Если верить легендам, то существовала некогда на планете Земля могущественная страна Атáла. Это было не просто государство, но империя, цивилизация, целый мир и способ мышления. Она охватывала своим влиянием весь земной шар. Но центр ее, сердце ее было на Семи великих островах. Некогда это была большая суша с горным хребтом посредине, но шли века и тысячелетия, и твердь медленно пожирали морские воды.
Была эта империя велика и богата. Все у них было: многолюдные города, огромная армия, смертоносное оружие, быстроходные корабли и сребробокие летучие виманы. И даже прогрессивная форма правления - великий Совет Тринадцати, заседавший в столице на обсидиановом постаменте. И покуда стоял тот несокрушимый монолит, не было конца владычеству Аталы.
И была у них развитая наука и технологии. Была практически ничем не ограниченная свобода для каждого делать все, что пожелаешь.
И только Бога у них не было.
Вместо Бога поклонялись они самим себе: ставили себе статуи в своих домах, почитали их и приносили им дары и жертвы.
Но оставались и те народы, которые продолжали почитать Бога. Правили ими цари "блистающего лика", ибо души их были так чисты, что свет от них был зрим для каждого. Вытесненные в ходе бесконечных войн из своих благодатных земель, народы те обосновались в местах диких и труднодоступных.
Негостеприимный, засушливый полуостров Мару́ приютил множество таких людей, но лишились они своих царей. Трудные условия жизни в пустыне заставили их сердца ожесточиться, а души - потерять нравственные ориентиры.
Зато были и мужчины, и женщины Мару высоки ростом, крепки и неукротимы, и не было на Земле лучших воинов, чем они. Они жили кланами и пасли неисчислимые стада лошадей, коров, антилоп и коз. Не каждый из кланов возжигал поддерживал Священный огонь. Но каждый из них непрестанно враждовал с соседями. Грабительские набеги и насилие господствовали на скалистом полуострове.
На юго-востоке от Мару в знойных густых лесах, поднимавшихся каскадами на горные хребты, поселился другой народ, который также сохранил и веру в Бога, и чудесные монолиты, называемые "танцующими камнями", и высокую культуру, науку и медицину. Лесистая страна эта именовалась Арáнья. Первоначально в ней правили потомки Божественной династии Лазоревых престолов. Но очень скоро она стала раздираема внутренними распрями и вскоре распалась на множество царств и княжеств.
Чтобы покрыть убыль мужчин, погибающих в нескончаемых войнах, в некоторых аранийских царствах отступили от данного предками Закона, и мужья стали брать в свой дом по несколько жен. Гаремные интриги перерастали в политически распри, а те - в новые войны.
И не заканчивалась междуусобная война ни в Мару, ни в Аранье, еще более ослабляя народы светлого лика.
Третья часть народов, противостоявших Атале, бежала на далекий суровый Север. В столь страшных условиях люди, вынужденные бороться за выживание с самой Природой, перестали соблюдать законы и обычаи добродетельной старины. Начали они употреблять мясную пищу, разбились на отдельные племена и за несколько поколений стали подобны примитивнейшим из животных. Всякое дитя не знало теперь своего отца и не было в безопасности от своих осконившихся сородичей. Науки и медицина пришли в полный упадок, искусства были забыты наряду с самыми основными законами человеческими. Падение народов Севера было самым тяжким, а жизнь их - поистине невыносимой и беспросветной.
Лишь одно государство, основанное царями Лазоревых престолов, сохранило нравственные законы предков во всей их полноте и сберегло все достижения некогда существовавшей империи Света, простиравшейся от Востока до Запада еще до того, как суша опустилась, оставив лишь семь островов. Вдали от Аталийского моря, среди благодатных, покрытых густым разнотравьем равнин, в кольце пяти стоящих рядом гор, в зеленой долине, процветала страна Ашкáрия.
Все в ней было прекрасно и справедливо. Орошаемая чистыми водами реки Сарáни земля давала по три урожая в год. Никто не знал голода, нужды и войн. Каждый трудился для общего блага и получал все необходимое - и даже сверх того.
В основе жизненного уклада ашкарийцев лежали принципы высокой нравственности. Божественный закон, проводимый царской династией, соблюдался неукоснительно - и добровольно. Животные получали заботу подобно людям. Наука, медицина и все виды искусств процветали. И не было чужакам хода в ту чудесную страну, ибо защищал долину невидимый щит, установленный ее основателями.
