Сафонова-Пирус Галина : другие произведения.

Мозаичные портреты. Глава 25

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Были на выставке Юрия Мохова с окрестностями Овстуга... Да нет, поэт и художник совсем не пара! Федор Иванович - надземный, парящий, тонко и философски мыслящий, а Юрий... Картины его хотя и "написанные рукой настоящего мастера", но какие-то материальные, земные, - не вспыхивает в них того самого неземного света. С Моховыми весь день провели на даче Аристарха Бетова. Вот у кого золотые руки! Художник-портретист, а дачу построил сам, да еще и камин выложил! Правда, покайфовать возле него нам пока еще не удалось, как-нибудь зимой, а вот вчера сидели на уютной веранде, ели салаты прямо с грядок, пили чай... А потом ходили купаться к озерцу, что совсем рядом, вечером брели по улочкам меж хлипких заборчиков, над которыми нависали усыпанные созревающими яблоками ветви, потом снова пили чай с отличным тортом, который Ирина вдруг достала из холодильника. И как же хорошо говорилось!.. Отличный подарок жизни...
ВЛАДИС Владимиром его звали. И кто из родителей захотел, чтобы он 'владел миром'? А, по-моему, ему и Влада много было, - в этом 'производном' так и слышится звук волевого шага, - а звать бы его Владиком, Владушкой... Ладушки, ладушки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку... Но отвлеклась я. А вообще-то был он крупный, высокий, но сутулый, вроде и полноватый, но с болтающемся на боках одряхлевшим пальто, а лысеющая голова его тоже была крупная, с чуть одутловатыми щёчками, так что, нет, не чувствовалось во всей его внешности собранности в одно, - будто все части тела жили сами по себе. А я звала его Владисом, - Влад + 'и' +первая буква его фамилии, - и, кстати, с его же одобрения. 1986-91-й Пристроилась в очереди за хеком. Дли-инная! Стоит ли оставаться?.. А вон и Владис впереди стоит и, кажется, уже навеселе. Увидел меня, подошёл: - Подожду тебя на улице, - и кивнул на свою авоську с тремя рыбинами: я, мол, уже отоварился. Но когда вышла со своими хеками, его и нет. Но потом догнал: - Домик, домик бы купить на деньги, что отец оставил! - заскулил, увальнем вышагивая рядом и размахивая авоськой: - Но жена узнала о моей мечте и сказала: 'Если купишь - уходи!' - Да не выгонит! Покупай... - А вдруг? Жалко с сыном расставаться. - Одна рыбина вот-вот выскользнет из сетки! - Нет, не дотяну до пенсии. И слезы на глазах. *** Любил Владис Баха, Бетховена, увлекался когда-то философией, изучал языки, изъяснялся довольно свободно на английском, а окончил технологический институт, потом, отработав три года в лесу, стал телеоператором. Работу эту не любил и не хотел даже постигать незамысловатые особенности этой профессии, так что если попадался мне интересный 'материал', то высветить интерьер и участников передачи просила другого оператора Сашу Федоровского еще и потому, что Владис не только не умел этого делать, но и раздражался, начинал покрикивать на всех, кто попадался под руку. *** Ссутулившись, сидит у нас на кухне, молчит. - Плов есть будешь? - завариваю чай. - Угу. Ставлю перед ним тарелку: - Только вот мяса в нём мало... так что, извини уж. - А я от мяса отвык и не хочу его, - с наслаждением жует рис. - Чего ж тебе моя соковыжималка не понравилась? - ставлю перед ним стакан чая. - А-а, - машет рукой. - Если б не надо жать на рычажок, выбрасывающий массу, а то... - уже пьет чай с баранкой, собирает крошки в ладонь. - Тебе бы такую выжималку, чтоб из другого конца сразу вино лилось, - шучу. - Угу, - кидает крошки в рот. - Владис, - решаюсь все же спросить, - не слишком ли это дорогое и опасное удовольствие для тебя - пить? - Не-а, - и расслабляет свои одутловатые щеки в подобие улыбки. Входит Платон, мя-ягко так говорит: - Раньше ты рассуждал интересно, что-то новое всегда сообщал, а сейчас... Нет, кажется, не огорчился Владис, а только бросил: - Да-а... Маразм крепчал. *** Женился Владис довольно поздно на зубном враче. Была она некрасива, сухопара, резка и всегда после общения с ней оставалось ощущение, словно только что вышла я