чья работа.
   - Ты сегодня с добычей, Азаль, - усмехнулся мужчина, обращаясь к девочке и открывая нам калитку. Сайг довольно мурлыкнула. - Входите. Меня зовут Варл Ирган. Я местный маг.
  

Глава шестнадцатая

  
   Вот так вот! Не целитель, не травник, не колдун, а маг. Вот бы Натэя развопилась, если бы услышала! Еще бы, ведь магами имели право называться только те, кто прошел обучение в Колыбели Героев. Даже маги, охранявшие покой королевского дворца в Доре, были выходцами из нашей крепости. Это были самые лучшие из выпускников Колыбели. Из тех же кварт, соответственно, происходила и элитная королевская гвардия. Мы с Эшем, Марчисом и Натэей на роль королевской надежды и опоры никогда не претендовали, и слава Единственной. Сидеть до старости во дворце и вынюхивать заговорщиков - это же скука смертная. Да и заговорщиков в Энейе давно не объявлялось. То ли их так успешно ловили до того, как те успеют наделать шума, то ли правление короля Гиларта и королевы Келассы действительно всем так нравилось. Я политикой никогда не интересовалась. Мое дело - воевать, а не разбираться в интригах сильных мира сего.
   - Эштерил, - представился Эш, шагая за калитку.
   - Алата, - назвала свое имя я, заходя следом. Неожиданно объявившийся в заурядной деревеньке маг вызывал у меня любопытство. Этот Варл не производил впечатление хвастуна, да и его сила ничем не уступала силе Натэи или временно выбывшего из строя Марчиса. Вы спросите как я, воин, смогла это определить? А вы поживите десять лет бок о бок с магами, тоже научитесь.
   Варл пригласил нас в дом. Сайг крутилась между ним и Эшем, не зная, кого предпочесть. Хозяин дома с улыбкой наблюдал за девочкой. Мы вошли в единственную в доме комнату, просторную и аккуратно прибранную. На полу лежало несколько ярких вязаных ковриков. Лоскутное покрывало украшало узкую кровать в левом дальнем углу. На двух окнах, располагавшихся по дальней стене, красовались вышитые занавески. В правом дальнем углу помещалась печь, а слева от входа стоял стол с придвинутыми к нему двумя скамьями. Справа от входа высилось несколько шкафчиков разной высоты с посудой и съестным. Между печью и шкафчиками торчало из-под ковриков кольцо - видимо, там был вход в подпол. Рядом с кольцом у стены стоял сундук из темного дерева. Повсюду - на печи, на окнах, под потолком - сушились пучки трав, совсем как у нашей магички.
   Сайг положила свою вышивку на сундук и вопросительно посмотрела на Варла.
   - Мя?
   - Накрывай на стол, Азаль, - распорядился тот. Мы сели на скамью у стены, хозяин расположился напротив. Девочка, довольно мурлыкая, легко передвигалась по комнате. На стол легла красивая вышитая скатерть, следом - четыре глиняных тарелки и такие же кружки. Азаль нарезала хлеб, поставила кувшин с молоком и две плошки - одну с медом, другую с ягодным вареньем. Сняла с печи и поставила на стол тарелку с горкой еще теплых блинов. Наверное, сама испекла, а потом оставила в тепле - чтобы не остыли - отправившись за околицу вышивать.
   "Сразу видно, что тут живет маг", - про себя усмехнулась я. В Колыбели Героев воины и маги садились за стол отдельно, и еда у них была разная. В то время как Марчис с Натэей довольствовались молоком, творогом, кашами, овощами и выпечкой, мы с Эшем за обе щеки уплетали мясо. Магам мясо было есть строжайше запрещено, во избежание потери силы. Говорили, что мясо употребляют в пищу только маги-некроманты, а таких у нас в крепости не водилось. В походах общее блюдо всегда готовилось без мяса, из круп, трав и овощей. Эш и я прибавляли к этому вяленое мясо, маги обходились фруктами. И все были довольны.
   Опять же, зря Натэя отказалась с нами идти, обед как раз в ее вкусе!
   - Вам, наверное, интересно знать, что Азаль делает здесь, в Энейе, - прочитал наши мысли маг. Его веселые голубые глаза погрустнели.
   - Иначе мы бы сюда не пришли, - усмехнулась я и взяла себе на тарелку несколько блинов. - Любопытство - страшная сила!
   Сайг уселась рядом с Варлом, налила себе молока и притихла, понимая, что речь идет о ней.
   - Не менее интересно нам было бы знать, что делаете в этой деревне вы, - напрямую выдал Эш. - Вы маг, и маг далеко не слабый. Такому без труда нашлось бы место в большом городе... и у нас в Колыбели.
   Варл улыбнулся.
   - Всему свое время, - взглянув Эшу в глаза, сказал он. - Сначала Азаль. Что вы знаете об оборотнях-сайг?
   - Не очень много, - пожала плечами я. - Знаем, что они живут в Тахиро. Не агрессивны, первыми нападать не любят. С аккурами сначала цапались, теперь вроде бы живут мирно.
   - А про устройство их общества вам что-нибудь известно? - поинтересовался Варл.
   - Ничего особенного, кроме того, что у них очень крепкие браки и что женщины сайг не путешествуют в одиночестве. И еще что их женщины - хорошие хозяйки и рукодельницы, - сказал Эш и, обмакнув блин в варенье, поспешно отправил в рот, чтобы успеть прожевать к следующему ответу.
   Азаль положила подбородок на сложенные ладони и уставилась в окно, перестав мурчать. Ее лицо, казалось, побледнело еще больше, и веснушки проступили еще более ярко.
   - А про кошек, гуляющих сами по себе, вам доводилось слышать? - продолжал допытываться Варл.
   - Нет, ничего, - давая Эшу возможность прожевать, отозвалась я, прихлебывая молоко. - Нас, воинов, не обучали особенностям рас. По этому специализируются маги, а наши маги в настоящее время на другом конце деревни.
   - Тогда я вам расскажу, - ласково погладив пестрые волосы сайг, проговорил маг.
   И он рассказал.
   Браки у оборотней-кошек заключались один раз и на всю жизнь, в достаточно юном возрасте. Мужчины сайг занимались ремеслами, женщины создавали уют в доме и славились лучшими рукодельницами на Виннее. Муж никуда не отпускал жену без сопровождения - не из ревности, потому что все сайг однолюбы, а потому что беспокоился за свою домашнюю, беззащитную кошку. Если кто-то из пары преждевременно умирал, второй становился "гуляющим сам по себе" и навсегда покидал Тахиро. Или накладывал на себя руки, чтобы и в смерти не расставаться с любимым. Сайг всегда заключали браки по любви, любовь всегда жила рядом с ними, и очень мало кому не удавалось найти себе пару. Если же такое все-таки происходило, сайг без пары тоже суждено было стать "гуляющим сам по себе".
   - У Азаль был муж, - рассказывал Варл, и я вдруг отчетливо поняла, что та, кого я снисходительно называла девочкой и кто выглядел на четырнадцать-пятнадцать лет по человеческим мерками, на самом деле появилась на этот свет гораздо раньше меня. - Они были еще совсем детьми, и вместе бродили по окрестностям в поисках приключений. Их селение стояло недалеко от одного из Браккенских озер. Долина между Браккенскими озерами у сайг считается очень нехорошим местом. И туда отваживаются ходить только вот такие вот молодые безумцы, ищущие острых ощущений.
   Мы с Эшем переглянулись, подумав об одном и том же.
   - Она не говорит мне, что произошло, - печально взглянув на сайг, вздохнул Варл. - Я знаю только, что ее муж погиб, а у Азаль слились две ипостаси. Теперь она выглядит почти как человек, а говорит как кошка. Только во сне все происходит наоборот...
   - Во сне? - переспросил Эш.
   - Вы и этого не знаете? - удивился Варл. - Ах да, вы же воины... Сайг в совершенстве владеют магией снов. Они с легкостью могут придти в сон к тому, кто находится рядом. Они могут навеять вам такие грезы, какие вы захотите. Могут даже наслать ужасные кошмары, но сайг не станут этого делать - они добры от природы. Когда Азаль попала сюда и я приютил ее, она в первую же ночь пришла ко мне в сон и рассказала свою историю. Она не нашла в себе мужества оборвать собственную жизнь, чтобы воссоединиться с мужем на своих кошачьих небесах, и стала гуляющей сама по себе. Она полгода скиталась, зарабатывая на кусок хлеба рукоделием, пока не остановилась здесь, в Релле. Ее работу очень хвалят, в нашей деревне ей охотно заказывают вышивку, плетеные коврики, вязаные шали. Азаль не берет денег, и односельчане расплачиваются с ней продуктами. Сами мы, как вы видите, никакой скотины не держим, да и огород я использую под травы. Я - маг деревни, и ко мне тоже приходят довольно часто. Погадать, сварить лекарство от болезни, сделать охранный амулет от воров. Так и живем. Детей у меня никогда не было, и Азаль мне как дочь.
   Сайг тем временем зачем-то обнажила правое запястье и протянула нам с Эшем. На ее коже краснел след от ожога - довольно-таки красивый след, если только шрам можно назвать красивым. Как будто бы на руке Азаль защелкнули раскаленный добела широкий ажурный браслет.
   - Это след от ее свадебного обруча, - пояснил Варл. - Сайг обмениваются такими, давая клятву любви и верности. Когда один из них погибает, второй лишается обруча и обзаводится таким вот фигурным ожогом.
   - Бедная Азаль, - сочувственно покачал головой Эш и осторожно погладил тонкое запястье. Я внимательно посмотрела на собрата по кварте и с удивлением обнаружила, что синие глаза полны нежности. Нежности к трогательному пестрому котенку с перебитой лапкой. Или нежности парня к девушке - девушке другой расы, прошедшей через гибель любимого, девушке с разбитым сердцем. Была бы здесь Натэя, она бы удавилась, увидев этот взгляд. Вертикальные зрачки в желто-зеленых глазах расширились, становясь почти по-человечески круглыми. Азаль тихонько мурлыкнула и вопросительно посмотрела на Варла.
   - Она хочет пойти с тобой, - перевел маг. - Она пойдет с тобой хоть на край света. Я знал, что это случится, но не знал что так скоро.
   - Что? - подскочил Эш, проливая молоко из кружки. - Но это совершенно невозможно!
  

Глава семнадцатая

   - Понимаете, - пришла на выручку оторопевшему парню я. - Мы как раз идем в Тахиро. И - какое совпадение - как раз в ту самую долину между Браккенскими озерами. Как выяснилось, там со дня на день должен вылупиться на свет зловещий каменный жертвенник, который спал под землей больше восьми веков.
   - Ригнальяр, - к моему удивлению, Варл оказался просвещенным на этот счет. - Я сразу понял, что это он виноват в том, что произошло с Азаль. Многие не верят в эту легенду, но как выяснилось зря. Чем ближе срок появления камня на поверхности земли, тем более страшные дела творятся в той долине. Зачем они туда пошли, бедные дети...
   Маг с болью посмотрел на Азаль.
   - Вот именно поэтому ей нельзя с нами идти, - подхватил Эш. - Снова оказаться в том же месте, где... Это не только больно и грустно, это очень опасно! Мы же не на прогулку едем, мы едем сражаться. Тебе нельзя с нами, понимаешь?
   Он смотрел в глаза девочки-кошки. Та опустила голову и посмотрела на воина исподлобья, потом перевела взгляд на Варла. Тот коротко кивнул, и оба - он и сайг - на некоторое время закрыли глаза. Мы молча наблюдали. Прошла минута. Потом еще одна.
   - Вообще-то я теперь почти всегда ее понимаю, даже днем, когда Азаль может только мяукать, - возвращаясь к действительности, сказал маг. - Но сейчас она слишком взволнована и слишком многое хочет сказать. Мы научились быстро впадать в дрему, если Азаль нужно поведать мне что-то важное. Знаешь, что она мне сказала, Эштерил? Тогда, полтора года назад, она проявила трусость и не смогла уйти следом за Сеймаром. Теперь она хочет исправить эту ошибку. Азаль не боится смерти и только надеется, что прежде чем кошачьи боги призовут ее к себе, она сможет быть вам в чем-то полезной.
   - Ты с ума сошла! - протестующее воскликнул Эш, хватая девочку за руки. - Ты никуда не пойдешь! У нас аларинец в команде, ты забыла? Ты же их не любишь, так же как они не любят тебя!
   - Пфффф, - фыркнула Азаль.
   - Она потерпит, - перевел Варл.
   - А вы? - набросился на него Эш. - Вы же ей как отец! Неужели вы вот так возьмете и отпустите девочку на верную смерть?!
   - Маги никогда не встают между человеком и его судьбой, - решительно ответил Варл.
   - Азаль не человек! - упрямо гнул свое воин.
   - Не придирайтесь к словам, - покачал головой маг. - Между сайг и ее судьбой - какая разница? Да, она мне как дочь, и мне тяжело ее отпускать. С ее появлением моя жизнь наполнилась смыслом, потому что мне стало о ком заботиться. Но я вижу, ей не так уж хорошо здесь. Азаль одинока, она мало с кем общается. Женщины Реллы с радостью заказывают ей наряды, но никто из них не хочет иметь подругу-оборотня. Девочка терзается из-за той своей якобы трусости, она не может сидеть на месте и не хочет уходить, чтобы не огорчить меня. А теперь у нее есть вы. Вы идете как раз туда, где навсегда осталось ее сердце. Если вы откажетесь брать ее в свой отряд, она все равно пойдет. Тайно будет красться по вашим следам - сайг умеют быть незаметными, если захотят.
   - Пусть уж лучше идет с нами, - я глянула на Эша. Помимо невесть откуда взявшегося сочувствия к девчонке, была веская причина встать на сторону Варла и Азаль - предвкушение того, как перекосит Натэю от этой новости. Магичка только-только смирилась с появлением Шактаяра, и тут на тебе!
   - О Единственная! - Эш страдальчески закатил глаза, как будто призывая богиню Энейи в свидетели того, что он сделал все, что мог. - Пусть едет.
   - Мррр, - довольная Азаль встала из-за стола и пошла к сундуку - собирать вещи. Она делала это спокойно, как будто уход был уже давно решенным и тщательно спланированным делом.
   - Она тоже знала, что уйдет, - снова прочитал мои мысли Варл. - Помимо магии снов, сайг обладают даром предвидения. Она научила меня, как гадать по рунам. Азаль, ты не забыла свой рунный мешочек?
   - Мррря! - возмущенно отозвалась сайг, явно имея ввиду "Как я могу его забыть?!"
   "Гадание по рунам?" - удивилась я. Маги Колыбели никогда не гадали по рунам. Наших чародеев вообще не очень-то обучали всяким там предсказаниям - наверное, считали, что это лишнее.
   Узелок у девочки получился легкий - сменное платье, белье и набор для вышивания. Азаль с сожалением покосилась на незаконченную вышивку.
   - Я извинюсь перед Улиной, - успокоил ее Варл. - К сожалению, у меня нет для тебя лошади, Азаль, но если Эштерил и Алата согласятся подождать всего полчаса...
   - Никаких подождать, - решительно отрезал смирившийся с новой попутчицей Эш. - Поедет со мной в седле. Она же легкая, как кошка, и узелок у нее не тяжелее. Зачем ей отдельная лошадь?
   "Подавись, Натэя!" - усмехнулась я про себя, а вслух сказала:
   - Мда, если наш отряд будет так стремительно пополняться, то к моменту прибытия к Браккенским озерам мы просто задавим врага количеством!
   Варл вручил нам небольшой мешок крупы, наотрез отказавшись брать плату.
   - Это приданое для Азаль, - улыбнулся он. - Она, конечно, охотница, как и все сайг, и без труда найдет себе пропитание. Но лучше все-таки иметь запасы.
   Азаль крепко взяла мага за руку, постояла так несколько мгновений, а потом первой вышла на улицу. Следом за ней поспешил Эш. Варл придержал меня за локоть и шепнул на ухо:
   - На самом деле, я надеюсь, что у девочки все сложится совсем не так, как она думает. Надеюсь, что она найдет того, рядом с кем снова сможет быть счастлива.
   - Если уже не нашла, - не успев подумать, ляпнула я.
   - Вот именно, - подмигнул Варл. - Вы меня понимаете. Я ведь тоже немало продвинулся в искусстве предвидения с тех пор, как Азаль здесь появилась.
   Маг пожелал мне доброй дороги, и мы наконец отправились к выезду из деревни. Уже удалившись от дома Варла на порядочное расстояние, я вдруг поняла, что маг так и не рассказал нам, почему живет в этом захолустье. Ну а мы с Эшем развесили уши и напрочь забыли задать ему напоследок этот вопрос. У меня появилось подозрение, что маг приложил руку к этой забывчивости. Ну и пусть его! Пусть живет, где ему нравится, в конце концов, это его дело.
   Эш, конечно же, уже и думать забыл про Варла и его тайны. К его груди прижималось тоненькое, нежно мурчащее создание, и в такой обстановке ни о чем другом думать не получалось.
   "В ней очень много любви, - подумал во мне кто-то, кто никак не мог быть язвой Алатой. - Любовь - главная богиня сайг, как для нас наша Единственная, война... В сердце девочки много нежности, и она ищет того, кому могла бы ее отдать. Возможно, она уже его нашла".
   Как и следовало ожидать, двое из нашего отряда были далеко не в восторге от пополнения. Глядя на кислые физиономии Натэи и Шактаяра, я невольно засмеялась, представив себе картину: эти двое объединяются, чтобы строить козни против хрупкой веснушчатой сайг. Это будет лучшая шутка похода с тех пор, как Юч полил блуждающие огни вином.
   - Вот охота тебе нянчиться, - хмыкнул Шактаяр, глядя на Эша. Натэя ничего не сказала, только еще больше стала похожа на статую. Насколько я знала магичку, это означало, что внутри она кипит от злости.
   - А ты не хочешь ко мне перебраться, радость моя? - тут же перевел взгляд на меня аларинец.
   - Не думаю, что твоя лошадь будет от этого в восторге, - мило улыбнулась я.
   - Зато твоя будет, - отразил мою улыбку Шактаяр.
   Юч наблюдал за нашей словесной игрой что-то ласково бормоча своей Лоле. Похоже, он остался единственным свободным рыцарем в нашем отряде, надо будет предложить Натэе обратить на него внимание. Или поработать сводней - а что, вполне по мне работенка! Я прыснула, представив себе, как Юч на полном серьезе отвечает на мои намеки, что в его жизни есть только одна женщина - Лола - и что предавать ее он не намерен.
   Эх, уметь бы, как Азаль, гадать по рунам, можно было бы посмотреть, каковы перспективы магического союза Юч - Натэя. Хотя я и так, без всяких рун, могу расписать оные перспективы в красочных подробностях.
   От магички не укрылось мое веселье, и она тут же бросила в мою сторону испепеляющий взгляд темно-карих глаз.
   "Тоже мне, убивающая взглядом", - усмехнулась я про себя. Кто-то из магов Колыбели, помнится, рассказывал, что на одном из других материков - на Хонайте, кажется - рождаются люди с даром Убивающих Взглядом. Ничего себе талантик. Интересно, если бы он вдруг достался нашей Натэе, кого она прикончила бы первой - меня или Азаль? С одной стороны, наши с магичкой взаимные чувства подкреплены временем, а с другой я никогда не сидела в седле у Эштерила, трогательно прижимаясь к его груди.
   - Все купили? - прервал мои размышления Эш, обращаясь к ответственной за провизию троице.
   - Все! - восторженно доложил Юч.
   - Тогда поехали, - и Эш с Азаль первыми тронулись прочь от Реллы. Я смотрела им вслед и жалела, что не родилась менестрелем, способным написать балладу о печальной сайг и ее верном спутнике - мужественном воине с синими глазами. С меня бы сталось написать разве что похабные частушки, правда про Азаль и Эша их сочинять не интересно.
   Вдалеке за холмами виднелись шпили столицы.
  

Глава восемнадцатая

   "Это должно было случиться, - успокаивал себя Ринхат. - А я-то, дурак, надеялся..."
   На что он надеялся, светловолосый маг не мог признаться даже сам себе. На то, что однажды увидит в глазах Алаты ответное чувство? На то, что прилюдно назовет ее своей женой, а воины и маги Колыбели Героев будут бросать к их ногам весенние цветы? Чушь! Этого никогда не случится.
   "У тебя была любовь, - растравливал себе сердце Ринхат. - И ты ее не уберег. Ты недостоин второй попытки".
   Следом накатило беспокойство за Алату. Пусть она отдала сердце другому, но что будет с ним, с Ринхатом, если с девушкой что-то случится? Она ведь отправилась не на прогулку, а на опасное сражение, где ее противником будет сам Верховный Наставник! Что будет с ним, если его любовь снова покинет этот мир?
   "О Единственная, - молился строгой богине маг, стоя на коленях в своей одинокой маленькой комнате. - Пусть она никогда не будет моей, но пусть только останется жива!"
   Ринхат проклинал себя за то, что не последовал за квартой, не предложил помощь. Остался прикрывать тыл! Смешно, он просто... просто что? Почему ты не пошел с ними, ответь хотя бы самому себе! Почему нашел благовидный предлог? Чтобы не оказаться в опасной близости от любимой, чтобы не бояться каждую минуту сделать неверный шаг и навсегда ее от себя оттолкнуть?
   "Что, если бы я стал временно их магом вместо Юча? - не мог избавиться от непрошенной мысли Ринхат. - Чувствовал бы узы кварты, связывающей меня... с ней? Снова..."
   Два раза в одну и ту же реку не входят, одернул он себя. Твое место здесь, в Колыбели, которая из единственного дома вдруг превратилась в оплот врага. А он, уважаемый наставник, чувствовал себя теперь лазутчиком в крепости противника. Питомцы Колыбели Героев заметили, что Ринхат стал еще более мрачным и замкнутым. Он вел лекции без огонька, заученно чертил магические формулы на доске и считал минуты, оставшиеся до конца практических занятий. Со стороны придраться было не к чему, весь материал молодые маги проходили вовремя и хорошо усваивали, но дело, которое Ринхат раньше так любил, теперь перестало его увлекать. Его не радовали успехи учеников и собственная, отточенная годами, программа преподавания. Крепость все больше напоминала ему замок, готовящийся к войне, а своей интуиции маг привык доверять. Взять хотя бы то, что все воины и маги - как преподаватели, так и ученики - кто был на полевой практике, были отозваны обратно в Колыбель. Зачем? Приказы Верховного Наставника не обсуждались, никто вокруг даже не высказывал удивления. Надо, значит надо. Один Ринхат плыл против течения и напряженно ждал развития событий.
   Неужели Верховный Наставник решил использовать их всех - от шестилетних детей до взрослых воинов и магов - как средство достижения своей цели? Как армию, которая пойдет штурмовать долину между Браккенскими озерами и оцепит ее плотным кольцом, чтобы никто не мог помешать Шетту совершить задуманное?
   "А ты как думал? - горько усмехнулся про себя Ринхат, удивляясь собственной наивности. - Что Наставник Шетт в одиночку туда отправится, а предназначенных в жертву волоком потащит за собой на веревке? О Единственная, каким же нужно быть человеком, чтобы отправлять детей на такое задание!"
   Следующая мысль была еще более страшной.
   "Ребятам предстоит сражаться со своими, - похолодел маг. - Вчетвером - ну, пусть впятером, с аларинцем - против более чем шести тысяч!"
   Приказы в Колыбели Героев не обсуждаются. Ринхат знал, что по приказу Верховного Наставника воины и маги без колебаний прикончат бывших товарищей.
   "Что я могу сделать? - лихорадочно думал маг. - Что мы можем сделать против неуемной жажды власти Наставника Шетта?"
   Ринхат метался в кровати, тщетно пытаясь заснуть. Наконец он провалился в сон, а когда проснулся, в голове его крутилась одна невесть откуда взявшаяся фраза.
   "Он шел к этому не одну сотню лет".
   Ринхат не отмахивался от подобных откровений, как от пустых игр воображения. Он был магом и знал свой талант к вещим снам. Он - это Наставник Шетт, кто же еще! К этому - значит, к власти. Но не одну сотню лет? Верховный Наставник не эльф и не аларинец, люди не живут так долго.
   - Как передается власть в Колыбели? - спросил маг сам себя и понял, что не знает ответа. С самого своего появления в Колыбели, с детства, Ринхат знал Шетта как Верховного Наставника. И казалось, что так было и так будет всегда. Вопрос о передаче власти никогда не вставал, хотя судя по внешнему виду возраст Шетта колебался где-то в пределах от пятидесяти пяти до шестидесяти. Пора было задуматься о преемнике. Но сама мысль об этом всегда казалась Ринхату крамольной и он отгонял ее, будто бы опасаясь, как бы Наставник его не подслушал.
   В тот день, когда послеобеденные часы выдались у мага свободными от занятий, Ринхат спустился в архивы Колыбели Героев, на подземный этаж, где хранилась вся история крепости. Все наставники имели сюда доступ по необходимости, правда мало кто из них интересовался прошлым. Старый хранитель архива был рад гостю и с готовностью предоставил ему летописи за последние два века.
   Ринхат с головой закопался в архивы и когда вынырнул из них, было уже далеко за полночь. Теперь он знал, что когда умирает Верховный Наставник, в Колыбели ждут, в ком проявятся признаки следующего избранника. По свидетельствам очевидцев, избранный впадал в горячку и метался в жару два или три дня. После чего в одно прекрасное утро просыпался совершенно здоровым и, казалось, получившим от предыдущего Наставника изрядную долю опыта и знаний.
   "Он переселяется из тела в тело", - осенило Ринхата, и его сердце бешено заколотилось. Что можно противопоставить человеку, способному на такое?
   "Он шел к этому не одну сотню лет".
   - Когда была основана наша Колыбель? - спросил маг у отчаянно зевающего хранителя.
   - Восемьсот двадцать лет назад, - с готовностью ответил тот. - Разве вы не помните, как праздновалось восемьсотлетие? Судя по вашему возрасту, вы должны помнить.
   - Я был ребенком, - пожал плечами Ринхат, пытаясь отыскать в памяти картинки грандиозного празднества. - Я не помню.
   Хранитель был не прочь поделиться собственными воспоминаниями о праздновании восьми веков существования Колыбели Героев, но Ринхат, сославшись на усталость, быстро пожелал ему спокойной ночи и отправился к себе в комнату.
   "Восемьсот двадцать лет, - стучало у него в голове. - А Ригнальяр появляется раз в восемьсот тридцать девять лет. Такое впечатление, что тогда он провалил попытку... и основал Колыбель Героев, чтобы накопить силы и спустя восемь веков попробовать снова".
   Неужели так оно и было? Неужели огромная крепость, поставляющая королевству военную силу высшей пробы, обязана своим появлением чудовищным амбициям одного человека?
   Ринхат доверял своей интуиции.
   "Я должен что-то сделать, - снова и снова думал он. - Нельзя допустить, чтобы умами всего континента завладело это чудовище! Что, если обратиться к королю? Не поможет - даже если удастся добиться аудиенции, мне не поверят. Его величество встанет на сторону Наставника Шетта, он ему многим обязан. А как насчет других государств? Например, того же Караги? Это тоже государство расы людей, и вряд ли их монарху понравится перспектива, что его подданные во главе с ним самим будут все как один подчиняться какому-то энейцу! Но в легенду о Ригнальяре мало кто верит. Глупо надеяться, что король Караги тут же даст в мое распоряжение армию для того, чтобы не позволить воинам и магам Колыбели пробиться к Браккенским озерам. Или все-таки попытаться? Времени совсем нет..."
   Еще двое в это время раздумывали над дальнейшим планом действий - Паргельяр и Джаргис.
   - Предлагаю разыграть сцену нападения разбойников и вырвать у них Книгу Испытаний силой! - горячился аларинец, стараясь произвести впечатление на даму сердца.
   - Оллохор с вами, Паргельяр, вы снова бредите, - вздохнула Джаргис. - Я не намерена участвовать в этом балагане. Помимо всего прочего, они вооружены. Мы, разумеется, тоже, но я не пойду с оружием в руках против собственного сына.
   - Что же вы предлагаете, моя леди? - сник Паргельяр. Вид похищенного артефакта пробудил в нем романтическое и безрассудное мальчишество. Он уже представлял себе, как в маске и с саблей наголо лихо выскочит из-за поворота дороги и выкрикнет: "Книга или жизнь!"
   - Я предлагаю подождать момента, когда мой сын и прочие доберутся до Дора и там, в городской толчее, подменить вашу драгоценную книгу. Так ее не хватятся сразу, - рассудительно проговорила Джаргис.
   - Это не моя книга, это достояние всего аларинского народа, - снова взвился аларинец. - И где вы намерены взять точную копию великой Книги Испытаний, моя несравненная леди?
   - Энейская столица кишит магами-недоучками, - отмахнулась Джаргис. - За несколько монет они состряпают какую угодно иллюзию.
   - И почему великий Оллохор обделил нашу расу магическим талантом? - посетовал на несправедливость Паргельяр.
   Аларинка кивнула на Гарра.
   - А способность вызывать демонов с любыми заданными свойствами и в любом количестве вы магией не считаете? - холодно возразила она. - Помимо этого, у нашей расы один из самых высоких уровней естественной магической защиты, уступающий разве что йонам. И вообще, при нашем-то таланте к владению оружием нам грех жаловаться! Так что прекратите прибедняться, Паргельяр. Я не раз видела вашу саблю в действии.
   - Мой клинок и рука, его держащая, служат только вам, моя прекрасная леди, - поклонился в седле аларинец.
  

Глава девятнадцатая

  
   - Как вы думаете, - протянул Шактаяр, приподнимаясь в седле и любуясь открывшейся панорамой Дора, - о чем я размышляю, глядя на вашу столицу?
   - Как бы аларинцам ее завоевать? - предположила я.
   - Как бы там по приезду поесть? - высказал свою версию Эш.
   - Как красив Дор в лучах закатного солнца? - восхищенно вздохнул Юч.
   - Наверняка гадость какую-нибудь, - не осталась в стороне Натэя.
   Промолчала только Азаль - они с Шактаяром старательно игнорировали друг друга.
   - Нет, - решительно отмел все версии аларинец. - Я думаю о том, что за весь наш путь до этой точки никто мне так и не удосужился рассказать, куда и с какой именно миссией мы едем.
   - А ты не спрашивал, - тут же нашлась я.
   И, перебивая друг друга, мы тут же поведали Шактаяру о коварном плане Верховного Наставника, похищении Марчиса, грядущем появлении зловещего Ригнальяра в Тахиро и возможных последствиях всего вышеперечисленного.
   - Ничего себе, - присвистнул парень. - То есть вы отправились вчетвером воевать против всей вашей легендарной Колыбели? Я-то думал, там какая-то небольшая стычка, а оказалось, что намечается заварушка мирового масштаба! Чтобы один какой-то крендель повелевал всем Виннеем! И не просто повелевал, а залезал нам всем в голову, не оставляя никаких возможностей к сопротивлению! Спорю на что угодно: если у него получится, он на этом не остановится. Соберет армию из всех подчиненных рас и пошлет завоевывать прочие континенты один за другим!
   - Подожди-подожди, что-то я не понял, - прервал разглагольствования аларинца Эштерил. - Ты сказал - мы будем воевать против своих? Почему?
   - Наивный ты парень, Эш, - Шактаяр был прав, наш воин был далек от интриг и признавал только один вид боя - честный. - Этот ваш Верховный бросит в дело все имеющиеся в его распоряжении силы - слишком велика цена победы. А в его распоряжении имеется Колыбель Героев, где все, начиная от шестилетних сопляков, обучены воевать. Сколько там у вас народу?
   - Больше шести тысяч, - упавшим голосом отозвалась Натэя.
   - А ведь ты прав, - пораженно сказал Юч. Мы с Эшем переглянулись. Мы-то считали, что заговор распространяется только на небольшую группу приспешников Наставника Шетта. С ними мы еще могли бы потягаться. Но аларинец прав - стоит Верховному приказать, и весь личный состав Колыбели отправится на задание, не задавая лишних вопросов. Приказы в нашей крепости обсуждению не подлежали.
   - Мда, на большое дело я с вами подписался, ребята, - усмехнулся Шактаяр. - Сразу видно, что вы не обучены жить в реальном мире. Но раз уж ввязался в эту драку, отступать я не буду - это не в моих правилах. Нам нужно подумать, что мы можем противопоставить шести тысячам воинов и магов.
   - Думаю, их будет все-таки меньше, - возразила я. - Не пошлет же Наставник Шетт сражаться детей... или?
   - Или, - жестко ответил аларинец. - Почему бы и нет? Пару ударов они успеют нанести, это лучше чем ничего. Я бы на его месте так и поступил.
   - Ну в этом никто не сомневается, - хмыкнула Натэя.
   - Наставник все-таки рассчитывает на то, что силу применять не придется, - продолжала рассуждать я. - Что в пришествие Ригнальяра никто не верит и он сможет провернуть это дело втихаря.
   - Ну уж втихаря ему это сделать точно не удастся, - будто бы давая клятву, проговорил Эш.
   - Вполне может так получиться, что ваш Шетт не один такой умный и не один читает сборники легенд Виннея, - продолжал лишать нас иллюзий Шактаяр. - Так что заварушка будет та еще. Давайте думать, что мы можем противопоставить этим борцам за мировое господство. Есть у меня одна идея...
   - Что, если разослать весть по всем государствам и предупредить о намерениях Шетта? - предложила Натэя.
   - Правильно, - поддержал ее Юч, изо всех сил старающийся принимать участие в обсуждении наравне со всеми.
   - Идея, конечно, неплохая, - вынуждена была признать я. - Но что-то мне не верится, что первые лица виннейских держав так просто поверят в серьезность надвигающейся опасности. С чего бы им верить горстке молодежи из Энейи, Аларина и Тахиро?
   - А ведь и верно, среди нас присутствуют представители трех государств, - рассудительно заметил Эш. - Что, если вам попробовать связаться со своими, Шактаяр, Азаль? Можете ли вы как-то выйти на кого-то в вашей стране, кто имеет власть?
   - Я могу, - аларинец с усмешкой покосился на сайг. Девочка-оборотень серьезно посмотрела Эшу в глаза и кивнула.
   - Неужели? - скривился Шактаяр. Азаль коротко фыркнула, даже не посмотрев в его сторону. - Ладно, ладно, кошка, посылай свою весточку, а я пошлю свою. Нужно только добраться до Дора и где-нибудь уединиться. Мне вот интересно, как будет связываться со своими наша хвостатая.
   Азаль фыркнула снова.
   - Она придет в сон к кому-нибудь из знакомых, - предположил Эш, вспомнив рассказ Варла о магии снов. Сайг наградила его нежным мурчанием - парень явно угадал. Натэя поджала губы.
   - Я тоже оповещу своих, - важно вмешался в разговор Юч. Я с сомнением посмотрела на него - каких это своих он имеет ввиду? Городскую управу захолустного города Алембе? Я слышала, у них там даже стража давно свихнулась от скуки, где уж рассчитывать на серьезную поддержку! Но я посмотрела в решительные зеленые глаза мага и поняла, что под "своими" он имеет ввиду вовсе не земляков. Этот дылда просто какая-то шкатулка с сюрпризами. Посмотрим, принесет ли его важное заявление хоть какую-то практическую пользу.
   - Как бы еще дернуть наших светлых родичей, - рассуждал вслух Шактаяр, имея ввиду виалларийских эльфов. - Вот кто бы тут же встал на дыбы и начал вопить о торжестве справедливости и равновесии! Они же больше всех пекутся о том, чтобы на материке все было более-менее стабильно, хотя и сидят на своем полуострове Рика и граничат только с вашей Энейей.
   - А ты своим несостоявшимся родственникам напиши, - подмигнула я аларинцу. - Мол, извиняйте, никак не могу сейчас на вашей дочери жениться, ибо дела великой важности зовут меня в поход. Ну и намекни, чтобы донесли плохие новости до своего владыки Лиадэйна. Он, насколько я знаю, парень толковый.
   - В любое другое время ни за что не стал бы писать этим занудам, - вздохнул Шактаяр. - А теперь придется. Нельзя упускать ни одного шанса.
   - А как насчет аудиенции у короля? - предложила Натэя. - Мы как раз приближаемся к столице.
   - Ох не пойдет он против Наставника Шетта, - покачал головой Эш.
   Все мы - я, Эш и Натэя - старались не думать, что пытаемся набрать армию против своих. Против тех, под одной крышей с которыми прожили двенадцать лет.
   Дор приближался. Город стоял на холме, белые домики с зелеными крышами бесстрашно карабкались ввысь, к венчавшему холм замку. Тяжеловесное сооружение с квадратными башнями напоминало крепость, где располагалась Колыбель Героев, но было в несколько раз меньше. Высокая крепостная стена опоясывала город. На двух соседних холмах располагались два защищавших столицу форта - форт Анжетты Отважной и форт Демриса Стойкого, названные в честь легендарной королевской четы прошлого столетия.
   Мы спешились и, ведя лошадей в поводу, приблизились к Восточным воротам Дора. Как и предполагал наставник Ринхат, стоило нам показать клеймо Колыбели Героев на клинках, и стражники разомкнули скрещенные копья. На Азаль они взглянули мельком, Юча явно приняли за блаженного - тот громогласно делился с Лолой своими первыми впечатлениями от столицы. Придрались только к Шактаяру. Тому пришлось извлечь из-за пазухи свиток, в котором черным по белому гласило, что аларинец Шактаяр Эссерид имеет полное право находиться в Энейе в соответствии с соглашением двух государств о частных визитах.
   - Цель вашего приезда в Энейю? - допытывался высокий худощавый стражник, поигрывая алебардой. Ему явно было скучно стоять целый день у ворот, и парень как мог старался развлечься.
   - Я проездом из Виаллари, - не моргнув глазом, соврал Шактаяр. - Ездил свататься к эльфийской красавице Сеале аль Найрэ. Ну и по дороге решил полюбоваться вашей столицей.
   - Оружие вам придется сдать, - гнул свое стражник.
   - Он под нашу ответственность, - хором выдали мы с Эшем.
   - Запишите - тридцать восьмая кварта Колыбели Героев берет на себя ответственность за пребывание аларинца Шактаяра Эссерида в Доре, - подхватила магичка.
   - Ладно, проходите, - нехотя посторонились стражники. Особым приказом короля всем жителям Энейи запрещалось чинить препятствия питомцам магнамарской Колыбели.
   "Нас боятся и уважают", - как-то сказал Марчис после очередной выездной практики на запад страны.
   - Где остановимся? - Эш крутил головой, заново привыкая к городской суете. - Предлагаю не изменять традициям и остановиться у Рябой Кари, как обычно. Она нас знает и наверняка сделает скидку - она же на наших из Колыбели чуть ли не каждый месяц наваривается будь здоров!
   - Я знаю место, где мы сможем переночевать бесплатно, - вдруг выдал Юч.
   - Уж не хочешь ли ты отвести нас к тем самым таинственным "своим", о которых ты нам говорил? - подколола парня я. И попала в точку.
   - Угадала, - улыбнулся маг, ласково гладя драгоценный фолиант по обложке - как будто успокаивал домашнего питомца, ошалевшего от столичной суеты.
   - Ну-ну, - только и смогла ответить я.
   Мы снова сели верхом, и Юч возглавил шествие. Он двигался по городским улицам уверенно, почти не глядя на вывески с названиями улиц.
   - А говорил, что нигде не бывал кроме своего Алембе, - продолжала удивляться я. - На деревья талаш пялился, как на величайшее чудо света! А в столице ведет себя как рыба в воде.
   - Может, врал, - пожал плечами Эш.
   - Спасибо, ты меня успокоил, - мило улыбнулась я воину.
  

Глава двадцатая

   Цвета неба ночного глаза у нее
   Две косы золотых, словно спелая рожь
   Можешь весь этот мир ты пройти до краев -
   Все равно ты принцессы такой не найдешь.
  
   А принцесса на троне рыдает.
   Королевство ее умирает.
  
   Сознание возвращалось с трудом. Марчис помнил, что до этого тоже что-то происходило - вокруг метались какие-то тени, звучали чужие голоса. Но все было словно в тумане. Теперь в голове постепенно прояснялось. Маг цеплялся за слова незнакомой песни, как утопающий за веревку, понемногу вытягивая себя из пучины. Пела девушка. Ее голос был высоким и серебристым, как у большинства жителей Виаллари.
   "Эльфийка, - подумал Марчис. - Откуда здесь эльфийка? И где оно, это самое здесь?"
  
   Кровью залиты травы зеленых холмов,
   Словно факелы, ночью горят города.
   Бьется войско, но не убывает врагов,
   Этим землям как прежде не быть никогда.
  
   А принцесса на троне рыдает,
   Что ей делать, принцесса не знает.
  
   Марчис открыл глаза. Оказалось, что он полусидит-полулежит в углу комнаты (темницы?!) на каких-то шкурах. Грубые стены из нешлифованного камня почему-то казались родными, и даже воздух в помещении пах знакомо. Морем и магией. Магией? Он маг?
   Как, шкруть побери, его зовут?
  
   Весть ужасную в замок доставил гонец
   За широкой рекою, в жестоком бою
   Пал премудрый король и любимый отец,
   Королевою дочь оставляя свою.
  
   Вытри слезы, моя королева,
   Нынче день не для слез, а для гнева.
  
   Поющая девушка сидела к магу спиной, на каменном ложе у противоположной стены. Светло-русые волосы струились по ее спине до пояса, серебристое платье мягкими складками спадало на пыльный каменный пол. Взгляд девушки, насколько мог судить Марчис, был устремлен к единственному крошечному окошку под самым потолком, сквозь которое пробивался луч закатного солнца.
  
   Слишком рано придется тебе повзрослеть,
   Твое детство закончилось здесь и сейчас.
   Вокруг замка - враги, за воротами - смерть,
   Отдавай, королева, свой первый приказ.
  
   Она слезы со щек утирает,
   Гарнизон на стенах собирает.
  
   - А дальше я забыла, - вздохнула девушка, отворачиваясь от окна. Она была красива эльфийской холодной красотой. Светло-русые волосы, светло-серые глаза - словно весенний лед. Серебристое платье, чтобы еще больше подчеркнуть бледность и хрупкость эльфийки, похожей на фарфоровую статуэтку. Казалось, тронь - и она разобьется.
   - Я тебе напомню, - послышался еще один женский голос, и Марчис повернул голову, чтобы посмотреть на говорившую. Аларинка. Темная эльфийка, полная противоположность своей светлой родственнице. Создавалось впечатление, что девушек специально выбирали по контрасту друг с другом. Черные гладкие волосы заплетены в две косы, только две пряди выбиваются из прически по обе стороны лица - золотистого цвета, будто бы темная позаимствовала эти пряди у той принцессы из баллады. И золотистые глаза, с характерным для аларинцев разрезом. Бордовое платье с глухим воротом, туфли на низком каблуке. Перевязь для метательных ножей - крест накрест на груди. Только никаких ножей у аларинки не было.
   Примерно так воспитанники Колыбели представляли себе Единственную.
  
   Вот из вражьего войска вещает гонец
   Его голос над полем притихшим звенит.
   Пусть принцесса идет с их вождем под венец,
   И тогда пощадят ее город они.
  
   И принцесса, решившись, кивает
   И одна за ворота шагает.
  
   Голос эльфийки переливался серебряными колокольчиками. Голос аларинки звенел скрещенными в бою клинками.
  
   В тот же день предводитель женился на ней
   Он не вспомнил о том, что жене обещал.
   Он игрушкою сделал принцессу своей
   Ну а город ее на расправу отдал.
  
   Город пламенем ярким пылает
   И принцесса от горя рыдает.
  
   Четвертым в комнате оказался похожий на подростка темнокожий феари. Он едва достал бы Марчису до плеча. Огромные голубые глаза на темном лице смотрелись жутковато. Феари сидел на таких же шкурах, как маг, в другом углу. Казалось, он не видел и не слышал, что творится вокруг.
   - Говорят, после этого она закололась кинжалом, - сообщила аларинка, закончив петь.
   - Как ее звали? - в глазах светлой эльфийки блестели слезы. Печальная баллада тронула девушку до глубины души - обитатели Виаллари всегда отличались чувствительностью. Какую грустную песню ни возьми, все написаны эльфами. Тут тебе и несчастная любовь, и обреченная красота, и вечная разлука. Какой народ, такие и песни. Так издавна повелось - эльфы поют о высоких чувствах, темные о славных подвигах и несокрушимых клинках, люди - о королях и героях. Йоны не поют вовсе. Сайг и аккуры славятся длинными песнями-сказками и песнями-легендами, в которых бережно сохраняется прошлое расы. Неугомонные кочевники феари поют о дороге и вечном зове зеленых хиссийских равнин. Ну а от обитателей Синейской пустоши ничего, кроме похабных частушек, ждать не приходится.
   - Хороший вопрос, - усмехнулась темная, - я меня-то не помню, как зовут, а ты хочешь услышать имя из давно забытой легенды. Вон у человека спроси, может он знает.
   И аларинка перевела насмешливый взгляд на Марчиса.
   - Добро пожаловать обратно в наш замечательный мир, - шутливо поклонилась она. - Ну и слабая же у вас раса! Позже всех оклемался. Даже безмозглый берсерк-йон и тот пришел в себя раньше, чем ты!
   Марчис напрягся, оглядываясь в поисках йона. Память о прошлом все еще была подернута туманом, но название расы невольно заставляло подобраться, как перед битвой. Йон нашелся в другой части комнаты, за стекленистой дымкой магического щита. Неприятно костлявый мужчина лет сорока по человеческим меркам лежал у стены на шкурах, закинув руки за голову и глядя в потолок. Птичий профиль, характерный для расы, пегие взъерошенные волосы. И алое пятно на правой щеке, выдающее в мужчине берсерка. Стоит йонскому вождю отдать мысленный приказ, и этот ходячий скелет пойдет крушить все на своем пути. Марчис искренне понадеялся, что заточивший их всех здесь по крайней мере позаботился о том, чтобы заблокировать ментальную связь пленника с предводителем самой непредсказуемой расы на Виннее.
   Прекрасных леди за щитом не нашлось. Помимо йона у стен разместились сайг и аккур. Первый, молодой рыжеволосый парень, что-то плел из тонких кожаных ремешков - Марчису с его места не было видно, что именно. Вечно эти сайг что-нибудь мастерят. А мальчишка-аккур в ипостаси взъерошенного волчонка лежал у самого щита, положив голову на лапы, и разглядывал компанию по ту сторону преграды. Маг понял, что это именно оборотень, а не обычный зверь, когда его глаза встретились с карими человеческими глазами маленького аккура.
   - Так много яда, леди, - отозвался Марчис, только чтобы что-то сказать. - Неужели мы с вами знакомы и я успел вам так сильно насолить?
   - Просто не люблю вашу расу, - пожала плечами аларинка и, потеряв интерес к собеседнику, отвернулась.
   Марчис и не рвался общаться, ему было над чем подумать. Прежде всего хотелось все-таки вспомнить, кто он, и почему сидит взаперти в столь разношерстной компании. Магу очень не нравилось, что в темнице были собраны представители всех рас материка.
   Марчис напрягал память и гонялся за населявшими ее тенями, но тщетно. Ему удалось вспомнить только одно слово. Или название?
   Магнамара.
  

