Сумерки. Вечер. Нет, как будто, ничего, что необходимо было бы еще сделать, и, вместе с тем, томительное и неясное ощущение, что что-то важное требует внимания и немедленных действий, мешает в благодушном спокойствии завершить день - длинный, полный событий, которые слиплись уже во что-то единое, неповоротливое, теряющее четкость очертаний, погружающееся в зеленоватые, непрозрачные, будто в лесном болотистом озере, воды памяти.
Телефон - в каждой комнате. На стене, на столе, с проводом, без провода - очень удобно, если бы не нужно было менять батарейку. На подоконнике - телефон сотовый с большим экраном, на котором одна и та же картинка. Лишь "елочка", показывающая силу принимаемого от станции сигнала, то подрастает на одно деление, то укорачивается - удостоверяет, что связь существует, и кто-то может позвонить или прислать сообщение - тогда в уголке экрана появится изображение запечатанного конверта. Когда сообщение прочитано, конверт раскрыт.
Мне достаточно взять телефон в руки и нажать на три-четыре кнопки, чтобы позвонить, чтобы услышать несколько длинных гудков и потом - ее голос: "Алло! Да, я слушаю!" Сначала - приветлив для всех, для неизвестного, который, наверное, скорее всего, близкий знакомый, который, может быть, сообщит что-то интересное, что-нибудь важное, или это кто-то, с кем не виделись давно, и сейчас он вдруг решил позвонить, вспомнить о прошлом - о многом можно вспомнить! - посмеяться, поболтать... Потом, когда окажется, что звоню я, голос станет спокойным, усталым, решительным. Слова в трубке, как костяшки домино, ударяющиеся о стол. Шесть-шесть, пять-пять, номер к номеру, вопрос - ответ, иссякли вопросы - игра окончена. Голос исчезает. Голос, который я мог бы слушать долго-долго, исчезает, и гудки будут звучать долго-долго-долго, пока я не положу трубку. Аккуратно повторяющиеся друг за другом, громкие, четкие короткие гудки - гордость прогресса, воплощение безнадежности.
Когда осознаешь бессмысленность надежд на взаимопонимание, приходит будто успокоенность. Умиротворенность? Пожалуй, нет - щемящее полярное безмолвие. Хотя теперь тепло и удобно, прячется глубоко страх замерзнуть в ледяной пустыне. Пальцы ног, рук незаметно теряют чувствительность, перестает обжигать ветер, и кажется, что можно присесть и позволить телу сравняться температурой со снегом, чтобы дождаться, может быть, прихода тепла...
Но, наверное... Ведь это же правда! Она любила. Искренне и безоглядно. И долго смотрела в чьи-то глаза с наслаждением, боясь одновременно потерять счастье, которое потом все-таки потерялось, но потом... Вечерами она подходила к окну, к телефону... Нет, зачем? Не нужно. Надо подождать. Он придет. Дом наполнится уютом и... мечтать... о чем еще можно будет мечтать? Она готовила огромного, начиненного яблоками, блестящего от выступающего жира, гуся и вдруг - звонок в дверь. Она бросилась к двери, но это была соседка, зашедшая за перцем-горошком.
- Готовишь? Ага... Да-а... А что, так поздно? Всегда так поздно? Поздновато... Ну, ладно, ладно. Я принесу... Хочешь? У меня есть приправа - пальчики оближешь! Нет? Ну, как хочешь.
И он, наконец, приходил. И ее сердце взмывало над тьмой, холодом, каким-то там бытом... И... Это было на этой Земле, в этом городе! Она и кто-то еще были счастливы...
Я подхожу к телефону и смотрю, как то подрастает, то становится короче "елочка" - указатель силы принимаемого от станции сигнала. Сигнал устойчивый. Достаточно нажать несколько кнопок... Позвонить. Но в темноте вечера нет тепла. Нет никакой надежды на то, что оно появится. Отчего оно возникает? Оно существует! Но, может быть, где-то в другом городе, на другой Земле или в другое время, или между людьми, между которыми оно возникает... Возникает?