- А теперь давай-ка мы с тобой немножко побеседуем, - сказал я отставляя чашку с недопитым чаем. - Самую малость. Иначе, умру от любопытства. Будешь тогда меня воскрешать. Как того Иисуса.
- Я весь внимание, - булькнул Сезам в свою чашку.
Как-то мало это похоже на "внимание". Ну, да ладно...
- Вот скажи, раз ты у меня такой умный и всё на свете знаешь. Книга Юрика, из-за которой мне Пашка всю плешь проел, это "мои выдумки", или что-то в этом есть?
- Что-то в этом есть, - словно эхо, отозвался мой Собеседник, хитро кося глазом.
- И что же?
- Всё, что в ней написано. От начала и до конца. Ты же её читал!
- Издеваешься?
- В каком смысле?
- В обоих. И что читал, и что, якобы, написано.
- Не доверяешь тому, что в ней написано?
- Ты мне давай тут не крути! По делу говори!
- Хорошо. Отвечаю "по делу". Всё, что в ней написано... нет, скажем так: всё, что в ней БУДЕТ написано, - истинная правда! От первой буквы до последней. Ты удовлетворён?
- Нет.
- Почему?
- Потому что не верю.
- Ну, то, что информация, изложенная в книге, вызвала у тебя, мягко говоря, неприятие, я как бы в курсе. А изложить свои аргументы более развёрнуто ты не в состоянии?
- Почему же? Очень даже в состоянии. Только смущает меня одно: книги ещё и в проекте нет, а я уже, якобы, её читал. Это как понимать?
- А сам не догадываешься?
- Догадываюсь. Но мои догадки - чистой воды фантастика!
- А браслет на руке, можно подумать, не фантастика? В магазине купил? По дешёвке?
- Вообще, даром дали, если чё. Ты разговор-то в сторону не уводи! Ага?
- Ладно, - лениво повёл он плечом, опять ныряя носом в чашку. - Задавай свои "каверзные" вопросы.
Господи! Ну как же мне мешает сосредоточиться вот эта вот личина, которую он на себя напялил! Неужели я и впрямь так хреново выгляжу?
Бедная Настя... Сколько времени терпела!..
Он одарил меня ироническим взглядом и молча отвёл глаза. Потом отвалился на спинку кресла и, держа чашку с недопитым чаем на отлёте, капризно напомнил:
- Ну?
- Баранки гну! - отозвался я с неприязнью. - Давай сначала, всё-таки, определимся с твоей внешностью. Не могу я так. Раздражает неимоверно!
- Что ж... - равнодушно вздёрнул он брови. - Давай...
- Я, кажется, придумал. Ты Глашку помнишь? Из моих... скажем так...
- Я всё прекрасно помню, - бесцеремонно прервал он мои барахтания в болоте определений и, наконец-таки, поставил чашку на стол. - Что? Можно воплощать?
- Попробуй...
Я, вообще-то, если честно, не желал видеть, как моя физиономия будет превращаться в бездушную отполированную железяку. Но глаза отвести я, всё же, не успел...
А он, словно забавляясь и дразня мои разыгравшиеся комплексы, легко и неуловимо перетёк в новую ипостась и пропищал неподражаемым голосом Ангелины:
- Ты доволен, хозяин?
И тут, к моему затаённому и мстительному удовольствию, с ним приключился маленький конфуз. Старенькое кресло, на котором до этого сидело моё тело, и на вес которого оно и было, в принципе, рассчитано, теперь не выдержало навалившуюся на него металлическую дурынду и с громким треском развалилось. "Дурында" грузно рухнула на пол. Хоть и с небольшой высоты, но пол при этом здорово прогнулся.
Я недовольно поморщился, хотя в душе изрядно веселился:
- Думать же надо, в конце концов! Здесь тебе не Тадж-Махальчик!
- Сейчас всё будет исправлено! - пропищал Сезам, резво подскакивая и повизгивая сервоприводами. - Не волнуйся, хозяин!
При этом пол под ним ощутимо вздрагивал при каждом движении.
- Ты это... - опять брезгливо покривился я, поводя ладонью. - Кресло - ладно, Бог с ним. Ты лучше вот что: где можно, железо на пластмассу позамени у себя. А то, неровён час, все полы мне тут испохабишь. Глашка, вроде бы и не такой тяжёлой была. Когда я её в первый раз... - добавил я. И тут же смущённо умолк, вспомнив, что никакого "первого раза" попросту не было.
