Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

Забавы Эрота - 16

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...А сегодня мы - в роще. И она снова рассказывает уже о свеженькой ссоре. - Вчера вечером сидим у телевизора, смотрим поздние "Новости", но в разных углах дивана и молча... А было бы о чём перемолвиться, было б... Ну да ладно, не хочет о новостях, так и не надо, а вот о нас бы... Она идёт впереди меня при каждом шаге намеренно загребая ногами снег, отчего за нами на тропке остаются сугробики. - А, может, пусть всё течет само-собой? - слышу её вопрос, но понимаю: он - не ко мне, это она себе его тогда задала. - Но он вдруг поднялся. Почувствовал мой настрой? И ушел к себе. - А ты - за ним? - А-а, пойду, скажу, - не услышала моего вопроса. - Вот прямо сейчас и скажу ему то, что так мучительно надумалось. И вхожу к нему. Стоит у окна, обернулся. "Антон, - говорю, - может, поговорим? Начнем, так сказать, поэтапный вывод войск?" Лишь усами дернул: "Нет, не надо. Поздно уже". - Линка, это он испугался, - подсказала ей на этот раз погромче. - Может, и испугался. Но если я решилась, то...
  И вот мы снова сидим на диванчике в её уютненькой кухне и пьём кофе. Правда, не с ликёром, а с коньяком, - он больше ей нравится, - да и по паре стопок уже выпили... за встречу, пососав лимончик, а сейчас она выдавливает его и в кофейную чашку.
  - Не переборщи, Линка, а то лишняя кислинка жизнь портит, - хочу вот так подтолкнуть её от банальных разговоров, - как доехала?.. как дочка, впечатления? - к ожидаемой мною "информации": что у неё с Антоном после ссоры, о которой говорила по мобильнику?
  И она разгадывает мой нехитрый ход, улыбается:
  - А ты знаешь, как-то успокоилась я после той... фасолевой ссоры.
  - Какой-какой?
  - Ну той, что с жуками.
  - А-а, да... - спохватываюсь, смеясь - А почему ты успокоилась? - недоумеваю уже искренне.
  - Не знаю. И даже несколько раз порывалась подойти к нему, спросить: ну, как тебе... без меня?
  - Порывалась, но не подошла?
  - Не подошла. А подойдет ли он? - Какое-то время сидит, попивая кофе, потом включает магнитолу, пристроенную на спинке диванчика, находит любимый диск... Танго "Кумпарсита". И под эту прекрасную и будоражащую мелодию слышу: - А он спокойней стал, улыбчивей. Иногда и с детьми вечерами беседует, интересуется их делами, а почему? - И смотрит на меня, ожидая ответа, на что я лишь плечами пожимаю. - Нашел себе другую и успокоился? - И снова ожидание. Ну что я могу сказать, Линка? - А что если спрошу и ответит: да, мол, нашел. Обрадуюсь ли, вздохну ли с облегчением?
  - А, может, и огорчишься, замкнёшься, загорюешь.
  - А я уже и горюю: искала мужа духовного, умного... богатого ли, бедного ли - не важно. Нашла. А разводит нас самая обыкновенная физиология.
  
