Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

Выкрасть у забвения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ну, прошу тебя, Память, помоги выкрасть у забвения то, что сейчас мне так нужно: кого видел мой подрастающий сын в ба-а, как называл её, и как она относилась к нему? Помоги мне, а я - тебе: вот, смотри, есть дневник, есть фотографии... правда, совсем не того времени, но всё ж... А еще могу предложить тебе то, что от недавней поездки - перед глазами: мой старенький дом с подслеповатыми окнами под засохшей рябиной. Тебе этого мало?.. Но ты всё ж попробуй. Давай я прочту тебе для начал вот эту запись в дневнике: " - Думаешь, нябось, что ты умнеича меня?" Это мама... Ну да, она сидела тогда у стола и пила чай с вафлей... и вафля эта в её старческой руке казалась еще белее и нежней... Вот видишь, Память, вспомнилось! Благодарю тебя. "И эти слова мамы - моему сыну, который сидит на краешки кровати и обстругивает палку, но теперь взглядывает на неё и лишь ухмыляется. - У меня ж опыту больше, чем у тебя, дурачок! - хочет она обернуться на его молчание, но уже снова прихлёбывает чай". И сколько тогда Антону?.. Ну да, тринадцать. И волосы у него были еще светлыми, и глаза почти голубыми, это уже потом...
  Ну, прошу тебя, Память, помоги выкрасть у забвения то, что сейчас мне так нужно: кого видел мой подрастающий сын в ба-а, как называл её, и как относилась к нему она? Помоги мне, а я - тебе: вот, смотри, есть фотографии, правда, не совсем того времени, но всё ж... А еще могу предложить тебе то, что и сейчас - перед глазами: мой старенький дом с подслеповатыми окнами под засохшей рябиной, мой дневник. Тебе этого мало? Но ты всё ж попробуй, давай прочту тебе для начал вот эту запись:
  '- Думаешь, нябось, что ты умнеича меня?'
  Это мама... Ну да, сидела она тогда у стола и пила чай с вафлей... и вафля в её старческой руке казалась мне еще белее и нежней... Вот видишь, Память, вспомнилось! Благодарю тебя.
  'И эти слова мамы - моему сыну, который сидит на краешки кровати и обстругивает палку, но теперь взглядывает на неё и лишь ухмыляется. Она пробует обернуться на его молчание, но тянется к стакану и я слышу:
  - У меня ж опыту больше, чем у тебя, дурачок! - и снова прихлёбывает чай'.
  Сколько тогда было Антону?.. Тринадцать. И волосы еще светлыми были, и глаза почти голубыми, это только потом... Красивый был мальчик. Конечно, может только для меня, но... Да-да, отвлеклась. Читаю дальше:
  '- И на каких только хвактах я ни была, и в какие переплеты ни попадала! - Сын опять - ни слова, и тогда мама итожит: - Вот, значить, я и умнеича тебя.
  Я смотрю на её профиль...'
  Посмотри и ты на эту фотографию: она сидит у стола, притиснутого к окну, на голове - темный платок, из-под него - седая прядь, и она вот-вот ложкой зачерпнёт суп... Да нет, этот снимок сделала я лет на десять раньше, но всё равно словно вижу: сын сидит вот здесь, на краешке кровати, а я смотрю на мамин профиль...
  '... а я смотрю на её профиль и жду: интересно, чем закончится этот неравный диалог меж целой жизнью и той, которая только входит в неё? И вдруг слышу:
  - Ну и что? - сын почти смеется: - Что мне до твоих хвактов?
  Мама вначале даже и не пробует обернуться, допивая чай, но вот осторожно ставит стакан на клеёнку и всё же оборачивается:
  - К чему тебе, говоришь, мои хвакты? - Нет, не заметила иронии внука. - А к тому... Вон, птицы-то, когда на юг летять, то самый первый у них - вожак старый, и они все за ним тянутся, каркають, крыльями хлопають, так и у людей должно быть, а как же?
  Но и на это мой сын то-олько ухмыльнулся снисходительно'...
  И запись обрывается. Но память, помоги, пожалуйста, вспомнить то, о чём я могла тогда подумать! Не можешь. Ну, тогда... Наверное, ничего не добавила на сказанное мамой потому, что сообразила: нет, не смогу лучше, образней сказать сыну о том, о чём услышал, а если и скажу, то привычные слова мои всё равно затеряются, поблекнут после этих, только что услышанных, поэтому пусть поразмышляет над сказанным 'ба-а'.
  