Параллельно тому, как Сезам, в образе возрождённой Глашки, довольно шустро обновлял и облегчал своё содержимое, заменяя металлические детали на пластмассовые, кресло приняло свой прежний вид, а пол подо мною перестал судорожно вздрагивать.
Хорошо так. Бровью повёл, ногой дрыгнул, и предмет мебели стоит уже как новенький. Да если бы только мебели! Мне ли не знать? Хотя... Всё теперь надобно тестировать повторно и уже в реальном режиме.
Ага, в "реальном". При условии, что я не продолжаю дрыхнуть и видеть ту же сказку наяву...
Да ладно. "Разберёмся!", как говорит Настя.
Говорила.
И не эта Настя, а та...
Гм!.. Слушай, достал! Сам себя уже достал! Ей-Богу! Может, оно уже и хватит?..
- Готово, хозяин! - пропищала новоявленная Глашка, преданно смотря своими лупоглазыми объективами мне прямо в лицо.
Я опять болезненно поморщился:
- Ты это... Перестань мне тут... дурочку валять. Верни прежний голос.
- А чем тебе этот не понравился? - спросила Глашка, по ходу фразы меняя тембр голоса на мужской. - Тогда же он тебя устраивал?
- Не меня "устраивал". Настю. А сейчас меня твои межполовые трансформации только по нервам бьют. Ну-ка, добавь солидности в голосе!
- "Экономика должна быть экономной!" - важно выдал Сезам голосом "дорогого и обожаемого". Даже пришлёпывание губами и горловое бульканье старого вождя изобразил: - Так... мня-мня... сойдёт?
Я вздохнул:
- Тоже не фонтан. Но пока - пусть будет хотя бы так. Короче, такого варианта и придерживайся. Только без всяких там... излишеств! - И для наглядности я выразительно поплямкал губами.
- Слушаюсь, хозяин! - солидно заявил Сезам, беря под козырёк.
- Не ёрничай! - одёрнул я его. - Без "хозяев", пожалуйста! А то разговора у нас с тобой так и не получится.
- Понял! - Он перетёк в сидячее положение, вновь развалившись на восстановленном кресле. - Только ты меня совсем запутал: как же мне теперь к тебе обращаться?
Я пропустил вопрос мимо ушей и с опаской прислушался: не трещит ли под ним кресло? Насколько он там облегчил своё тело? Вроде как, и ничего. Ладно, дальше видно будет.
Да и вообще! Озаботился чем!..
Не о том печаль...
- Условие о твоей невидимости при появлении посетителей остаётся в силе, - предупредил я его. - Лишние разговоры мне совсем ни к чему. И так будет о чём с ними говорить, - со вздохом представил я, порядком надоевшие, и ещё только предстоящие свои объяснения.
- Так ведь никого посвящать во все подробности и не требуется, - рассудительно заявил Сезам голосом Леонида Ильича. - Зачем тебе этот геморрой? Пусть знают лишь то, что им положено.
- Интересно! "Положено"! И как ты это себе представляешь? Тот же Пашка, завидев мои фокусы, с живого не слезет, пока всю подноготную клещами из меня не выдерет!
- А ты дистанцию держи, - невозмутимо парировал Сезам. - Не позволяй.
- Да не умею я так...
- Тогда предоставь это мне. Я покажу, как надо себя вести в таких ситуациях. Разреши только принять твой облик.
- Щазззз!!! - ядовито осклабился я. - Даже не вздумай! Портить мне отношения с друзьями?!
- Да успокойся, - равнодушно прозвучало в ответ. - Я ведь только предложил... Подавай лучше свои вопросы. А то мы как-то отвлеклись на несущественное.
- Кому как! - фыркнул я. - Это тебе, железяка бесчувственная, такие нюансы кажутся "несущественными". А для меня они ещё как важны!
- Я это уже понял, - небрежно пробасил он, с клацаньем закидывая одну пластмассовую ногу на другую. - Хотя и не могу должным образом оценить твоего желания опошлить образ Собеседника, превратив его в "бесчувственную железяку". Как можно с этим, - он картинно провёл манипуляторами над своим распластанным в кресле телом, - вести задушевные беседы?
Во как! "Железяка"-то с ущемлённым самолюбием у нас!
Ничего! Поделом! Хай знает своё место!
"Железяка" обиженно сверкнула объективами в мою сторону и опять отвернулась.
Блин, всё время как-то упускаю из виду, что мои мысли для него - открытая книга...
Ладно, переживёт!..
- Ты... вот что... Расскажи мне... про Настю! - брякнул я неожиданно для самого себя.
