Когда-то я преподавал физику, а подрабатывал тем, что вёл кружок "юного техника" в той же школе. А во всех кинотеатрах страны, в то время, крутили фильм "Судьба резидента". В нём наш разведчик проник в их шпионское логово и там сумел обмануть детектор лжи. Мои "юные техники" решили собрать тот самый детектор.
Наступили испытания. Я принёс наш детектор в класс и сказал:
- Врите вот в эту дырочку столько, сколько в неё влезет! А тому, кто сумеет обмануть этот хитроумный прибор, я поставлю пятёрку!
Через некоторое время, я подвёл итоги:
- Полиграф работает хорошо, поэтому у нас только две пятёрки! Одна у Вовы Пукина, а вторая, что меня очень удивляет, у Анечки Калитовской!
Я открыл журнал и обмакнул ручку в чернильницу.
- А я не врала! - прошептала Анечка и покраснела. Моя рука зависла.
- В таком случае, я должен признать, что наш Вова Пукин сделает себе замечательную карьеру! - сказал я, - Ведь основным, и, пожалуй, единственным качеством, коим должен обладать настоящий разведчик, это умение врать!
Немного поколебавшись, поставил в журнал две жирные пятёрки.
Ускакали годы.
Я сидел на краю тротуара и торговал сигаретами.
У обочины остановилась крутая иномарка с тонированными стёклами, и из неё долго ни кто не выходил. Наконец водительская дверь открылась. Из тёплого уюта в грязь улицы выбрался качок, небрежно бросил мне стодолларовую банкноту, взял пачку "Примы" и уехал.
Ближе к вечеру пришли менты, и, против своего обыкновения, не стали грабить торгашей и попрошаек. Они явно что-то искали.
Слишком поздно я понял, что искали они меня.
Я, как обычно, попытался выкупить свою свободу сигаретами, но меня скрутили ещё крепче, запихнули в ржавый воронок и куда-то повезли.
Сквозь прутья решётки я увидел Кремль.
Меня подвели к стене из красного кирпича, втолкнули в потайную дверь, и я оказался в золоченом зале под пристальным вниманием множества глаз.
На меня смотрели портреты царей.
Время шло.
Огромная рама с изображением Николая Второго, отодвинулась в сторону и за ней оказался тёмный проём. Из того проёма вышла чёрная сука. Она обнюхала меня, зевнула, и улеглась посреди зала. Следом за собакой, из темноты, прокрался крохотный человечек и впился в меня крысиным взглядом.
- Кого я вижу?! - радостно завопил я, и, чавкая раскисшими ботинками, пошёл навстречу. - Сколько лет, сколько зим?!
Пахнущая дорогими шампунями псина, сверкнула чёрным глазом, оскалилась и зарычала. Осознав глубину пропасти, разделяющую меня и собаку, я отступил.
- Простите мне мою старческую сентиментальность! - залепетал я. - Ради Бога, простите!
- Ваше предсказание сбылось, - сказал человечек, - и я хочу наградить вас за ваше пророчество!
Человечек опять просверлил меня своим взглядом, и продолжил:
- Отныне вы не будете бедствовать! Я назначаю вас Главным Смотрителем Сортиров! Жалованье вполне приличное, униформа и питание за счёт казны!
Я почти целый день пробыл на холодном ветру. Моё тело стало отогреваться, и меня била дрожь. Оценив моё состояние, человечек добавил?
- Выпивка тоже за счёт казны! Вы довольны?
Доволен ли я? У меня не находилось слов чтобы выразить свою благодарность. Я достал скомканный платок, высморкался в него и утёр слезы радости, катившиеся по моим трясущимся щекам.
- Вы оказались правы в своём пророчестве! Сегодня состоится моя инаугурация! - сказал он. - Будет много гостей! Кого-то стошнит! Кто-то обкакается! Работы вам на всю ночь!
Стемнело.
Съехались гости. Они толпились в фойе, буфетах и курилках. Меняя пепельницы и забитые окурками урны, я скользил в толпе и прислушивался к разговорам.
- Из ниоткуда, и вдруг, такая карьера!...
- Как из ниоткуда? Взорвано столько домов! Наворочены горы трупов! А вы мне говорите...
- Вы хотите сказать, что он отъелся на трупах?...
- Что вы, что вы! Его привезли в запломбированном вагоне!...
- Шпион - это мировоззрение! Шпион не бывает бывшим!...
- Шпионы, как правило, работают на нескольких хозяев!...
- Вы хотите сказать, что его перевербовали?...
- Тогда зачем он тянет газопровод в Европу обход Европы?
- Нужно называть вещи своими именами - это воровство!
- Газопровод по дну моря - это его плата за трон!
- До сорок первого года мы платили кайзеру за одного правителя, теперь мы платим ему за другого!
