Плохотнюк Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Орден Странников Ночи. Хроника Первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда небо на римской деревушкой раскрасили миллионы метеоритов, селяне ещё не знали, какая ужасная судьба им уготована. Вскоре люди стали умирать,но могила не даровала им покоя. Сотнями мёртвые в саванах собирались у домов и пели жалобные гимны, прося у родственников разрешения войти. Но в минуту полного отчаяния в дело вмешались посторонние...

Дмитрий Плохотнюк.

Орден Странников Ночи.

Хроника.

  

  
  

Д.В.П.

Странники ночи.

Три хроники предков.

  
   Щелчок кнопки "Пуск" начал мерное вращение магнитофонных катушек. Сидевший за старым обшарпанным столом мужчина откинулся на спинку стула и, сцепив руки за головой, задумался: "Я должен рассказать людям всё, но не знаю, как сделать это так, чтобы мне поверили. Впрочем, после сегодняшней ночи со второго на третье мая 1969 года, все поверят хотя бы в то, что "ОНИ" существуют. Что до моего рода, то все легенды о Странниках Ночи умрут вместе со мной - последним хищником, чьей добычей являются самые жуткие порождения мрака. Что ж, судьба остроумная тварь!"
   Если бы кто-то мог прочитать его мысли, то, наверное, удивился бы тому, откуда у столь молодого человека такая чернота в душе. Ему было лет двадцать пять на вид, атлетическое телосложение говорило о ежедневных спортивных тренировках, средний рост (не то чтобы гвардейский, но для танкиста уже высоковат), коротко стриженные светлые волосы и гладко выбритое лицо, раз увидев которое тут же и забываешь потому, что слишком много таких в толпе встречаешь каждый день. Вот только глаза... Его серые глаза сейчас были красными от трёхдневного недосыпа и смотрели куда-то сквозь стену дома, словно пытаясь разглядеть рассвет третьего числа над Городом Белой Часовни, глаза солдата перед главным сражением в жизни.
   Парень достал из кармана брюк помятую пачку "Лаки Страйк", вытащил сигарету и грустно усмехнулся: "Пять штук осталось всего. Жалко... Раньше нужно было думать, растяпа!" Огонёк бензиновой зажигалки вспыхнул в полумраке комнаты и с жадностью набросился на табачные стружки, но тут же "получил по голове" крышкой и исчез. Сидящий за столом человек затянулся, обратив в пепел чуть ли ни шестую часть сигареты, выпустил в потолок облачко дыма и, откашлявшись, начал говорить:
   "Если кто-то найдёт эти записи, то это значит, хм, это значит, что живые существа ещё остались в этом городишке. Если ты человек, друг мой, то это значит, что ты пережил Кровавую Мессу, и моя миссия завершилась успешно, если же ты относишься к нелюдям, то значит я погиб, а ты теперь мною проклят. Но, так или иначе, всем полезно узнать НАШУ историю, историю о людях, победивших тьму в себе, и две тысячи лет уничтожавших нечисть по всему миру, о смертных, которых их бессмертные враги называли не иначе как Хищники. Мы же дали себе имя Странники Ночи и перед тобой наша летопись от начала противостояния и до этого дня".
  

Хроника первая.

Тысячи драконов в небесах. Около 150г. до нашей эры.

  
   За 150 лет до Рождества Христова, ещё во времена Римской Республики, в живописной долине у горной гряды на севере современной Италии стояла деревня Селенекс. Это было достаточно большое поселение в полторы тысячи жителей, главным занятием которых была добыча руды и выплавка железа, из которого ковалось оружие и доспехи. Кузнецы Селенекса славились по всей республике, даже вооружение двух римских легионов было полностью возложено на их плечи, за щедрую плату от Рима, конечно. Так что, как видно из всего вышесказанного, деревня процветала и разрасталась.
   Но однажды произошло то, что в официальной хронике было названо "большим мором" - больше десятка деревень полностью вымерли, такая же судьба постигла расквартированный в регионе пятнадцатый римский легион. Тела жителей и солдат, которых удалось найти, были полностью обескровлены, и никто из специалистов не смог определить, что это за болезнь их погубила. По этой причине всех погибших объявили проклятыми, после чего свалили в одну огромную кучу и сожгли. Лишь двумстам людям из Селенекса удалось выжить, но они никому постороннему никогда не рассказывали о подробностях страшной напасти. И неведомо было всем, что именно там, пережив первую волну пришедшего в мир вампиризма, родилась новая нация, не подверженная "вирусу обращения" и наделённая чутьём, позволяющим выслеживать и уничтожать "детей ночи", нация, ставшая хранителем рода людского.
   В те страшные дни писались первые страницы великой летописи Странников - "Трактата Селены". Первая из его частей представляет собой хронику деревни, которую начал вести за шесть лет до описываемых событий старейшина по имени Секстус - первый командующий Странников Ночи и великий герой человечества. С пятнадцати лет он воевал в составе тридцать пятого легиона, стал сотником и своим умом и воинским искусством заработал множество наград от сената. В возрасте сорока шести лет Секстус был назначен на должность руководителя добычи в Селенексе, потому что, из-за полученной в бою раны, он уже не был таким же хорошим воином как раньше. К этому году относятся первые записи в деревенской хронике. Через два года Секстуса выбирают в совет старейшин. Ещё через четыре года грянул мор. В трактат вошла лишь та часть хроники, которая относится к началу, ходу и последствиям "эпидемии". Удивительно, с какой обстоятельностью и спокойствием мог излагать события человек в столь страшные для него и его соплеменников времена, так что становится понятно, что без его стойкости и хладнокровия, Селенекс разделил бы участь соседних селений. В 12 веке Трактат был переведён с латинского на все европейские языки, с полным переводом датировки на новый календарь. Итак ...

Хроника свободной римской деревни Селенекс.

Записано старейшиной Маркусом Секстусом.

12 апреля.

   Сегодняшний день был просто поразительным и, вместе с тем, пугающим. Работы на шахте завершились, как обычно, в восемь часов вечера. Вся руда была загружена в пришедшие из деревни повозки, и я, по традиции, зафиксировал её количество.
   - Да, больше чем обычно, - произнёс Тириус, наш старшина шахтёров, свою традиционную фразу.
   - Пап, но ведь эти копи неисчерпаемы, ведь так? Я не понимаю, зачем уважаемому старейшине Секстусу проводить учёт, итак понятно, что мы будем добывать всё больше и больше каждый день! - Карс, тринадцати летний сын Тириуса, всегда начинал спорить после работы со своим отцом на тему неисчерпаемости рудников, с извечным юношеским максимализмом доказывая, весьма умело, надо сказать, что боги сделали наш рудник неисчерпаемым, потому что благоволят нашей деревне. Косноязычный от природы Тириус, уже год старался, хотя бы, не сдаваться без боя в этой словесной битве. Но сегодня я решил прийти ему на помощь.
   - Эх, мальчик, слишком ты много надежд возлагаешь на богов, - сказал я ему, когда телеги двинулись в сторону поселения, а мы побрели им вслед.
   - Но разве, дядя Секстус, разве ни боги определяют всё в жизни людской: кому жить, а кому умирать; кому процветать, а кому бедствовать; кому править, а кому подчиняться? - выпалил Карс свой главный довод (когда он говорил со мной, то всегда называл меня "дядей", не знаю почему).
   - Мал ты ещё Карс, многого не понимаешь. Боги, конечно, управляют, но не жизнью нашей как таковой, а лишь её условиями, - парировал я.
   - Вы то откуда это знаете? - не унимался Карс.
   - Спроси у любого легионера - услышишь то же самое, - ответил я, - когда видишь смерть на расстоянии вытянутой руки, многое начинаешь понимать.
   - А расскажите о войне, вы много врагов победили? - Карс, как и любой мальчишка его возраста умеет быстро перескакивать с одного на другое, забывая о споре, который секунду назад казался ему самым важным в жизни. Мне, как обычно, пришлось подчиниться и начать одну из своих героических баек, которая даже на половину не была правдивой.
   - Однажды, мне приказали перебросить сотню на северную границу...- начал, было, я, но тут, со стороны головной повозки, раздался испуганный крик:
   - Небо! Посмотрите же на небо! Огонь в небесах! Мир рушится!
   Все резко подняли головы к небесам, лошади испуганно заржали и остановились, не желая ступить и шага. Да, зрелище, которое мы все увидели, и вправду устрашало - небосвод, от горизонта до горизонта, разукрасили падающие звезды. Я и раньше видел такое, но тогда это были единичные звёзды, сейчас же они падали сотнями, оставляя за собой длинный огненный след. Темп падения и концентрация всё возрастали, пока огонь не закрыл от наших взоров синеву вечернего неба. Мы стояли, не смея шелохнуться, прикованные к разворачивающейся перед нами картине конца света, не меньше. Падение продолжалось около часа, после чего пошло на спад. Несколько болидов, летящих медленней всего, пронеслись прямо над нашими головами и упали где-то у горной гряды, озарив всю долину яркой вспышкой, земля при этом заходила ходуном, как при подземных содроганиях. Вскоре после этого падения небесное светопреставление и вовсе прекратилось - сначала интенсивность появления болидов упала до сотни в секунду, потом до десятка и вот уже исчез в огненной вспышке последний из них.
   Лошади мгновенно успокоились и стали нетерпеливо фыркать, желая поскорее вернуться в свои конюшни, а вот мы все, люди, ещё минут десять стояли, разинув рты, глядя то на небо, то на дальний край долины, куда упали несколько звёзд. Надо признаться, что за пятьдесят два года своей жизни я ни то, что не видел ничего такого, а даже не мог себе представить подобного, но нужно было расшевелить подопечных.
   - Ладно, народ, продолжения не будет, двинулись домой! - приказал я.
   - Но, Маркус, разве мы не должны проверить, что же это рухнуло там? Вдруг это что-то невероятное? - неожиданно оживился немногословный Тириус, и его поддержало ещё человек десять.
   - Да-да, дядя Секстус, вдруг это очередное послание богов, ниспосланное жителям Селенекса? - наверное, впервые в жизни, поддержал своего отца Карс.
   "Опять этот малый за своё: боги! Боги!! БОГИ!!! Да он помешался на всём пантеоне", - со злостью подумал я, а вслух сказал:
   - Они упали, чёрт знает где, в темноте вы это место не отыщете.
   - С факелами отыщем, Маркус, да это не так уж и далеко - к полуночи вернемся, - не унимался Тириус.
   - Полный идиотизм! А если с вами что-нибудь случиться, где и как прикажете вас искать? - спросил у него я.
   - Да здесь всегда было безопасно. Это же не приграничный регион, да? Бандитов нет. Отпустите, старейшина Секстус, - волна разговорчивости Тириуса просто поражала воображение, и становилось понятно, что он от своего не отступит. Понимая это, я принял решение, исходя из неписанного закона правителей: не только приказывать, но и позволять.
   - Ладно, чёрт с вами, все, кому неймётся поломать все ноги в темноте, идите, но помни, Тир, твоей жене я скажу, что ты с друзьями пошёл к девкам из соседнего села! - не самая остроумная из моих шуток вызвала громкий, но быстро утихший взрыв хохота.
   Менее чем за десять секунд определился состав группы, шедшей в горы - двенадцать человек, включая Тириуса, каждый при десятке факелов из шахты и киркой для самозащиты. Возничие вновь тронули коней, и наше шествие, оставив за спиной "поисковиков", вновь двинулось. Но не успел я сделать и шага, как почувствовал, что меня сильно дёргают за рукав, оборачиваясь, я уже знал, кого увижу:
   - Дядя Секстус, дядя Секстус, пожалуйста, отпустите меня с отцом, - Карс, конечно Карс. И уж если я не смог убедить его отца, то энергичного отпрыска не переспорю и подавно.
   - Ну, хорошо, беги. И будь осторожен! - успел я крикнуть вслед, потому что после слова "хорошо" он уже "сверкал пятками" в направлении горящих факелов. Я ещё некоторое время смотрел, как в темноту удалялись тринадцать человек, освещённых оранжевым огнём факельного пламени, а потом развернулся и пошёл вослед остальным. Мерно крутились колёса телег, поскрипывали сандалии - мы возвращались в Селенекс.
   Тот же день, позже...
   К полуночи, наконец, вернулась группа Тириуса. Лишь я, члены их семей да наш кузнец Агриппа со своей женой Дианой вышли встречать возвратившихся в столь поздний час.
   - Ну, как, встретились со своими небесными посланцами? - с ехидностью в голосе спросила Присцилла, жена Тириуса, у своего сына, когда тот, радостно подпрыгивая, подбежал к ней.
   - Мама, смотри, что мы нашли! - выкрикнул Карс матери, протянув нечто, завёрнутое в тряпицу.
   Ко мне подошёл Тириус и дал в руки такой же свёрток.
   - Посмотри, Маркус, никогда не видел таких камней, - сказал он, - Мы нашли их в ложбине между двух горных отрогов, там было два десятка больших ям, которых, клянусь, раньше там не было. Вся трава вокруг них обратилась в прах, а земля оплавилась, будто в большом горне. Во всех ямах лежало по камню, все разного размера, но похожие по форме и состоянию. Так что, каждый из нас взял по одному небольшому камешку, и мы побрёл домой.
   Я осторожно отвернул край тряпицы и увидел камень, больше похожий на скол породы, передняя часть которого была гладкой, словно её отшлифовали. Проведя рукой по граням и почувствовав невероятную сглаженность линий, я подумал, что этот камень не мог лежать в земле, своей гладкостью он скорее походил на речной, неужели действительно упал с неба?
   - Похоже на железную руду, только какую-то нездешнюю, я такой в жизни не видывал, - заметил кузнец Агриппа, который уже с минуту стоял у меня за спиной и в свете своего факела рассматривал камень.
   - Это руда богов, ниспосланная нам свыше, чтобы мы делали лучшие мечи в мире! - Карс всегда остаётся Карсом...
   - А что, Марк, может рискнуть? - Агриппа на двадцать лет младше меня, но всегда обращается ко мне, как к своему ровеснику. Наверное, потому, что мы по жизни оба связаны с оружием - он его создаёт, а я использовал. Так что тут нечего злиться, - Не возражаешь, Тир, если мы постараемся сейчас же расплавить этот булыжник в горне?
   - Конечно, я не возражаю. Вдруг, на этот раз, мой сын действительно прав, - легко согласился Тириус.
   Все, и вернувшиеся и встречающие, толпой направились в кузницу Агриппы. Мы - Тир, Карс, несколько шахтёров и я - разогрели горн. Агриппа положил в него камень Тириуса и начал нагнетать жар мехами. Но не через полчаса не через час ничего не произошло. Камень лишь слегка оплыл и начал распространять по помещению кузнецы тошнотворно-гнилостный смрад. Когда жар и вонь стали невыносимыми, горн пришлось погасить. Агриппа оставил у себя камень, пообещав всем, а в особенности страшно расстроившемуся Карсу, что завтра он попробует разобраться с этим камнем.
   Все разошлись по домам. Я, как обычно, описал все события прошедшего дня, всё равно бессонница. От запашка в кузнице до сих пор подташнивает, и холодный пот выступает, интересно, чем же я там надышался? Хотя ладно, учитывая мой возраст и мою жизнь, удивительней то, что я всё ещё живой. Утром будет новый день и новые заботы, а теперь - спать.

13 апреля.

  
   Работы на шахте начались сегодня вовремя, но одиннадцать человек были вынуждены остаться в деревне, все из числа участников "похода за камнями". У всех наблюдаются те же симптомы, что и у меня вчерашней ночью: понижение температуры тела, побледнение кожи, постоянная жажда, слабость и рассеянность. Не знаю, что это за болезнь, я никогда не видел ничего подобного, но пострадали, в первую очередь, те, кто первыми нашёл небесные камни. Эх, не нужно было приносить их и, тем более, раскалять в горне. Тириус и Карс смогли выйти на работу и, хотя они заявляют, что чувствуют себя нормально, но бледную кожу не скрыть.
   В восточной скальной стене рудника замечено загадочное бело-голубое свечение породы. Многие предполагают, что найдена серебренная жила, но я не могу понять одного - почему серебро светится, да ещё так, видно через метровый каменный покров? Не знаю уж откуда, но у меня появилась странная мысль: что если вчерашний звездопад как-то повлиял на железо, поменяв его, да и свечение возникло с того же направления, в котором группа Тириуса нашла камни. С неба падают камни, железо превращается в серебро, люди бледные, словно мертвецы - все изменилось за какой-то день. Стар я для всего этого, слишком стар...

14 апреля.

  
   По решению совета старейшин все работы на руднике были отменены из-за резкого увеличения числа заболевших. Одиннадцать первых сейчас вообще не состоянии подняться с постели, все они испытывают неутолимую жажду и постоянный холод. В добавлении ко всему, симптомы странной болезни наблюдаются и у членов их семей. Из этого следует, что инфекция передаётся не только через непосредственный контакт с камнями. Наиболее тяжёлое состояние у Присциллы, жены Тириуса - она испытывает такую сильную слабость, что не может даже слова сказать (и это всего на второй день после проклятого огненного дождя!). Карс и Тириус не отходят от её постели, молясь всем богам о выздоровлении. Эх, Карс, бедный мальчик, я надеюсь что боги, которых ты так превозносишь, наконец, реально помогут тебе.
   Мне всю ночь не давала спать мысль о том свечении в шахте и потому днём, проверив состояние больных, я сразу отправился туда. Взял упряжную лошадь, благо на них эта зараза не действует, и выехал в направлении рудника. Раньше тот же путь легко преодолевался пешком, но сегодня ноги как ватные, а в голове шумит, словно от голода - удивительно, как я смог верхом доехать (слишком стары, изувечены мои кости для таких приключений). С трудом выбравшись из седла, я, опираясь на посох, доковылял до шахтного входа. То, что предстало моему взору, было просто великолепно: вся восточная стена сверкала, словно отлитая из серебра. Это был уже ни небольшой, тускло мерцающий, участок, а огромный кусок стены площадью в сотню квадратных метров, светящийся так, что больно становится глазам. С чувством непонятной радости и душевного подъёма, я уехал из пещеры, будучи абсолютно уверенным в том, что всё ещё может закончиться хорошо (жаль, что не без жертв). Не знаю откуда пришла эта уверенность, но мысль о том, что спасение Селенекса заключено в этом загадочном серебре не оставляет меня ни на минуту, надеюсь, что смогу найти ответ вовремя. Ох, хо, хо, всё происходит слишком быстро - все жители нашей деревни меняются и мне, впервые за много лет, страшно даже представить, во что мы все можем обратиться. Стар я для таких заварушек, слишком стар.

15 апреля.

  
   Проснулся посреди ночи от привкуса крови во рту. Приподнявшись на постели и таращась в темноту, долго пытался понять причину. Провёл языком по зубам и даже ужаснулся от полученного ответа - два моих верхних клыка увеличились в два раза и слали острыми, словно их заточили на манер клинков. Вкус своей крови был противен, как сырое мясо, но разливал по телу долгожданное тепло и придавал сил моему изувеченному телу. Не знаю, во что именно я превращаюсь, не знаю, какого монстра сделает из меня болезнь, но я обязан противостоять этому, чтобы защитить мою деревню и моих людей, защитить их даже от самих себя. Сейчас я твёрдо уверен, что сражаюсь за правое дело - за людей, а не за толстосумов из сената и не за Великий и Сильно могучий Рим. По этой причине нужно оставлять подробные записи о болезни, чтобы в случае нашего поражения людям, которые придут сюда, досталось практическое руководство для противодействия заразе. Итак, середина ночи: зрение обострилось настолько, что пишу эти строчки без света, слух фиксирует каждое движение в поселении и вокруг него, жажда, самое странное и непонятное это жажда. Все заболевшие пьют и не могут напиться, а всё потому, что это жажда не воды, а крови живых существ. Надеюсь, что пока это только моё открытие, если же нет, то у нас серьёзные неприятности.
   Ладно, пора лечь и заснуть, хотя ночью это теперь сделать труднее, чем днём, но нужно всеми силами держаться за остатки своей человечности.
   Где-то после полудня, ко мне в дом ворвался Тириус. Его лицо было искажено таким ужасом, что я сразу понял - жажда крови теперь не только моя проблема. Он мялся с минуту, отводя глаза, но, наконец, собрался с духом и выпалил:
   - Маркус, моя жена, она просит.... Нет, не знаю, это всё похоже на какое-то дикое сумасшествие.
   - Что она просит? - спросил я, уже зная ответ на вопрос.
   - Она просит крови, старейшина, ты понимаешь?! Моя несчастная Присцилла, просит у меня крови живого существа, Маркус! - прорвало его долго сдерживаемое горе, - Что мне делать, Маркус? Я всегда знал, как нужно поступать в самой сложной ситуации, но сейчас, впервые в жизни, мне нужен совет.
   Долго я думал о том, что посоветовать моему несчастному другу. Мои желания разрывались между сохранением человеческой сущности Присциллы, красивой черноволосой женщины, и желанием узнать сущность той неизвестной болезни, что поразила нас. Мне было известно, что половина жителей уже больны, а вторая половина, которая ухаживает за первой, будет заражена если не завтра, то послезавтра. Если сейчас уже как минимум два человека испытывают эту нечеловеческую жажду, то очень скоро, и в этом нет никаких сомнений, подобная напасть поразит всех до единого. Эх, я был сотником, сотником и остался - до сих пор верен принципу, что одним человеком можно пожертвовать ради выживания остальных.
   - Придётся дать требуемое и посмотреть, что из этого будет, - наконец ответил я.
   - Что значит "посмотреть"? Вы что, что-то хотите проверить на моей жене? - сложный вопрос - как ни ответь, всё равно тебя возненавидят: в первом случае - за ложь; во втором - за жестокость.
   - Я хочу сказать, что мы должны дать ей то, что она просит, - выбрал я нейтральный вариант ответа.
   Вдвоём мы пошли к Мирлису, нашему главному мяснику, и спросили, не осталось ли у него крови после забитой с утра коровы. Я ожидал увидеть голодный блеск в его глазах, но нет, хотя Мирлис тоже был болен, но за свою человечность держался.
   - Вон туда слил, как знал, что кому-то понадобиться, - небрежно кивнул он в сторону противоположной от себя стены, - А вам то эта вонючая жижа зачем? У меня, главное, с утра от запашка голова кругом идёт, а кому-то, оказывается эта кровища ещё и необходима.
   - Ладно, Мирлис, не нервничай. Да кровь нужна и нужна человеку, которого ты прекрасно знаешь, - сказал я.
   - Неужели, Присцилла... - проговорил он, неожиданно изменившись в лице и став серьёзным.
   - Да, моя жена просит крови, ну и что с того?! - снова вспылил Тириус.
   - Собственно ничего, Тир, просто вы не первые, кто приходит с такой просьбой, - ответил Мирлис, - Вы уже пятнадцатые за сегодняшний день, потому-то я и ждал, что кто-то ещё нагрянет, вот и слил оставшуюся кровь в эту миску. Всё забирайте её и уходите, надеюсь, хотя бы на сегодня меня оставят в покое.
   Мы вышли на улицу, и пошли к дому Тириуса - Тир сжимал в руках миску, я же смотрел на лица встречающихся людей. Часто, слишком часто я видел глаза, с жадностью смотрящие на содержимое миски. Страшно представить, что будет через неделю. Надо, чтобы Агриппа выковал с полсотни мечей, и раздать их наиболее надёжным людям.
   Когда я и Тириус переступили порог дома, лежавшая на кровати Присцилла приподнялась и стала шарить невидящим взором по комнате, Карс, в это время, сидел в углу, обхватив руками колени.
   - Принёс, ты принёс, скажи же, - абсолютно неживым голосом проговорила Присцилла.
   - Да, милая, вот, - руки Тириуса дрожали, когда он вкладывал в руки своей жены миску с кровью. Она схватила чашку так, словно только что закончила переход через пустыню, и начала пить, жмурясь от удовольствия, на лице и одежде оставались красные полосы от пролитого "напитка". Но вот чаша опустела. Вытерев рот рукавом, Присцилла спустила ноги на пол.
   - Спасибо, дорогой, - произнесла она нормальным своим голосом, обнимая мужа.
   Лучше ли она стала себя чувствовать? Похоже на то: взгляд стал осмысленным, речь - спокойной, движения - плавными. Но вот отступила ли болезнь? Нет, однозначно нет! Мертвенная бледность, увеличенные верхние клыки - всё осталось. Теперь мне понятно, что кровь не излечивает болезнь, а переводит её в новую, ещё более страшную фазу. Это всё нужно пресечь и как можно скорее.
   Ещё долго я стоял и наблюдал за всей семьёй, а потом развернулся, вышел и закрыл за собой дверь. Просить Агриппу начинать ковать мечи не пришлось - он понял это и без моей подсказки, поэтому я пошёл к себе домой (находиться на солнце почему-то становится неприятно). Завтра нужно посетить рудник. Я полностью уверен, что наше спасение там, только я его пока не вижу.

16 апреля.

