Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

Пострадалец правды

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот небольшой пейзаж, - за изгибом голубой речушки - песчаный берег, над ним поле со стайками ромашек, среди них тропа, бегущая туда, к окраине деревни, по ней идёт мальчик, а рядом бежит большой черный пёс, - был подарен мне художником, о котором и хочу рассказать. Мы встретились с ним случайно на Киевском вокзале Москвы: "Женщина..." - услышала за спиной и почему-то сразу приняв окрик в свой адрес, обернулась и увидела его, мужчину с большой черной собакой на поводке. "Ой, кажется это... Артур!" - воскликнула про себя и услышала: "Вы? - взмахнул свободной рукой. - Ну и встреча..." И дальше - обычное: "А Вы почти не изменились!" "Ой, да и Вы, только...", "Как Вы?..", "А Вы как?", ну и прочие банальные вопросы-ответы. Но потом выяснилось: он скоро пойдет на посадку к поезду и к тому же, что и я. "А какой у Вас вагон?" - спросил. "Двенадцатый." "А у меня одиннадцатый. Значит соседями будем, как и раньше" - и рассмеялся, будто эта встреча была для него желанной. И тут объявили посадку на наш поезд, мы заторопились и было уже не до расспросов. Но посадочная суматоха улеглась...
  Этот небольшой пейзаж, - за изгибом голубой речушки - песчаный берег, над ним поле со стайками ромашек, среди них тропа, бегущая туда, к окраине деревни, по ней идёт мальчик, а рядом бежит большой черный пёс, - был подарен мне художником, о котором и хочу рассказать.
  
  Мы встретились с ним случайно на Киевском вокзале Москвы: 'Женщина...' - услышала за спиной и почему-то сразу приняв окрик в свой адрес, обернулась и увидела его, мужчину с большой черной собакой на поводке. 'Ой, кажется это... Артур!' - воскликнула про себя и услышала: 'Вы? - взмахнул свободной рукой. - Ну и встреча...' И дальше - обычное: 'А Вы почти не изменились!' 'Ой, да и Вы, только...', 'Как Вы?..', 'А Вы как?', ну и прочие банальные вопросы-ответы. Но потом выяснилось: он скоро пойдет на посадку к поезду и к тому же, что и я. 'А какой у Вас вагон?' - спросил. 'Двенадцатый.' 'А у меня одиннадцатый. Значит соседями будем, как и раньше.' - и рассмеялся, будто эта встреча была для него желанной. И тут объявили посадку на наш поезд, мы заторопились и было уже не до расспросов.
  
  Но посадочная суматоха улеглась. Со мной 'поселилась' молодая пара, но наспех посовав рюкзаки под сиденья, попросили меня присмотреть за ними, а сами отправились в другой вагон 'На минктку... друзей навестить'. Ну, что ж, значит, побуду одна. И это хорошо. Есть время пролистать то, что 'осталась' в Москве и дочитать книгу, которую посоветовал друг и которая не нравится, но надо 'добить', а то он обидится.
  За окном уже медленно пятились серые дома, изгороди, строения и под еще мягкий аккомпанемент колёс поезда, набирающего скорость, подумалось: и всё же как теперь Артур?.. что и где живёт? Он, муж моей бывшей соседки, уехавшей в другой город и о которой больше ничего не слышала. Но интересно ли я ему? Ведь когда жили почти рядом, 'семьями не дружили', хотя, казалось бы, и могли, ведь он, как и мой муж, был журналистом и, да и пробовал писать картины, но особого интереса мы к нему не проявляли. И знала я о нём только из реплик, а, вернее, сетований на него жены Раисы, потом начавших все чаще переходить в слёзные жалобы-обиды, из которых и услышала, что, когда они познакомились, ей как раз понравилось в её будущем муже то, что он всем говорил только правду, но теперь... Ах, если б знать, ЧТО именно с годами начнёт перерождаться в причину разъединения близких душ! Вот и я... И под уже уверенный однотонный стук колёс стала копаться в своих чувствах к мужу, отыскивая то, что прежде в нём нравилось, а потом... Но тут услышала:
  - И о чем так грустно задумались? - Артур стоял в проходе моего плацкартного вагона, смотрел на меня с улыбкой и, не ожидая ответа, пропел: - 'Не надо печалиться, вся жизнь впереди...'