из поликлиники... и было мне неприятно, но всё уже позади. Нелады меж ними начались довольно скоро, но деться Владису от своей супруги было некуда, - привёл её в свою квартиру, - так что жил и терпел. *** Еду на работу. Рядом сидит жена Владиса и всё - о нем да о нем: - Если обнаруживаю в сыне хоть одну его черточку, - и слезы у неё наворачиваются, и голос уже дрожит, - то прихожу в ужас и маюсь, пока не выбью её из Андрея. А Владис, между прочим, едет этим же троллейбусом, на задней площадке и когда выхожу, подходит: - Ну что, развлеклась с моей Зоей? И ЗОЯ - это аббревиатура от 'Змея Особо Ядовитая'. Пальто у него стало еще старее, на ногах - суконные ботинки 'прощай молодость', кое-где уже и дырявые. - Где пропадаешь? - спрашиваю. - Два дня уже не виделись. - Где ж еще? - ступает ногой прямо в лужу. - Гавкаю. Да, там, в холодной прокуренной кутузке осветителей, часто сидит он с ними и режется в домино, вот и сейчас потопал туда. Осенне и серо. Идём с ним к троллейбусу, но на этот раз он треплет авоськой с синюшным цыпленком, - осчастливили нас сегодня на работе. И опять говорит, говорит о жене: кричит, мол, на него, на сына, невыносим включаемый ею по утрам репродуктор, а потом - как будет жить один в дачном домике, который всё же собирают строители, и я советую ему выписать тонну угля, купить 'железку': - Хорошо-то как будет! - мечтаю за него. - Горит огонь в печке, на нём что-то варится, а ты - один! - Ага... - даже чуть выпрямляется. - Надо выписать. Надо купить. Но знаю: не выпишет, не купит. *** Странны для меня такие люди, как Владис. Странны и жалки. Несет их по течению и не находят они... да и не ищут за что зацепиться, чтобы не быть веткой, брошенной в мутный поток. *** Недавно Юра Павловский наткнулся на Владиса возле телецентра, - лежал тот в луже, - пришел, сказал ребятам, и они оттащили его на его же недостроенную дачу. Потом всё удивлялся: и как в ней оказался? Через день после аванса снова занял у меня трояк: - Хлеба не на что купить. А тут как раз продукты нам привезли, - по банке тушенки, майонеза, паштета. - Влад, - разыскиваю его у осветителей, - вот еще деньги, купи себе... И взял. Но вечером пришёл к нам с этим пайком: - Возьми... - потоптался у порога, сунул авоську в карман, - ведь деньги возвращать придется. Сидит на диване рядом с Платоном. На нём - желтая рубашка с короткими рукавами, расползающаяся на плечах по швам и кое-как схваченная синими нитками, - сам зашивал! - и почти бубнит: - Стоял в очереди... - За водкой? - улыбается Платон. - Нет, - и рот его слегка передёргивает полуулыбка, - за маслом.Вдруг меня как-то повело и слышу женский голос: 'Смотрите, мужчине плохо'! Очнулся. Лежу у окна. Врач рядом. Вот и провалялся десять дней в больнице. И рассказывает это скупо, как бы между прочим, но вижу: сбит с толку. *** А была у Владимира аритмия сердца. - Тебе ж нельзя пить! - пробовала не раз образумить. Нет, отмахивался. Из-за выпивок уволили его из Комитета, хотя и успокаивал себя: всё равно ушел бы, надоело! Потом работал на 'вертушке', сопровождая вагоны на Украину, сторожем в школе. Когда стал получать пенсию, работу бросил, к нам заходил всё реже и реже, и вдруг... Как-то позвонил мне мой любимый телеоператор Саша Федоровский и сказал: - Сорочкин умер. Вот так 'оборвался' для нас этот умный, добрый, взрослый ребенок, так и не овладев миром. Скорее, мир - им. КОМПОЗИТОР С КОЛЯСОЧКОЙ 1981-1989 годы - Не правда ли, красив этот лист с нотными знаками! - и он посмотрел на меня почти восторженно. Ну, как не согласиться? Да, мол... но тут же подумалось: ноты, как и ноты, чего уж там? Марк Дубровский. Сделала о нём передачу, а он, - в благодарность ли? - и пригласил нас в гости. Не сказать, что было уютно в среде музыкантов, но любопытно. Забавный 'народ': тихие, монотонные и говорили только о музыке. Может, нас стеснялись, не музыкантов? Очередной клуб 'Ападион' Марка Дубровского в зале музыкального училища. Он стоит у сцены и смотрит на меня, словно извиняясь: - Не идут люди... Да, пустовато в зале. Рядом с ним - его друг, приехавший