Глава двадцать первая

  
   - Это то, что я думаю? - подозрительно покосившись на сооружение в центре крохотной площади, спросил Шактаяр.
   - Несомненно, - тоном знатока столичных достопримечательностей ответила я. - Это виселица.
   - Очень милое украшение городского пейзажа, - усмехнулся темный, проводя лошадь вокруг шестиугольного постамента. - Нужно будет посоветовать градоначальнику Каэра поставить парочку на центральных площадях.
   - Она не действующая, - поспешил успокоить аларинца Эш, без особого восторга разглядывая резной каменный столб из светлого камня и четыре крюка в виде змеиных голов, устремленных в сумеречное небо.
   - А жаль, - с искренним сожалением вздохнул Шактаяр.
   Юч обрадовался виселице, как родной. Он несколько раз объехал вокруг нее, что-то высматривая то на столбе, то на постаменте, то на четырех узких ступенях. И, наконец, решительно устремился в одну из арок, уводящих с площади. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.
   Ночь уже окончательно завладела столицей, растекаясь вязкой темнотой по узким мощеным улочкам, когда Юч остановил лошадь перед неприметным двухэтажным зданием. Оно ничем не отличалось от прочих городских построек, кроме таблички около высоких дверей. Синим по белому на гладкой плите было выведено: "Гильдия Поваров". На дверях был выцарапан странный знак - треугольная спираль. Больше похоже на магическую руну, чем на символ повелителей кастрюль и поварешек. Возможно, это какой-то защитный знак, чтобы нежеланные гости не вторглись без спроса на чужую территорию. С двух сторон от двери горели ровным зеленоватым светом магические факелы. Неплохо повара живут, большинство жителей окрестных домов и простыми-то факелами не удосужились обзавестись. А фонарей, как на центральных улицах, в этом районе и вовсе не наблюдалось, городские власти явно экономили на обитателях окраин. Так что последний отрезок пути нам освещало только кольцо огней, висевшее над головами и следовавшее за нами, как привязанное. Творение Натэи, неприятно напоминавшее ритуал Купола, после которого якобы погиб Марчис.
   Юч сделал нам знак спешиться и решительно подошел к дверям. Куда подевался нескладный и чудаковатый парень, к которому мы - что уж и говорить - уже успели привыкнуть? В дверь Гильдии постучал не много ни мало сын знатного рода, вернувшийся в родительский замок после долгого отсутствия с целью навести порядок и показать непутевой челяди, почем мера синих водорослей на магнамарской ярмарке.
   Дверь долго не открывали. Наконец, когда Юч, поудобнее перехватив Лолу, собрался было поколотить по темному от времени дереву обоими кулаками, дверь распахнулась и явила нашим взорам девушку лет двадцати семи, маленькую толстушку с короткими русыми волосами. На ней было просторное домашнее платье, оранжевое с малиновыми цветами.
   - Ходят тут на ночь глядя, - выдала она вместо приветствия с сильным южным говором. - Зачем пожаловали?
   - Я слышал, ножи Гильдии затупились, и некому их заточить, - понес какую-то околесицу Юч. Толстушка посмотрела на него внимательным, цепким взглядом.
   - И что ты предложишь? - уже другим голосом, из которого напрочь исчезли интонации базарной торговки, спросила она.
   - Взгляните на мой нож, госпожа, - Юч с готовностью достал тот самый кинжал, которым отправил в небытие хорноша. Желто-черный камень блеснул в свете факелов. Маг подал девушке кинжал как полагается, рукоятью вперед, и та взяла его, внимательно рассматривая лезвие.
   - Таким ножом не отрежешь мяса и не порубишь овощи, - сказала она, возвращая кинжал Ючу.
   - Мой отец справлялся и с тем, и с другим, - был ответ.
   Снова цепкий, пронизывающий взгляд - сначала на Юча, потом на всех нас по очереди. Мы молчали, догадываясь, что разговор строится по заранее известной схеме.
   - Сын Берка из Алембе, - после долгой паузы сказала девушка, обращаясь к Ючу. - Ты ручаешься за тех, кого привел за собой к воротам Гильдии?
   - Как за самого себя, - решительно кивнул парень.
   - Хорошо, - толстушка снова обвела нас взглядом. С каждым мгновением она все меньше и меньше напоминала повариху. - Мой долг - предупредить вас. Все, что вы увидите и услышите за этой дверью, не должно покинуть пределов наших стен. За болтливость придется расплатиться жизнью.
   Предупреждение прозвучало обыденно, но никогда не подводившее меня чутье на опасности вдруг гулко стукнулось в ребра. И я поняла, что эта девчонка не шутит и достанет проболтавшегося из-под земли. Хотя интересное решение, убивать за разглашение кулинарных секретов! Чего только не бывает в этой безумной столице.
   - Ланн! - позвала тем временем "повариха", и за ее плечом выросла долговязая фигура темноволосого парня. Вихрастый, небритый, с крупными передними зубами, он улыбнулся нам и шагнул навстречу.
   - Ланн позаботится о ваших лошадях, - сказала толстушка. - Возьмите вещи, и пойдемте за мной.
   В тот вечер нам так и не удалось выяснить, что же такое скрывается за неприметной вывеской Гильдии Поваров на самом деле. Толстушка, нехотя представившаяся Ольдой, провела нас через целый лабиринт домов и маленьких двориков и оставила в небольшой пристройке с единственной комнатой. Комната оказалась довольно просторной, но кроме груды тюфяков и одеял в углу в ней больше ничего не было. А нам большего было и не нужно. Азаль тут же свернулась клубочком на одном из тюфяков и моментально заснула. Остальные поворчали насчет ужина и даже порывались развести костер во дворе. Юч бушевал, запрещая нам это делать, и вообще вел себя как хозяин. На все расспросы о таинственном диалоге, состоявшегося у него с Ольдой, маг напускал на себя многозначительный вид и, баюкая на коленях Лолу, важно изрекал: "Завтра расскажу, утро вечера мудренее". Это было форменное издевательство, и мы с Шактаяром уже стали вслух обсуждать, как зажарим несговорчивого Юча на костре. Но, к счастью для мага, нам принесли ужин. Девочка-подросток молча поставила перед нами блюдо с кусками жареной птицы, овощами, фруктами и хлебом, и выскользнула за дверь. Насытившись, мы с аларинцем значительно подобрели и оставили Юча в покое, мысленно пообещав себе разобраться с ним с утра.
   После этого Натэя, Шактаяр и маг улеглись спать, вытянув себе по тюфяку из общей груды, а мы с Эштерилом по привычке отправились размяться перед сном.
   В небольшом прямоугольном дворике, куда выходила дверь нашего пристанища, был фонтан. Мы с Эшем вынули клинки из ножен и немного погоняли друг друга вокруг него, почти в полной темноте.
   - Думаешь, у нас что-нибудь получится? - спросил парень, останавливаясь, чтобы перевести дух.
   - Что именно? - прикинулась поленом я, перекидывая меч в левую руку и разминая правую кисть.
   - Ну... отбить Марчиса, и вообще...
   Так. Начинаются разговоры. Вот за все люблю Эша, кроме как за любовь к болтологии на тему "Как именно мы будем спасать мир".
   - Конечно получится, - отмахнулась я. - Иначе и ввязываться не стоило.
   - Думаешь? - Эш вбросил клинок в ножны и присел на бортик фонтана. Зачерпнул пригоршню воды и умылся.
   - Думаю, - важно кивнула я. - Это иногда полезно.
  

Глава двадцать вторая

  
   Утром все развлекались как могли. Юч развлекался где-то отдельно от нас, потому что ни свет ни заря за ним пришел какой-то хмурый парень деревенского вида и увел нашего мага в неизвестном направлении. О нас же как будто забыли, спасибо что хоть завтраком накормили и показали хозяйственную пристройку, где можно было умыться и не только. Эш и Азаль уединились в том же дворике, где мы давеча фехтовали. Воин и сайг являли собой столь живописно-милую композицию на бортике фонтана, что Натэя демонстративно отвернулась от окна и развила кипучую деятельность. Пол вокруг тюфяка, на котором она сидела, поджав ноги, усеялся пузырьками и пучками сухих трав, а сама магичка углубилась в чтение потрепанной кипы листов. Время от времени она что-то бормотала себе под нос, открывала тот или иной пузырек, принюхивалась, что-то там смешивала. Натэя всячески старалась показать, что ужасно занята и до всех прочих ей попросту нет дела.
   Будь я на месте магички, еще до появления Азаль нашла бы способ опоить Эша любовным зельем. За пределами Колыбели Героев это с легкостью сошло бы Натэе с рук. Я знала, что воспитанные в нашей цитадели целительницы знакомы с секретами подобных зелий. Кто знает, что пригодится магичкам в дальнейшем - ведь иногда успех боевых действий зависит не только от остроты мечей и сложности боевых заклятий.
   Но я знала - Натэя никогда не стала бы смешивать травы, чтобы заставить воина полюбить. До противного честная, как и ее возлюбленный, магичка предпочитала страдать, но не идти на коварство.
   Шактаяр удивил меня тем, что решил скоротать время за чтением. Книга была в темно-коричневой обложке без каких-либо надписей. Ясное дело, мне стало любопытно, что он там читает (а вдруг эльфийский роман с картинками, вот будет весело!) и я подсела рядом, заглядывая темному через плечо. Тот молча открыл книгу на первой странице, где значился заголовок: "1001 способ вызвать демона".
   - Интересное чтиво, наверное, - усмехнулась я, вспомнив, с каким сосредоточенным видом Шактаяр закопался в текст.
   - Тебе не понравится, - в ответ улыбнулся аларинец. - Там нет ни слова про любовь.
   Я фыркнула и демонстративно поправила на поясе меч.
   - Шактаяр, я похожа на девушку, увлекающуюся любовными романами?
   - Иногда бываешь, милая, - темный откровенно издевался, хитро прищурив золотистые глаза.
   - Спешу тебя разочаровать, но ты выбрал какую-то неправильную невесту, - я помахала у него перед носом рукой с тяжелым черным кольцом, которое все еще носила. - Я не люблю любовных романов, не мечтаю о толпе истошно вопящих детишек и имею нехорошую привычку махать мечом в свободное время.
   - Другой жены для себя я бы и не пожелал - сам точно такой же, - Шактаяр перелистнул страницу.
   - Ладно, оставим эту благодатную тему о нашей гипотетической семейной жизни, - я снова заглянула ему через плечо, пытаясь разобрать почерк аларинских каллиграфов. - Что там пишут о вызове демонов?
   - Много чего пишут, но все не то, - проворчал Шактаяр, перелистывая очередную страницу.
   - А что ты надеешься там найти? - заинтересовалась я.
   - Как ты, наверное, уже догадалась, любовь моя, - снова прищурился аларинец, - это руководство по вызову демонов. Здесь рассказывается, как вызвать демона того или иного "качества", чтобы он подходил под твои требования. Чтобы не получить в качестве охранника престарелую демонессу, а в качестве няньки - демона-амбала. Тут описано множество случаев и способов, ритуалов и заклятий, но, похоже, мне все это не поможет.
   - Хочешь набрать армию из демонов и бросить ее в сражение за подступы к Ригнальяру? - предположила я. - Кстати, о Ригнальяре. Я тут подумала, что это название очень похоже на ваши имена.
   - Все верно, - кивнул Шактаяр. - Когда аларинцы говорили еще не на Языке Демиургов, а на своем собственном наречии, это слово можно было бы перевести как "сила для одного".
   - А твое имя? - полюбопытствовала я.
   - "Сила изменять мир", - просветил меня темный. - "Яр" как раз означает "сила", этот слог присутствует во всех аларинских мужских именах.
   - Мы отвлеклись от демонов, - напомнила я. - Все-таки собираешь армию?
   - Если бы я мог, - покачал головой Шактаяр. - Но один представитель нашей расы не может держать под контролем больше десятка демонов. А уж под таким контролем, который необходим для боя... Вряд ли больше пяти-шести.
   - Так зачем тебе демон? - продолжала допытываться я.
   - Мне нужен не просто демон, а конкретный демон, - объяснил Шактаяр. - Или демонесса. Тот, в котором течет кровь моего отца.
   - Эээ, не поняла, - я воззрилась на темного. - Откуда в мире демонов - или откуда вы там их вытаскиваете? - твой кровный братик или сестренка?
   И Шактаяр вынужден был поведать свою семейную историю об измене Кернагльяра и его исчезновении. Даже Натэя стала тише шуршать своей магической дребеденью и внимательно слушала. Да уж, когда еще доведется услышать о быте и нравах аларинцев из первых уст!
   - Может быть, я невнимательно слушала, - осторожно сказала я, когда темный закончил свой рассказ. - Но ты не упомянул ничего о рождении твоего братика-демона. Ты ведь не можешь точно знать, действительно ли он появился на свет в том мире. Ты даже не можешь быть уверен, что твой отец действительно перешел через границу миров. Кто знает, может быть он подался в другом направлении и коротает сейчас время где-нибудь на Тарланге?
   Шактаяр посмотрел на меня, как на человека, который спрашивает, почему трава зеленая.
   - Милая моя Алата, - нарочито медленно начал аларинец. - У тебя есть сестры или братья?
   - Понятия не имею, - пожала плечами я и впервые поняла, что действительно не имею. Родители рады были избавиться от меня, когда выяснилось, что я подхожу для обучения в Колыбели Героев. Они вдвоем-то едва сводили концы с концами, и воспоминания о раннем детстве неизменно связаны с вечным, сводившим нутро голодом. А еще с окриками и недовольством взрослых, которым я была как камень на шее. С тех пор я ни разу не видела ни мать, ни отца, и не особо страдала от этого. Да и они не горели желанием повидать дочурку, хотя прекрасно знали, где меня искать. Колыбель заменила мне семью и дом, я уже почти успела забыть, что бывает какая-то другая жизнь, чем бок о бок с соратниками по кварте. Может быть, позже родителям удалось разбогатеть и они завели себе еще сына или дочь. Может быть, у меня есть брат или сестра. Вряд ли я когда-нибудь узнаю об этом.
   - Ладно, плохой пример, - махнул рукой Шактаяр. - Помнишь, ты мне рассказывала о вашей связи внутри кварты? О том, что ты чувствуешь, что Марчис жив? Что он не погиб, а где-то в этом мире существует?
   - Ну допустим, - кивнула я, не понимая, к чему это он.
   - Примерно такую же связь дает сила аларинской крови, - продолжал темный. - Я могу не знать, где мой брат или сестра, но знаю, что он или она существует. И что в нем есть примесь крови демонов. Я просто знаю это, и все. Точно так же, как я знаю, что мой отец жив и вместе с тем в этом мире его нет. А основываясь на этом знании, нетрудно сопоставить факты, не правда ли, моя радость?
   - И с чего вдруг именно сейчас в тебе взыграли братские чувства? - спросила я.
   - На самом деле, они, как ты выразилась, "взыграли" уже давно. С тех пор я и ищу способ вызвать демона одной крови со мной, - пояснил Шактаяр. - Уже перерыл кучу руководств по вызову - их же пишут все, кому не лень! Эта книжка, наверное, уже двадцатая по счету. А ведь как раз сейчас было бы очень полезно поговорить с сестренкой или братишкой! Я сам не могу создать армию демонов, а вот он (или она) мог бы согласиться мне в этом помочь. Демоны ведь не умирают в нашем мире. Нанеси демону смертельную рану - и его просто выкинет в родной мир, целого и невредимого. Думаю, это могло бы получиться.
   - Ничего себе план! - восхитилась я. - Мне вот интересно, как вы до сих пор с такой потенциально бессмертной армией нас всех не завоевали.
   - Я же говорил, моя милая, - на лицо Шактаяра снова вернулась снисходительная улыбочка, - что один представитель нашей расы не может удерживать под контролем в бою больше пяти-шести демонов.
   - Но самих аларинцев много! - продолжала гнуть свое я.
   - Ага, много, - рассмеялся темный. - Вот только они перегрызутся, пытаясь согласовать свои действия. Мы прекрасно сражаемся один на один, сами за себя, но вот организованной армией - увольте!
   - Тогда другой вопрос, - теперь пришла моя пора хитро улыбаться. - Почему никто до сих пор не завоевал вас?
   - Потому что мы сильные и страшные, - заговорщически шепнул Шактаяр, как будто выдавая величайшую аларинскую тайну.
   - Ладно, с демонами мне все понятно и с твоим грандиозным планом тоже, - продолжала я. - А как насчет самих твоих земляков? Ты послал им весточку, как и собирался?
   - Разумеется, послал. Ночью, когда все спали, - заверил меня Шактаяр. - Отправил послание старшей сестре моего отца. Если можно навести шороху и натравить Аларин на Шетта и наш драгоценный камушек, то тетушка это сделает. Как-никак, у нее полжизни придворных интриг за плечами. Правда, в этом плане я сомневаюсь едва ли не больше, чем в призыве армии демонов. Аларинцы любят подраться, но предпочитают самостоятельно выбирать себе противника. Не знаю, как они отреагируют на новость о том, что какой-то там хмырь из Энейи решил поработить Винней. Такая уж мы драчливая, но ленивая нация. На своей территории повоевать - всегда пожалуйста, а тащиться за этим за тридевять земель - нашли дураков.
   На этом моменте рассказ о быте и нравах жителей Аларина был грубым образом прерван. Потому что в наше временное убежище вломился Юч и дурным голосом запричитал:
   - Кто-то украл мою Лолу!

Глава двадцать третья

  
   Кто сказал, что нет ничего страшнее для окружающих, чем женская истерика? Наверное, он просто не видел мужской!
   Юч рвал и метал, и едва ли не бился головой об стену. На вопли обокраденного мага примчались со двора Эштерил и Азаль, и в маленьком домике сразу стало тесно. Юч продолжал истошно вопить что-то о возмездии и расшвыривать все, что под руку подвернется. Хорошо еще, что в предоставленном нам помещении с мебелью и прочими предметами интерьера было туговато, кидаться тюфяками было не с руки, а магические побрякушки Натэя успела спрятать обратно в сумку. Юч попытался было расшвырять нас, но Эш с Шактаяром сообща взяли его за шкирку, слегка приподняли над полом и держали так до тех пор, пока маг не смог внятно выражаться.
   - Как у тебя ее украли? Где? - пыталась добиться толку магичка.
   - На базаре! - возопил долговязый Юч, трепыхаясь в паре ладоней от земли в сильных руках двух закаленных тренировками парней. - И не просто украли, а подменили!
   - Вот как! - удивилась я. Интересная вещь получается, у этого растяпы не просто свистнули его драгоценный фолиант, а заменили подделкой. Точнее, иллюзией. Первым делом, ворвавшись в комнату, Юч швырнул лже-Лолу об дальнюю стену, и та рассыпалась тысячей огоньков. Даже с моими весьма скромными познаниями в магии я поняла, что так ведут себя именно наскоро слепленные иллюзии. Значит, кто-то прельстился потрепанным фолиантом не по дурости (еще бы, какого вора в здравом уме прельстит потертая книга с непонятными закорючками на обложке), а с умыслом и заранее все рассчитав. Значит, эта Лола и правда такой ценный артефакт?
   Но у Юча, которого парни наконец поставили на пол, я спросила совсем не это.
   - А что ты делал на базаре?
   - Общался со старыми знакомыми моего отца, - пропыхтел тот, немного успокоившись.
   - Исчерпывающий ответ, - хмыкнул Шактаяр.
   - Они тоже состоят в Гильдии Поваров, - Юч опять нацепил маску наследного принца, раздуваясь от никому не понятной гордости.
   - И что? - попыталась добиться толку магичка. Наверное, в ее тоне не прозвучало должного почтения к королям супов и паштетов, потому что Юч опять взвился.
   - А то, что Гильдия Поваров - это секретная служба короля! Ой, только я вам этого не говорил!
   Было видно, как мага разрывают два противоречивых желания - похвастаться известной ему тайной и эту самую тайну сохранить. И Юч был бы не Юч, если бы победило второе.
   Тогда-то я и поняла, с чего Ольде вздумалось нам угрожать и предупреждать, чтобы не распускали язык. Мага понесло, и скоро мы в красочных подробностях смогли себе представить роль неприметной Гильдии Поваров в Энейе.
   Начнем с того, что гильдий в стране существовало немало - Гильдия Ткачей, Гильдия Купцов, Гильдия Каменщиков и так далее. Не было разве что Гильдии Магов, как это принято в других государствах, где развито искусство колдовства. Потому что все, кто имел право называться магами, выпускались из Колыбели Героев, и после четырнадцати лет жизни в строгой системе закрытой крепости меньше всего хотели заново объединяться и составлять принятую в гильдиях иерархию.
   Любой, кто начинал заниматься тем или иным ремеслом, обязан был вступить в гильдию и получить право носить на одежде и рисовать на вывеске соответствующий знак. Ремесленники, не пожелавшие тратить монеты на ежегодные взносы совету гильдии, рисковали остаться без покупателей. Мало того что простой народ тому же сапожнику без заветного знака над дверью не доверит тачать башмаки, так еще и кто-нибудь из гильдии может устроить ревизию и обобрать до нитки. Мол, не имеешь права молотком по каблукам стучать, плати откупные. Лучше уж отстегивать каждый год толстосумам из совета и спать спокойно.
   Гильдия Поваров на первый взгляд ничем не отличалась от других. В нее входили повара трактиров, личные повара богатых горожан, пекари и все прочие, кто предлагал насладиться вкусом приготовленных ими блюд за деньги. Но эти ничем не примечательные мужчины и женщины, разбросанные по городам и весям Энейи, были глазами и ушами короля. Торгуясь на базаре и присматривая овощи и мясо к столу, они слышали все последние сплетни, улавливали малейшую смену настроений в народе. Они были своими во многих домах, и им часто удавалось приобщиться к чужим тайнам. В случае назревавшего бунта повара гильдии били тревогу. Королевской страже точно указывали зачинщиков, тех тут же бросали в темницу или - в особо серьезных случаях - ссылали в Синейскую пустошь, практически на верную смерть. И вчерашние бунтари, коротая дни и ночи в застенках, никак не могли взять в толк, откуда взялись эти молчаливые и неумолимые стражи, пришедшие по их душу. Откуда они узнали то, кто именно подстрекал народ к мятежу или в маске грабил купцов на тракте, в свободное от разбоя время притворяясь честным горожанином?
   Эти молчаливые и неумолимые, кстати, тоже были выходцами из нашей Колыбели. Еще одна возможность для выпускников, которая меня не прельщала. Стать молчаливой гончей короля, что рвется за добычей по первому свисту. Тоже, пожалуй, не для меня. Да и вообще, что я тут рассуждаю? Все равно я покинула Колыбель Героев досрочно, без грамоты об окончании и распределения. Даже в самом лучшем случае - то есть, если наша кварта избавится от Юча и вновь пополнится Марчисом - кто знает, что будет потом? Ох сомневаюсь, что мы преспокойненько вернемся в Магнамару доучиваться. Мы бы, конечно, вернулись, но будет ли нам куда возвращаться? Не стоит забывать, против кого нам предстоит сражаться.
   - Но королевских людей привлекают не всегда, - разглагольствовал тем временем Юч. Его зеленые глаза блестели, маг обожал находиться в центре внимания. По такому случаю он даже временно забыл о драгоценной пропаже. - Мы и сами кое-что умеем.
   Мы, усмехнулась я. Этот парень уже везде успел примазаться. И тридцать восьмая кварта Колыбели Героев у него "мы", и Гильдия Поваров, она же сеть соглядатаев королевства - тоже мы. Того и гляди наш маг зачислит себя в почетный легион виалларийского владыки Лиадэйна или заочно вступит в ряды Верховных Ревнителей Великой Шишки в Караги.
   Упомянутым Ючем "кое-чем" было особое, известное только внутри Гильдии искусство боя. Им владели не все, только особо талантливые - около тысячи человек по всей Энейе. Повара-шпионы не носили мечей и арбалетов, зато могли любое подручное средство превратить в оружие - от огромного кухонного ножа до деревянной ложки. Маг не поленился в красках описать нам, как некий герой Гильдии Поваров прошлых времен умудрился справиться с противником вдвое больше него, используя в качестве оружия тряпку для мытья посуды.
   - Вот бы нас этому учили! - мечтательно протянул Эштерил, поглаживая рукоять меча. - По-моему, очень полезное умение!
   - Ага, меч пока еще вытянешь из ножен, - подхватила я, к вящей радости мага. - А тут схватил первое что под руку подвернулось, и айда крошить всех направо и налево!
   - Ну зачем же всех? - оскорбился за поваров-воинов Юч. - Мы ж не йоны-берсерки какие-нибудь! Мы не мараем руки об кого ни попадя, только о самых опасных и подозрительных. От королевской стражи такой и улизнуть может, а тут кто-нибудь из наших в самый неожиданный момент его хлоп! - и главное, чтобы никаких следов. Никто не должен знать, какая сила стоит за поварами Энейи.
   - И именно поэтому ты нам это все сейчас рассказываешь! - подколол мага Шактаяр.
   - Я вам доверяю, - напыжившись от сознания собственной значимости, изрек Юч и тут же сделал просящие глаза, - ну пообещайте, что ни одного словечка, ни одной живой душе, а?
   - Насчет словечек можешь быть спокоен, - не отставал от мага темный, - а как насчет мяуканья? Вдруг в нашу компанию затесались болтливые кошки?
   Сайг фыркнула, Эш хмуро посмотрел на аларинца. Ну вот, не хватало мне теперь еще конфликтов в команде, помимо уже и так имеющихся сладких парочек я - Натэя и Шактаяр - Азаль. Если еще и темный с Эшем начнут цапаться - один из вредности продолжит поддевать кошку, второй на правах возлюбленного полезет ее защищать... Впору тогда тоже обзаводиться какой-нибудь Лолой и учиться у Юча его детской непосредственности и вселенскому пофигизму.
   Кстати о Лоле.
   - Мы отвлеклись от главного, - решительно прервала я разглагольствования на тему гильдий и боевых искусств. - От твоей ненаглядной Лолы, Юч.
   Лицо мага тут же скукожилось, как у младенца, который собирается вот-вот огласить окрестности громким ревом.
   - Моя Лола, как я мог забыть! Мы должны найти и наказать вора!
   Ну вот, снова "мы", вздохнула я. Только на этот раз мы - это тридцать восьмая кварта сотоварищи. Вот как в пламенных речах Юча геройствовать - так Гильдия Поваров, а как приключения искать на все подходящие для этого места - так тридцать восьмая кварта. Шактаяр и Азаль, небось, уже не рады, что за нами увязались.
   Ничего, усмехнулась я, первой толкая ветхую дверь дома. Втянутся.
  

Глава двадцать четвертая

   Вы когда-нибудь видели влюбленного аларинца? Нет, я не о том, что все темные поголовно - бесчувственные твари, для которых любовь - пустой звук. Разумеется, они влюбляются, и бывает что даже взаимно. Но внешне это проявляется чаще всего не так, как у других рас. Например, светлые эльфы, осененные не менее светлым чувством, будут трогательно держаться за руки, не отрываясь смотреть друг на друга и украдкой целоваться под дождем из лепестков в садах Фаррайгэ. Он будет робко называть ее "любимой", а она, проводя тонкой рукой по его щеке, шептать "милый..."
   У темных все совсем не так. Чем больше аларинец влюблен, тем язвительнее становятся его шутки в адрес предмета обожания, и тем больше вероятность, что они в порыве страсти покромсают друга - с клинками темные обоих полов не расстаются. Так что если вы увидите аларинскую пару, вдохновенно размахивающую чем-нибудь колющим или режущим с воплями "Убью!", знайте: эти двое безумно любят друг друга.
   Паргельяр явно был каким-то неправильным аларинцем. Выражение щенячьего восторга на его лице и готовность к безумным подвигам совсем не вдохновляли Джаргис. Темного это не смущало. Он твердо верил - как только он бросит к ногам любимой Книгу Испытаний, Джаргис не сможет устоять. Такая слепая уверенность присуща безумцам и влюбленным, и аларинец собирался достичь своей цели во что бы то ни стало.
   Выслеживать компанию юнцов и повторять их путь для опытного воина и следопыта, выросшего в горах Вель, было парой пустяков. Даже в многотысячном Доре, где темный до этого никогда не бывал, следить было несложно. Города людей не слишком отличаются от аларинских, а если ты можешь ориентироваться в одном большом городе, то не потеряешься и в другом. Другое дело поселения йонов, живущих на деревьях, чьи улицы сплетаются паутиной хрупких мостиков на большой высоте. Или кочевые шатры феари, раскиданные под небом Хиссы по известной одним кочевникам логике. Вот тут было бы сложнее, а так - обычное дело, обычная работа для привыкшего читать следы.
   Разумеется, под рукой у Паргельяра был личный демон его возлюбленной. А демоны, как известно, славятся своим потрясающим чутьем - лучше всякой гончей. Но темный, не желая ударить в грязь лицом, старался справиться без демонической поддержки. Джаргис приходилось около каждой развилки ждать, пока Паргельяр ищет известные ему одному метки и следы, хотя можно было бы просто приказать Гарру всех вести. По знакомому запаху демон способен пройти даже через два дня после объекта преследования. Однако тут темная решила проявить несвойственное ей великодушие и не ранить мужское самолюбие Паргельяра. Кроме того, аларинка втайне надеялась, что ее спутник заблудится, плюнет на дурацкую затею с Книгой Испытаний, и можно будет со спокойным сердцем ехать в Каэр. Шактаяр не маленький, наиграется и вернется, никуда не денется. Без средств к существованию он долго не протянет, так что навестить родовое поместье Морангейл ему рано или поздно придется. И зачем она потащилась за ним следом?
   Единственная заминка возникла у ворот энейской столицы - стражники уперлись, увидев Гарра, и ни за что не хотели пускать демона в город. Вот без демона - пожалуйста, дорогие аларинские гости, вам мы всегда рады! Радость была сомнительной, и это без труда читалось в криво приклеенных к лицам стражников улыбках. Джаргис, коротким и властным жестом отодвинув в сторону рвущегося разобраться с дерзкими стражниками Паргельяра, с такой же кривой улыбкой заговорила тихим и проникновенным голосом. Мол, хотите, чтобы мы вошли без демона? Извольте, но тогда демона придется отпустить на все четыре стороны. Да, прямо у ворот города. Да, чтобы он творил, что ему вздумается. А натворить он может многое, посмотрите-ка на него внимательно. Нет, оружие у демона я забирать не собираюсь. Вы возьмете на себя такую ответственность, господа? Улыбки стражников становились все более кривыми, и оба с перекошенными лицами смотрели то на непробиваемо спокойную Джаргис, то на Гарра, чье красноватое лицо казалось маской - то ли безразличие, то ли затишье перед бурей.
   Были бы перед аларинцами не два недалеких стражника, а, скажем, кто-то из магов-наставников Колыбели Героев - да что там, просто кто-нибудь более образованный - и он бы не преминул рассмеяться темным в лицо. Отпустить демона на все четыре стороны? Не сочиняйте небылиц, дорогие аларинские гости, вы не можете выпустить демона из-под контроля, оставляя его в этом мире. Либо он здесь и не может и шагу ступить без вашего мысленного или словесного приказа. Либо он исчезает из мира Сэнтарэт и возвращается к себе домой. Так что если какой-нибудь неприкаянный демон будет буянить в окрестностях столицы Энейи, это можно расценивать как акт агрессии со стороны Аларина. И наказывать будут не демона, а его хозяина.
   К счастью для самоуверенной Джаргис и ее верного Гарра, прикладная демонология и обычаи жителей Аларина не входили в курс обязательной подготовки рядового стражника. Верзилы поворчали еще немного для порядка, Джаргис торжествующе помахала перед их носом разрешением на транспортировку демона по всему Виннею, и ворота Дора распахнулись перед аларинцами и их краснокожим спутником.
   Дальнейшие поиски почти полностью легли на плечи демона, хотя Паргельяр старательно делал вид, что руководит процессом. Джаргис смотрела на их совместные старания снисходительно и уже начинала потихоньку мечтать о собственной постели в роскошном особняке рода Морангейл. Все-таки аларинка не любила путешествия.
   - Это здесь, - покосившись для верности на Гарра, провозгласил Паргельяр, спешиваясь перед дверью, освещенной с двух сторон магическими факелами. Было уже далеко за полночь.
   Джаргис украдкой зевнула - не пристало воспитанной леди выказывать усталость открыто! - грациозно соскочила на землю и прочитала:
   - Гильдия Поваров. Интересный выбор места для ночлега. Предлагаете штурмовать эти неприступные врата прямо сейчас?
   В голосе темной прозвучала холодная ирония. Паргельяр сник, понимая, что для решительных действий час и правда поздний, и пора бы для начала выспаться самим.
   - Нет, моя леди. Оставим это на завтра.
   Видя, как темный продолжает мяться у дверей, не решаясь уйти, Джаргис едва слышно издала очередной тяжкий вздох. Аларинца явно разрывало два желания. Вполне естественное поспать и весьма героическое - караулить злостного похитителя Книги Испытаний на пороге Гильдии Поваров.
   - Мальчишку останется стеречь Гарр, - коротко бросила Джаргис. Снова она должна обо всем думать, пока Паргельяр пребывает в образе влюбленного идиота. - Как только он покажется, демон меня позовет. Теперь мы можем отправляться на поиски приличного ночлега, я полагаю?
   - Я преклоняюсь перед вашим умом, моя несравненная леди! - аларинец не преминул отвесить даме сердца глубокий поклон.
   Гарр остался у дверей, незаметной тенью сливаясь со стеной. Даже лезвие огромной алебарды не блестело в свете магического факела. Демоны - не только отличные ищейки, но и знатоки маскировки. Прибавьте к этому абсолютное подчинение вызвавшему хозяину-аларинцу, мысленную с ним связь и недюжинную силу - и вы поймете, почему несколько тысяч лет назад кто-то из аларинских умников додумался пробить границу соседнего мира и выудить оттуда первого слугу-демона.
   Паргельяр и Джаргис удалились, ведя лошадь Гарра в поводу. Они были уверены в том, что буквально за ближайшим поворотом найдут постоялый двор - в родном Каэре подобные заведения и правда попадались на каждом шагу. Но не тут-то было. В азарте погони за предполагаемой Книгой Испытаний аларинцы удалились от оживленного центра, и теперь решительно не знали, как туда вернуться. Ночь искажала очертания улиц окраинных кварталов, в сплетении которых и днем-то было не так просто разобраться. Джаргис скрипела зубами - если бы не дурацкое желание Паргельяра во что бы то ни стало выследить мальчишку с книгой, Гарр оставался бы при ней и уже давно вывел бы всю компанию по их же собственным следам. Да и вообще, не будь Паргельяра, они с демоном уже были бы на полпути к дому. Мысли аларинки возвращались в ставшее привычным русло.
   Паргельяр чувствовал недовольство обожаемой спутницы и вовсю крутил головой по сторонам в надежде заприметить вывеску постоялого двора или хотя бы трактира - там наверняка отыщется хоть какая-то комнатка для ночлега. Все лучше, чем коротать ночь на улице. Наконец бог аларинцев Оллохор услышал мольбы своего блудного чада, и вот уже Паргельяр галантно распахивает перед дамой сердца высокую дверь с витиеватыми красными буквами "Добро пожаловать!" Разумеется, он ни на мгновение не задумался, что дверь может принадлежать вовсе даже не постоялому двору и не трактиру.
  

Глава двадцать пятая

  
   Леди Арсинта Блан была легендой энейской столицы. Судите сами - полукровка с примесью крови сайг, яркая брюнетка с соблазнительными формами и пронзительным взглядом, Арсинта держала единственный в Доре бордель и при этом была на зависть соседкам исключительно счастлива в браке. Скажете, как такое вообще возможно? Очень даже возможно, кивнут те, кто давно знаком с леди Арсинтой. Она умудрялась сочетать несочетаемое - детскую улыбку и мудрость опытной женщины, любовь к мужу и любовь к своему делу. Говорили, что леди Арсинта лично обучала каждую из приходивших к ней работать девушек. Особенно злые языки утверждали, что экзамен по полученным знаниям новенькие сдавали ни кому иному, как мужу хозяйки заведения. На подобные предположения Арсинта лишь снисходительно улыбалась, заставляя обывателей теряться в догадках, что же на самом деле происходит за дверями "Алой ленты".
   В ту ночь заведением командовала сама хозяйка, не полагаясь на помощь замещавших ее в другие ночи девушек. За стеной сладко спал вкусно накормленный и обласканный муж - чета Бланов жила при "Алой ленте", и порой звуковое сопровождение их супружеских ночей заставляло самых неугомонных клиентов бледнеть от зависти. Было глубоко за полночь. Арсинта, вооружившись бокалом вина и тарелочкой соленого хисского сыра, читала эльфийский любовный роман. Для хозяйки "Алой ленты" это чтиво относилось к разряду развлекательных - неуклюжие попытки эльфов иносказательно изобразить в своих произведениях постельные сцены всегда забавляли Арсинту. Она даже закладывала особенно понравившиеся отрывки, чтобы прочитать мужу за ужином.
   Над дверью требовательно звякнул колокольчик, и в открытую дверь потянуло холодом. Арсинта поправила ажурную черную шаль на обнаженных плечах и поднялась из-за стола навстречу клиенту. Точнее, клиентам - перед владелицей "Алой ленты" явилась пара аларинцев, мужчина и женщина. Арсинта ничуть не удивилась, среди ее посетителей нередко встречались пары, решившие разнообразить свою супружескую жизнь посещением пикантного заведения. Большинство, конечно, приезжие - местные до икоты боялись сплетен. Слава единственной в своем роде "Алой ленты" разносилась далеко вокруг. "Вот и до Аларина добралась", - не без гордости подумала Арсинта, кивком головы и обворожительной улыбкой приветствуя гостей. Темная, мельком глянув на хозяйку, старательно разглядывала интерьер - в гостиной "Алой ленты" царил интимный полумрак, но от этого картины пикантного содержания, развешанные по стенам, казались еще глубже и выразительнее. Аларинец пялился в декольте Арсинты, судя по всему уверенный, что делает это украдкой. Леди Блан усмехнулась - в ее декольте пялились все мужчины, видевшие ее впервые. И большинство из них заискивающе интересовалось, сколько будут стоить услуги самой хозяйки заведения. Это только подчеркивало то, что Арсинта верно выбрала свое призвание. Иногда, если клиент нравился хозяйке "Алой ленты", она уступала его мольбам, хотя и стоило это по сравнению с услугами прочих девушек недешево. Леди Блан ценила себя высоко. И что самое интересное, муж Арсинты ничуть не возражал против трудовых подвигов супруги. Если и случаются в Мире Сэнтарэт чудеса, то это, несомненно, одно из них.
   Молчание затягивалось. Аларинцы явно чувствовали себя неуютно и не решались завести разговор (синеглазый темный даже начал медленно пятиться к дверям, не сводя взгляда с декольте Арсинты).
   - Какую барышню желаете? - уверенная в том, что паре захотелось попробовать любовь втроем, ободряюще начала леди Блан.
   - В каком смысле барышню? - строго переспросила темная.
   - В прямом, - мурлыкнула Арсинта. Кровь сайг дарила ее голосу чарующие интонации, от которых многие теряли голову. - С какой барышней вы предпочли бы провести ночь? Блондинка, брюнетка, рыженькая? Худая или фигуристая? Может быть, вы предпочтете девушку своей крови? У нас есть две барышни-полукровки, близняшки, чей отец аларинец.
   Темная подавилась словами и покраснела, гневно сверкая глазами на своего спутника. Тот тут же отвел взгляд от вожделенного декольте и промямлил:
   - Простите, леди, мы просто искали место для ночлега.
   - Вот оно что, - разочарованно протянула Арсинта. - Что ж, комнат у нас хватает, но даже просто поспать в них будет стоить вам дороже, чем на другом постоялом дворе столицы.
   - Мы не испытываем недостатка в средствах, - надменно заметила Джаргис.
   - Что ж, тогда пойдемте.
   Манящий полумрак коридора, тяжелые бархатные шторы. Смесь благовоний, пряная сладость с легкой горчинкой. Свет десятков свечей, не гаснущих всю ночь - гордость торговцев из магических лавок на дорском рынке. Мягкий ковер гасит шаги, тихо шелестит шелк хозяйской черной юбки.
   - Это здесь. Половина суммы за постой - вперед.
   Темная замирает на пороге, оглядывая комнату. Огромная кровать в алькове за невесомым пологом - не ткань, легкая дымка, плененный туман. Запах благовоний здесь ярче и сильнее, он заползает в ноздри и кружит голову. Джаргис невольно хватается за дверной косяк и оборачивается к хозяйке с гневным вопросом на языке. Мы ведь хотели две комнаты, а получили одну. Здесь кровать двуспальная, неужели вы думаете, что приличная леди...? Но аларинка ничего не говорит, слова замирают у нее на губах, а Паргельяр уже роняет серебряные кругляшки в протянутую ладонь хозяйки, и лицо сурового темного в свете свечей кажется смуглее и моложе. Вот Арсинта, удовлетворенно кивнув, удаляется по коридору, на прощание что-то говоря о лошадях, привязанных у входа, и аларинец запирает за ней двери. Джаргис стоит, не в силах шелохнуться, и сотня вопросов бьется в голове пойманной в клетку птицей, и свет свечей стирает с ее лица маску железной леди. И когда Паргельяр шагает к ней, заключая в объятия, она и не думает вырываться и давать ему пощечину, окатывая ледяным холодом презрительных фраз. Она только смотрит в его глаза, и тает лед в ее золотистом взоре, и сползает на пол вместе с модным платьем шелуха предрассудков, дурного характера и светского воспитания, обнажая женщину, которая хочет любить.
   Арсинта не умела видеть сквозь стены, но прекрасно чувствовала, что происходит у нее за спиной, в синей гостевой комнате. Чутьем кошки, гуляющей под звездами, кровью домашних сайг и их диких предков она чувствовала волну эмоций, захлестнувших аларинскую пару. Это было похоже на бурный поток, прорвавший плотину. Леди Блан даже зажмурилась от удовольствия - вот за это она любила свою работу. Ей, тонко чувствующей эмоции и настроения других, нравилось жить в этом доме, пропитанном наслаждением. По правде сказать, в благовониях было не так уж и много афродизиака, чтобы разом свести с ума непробиваемую аларинку и ее спутника. Это, конечно, тоже сыграло роль, но Арсинта больше ставила на магию комнаты. Все гостевые помещения были магическими накопителями эмоций, и когда кто-то попадал в одну из комнат, его "накрывало" наслаждением всех предыдущих посетителей. Леди Блан знала толк в своем деле - недовольных клиентов у нее не было. Даже самые застенчивые, пришедшие к ней после долгих внутренних терзаний, разом отбрасывали смущение и пускались во все тяжкие.
   - Мы просто переночевать, ага, - усмехнулась Арсинта себе под нос, отводя на конюшню лошадей аларинцев. Она часто делала это сама - как и любая, в ком течет кровь сайг, леди трепетно любила животных. - Надеюсь, вы надолго запомните эту ночь. И, возможно, даже захотите вернуться.
  

Глава двадцать шестая

  
   Золотистые глаза распахнулись, и Паргельяр успел только подумать: "Что она мне сейчас скажет? Что я ей скажу?!"
   Темный был готов к тому, что его возлюбленная, завернувшись в покрывало, резко соскочит с кровати, не забыв перед этим одарить нахала звонкой пощечиной. И еще добавит устно - целый ливень холодных, уничтожающих слов на его покаянно склоненную голову. Аларинец уже сотню раз представил себе эту сцену, пока ворочался без сна и смотрел на расслабленное, непривычно нежное лицо спящей Джаргис. Он не решался поцеловать приоткрытые губы, только гладил леди Морангейл по черным волосам и с тоской ждал рассвета.
   И рассвет наступил.
   - Думаю, пора пускать Гарра по следу мальчишки с Книгой Испытаний, - как ни в чем ни бывало сказала Джаргис, щурясь на тонкие лучи, пробивавшиеся сквозь щели в портьерах. Она села на постели, и Паргельяр почувствовал, что мучительно краснеет. Темный был готов к суровой отповеди и даже тому, что мастерица метать ножи Джаргис пригвоздит его отточенными клинками к постели, чтобы отомстить за поруганную честь. К чему он не был готов - так это к такому будничному вопросу, заданному все еще теплым и мягким голосом, в который нехотя возвращались прежние жесткие нотки.
   - Я... э... кхм, - поперхнулся Паргельяр, натягивая одеяло до подбородка. Со стороны это смотрелось забавно - красный, как демон, широкоплечий темный прячется под одеялом от хрупкой, спокойной золотоглазой аларинки.
   - Гарр позвал меня, мальчишка покинул свое укрытие, - продолжала Джаргис с улыбкой, затаившейся в левом уголке тонких губ.
   - Значит... мы... эээ, - снова попытался ответить Паргельяр и снова осекся, заметив след от укуса на нижней губе леди Морангейл. Всемогущий Оллохор! Аларинцу хотелось провалиться сквозь землю.
   - Гарр все сделает, - казалось, темная не замечала нечленораздельного мычания своего спутника. - Надеюсь, вы не сомневаетесь в моих способностях контролировать демонов издалека, Паргельяр?
   - Разумеется, нет, - наконец справившись с собой, пробормотал темный, отводя глаза.
   - Тогда вы не удивитесь, что даже некоторые действия не смогут меня отвлечь от контроля, - и Джаргис, наклонившись к закутанному в одеяла Паргельяру, поцеловала не верящего в собственное счастье аларинца.