  
   С утра, ещё до восхода солнца, я вновь отправился проверить шахту. Как и ожидалось, за минувший день там произошли значительные изменения - уже не отдельные стены, а вся пещера светилась ярко-синим светом, от которого возникало ощущение, что в тело впиваются тысячи раскалённых иголок. Превозмогая страшный жар, я всё-таки сумел взять кирку и отколоть приличный кусок светящейся руды. Выйдя, или скорее выползя, из пещеры, отдышался, осторожно положил камень в седельную сумку (удивительно, но при солнечном свете его свечение сошло на нет - видимо, этот камень обретает свои силы лишь в темноте, какими бы эти силы ни были), влез в седло и медленно поехал к Селенексу.
   Не успел я проехать и половины пути, как сзади раздался частый перестук копыт - всадник мчался по дороге вдоль гор, не щадя своего коня. Я остановился и стал ждать, пытаясь разглядеть получше своего неожиданного попутчика. Лошадка была явно рабочей, а всадник одет в обычный серый дорожный плащ, капюшон которого был накинут на голову так, словно носящий его хочет укрыться от солнечного света. Всё говорило о том, что, во-первых, он из деревни, а не из полиса; и, во-вторых, он болен тем же, чем и мы. Всё так и оборвалось в душе - если заражено больше поселений, значит, помощи нам ждать неоткуда.
   Поравнявшись со мной, всадник натянул поводья, останавливая коня. Из под капюшона на меня смотрели горящие глаза безумного человека, пытающегося понять, болен ли находящийся перед ним человек или нет. Увидев худшее, он опустил глаза и промолвил:
   - И здесь то же самое.
   Сделав вид, что не заметил его высказывания, я обратился к нему:
   - Приветствую тебя, путник. Куда ты держишь путь в такой спешке?
   - Приветствую и я тебя почтенный, - ответил всадник, откашлявшись, - Еду я в ближайший полис, чтобы просить помощи в уничтожении той болезни, которая, как видно по твоему бледному лицу и выступающим верхним клыкам, поразила и вашу деревню.
   - Ты прав, странная болезнь поразила нас несколько дней назад, но пока ещё никто от нее не умирал, - сказал я, пытаясь добиться больше информации.
   - Подождите немного, скоро смерть покажется вам наименьшим из бедствий, которое могло произойти, - лицо путника исказила какая-то кровожадно-обречённая усмешка, будто говорившая: "Ничего вы ещё, детишки малые, не знаете".
   - Тогда, может, согласитесь остановиться у нас в Селенексе и поведать свою историю, - предложил я.
   Долго всадник смотрел на меня, видимо, пытаясь определить, угрожает ли ему опасность или нет. Наконец, что-то решив про себя, проговорил:
   - Хорошо, согласен на ваше предложение, уважаемый. Кстати, могу я узнать ваше имя? Меня зовут Октавиан, я гончар из деревни Дормеция.
   - Моё имя Маркус Секстус, я один из десяти старейшин свободной деревни Селенекс, - в свою очередь представился я.
   Тронув коней, мы медленно поехали к поселению. Октавиан ехал слева и немного позади меня, но тренированным периферийным зрением я замечал, что он бросает на меня такие взгляды, какие бросает голодная собака на большой кусок свежего сырого мяса. В этот момент оставалось только жалеть, что сегодня утром я не зашёл к Агриппе за клинком и надеяться, что за прошедшую ночь он всё-таки выковал несколько.
   Вот кони уже на улице села. Я решил отвести гостя не в совет старейшин, а к себе, потому что, во-первых, там было меньше возможностей устроить резню и, во-вторых, путь к дому проходил мимо кузнецы и я имел возможность предупредить Агриппу, чтобы тот был наготове.
   Мои ожидания оправдались: проезжая мимо кузнецы, я увидел, что возле дверей стоят и что-то обсуждают Агриппа, Диана и Мирлис. Заметив подъезжающих всадников, все трое прекратили разговор и начали пристально вглядываться в моего спутника. Когда кони поравнялись с кузнецкой, Агриппа посмотрел мне в глаза и, словно прочитав мои мысли (после начала эпидемии, эта удивительная проницаемость появилась у нас у всех), чуть заметно кивнул. После этого я был полностью уверен, что возле дверей моего дома будут находиться надёжные люди в продолжение всего разговора с Октавианом.
   Вот, наконец, и дом. Отведя лошадей в конюшню и задав им овса, Октавиан и я вошли в скромное жилище старого легионера. Достав из кладовой вяленого мяса и овощей, я предложил гостю перекусить, но он лишь грустно улыбнулся, взял небольшой кусочек мяса и начал, откусывая понемногу, неспешно пережёвывать, уставившись в стену.
   - Ну, так чем то, что произошло у вас, страшнее того, что происходит здесь? - начал я подталкивать его к разговору.
   - Что же, если для вас это действительно так важно, то могу и поведать, - кровожадно усмехнувшись, сказал гость. И Октавиан начал свой рассказ:
   "Всё началось 12 апреля, когда по небу летели тысячи огненных змеев, которых видели, наверное, по всему миру. Ну и мы, как толпа идиотов выбежали на улицу, чтобы посмотреть. Долго смотрели, больше часа, но тут вдруг, раз, и один из этих камней попадает в дом, прямо возле большой группы людей. Троих убило сразу, дом загорелся, и огонь перекинулся на другие строения села. Пока удалось всё затушить, выгорела половина Дормеции, больше двадцати человек погибло. Все думали, что страшнее этого ничего не может быть, но мы ошибались. Утром люди начали ощущать холод, пробирающий до костей, кожа начала бледнеть, появилась неутолимая жажда. На следующий день всем стало ещё хуже, и тут прошёл слух, не знаю, кто его пустил, что кровь скота надолго утоляет жажду. Что тут началось, вы себе даже не представляете: люди начали забивать всю домашнюю скотину ради одной цели - утолить свою жажду кровью. Весь день четырнадцатого апреля все ходили пьяные, как после хорошего вина, но если вино дурманит мозг, то живая кровь наоборот просветляет. Старики - молодеют, больные - излечиваются, молодежь - становится мудрой и сильной. И всё это в обмен на одну мелочь - ты должен высасывать жизнь из других живых существ. Слишком порочным это оказалось даром для жителей Дормеции, слишком опьяняющим был рубиновый напиток, слишком несдержанными оказались люди, да вы сами попробуйте, тогда узнаете, о чём я говорю. Всё предрешилось к полудню пятнадцатого, когда выяснилось, что весь скот: свиньи, коровы и даже все лошади, кроме моей - перебиты и выпиты досуха. Вот тогда-то страшное безумие и охватило всех - слишком все привыкли к своему "жидкому рациону". Первый случай ужасного нападения произошёл уже в два часа дня: пахарь Клит убил свою жену, двух сыновей и дочь. Когда мы ворвались в дом, там все стены были залиты кровью, которую бедняга Клит слизывал - мерзкое и тошнотворное зрелище. Мы попытались схватить его, но гадёныш выпрыгнул, со стремительностью кошки, в окно. Только там поджидали ещё двое, они свалили, с преизрядным трудом, беглеца на землю и смогли удержать до нашего подхода. Видя искажённое, измазанное кровью родных детей лицо, я не колебался, а сразу вонзил вилы ему в сердце. Клит затих навеки, но пятеро моих спутников, вместо того чтобы позвать людей и похоронить несчастных, бросились на тело, вырвали вилы и, припав к ранам, начали поочерёдно пить тёплую кровь умершего человека. Я не мог на всё это смотреть и убежал в дом, рассчитывая, что там можно будет укрыться, но через два часа в деревне началась настоящая вакханалия жестокости - одни люди, группами и поодиночке, загоняли других, валили на землю и выпивали досуха. Когда эти твари, бывшие когда-то моими друзьями и знакомыми, стали подбираться к моему дому, я пробрался в свою конюшню, оседлал последнюю в деревне лошадь и вырвался на простор полей. Меня пытались задержать и вытащить из седла, но не тут то было - я затоптал двоих и остальные тут же кинулись раздирать их, забыв про меня, вот тут-то мне пришлось пустить лошадёнку галопом, которым и скакал до самой ночи. Я гнал и гнал коня, а за спиной слышались крики умирающих, хруст разрываемой плоти и голодное чавканье, слышу всё это до сих пор".
   На долгое время в комнате воцарилось молчание: Октавиан смотрел на стол, трясясь ни то от холода, ни то от страха; я же глядел на него, пытаясь понять, сказал ли он всю правду или нет.
   - И куда же ты направлялся, Октавиан? - наконец, спросил я.
   - Я думал, что смогу найти помощь в ближайшем поселении, - тяжело подняв голову, ответил он, - Но, к сожалению, вам помощь необходима самим. Так что теперь мне одна дорога - к лагерю легионеров, а это два дня пути по дороге, но так безопаснее, чем тащиться пешком через горы.
   - И какую же помощь ты рассчитываешь получить у солдат, они ведь не смогут вылечить твоих односельчан? - спросил я, хотя уже знал наверняка, что мне ответят.
   - Их уже нельзя исцелить, уважаемый старейшина, - с тоской посмотрев на меня, ответил гость, - Тут нужно одно - полное уничтожение деревни со всеми жителями. Как бы это ни было жестоко, но лишь так можно их спасти от превращения в страшных монстров, которые лишь внешне выглядят как люди. Только смерть освободит их, помните об этом, старейшина.
   - И что же, нет никакой надежды на спасение? - задал я главный вопрос, который мучил меня с самого начала разговора.
   - Надежда есть всегда, - неожиданно оживившись, ответил Октавиан, - Самое главное для больных - не поддаваться жажде. Какую бы слабость вы не чувствовали, как бы не ни хотелось крови, найдите силы не думать об этом, отвлекитесь, тогда, может быть ваша жажда и пройдёт. Но если кто-то попробовал кровь, не важно мёртвую или живую, он уже начинает терять свой человеческий вид, освобождается от всех связывавших его моральных принципов, потом вдруг, раз, и тот, кого ты считал своим другом, сыном, отцом, впивается в тебя клыками, чтобы выпить досуха.
   - А что делать с теми, кто уже поддался жажде? Неужели просто их всех перебить? - спросил я, рассчитывая получить от своего гостя как можно больше полезной информации, чтобы знать, как нам всем избежать катастрофы. Сразу бросалось в глаза, что Октавиан сам долго думал о том, как можно было спасти своих близких, но у него не хватило времени, а у нас оно есть.
   - Зачем так грубо и кровожадно? - найдя, в моём лице, благодарного слушателя, Октавиан немного повеселел, - Соберите с полсотни надёжных людей, которые должны будут следить, чтобы никто не пил кровь сам и не приносил этой дряни своим близким. Поверьте мне на слово, таких "добряков" будет очень много, ведь давно известно, что истинная любовь, порой, приноси больше страданий, чем слепая и необузданная ярость. Так что, ваше главное правило отныне: "Бей по рукам с чашей кровавой". Поэтично и пафосно, зато понятно и чётко. Сделайте то, чего не успела Дормеция, отомстите за каждого из нас!
   После столь пламенной речи Октавиан замолчал, его начало трясти.
   - Спасибо тебе, друг, - сказал я, - Может теперь тебе стоит поесть после такой длинной дороги? Я понимаю, что пища у меня скромная, но перед дальней дорогой нужно восстановить силы.
   - Поесть, ты прав, но я не хочу и не могу есть ЭТУ пищу, - он поднял глаза, и я увидел, что последние искорки человечности в них напрочь исчезли.
   - Что же ты хочешь? - спрашивая это, я сильнее вжался в спинку стула, надеясь (а кроме надежды у меня уже ничего не оставалось), что Агриппа успеет прийти мне на выручку.
   - Человек теряет контроль, если раз впитает жизнь другого, - Октавиан словно меня не слышал, - Нельзя было этого делать, я же всё время знал. Теперь, всё кончено - больно ходить под солнцем, под злым и горячим солнцем, а мрак ночи так прохладен и добр.
   Видя, что с гостем происходит что-то неладное, я поднялся со стула и повернулся к двери. В этот момент, Октавиан, вскочив со стула и отбросив со своего пути стол, прыгнул на меня. Я постарался увернуться, но противник оказался быстрее - преодолев прыжком разделяющее нас пространство, Октавиан сбил меня с ног и постарался достать клыками до моей шеи. Откуда при этом у меня взялись силы, чтобы сопротивляться, я не представляю, видимо болезнь действительно делала стариков молодыми, как и говорил Октавиан. Уперев локоть правой руки в грудь нападающему, левой рукой я вцепился ему в горло, изо всех сил сдавливая.
   - Такая жажда... Не могу... Нужно подкрепиться перед дорого...- дальше шёл сплошной хрип. Да, этот Октавиан совсем не походил на того, которого я встретил на дороге, он даже не был похож на человека. Так что выход был только один - тот, который пять минут назад предлагал мой гость: "Только смерть их освободит".
   - Агриппа!!! - что было мочи, крикнул я.
   Дверь вылетела от сильного удара ногой, и в комнату ворвались Агриппа с гладиусом в руках, Мирлис с мясницким тесаком и ещё человек пять с вилами. Мирлис попытался оттащить от меня Октавиана, но получил сильный удар ногой в живот и отлетел к стене.
   - Ещё и лягается, лошадь! - задыхаясь, проговорил он.
   Кузнец Агриппа, приказав остальным держаться сзади, подскочил к Октавиану сбоку и сделал резкий выпад в ногу. Но боль не только не охладила пыл гончара из Дормеции, но и, наоборот, придала ему сил. Кровь текла по его ноге, стекая на пол и на мою одежду, Мирлис, скорчившись и согнувшись пополам, словно приклеился к стене, пять крестьян с вилами сгрудились за спиной Агриппы - жуткая мизансцена.
   - Я неуязвим! Я бессмертен! - брызгая слюной, в каком-то слепом исступлении кричал Октавиан.
   Все стояли кругом, словно парализованные, не в состоянии ничего предпринять. Ещё бы несколько мгновений и челюсти Октавиана сомкнулись бы на моей шее, но тут решение принял наш кузнец - его короткий меч, описав широкую дугу, опустился прямо на шею нападающего. Голова отлетела в сторону, и в меня хлынул поток горячей крови из перерубленных артерий. После этого, мне, наконец, удалось откинуть мёртвое тело, даже без головы пытавшееся схватить меня.
   - Порядок, Маркус? - отдышавшись, спросил Агриппа.
   - Да, хорошо, что вы успели, - отвечая так, я старался стереть с лица человеческую кровь, не дать ей попасть в рот. " Нельзя пробовать кровь!" - в этот момент я понял весь смысл этого предупреждения.
   Вот, что будет со всеми, кто отдастся на волю жажде (возможно даже ещё хуже), вот в чём заключается весь кошмар болезни.
   - Что делать с телом- то будем? - спросил пришедший, наконец, в себя Мирлис, - Сейчас ведь народ соберётся, проблем не оберёшься.
   - Сожгите тело и голову, - однозначно приказал я.
   - Сжечь, но зачем? - оживились все находившиеся в доме.
   - Не хочу, чтобы он воскрес, - ответил я и пошёл переодеваться.
   Так и закончился этот день: в небо возносились искры погребального костра, люди готовились к худшему, ужас надвигался.

17 апреля.

  
   Всю ночь мучила бессонница. Это очень странно - при свете солнца хочется вздремнуть, а ночью наоборот чувствуется сумасшедший прилив сил. Но ладно, ещё не слишком поздно.
   Ещё до восхода солнца, люди начали стекаться к дому Мирлиса, и, выглянув в окно, я понял, что нужно воплощать план защиты в жизнь.
   - Эй, Мирлис, забей корову! Эй, нам всем нужна кровь, забей больше! Мои дети очень больны, ты понимаешь, мясник! Мой муж хочет пить! Моя жена даже ходить не может! - многоголосье и запах вчерашнего погребального костра мешались в жуткий раствор для фундамента грядущей катастрофы. Единственное, что я мог сделать в тот момент, это постараться убедить людей и надеяться на поддержку некоторых из них.
   - Расходитесь по домам и молитесь, забудьте дорогу сюда! - прокричал я, закрыв за собой дверь дома.
   - Почему мы должны слушать тебя, Секстус! - разнеслось по толпе, - Сам хочешь забрать всю кровь? Только потому, что ты Старейшина?
   - Кровь - это сладостный яд, который погубит ваше тело, а потом и душу, - спокойно ответил я.
   - Откуда тебе-то знать? Что, сам отведал? - толпа продолжала напирать, но сомневающиеся появились.
   - НЕТ! Не пробовал и не собираюсь! - прокричал я, - Мне это известно от гончара из деревни Дормеция, который вчера был у нас и был убит, при попытке разорвать меня на части!
   - Он что, сошёл с ума от болезни? - ропот недоверия прокатился по толпе.
   - Да, он был болен, - ответил я, - Но обезумел он от жажды крови! Эта жажда, или голод, я не знаю как правильней, сгубила всех в его родной деревне и его далеко не отпустила. Так давайте не будем допускать их ошибки, а будем бороться с собой.
   Мне показалось, что конфликт на этом исчерпан, но потом был задан вопрос, от которого кровь моя (слишком уж часто это слово начало фигурировать) застыла в жилах:
   - А где тело, что вы с ним сделали?
   - Да, его кровь ещё можно пить, - поддержал первого человека другой.
   - Тело сожжено, а прах рассеян, - спокойно отчеканил я, - Вы что, не слышали ни слова из того, что я сказал.
   Человеческая масса зашевелилась, некоторые всё же попытались уйти, но стоящие сзади не давали этого сделать. Поверх голов собравшихся, я заметил, что Мирлис держит в руке тяжёлый мясницкий нож, который готов был пустить в ход в том случае, если толпа кинется на него или на меня.
   - Так мы тебе и поверили! Сжёг он тело, как же, небось, посадил человека в погреб и сливаешь кровь для себя! - гремел басом крупный мужик, раза в три больше меня.
   - Да вы что, с ума посходили уже все! - я уже не мог мыслить здраво и спокойно, - Вам не нужна кровь! НЕ НУЖНА!
   - Не указывай, как нам жить, старейшина, - всё так же буянил огромный шахтёр, - Поделись с нами кровью пленника и конфликт будет исчерпан.
   Я отвернулся от толпы, пытаясь понять, что можно сделать в этой ситуации. Людей уже начало поглощать кровавое сумасшествие, так что миром эту проблему уже не решить. Но вдруг, по толпе словно прошла волна, на дальнем её конце раздались брань и удары - пятьдесят вооружённых мужчин и женщин, с кузнецом Агриппой во главе, оттесняли толпу подальше от дома Мирлиса. Отряд был весьма хорошо вооружён, чем сразу завоевал моё уважение - двадцать женщин отряда держали наготове короткие луки с наложенными на тетивы стрелами, двадцать мужчин были вооружены пиками и метательными дротиками, а ещё десяток самых крепких и сильных, включая Агриппу, прихватили мечи и круглые щиты.
   - Что здесь, чёрт вас всех возьми, происходит?! - зычным голосом крикнул кузнец.
   - Хорошо, что ты здесь, кузнец, - огромного роста человек протиснулся через всю толпу и вышел навстречу своим вооружённым соплеменникам, крепко сжимая в руках деревянные вилы, - Эта старая крыса Секстус захватила одного беднягу и теперь пьёт его кровь, а с нами поделиться не хочет.
   - О каком это бедняге ты говоришь, Артемий? - задавая этот вопрос, Агриппа кинул на меня взгляд, в котором присутствовало подозрение.
   - Как, о каком? О том, что вчера приехал в наше село вмести с чёртовым старейшиной, - ничуть не смущаясь, ответил мощный Артемий.
   - Ага, понятно, - в голосе кузнеца слышалось облегчение, после того, как подозрения в отношении меня не подтвердились, - Так ты разве не знаешь, что он был убит, и тело сожгли за деревней?
   - Значит ты тоже замешан, ублюдочный сын грязной шлюхи! - взревел Артемий и поудобнее перехватил вилы, - А такую толпу привёл, чтобы всех нас перебить и выпить досуха! Бей их, народ!
   Но люди не послушались: одни старались укрыться за широкой спиной Артемия, другие старались держаться подальше от вооруженных людей, третьи так и вообще с криками побежали по улице.
   - Вот видишь, друг мой, людям не нужно насилие, - усмехнувшись, бросил Агриппа Артемию, - Так что, расходитесь все по домам и успокойтесь.
   В этот момент Артемий нанёс удар - отведя вилы немного назад, он резко выбросил их вперёд, целясь в живот кузнецу. Но реакция последнего была молниеносной - сделав шаг в сторону, он ушёл с линии удара, одновременно с этим выхватывая меч из ножен. Артемий попытался отскочить назад и вновь атаковать, но двузубая часть вил с треском отлетела в сторону от удара мечом сверху вниз. Едва закончив движение, Агриппа наклонил клинок, обратив его в сторону соперника, и совершил резкий прыжок вперёд, с нырком под рукоять вил. Короткий клинок поразил здоровяка в самое сердце и с хрустом вышел из спины. Артемий ещё продолжал стоять, навалившись на кузнеца и стараясь схватить его за горло, но тут Агриппа толкнул врага плечом, и огромное тело рухнуло в дорожную пыль, из окровавленной раны торчала рукоять меча. Агриппа упёрся левой ногой в мёртвое тело и резким движением выдернул клинок, противный скрежет металла о кости был слышен всем.
   Толпа на время затихла, уставившись на мёртвое тело. С того места, где я стоял, мне не было видно их лиц, но ощущение того, что на них отразилось смешанное чувство страха и, одновременно с этим, кровавого вожделения не покидало меня. Находившиеся ближе всего к убитому, начали неуверенно тянуть руки к телу, задние ряды напирали на передние, люди начали терять над собой контроль (видимо, то же самое происходило и в Дормеции, подумал я).
   - СТОЯТЬ! - гаркнул Агриппа, когда один из мужчин потянулся к ране на груди Артемия.
   Тот никак не прореагировал на окрик, остальные смотрели на рану, затаив дыхание. Блеснуло копьё одного из спутников кузнеца, угадив в руку неразумному человеку, который, резко отдёрнув руку, схватился за рану. Но то, что должно было охладить толпу, наоборот, подействовало на неё возбуждающе, переключив внимание с крови "мёртвой" на кровь "живую". Один из крестьян бросился на раненного, попытавшись ножом расширить рану, но упал со стрелой в горле, которую выпустила жена кузнеца Диана (воистину богиня охоты). Одновременно с этим, копейщик схватил раненного за шиворот и втащил за безопасную стену мечей и копий. Тут я увидел, что стоявший близко ко мне человек начал замахиваться киркой на своего соседа, глаза нападающего горели огнём безумства, настал мой черёд вступить в бой. В два прыжка разорвав дистанцию, я подскочил к безумцу, схватился обеими руками за рукоять кирки и ударом ноги в живот отбросил нападающего далеко в толпу. И всё только ради того, чтобы попасть под вилы того самого несчастного, которого я собственно и спас.
   Отбив первый удар рукоятью кирки, я плашмя ударил нападавшего по голове, но боль и окровавленный лоб не только ни остановили его, но и наоборот - раззадорили. Подняв вилы над головой, он ринулся на меня, стараясь поразить ни-то в голову, ни-то в горло. Тогда, отскочив в сторону, я с размаха ударил бегущего безумца острием кирки в живот. Несчастный вскрикнул, выронил вилы, упал ко мне под ноги и затих.
   Но кровавое безумие на этом не остановилось. Люди отшатнулись от мёртвого тела прямо на пики, шарахнулись от них, затаптывая друг друга. Посреди толпы каким-то чудом поднялся человек, тот самый, что получил от меня ногой в брюхо, и начал оглядываться, ища путь к спасению. Наконец, повернулся к Мирлису, который всё это время стоял в дверях дома с ошалелым видом, и, вырвав у кого-то нож, начал пробиваться в этом направлении. Вот он уже в двух метрах от мясника, замахивается ножом, но тут же отлетает после страшного удара в челюсть. Обычно, после такого удара люди теряют сознание, но этот малый устоял и снова двинулся к своей жертве. Видимо кому-то из людей Агриппы этот обмен ударами надоел, и он решил остановить убийцу - просвистел метательный дротик, пробив человеку с ножом спину и попав прямо в сердце. Ещё одно тело, с торчащим из спины дротиком, рухнуло на землю.
   - Ну что, довольны теперь?! - размахивая над головой киркой, крикнул я, - Четверо погибли из-за вашей глупости и несдержанности!
   Молчали люди, плакали лишь родственники погибших. Многие уже начали расходиться по домам, боязливо оглядываясь.
   - Всё, концерт окончен. Сейчас все идут домой и на улицу, без надобности, не выходят, а уж коли выйдите, то не собирайтесь большими группами, - громко, чтобы всем расходящимся было слышно, инструктировал Агриппа.
   Минуты через три улица изрядно опустела. На ней остались я, Мирлис, Агриппа с женой, пятеро копейщиков (остальные бойцы ушли "проводить" людей) и четыре мёртвых тела несчастных, погубленных безумством - болезнь собрала первые кровавые всходы в Селенексе и жаждала большего.
   Оглядев пустынную улицу, Агриппа вернул меч в ножны и подошёл ко мне.
   - Всего я, конечно, ожидал, но только не этого, - грустно промолвил кузнец, глядя на распростёртые тела, - Неужели дальше будет ещё хуже?
   - Если большая часть из того, что рассказал нам вчерашний гость, является правдой, то дальше будет намного страшнее, - больше мне нечего было ответить, я сам ничего не знал.
   - Не думала, что придётся кого-то убивать. Прости меня, Гестор, - Диана опустилась на колени возле убитого стрелой человека, из её глаз текли слёзы.
   - Потом будем просить у всех прощение, когда подведём последние итоги, а пока, давайте похороним несчастных, пока запах крови и смерти вновь не свёл людей сума, - сказал я, и трое копейщиков отправились по направлению к конюшне, чтобы взять оттуда повозку.
   Подогнали к дому Мирлиса телегу, запряжённую парой лошадей, загрузили трупы, накрыли их большим куском материи, не забыли и про кувшины с ламповым маслом. Один из копейщиков, кажется, его зовут Рэм, повёл лошадей, мы же все шли справа от повозки. Минут через двадцать, скорбная процессия прибыла на холм с тремя чахлыми сухими деревцами, ни на то место где вчера было сожжено тело Октавиана. Нам пришлось срубить все три дерева и порубить их на дрова, которые потом были сложены в виде широкого ложа. На это ложе мы перенесли тела погибших, вновь накрыли их покрывалом. Покрывало и дрова облили ламповым маслом. Из серы и магния выбили искру, чтобы поджечь промасленный факел. Поднесли огонь к дровам.
   Пламя затрещало, разгораясь, и вскоре в небо поднялся шлейф чёрного дыма. Огонь, этот вечно дарующий жизнь замерзающему, кормящий горячей пищей голодного, освещающий путь во тьме. Огонь, уничтожающий мощные неприступные крепости, обращающий в прах всходы на полях, выжигающий дотла города и деревни. Сейчас этот непредсказуемый элемент мироздания пришёл на землю, чтобы похоронить людей. Огонь, великий чистильщик, слуга Забвения, не оставляющий после себя ничего. Девять человек, сопричастных этому таинству, стояли вокруг погребального костра и на их лицах отражались смешанные чувства грусти, страха и... безнадёжности. Когда пламя почти догорело, показав небесам и на всем почерневшие кости, Диана вскинула голову, оглядела всех и грустно промолвила:
   - Больше не хочу видеть ТАКИЕ погребальные костры, но боюсь, что в ближайшем будущем их будет очень много.
   Она озвучила то, о чём думали все сейчас. Да, это только начало, чтобы спасти людей от себя самих нашему спонтанно сформированному ополчению придётся действовать жёстко, очень жёстко.
   Этот страшный день закончился.