из районного городка, - будет задавать вопросы, чтоб как-то 'оживить' вечер. И вот уже Марк рассказывает о записи музыки на синхронизаторе, представляет свою бывшую ученицу, студентку консерватории, и та играет токкату, потом трио исполняет сонату композитора Рославца, 'которого уже нет с нами, но осталась его музыка'. Представляет Марк и свои сочинения: 'Пчелка', 'Лебедь', 'Кружка', 'Свирель'. Необычно, - не громко, - и образы 'проявляет' скрипка ярко, почти зримо. Но жидкие аплодисменты почти пустого зала. Сегодня позвонил Марк, что хочет зайти 'только на минутку!' Предупредила: консервирую чёрную смородины и, мол, 'прервать процесс' не могу... Да нет, не лукавила. Целое ведро ягод купила, и сегодня надо было расправиться с ними, ибо завтра не смогу, - запись спектакля, а это - на весь день. Вот и крутилась у плиты, а он сидел за моей спиной, пил чай с вареньем и всё рассказывал о своём детище, клубе 'Ападион': не позволяют ему, мол, 'определенные органы' рассказывать молодёжи о том, о чём хочется, не разрешают играть джазовую музыку и даже упоминать о ней, - распространять, де, 'чуждое влияние Запада'. И рассказывал всё это легко, с усмешкой, вроде бы и не жалуясь, но я спросила: - Марк, а почему бы вам ни перебраться в Москву? Ведь там и композиторам свободнее дышится. Нет, не хочет он в Москву, а вот дочек своих отправит туда обязательно. И всё же приятный человек - Марк. Почему Платон его не жалует? Спросила как-то, а он: - Да зарылся твой композитор в своей музыке и больше ни-и чего не хочет слышать! - 'Больше'... это о чем? - улыбнулась. - Как о чём? - взглянул косо. - Обо всём, нас окружающем. - А я взглянула удивлённо, и он прибавил: - Да и эта его колясочка, с которой не расстается. - Ухмыльнулся: - Тоже мне... композитор с колясочкой! - А чем тебе колясочка-то мешает? - рассмеялась. - У него ж ноты, а они тяжё-ёлые! Да и не просит тебя колясочку эту возить, а сам... Но Платон даже не улыбнулся, молча шмыгнул в свою комнату, а я подумала вослед: ну, и правильно делает Марк, что 'ни о чём не хочет слышать', композитор должны музыкой занимается, а для 'окружающего' есть вы, журналисты и 'потрясователи основ', как писал Николай Семенович Лесков. Снова приходил Марк. Правда, вначале позвонил и осторожно выпытал: а будет ли дома Платон? Наверное, чувствует его неприязнь. Пил чай со смородинным вареньем и очень интересно рассказывал о Рославце, - композиторе прошлого века, жившем и в нашем городе. Может, репетировал на мне? Ведь послезавтра, 'на Ападионе', снова будет говорить о нём и играть его произведения. Пойду. Снова услышу живую скрипку. Ну, конечно, не сравнить живую музыку с той, что с пластинок! Только жаль, что в зале снова было десятка три слушателей. Выходим с Платоном из кинотеатра после фильма Луиса Бенуэля 'Скромное обаяние буржуазии' и сталкиваемся с Марком. - И как вам фильм? - спрашивает Платон. Да, Марку фильм понравился. - И что Вам понравилось? - Чувствую, что Платон начинает заводиться, вышагивая справа от меня. - Разве это... искусство? Да, для Марка - искусство. - Так в чём же тогда предназначение искусства по-вашему? - уже кипятится муж. А Марк семенит слева... Небольшенький, седые волосы торчат из-под потертого беретика, черное пальто длинно и тоже потёрто, да и во всем облике его что-то оседающее. 'А ведь он моложе нас' - мелькает. - Есть семь определений искусства, - начинает отвечать на вопрос Платона, но тот раздраженно прерывает его: - Что Вы мне цитируете! Скажите коротко: в чем вы видите... - Создается образ, настроение... - ти-ихо так порывается продолжить Марк. - Дерьмовое настроение, - подхватывая, уточняет Платон. Но Марк продолжает бормотать: сразу, мол, не могу сказать, надо бы переварить... - Да нечего там переваривать! Я иду меж ними и не вмешиваюсь, - хочу сохранить впечатление от фильма, потому что он мне тоже понравился. Но уже прощаемся. Приглашаю Марка 'как-нибудь, запросто - к нам... посидеть за чаем: - Любимое Вами смородинное варенье ждёт... - О-о! Тогда обязательно приду, - улыбается, протягивает руку и уже