***

   - А ну кому чуда отменного, волшебства зашибенного! Налетай, торопись, на колдунство дивись!
   Тальги Недомерок откровенно скучал. Губы сами собой выкрикивали заученные фразы, глубоко посаженные карие глазки под сросшимися бровями выискивали в толпе возможных клиентов. Безнадега. Базарный люд обтекал палатку самозваного мага, косясь на колыхавшуюся перед Тальги огненную химеру. Может, сменить иллюзию на что-то более привлекательное? Но на что? В иллюзиях Недомерок был большим мастером, и по всем его расчетам народ должен был осыпать его звонким серебром за возможность на это мастерство полюбоваться. Ведь тут, в Энейе, маги водятся разве что в прославленной Колыбели Героев, да и те не уделяют утонченному искусству иллюзий должного внимания. Но нет, никого не привлекала пламенная химера, никто не спешил награждать путешественника из Караги заслуженной монетой.
   Дорский базар шумел вокруг, несколько голосов разом нахваливали - кто хисский сыр, кто виалларийские шелка, кто местные румяные булочки. Недомерок повышал голос, рвал глотку, пытаясь перекричать соседей-зазывал. Скучно. Придется возвращаться обратно в Караги, раз нас здесь не ценят.
   Тальги уже мысленно прикидывал обратную дорогу и не заметил, как перед ним возникла высокая фигура мужчины в плаще с капюшоном, с огромной секирой на плече. Недомерок аж присвистнул - с этаким оружием палача, да на базар! И как его стража не остановила! Откуда карагинскому магу-самоучке было знать, что демоны, когда хотят, могут оставаться незамеченными.
   - Ты торгуешь иллюзиями? - донесся из-под капюшона женский голос. Тальги от неожиданности отпрянул, и химера, потеряв контроль создателя, жалобно изогнулась и поплыла туманным маревом. Так это баба? С вот такенной бандуриной на плече?
   - Ну да, - наконец кивнул Недомерок, справившись с удивлением. Казалось бы, с десяти лет по городам и весям скитается, тертый калач, ничем не удивишь - а вот поди ж ты.
   - Есть работа, - коротко и властно скомандовал все тот же голос из-под капюшона, а из-под плаща взметнулась рука с кошелем. В кошеле звонко перекатились монеты - сладкая музыка для уха Тальги, чье имя можно было перевести как "золотой". - Видишь вон того мальчишку с книгой?
   Недомерок послушно посмотрел в указанном направлении. Упомянутый мальчишка - а точнее, парень-дылда со взъерошенной копной черных волос, неторопливо шагал по базару хозяйской походкой сынка какого-нибудь богача и знай себе глазел по сторонам. Подмышкой дылда сберегал большой потрепанный фолиант в переплете из темно-зеленой кожи.
   - Сможешь сделать такую же книгу? - осведомились из-под капюшона.
   - Спрашиваете! - махнул рукой Тальги. - Пара пустяков!
   - Сколько продержится твоя иллюзия?
   - До обеда точно.
   - А подменить настоящую книгу на подделку возьмешься? Плачу двадцать монет.
   Недомерок почесал в затылке, раздумывая. За такую цену не грех и рискнуть. Химера, покинутая было создателем, снова обретала плоть по мере того, как в голове Тальги созревал план действий. Бывало, когда торговля иллюзиями совсем не клеилась, Недомерок не гнушался и воровством - отвод глаз в его мастерстве был первейшим делом, которым карагинец владел в совершенстве.
   - Возьмусь, - покосившись на соблазнительный кошель, наконец кивнул Тальги.
   - Тогда действуй. Жду тебя здесь.
   Недомерок помялся на месте, но просить предоплату все-таки не решился. Может, там под капюшоном и баба, но секира выглядит уж очень внушительно. Тальги сел на корточки, чтобы хоть ненадолго скрыться от глаз вездесущего базарного люда, и принялся комкать в руках иллюзорную плоть будущего лже-фолианта. Глаз у Недомерка был острый, размеры и примерный вид иллюзии он ухватил сразу. Остальное достроим при более близком знакомстве с оригиналом. Чуть отведем дылде глаза, чтобы ничего не заметил, и дело в шляпе.
   С точно таким же - издалека так и вовсе не отличишь - видавшим виды фолиантом Тальги устремился дылде наперерез. Темноволосый парень как раз прогуливался мимо прилавка с аларинским оружием, любуясь хищными клинками темных и восторженно тараща глаза.
   - Опа, брат! - Недомерок решил действовать так, чтобы не дать дылде опомниться. - Ты смотри, да ведь у тебя же такая же книжка, как у меня! Где взял, колись!
   Юч - а это был именно он - еле удержался на ногах и вытаращился на книгу в руках Тальги. Последний как раз достроил иллюзию до полного сходства с оригиналом - те же полустершиеся буквы неизвестного алфавита, те же кованые уголки.
   - То есть как это - такая же? - в голосе мага послышалась смертельная обида на все человечество. Его Лола не единственная в своем роде! Но как такое могло случиться? Это же уникальная вещь, доставшаяся ему по наследству от великих предков!
   Тальги, воспользовавшись замешательством мага, уже тянул Лолу у того из рук и наугад открывал собственную иллюзорную книгу, предлагая сравнить содержание. Юч его не слушал - его постигло величайшее в жизни разочарование. Недомерок, конечно же, не мог не воспользоваться ступором мага. Первоклассный отвод глаз, ловкость рук - и вот уже Юч сжимает в руках слепленную ушлым карагинцем иллюзию, а сам Тальги, сочувственно похлопав жертву базарного мошенничества по плечу, привычно ввинчивается в толпу с добычей подмышкой.
   - Нет, я решительно не понимаю, - бормотал Юч, все еще пребывая в прострации и не обращая внимания, что "вторая Лола" уже исчезла из поля зрения.
   Недомерок успел уже вручить добытый фолиант "бабе с секирой", получить положенный гонорар и свернуть лавочку от греха подальше - дылда наверняка его запомнил - когда над дорским базаром взвился пронзительный горестный крик обокраденного мага:
   - Лола! На помощь, у меня украли мою Лолу!
  

Глава двадцать седьмая

  
   - Мы должны составить план действий, - Эш был рассудителен, как всегда.
   - Какой план! - кипятился Юч, нетерпеливо приплясывая посреди улицы. - Думаете, я не почувствую Лолу в этом мерзком городишке? Почувствую, и приведу вас к ней, не будь я наследником мастерства Гильдии Поваров!
   Я открыла было рот, чтобы поставить мальчишку на место - много он навоюет на грани истерики - но было уже поздно. Юч разразился тирадой из неповторимого сочетания слогов, полыхнуло, и вот мы уже стоим... где?
   Джаргис была довольна. Уже давно ей не доводилось пребывать в столь хорошем настроении. Ночь любви, блестяще выполненное демоном поручение и счастливый, как ребенок, Паргельяр, которому Гарр только что с поклоном вручил вожделенную Книгу Испытаний. Они как раз собирались зайти к хозяйке заведения расплатиться за кров и удовольствия, когда демон неслышно соткался в полумраке коридора с фолиантом подмышкой и устрашающей алебардой на плече.
   - Теперь вы довольны, Паргельяр? - краешком губ улыбнулась аларинка.
   - Это лучший день в моей жизни, - прочувственно отозвался темный, имея в виду не только долгожданное обретение потерянного аларинского артефакта.
   Он глубоко вдохнул и торжественно распахнул фолиант, ожидая увидеть на первой странице меч и факел аларинского герба со знаменитым девизом: "Огнем и мечом". А увидел вместо этого загибающиеся книзу строчки из мелких рун неизвестного языка.
   - Это не Книга Испытаний, - бессильно приваливаясь к стене коридора, выдохнул темный.
   - То есть как это? - к Джаргис моментально вернулся ее звенящий сталью тон.
   - А вот так вот, - Паргельяр шумно захлопнул фолиант и в сердцах швырнул его через коридор. И именно этот момент Юч выбрал для того, чтобы со всей компанией возникнуть на траектории полета книги.
   - Ммммать! - выругался Шактаяр, не успевший заслониться от летящего фолианта. Успеешь тут, когда какой-то мальчишка-маг перемещает тебя со всеми потрохами неизвестно куда. И в этом "неизвестно где" тебе по лбу прилетает увесистой книгой.
   - Сын?! - громко выразила свое удивление Джаргис.
   - Лола, ты нашлась! - Юч подхватил драгоценный фолиант с пола. - А вы! Вы, подлые твари, посягнувшие на святое, нет вам прощения!!!
   - Юч, не надо! - Натэя и Эш в четыре руки попытались удержать мага, но тот, привычно распахнув обретенную Лолу на первой попавшейся странице, выкрикнул первое попавшееся заклинание.
   На шум из своих покоев выскочила Арсинта. Вокруг ее головы, возбужденно вереща, вился домашний дракончик семьи Блан - весьма редкая на Виннее, чудовищно дорогая, но чрезвычайно милая зверушка.
   - Что здесь происходит? - вопросила она строго как раз в тот момент, когда в глазах Юча вспыхнули зеленые искры и хищными молниями устремились по направлению к застывшим посреди коридора аларинцам и демону.
   - Ах ты! - уклоняясь от магической атаки, взревела Джаргис. В тот момент она не помнила о том, что по ту сторону баррикад в числе прочих находится ее сын. Привычным движением выхватив из-за пояса метательный нож, темная отправила его в полет, целясь Ючу между глаз. Посланный магический заряд срикошетил от сабли Паргельяра и бумерангом вернулся к Ючу. В итоге нож Джаргис пролетел сквозь искрящий и шипящий фейерверк, в который за мгновение до этого превратился маг. Стоявшие плечом к плечу к Ючу Алата, Эш, Натэя, Шактаяр и Азаль помедлили еще секунды две - и тоже рассыпались снопом разноцветных искр.
   Нож воткнулся в дверь в конце коридора, намертво пригвоздив крыло дракончика Арсинты. Хозяйка борделя издала рычание зверя, на чьих глазах убивают детенышей.
   - Дэмир! - закричала она, призывая мужа на помощь.
   Но первым на ее зов явился вовсе не суровый глава семейства Блан. Дверь - та самая, к которой брошенным клинком пришпилило любимца хозяйки, резко распахнулась. От удара кованной ручки об стену кинжал вылетел, освобождая дракончика, и испуганного малыша тут же подхватила метнувшаяся ему на выручку Арсинта. А на пороге открытой комнаты возник нагой щуплый субъект средних лет, воинственно потрясающий всем, чем может потрясать человек, которого оторвали от самого естественного в борделе занятия.
   - Это хтой-то тут в дверь долбит, а? Совсем охренели...
   Тут ему на глаза не вовремя попались вооруженные темные, занявшие боевую позицию прямо напротив, и мигом сориентировался:
   - ...Совсем охренели, твари остроухие!
   "Остроухие твари" смотрели на нового участника боевых действий с ясно различимым блеском азарта в глазах. "Ну, кто на новенького?" - говорили взгляды Паргельяра и Джаргис. Темного хлебом не корми, дай поучаствовать в какой-нибудь вооруженной заварушке, этого не вытравить никакими великосветскими манерами. Да вдобавок атмосфера, царившая в "Алой ленте", раскрепощала не только чувственные порывы. Порывы напиться крови противника она тоже с успехом раскрепощала.
   - Это ты кого сейчас тварью назвал, ты, прыщ? - высокомерно бросил Паргельяр.
   - Тебя и бабу твою, эльф недорезанный, - несмотря на то, что у Паргельяра имелась сабля, у Джаргис - метательные ножи, а у Щуплого - только естественные орудия устрашения, последний не терял гонора.
   Дракончик истошно верещал на руках у Арсинты, пытаясь вырваться и принять участие в нарождающейся схватке.
   - Дэмир, да где ты там? Дэмир!
   - Я не эльф! - похоже, сравнение с виалларийскими собратьями особенно ранило гордость Паргельяра. - Мочи его, Джаргис! Пусть заткнет свою поганую пасть!
   В любом другом месте Джаргис презрительно фыркнула бы в ответ на подобные слова и призвала бы спутника к благоразумию. Книга Испытаний снова утеряна, сын сотоварищи исчез - есть над чем поразмыслить на досуге вместо ненужных стычек со всякими сомнительными личностями. Так сказала бы та Джаргис, что выезжала несколько дней назад из аларинского Каэра, но не та Джаргис, в чьих золотистых глазах еще тлели огоньки прошедшей ночи.
   - Получи, ублюдок! - второй метательный нож вонзился в ту же дверь - Щуплый оказался не только крикливым, но и на редкость проворным. Дверь трусливо хлопнула. Дракончик, подхваченный воздушной волной, наконец высвободился из рук Арсинты, и, неловко припадая на порванное крыло, ринулся в атаку на аларинцев. Он истошно шипел и вдохновенно плевался крохотными струйками пламени, пытаясь увернуться от сабли раздухарившегося Паргельяра.
   - А ну пошел вон, крылатый змееныш! Вот я тебя!
   - Пшшшшш!
   Тут подоспел Дэмир. Рослый широкоплечий блондин - великолепный контраст жгучей брюнетке Арсинте - шагнул в коридор из хозяйской комнаты. Кожаный фартук, надетый на голый торс, простые штаны, огромный молот в руках и недобрый взгляд стальных глаз - таков был Дэмир Блан, известный в округе как Железный Дракон. Все, кто хоть немного был с ним знаком, прекрасно знали, что Дракон - человек действия. Вот и тут он, увидев картину "взбешенная жена, два вооруженных аларинца, демон с секирой и раненый дракончик" Дэмир недолго думая швырнул в возмутителей спокойствия очень кстати оказавшимся в руках орудием труда.
   Паргельяр и Джаргис одновременно попытались задвинуть друг друга себе за спину - чтобы защитить! - потом все-таки успели пригнуться. Реакция темных в разы лучше человеческой. Гарр все это время так и стоял, как вкопанный - разгоревшийся азарт сражения захлестнул разум его хозяйки, и та вовсе забыла про демона. Тотальный контроль над ним так и не был снят, и без приказа Гарр не имел возможности пошевелиться. Молот едва не задел рогатого слугу и, неумолимо вращаясь, со всего размаху проломил стену комнаты за спиной аларинцев. Тонкие стены в этой части "Алой ленты" проломил бы и не такой сокрушительный бросок - возводились они из особого, полностью поглощающего звуки материала и шли на постройку комнат "для лучших клиентов". Арсинта в свое время не нарадовалась - такие тонкие перегородки, и так прекрасно изолируют комнату от внешнего мира! Экономия пространства, удовольствие клиентов и прочие радости. Кто ж знал, что в один прекрасный день стенам придется пройти жесткое испытание на прочность.
   Треск проломленной стены. Грохот. Низкий рев, похожий на рык разбуженного чудовища, какая-то возня за проломленной стеной - и молот вылетел обратно, проделав в стене еще одну дыру. На этот раз Гарр оказался прямо на траектории полета, и исчез, едва молот коснулся его шеи. Демоны не умирают. Они просто мгновенно переносятся обратно в тот мир, откуда были вызваны неугомонными аларинцами. Джаргис грязно выругалась, резко выпрямляясь доставая очередную пару метательных ножей - и тут за ее спиной распахнулась дверь.
   В дверном проеме показался лысый громила, рядом с которым даже Железный Дракон казался хрупким юношей. Массивное загорелое тело было небрежно завернуто в занавеску из дорогого виалларийского бархата - Арсинта, увидев эту картину, едва слышно застонала, бессильно приваливаясь к стене. О боги, сколько еще убытков понесет ее "Алая лента" по вине этих проклятых темных! Ни один аларинец больше не переступит порог ее заведения, не будь она леди Блан!
   Громила, оторванный от наслаждения прелестями рыжеволосой барышни по прозвищу Красотка Джу, сжимал в руках увесистую табуретку. Ему в тот момент было все равно, кого крушить, и аларинцы это поняли. Баланс сил явно был не в их пользу, и Джаргис рванулась в первую попавшуюся дверь справа, увлекая за собой Паргельяра.
   Визг очередной обнаженной барышни, рев очередного потревоженного клиента прославленного борделя, звон разбитого стекла - и вот аларинцы уже мечутся по узкой улице в поисках выхода.
   - Здесь с обеих сторон тупик!
   - Прорвемся, держитесь, моя милая!
   Яркий высверк тяжелой сабли в опытной руке темного. Снова звон стекла, попытка взобраться на подоконник соседнего с "Алой лентой" дома.
   - Оллохор побери этих людей, тут решетки!
   - А ну кто это тут у нас? Грабить меня надумали?
   Окно с решеткой и неприметная дверь рядом с ним оказались принадлежащими дорскому ломбарду "Дядюшка Репс и племянники", одному из самых процветающих в столице. Дверь, ведущая в тупик, открывалась очень редко - только когда кто-нибудь из ломбарда хотел без лишних свидетелей оказаться в "Алой ленте", за этим выход в тупик и был сделан. Но тут случай был исключительный, и из двери возник сам дядюшка Репс с пятью племянниками, по совместительству охранниками богатств семейства ломбардцев. В руках рослых парней хищно поблескивали узкие мечи.
   Джаргис оглянулась назад, ища пути к отступлению, и не нашла. Паргельяр ощерился и выставил вперед саблю, врастая в мостовую ногами в аларинской боевой стойке.
   - Это всего лишь люди, моя леди. Мы справимся.
  

Глава двадцать восьмая

  
   В ту ночь наставнику Ринхату снилась Синейская пустошь. Такой сон по праву можно было бы считать кошмаром - а как еще назвать сновидение о земле, которой самые злые родители пугают самых непослушных детей по всему Виннею, от Виаллари до Миадвэя? "Не будешь есть кашу, попадешь в Синейскую пустошь, и там тебя съест злой дядя йон с во-о-от такущим клювом!" Взрослых, впрочем, тоже можно испугать той же самой Синейской пустошью, потому что взрослые знают - да, там тебя на полном серьезе может съесть злой дядя йон. Или злой дядя аларинец, или злая тетя сайг. Совершенно никакой разницы, если в пустоши выдастся неурожайный на еду и урожайный на новоприбывших год. Тут есть только два варианта - либо съешь ты, либо съедят тебя.
   Туда попадают именно те, кто учится этому принципу в два счета. Убийцы и маньяки всех рас и мастей ссылаются в пустошь к югу от Миадвэя, а сильнейшие маги всех семи государств материка поддерживают между полуостровом Синей и всем остальным миром охранный Купол. Стоит кому-нибудь из матерых сидельцев попытаться сунуться за пределы Купола - что по суше, что по морю - и мало ему не покажется. Парализует и отшвырнет обратно как минимум. Очнешься - а тебя уже едят. Не самая радужная перспектива.
   Синейская пустошь потому и зовется пустошью, что на ней мало что есть, кроме орды сосланных. Никаких лесов, а живности и питьевой воды мало - поневоле задумаешься, а не гуманнее ли сразу казнить преступников, а не подвергать их такой изощренной пытке под названием "выживет сильнейший"? "Ничуть не гуманнее", - не согласятся представители правосудия, среди которых, судя по всему, тоже немало маньяков. Просто эти маньяки гораздо лучше маскируются.
   Говорят, проще выжить группой, чем в одиночку. Группы, а вернее стаи во главе с вожаком, были и у синейцев. Как и во всех обитаемых мирах, преступники в неволе собирались вокруг вожака, которого уважали и за которого рвали глотки существам из других стай. Самых слабых заставляли работать или же съедали в неурожайный год, а сильные рано или поздно начинали грызню за власть. Все как в любом из миров, где придуманы тюрьмы и ссылки.
   Попадались, правда, и одиночки. Которые ни с кем не хотели делить ни власть, ни территорию. Одну из таких одиночек Ринхат очень отчетливо увидел в своем сне. Хрупкая на вид феари задумчиво ковыряла палочкой в зубах, откровенно скучая над освежеванной тушей аккура-оборотня. Пока не переведутся на пустоши идиоты, еда у Безумной Риттини найдется всегда. А если идиоты переведутся вокруг ее логова, она всегда знает, где их найти.
   - Ну и чего ты пялишься? - поднимая на Ринхата единственный светло-зеленый глаз, спросила Риттини. - Просыпайся давай, а то и тебя сожру, нечего во сне за мной подглядывать.
   И Ринхат проснулся, мало что не подскочив, в холодной клети показавшейся вдруг такой уютной магнамарской крепости.
   - Как хорошо, что это просто сон, - пробормотал он, поднимаясь и открывая ставни единственного окна. Прохладный ветер омыл его лицо, стирая остатки кошмара и ощущения "Надо быстрее бежать отсюда, оставаться на одном месте подолгу опасно". - Приснится же всякая гадость.
   Магу было невдомек, что "всякая гадость" на другом конце континента очень даже существует, и преспокойно поживает себе у самой границы Купола, у магической стены, отделяющей полуостров от Миадвэя. Хотя магия сновидений считается присущей в основном оборотням-сайг, Безумная Риттини немало продвинулась на этом поприще. Когда ей становилось скучно, она не отказывала себе в удовольствии прогуляться по сновидению какого-нибудь впечатлительного молодого человека вроде Ринхата. Магнамарскому магу еще повезло, что во сне Риттини не стала вытворять с ним ничего такого, отчего можно навсегда остаться заикой - в лучшем случае, или вовсе не проснуться - в худшем.
   Феари попала в ссылку за то, что жестоко истребила один из кочевых родов Хиссы, где провела первые тридцать лет своей жизни. А все из-за того, что младший сынок из этого рода случайно пристукнул создание Риттини, чудесного боевого паука ростом среднему феари по пояс. Темнокожая феарийская раса прекрасно владеет магией природы, и ее представители то и дело создают что-нибудь этакое из флоры и фауны. То дерево-камикадзе с разрывными плодами, то специальные цветы, по которым можно определять время. Феари трепетно относятся к своим созданиям, но ведь не настолько же трепетно, чтобы за случайно убитого питомца вырывать голыми руками сердца восемнадцати соплеменников!
   - Тебе не место среди нашего народа, жестокая женщина, - приговорили строгие феарийские кочевники и сослали Риттини в Синейскую пустошь. Они могли бы просто вышвырнуть Безумную за пределы Хиссы, но пожалели соседей из Караги, Миадвэя и Энейи.
   - Бессердечная тварь! - слышалось вслед, когда Риттини шла через земли Хиссы.
   - Да пошли вы, мое сердце как раз при мне, - сплевывала им под ноги феари и ядовито усмехалась, когда от ее плевков прохожие шарахались в стороны.
   На Синейской пустоши Риттини сразу почувствовала себя, как дома. Она поселилась у северной границы пустоши, без оглядки на местных авторитетов отделила изрядный кусок приграничной территории и провозгласила его своим. Первый же синейский вожак, сунувшийся на землю нахальной захватчицы, пошел Риттини на ужин в честь новоселья, а его прихвостни - в засолку. Феари окружила свой участок хитроумными ловушками, которые исправно снабжали ее свежей добычей. Пользуясь феарийской магией природы, Риттини окружила логово плотоядным кустарником и пустила разгуливать по округе несколько созданий жуткого вида, вроде погубленного на родине огромного паука.
   Первое правило природной магии - собственных созданий нельзя употреблять в пищу, будь то флора или фауна. Один раз заправишь салат магически созданной травкой, и на несколько лет утратишь способность к природной магии вообще. Но Риттини не расстраивалась. Ее питомцы находили пропитание и себе, и хозяйке, а когда собственные создания надоедали феари, та их отпускала на вольные хлеба по всей Синейской пустоши.
   - Опять эта безумная феарийская баба наплодила монстров! - бесились синейцы, отбиваясь от огромных пауков и десятиголовых змей.
   Риттини была едва ли не единственной представительницей своей расы на пустоши. Феари считались очень культурным и законопослушным народом, и отправляли в ссылку соплеменников крайне редко, в исключительных случаях.
   В тот день Безумная Риттини была сыта. Копченое на костре эльфийское мясо оставило чувство приятной тяжести в желудке. Чувствуя неожиданный прилив хорошего настроения, Риттини сидела на траве и смотрела в небо. Небо Виннея, голубое с прозеленью, низко нависало над Синейской пустошью, быстро заволакиваясь тучами. Со стороны Миадвэя надвигался дождь. Риттини лениво щурила единственный глаз и думала о том, что надо бы собрать провизию и отправляться в логово. Костер под ливнем и так угаснет, а сама промокнешь - кости ломить начнет. Хотя любопытно было бы опять посмотреть на то, как под дождем станет видно границу Купола. Какое-никакое, а развлечение.
   Что за прелесть это эльфийское мясо! И наедаешься на пару дней вперед, и комом в горле не встает, не то что аккурьи потроха или жилистая человечина. Поджаркой из аларинцев или йонов и вовсе можно травануться с непривычки, ну да желудок Безумной Риттини еще и не такое переваривал. Феари покидала ароматную эльфятину в глиняный горшок (сама лепила!) и нехотя поднялась с травы. И тут за ее спиной - как раз там, где пролегала незримая граница Синейской пустоши - раздался звук, больше всего похожий на треск рвущейся материи.
   Так же лениво Риттини обернулась. Уже давно она не то что не боялась - даже не опасалась товарищей по ссылке. Объявись за ее спиной толпа головорезов с разнокалиберным холодным оружием наперевес, Риттини бы только демонстративно сплюнула себе под ноги и пробурчала бы себе под нос:
   - Под каким соусом я вас жрать буду, лопни моя печень?
   Но взгляду единственного зеленого глаза феари предстала шестерка молокососов разных рас. Четверо людей, темный и сайг. Хотя трое и при оружии, а один вроде как маг с талмудом подмышкой, но лица у всех такие наивно-удивленные! Будто знать не знают, голубчики, куда попали. Ничего, скоро узнают. Риттини ухмыльнулась и нащупала под своими лохмотьями разделочный нож, больше похожий на тесак. Кого валить первым? Видать, вон ту девчонку с мечом, ишь какая упитанная, пальчики небось оближешь.
  
  

Глава двадцать девятая

   - Добрая женщина, помоги нам! Мы держим путь в Тахиро, но колдовство сбило нас с пути, и теперь мы не знаем, где находимся!
   - Мать моя эльфийка! - едва слышно хмыкнул Шактаяр. - Ну он и заливает!
   Хорошо, что Джаргис не слышала, как родной сын назвал ее эльфийкой - прибила бы отпрыска на месте. Она была как раз из тех аларинцев, кто не терпел упоминания о родстве темных и эльфов. Зато Риттини прекрасно расслышала слова Юча и теперь была озадачена. Доброй ее не называли даже в те давние времена, когда к феари еще сватались земляки из соседних кочевых племен Хиссы - те, до кого дурная слава Риттини еще не успела долететь. Да что там, даже покойные родители не звали свою дочурку "доброй девочкой", больше в ходу у них была "маленькая дрянь". И тут вдруг, на краю Синейской пустоши - этого приюта разбойников и маньяков - появляется мальчишка, который называет ее доброй и просит о помощи! Причем без тени притворства - уж что-что, а фальшь феари чуяла за версту.
   Риттини смерила взглядом единственного глаза долговязую фигуру Юча и задумчиво сплюнула под ноги. Мальчишка сморгнул, но не погасил молящего взора.
   - Только вы можете нам помочь, - проблеял он, разводя руками - мол, никого поблизости больше нет, а мы так одиноки и несчастны.
   Как по мне, так эта разбойница могла нам помочь только в одном - быстро и вряд ли безболезненно предстать перед судом Единственной. Но я почему-то стояла, не шевелясь и не поднося руку к ножнам. И смотрела, как Юч ломает комедию перед одноглазой феари в лохмотьях. Не так уж часто мне доводилось видеть феари, темнокожих кочевников Хиссы, низкорослых и хрупких, со светлыми глазами и волосами. Разбойница макушкой едва доставала Ючу до груди, а тонкие руки и ноги, казалось, можно было переломить двумя пальцами. Но единственный глаз цвета коварных болот на северо-востоке Караги мерцал из-под рыжей челки недвусмысленным "Не подходи - убью".
   - Помочь, - наконец сказала Риттини и снова сплюнула, обводя взглядом всю нашу компанию. - Сборищу сосунков, чтоб их подняло, перекрутило да об Синейскую пустошь кверху задом приложило!
   - Именно, - с готовностью закивал Юч, поудобнее перехватывая Лолу, как будто одноглазая только что предложила его накормить, спать уложить и под белы рученьки до Браккенских озер проводить.
   Я только скрипнула зубами, понимая, что ввяжись мы с этой жуткой феари в драку - без потерь нам из этого боя не выйти. Нас, воинов и магов Колыбели, учили благородному бою во славу Единственной. Шактаяр прекрасно фехтовал лицом к лицу, на аларинских дуэлях. Юч учился колдовать по фолианту, доставшемуся в наследство. Одноглазую никто и ничему не учил, но одно она умела хорошо - убивать. Подло, не по правилам и очень быстро. Чутье воина Колыбели не обманешь. Три воина и два мага против нее одной, а феари и в ус не дует.
   Что у нас есть против нее? Только наивность Юча, доверчиво заглядывающего разбойнице в глаза.
   - Йон с вами, куда надо-то, аккур сожри твои кишки?
   - На Браккенские озера, - маг смотрел на феари со все тем же выражением "Вы моя последняя надежда".
   И в этот самый момент пошел дождь. Нет, не так. В этот момент ливануло, как это бывает только над Синейской пустошью - чтобы промокнуть до нитки под таким дождем, хватает пары мгновений. Маги утверждают, что такое влияние на погоду земли ссыльных оказывает не снимаемый на протяжении многих лет магический Купол. Обыватели Виннея свято верят, что милосердные боги таким образом пытаются смыть этот гнойник континента с лица земли. Точно известно одно - в такой ливень невидимая граница Купола обретает плоть. Говорят, купол соткан из молний всех цветов радуги, но мало кому доводилось любоваться этим зрелищем. Не до любования, когда на открытом воздухе чувствуешь себя, как на дне океана Эриат (хотя, как известно, у океана Эриат нет дна).
   Мы в тот момент ни сном ни духом не знали, что оказались в Синейской пустоши. Оно и к лучшему, не пришлось разочароваться, не увидев самую прочную магическую границу материка во всей ее красе. Только промокли зазря. Зато разбойница-феари, потерявшая к нашим мокрым тушкам всякий интерес и уже собиравшаяся отправляться в логово пережидать ливень, вдруг застыла на месте.
   - Бабку мою драть через тын! Купол-то где?
   И обернулась к нам, скалясь в удивительно белозубой усмешке:
   - Чтоб вам йоны всю задницу исклевали, куда Купол дели?
   - Какой Купол? - невинно заморгал Юч, пытавшийся запихнуть Лолу под плащ и уберечь от воды.
   Риттини только сплюнула и пошла восвояси, бережно прижимая к груди горшок с эльфийским мясом. Ей нечего было делать за пределами Синейской пустоши, но все-таки лучше, когда Купол есть. И местные не разбредутся, и мелюзга всякая не нагрянет, вроде этих шестерых. Ходят тут, помощи просят.
   Но Безумная Риттини была, похоже, единственной на пустоши, кому совершенно не хотелось на волю из земли сосланных. Дождь прекратился так же внезапно, как начался, и в тусклых лучах еще подернутого облаками солнца к границе стали стекаться группами и поодиночке всякие подозрительные личности. Разных рас, полов и возрастов, они как будто ждали, что Купол вот-вот прорвется, чтобы хлынуть мутным потоком на приграничную равнину.
   - Свобода! - вопили они, предвкушая, как порвут в клочья за все свои обиды любого, кто окажется на пути.
   И первыми на их пути оказывались мы. Я не успела понять, куда подевалась одноглазая, а оголтелая толпа была уже совсем близко.
   - Знаете, мне кажется..., - промямлил Юч.
   - Мы на Синейской пустоши, - у магички случались приступы озарения, и это был один из них.
   - Мы влипли, - хором выдохнули я и Эш. Жалобно мяукнула Азаль, глядя на перекошенные лица приближающихся существ всех рас Виннея.
   - Уходим, - коротко скомандовал Шактаяр.
   Надежды на то, что синейские ссыльные просто пробегут мимо, и правда почти не было. Их сейчас хлебом не корми - дай выместить свою радость на ближнем. Поэтому мы даже не стали выхватывать оружие, оно бы нам не помогло. Воин или маг Колыбели Героев, конечно, стоит нескольких воинов и магов, не проходивших подготовку в магнамарской крепости. Но тут нас просто-напросто задавят числом, и пикнуть не успеем. Эш, правда, таки рванул меч из ножен, но умница Азаль вовремя цапнула его под руку и мягкими кошачьими скачками понеслась следом за нами.
   - Герой! - язвительно выдохнул Шактаяр на бегу, глядя, как ругается от невозможности вступить в честную схватку благородный воин.
   - Идиот! - эхом отозвалась я.
   Вы когда-нибудь бегали по Синейской пустоши по направлению к Миадвэю? Нет? Тогда вы наверняка не знаете, что на той самой границе, которую прочертили маги всех стран своим Куполом, равнина вся испещрена оврагами и колдобинами. Может, так и было задумано природой, а может сказывалась все та же десятилетиями висящая в воздухе магия. Может, попытки прорваться сквозь границу с помощью магии - далеко не все ссыльные были ничего не смыслящими в колдовстве дикарями - так повлияли на рельеф. В любом случае, устраивать забеги на длинные дистанции по северному краю Синейской пустоши было весьма непросто. И первым это понял Эш, угодивший в рытвину и подвернувший себе ногу. И, судя по всему, серьезно ее повредивший. Воин героически сжал зубы и попытался было продолжить вынужденное отступление, но тут же взвыл от боли и упал на четвереньки. Азаль в смятении присела на корточки рядом, Натэя чуть ли не отпихнула сайг:
   - Я целительница, не мешай.
   Девочка зашипела, Эш зарычал от бессильной ярости. Оголтелая толпа ссыльных приближалась.
   - Надо было сразу сделать вид, что мы одни из них, - я безнадежно вытащила меч. - Так же весело скакать по равнине и орать "Свобода!" А что, не сошли бы за матерых сидельцев?
   - Вряд ли, - Шактаяр, убийственно спокойный, тоже достал из ножен меч, заслоняя группу "раненый Эш - колдующая Натэя - недовольно шипящая Азаль". - Посмотри на этих безумных оборванцев - хочешь сказать, мы на них похожи?
   - Бросьте меня и бегите, - пробормотал Эш сквозь зубы.
   - Герой, - снова повторил Шактаяр с издевкой.
   - Идиот! - снова не сдержалась я. - Где мы, по-твоему, будем искать нового воина, чтобы заткнуть дырку в кварте? Получится, как с Марчисом и этим...
   Я мотнула головой в сторону Юча. Тот решил было обидеться - нашел время! - и я зарычала:
   - Колдуй, шкруть тебя заешь! Ты пробил этот проклятый Купол, ты теперь и отдувайся!
   И Юч колданул. Открыл Лолу на первой попавшейся странице и заорал пронзительным голосом очередную магическую ахинею. Толпа оборванцев чуть притормозила, не зная, чего ожидать от безумного мальчишки. Я их прекрасно понимала - никто из нас тоже не знал, чем обернется очередное колдунство великого наследника не менее великой Гильдии Поваров. В прошлый раз рикошетом с его заклятия нас зашвырнуло на Синейскую пустошь. Не оказаться бы теперь где-нибудь на Хонайте, да еще и в компании этих милых, озверевших после многолетнего заточения существ.
   Земля под нами заходила ходуном. За моей спиной ойкнули Азаль и Натэя. Похоже, синейцев тоже впечатлил эффект от прочтения очередного отрывка из ючева фолианта - толпа прянула назад. Маг, вдохновленный удачей, выкрикнул еще что-то, и я почувствовала, как отрываюсь от земли. Рядом со мной барахтался в воздухе Шактаяр. Нас несколько раз перекувырнуло и зашвырнуло в самую гущу возбужденных, ободранных и грязных мужчин и женщин - те едва успели расступиться, как вся наша шестерка живописной кучкой свалилась на землю Синейской пустоши.
   Как там говорила та одноглазая? Чтоб нас подняло, перекрутило да об Синейскую пустошь кверху задом приложило? Я попыталась приподнять голову, отплевываясь от пыли.
   Проклятия Безумной Риттини, даже произнесенные походя, редко промахивались мимо цели.
  

Глава тридцатая

  
   Со всех сторон на нас смотрело множество существ. Патлатые, бородатые, по большей части в лохмотьях, они нехорошо улыбались, глядя на кучку молодых воинов и магов, пытающуюся подняться на ноги в центре живого кольца.
   - Ну и что вы на нас так смотрите, а? - голос Юча взвился до дрожащего фальцета, пыльная Лола как всегда была трепетно прижата магом к груди. - Это, между прочим, я пробил Купол и всех вас освободил. Где ваша благодарность?
   Я скрипнула зубами, представив, что с нами сделают за такую наглость. Нам и без воплей Юча пришлось бы несладко, но парень практически подписал смертный приговор всем шестерым.
   - Вот заливает сопляк, шкруть его побери, - ухмыльнулся растрепанный аларинец в потертых серых штанах и бывшей когда-то щегольской рубашке. - Мы тут, значит, всех нашинских магов чуть не каждый день на атаку Купола кидаем, а какой-то молокосос взял да пробил!
   - Темный бил-бил - не разбил, аккур бил-бил - не разбил, йон бил-бил - не разбил. Человеческий пацан мимо бежал, ручкой махнул, купол и разбился, - хихикнула рядом с аларинцем сайг, переиначивая йонскую сказку - детский вариант легенды об Изначальном Золотом Яйце, из которого вылупился бог Вель.
   - Вы просто не с той стороны били, - продолжал в том же духе Юч.
   - А сейчас буду бить нас, - сквозь зубы прошипела я, не надеясь на другой исход.
   - И больно, - едва заметно кивнул Шактаяр. Эш яростно сопел где-то у меня за спиной, понимая, что его не вовремя поврежденная конечность накликала беду на весь отряд.
   Разношерстное кольцо существ разразилось хохотом на последнюю реплику Юча и плотнее сжалось вокруг нас.
   - Еще одно слово, молокосос, и я намотаю твои самонадеянные кишки на кулак! - продолжал пыжиться растрепанный аларинец, бывший, очевидно, вожаком всей стаи. Он красовался перед своими и с явным удовольствием произносил пафосные фразы. Небось, не успел еще забыть то время, когда хвалился в аларинских гостиных перед обольстительными темными леди. Будь на его месте кто-нибудь вроде той одноглазой, не стал бы тратить время на пустой обмен угрозами. Пристукнул бы нас по-быстренькому да дальше побежал, навстречу долгожданной свободе и ничего не подозревающим йонам.
   - На вашем месте, господа и дамы, - прозвучал над ухом ничего не выражающий голос Натэи, - я не стала бы тратить время на молокососов вроде нас, а поспешила бы вырваться из Купола. Как по вашему, через какое время маги всех государств Виннея, державшие Купол, поймут, что барьер больше не сдерживает заключенных на пустоши? И как по вашему, что они предпримут, когда обнаружат пробой в защите?
   Сообразительные среди ссыльных нашлись сразу. Толпа схлынула, первыми к заветному рубежу рванули самые быстрые и догадливые, следом - более тугодумные, справедливо рассудившие, что бегущим впереди виднее. Мимо, уже не задевая нашу компанию, неслись опоздавшие к раздаче - из тех, кто жил дальше от границы, но краем уха услышал великую новость. Я ярко представила себе, как ошалевшие от неожиданно обрушившейся свободы, пытаются уплыть на подручных средствах те, перед кем рухнул Купол, ограждающий полуостров Синей с воды. Пару десятков лет назад океан Эриат не простил бы подобных шуток. Но теперь непростым характером океана, бывшего когда-то порталом между материками Сэнтарэта, пугают только молодых моряков.
   Не хочется хвалить магичку, но на этот раз она нас спасла.
   - Вот она сила слова, сказанного вовремя, - пробормотал Эш.
   Магичка приняла это за комплимент и с удвоенным рвением замахала руками над больной конечностью воина.
   - Не хочется прерывать вашу идиллию, ребята, - Шактаяр оценивал расстояние между нами и предполагаемой границей (определить было не сложно, пройдя эту невидимую линию, ссыльные разве что в пляс не пускались), - но нам бы тоже нужно отсюда выбираться. А ну как Купол восстановят, а мы внутри!
   - Поскольку нас сюда официально никто не ссылал, мы спокойно выйдем, - уверенно отмахнулся Юч.
   - Тоже мне, выискался специалист по Синейской пустоши! - не сдержалась, как всегда, я. - С чего бы ты так уверен? Может ты не только великий наследник великой теневой гильдии, но и матерый каторжник?
   - Лично мне совсем не хочется проверять, как тут живется, - Эш вздернул себя на ноги, нетерпеливо отодвинув Натэю и перехватив за руку сайг. Магичка сжала зубы и шагнула в сторону. - Бежим!
   И мы побежали. Первым поскакал нескладный Юч с Лолой подмышкой - как самый уверенный, что даже если Купол захлопнется, то мы легко и непринужденно выйдем за его пределы. Когда до предполагаемого рубежа оставалось всего шагов тридцать, маг вдруг резко затормозил и обернулся к нам. Лицо Юча было по-детски растерянным.
   - Я только сейчас вспомнил, - неуверенно промямлил он. - Там же... там же йоны!
   Йоны. Люди-птицы, чьи берсерки убили кварту наставника Ринхата в нелепой, непредвиденной стычке. Самая непредсказуемая и жестокая раса Виннея. Нетрудно догадаться, как они встретят нежданных гостей из Синейской пустоши, среди которых совершенно случайно окажемся и мы.
   - Ты остаешься? - я уже пронеслась мимо застывшего столбом Юча.
   Тот, видимо вспомнив "добрую женщину" в лице одноглазой разбойницы, поспешил следом.
   Граница. Я не была магичкой, но почувствовала павший барьер очень отчетливо. Бешено застучала кровь в висках, в глазах на мгновение закружились морозные искры. Потом отпустило. Могу себе представить, что бы со мной стало, успей Купол вернуться на место. Это ведь не безобидная защита от грозы и ливня, вроде той, что ставили маги над Колыбелью в ту памятную ночь, когда мы потеряли Марчиса и думали, что это навсегда. Это барьер от сотен головорезов, которые...
   -... которые по твоей милости, Юч, теперь разгуливают на свободе, - закончила я эту вслух.
   - Это преступление против народов всего материка, - веско добавил Эш, свято чтивший законы и готовый до последней капли крови защищать справедливость. Мы стояли в паре десятков шагов от границы, уже на земле Миадвэя, и пытались выровнять дыхание после короткого, но отчаянного броска.
   - Да что вы на меня взъелись-то? - обиделся маг. - Вы же знаете, что я не нарочно!
   Азаль выразительно фыркнула, Натэя посмотрела на соратника по большому колдунству со смесью жалости и презрения.
   - Совету магов, которые держали барьер, это и расскажешь, - отрезал Шактаяр.
   - Они наверняка так удивятся твоему скрытому могуществу, - подхватила я, - что предложат тебе стать их предводителем!
   - Только мы вынуждены будем их предупредить, - продолжал темный - аларинца хлебом не корми, дай поиздеваться над ближним, - что держать тебя в своих рядах - это гораздо хуже, чем йона с красным пятном берсерка на щеке. Никогда не знаешь, чем обернется твое колдовство и кого оно зацепит.
   - Будь я на месте этих магов, - решила встрять в разговор Натэя, - я бы тебя лишила магических способностей. Насовсем и без права на возврат. Ты хоть понимаешь, что ты натворил?
   Бесцветный голос магички превратил ее слова из нападения в банальное нравоучение, но для Юча это оказалось последней каплей. У мага задрожали губы - то ли разреветься собрался, как мальчишка, то ли призвать на наши головы очередное проклятие, наобум вычитанное из Лолы. Потом Юч гордо развернулся и быстро пошел назад, к границе. "Вот умру, и будете плакать", - говорила его долговязая, ссутулившаяся фигура.
   - Да уж, поведение, достойное мага кварты Колыбели Героев, - ужалила я вслед. - Да пребудет с тобой Единственная на этом пути!
   Потом я проклинала себя за ядовитый язык - лучше бы, как последняя дура, кинулась следом за магом и за руку оттащила его от барьера. Маг сделал шаг на территорию земли ссыльных и обернулся, наверняка надеясь увидеть наши раскаявшиеся лица и машущие, зовущие идти следом руки. Но вместо этого он увидел - хотя это почти нельзя было уловить обычным зрением - как полыхнул, восстанавливаясь, магический Купол.
   - Идиот, - кусая губы, прошептала я.
   Тридцать восьмая кварта повторно осталась без боевого мага.
  