18 апреля.

  
   Сегодня ночью умерли два человека из совета старейшин. Говорят, что перед смертью они потеряли контроль над своими действиями и пытались убить членов своих семей, так что пришлось их связать. Опасаясь, что наше ополчение сожжёт тела, их до рассвета вывезли из деревни и похоронили в пещерах в стороне от рудника. Не знаю почему, но оттого, что не было проведено сожжение, мне не по себе. Было бы намного лучше уничтожить трупы, так мне говорит мой внутренний голос. Но ничего теперь не изменить, селяне теперь считают нас, чуть ли не монстрами. Как же им всем объяснить, что такими методами, которые не назовёшь приятными, мы стараемся спасти Селенекс от судьбы Дормеции? А может я уже тоже не в себе, медленно, но верно схожу с ума и даже не замечаю этого? Не ведёт ли этот мнимый путь спасения к верной гибели всех людей? Безумие какое-то!
   Ладно, самое страшное только начинается, и у меня ещё будет время наделать ошибок и покаяться в грехах, но не сейчас, только не сейчас. Давно я уже привык к виду смерти, и негоже старому армейскому волку терять самообладание перед лицом неизвестности и необъяснимой опасности. Это всего лишь очередное сражение в длинной череде многих.
   По причине всех сегодняшних событий, у меня не нашлось времени, чтобы основательно изучить привезённый из шахты камень. Да и думаю, что не скоро смогу его изучить. Записи в хронике деревни буду делать теперь не каждый день, а по возможности, потому что главное теперь - это обеспечить выживание как можно большего числа людей. ЛЮБЫМ возможным и приемлемым путём. Селенекс не сдаётся - Селенекс сражается!

2 мая.

  
   С начала эпидемии умерло уже более четырёхсот человек, включая Присциллу (я не смог её защитить, прости меня, Тириус). Каждый день замолкают навеки более десятка человек, в связи с этим, мой оптимизм первых дней стремительно улетучивается. Ситуацию ухудшает ещё и то, что гарнизону деревни приходится во все глаза следить, чтобы больным не давали кровь скота, а это очень трудно контролировать в нашем положении. Каждый теперь болен! Не знаю, как эта зараза передавалась от одного человека к другому, но теперь она поразила всех до единого - сдержать распространение не удалось.
   Каждый представляет опасность, даже я сам, ибо не известно когда человек может потерять контроль над этим жутким и неестественным голодом (или жаждой - я не знаю, как правильней назвать). Люди еле передвигают ноги, голова как в тумане и одержимость желанием вкусить чужую жизнь, обостряющаяся после захода солнца - вот основные признаки "болезни небесных камней". Если мы проиграли, и кто-то читает записки мёртвого села Селенекс, знайте, что, почувствовав эти симптомы, вы входите во врата ужаса и безумия...
   Люди умирают... Никому нельзя доверять полностью... Чёрт, да о чём это я пишу! В первую очередь необходимо придумать, как помочь тяжёлым больным, во-вторых, внимательно изучить, наконец, странный камень из шахты. И да поможет нам всем Марс, Великий бог войны.
  

5 мая.

   Умер мой последний коллега по совету старейшин, так что теперь я являюсь единственной властью в деревне. В связи с чем, мне приходится искать самый невероятный и фантастический способ излечения от болезни, но, как назло, ничего не приходит в голову.
   Наконец, удалось найти время для осмотра камня. И результаты этого осмотра удивили и поразили меня. Я достал свёрток оттуда, где он лежал всё это время: из тёмной кладовой в задней части дома. Развернув его на свету, я увидел, что загадочное серебряное свечение пропало, но стоило, направляясь к столу, внести его в тень, как слабое мерцание появилось вновь. Почти час я проводил подобные опыты, чтобы проверить тот факт, что влияние солнечного света - это не совпадение. Результаты наблюдений были следующими: при попадании на камень прямых лучей солнечного света, он терял своё сияние и выглядел, как обычный кусок породы; но стоило положить его в тень или даже возле горящей лампы, как появлялось голубовато-белое свечение, которое начинало усиливаться до тех пор, пока на камень становилось невозможно смотреть. Что бы это ни было, что бы не крылось в стенах нашей шахты, но оно обретает силу только в темноте или при свете огня, то есть - ночью.
   Далее был проведён более безумный и опасный для жизни эксперимент. Я взял нож и соскоблил немного светящейся каменной крошки, немного помедлив, лизнул... Вкус оказался неожиданным, солоноватым и совсем не похожим на камень (не хочу сказать, что я ел камни когда-нибудь, но в копях пыль всегда забивается в нос и горло, оставляя "невероятно живые и яркие вкусовые ощущения"). Когда солёность прошла, горло вдруг обожгло, словно кипяток влили, потом жар спустился в желудок, где продолжал меня терзать ещё минут десять, потом прекратился. Долго сидел я, прислушиваясь к своим ощущениям, стараясь понять: подействовал ли камень на меня и если подействовал то как?
   Неожиданно я понял главное - ужасный голод, терзавший всех в деревне, исчез без следа! Кроме того: мысли стали более чёткими (прямо как в молодости), пропала слабость в ногах, и даже зрение стало таким, каким не было уже лет двадцать. Не знаю, что такое я на самом деле съел, но ощущения просто невероятные, болезнь, мучавшая меня уже почти месяц, отступила, вопрос в том: надолго ли? В любом случае - нечто похожее на лекарство найдено. Завтра же нужно будет собрать людей и отправиться на шахту за тем, чтобы привести больше камней. После чего начать добавлять эту субстанцию в пищу и воду больным - может быть поможет. Главное сейчас совсем в другом: надежда, которая уже успели умереть в сердцах людей - возродились!
  

7 мая.

   Получилось! Чёрт вас всех возьми, это работает! Весь вчерашний день мы занимались тем, что поили людей водой, в которой было разбавлено загадочное вещество из шахты. Естественно, многим это причиняло нестерпимую боль, особенно тем, кто уже попробовал крови, но главное в том, что теперь никто не испытывает этой мерзкой жажды. Был замечен и ещё один положительный эффект: кожа больных начинает приобретать нормальный цвет, перестаёт быть мертвенно бледной. Вот только с выступившими клыками, похоже, придется жить до конца дней наших, но это не так страшно, ведь главное - мы будем жить.
   Но люди, к сожалению, продолжают умирать (если так пойдёт и дальше, то скоро их будет негде хоронить), пусть медленно и не в таких мучениях, как было раньше. Надеюсь, что скоро ежедневная смертность станет несколько ниже.
   Агриппа, Диана, Мирлис и я решили как-нибудь назвать этот чудодейственный металл (свойства которого я обнаружил позднее, чем следовало - проклятье!). Вариантов было превеликое множество: "лечебник", "серебро небес", "дар богов" (в чём именно состоит этот "дар" - неизвестно), "свет ночи" и т.д. Но в итоге сошлись на одном варианте - "селенит". Во-первых, потому что был найден возле Селенекса, во-вторых, потому что начинает светиться ночью, когда на небе властвует Селена (Луна). Вдобавок ко всему, Агриппа узнал, что селенит прекрасно плавится и решил попробовать отлить из него клинок. Это будет просто невероятно: вещество, которое может, как исцелять, так и убивать - воистину Дар богов.

12 мая.

   Число умирающих теперь составляет порядка пяти человек в день. Либо людей умирает меньше из-за селенита, либо из-за того, что уже почти никого не осталось в деревне (нас здесь всего 265 человек). Но, так или иначе, эпидемия скоро закончится, и все мы ждём этого великого дня, когда умрёт последний из неизлечимых. Страшны желания человеческие: жутко представить, что умрёт ещё один наш друг, но радостно оттого, что с его смертью кошмар закончится - бедные и несчастные люди, которым приходится так думать!
   Ах да, ещё кое-что... Сегодня ночью Рэм слышал, как умерший от болезни младший брат звал его выйти на улицу. Всю ночь Рэм провёл в страхе, слушая жалобные причитания за окном, и решил следующей ночью переселиться в дом своего дяди Сайреса. Что это такое: страшный сон, который молодой парень не смог отличить от реальности, помешательство от вида сотен умерших или что-то, чего я пока не могу объяснить. Что бы это ни было, но случай пока единичный и бояться нечего. У нас есть более реальные ужасы на данный момент.
  

20 мая.

   Вот и закончился весь этот ужас... Понеся невосполнимые потери, деревня всё-таки выстояла и может начать возрождаться. Нас осталось лишь 232 человека, но ведь могло быть гораздо хуже, но теперь...теперь я могу ответить перед богами за всё, что пришлось сотворить, за всё, что пришлось сделать ради победы над болезнью - Час Покаяния настал для нас всех. Тириус и Карс меня просто ненавидят, считая меня виновным в смерти Присциллы, и хотят моей скорейшей смерти. Семьи Артемия, Гестора и десятки других семей проклинают меня и всех бойцов отряда Агриппы, но в своём горе они не могут понять, что поступи мы иначе, и некому было бы оплакивать мёртвых, ибо все до единого лежали бы мёртвыми в своих домах. Что ж, лишь боги нас рассудят, лишь им дано оценить наши поступки и покарать виновных.
   Теперь осталось только жить и спокойно ждать, когда через село пройдёт торговый караван или кто-нибудь посланный из полиса (эта эпидемия не могла остаться незамеченной в городе). Лишь тогда, восстановив связь с внешним миром, мы сможем успокоиться и вернуться к нормальной жизни, если таковое вообще возможно теперь. Представляю, как будут удивлены те люди, которые увидят нас: утомлённых, не спящих ночами и с увеличенными верхними клыками, скорее напоминающими теперь зубы волка, нежели человека. Да и здоровье просто великолепное - я себя так прекрасно не чувствовал с двадцати пяти лет! Эх, если бы у этой болезни были только такие вот симптомы, так нет же - жажда крови, непредсказуемые действия - мрачный и непроглядный ужас!
   И кстати, Агриппа всё-таки выковал селенитовый меч: прекрасная работа! Во тьме клинок гладиуса начинает светиться приятным серебристо-голубым светом, который делает его похожим на какой-то невероятный факел, сотканный из света звёзд. Ощущение это дополняет и жар, исходящий от клинка, если к нему поднести руку. Не знаю уж, откуда этот жар берётся, но ощущение просто поразительное - словно протягиваешь руку к костру! Обязательно потребую от Агриппы выковать больше таких мечей, а также наконечников для стрел и копий - пригодятся. Нет, я не собираюсь продавать оружие из селенита или отдавать его даром в легионы, никогда не бывать этому - селенит спас нам жизнь и он наше главное достояние и бесценное сокровище теперь.
   Что ещё интересного написать? Ах, да, о Диане! Она очень долго не могла прийти в себя после убийства Гестора. Агриппа рассказывал, что её каждую ночь мучили ночные кошмары, во сне она страшно кричала и звала на помощь, слёзно просила прощения у погибшего. Но потом наступил перелом мировоззрения, который знаком всем солдатам, участвовавшим в войне: да, человек мёртв; да, я убил его; да, это мой страшный грех, но прошлого не изменить. Так что теперь Диана спокойна и выдержана, как и подобает настоящему воину. Не думал, что когда-нибудь назову женщину воином, но другого определения просто не приходит на ум. Я не испытываю к ней плотского влечения, нет, это нечто другое: с одной стороны более простое чувство, но с другой - абсолютно не поддающееся объяснению. Скорее это чувство глубокого уважения и доверия, полная уверенность, что она защитит тебе спину и будет сражаться яростно потому, что от её жизни зависит твоя - просто, чётко и без поэтических метаний!
   Мои наблюдения и ощущения помогли создать новый военный термин - "идеальная боевая спаянность". То есть: супруги, которые сражаются в сотни раз яростнее, ибо действуют не только ради выполнения поставленной задачи, но и во имя спасения жизней друг друга. "Идеальная боевая спаянность". Глупы были греки, сделавшие единственным примером романтической любви любовь мужчины к мужчине (легенда об Ахиллесе и его "друге" - яркий тому пример). Создание образа женщины, как домашней работницы и производительницы детей выглядит смешно и разрушительно, как для личной, так и для общественной морали. Фразы, сводящиеся к формуле: "Сиди жена, смотри за домом, а я пойду, почитаю стихи своей истиной любви - нашему соседу Вилтису." Как же всё это и несерьёзно, и мерзко одновременно. Греки первые попали под пяту этой странной однополой "романтики" и в итоге потеряли свою независимость под сапогом солдата Великого Рима, превратив свою культуру лишь в орудие воспевание мужчинами мужской же красоты. Мне, как не очень образованному и некультурному солдафону, любящему смотреть на красивые изгибы женского тела, подобная мерзость кажется разлагающей. И когда я вижу, как подобные порочные тенденции укрепляются и в нашем обществе, благодаря "прогрессивным в сексуальном плане" чиновникам из Греции, мне становится страшно оттого, что наш Рим тоже со временем станет страной развращённого культа секса. И тогда страна падёт, если не под мечом внешнего врага, то изнутри - от страшного удара по человеческой морали. И люди перестанут быть людьми, потеряют свою человечность, как потеряли её наши друзья и соседи в этот кровавый месяц, не останется ничего ради чего стоит жить, любить, созидать - останется лишь похоть, неутолимая жажда новых ощущений и голод плотских утех - ничего более, ничего, что делает тебя живым.
   Только истинная любовь мужчины и женщины является действительно святой. Не увлечённость, со стихами и цветами, не страстная одержимость, а нечто чистое и великое, дружба, переходящая в неразрывную связь двух людей, способных вместе выстоять против всех ужасов жизни. Вот правда, единственная правда, которая спасёт человека и даст ему или ей гордо сказать: "Я - человек, ибо я люблю!"
  

17 июня.

  
   Почти месяц прошёл с того знаменательного и грустного дня, когда умер последний тяжелобольной, а жизнь в Селенексе всё ещё не вернулась в привычное русло. Мы все думали, что скоро должны прийти люди из полиса, чтобы помочь нам разобраться в происшедшем. Но вот прошёл месяц, но никто так и не появился. Более того, ни торговцев, ни простых путников не проходит даже близко - всё будто вымерло в округе. Птицы летают в ясном голубом небе, шелестит на ветру изумрудная трава на холмах, но не скрипят колёса повозок на дороге, ведущей в город, не приходят жители соседних сёл, которые всегда приобретали у нас серпы и конскую упряжь: будто и не было человека в этом мире! Лишь строения опустевшего Селенекса свидетельствуют о том, что совсем недавно здесь кипела жизнь.
   Иногда меня накрывает с головой страшная мысль: а что, если "огненный дождь смерти" прошёл по всему миру, и выжили только мы; что если помощь не придёт никогда? Страшная и непостижимая сила накрыла Селенекс своим колпаком, чтобы медленно, но верно уничтожить его. И это вовсе не страх, не неизлечимая болезнь, а нечто неведомое нам, пока неведомое.
   Но крепость сражается, пока живы защитники. И наша крепость далеко не мертва!
  

18 июня.

  
   Сегодня ночью два пастуха, охранявшие стадо у "Холма Сожжения" (место, где были кремированы четверо селян, погибших в драке у дома Мирлиса) прибежали ко мне и поведали, что слышали душераздирающий вой со стороны пещер-могильников. Я спросил их: "Вы думаете, что волки могут добраться до наших мёртвых?" Но старший пастух выдал ответ, от которого у меня мурашки побежали по коже: "А разве кто-то сказал, что это был волчий вой? Нет, Маркус, никто так не говорил. Поверь мне, за свою жизнь я слышал, как воют волки, но этот чудовищный звук, который мы с напарником слышали, абсолютно другой. Знаешь, такой, словно человек плачет: протяжно так, тоскливо. Будто больно ему и одиноко, и вот зовёт он всех, кто слышит этот голос. Но только голос не живой абсолютно, хотя мёртвым не положено по земле ходить и уж тем более живых к себе призывать. Только уверен я - мертвые это выли! Не хочу я больше эту "песню сирен" слушать, не выдержу!"
   Для полного счастья, своё мнение высказал и молодой напарник: "Самое страшное ты забыл, друг: с часок выли у могильников, а потом вроде как перекликаться стали. То с могильных холмов коротко крикнут, то уже у подножия кто-то завоет, а потом и по другую сторону стада трава зашуршала, словно человек полз. До рассвета так продолжалось: сначала завывало у могильников, кто-то кричал из полей, и вой спускался с холма, смещался в сторону и замолкал, будто шли и о передвижении своём сообщали. А в районе шахт крики были почему-то испуганными, словно собрались эти ночные создания у входа, а попасть внутрь не могли. Ужас невероятный! Старейшина, распорядитесь, чтобы стадо пасли только днём, по другую сторону от деревни и под охраной".
   Отпустив пастухов спать, я сказал Рэму, который отвечает теперь за выпас, чтобы он возвращал скот из поля до захода солнца. Да, рано мы решили, что всё закончилось: сначала изоляция от мира, теперь ещё и голодные хищные звери, которые заставили пастухов поверить невесть во что. Изоляция от мира может уничтожить последние остатки самоконтроля в людях, так что надо решить, кого мы пошлём в город за помощью.
   Ложась спать, я действительно услышал вой со стороны холмов. Вой, пугающий своей человечностью и обречённостью. А потом, хотя, скорее всего у меня необычайно сильно разыгралось воображение (даже с резко обостряющимся теперь ночью слухом, невозможно так чётко расслышать слова), со стороны "Холма сожжения" женский голос грустно пропел:

Было у меня три великих ценности:

Дом, любимый муж и сын.

Но вовек теперь владею

Только мраком лишь могильным.

Всё, что было мне так близко,

Я навечно потеряла.

Что ж вы бросили меня?

Что же вы меня забыли?

Или я вас не любила?

Или я не отдала бы

За вас всё, что в моих силах?

Так зачем же, объясните,

Дали мне сойти во склеп?!

В хладный склеп - сырые стены!

  
   А потом страшный крик, со смешанным чувством любви, тоски и злости: "Тириус, Карс, почему вы оставили меня?!!" - и всё смолкло в ночи.

20 июня.

  
   То, что сейчас происходит, определённо не является массовой истерией - это нечто гораздо более ужасающее. Странные ночные создания, определённо, ходят вокруг деревни каждую ночь, следят за нами, подбираясь всё ближе и ближе.
   Вопрос в том: кто они такие и почему кричат голосами близких нам людей? Возможно, мы столкнулись с духами умерших, но чего же тогда они добиваются в таком случае? Если же наши близкие воскресли, то почему ведут себя так странно? Вопросы - одни лишь вопросы и ни одного ответа на них.
   Ночи теперь ужасают своим замогильным многоголосием: кричат и воют в холмах, заунывно поют в поле, шепчутся и жалобно зовут друзей у крайних домов деревни. И если вопли, какими бы громкими они ни были, можно вытерпеть, то эти "мёртвые напевы" и грустные голоса под окнами, с силой землетрясения выбивают почву из-под ног. Хотите знать, что они кричат? Ну так знайте: "Почему вы отнесли меня в эту сырую пещеру, там ведь очень холодно? Пустите меня домой, разрешите войти? Почему вы не хотите открыть дверь? Вы что, меня совсем не любите? Мне холодно, пожалуйста, позвольте хотя бы войти и немного погреться?". Это мы слушаем уже которую ночь, а также и многое другое - мороз по коже. Мне несколько легче, ведь у меня нет родственников "там", да и дом стоит в глубине села, а эти "существа" не заходят, пока не заходят, дальше крайних построек. С одной стороны, это радует, но с другой, подобная необъяснимость весьма пугает.
   Сегодня утром Агриппа спросил меня:
   - Слушай, Маркус, а почему эти...монстры или кто они там, просятся в дом? Почему бы им просто не снести дверь с петель и не ворваться?
   - Ты спрашиваешь это у меня так, будто я что-то понимаю, - ответил я, - Может быть эти существа - я не хочу даже думать, что это наши бывшие соседи - тоже живут по неким неписанным законам и один из них: не входить в жилище без разрешения? Может и так, а может и нет - не могу знать наверняка. Но, в любом случае, в гости я их приглашать не собираюсь.
   - Можно подумать, что другие только об этом и мечтают, - усмехнулся Агриппа, - Только вот уйдут ли они, если мы их пускать не будем? Ещё одна такая неделя, и мы с Дианой выйдем и порубим на куски всю эту нечисть, чем бы эти существа не являлись!
   - Ну, постарайтесь обойтись без этого, - попытался успокоить я кузнеца, - Но может быть, что другого выхода у нас и не будет.
   - Почему? - спросил кузнец.
   - А ты вспомни, ведь это было не так уж и давно, я про кровавую одержимость. Разве можно было озверевших от вида крови людей остановить уговорами или даже угрозой применения силы?
   - Ты что же думаешь, Маркус, что эти два явления связаны?
   - По моему мнению, на простое совпадение не слишком похоже. Эх, знал же ведь, что трупы нужно было сжигать!
   - Да, всем приходится отвечать за свои ошибки, - Агриппа поднялся со стула и направился к двери, глубоко о чём-то задумавшись.
   - Эй, друг, а прощаться-то тебя не учили? - спросил я.
   - Извини, Маркус, просто ты напомнил про одержимость и я тут задумался...
   - Насчёт Тириуса и Карса? - догадался я.
   - Да, о них родимых. Присмотри за ними, а том после той песни, которую нам всем довелось слушать два дня назад, как бы они чего-нибудь глупого не сотворили, - на лице Агриппы отразилась тревога, какую он ещё никогда не выказывал.
   - Обязательно присмотрю, я же всё-таки старейшина Селенекса, - что я ещё мог сказать, - Удачного дня, кузнец!
   - Желаю вам не свихнуться этой ночью, старейшина, - грустно пошутил Агриппа.
  

27 июня.