делает шаг в сторону, но вдруг вскидывает глаза и тихо бросает: - Я, наверное, скоро повешусь. - Да что Вы, Марк! - смеюсь. - Совсем не похожи на висельника и даже выглядите более земным, чем обычно. - В том-то и дело! - подхватывает, жалко улыбнувшись. Да-а, видать достали его 'определённые органы'... А, может, в семье что-то не так... или банальная депрессия. У творческих людей она часто... Но что могу сказать в утешение вот так, на перекрёстке, 'на одной ноге'? И расстаемся. Но Платон до-олго еще в этот вечер будет возмущаться фильмом, Марком: - Тоже мне, клоп несчастный! Зарылся в своем музыкальном мирке и ничего вокруг себя не хочет видеть! 'Ах, чувство! Ах, настроение'! Какое-то агрессивное гавно принимает за искусство, а отличный фильм для него - ничто, - имеет в виду 'Полет над гнездом кукушки' Формана. И я уже прячусь от него в другую комнату... и я уже включаю телевизор!.. но он и возле него достает, начинает цепляться к передаче: вранье, мол, и здесь... - Да отстань ты от меня, наконец! - выхожу из себя. Обижается... Уходит в свою комнату, раздвигает диван, собирается ложиться спать. Слава Богу! Конец апреля, но вдруг - снег! А по площади, по ещё не истоптанному белому ковру, семенит Марк. Седенькие усы, бородка клинышком, в руке - футляр со скрипкой и всё тот же на нём беретик, то же черное длинное пальто и на белом-белом снегу он - как нотный знак, скрипичный ключ. - Не задерживаю вас? - светит улыбкой. - Нет, - хочу ответить такой же, - я все равно уже опоздала. Был он недавно в Москве на слете руководителей клубов, читали им лекции на тему: что и как надо 'внедрять в массы' и какую музыку играть. - Так что, для вас, композиторов, тоже 'цели определены и задачи ясны'? - улыбнулась, понимающе. Грустно улыбнулся, а я, чтобы подбодрить, пригласила выступить у нас в 'Эстафете' и рассказать об этом событии. Согласился. Давно не встречала Марка. Но вчера, после передачи, услышала от местного композитора Игоря Дубинина: Дубровский разменял свою трехкомнатную квартиру, отправил семью в Москву, живет один и всё так же преподает в музыкальном училище. Сегодня случайно столкнулись с Марком на подходе к рынку. Да, постарел, поседел, ссутулился, но всё так же хрупок, длинноволос и улыбка осталась прежней, - неожиданна и светла. - Что ж не заходите? - тоже улыбнулась. - И варенье смородинное ждёт Вас, и вино из неё так обалденно пахнет! - попробовала соблазнить. Засмеялся... Поспешил сделать комплимент, обещал зайти обязательно и побежал к троллейбусу с той самой маленькой колясочкой. *** По слухам знаю: преподает Марк и теперь, участвует в филармонических концертах, издал свою книгу за счет спонсоров, 'раскрутил' композитора Рославца и теперь каждый год собирает в нашем городе фестивали его имени. НЕ МОЙ ХУДОЖНИК 1987 - 2013-й Снимала сюжет в ремонтном цехе вокзала, потом обедали с оператором в столовой и я увидела на стене три картины: яркий праздник осени на поляне, окруженной веселой стайкой берёз; окраина деревни, а над соснами - светящееся весной небо, и в нём - стайка грачей; на первом плане - черные развалы земли, на них белые гуси, а там, дальше - изумрудные всходы озимых. Отличные пейзажи, - прекрасны и краски, и состояния природы... Подошла, поискала автограф. Да это же Юрий Мохов! Недавно снимала о нём сюжет для 'Новостей', да и Платона как-то писал о нём же тёплую статью. Конечно, они давно знакомы, поэтому и знал, что писать Были с Платоном на дне рождения Юры и его жена-хлопотунья Ирина столько всего наготовила! Да вкусно! Любопытная, конечно, они пара. Юра только в своих картинах и яркий, а 'наяву' тихий, однотонный, - серенький, а Ирина в меру громкая, юмористичная и рассказывает обо всём интересно, ярко. И каково ей - с ним? Ведь не спросишь. Но как-то рискнула, и вот о чем: как нашли-то друг друга? - Да очень просто, - засмеялась. - Развелась с мужем, осталась с дочкой одна, а тут как раз старый поклонник приехал, посватался, - и кивнула на молчащего, глядящего в тарелку мужа: - Вот и... Значит, не было у Ирины романтической любви к своему второму