  Ну что, Память, еще одну запись?..
  'Интересно, а иногда и забавно наблюдать, как по-разному относятся дети к маме. Вот дочка, - щадя её и, наверное, потому, что старше сына на три года, а он... Недавно ездила она навестить маму, так жаловалась та: эгоистом, мол, растёт твой брат! И оказалось: послала его в магазин купить батон, а он по дороге почти весь его и съел.
  - А еще бабушка сказала, что Глеб обозвал её грязнулей и лентяйкой, - горячится, - поэтому такая грустная была, что еле-еле её растормошила. И это он - на бабушку, которая...'
  И впрямь... 'Лентяйка' - на маму, которая кроме работы, если та давала возможность накормить детей, другой радости в своей вдовьей жизни и не ведала. Да нет, сейчас-то понимаю, что выпустил сын это играя, шутя, еще не научившись ходить по 'линии' юмора, а тогда...
  'Когда вечером приходит из школы, бросаюсь к нему:
  - Ну, как ты мог так!.. с бабушкой!
  А он:
  - Да это я пошути-ил! - и садится на стульчик у порога, снимает ботинки.
  - Нелепая шутка, - стараюсь не завестись. - Пойми, меня такое не зацепило бы, а бабушку... Да и вообще, любишь с ней 'про жизнь' говорить, так не поддразнивай её, она же заводится от твоих шуток, не понимает их.
  Пожал плечами, ничего не ответил'.
  
  Знаешь, моя короткая память, давай вглядимся вот в эту фотокарточку... правда, она сделана позже, но всё ж смотри: зашторенное ситцевой занавеской окно, слева - полка с нехитрым скарбом, справа - угол нашей русской печки, а в центре - ба-а и внук... и он приобнял её, и улыбается молодо, светло, а она... Тёмное лицо в морщинках, седые волосы, не упрятанные под платок, и прямо перед фотоаппаратом... шутка объектива?.. укрупнённая, в натруженных жилках рука на коленке, а рядом - белая, еще не знавшая напряжения, ручка её внука. Какой контраст!
  Ну, как они могли понять друг друга?! А я всё крутила и крутила свою шарманку: 'Никогда не поддразнивай бабушку, слышишь? Да и почему зовешь её ба да ба? Что, трудно бабушкой? - Нет, не трудно ему, это он просто так, любя! - А если любишь, имей в виду на будущее: зови её, как положено, брось свои шуточки дубовые и больше никогда не груби.
  Хорошо, будет иметь в виду... на будущее'.
  Вот и давай, Память, подскажи теперь что-то из того 'будущего'... Ну да, хотя бы вот это: когда через неделю приехала я в Карачев, в доме было прибрано, сын уже подметал в коридоре, а на порожке сидела бабушка...
  И почему ты хранишь так бережно именно эту 'картинку': мама в вишнёвой вязаной кофте, в длинной серой юбке с черным фартуком сидит на порожке, опираясь на лыжную палку, воткнутую в землю.
  