  - Да нет, не впереди, - улыбнулась ответно, гася и впрямь налетевшую грусть: - Думаю, что большая часть моей уже позади.
  - Увы... - Присел напротив, опёрся руками на колени, помолчал, взглянул на мельтешение за окном, потом на меня: - Да... Летит жизнь... всё мелькает, уносится... - И опустив голову, тихо добавил: - И безвозвратно.
  - Ну что Вы так обреченно... в жизни одно уносится, другое... - И мягко улыбнулась: - А другое ею же приносится, подсовывается, предлагается, так что и впрямь печалиться не надо, ибо...
  Но тут в проходе появились мои молодые попутчицы, ему пришлось пересесть на мою полку, а они вытащили рюкзак и стали доставать из него пакетики с едой, собираясь перекусить.
  - Слушайте, - почти прошептал мне Артур, - я еду в двуместном купе... ну, с собакой, выхожу часа через два, так что берите свою сумку и-и ко мне. Выпьем пивка, поговорим о том, о сём, а?
  А почему бы и нет? Впереди - почти четыре часа дороги, соседи мои, наверное, не станут собеседниками, так что... И я согласилась.
  
  При нашем появлении пёс тихо сказал 'Гав' и слегка вильнул хвостом.
  - Однако... - на всякий случай приостановилась у двери, - не обидит меня Ваш...
  И замолчала, не зная имени собаки.
  - Урман - потрепал он пса по голове, - Урманом его зову, так что познакомьтесь.
  И я неожиданно для себя тоже протянула руку и погладила пса по загривку, на что тот лишь опустил голову, словно поощряя меня.
  - Удивительно, - усмехнулся Артур. - Обычно на незнакомых смотрит настороженно и даже ворчит... если они, как Вы сейчас... Урман, а вообще-то ты молодец, что встретил мою гостью вот так...
  И пёс вроде как понял хозяина, ответив ему взглядом и снова вильнул хвостом.
  Там, за окном, начиналась морось. Окна посерели, подернулись тонкой вуалью, отчего проносящиеся за окном деревья и кусты слились в ползущее серо-зеленое пятно, но в купе от появившейся замкнутости и спокойно лежащего рядом пса с большими человеческими глазами, стало как-то уютнее, да еще на столе появились яркие баночки с пивом, сухарики, пакетик с луковыми кольцами.
  - Будем кутить, - пошутил Артур и, взглянув уже без улыбки, заговорил: - Вы, наверное, думаете, что сразу стану расспрашивать о Раисе... что да как она, вспоминает ли обо мне, кается ли, что выгнала, да? - И, почему-то разливая пиво по разовым стаканчикам... хотя можно было и без них... не ожидая моего ответа, продолжил: - А я не стану спрашивать. - Отпил глоток. - И потому не стану, что мне уже без-раз-лично как она там, что она там... - И махнул рукой. - Всё унеслось... всё прошло, всё подернулось дымкой, - и взглянул в окно: - Как вот это окно моросью, в которое уже не хочется смотреть.
  Несколько глотков отпила и я. Кажется, мой случайный собеседник не искренен... но не буду и я - о Раисе. А, впрочем, если придётся к слову, то расскажу то немногое, что знаю, а пока хотелось узнать: как жилось ему все эти годы с его прямотой, помогла ли он ему в жизни или также обернулась к нему спиной, как и жена, которую он 'ну прямо до припадка достал своей правдой и только правдой', как говорила не раз. И, как и всегда при встрече с кем-либо 'включая' своё любопытство, а заодно помогая Артуру выплыть из обобщений и грустных мыслей о жизни, спросила:
  - Расскажите-ка Вы мне, мой бывший сосед и страж правды, как живёте и чем?