Глава тридцать первая

  
   Сердце болезненно сжалось, куда-то проваливаясь.
   Мне никогда не доводилось по-настоящему терять соратника по кварте, одного из тех, с кем связывали незримые нити. Нити, обрыв которых я не почувствовала, когда якобы погиб Марчис. Зато я в полной мере ощутила это теперь, потому что Юч тоже был частью нашего маленького отряда не только на словах.
   Я почти услышала, как болезненно тренькнула, обрываясь, невидимая струна. Как заныло нечто, что принято называть душой, осознавая утрату. Непроизвольно сжались кулаки, в горле разом пересохло. Охнула где-то рядом Натэя, на мгновение зажмурился Эш. Все мы никак не могли связать воедино то, что видели глаза и настойчиво твердило чутье кварты.
   Юч стоял в каких-то двадцати шагах от нас, живой и здоровый. Вид у него был испуганный и виноватый, в глазах бился вопрос "Что теперь делать?" Не обремененный нашими внутриквартовыми переживаниями Шактаяр как ни в чем не бывало крикнул магу:
   - Теперь у тебя появился шанс проверить, правда ли попавший на Синейскую пустошь случайно может в любой момент ее покинуть.
   Юч молчал. Да и что тут скажешь - фыркнул, повел себя, как идиот, за что и поплатился. Другой вопрос, как исправлять положение.
   Мы подошли на несколько шагов ближе, чтобы для общения с магом не пришлось повышать голос. В непосредственной близости к границе Купола сопротивление пространства возросло, в ушах звенело безмолвное предупреждение "Не подходи, хуже будет". Купол отпугивал мирных йонов (если к этой расе вообще применимо это слово), на случай, если кто-то из них забредет на полосу отчуждения между Синейской пустошью и, собственно, Миадвэем. Соваться в пекло не хотелось, и мы продвинулись, насколько было возможно.
   За те несколько шагов, которые пришлось преодолеть, я окончательно привела в порядок вопящий о безвременной гибели Юча рассудок. И, как следствие, вместо того, чтобы рыдать над его гипотетическим хладным телом, разразилась потоком ругательств.
   Магу было припомнено все. Дурацкая бравада по поводу и без, размахивание Лолой налево и направо, героически убитый хорнош, дешевый выпендреж в Гильдии Поваров Дора, роковое заклинание, срикошетившее так неудачно для нас и так удачно для нескольких десятков синейских головорезов. Моя речь зацепила остальных, и следом за язвой-Алатой отыгрались за краткий приступ горя и страдания Эш и Натэя. Магичка не была оригинальна и вылила на макушку собрату дополнительную порцию яда, а Эш выдал короткую, но эмоциональную отповедь на тему "Как потомок столь славных предков и талантливый маг мог так подставить товарищей по боевой кварте и самого себя". Шактаяр на этот раз промолчал, но молчал он уж очень выразительно. Азаль пыталась тихим умиротворяющим мурчанием разрядить обстановку. Юч стоял, оплеванный, и удивительно было, как его еще не сдуло нашими воплями с лица земли. Наверное, Купол так же успешно гасил наш напор, как он отрезает нити кварты и прочие связи с внешним миром. На Синейскую пустошь, насколько мне известно, не докричишься мысленно, будь ты хоть самый крутой маг на всем Виннее.
   Вскоре выяснилось, что и не мысленно тоже. Мы зря подходили ближе и тратили слова, цензурные и не очень - Юч нас не слышал. Как и мы его. Ему оказалось достаточно выражения лиц, чтобы приблизительно понять наше бешенство, и сделать соответствующий вид - пришибленный и умоляющий.
   Только вот хватит ли нам дурацкой пантомимы по разные стороны магического барьера, чтобы сообща решить, что теперь делать?
   - Позвать, что ли, наставника Ринхата? - по новой начала кипятиться я. - Вдруг у него в гостевых кельях крепости еще парочка боевых магов завалялась на замену?
   - Очень смешно, Алата, - с укором отозвался Эштерил. - Эх, если бы я не подвернул ногу, как не вовремя!
   - Если бы ты не подвернул ногу, Юч не перестал бы быть капризным и своевольным мальчишкой, - припечатала Натэя.
   - Только давайте без спора на тему "Кто виноват", а? - вклинился Шактаяр. - Что делать будем? Дельные предложения есть?
   Эш смерил аларинца взглядом, как будто первый раз увидел.
   - Ты темный..., - задумчиво проговорил он.
   - Ты только что это понял? Молодец, - Шактаяр сложил руки на груди и чуть наклонил голову, насмешливо глядя на воина. - И что из этого?
   - Ты можешь вызвать демона..., - продолжал размышлять вслух Эштерил.
   - Можешь не продолжать, - губы аларинца искривились в усмешке. - Я вызову демона, и тот бросится по моему приказу через Купол вызволять это ходячее недоразумение. Гениальный план. Ты видел среди тех резвых молодцов, убежавших вперед нас, аларинцев?
   - Видел, - уже понимая, что сморозил глупость, ответил Эш.
   - Как ты думаешь, сколько раз каждый из них пытался таким образом сбежать? Сколько раз его оставшиеся на воле дружки пытались его так вызволить?
   - Ты прав, извини, - воин умел достойно принимать поражение.
   - Вот и отлично, - усмехнулся Шактаяр. - Я могу вызвать демона. Ты можешь достать меч, которым прекрасно владеешь, Алата тоже. Натэя может смешать все свои зелья, а наша приблудная кошка - попытаться прокрасться к Ючу по дороге снов. Только это нам ни разу не поможет, шкруть побери этот Купол!
   Юч смотрел через барьер обиженно - он видел разговор и не мог принять в нем участие. Позже он сказал: больше всего я боялся, что вы плюнете на меня и уйдете. За что заработал полный немого укора взгляд Эша, фырканье магички и подзатыльник от меня.
   Балбес, конечно, но все-таки свой. Без нас он пропадет, а мы без него безнадежно заскучаем.
   Скучать долго не пришлось. Юч, вообразив себя гениальным лицедеем, таки стал изображать нечто в пантомиме. Он выразительно тыкал себя пальцем в грудь, потрясал в воздухе Лолой, махал руками куда-то вдаль и вообще делал все, что мог, чтобы мы его поняли.
   Осложнялось дело тем, что мы могли до посинения выкрикивать свои догадки по поводу шарад мага. Он бы все равно не услышал.
   - По-моему, он изображает женщину, - задумчиво выдал Шактаяр. - Фигуристую даму. И дракона. Маленького.
   Юч часто взмахивал "крыльями", зажав Лолу между коленей, а потом показывал на себе пышные дамские формы.
   - И кого-то, метающего ножи, - поскреб макушку Эштерил, следя за пантомимой.
   - Сдается мне, он намекает на короткое сражение с матушкой нашего темного, - догадалась я. И адресовала Ючу вопрос-уточнение. То есть ткнула в Шактаяра, нацепила надменную физиономию и сделала вид, что достаю метательный нож. Юч радостно закивал и снова стал бить себя кулаком в грудь, потрясая Лолой. Потом маг сделал вид, что что-то оттуда читает и произвел ложный пасс в нашу сторону. Я даже подумала, не пригнуться ли на всякий случай.
   - Он хочет воспользоваться тем же заклинанием, что тогда срикошетило и перенесло нас сюда, - магичка сказала это тоном, в котором явно слышалось "какие же вы все тупые".
   - Ну уж нет! - проявляя необычное межрасовое единодушие, воскликнули Эш и Шактаяр.
   - Этак не только Купол, пол-Виннея снесет! - поддержала парней я. - Знаем мы его методы.
   Видя наш протест против его выдающегося магического таланта, Юч из умеренно-виноватого сделался упрямым. Гордо выпрямился, нарочно медленно и торжественно раскрывая Лолу - наугад, разумеется.
   - Ложись! - коротко скомандовал Эш. Командный голос у воина прорезался неслабый - даже я сначала послушно ткнулась коленями и носом в жухлую траву полосы отчуждения и только потом подумала, а надо ли было.
   Конечно же, не надо - сейчас заклинание мальчишки, каким бы они ни было, срикошетит от Купола, благо если сам жив останется... Сердце злорадно приготовилось устраивать второй акт вселенской скорби по безвременно почившему соратнику по кварте - на сей раз всерьез.
   - Шкруть бы побрала этого недо..., - начала было я, поднимаясь с четверенек, как вдруг чье-то колено больно надавило на хребет.
   - Какого..., - уже по-боевому вскинулась я, почти сумев сбросить нападавшего и переворачиваясь на спину. Надо мной нависал жилистый йон с красным пятном на бледном горбоносом лице. Его собратья пытались скрутить остальных. Шактаяр успел выхватить меч и даже кого-то задеть, но аларинца тут же обездвижили три дюжих берсерка. Эш катал по земле массивную йоншу с копной пестрых, похожих на перья волос, пытаясь скинуть женщину-птицу с себя и приложить побольнее. Натэя молча вырывалась из объятий еще одного горбоносого, Азаль шипела и извивалась в руках сразу двоих - йоны почуяли в девчонке сайг и были готовы к тому, что та попытается перекинуться в звериный облик. Увы, когти разъяренной кошки людям-птицам не грозили.
   - Н-н-на! - извернулась на земле я, с наслаждением засаживая пяткой йону в челюсть. Эти твари всегда умели подкрадываться незаметно, а тут еще Юч, на которого мы так вдохновенно глазели. Ничего, сейчас я высвобожу вторую ногу, достану меч и...
   Свет неба над Синейской пустошью померк. Я еще успела удивиться - почему? - а потом почувствовала удар и кровь в носу.
   В далекой Колыбели Героев невольно вздрогнул Ринхат, как наяву увидев перед собой образ убитой йонами Ламиры.
   За непробиваемым Куполом, глядя на расправу над товарищами, плакал злыми слезами Юч.
  

Глава тридцать вторая

  
   Боги бывают разные.
   Взять, к примеру, тех, кого сайг зовут Отцом и Матерью. Или духов-покровителей у аккуров. Или кочевых богов-близнецов у феари, Хонна и Льеха. Ни дать ни взять любящие родители - и выслушают, и помогут, и заботой обогреют.
   А вот эльфийские боги - иные. Что красавица Шейрилин у светлых эльфов, что насмешник Оллохор у аларинцев - с характером. Подопечными они занимаются только в свободное от своих непостижимых дел время. Могут и обидеться, и возненавидеть - совсем как простые смертные. Можно хоть лоб себе расшибить, усердно вознося молитву статуе гордой Шейрилин, пока та разбивает сердца неосторожных богов совсем другой вселенной. А то было, завязался у Шейрилин и Оллохора короткий, но бурный роман. Что тогда творилось с жителями Виаллари и Аларина! Рьяные блюстители чистоты обеих рас до сих пор не могут вспомнить то столетие без содрогания.
   Бывают боги вроде Единственной. Той, кому поклоняются в Колыбели Героев. Странное божество, служить которому - значит выходить на поле боя с доброй сталью в сильных руках или магическими словами на языке. Добывать победу. А простые жители Энейи знай себе молятся, чтобы грозная богиня подольше не обращала взор в сторону их королевства.
   Бывают боги и вовсе странные, типа Великой Шишки у жителей Караги. Там и не поймешь, бог это, богиня или просто модель разумной вселенной. Конечно, рядовой карагинец и слов-то таких не знает - "модель разумной вселенной". Но старается по крупному не грешить - авось, удастся в следующей жизни родиться поближе к благостной сердцевине Великой Шишки, на золотой чешуйке. Там, говорят, куда получше нашего живется.
   А еще есть в Мире Сэнтарэт бог Вель. Бог, который по легенде дал начало расе йонов. Говорят, он вылупился из золотого яйца, которое упало с небес в самом начале времен. Случилось это в горах, которые теперь зовут горами Вель, а на месте падения золотого яйца ныне бьет из земли родник, питающий реку Йонга. Там же, на словно выточенной бессмертной рукой колонне из скальной породы, лежит огромный валун, формой похожий на яйцо. Он отливает золотом на закате, и йоны считают, что это и есть яйцо, подарившее миру их бога. Они свято верят, что сам Вель, создав расу, заперся обратно в каменную скорлупу и выйдет только тогда, когда йонам будет угрожать великая опасность.
   - Неплохо устроился, - криво усмехалась Шейрилин, говоря о своем коллеге по божественному ремеслу. - Упал с неба, наплодил этих ужасных существ с клювами вместо носов и булыжниками вместо мозга. И смылся до лучших времен. А нам следи теперь, как бы они наших подопечных в один прекрасный день не поубивали.
   Йоны и правда слыли на редкость неуживчивым народом. Создавалось впечатление, что они специально нарываются на неприятности, чтобы поскорее наступила та самая великая опасность. Ради которой бог Вель наконец вылупится обратно из каменного яйца и будет мудро править своими неразумными чадами. Йонам очень не хватало божественного руководства. Правда, у них испокон веков был вождь, наместник бога Вель на земле. Вождем выбирали того, кто вылуплялся из яйца с золотыми пятнами на скорлупе, и до конца дней носил на щеке золотое родимое пятно. Такой йон рождался раз в поколение, и если появлялось новое яйцо с золотыми пятнами, старый вождь понимал, что его век близится к концу. Носитель золотого пятна обладал важной для вождя особенностью - он с легкостью подчинял себе умы подданных, и мог отдать им любой приказ - даже приказ умереть на месте - чтобы тот немедленно был выполнен.
   А еще в Миадвэе были берсерки. Йоны, рождавшиеся с красным пятном на щеке. Надежда и опора государства, безжалостная армия золотощекого вождя. Ужас мирных соседей Миадвэя.
   Вечные враги наставника Ринхата, убившие его возлюбленную.
   Возможно, йоны и правда нарочно ввязываются в битвы и нарываются на неприятности в нелепой надежде, что их бог сочтет-таки очередную заварушку за великую опасность и явится во всем блеске величия перед своими детьми, оставив тесную каменную скорлупу. Плохо йонам живется без бога, к которому в любой момент можно обратиться, от этого и характер у них не ахти. Зато такой самостоятельной расы еще поискать.
   А йонские женщины знай себе носят едва вылупившихся ребятишек к священному камню, природному храму бога Вель, и купают в роднике. Не отзовется обитатель каменной скорлупы, так может хоть благословит любимое чадо.
   На Синейскую пустошь йонские вожди давно поглядывали с далеко идущими планами. Ну и что, что земля бесплодная и на ней почти нет деревьев, на которых йоны привыкли строить жилища. Ну и что, что маги всего Виннея оградили полуостров Синей магическим барьером, превратив пустошь в темницу для самых ужасных преступников со всего континента. Вождь не вождь, если не стремится расширить свои земли. Самые честолюбивые правители то и дело отправляли берсерков то на восток - штурмовать границы Хиссы, но деревья-камикадзе и прочие твари, выведенные феарийскими кочевниками, быстро умеряли их пыл. То йоны пытались откромсать кусочек земли от западного соседа Миадвэя - Аларина, но против безумных берсерков вставали надменные, прекрасно владеющие оружием темные и ведомые ими демоны. То люди-птицы трепали тахирских оборотней или карагинцев на юге, но оборотни и люди вставали насмерть на рубежах своих земель. Не доставалось разве что Энейе и Виаллари, с которыми Миадвэй не граничил напрямую, но слава безумных йонов гремела от аларинского Гамме до виалларийского Фаррайгэ.
   - Куда они лезут, эти отродья? - возмущались соседи агрессивного Миадвэя, который недаром прозвали Землей Неукротимых. - И так едва ли не самая большая территория на континенте! Разве что у оборотней примерно столько же!
   Но "отродьям" дела не было ни до чьего возмущения. Очередные берсерки убивали и умирали на границах чужих земель, и йонский вождь ненадолго успокаивался, пока не подрастала смена новых берсерков. И так до бесконечности. Правители соседних государств на встречах, где вершились судьбы континента, нет-нет да и заговаривали на тему "А не объединиться ли нам и не вырезать ли йонов поголовно? Надоели, честное слово".
   Но против геноцида всегда вставали придворные маги, талдычившие каждый своему владыке о равновесии.
   - Поймите, стоит уничтожить расу йонов, и на смену ей придет новая напасть, - увещевали волшебники суровых правителей. - И кто поручится, что новое проклятие континента мы сможем держать в рамках так, как сейчас держим Миадвэй?
   Маги пророчили второе пришествие древних чудовищ, и ни у кого не было повода им не верить. Поэтому раз за разом йонов оставляли в покое, пока они сами не начинали переть изо всех щелей. И снова кто-то из королей Виннея задумывался - а может...?
  

Глава тридцать третья

   Впервые за всю его нескучную жизнь Ючу всерьез хотелось умереть на месте.
   Время растянулось издевательской пружиной, и магу оставалось только смотреть, как медленно - очень медленно, едва ли не ползком! - удалялись от места короткого, но жестокого сражения йоны, унося на плечах пленников. Юч кусал губы, потрясал кулаками и орал вслед миадвэйским отродьям самые гнусные из всех известных ему проклятий. Вотще. Никто из йонов даже не обернулся - Купол исправно гасил крики мага, и тот напрасно сорвал голос, призывая на головы людей-птиц ужасную кару. О, если бы только Юч мог дотянуться до них! Его рука не дрогнула бы, сжимая отцовский кинжал, его губы, не зная жалости, выпустили бы на волю разрушительные заклятия, которые таила в себе драгоценная Лола. Уж он-то показал бы подлым тварям, как обижать друзей его, Юча! Но Купол, Купол неразрушимой стеной стоял между ним и обидчиками его товарищей.
   Неразрушимой? Это мы еще посмотрим! Один раз магу уже удалось случайно пробить барьер. Неужели не удастся повторить этот подвиг, когда на карту поставлены жизни друзей? Лола, чудесная, могущественная Лола, не подведи!
   Теплые страницы под нервными пальцами. Все дальше уходят йоны. Еще шаг. И еще. Малоизвестные на Виннее руны прыгают перед глазами, отказываясь складываться в слова.
   - Эремби тальнара хиррмальсс ильхаш!
   Марево Купола дрогнуло и отозвалось едва слышным, насмешливым звоном. Тебе ли тягаться с сильнейшими магами континента, которые ставили эту защиту, малыш? Ни одна магическая книжка тебе не поможет. Только шальная удача, но она уже выручала тебя однажды. Не стоит и мечтать о повторении чуда.
   Взвизгнув от бессильной ярости, Юч швырнул Лолу в непробиваемый Купол. Он ждал, что книга отскочит от невидимой стены и снова окажется у него в руках. Или собьет с ног - какая ему теперь разница? Но Лола, как ни в чем не бывало, пролетела сквозь Купол. Казалось, прохождение сквозь магическую стену многократно ускорило этот полет, и фолиант едва не задел йоншу, идущую последней. Та остановилась, опасливо пихнула ногой раскрывшийся при падении талмуд. Потом, видимо, решила, что нечего колдовским штукам пленных чужеземцев валяться без дела, и, сунув Лолу подмышку, зашагала следом за товарищами. На Юча она даже не обернулась, сочтя мага окончательно и бесповоротно вышедшим из игры.
   - Сиди-сиди, - будто бы говорила широкая спина миадвэйки. - Долго не просидишь, свои же сожрут, как миленького.
   Мир Юча зашатался, грозя рухнуть. Никогда еще, с тех самых пор, как ему - долговязому капризному мальчишке - доверили драгоценную книгу, с Лолой он не расставался. Каково же было ему теперь смотреть, как мерзкая йонша уносит его сокровище! Да, Лолу недавно уже воровали, но тогда была надежда ее вернуть! А теперь надежды нет никакой - ни получить обратно Лолу, ни помочь товарищам, ни выбраться из западни Синейской пустоши. Жалея, что он не герой легенд, которые сплошь и рядом умирали на месте от постигших их душевных страданий, Юч зажмурился и ломанулся напрямик через Купол. У него была крошечная надежда, что раз пролетела сквозь преграду Лола, то барьер все-таки удалось пошатнуть. Куда там! Похоже, Купол обладал своеобразным юмором, совсем как живое существо. Мага скрутило единым спазмом, тело превратилось в маленькую вселенную тошнотворной боли. Синейская пустошь никому не позволяла покидать ее границы без ведома магов-наблюдателей. Последним, что увидел Юч, уплывая во тьму, было то, как тускло блеснуло на кованом уголке бесценного фолианта нахальное виннейское солнце.
   Маг очнулся уже в сумерках, неприветливых, как и все на Синейской пустоши. Почувствовав прикосновение к плечу, Юч дико заорал и попытался откатиться назад. "Проснешься, а тебя уже едят..." Ну уж нет, он, потомок достойнейших из Гильдии Поваров, не даст себя так просто употребить в пищу. Он будет сражаться, как...
   - Да тише вы! Какой вы дикий, право... Не стоит так надрываться, мы вас не обидим!
   Успокаивающий женский голос дошел до сознания Юча, и тот перестал верещать, пытаясь рассмотреть говорившую в густой вечерней темноте. За спиной девушки стояли еще две фигуры, и одна из них держала в ладонях рой магических светлячков. Освещения было явно недостаточно, чтобы как следует разглядеть неожиданных гостей. Ясно было только, что пришельцы примерно одного с Ючем возраста. Они, похоже, не собирались готовить из мага ужин прямо на месте, и это не могло не радовать.
   - А ведь он наш, - вдруг сказала та же девушка, которая призывала Юча вести себя тише. - Наш, из Колыбели!
   "Надо же! - подумал маг. - И как она почуяла?"
   - Придумали тоже, - хмыкнул высокий парень за ее спиной. Таким тоном мог бы говорить наследный принц, которому предложили переодеться в лохмотья и прогуляться по рыночной площади. - Еще одна кварта на Синейской пустоши - это было бы как-то слишком.
   - Сэльда права, - поддержала подругу худая кудрявая девушка. Ее низкий голос никак не соответствовал хрупкой фигуре. - Из какой вы кварты, уважаемый?
   - Из три... из тридцать восьмой, - выдавил Юч, не веря своему счастью. Они из Колыбели Героев! Свои! Магу хотелось расцеловать незнакомую кварту. В тот момент Юч напрочь забыл, что тридцать восьмая кварта сотоварищи условилась смотреть на всех бывших товарищей по Колыбели Героев как на потенциальных врагов.
   - Удивительная встреча! - всплеснула руками Сэльда. Она была в своей кварте воином - маг различил меч у нее на поясе, похожий на оружие Алаты. Коротко стриженые светлые волосы едва закрывали шею. - А мы из семьдесят второй кварты.
   - А почему вас трое? - полюбопытствовал Юч, забывая, где находится.
   Магический свет в ладонях кудрявой вспыхнул ярче, освещая три скорбных лица. Даже парень, оказавшийся воином кварты, забыл о своих язвительных манерах обиженного принца и смотрел на Юча с глухой болью в глазах.
   - Нашего боевого мага..., - начала было Сэльда и запнулась.
   - Его съели, - закончил за нее воин и сжал зубы. Как будто сорвал со свежей раны повязку - по живому, по едва успевшей утихнуть боли.
   - Это было ужасно, - магичка закрыла лицо руками и заплакала.
   - Он был самым упитанным из всех, - всхлипнула Сэльда. - Наш Трин...
   И Юч был вынужден выслушать леденящую кровь историю "О съедении мага семьдесят второй кварты на просторах Синейской пустоши". В процессе рассказа Юч постоянно возвращался мыслями к уже успевшей стать родной кварте под номером тридцать восемь и гадал, что сотворят с ними йоны. Неужели тоже съедят? Трудно сочувствовать чужому горю, когда у тебя самого только что на глазах избили и взяли в плен друзей и унесли с глаз долой самую дорогую на свете вещь. Но Юч сочувствовал всеми силами широкой души, попутно страдая чувством, которое многие маги Сэнтарэта зовут "дыханием вечности на затылке". Такое чувство, будто все это с тобой уже когда-то было. Никому не понятное словечко из Языка Демиургов - "дежавю" - на Виннее не прижилось.
   И правда. Юч совсем недавно познакомился с другой квартой, потерявшей боевого мага, и впоследствии стал ее полноправным членом. Но вместе со сходством двух историй налицо были отличия. И дело даже не в том, что Трина съели, а Марчис сбросился со скалы. И не в том, что беда с Трином произошла на самом деле, а смерть Марчиса оказалась умелой инсценировкой. Юч просто не мог себе представить свою, тридцать восьмую кварту, так убивающуюся по безвременно почившему боевому магу. Да, он видел боль на лицах товарищей, когда Купол, восстанавливаясь, безжалостно разорвал его с ними связь. Но "жевать сопли", как непременно выразилась бы Алата? Нет, Юч решительно не представлял их плачущими - ни ее, ни Натэю, ни Эша. Сердце мага предательски дрогнуло - а что, если...? Если и его съедят в этой проклятой богами земле? Прольется ли хоть одна слезинка по нему за пределами родного Алембе? Вспомнит ли тридцать восьмая кварта своего второго боевого мага?
   А семьдесят вторая кварта, похоже, находила какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы снова и снова переживать выпавшую на их долю трагедию. Юч, который сам в Колыбели почти и не был, вдруг подумал, насколько же его новые знакомые были там неуместны. Это не боевая кварта, это великосветская молодежь какая-то! Эти их обращения друг к другу на вы, эти бурные проявления эмоций. Таким не на поле боя место, а в гостиных благородных господ. Воин рассказывает об участи товарища таким прочувственным голосом - любой странствующий лицедей обзавидуется! А девушка-воин и магичка и вовсе в обморок готовы упасть. Юч представил на их месте Алату. Ту можно лишить сознания, только как следует приложив чем-нибудь тяжелым, да и то еще ухитриться надо. Йоны вон ухитрились... А этих-то кто послал в Синейскую пустошь, в самое пекло?
   - У нас было задание - избавить мир от этой безумной одноглазой феари, одной из заключенных здесь, - высокопарно разглагольствовал воин по имени Кретт, и перед мысленным взором Юча как наяву встала "добрая женщина", к которой он взывал о помощи. - Это была проверка нашей кварты на прочность, которую мы, увы...
   "Ничего себе проверочка", - поразился Юч про себя. У мага начинали слипаться глаза - день выдался насыщенным, и даже то, что где-то там в темноте бродит одноглазая людоедша, не помогало в борьбе со сном.
   - Может, вы станете нашим боевым магом? - неожиданно спросила Сэльда. - Раз ваши связи с тридцать восьмой квартой все равно порваны?
   Юч энергично замотал головой, пытаясь отогнать сон и отказываясь от лестного предложения.
   - Я не могу предать кварту, к которой примкнул недавно, и которой поклялся помочь в их непростой миссии, - отчаянно зевая, сонным голосом заявил он.
   - Не отказывайтесь сразу, - умоляющим тоном сказала магичка Альби. - Утро вечера мудренее. Я как раз собиралась окружить нас малым Куполом, чтобы мы могли выспаться. Конечно, чужие Куполы тут пробивают сплошь и рядом, но лучше все-таки с ним, чем без него, правда?
   "Нечего сказать, обнадежила", - вздохнул Юч. В присутствии семьдесят второй кварты и в отсутствии любимой Лолы маг заметно потух и стал удивительно тихим и немногословным. - "Но эта Альби права, утро вечера мудренее. Утром я подумаю, как выбраться отсюда!"
  

Глава тридцать четвертая

  
   Над Миадвэем огненной рекой разливался закат, путаясь в пушистых ветвях хвойного леса. Чем дальше на север от бесплодной Синейской пустоши, тем лес был гуще, и тем чаще в нем попадались поселения йонов. Как птичьи гнезда, дома людей-птиц помещались на деревьях и соединялись подвесными деревянными мостами. Мосты образовывали улицы и перекрестки, на них кипела жизнь - йоны перемещались по шатким "улицам" так же уверенно и легко, как по земле.
   Особенностью расы было то, что взрослый йон весил едва ли не меньше, чем человеческий подросток нормального телосложения. Ступи на мосты какой-нибудь здоровяк из Караги или Энейи, и хрупкие конструкции не выдержали бы. Йоны мягко говоря не жаловали чужеземных гостей, и те, кого не порубили местные берсерки еще на подступах к границам Миадвэя, рисковали переломать себе кости при попытке наведаться в йонский дом. Свои "гнезда" люди-птицы вили высоко, тут и насмерть расшибиться недолго. Что и говорить, дружелюбный народ эти йоны.
   Закат полыхал над негостеприимным лесом, когда я наконец открыла глаза. Шкруть меня заешь, что происходит? Я провела ревизию собственного тела, убедилась, что все в целости, только вот положение этого самого тела наводило на безрадостные размышления. Судите сами - я болталась вниз головой на плече у йона, тычась лицом в пропахший костром серый плащ. От мужчины исходил странный тонкий запах, не похожий на запах человеческого пота. Даже скорее приятный, чем нет. Да уж, Алата, нашла о чем размышлять - о том, как пахнут эти мерзкие берсерки! Не парфюмом же королевы Келассы им благоухать.
   Стальной Молнии при мне, разумеется, не было. Я чувствовала это, даже болтаясь мешком у йона на плече и не показывая вида, что очнулась. Интересно, куда они нас тащат? Сквозь щелочку в приоткрытых веках я заметила Шактаяра и Азаль в таком же бедственном положении, на плечах у здоровенных йонов. Где-то вне поля моего зрения наверняка нашлись бы и Эш с Натэей. Позади нас бодро вышагивала пестроволосая йонша, которой доверили нести оружие пленников. Подмышкой у нее была зажата Лола - последний привет от нашего Юча. Интересно, как так получилось, что маг остался на пустоши, а его неразлучная спутница путешествует дальше с нами? То, что Юч не прорвался сквозь Купол следом за книгой, я чувствовала. Все еще оборванные связи кварты, фальшивая боль утраты... Не сразу поймешь, что лучше - остаться на Синейской пустоши или попасть в плен к йонам.
   Рукоять Стальной Молнии дразнила, выделяясь на фоне эшева Крика Солнца и шпаги аларинца. Дотянуться бы, и...
   И что? Ехидный внутренний голос поспешил вмешаться в мои героические размышления. У йонши, несшей оружие, на щеке выделялось бесформенное алое пятно, выдававшее в женщине берсерка. Прочие миадвэйцы, подло напавшие на нас у границы Синейской пустоши, могли похвастаться такими же украшениями на хищных горбоносых лицах. Это означало, что стоит мне дернуться невпопад, и шесть мечей - у йонов они были короткими и широкими у гарды - порубят меня без промедления. Даже пикнуть не успею. Против берсерка, для которого во время боя не существует никаких моральных и прочих преград, даже опытному воину Колыбели Героев придется изрядно попотеть. А недоученному воину? А безоружному? А одному против шестерых? Вот поэтому я временно перестала вздыхать о недостижимой Стальной Молнии и продолжила изображать бесчувственное тело. Только мозг лихорадочно работал в поисках выхода из создавшегося положения.
   Спроси любого, хоть сколько-нибудь проучившегося в знаменитой магнамарской крепости, что самое важное для воина?
   - Сила, - не задумываясь, ответят одни. - Умение нанести сокрушающий удар, блистательное владение оружием.
   - Отвага, - возразят другие, и в числе их будет Эш. - Готовность встретить лицом к лицу любую опасность. Умение не спасовать перед превосходящими силами противника и с гордо поднятой головой принять самое безнадежное сражение.
   - Ум и хитрость, - не согласятся третьи, среди которых буду и я. - Умение в любой ситуации сохранить холодный разум и выбрать то самое, единственно верное место и время, когда воин-одиночка сможет дать отпор целой армии.
   От прилившей к голове крови шумело в ушах, но тренированного воина Колыбели этим не проймешь. Висим. Думаем. Выжидаем.
   Интересно, Эш уже очнулся? Только бы этот герой не вздумал начать отчаянное сопротивление, едва придя в себя. А то с него станется "с гордо поднятой головой" ввязаться в бесполезный самоубийственный бой. Если бы соратники по кварте умели передавать друг другу мысли, я бы непременно передала болтающемуся в нескольких шагах от меня Эшу всего три слова "Помни о Марчисе". Мертвые мы ему не поможем. Что бы не там не вопила уязвленная гордость воина Колыбели, самое время заткнуть ей глотку. Самое время вспомнить о том, что есть случаи, когда даже ученику прославленной цитадели полезнее быть живым трусом, чем мертвым героем.
   К тому же, ожидание нужного момента - это не трусость. Это хитрость.
   - Может, перестанешь притворяться? - тем временем донесся хрипловатый голос йона, который нес драгоценную ношу в лице меня. - Если можешь идти сама, иди. Я тебе не ездовая лошадь.
   Удивительно, но ожидаемой грубости и презрения к ненавистным чужакам в голосе миадвэйца не было. Интонация была примерно такая же, как у Шактаяра, когда тот пытается меня поддеть своими язвительными замечаниями. Интересно, как этот ходячий птиц почуял, что я очнулась? Я соскочила на землю и пошла рядом.
   - Я, конечно, и сама могу идти. Если ты скажешь, куда мы направляемся.
   Будь мы в страшной сказке, которые другие народы так любят рассказывать про йонов, ответом мне должен был бы стать болезненный пинок в какое-нибудь уязвимое место и рычание типа "Разговорчики в строю! Иди, куда велено, и не чирикай!" Но йон ощутимо выбивался из сложившегося стереотипа и поэтому ответил:
   - К Золотому Яйцу в горах Вель.
   Вот так вот просто. Захотелось пленнице узнать, куда ее ведут - узнала. И не просто название какого-то там города. Йон, не задумываясь, помянул всуе священнейшее место своего народа. При том, что считается, что за любые разговоры об этом таинственном святилище йоны жестоко карали чужаков и ни один инорасец еще ни разу не ушел оттуда живым.
   Что ж, значит мы будем первыми!
   - Ты меня сразу убьешь, если спрошу, зачем мы туда идем?
   - Нет, - мне показалось, что йон улыбнулся. Трудно судить по существу другой расы о возрасте, но похоже, миадвэец был самым молодым из шестерых. Остальные йоны молчали, не вмешиваясь в разговор. Их лица и тела почти не пострадали от наших героических попыток оказать сопротивление. Недаром есть присказка "заживает, как на йоне". - Если я убью тебя сейчас, придется опять идти вдоль границ Миадвэя, выискивая жертву. Вождь Ильхельм будет недоволен, если к завтрашнему рассвету не будет сотни жертв из инорасцев для проведения Ритуала Новой Крови.
   Вот тебе и ответ, Алата. Эта великолепная шестерка не растерзала нас на месте только потому, что их вождю понадобились кровавые жертвы для какого-то там ритуала. Очень оригинально. Этот Ильхельм наверняка подружился бы с нашим Наставником Шеттом. Почему в Энейе никто не додумался поклоняться богине судьбы? О, знай я эту злодейку по имени, такую бы молитву закатила на тему "Мы пошли спасать Марчиса от смерти на древнем алтаре. Так, шкруть меня заешь, мы сами вляпались в аналогичную историю?!"
   - Очень мило, - недрогнувшим голосом отозвалась я. - А сколько уже набралось жертв, не считая нас?
   - Девяносто пять, - с готовностью ответил йон. - Вы последние пятеро. И все со стороны Синейской пустоши. В кои то веки синейское отребье прорвало барьер и попалось к нам в руки. Вождь давно мечтал об этом. Он сказал, что единовременное появление нужного количества жертв Ритуала Новой Крови есть великий знак, что бог Вель готов снова явиться в мир, где йоны уже так долго ждут его.
   Не в моем положении было обижаться на причисление к "синейскому отребью", и эту часть речи йона я пропустила мимо ушей. Но что это у них за Ритуал Новой Крови, интересно? Понятное дело, нас порежут вместе с остальным "отребьем" во имя торжества йонского бога, но по какому поводу? Очнулась бы магичка, что ли, эта непризнанная специалистка по расам Виннея! Но Натэя то ли умело притворялась, то ли взаправду болталась оранжевой простыней на плече у одного из берсерков и не жаждала просветить соратницу по кварте относительно йонских ритуалов. А ведь пригодилось бы. Чем больше мы знаем, тем больше шанс, что получится обернуть это знание в свою пользу. Я ведь уже говорила о правильном выборе момента.
   Некоторое время мы шли молча. Потом йон вдруг слегка замедлил шаг и сказал:
   - Вы хорошо дрались. Я приношу свои извинения тебе и твоим друзьям, что нам пришлось напасть и причинить вам боль. Мы берсерки. Мы не можем иначе. Когда вождь говорит "надо", мы идем и выполняем. Ильхельму нужны жертвы, и он их получит.
   Йон, просящий извинения? Этот парень не переставал меня удивлять. Кому расскажешь - не поверят.
   - И вам совсем не жаль тех, кто предназначен в жертву? - вряд ли удастся воззвать к человечности не-человека, подчиняющегося любым мысленным приказам вождя расы. Но попытаться стоило.
   - Тех, кто своим присутствием поганил Синейскую пустошь? Ничуть, - казалось, на все мои вопросы у йона заранее был готов ответ.
   - А нас? Ты ведь видишь, мы не из их числа. Тебе нас не жаль?
   - Вас - жаль, - не стал спорить йон. - Но какое это имеет значение? Мы можем думать и чувствовать, что угодно. Но ослушаться приказа вождя мы не можем. Такова наша природа.
   Дальше мы пошли молча. Странное дело, думала я. Все вокруг представляют йонов совсем не так - тупыми, зомбированными, одинаковыми убийцами во главе с главным злодеем - вождем, правителем Миадвэя. А оказалось, что - как бы смешно это ни звучало - йоны тоже люди.
   Или это мне попался такой "человечный"?
   Каково это, имея собственные мысли и чувства, всегда действовать по чужой воле? Похоже, Наставник Шетт мечтает проверить это на населении всего Виннея.
  

Глава тридцать пятая

  
   - Энейя взывает к стражу Урха! Энейя взывает к стражу Урха, как слышите меня?
   Хрустальный шар леди Гельмы едва ли не подпрыгивал на столе, переливаясь тревожными багровыми сполохами. Мгновением позже у магички нестерпимо заныл зуб - крайний левый коренной снизу. Боль была из тех, что способна поднять на ноги даже крепко спящего или мертвецки пьяного. Удобно, но уж очень неприятно. Проклиная замкнутую на каждого из семи стражей сеть защиты Купола, Гельма взвилась с кресла-качалки и схватила шар.
   - Да, Варл, слышу. У нас пробой, я чувствую. Где?
   Стены комнаты переливались теми же тревожными рубиновыми искрами. Дежурные стражи уже, должно быть, готовили остров к смене траектории. Урх замедлялся, сходя с патрульной спирали над Синейской пустошью.
   - Граница Миадвэя, север, - голос доносился из шара четко и громко, будто собеседник стоял с Гельмой рядом. Пусть кто угодно назовет хрустальный шар безнадежно устаревшим магическим средством связи, работает он всегда отменно.
   - Вот ведь зараза!
   - Считай, что я этого не слышал, леди, - усмехнулся голос невидимого Варла из шара.
   По лицу Гельмы промелькнула быстрая, яростная улыбка. Сигнальная боль прошла, самое время было действовать.
   - Держи меня крепче, нам понадобится вся поддержка.
   - Держу, Гельма.
   "Давненько у нас не было такой срочной работы", - думала магичка, спеша в семиугольный зал дозорной башни. За все время пребывания на летающем острове Урх в качестве стража от королевства Энейя, магичка не могла припомнить ни одного пробоя Купола. А прошло уже восемь месяцев с тех пор, как Гельма приступила к своему годовому дежурству. Обычно наземные наблюдатели, издалека поддерживающие собратьев-магов Силой и не только, помогали определить те места, где Купол истончался и был готов дать трещину. Те места, где заложники пустоши особенно рьяно пытались пробиться на волю, пуская в ход магию. Или где особо сильный и дерзкий маг пытался снаружи прорваться к друзьям и увести их на свободу. Остров покидал патрульную спираль и летел латать дыры. Он восстанавливал Купол и улетал, оставляя синейских сидельцев сыпать проклятиями ему вслед. Стражи на Урхе никогда не вмешивались в то, что происходило в пределах Купола, даже если на их глазах отчаявшиеся ссыльные голыми руками убивали друг друга. Семеро стражей Синейской пустоши - по одному от каждого государства - редко смотрели вниз. Приятного там было мало, а все изменения в Куполе им ежедневно сообщались наземной семеркой.
   - Север, граница Миадвэя, - выкрикнула Гельма, едва появившись на пороге зала. Волнистые черные волосы разметались по ее плечам, поблескивая на висках инеем седины, голубые глаза были прищурены, просторное синее платье мягкими складками обволакивало склонную к полноте фигуру. Несшие вахту карагинец и хиссиец невольно задержали на ней взгляд, прежде чем кинулись переставлять яркие плитки в магической управляющей мозаике Урха, слагавшей центр пола в семиугольном зале. Обоим энейка годилась едва ли не в матери, но переполняющая магичку Сила и твердая решимость найти и наказать виновного в пробое делала ее прекрасной.
   Было только одно, что Гельма знала о наглеце - он родился в Энейе. Потому что именно ее, стража от Энейи, накрыло сигнальной болью. Значит, именно она принимает на себя ответственность за действия разношерстной команды Урха.
   Магичка подошла к окну зала, чувствуя, как пульсирует в ней и перетекает в пол Сила, заставляя остров лететь чуть быстрее. Гельма все еще сжимала в руке шар. Умница Варл в глухой деревне далекой Энейи делал все, что мог, установив связь с природным магическим источником и передавая Силу Гельме. В зале быстро собрались все семеро стражей, и теперь управляющая мозаика сверкала с каждым моментом ярче от вливания магической силы разной природы.
   "Мы слишком далеко от северной границы, - кусала губы Гельма. - Лишь Единственной ведомо, сколько ссыльных успеет сбежать, почуяв пробой в магическом барьере, пока мы..."
   - Энейя взывает к стражу Урха! - вдруг послышался из шара голос Варла. - Энейя взывает...
   Голос у него был такой, будто маг успел пробежать половину расстояния от энейской деревни Релла до границ Синейской пустоши.
   - Слышу тебя, Энейя. Что еще стряслось?
   - Купол сыплется.
   - Что?!
   - Ты слышала. Я уже бегу в лес, к магическому источнику, чтобы прямо на месте... Пусть и другие...
   - Я поняла. Работаем.
   Гельма подкинула шар в руке и резко обернулась к остальным стражам.
   - Все слышали?! Все знают, что делать?
   Вопрос был риторическим. Первым пунктом Кодекса стражей Урха, который все новоприбывшие на остров заучивали наизусть, был порядок действий в случае, если Купол начнет сыпаться. То есть если начнет разрушаться вся поверхность магического барьера. Это не дыра, которую можно залатать. Вообще-то считалось, что Купол рассыпать практически невозможно. В Кодексе так и было прописано - практически. Но вот настал тот день, когда ничтожная вероятность стала единственной реальностью.
   Гельма зажмурилась, почти ощущая присутствие Варла рядом. В нос ударил запах влажного леса и едва уловимый, знакомый только чародеям с большим стажем запах природной магии. Молодые маги могли сколько угодно расписывать в поэтических выражениях, чем пахнет магия - ветром в вершинах огромных деревьев, солнечным утром, землей после дождя. Но "запах магии" оставался всего лишь метафорой, пока молодой адепт не прошел достаточно долгого пути по дороге чудес.
   Не открывая глаз, магичка шагнула ближе к центру зала, становясь у края управляющей мозаики. И другие стражи, сделав то же самое, замкнули вокруг мозаики круг. В руках у каждого был хрустальный шар - олицетворение связи парящего в поднебесье острова Урх с семью государствами Виннея. Семь сфер, в которых едва слышно шелестели голоса тех, кто держал остров-страж с земли. Если бы в дозорной башне вдруг оказался сторонний наблюдатель, он бы поразился красоте картины. Безумная радуга управляющей мозаики, сияние хрустальных шаров, сосредоточенные и как будто светящиеся лица магов. Воздух, дрожащий от магической силы. Стены дозорной башни, все медленнее пульсирующие предупреждающим алым цветом. Остров остановился и едва ощутимо завибрировал. Маги-стражи не могли этого видеть, но на несколько мгновений восстановленный Купол полыхнул нестерпимым алым светом, заново отрезая Синейскую пустошь от внешнего мира.
   "Сколько ссыльных сбежало?" - успела подумать Гельма, проваливаясь в обморок. Позже магичка будет корить себя за неосторожность, за неверно рассчитанные силы и стыдиться того, что потеряла сознание на боевом посту. Но никто не думал ее в этом винить. Стражи знали - если еще один энейец вздумает пробить Купол в ближайшее время, сигнальная боль без труда выдернет Гельму из обморока.
   Леди-страж очнулась уже глубокой ночью. Первая ее мысль вновь была о сбежавших ссыльных. Одна надежда была на то, что наземный товарищ стража Миадвэя уже сообщил куда следует, и йоны начали облаву на беглецов. Впрочем, йонам даже сообщать было ни о чем не нужно - увидев чужаков на своей территории, они в лучшем случае повяжут их и отведут к вождю, а в худшем - порубят на месте. Оба варианта Гельму устраивали. Ссылка на Синейскую пустошь была милосердной заменой смертной казни, но раз уж сидельцы вздумали бежать - пусть пеняют на себя. Гельма вспомнила поговорку "Чем дальше в лес, тем больше йонов" - невозможно было пройти через миадвэйские леса и не напороться ни на одного берсерка. На что рассчитывали бежавшие - а дураки наверняка нашлись - было непонятно. Хотя кто их знает, этих синейских преступников. Может, после нескольких лет в этой клоаке континента, им за радость умереть быстро и легко от острой сабли разъяренного йона.
   Второй мыслью Гельмы было "Кто это сделал?!" Вряд ли какой-нибудь маг решил порушить Купол так, для развлечения. Значит, цель его была освободить кого-то из преступников. Чародей, способный заставить магический барьер посыпаться, да еще и с преступными замыслами, да еще и энейец - это серьезно. Гельма непременно должна найти его и допросить. И скорее всего устранить. Оставить подобного мага гулять на свободе - внутри ли Купола или снаружи - недопустимый риск. Этак Купол будет сыпаться каждый день, и на материк хлынет мутная волна синейского сброда.
   Ну уж нет. Гельма решительно поднялась с постели, куда ее уложил кто-то из заботливых товарищей по ответственной миссии стражей и пошла к лестнице, ведущей вниз - в зал Принудительного Портала.
  