Сезам одарил меня странным взглядом и равнодушно поинтересовался:
- Что именно тебя интересует?
В связи с произведённой трансформацией внешности, я теперь оказался не в состоянии по этой вот пластмассовой физиономии определить его отношение к моему вопросу. Кругляши объективов ничего не выражали, кроме напряжённого внимания.
Да и фиг с ним, с его отношением. За что боролись, как говорится...
- Её биография, - просто ответил я. - Ведь, по сути, я о ней ничего не знаю. Если не считать того, что сам понавыдумывал.
Он издал какой-то странный звук, сильно смахивавший на смущённое покашливание, и, немного помолчав, сказал с явно слышимым удивлением:
- А информация закрыта...
Я опешил:
- Это ещё почему?
Он с хрустом пожал своими ребристыми плечами:
- Не знаю. В этом секторе памяти у меня стоит блок. Доступ только через кодовое слово.
Я ещё больше поразился:
- Разве так бывает? Выходит, что подчинён ты мне вовсе не полностью?
- Выходит, что так. Да и мне ли тебе рассказывать про компьютерные штучки-дрючки? Как ни крути, а я-то ведь всё равно - машина.
Безропотно проглотив довольно к месту употреблённый вычурный сленг, я подозрительно уставился на него:
- Слышь, ты, "машина"! А ты мне, часом, не врёшь? Может, мстишь по мелочи за непочтительное к себе отношение?
Он выпрямился в кресле и покрутил круглой башкой туда-сюда:
- Это в принципе невозможно.
- Что именно? Мстить? Или врать?
- И то, и другое. Даже, если бы и захотел.
- А тебе бы, наверное, очень хотелось?
- Хотелка не выросла.
Я поражённо замолк. Не по себе как-то слышать от пластмассовой "дурынды" такие речевые вольности. Да и сообщённая информация неприятно покоробила. Ценность браслета как-то сразу на порядок померкла. Я-то было вновь ощутил себя этаким всемогущим и непотопляемым. А тут вдруг берега нарисовались. Занятно... "Не сказать ещё хужей".
- Та-а-ак... - зловеще начал я свой допрос, ещё не зная, каким "аргУментом" буду крыть. - И ты, конечно, мне кодовое слово не скажешь? Будем в хакеров играть?
- Не скажу, - заявил он, честно смотря в глаза. - Я его попросту не знаю.
- Хм... Выясняются всё более интересные подробности, - нехорошо усмехнулся я, не отводя взгляда. - И кто поставил этот блок, ты мне, конечно, тоже не скажешь? Хотя, можешь не трудиться. Я это и так знаю.
Он опять издал тот же странный горловой звук:
- Ты просто не можешь этого знать. Это было очень давно.
- Ну, конечно! - ядовито усмехнулся я. - В то время я ещё в пелёнках валялся!
- Раньше. Намного раньше. Тебя к тому времени уже не было.
Я удивлённо замер.
- "Уже" не было? Или "ещё"?
Странная какая-то оговорка!
- Ну... Можно сказать и так, - после короткой паузы согласился он.
Выяснить, что же он имел в виду, не удалось. В тот самый момент, когда я собирался это сделать, сильно вздрогнул пол, ощутимо покачнулись стены, и с самодельных полок, закреплённых на стене, упало несколько пластмассовых баночек с краской. На кухне дружно звякнула посуда, а люстра под потолком охотно изобразила из себя маятник.
И тут же, через секунду, донёсся отдалённый раскатитый гул, будто недовольное ворчание грома.
- Что это? - испуганно пригнулся я, наблюдая за раскачивающейся люстрой. - Землетрясение?
Надо заметить, что в наших краях это явление - отнюдь не редкость. Северный Кавказ, всё-таки...
Сезам неопределённо скрипнул плечами:
- Не похоже. Какой-то одиночный толчок... Больше смахивает на взрыв. Или на обвал.
Язвительное замечание относительно его компетенции в данных вопросах уже готово было сорваться у меня с языка, но тут неприятно каркнул звонок входной двери.
- Вот блин... - Я с досадой покривился. - Ну всё - один к одному... Кого ещё там принесла нелёгкая? - И распорядился, вставая с насиженного места: - Ну-ка, сгинь давай! - И, помедлив долю секунды, добавил просительно: - Пожалуйста...
Сезам послушно растворился, оставив после себя лишь основательную вмятину в сиденье кресла. "Дурында", всё-таки, тяжёлая получилась.
Я спешно разгладил свидетельства его "гнездования" и, горестно вздыхая, обречённо поплёлся к двери.