  Он усмехнулся, бросил на меня короткий взгляд:
  - Страж правды... - И хрустнул сухариком: - Да какой я страж? Просто... - Помолчал, подлил пива в стаканчики: - Просто к правде меня с самого детства приучил дед, вот и вросла в мою суть напрочь.
  Снова замолчал... Будет ли говорить про деда, ведь интересно, как тот его приучал? И, чтобы подтолкнуть к рассказу, подбросила вспомнившуюся пословицу:
  - 'Кто за правду горой, тот и герой'. Удалось ли Вам убедиться в этом?
  Он отпил пива, бросил в рот колечко лука, прожевал:
  - Может, и герой... - Помолчал, сделал еще глоток: - Да кому это геройство нужно? Всю жизнь я искал... - И чуть иронично усмехнулся: - 'потребителей' на правду. Но, похоже, их нет. Помню... - И опять глоток пива: - Все стены в нашей хате были увешаны пословицами-поговорками вроде той, что Вы только что... 'В ком правды нет, в том и толку мало', 'Доброе дело - правду говорить смело', 'Сила не в силе, а в правде', 'Правда ино груба, а без правды беда'... Беда. - Интонацией подчеркнул последнее слово и взглянул вопросительно: - А скажите, кому беда? Тому, кто слышит, или тому, кто говорит эту самую правду?
  Я молча взяла из пакетика колечко лука, поднесла к глазу и через него взглянула на Артура, вкрадчиво улыбнулась:
  - Да понимаете... - Но почти рассмеялась: - Ну что Вы спрашиваете? Ведь у меня никогда не было потребности 'в правде и только в правде', я всегда разбавляла её неправдой, чтобы она стала более щадящей...
  - Вот-вот, - подхватил он, - щадящей... Вначале ею, разбавленной, щадили кого-то, а потом, наверное, привыкали к такой... да и тех, кто принимал её... А я не смог, как Вы... - И встал, сделал шаг к двери, обернулся, отчего вроде бы дремавший пёс вскинул голову и чуть слышно заворчал. - А я не смог, вот и набивал себе шишки, а, значит, правда била по мне, а не по тому, к кому, казалось бы, должна была относиться. Вот уж точно, 'Правду говорить - себе досадить.'
  - И в чём была Ваша досада? Например? - опять подстегнула.
  - А вот в чём... вот пример... примеры. Когда после техникума на заводе работал, то довольно скоро мастер стал меня прижимать за мою правду-матку, о которой говорил на собраниях, да так, что пришлось уволиться. - Помолчал, наверное, что-то вспоминая из той, заводской жизни, но продолжил: - А когда в газету взяли, то все свои информации тоже стал писать о правде... правде колхозов, в которых был падёж скота от бескормицы, правде заводов, когда самых работящих сдерживали от перевыполнения плана, а позже - о правде начинающих кооператоров, которых всячески зажимали... А-а, что и говорить! Сами что ли не знаете?
  И снова подхватился, сделал шаг к двери, обратно, на что Урман опять вскинул морду и настороженно уставился на своего хозяина.
  - Отзывчивый у Вас пёс, - улыбнулась я собаке и протянула ей луковый кружочек, который он деликатно принял и медленно, нехотя сжевал.