  Но снова - к дневнику:
  'Сегодня сын приехал из Карачева и прямо от порога услышала:
  - Бабушка догадалась, что ты сделала мне 'прохилактику', как она говорит.
  - Что, не грубил ей? - улыбнулась.
  Да, не грубил... Сказал же, когда в очередной раз выговаривала: 'Всё. Я понял'.
  А вот еще:
  'Только я на порог, а мама:
  - Вчера Глеб ушел с Вовкой на речку... и уже восемь вечера, и девять, и десять, а их нету и нету! Так уже в половине второго ночи пошел Виктор искать, а они, оказывается, сидять на лавочке возле их дому.
  - Глеб, ну как же ты так?.. - устремляюсь к нему.
  Отмахивается: а-а, мол, отстань!
  - Нет, ты не отмахивайся, - наступаю. - Мне надо знать твое отношение к этому своему проступку.
  - Плохо, - бросает.
  - Говоришь так, что б отвязалась?
  Нет, он - серьезно. Ну, раз серьезно...'
  
  Да видела я тогда, видела и понимала: здесь друзей у сына нет, только в Карачеве - тот самый Вовка... Друг, который несколько лет назад разбился на машине и о котором до сих пор вспоминает, как о 'самом лучшем'.
  Да и во мне, Память, ты еще не стёрла его: высокий, сутуловатый... некрасивый, но читалось в его 'молчаливых' поступках что-то настолько доброе и преданное, что отвернуться от него, поменять на кого-то было бы несуразно и странно, вот и рвался сын туда, к другу, как только выпадал свободный день.
  'Ездил в Карачев и позавчера, бросив от порога:
  - Обещал Вовке огород вспахать Гошей.
  - Кем-чем? - удивилась, подзабыв, что это - плуг брата, который сам соорудил. - А дядя Витя тебе его даст?
  - Обещал...
  - Ну что ж, обещал, так поезжай'.
  Но помню: не разрешила мама ему тогда брать плуг, а он унес его незаметно и так-таки вспахали они Вовкин огород. Правда, Виктор за это наложил на них 'епитимью' - перетащить привезенный и горою насыпанный возле калитки торф в сарай, да еще и возле дома прибрать. И перетащили, и прибрали, - только об этом мне и рассказал, приехав домой, а вот о том, что...
  'А сегодня позвонил брат:
  - Глеб же провел телефон к Вовке, и вот вчера зазвонил он, мамка к нему поковыляла, а сын твой соскочил тихонечко с печки, подкрался к ней сзади да как рявкнет над ухом! Мамка - в обморок! Дотащил до кровати, уложил... Испугался! Потом мамка обошлась, но мне ничего не рассказала, и только сейчас...
  И снова вечером - но уже моя 'прохилактика'...'
  
  Ох уж, эти профилактики... Сколько ж подходящих слов надо было найти, прежде чем какое-то зацепилось, наконец, в его сознании! Да и не только слов... Память, верни хотя бы один мой 'экшен'! Ну, ну!.. Ага, хотя бы этот: приезжаю как-то в Карачева, а мама прямо с порога жалуется, что попросил, мол, вчера внук щей, сварила, хоть и уморилася, 'а он и не мырзнУл их даже'.
  - Ну, как же ты можешь так! - закрутила опять свою шарманку: - Больная бабушка хлопотала, старалась для тебя, а ты... - А сын стоял и молчал. - Давай, вари теперь щи для нас: принеси воды из колонки, разведи примус, прочисти его, сходи на огород, сорви, срежь то, что нужно для щей, помой, почисти, порежь, свари... Что, взвесил? Вот тогда и узнаешь, скольких усилий стоит здесь, в Карачеве, сварить простые щи'.
  И что ж он тогда ответил, не подскажешь? Нет. Но щи, конечно, не сварил, это знаю, а вот ответил... Наверное, сказал: 'Всё. Я понял'. Ведь когда хотел, чтоб от него отстала, именно этим и заканчивал.
  