Глава тридцать шестая

  
   Юч спал тревожно. Ему снилось детство - памятный эпизод, когда отец научил его выговаривать букву "р". Берк весь вечер не отставал от сына, раз за разом задавая ему один и тот же вопрос:
   - Что готовит мама на ужин?
   - Ыбу! - говорил маленький Юч сначала радостно, потом с интонацией "папа, отстань!" и в конце концов - чуть ли не с ревом и истерикой.
   - Ыбу! Ыбу! Ыбу!
   А Берк, от кого наследник впоследствии унаследует упрямство, без устали повторял:
   - Нет, сынок, неправильно. Мама готовит рыбу. Рррррыбу, а ну-ка повтори!
   Но у Юча все не получалось и не получалось. Тогда Берк взял сына за ноги и поднял. Мальчишка повис вниз головой и вдруг неожиданно, звонко выкрикнул:
   - Ррррыба! Мама готовит рррррыбу!
   А потом Юч, восемнадцатилетний парень из Алембе, временно исполняющий обязанности боевого мага тридцать восьмой кварты Колыбели Героев и столь же временно эти обязанности оставивший в связи с... в общем, этот самый Юч понял, что вовсе не спит. А на полном серьезе болтается вниз головой непонятно где.
   Никто не держал мага за ноги. Он болтался в чем-то вроде кокона, сплетенного из алых нитей. Нити ритмично пульсировали и были похожи на ряды крошечных бисеринок. У Юча создалось неприятное впечатление, что он оказался внутри кого-то огромного и живого. "Неужели, пока я спал на Синейской пустоши, меня кто-то все-таки съел?" - холодея от ужаса, подумал маг. - "Но кто такой чудовищно большой там водится, если он заглотил меня целиком, не прожевывая?"
   "Это явно не та доб... одноглазая леди, которую мы встретили", - была вторая мысль.
   "А может, я все-таки сплю?" - робкой надеждой отозвалась третья.
   И в этот момент откуда-то из-за пределов кокона раздался голос. Голос был женским, высоким и даже как будто нежным.
   - Как тебя зовут?
   - Юч Ламаргил, сын Берка Ламаргила из Алембе, - честно признался маг. Не стоит, наверное, врать тому, кто может тебя выдернуть из честно заслуженного сна и подвесить в каком-то коконе!
   - Ах, Алембе. Энейя, я так и знала, - проворковала невидимая женщина. И Юч почему-то отчетливо представил, как этот нежный, даже дружелюбный голос произносит нечто вроде "Повесить его!"
   Правда, он и так уже висит, дальше некуда.
   - И кто же ты таков будешь, Юч из Алембе?
   - Я боевой маг тридцать восьмой кварты Колыбели Героев, - не без гордости - насколько это было возможно в его положении - сообщил в пульсирующее пространство Юч. Потом у него зашумело в ушах от прилившей к голове крови, и маг вспомнил, что решил ради своего же блага говорить все начистоту. - Ну, то есть временный. То есть бывший... В общем...
   - Боевой маг Колыбели Героев, быть того не может, - обращаясь к самой себе, вполголоса проговорила Гельма и добавила громко. - Ну давай посмотрим, врешь ты или нет.
   - Я не вру! - в голосе Юча звучала обида. Вот в кои то веки решишь говорить чистую правду, так тебе все равно не верят! В глазах у него потемнело, верх и низ несколько раз поменялись местами, и когда Юч осмелился открыть глаза, он с радостью понял, что уже не висит вниз головой. Теперь маг парил - как положено, головой вверх - в чем-то вроде клетки все из тех же пульсирующих нитей. Вполне в характере Юча было бы попробовать освободиться из неожиданного плена, но клетка вокруг угрожающе запульсировала, едва маг успел подумать о героическом сопротивлении.
   - Тебя привлекает глупая смерть, боевой маг тридцать восьмой кварты? - сытой кошкой мурлыкнула Гельма, и Юч наконец смог ее рассмотреть. Простое синее платье, круглое добродушное лицо, черные волосы, тронутые сединой. Ее так и подмывало назвать "тетушкой". Вот только никто не называл тетушкой Гельму Чергас. Стражи Урха знали ее смешливой, доброй и отзывчивой - но ровно до той поры, как дело доходило до допроса кого-нибудь из синейцев.
   Никто не хотел бы оказаться внутри Принудительного Портала, когда Гельме Чергас хочется задать пару вопросов.
   - Ты не врешь, - скрывая удивление, проговорила леди-страж, обходя кругом клетки. Кокон хищного Портала находился на самом нижнем уровне башни Урха, в небольшом круглом помещении без окон. Его стены светились, давая возможность пленнику и стражу видеть друг друга. Считалось, что камни, слагающие дозорную башню - живые, и приспосабливаются под мысленные требования стражей.
   - Я же го...
   - Молчи, пока я тебя не спросила, - оборвала Юча Гельма. - Итак, на тебе явственно видна печать, наложенная Колыбелью. Ее невозможно подделать. Ее способны почувствовать все, кто обучался в магнамарской цитадели - а других магов в Энейе и не водится. Я тоже училась там когда-то.
   "И Варл тоже", - вдруг мелькнула наполненная неожиданным теплом мысль, но Гельма тут же себя одернула. Она может мечтать о чем угодно - в конце концов, опытная магичка в определенных случаях ничем не отличается от влюбленной деревенской дурочки. Но, Единственной ради, только не на допросе!
   - Правда? - не к месту расцвел улыбкой Юч, и Гельма даже поморщилась - чему он, собственно, радуется? - А какой номер был у вашей кварты?
   - Девяносто первый, - зачем-то ответила леди-страж, чувствуя, что перед этим наивным дурачком упускает нить допроса из собственных рук.
   - Здорово, наверное, там учиться, - продолжал восторгаться маг, пока Гельма пыталась сосредоточиться. - Мне и не довелось почти, сразу миссию выполнять отправили.
   - А вот с этого места поподробнее, - перехватила инициативу леди-страж, и в голосе ее хищно лязгнул металл. Ну уж нет, больше она не позволит мальчишке строить из себя идиота и болтать не по делу. - Что за миссия?
   "Кого из синейцев тебя послали спасать, сопляк? Ради кого или ради чего ты сумел распорядиться силой так, что Купол начал сыпаться? Причем здесь Колыбель Героев?! И вообще, откуда ты взялся на мою голову, талантливый энейский мажоныш?!"
   - Вы наверняка мне не поверите, - вздохнул Юч.
   - А ты постарайся быть убедительным, - Гельма жестко усмехнулась.
   - Понимаете, леди, - начал тараторить Юч. - Есть такой камень, Ригнальяр. Он скрывается глубоко в земле между Браккенских озер, в Тахиро. И появляется под этим солнцем только раз в восемьсот с лишним лет, чтобы на нем...
   - Хватит дурачка разыгрывать, - оборвала мага Гельма. - Эти сказки ты будешь рассказывать своим дружкам на пустоши. Ты говорил о миссии, а теперь несешь какой-то бред про камень.
   - Ну так я же к миссии и веду! - махнул рукой Юч. - Это предыстория!
   - Короче, - приказала Гельма.
   - Если совсем коротко, - послушно отозвался маг, - то мы и мои товарищи шли спасать друга, назначенного в жертву этому самому камню.
   - Очень интересно, - Гельма сложила руки на груди, прикидывая, хватит ли у нее сил после давешнего восстановления тряхнуть мальчишку достаточно сильно, чтобы раз и навсегда отбить желание паясничать и рассказывать нелепые басни. Может, позвать кого-то из стражей? Хотя нет. Она должна расколоть мальчишку сама. И понять, откуда в нем сила разрушать творение не одного поколения магов. - Откуда и куда вы направлялись?
   - Из Магнамары в Тахиро, - и глазом не моргнув, ответил Юч.
   - Так что же, шкруть тебя сожри, ты забыл на Синейской пустоши, Юч Ламаргил из Алембе? - Гельма позволила своему голосу звякнуть угрожающими нотками. - Из Энейи в Тахиро пустошь вовсе не по дороге.
   - Мы переместились сквозь пространство из Дора, - не осознавая, каким бредом со стороны кажутся его слова, продолжал объяснять Юч. - Случайно! Мы дрались с темными, заклинание срикошетило, ну и...
   - Ну и - что?! - вышла из себя Гельма, и ее возглас эхом заметался под сводами портального зала. - Вы так удачно переместились, что ты пробил Купол одним мановением руки?!
   - Именно так и получилось, - с облегчением кивнул Юч - наконец-то леди уловила нить его рассказа. - Я готов извиниться...
   - За что ты готов извиниться, алембийская дрянь? - тихим и зловещим голосом прошипела Гельма. - За то, что твоими стараниями стражи Синейской пустоши были вынуждены выкладываться по полной, заново выстраивая магический барьер, и их наземная поддержка тоже? За то, что невесть сколько ссыльных успело сбежать, благодаря добрых богов в твоем лице за чудесное освобождение? Довольно мне выслушивать эти сказки!
   Гельма наотмашь, будто давала кому-то пощечину, дотронулась до кокона Принудительного Портала. И Юч заорал, как будто с него заживо сдирали кожу.
   "Ты у меня заговоришь! А если вдруг твои россказни окажутся нелепой, но правдой... Пусть совет магов-стражей Синейской пустоши - тех, кто присылает нас сюда, на Урх - решает судьбу этого не по годам талантливого мажоныша. По мне так лучше сразу избавиться от такого "таланта". Не очень уютно держать Купол, когда знаешь, что где-то рядом бродит способный его пробить".
   - Кто тебя подослал? Ради кого ты рушил барьер, говори!
   Но Юч не говорил. Он вопил и корчился от боли, причиняемой покорным воле магички коконом. И молился, как молятся великому божеству у последнего края.
   "Лола, моя Лола, заклинаю тебя, вернись! Неужели я не смогу дотянуться до тебя, моя могущественная, моя мудрая Лола!"
   Несколькими уровнями выше, в семиугольном зале, зажегся ряд пластин на управляющей мозаике. И остров Урх - сколько бы дежурные стражи не пытались его удержать - снова покинул патрулирующую спираль и неспешно полетел на север, в сторону Миадвэя.
  

Глава тридцать седьмая

  
   "И в тот момент, когда последний луч угасающего на закате солнца коснется золотой святыни йонов, все они падут на колени, как один, моля великого бога о возвращении".
   Эта фраза из какой-то книги о расах, прочитанной давно и так же давно накрепко забытой, неотвязно крутилась у меня в голове. Наверное, это было что-то из курса "Расы Виннея", но на подобных занятиях я обычно не давала себе труда внимательно слушать. Ну да, знаю, любой воспитанник Колыбели - будь он мастером меча или волшебного слова - должен знать все слабые и сильные места потенциальных противников. Но попробуйте втолковать это двенадцатилетней девчонке, которую перед этим два часа к ряду гоняли по тренировочной площадке сектора воинов, заставляя парировать удары меча безжалостного наставника. Помню, я едва не заснула за общим столом от усталости - Легар на славу постарался, чтобы умучить молодую воинскую поросль до полусмерти. И только Эш, вовремя пихнувший меня ногой под столом спас тогда от взбучки за невнимательность, которую непременно учинила бы суровая наставница, беловолосая магичка Унна.
   Картинка того давно канувшего в прошлое дня стояла перед глазами, как наяву. Несложно было бродить в воспоминаниях детства, тупо шагая под конвоем йонов по лесу к югу от гор Вель. Чем ближе к горам, тем меньше попадалось людей-птиц и их поселений на нашем пути, и глазеть стало не на что.
   "Семь берсерков из лучших сыновей бога Вель стоят почетным караулом у Золотого Яйца. И едва только наступает священное время, когда в закатных лучах невозможно смотреть на сияние Яйца, не зажмурив глаз, мысли суровых стражей божественного пристанища касаются мыслей вождя. И вождь, чьи приказы владеют помыслами всего народа, велит всем йонам преклонить колени, взывая к великому богу Вель..."
   Не иначе как Унна пользовалась магией, проталкивая эту тягомотину в головы уставших после тренировочного боя воинов-подростков. Иначем почему бы я сейчас, спустя шесть лет, смогла дословно воспроизвести эту пафосную цитату? Если это так, спасибо тебе, Унна. То, что когда-то казалось бесполезной ахинеей, теперь могло очень и очень пригодиться.
   Я перехватила взгляд магички - кажется, она тоже чего-то ждала. Уж наверняка Натэя лучше меня помнила о милой особенности йонов бухаться на колени и молиться каждый закат. Магичка едва заметно кивнула, будто прочитала мои мысли. Едва йоны затеят свой акт поклонения божеству, нужно бежать. Куда бежать, когда самая близкая граница в дневном переходе от нас, да и та граница с Синейской пустошью, думать пока не хотелось. Уж как-нибудь выкрутимся. Пусть Шактаяр выводит нас к границе Аларина, например.
   Позже выяснилось, что цитата из лекции о расах всплыла в голове и правда стараниями магички. Правда, вовсе не той, на которую я подумала сперва. Не наставница так крепко вбила, а Натэя так ловко выцепила канувшее в небытие воспоминание - и у меня, и у Эша. Шактаяр, родившийся почти на границе Аларина и Миадвэя знал повадки йонов лучше нашего, а Азаль магичка в расчет, как всегда, не приняла.
   Книги и рассказы о расе йонов не врали. Прощальный отблеск закатного солнца вспыхнул на светлых древесных стволах, и наша процессия остановилась. Не обращая никакого внимания на пленников, йоны молча опустились на колени. Йонша, хранившая наше оружие и Лолу, осторожно отложила свою ношу в сторону и тоже приняла ритуальную позу, скрючившись на земле и почти касаясь лбом травы. Драгоценные мгновения утекали, а мы почему-то так и стояли, не в силах оторваться от зрелища коленопреклоненных йонов, что-то бормотавших себе под нос. Но вот Азаль издала короткое воиственное "Мяу!" - ну и что, что сайг никто не предупреждал о побеге, у девчонки и своя голова есть на плечах! И мы, встрепенувшись, ломанулись через бурелом куда-то влево от тропы - туда, где предположительно находилась граница с Аларином.
   Я успела пробежать не больше десяти шагов, когда как будто кто-то выдернул из-под меня землю. Падая, я схватилась за шершавый древесный ствол и в кровь ободрала руки.
   - Глупо, - послышался над ухом голос моего конвоира. - Спорить в скорости с берсерками - бесполезное занятие.
   Сильная рука оторвала меня от ствола и подтолкнула к тропе. И я, воин Колыбели Героев, беспрекословно пошла дальше по дороге, в конце которой меня ждала гибель в йонском Ритуале Новой Крови. Люди-птицы не стали нас наказывать за попытку бегства - им не с руки было убивать назначенных в жертву. А мы снова не стали геройствовать. "Воины Колыбели Героев никогда не сдаются", - я почти слышала мысли угрюмо плетущегося впереди Эштерила. "Мы не сдаемся", - в который раз мысленно возражала ему я. - "Мы выжидаем".
   Однако и мной начинало понемногу овладевать отчаяние. Ситуация донельзя смахивала на безнадежную - если уж мы не смогли отбиться от шести йонов, заставших нас врасплох, то уж тем более не справимся с целой толпой людей-птиц, собравшихся поглазеть на пресловутый Ритуал Новой Крови.
   - Очень хочется ныть и жаловаться на судьбу, - неожиданно для самой себя сказала я вслух, зная, что йоны молча проглотят болтовню нашей обреченной команды. - Будь здесь Юч, он бы сначала рвал и метал, а потом принялся бы за нытье и оплакивание нашей горькой участи. Никто не против, если в его отсутствие эту священную миссию возьму на себя я? Идти нам, я так понимаю, еще немало, а душа требует развлечений.
   Йоны как в рот воды набрали - казалось, они даже не слышали моих слов. Я метнула взгляд на "своего" йона, шедшего слева от меня и на шаг позади. Тот бесстрастно пожал плечами. В конце концов, даже закоренелым преступникам положено последнее желание за шаг до эшафота. Пусть обреченные мелют языком, если им так хочется.
   - Любопытно будет послушать, как ты ноешь, - бросила магичка, шедшая где-то позади.
   - Почему бы не доставить тебе такое удовольствие в последние часы нашей жизни, дорогая сестра по кварте, - мило проворковала я.
   И я начала ныть. Самозабвенно, с достойными бродячих лицедеев интонациями - наверное, здешние леса ни разу не слышали подобных излияний. Я с горечью в голосе проклинала родителей, что отдали меня в Колыбель Героев и тем самым предрешили скорбный удел дочери. Я проклинала Марчиса, который так невовремя умер, а потом так же невовремя воскрес. Ах, если б не он, сидеть бы нам спокойно в надежных стенах Колыбели и век не видеть гнусных йонских рож, кроме как на полях сражений, в равной битве! Я проклинала Юча, призывая на его голову всех людоедов Синейской пустоши, за то что именно по его вине мы утратили бдительность и позволили йонам себя схватить. Потом мне показалось мало, и я стала ныть на каждого спутника отдельно. На Азаль - за то, что от девчонки никакой практической помощи. На Натэю - за то, что она мне просто никогда не нравилась и все, что бы она ни делала, меня несказанно бесило. На Эша, который наверняка вынашивает планы героического сопротивления и героической гибели всего отряда, чтоб воину пусто было! На Шактаяра, который - тоже мне, аларинец! - жил всю жизнь бок о бок с йонами, на границе с Миадвэем, но ничему не научился от такого соседства и даже не пытается выручить товарищей. Все эти обвинения сыпались на моих спутников не в обычной моей ядовитой манере, а именно так, как мог бы произносить их сгинувший Юч - с надрывом и неизбывной обидой в голосе.
   Товарищи по несчастью вяло препирались, йоны молчали, а я продолжала изливать свое красноречие на их несчастные головы. Кто знает, может мне и правда суждено на рассвете умолкнуть навеки, так хоть сейчас наговорюсь всласть.
   Конечно, моя болтовня преследовала не только цель развлечь спутников и разорвать в клочья тягостное молчание идущих под конвоем на смерть. Я активно оттягивала внимание на себя - а вдруг кто-то из моих товарищей все-таки породил план спасения и вот-вот им воспользуется? Йоны устанут от моей непрерывной болтовни, утратят бдительность, и вот тогда...
   Мои надежды оказались не напрасны. Как будто я снова прочитала мысли - на сей раз Шактаяра, хотя он не принадлежал к тридцать восьмой кварте, и между нами не было незримых нитей единства. Темный, трезво оценивая расстановку сил, не стал геройски нападать на представителей ненавистной аларинцам рас с голыми руками.
   Он попытался вызвать демона.
   И у него ничего не получилось.
   Со стороны могло показаться, что Шактаяр, устав от моей непрерывной болтовни, воздел руки к небу и, размахивая ими, начал ругаться на непереводимом наречии. Но судя по реакции йонов, которые тут же толкнули парня на землю, лицом в пыль, и скрутили ему руки, темный не просто ругался.
   - Это была хорошая идея, - похвалил мой йон аларинца. - Но этот темный совершенно не умеет вызывать демонов. Даже странно.
   Шактаяр, которого в четыре руки вздернули в вертикальное положение, презрительно сплюнул в сторону говорившего. Спутанные черно-золотистые волосы аларинца стали совсем серыми от пыли. Шактаяр, не привыкший вызывать демонов с самого детства, и правда замешкался с заклинанием вызова. О Единственная, а ведь если бы у него получилось...
   Я мысленно перечислила соратников и заново прикинула, на что каждый из них способен. Бой голыми руками затевать не стоило, боевого мага при нас не было, способности Азаль вряд ли нам помогут, а Шактаяр свою попытку уже сделал.
   Оставалось только взывать к Единственной и ждать помощи извне.
   "Ринхат! - вдруг вспомнила я, и сердце забилось быстрее от отчаянной надежды. - Наставник Ринхат, ты ведь обещал придти нам на помощь, если будет совсем паршиво! Услышь меня! Где же ты?"
  

Глава тридцать восьмая

  
   Наставник Ринхат стоял на открытой галерее и слушал тишину, укутавшую Колыбель Героев душным жарким одеялом.
   С той самой поры, когда шестилетний будущий маг попал в магнамарскую крепость, она казалась ему огромным гудящим ульем, не утихающим ни на минуту. Даже ночью, когда Колыбель погружалась в сон, когда Полночный Патруль обходил галереи, коридоры и площадки, нещадно карая нарушителей режима - даже тогда сердце крепости не переставало биться. Стихал звон мечей, замолкали слова заклинаний, не слышно было веселого смеха молодых учеников и строгих голосов наставников. Но им на смену приходила живая ночь, наполненная мечтами и мыслями, роящимися в воздухе. Необычно чуткий для боевого мага к призрачному волшебству снов, Ринхат ощущал в сонной тишине трепет незримых крыльев. Радости, печали и надежды множества молодых и зрелых сердец слетались ночью к башням неприступной крепости.
   Теперь же Колыбель находилась под властью тишины.
   Нет, ученики и наставники не погрузились в молчание - тут и там как прежде звучали их голоса, а кое-где даже и смех. Но все звуки, а вместе с ними мысли, витающие над крепостью, как будто выцвели. Ринхат заглядывал в глаза учеников, приходивших к нему на занятия - и видел в них пустоту. Он заговаривал с коллегами за общим столом - и не слышал в их голосах жизни.
   "Шетт готовится, - думал Ринхат, из последних сил борясь со всеобщим оцепенением. - Ему нужна полная власть над разумом всех обитателей Колыбели. Он не думает о самом возможном варианте, в котором все в этом мире уже давно забыли о существовании Ригнальяра и считают его появление нелепой старой легендой. Он готовится к битве всерьез, будто бы чародеи всех земель придут сражаться за этот проклятый жертвенник. Кто знает, а может он и прав? Может, не только в Колыбели Героев могущественный маг втайне готовится стать властителем целого континента? И тогда Шетт не позволит себе второго провала. Он слишком долго к этому шел. Он создал все, что меня сейчас окружает, ради одной единственной ночи за восемьсот с лишним лет. Верховный Наставник хорошо приготовился - он завоюет могущество руками детей".
   Ринхат принялся ходить взад-вперед по галерее. Час был поздний, и наставник надеялся, что никто не станет его искать.
   Ну конечно, Шетт не стал бы тратить столько воплощений на создание обыкновенной армии. Взрослых воинов и магов трудно заставить подчиняться беспрекословно. Трудно скрыть от них истинную цель, которую преследует коварный маг. А дети и молодежь - мягкий воск, из которого можно вылепить все что угодно. Любая цель в молодых головах и горячих сердцах сойдет за великую. И когда придет нужный момент, никто из рвущихся в бой, мечтающих о великих свершениях молодых птенцов Колыбели не задаст ненужного вопроса "Зачем?"
   Они не задавали. Ринхат, никогда не бывший хорошим ясновидцем - если не считать редких вещих снов - как наяву видел все то, что проделал Верховный Наставник за множество воплощений. Разумеется, он знал, что не сможет взять и в один прекрасный день завладеть разумами нескольких тысяч человек. Это было разминкой перед захватом власти над умами целого материка, но здесь у Шетта не было подобия Ригнальяра для достижения цели.
   А если у тебя нет артефакта, всегда есть выход - создать его собственными руками.
   И Шетт создал. И артефакт этот, известный по всему Виннею, получил название Колыбель Героев. Крепость, в каждый камень которой могущественный маг вплел часть своей силы. Силы, что однажды должна была клеткой сомкнуться вокруг ее обитателей. В каждом камне Колыбели, в каждом изгибе древних стен, в каждой истертой множеством ног плите тренировочных площадок, в каждом слове учебных книг, хранившихся в библиотеке крепости, в каждом клинке, выкованном для молодых воинов была заключена эта сила. Сила Верховного Наставника. Яд замедленного действия, прорвавшийся теперь наружу и отравивший атмосферу Колыбели, проникший в сознание всех, кто находился в ней.
   Ринхат боролся до последнего, но чувствовал, что его силы на исходе. Все чаще он едва мог вести занятия с учениками из-за глубоко засевшей в голове ноющей боли и невозможности глубоко дышать - как будто сам воздух Колыбели Героев стал непригодным для него. Замкнутый толстыми каменными стенами мир вокруг звенел от нарастающей силы, и чем явственнее ощущалось это предгрозовое напряжение в воздухе, тем более пустыми становились взгляды наставников и учеников вокруг.
   Никто из них не заподозрил неладного. Верховный Наставник Шетт окружил себя такой завесой непререкаемой власти и абсолютного подчинения, что и до пробуждения тайной магии Колыбели никто бы не стал задавать ему вопросов. Ринхат ощущал себя песчинкой рядом с горой, воля Верховного Наставника грозила раздавить его. Но все-таки маг боролся, надеясь стать той песчинкой, которая попадется на пути горе и заставит ее соскользнуть с известного пути. Иногда Ринхату казалось, что Верховный Наставник знает о его сопротивлении и насмехается над жалкими попытками жалкого мага испортить дело восьми столетий.
   Ламира теперь снилась Ринхату каждую ночь. Она ласково обнимала мага и шептала на ухо: "Подчинись, Ринхат. Не ломай себя, прошу! Ради меня". Но любовь и боль при виде дорогого образа Ринхат душил в зачатке, и гнал от себя предательское наваждение.
   - Ты не Ламира. Она никогда не сказала бы мне "подчинись". Она была мне не только любимой, но и другом. Убирайся прочь, гнусный морок!
   И образ девушки таял. Сквозь туман Ринхату мерещилась другая фигура - фигура Алаты. Магу казалось, что он может различить глаза прекрасной воительницы из тридцать восьмой кварты. И этот взгляд был его наградой за тот груз, который магу приходилось нести днем. В снах Ринхата Алата молчала и ободряюще улыбалась, но ее образ вставал перед магом все реже, а лживое подобие Ламиры - все чаще. Голосом давно сгинувшей любимой с магом говорили сами стены Колыбели, созданной изначально именно для этого - для того, чтобы заманивать в ловушки молодые горячие умы.
   С каждым днем нить, которая связывала Ринхата со странствующей тридцать восьмой квартой, истончалась. И в один день, который никак нельзя было назвать прекрасным, маг с ужасом понял - этой связи больше нет. Даже если кварте будет угрожать смертельная опасность, он этого уже не почувствует. Словно ледяной ветер на миг коснулся его затылка - что же теперь будет? А если Алата, его Алата падет бездыханной где-то в чужих землях? Он, Ринхат, даже не почувствует этого? Просто силуэт в тумане сгинет навсегда, и вернется еще одним сладкоголосым призраком, призывающим бросить никому не нужную борьбу.
   Ветер трепал светлые волосы мага. Холод ночи пронизывал Ринхата до костей и, замерзнув окончательно, он побрел в свою каморку в управляющем секторе.
   Жесткая постель. Живая темнота, смыкающая тесную клетку стен, неслышный шепот древних камней. Боль, пульсирующая в висках, под сжавшими голову худыми пальцами. Лицо Алаты в темноте под закрытыми веками - текущее, ускользающее. А была ли она когда-нибудь, эта девушка с язвительной усмешкой и глубокими зелеными глазами? И вот уже Ринхат уходит в цветной туман, и кружится в ярком сне с той, кому навеки было отдано его сердце - с Ламирой. И утихает грызущая боль в голове, и разглаживаются ранние морщины на лице мага-наставника, улыбающегося во сне.
   Наутро в Колыбели Героев стало одним человеком с пустыми глазами больше.
  

Глава тридцать девятая

  
   Мне доводилось слышать о сложной системе порталов в горах Вель, благодаря которой йоны перемещались по пещерам и перевалам быстро и бесшумно. Почти как ирчи - раса, которая несколько веков назад сошла на Виннее на нет. В Колыбели Героев нам не раз рассказывали об этой особенности гор Вель - воин должен знать материк как свои пять пальцев. Ведь только Единственной ведомо, куда могут привести нас пути служения ей и какие земли станут полями сражений.
   Йонам нужно было доставить нас на место к рассвету. И они, не мудрствуя лукаво, запихнули пленников в портал где-то в южных отрогах гор Вель. Ощущение было еще более мерзким, чем тогда, когда срикошетившее заклинание Юча швырнуло нас из Дора на Синейскую пустошь. Мне казалось, что меня - девушку отнюдь не хрупкую - пытаются пропустить сквозь игольное ушко. Потом встряхивают, как мокрую тряпку, и заставляют куда-то идти в полной темноте, сырой и пахнущей гнилью. Под ногами скользко, я то и дело порываюсь рухнуть куда-то в ненадежную тьму, но железные пальцы моего конвоира раз за разом удерживают меня от падения. И как эти йоны видят в такой кромешной тьме? Досадное упущение наставников Колыбели - про особенности других рас больше рассказывать магам, а воинов кормить картами и подробными описаниями мест. Это что ж, мне каждый раз у магички спрашивать? Так и вижу - ночь, бой, тридцать восьмая кварта сражается под облачным беззвездным небом с отрядом йонов, и над полем битвы разносится вопль Натэи:
   - Я забыла вас предупредить, они прекрасно видят в темноте!
   Мы идем в кромешной тьме, и я считаю шаги. Я выдохлась и не могу больше ни показательно ныть, ни подбадривать товарищей по несчастью. В горле сухо, хочется пить и есть. "Интересно, нас накормят перед тем, как принести в жертву?" - усмехаюсь я про себя. - "Вряд ли". В Колыбели нас учили стойко переносить все тяготы и лишения служения Единственной, но ведь в последний раз мы ели еще в Доре! Ничего, до рассвета протянем, а там глядишь больше и не понадобится.
   С такими оптимистичными мыслями я неожиданно провалилась в очередной портал, ощущая мертвую хватку йона на предплечье. Снова меня как будто бы прожевали и выплюнули, и снова под ногами была скользкая неуютная темнота. Я чувствовала рядом моих товарищей и йонов, хотя подземный мир жадно впитывал все звуки и я не слышала даже собственных шагов.
   Тренированного воина Колыбели трудно измотать простой ходьбой, пусть даже и по пересеченной местности. Но после пятого по счету портала я поняла, что ноги скоро откажутся мне служить. Как и все остальное тело. Спотыкаясь в темноте, я то и дело хваталась за приставленного ко мне йона и ругалась сквозь зубы. Йон молча терпел, но наверняка был уже не рад, что именно ему в числе прочих пришлось проводить недостающие пять жертв к месту ритуального убиения. Я в очередной раз пожалела, что с нами нет Юча. Тот не стал бы долго гадать, действительно ли йоны так хорошо видят в темноте и не стоит ли попытаться как-то от них ускользнуть. Наш боевой маг просто шандарахнул бы первым попавшимся заклинанием, на кого Единственная пошлет. Авось нас бы кинуло обратно в Дор. Не может же нам все время так не везти!
   Я вдруг подумала, что уже воспринимаю Юча как нечто само собой разумеющееся. Как будто в нашей кварте никогда не было никакого Марчиса, лопоухого улыбчивого мага, который в моменты опасности становился серьезным и собранным. Как будто у нас никогда не было мага, на чьи заклинания можно было действительно положиться. Как будто всегда был Юч - чудаковатый и непредсказуемый, чья магия могла обернуться чем угодно.
   Марчис, значит ли это, что мы предаем тебя? Мне в лицо как будто повеяло ледяным ветром - как тогда, когда я ревела в три ручья на галерее Колыбели, над бушующим заливом.
   Нет. Мы отправились в этот путь, чтобы спасти нашего мага. И мы предадим его только если позволим проклятым птицам использовать нас для их идиотского ритуала!
   На краткий миг меня посетила неожиданная мысль. А что если все закончится хорошо? Если Юч сумеет как-то выкарабкаться из Синейской пустоши, а Марчис не погибнет на проклятом Ригнальяре от руки Верховного Наставника Шетта? Мы вернем узы кварты Марчису, а Юча выгоним взашей?
   Вот уж не подумала бы, что однажды эта идея вызовет во мне такой протест!
   Вымотанных многократными прохождениями через порталы и ходьбой вслепую, нас выпихнули из пещер на поверхность. Над горами Вель занимался рассвет. Мы спускались по крутой горной тропинке, подгоняемые молчаливыми йонами, и я видела, что плато под нами занимает целая толпа людей-птиц. В центре этой толпы высилось священное яйцо, неприкосновенное пристанище бога Вель. Йоны держались от святыни на почтительном расстоянии, освободив идеально круглую площадку вокруг яйца. Почетный караул из семи берсерков никого не пускал ближе. Только два йона - широкоплечий мужчина и тонкий юноша - стояли в пределах круга.
   "Наверное, вождь, - подумала я на старшего из двоих, - а вот парень..."
   Тут мои мысли были прерваны единогласным воплем, который издала толпа йонов. Похоже, так они выразили радость при виде нас - еще бы, наверное бедняги изрядно волновались, наберется ли потребное количество жертв. Но бог Вель был в кои то веки благосклонен к своим детям, и нужное число инорасцев было поймано и приведено в священное для йонов место. В первых лучах рассвета я видела поодаль от яйца беглецов из Синейской пустоши, окруженных плотным кольцом йонских воинов. "Недалеко убежали", - злорадно подумала я, прислушиваясь к воплям и ругани синейцев. И тут же оборвала сама себя.
   Сейчас ты умрешь, Алата.
   И ледяной ужас, который не вытравишь никакими тренировками в Колыбели Героев и никакой верой в Единственную, сжал мое сердце в тиски.
   Но я только криво улыбнулась и позволила втолкнуть меня в толпу синейских беглецов. Рядом со мной оказался Шактаяр. Аларинец обнял меня, прижимая к груди. Наша "неземная любовь" была всего лишь забавной игрой, но перед лицом смерти даже эта игра лучше, чем ничего. Эш заключил в объятия хрупкую Азаль, и его лицо застыло такой же каменной маской, как лицо темного. И я поняла, что парни непременно затеют безнадежную схватку и попытаются уложить пару йонов, прежде чем те посмеют коснуться меня и сайг.
   Перед лицом смерти это все-таки лучше, чем ничего. Натэя обхватила себя руками, будто ужасно замерзла. Утренний горный воздух и правда нельзя было назвать теплым.
   Сейчас ты умрешь, Алата.
   Я теснее прижалась к груди аларинца и пожалела, что не доведется погибнуть так, как полагается воину Колыбели - в бою, славя имя Единственной и сливаясь в единое целое с поющей сталью меча. Ну ничего, не только Эш с Шактаяром подпортят йонам праздник. Я тоже повеселюсь напоследок, за шаг до жертвенника. В голове становилось пугающе пусто. Только взметнулась шальная мысль - сообща с товарищами прикончить голыми руками несколько синейцев, чтобы число жертв перестало быть таким круглым. Интересно, если убиенных окажется не сто, а меньше, ритуал не состоится? Или просто йоны любят круглые числа, а для проведения кровавого обряда и пара-тройка существ другой расы сгодилась бы? Что же это, в конце концов, за ритуал такой?
   И тут вождь Ильхельм, узрев, что все жертвы в сборе, решил ответить на мой вопрос.
   Я до сих пор не знаю, говорил ли он вслух или, как это было принято у йонов, забирался напрямую в мозг всем присутствующим на плато йонам. Так или иначе, я тоже как-то услышала то, что он говорил, и это были не только слова. Перед моими глазами как будто всплывали картинки - вылупление из яйца младенца-йона с золотым пятном на щеке, превращение младенца в мальчишку, а потом и в юношу, который теперь стоял по правую руку от вождя. Парню предстояло стать новым вождем, и в честь передачи власти йоны испокон веков устраивали Ритуал Новой Крови. В священном месте, под сенью Золотого Яйца, они приносили сто жертв из инорасцев. Сто первым умирал старый вождь, освобождая место молодому - преемник собственноручно закалывал предшественника кинжалом. "Так вот что за ритуал тут затевается", - равнодушно думала я. Кажется, часть силы, которой старый вождь держал под контролем умы простых йонов, держала теперь меня и остальных девяносто девять обреченных. Мне даже уже не хотелось вцепляться голыми руками в тех, кто поведет меня на жертвоприношение. Даже Шактаяр - йононенавистник, как все аларинцы - ослабил отчаянное объятие, которым привлекал меня к себе, и его глаза тоже подернулись пеленой равнодушия.
   Вот так и погибают на алтаре безвинные существа, которым не довелось вылупиться из яйца, как приличным йонам...
   Я безучастно смотрела, как выступает вперед юноша, за спиной которого бился на горном ветру ярко-алый плащ. Молодой вождь должен был отдать свой первый приказ - оросить кровью жертв священное плато. Старый вождь, в буром плаще, съежился позади, мгновенно превратившись из властного мужчины в старика. Ветер трепал его редкие, похожие на белые перья, волосы, на фоне которых горбоносое лицо йона казалось темным, как древесная кора.
   И вдруг, вырывая меня из тупого оцепенения жертвы, снова прозвучал единогласный вопль собравшихся йонов. Я подумала было, что это часть ритуала, но потом увидела над головой летающий остров. Остров? Летающий? Но на Виннее только один летающий остров, Урх, который парит над Синейской пустошью и чьи немногочисленные обитатели охраняют проклятый Купол, забравший у нас Юча. Что этот летающий кусок земли со сторожевой башней делает над горами Вель?!
   Очевидно, йоны задавались тем же вопросом, потому что во главе с обоими вождями гневно подпрыгивали, потрясая кулаками и ругая на чем свет стоит летающего стража, посмевшего нарушить кровавую церемонию передачи власти. За моей спиной зашумели бывшие ссыльные. Непонятно было, радуются они или вместе с йонами проклинают Урх, который разыскал их даже за пределами Синейской пустоши. Потом шум резко оборвался. Я оглянулась и увидела, что все предназначенные в жертву синейцы исчезли. Вокруг бесновались йоны. Остров навис совсем низко, прямо над Золотым Яйцом, и я увидела, как из дверей сторожевой башни кто-то выпрыгнул. Долговязая фигура в зеленом приземлилась прямо на яйцо.
   - Юч! - не веря своим глазам, в один голос выкрикнули я, Шактаяр, Натэя и Эш.

Глава сороковая

  
   При всей дотошности наставников, учивших нас особенностям самых разных областей материка Винней, никому из них и в голову не пришло показать нам, что представляет собой гора Золотого Яйца в разрезе. А это нам ой как пригодилось бы! Вот разберемся с Верховным Наставником, посадим на его место Ринхата, и я попрошу его ввести предмет "Горы и пещеры материка Винней".
   Все эти бредовые мысли пронеслись в моей голове единой волной. Наверное, вождь йонов еще имел надо мной какую-то власть, потому что вместе с тем, что на самом деле видели мои глаза, я увидела и то, что произошло в скрытом от взгляда подземелье. Под тем плато, где мы стояли, находилась огромная пещера с точеной колонной, созданной явно не руками йонов. На этой колонне - в том месте, где она почти выходила на поверхность - и покоилось священное Золотое Яйцо. Юч спрыгнул с Урха прямо на йонскую святыню, и колонна не выдержала. Но вместо того, чтобы провалиться вслед за колонной, Яйцо с громким хрустом отделилось от каменной поверхности и покатилось прямо на застывших в ужасе и гневе вождей. Оказывается, плато было наклонным, и вот теперь священная йонская реликвия размером в три человеческих роста грозила раздавить собравшихся на ритуал. Юч вопил, перебирая ногами по Яйцу, как балаганный плясун на шаре. Йоны стенали и метались - то ли от зрелища поруганной святыни, то ли оттого, что им передавался царящий в мыслях вождей хаос. Трудно держать подданных в узде, когда на тебя катится этакая переливающаяся золотом каменная глыба, а на ней в довершение всех бед чудом удерживает равновесие и орет благим матом человеческий маг!
   - Юч, давай! - крикнул над моим ухом Эштерил. Паника йонских вождей, явно решивших, что их постигла кара капризного бога, заставила и рядовых йонов забыть обо всем на свете. Сопровождавшая нас йонша бросила на землю оружие и Лолу и куда-то исчезла. И теперь Эш и Шактаяр потрясали мечами, а Натэя прижимала к груди сокровище Юча. Я подхватила с земли Стальную Молнию, и на клинке отразились золтые лучи рассвета.
   - Давай, Юч!
   Во всеобщем шуме и гвалте Юч не слышал нас и не понимал, что он должен "давать". Наверняка он только и молился, как бы не сверзиться с Яйца прямиком в пропасть, которая пролегала пугающе близко от траектории движения йонской святыни.
   Рядом со мной заливалась веселым, мяукающим смехом Азаль.
   Все закончилось хорошо для Юча и плачевно для старого вождя. Яйцо проехалось по последнему, оставив Ильхельма лежать бездыханным, и остановилось в каком-то шаге от молодого вождя. Мне было ничуть не жаль старого йона - это именно он затеял все эти кровавые жертвы, чтобы красиво обставить собственную смерть, и чтобы не пришлось умирать в одиночестве. Что ж, его собственный бог распорядился иначе. Я первой побежала вниз по плато, а Эш, Натэя, Шактаяр и Азаль бросились следом. Юч, бледный как полотно, кое-как сполз с Яйца, умудрившись ничего себе не отбить. Молодой вождь взирал на него с благоговейным ужасом и ненавистью одновременно.
   Мы окружили мага и, не обращая внимания на переполошенных йонов, затискали Юча в объятиях. Тот не ожидал подобного и едва не разрыдался. Увидев в руках у Натэи Лолу, маг тут же отобрал свой возлюбленный артефакт и, вытерев хлюпающий нос рукавом, снова стал похож на прежнего Юча - самоуверенного, наивного и чудаковатого.
   Йонам было не до нас. На их глазах вершилось величайшее событие за всю эпоху существования расы - скорлупа Золотого Яйца дала трещину. Юный вождь приосанился рядом со святыней, оправившись от пережитого ужаса и сияя - ведь именно ему выпала честь первым приветствовать бога. Он простер руку к йонам - и те приблизились, подчиняясь новому властителю мыслей и сердец. Яйцо покрылось сетью мелких трещин и наконец брызнуло золотыми осколками, как торжественный фейерверк в честь явления божества. Мы с любопытством смотрели на происходящее - не каждый день увидишь явление бога чужой расы, а смыться от справедливого гнева его самого и его непутевых детей уж как-нибудь успеем.
   Я представляла себе бога Вель кем-то вроде погибшего йонского вождя - статным, широкоплечим, седовласым йоном. Но из-под завалов скорлупы, из огромного Яйца выбралось нечто ростом едва мне по пояс. Бог носил на себе все признаки йонской расы - черные волосы топорщились птичьими перьями, заостренный нос похож на клюв - но этим его сходство с йонами и ограничивалось. Такого кроху даже низкорослые феари сочли бы за коротышку. Правда, одет маленький бог был очень торжественно - в красный с золотыми узорами плащ, коричневые штаны и белую рубаху. На крохотном теле все это смотрелось более чем комично.
   Я давилась от смеха, глядя на реакцию йонов. Наверное, у них сложилось похожее на мое представление о божественном, и теперь бедняги не знали, как реагировать на торжественное пришествие коротышки. Не знали, потому что этого не знал и вождь.
   Пауза затягивалась. Устав от хохота, Шактаяр пихнул меня кулаком в бок:
   - Милая моя невеста, кажется, нам пора смываться отсюда.
   - Подожди, дай послушать! - шикнула я на аларинца, потому что бог Вель приосанился напротив вождя и явно готов был толкнуть речь.
   И он ее действительно толкнул. Голос у которышки оказался под стать его облику - писклявый, как несмазанные дверные петли.
   - Возлюбленные дети мои! Наконец я вернулся к вам, после многовекового заточения в этой драгоценной скорлупе. Думы о судьбах мира, в которых я пребывал все это время, не давали мне воссоединиться с вами. Но вот день нашей встречи наконец настал! Судьба расы йон...
   - Ну он и заливает! - скривился Юч, открывая драгоценную Лолу. - Не знаю, как вам, а мне надоело его слушать. Я и так чудом вырвался от какой-то сумасшедшей леди, которая решила испробовать на мне пытки! Я знаю, это вы и Лола вели меня и этот летающий остров. Сила моей привязанности ко всем вам помогла мне сбросить пыточные оковы. И теперь эта же сила поможет нам как можно быстрее выбраться отсюда!
   Все уже успели отвыкнуть, что когда Юч с вдохновенным видом открывает Лолу и пытается что-то оттуда продекламировать, нужно либо быстро искать себе убежище, либо хватать мага за обе руки и зажимать ему рот. Юч набрал в легкие побольше воздуха, и его крик эхом грянул в ущельях гор Вель:
   - Дарна ихлемисс берджикан ольта миррелеш!
   Если Юч думал, что его грандиозное колдунство тут же чудесным образом перенесет нас куда-нибудь подальше от йонов, а то и вовсе к месту будущих грандиозных событий, к Браккенским озерам, то он жестоко ошибался. Я так до конца и не поняла - то ли все-таки сработала магия, то ли просто вопль Юча спровоцировал обвал. Как бы то ни было, от скального карниза, нависавшего прямо над новоявленным богом и молодым вождем, откололся внушительный кусок и с непередаваемым звуком погреб под собой низкорослого отца йонской расы. Вождь метнулся к поверженному божеству, и его горестный крик хором повторили все собравшиеся йоны. Но спустя мгновение молодой предводитель людей-птиц понял, что бога Вель постигла беда из разряда тех, после которых бренное тело пострадавшего даже нельзя ритуально сплавить по реке Йонга, на радость живущим ниже по течению карагинцам.
   - Я не хотел! - задушенным шепотом выдохнул Юч, съежившись и как будто пытаясь превратиться во что-нибудь крошечное, а в идеале невидимое. Ага, сейчас, кто бы магу дал во что-нибудь превратиться! Он, значит, чужого бога по дурости прихлопнул, а мы расхлебывай? И как я могла подумать, что этот способ Юча "колдовать, на кого шкруть пошлет" очень даже ничего?! Нет чтобы по-тихому забрать оружие и скрыться от бдительных глаз йонов в ближайшей пещере!
   - Сейчас они нас растерзают, - жестко припечатал Шактаяр. Все взоры собравшихся на плато были обращены к нам. В глазах людей-птиц, насколько я могла видеть с расстояния пары десятков шагов, был скорее не гнев, а детская обида. Как у ребенка, который долго выпрашивал игрушку, а когда ее наконец подарили, она сломалась прямо у него на глазах. Глядя на йонов, любой скажет, что никакой бог им и не нужен, они и без божественного руководства держат в страхе половину континента. Но ведь любому народу хочется, чтобы у них все было, как у прочих рас! Кому понравится - в то время, когда у других боги учат, помогают или хотя бы провожают в мир иной - веками молиться яйцеобразному булыжнику, золотящемуся на солнце? Притом, что до сегодняшнего дня никто не мог с уверенностью сказать, что внутри оного булыжника скрывается искомый бог.
   Пауза затягивалась. Йоны молчали. Юч, бледный и заметно дрожащий, медленно оседал куда-то за наши спины.
  