Сами ашкарийцы сотни лет не покидали пределов своей страны и не ведали, что происходило за ее пределами.
Было яркое весеннее утро накануне дня весеннего равноденствия. Вся Ашкария готовилась к празднику. Улицы, дома и храмы украшали цветами и панно из легкой золотистой ткани с вышитыми гербами Ашкарии - гора, над которой восходит солнце. Люди на улицах были в радостном возбуждении, голоса звучали громче обычного, и шаг прохожих был торопливей, чем всегда.
В столице Кси́тре готовились к особым торжествам. В день праздника весны по традиции чествовали выпускников школ, вступающих во взрослую жизнь. Это происходило на площади перед Храмом Мудрости в центре Кситры.
Бога Мудрости почитали как подателя всех знаний и установителя Божественного закона на земле. Поэтому он считался покровителем не только наук и ремесел, но и школ и любого обучения как такового.
Школ в долине было семь, и каждая имела свою специализацию: высшей этики и закона, философии и математики, врачевания, плодородия растений, ремесла, музыки, архитектуры и изобразительных искусств. Обучение мальчиков и девочек проводилось раздельно.
Площадь перед Храмом Мудрости украшалась в цвета каждой из школ. Для этой цели здесь спозаранку собралась молодежь под руководством нескольких учителей. Парни, забравшись на высокие лестницы, крепили на деревьях и белых стенах домов панно и флаги с символикой каждой из школ. Девушки плели гирлянды из цветов и лент, которые должны были опоясать всю площадь.
Веселый гомон и звонкий смех довершали эту обстановку безоблачного счастья.
Появившись на площади, царь Тéйя - прямой потомок Владык Лазоревых престолов - с улыбкой поприветствовал молодежь. Государь был в простом одеянии, состоявшем из длинной белой туники и широкой фиолетовой накидки с прорезями для рукавов, перевязанной широким поясом из золотистой ткани.
Единственным украшением, свидетельствовавшем о его положении, был изящный тонкий венец со сверкающим голубым сапфиром на каштановых волосах. На загорелом благородном лице сияли большие ослепительно синие глаза, выражавшие ясность ума. Нос был совершенно прямой, густые брови почти смыкались на узкой переносице. Золотисто-каштановая короткая борода
оттеняла белизну его открытой улыбки. Телосложением Тейя был высок и крепок. Все в его облике говорило о нем, как о человеке, обладающем огромной внутренней силой, которая щедро изливалась на всех, кто встречался с ним.
Царя в Ашкарии искренне любили, и все обрадованно повскакивали со своих мест, спеша ответить на приветствие. Коротко переговорив с учителями о ходе работ, правитель вошел в храм - большое белое прямоугольное здание, перекрытое куполом.
Внутри царили тишина и прохлада. Каменные стены и высокие своды украшали мозаичные панно, выполненные с таким искусством, что
изображения: цветы и птицы, святые и мудрецы прошлых эпох, - казались почти живыми. Незатухающие стеклянные светильники испускали мягкий желтоватый свет на каменный пол и узорчатые колонны, стоявшие по обеим сторонам зала.
В противоположной от входа части Храма, в апсиде, располагался алтарь, на котором горел священный огонь. Это выглядело, словно невидимая чаша, наполненная ровным золотистым светом, непрерывно изливала струи: розоватые, белые, лазурные и лиловые. Потоки эти, затейливые и прихотливые, как горные ручьи, в отличие от настоящей жидкости, не растекались по поверхности алтаря, а входили обратно внутрь чаши. Таким образом, священное пламя одновременно как будто бы и спало, и пребывало в непрестанном движении.
Позади этого завораживающего зрелища возвышалась небольшая, чуть выше человеческого роста, статуя Бога Мудрости. Белые вьющиеся волосы и синие глаза скульптуры были выполнены из искрящихся опалов, лицо и руки, простертые вперед, окрашены в цвет охры, а просторное одеяние со множеством складок тщательно выбелено. Отблески чудесного пламени увлекали неживой, холодный камень в свой танец непрерывной измечивости. То фигура начинала чуть трепетать, будто бы исторгая из каменной груди живое дыхание, то вдруг становилась такой легкой и словно прозрачной, как облако, которое вот-вот унесет ветер...