  'Глеб во дворе возится у старого 'Запорожца', - хочет реанимировать его и ездить осенью по огороду, - вокруг него на тряпках разложены детали, промытые в керосине, а мы с мамой сидим на порожках и режем яблоки для просушки.
  - Все-то тряпки у меня твой сынок перетаскал! - вдруг слышу. - Да обязательно ему чистую подавай, сам-то не пополоскаить их, не высушить. - Я выпрямляюсь, начинаю подбирать слова для воздействия на сынка, а мама добавляет: - Да и ложку, тарелку... Прежде чем щи налить, обязательно перевернёть да посмотрить: чисто ли помыла? А что б самому...'
  Да было, было это в сыне! А впрочем, есть и сейчас: помыть посуду для него - проблема и проще купить моечную машину; если заметит в вещи следы старения, тут же откажется от неё. Наследственность от бати? Возможно. Но как было это понять маме, если для неё вещи служили из последних сил своих, и даже старыми для чего-то, но были нужны.
  
  'Она позванивает ложечкой о стакан и опять слышу:
  - А вчера-то... Укладываить Витька его спать на раскладушку, а он и не хочить, подавай ему ту, что поновее, и всё! Вот и пришлося Виктору на старую ложиться, а ему новую отдавать, - и смотрит на меня с укоризной. - Ох, и эгоист! Помучиить тебя в старости, ох, помучить, - качает головой'.
  Память моя, остались бы в тебе слова, которыми тогда попыталась примирить этих два, столь разных и по возрасту, и по мировосприятию мира? Едва ли. Но я записала их:
  'Она сидит, позванивая ложечкой о стакан, а я... крадучись!.. говорю:
  - Может, и эгоист твой внук, - и улыбаюсь, - но всё же он добрый эгоист, не злобный'
  Как же, наверное, хотелось тогда переубедить её, дать понять, что сын любит её!
  '- А что грубит тебе иногда и ленится... Так это у него возраст сейчас такой, переходный, утверждает себя так.
  Слушает мама, молчит, но вижу: не согласна.
  - А-а, это они оттого такими растуть, - и машет рукой, - что работой не загружены. Вот трудились бы от зари до зари, как я такая-то, так и перехода б этого не замечали'.
  
  Ну что, Память, выкрали мы из забвения кое-что?
  Да, конечно, немного. Но ведь это только рисунок одного года, будут и еще, если поможешь, а пока помогу тебе:
  'Вхожу в дом... Мама сидит на кровати, укутанная лоскутным одеялом.
  - Вот... и с кровати ишшо не вставала, совсем сил нетути после болезни. Три дня мясо в холодильнике ляжить, а не могу даже котлеток из него срубить'.
  Ох уж это лоскутное одеяло... Теперь у нас пледы красивые, мохеровые, а вот не могу под ними ощутить ласковую теплоту прикосновения, ту самую, что дарило пёстрое лоскутное одеяло, состёганное руками мамы и лелеявшее меня преданной, утешающей радостью.
  'Как всегда, сразу принимаюсь за дело: убираю, мою посуду, жарю котлеты, а она потом только кусочек и откусит:
  - Не, не хочу. Ни запаху в котлете не чую, ни вкусу, - и вернет тарелку. Тогда подам кусок торта, стакан чая, а она отхлебнет чуть и начнет рассуждать: - Во, болей, не болей, а надо и печку протопить, и воды наносить, и курам корму намесить. А как же? - Нет, не хочет и торта: крепко ж сладок! Замолкнет, посидит с минуту и вдруг скажет: - По Глебушке кре-епко соскучилася, - и губы слегка дрогнут. - Последний раз-то... когда приезжал... - и посмотрит го-орестно так! - я ж побила его.
  - Как же ты его побила? - улыбнусь.
  - Да вот... подзатыльник дала.
  Засмеюсь:
  - Ну что ж ты так? Задница-то, поди, ближе была.
  Нет, ничего не ответит, и даже не улыбнется'.
  Ну, как? Может, что-либо еще подскажешь? Ах, это... Брат как-то рассказал: перед сном сын обязательно подходил к мамке, чтоб перекрестила его, приобнимал, шептал ей что-то на ухо, а потом укрывал одеялом, подтыкал со всех сторон...
  Благодарю тебя, моя Память!
  ---------------------------------
  Дорогой читатель!
  Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много моих фото пейзажей. Веб-адрес для поисковых систем - - http://galinasafonova-pirus.ru
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"