   В полдень ко мне в дом вломился Мирлис. Ничего не говоря, он дошёл до стола, сел за него и уставился в стену перед собой.
   - Ну, и как это прикажешь понимать? - спросил я.
   - Вот это да, старейшина! - оживился, наконец, мясник, - Сначала, значит, приказываешь сидеть всю ночь у дома Тириуса, боясь до смерти, что на меня могут напасть со спины, а потом ещё и глупые вопросы задаёшь!
   - Ладно, извини Мирлис, - успокоил я мясника, - Так есть результаты, кроме следов ног, или нет?
   - Ох, и сколько я бы отдал, если бы этой ночью пришлось лицезреть только следы наших ночных певцов, - ответил Мирлис, - То, что мне пришлось увидеть, намного... необычнее.
   - Ну, так рассказывай, - наполовину попросил, наполовину потребовал я.
   - Долго придётся рассказывать, ну да ладно, - начал Мирлис, - Я, как это было и пять прошлых ночей, сидел в пустом доме напротив дома Тириуса - точка наблюдения просто идеальная. Часа через три после захода солнца, по уже устоявшейся "селенекской ночной традиции", начался "концерт для мёртвых с оркестром"...
   - Не так красочно, ближе к сути, - перебил я.
   - Хорошо, хорошо! Короче говоря, ночь расцвела многоголосьем, только теперь уже крики раздавались со всех концов деревни. Потом крики смолкли, как ножом отрезало, и в полях запел хор - голоса сливались в один протяжно-завораживающий звук, который отключал разум; на это пение хотелось бежать, не разбирая дороги. Но я взял себя в руки, напомнив своей дурной мясницкой головушке, что там - смерть! Часа через два, хоровая песня стала нестройной и какофония шумов, пришедшая на смену жуткой гармонии, начала серьёзно действовать на нервы.
   - Ты мне это каждое утро рассказываешь, а где же твои невероятные результаты? - вновь, зачем-то, вмешался я.
   - Подожди, старейшина, я ведь ещё не закончил - ведь сказал же тебе, что история длинная! - холодная улыбка появилась на лице мясника, - Я слушал "песнь сирен", вглядывался в непроглядный мрак, освещённый лишь светом факела из окна дома Тириуса. Я ждал появления "ночных просителей", которых я слышал всю неделю, но которые не попадались мне на глаза. И вдруг понял, что вижу эту тварь! Прямо в конце улицы появился нечёткий белый силуэт человека! Этот человек шёл по улице, направляясь к дому Тириуса. Не слышно было ни шагов, ни голоса. За пределами деревни завывали сотни голосов, а этот человек молчал! Когда фигура приблизилась к дому, и её осветил свет факелов, я увидел, что это Присцилла!
   - Что ты увидел?! - не поверил я собственным ушам.
   - Что увидел, то и говорю! - огрызнулся Мирлис, - Присцилла - мертвенно бледная, но живая. На ней был тот же погребальный саван, в котором её похоронили, но выглядела она намного лучше, чем в тот самый день, когда её отвезли в пещеры. Худоба прошла, движения стали плавными, в общем и целом - совершенно нормальный человек.
   - Если бы не саван, - сказал я.
   - Да, верно, если бы не саван, - легко согласился мясник, - Но дальше было ещё интереснее: подойдя к двери дома, Присцилла легонько постучалась и прошептала: "Любимый, я вновь пришла, как и обещала. Открой дверь". И это была не жалобная мольба, а обычный человеческий голос. От этого мне стало ещё страшнее: одно дело, когда эти ночные твари ведут себя необъяснимо и совсем другое, когда их поступки похожи на поступки обычных людей.
   - Продолжай, Мирлис, поменьше болтовни - больше информации!
   - Дверь открыл сам Тириус. Они обнялись, страстно поцеловались и вошли в дом, закрыв за собой дверь.
   - То есть Тириус впустил её в дом? Но все же поклялись на деревенской сходке, что не будем ни открывать двери, ни заговаривать с этими ночными созданиями!
   - Это же Тириус, друг мой, Маркус. Во-первых, его не было на той сходке, а во-вторых, он очень любит свою жену и не мог поступить иначе.
   - Он ЛЮБИЛ свою жену, а не любит, - поправил я, - Ибо Присцилла умерла, и то, что пришло ночью к дому ею не является! Это во-первых, а во-вторых, если так каждый будет бросаться в объятия мертвецов, то скоро у все жителей окончательно поедут их соломенные дырявые крыши!
   - Согласен, согласен, только не кипятись так, старейшина, а то если ещё ты помрёшь, то власти в селе абсолютно не останется, - начал успокаивать меня мясник, - Наша история достигла кульминационной части. Когда эта весёлая компания скрылась за дверью, я подкрался к окну и начал внимательно слушать. То, что было слышно сначала, я не очень хочу пересказывать. Ну, сам ведь понимаешь - муж и жена, соскучились, всё такое...
   - Да понял я, не дурак всё-таки! Дальше-то что было?
   - А дальше, когда звуки определённого происхождения затихли, эта семейная чета начала разговор вполголоса. "Как себя чувствует Карс?" - это, значит, Тириус спрашивает. А супруга ему отвечает: "С ним всё хорошо: он играет со своими друзьями, ночью поёт великую песню в честь темноты, холмов и того, кто послал нам эту великую благодать". Тириус ей на это: " Но ведь люди же умирали в страшных мучениях, сходили сума и нападали друг на друга!", а она ему: " Эта была не смерть, а перерождение: они умерли как люди, чтобы возродиться новыми совершенными существами. И если бы этот старый маразматик, наш старейшина, не суетился, то все мы сейчас были бы счастливы".
   - Ну конечно, как всегда я во всём виноват, - не выдержал я.
   - Передаю то, что слышал, Маркус. На эту грубость наш друг ответил: " Значит те люди, что были сожжены, тоже могли возродиться? Неужели старейшина лишил их новой жизни". А она ему: "Конечно возродились бы, особенно если бы тела покрыли кровью. Но проклятый Маркус лишил их этого шанса. Старейшина - это монстр, который служит тёмному богу Вильяму. Нашим же покровителем является светлый бог Гонсалес". Тириус ей: " Я никогда не слышал об этих богах", а она в ответ: "Мы тоже не слышали до недавнего времени. Примерно через месяц после нашего перерождения, великий бог Гонсалес явился к нашей пещере вместе со своими спутниками. Прибыли они на страшных железных чудовищах, которых сами называли стальными буйволами. Гонсалес и его спутники поведали нам правду о том, кто мы и какова наша цель: переделать этот мир во славу Того, Который грядёт. Они собрали нас со всей округи, из десятков деревень, которые последовали истинному пути. Нам указали путь и научили пользоваться силой, так что теперь мы готовы спасти этот мир!" Тириус, с изумлением в глазах, воскликнул: "Когда же я присоединюсь к вам? Всей душой я желаю лишь этого!" Присцилла ответила: "Скоро, любимый, очень скоро. Но сначала, ты должен кое-что сделать для нас. Поганый селенит не даёт нам войти в дома без разрешения - всё из-за поганого барьера, который благословлён Тёмным Вильямом. Но если ты искренне позволишь нам войти в деревню, то барьер нам будет не страшен - тогда великий Гонсалес войдёт в село и спасёт людей от ереси старейшины".
   - Ну и что всё это, чёрт тебя возьми, значит? - спросил я, когда Мирлис замолчал, ожидая, видимо, моей реакции, - Какие ещё, к чертям собачим, тёмные и светлые боги? И куда эти твари дели Карса?
   - Полегче, друг, - мясник грустно покосился на меня, - Боюсь, что скоро мы все получим ответы на твои вопросы, и ответы эти нам не понравятся. А теперь слушай дальше и пиши список новых необъяснимых вещей. Значит, просидел я ещё часа два возле дома и ничего интересного больше не услышал, ну кроме этого самого...
   - В каком смысле? - не сразу понял я.
   - Брось, старейшина, ты ведь уже не ребёнок, - усмехнулся Мирлис, - Короче говоря, через два часа дверь дома открылась, и наша сладкая парочка появилась на пороге. Присцилла вышла, повернулась к своему благоверному и прошептала: "Мы все вернёмся в деревню следующей ночью. Всё, что требуется от тебя, это позволить людям перейти границу села. Запомни, единственное, что от тебя требуется, это разрешить войти, когда мы об этом попросим". Тириус ответил: "Не бойся, любимая, я не забуду. А что будет, если эта старая крыса обо всём узнает?" А она ему: "Если такое случится, то великий Гонсалес будет вынужден применить свою разрушительную силу, но тогда погибнет очень много людей, а нам этого очень не хочется". Присцилла и Тириус поцеловались, и этот наш слащавый романтик прошептал: "Я буду ждать вас всех завтра: тебя, Карса, великого светлого бога Гонсалеса. Когда вы вернётесь, всё вновь станет как прежде - я уверен в этом". А она: "Нет, дорогой, как прежде уже никогда не будет. Всё будет намного лучше: ты, я и наш сын будем жить вечно, никто и ничто больше не разлучит нас". Свихнувшаяся парочка ещё минут пять поглазела друг на друга, а потом рассталась: Тириус скрылся за дверью дома, а Присцилла отправилась туда же, откуда и пришла - в темноту полей.
   - И это, насколько я понимаю, всё? - спросил я, но Мирлис, широко улыбнувшись, покачал головой:
   - Это ещё не всё! Моя дурная головушка потянула мои же ноги на великие подвиги. Не теряя из виду белеющий в темноте саван, я начал красться следом. Выйдя метров на десять за границу деревни...
   - Ты, дурья твоя башка, выходил ночью из деревни?! - не выдержал я.
   - Да, выходил, но ведь это стоило того. Так на чём я остановился? Ах да, на том, что в высокой траве на восточной окраине белизна савана пропала из виду. И я уже было решил возвращаться, но приглушённый рокот, раздававшийся из полей и всё приближавшийся, остановил меня. Вдруг, яркий белый свет вспыхнул в двух сотнях метров от меня, освещая своими лучами поле на десятки метров вокруг. Даже с моего местоположения было видно, как в свете четырёх огромных горизонтальных столпов света мечутся фигуры в погребальных саванах.
   - Погоди, Мирлис, откуда в чистом поле мог появиться свет, да ещё такой, какого никто никогда раньше не видел?
   - А ты думаешь, что я этому зрелищу не удивился? Это светопреставление выглядело и впрямь устрашающе: рыщущие лучи света, исходящие от сгустка сплошной темноты. Но потом, все четыре луча обернулись в одном направлении, в сторону десятков кричащих существ ночи, и фигуру тёмного гиганта осветил менее яркий, но более ровный свет. Передо мной предстал огромный монстр, похожий на бегемота-переростка, глаза которого горели так же, как и те штуковины, которые были установлены на его спине.
   - Что за штуковины-то?
   - Короткие и широкие цилиндры, испускающие яркий свет! Ими никто не управлял, но они САМИ поворачивались, вылавливая из темноты всё больше и больше "ночных певцов". Только и это ещё не самое странное, ведь этот монстр передвигался не на ногах, как положено, а на колёсах! На шести широких колёсах, по три штуки с каждой стороны. А возле ближнего ко мне бока чудовища шли люди, которые видимо и командовали им.
   - Люди?! - изумился я.
   - Именно так: пять человек в чёрных доспехах. Только подробностей их снаряжения в темноте разглядеть не удалось. Эти люди двигались молча, плотной группой, и держали в руках какие-то странные предметы, которые абсолютно не походили на оружие. Потом в рядах ночных тварей раздался крик: "Это Тёмный Вильям! Убейте его!" - и толпа, состоявшая из десятков существ, бросилась из высокой травы в свет страшных глаз монстра. Раздался невероятный грохот, словно гром загремел, и со стороны странных людей полетели огненные искры. Искры летели очень быстро и строго по прямой линии, вонзаясь в тела напирающих мертвецов, сваливая их на землю. Было похоже на то, что загадочные предметы в руках чёрных воинов являются каким-то странным смертоносным оружием, которое выбрасывало в направлении врага непонятные сгустки разрушительной силы. Грохот был несмолкаемым, вспышки огня невероятными, но большинство мертвецов, в которых попадали светящиеся "кометы", снова вскакивали на ноги и бежали вперёд. И тут, когда самой первой ночной твари оставалось метров пять до морды чудовища, со стороны воинов вылетели пять струй огня. Как волна весеннего паводка захлёстывает берега, так и горячее пламя поглотило нестройные ряды наступающих мертвецов, превращая их тела в факелы. Крики, наполненные невыразимым ужасом, разнеслись над полем. Уже будучи объяты пламенем, мёртвые старались скрыться во тьме ночи, но только тьмы больше не существовало: вспыхнувшая трава, ярко пылающие тела и мертвенно-бледный свет из глаз чудовища - всё это делало ночь намного ярче дня. Всё новые и новые потоки смерти неслись вслед обратившихся в бегство тварей, опрокидывая их на землю маленькими погребальными кострами - от этого смертоносного оружия полегло не меньше четырёх десятков, так что "ночные хористы" лишились многих хороших певцов. Но вот, так же внезапно, как и началась, битва закончилась. Чёрные люди опустили своё загадочное оружие и направились к распростёртым телам, а с другой стороны затихшего монстра показались ещё шестеро бойцов, которые выстроились полукругом, обращённым в сторону холмов. Первая пятёрка подошла к телам и стала их осматривать, переговариваясь на незнакомом языке.
   - Значит, у нас под самым носом находится вражеская армия, а мы никого даже предупредить не можем! - не выдержал я, - Что это был за народ? Там же стало светло, так что ты ведь разглядел их лучше?
   - Твоя правда. Спасибо проклятой болезни, даже с двух сотен метров и в неверном свете огня этих странных людей можно было разглядеть. Но я не разобрал их принадлежности! Доспех у них сплошной, от шеи и до пят, не стальной и не бронзовый; внешность разная: там был один германец, мавр, двое-трое походили на римлян, один напоминал светловолосого дикаря с востока, из каких народов были остальные вообще разобрать невозможно. Так что, Маркус, не думаю, что мы столкнулись с вражеской армией, да и к деревне нашей они не выказали никакого интереса. Главный их - седой мужик с двумя длинными кривыми мечами на поясе - толкнул ногой пару трупов, рассмотрел их зубы, потом что-то сказал дикарю-мавру. Мавр достал из сумки на поясе блестящую коробочку, открыл, достал из неё какие-то щипцы, поковырялся в теле сгоревшего, что-то достал и положил в свою коробочку. Потом главный отдал команду, и весь отряд скрылся за боком "бегемота". Чудовище заревело и, вновь превратившись в комок сплошной тьмы, направилось в сторону могильников, давя тела своими ужасающими колёсами. Минут через сорок у подножия холма загрохотало, и замерцали яркие вспышки, но всё быстро смолкло. На востоке уже начинало подниматься солнце, и я принял решение ретироваться в деревню. Вот такие ночные приключения, понимаешь!
   - Ну что ж, надеюсь, мы имеем дело с союзниками, а не с новыми врагами, - после недолгого молчания сказал я, - Но главное сейчас не это. Мы должны решить, что нам делать с Тириусом.
   - Да что тут думать - нужно немедленно пойти к нему и встряхнуть хорошенько! - воскликнул Мирлис, - Этот ублюдок отдал своего родного сына этим тварям! Одни боги ведают, что они сделали с беднягой Карсом!
   - Он нам ничего не расскажет - слишком он верит в правоту своих действий, - ответил я на пламенную тираду.
   - Так что же, нам просто сидеть и ждать ночи, которая возможно станет для людей последней?! - Мирлис уже начинал выходить из себя.
   - Нет, конечно, нет, - план действий уже родился в моей голове (прямо как в старые добрые времена), - Немедленно отправляйся к Агриппе и скажи ему, чтобы собрал с полсотни бойцов, вооружённых селенитовым оружием.
   - Почему именно селенитовым?
   - Сам не знаю, но есть странное предчувствие, что только это оружие будет эффективно. Значит, нам нужно пятьдесят человек: тридцать мечников и двадцать лучников Дианы. После захода солнца пусть скрытно займут позиции в заброшенных домах возле жилища Тириуса и ждут меня. В бой без моего приказа не вступать, на улицу не высовываться. Эти твари хотят нашей крови, ну что же - мы покажем им, насколько она дорого стоит!
   - Ладно, всё сделаю, а потом пойду спать до вечера, - с "устрашающим" зёвом произнёс Мирлис, - Ну а ты что собираешься делать до темноты?
   - Что делать? - усмехнулся я, - Пойду поговорю с нашим добрым семьянином и любящим мужем.
   Мирлис и я вышли на улицу и распрощались: мясник пошёл к бывшему залу старейшин, в котором теперь размещались штаб и арсенал гарнизона Селенекса, я же направил свои стопы к дому безумного и влюблённого Тириуса.
   Улица, на которой жил Тириус, встретила меня кладбищенской тишиной: почти все, кто населял эту окраину села, умер от болезни. Окна пустых домов смотрели на меня подобно глазницам черепа, заставляя невольно прислушиваться к шороху ветерка в мёртвых жилищах. Но, не смотря на это, я знал, что самая страшная опасность таится в единственном жилом доме на этой улице. В том самом, в который я и направлялся.
   Подойдя к двери дома Тириуса, я немного постоял возле неё, прислушиваясь: внутри царила тишина. Потом легонько постучал - никто не ответил. Пришлось постучать сильнее и крикнуть: "Эй, Тириус, открывай! Мне известно, что ты там!" Из-за двери донеслись шаркающие шаги, которые приближались к входу, зашуршал отодвигаемый засов. Из полутьмы помещения показалось бледное и измождённое лицо моего бывшего друга.
   - Что тебе нужно, убийца?! - зло прошептал он.
   - От тебя, ничего, - ответил я, - Просто хотел поинтересоваться насчёт Карса. Что-то его уже несколько дней никто не видел.
   - Это тебя не касается, еретик! - злость переполняла Тириуса, и он уже не мог сдержать свой порыв, - Карс там, где и должен быть - там, где находится его мать и где он любим!
   - Уж не отдал ли ты его этим ночным тварям, который мало того, что мёртвые, да ещё и петь толком не умеют? - задал я вопрос, уже зная ответ на него.
   - Карс мой сын, МОЙ, а не твой! - Тириус с шёпота перешёл на рёв, - Распоряжайся судьбой своих детей, а не чужих! Ах да, ведь у тебя нет ни детей, ни семьи, ни друзей! Ты же всю свою никчёмную жизнь провёл на поле боя и теперь пытаешься давать советы тем, кто живёт счастливо?!
   - Если ты, безмозглый кретин, думал задеть меня, то у тебя ничего не получилось, - с усмешкой ответил я, - И если по твоей вине, дурак чёртов, с Карсом что-нибудь случилось, то я тебя на части разорву своими руками, ты уж поверь.
   - Нет, старейшина, ты сдохнешь этой ночью вместе со всеми своими шестёрками, и никакой тёмный божок вам не поможет, - Тириус вновь перешёл на злой шёпот, - Только чистые сердцем и истинно любящие своих близких переживут грядущую тьму!
   Дверь захлопнулась, засов вернулся на прежнее место, а Тириус всё продолжал шептать: "Грядёт светлый бог, грядёт светлый бог, грядёт Великий Гонсалес"... Мне ничего не оставалось, кроме как развернуться и направиться от этой мёртвой улицы к штабу гарнизона. Теперь стало абсолютно ясно, что мирно следующая ночь не закончится, и многие не переживут её. Возможно, это моя последняя запись, а сказать, как назло, нечего...

28 июня.