Глава сорок первая

  
   - Пустите меня! Нет! О Единственная, я не хочу-у-у!
   Все в том же гробовом молчании к Ючу подошел вождь и еще пара берсерков из тех, кто ранее стоял на страже Золотого Яйца. Последние взяли мага под обе руки и куда-то повели вслед за юным йонским предводителем. Юч вырывался и пытался отбиваться от берсерков Лолой. Это смотрелось бы смешно, когда бы не было так грустно - мы все понимали, что бог йонов, теперь уже мертвый, все-таки получит свою жертву. Не сотню, как заведено при смене власти, а одну, но зато какую!
   - Юч - убийца бога, - пробормотал Эш побелевшими губами. - Мир сошел с ума.
   О нас все забыли. Не обращая никакого внимания на оставшихся неприкаянными жертв несостоявшегося ритуала, йоны как один двинулись следом за вождем, Ючем и берсерками. Мы могли бы воспользоваться этим и сбежать, пока про нашу отчаянную команду ненароком не вспомнили. Мы могли бы снова остаться без боевого мага - не маг, в общем-то, и был! - и устремиться спасать Марчиса в сокращенном составе.
   Но мы, разумеется, этого не сделали. Мрачные глаза Эша, сжатые до хруста кулаки Шактаяра, воинственно вздернутый веснушчатый носик Азаль, недобрая ухмылка Натэи - я окинула спутников быстрым взглядом, и рука сама собой сомкнулась на рукояти Стальной Молнии.
   - Пойдем, - коротко сказала я.
   И отчетливо поняла - мы, не рискнувшие ввязаться в безнадежную схватку ради попытки бежать из йонского плена, все как один ринемся в бой на спасение Юча. Против пары сотен йонов, запрудивших священное плато, а теперь живой рекой стекающей с него по вьющейся спиралью дороге. Из которых добрая половина - берсерки.
   - Шесть жертв - не слишком ли много этому недоростку? - невесело усмехнулся Шактаяр.
   - В самый раз, - зачем-то ответила Натэя, машинально стряхивая магическими пассами грязь со своего рыжего балахона. Умирать - так в чистом.
   Мы шли следом за йонами - снова шли умирать, по своей воле. Сквозь милосердное отупение решимости я смогла посмеяться удачной шутке судьбы. Магу тридцать восьмой кварты суждено умереть в ритуале, хоть сколько ты магов на замену в эту кварту набери! А остальным членам кварты и им сочувствующим на роду написано погибнуть в безнадежной попытке этого самого мага спасти. И неважно, где происходит дело - в полях между Браккенских озер или в горах Вель, и кто главное действующее лицо - Марчис или Юч.
   - Будем считать, это генеральная репетиция героического спасения Марчиса, - сказала я, действительно ощущая себя участницей нелепой пьесы площадных лицедеев, вроде тех, которые приезжают на ярмарки в Магнамару. - Соотношение сил будет примерно такое же.
   - В Колыбели Героев не две сотни человек! - почему-то обиделся Эш, как будто он был Верховным Наставником, а я называла подвластную ему цитадель в несколько тысяч обитателей жалкой горсткой вояк и колдунов.
   - Нас пятеро, - пожала плечами я, уже мысленно исключив Юча из списка бойцов. - Какая разница, сколько народу ломанется тебя убивать - пара сотен или пара тысяч? Все равно честь сразить в бою такого великого воина, как ты, выпадет только одному, ну от силы двоим - при случае, если вдруг за твою голову разгорится нешуточная схватка.
   - Похоже, ты и на смертном одре будешь язвить, Алата, - буркнула Натэя.
   - А я уже на нем, - огрызнулась я. - Могу язвить, сколько мне влезет.
   - Может, вы хотя бы на этом одре не будете ссориться, - вздохнул Эш, и Азаль подбадривающе мурлыкнула ему. Я взглянула на девочку-сайг, как будто впервые ее увидела. Ладно мы пострадаем за нерушимую связь кварты, а Шактаяр - за сыновнее непослушание и поиск приключений в самых неподходящих местах. А она-то за что? Сидела бы в своей Релле, вышивала узоры на платьях деревенских модниц, готовила Варлу обеды...
   Потом я поймала внимательный взгляд желто-зеленых кошачьих глаз. Ну и дура же ты, Алата. Сама никогда не любила, вот и не поймешь - девочка готова погибнуть вместе с тем, кому отдано ее сердце. Отдать судьбе долг за малодушие, за то, что не смогла пресечь свою жизнь, когда погиб на Браккенских озерах ее супруг. Да и пора бы мне - хоть на смертном одре, как сама пошутила! - перестать считать сайг девочкой. Она, пожалуй, повзрослее меня будет, ведь внешность людей-кошек так обманчива. Я отвела глаза, чтобы не смотреть, как эти же цепкие кошачьи глаза с любовью смотрят на Эша, и двое взглядами прощаются и просят прощения друг у друга за то, что новообретенное счастье было таким недолгим.
   Спотыкаясь на ненадежных горных тропах, мы шли за йонами.
   Люди-птицы столпились у истока реки Йонга. Священная река вытекала из расщелины в священной же скале, с плоской верхушки которой мы только что спустились, и очень быстро из тонкого ручейка превращалась в бурлящий горный поток. На берегу Йонги, на скользком камне, стоял молодой вождь, а рядом с ним все еще трепыхался в сильных руках берсерков Юч.
   Исток священной реки. Место появления бога Вель в этом мире, колыбель йонской расы. Кажется, я начинала понимать, почему йоны скидывают в реку своих мертвецов. Тут - исток-рождение, там - где Йонга впадает в океан Эриат и карагинцы на все лады ругают йонские погребальные ритуалы - исход и смерть. Какие-то нелепые мысли в голову лезут. Не пора ли выхватить меч и ринуться в обещанный безнадежный бой? Интересно, наши бренные тела йоны тоже покидают в реку или решат не осквернять священное русло останками друзей убийцы бога?
   - А мне не интересно, - усмехнулся Шактаяр, и я поняла, что последнюю мысль произнесла вслух.
   Йоны заняли самые выгодные для созерцания вождя, Юча и берсерков места, и нам пришлось стоять выше на тропе. Если прорываться, то сейчас. Вот вождь, по-прежнему не произнося ни слова, дал знак державшим мага йонам. Вот цепкие руки подняли вопящего не своим голосом Юча над бурлящими водами Йонги.
   - Сейчас я кому-то перья-то повыщипываю, - сплюнула я на пыльные камни. Вытянула из ножен Стальную Молнию и напрямик, по крутому, крошащемуся под ногами каменистому берегу реки рванулась Ючу на выручку.
   - Смерть шионским крысам! - заорал Эш, копируя вопль самого мага в сражении с хорношем, и съехал следом за мной, безуспешно пытаясь отпихнуть Азаль себе за спину, в относительную безопасность. Правильно, моральная атака на противника - это наше все. Хотя, конечно, с таким перевесом... Азаль шипела, Шактаяр крыл йонов за давние обиды своей расы, Натэя смешно сжала кулаки и бежала на людей-птиц с голыми руками.
   Йоны безмолвствовали.
   Юч изогнулся в руках берсерков, над рокочущей стремниной, пытаясь в последний раз увидеть нас. Интересно, почему они его топят без камня? А ну как выплывет? Или йоны настолько привыкли кидать в воду только мертвецов, что даже не подозревают о возможности сопротивления?
   Я отшвыривала йонов с дороги, и те почему-то отшвыривались. Не говорили ни слова, не пытались меня остановить или достать оружием.
   - Алата! - Юч увидел меня первой. Он отчаянно прижимал к груди Лолу, больше всего боясь, что книга упадет в реку раньше него.
   Йоны застыли, держа брыкающегося мага над водой и глядя на вождя, будто ожидая дальнейших приказаний. Я подбежала, размахивая мечом - и как будто натолкнулась на стену. Вблизи стало понятно, что берсерки держат Юча почти бережно, а вождь взирает на нашего горе-мага со смесью страха и благоговения. Никто из них не пытался мне помешать подойти совсем близко. Юный вождь поднял на меня глаза, и в его птичьих, рыже-карих глазах я прочитала удивление. "Я не понимаю, что тебе нужно", - говорил этот взгляд.
   - Отпустите меня! - пискнул Юч.
   - Сейчас ведь отпустят, в реку! - совсем сбитая с толку, выкрикнула я в звенящей горной тишине. Набежали остальные, едва успев затормозить на скользких камнях и чудом не попадав в реку.
   Юча поставили на камень, и тот рванулся из рук йонов к нам. Мага била крупная дрожь.
   - Я ничего не понимаю, - шепнул мне Эш.
   Действительно, по всем правилам мы должны были бы уже живописной группой из пяти тел украсить священные берега или присоединиться к зверски утопленному товарищу.
   В этот момент вождь наконец заговорил, обращаясь к Ючу.
   - Новая кровь приходит на смену старой. Таков закон, и он был таким с момента создания мира. Мудрые предки заповедали, что старый вождь умирает от руки пришедшего ему на смену. От твоей руки умер старый бог расы йон, и это великий знак. Ты спустился с неба, чтобы занять его место, хоть и пришел в странном обличье инорасца. Позволь же священным водам Йонги коснуться тебя, чтобы мы могли узреть твою истинную мощь за этой искусной маской.
   Голос вождя, произносившего торжественные слова, по-мальчишески срывался.
   Юч - йонский бог. Разбудите меня кто-нибудь, я наверняка сплю, нажравшись какой-нибудь гадости на Синейской пустоши, и вижу кошмар. Мир сошел с ума!
   Если нам все-таки удастся без потерь вырваться из этой передряги, это ж что нам предстоит выслушивать к месту и не к месту? "Я - боевой маг тридцать восьмой кварты! Я - неустрашимый победитель мерзкого хорноша! Я - достойный сын могущественной Гильдии Поваров! Я - новоявленный бог ужасной расы йон!"
   Юч огромными глазами смотрел на вождя. Наверное, ему тоже пришла в голову мысль, что он видит сон. Но вот маг моргнул, встряхнулся - и Юча как подменили. Из дрожащего, испуганного мальчишки он превратился в царственного молодого бога. Правда, долговязого, нескладного, вихрастого и потрепанного, но прежний бог йонов тоже выглядел не лучшим образом.
   - Я услышал ваше предложение. Я подумаю.
  

Глава сорок вторая

   - Это ж какое нам подспорье! - с радостным возбуждением затараторил Юч, стоило нам отойти в сторону от застывшего в ожидании божественного решения вождя. - Если они и правда признают меня своим богом, мы можем всю эту толпу бросить на место появления Ригнальяра! И тогда у этого вашего Верховного Наставника ничего не выйдет!
   Я встряхнулась - мысль о том, что Юч стал вершителем судеб целого народа все еще не укладывалась в моей голове.
   - А что, по-моему отличная мысль! - горячо поддержал Шактаяр. Йоны, давние враги аларинцев, то и дело лезущие через границу с целью нарваться на драку, в его глазах как раз идеально годились для того, чтобы безжалостно швырнуть их в самое пекло. Пусть себе прорываются к Ригнальяру, а мы пойдем по уже расчищенной дороге!
   И снова предательски дрогнуло сердце - эти не знающие пощады берсерки будут сражаться с нашими товарищами по Колыбели? Брось сентиментальничать, Алата! Чего ты ждала - что вы все вместе встанете около Ригнальяра и попытаетесь вести с Верховным Наставником и питомцами Колыбели мирные переговоры? Мол, уходите, не делайте этого, это плохо! Сколько из бывших товарищей по занятиям и тренировкам дрогнет и не сдвинется с места, когда им прикажут прихлопнуть нас, как надоедливых мух? Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь пойдет против воли Шетта. Кому охота встать на сторону заведомо проигравших? А вот приобщиться к славе и могуществу всем придется по душе! А что, если и правда с нами будут йоны? Тогда мы еще посмотрим, кто проиграет!
   - Мне тоже нравится, - решительно затоптав в себе остатки моральных терзаний, поддержала идею я.
   - Но вы хоть понимаете, что это несправедливо! - похоже, в Эше победить моральные принципы было не так просто. - Обманом завоевывать себе звание бога и бросать доверчивое йонское племя на...
   - Это они-то доверчивые? - усмехнулась Натэя. Утраченная надежда на взаимность сделала ее более жесткой по отношению к воину. - Еще скажи - слабые и беззащитные. Пусть уж лучше Юч станет богом йонов, чем наставник Шетт - богом всего континента!
   - Быть богом - огромная ответственность, - пробурчал Эштерил, обнимая Азаль и избегая встречаться взглядом с магичкой. - Рано или поздно они поймут, что Юч самозванец, и тогда...
   - За последние несколько дней мы уже столько раз стояли в шаге от смерти, что бессмысленно задумываться о каком-то там "тогда", - гнул свое Шактаяр. - В общем, Юч, мой тебе совет - иди и будь богом! Ничего не скажешь, эффектно ты тут появился - упал с неба, как и полагается божеству!
   - Я вам потом расскажу, как так получилось! - раскрасневшийся Юч не знал, что ему делать - радоваться неожиданной власти или дрожать от страха и неуверенности. Натэя, встряхнув кистями рук, быстрыми пассами привела в порядок ее одежду. Маг обернулся к йонам, снова в мгновение ока превращаясь из восторженного мальчишки в новоиспеченного небожителя.
   - Возлюбленные дети мои йоны, - пронзительный голос Юча зазвенел в горах. Люди-птицы как один качнулись вперед на один шаг. Только вождь остался на месте, внимательно наблюдая за действиями нового бога. Юч вытянул перед собой изрядно потрепанную Лолу. - Я пришел к вам с этим неиссякаемым источником мудрости...
   И тут что-то пошло не так. Прерывая пафосную, но сбивчивую речь мага, половина йонов недовольно загудела. Крики "Самозванец!" разорвали в клочья благоговейное молчание. Другая половина, напротив, всячески выражала свое восхищение Ючем. Я обернулась к вождю и поняла, откуда в рядах людей-птиц такой раздрай - похоже, их молодой предводитель вдруг заколебался. Далеко мне было до его умения залезать в чужую голову, но все-таки я будто слышала, как орды его противоречивых мыслей сошлись не на жизнь, а на смерть.
   "Я вождь. Я должен был дать народу нового бога. Свержение старого на их глазах породит только разочарование и смуту. А этот странный чужак с безумными глазами и магической книгой появился так вовремя! Может он и правда - бог, спустившийся, как и канувший ныне в небытие Вель, с небес? О, Ильхельм, ты пал по божественной воле, хотя твоя жизнь и так сегодня прервалась бы от моей руки... Но как же мне не хватает тебя, мудрый вождь, в этот трудный для народа час! Вождь может быть только один, я знаю. И я должен решить. Сделать чужака богом? Но он кажется таким беспомощным, и он не нашей расы... А что, если это только иллюзия, и под безобидной личиной скрывается могущественное существо, пришедшее дать нам свет истины и новый путь для всего народа? Однако это сомнительно. Похоже, это просто мальчишка человеческой расы, пришедший сюда с другими людьми, аларинцем и сайг. Странное сборище... А что, если все-таки внешность обманчива? Как могло смертное существо сделать так, чтобы бог нашей расы погиб? Что это - слабость бога или сила чужака? Нелепая случайность, новый виток судьбы расы йон. Отдать бразды правления в руки инорасца? Но ведь он оказался достаточно силен, чтобы сразить божество..."
   Плохо тебя учили, юный вождь. Нельзя с такой путаницей в голове появляться перед подданными! Ладно, когда ты сидишь на своем королевском дереве в столице Миадвэя и видеть никого не видишь, только выцепляешь издалека ниточку чужих мыслей, скручиваешь ее как тебе заблагорассудится. А тут с первого же момента - не одна ниточка и не две. Чутко дрожащая от близости твоей воли сеть. Путаются нити, кричат друг на друга йоны, готовые пойти стенка на стенку - одни превозносить новоявленного бога, другие низвергать. А все потому, что мальчик-вождь не научился еще не дергать за нити, когда не нужно.
   - Похоже, сейчас они начнут убивать друг друга, - оценив настроение в рядах разбушевавшихся йонов, шепнул нам Шактаяр.
   - А начнут они с меня! - взвыл Юч, зажимая уши руками, чтобы не слышать воплей "Слава новому богу!" с одной стороны и "Мерзкий самозванец!" с другой. Йоны пока не переходили к активным действиям, но было ясно - стоит вождю принять окончательное решение, как вся орава, уже не делясь на лагеря, кинется... хотелось бы мне знать, качать Юча на руках или рвать на части всю нашу братию?
   - Ничего, все там будем, - утешила я мага. - Но лучше все-таки попробовать спастись бегством. Пока они тут решают, зацеловать тебя, Юч, или закидать камнями, у нас есть шанс!
   - Некуда бежать-то, - оглядываясь, хмуро заключила Натэя. - Везде йоны.
   - Не везде, - возразил Эш, увлекая за собой притихшую Азаль. - Путь наверх, на священную скалу, свободен.
   - И куда потом? - мы уже начали отступление, но Шактаяр решил, что надо все-таки предупредить народ, что затея безнадежная. - Взявшись за руки, бросимся со скалы на радость собравшимся йонам? Будем изображать из себя ирчей и пытаться спуститься по отвесной скале? А может, кто-нибудь внезапно научился летать, а я и не заметил?
   - Может те ребята на летающем острове за нами вернутся? - выдвинула уж совсем бредовое предположение я. - Это ведь стража Синейской пустоши? Я бы лучше имела дело с ними, чем с этими безумными птицами, от которых не знаешь, чего и ждать!
   - Нет-нет-нет! - замахал руками Юч, с ужасом глядя, как толпа йонов неотвратимо двинулась за нами. - Я на тот остров больше ни ногой! Эти жестокие люди меня пытали! Я чудом вырвался!
   - Будем живы - расскажешь, как, - тихо сказала Натэя таким тоном, будто рассказ Юча был единственным ее мотивом спастить от оравы йонов.
   - Обещаю! - пискнул Юч.
   А йоны надвигались. Они по-прежнему переругивались между собой, пытаясь решить, кто же все-таки Юч - самозванец или бог? Точнее, тот, кто никак не мог это решить, шел где-то в середине этой толпы, скрытый от нашего взгляда. Мы пятились, насколько это вообще возможно - пятиться вверх по крутой горной тропинке. Вот и священное плато, где ныне покоятся останки старого вождя и старого бога. Еще несколько шагов назад. И еще. Скоро эти милые ребята прижмут нас к скале или краю ближайшей пропасти. И вот тогда вождю все-таки придется решить - воздать нам почести или пустить полетать с огромной высоты.
   Мы пятились, не оглядываясь назад. А что нам еще оставалось? Двум смертям не быть, одной не миновать. А все так замечательно складывалось! Йоны-союзники в битве за Ригнальяр, вот это был бы сюрприз для Наставника Шетта!
   И мы, и йоны совсем забыли о провале, который теперь зиял на месте Золотого Яйца. Подломившаяся под ним тонкая колонна в огромной пещерной полости ухнула вниз, после того, как Юч непочтительно потоптался по Яйцу. А теперь туда один за другим - маг оказался первым, а аларинец последним - ухнули и мы. Последнее, что я услышала, прежде чем короткий всплеск боли во всем теле погрузил меня во тьму, был донесшийся сверху вопль доброй сотни йонов. В нем причудливо мешались ярость и ликование.
   Интересно, на чем успел остановиться вождь?
  

Глава сорок третья

  
   - Обморок - это ведь почти тот же сон, правда?
   Я впервые слышала голос Азаль. Да, девочка постоянно мяукала, мурлыкала и издавала прочие звуки, обычные для кошачьей ипостаси сайг, и я, признаться, уже совсем было стала воспринимать ее как кошку. Милое ручное существо, все понимающее, но не принимающее активного участия в жизни нашего маленького гордого отряда. Нечто наравне с лошадьми, которые так и остались в конюшне дорской Гильдии Поваров. Сколько раз уже себя одергивала! И вот Азаль решила придти ко мне в сон, чтобы расставить все по местам.
   Да, я помню, это не сон. Я провалилась в эту йонскую дыру на месте Золотого Яйца, будь оно неладно. Возможно, тело мое уже корчится в агонии - кто знает, какая там была высота! - а я тем временем вполне себе неплохо провожу время, беседуя с сайг. Голос у девочки-кошки оказался совсем не девичий - низкий, смягчающий согласные и чуть удлиняющий гласные.
   Сколько ей все-таки лет?
   Мы стояли в конце (или начале?) длинного коридора, в котором было множество дверей. Кажется, я даже помнила, как мы по нему шли: мягко, по-кошачьи ступающая сайг и я, грохочущая следом тяжелыми сапогами истинного воина Колыбели Героев. Гладкий деревянный пол, резные двери, льющийся откуда-то сверху зеленоватый свет. Теперь мы стояли перед последней дверью, за которой как будто завывал ветер. Сухие осенние листья кружились у нас под ногами, хотя откуда бы им было взяться в том коридоре? Впрочем, сон есть сон. Даже если он всего лишь обморок.
   - Эштерил рассказывал мне о вашем наставнике. Его зовут Ринхат, я правильно запомнила имя? Он должен был помочь. Я знаю, никто из вас не способен докричаться до него через пол-материка. Я попробовала, и пришла рассказать тебе, что с той стороны помощи вы уже не дождетесь.
   - Откуда тебе знать? - не поверила я.
   Наставник Ринхат, как же так? Неужели вы нас предали?!
   - У меня получилось заглянуть в его сон - сайг способны ходить тропинками грез даже тех людей, с которыми лично не знакомы. У вашего наставника яркие, веселые сны, но они насквозь пропитаны ложью. Красивая пустая картинка, которой от него кто-то заслонил реальность. В этом сне была ты. Но ты была не похожа сама на себя - точно такая же картинка без смысла, улыбающаяся кукла с зелеными глазами. Ты не такая, но ему хочется верить, что к нему приходит настоящая Алата.
   Я снюсь наставнику Ринхату, кто бы мог подумать! Мне сразу вспомнился тот жуткий сон, где все друг друга поубивали. Тот, где Шактаяр и Ринхат сражались за право быть со мной. Чего только не подсунет воображение, шкруть его побери! А мне, стало быть, грезится этот разговор с сайг, и лишь Единственной известно - то ли девчонка и правда пришла ко мне в сон и рассказывает о том, что видела, то ли я наслушалась болтовни про способность сайг к магии снов, и теперь... О Единственная, я уже запуталась во всех этих "во сне" и "наяву"! Как все-таки здорово, что я не какой-нибудь полоумный маг, который рискует однажды проснуться с окончательно съехавшими набекрень мозгами, после прогулок "тропами чужих снов"! Намного приятнее просто быть воином. Меч в руке либо есть, либо его нет, третьего не дано!
   А что, если весь этот бред про похищение Марчиса и Ригнальяр мне тоже снится? И вот-вот на башнях Колыбели грянет гонг, призывая всех воинов срываться с постелей и бежать на тренировочные площадки, на утреннюю зарядку?!
   Я решительно тряхнула головой. Спать и думать, что реальность тоже сон, и так до бесконечности - то еще развлечение! Сайг рассмеялась, прищурив кошачьи глаза.
   - Ты на верном пути. Может, у тебя тоже когда-нибудь получится.
   - Нет уж! - решительно отрезала я. - Воином родилась, воином и помру, не нужно мне ваших колдовских штучек!
   - Тогда мне пора, не буду больше тебя смущать, - улыбнулась Азаль. Девочка-кошка, хрупкая, пугливая и кажущаяся наивной наяву, во сне оказалась по-кошачьи мудрым, многое понимающим существом. С оборотнями всегда так, их ипостаси чуть ли не противоречат друг другу. А может, просто друг друга дополняют, шкруть их разберет! Вот и аккуры, как нам рассказывали - могут быть очень даже милыми и компанейскими. Но стоит им прибегнуть к своей коронной магии страха - и на месте смешливого парня или ласковой девушки вдруг оказывается чудовище, от которого хочется убежать, куда глаза глядят.
   Сайг улыбнулась мне на прощание и открыла дверь в конце коридора.
   - Ох, Оллохор сохрани мою черную душу, как все болит! Где-то тут были ноги, так, пощупаем...
   Голос доносился откуда-то сверху. Я проморгалась, прогоняя остатки сна про сайг и странный осенний коридор и обнаружила, что вся наша разношерстная компания вповалку валяется в пещере. Дыра в каменном потолке с кусочком утреннего неба издевательски щурилась на нас идеально-круглым глазом. Мало-помалу я восстановила в памяти последние события. Странно, что из дыры не торчит пара-тройка любопытных йонов - должны же они поинтересоваться, остался их новый бог в живых или скоропостижно покинул бренный мир Сэнтарэт вслед за своим миниатюрным предшественником. Но йонов наверху не наблюдалось, даже шума с поверхности было не слышно. Неужели эти целеустремленные создания решили оставить нас в покое? Или пока мы валялись без сознания, они уже успели налюбоваться картиной валяющихся как попало тел, решить что мы уже не очнемся и разойтись по домам? В любом случае, я порадовалась, не обнаружив йонов нигде поблизости - хотелось как можно быстрее перевернуть эту йонскую страницу в истории наших странствий.
   Голос, поминавший всуе бога темных Оллохора принадлежал, конечно же, Шактаяру. Я попробовала пошевелиться и поняла, что аларинец придавил меня сверху, почти не оставив пространства для маневра. Сапог темного с тяжелым квадратным каблуком - гордость каэрских сапожников - маячил в опасной близости от моего лица.
   - Ты там осторожнее свои ноги ищи, они у тебя как раз там, где у меня голова! - завопила я, пытаясь выползти из-под Шактаяра. При этом подо мной тоже кто-то зашевелился и начал верещать голосом Юча:
   - Слезьте с меня! Лола, моя Лола помнется!
   Любовный треугольник в лице Натэи, Эштерила и Азаль лежал отдельной кучей. Это безумное переплетение конечностей тоже зашевелилось, хрипло переругиваясь. Откуда-то из глубины кучи послышался сдавленный мяв недовольной Азаль. Ну слава Единственной, все живы! Только вот у магички, как немного оклемается, будет масса работы по приведению нашего внешнего вида в порядок. Все грязные, потрепанные, ошалевшие... зато целые! Удивительно, но когда мы смогли наконец расползтись по пещере и худо-бедно сесть, выяснилось, что вся компания отделалась ушибами и царапинами.
   - Даже ничего не сломали, - удивленно и, как мне показалось, недовольно пробурчала Натэя. Наверняка ей не терпелось пустить в ход целительскую магию - чтобы навыки не терять! - хотя набор трав и склянок с зельями был потерян магичкой где-то между Дором и Синейской пустошью.
   Мысль о пожитках Натэи натолкнула меня на грустные думы о том, что все наше невеликое богатство частично осталось в Доре, а частично было отобрано йонами. При нас было только оружие, ну и Юч, разумеется, не выпускал из рук драгоценную Лолу. Меж тем голод и жажда становились главной проблемой, а отсутствие лошадей и серебра делало наше сомнительное будущее еще более туманным и неопределенным.
   - Есть хочется, - озвучил общую проблему Юч.
   - А я думала, бог не нуждается в пище, - усмехнулась я, поднимаясь на ноги.
   - Бог сыт молитвами, - со знанием дела заявил Шактаяр. - А поскольку клювастые ребята куда-то запропастились и не молятся, божество вполне логично страдает от голода.
   - Вам бы только издеваться! - обиделся маг. - Знали бы вы, что мне довелось пережить на том летающем острове! Я уже не говорю тех событиях, что вы сами видели уже здесь, в этих проклятых горах! Вас бы помучала безумная магичка в пыточном коконе, я бы на вас посмотрел!
   - Надеюсь, наша магичка не будет нас мучить, а очень даже наоборот, - улыбнулся Натэе Эш. Та ответила хмурым взглядом, все еще не в силах смириться с ролью отвергнутой возлюбленной. Но магичка кварты есть магичка кварты, пришлось Натэе и Эштерила с Азаль не обойтись вниманием, когда настало время колдовскими пассами очищать и приводить в порядок одежду. Интересно, долго мы еще продержимся без запасных тряпок? А то знаю я эту бытовую магию, сначала вроде все чистится-латается одним мановением руки, а потом моментально приходит в негодность и рассыпается на глазах! Вот, наверное, весело, если поход долгий, магички при деле, а запасную одежду не захватили. В один прекрасный момент голышом в бой идти придется!
   Тем временем Юч, сдерживая обещание, данное Натэе, развлекал пытающихся окончательно придти в себя товарищей леденящей душу историей своего спасения с Урха. Со слов мага выходило, что его призвали к ответу за обрушение Купола, а когда Юч не захотел колоться на предмет мотивов своего преступного поведения, решили вырвать признание пыткой. Но его привязанность к Лоле и к нам - тут Юч изобразил донельзя проникновенное лицо - оказалась сильнее той силы, что держала Урх на привязи над Синейской пустошью. Сторожевой остров сорвался с цепи и помчался к горам Вель. Магичка, проводившая допрос, была вынуждена бросить пыточный кокон и Юча заодно, чтобы принять участие в общих попытках образумить летающего стража и вернуть его на место. Тут-то Юч и смог бежать. Стражи Урха наверняка не очень расстроились по этому поводу - взамен одного мага остров смог захватить всех синейских беглецов. Со стороны йонов было очень любезно собрать их воедино, так что справедливость была восстановлена.
   - Надрать бы тебе уши за всю эту историю с Куполом, - проворчал Шактаяр, вспоминая и то, как мы попали на Синейскую пустошь, и дурацкое упрямство мага, из-за которого мы его чуть было не потеряли.
   - Но я ведь в конечном итоге всех спас! - воскликнул маг. - Если бы я вовремя не прилетел и не спрыгнул куда надо, вас бы принесли в жертву!
   - Если бы ты не строил из себя обиженного там, на границе Купола, шиш бы йоны смогли застать нас врасплох! - парировала я.
   - Все бы вам спорить! - схватился за голову Эш. - Лучше давайте подумаем, что нам делать дальше.
   - Есть хочется, - напомнил Юч. - И пить...
   - Да тихо ты, - шикнула я. - И без тебя знаем.
   И мы стали думать.
  

Глава сорок четвертая

  
   - Да ты никак колдуешь? - удивилась я, глядя на аларинца.
   Шактаяр сидел в той самой позе, в которой я часто видела Натэю и Марчиса - ноги сложным образом поджаты, руки покоятся на коленях, пальцы скрючены в какую-то невероятную фигуру. Помимо всего прочего золотистые глаза Шактаяра закатились, явив взору жутковато смотрящиеся белки. Маги Колыбели называли эту позу "позой сосредоточения" и рассказывали, что из нее легче всего выйти на связь с капризным небом, когда нужны силы для дальнейшего волшебства. Но видеть в этом положении аларинца? Существо расы, чья причастность к миру колдовства ограничена вызовом демонов и высоким порогом магической защиты?
   - Ну вот, ты меня отвлекла, - недовольно пробурчал темный, не меняя положения. - Вы все можете меня оставить в покое хотя бы еще ненадолго? Кажется, у меня все-таки начинает получаться...
   - Что начинает получаться? - тут же вмешалась магичка, которая тоже с изумлением и недоверием смотрела на аларинца, принявшего позу сосредоточения.
   - Что надо, то и начинает! - огрызнулся Шактаяр. - Я же просил не отвлекать!
   Натэя фыркнула - не очень-то и хотелось! - и вернулась к прерванному занятию. Заглянув ей через плечо, я увидела, что магичка чертит в пыли круг с непонятными символами. Что ж, каждый развлекается в меру своих способностей, но никто пока так и не придумал достойного выхода из положения, в котором мы оказались.
   Конечно же, Юч сразу стал призывать всех положиться на него и на Лолу, в которой он непременно разыщет заклинание, что перенесет нас если не к самому Ригнальяру, то хотя бы на границу Миадвэя и Тахиро. Как ни странно, никто не стал по привычке махать на самонадеянного мага руками, отвергая идею окончательно и бесповоротно. Конечно, перспектива быть заваленным каким-нибудь отвалившимся в результате заклинания куском скалы никого не радовала - никому из нашей милой компании не хотелось повторить участь невезучего бога Вель. Но за неимением лучших идей вариант вполне мог сгодиться. Чем шкруть не шутит, а вдруг на этот раз возьмет и получится! Лучше уж попробовать хоть что-то, чем тупо сидеть на месте, медленно погибая от голода и жажды, или бесцельно слоняться по подземельям без всякой надежды найти выход.
   Эштерил и Азаль, казалось, задремали в обнимку и не принимали участие во всеобщем мозговом штурме. Но я откуда-то знала - ребята таким образом ведут конструктивный диалог и тоже ищут выход из создавшегося положения. Просто им так проще, чем если Эш будет говорить, а сайг только мяукать в ответ. Может, и у них родится какая-нибудь здравая мысль. Как я уже успела убедиться, Азаль - не глупая девочка, да и Эш по праву выступает в нашей разношерстной компании голосом разума.
   Я тоже думала, вертя ситуацию так и эдак. Есть горы Вель, мы, йоны и Ригнальяр. Ригнальяр, горы Вель, йоны и мы. Горы и йоны мешают нам добраться до Ригнальяра...
   И так далее. Это был способ оценки, хорошо известный всем воинам Колыбели Героев. Разбить ситуацию на действующие лица и объекты, крутить так и эдак, прослеживать связи. Авось, какое озарение и снизойдет.
   Но озарение первым снизошло на Шактаяра.
   - Есть, - темный решительно встал. - Я знаю, куда идти.
   - И куда? - тут же вынырнул из дремы Эш.
   - Не бойся, не на очередную встречу с йонами, - ехидно подмигнул воину аларинец. - Мы идем ко мне в гости. В Аларин.
   - Но..., - взметнулась было магичка. - Нам ведь в другую сторону!
   - А ты неплохо разбираешься в географии, - усмехнулся Шактаяр. - Ну да, Аларин налево по карте, а Браккенские озера и наш вожделенный Ригнальяр - наверх. Только вот посуди сама, как будет быстрее? Прорываться через земли йонов пешком, а потом еще на своих двоих пересекать пол-Тахиро? Или быстро пройти сквозь горы в аларинский Каэр, ко мне домой, и взять там лошадей, запас еды и прочее необходимое барахло? И верхом продолжить путь? Время до вылупления ужасного камешка из тахирской земли у нас еще есть, но не будем тратить его на пешие забеги по враждебной местности! Через Каэр оно точно быстрее получится. И еще. У меня, конечно, осталось при себе серебро. Но даже если нам удастся проскользнуть мимо всех этих носатых красавцев, серебра не хватит на то, чтобы заново всех экипировать. А затем еще проделать остаток пути, не особенно задаваясь вопросом "На что бы нам нынче пожрать?"
   - Не надо о еде, - захныкал Юч.
   - Хотелось бы мне знать, как ты найдешь в этих подземельях дорогу до Каэра? - не сдавалась Натэя.
   - Он ведь поколдовал, верно, мой дорогой жених? - я лукаво посмотрела на аларинца.
   - Можно считать, что и поколдовал, моя милая невеста, - от язвительности в голосе Шактаяра, с которой он отвечал Натэе, почти ничего не осталось. Пустячок, а приятно! - На самом деле, просто нырнул вглубь себя и докопался до той связи, которая существует у каждого темного с тем местом, где он родился. Если очень припечет, мы можем найти дорогу домой даже с закрытими глазами. И какие-то там йонские горы вовсе не помеха!
   - Какая ты сложная натура, с ума сойти! - мило улыбнулась я. - Но раз уж ты приглашаешь нас в гости, отказаться будет грех!
   - Нам придется выбираться из подземелья, - рассудительно заметил Эш. - Пещеры не бесконечны, не хочется по пути к Аларину забрести в тупик. Не напороться бы тогда снова на йонов.
   - И это говорит воин Колыбели, который должен знать родной материк вдоль и поперек, - скучающим тоном протянула Натэя. - Хорошо хоть магам крепко вдалбливают в головы знания о расах Виннея, в том числе давно сгинувших.
   - Если ты хотела, чтобы мы с Эшем почувствовали себя недоучками с дырявой памятью, можешь считать, что мы уже почувствовали, - тут же влезла в разговор я. - Поделитесь ли вы с нами своей несравненной мудростью, о великая волшебница?
   - Вы забыли про ирчей, - Натэя сделала вид, что пропустила мою пламенную речь мимо ушей. - И то наследие, которое они нам оставили. Кто-кто, а уж воины должны знать, что под всеми горными массивами Виннея скрыты целые лабиринты коридоров и подземные города этой сгинувшей расы. Они выведут нас к Аларину.
   Мы с Эшем переглянулись. Да, что-то такое определенно говорилось на занятиях по истории и географии. Слово "ирчи" было мне смутно знакомо, но не более того. Как всегда сработала моя привычка слушать только то, что интересно, а какая-то там давно вымершая раса и ее никому не нужные подземелья особого интереса не вызывала. Когда дюжину лет живешь в замкнутом пространстве крепости и покидаешь ее только ради кратковременных отлучек в Магнамару и организованных "полевых занятий", не очень-то понимаешь, что именно тебе пригодится в большом мире за пределами Колыбели. Знала бы я, что меня занесет в пещеры гор Вель, самолично вытрясла бы их хранителя архива Колыбели карты скальных лабиринтов. Если они вообще существуют, эти карты. А так запоминать всякую сомнительную ерунду как правило было лень.
   - Знаю я те подземные города и коридоры, - я вспомнила скользкую неуютную темноту подземелий, которые мы проходили по пути к месту жертвоприношения. - Как вляпаемся с ходу в йонский портал, да как отшвырнет нас обратно в сторону Синейской пустоши!
   - Не вляпаемся, это я тебе обещаю, - заверил меня аларинец. - Или ты не доверяешь моему чутью?
   - Что-то нам ничего не говорили о том, что у темных есть какое-то там особое чутье, - пробурчала Натэя.
   - Я не понял, мы идем или препираемся дальше? - Шактаяр уже стоял у входа в сумрачный коридор. - Если идем, то кто-нибудь из господ магов должен пойти со мной. Факел нам сделать не из чего, так что придется довольствоваться магическим светом.
   - Давай я! - тут же вызвался Юч. Темный глянул на него с сомнением, как уже привыкли все мы смотреть на мага, когда тот намеревался пустить в ход свое колдовское искусство.
   Но, как ни странно, обошлось без жертв и разрушений. Юч покопался в страницах Лолы, выудил оттуда какое-то практически не произносимое слово и с грехом пополам произнес. Над его головой тут же материализовался светящийся зеленым шар, худо-бедно освещающий начало подземного коридора. В воздухе отчетливо запахло жареной рыбой. На Юча было больно смотреть - этот странный эффект осветительного заклинания заставил и без того пустые желудки сладостно сжаться, а маг страдал от голода больше всех.
   - Главное - найти воду, - попытался подбодрить его Эштерил. - Тогда до Аларина мы дойдем.
   Юч демонстративно вздохнул и проворчал нечто на тему того, что лучше бы он сидел дома в Алембе и кушал мамины пирожки с мясом. И что зачем он вообще поперся в эту нашу Колыбель Героев.
   - Иди уже, страдалец, - пихнул ворчуна Шактаяр. - Быстрее выйдем - быстрее дойдем до Каэра. Маминых пирожков не обещаю, потому как леди Морангейл на кухне появляется только проследить, чтобы демон-повар не пересолил ее любимое жаркое. Но голодать не придется, это я тебе гарантирую.
   - Скорее бы, - снова вздохнул Юч.
   И мы наконец-то нырнули в темноту подземных городов сгинувшей расы ирчей.
  

Глава сорок пятая

  
   Наверняка романтическим бездельникам, живущим, например, в той же Магнамаре, стоило бы услышать слова "подземные города ирчей" - и их воображение тут же нарисовало бы им нечто грандиозное. Всякие ажурные каменные своды, точеные колонны, искусные барельефы и прекрасные статуи. Древняя раса "каменных людей", обитавшая среди камня и умевшая становиться с ним единым целым, не могла не оставить после себя великое культурное наследие.
   Врать не буду, возможно все вышеперечисленное и имелось где-то в огромной паутине подземного лабиринта, пронизывающего горы Вель. Но имелось оно явно вдалеке от нашего маршрута, или во всяком случае вне досягаемости скудного освещения, которое давал ючев магический зеленый шар. Коридоры не представляли собой совершенно ничего особенного - просто тоннели, пробитые в скальной породе, темно-бурой и местами пористой. Попадались нам по дороге и пещеры-залы разных размеров. Но нашей оголодавшей команде было не до того, чтобы рассматривать, нет ли на их стенах каких-нибудь украшений, оставшихся от ирчей.
   С водой нам повезло. Ирчи не позаботились об убранстве коридоров, зато позаботились о том, чтобы даже века спустя после их исчезновения из Мира случайных гостей вельских подземелий не мучила жажда. То тут, то там мы натыкались на фонтанчики и маленькие водопады, бьющие из стен. Стоило утолить жажду, и шагать становилось намного легче. Главное было пинать идущего в первых рядах Юча, который едва переставлял ноги - он отвечал за освещение и не мог позволить себе замыкать шествие. А мы не могли позволить ему плестись, как на собственные похороны - этак мы поседеем, пока доберемся до Каэра, или поляжем все в этих мрачных пещерах.
   Мы почти не разговаривали. Шактаяр молча вел нас по лабиринту, и прерывать его непостижимую "связь с местом рождения" не хотелось. Не хватало еще, чтобы аларинец заболтался с нами, сбился, и мы заблудились в проклятых коридорах. Я смотрела под ноги и зачем-то считала шаги, стараясь заглушить противную ноющую пустоту в желудке, которую не утоляла никакая вода из чудесных источников. На пять тысяч двести тридцать втором шаге я с ходу врезалась в широкую спину Эштерила. Непохоже было, что воин выбился из сил и решил устроить передышку.
   - Что там еще такое? - я заглянула за плечо Эша, приподнимаясь на цыпочки. - Надеюсь, никто не упал в голодный обморок.
   - Нет, просто тут завал, - прокомментировал парень то, что я уже видела сама. Довольно широкий - в нем могли рядом идти два не самых худых человека - коридор почти полностью перегораживала груда каменных осколков. Оставалась только небольшая щель, куда теперь героически протискивалась Натэя. Шактаяр и Юч подбадривали ее с той стороны. Да уж, еще немного, и аларинцу пришлось бы выслушивать много хорошего о его мистической связи с родиной, заведшей нас в тупик. А так - ну подумаешь, магичка испачкала оранжевый балахон, пока пробиралась на ту сторону завала. Ей же только рукой махнуть, и одежда чистая. Эш уже помогал Азаль втиснуться в узкий проход, но помощь сайг особо и не требовалась. Хрупкая девочка-кошка юркнула в щель, как проворная тень. Вот мне и Эштерилу пришлось повозиться, пока мы толкали-тянули друг друга.
   - Все живы? - с убийственной иронией выдал Шактаяр.
   - Вполне, - ответила я ему в тон, заново пристраивая на поясе снятую на время преодоления непредвиденного препятствия Стальную Молнию.
   - Тогда идем дальше, - нетерпеливо скомандовал темный.
   - Мя! - стараясь привлечь к себе внимание, вдруг выдала Азаль.
   Мы обернулись к сайг и увидели, что девочка присела на корточки и рассматривает плоский осколок скалы длиной в человеческий рост, валяющийся на каменном полу в шаге от завала. Кажется, я даже наступила на него, когда выбиралась из щели в коридор.
   - И что она в нем нашла, интересно, - ни к кому не обращаясь, скривилась Натэя.
   Я не стала слушать бурчание магички и протиснулась к сайг. Пришлось распихивать столпившихся в узком коридоре товарищей по команде. В зеленоватом магическом свете Азаль казалась бледным тонким призраком, присевшим на край могильной плиты. Осколок скалы, так заинтересовавший сайг, и правда был похож на надгробие. То, что поначалу показалось мне трещиной на гладкой поверхности камня, оказалось идеально круглым углублением и ведущим от него причудливо изогнутым желобом. Из прочих украшений на камне имелся грубо выбитый символ, чье значение было мне неизвестно.
   Не знаю, что на меня нашло, но я тоже присела на корточки рядом с необычным осколком и протянула руку к гладкой каменной поверхности. Ледяные иглы вонзились в ладонь, и прежде чем царящая в подземных коридорах тьма накрыла меня с головой, я успела увидеть, как еще пять рук - тонкие девичьи и крупные мужские - коснулись осколка.
   А потом...
   Я еще помню то время, когда нас было много. Плоть от плоти материка Винней, мы были первой разумной расой, населившей его. Мы всегда были единственными, кто умел слушать голос земли под нашими ногами и шепот камней в серых горах. Я не знаю, кто создавал этот мир, но он поступил не слишком мудро, позволив молодым расам придти на тот материк, где уже счастливо и привольно жили мы, раса ирч. Люди, эльфы, темные, феари, сайг, аккуры, йоны - все они были непоседливыми и крикливыми детьми по сравнению с нами. С теми, кого непочтительно называли "каменными людьми". Что знали они - даже эльфы и темные, чей век непозволительно долог - о настоящем покое и гармонии, заключенной в камне? Мы не могли позволить им по воле взбалмошного демиурга расселиться на нашей земле. Но идти войной на нелепых созданий было против наших правил. Мы не хотели их убивать - земля не простила бы нам пролития крови. Тогда те из нас, кому была ведома высшая мудрость, заключенная в сердце материка Винней, создали величайший артефакт Виннея, камень, до поры до времени таящийся в недрах земли между Браккенскими озерами. Уже много позже темные дали ему имя на том наречии, на котором привыкли давать все свои имена - Ригнальяр. Сила для одного. И этим одним должен был стать кто-то из нашей расы. Мы не хотели убивать молодые расы. Пролитая на великий артефакт чистая кровь каждой из них позволила бы нам получить власть над умами всех живущих на Виннее. Молодые расы покорились бы нашей воле, и со временем мы могли бы распространить эту власть на другие материки...
   Гладкая плита из обычного серого с черными вкраплениями камня. Семь углублений-чаш по кругу - для жервенной крови, и кровостоки, ведущие в центр. Туда, где пустой глазницей смотрела в небеса самая глубокая из чаш, в которой смешается и вскипит безумная смесь крови молодых виннейских народов. Семь чаш и семь знаков, в которых только сведущий в древней письменности старшей расы мог бы распознать слова, обозначающие младшие расы.
   Но вышло иначе. Нам ли не знать, что и в камне есть душа? Каменный артефакт ирчей повел себя, как живое строптивое существо, не желая становиться тупым орудием в наших руках. Он самовольно преобразился, и на его поверхности появилась восьмая чаша и восьмой символ. Раса ирч. Горькая ирония мира, насквозь пропитанного магией - обернуть наше тайное оружие против нас же самих. Теперь любой мог воспользоваться артефактом - хоть человек, хоть эльф, хоть йон. Найти восемь жертв и в заветную ночь, когда Ригнальяр появляется из-под земли не подпустить к камню других претендентов - вот и вся наука.
   Так случилось, что когда Ригнальяр жестоко подшутил над ирчами, сила старшей расы стала покидать нас. Не знаю, что стало причиной, а что следствием. То ли нам не стоило тратить столько сил на создание артефакта - теперь мы сполна платили за это. То ли артефакт стал предзнаменованием конца нашей эры, и его выход из-под нашего контроля стал тенью смерти, павшей на расу ирчей. Так или иначе, мы не могли больше противостоять молодым расам, и вынуждены были уйти в скальные лабиринты подгорных пещер. Там никто из живущих на поверхности и не подумал бы нас преследовать - мы выбрали не лучшее с их точки зрения место обитания, на которое помимо нас никто и не претендовал. Мы теряли силу и не заботились больше о потомстве. Раса ирчей умирала. Мы ушли, а Ригнальяр остался там же, где был создан - под землей, между Браккенских озер. Остался, чтобы дразнить умы охотников за силой и властью всех времен и народов. Теперь и кто-то из ирчей мог лечь на алтарь во имя непреложной власти какого-нибудь могущественного инорасца.
   Именно это едва не случилось со мной.
   Теперь я так стар, что уже не помню, какие дороги привели меня тогда в ту заветную долину. В то время старики нашей расы один за другим обращались в камень, и я знал, что остаюсь едва ли не последним ирчем на Виннее. Я знал, что мне должно сделать, чтобы исправить ошибку тех мудрых, что были прежде меня, тех, кто сумел создать Ригнальяр. На нашем прекрасном материке не должен безраздельно властвовать какой-нибудь взбалмошный человек или наивный сайг. Меня назначили в жертву сразу несколько охочих до власти инорасцев, но я сумел перехитрить их всех и отколоть от Ригнальяра часть, отмеченную знаком ирчей. Я забрал эту неимоверную по меркам других рас и посильную ирчу ношу с собой в горы Вель и поклялся себе оставаться живым так долго, как смогу. Ведь за все время моей жизни, за все время, пока еще жива раса ирчей, но ее кровь не может пролиться на Ригнальяре, никто не сможет завладеть "силой для одного".
   Однако ирчи, вопреки заблуждениям непросвещенных, не бессмертны. Я держался так долго, как не удавалось еще никому до меня - за пределами моих гор пролетело немало столетий. Но однажды настало и мое время уйти. Пришел мой час в последний раз взглянуть на осколок Ригнальяра, который все это время лежал в некогда прекрасном, а теперь частично заваленном подземном коридоре, и сделать один единственный шаг назад, сливаясь со скалой. Видели ли вы хоть раз, как умирают ирчи? Нет, мы не становимся каменными статуями, какие бы сказки не рассказывали там, на поверхности. Мы просто делаем шаг назад и растворяемся в безмолвной прохладе живого виннейского камня. Или в один миг рассыпаемся множеством гладких разноцветных камешков на берегу реки.
   Последним, что я видел, прежде чем тьма и покой навсегда завладели мной, был Ригнальяр. В моем видении он снова менялся - зарастал, как живой, отколотый мною край, и камень становился ровным. Расы ирчей больше не осталось - ни живой, ни мертвой.
   Не осталось и памяти о ней, даже на том могущественном артефакте, который ирчи когда-то создали собственными руками.
  