  - Урман не пёс, - Артур сел рядом с ним, положил на него руку: - Он - мой единственный друг и родная душа, без которой... Без которого я бы пропал и... Знаете, у нас ним судьба похожая. Меня выгнали из дома, и его... Помню, остался на улице, приехал на вокзал, сижу и думаю: и что теперь?.. куда идти?.. А тут объявили посадку на Москву, ну я и поехал... в ту сторону, денег на билет хватило только до Вязьмы. Приехал. Поплёлся по улицам, вышел на окраину. А дальше куда?.. да и зачем? Отчаяние такое охватило, что хоть топись! - Замолчал. Отпил пива. Уставился в заплаканное окно, но вдруг тепло улыбнулся, обернулся к Урману, погладил: - Ну, иду по тропинке к дачным поселкам, смотрю, мужик стоит, улыбается, а в руках ма-аленького щенка держит, но уже зрячего и... с кирпичом на шее: 'Может себе возьмёшь?.. - кивает на него. - А то жалко топить-то, ведь у меня их еще четыре'. 'Да куда мне щенка... - сходу отвечаю, - я же бездомный. Вот если б...' А мужик окинул меня оценивающим взглядом и вроде как обрадовался: 'Да я тебе помогу в этом деле. Живи в моей дачке, я редко там бываю, не до неё теперь, вот и будете вместе с ним', - протянул мне это... сокровище. - И, глядя на Урмана, снова улыбнулся так искренне и тепло, что я даже позавидовала. - Вот и остался я там, под Вязьмой. Потом нашел в ближайшей деревеньке пустой дом... их теперь хватает по России, подремонтировал и живу уже столько лет!.. пишу картины, отвожу их в Москву, продаю... На жизнь нам хватает. - И, погрустнев, усмехнулся: - А самое главное, что правды говорить не надо, да и некому...
  - А если и захочется сказать правду, - подхватила, - то Урман примет её сразу и безоговорочно, да?
  Но мой собеседник, распалённый воспоминаниями, ничего не ответил. Посидел, опустив голову, словно что-то вспоминая, но вдруг резко встал:
  - Пойду я... - кивнул на дверь, - Пойду покурю в тамбур. Посидите в одиночестве... а, лучше поговорите с Урманом, он у меня всё понимает, я скоро...
  Пёс встрепенулся, спрыгнул с полки и, глядя на своего друга, всем своим видом сказал: 'Ага, пошли...'.
  - Нет, Урман, оставайся здесь. Скоро приедем, тогда и...
  И пёс послушно лёг на место, всё так же смиренно и преданно поглядывая на Артура, согласно вильнул хвостом.
  
  'Ну что, Урман, поговорим? - с осторожностью протянув руку, почесала своего неожиданного собеседника за ухом и, как можно дружелюбнее, улыбнулась: - Давай-ка расскажу о твоём хозяине то, что вспомнится и чего не знаешь. - Пёс по-человечески уставился на меня, будто уловив то, о чём подумала, и я даже чуть вздрогнула: а, может, со временем собаки и впрямь начинают не только понимать нашу речь, но и считывать мысли? Ведь вот же, вижу: хочет, хочет слышать! 'Ну, что ж, тогда слушай.'
  И уже вслух тихо продолжила:
  - Лет двадцать назад, они... молодая бездетная пара, поселились в нашем кооперативном доме. Уж и не помню, как мы познакомились, но Раиса стала захаживать к нам... вернее, ко мне, чтобы спросить, как сварить борщ или суп, как вывязать свитер, что-нибудь сшить... или еще о каких-либо женских делах. - Урман всё так же внимательно глядел мне в глаза. - И вначале смотрелись они любящей парой, но довольно скоро Рая стала ронять фразы вроде: 'А мой столько не зарабатывает, как Ваш...', 'А мы не можем себе позволить купить это...', 'Не знаю, дотяну ли до своей зарплаты, ведь мой...' И это значило, что Артур опять без работы. - Я взяла колечко лука, похрустела им, предложила и псу, но на этот раз он тактично, извиняясь, отвернулся, по-прежнему внимательно глядя на меня. - Ну, что тебе еще сказать, пёс? Дальше разыгралась довольно банальная драма, неведомая для вас, собак. Всё чаще стала я слышать от молодой супруги то самое, о котором уже упоминала: 'Ну прямо до припадка достал меня муж своей правдой и только правдой!' Вариации этой 'летучей' фразы стали звучать всё чаще, чаще, а потом она пришла ко мне заплаканная и я услышала: 'Всё. Выгнала своего... Надоел мне со своей правдой, которая никому не нужна и от которой страдаем только мы. Квартира моя, а он пусть катится вместе с ней, куда захочет.' Вот такая грустная история тянется за твоим хозяином, умный и такой красивый пёс Урман, - хотела прикоснуться к его лапе, но на этот раз он чуть слышно заворчал, и я отдернула руку, а он, вроде как извиняясь, взглянул на меня и вильнул хвостом. И тут вошел Артур.