  
   Ночь накрыла деревню своим покрывалом, забралась во все тёмные уголки дома и придавила людей безысходностью. И лишь четверть населения, то есть пятьдесят человек гарнизона, знала, что этой тёмной ночью решается наше будущие. Кровь кипела в предвкушении битвы, долгожданной битвы, когда враг, доселе таившийся в высокой траве, должен был атаковать открыто. Не смотря на жару, на лбу выступал холодный пот, а виной тому - смешанное чувство нетерпеливого ожидания и страха.
   Как я и приказывал, отряд в полсотни человек расположился в заброшенных домах на восточной стороне, а также на дальней стороне улицы. Ваш покорный слуга, как и было оговорено, пробрался к "зоне операции" через два часа после захода солнца. Стоило войти в темень мёртвой улицы, как меня тихо окликнули из ближайшего дома:
   - Старейшина, мы здесь, - я узнал голос Рэма и проскользнул в приоткрытую дверь.
   - Ну что, все на местах? - спросил я у четверых бойцов, находившихся в этой засаде.
   - Да, командир, большинство мужчин сейчас с Агриппой и Мирлисом в засаде у дома Тириуса, - ответила Лилана, лучница, - Командир Диана приказала нам находиться на второй линии обороны, на всякий случай.
   - Хорошо, просто отлично, - сказал я, - Рэм, ты проводишь меня к главной засаде.
   Стараясь не шуметь, Рэм и я выбрались в окно, ведущее в переулок. Почти у каждого дома нас окликали, и приходилось ненадолго останавливаться, чтобы дать необходимые указания. Тенями скользили мы дальше - прямо к дому, в котором прошлой ночью Мирлис наблюдал за страшными событиями, в котором он подслушал главную тайну темноты.
   Но вот, наконец-то, и наша цель - дом, который не отличается внешне от других своих "собратьев". Слегка поцарапавшись в дверь, Рэм прошептал:
   - Командир прибыл, открывай.
   Дверь заскрипела, приоткрываясь, и в проёме появилась человеческая фигура с копьём. Увидев нас, боец отряда Агриппы отошёл в сторону, пропуская нас внутрь. В помещении царили непроглядный мрак и пятнадцать человек, силуэты которых терялись в окружающей тьме.
   - Старейшина, пробирайтесь за мной, - сказала Диана, появившись из передней части дома.
   - Гостей не было? - спросил я, последовав за командиршей лучников.
   - Нет, никто даже близко не подходил, - ответила Диана, обернувшись, глаза её блеснули зеленоватым отсветом, - Да и петь "хор" ещё не начал, хотя уже давно пора.
   - Может и не явятся сегодня, - пробурчал кто-то из темноты.
   - Надежда умирает последней, предпоследним умирает надеющийся, - это был голос Агриппы, стоявшего на коленях у приоткрытой оконной ставни.
   Не успел я и слова ответить, как в полях загудела невыносимая песнь мертвецов, словно ждавших моего появления. Тягучий, словно смола, напев летел над полями, постепенно окружая Селенекс, заползал червём в сердце и душу.
   - Сохраняйте спокойствие, - приказал я, - Не слушайте песнь, отвлекитесь!
   Песнь была уже вокруг нас, превращаясь в грохот бури.
   - Эй, такого я ещё не слышал! - на лице Мирлиса отразилось смешанное чувство удивления и страха, - Это ведь какие-то грозовые раскаты, а не песнопения!
   - Видимо, они действительно решили напасть сегодня, - проговорил я и, обернувшись к людям, приказал, - Приготовиться всем! Сейчас мы увидим воочию нашего страшного врага!
   Словно дожидаясь этих слов, тьма взорвалась нечеловеческим рёвом, но мгновенно смолкла. Тишина больно ударила по ушам, заставив всех схватиться за головы, но боль скоро отступила, вновь освободив место для страха и нетерпения.
   Минут пять царила полная тишина, нарушаемая лишь дыханием воинов, но вот, среди высокой травы, показались белые силуэты, и было их превеликое множество. Подойдя к околице, существа остановились в молчании.
   - Чёрт их всех побери! - прошептал кто-то рядом, - Воистину ведь мертвецы: вон старикан Кассий, а вон и Присцилла впереди собственной персоной!
   - А ну-ка быстро заткнулись все там, - бросил я через спину, - Как пить дать, их слух не хуже нашего зрения.
   Из толпы одетых в саваны мертвецов, действительно выступила Присцилла. Подойдя к самому крайнему дому, она негромко сказала, скорее даже пропела, обращение к своему мужу: "Я пришла, дорогой, как и было обещано. Запусти меня в дом мой родной". Тириус открыл дверь дома, вышел на улицу и пропел в ответ: "Заходи, заходи, дорогая! Я ждал весь долгий день, ведь без тебя мне невмочь". Присцилла пошла, поплыла над землёй (такое сложилось впечатление) к своему супругу. Они обнялись и скрылись в доме, освещённом светом масляных ламп.
   - Тоже мне, стихоплёты выискались, - сказал я, чтобы поднять настроение окружающим,- Диана, сейчас выходишь на улицу и ведёшь своих лучниц сюда. Агриппа, ты подтягиваешь к околице воинов из засад. Я же, вместе с Мирлисом и остальными ребятами, пойду поговорю с нашей гостьей из могилы.
   Дверь нашего тайного убежища распахнулась, и семнадцать человек (пятнадцать из "первоначальной" засады, Рэм и я) выбежали под покров ночного неба. Взметнулось пламя запалённых факелов, что вызвало негодующий вой мёртвых за околицей. Мирлис, я и Рэм повели основную группу прямо к горящим окнам дома Тириуса, не обращая внимания на злые выкрики ночных гостей, злость которых росла с каждым нашим шагом. Но вот, спустя несколько нескончаемых мгновений, мы у двери, внутри - тишина. Мне пришлось отклониться назад и, выбросив вперёд ногу, врезать по двери. Дерево затрещало, трескаясь, но выдержало. После повторного удара засов, находившийся внутри жилища, разлетелся на части, позволив двери распахнуться настежь.
   Восьмеро из нас ворвались в помещение, остальные прикрывали тыл. Картина, открывшаяся моим глазам, не столько напугала, сколько удивила меня. Тириус стоял на коленях перед Присциллой, которая гордо возвышалась над ним, и, вцепившись в обнажённую руку жены, жадно слизывал текущую из раны на этой самой руке кровь. Жена гладила своего мужа по волосам и "мурлыкала":
   - Всё хорошо, любимый, скоро ты будешь с нами, - потом подняла на меня гневный взгляд и зло прошипела, - Старый дурак, ты опоздал, понимаешь?! Мы уже здесь и никто не остановит то, что было предначертано истинными богами!
   Услышав эти слова, ночные гости начали слаженно и чётко выговаривать: "Мы вернулись домой. Позволь нам войти. Позволь нам войти!"
   - Присоединяйтесь к нам, если вы, конечно, хотите жить, - в голосе Присциллы слышалась издёвка, - Ваш проклятый металл не сможет никого защитить!
   - Оставайтесь на местах, - приказал я вполголоса, - По моей команде...
   Но не успел я закончить фразу, как молодой и порывистый Рэм бросился вперёд, подняв над головой селенитовый клинок и крича: "Умри, проклятая тварь!!!" В три прыжка Рэм преодолел разделяющее с Присциллой расстояние и нанёс страшный удар, сверху вниз, нацеленный в голову. Но всё же Тириус оказался немного быстрее: прыжком поднявшись на ноги, он встал прямо на пути разящего клинка. Мерцающее в полумраке комнаты селенитовое лезвие рассекло кожу и с мерзким хрустом пробило грудь, кровь заструилась широкой струёй на доски пола, Тириус схватился за меч и упал на колени, но всё ещё был в сознании. Рэм постарался вырвать клинок из раны, но тот слишком, похоже, плотно увяз в костях грудной клетки. Тогда молодой воин попытался отступить, но вновь не успел, последний раз в своей жизни. Присцилла, о которой уже все забыли, резко выбросила вперёд левую руку, схватила опешившего Рэма за шиворот, притянула к себе и своими длинными зубами (Поганый результат поганой болезни!) разорвала ему шею. Тело молодого парня, который не прожил и половины своей жизни, рухнуло под ноги монстру в обличье женщины, монстру с измазанным кровью лицом.
   Мирлис и остальные уже бросились вперёд, но я остановил их, закрыв руками проход.
   - Только двиньтесь, и эта тварь порвёт вас на части! - только угрозой можно было остановить обозлённых людей.
   - Что, старейшина, ты боишься меня? - на полу лежал её раненный муж, а она улыбалась своей своим измазанным в крови ртом, - Ты же не будешь убивать меня, ведь всегда хотел меня, я чувствую это.
   - Ни в страшном сне, ни в царстве мёртвых, - ответил я, осматривая жилище (сухое доски пола, одежда), и отдал команду, - Ребята, бросайте факелы! Подпалим это место!
   Первые факелы упали у поддерживающих балок и у задней двери - пламя начало разгораться на удивление быстро, отрезая Присциллу от единственного пути отступления. Мой же факел, описав небольшую дугу, упал ей прямо под ноги, поджигая саван. Отступая, мы бросили оставшиеся факелы и в переднюю часть дома, чтобы окончательно блокировать монстра внутри.
   - Дверь, закройте эту чёртову дверь! - крикнул я, когда мы вывалились на улицу.
   Один из мечников бегом вернулся в дом, схватился за дверную ручку и, выходя наружу, захлопнул дверь за собой.
   - Помогите мне, кто-нибудь! - крикнул он, - Что-то пытается открыть дверь!
   Человек пять, включая меня, бросились на помощь и, вцепившись всеми руками в уже начавшую раскаляться ручку, потянули дверь на себя. С другой стороны дверь действительно сильно дёргали. Так сильно, что мы едва стояли на ногах. Но пожар разгоралось с каждой секундой, и вот уже из окон появились языки огня, а вслед за ними раздался визг: "Выпустите меня! Да как вы посмели! Я перебью вас всех!" Монстр, пришедший в нашу деревню под личиной умершей жены Тириуса не желал покидать этот мир быстро. Он жаждал крови - нашей крови.
   Чудовище буйствовало, когти скребли дверь, крик становился всё громче, а дверная ручка всё горячее. Одновременно с этим, ожили ночные гости. "Позволь войти! Позволь войти!! Позволь войти!!!" - неслось над домами.
   - О боги, да заткнитесь вы! - у людей начинали сдавать нервы, но основные силы нашей ночной засады уже были здесь, чтобы помочь нам в случае нападения.
   И вот, когда последний отчаянный женский вопль донёсся из-за двери пылающего дома, и отчаянный скрежет когтей о дерево затих, над селением разнёсся последний крик Тириуса: "Я разрешаю вам войти!"
   Пала невидимая преграда, защищавшая нас, и мертвецы вступили на улицы Селенекса. И было их множество, несколько сотен, и вёл их юноша, лица которого не было видно в полумраке, освещённом лишь огнём бешенного пожара.
   - Отпустите чёртову дверь, они оба уже мертвы! - начал орать я, имея в виду почивших Тириуса и Присциллу, - Лучникам выдвинуться вперёд, остальным приготовиться!
   Нестройная линия лучниц Дианы выстроилась через улицу, мечники и копейщики смыкали ряды за их спинами под руководством Агриппы. Селенитовые наконечники стрел ярко светились голубым светом под высоко поднявшейся полной луной.
   - Стреляйте! - дала отмашку Диана, и колючая волна ярко светящихся стрел устремилась навстречу наступающей туче мертвецов.
   Ударившись в толпу, наконечники полыхнули огнём там, где они вошли в тела ночных тварей. То есть везде, ибо промахнуться было абсолютно невозможно, так плотно шли враги. Около двух десятков наступающих повалились на землю, другие же - те получи стрелу в руку или ногу - старались вытащить из тела страшное жало, видимо обжигавшее их не хуже огня, и вновь двинуться на нас. Даже с такого внушительного расстояния на лицах ночных тварей читалось удивление, ведь они не думали, что в этом подлунном мире существует оружие, которое может погубить их. Увидев это испуганное выражение на лицах этих БЫВШИХ людей, я вновь вернул себе надежду.
   Каждая из лучниц Дианы выпустила уже больше десятка стрел, принеся травму или погибель никак не меньшему количеству врагов, когда мертвецы оказали на расстоянии пятнадцати метров от первой линии. Ни одна стрела даже не задела возглавлявшего мертвецов юношу - Карса, теперь я разглядел его лицо!
   - Диана, отводи своих назад! Стреляйте по навесной траектории! - приказал я, - Агриппа, Мирлис, ребята, пришёл черёд битвы!
   Мечи и копья поднялись, готовые встретить первый удар врага. Передовые порядки мертвецов подошли уже на пять метров к нашей линии, когда Карс поднял руку, приказывая своей "армии" остановиться.
   - Дядя, Маркус, зачем вы убили моих папу и маму? - спросил он.
   Я сохранял молчание.
   - Почему вы не хотите впустить нас домой?
   Ни слова в ответ.
   - Отвечай мне, старый дурень!
   Главное - ничего не отвечать!
   - Ну что же, понятно. Видимо, ответа от вас не дождаться, - сказал Карс тоном, в котором преобладала нечеловеческая ирония, - Тогда у нас нет другого выхода, кроме как убить вас.
   Сразу же после этих слов, толпа в погребальных саванах бросилась на нас. Большинство мертвецов были безоружны, но некоторые держали в руках заточенные куски дерева, ножи, кирки, молотки, а некоторые даже и мечи.
   - Поднять копья! - скомандовал я, и первые ряды наступающих напоролись на частокол селенитовых жал. С такого близкого расстояния было видно, что, пробивая плоть мертвецов, селенит обугливает кожу возле раны и, видимо, то же самое делает с внутренними органами, - Оттесняйте их, не дайте подойти вплотную!
   Мертвецы шарахнулись назад от жара селенита, но сзади напирали всё новые и новые сотни, так что деваться им было особенно некуда - лишь повторять отчаянные попытки пройти между копий и добраться до нас, чтобы порвать на части тела обороняющихся. Но сделать подобное было невозможно: напоровшиеся на копья враги, образовали из своих тел настоящую стену, так что огромная орда застряла на узкой улице, не имея возможности двинуться дальше. А сверху на врага уже сыпался колючий дождь стрел, прореживая ряды врагов, подобно низвергающемуся на поля граду. Казалось, что этой ночью деревня не погибнет, да и вообще никто не погибнет. Но мы ошиблись...
   Лишь краем глаза я заметил, что один из "саванов" держит в руке какой-то небольшой чёрный предмет и направляет его в нашу сторону. "Что за безумец?" - успел подумать я, когда раздался громкий хлопок. Стоявший по правую руку от меня копейщик, кажется, его свали Сирил, дёрнулся и упал, во все стороны полетели брызги крови и осколки черепа. В наших оборонительных порядках образовалась небольшая брешь, и противник не преминул воспользоваться представившейся возможностью: один из мертвецов, уклонившись от моего меча, вонзил деревянный кол в шею мечника, который прикрывал левый бок Сирила. Сделав шаг в сторону, я опустел меч прямо на шею убийцы - полыхнул язык пламени, и к небу взлетели фрагменты обгоревшей кожи ожившего мертвеца.
   Трижды хлопало ужасное оружие, унеся жизнь ещё одного нашего - он тихо упал, схватившись за окровавленную грудь. Тут же в брешь ударили "саваны", отсекли от основных сил пятерых бойцов на правом фланге и забили их у нас на глазах. Если бы этот монстр, способный убивать на расстоянии, подошёл ближе, то наши парни погибли бы за считанные секунды! Эта противная, как жук в тарелке с едой, мысль пришла в голову всем, в этом не было ни малейшего сомнения, и я понял, что нужно вывести убийцу из игры, и сделать это быстро.
   - Агриппа, Мирлис, прикройте меня с боков! - крикнул я, - Нужно заставить замолчать эту хреновину!
   Мы стали пробиваться, выстроившись клином: я на острие атаки, Мирлис и Агриппа прикрывали фланги, а ещё двенадцать человек защищали "тройной авангард" с тыла. Прорубались отчаянно, не щадя ни себя, ни противника, но странный всё же это был бой: из отрубленных конечностей и из ран нападающих не лилась кровь - селенит просто прижигал раны, подобно раскалённому металлу. Было видно, что кожа мертвецов начинала обгорать за мгновение до соприкосновения с клинком, а во время удара просто взрывалась. Ночные твари шарахались от ярко горящих мечей, но только затем, чтобы в следующее мгновение повторить атаку. Да, несомненно, наш противник был в десятки раз быстрее и намного сильнее и выносливее физически, но от всех этих преимуществ не было никакого толку в битве, где враг находится вплотную к тебе. Мне оставалось лишь махать мечом, бесхитростно и со всего размаху. Один за другим "саваны" падали под ноги наступающего клина, но через мёртвых переступали всё новые и новые ряды, состоящие из мужчин и женщин, стариков и детей, но у всех на лицах было одно знакомое выражение - выражение жаждущих крови безумцев. Выражение, которое таяло в огненной вспышке, когда в эту страшную харю ударял клинок селенитового меча.
   Моё оружие уложило уже семнадцать монстров (остальные убили не намного меньше), когда перед нами оказался высокий и стройный "саван", сжимающий в руке странное оружие - цель предпринятого прорыва. Увидев нас, он поднял руку, и вновь раздался знакомый хлопок. За секунду до этого я успел пригнуться, так что смерть прошла прямо над головой - в задних рядах вскрикнул и упал один из воинов. В тот же миг, его сосед, отвлекшийся на звук хлопка, получил смертельный удар ножом в сердце. Гнев обуял меня - почти надвое разрубив грудную клетку ближайшему "савану", я направился к главному врагу.
   "Саван-стрелок" снова поднял своё оружие, целясь в меня. Я совершил резкий прыжок в сторону, благодаря чему между мной и смертельным оружием оказался ещё один мертвец. Раздалось четыре хлопка подряд, и "живой щит" бросило в моём направлении, а я "любезно" подставил меч, пробив падающему врагу сердце. Нас со стрелком разделяло уже несколько метров, но на этом небольшом островке свободного пространства, окружённого сражающимися людьми, негде было укрыться от невидимых и смертоносных метательных снарядов.
   Бросаясь к врагу и наклоняя голову ниже уровня его вытянутой руки, я каждое мгновение ожидал тот самый страшный хлопок, который должен был положить конец, как моему бессмысленному существованию, так и жизням моих подчинённых. Но вместо хлопка раздался какой-то металлический щелчок. На бегу подняв глаза, я увидел, что долговязый "саван" со страхом переводит взгляд с меня на своё замолчавшее оружие и обратно. Он уже лез в небольшую наплечную сумку, доставая оттуда вытянутую чёрную коробочку, когда мне, наконец, удалось достигнуть дистанции для удара.
   Первый удар, снизу вверх, снёс "савану" обе кисти рук - одну, сжимавшую оружие, и вторую, в которой была зажата чёрная коробка. Мертвеца отбросило назад, но на ногах он устоял. Второй удар, добивающий, сверху вниз, упокоил моего противника на веки вечные, свалив его замертво на пыльную дорогу.
   Но враги не дрогнул, потеряв самого смертоносного из своих воинов. Наоборот, наш атакующий клин так сжали с боков, что пришлось шаг за шагом отходить под прикрытие стрел и копий, потеряв убитыми ещё троих. Теперь, я, Мирлис и Агриппа превратились из атакующего авангарда в прикрывающий арьергард, на который ночные твари напирали больше всего. Вот, в неразберихе сражение, кто-то ткнул меня ножом в левую руку, пробив её насквозь. Видимо, нападавший хотел попасть с самое сердце, но я как раз наносил удар мечом, так что левая рука закрыла бок. Повернувшись влево, я увидел того, кто чуть не добился успеха в попытке лишить меня жизни. Карс! Знал, что придётся с ним столкнуться, но не знал, что так скоро и так неожиданно.
   - Ты убил моих папу и маму, дядя Секстус, - бесчувственно сказал он, слизывая мою кровь с лезвия кинжала, - Никто не посмеет ходить по этой земле после того, как отнял у меня всех кого я любил. Ни один из вас не обретёт бессмертия! Мы выпьем вас досуха, но будем делать это очень медленно.
   До Карса было не более шести метров, вот только пройти их было невозможно. Вокруг прикрывающего арьергарда свистели стрелы селенкского гарнизона, впиваясь иногда в землю, но чаще всего в тела атакующих. Через завесу колючей смерти не могли пройти ни "саваны", ни мы, и Карс понимал это.
   - Не страшитесь, братья и сёстры мои! - крикнул маленький дьявол своей армии, - Отриньте страх и идите вперёд, ибо я дарю вам весь Селенекс!
   И, поудобнее перехватив кинжал, Карс кинулся через завесу. Летел быстро, почти не касаясь поверхности и с лёгкостью отклоняясь от стрел, воплощённая ненависть. Даже начав поднимать меч для защиты, я уже знал, что не смогу отбить атаку быстрого дьявола, который когда-то был нормальным мальчишкой и относился ко мне, как к своему родному дяде.
   Только, судя мо всему, день моей смерти ещё не настал. Ни то удача, ни то воля богов, ни то меткий глаз и твёрдая рука одной из лучниц Дианы направили стрелу точно в горло Карса. Ноги бегущего подогнулись, и он опрокинулся на спину схватившись за стрелу. Толпа мертвецов замерла, почувствовав потерю своего вожака, но через мгновение вновь бросилась на наши боевые порядки.
   - Сдержите их немного! - прокричал я Агриппе, направляясь к распростёртому телу Карса.
   - Выстроиться в две линии, лучникам бить напрямую через щели в строю! Нам нужно прикрыть командира! - горланил кузнец, выполняя мой приказ.
   Я стоял над телом Карса и смотрел в его ещё живые глаза. В них ни осталось и следа от того задорного юношеского блеска, который был когда-то, до всего этого. Ни следа от молодого юноши, верившего, что боги всегда придут на помощь честным, добрым и истинно верующим. "Бессмысленные" глаза, наполненные лишь жгучей ненавистью ко всему окружающему...
   - Прости меня, мальчик, - сказал я дрогнувшим голосом, - Сейчас ты отправишься туда, где тебя встретят папа и мама.
   Повернув клинок лезвием вниз, я ударил со всей силы в самое сердце юноши, положив конец его короткой и несчастной жизни... Не рухнул небесный свод, не разверзлась земная твердь, ничего не произошло. Просто мгновение назад человек жил, а теперь его нет, и таким, каким он был прежде, никогда больше не будет.
   А бой всё продолжался, разгораясь. Ибо что значит жизнь одного живого существа, когда гибнут десятки.
   Множество врагов полегло под стрелами, под ударами мечей и копий, но и наши ряды таяли. Град дротиков взвился над толпой мертвецов и, перелетев наши передовые порядки, обрушился на наших лучниц, убив четырёх и ещё нескольких раня. Копейщик пропустил удар, и был затянут в толпу "саванов". Смерть собрала богатый урожай этой ночью, но не желала уходить в своё логово.
   А нас оставалось всего двадцать восемь, двадцать восемь валящихся с ног и израненных людей, сражающихся с львиной яростью и невероятной доблестью. Готовых умереть на этой залитой кровью пыльной улице, чтобы только не пропустить воплощённые Тьму и Смерть к своим домам, к домам своих соседей и друзей. Лучники уже исчерпали весь запас стрел, и Диана приказала бросить бесполезное теперь оружие, идти в ближний бой. Теперь к мечам и копьям прибавилось полтора десятка кинжалов, что могло лишь затянуть битву, но не принести победу. И всё же, зная это, каждый продолжал биться, отчаянно драться до самого конца, защищая фланг соседа.
   - Отходить в построении! - приказал я, когда один ещё один мечник упал замертво, получив копьё в живот, - Закрепимся у Зала старейшин!
   Зал старейшин - последнее убежище, укрывшее всех уцелевших жителей в верхнем помещении и обширных подземных кладовых. Единственное здание деревни, которое могло перенести долговременную осаду, то также и ловушка, потому что без вооружённых защитников превращалось в большую банку с едой для живых мертвецов.
   Но надежда всегда надежда. И поэтому мы отступали именно туда, чтобы хоть погибнуть рядом со своими друзьями и близкими. Миновали горящий и уже обвалившийся дом Тириуса, продолжали отступать дальше, шаг за шагом, отчаянно отбиваясь от атак. "Саваны" продолжали переваливать через вал из трупов и с бешенными воплями кидаться под удары мечей. Молодая девушка-лучница упала с ножом в сердце. Копейщик ринулся ей на помощь, за раз пробив насквозь трёх мертвецов, ударом в лицо уложил ещё одного, сбил с ног и заколол очередного. Вот он подбежал к девушке, начал поднимать её на руки, но толпа "саванов" бросилась на них, скрыв от наших глаз.
   Нас осталось двадцать пять! Половина от засады уцелела, но была обречена. Всего сотня метров до спасительных толстых стен убежища, ещё чуть-чуть, и неизбежная гибель будет отложена на следующую ночь. Но тут со стороны Зала старейшин раздался звук, который погасил последние искорки надежды в сердцах сражающихся. Звук, похожий на рёв страшного чудовища, становился всё громче, приближаясь. Мы были окружены.
   - Развернулись и бегом к убежищу, быстро! - крикнул я.
   Отряд мгновенно развернулся и припустил вверх по улице так, что "саваны" не смогли бы нас догнать никогда. Но, убегая от одной опасности, мы приближались к другой, ещё более страшной. За спиной слышались радостные крики и улюлюканье мертвецов, а метрах в сорока перед нами уже появился тёмный силуэт чего-то приземистого, рычащего и быстро приближающегося. Вдруг, темноту ночи впереди разорвал яркий белый свет.
   - Это монстр, только маленький! - крикнул набегу Мирлис.
   Но это был вовсе не монстр - к нам приближалась стальная четырёхколёсная самодвижущаяся боевая колесница. Колесницу со всех сторон закрывала сталь, очень толстая и, судя по всему, невероятно прочная; в передней части размещались небольшие дверцы, по одной с каждой стороны, с размещёнными в верхней части смотровыми щелями; крышу невероятного сооружения венчала конструкция, состоящая из стальной коробки и длинной узкой трубы. На каждом из четырёх колёс находилось по четыре двухметровых лезвия (всего шестнадцать), которые со свистом крутились, образуя в воздухе призрачные цилиндры.
   Мы все прижались к краю улицы, будучи уверенными, что повозка нацелилась на нас, но она, сложно маневрируя, миновала наши отступающие порядки и, набирая скорость, понеслась навстречу мертвецам, оглашая округу свистом вращающихся колёсных ножей. С ужасающим рёвом воплощённый ужас устремился на толпу "саванов", из передней части ударили яркие лучи мертвенно-белого света.
   - Остановите этого монстра! - разнеслось над замершими порядками мертвецов, и лавина смерти вновь ринулась навстречу набирающей скорость колеснице, - Не дайте Тёмному Вильяму пройти!
   Расстояние сокращалось - десять метров, пять, два метра, один... А потом последовал удар, хруст и крики. Колесница разбросала "саванов" в первой линии и, словно нож через масло, начала продвижение через толпу. Лезвия крутились, следуя направлению вращения колёс, перебивали ноги, подобно сухим веточкам, сносили головы и разрубали тела упавшим. Хруст ломающихся костей, вкупе с криками покалеченных, разнёсся над полем боя. Куски покалеченной и брызги крови плоти летели из-под колёс, превращая пыль дороги в тошнотворное месиво.
   Мы все замерли, не в силах оторвать глаз от невероятного и ужасного зрелища, разворачивающегося на деревенской улице. Надо было бежать к убежищу, но ноги не двигались. Оставалось только стоять и смотреть. А смотреть было на что.
   Мертвецы, оказавшиеся перед "бешенной смертью" с визгом бросились прочь, в то время как другие старались, уклонившись от огромных ножей, запрыгнуть на крышу самодвижущейся маленькой крепости. Кому-то это удавалось, большинству - нет. Но удержаться на покатых и скользких бортах было абсолютно невозможно, и недавние везунчики соскальзывали в "мясорубку", превращаясь в кровавые ошмётки.
   Колесница прошла уже метров сорок через толпу, оставив за собой багровую просеку, когда установка на крыше начала поворачиваться, заливая окружающее пространство всполохами яркого пламени. Из передней части тонкой трубы вырывались оранжево-красные кометы, которые исчезали в телах живых мертвецов, опрокидывая последних на землю и отрывая конечности. Чудовищное дальнобойное оружие вносило смятение и неразбериху во вражеские порядки, прошивая насквозь тела одних и разрываясь в телах других, поднимая, при попадании зарядов в землю, крупные фонтаны пыли.
   Пройдя ещё метров шестьдесят, колесница круто развернулась и остановилась как вкопанная, замолчало оружие на крыше, громкое рычание перешло в тихий рокот. Вокруг замершего стального монстра в радиусе пятнадцати метров не было ни одного живого существа, лишь ошмётки от погибших "саванов". Живые стояли стеной, не сводя злобно горящих глаз с их самого страшного кошмара. Смотрели на него и мы, так же не понимая ничего. Все ждали.
   Вдруг одна из боковых дверей открылась, и из чрева стальной колесницы вылез воин в чёрном доспехе. Седой мужчина с лицом, не выражающим ни страха, ни ненависти. Да вот только лицо принадлежало максимум тридцатилетнему человеку и никак не соответствовало седым волосам. Руки надменно скрещены на груди, по бокам два небольших предмета (с помощью одной из таких штук долговязый "саван" убил нескольких наших воинов), на поясе, с левой стороны, два длинных, не много искривлённых, меча в гладких полированных ножнах.
   - Маркус, это тот самый, что командовал людьми во время вчерашней стычке в поле! - видимо, у Мирлиса от страха и удивления сдавило горло, поэтому он не выговорил эти слова, а скорее выплюнул, - Что же, ответь мне, всё это значит?
   Мирлис хотел ещё что-то сказать, но в этот самый момент толпа мертвецов зашевелилась, надвинувшись на одинокого воина. Тот опустил правую руку на рукоять меча, левой вытащил из крепления дальнобойное оружие. Толпа замедлилась, но не остановилась.
   Из колесницы в это время, через вторую боковую и заднюю дверь, выбрались ещё двое бойцов в полностью идентичном чёрном доспехе. Один - блондин, лет двадцати пяти - сжимал обеими руками длинный и прямой меч, по блеску которого становилось понятно, что он сделан из селенита наивысшей отчистки. Второй - чернокожий выходец с южного континента - направлял в сторону стены врагов установку, из передней части которой горело небольшое пламя, а в нижней части был подвешен цилиндрический оранжевый бак.
   - Остановитесь уже, всё равно не страшно, - спокойно сказал седой командир, причём звук голоса, так казалось, исходил не изо рта, а из маленькой коробочки, прикреплённой к доспеху на груди, - Если не хотите подохнуть сегодня здесь, то убирайтесь из деревни и забейтесь поглубже в свои норы. Я всегда предупреждаю только единожды, так что в случае отказа все вы останетесь на этой улице, мёртвыми.
   - Не слушайте его! Тёмный Вильям не имеет силы ночью! - орали ожившие мёртвые, подбадривая друг друга.
   - Стоять готы-недомерки, а то отделаю, как Джонатан Харкер графа Дракулу, - мрачно предупредил воин с селенитовым мечом, удобнее перехватывая оружие, - Слышь, Вилл, эти зубастые демоны не уйдут.
   - Вам был предложен шанс, но вы отказались. Так что мне ни остаётся другого выбора, кроме как убить вас, - "Тёмный Вильям" говорил спокойно, хотя мертвецы были уже на расстоянии шести метров, - И, да, совсем забыл вам сказать: я не бог и не демон, а, следовательно, мне не нужно больше сил, чем есть сейчас.
   Эта фраза сыграла роль команды "фас" - толпа "саванов" ринулась на трёх чёрных воинов. Никто в точности не смог описать следующий момент, ибо всё произошло очень быстро, слишком быстро: вот рука седого командира лежит на рукояти меча, а через четверть мгновения рука с необычным клинком отведена в сторону, и вверх бьёт фонтан крови.
   Неуловимым глазом движением предводитель чёрных воинов рассёк пополам сразу троих мертвецов. Казалось, что меч просто не встречал сопротивления костей и мышц, словно ковался не людьми, а лучшими кузнецами царства мёртвых.
   Ещё не упали на землю куски разрубленных тел, а Вильям уже вытащил из крепления стреляющее оружие и направил в голову ближайшему вооружённому мечом мертвецу. Раздался знакомый хлопок, и голова "савана" разлетелась на куски - видимо поражающий объект взорвался, как только вошёл в череп. Одновременно с выстрелом, седой резко ударил мечом, развалив двух врагов по линии косой сажени. Потом перепрыгнул через два "свежих" тела и бросился в самую гущу врагов, пропав из виду за их спинами.
   За его напарников тоже не приходилось волноваться. Белый, тот, что хотел напугать мертвецов непонятными угрозами, изящно кружился на участке между боевой колесницей и ближайшим домом, мастерски блокируясь и нанося удары, которые всегда были смертельны. Чернокожий чудом пробился через толпу, расталкивая врагов ударами тяжёлого оружия, прыгнул, ухватился за край крыши одного из домов, закинул наверх оружие, потом влез сам.
   - Что, носферату, захотели испить африканской кровушки? - крикнул он толпящимся внизу и пытающимся влезть следом "саванам", - Мало мне таких как вы в Нигере попадалось!
   С крыши ударил поток яркого пламени, поджигая тела нападающих, словно те были сделаны из сухой соломы. Перед стеной дома разлилось настоящее огненное море, в котором с криком тонули десятки бывших людей. И от этого адова зрелища, от осознания факта, что наши враги тоже недавно были людьми (хорошими или плохими - плевать!), моё сердце сжалось до размера виноградины, а к горлу подступил болезненный комок. Сколько хороших людей погибло сегодня: Рэм, Сирил, Тириус, Присцилла, ... Карс и многие, многие другие.
   Но ничего нельзя было сделать теперь - механизм взаимного уничтожения был запущен, ничто и никто теперь его не остановит, как никто не остановит лавину или весеннее наводнение.
   - Ах, вот вы как! А в кино показывают, что вы сверхбыстрые! Ну, смелее, я же один-одинёшенек, вас вон тут сколько! - раздалось из толпы, и на заваленном четырьмя десятками тел участке появилась грозная фигура седого предводителя. Похоже, что схватка сорвала с его лица маску спокойствия, превратив в настоящего повелителя поля брани: кровь стекала по лезвию клинка, который Вильям теперь держал обеими руками, вернув дистанционное оружие в крепёж, покрывала доспех и брызгами разлетелась по лицу.
   - Время заканчивать этот фарс! - грозно прорычал чёрный командир, оглядывая до ужаса перепуганную толпу живых мертвецов. Левая рука медленно потянула из ножен второй меч, несколько короче первого, и вот уже "Тёмный Вильям" неподвижно замер в неизвестной мне боевой стойке и с мечом в каждой руке.
   С душераздирающим рёвом кинулись на него мертвецы-мечники, но вместо того чтобы защищаться, Вильям, пригнувшись, бросился навстречу врагам. Движения воина были слишком быстрыми и, казалось, попирали все законы потока времени. Вот он ещё в десяти метрах от рядов противника, а мгновение спустя - на расстоянии удара.
   Мечники попытались защититься своими клинками, но воин, отведя их в сторону резким ударом, нанёс горизонтальный удар по широкой дуге. Багровый фонтан взлетел в небеса, обозначив место нанесения удара, и мертвецы первого ряда полегли подобно скошенной траве. Перед одним воином дрогнули сотни ночных существ.
   Неся невероятно огромные потери от трёх чёрных воинов, "саваны" обратились в беспорядочное бегство, потеряв более двух сотен убитыми. Секунду назад дикая их одержимая жаждой крови толпа ещё пыталась опрокинуть хоть одного из противостоящих им профессионалов, и вот они уже безмолвно скрываются в высокой траве. Африканец сменил оружие и теперь вместо потоков пламени выпускал по отступающим "веера" метательных снарядов, освещавших ночь алым пламенем.
   - Это победа! Мы разгромили их! - раздались крики за моей спиной.
   - Нет, они ещё вернуться, - оборвал я радостные крики, повернувшись к выжившим бойцам гарнизона, - Вперёд, добьём их, не дадим придти снова!
   Двадцать пять измученных человек устремились вперёд, перешагивая через десятки тел, покрывавших пыльную дорогу. В конце улицы, за деревней, были видны белые саваны мертвецов, которые ещё не успели скрыться в высокой траве. Единственный ориентир, вперёд, вперёд. Вперёд, на врага! Мысли путались, ноги заплетались. Я бросил взгляд на восток и увидел, что горизонт окрашен в нежно-жёлтые цвета восходящим солнцем. Тьма отступала, и так не хотелось умирать сейчас, да ещё и в минуту победы.
   Фигура Вильяма появилась на нашем пути внезапно, хотя, скорее всего, мы просто его не заметили. Он стоял, опершись на больший из своих мечей как на костыль, меньший клинок был зажат в левой руке и направлен в нашу сторону. Лицо седого командира было измученно - видимо повышенный темп схватки израсходовал все ресурсы организма.
   - Без вас разберутся, - спокойно сказал он, пытаясь вернуть своему лицу каменное выражение, - Картер, давай нашим сигнал!
   - Есть, командир! - откликнулся белый напарник и, вернув селенитовый меч в ножны, снял с пояса коробочку с торчащей наверху палочкой, начал говорить в неё, - "Гончий пёс" - "охотнику", "гончий пёс" - "охотнику", приём. Демоны на поле, идут к вам. Приступить к ликвидации, конец связи.
   Далеко в поле, примерно в двух километрах от окраины села, в небеса взлетели несколько огненных столбов высотой не менее сотни метров. В мгновение ока вспыхнула высокая трава между ними, образовав настоящую неприступную стену багрового пламени. Все пути отступления для воскресших мертвецов были отрезаны.
   С обоих концов стены зажглись пучки мертвенно-бледных лучей света, скрестившись на поле перед огненной преградой. Пытаясь пробиться взором через тёмную завесу, я напряг зрение, устремляясь силой мысли к источнику света. И, как это не удивительно, разглядел этот самый источник во всех подробностях. Две огромные боевые самодвижущиеся повозки на шести колёсах. Одна, находившаяся по левую сторону от стены огня, походила на описанную Мирлисом - закрытый брезентом кузов и четыре испускающих свет устройства наверху. Вторая, на противоположной стороне, почти во всём походила на первую, только вместо закрытого кузова сзади размещалась открытая платформа с установленной на ней установкой неизвестного назначения, впереди этой повозки был закреплён большой кусок металла, практически касавшийся земли.
   Мобильные установки тронулись одновременно, двигаясь под углом в шестьдесят градусов к огненной стене. Снова загрохотало сверхъестественное оружие, включая установленное на платформе одной из повозок. Поле начало буквально вставать на дыбы из-за столбов земли и огня, появляющихся то тут, то там. Появление каждого столба сопровождалось невероятным грохотом. Белые тени метались в высокой траве, раз за разом пытаясь вырваться из "треугольника смерти", образованного сплошной стеной огня и двумя сходящимися боевыми повозками. Но каждая атака разбивалась об ураган летящей стали, откатывалась назад.
   - Марсель, залезай в броневик и подпали этим чертям хвосты! - крикнул седой командир чернокожему напарнику. Тот спрыгнул с крыши дома, влез в боевую колесницу и, заставив её работать, уехал в направлении поля битвы.
   Повозки на поле замерли, продолжая поливать противника смертоносным дождём. С каждой спрыгнуло по десять человек, которые, развернувшись в цепь, начали зажимать последних мертвецов между молотом левой стороны и наковальней правой. Названная Вильямом "броневик" повозка через минуту ворвалась в самую гущу упорно сражавшихся "саванов", раздавив их и без того нестройные порядки.
   Стрекотание неизвестного оружия и крики воскресших мертвецов разносились над полем ещё минут сорок, пока солнце не поднялось над горизонтом, возвестив о наступлении нового дня. Потом крики прекратились, а хлопки стали звучать всё реже и реже, пока не прекратились совсем. Битва за Селенекс была выиграна. Ни один из сотен живых мертвецов, переступивших этой ночью грань между миром мёртвых и миром живых, не вырвался отсюда. Армия ночи, состоявшая из наших бывших друзей и соседей, была полностью уничтожена нашими загадочными спасителями...или всё же новыми врагами.
   В это время командир чёрных воинов, придя в себя и вернув меч в ножны, достал с пояса коробочку, идентичную той, что была у человека по имени Картер (видимо коробочка - это некое сложное устройство, позволяющее общаться с другими людьми на расстоянии).
   - "Гончий пёс" - "охотнику", докладывайте, - чуть хрипловатым голосом обратился Вильям через коробочку к человеку на другой стороне.
   - "Охотник" - "гончему псу", - послышался голос из коробочки, прерываемый треском, - Вилл, говорит Бренер, в поле чисто, кровососы мимо нас не прошли. Магомбо лихо ворвался в строй ублюдков, когда они построились для обороны. Только они достали пращи, луки и маленькие презенты от Гонсалеса, то есть пистолеты - БАЦ! Автомобиль ударил в строй так, что у этих упырей даже полшанса не было выстоять.
   - Понял тебя, Курт, - оборвал Вильям Бренера, - Осмотритесь там и после этого двигайте сюда. Как понял, меня, приём.
   - Понял отлично, командир, но кто подберёт группу ликвидации?
   - Леонид уже вляпывался и похуже - выкрутится, - с усмешкой ответил седой и, что-то переключив на устройстве связи, вновь заговорил, - Муромцев, приём. На связи "гончий пёс", доложите обстановку.
   - Командир, это, мать его, настоящий ужас! - раздался другой голос из коробочки, - В могильниках этой драной деревушки шесть сотен упырей! Они что, не могли сразу все повылезать?
   - Лео, ближе к сути проблемы, - спокойно, даже слишком спокойно, перебил седой.
   - Суть проста и ужасна, командир. На нижних галереях пещеры-кладбища захоронены жители Селенекса, которые скончались от болезни. Сотен пять вылезло из могилы этой ночью, видимо, самые голодные, но здесь остались ещё сотен шесть в состоянии сна. Доусон, Моралез и я осмотрели всю галерею и представьте, что там находилось. Сотни обескровленных сусликов, мышей, крыс, птичек; десятки коз, овец, коров в таком же состоянии. Ну и понятное дело люди из того мёртвого селения, что мы осматривали два дня назад. Как оно называлось?
   - Вернуция, - ответил седой.
   - Точно, Вернуция. Так вот, мы нашли восемьдесят обескровленных тел! И самое страшное, что большинство из них составляют дети и молодые девушки. Остальных людей видимо убили при захвате деревни. Чёрт, когда я думаю о том, как их тащили в пещеры, как они молили о пощаде, как их потом хладнокровно... Нет, даже не убили, их просто выпили, лишили их тела возможности нормально существовать, думать. Эти бессмертные отродья лишили детей возможности жить!
   - Знаю, Лео, знаю, - Вильям всеми силами пытался сохранять спокойствие, но по его виду было видно, что испытывает тот же самый гнев, - Муромцев, ты всё-таки русский, держи себя в руках.
   - Да держу я себя в руках, держу! Но после Афгана не могу смотреть на всё это спокойно. Так вот, мы взяли из грузовика все заряды и расставили на разных уровнях пещер. Осталось получить ваше разрешение на подрыв, сэр.
   - Насчёт этого "сэр" это ты хорошо придумал, забавно. Подтверждение даю, взорвите это гнездо ко всем чертям. Немедленно отправляю к пещерам Риккардо "Рио" с группой из шести человек. После взрыва осмотрите всё и проведёте полную зачистку территории. Нам нужна стопроцентно безопасная зона для организации дальнейших действий.
   - Приказ понял, произвожу подрыв, конец связи, - и связь оборвалась.
   Десять секунд спустя раздался такой грохот, что от него заложило уши. Земля заходила ходуном под нашими ногами, крыши нескольких домов рухнули во внутренние помещения, а над могильниками взметнулось высоко в небо огромное облако из пыли и камней.
   - Всё, теперь действительно всё, - сказал командир чёрных воинов Вильям, вытирая рукавом униформы пот со лба. Потом повернулся к нам и, будто ранее долго беседовал снами и на секунду прервался, сказал, - Идите в своё убежище и не выходите до наших распоряжений. Не буду вам говорить, что мы пришли сюда с миром, ибо вы мне всё равно не поверите, но другого выхода у вас просто нет. Надеюсь, в вашем укрытии имеются запасы продовольствия на пару дней. Если же нет, том мы предоставим вам пищу. Запомните главное, вы не являетесь пленниками в своём собственном доме, просто нам нужно время, чтобы убедиться в отсутствии живых вампиров в долине и на близлежащих холмах.
   Люди недоверчиво переглядывались, не решаясь повернуться спиной к командиру чёрных воинов. Все боялись, что стоит им повернуться, и сзади ударят смертельные потоки металла или всех захлестнёт пламя. Но, судя по всему, кроме седого командира никто больше не обращал на нас внимания: солдаты выгружали из повозок ящики, осматривали дома, растягивали шатры и стаскивали тела убитых в кучи (причём убитых бойцов гарнизона складывали вряд вдоль левой стороны улицы, накрыв тела брезентом) - в общем, всем чем угодно, кроме нас.
   - Простите, командир, только два вопроса, - обратился я к седому, - Во-первых, что такое "вампиры"? Во-вторых, кто вы-то такие и какому правителю служите?
   - Ну, если вы после этого сделаете то, что я говорю, то получайте свои ответы, - с тоскливой улыбкой на лице сказал Вильям, - "Вампиры" - это словечко из всевозможной оккультной ереси, которую напишут веков эдак через тринадцать от сего дня несколько помешанных на тьме психов. Также об этом будут писать страшные книжки через девятнадцать-двадцать веков. Так или иначе, вот что остаётся в сухом остатке: вампир - человек умерший, но воскресший, вынужденный питаться кровью живых существ, чтобы жить вечно.
   - Вы сталкивались с подобным раньше? - спросил я, не слишком поняв рассказ о каких-то страшных книгах, которые ещё не написаны.
   - Да, сталкивались, только не сейчас, а веков через шесть, - отвечая, седой командир получал настоящее удовольствие от вида наших ничего не понимающих лиц, - А вот насчёт того, кому мы служим, могу ответить более понятно. Никому. Отряд "Чёрные псы" не служит никому. Подробности потом. А теперь, как и договаривались, идите в убежище и оставайтесь там.
   Я первым развернулся и пошёл к Залу старейшин. Остальные устало поплелись за мной. За нашими спинами командир Вильям продолжал командовать:
   - Разместить прожекторы по периметру, установить контрольную станцию в центральной палатке, генератор установите в ближайшем доме!
   В горах продолжало грохотать, так что земля вздрагивала под ногами. Видимо, обрушивались своды пещер. В Зале старейшин нас ждали полные надежд людские глаза и вопросы, на которые у нас не было ответов, пока не было.