  А сегодня мы - в роще. И она снова рассказывает уже о свеженькой ссоре.
  - Вчера вечером сидим у телевизора, смотрим поздние "Новости", но в разных углах дивана и молча... А было бы о чём перемолвиться, было б... Ну да ладно, не хочет о новостях, так и не надо, а вот о нас бы...
  Она идёт впереди меня при каждом шаге намеренно загребая ногами снег, отчего за нами на тропке остаются сугробики.
  - А, может, пусть всё течет само-собой? - слышу её вопрос, но понимаю: он - не ко мне, это она себе его тогда задала. - Но он вдруг поднялся. Почувствовал мой настрой? И ушел к себе.
  - А ты - за ним?
  - А-а, пойду, скажу, - не услышала моего вопроса. - Вот прямо сейчас и скажу ему то, что так мучительно надумалось. И вхожу к нему. Стоит у окна, обернулся. "Антон, - говорю, - может, поговорим? Начнем, так сказать, поэтапный вывод войск?" Лишь усами дернул: "Нет, не надо. Поздно уже".
  - Линка, это он испугался, - подсказала ей на этот раз погромче.
  - Может, и испугался. Но если я решилась, то... - Это точно. Если она решилась, то... - Пойми, я не могу приходить к тебе без желания, не могу заставлять себя, хотя ты и считаешь, что можно и без... "А ты как думаешь?" вспыхнул. - Да уж... На такое можно вспыхнуть. - Вспыхнул и даже договорить не дал. Да, я все эти годы никогда не шла ему навстречу!.. да, я и хозяйкой была плохой... и даже духовно мы не сошлись! И говорил-то раздраженно, зло и даже на лице у него...
  - А ты не попросила его успокоиться? - прервала её.
  Но она не ответила. Не услышала?.. Сделала несколько шагов. Остановилась у оврага под прицепившейся за край сосёнкой, заглянула туда, вниз и... словно отшатнулась:
  - И даже лицо у него стало каким-то... хоть и стояли в полутьме. Я у порога, он у окна, но видела: каким неприятным и чужим стало лицо, а уж когда выкрикнул: "Подумаешь, вообразила себя королевой! Да не королева ты, и не скрипка, а настоящее бревно!" то и совсем...
  Я взглянула на неё удивлённо и она поняла:
  - Да это я как-то, в лучшие времена наши, полушутя сказала ему: знаешь, какой-то классик написал, что женщина, как скрипка, на ней только надо научиться играть. - Она снова зашагала впереди меня и теперь я видела только её ссутулившуюся спину, слышала негромкий голос: - Ну, я и говорю: и ты хочешь, чтобы я после такого комплимента... "А-а, хватит комплиментов! - взмахнул рукой, словно и это наше расстояние - надвое. - Ты всегда хотела, чтобы я только хвалил и превозносил тебя и всегда..." - "А ты только это и делал" прервала его и ухмыльнулась. - Линка остановилась, прижалась спиной к сосне, помолчала, закрыла глаза: - И зачем я ухмыльнулась? Лучше б... И еще припомнила ему: "Да ты даже цветов на день рождения не дарил!" - И складочки у её губ обозначились резче. Заплачет?.. Нет, оттолкнулась от сосны, пошла впереди меня. Сказать ей что-то? Нет, не буду. Пусть сама... Свернули с тропы, уже идем по дорожке, ведущий в сквер и она, вдруг обернувшись, говорит:
   - И знаешь, что он ответил? "Твой день рождения зимой!" - Хихикнула, взглянула на меня, ожидая реакции, но не дождавшись, подошла к лавочке, села, расстегнула сумочку, что-то поискала в ней. Нет, не нашла и, коротко взглянув на меня, почему-то вдруг жалко улыбнулась, отчего складочки у рта обозначились нахально резче: - И не сказал это, выпалил! - Снова начала рыться в сумочке, почти бормоча себе под нос: - Да, зимой... говорю, но Володя Асташов дарил мне розы и зимой. - И, не найдя в сумочке и со второй попытки того, что искала, закрыла её окончательно, а улыбка из жалкой стала странной, не живой. - А он словно не услышал и опять - за своё: ты, мол, всю жизнь изнуряла себя любимой работой, а обо мне не думала...
  - А ты всё так же стояла и вот так улыбалась? -спросила, надеясь вопросом согнать у неё с лица эту улыбку.
  - "А что ж лишнего-то я делала?" отвечаю, а он... А он: "Консервации разные, булки!" Булки! - Повторила, и вместо неживой улыбки фальшиво рассмеялась: - Дались ему мои булки и консервации.
  - А кстати, твои булочки прелесть какие вкусные! - снова попыталась комплиментом и интонацией отвлечь её и от этого смеха, но она не заметила ни того, ни другого.
   - А я тихо так ему сказала: Антон, если бы ты хотел, чтобы у меня оставалось время для настраивания, как ты выражаешься, мог бы и побольше помогать". Но получилось не совсем тихо, потому что еще и добавила: "Или нанял бы домработницу, вот тогда я только бы тем и занималась, что настраивалась, а то видишь... Приходится всё самой да самой..." "А-а, ну тебя в болото!" - опять отрезал меня, взмахнув рукой и стал разворачивать диван. Так что, не получилось у нас примиряющего разговора на этот раз не получилось.
  - А будешь пытаться снова?
  - Не знаю. Наверное, буду просто ждать.
   Буду ждать и я, Линка.
  
  До самой осени слышала я от Линки рассказы-жалобы на Антона.
  До самой осени вился то затухая, то снова вспыхивая их разлад, из которого ни он, ни она не могли найти выхода.
  Ну, а я... Мне было жаль их, но посоветовать что-либо не могла, - как вмешиваться в чужие семейные отношения? Да, честно, говоря, и не хотела, чтобы по её рассказам, а иногда и по небрежным запискам на отдельных листках, - так и не стала вести дневник! - писать хронику их противостояния, которая подталкивала меня постоянно возвращаться и к своим дневникам, чтобы додумать, понять то, что ускользнуло.
  