  - А Ваш друг не позволил мне притронуться к его лапе.
  - К левой? О да, этого делать нельзя. Однажды её лечили, вот он с тех пор и на страже... правую подаёт, здороваясь, а левую...
  Открыл еще одну баночку пива, наполнил стаканчики, взглянул в окно, по которому всё так же слезами скатывались дождинки:
  - Вот Вы сказали, что мой пёс принимает любую правду, которую я... Ну да, у них, у зверья неправды не бывает, это только у людей... да и то у каждого - своя. - Отпил несколько глотков: - Чего только пословицы нам подсказывают! И что, мол, на голой правде далеко не уедешь, и 'Правда хорошо, а счастье лучше', а то еще и круче: 'Всю правду говорит только дурак'. И что? - взглянул мрачно, - мне надо было переучиваться, привыкать врать? - и слегка стукнул по столу пустой баночкой.
  Да нет, он не у меня спрашивал, я видела это. Просто, обернувшись к своему прошлому, захотел сказать мне из него ещё что-то. И он словно уловил мою мысль:
   - А тогда вылетел я из журналистики со своей правдой... как раз Перестройка начиналась. Может, и поспешил, так как за ней тянулась и гласность, можно было уже и правду иногда писать, но... - Отпил пива, похрустел сухариками: - А, может, и к лучшему, что ушел. Знаете, нынешним журналистам не позавидуешь, ищи-рыщи материалы остренькие, чтобы заманивать читателя и рекламу. Не-е, эта брехливая суета не по мне, не смог бы я...
  - И решили стать художником, чтобы из правды природы создавать свои красочные мифы?
  Он чуть вопросительно взглянул на меня, помолчал.
  - А что... - и беззлобно усмехнулся: - Пусть то, что делаю, называется красочными мифами, согласен. Но ведь каждый мой миф становится копией правды, правды природы и приносит мне настоящую радость, которой хочу поделиться с людьми. - И встал, слегка расправил плечи: - Так что мои мифы не вымысел, а несколько преломлённая мною, но правда! -- И добавил громче, вроде как поставил точку: - Да, правда.
  Потом сел, сунул пустые банки и пакетики в боковой карман рюкзака, слегка встряхнул его, развязал шнурок, стягивающий горловину.
  - Большой у вас рюкзак... и, наверное, тяжёлый, - посочувствовала.
  - Да нет... Я привычный. Тут краски, кисти, холсты, продукты... Набирается в Москве разного и всякого, так что... - И улыбнулся дружелюбно: - Нам скоро выходить, а Вы оставайтесь здесь... если не попросят. Но на прощанье... - И взглянул чуть вопросительно: - Разрешите подарить Вам на память о нас... - Нагнулся, вынул из рюкзака рулон холстов, развернул, взял тот, что лежал внутри: - Вот, не продал сегодня... значит, судьба у него попасть к Вам. Будете вспоминать непутёвого пострадальца правды, создателя красочных мифов и желать ему издали удачи.
  
  Проводив их, я возвратилась в купе, через всё еще плачущее окно смотрела на них, стоящих на платформе и думала: ведь не только 'пути Господни неисповедимы', но и наши, которые выбираем. Вот и он знал ли, уходя их журналистики, что станет писать картины, приносящие ему истинную радость? И пострадалец ли он?
  Поезд медленно тронулся. Артур, еще на накинув рюкзак, смотрел на меня и руками вырисовывал какие-то знаки... или пейзажи?.. а Урман стоял рядом с поднятой правой лапой, которую я только что пожала, и мне казалось... а, вернее, хотелось в это верить, что хочет подольше сохранить тепло моей руки.
   http://galinasafonova-pirus.ru/proza
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"