1 июля.

  
   Несколько дней ожидания тянулись, словно целый месяц. Мало что можно было разглядеть сквозь узкие окна Зала старейшин, поэтому к невыносимому ожиданию прибавлялась ещё и неизвестность.
   Через пару часов после нашего заточения в деревню въехала крытая повозка, на которой прибыла четвёрка бойцов, уничтожавших захоронения в горах. Муромцев, Акерман, Доусон и Моралез - так их называли, но кроме имён ничего расслышать не удалось. Сразу же по возвращении этих четверых, в направлении гор отправилась вторая крытая повозка, которая вернулась только после заката, гружёная телами "саванов", то есть "вампиров", как их назвал командир загадочного отряда.
   Нескольких наших выпустили вечером, чтобы они похоронили погибших бойцов гарнизона по нашим обрядам. После этого поступка я понял, что эти люди (какова бы ни была их цель здесь) относятся к погибшим с уважением, и пришли сюда не по наши души.
   Что же до тел вампиров, то их начали выносить из деревни ещё в полдень, но даже к полуночи на улице громоздилось слишком много смердящих и разлагающихся трупов. Тогда оставшиеся тела погрузили в одну из крытых повозок и вывезли за раз, оставив лишь три тела, на которые указал чернокожий по имени Марсель. Эти три тела занесли в один из шатров (второй по величине) и вскоре из него раздался механически-визжащий звук, будто что-то круглое вертелось на невероятной скорости. Минут через сорок, из шатра вышел сам Марсель в надетом поверх униформы жёлтом фартуке, который был испачкан в крови. К нему подошёл командир Вильям, и они беседовали продолжительное время. Потом седой командир покачал головой, со злостью пнул песок и ушёл в большой шатёр - очевидно, командный пункт.
   Когда темнота стала непроглядной, ярко вспыхнул свет на вершинах высоких стальных мачт, установленных бойцами отряда "Чёрные псы" вокруг полевого лагеря и Зала старейшин. Свет заливал всё вокруг, не оставляя теня ни единого шанса, образуя своего рода купол безопасности, за периметр которого нельзя было проникнуть незамеченным.
   Глубокой ночью, когда почти все уже спали, на окраине деревни произошёл небольшой бой. Сначала долго трещало ручное оружие "псов", потом прогремело несколько небольших взрывов, и, наконец, повозка с открытой платформой была подогнана к периметру темноты. Установленное на платформе оружие с тихим скрежетом развернулось передней частью в направлении битвы (кстати, управлял установкой человек, сидевший за рычагами). Загрохотал настоящий гром, яркое пламя охватывало трубы огромного оружия и улетало далеко в темноту. Через полминуты всё закончилось. Кто нападал и сколько их было разглядеть не удалось.
   На следующий день мы попросили выпустить нескольких человек, чтобы накормить животных и выпасти их. К величайшему удивлению, стражи согласились и выпустили около шестидесяти человек. Когда вечером те вернулись назад, то рассказали об огромных кострах за деревней, на которых сжигались тела вампиров, и о том, что африканец с помощью длинной иглы выкачал у всех выпущенных небольшое количество крови.
   - Эти образцы необходимы для подробного анализа, - сказал чернокожий Марсель, - Чтобы понять причину, по которой ваша иммунная система смогла не только сопротивляться вирусу, но и перестроить его.
   Интересно, что это он имел ввиду.
   Ещё дважды за прошедшие дни тишину ночи разрывал грохот боя, в круге света, отбрасываемого на землю прожекторами, мелькали солдаты, чтобы затем исчезнуть в кромешной тьме, и каждое утро пылали погребальные костры, поднимая смрадный дым к холодному утреннему небу. Толи причиной тому был сверхъестественный профессионализм "псов", толи оружие и броня, но в прошедших битвах отряд не потерял ни одного человека. И лишь в последнюю ночь, незадолго до рассвета, произошло событие, которое вывело "Чёрных псов" из состояния циничной воинственности.
   Сначала в небесах раздался рокот, перешедший в громкий свист, потом звук повторился. Освещение полевого лагеря отключилось, и в темноте раздались команды, отдаваемые на неизвестном языке. Ярко засияли звёзды, потеряв конкурента в лице искусственного освещения, но среди них мерцали странные блуждающие звёзды. Маленькие огоньки зелёного и красного цвета вспыхивали, гасли, снова вспыхивали и при этом двигались по небосводу с невероятной скоростью.
   Я оглянулся на лежаки, на которых преспокойно спали люди, и страшная мысль вырвалась из глубин разума: "Вот и всё - это конец! Люди даже не увидят того, что их убило!" Мрачные раздумья прервал шорох ног - кто-то подобрался к окну и теперь наблюдал за небесными огнями.
   - Что это за чертовщина? - спросил я у человека, высунувшись по пояс из окна.
   - Почему не спите? - удивлённо воззрился на меня один из "псов", Леонид Муромцев - темноволосый представитель народа с далеко Востока, о котором писали ещё греки, - Это воздушный патруль оперативной группы "Кортес".
   - А попонятнее нельзя? - такого количества незнакомых слов от наших гостей ещё никто не слышал.
   - Ну, даже не знаю, - было видно, что Муромцев старается подобрать более подходящие обороты, - Наш группа называется "Чёрный пёс", это вам известно, и ни так давно в наши задачи входило проведение операций определённого рода. Подробности вам скоро расскажет командир, скажу лишь только, что плоды этих операций оказались слишком горькими не только для нас, но и для всех людей. Группу "Кортес" возглавляет Педро Гонсалес - кровавый маньяк, отъявленный нарцисс и конченый карьерист, мать его! Если совет директоров отдал ему приказ, то он в лепёшку расшибётся, но всё выполнит.
   - И что же это может быть за приказ, да и что за совет директоров такой и оперативные группы.
   - Потом, римлянин, всё потом. Кажется, уже улетел, - красные и зелёные звёзды действительно исчезли с небес, зажглось освещение лагеря, - Завтра с вами поговорит босс и всё расскажет подробно.
   - Подождите, а что такое воздушный патруль?
   - "Си Харриер" с провидёнными специалистами "ВарТека" модификациями, - с усмешкой смотрел Муромцев на моё удивлённое лицо, а потом добавил, - Это такая летающая боевая машина, которая может взлетать и садиться вертикально.
   Солдат развернулся и, не оборачиваясь, пошёл к штабной палатке, у которой уже собрался весь командный состав "Чёрных псов". Завтра, завтра утром мы должны узнать всю правду.

2 июля.