  "Томно, тяжко... и грудь сдавливает.
  Опять - на Макаронку? А вдруг подлечит?
  Моя любимая осенняя пора, - прохладная благодать и прозрачность во всём, будто отшумела природа, отгуляла, успокоилась, а я...
  Перешагнуть бы в небытие сразу, запросто, сейчас! И чтобы маме и дочке не было больно. И что б без похорон, без могилы.
  Тропинка - вдоль покосившегося забора.
  Всё, всё бессмысленно: и я, и эти сады в яблоках, и это солнце, и вот эта грушица, прицепившаяся за край оврага... Плоды-то её какие мелкие, никому не нужные и - слоем, в траве.
  Жалко и себя, и Стаса. Если бы можно было сейчас поговорить с ним!
  Ну и что сказала бы? Люблю, буду послушна?
  Нет, не сказала бы...
  А груши падают, падают, теряясь в траве.
  А, может, так: давай, мол, еще раз попробуем понять друг друга.
  Нет, снова не то.
  По деревянным ступенькам - к ручью.
  Как в овраге-то серо, прохладно и сыростью пахнет.
  А черные грачи на желтом склоне, как у Ван Гога.
  Но был ли он счастлив со мною последние годы, говорила ли ему "люблю"?
  Нет, не говорила. И не ласкала, не целовала, забыв обо всем... лишь позволяла.
  Ветхий мосток, вода воркует.
  Тогда нужно ли делать попытку удержать?
  Листок зацепился за ветку... Зацепился, а вода треплет его, треплет... нет, сорвала, уносит.
  А была ли я счастлива с ним эти годы? Если верить, что любит, то это значит: жил рядом с любимой, а я...
  Исхоженные, покосившиеся ступени - вверх.
  Нет, не останутся здесь, в сырости оврага, терзающие мысли, а снова полетят за мной в яркую пестроту осеннего дня".
  
  Сон Линки:
  Ты - в какой-то хате... и лежишь на некрашеных досках пола, а над тобой стоит с закрытыми глазами Антон и лицо у него распухшее, синее... и вдруг поднимает он медленно руки, тянет к тебе... шарахаешься в сторону, кричишь... и просыпаешься... и слышишь, как скрипнула половица... Это дочка, разбудив тебя, уже отходит от кровати, сын в трусах стоит рядом.
  
  Из её рассказов:
  Антон смерчем ворвался на кухню:
  - Чтоб никому не давала моих книг, а то...
  Ну да, это ты вчера положила ему на стол "Лолиту" Набокова, которую давала почитать своему оператору, и вот... Метнул угрозу и вышел.
  Нет, выскочил, вылетел из кухни!.. И уже дверь входная хлопнула. Ушел.
  Но вскоре вернулся:
  - Еду в командировку, - и в руках - мыльница, зубная щетка.
  Ну что ж, едет, так едет... а ты идёшь в зал пылесосить.
  Щелчок двери. Уехал.
  
  Его пустая комната, одежда, вещи... И ты вдруг вспоминаешь как глубокомысленно он жарит яичницу... словно ритуал совершает. И тут же: конечно, быть отвергнутым, значит, иметь право наговорить лишнего, но... Но ведь родной тебе человек, да? Как расстаться? А еще - дети... Нет, не боишься остаться с ними одна, - вытянешь! - но он нужен им! Просто необходим.
  А еще почему-то вспыхнуло: он - твой третий ребёнок, и ребенок этот ошибается, и нельзя к сожалению доказать ему ничего потому, что они, дети, только сами должны пройти через все свои ошибки.
  И всё же... Обидно тебе: "Бревно ты, а не королева"!
  Обидно и больно, да?
  
  Она - на пороге и, даже не поздоровавшись, шепчет:
  - Мой-то обиженный вчера...
  - Линка, пройди... что ж ты на пороге и...
  - Да я на секунду... на работу уже опаздываю и хотела... - Делает несколько шагов в коридор и стоит у вешалки с какой-то пустой улыбкой: - Антон-то вчера приехал и даже не поздоровался! - Эта нелепая улыбка никак не сходит с её лица! - И это значит, что все обиды привёз назад. - Линка, перестань улыбаться! Не хочу видеть тебя с такой... - И весь вечер просидел у себя за закрытой дверью, а утром вошел на кухню и... - Слава Богу, улыбка растворилась, но лицо сразу вытянулось, в глазах блеснули слёзы: - Вот, смотри, - и в руках у неё оказались исписанные листки. - Письмо мне на холодильник положил: послание, мол, Вам, Лина Николавна.
  - И что ж ты теперь? - задала нелепый вопрос.
  - А что... - Нет, она не заплачет. Справилась. - На работе буду читать, а потом...
  - Потом ответишь? - и улыбнулась. Неужели так же, как и она? - И тоже посланием?
  - Не знаю. Посмотрю, - небрежно свернула листки и сунула в сумочку: - И что он там нацарапал?
  Как же мне нужно это нацарапанное, Линка! Дай почитать потом, когда...
  - Ну ладно, побежала я. Может, забегу опять вечером... после письма.
  Забеги, забеги, Линка! И обязательно.
  Она подошла к зеркалу, вынула из сумочки помаду, подкрасила губы, взглянула на левый свой полупрофиль, на правый и лицо её стало буднично-обычным. Сейчас уйдёт. Намекнуть ей незаметно о том, чего жду? Ну да, вот так:
  - Смотри, если будут нужны мои советы, то покажешь письмо, а если... - Нет, не хочу никаких "если"! Но всё же: - А если сама справишься с ответом, то...
  - Ладно, договорились.
  И защелкала каблучками, унося их звонкое цоканье с собой вниз, с моего пятого.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"