Глава сорок шестая

  
   - Эй, длинный, тебе кто-нибудь говорил, что со своей огромной книжкой ты так выглядишь... ухохочешься просто!
   Ючу показалось, что он все еще грезит наяву. Но в отличие от истории последнего ирча, которую маг лицезрел как будто бы глазами главного действующего лица, в теперешней картинке не было совершенно ничего трагического и возвышенного. На Юча смотрели мутные глаза раскрасневшейся от сдерживаемого смеха Алаты. Девушка сидела прямо на полу, едва ли не на осколке легендарного Ригнальяра. Рядом дружно хрюкали от смеха Эш, Азаль и Натэя - все трое обнимались, мигом забыв о молчаливой враждебности между отвергнутой магичкой и сладкой парочкой "воин-сайг". Шактаяр - воплощение ироничности и вместе с тем здравого смысла - теперь погибал от хохота, привалившись к каменной стене и судорожно согнувшись пополам.
   Первой мыслью Юча было, что он все еще не очнулся от странных видений, насылаемых мертвым, но все еще могущественным осколком Ригнальяра и не менее мертвым и могущественным ирчем. Маг даже ущипнул себя раз или два. Не помогло. Всеобщая истерика спутников Юча - палец покажи, умрут от смеха! - продолжалась.
   - Ой не могу! - стонала Натэя. - Все эти лабиринты, надо же было столько выкопать! Как будто сидишь в кишках у какого-нибудь огромного ирча величиной с гору!
   Незатейливая шутка магички была встречена восторженным воем и новыми приступами сдавленного хрюкания и всхлипываний.
   - В кишках! - аларинец хлопал себя по коленям и тряс головой, от чего его роскошные черные с золотистыми прядями волосы превратились в сплошной колтун. - В кишках у ирча! Я, аларинец, сижу в пузе какой-то каменной твари! О великий Оллохор, я сейчас лопну от смеха!
   - У этого вашего бога такое идиотское имя! - всхлипнул Эш. - Ол-ло-хор, ой держите меня, девочки!
   "Девочки" послушно держали и хихикали не переставая, в том числе Азаль, которой с ее путаницей в ипостасях хихикать так по-человечески вообще-то не полагалось.
   - А у вашей богини и имени-то нет! - сквозь хохот выдавил темный. - Единственная, это ж надо было придумать! О моя Единственная, ниспошли мне удачи в бою! Не могу, не могу больше!
   Сердце Юча тревожно колотилось в ребра. Его спутники сошли с ума, в этом не было никакого сомнения. Если уж аларинец не вызывает на дуэль тех, кто оскорбил имя бога темных, а Натэя и Азаль не вцепились друг другу в глотки за внимание обнимающего обеих Эша... Неужели этот проклятый камень, даже будучи даже давно отжившим свое мертвым осколком артефакта, имеет такую власть над разумом? И почему тогда он, Юч, смог избежать общей участи? Он ведь тоже коснулся камня и тоже видел историю осколка.
   "Потому что я особенный, и всякие куски артефактов мне не страшны", - радостно подала голос ючева гордость.
   "Потому что ты и так безумен, дальше некуда", - ехидно возразил ей редко просыпающийся в маге внутренний критик. - "Так что в то время, как все нормальные сошли с ума, ты остался единственным вменяемым существом!"
   "Как бы то ни было, нужно уводить ребят отсюда", - вставил свое веское слово здравый смысл. - "Есть надежда, что отойдя от камня на приличное расстояние, они придут в себя".
   "И ты снова станешь всеобщим посмешищем", - не унимался внутренний критик.
   "Может, оставим все как есть?" - вкрадчиво предложила гордость.
   "И будем сидеть тут рядом с пятью хохочущими идиотами, наслаждаясь собственным превосходством, - мрачно обрисовал перспективу здравый смысл. - И помрем с голоду вместе с ними. Нет уж, лучше все-таки двигаться вперед. С друзьями или без них, но нужно попытаться найти выход из этого подземелья".
   "Лучше все-таки с ними", - решительно вступила в разговор совесть.
   "Что-то нас стало много, - снова встрял критик. - Тоже мне, единственное вменяемое существо! Это уже не раздвоение личности, это гораздо хуже!"
   - Заткнулись все! - вслух рявкнул Юч. Вообще-то он имел ввиду свои разбушевавшиеся внутренние голоса, но от усиленного эхом крика мага тут же заткнулись его хохочущие спутники. Правда, всего на несколько мгновений. Вскоре они уже снова умирали со смеху, тыча пальцами в Юча.
   - Такой грозный маг, шкруть меня сожри! - кривлялась Алата. - Сейчас как вдарит кому-нибудь своей книжкой-малышкой, искры из глаз посыплются!
   - Малышкой! - взвыл Эш. - Книжкой-малышкой, держите меня!
   - Мяяяяй! - вторила ему Азаль.
   - Значит так, - Юч с трудом перекрикивал всеобщий кавардак. - Послушайте меня, вы не ведаете, что творите! Давайте уйдем отсюда. Шактаяр, ты ведь обещал, что приведешь нас в гости в свое родовое поместье, в Каэр! Но что-то пока не спешишь выполнять обещание. Я всегда полагал, что аларинцы держат данное слово.
   Маг надеялся, что его слова заденут темного - его раса всегда очень трепетно относилась к вопросам чести. Но Шактаяру пламенная речь Юча показалась очередной шуткой, и темный с удвоенным энтузиазмом принялся бить себя по коленям. Его беззвучный смех то и дело переходил в кашель - даже тело аларинца не могло вынести такого продолжительного веселья, не пытаясь прекратить эту пытку хохотом.
   "А вдруг от смеха можно умереть? - похолодел Юч, с ужасом глядя, как следом за Шактаяром стали кашлять сквозь смех и остальные. - Что мне делать? Я обязан вывести их отсюда. Тут становится все меньше воздуха, кажется даже у меня темнеет в глазах. Или это от голода? Вот и магический свет стал тускнеть, у меня все меньше сил, чтобы его поддерживать... С другой стороны, куда я их поведу? До этого нашим предводителем был Шактаяр, только он чувствовал направление. А если он никогда не придет в себя?! Мы будем плутать в этих подземельях, пока не упадем замертво от голода и усталости!"
   Еще чуть-чуть, и маг закатил бы истерику. Но он прекрасно понимал, что невменяемых существ и без него уже достаточно. Раз уж повезло уберечь разум, надо и дальше быть на высоте.
   - О, как он это сказал! - Алате явно доставляло удовольствие передразнивать Юча. Девушка даже встала, покачиваясь и икая от смеха, и попыталась скопировать позу мага. - Давайте уйдем отсюда! Какую рожу он скорчил при этом, просто умора! Нет уж, я лично никуда не пойду, мне и тут хорошо!
   И Алата демонстративно плюхнулась обратно.
   - Я сейчас вот открою Лолу, и вам всем мало не покажется! - попытался припугнуть товарищей Юч. - Вы же знаете, как я колдую. Прочитаю с какой-нибудь страницы какое-нибудь заклинание, и вы как окажетесь где-нибудь на Тарланге!
   - В очередных кишках очередной каменной страхолюдины? - прыснул Эш.
   - Давай, колдуй! - подначивала Юча Натэя. - А я не буду! Смешнее, чем у тебя, у меня все равно не получится! Особенно вот так выпучить глаза, и чтобы голос такой...
   Конец фразы магички потонул в нечленораздельном похрюкивании.
   Как ни странно, Юча и самого не тянуло пускать в ход Лолу. Не то, чтобы он сомневался в успехе - уж на кого, а на Лолу он всегда мог положиться. Куда-нибудь она их точно перенесет. Только вот как это повлияет на нетвердый рассудок кварты сотоварищи? Где-то Ючу доводилось слышать, что над безумцами ни в коем случае нельзя проводить магические ритуалы. Мол, последствия могут оказаться самыми плачевными.
   "А что я могу, кроме магии?" - про себя возопил Юч.
   И тут мага осенило.
   Когда-то, будучи еще долговязым мальчишкой с вечно исцарапанными коленками, Юч нередко состоял нянькой при младших двоюродных братишках и сестренках. Почему-то родственникам будущего мага казалось, что он отлично справится с этой ролью, пока взрослые заняты своими взрослыми делами. Поначалу Юч не мог придумать других развлечений, кроме как по очереди катать малышню на спине, изображая из себя лошадку, или затевать игру в тахирские прятки. Но со временем нытье скучающих кузин и кузенов и собственная богатая фантазия помогли Ючу создать несколько совершенно новых игр. Была среди них и такая.
   - А теперь давайте поиграем, - ласковым и вкрадчивым голосом, как будто перед ним были не свихнувшиеся ровесники, а несмышленые ребятишки, начал Юч. - Ну-ка, встаньте и возьмитесь за руки.
   - Что это он придумал? - хихикнул Эш, но послушно встал, держа за руки Натэю и Азаль. Шактаяр и Алата присоединились, не прекращая ухохатываться над Ючем.
   - Ерунду придумал какую-то. Ну ладно, главное чтобы было весело!
   - Будет очень весело, это я обещаю, - продолжал маг. - А теперь закройте глаза.
   Хихикающая компания послушно закрыла глаза.
   - А я буду подглядывать! - тут же выдала Алата, чрезвычайно довольная собой.
   Юч взял ее за руку - девушка стояла с краю, ближе всех к нему. И медленно пошел вперед.
   - Идем-идем по лесу дремучему, по кустарнику колючему, через синие озера, через высокие горы. Навстречу нам девы прекрасные, и звери ужасные...
   - С каменными кишками!
   - Идем в страну чудесную, землю прелестную. Только глаза открыли - смотрим, а за нами чудовище бежит, под ним земля дрожит! Спасайся, кто может!
   Юч и сам удивился, когда его друзья расцепили руки, открыли глаза и бросились бежать. Одно дело дети - нафантазируют себе чудовище, испугаются, и как дадут деру! А тут вроде взрослые, хоть и безумные...
   Сам маг бежал первым. Магический шар колебался над его головой освещая дорогу. За Ючем, завывая то ли от ужаса, то ли от веселья, неслись остальные.
   - А вот и не догонит!
   - Бегите, ребята, у меня меч, я прикрою!
   Топот шести пар ног гулким эхом раздавался в пустых коридорах подземного лабиринта. Злосчастный осколок Ригнальяра остался далеко позади.
  

Глава сорок седьмая

  
   Что? Это? Было?!
   Состояние маленького, беспомощного существа, запертого в огромном теле. В теле, которое сотрясается от идиотского смеха и мелет какую-то несусветную чушь без всякого участия рассудка. И еще что-то странное творится со зрением. Мир то сужается, давит чернотой и тесными стенами кое-как освещенного подземного коридора. То вдруг расползается зыбким туманом, становится ослепительно-белым и хрустящим, как снег под ногами в самом начале короткой виннейской зимы. Тогда смертельно озабоченное лицо Юча приближается, заполняя собой большую часть пространства, а голос мага гудит громче гонга на Башне Предвестников. А тело все не может перестать смеяться, и я злюсь на него, но я - всего лишь маленькое и слабое существо, беспомощный подселенец, что я могу?
   Почему, скажите мне на милость, маги-наставники не вбили нам в головы одну простую и важную мысль: "Не прикасаться без крайней необходимости к незнакомым артефактам"? Конечно, можно возразить, что своей головой думать надо, а не полагаться только на постулаты, усвоенные в Колыбели. Но иногда собственный разум начинает играть с тобой в непонятные игры - вот с какой бы радости я с улыбкой радостной идиотки потянула ручонки к злополучному каменному обломку? Налицо притяжение, свойственное всем могущественным артефактам. Как раз тот случай, когда помочь могут только крепко-накрепко вбитые в голову истины. Выдернуть из подступающего безволия и безумия суровым окриком: "А ну куда руки тянешь?"
   Может, нам что-то про артефакты и говорили. Может, это я как всегда прослушала. Магией я быстро перестала интересоваться, как только решила для себя, что мое предназначение - махать мечом, а не мечтать о недоступном волшебстве. Что бы там не твердили нам в Колыбели о том, что в бою важны и меч, и магия, я наивно полагала, что уж меня-то всякими волшебными штучками не проймешь. Пусть маги кварты запугивают своими фокусами недальновидных врагов, а я...
   А что я? Попалась на безмолвный призывный шепот дурацкого камня, хохотала не переставая, потом еще побежала куда-то. При этом твердо уверенная, что за мной гонится что-то огромное и ужасное. Но по-настоящему ужасным было то, что я могла бы так бегать еще долго, возможно до конца своих дней, если бы не случившийся нам на пути портал.
   Шактаяр, пока вел нас одному ему известным путем к границе Аларина, вовремя чувствовал порталы и обходил их. А когда темный превратился в смеющегося идиота, чуять двери сквозь пространство стало некому, и мы с Ючем во главе с ходу влетели в одну из них.
   Если вам нужно быстро избавиться от завладевшего вашим телом нелепого наваждения или снять последствия небрежного обращения с незнакомыми артефактами, весьма рекомендую порталы в горах Вель. Удовольствия не получите, зато после незабываемых ощущений протаскивания через игольное ушко и противного режущего звона в ушах очнетесь совершенно нормальным и совершенно не понимающим, что происходит.
   - Юч, куда ты нас опять затащил? - был мой первый гневный вопрос, когда я вылетела из портала прямо в объятия мага. Тот неумело заслонился от меня Лолой, и мы оба едва не полетели на пол.
   - Алата! Неужели сработало и ты стала нормальной! - кажется, Юч с трудом удержался, чтобы не расцеловать меня на радостях. Я вовремя вывернулась.
   - А какой я по-твоему была до этого? - возмутилась было я, но тут же поняла, что поторопилась с вопросом. Как замечательно было бы, если бы прохождение сквозь портал стерло и память о том, что сотворил с нами осколок Ригнальяра. Ничего подобного. Я прекрасно помнила и своевольные выходки тела и голоса, которые сыпали тупыми шутками и смеялись не переставая, и собственное бессилие. О Единственная, и этот недотепа будет помнить меня такой! Почему же он, интересно, не сбрендил за компанию со всеми? Не успел дотронуться до осколка? Или маг был так безумен, что артефакт наоборот вправил ему мозги?
   Этот же вопрос попытались выяснить и остальные, подоспевшие следом из все того же портала. Маг счел себя вправе обидеться и погасил освещавший пространство вокруг магический шар. Оставшись в кромешной темноте, мы быстро затихли и даже попросили у Юча прощения. Конечно, он ни в чем был не виноват и вообще молодец, что смог всех вытащить и даже ненароком протащить сквозь портал, что вернуло всей команде рассудок. Но признать это сразу было не в наших традициях. Чтобы Юч и вдруг был признан правым с первого раза - не бывало еще такого!
   Маг вернул освещение в мрачные подземелья ирчей, и зеленоватый свет озарил воодушевление на лице Шактаяра.
   - Вы себе не представляете, как нам повезло! Всегда недолюбливал йонские порталы, но этот сыграл нам на руку. Мы в двух шагах от выхода на поверхность, а там и от границы Аларина!
   И мы, подгоняемые этой радостной новостью и желанием найти на поверхности хоть что-нибудь, способное утолить голод, ринулись вперед. Пришлось признать, что Юч мало того что был прав, так еще и невероятно удачлив. Зная мага, я бы скорее поверила, что случайно выбранный им портал перенес нас обратно к йонам. Но соприкосновение с древней магией ирчей явно пошло Ючу на пользу, чего нельзя сказать о нас.
   - Юч, а у тебя случайно ирчей в роду не было? - осторожно, как будто бы даже с опаской поинтересовался Эштерил, которому явно пришла в голову та же мысль.
   - Нет, - бросил маг через плечо с видом принца, которого спросили, не желает ли он помочь конюху прибраться в стойлах королевских конюшен. - Насколько мне известно, в моих жилах течет чистейшая человеческая кровь.
   - Нашей кварте определенно везет на чистокровных магов, - заметила Натэя.
   - А давайте его вместо Марчиса Наставнику Шетту подсунем! - восхитилась я. - Тридцать восьмая кварта снова объединится, и все останутся довольны!
   - Кроме меня, - буркнул Юч, который так и не привык к моим шуткам.
   На поверхность мы выбрались, когда было уже (или еще?) темно. Со стороны Аларина горы Вель становятся более пологими и богатыми на растительность, не в пример голым скалам вокруг Золотого Яйца. Шактаяр торжественно вывел нас через какую-то неприметную дыру, через которую пришлось проползать чуть ли не на четвереньках.
   - Свобода! - выдохнула я и рухнула в жесткую горную траву. Милосердная судьба решила в кое-то веки повернуться к нам лицом, и вскоре ликующий Юч обнаружил в свете магического шара несколько скрюченных деревьев со съедобными плодами. Шактаяр сказал, что в Аларине эти деревья зовут шисс, а из его плодов варят вкуснейшие компоты. Я жевала высохший и сморщенный, но все равно вкусный фрукт и смотрела на небо. Неужели над головой больше не будет давящего каменного свода? Даже не верится. Уж сколько лет я прожила в тесной каменной келье Колыбели, а все равно эти подземные лабиринты меня чуть не доконали.
   Глубокое синее небо подмигивало бесчисленными звездами. Пока остальные так же, как я, обессилено валялись в траве и с упоением поглощали добытые магом фрукты, можно было на время откинуть маску язвительной стервы. Расслабиться и даже насладиться прекрасным - панорамой ночного неба, где ярко горел скошенный прямоугольник Щита и изгибалось причудливой волной Ожерелье Ллиенар. В одной из комнат, где нас, воинов, учили простейшим истинам мира магии, висела карта звездного неба материка Винней. Какой-то волшебник древности изрядно постарался, белой краской обозначив на синем полотне несколько сотен звезд и вписав название крупных созвездий. У карты то и дело толкались целительницы из разных кварт, что-то записывая и сверяя. По положению звезд они определяли самые благоприятные дни для изготовления разных зелий. Всем остальным, в том числе боевым магам, звезды были не так интересны, и все же я запомнила несколько созвездий и искала их потом на небе.
   - Интересно, - лениво протянул Шактаяр, - моя драгоценная родительница и ее преданный поклонник уже добрались до Каэра? Или все-таки поехали погостить в Виаллари, к семье моей несостоявшейся супруги? Хорошо бы если второе. Не очень-то хочется с ними сталкиваться на пороге родительского поместья. Помешать они нам не помешают, но время отнимут и нервы попортят изрядно.
   - Судя по тому, при каких обстоятельствах мы расстались, - напомнил аларинцу Эш, - неудивительно будет, если нам вообще не откроют двери.
   - А, ты про ту небольшую потасовку? - отмахнулся темный. - Не переживай, у нас такое сплошь и рядом случается. Как-то в детстве я застал родителей за милой домашней ссорой. В обеих руках Джаргис держала по метательному ножу, а Кернагльяр орудовал коротким прямым мечом. Звон стоял на весь дом, при этом оба молчали. Это уже потом, когда я подрос, то понял, что если папа и мама срываются на крик - это так, мелкая размолвка. А если в руках родителей появляются клинки и начинается такая вот безмолвная дуэль - дело серьезно. Помнится, самый впечатляющий танец с оружием в руках они затеяли накануне того, как Кернагльяр навсегда ушел из дома.
   - Милые привычки в вашем Аларине, - улыбнулась я, теребя на пальце кольцо, подаренное Шактаяром. - Я вот думаю, может и правда за тебя замуж выйти? Семейные сцены в нашем исполнении будут смотреться очень поучительно для подрастающего поколения. Мудрость воинов Колыбели Героев против боевого искусства Аларина - красота, да и только.
   Шактаяр дотянулся и неожиданно нежно погладил меня по волосам. Хотя его улыбка в звездном свете по-прежнему была лукавой. Я даже не огрызнулась, когда Натэя демонстративно фыркнула, увидев всю эту идиллию.
   - А почему бы и нет. Выходи!

Глава сорок восьмая

  
   - Шактаяр Морангейл, вот это встреча! - удивлению темных, стерегущих нерушимость аларинской границы, не было предела.
   - Шактаяр Эссерид, - поправил троицу аларинцев мой потенциальный жених, вежливо оскалившись.
   Семью Шактаяра, как видно, и правда знали в окрестностях Каэра не по наслышке. Доблестно патрулировавшие границу аларинцы никак не ожидали, что сын леди Морангейл заявится в родные земли со стороны Миадвэя, да еще и в компании каких-то изрядно потрепанных инорасцев. Которые, нимало не стесняясь, тут же потребовали еды и без лишних церемоний поделили выделенный им паек, усевшись прямо на обочине.
   Несмотря на нескрываемое изумление, смешанное с подозрительностью, с которым озирал нашу пеструю компанию аларинский отряд, проблем с пересечением границы не возникло.
   - Они со мной, - коротко пояснил Шактаяр, и мы шагнули на землю темных. Дорога, идущая вдоль границы и проходящая через Каэр, легла нам под ноги.
   - Даже не спросили, почему я в такой сомнительной компании и пешком, - усмехнулся аларинец. - И что я делал в Миадвэе. Хорошо иметь репутацию эксцентричного отпрыска богатого рода. Никаких лишних вопросов. Хотя мамочке они при случае не преминут поведать о моих приключениях, можно не сомневаться.
   - Если она сама не устроит тебе допрос с пристрастием, - мрачно предрекла я. Чем ближе мы были к Каэру, тем больше меня занимал вопрос - придется ли платить за возможность продолжать путь во всеоружии сомнительным удовольствием встречи с Джаргис Морангейл? Моя бы воля, никогда б ее кислой физиономии больше не видела.
   - О, это было бы весело! - кажется, Шактаяр был в восторге от идеи прорываться к провизии и прочим благам походной жизни с боем.
   Горы за нашей спиной сошли на нет. Мы шли на северо-запад по стертым камням старой дороги и удивлялись, почему нашу потрепанную компанию еще не обогнал ни один всадник. И почему ни один всадник не встретился на нашем пути.
   - Это какая-нибудь заброшенная дорога? - полюбопытствовал Эш у Шактаяра.
   - Нет, - аларинец и сам был сбит с толку. - Обычно тут не протолкнуться. Я-то все думал, что придется каждого второго осаживать - наш отряд просто создан для того, чтобы до него домогались скучающие в пути аларинцы. Толпа инорасцев, бредущих пешком в компании потрепанного жизнью Шактаяра из рода Эссерид - лучшего развлечения не придумаешь!
   - А что это за груда камней? - отвлек аларинца от разглагольствований Юч, тыкая пальцем куда-то влево.
   Шактаяр посмотрел на мага, как на величайшего святотатца всех времен и народов.
   - Груда камней! - презрительно скривив губы, пискляво передразнил он. - Хотел бы я, чтобы тебя слышал Танагьяр Даргаш Безумный, который без малого три века держал в крепости Раэн Тар оборону против йонских полчищ! А еще посмотрел бы я, как ты вцепишься в глотку тому, кто назовет грудой камней Колыбель Героев!
   Юч по своему обыкновению обиженно скривился и убыстрил шаг, прижимая к груди Лолу. Прошлые приключения ничему его не научили. Я с сомнением окинула взглядом объект, из-за которого был спор. Больше всего пресловутая груда камней напоминала гору, в которую добрая сотня магов запустила магическим зарядом, отчего черные скальные породы превратились в гору осколков разного размера. И это была крепость? Творение человеческих - то есть, простите, темно-аларинских! - рук?
   - Что-то ты стал не в меру пафосен, дорогой жених, - меня удивлял тон, которым обычно иронично-язвительный Шактаяр осадил Юча. Как будто тот плюнул в лицо священной статуе бога Оллохора на глазах сотни истово верующих аларинцев.
   - Надо же хоть иногда быть пафосным, для разнообразия, - смягчился темный.
   - Раэн Тар, Раэн Тар..., - задумчиво бормотал Эш где-то за плечом, отставая от нас с аларинцем на пару шагов. - Что-то до боли знакомое...
   - Ну может хоть кто-то вспомнит, - проворчал Шактаяр. - И чему вас учат в этой вашей Колыбели, если вы не знаете даже самых важных стратегических объектов на территории Виннея?
   - Раэн Тар, - Юч вдруг резко обернулся к нам, и мне показалось, что за спиной мага, на фоне дороги, уходящей к ощетинившемуся лесом горизонту, что-то взметнулось. Едва слышный шепот пронесся по равнине. Мы с Шактаяром едва не врезались в мага - так неожиданно Юч замер посреди дороги. - Крепость, чье название на исконном языке Аларина звучит как Темная Истина. Спинным гребнем черного дракона вздымаются ее стены над равниной, которую неистовые йоны недаром прозвали Равниной Смерти...
   - Молчи, инорасец, - неожиданно зашипел на мага Шактаяр, - не твоим губам произносить эти имена. Ты не пройдешь мимо Раэн Тар на север. Даже не думай.
   Мне одновременно захотелось крикнуть: "Парни, вы сдурели?!" обоим и "Между прочим, кто-то сам нас зазывал к себе в гости!" Шактаяру. Но вместо этого почему-то получилось:
   - Не слушай аларинского ублюдка, брат. Нам нужно в Каэр, и мы пройдем в Каэр. Если нужно - по бездыханному телу этого темного.
   - Ну попробуй пройти мимо меня, самоуверенная энейская тварь, - Шактаяр лениво вытащил шпагу из ножен и шагнул мимо Юча, преграждая нам путь на Каэр.
   Я злобно оскалилась и выхватила Стальную Молнию. Юч тут же встал плечо к плечу со мной, распахивая незаменимую в назревающем магическом бою Лолу.
   Оставшиеся не у дел Эш и Натэя тут же повыхватывали, что у кого было - воин свой изогнутый Крик Солнца, магичка - какой-то чудом уцелевший после всех передряг пузырек, наверняка с ужасно ядовитым зельем. И это вместо того, чтобы попытаться положить конец безумию, снова овладевшему нашей командой! Впрочем, я сама хороша.
   Какая-то часть меня прекрасно осознавала, что парень, стоящий передо мной в недвусмысленно-агрессивной позе, со шпагой в правой руке - это мой товарищ по опасным приключениям. Да еще и жених впридачу. Шактаяр Эссерид - обладатель язвительного характера и прекрасных золотистых глаз. Но вместе с этим, другая часть меня - значительно более уверенная в своей правоте - видела перед собой врага. Ненавистного аларинца, чья мерзкая раса темной кляксой пачкала светлый материк Винней.
   - Я не попробую. Я просто пройду.
   Стальная Молния пела в моей руке, и за спиной Шактаяра, за изгибом дороги, восставала из небытия на Равнине Смерти крепость Раэн Тар. Крепость Темной Истины, мрачная башня цвета углей в погребальном костре, цвета крыльев прожорливых птиц-падальщиков. Круглая пирамида, на вершине которой я явственно различила оранжево-серый аларинский флаг. Я еще успела удивиться - никогда раньше не замечала этого совпадения! - что цвета аларинского флага повторяют цвета одежд питомцев Колыбели. Оранжевые балахоны магов, серые рубахи и штаны воинов. Но мне некогда было об этом думать, потому что полные свирепой ненависти глаза Шактаяра были уже очень близко. Он рывком сократил дистанцию, и шпага темного серебристым высверком разделила наши лица. О да, конечно! Энейя сдается на милость Аларина с первого удара! Стальная Молния перехватила чужой клинок, отбрасывая в сторону. Рядом пропел, вычерчивая золотую дугу, эшев Крик Солнца. Шактаяр прыгнул куда-то вбок, пытаясь обезоружить воина пинком ноги. Но Колыбель Героев не зря кормила Эша долгие двенадцать лет. Крик Солнца остался в его руке, и мы с двух сторон атаковали темного. Где-то слева от меня тараторил что-то Юч, простирая карающую длань, не занятую Лолой, в сторону темного. В нос ударила едкая вонь - это Натэя открыла заветный пузырек, готовая пустить его в ход.
   А потом...
   Вы можете себе представить человека, уснувшего с мечом в руке в тот самый момент, когда его клинок замахнулся и готов снести с плеч чужую голову?
   Я - могу. Потому что именно это со мной и случилось. Сонливость навалилась так внезапно, как будто кто-то уколол меня иглой, смазанной ядреным снотворным зельем. Я успела только мысленно проклясть того, кто устроил такую подлую ловушку. Стальная Молния выпала из вмиг ослабевших пальцев, и я завалилась прямо в дорожную пыль.
   Реальность, бесцеремонно выдернутая у меня из-под ног, закружилась мутным вихрем. Только оранжево-серое пятно аларинского флага все еще маячило где-то вдалеке. И насмешливо-печально смотрели на меня глаза Азаль, маленькой тахирской сайг.
  

Глава сорок девятая

   Мягкая перина, скользкая прохлада шелковых простыней. Интимный полумрак балдахина над огромной кроватью - смотрите-ка, аларинцы вовсю хают сайг, а сами украшают комнаты тканями искусной тахирской выделки. Для той, что уже почти отвыкла засыпать на жесткой койке в крохотной крепостной келье, и привыкла ночевать на голой земле у костра, роскошь почти нереальная. Широкая грудь Шактаяра манит склонить на нее голову и продлить сладкую дрему до бесконечности. Редкая удача - девушка-воин без роду и племени замужем за наследником дворянского рода темных. Алата Эссерид. О, это звучит, и пусть моя новообретенная свекровь, стерва Джаргис, подавится родовым именем Морангейл - ни я, ни мои дети носить его не станут. Еще чего не хватало!
   Шактаяр приоткрывает золотистые глаза и смотрит на меня с расслабленной улыбкой. Его рука ласково скользит по моим волосам, плечу. Пальцы аларинца сплетаются с пальцами моей левой руки. Шактаяр подносит ее к губам, и кольцо с черным камнем - знак наших навек соединившихся судеб - таинственно поблескивает в мутных утренних сумерках.
   Еще немного, и я вспомню нашу с темным свадьбу - скандальное торжество, положившее конец всякой власти леди Джаргис над сыном и изрядно всколыхнувшее аларинскую общественность...
   Но ленивая, уютная картинка разбивается метким попаданием одной-единственной фразы.
   - Что происхо... ой!
   Женский голос. Недоумевающий, возмущенный. В тот же момент кто-то бесцеремонно отдергивает ткань балдахина - творение тахирских рукодельниц трещит, отрываясь от деревянной основы.
   - Какая сволочь...?!
   Шактаяр взвивается с постели, кутаясь в одеяло. Мне остается только завернутся в простыню и выглянуть в образовавшуюся брешь балдахина за пределы роскошного брачного ложа. Кажется, там происходит что-то интересное.
   Шактаяр уже разъяренно трясет за плечи растрепанную девушку, завернутую в кусок тахирской ткани. Кажется, под этим наспех сочиненным нарядом у нее ничего нет. На заднем плане два голых парня и тонкая взъерошенная сайг - тоже в чем мать родила - проворно обдирают с узких окон темно-красные занавески.
   - Шактаяр, прекрати меня трясти! - гневно шипит девушка, плотнее кутаясь в парчу цвета старого серебра. - Это я, Натэя, опомнись!
   Что-то щелкает в моей голове, и все становится на свои места. Натэя. Тридцать восьмая кварта. Воин и маг которой наспех прикрывают наготу аларинскими занавесками и ошалело смотрят на нас. Эш и Юч. Под драпировками, сооруженными магом, явно угадывается внушительный талмуд. Лола. Азаль завернулась в занавеску едва ли не с головой и уселась на подоконник. Кажется, только она одна не готова завопить на всю округу: "Да что здесь, в конце концов, происходит?!"
   Я окончательно вспоминаю себя. Сны и явь очень похожи, но я безжалостно разрываю этот порочный круг, отделяя одно от другого. Мы шли по дороге мимо крепости Раэн Тар. После чего благополучно посходили с ума и стали всей толпой нападать на Шактаяра. Потом меня свалил небывалый приступ сонливости, а проснулась я уже в объятиях аларинца, твердо уверенная, что открываю глаза навстречу нашему первому брачному утру.
   Темный нехотя отпустил магичку и сел на краешек кровати. Я подползла ближе, садясь рядом и спуская босые ноги на каменный пол.
   - Так, а теперь все по порядку, - даже в идиотском костюме из занавески Эш не терял присутствия духа и рассудительности. - Для начала, где мы?
   - На этот вопрос ответить легко, - пробурчал Шактаяр. Невероятно, но он, кажется, покраснел - тонкая шелковая простыня слишком определенно обрисовывала контуры его тела. Вот уж никогда бы не подумала, что аларинца можно смутить. - Мы в родовом поместье Морангейл. В моей комнате.
   И Шактаяр демонстративно оглядел ошметки занавесок на карнизах и косой лоскут на месте роскошного балдахина.
   Юч тоже оглядел комнату со смесью интереса и суеверного ужаса. В кои то веки с нашей компанией происходило невесть что, и не по его вине!
   - Хорошо, - кивнул Эш, переваривая новость. - Второй вопрос - как мы сюда попали?
   - Мне вот тоже интересно! - встрял Юч. Его голос прозвучал так возмущенно и обиженно, как будто бы маг всю жизнь мечтал прогуляться пешком от гор Вель до Каэра, а ему не дали. Швырнули, понимаете ли, через пространство - какой ужас!
   - Я бы спросил об этом вон ту вот сайг, которая нахально расселась на моем подоконнике, - Шактаяр ткнул пальцем в Азаль. Магия снов - это по их части.
   - А причем тут магия снов? - не поняла я.
   - А притом. Когда у тебя из-под ног так ненавязчиво выдергивают реальность и протаскивают тебя через сны, чтобы вытащить уже в немного другой реальности - это ни с чем не спутаешь.
   - Далеко не все сайг это могут, - пренебрежительно отмахнулась магичка, изображая из себя величайшего знатока магии всех рас Виннея.
   Азаль издала неопределенный звук, нечто среднее между рычанием и шипением. В этом звуке явственно слышалось: "Неблагодарные!" Сайг выглядела очень уставшей, даже изможденной. Похоже, подобные магические штучки тяжело даются. Вряд ли в ближайшее время мы сможем рассчитывать, что девочка-кошка повторит свой подвиг.
   - И это благодарность за то, что Азаль нас вытащила, когда мы были готовы друг друга поубивать! - правильно перевел возмущение возлюбленной Эштерил.
   - Не друг друга, а только меня, - Шактаяр, как был в простыне, прошлепал босыми ногами до огромного шкафа, занимавшего нишу в дальнем углу комнаты. Аларинец залез туда чуть ли не целиком и принялся швырять на кровать различные предметы гардероба. - Оденьтесь, что ли. Сил нет на вас смотреть.
   - Интересная разновидность безумия, - во взгляде Юча горело любопытство и желание разобраться. - Во мне как будто открылась какая-то дверь, и я был будто бы даже не я. Я даже не помнил, что у меня есть Лола, представляете! Я помнил только ту крепость, Раэн Тар, и то, что это - очень темное и плохое место. И что аларинцы - величайшее зло Виннея. Что их нужно убивать, всех и беспощадно.
   - Что вы и попытались сделать, без особого успеха, - язвительно отозвался Шактаяр, выныривая из гардероба уже в черных свободных штанах и темно-синей рубахе. - Я тоже не помнил, кто вы вообще такие. Только знал, что нога инорасца не должна ступить на землю, оберегаемую крепостью Темной Истины.
   - Временной провал, - со знанием дела изрекла Натэя. - Такие вещи происходят на местах старых сражений - тех, в которых применялась магия в огромных количествах. На нас повлияло сознание тех, кто погиб на Равнине Смерти, с обеих сторон. Но такое происходит только тогда, когда вокруг творится магический беспредел. Например, кто-то затеял новую войну с применением неслабых заклинаний. Что-то не то происходит в этом вашем Аларине.
   - Я и без тебя знаю, - Шактаяр с усмешкой наблюдал, как мы толчемся у гардероба и, поочередно туда залезая, выныриваем уже облаченные в его вещи. - Чувствую. Надо бы как можно быстрее разведать, что именно происходит.
   Черная с белым шелковым шитьем рубаха Шактаяра могла сойти мне за бесстыдно короткое платье. Я откопала в гардеробе темного пояс и штаны, в которые едва влезла, но которые пришлось подворачивать едва ли не вдвое. Бесстрашная воин Колыбели Героев в безразмерных обносках аларинца, трепещите, подлые враги! Один мой вид может внушать ужас!
   - С одеждой-то ладно, - Эшу было легко говорить, очередная рубашка и штаны из обширной коллекции Шактаяра были ему почти впору. - Я понимаю - магия, перенос через сны, разное может случиться. А вот оружие...
   Я живо представила, как Шактаяр, бурча "Как же вы меня достали!" ведет нас в личную оружейную и с обреченным вздохом предлагает выбирать из того, что есть.
   Азаль снова зашипела, в два раза злее - уж от кого, а от любимого она таких упреков не ожидала. И ткнула босой ногой, указывая под кровать.
   Я присела на корточки и извлекла из-под роскошного ложа Стальную Молнию, Крик Солнца и шпагу темного.
   - Извини, Азаль, - Эш снял сайг с подоконника и натянул на нее золотистую рубаху Шактаяра. Вот уж кому рубаха и правда была как платье - Азаль она оказалась почти до щиколоток, ничем не хуже ее прежнего наряда. Натэя повернулась к ним спиной, с кислой миной пытаясь как-то приспособить одолженные Шактаяром вещи под свою фигуру. Рядом возился Юч, пытаясь застегнуть рукава, не выпуская из рук драгоценную Лолу. Рубашка темного висела на нем - тощему магу далеко было до широкоплечего Шактаяра.
   Аларинец оглядел нашу разношерстную компанию, криво усмехнулся. Теперь, одетый и разобравшийся, в чем дело, он чувствовал себя хозяином дома.
   - Все за мной.
  

Глава пятидесятая

  
   Некоторое время Шактаяр смотрел товарищам вслед. Потом вполголоса пожелал им счастливого пути и пошел обратно в дом, мрачнея с каждым шагом.
   Пока кварта шумной толпой бродила по пустому поместью, и их нужно было одевать, кормить и всячески собирать в дорогу, аларинец старательно отгонял от себя нехорошие мысли. Никто из его невольных гостей так и не спросил, почему в родовом гнезде Морангейл так пусто. Конечно же, инорасцы в большинстве своем уверены, что темные не способны контролировать демонов на расстоянии. И что, уезжая в Виаллари, Джаргис отослала всех прислужников в их родной мир, намереваясь по возвращении призвать новых.
   Видно, не все особенности расы тамрэхайналисс-лль-Оллохор изучают даже в Колыбели Героев далекого государства Энейя.
   Куда бы не направлялась Джаргис - на недолгую прогулку по окрестностям, навестить родных в Валех или за тридевять земель в Виаллари, знакомиться с невестой сына - она никогда не оставляла дом без присмотра. Два демона - охранник и повар, а также демонесса-горничная находились в поместье Морангейл неотлучно. Да, контроль за демонами на расстоянии - то еще удовольствие, особенно если их несколько. Но не стоит забывать и еще одну особенность расы темных. Между ними и Аларином, а также между каждым из них и тем местом, которое аларинец считает своим домом, существует незримая и неразрывная связь. Благодаря ей Шактаяр вывел товарищей из подземного лабиринта в нужном месте. Благодаря ей он никогда не потеряется на материке и всегда найдет дорогу домой. И на эту же самую связь, как сторожевых псов на поводок, можно посадить до пяти демонов. За ними уже не нужен будет присмотр, они не смогут покинуть дом и будут содержать его в надлежащем порядке до возвращения хозяев.
   "Поводок" в поместье Морангейл был порван.
   Поскольку демонов на него "сажала" Джаргис, Шактаяр видел три варианта, почему так могло получиться. Первый - родовое гнездо Морангейл ограбили, а демонов поубивали - то есть попросту вышвырнули в их родной мир. Либо мать мертва и связь исчезла. Либо кто-то пришел в поместье и намеренно порвал связь. Выпустил демонов на свободу или взял их "поводок" в свои руки.
   Все три варианта казались Шактаяру невероятными. Первый отпадал сразу - следов ограбления темный в доме не обнаружил, все ценности были на месте. В том числе десяток до невозможности породистых лошадей, четыре из которых пришлось пожертвовать тридцать восьмой кварте.
   Гибель Джаргис Шактаяр бы почувствовал мгновенно - узы аларинской крови ничуть не менее прочны, чем пресловутые связи внутри кварты. С другой стороны - кому бы пришло в голову отпускать чужих демонов или тем более забирать их себе? Слава Оллохору, все более-менее взрослое население Аларина способно самостоятельно обзавестись прислугой из соседнего мира.
   - Идиотизм какой-то, демонов воровать, - сказал Шактаяр вслух, останавливаясь перед парадной лестницей на второй этаж и принимаясь задумчиво откручивать деревянный шар от балясины лестничных перил. Сколько темный себя помнил, всегда он откручивал эти дурацкие резные шары, когда нервничал. За что в юном возрасте нередко получал нагоняй от Джаргис.
   - И правда идиотизм, - прозвучало сверху. - Но я очень люблю справедливость.
   Шактаяр поднял голову, одновременно выхватывая шпагу из ножен. В движениях темного не было ни капли суеты и страха. Он уже давно перестал быть мальчишкой, которого Джаргис оставляла без ужина за поломанные перила. Была только уверенность хозяина, готового защищать свою территорию.
   - Ну и что ты здесь забыл? - осведомился Шактаяр у парня, стоявшего на верхней лестничной площадке. Непрошенному гостю по человеческим меркам можно было дать лет пятнадцать от силы. Совсем еще мальчишка. Сколько лет парню на самом деле, аларинец определить затруднялся. Как и расовую принадлежность пришельца. Он был одет, как демон - свободный балахон и мешковатые штаны черного цвета. Да и кожа у парня отчетливо отливала красным, хотя и не таким насыщенным, какой Шактаяр привык видеть у демонов. Но ни рожек, ни хвоста видно не было, а из-за прядей длинных русых волос выглядывали острые уши. Точь-в-точь аларинские.
   За мгновение до того, как гость ответил, Шактаяр уже знал, кто он.
   - Пришел повидаться с тобой, Шактаяр, - брат-полукровка сделал шаг вниз по ступеням, навстречу аларинцу. Тот замер, глядя на парня во все глаза, но не опуская шпагу. Он, Шактаяр, с детства мечтал познакомиться со своим братом-демоном. А вот мечтал ли брат-демон познакомиться с ним? Или вовсе даже наоборот? Парень не вооружен, но это еще ни о чем не говорит.
   - Я вижу, ты мне не рад, - брат Шактаяра не сводил глаз с клинка.
   - Я не привык доверять тем, кто входит в мой дом без приглашения.
   Парень примирительно поднял руки, лишний раз демонстрируя, что в них нет никакого оружия.
   - Извини, Шактаяр. Тяга к эффектным появлениям меня когда-нибудь погубит. Меня зовут Харген, и я думаю, ты уже догадался, кто я.
   Шактаяр кивнул. Гость преодолел десяток ступеней, их разделявший, аларинец убрал шпагу в ножны. Братья обнялись.
   - Ты похож на отца, - делая шаг назад и легонько отталкивая от себя Харгена, сказал темный.
   Более банальную фразу нельзя было придумать, но Шактаяр не сдержался. Харген и правда был похож на Кернагльяра - цветом волос и чертами лица. Между собой у братьев сходства не наблюдалось - в темноволосом Шактаяре не было ничего от отца. Да и примесь демонической крови Харгена портила идиллическую картину "братья Эссерид наконец-то встретились". Но все существо аларинца кричало - вот оно, свершилось!
   "Ты нашел то, что так долго искал, Шакатяр. Точнее, оно само нашло тебя. И все-таки, что творится вокруг? Что творится в Аларине? Неужели..."
   - Это ведь ты отпустил из поместья демонов? - спросил темный, когда первая радость встречи схлынула.
   В серых глазах Харгена появился озорной блеск.
   Шактаяр молча слушал о восстании демонов в Аларине, которое, едва добравшись до мира Сэнтарэт, учинил его братишка. Воспитанный мамой-демонессой и отцом-темным, он с детства мечтал не только познакомиться со старшим братом, но и восстановить поруганную аларинцами справедливость. А именно - отпустить демонов, призванных темными, на свободу. И по возможности перекрыть границу между мирами, чтобы его родственников по материнской линии не смогли больше забирать в рабство ленивые чада сэнтарэтского бога Оллохора.
   Желание вполне естественное для мальчишки-полукровки, который со всей страстью горячего юного сердца мечтает перевернуть мир. Такие желания редко сбываются, потому что кроме горячего сердца нужна еще и сила.
   Желание Харгена сбылось.
   Аларинцы не имеют собственной магической силы, если не считать высокого уровня защиты от чужеродной магии и все той же непостижимой связи с домом и теми, кто близок по крови. Но силу другого существа они способны почувствовать и оценить, почти не прилагая усилий. Шактаяр смотрел на по-мальчишески тонкого Харгена и видел пульсирующий вихрь - серебристо-красный, демонически-аларинский. Готовый сокрушить все на своем пути.
   Никогда не знаешь, на что будет способен отпрыск смешанной крови, какие свойства ему передадутся от отца и матери. Порой кровь разных рас смешивается в той удачной пропорции, которая позволяет счастливому обладателю этой волшебной смеси в венах переворачивать миры одной левой.
   Джаргис Морангейл могла сколько угодно хвалиться чистейшей аларинской кровью. Видела бы она, что натворил в Каэре и окрестностях демонический отпрыск ее бывшего мужа!
   - Я хотел по справедливости. Отпустить их домой. Но они решили сначала отомстить тем, кто столько времени унижал их.
   В серых глазах - пополам вины и невольного вызова. "Да, у меня много силы, и я не смог удержать ее в руках. Но я знаю, что я прав".
   Шактаяр посмотрел в окно, как будто надеясь увидеть там смертельный бой между темными и демонами. Но в окрестностях поместья Морангейл было тихо, только атмосфера за его пределами накалялась все больше. Аларинца передернуло.
   - Они убивают друг друга?
   - Да.
   Шактаяр помолчал.
   - Наверное, твое воинство уже изрядно поредело, братишка. Ведь стоит нанести демону серьезную рану, как его вышвыривает в их... в ваш мир.
   - Теперь не совсем так, - мотнул головой Харген. - Теперь они уходят, когда сами захотят.
   - Как у тебя так получилось, интересно? - Шактаяру и правда было любопытно.
   Харген закатал рукав, показывая свежий порез на предплечье.
   - Пара капель моей крови - вот и весь секрет.
   Темный на мгновение представил, как его младший братишка поит собственной кровью всех попавшихся под руку демонов.
   - И как ты на ногах еще держишься в таком случае?
   - Как-то держусь, - пожал плечами Харген и вдруг превратился из юного предводителя демонов-повстанцев в обычного уставшего мальчишку. - Я не думал, что до этого дойдет.
   - Ну конечно, - скривился Шактаяр. - Ты думал, демоны и аларинцы пожмут друг другу руки и полюбовно распрощаются, обещая заглядывать в гости!
   "Сила и наивность - страшное сочетание", - подумал темный про себя.
   - Вы бы лучше, чем попусту мутузить аларинцев, помогли уладить подстерегающий весь Винней конец света местного масштаба, - вырулил Шактаяр на нужную ему тему.
   Лицо Харгена окаменело.
   - Я не могу требовать от своих братьев такого. Мы не вмешиваемся в дела мира, который забирал нас в рабство.
   - Оно и видно, что не вмешиваетесь, - Шактаяр кивнул на окно, в сторону центра Каэра. - Аж отсюда видно, без помощи глаз. Ты ведь мне все-таки брат, Харген. Если один местный маг, вообразивший себя пупом земли, доберется до вожделенного артефакта, я же первый и попрошу вас с отцом меня приютить. Потому что жить на Виннее станет невозможно. Все мы станем, как твои братья-демоны - послушными куклами в чужих руках. Только в вашем случае аларинцы подчиняют только тело. А тут - не только тело, но и мысли. Демонам не страшна смерть - для вас это вид перехода в родной мир. Мне нужна помощь, брат. Я знаю, это неправильно - только что тебя встретить и просить о таком... Я не думал, что наша встреча произойдет так. Я так давно мечтал о ней.
   Серые глаза потеплели.
   - Я сделаю, что смогу.
  