   Мы ещё не успели проснуться полностью, когда двери Зала старейшин со скрежетом открылись. На пороге стоял смуглый солдат лет двадцати пяти-тридцати, лицо которого украшала небольшая бородка, за его спиной маячили пятеро или шестеро бойцов.
   - Моё имя - Риккардо Фуэнтес, но друзья называют меня просто Риккардо "Рио", потому что я родился в Рио, - с широкой улыбкой на лице произнёс он, - Кто здесь старший?
   Поднялись я, Агриппа с Дианой, Мирлис и, к моему удивлению, Лилана, ставшая за одну битву настоящим профессионалом. Одобрительно кивая головой, Риккардо "Зовите меня Рио" обвёл нашу пятёрку взглядом.
   - Прекрасно, просто замечательно, - с той же открытой улыбкой говорил он, - Мастера боя вместе с молодёжью, мужчины в одном отряде с женщинами - просто супер!
   - Слушай, король футбола и мыльных опер, не стоит загрязнять латынь своим красноречием, - прервал жизнерадостного солдата светловолосый Курт, который за все дни своего пребывания в деревне ни разу открыто не выказал свои мысли, - За прошедшие месяцы они стольких близких потеряли, что им только твоих слащавых хвалебных речей не доставало.
   - Да ладно, Курт, я просто пытался поднять людям настроение, - сказал Риккардо, мгновенно становясь серьёзным, - Командир Блэкхаунд хочет видеть вас, чтобы обсудить дальнейшие действия. И, да, ещё одно, можете выйти теперь. Марсель, наш специалист по разным болезням установил, что никто из вас не представляет опасности.
   - Могли бы просто спросить, - буркнул кто-то за моей спиной.
   - Никому и ничему нельзя верить в этой жизни, друг мой, - видимо этот "Рио" служит в отряде "Чёрные псы" штатным оратором и демагогом, - Нельзя до конца доверять даже себе самому, как доказала недавняя эпидемия.
   Люди выходили из Зала старейшин тоненьким потоком, возвращаясь к своим домам, перенесённым ещё во время мора в центр деревни. Невероятно изменился наш любимый Селенекс: всюду громоздились мачты освещения и какие-то странные коробки, которые Курт Бренер называл датчиками слежения. Всюду сновали патрули "Чёрных псов", по два-три человека в каждом, но общая численность отряда - чуть больше сорока человек - была всё же недостаточной, чтобы назвать его маленькой армией. Длинные гибкие конструкции стелились по земле, соединяя различные установки с устройством под названием "Генератор". Деревня теперь больше походила на военный лагерь, только не из нашего времени, а из какого-то мрачного и неизвестного будущего.
   Вот, наконец, мы и достигли цели нашего небольшого "путешествия" - командирского шатра. Двое вооружённых стражников опустили оружие и отошли в сторону, когда мы и наши конвоиры подошли к входу. В шатре было несколько свежее, чем на улице, всё из-за коробки с вентилятором, которая, так же как и остальное оборудование была присоединена к генератору. Помимо "освежающей коробки", в комнате находилось множество других странных вещей: светящиеся квадратные поверхности, на которых была запечатлена карта Селенекса с окрестностями; стеллажи с огнестрельным оружием; небольшие устройства с ремешками, видимо крепящиеся на руку.
   В дальнем конце помещения находился большой железный стол, возле которого стояло восемь стульев. На двух из них сидели люди - африканец-учёный Марсель Магомбо и командир Вильям, который курил короткую палочку, абсолютно не похожую на современные курительные принадлежности. Леонид Муромцев, мой ночной собеседник, внимательно рассматривал увеличенную карту окрестностей пещерного некрополиса, выведенную на большой экран в центре шатра. Картер, воин с селенитовым мечом, стоял возле Муромцева и вполголоса говорил с ним.
   - Каждую ночь они атакуют с разных направлений, словно проверяют оборону на разных концах деревни, - рассуждал Картер, показывая что-то на карте.
   - Но мы зачистили местные могильники, Джон, и поле осмотрели на десять метров в глубину - местные гнёзда вампиров уничтожены, - высказал своё мнение Леонид, - Это твари из таких деревень, как Дормеция и Вернуция.
   - А я тебе о чём говорю, русская душа, Гонсалес, похоже, изобразил себя перед этими незаконнорождёнными детьми вампира Варни этаким божеством демократии, процветания и бесплатной раздачи крови! Так что теперь, когда он знает о том, кто вставляет палки ему в колёса, то нам придётся столкнуться со всей его бессмертной паствой. Хана нам, Лео, видит Бог, хана!
   - О, наш уважаемый британский пастор выучил слово из языка славянских дикарей?! Пусть эта колумбийская крыса только сунется сюда, мы ему быстро голову по резьбе отвинтим.
   - Оптимизм. Поэтому вы, видать, после вашей "перестройки" в живых остались, - после недолгого молчания сказал Картер.
   - Ты реформы партии не тронь! Они все делаются для народа, только никогда не получаются. Видимо, народ реформаторам попался неподходящий!
   Взрывом грянул смех, но смолк, стоило только седому командиру бросить на гогочущих подчиненных взгляд. Мы все надеялись что-то понять из этой беседы, однако, даже понимая слова, невозможно было понять значение фраз.
   - Уважаемый Вильям, я где-то слышал, что курение убивает, - постарался пошутить Мирлис, когда в помещении повисло тяжёлое молчание.
   - Ты прав, приятель, только пули убивают чаще и намного быстрей, - сказал седой командир, вставая из-за стола.
   - А что такое "пули"? - задал я вопрос, хотя подсознательно знал ответ на него.
   - Пули? Да вот, собственно, смотрите, - седой командир бросил на стол небольшие блестящие предметы, зазвеневшие при движении по стальной крышке, - Метательные снаряды, способные двигаться с невероятной скоростью и лишить жизни врага, находящегося на расстоянии многих сотен метров. Новые и всесильные боги войны.
   - Этим вы убивали воскресших мертвецов? - спросила Диана.
   - Можно и так сказать, леди, - незамедлительно ответил Вильям, - Только для того, чтобы остановить атакующего вампира, нужно буквально изорвать его тело пулями. Слишком они крепкие, да и боли практически не чувствуют. Прут на тебя стеной и всё тут - вы же сами видели какой хаос творился той ночью, так что сами всё понимаете. Ну да ладно, самый страшный враг у человека - это он сам, остальные - недруги. Но, как говориться, во-первых, первое. Представьтесь, чтобы мы знали о том, с кем именно разговариваем.
   Каждый из нас представился. Седой Вильям переводил взгляд с одного представляющегося на другого, стоило одному замолчать, а другому заговорить. Холодные, словно январский лёд, глаза буравили каждого, безмолвно предупреждая: "Не пытайтесь меня обдурить, даже не думайте об этом". Все назвали свои имена и профессию, и только после этого Вильям подошёл к нам вплотную, скрестив руки на груди.
   - Приятно иметь дело с понятливыми людьми, - серьёзно сказал седой командир, - Разрешите представиться, Вильям Блэкхаунд, бывший лейтенант морской пехоты США, ныне являюсь командиром интернационального отряда наёмников "Чёрные псы" оружейной корпорации "ВарТек" - "Военные Технологии". Участник операции "Часовая башня".
   - И что же это значит? - неуверенно спросил я.
   - Да ровным счётом ничего, - ответил за Блэкхаунда Муромцев, - Просто командир считает, что при официальных встречах нужно представляться должным образом.
   - Мы не на официальной встрече, - сказал я, - Здесь одни только солдаты и никаких тупорылых сенаторов.
   - Он прав, командир, пора во всём разобраться, - поддержал молчаливый Курт Бренер.
   - Уж и развлечься не дадут, - Блэкхаунд улыбнулся, но из глазниц смотрели всё те же холодные льдинки, - Присаживайтесь, уважаемые.
   Мы сели на предложенные стулья, сталь которых приятно охлаждала тело. Перед нами сидел только Вильям Блэкхаунд, седой тридцатилетний командир отряда, пришедшего из другого мира. Марсель Магомбо сидел за столом, изучая многочисленные бумаги. Леонид Муромцев, Курт Бренер, Джон Картер и Риккардо "Рио" стояли за спиной своего командира.
   Вновь в помещении повисло тяжкое молчание. С улицы доносились голоса, совсем близко гудела штука под названием "генератор", шуршал вентилятор в коробке, и по мере увеличения времени пребывания в молчании эти звуки становились всё громче и громче. Но вот Блэкхаунд откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и спросил:
   - Кто-нибудь из вас слышал о таком понятии, как Великая Игра?
   - Что-то вроде игры политиков, наверное, - предположил я.
   - Близко, старейшина, только не совсем точно, - иронично улыбнулся Блэкхаунд, - Игра любых политических деятелей - это своеобразная дуэль, в которой два беспринципных куска дерьма сражаются за власть. В отличие от этого, Великая Игра более понятна по своей сути, но более масштабна, ибо это противоборство двух противоположностей мироздания.
   - Добра и Зла? - спросила Лилана.
   - Добро и Зло представляют собой слишком размытые понятия. Сколько раз устраивались кровавые бойни во имя великой цели, ради счастья народа уничтожались сотни тысяч представителей этого самого народа, так что белые одежды запачканы кровью не менее, чем чёрные.
   - Но ведь цель оправдывает средства, - сказал я.
   - Самый ужасный из мифов, придуманных тиранами и убийцами, - спокойно парировал седой Вильям, - Ради счастья, справедливости, демократии и общечеловеческих ценностей такие люди могут срыть с лица Земли целую страну и сбросить в реку забвения любой народ, который встанет у них на пути, даже свой собственный.
   - Величайший из народов, народ Великого Рима, должен принести Свет в земли, объятые Тьмой! - сам не знаю, что на меня нашло, видимо было неприятно, что чужеземец выступает против основ Римской Республики, - Наша страна - родина демократии. Неужели вы, Вильям, считаете, что стремление принести образование и цивилизацию другим народам является злом!
   - Принципы вашего Рима - ФАРС! Такой же, как и демократические устои США и социально-экономические реформы в России! - неизвестные мне страны, но видимо для наших гостей эти государства были знакомы, - Неужели вы думаете, что, ставя другие народы на колени, делая из свободных людей рабов, вы обеспечите стране вечное процветание?
   - Рим будет существовать вечно! - выпалил я.
   - Рим - да, Римская Империя - нет, - спокойно сказал Вильям.
   - Мы не империя, мы - свободная республика! - не унимался я.
   - Пока свободная, пока республика, - вновь парировал мой оппонент.
   - Но ни одна страна не может просто исчезнуть, - поддержал меня Агриппа.
   - Мгновенно ничего не исчезает, но продолжительность предсмертной агонии не влияет на результат. Любое государство, правители которого переселились в этакий мир чудес и грёз, в котором их страна и народ предстают центром мироздания, обречено на гибель. Никто ни сможет править всем, неужели непонятно? В какой-то момент внешняя и внутренняя ненависть к такой власти хлынут через плотину страха и неведения, вот тогда наступит настоящий хаос, в бешеном кровавом круговороте которого у людей не останется ничего кроме веры в высшие силы.
   - Я не верю этому бреду! - столько лет служа в легионах, я выработал настоящую собачью преданность к любой власти, - Просвещение, литература, весь образ жизни - это не может рассыпаться в прах!
   - Не имеет значения, во что ты веришь, а во что не веришь. Люди совершают поступки, руководствуясь лишь своими убеждениями, и чем выше по служебной лестнице эти люди забрались, тем более ощутимые последствия приносят их решения.
   - К власти приходят самые мудрые представители народа!
   - Неужели ты, старый рубака, действительно в это веришь? До власти ВСЕГДА дорывались самые беспринципные, наглые и, чего уж скрывать, богатые. Такие же люди как мы - крестьяне, рабочие, солдаты - вынуждены до скончания времён сидеть в своей норе, с нетерпением ожидая, что в этот раз высшее начальство сделает, наконец, что-нибудь полезное для своего народа. И не будет рассказывать байки, в которых, по результатам статистики, народ живёт просто охрененно, а значит, может платить больше налогов!
   - Критика власти - это просто антиобщественно! - вновь вмешался Агриппа.
   - Власть - это люди, а не аморфное образование, так почему бы не покритиковать этих людей? Отдельные представители рода людского, то есть высшая власть, так упивается своими возможностями, что страшно боится их потерять.
   - Это здесь причём? - неуверенно спросил Мирлис.
   - Осмотрись вокруг себя, мясник, что ты видишь? В этот мир пришло бессмертие, которое многие хотят получить в свои руки.
   - Болезнь, но лишает человека всего самого дорогого, - с ужасом в голосе прошептала Диана.
   - Вам просто не повезло, девушка, - сказал Вильям, - Эпидемия обрушилась на вас с небес неожиданно, принеся на своих чёрных крыльях смерть и перерождение. Как говорится у нас, по всем законам жанра вы все должны были погибнуть или превратиться в этих существ - терпеть не могу использовать термин "вампиры", какой-то он тупой и несерьёзный. Но вы выжили, благодаря этому внеземному веществу людям удалось преодолеть воздействие вируса. Это многих не устраивает.
   - И кто же эти "многие"? - Диана задала вопрос, который не успел задать я.
   - Участники Великой Игры, так они себя называют, - с усмешкой на лице ответил Блэкхаунд.
   - Что такое Великая Игра?! - спросили мы хором.
   - Мне удалось вас заинтриговать. Что ж, слушайте и не перебивайте, как бы ни было невероятно услышанное вами, это является правдой, - и Вильям Блэкхаунд начал рассказывать, - Абсолютно всё в этом мире находится в непрерывном противостоянии: огонь противостоит воде, тьма - свету. Поэтому никто никогда не встреча абсолютного зла или абсолютного добра. Две противоположности находятся в постоянно конфликте, противодействуют друг другу. Стоит Тьме сделать ход, как Свет пытается прогнать её, но стоит Свету ярко разгореться, как Тьма начинает поглощать её. Это неизбежное и вечное противостояние двух составляющих нашего мира - без Тьмы или Света мир другим, если вообще будет существовать. Это своего рода условия и смысл Великой Игры, но у любой игры есть ещё и правила. Многие века люди, да и не только они, вставали на сторону одной из противоположностей, правда в большинстве случаев это было результатом "съехавшей крыши" и галлюцинаций. Но когда человек действительно предавался стороне телом и душой, то становился одним из Великих Игроков, наделённых силой и властью, превышающей всю мощь земных царей. Веками пастыри рода людского вели свою невидимую войну во имя своих покровителей, но никто не мог победить, также как солнце и луна не могут победить в своей дуэли на небосводе - вот это я завернул. Ну, да ладно, игра шла из века в век, только место шахматных фигур в ней занимали живые люди, а ставкой были души этих людей. Властитель Огненной Ямы, как называл своего господина один из Игроков, очень любил использовать в своих действиях людей, истинно верующих, что они воюют во имя Добра и Света - жестоко, цинично, но, к сожалению очень эффективно! Чума, проказа, крестовые походы, костры инквизиции, джихады, газаваты - любимые манёвры пастырей безмозглого людского стада. Сотни тысяч людей гибли во время каждого хода, будь то война или болезнь, или стихийное бедствие, но Игроки всё никак не могли определить победителя. Им нужна была решающая битва, финальная конфронтация.
   - А мы то здесь причём? - сказанное Блэкхаундом было слишком невероятно, отчего становилось ещё страшнее, - Каков наше место в этом бреде?
   - Не верите мне, старейшина, а ведь придётся, - ирония в голосе седого командира начинала выводить из себя, - Вы виновны в том, что выжили, нарушив последовательность хода одного из Великих Игроков! Понимаете, в нашу эпоху вампиры являются таким же мифом, как Великий потоп, Геракл и странствия Одиссея. Это всего лишь сказка, вымысел, популяризованный писателями вроде Брема Стокера. Страшные и очень кровавые современные мне мифы, которые пугают людей своей необъяснимостью. Ведь по-настоящему ужасает, что кто-то из твоих близких встанет из могилы и явится за твоей кровушкой.
   - Причём! Здесь! Мы! - с дрожью в голосе прокричала Лилана.
   - Успокойтесь, девушка, сейчас вы всё поймёте, - за холодностью голоса седого командира всё же проступало некоторое сочувствие, - Джон, дай ей воды.
   - Может лучше немного бренди, сэр? - отозвался Картер, подойдя к большому стальному ящику.
   - Ну, если у тебя есть...- сказал Вильям.
   - У настоящего англичанина всегда должен быть хороший бренди! - гордо заявил Картер, снял с пояса фляжку и протянул Лилане, - Выпейте, леди, и жизнь сразу станет более светлой.
   - А я отвечаю на вопрос, - продолжил Блэкхаунд, когда Лилана отпила что-то из фляжки и закашлялась, - Как я и говорил, вампиры стали сказкой на ночь, но многие, слишком многие всерьёз восприняли эту сказку. Кого-то привлекает антураж мрачного бессмертия, другие хотят обрести уважение, третьи просто помешаны на гробах, крови, старых замках и готических романах. Увлечённость вампиризмом породила целое направление молодёжной культуры, представителей которого называют "готами", то есть людьми, увлекающимися мрачной романтикой готических романов. И всё бы ничего, да вот только кроме обширной мифологии и кучки жестоких серийных убийц-психопатов ничто больше не доказывает реальность существования вампиров, а такой серьёзный козырь был бы очень полезен некоторым Игрокам. Вот так, похоже, и появился план "Ночная флейта", ставшая ключевой частью проекта "Часовая башня". Об этом плане нам удалось узнать случайно - был перехвачен сигнал от одного из курьеров корпорации, в которой мы в своё время работали. Он сообщал, что находится в точке встречи и скоро должен получить подробные инструкции от курьера некоего господина Ксандера.
   - Кто такой этот Ксандер? - спросил я.
   - Мы не знаем. Возможно, это псевдоним одного из Игроков, но точно сказать не могу. Короче говоря, нам удалось обнаружить курьера уже после получения инструкций. Произошло это в маленькой грязной гостинице на территории Аргентины, в тысячах километрах и тысячах лет отсюда. Его охраняли пять хорошо вооружённых охранников, и когда наша группа ворвалась в здание, эти ублюдки открыли огонь - ранили одного из наших и убили шестерых постояльцев, уроды. Пришлось грохнуть этих стрелков на месте, пока они ещё кого-нибудь не подстрелили. Ворвались в номер, а этот самый курьер документы пытается сжечь! Ну, мы к нему кинулись, хотели взять живьём, только он быстрее оказался - выхватил пистолет, и мозги себе вышиб. Хорошо хоть, что документы не сильно пострадали, ведь бумага у них особая - горит очень плохо.
   - И это оказались документы с планом операции "Ночная флейта"? - я начинал что-то понимать, и это радовало.
   - Совершенно верно, к нам в руки попали файлы самого масштабного проекта истинных хозяев корпорации. Он заключался в том, чтобы путём манипуляции с материей времени превратить вампиров из восточноевропейского мифа в подтверждённый исторический факт. Для этой цели Тот, Кто стоит за корпорацией, выбрал наиболее отдалённый период известной истории - ваше время, позднюю Римскую Республику. Такой ход давал возможность внести вампиров в исторические хроники вашего периода, но Хозяину Игроков нужны были ещё и театральные эффекты, он их очень обожает. Знаете, что-то вроде: "В одной из пустых деревень была найдена запачканная кровью книга, оказавшаяся деревенской летописью. Из неё все с ужасом узнали истинную правду о ходе болезни". Так, ну или немного по-другому, мелочи здесь были не особенно важны. Главное заключалось в следующем: история должна была быть достаточно тёмной и загадочно, чтобы в неё поверили мистики; но достаточно обоснованной с научной точки зрения, чтобы убедить практиков.
   - Остановитесь, командир Блэкхаунд! - у меня перехватило дыхание, слова произносились с огромным трудом, - Ведь я действительно веду деревенскую летопись, и в ней записаны все события, связанные с началом и развитием болезни! Но я делал это по своей воле, никто меня не заставлял! Это не может быть кем-то подстроено, просто не может, я не верю в это.
   - Дай рабу ощущение свободы и будет предан тебе до самой смерти, - усмехнулся за спиной своего командира Курт Бренер, а Лилана передала мне фляжку с бренди, - Людям всегда хочется верить, что они и только они определяют свою судьбу, но никто никогда не докажет ложность или правоту подобных мировоззрений.
   - Тяжело знать, что твои поступки кто-то направлял, понимаю, но ещё труднее не знать ничего, - сказал я, выпив обжигающего бренди и успокоившись, - Продолжайте, Блэкхаунд, рассказывайте всё.
   - Хорошо, я перехожу к самому интересному. Скажите, старейшина, какие последние слова вы записали в дневник перед той кровавой ночной бойней? Дайте я угадаю, что-то вроде: "Это моя последняя запись в дневнике", или "Грядущая ночь может стать для нас последней". Ну что, угадал?
   - Скорее первое, но откуда вы...- с превеликим трудом выговорил я.
   - Я этого не знал, просто предположил. Понимаете, согласно плану "Ночная флейта" появление вампиров должно было быть связано с неким событием, наполненным холодной безнадёжностью. Что-то вроде: "Они храбро сражались, но всё равно были обречены!" Понимаете, о чём я говорю? Впрочем, это неважно. Тот, кто стоит за планом, придумал замечательный драматический ход в духе авторов готических романов, таких как Джон Полидори и Брем Стокер. Деревня-призрак, столкнувшаяся с невероятным ужасом - от одной мысли холод до костей пробирает!
   - Но ведь мы могли погибнуть в первые дни эпидемии, и тогда история закончилась бы, не достигнув кульминации? - воскликнула Диана.
   - Вы уже начинаете понимать суть, отлично, - ответил на это Блэкхаунд, - Объясняю, вспомните то, что спасло ваши жизни.
   - Селенит, - выдохнули мы хором.
   - Правильный ответ! Вашу жизнь спасло вещество, занесённое на планету вместе с вирусом. Этакая сакральная противоположность, оппонент вампиризма. Какая картина открылась перед лицами людей спустя тысячу лет! Каменные своды шахты, по которым разливается изумительные лунный свет - романтика...и загадка. Ведь люди не любят, чтобы им объясняли причины того или иного сверхъестественного явления. Хочется додумывать всё самим, фантазировать, строить версии одну страшнее другой, так что потом становится страшно выходить на улицу ночью - что ж, Тьма всегда даёт человеку то, что он подсознательно желает.
   - Неужели селенит появился исключительно для драматического эффекта? - спросил я, действительно начиная понимать правила игры, или точнее Игры.
   - Селенит должен был внести больше драматизма и отчаяния в сцену ночной битвы 28 июня. Одно дело, когда убивают безоружных крестьян - в этом случае читающий может строить планы своей защиты: "Я взял бы двуручный меч, секиру, мушкет, автомат Калашникова и т.д.". Но совсем другое дело, когда гибнет хорошо вооружённый и организованный отряд - глубоко в сердце мгновенно селится червь обречённости: "Если я встречусь с вампирами, то меня разорвут на части". Вот такие пироги, друзья.
   - Звучит безумно, но понятно, - после некоторого молчания сказал я, - Тогда какова роль отряда "Кортерс", так, кажется?
   - "Кортес", - поправил меня Блэкхаунд, - Отряд Гонсалеса выступает в роли редактора этого романа ужасов. Они должны курировать выполнение плана "Ночная флейта" и ликвидировать возможные препятствия к его осуществлению.
   - Вроде вашего появления, так? - спросил долго молчавший Мирлис.
   - Сомневаюсь, что они ожидали нас, скорее опасались вмешательства других Игроков. Мы для них слишком маленькая проблемка, крошка в постели. Но коль скоро препятствием стали мы, значит, Гонсалес бросит все силы именно против "Чёрных псов". Этот карьерист уже собирает упырей по всему региону, вешает им лапшу на уши и руководит, подобно заправскому императору и полководцу. Как бы ни развивались события дальше, но в первую очередь необходимо уничтожить ядро орды вурдалаков - отряд "Кортес".
   - Вы же говорили, что Игроки всесильны, зачем тогда им помощь отряда людей? - спроси Агриппа.
   - Некоторую грязную работёнку могут только люди сделать, и это именно такой случай. Это их работа, а два года назад была и нашей - экспедиции во времени с целью точечной манипуляции, возвращение не гарантировано.
   - Как кто-то вообще может проходить через прошлое, я просто не понимаю, - воздев глаза к пологу шатра, воскликнул Мирлис, - Объясните же мне, во имя Юпитера, как это удалось и вам и им?
   - Странно, что никто не задал этот вопрос раньше, - усмехнулся Вильям, - Придётся поведать вам и это. Итак, как я уже говорил ранее, участники Великой Игры всегда мечтали о решающей схватке, которая должна была определить победителя раз и навсегда. И вот, спустя около двух тысяч лет от сего дня, надежды и устремления всесильных Игроков оправдались, когда несколько европейских империй развязали войну. Историки того времени назвали её Великой Войной, но правильнее было бы назвать Адской Войной или Войной Океанов Крови. Только представьте, если конечно сможете, огромное артиллерийское орудие, способное разнести в прах самую неприступную крепость вашего времени, и масштабы разрушений этого побоища встанут перед вашими глазами. А таких орудий было очень много - сотни, многие сотни пушек обрушивали смерть на окопы, военные лагеря и города. А чего стоит химическое оружие - облачко, проникающее в любую щель, способное убить сотни солдат за несколько минут! Много разрушительного оружия применялось на полях сражения той войны, и за каждой из таких разработок стояли Игроки, рассчитывавшие, что с подобным смертоносным козырем их верные и безропотные рабы - народ, солдаты, министры, короли - смогут разгромить противную сторону. Но война продолжалась, и конца ей не было видно. Прекратили своё существование Российская и Атаманская империи, революционный мятеж назревал также на территории других стран-участников войны, смрад от разлагающихся тел повис над миром, мешаясь с вонью грязных портянок и пороховым дымом. Вот тогда Игроки, наконец, решились объявить таймаут, говорят даже, что решение было принято при личной встрече всех участников Великой Игры. Результат разборок всесильных существ был ужасен: три старые империи исчезли в пламени кровавых революций, голод и эпидемии пришли на земли Европы, Африки и Азии вслед за смолкшей войной, погибло свыше десяти миллионов человек.
   - Бред, миф! - покачав головой, воскликнул Мирлис, - Как может погибнуть такое огромное число людей, во всей Римской Республике проживает меньше! Сколько длилась эта ваша мифическая война, лет триста?
   - Четыре года, - спокойно отчеканил Блэкхаунд.
   - И вы хотите, чтобы мы поверили в возможность гибели десяти миллионов человек за какие-то жалкие четыре года?! - не унимался мясник, - Даже греки со своими бреднями о Троянской войне были честнее!