мужу. Когда шли с Платоном домой, спросила: - И сколько лет Мохов не женился, ожидая Ирину? - Да нет, - усмехнулся, - был и он женат. И жена его даже забеременела, а он - ей: у меня, мол, не должно быть детей... это не мой ребенок! И развелся с ней. - Ну и... - не выпустила я, готовое сорваться слово. - А то сейчас был бы и у него сын или дочь. Да, в принципе Платон согласен, но: - Но ему, я думаю, - помедлил, отбросил с дороги попавшуюся под ноги сухую ветку, - кроме своих картин ничего больше не надо. Наверное, так оно и есть. Сегодня Платон, за обедом: Юрий Алексеич, мол, домик купил себе в Овстуге. А дело в том, что Мохов пишет окрестности Овстуга, - там была усадьба Федора Ивановича Тютчева, моего любимого поэта, - и вот теперь... - И вот теперь сам ремонтирует эту хатку, оклеивает обоями, - как-то непонятно хихикнул Платон. - Молодец, конечно, - сказала с затаённым упрёком, - нам о домике и не мечтать. - Ну, почему ж? - дёрнул усом, - и нам можно... - Горе моё, а кто его ремонтировать будет? Ты же не знаешь, с какой стороны молоток взять, - и улыбнулась, чтобы смягчить упрек. Промолчал мой 'народный умелец'. Были на выставке Юрия Мохова с картинами окрестностей Овстуга. Да нет, поэт и художник совсем не пара! Федор Иванович - надземный, парящий, тонко и философски мыслящий, а Юрий... Картины его хотя и 'написанные рукой настоящего мастера', но какие-то материальные, земные, - не вспыхивает в них того самого неземного света. С Моховыми весь день провели на даче Аристарха Бетова. Вот у кого золотые руки! Художник-портретист, а дачу построил сам, да еще и камин выложил! Правда, покайфовать возле него нам пока не удалось, - как-нибудь зимой, - а вот вчера сидели на уютной веранде, ели салаты прямо с грядок, пили чай... А потом ходили купаться к озерцу, что совсем рядом, вечером брели по улочкам меж хлипких заборчиков, над которыми нависали усыпанные созревающими яблоками ветви, потом снова пили чай с отличным тортом, который Ирина вдруг достала из холодильника. И как же хорошо говорилось! Был у нас Юра Мохов. И всё же, какой он скучный! Кажется, все краски и оттенки мира, которые видит, вписывает потом масляными красками туда, в свои пейзажи, а на жизнь вне картин их уже не остается. Интересно, может ли он взрываться, спорить, кричать? Нет, таким его не видела. Платон пришел от Мохова: - Был в его мастерской. Сколько ж картин написал! За тысячу, наверное. И пейзажи отличные. А вот продавать не хочет, только для выставок бережёт. - Да, конечно, странный художник, - согласилась. - Вон, грузин Нико Пиросмани... Все свои картины продавал или дарил, и в принципе художник так и должен поступать, а твой Мохов... Согласен. И говорил ему об этом не раз, но его, мол, не переубедишь. А теперь появилось у Мохова еще одно увлечение: собирает 'досье' на себя, - в папочках лежат слайды картин, вырезки из газет и журналов с упоминаниями о нём, кинопленки и видеозаписи с выставок, где выступал. И делает всё это для будущих Моховедов, 'что б меньше им работы потом было' - бросил как-то. Да нет, может это и неплохо, но по мне... Ходила на базар. Встретила там Ирину, - продавала шубу. Не стала её расспрашивать: почему, мол?.. нравиться перестала или денег не хватает? А она начала давать советы: когда, в какие дни и часы лучше всего покупать мясо, - 'По-дешевке тогда его продают, можно сэкономить'. И снова не спросила: денег ли мало муж выдаёт или просто привычка экономить? Но думается, что - первое. Откуда ж у художника деньги возьмутся, если он не продает картин? Теперь Юрий Алексеевич теперь на пленэры не ездит и не ходит, а только всё пишет, а вернее, подправляет свои картины, ставя их 'лицом' к стене и лишь изредка показывая на выставках, и всю коллекцию (а их уже больше двух тысяч) не может никак пристроить, - предлагал начальникам области дать ему помещение для своего музея, и тогда, мол, все подарит городу. Наверное, где-то в Европе с благодарностью согласились бы, но наше коммунистическое начальство... Ведь Мохов в своё время подарил пейзаж самому Борису Ельцину!.. когда тот