- А зачем он замочил алигархов?...
- Те вытащили страну из глубокой задницы! А этот хочет запихнуть её обратно!...
Часы на башне пробили одиннадцать.
Над кремлёвскими звёздами зависла полная луна.
Все потянулись в зал.
Я пробрался на галерку и затаился там.
Свет притушили.
В зал вошли фигуры, закутанные в чёрные балахоны. Их лица скрывались за масками.
Заиграл гимн.
Распахнулись высокие двери.
По красной ковровой дорожке к трону прошагал крохотный человечек.
Ему подставили стульчик, рядом табуретку, на неё скамеечку. При поддержке слуг, человечек вскарабкался на трон.
Музыка замолчала.
Изогнувшись в почтительном поклоне, трону протанцевал Церемониймейстер.
- Наши археологи раскопали гробницу, и нашли в ней древний манускрипт! - прокричал он в зал. - Учёные расшифровали текст, и сейчас я его вам зачту!
Церемониймейстер подышал на стёкла очков, прокашлялся и торжественно начал читать:
- Когда Великий Лгун воссядет на трон великого государства, и в ночь своего рождения, отмеченную полнолунием, испьёт крови женщины, вещавшей правду, то обретёт он силу, соизмеримую с силою князя тьмы.
И тогда сломаются печати и протрубят трубы.
И выедет бледный ангел на белом коне и поскачет по согбенным спинам.
И скрежет зубовный, и плачь, и смерть будут следовать по пятам его.
И тогда взмахнёт он косою, и упадёт испепеляющий огонь,
И грохот прокатится по земле,
И молнии от запада и до востока и от востока до запада перепояшут землю.
И восстанут из небытия силы тьмы.
И будут они биться с силами Света.
И померкнет Свет.
И Мир погрузится во тьму, исполненную блаженства.
И будет так!
Церемониймейстер свернул свой свиток, и с поклоном удалился.
- Так оно и будет! - подтвердил Великий Лгун.
Он помолчал и бросил в зал:
- Где только можно мы разжигаем войну! Из малой искры мы разожжем огромный пожар!
- Мы вбрасываем атомное оружие на Дальний и Ближний восток! - продолжал он. - Мы вооружаем Африку и Америку! Продавая нефть и газ, мы скапливаем деньги для Третьей мировой войны!
- Сколько у нас денег? - спросил Лгун.
- В так называемом стабилизационном фонде у нас двадцать восемь триллиардов, триста пятьдесят миллиардов! - отчеканила ему Чёрная Маска.
- Для победы в Третьей мировой, почти достаточно!
- После выборов сделаешь ты себе пластическую операцию, и поминай, как звали! Не найдёшь ни тебя, ни стабилизационного фонда! - прогудел голос из бочки.
- Кто это там? - нахмурился Лгун.
- Яблочный Червь! - ответили ему.
- Дайте ему яблок!
Внесли корзину с яблоками и всыпали их в бочку. Оттуда раздалось чавканье.
- Наша цель - война! - продолжал человечек. - Война всех со всеми!
- Ага! Чёрные денежки человеческой кровушкой отмываешь! - опять раздался голос из бочки.
- Дайте же вы ему побольше яблок, и пусть он ими подавится!
Из бочки раздалось довольное урчание.
Часы стали отбивать двенадцать.
Всё затихло.
Церемониймейстер сдёрнул сафетку и протянул человечку наполненный кубок.
- Вот кровь Женщины, Которая Выступала Против Войны! Испив этой крови, вы приобретёте обещанное писанием могущество!
Моим сердцем овладел страх. Я начинал понимать то, что стал свидетелем сборища сатанистов, исполняющих обряд чёрной магии.
- Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! - запел хор. Меня стало подташнивать.
С последним ударом человечек отбросил опустошённый кубок, облизнул свои тонкие губы и улыбнулся краешком рта.
- Поздравляем вас с ночью рождения!- промурлыкал Церемониймейстер, - Примите от нас этот наш скромный подарок!
С этими словами в зал внесли блюдо с отрубленной человеческой головой.
- Господи! - ужаснулся я. - Ведь это же голова Анечки Калитовской. - Ведь это же её кровь пило это шпионское отродье!
- Ещё сегодня эта голова вещала правду! - подтвердил мою догадку Церемониймейстер.
Человечек засмеялся. Он приподнял голову за седые волосы и сунул свои пальцы в онемевший рот.
- Где её язык?!! Где её язык?!! - завопил он.
- Не волнуйтесь! - успокоил его Церемониймейстер. - Её язык будет подан вам отдельно под рейнским соусом!
Его Шпионское Величество откусило от мёртвой головы ухо и стало его жевать. На сапог упала капелька крови.
Церемониймейстер хлопнул в ладоши. Участники церемонии сорвали с себя маски. Под ними оказались свиные рыла с козлиными рогами.