Глава пятьдесят первая

  
   Казалось, что приключения в нашей команде притягивались исключительно к Шактаяру. Стоило аларинцу отстать в Каэре - и до самых Браккенских озер с нами так и не случилось ничего примечательного. Я все опасалась, что компанию в вещах с чужого плеча, рассекающих по Аларину на великолепных породистых лошадях примут за банду воров и остановят где-нибудь на дороге. Но темным, встречавшимся на нашем пути, было совершенно не до нас. Вскоре выяснилось, что Аларин захлестнула волна восстаний демонов. Не оттого ли Шакатяр с таким озабоченным видом спешил нас спровадить? Поначалу я все оборачивалась, высматривая темного - не догоняет ли? Потом бросила это бесполезное занятие. Я почти уже смирилась с тем, что Шактаяр попросту плюнул на Ригнальяр и нашу великую миссию и остался решать проблемы, возникшие в непосредственной близости от его дома. Похвальное решение, что и говорить. Как-то сами собой затихли разговоры об аларинце. Кварта с примкнувшей к ней Азаль молча вычеркнула темного из своих рядов и больше его не упоминала. Спасибо уже на том, что мы не плетемся через весь континент пешком и не питаемся придорожной травой - провизии и денег на дорожные расходы лорд Эссерид не пожалел. Четыре лошади серой масти - Азаль по-прежнему делила с Эшем седло - мчали нас сначала на северо-запад, а потом на север. Туда, где нас поджидал древний Ригнальяр и бывшие соратники по Колыбели Героев.
   В голове учащенным пульсом бился проклятый обратный отсчет. Раньше, пока нас мотало по всему континенту, назойливое, как заноза в пятке, ощущение повторяло "вот-уже-скоро". Ригнальяр вовсю предупреждал о своем появлении тех, кто так настойчиво желал при нем присутствовать. Теперь счет пошел на дни. Мне даже не нужно было быть искушенной во всякой магической ерунде Натэей, чтобы слышать бесплотный голос сквозь время и расстояние. И помнить, помнить днем и ночью, сколько осталось до того, как...
   Успеем?
   Четыре дня.
   Я перестала шутить и язвить по поводу и без повода, даже мысли стали все как одна пафосные. Про великое предназначение, про борьбу с прошлым во имя будущего и прочая подобная дребедень. Куда подевалась прежняя ехидная Алата, я никак не могла понять.
   Три дня.
   Высохшие под солнцем равнины Тахиро встретили нас довольно-таки дружелюбно. Стоило Азаль пошептаться с местными на своем мяукающем наречии - больше попадались сайг, аккуры жили в основном на востоке страны - и нам давали проехать без лишних вопросов.
   На одной из стоянок сайг достала руны, о наличии которых у Азаль я уже успела забыть, и вытащила одну. Натэя, которой по статусу положено было интересоваться вещами вроде тахирских оракулов, даже не посмотрела в сторону сайг. Так что любопытствовать пришлось мне.
   Азаль протянула мне на раскрытой ладони гладкий продолговатый камешек. Присмотревшись повнимательнее, я увидела на нем бесхитростное изображение круга.
   - И что бы это значило? Мы все умрем? - невесело усмехнулась я. Я и без всяких оракулов знала, что наши шансы живыми выбраться из этого приключения - примерно один к ста.
   Азаль замотала головой. К нам подсел заинтересованный Юч и тоже уставился на камешек.
   - Мне кажется..., - начал он, видя, что девочка-кошка не спешит хоть как-то объяснить, что означает выпавшая руна. То, на что сайг гадала, и так всем было понятно.
   - Ты еще и знаток тахирских рун? - перебила я мага.
   Юч по привычке надулся. Азаль поманила возившегося с костром Эша, что-то мяукнула ему на ухо. Воин послушно закрыл глаза и дал сайг утащить себя в сон - Эшу выпала роль переводчика. Одними жестами Азаль, похоже, в этот раз обойтись не могла, а тащить в сон нас обоих с Ючем не стала.
   Эштерил открыл глаза всего через пару минут и пояснил:
   - Круг замкнется. Что-то придет к самому началу, и окажется, что все было вовсе не таким, каким казалось.
   - Очень полезное предсказание! - фыркнула через плечо Натэя, которая хотя и не принимала участие в коллективном изучении тахирских рун, но все разговоры прекрасно слышала.
   - Меня радует, что ты не говоришь прямо, что мы все умрем, - я обращалась к Азаль. - По крайней мере, можно еще потрепыхаться с надеждой на лучшее.
   Сайг посмотрела на меня без улыбки. Еще раз показала мне камешек. Потом положила ладонь себе на грудь, как бы говоря "я" и отрицательно покачала головой.
   "Ко мне это предсказание не относится", - перевела я.
   Два дня.
   - Как ты думаешь, что она имела в виду, когда сказала, что это ее предсказание к ней не относится? - Эша почему-то взволновал этот эпизод с его любимой сайг.
   - А я почем знаю? - что меня всегда радовало в спутниках, так это умение придти с самым дурацким вопросом именно ко мне. - Юч вон у нас разбирается во всем на свете, в том числе в тахирских предсказаниях. У него и спроси.
   Один день.
   Браккенские озера.
   Успели.
   Когда я мысленно рисовала себе картину эпохального появления Ригнальяра из недр материка Винней, я почему-то представляла безлюдную равнину между Браккенских озер. И, разумеется, Наставника Шетта и его жертв - несколько силуэтов посреди этого огромного пространства.
   Ага, конечно. Мои фантазии как-то не учитывали всех без исключения воспитанников и наставников Колыбели Героев. Верховный Наставник слишком долго ждал момента своего триумфа, чтобы ограничиться жалкой горсткой охраны, пусть даже состоящей из самых опытных в магнамарской цитадели воинов и магов. Из внешнего круга четко организованной защиты вокруг Ригнальяра на нас неподвижными, неживыми глазами смотрели самые маленькие воспитанники Колыбели.
   Дети-куклы с каменными лицами. Легкие тренировочные мечи в руках мальчиков и девочек в серых рубашках. Готовые к магической атаке напряженные пальцы маленьких колдунов в рыжих балахонах. Что они могут, эти шестилетки, только-только принятые в Колыбель нынешней весной? Один раз взмахнуть мечом, поставить простенький щит, ужалить едва ощутимым зарядом боли, сорвавшимся с неумелых пальцев начинающих магов? Большего от них и не требовалось. Шетт не заботился о сохранности своего многочисленного войска. Первыми полягут малыши, и из-за их спин поднимутся семи- и восьмилетние. И так далее, по нарастающей, от периферии к центру - от самых слабых до самых сильных. Кольцо около самого Ригнальяра, я полагаю, замкнули наставники Колыбели - старшие воины и маги в этом разношерстном воинстве. Наставнику Шетту просто нужно время, чтобы провести ритуал. И он позаботился о том, чтобы это время у него было. Пока возможный враг его грандиозных замыслов пробьется через все кордоны, пока смахнет слабых, но не желающих отступать детей и подростков, пока доберется до воспитанников постарше, вроде нас - те уже очень и очень многое смогут ему противопоставить - пока попытается нащупать брешь в несокрушимой стене, образованной наставниками... Уже успеет пролиться чистая кровь семи рас, и Ригнальяр подарит проклятому древнему магу власть над разумом населения всего континента.
   - Будь ты проклят, - прошептал у меня над ухом Эш, и не нужно было переспрашивать, кого он имеет ввиду. Мы спешились, и теперь стояли, разглядывая неподвижное воинство Наставника Шетта. Кажется, все шесть тысяч воспитанников и наставников Колыбели даже дышали в одном ритме. От них исходила неприятная, ощутимая физически пульсация, как от парализованного организма смертельно больного существа.
   - Наставник Ринхат тоже где-то там, - так же шепотом сказала Натэя. Она вполне могла орать во весь голос и танцевать перед сомкнувшимся многолюдным кольцом голой. Никто из многотысячной охраны Шетта не шелохнулся бы. А вот попытайся магичка подойти поближе - тут уж пришлось бы пенять на себя.
   Наставник Ринхат. Бледно-голубые печальные глаза, полные любви и боли. Он тоже где-то там, в толпе этих живых изваяний. Наверное, в самом центре. Я решительно тряхнула головой - не годилось за шаг до битвы превращаться в сопливое существо, чья голова занята какими-то романтическими бреднями. Не смей раскисать, Алата. Даже если пришел твой последний час.
   - Я же говорил, что они придут! - после наших трагических перешептываний бодрый голос Юча прозвучал, как пронзительный крик. Азаль аж шарахнулась от мага, прижимаясь к Эшу.
   - Кто они?!
   - Мои братья и сестры из Гильдии Поваров. Я им говорил, и они поверили!!!
   Юч был сам не свой от счастья, хотя его радостный вопль означал примерно "Ура, я умру не один, а прихвачу с собой еще пару десятков людей!"
   - А еще там, кажется, собираются твои родичи, Азаль, - Эштерил указал на все прибывающую толпу сайг. Люди-кошки, вооруженные чем попало вплоть до выдернутых из оград колов, шипели на неподвижных пришельцев и были настроены воинственно. "Братья и сестры" Юча - не меньше сотни мужчин и женщин самой заурядной внешности - тоже были вооружены самым причудливым оружием, среди которого преобладала кухонная утварь. Будем надеяться, что они владеют этим сомнительным оружием хотя бы вполовину так хорошо, как разглагольствовал маг.
   - Что ж, уже не так плохо, - пробормотала я, хотя даже о приблизительном численном равенстве двух противоборствующих сторон и речи не шло. Мне, как и Ючу, гораздо больше нравилась перспектива отправиться к Единственной в хорошей компании.
   - Он очень слаб сейчас, - магичка явно разговаривала сама с собой. - У него уходит очень много сил, чтобы удерживать такое количество народу в своей власти. Если бы удалось как-то пробиться к Ригнальяру, минуя охраняющих, мы могли бы справиться с Наставником.
   - А еще было бы хорошо, если бы разверзлось небо, и Единственная снизошла бы на землю, - по привычке огрызнулась я на Натэю, хотя думала примерно о том же, что и магичка. - И покарала бы того, кто покусился на такую огромную власть. Чудес не бывает, ты ведь знаешь.
   - Знаю, - кажется, впервые Натэя не фыркнула в ответ. Мы встретились взглядами, и я как будто впервые увидела, какого цвета у магички глаза. Карие. Теплые.
   - Знаю. Но так хочется...
  

Глава пятьдесят вторая

   Конечно же, небеса и не подумали разверзаться. Да и боги с богинями, которых Виннею покровительствовало немало, не спешили вмешаться в ход событий. Похоже, и аларинскому Оллохору, и виалларийской Шейрилин, и нашей Единственной было наплевать на то, что разумом поклоняющихся им существ завладеет какой-то мрачный хмырь. Как всегда, придется справляться самим. Вот как светлых эльфов за темных сватать, так это пожалуйста, это боги всегда за. Шактаяр, сволочь ты этакая, и где тебя носит? Нашел заварушку поинтереснее и устранился? Почему тебя нет, когда ты нам так нужен?
   Умирать - так в хорошей компании.
   Над долиной висела невыразительная серая хмарь, все никак не решающая пролиться дождем. Время тянулось. Пульсация "вот-уже-скоро", которую все мы ощущали, находясь в непосредственной близи от Ригнальяра, нарастала. Еще немного, и проклятый камень вылупится. А пока ничего не происходило. Колыбель Героев в полном составе безмолвствовала, охраняя покой своего Верховного Наставника, и не шевелилась. Вид неподвижной толпы живых кукол подтачивал моральный дух немногочисленного войска сопротивления, состоявшего примерно пополам из людей и сайг. Нужно было что-то предпринимать, пока не стало поздно. Но никто ничего не предпринимал. И даже не потому, что численное превосходство в несколько десятков раз кого-то останавливало. И люди, и сайг медлили нападать на детей. На малышей, образовавших внешнее кольцо. На внешне безобидных куколок с кажущимся игрушечным оружием. Трудно поднять оружие на неподвижного ребенка, который не кидается на тебя с кровожадным воем голодного демона, а просто стоит, невидящими глазами глядя куда-то вдаль. Трудно убедить себя, что там, за спиной этого ребенка, творится черное и подлое колдовство, из-за которого твои собственные дети закончат свои дни в безвольном рабстве. Трудно перешагнуть через себя.
   И каково при этом нам, отщепенцам Колыбели, не успевшим еще за ворохом приключений утратить память о прохладных коридорах магнамарской цитадели, о поющих ветрах, дующих с залива Киони, об этих вот самых ребятишках, путающихся под ногами и пристающих: ну объясни! Ты же старший, ты же умный - объясни, как делается этот прием? Как сотворить магический пасс, не вывихнув при этом три пальца из пяти? И мы объясняли восторженной мелюзге - нам было не трудно. Трудно было теперь - взмахнуть мечом, не глядя в лицо, потому что слишком высока вероятность увидеть те самые глаза, которые совсем недавно доверчиво смотрели на тебя снизу вверх.
   Нужно было что-то делать.
   Время поджимало.
   И именно этот момент выбрали йоны, чтобы откуда не возьмись появиться на поле будущей битвы.
   Когда после тягостного ожидания и бесплодных мыслей на тему "Что же делать?" вокруг тебя вдруг заваривается невероятная каша из существ и событий, размышлять становится совершенно некогда. Уже потом, задним умом, я поняла, откуда и зачем в долине между Браккенских озер взялись йоны. В их стане желание вновь обрести сбежавшее божество перевесило недоумение от того, что это божество совершенно другой расы. Как они учуяли Юча на расстоянии, понятия не имею. Но факт остается фактом - огромная оголтелая толпа людей-птиц вломилась на поле еще не начатого боя в самый подходящий для этого момент.
   - Наш бог, мы пришли за тобой! - как-то углядев в толпе Юча, восторженно взвыли йоны в несколько сотен глоток. Первой реакцией мага было, сунув Лолу подмышку, попытаться куда-нибудь спрятаться. Зато за вторую реакцию Юча можно было только похвалить.
   - А вы сначала докажите, что достойны, чтобы я повелевал вами! -пискнул он, подбегая к внешнему краю обороны Ригнальяра. - Эти люди мешают мне добраться до артефакта, который принадлежит мне по праву. Там, за их спинами, враг, затеявший поработить всех, даже вашу свободную расу! Покажите мне, что готовы принести его голову и бросить к моим ногам!
   Если бы мне, воину восемнадцати лет отроду, какой-нибудь сомнительный худощавый маг предложил вот так вот ломануться сокрушать первого попавшегося под руку врага - этот маг был бы тут же послан во вполне предсказуемом направлении. Но йоны, а в особенности берсерки, беспрекословно выполняют приказы. Отмеченного с рождения особым знаком вождя или невесть откуда свалившегося долговязого бога - не так уж важно.
   Гильдия Поваров молча аплодировала своему молодому "брату".
   Я старалась не смотреть, как падали под ударами беспощадных берсерков дети и подростки Колыбели. Клин йонов пробил защиту самых слабых легко - как меч вонзается в податливое тело. Йонов было много, но все-таки не настолько много, чтобы равняться с несколькими тысячами выходцев из Колыбели. Примерно посередине кольца защиты атака завязла, и между Браккенских озер вспыхнула смертельная битва.
   Сайг и Гильдия Поваров ринулись следом, в гущу схватки.
   Юч, который успел ретироваться с линии йонской атаки, подбежал к нам.
   - А вы что же? - с обидой в голосе завопил он. Как будто там, на поле, шла интересная игра, а не кровопролитная битва, а мы почему-то не спешили к ней присоединиться. - Трусите?!
   Мы переглянулись. Кинуться следом за йонами? Пробиваться к кольцу наставников, к Ригнальяру, к Наставнику Шетту? Пробьемся? Шанс ничтожно малы. Кроме того, Верховный Наставник не мог не окружить себя защитным Куполом. Еще один барьер. Так и что же, будем вот так вот стоять, и...
   - Мы не трусим. Мы ждем подходящего момента, - пробормотал Эш, что-то прикидывая. Он уже тянул из ножен меч. Рядом с воином выпрямилась и решительно расправила плечи тоненькая Азаль. Что она-то сможет сделать в этой кровавой гуще?
   - Считай, вы его дождались! - насмешливый голос Шактаяра прозвучал за спиной так неожиданно, что я подпрыгнула на месте, разворачиваясь и выхватывая из ножен Стальную Молнию.
   - Ты очень вовремя, - Эш хлопнул Шактаяра по плечу. - Добрый знак!
   - Наш с вами добрый знак - вот, - темный выпихнул вперед себя парнишку в черном, с красноватой кожей. Полукровка? - Знакомьтесь, мой брат Харген. Наполовину темный, наполовину демон. Да, Алата, я его нашел.
   - Некогда болтать, - встряла Натэя. - Ригнальяр вот-вот появится. Нам нужно пробиваться туда, в центр схватки, где Наставник Шетт и жертвы. Или...
   - Или, - коротко сказал Шактаяр. - Пробиваться сквозь это месиво - верная гибель. Харген, ты ведь можешь протащить нас сквозь свой мир так, чтобы мы оказались точно около Ригнальяра?
   - Могу, - кивнул брат темного. За его спиной материализовалось несколько демонов. Харген оглянулся на них.
   - Они отвлекут вашего врага и дадут вам время. Можете их особо не жалеть - демоны в этом мире не умирают.
   - Забираем живых и сматываемся в мир к Харгену. А потом обратно в Сэнтарэт, - коротко пояснил план действий Шактаяр.
   - Хорошо. Пошли.
   Короткий разговор - времени почти нет. Мы замыкаем вокруг Харгена плотное кольцо. В этот самый момент раздается крик Юча - его, зазевавшегося, уже тащат куда-то обрадованные обретением божества йоны. Эш дергается - догнать, освободить! - но Натэя хватает его за рукав.
   - Некогда! Потом найдем и освободим! Давай, Харген!
   И Харген дает. Перед моими глазами за несколько мгновений проносятся пейзажи чужого, но близкого мира - стремительный вихрь образов, который невозможно удержать в памяти. И в конце - долгий прощальный взгляд знакомых голубых глаз.
   На грани миров, в один короткий миг, мы столкнулись с наставником Ринхатом.
   Он уходил в этот самое мгновение. И в промежуток между двумя ударами разом поперхнувшегося ритмом сердца я успела увидеть его последние минуты в мире Сэнтарэт. Застывший и безвольный, как все, кто охранял Ригнальяр и Шетта от посягательств извне, он разом выпал из оцепенения, увидев йонов. И оцепенение сменилось безумием. Ринхат снова переживал тот далекий день, когда безжалостные люди-птицы растерзали его Ламиру. Уничтожили его кварту. Не помня себя, не помня, где он и кто он, наставник Ринхат кричал, захлебываясь словами заклинаний, вспарывая воздух холодным огнем. Он успел положить добрых два десятка йонов, прежде чем копье одного из берсерков вошло ему под ребра.
   "Алата", - прочитала я по губам Ринхата, прежде чем они окрасились красным. Но оплакивать и вспоминать было некогда, потому что невозможное мгновение на грани двух миров закончилось, и я снова вывалилась во влажный серый день, в долину между Браккенских озер. В мир, где вокруг кровавой пеной кипела битва.
   Прощай, наставник Ринхат.
  

Глава пятьдесят третья

  
   Верховный Наставник Шетт был на пределе.
   Сила Ригнальяра, еще не проявившегося, но уже готового снова родиться из недр материка Винней, наполняла его до краев. Здесь, не сходя с этого места, он был всемогущ. Скоро кровь семи чистокровных прольется на древний жертвенник, и тогда эта сила останется с ним навсегда. Он, Шетт, сможет унести это безграничное могущество с собой куда угодно так же просто, как серебряную монету в кармане.
   Сила текла через его тело, расползаясь в пространстве прочной незримой паутиной. Нужно было держать в повиновении все вокруг - многочисленных воинов и магов Колыбели, защитный Купол, отделивший Шетта и Ригнальяр от всего прочего мира, семь жертв, которые безвольными куклами стояли рядом с местом появления камня. Силы хватало на все. Шетт чувствовал, как сплетаются в его руках тысячи нитей, ведущих к послушным марионеткам. Кажется, он видел таких кукол на ниточках в детстве, на базарной площади Магнамары... или Фаррайгэ? В каком королевстве и в какой жизни это было? Неважно.
   Холодный серебристый туман заклубился под ногами Наставника Шетта, и маг почувствовал, как сердце в его груди отозвалось радостной дрожью. Он долгие столетия ждал этого момента, копил силы и мудрость, а теперь радуется, как несмышленый мальчишка. Шетт позволил себе улыбнуться. Ригнальяр все четче проявлялся всего в шаге от него - серая плита с черными вкраплениями. Семь символов, семь чаш для жертвенной крови. Семь шагов до вершины силы и власти. До венца нескольких веков стараний и ожидания.
   Первый шаг. Маленький аккур. Второй шаг. Красавица темная. Третий. Суровый йон. Четвертый. Рыжий сайг. Пятый. Темнокожий феари.
   - Ты следующая, - Шетт знал, что светловолосая эльфийка не ответит ему, но ему нравилось говорить вслух. Ему нравилось то, как звучал его голос в плотном, почти осязаемом Куполе, который не только защищал Ригнальяр от посягательств извне, но и скрывал происходящее рядом с жертвенником от посторонних. Есть те, кто в момент триумфа мечтает быть окруженным толпой восторженных почитателей. Шетт был не из подобных. Те, кто за пределами Купола, пусть выполняют свою роль до конца. Кажется, там какая-то заварушка - нити в его руках рвутся, но их несколько тысяч, так что это не имеет значения.
   - А ну-ка отпустил ее, урод, - раздался голос за спиной.
   "Урод?" - успела возмутиться какая-то часть Верховного Наставника. Он по праву считал себя красивым - нынешнее тело высокого статного мужчины с коротко стрижеными седыми волосами и жестким загорелым лицом ему нравилось больше всех прежних.
   Чьи-то руки - красная кожа? Аларинские демоны? - попытались схватить Шетта сзади, но тот только повел рукой, и демон, взвизгнув, исчез.
   Умница брат Шактаяра устроил прямо под Куполом Шетта портал, откуда то и дело вылезали из его мира демоны. По двое или по трое они безуспешно пытались обезвредить Шетта, но тот только отмахивался от них, как от назойливых мух, и зашвыривал обратно. На то, чтобы попытаться убить нас, его пока не хватало - или Верховный Наставник просто медлил? Шактаяр пытался растормошить эльфийку - одну из назначенных в жертву. Натэя и Эш трясли за плечи Марчиса. Кажется, магичка плакала - от боли или от злости, не знаю. Азаль с неожиданным воплем кинулась к одному из тех, кто уже лежал на жертвеннике - рыжеволосому сайг с перерезанным горлом.
   Кровь. Ручейки крови по всему камню и серебристый туман под ногами.
   Демоны. Двое. Еще двое. Шетт с рыком отмахивается от них. И еще трое. Я не магичка, но отчетливо вижу - его силы хватит, чтобы перекрыть портал. И тогда мы окажемся в капкане.
   У нас вовсе не было цели героически сразиться с Верховным Наставником Шеттом за Ригнальяр. Нашим планом было ворваться под Купол и утащить как можно больше оставшихся в живых жертв, в мир Харгена. Ригнальяр исчезнет, не напившись всей положенной крови, и Шетту останется только рвать и метать над загубленной целью всей жизни. Где он найдет недостащие жертвы с чистой кровью? На поле боя, где смешались люди, йоны и сайг?
   - Харген, вытаскивай нас отсюда! - попыталась докричаться до соседнего мира я. Но братишка Шактаяра, ждавший нас там, за гранью, вероятно замешкался - наверное, думал, что в живых осталось гораздо больше двух жертв. Наверное, он дал время нам добраться до них, прикоснуться, делая возможным перемещение за грань миров.
   Не успели. Последний демон исчез, Шетт коротко хлопнул в ладоши, как будто запирая оконные ставни.
   - Больше никаких демонов под моим Куполом, - хищно улыбнулся он.
   Наставник Шетт смеялся нам в лицо. Нам, попавшим в западню, как мыши под стеклянный колпак. Шактаяр отпрянул от пытающейся сесть эльфийки и отчаянным движением выбросил вперед руку со шпагой, целясь Шетту в горло. Верховный даже не попытался защититься. Его смех не утих ни на мгновение, когда острие клинка чиркнуло по обнаженной коже. Кровь? Ничуть не бывало. Кожа Шетта будто бы превратилась в каменную скорлупу, а смех был похож на безумный хохот ветра в гулких галереях Колыбели. Ригнальяр, с которым Наставник был теперь связан пролитой кровью пяти жертв, дарил Шетту неуязвимость древнего камня-жертвенника.
   Мы с Эшем зачем-то последовали примеру аларинца и попытались достать Верховного Наставника оружием. Крик Солнца возмущенно звякнул, отскочив от незащищенного плеча Шетта, и на Ригнальяр, на захлебывающуюся рыданиями рядом с мертвым соплеменником Азаль посыпались самые настоящие каменные осколки. Моя Стальная Молния имела не больше успеха - бок Верховного оказался ничуть не податливее плеча и горла.
   Вскрикнула от бессильной ярости Натэя.
   С тем же успехом мы могли долбить мечами по Ригнальяру.
   Я глянула в глаза Шетта, ожидая увидеть там раздражение, ненависть или жажду быстрой расправы над надоедливыми питомцами Колыбели, заступившими Наставнику дорогу так невовремя. Но глаза, оставаясь живыми серо-зелеными человеческими глазами, выражали ничуть не больше камня. Я понимала, что Шетт не расправляется с нами не потому, что не может или не хочет. Серебристый туман под его ногами густел. Наставник просто выжидал тот самый единственно правильный момент, когда нужно будет шагнуть к оставшимся двум жертвам - Марчису и эльфийке. Шагнуть по нашим головам, через наши взметнувшиеся в попытке защитить тела. Отбрасывая нас, как легкие камешки с дороги. И напоить древний жертвенник, множество веков страдавший от кровавой жажды.
   Или Шетт медлит, давая нам шанс найти то единственное, что его остановит?!
   Что за бредовые мысли лезут в голову за шаг до смерти, Единственная забери мою душу!
   Воздух под Куполом в мгновение загустел, становясь почти непригодным для дыхания. Ощущение было такое, будто в легкие насыпали мелкой каменной пыли. Снова камень! Я сползла на землю, надрывно кашляя и пытаясь в последний раз дотянуться до Наставника Стальной Молнией. Воины Колыбели умирают, но не сдаются. Вместе с воздухом вокруг сгустилось никчемное теперь знание. Стоя на четвереньках и уже не в силах подняться, я знала, что эльфийка, назначенная в жертву - это и есть та самая Сеала аль Найрэ, которую боги двух рас сосватали за Шактаяра. Зачем ты пошел за нами, аларинец? Постылая свадьба все равно не состоялась бы, теперь ты видишь? Золотистые глаза темного были совсем рядом. Золотистые глаза, черно-золотистые волосы, красная кожа - почти как у брата. И алая струйка, бегущая из уголка рта до подбородка. Мы все разные, но кровь - та самая, которую эта тварь Верховный проливает на Ригнальяр - наша кровь одного цвета. Люди, темные, сайг, феари, йоны... Все они теперь будут равны перед Верховным Наставником Шеттом и его безграничной властью.
   - Каменный ублюдок, - прохрипел где-то рядом голос Эша. Я уже не видела воина за разноцветным туманом, застилавшим глаза. Я никогда не слышала, чтобы наш безупречно вежливый Эштерил ругался. - Как тот хорнош в лесу. Должно же быть и у него уязвимое место! Вот бы Юч с кинжалом... Азаль, где ты? Я ничего не вижу. Азаль!
   Голос воина оборвался чудовищным кашлем. Девочка-сайг тоже была где-то там, за разноцветным туманом. Последняя картинка Азаль, которую я успела запечатлеть в памяти - растрепанная девочка-кошка прижимается всем телом к рыжему сайг. Который - знание, к чему ты мне теперь? - был когда-то ее мужем. Сеймар и Азаль Лэро, молодая тахирская пара, разлученная неумолимым Шеттом, который без труда инсценировал смерть чистокровного сайг от магической атаки.
   "Ну вот, - подумала я, закрывая глаза. - Значит, никто из увязавшихся с нашей квартой, не попал в эту заварушку случайно".
   Можно умирать спокойно.
   Гулкий, торжествующий хохот Верховного Наставника. Серебристый туман, пахнущий ветром над Колыбелью Героев.
   Согнувшись в последнем - или предпоследнем? - приступе жестокого кашля - я на несколько мгновений снова обрела четкость зрения. И этого мне хватило, чтобы увидеть, как перепачканная в крови Сеймара Азаль схватила один из каменных осколков - тех самых, которые откололись от неуязвимого Шетта. Решимость, боль и злорадство в огромных глазах с вертикальными зрачками. Сайг полоснула себя по горлу острым каменным краем и навзничь повалилась на Ригнальяр. Рядом с Сеймаром, и черно-белые растрепанные пряди в последний раз переплелись с рыжими.
   Азаль знала, что чистоту ее крови нельзя назвать безупречной.
   Она не могла знать наверняка, что случится с жертвенником, если на него пролить такую вот небезупречную кровь.
   Но она угадала.
   Так просто!
   Страшно закричал Верховный Наставник Шетт. Что-то про кошачье отродье, разрушившее дело многих сотен лет - я не разобрала слов за нарастающим гулом. Земля под нами заколебалась, выгибаясь игривой сайг.
   Надеюсь, взбесившийся Ригнальяр разорвет тебя на клочки, Верховный.
   Как жаль, что я уже не успею этого увидеть.
  

Глава пятьдесят четвертая

  
   За окном синел вечер, медленно догорая и утекая в небо ароматным дымом сигнального костра на Башне Молчания. С востока на Магнамару двигалась гроза.
   Верховный Наставник Шетт стоял на открытой галерее Колыбели Героев и улыбался. Над магнамарской крепостью царила необычная тишина - напряженная и густая, чьи незримые нити сходились в руках мага. У Верховного слегка болела голова, но это была такая смехотворная плата за то, что ему наконец-то удалось воплотить.
   Много лет назад, тогда еще вихрастый и конопатый воспитанник Колыбели Героев Шетт думал плюнуть на магию, сбежать из цитадели и стать бродячим лицедеем. Его пленяла возможность хотя бы там, на наскоро сколоченных на городской площади подмостках, проживать сотни жизней вместо данной ему одной-единственной. И даже когда эта единственная и неповторимая жизнь стала жизнью могущественного мага, Верховного Наставника Колыбели Героев, одного из самых значимых лиц в Энейе, детские мечты никуда не делись.
   Лицедейство и Колыбель Героев, кузница лучших воинов и магов страны - казалось бы, связь между ними невозможна.
   Тем не менее, в этот самый момент, когда спящая Колыбель была охвачена небывалой, глубокой тишиной, Наставник Шетт выступал разом на нескольких сотнях подмостков. И вместе с ним, в роли самих себя, выступали питомцы и наставники Колыбели.
   И не просто выступали, а учились вместе с тем преодолевать неотличимые от настоящих трудности. Отвечали на вызовы, брошенные судьбой. Вместе справлялись с недостатками внутри кварты, во имя достижения общей цели. С излишней чувствительностью, неподобающей полноценной боевой единице - в семьдесят второй. С бесконечными ссорами и враждебностью - в тридцать восьмой. Шетт мог закрыть глаза и увидеть себя полноценным участником одного из сотен сценариев тех похожих на явь снов, в которые погрузились его подопечные. Наставники тоже проходили это испытание вместе с воспитанниками - помогали, опекали, вставали лицом к лицу с собственными тенями прошлого. Несомненно, это пойдет им на пользу.
   В некоторых из сценариев Шетт выступал в роли воплощенного зла, и это его неимоверно забавляло. Он не отказал себе в удовольствии на некоторое время погружаться то в один, то в другой сон грезящих подвигами и боями кварт и ощущать себя вместо умудренного наставника - свихнувшимся от жажды власти магом.
   Вместо одной жизни - сотни.
   "Небывалый магический эксперимент, - все еще ощущая в руках тысячи незримых нитей, не без самодовольства подумал маг. - Неоценимая воспитательная польза. Без помощи магии снов и огромного количества десятилетиями накапливаемой силы я никогда не смог бы подстроить столько испытаний на реальной местности. Магия - великая вещь".
   Магия снов хорошо давалась Верховному Наставнику Шетту, чья кровь на одну восьмую была кровью сайг.
   Первый раскат грома отвлек мага от размышлений.
   - Пора просыпаться, - улыбнулся он, творя в воздухе на удивление простой зигзагообразный пасс обеими руками.
  

***

  
   - Вот давайте только не будем начинать, - примирительно сказал Эштерил, когда наша кварта - ошеломленная и взъерошенная - вывалилась из управляющего сектора на одну из тренировочных площадок. - Верховный Наставник ведь сказал - цель была вовсе не в том, чтобы догадаться, как его победить. А в том, чтобы наша кварта...
   - А все равно Натэя могла бы догадаться! - не унималась я. - Или Марчис. Кто у нас маг в кварте, в конце концов? Где у нас специалист по артефактам? Могли бы и сообразить, от чего этот жертвенник придет в негодность, и располосовать собственное горло!
   - Добрая ты, Алата, - буркнула Натэя в своей обычной манере. Мы встретились взглядами и расхохотались. Желание вцепиться друг другу в волосы за каждую язвительную фразу куда-то улетучилось вместе с искусным миражом Наставника Шетта, где наша героическая кварта трагически погибала в далеком Тахиро.
   - На меня вообще не смотрите, я играл пассивную роль во всей этой постановке! - лопоухий Марчис изобразил самую невинную из своих улыбок.
   - Ничего себе пассивную! - фыркнула я. - Заставил нас тащиться через пол-континента спасать твою никчемную шкуру!
   - Вы никогда не успокоитесь, я вижу, - сокрушенно вздохнул Эш, старательно пряча улыбку. - Верховный Наставник Шетт только магические силы зря на вас тратил!
   - А иначе будет скучно, - убежденно заявила я.
   Следом за нами из управляющего сектора вышел наставник Ринхат. Увидев нас, он помахал рукой и заспешил куда-то по своим обычным делам. Я проводила мага взглядом и с радостью отметила, что налет уныния с Ринхата почти стерся после наших совместных грез. Он отомстил йонам, и призрак погибшей кварты перестал преследовать его. Интересно, много ли было правды во всех этих видениях? И как прикажете себя вести, если в глазах наставника Ринхата я снова увижу ту же самую нежность?
   Удивительно, но от этой мысли сердце радостно подпрыгнуло. А что, если и Шактаяр тоже бродит где-то в Аларине, и его образ случайно попал в наши грезы?
   Вдруг темный тоже видел нас во сне?
   Я улыбнулась. У меня еще вся жизнь впереди, чтобы это выяснить.
   Главное, чтобы из взгляда Эша поскорее исчез призрак тоски. Тоски по девочке-сайг, погибшей у него на глазах. Или, может быть, она тоже живет где-то в Тахиро, и их с воином дорогам суждено пересечься?
   Вымышленные все они персонажи или реальные, но нам будет их не хватать.
   - Без кого будет скучно, так это без Юча, - Натэя как будто бы услышала мои мысли. - Вдруг он и правда существует?
   - Юч существует?! - Эш встряхнулся, отгоняя мрачные мысли, и закрыл лицо руками в притворном ужасе. - Ты что, правда думаешь, что такое может существовать в природе?
   - Ну, фантазия природы порой даже более изощренная, чем у нашего Верховного Наставника, - подмигнула я соратникам по кварте.
   - А что за Юч? - заинтересовался Марчис, чья часть видений прошла без активного участия безумного мага с Лолой подмышкой.
   Мы принялись наперебой рассказывать и не заметили, как вышли с тренировочной площадки к главным воротам цитадели. Тут нас и поймал вездесущий наставник Ринхат. Я быстро глянула ему в глаза и усмехнулась про себя. Кажется, во сне все-таки было очень много яви. Или мне показалось?
   - Алата, Натэя, Марчис, Эштерил, - Ринхат изо всех сил старался говорить серьезно, но его рот помимо воли расплывался в лукавой улыбке. - С вами желает поговорить один уважаемый господин.
   - С нами? - удивился Эш.
   - Не то чтобы именно с вами, - поправился маг. - Но вы первые, кого удалось отловить из кварт - остальные, вероятно, все еще приходят в себя и разбрелись кто куда.
   - Ну раз уж вы нас поймали..., - и мы ввалились в небольшой зал при главных воротах, где обычно располагаются редкие посетители цитадели в ожидании, когда кто-нибудь из наставников найдет время с ними поговорить.
   Нам навстречу поднялся пожилой мужчина в старомодном синем костюме, выдававшем в нем жителя юга Энейи. Заплетенные в косу седые волосы, безукоризненная осанка и искристые зеленые глаза выдавали в нем мага. И мага, судя по всему, не самого худшего.
   - Грут Ламаргил к вашим услугам, - церемонно поклонился он нам.
   Ламаргил, Ламаргил... Мы переглянулись, нахмурившись и пытаясь ухватить за хвост ускользающее воспоминание.
   - Алата, Натэя, Марчис и Эштерил из кварты под номером тридцать восемь, - представил нас Ринхат. Мы тоже попыталсь изобразить вежливый поклон, а Натэя даже вспомнила что-то из обязательных уроков этикета и присела в реверансе.
   - У меня к вам огромная просьба, - заговорщически зашептал Грут, поманив нас к себе. Стариковская суетливость потрясающе сочеталась в нем с исполненными достоинства интонациями прекрасно поставленного голоса. - Хотя я понимаю, что веду себя, как старая наседка, но я обещал моей прекрасной леди сделать для ее внука все, что возможно.
   - Внука? - так же шепотом переспросила я.
   - Да, - кивнул старый маг. - Господин Ринхат сказал, что с радостью возьмет моего шалопая на индивидуальное обучение - кажется, парень унаследовал от деда с бабкой неплохие задатки.
   - Весьма неплохие, господин Ламаргил, - подтвердил необычайно серьезный учитель Ринхат. - Иначе я не взял бы его в Колыбель в таком возрасте.
   - Так вот, - поблагодарив кивком Ринхата, продолжал Грут. - Мой внук здесь будет новеньким, и мне бы очень хотелось, чтобы рядом с ним был кто-то, кто поддержит его и подскажет что-то в случае необходимости. Господин Ринхат был невероятно великодушен, взяв на себя труд обучать парня, но мне бы хотелось, чтобы кто-то из сверстников помог ему освоиться. Вы окажете мне эту честь, молодые господа и юные дамы?
   - Мы постараемся, - пообещал за всех добродушный Марчис.
   - Моя благодарность не знает границ! - заулыбался старый маг. - Он ведь у нас, знаете ли, не совсем обычный. Везде таскает кулинарную книгу моей жены, даже во сне с ней не расстается. Должно быть, это потому, что в молодости мы с Бенной в шутку сделали для нее кулинарную книгу, точь-в-точь похожую на аларинскую Книгу Испытаний. Кроме того, рецепты в ней записаны известным только в нашей семье шифром. Мальчику с детства эта книга кажется ценнейшим артефактом, и Бенна с радостью подарила ее мальчишке. Представляете, мой внук по ней колдует, и у него что-то получается! Он даже дал книге имя, и...
   Еще не до конца осознав происходящее, я начала истерически хохотать. Натэя и Эш переглянулись и присоединились ко мне. Мгновение спустя с нами хохотал и наставник Ринхат, который не мог больше сдерживаться. Господин Ламаргил и Марчис непонимающе переглянулись, неуверенно улыбаясь.
   - Согласен, со стороны это выглядит забавно, - осторожно проговорил старый маг.
   - Простите великодушно, господин Ламаргил, - извинился за всех наставник Ринхат, когда мы перестали сотрясать стены приемного зала хохотом. - Я потом вам непременно все объясню.
   - Мне кажется, вы с моим внуком поладите, - Грут улыбался все увереннее. - Юч, иди сюда.
   И из-за дальней колонны появился Юч. Точь-в-точь такой, как в наших видениях - долговязый, лохматый и с драгоценной Лолой подмышкой.
   - Рад с вами по..., - начал он и застыл, внимательно вглядываясь в наши лица.
   - Дедушка, - неуверенным голосом продолжил Юч. - Мне кажется, эти ребята мне...
   - Снились, да? - подсказала Натэя. - Марчис, ты давеча спрашивал, что там у нас был за Юч. Вот, пожалуйста, познакомься!
   И мы с радостными воплями бросились обнимать ошалевшего от такого горячего приема Юча.
   - Я рад, что вы поладили, - пробормотал Грут, непонимающе глядя на эту картину.
   Ринхат вежливо взял старого мага под локоть, уводя Грута от внука и разбушевавшейся тридцать восьмой кварты.
   - Вам знакома магия снов, господин Ламаргил?
   - Увы, господин Ринхат, эта область тайного знания осталась вне сферы моих исследований. Как вы знаете, к магии снов нужен талант, а еще лучше - примесь крови сайг в достаточном количестве.
   - Если вы не возражаете, я бы отнял немного вашего времени для беседы на эту тему.
   - С превеликим удовольствием, господин Ринхат. Я никогда не упускаю возможности получить новые знания.
   За спинами увлеченно беседующих магов тормошила хохочущего Юча счастливая тридцать восьмая кварта.
  

КОНЕЦ

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"