заглядывал в нашу область. А еще Юрий добивается звания 'Народный художник России', - хотя одно уже есть: 'Заслуженный'. И зачем ему это? Для Моховедов, нешто? Ходил Платон к Юрию в мастерскую, которая, кстати, осталась за ним еще с советских времен и находится почти рядом с квартирой, - повезло, конечно! А живет он уже один, - падчерица вышла замуж и уехала под Москву, а Ирина недавно умерла... И умерла как-то неожиданно. Никогда не жаловалась на здоровье, да и относительно молодая была, а вот... Болезнь печени. И как он теперь будет без неё?.. без её вечной заботы о нём и только о нём? Была на очередной выставке Ю. А. Мохова. И всё же пейзажи его и впрямь 'статичны', как говорит Платон: будто улавливает он в природе уже отбушевавшие, отстоявшиеся настроения её. А еще кажется: вовсе и не кистью он их пишет, а лепит. Лепит мастерски, не допуская ни малейшей небрежности ни в композиции, ни в сочетаниях красок. Но ведь когда 'слишком', то уходит и сама жизнь, - нечаянная, яркая. А ведь когда-то в этюдах и картинах Мохова, - может, и менее академичных и 'вылизанных', - искрился свет, трепетала жизнь. *** Недавно Платона пришел от Мохова: - Конечно, Юра не авангардист... - услышала от порога. - Ну и что? - вышла в коридор. - Не открывает, конечно, он новых стилей, но висят же у нас два его пейзажа и радуют глаз. Да, согласен: висят, радуют, только плохо, что не продает картин своих: - Думаю, - ставит туфли под полку, - попадут его детища, когда осиротеют, в руки чиновников и те растащат их по своим особнякам и кабинетам. Наверное, так оно и будет. *** Теперь бывший журналист и писатель Платон Качанов и художник Юрий Мохов - члены Общественного совета при нашей областной Думе, и когда мой 'член' приходит с очередного заседания, то почти всегда слышу: - Со-овсем не о чем стало говорить с Юрием Алексеевичем! Только о себе и о себе бубнит, да и я должен - только о нём... И мне, при этих его словах, каждый раз вспомнится Ирина: да-а, и как могла жить эта живая и яркая душа с замкнутым только на себе человеком? Я бы и пить начала с таким мужем от тоски! Так, может, и она?.. И все же нынешняя демократическая администрация области, сменившая коммунистическую, выделила Мохову зальчик для постоянной экспозиции картин, - добился своего художник! А еще Юрий живет теперь не один, - женился на той самой художнице, с которой по турпутёвке ездила я в Индию. Думаю, что будет у них всё нормально, ведь она, умная и хитроватая в меру, сумеет остаться с ним рядом и распорядиться его картинами когда... И Моховеды не потребуются. *** Очередная выставка Юрия Мохова. Платон ходил на её открытие, а когда вернулся, молвил: - Он, конечно, натуралист и старомоден, но живопись его добротна. 'Посетила' и я сегодня... Да, конечно, добротная живопись. Но насчет того, что старомодная, мол?.. Да нет, по-моему, Юрий даже очень современный художник. Те-то, на своих бьеннале, выставляют 'шедевры', собранные из всего, что ни подвернётся под рук и ноги, вот и Мохову когда-то 'под руку попалась' природа, и он, - по-современному! - выбирает из неё те 'объекты', которые нужны ему для задуманной композиции, используя их... как знаки или символы, что ли? Да, он отлично сочетает цвета, - не придерешься! - пейзажи его привлекают глаз, но... Но нет в них человеческого тепла, трепета душевного, - не светятся они! И ни одну из его картин-натюрмортов с этой выставки я не повесила бы у себя. Они - офисные, они - для гладких белых стен, чтобы, - как символы! - смотрелись издалека. Вышла из выставочного зала на улицу и вдруг вспыхнуло: ох, как хорошо-то!.. ручейки поблескивают, ветерок блуждает в ветках ивы, почки на деревьях - вот-вот!.. И тут же ощутила в себе: нет, не хочу ещё раз видеть эти застывшие, - без ветра и света! - пейзажи. Да, конечно, они написаны рукой мастера. Но не его сердцем. Продолжение следует.
  Дорогой читатель!
  Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много и фото пейзажей, снятых мною . Ссылка сайта - http://galinasafonova-pirus.ru
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"