- Так это же оборотни! - ужаснулся я. Когда же оборотни сбросили свои балахоны и предстали в золотых погонах, я только утвердился в своей догадке. По количеству сверкающих пентаграмм на кителях я мог догадываться о числе загубленных оборотнями человеческих душ.
Слуги вкатили в зал гробы и сняли с них крышки. Крышки заставили кубками, из человеческих черепов и наполнили те кубки кровью. В качестве закуски подали куски человеческого мяса. Напившись крови, оборотни пустились в пляс. Зазвенел металл пентаграмм.
Я дрожал от страха.
- Господи, - взмолился я, - силою своею великою, разгони это сборище нечисти!
Оборотни стучали копытами по паркету, подвывали и взвизгивали.
И тут я вдруг вспомнил молитвы, которым много веков назад меня учила моя бабушка. В кармане я нашёл невесть как оказавшийся там кусочек мела, и очертил им магический круг.
- Верую во единого Бога отца Вседержителя, Творца неба и земли! - начал я читать свою молитву. - И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного!
Оборотни всполошились.
- Свет от Света! Бога истинного от Бога истинного рождённого, несотворённого!
Вопли нечисти затихли.
- И в Духа Святого, Господа Животворящего! Во единую, святую и апостольскую церковь! - кричал я с галерки. При последней фразе приоткрылась потайная дверь, и в зал вошёл поп. По количеству золота на его рясе я понял, что это Самый Высокий Поп.
- Наконец-то я услышан! - взбодрил я себя оптимистической мыслью. - Сейчас Поп накрутит хвосты этой нечисти.
Поп же, к моему немалому удивлению, одёрнул рясу, поправил клобук и строевым шагом направился к восседающему на троне человечку.
- Товарищ главнокомандующий, - пролаял Поп, - я по вашему приказанию прибыл!
Великий Лгун поманил Попа пальцем, и стёр его бородою капельку крови со своего сапога. При этой операции Поп умудрился облобызать как руку, так и сапог. Я понял, что от церкви помощи не будет. Ноги мои подкашивались, и я с трудом удерживал своё сознание в теле.
- Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его! - со слезами в голосе залепетал я. - И да бежат от лица Его ненавидящие Его! Яко тает воск от лица огня, тако погибнут бесы от лица любящих Его и знаменующихся крестным знамением!
Нечисть взвыла. Меня стали искать, но не находили. Я понял, что магический круг меня защищает, и потому мои враги меня не видят. В зал вошла чёрная собака.
- Кони, искать! - приказал человечек. - Найди и разорви его, Кони!
Собака заметалась и стала подвывать. Она чувствовала мой запах, но найти меня не могла.
- Где он? - прорычал Великий Лгун и вновь ухватил Попа за бороду. - Сейчас я самого тебя разорву!
Дрожащей рукой Поп указал в мою сторону. Человечек достал пистолет и прицелился.
Раздался выстрел.
Ноги мои подкосились, и я рухнул на пол.
Очнулся я в своей постели совершенно разбитый. Во рту было гадко и болело всё тело. Язык присох к нёбу.
"Нужно больше пить", - вспомнил я совет Николая Григорьевича, - "и тогда тебя перестанут мучить и кошмары, и угрызения совести".
Вода пахла сортиром. По-видимому, где-то опять перепутали водопровод с канализацией. Меня вырвало и стало легче.
По телевизору показывали Путина. Он был в Германии. Ему дарили цветы и поздравляли с днём рождения. Корреспондентка Би-Би-Си задала Путину вопрос:
- Владимир Владимирович, за время вашего правления Россия вышла на первое место по числу политических убийств! Только за этот год в России убито двадцать семь журналистов! Что вы думаете по поводу убийства выдающегося журналиста и борца за мир Анны Политковской?
- Я очень сожалею! - ответил Путин. Он улыбнулся краешком рта и облизнул свои тонкие губы.
Я выключил телевизор и, кое-как, одевшись, поплёлся в церковь.
Моросил мелкий дождь. На паперти жались нищие. Я порылся в кармане в поисках мелочи, и обнаружил там невесть как оказавшийся, кусочек мела.
Я возжёг свечу и поставил её на канон у усечённой главы Иоанна Предтечи.
- Упокой, Господи, святую душу дщери Твоей Анны, искупившей кровию своею грехи наши! Отыщи ей место в сердце Твоём и прими её в объятия Свои! - произнёс я молитву небу.
Достигли ли мои слова Бога, я не знаю, но поп меня услышал. Размахивая паникадилом, он двинулся в мою сторону. Из-под его рясы блеснул хорошо начищенный носок офицерского сапога.
Я бросился вон.
Вослед мне прозвучал заунывный звон церковного колокола.