На алтаре и на полу перед алтарем лежало множество цветов и ветвей, принесенных для украшения. Теперь два жреца в белых накидках неспеша выкладывали из цветов и листьев красивые узоры.
Оба жреца, завидев царя, оставили свое занятие и с поклоном приблизились. Тейя, поклонившись в ответ, попросил их не прерываться ради него.
- Здесь ли тот человек из Мару́, которого я жду? - спросил он.
Не успели жрецы дать ответ, как из тени одной из колонн, выдвинулась высокая фигура в темно-синем одеянии.
- Я здесь, владыка! - послышался низкий мужской голос.
Жрецы снова поклонились и, проявляя деликатность, вновь принялись украшать алтарь.
Тейя отвел своего гостя туда, где за рядами колонн вдоль стен тянулись каменные скамьи.
- Тут мы можем спокойно все обсудить, друг мой! - приветливо сказал царь, усаживаясь. - Как мне обращаться к тебе?
Незнакомец поколебался и тоже сел. Он откинул с головы серый башлык, и стало видно его лицо, худое, скуластое, с выразительными пропорциональными чертами. Его глаза миндалевидной формы, с узкими зрачками, были цвета стали, отполированной до зеркального блеска, и особенно ярко выделялись на бронзовой коже. Узкий, с горбинкой нос, немного склоненный книзу, с раздувающимися ноздрями, придавал молодому человеку решительный и суровый вид. Над крупным волевым ртом темнели небольшие усики. Короткие каштановые волосы местами выгорели настолько, что казались светлее дотемна загорелой кожи. На высоком лбу и гладко выбритых щеках были вытатуированы небольшие угловатые знаки.
- Меня зовут Кéту, владыка, - ответил он. - Владыка Вáрья прислал нас, чтобы мы служили тебе и твоему народу. Но...
Парень замялся, видимо не решаясь продолжить.
- Ты можешь быть со мной честным. Смотри, я не восседаю на троне, я такой же человек, как и ты, - с улыбкой ободрил его царь.
- Я уже немного тут осмотрелся, - продолжал Кету, осторожно подбирая слова. - Твоя страна процветает. Кажется, никто и ничто не угрожает вам. Владыка Варья сказал: ты просишь о помощи. Две сотни нас собралось, не мешкая. Но зачем мы нужны тебе здесь?
Царь Тейя задумчиво погладил свою шелковистую каштановую бороду.
- Это правда, что именно я попросил Варью о помощи. Как ты заметил, мы живем в этой долине уединенно. Но наше процветание - это иллюзия, как, впрочем, и все в этом мире... Чародеи не оставляют попыток обнаружить нашу страну, укрытую Высшими силами до поры, до времени. И урочный час, когда все изменится, может наступить неожиданно. И тогда мы должны будем либо обороняться, либо покинуть это безопасное место и выйти в мир, о котором мы слишком мало знаем и где мы даже не сможем защитить себя.
Кету понимающе кивнул.
- Теперь я понял тебя. Но как мы можем защитить всю вашу страну? Нас слишком мало.
- В Ашкарии найдутся смелые люди, способные носить оружие. Однако наша культура основана на принципах гармонии и ненасилия. Бог бережно хранил нас в этой обители, чтобы мы не утратили мудрость предков. Но мы разучились сражаться. Вы можете помочь, научить. Вы так много повидали. Вам удалось пройти далекий путь по землям империи незамеченными! Расскажите нам о том, как изменился мир за эти долгие годы. Каждая капля знаний для нас сейчас ценнее золота!
Царь говорил искренне, он порывисто встал и поклонился, приложив руку к сердцу.
Человек в синем тут же поднялся и ответил на поклон.
- Мы научим вас всему, что знаем сами. Мои люди ждут в горах твоего разрешения войти в вашу страну.
- Люди долины с радостью примут вас в своих домах!
- Незачем, владыка, - серьезно ответил Кету. - Мы привыкли жить под открытым небом. Просто укажи место, где можно разбить лагерь.
Вид воина был столь суров и независим, что царю оставалось лишь развести руками и отправиться вместе с ним выбирать место для лагеря.