   - Если уважаемый Мирлис дослушает всю историю до самого конца, то ему придётся составить огромный список невероятных фактов, - немного зло ответил на это Вильям, - А пока, с позволения вашего Фомы Неверующего, я продолжу. Великая Война не смогла выявить сильнейших Игроков, но дала им такой доступ к власти, о котором они и мечтать не смели. Раньше, во времена имперских и колониальных войн, каждый все Игроки были теневыми советниками королей и полководцев, направляли их, указывали врага, сами при этом никогда открыто не выходили на мировую арену. Теперь же необходимость скрываться отпала, и сотни Игроков обеих сторон Великой Игры устремились во власть и большой бизнес. Василий Захаров - международный торговец оружием и один из разжигателей Великой Войны. Семейство Крупов - производители артиллерийских орудий. Томпсоны - производители стрелкового оружия. Рокфеллеры - семейство влиятельных нефтедобытчиков. Джугашвили - Игрок, получивший власть в государстве, которое появилось на месте Российской империи. И были ещё многие и многие другие, известные и неизвестные, выигравшие в Великой Игре целые государства и отрасли промышленности. Никто точно не знает покровителей каждого из них, но крови на них всех хватало. Наступил странный момент в истории - Игра официально продолжалась, вот только никто из её участников не желанием в ней больше участвовать, ибо, зачем сражаться за высшие материи, если жизнь физическая уже обеспечена. Одну сторону - назовём её стороной Света - подобный расклад вещей вполне устраивал: страшная бойня войны закончилась и человечество, я имею ввиду простой народ, всем сердцем желало мира. У власти во многих странах стояли тёмные Игроки, но, отказавшись выполнять приказы своего босса, они потеряли благосклонность Тьмы и стали просто всесильными смертными. Рано или поздно смерть должна была прийти к ним, и тогда люди получили бы, наконец, в свои руки право распоряжаться своими жизнями. Вот только противную сторону подобное перемирие не устраивало - Тьме была нужна победа, и только победа. Под покровом строжайшей тайны, нарушив все правила Великой Игры, Хозяин Огненной Ямы создал сообщество новых Игроков - тайное общество "Туле". Наполненные мистицизмом ритуалы нового общества привлекли некоторых видных деятелей бизнеса и промышленности, тем самым, даровав приличный стартовый капитал. На своих спиритических сеансах члены общества общались с "высшими сущностями", которые в реальности являлись глашатаями Хозяина. О многих невероятных устройствах было поведано людям на этой встрече, включая аппарат, способный искривлять материю пространства и времени, открывая тоннель в любую точку мироздания. Другим не менее страшным даром Хозяина был дар, позволявший убедить кого угодно в чём угодно, даже в том, что родителями человека являются два булыжника с ближайшей дороги. Сила этого сверхкрасноречия помогла обществу "Туле" обрасти через несколько лет настоящим панцирем из представителей национал-социалистической партии, в которую уже входили не только финансовые магнаты и новые Игроки, но также рабочие и интеллигенция. Фигуры были расставлены на доске разорённой страны, планы написаны, оставалось заполучит главное - человека, через которого должна была струиться вся истинная мощь хозяина и его царства, "Туле" был нужен лидер. И такой человек не заставил себя долго ждать. Это произошло, когда полиция страны под названием Германия решила внедрить в партию своего осведомителя - участника Великой Войны, нищего маляра Адольфа Гитлера. Он сразу завоевал уважение Хозяина и начал с невероятной скоростью продвигаться по служебной лестнице партии, всецело проникнувшись её идеями. В один ужасный день он возглавил эту пока ещё слабую политическую организацию. Через некоторое время произошло событие, известное под названием "пивного путча": группа партийных активистов во главе с Гитлером попыталась захватить власть в провинции Бавария, но была разогнана германской полицией. К величайшему сожалению, у безвольного правительства разрушенной войной Германии не хватило жестокости, чтобы покарать бунтарей - многие избежали суда, а сам Адольф оказался на воле через полгода, ибо сила Хозяина настолько велика, насколько глубоки карманы его верных слуг. Вскоре после освобождения путём обещаний и полумистических сказок национал-социалистическая партия Германии завоевала уважение значительных слоёв населения, увидевших в ней возрождение страны. Спустя короткий промежуток времени, подкупив канцлера Гинденбурга, Адольф Гитлер становится премьер-министром правительства, а вскоре, отправив в отставку предшественника, узурпирует и пост канцлера. Ну, как, по-вашему, он поступил после этого со своими благодетелями после обретения власти?
   - Наверное, назначил их на серьёзные посты, - предположил я.
   - Абсолютно нет! Перебил всех до единого. Общество "Туле" исчезло из истории; все Игроки, как старые, так и новые, могущие посягнуть на власть Гитлера, пыли истреблены во время так называемой "ночи длинных ножей". Всё дело в том, что Адольф не собирался делиться властью ни с кем, даже с Хозяином Огненной Ямы, а уж тем более с другими Игроками. Жалкий глупец, мысля себя всемогущим властителем, он всё время лишь следовал страшному плану своего Хозяина. И первым пунктом плана стало превращение нации в орду бесчувственных убийц, готовых разорвать на части любого, если этого потребует фюрер. Выполнено безупречно! Горели синагоги, изувеченные тела евреев лежали на улицах, пылали огни из книг. Всё было готово для Последней Войны человечества и вот первого сентября, через две тысячи лет и один месяц она началась. Стальные армады немецкой военной техники ворвались на территорию одной страны на востоке, разнося жалкие линии обороты и нещадно уничтожая солдат. Менее чем через две недели всё было кончено: страна под названием Польша попала под контроль Хозяина Огненной Ямы. Но Гитлеру и его прихлебателям была необходима гарантия, что до поры до времени никто не будет противодействовать германским вооружённым силам в их операциях. Подобная могла сделать только одна страна - Союз Советских Социалистических Республик, являвшийся самым большим по площади государством мира. Его возглавлял в те времена Иосиф Джугашвили, также в прошлом слуга Хозяина и один из старых Игроков. Всё время Игры он провёл на Кавказе, занимаясь разбоем, и не предпринимал ничего такого, что обычно делали активные Игроки: политические провокации, ликвидация либеральных лидеров, поддержка реакционных и революционных режимов оружием с целью разжигания гражданской войны. Ничего подобного не делал Иосиф, он доставлял лишь маленькие радости своему хозяину, когда подстерегал на дороге свою жертву и убивал. Даже вступив партию большевиков, Джугашвили не отказался от своих привычек, только теперь он грабил и убивал во имя великой цели. Когда в России произошла революция и правящая монархия была свергнута, он оказался возле так называемого вождя Владимира Ульянова, рассчитывая вскорости занять его место. Но Ульянов раскусил Иосифа, увидел всю глубину колодца чёрной души и, хотя сам был далеко не безгрешен, решил сделать всё, чтобы не допустить Джугашвили к власти. Кого угодно, но только не его. К сожалению для Ульянова, сила Огненной Ямы оказалась слишком велика: во время встречи с рабочими одного из заводов в "вождя народа" несколько раз выстрелили и очень скоро он умер. Дальнейшие события покрыты мраком, ложью и пролитой кровью. Известен только результат - Иосиф Виссарионович Джугашвили (партийный псевдоним "Сталин") захватил власть в СССР. Пасьянс Хозяина складывался идеально. Советский и германский Игроки заключили пакт о взаимном ненападении, после которого Гитлер мог спокойно продолжить свою экспансию на запад, север и юг. За два года были захвачены: Дания, Норвегия, Франция, Бельгия, Греция и другие страны. Фашистская Италия - союзница Германии - в это время вела кровопролитные бои с Великобританией за власть над североафриканскими колониями. Япония - третий участник коалиции - захватывала одно азиатское государство за другим: Китай, Таиланд, Индонезия, Филиппины. Заокеанское государство и Островное королевство объявили войну странам Оси, но не вступали в боевые действия в Европе. Советский Союз безмолвствовал.
   - Подождите, как наша страна может помогать этим убийцам? - перебил Агриппа, - Образованный римский народ нельзя ввергнуть в бездну дикарства.
   - Скажите спасибо, что я не рассказал вам про Нерона и Калигулу, - усмехнулся Блэкхаунд, - А про манипуляцию сознанием масс есть одно очень хорошее высказывание: "Любой народ можно заставить поверить во что угодно". Да и вообще, причины это причины, а факты это факты. В соответствии с этими самыми фактами, через два года после начала войны слуги Хозяина обратили свой взор на Восток. Двадцать второго июня начался самый долгий и самый кровопролитный период последней великой войны. Четыре года огромные армады летающих машин сбрасывали тонны бомб на города; четыре года на полях сражений сходились сотни тысяч солдат и целые стада железных монстров; четыре года ужаса и смерти. Но именно эта страшная война явственно показала, что людям не нужны Игроки, которые решают судьбы целых народов и считают себя глашатаями богов. Люди сами решали кто друг, а кто враг, и не было здесь места нейтралитету. Время породило свободных от Хозяев полководцев: Георгия Константиновича Жукова, Рокоссовского, Конева, Чуйкова. Им не требовалась помощь Игроков Света для победы над наползающей Тьмой - Свет сам был на их стороне и придавал сил. Представители всех народов, проживавших в Советском Союзе, встали стеной на пути врага. Парни и девушки, дети и старики, художники и рабочие, писатели и врачи - все взяли в руки оружие и встали в общий строй, не во имя коммунистического строя или Сталина, а ради защиты своей земли и семей. Хребет фашизма был переломлен, но в этой немыслимой битве потерпел поражение более опасный враг - Хозяин Огненной Ямы. Сначала, на острове Сицилия высадились войска заокеанского государства, вызвав подъём повстанческого движения на территории континентальной Италии. Старый Игрок Хозяина - диктатор Муссолини - был захвачен партизанами и казнён. Столица Германии Берлин пала через полтора года после долгого и кровопролитного сражения, унесшего жизни полумиллиона человек. Япония сдалась ещё через полгода, после того, как на два её города были сброшены бомбы невероятной разрушительной силы, унесшие за несколько секунд десятки тысяч жизней. Война закончилась, погубив пятьдесят пять миллионов человек, никто до сих пор не знает точное число жертв, ибо от многих людей не осталось даже пепла. Что же до Великой Игры, то она закончилась, потому что девяносто процентов Игроков погибли, а те, кому удалось выжить, вновь присягнули своим хозяевам и скрылись в уютной тени тайной политики. Гитлер покончил с собой примерно за неделю до взятия Берлина русскими. Его судьбу разделили многие приближённые, такие например, как Гимлер и Геббельс. Великая Британская империя начала разваливаться на части, положив окончательный конец эпохе правления монархов и королевств - наступили новые времена. Идеально продуманный план Хозяина был сорван простыми солдатами из плоти и крови. Сорван, но не уничтожен.
   Тишина повисла в комнате. Сказанное седым командиром было столь невероятно, что в это было трудно поверить, но... "Но" - это проклятое "но" преследует нас с самого первого дня эпидемии. Вампиров не может существовать физически, но они существуют, убивают людей, выпивают их кровь, подобно вину из бокала! Снова перед глазами появились сцены той недавней ужасной ночи: дикие, наполненные злобой глаза людей; бессвязные крики, в которых слышен один лишь гнев; изрубленные тела селенексцев, исчезающие под ногами напирающих мертвецов. Это настоящее безумие, которого просто не могло быть, но оно было, и от этого факта некуда было деться.
   Видимо, те же самые чувства испытывали и остальные, даже шумный Мирлис молчал, уставившись себе под ноги.
   Вечерняя тишина царила кругом. Нежные лучи заходящего солнца пытались пронзить палатку насквозь, но были не в состоянии пройти через плотную ткань. Только через прозрачное окошко проникал красноватый свет заката, отбрасывая на лица человеческие причудливые тени предметов. Такие густые и непроглядные тени невозможно увидеть при дневном солнце - лишь когда ночь начинает захватывать всё вокруг ложатся такие тени, словно проекции вечной ночи человеческих душ.
   Время словно остановилось. Люди смотрели куда-то вдаль и не шевелились. Складывалось впечатление, что сон сморил всех, но почему тогда были открыты глаза. Из далёкого далека, возможно из полей, донеслись голоса, много голосов. Я стал внимательно вслушиваться, но не мог понять язык - грубый и резкий по форме. Чаще всего звучал резкий, каркающий голос, которому не могли возразить другие. Голоса призраков, а это могли быть только они, начали смолкать и в самом конце я разобрал, сам не знаю каким образом, одну фразу: "Наступление должно начаться двадцать второго июня в четыре часа по их центральному времени. Начнём раньше или позже - проиграем! Так мне было предсказано. Вы поняли меня, генерал?" И бравый выкрик: "Так точно, мой фюрер!" Потом, прямо у входа в палатку послышался шёпот, заискивающий и нежный: "Если ты будешь следовать моим советам, то к январю сорок второго Москва будет твоей". Каркающий голос отвечал: "Мне не нужно следовать советам властителя ада, да ты ведь даже не существуешь! Лишь мой личный ум и внутренняя сила даруют победы вермахту!" А нежный голос отвечал, теперь уже наполненный злорадством: "Я - твой внутренний голос. Я - твой политический гений. Ты самый великий в мире человек, Адольф. Убей всех славян, сожги всех евреев, втопчи в грязь цыган и покончи со своим народом, если он окажется слишком слабым для твоего государства великих атлантов!" Вновь каркающий голос, тихо и с придыханием: "Да! Если народ Германии не сможет воплотить мою мечту, то он не достоин жизни. Смерть падёт на головы всех, кто смеет противостоять мне!"
   Опять тишина и замерший мир вокруг. Мои друзья и чёрные солдаты застыли, словно время остановилось вокруг. Я оглядывался по сторонам, стараясь уловить хоть малейшее движение, но всё было тщетно. Неожиданно, продолжая метаться по обстановке, мой взгляд замер на глазах Вильяма Блэкхаунда. На глазах, ха! Но глаз то никаких не было! На их месте сияли расщелины, ведущие в страшную и непроглядную тьму, которая неумолимо влекла и затягивала в себя, подобно водовороту на поверхности воды.
   Я всё смотрел и не мог оторваться: тьма затягивала, завладевала душой и отказывалась отпускать её на свободу. И вот, когда страх был готов разорвать разум на части, появилось ощущение полёта. Будто душа покинула тело и теперь падала на дно тёмных глазниц Блэкхаунда. Попытался что-то крикнуть, но не вышло; постарался остановиться, но поток неумолимо нёс вперёд. В скором времени мрак начал расступаться, и я увидел, что внизу расстилается земля. С огромной скоростью проносились внизу речушки, деревни и города, леса, горы, просёлочные дороги. Скорость полёта всё возрастала, но дискомфорта не ощущалось.
   Заходящее солнце светило в спину, так что двигался я определённо на восток. Ландшафт начал меняться: за одно мгновение наступала ночь, и вновь начинался день; созревали и опадали хлеба; деревни разрастались и мгновенно приходили в запустение. "Полёт через время!" - вспыхнула в мозгу мысль. Действительно, я преодолевал не только огромные пространства, но и целые эпохи проносились, подобно жалким мгновениям жизни. На месте деревень вырастали могучие крепости, которые рассыпались в прах, чтобы вновь возродиться. Закованные в сталь кавалеристы сшибались в битвах. Трубы возвещали о победе, чтобы в следующую секунду уступить место грохоту барабанов, игравших отступление. И над всем простором километров и эпох веяло кровавое облако - розовый туман, мешавший обзору. А от этого облака несло ненавистью, жгучей ненавистью. "Это дух Великой Игры", - услышал я у себя в голове чей-то спокойный голос. Великая Игра - невидимый поединок между Жизнью во имя Жизни и Жизнью во имя Смерти.
   Я хотел задать вопрос невидимому голосу, но не успел. Бег через время прекратился, скорость полёта замедлилась - прибыли! Стояла холодная зима. Снег, перемешанный с грязью, покрывал весь обозримый мир под низкими небесами. Грозовые тучи закрывали солнце, превращая мир внизу в царство грязно-белого, серого и чёрного цветов. "Неужели это царство мёртвых?" - спросил я у невидимого спутника, но не ответил он мне, только в мозгу вспыхнули четыре цифры: 1943. Что это за номер? "Это год по другому летоисчислению", - вновь ответила пустота. Тысяча девятьсот сорок третий год - эта дата внушала страх, хотя была мне незнакома.
   А внизу разлилась великая река, такая широкая, что дальний берег лишь слегка проглядывал в холодной дымке. Вдоль берега реки раскинулся город, точнее то, что когда-то называлась городом. Сейчас, от него остался только лишь скелет: почерневшие стены вознеслись к суровому небу, прося помощи; сталь торчала из камней сломанными рёбрами; мёртвые улицы обволакивал смрад сотен разлагающихся тел. Только в мёртвом мире не было тишины, не было покоя мёртвому городу. Везде урчали моторы боевых машин, громыхало оружие, часто трещали винтовки. "Это та самая война!" - понял я, наконец.
   Сознание коршуном устремилось к земле, прямо на одну из улиц. Там, в самом конце длинной дороги, возвышалось трёхэтажное здание, наполовину разрушенное. Дом занимала сотня человек, многие были ранены, патронов оставалось слишком мало. Каким-то образом я понял, что передо мной одна из стрелковых рот Красной Армии, которой было приказано удерживать руины до подхода подкреплений. С мрачной решимостью смотрели через прицелы винтовок на приближающуюся смерть солдаты. Солдаты! Передо мной были дети, многим из которых было по пятнадцать-шестнадцать лет. "Боже мой, что же это такое происходит!" - подумал я, но ничем не мог помочь.
   А враг наступал, суровый и решительный: зимняя защитная форма, винтовки, пистолеты-пулемёты МП-40, станковые пулемёты на спинах расчётов, - я никогда не слышал этих названий и не видел подобного оружия, но теперь знал о нём всё. Внезапно, я заметил движение за спинами наступающих цепей и стал приглядываться, и увиденное заморозило мою душу окончательно, ибо за спиной каждого солдата вермахта маячила ужасная чёрная тень. Тень напоминала человеческую по форме, не по содержанию: мрак глубоких пещер, иссечённый венами жаркого пламени. И каждая тень шептала на ухо своему подопечному, но так тихо и быстро, что слов было невозможно разобрать. Шёпот превращался в громкое шуршание, которое приближалось и загоняло страз в самые глубины души.
   - По фашистам, ОГОНЬ! - раздался крик со стороны дома, и все окна его вспыхнули вспышками частых винтовочных выстрелов и ярким пламенем у ствола одного единственного пулемёта. Несколько человек из наступающей цепи упали замертво, окрасив снег горячей кровью. В тот же миг жуткие тени, издав торжествующий визг, набросились на тела погибших и вырвали из них светящиеся белым светом сферы. Свечение пульсировало, напоминая человеческое сердцебиение, но его заглушал лёгкий чёрный туман. Тени прижали сферы "подопечных" к себе и взмыл к небесам, скрывшись за покровом свинцовых туч.
   - Теперь они принадлежат мне! - грянул из-за туч нечеловеческий рёв, и одновременно с ним, словно не расслышав крика, командир атакующих - офицер с фуражкой на бритой голове - гаркнул:
   - Рассредоточиться! Заходите с флангов и перебейте русских!
   Атакующие, выполняя приказ своего командира, разделились на две группы и начали пробираться через дома по обе стороны улицы. Пулемётные расчёты установили свои орудия смерти - МГ-42 полоснули по дому градом свинца.
   Я устремился в сторону обороняющихся, прошёл прямо сквозь стену дома и оказался прямо за спиной советских пулемётчиков. Всего в разрушенной комнате было шесть человек: два пулемётчика, три стрелка и офицер - но через провалы в стенах были видны другие комнаты с обороняющимися. Не успел я толком осмотреться, как по окнам ударили немецкие пулемёты, выбив кирпичную крошку из дальней стены помещения. Молодой офицер, наблюдавший в бинокль за приближающимся противником, схватился левой рукой за пробитую пулями грудь и упал, безнадёжно хватаясь за воздух правой. Один из стрелков подполз к смертельно раненному офицеру.
   - Товарищ лейтенант, вы живы?! - прокричал он сквозь грохот выстрелов, одновременно перезаряжая винтовку, - Наташка! Командира ранили, скорее сюда!
   Последнее он прокричал в направлении дверного проёма, ведущего во внутренние помещения здания. Из внутренней комнаты выползла молодая девушка с грязно-белой повязкой нарукавной повязкой, на которой красовался красный крест. Девушка ползла, волоча за собой сумку из грубой мешковины, пули рвали воздух прямо над её головой.
   - Он мёртв! - прокричала она, осмотрев лейтенанта.
   - Хана нам, братцы, - грустно усмехнулся один из пулемётчиков, продолжая ловить в прицел врагов и выпуская в них короткие очереди, - Наши подкрепления, небось, разнесли во время переправы. Сейчас подойдут танки фрицев и тогда - кранты!
   - Мы ещё живы, Коля! Кромсай сволочей! - гаркнул крепкого вида стрелок, прицелился из винтовки и выстрелил, - Врёшь, не возьмёшь!
   Я вновь выглянул в окно, чтобы оценить ход битвы и увидел, что тени устремились прямо к дому, издавая при этом дикий визг. Душа лейтенанта, вот что им было нужно! Она поднималась из тела убитого: нежно белая, сияющая ровным светом и лишь слегка замутнённая серым цветом грусти и несбывшихся надежд. В это самое время, твари из тёмного мира бросились сквозь меня прямо к сфере. Но, издав вопль обиды и гнева, были отброшены назад, словно налетели на невидимую стену.
   - Оставьте их! Он всё равно не допустит! Тут и так хватает добычи! - вновь пророкотали небеса, и тени, послушные приказу, понеслись к солдатам вермахта.
   Тучи окрасились багровым, но этот свет мог видеть только я - бесплотный и невидимый. Самая середина зарева вспыхнула самым настоящим огнём, который разгорался всё ярче и ярче по мере того, как чёрные тени влетали в него вместе с душами погибших солдат. Из зарева небесного пожара появился человек. Нет, нечто, очень похожее на человека. Огромный образ, обрамлённый языками первобытного пламени глубинных недр земных.
   "Узри же Хозяина Огненной Ямы. Те солдаты, что попали в руки его агентов, предстанут пред ликом его, и разделят их на страдающих грешников и новых воинов Ямы", - голос произносил эти фразы иронично-торжественно, в нём слышалась ненависть к этому страшному Хозяину.
   - Неужели этим несчастным придётся вечно гореть в чёртовой яме своих грехов, переживая совершённые грехи снова и снова?! - выкрикнул я неизвестно откуда взявшийся вопрос, - Неужели и души погибших вампиров прокляты на вечное служение Хозяину?!
   "Это ни от кого не зависит. Только они сами могут решить свою судьбу: либо стать верным слугой своего господина и его верным посланцем в царстве живых, либо отказаться от его покровительства и выбрать муки. Выбор человека зависит только от него", - ответил голос, на этот раз грусть пронизывала его.
   - Что значат твои слова?! - прокричал я, но лишь тишина была мне ответом.
   А я всё глядел на страшное явление в небесах, стараясь разглядеть его в мельчайших подробностях. Передо мной предстал красивый молодой мужчина с длинными чёрными волосами, блестевшими в сполохах пламени, подобно чёрной стали. Лицо, казалось, было выточено из мрамора рукой первоклассного скульптора: высокий лоб, изящный острый нос, узкий подбородок и тонкие губы - внешность настоящего аристократа. Глаз невозможно было разглядеть, так глубоко они были посажены, так что на их месте была лишь кромешная тьма. Как у Вильяма Блэкхаунда!
   Плечи, грудь и руки Хозяина закрывала воронёная сталь брони. Всё остальное закрывал плащ, словно сотканный из тьмы и изукрашенный огненными рунами неизвестного народа. Плащ извивался, как живой, ласкался к своему хозяину, раскидывал свои щупальца по небу войны. С выражением греховного удовольствия на лице взирал Хозяин на город, и каждый раз, когда слуга вносил в огонь ещё одну душу, сладострастная судорога пробегала по его лицу. Всего раз увидев этого монстра, я возненавидел его до конца дней своих.
   На улице внизу, немецкие штурмовики подошли уже в плотную к опорной точке русских, ряды которых редели.
   - За мной! - приказал немецкий офицер и первым бросился к развороченному оконному проёму.
   С верхнего этажа дома грянул выстрел, и офицер опрокинулся на спину, выронив в снег автомат - во лбу зияло пулевое отверстие. Сразу пять живых теней подхватили душу погибшего, но не выбросили её в огонь, а преподнесли своему Господину.
   - Готов ли ты служить мне вечно и обрести бессмертие, Сторберг? - обратился Хозяин к духу погибшего офицера.
   - Сердцем и душой, мой господин, - ответил убитый.
   Огонь объял духовную сферу, расплавляя её, и из бесформенной массы восстал страшного вида воин с пылающим мечом в руке.
   - Узри же свой истинный вид, мой верный слуга! - прогремел голос Хозяина, - Твоё освобождение настало! Присоединись к братьям и сёстрам своим!
   Вспыхнули небеса, и за разверзнувшимися облаками открылась картина огромного города, утопающего в крови и огне. На всех улицах недвижно стояли люди в одежде разных эпох, простолюдины рядом с монархами.
   - Прими под командования армию свою, Сторберг, и принес мне победу над врагами моими! - пророкотал грозный голос Хозяина, отвлекая меня от созерцания страшной Огненной Ямы.
   Боже, зачем я только вновь посмотрел на него? Хозяина окружали три девушки, и я узнал их. Боже мой, я узнал их! Присцилла ласкала повелителя огненного царства, Лилана омывала ноги его кровью невинно убиенных, а третья подносила Хозяину золочёные плоды. Нет, до сих пор не могу в это поверить! Третья девушка была любовью моей юности, имя которой не будет открыто даже бумаге, потому что только моё сердце способно запомнить мелодичность этого прекраснейшего из имён. Она покончила с собой много лет назад, когда недоброжелатели донесли до неё весть о моей гибели в бою с дикарями. Нет, только страшное видение и больше ничего, я в этом уверен. Уверен!
   - Неужели она в этом ужасном месте, ответь мне?! - возопил я, слёзы так надавили, что становилось больно, - Он не имеет права мучить её, я не позволю этому монстру мучить её, я убью Хозяина!
   - Нельзя убить Хозяина, - грустно отвечал голос, и теперь стало окончательно ясно, что это голос Вильяма Блэкхаунда, - Ты же не можешь искоренить всё зло и гнев в душе своей, так и невозможно уничтожить того, кто получает удовольствие от присутствия этих чувств в душах людских.
   - Она умерла по моей вине, Блэкхаунд, по моей! Я должен занять её место!
   - Смотри внимательно, старейшина, - ответил бестелесный голос Вильяма, - И помни главное: человек МОЖЕТ влиять на свою судьбу.
   Картина стала более чёткой: за спинами хозяина в немом поклоне склонились люди в погребальных саванах во главе с Тириусом и Карсом, а рядом с ними на коленях стояли я, Мирлис, Агриппа и Диана.
   - Вот что он приготовил для вас, вот какая судьба ждёт вас в соответствии с планом "Ночная флейта"! - злоба к Хозяину разрывала голос Вильяма, - Станете ли вы бессмертными богами рода вампиров, владеющих всем, чем только можно владеть или же изберёте путь смертных во имя защиты невинных душ от пути Хозяина?
   - Чтобы защитить моих друзей от служения ему, я готов сражаться каждой частичкой своих тела и души, - ответил я, - Я вырву мою возлюбленную из лап вечного пламени!
   - Ты сделал свой выбор, старейшина, - голос Вильяма был полон одобрения, - Теперь иного пути для вас и ваших потомков нет. Вы родственны вампирам, но суждено вам стать их заклятыми врагами, во имя прекращения Великой Игры и спасения душ человеческих!
   - Да, жители Селенекса принимают бой, - подтвердил я клятву, - Но скажи мне, Вильям Блэкхаунд, кем бы ты ни был, вырву ли я любовь мою из лап Врага?
   - Всё зависит от вас двоих, - спокойно ответил голос, - Смотри на город, ты ещё не всё увидел.
   А на улице всё ещё шёл бой. Потеряв командира, сильно поредевшие штурмовики отошли на исходные позиции и теперь просто обстреливали здание. Залегли, но не уходили. "Ждут чего-то", - понял я. И в этот самый миг понял чего именно - неуклюже перебираясь через обломки и откидывая с дороги покорёженные остовы автомобилей, по улице полз немецкий танк Т-3! В сотне метров от советского опорного пункта остановился - пули со звоном отскакивали от толстой брони - и направил ствол на третий этаж дома.
   Тени закружились над боевой машиной в безумном хороводе, предчувствуя скорую "большую кровь". В шёпоте посланцев Хозяина слышалось только одно слово, произносимое всех существующих я зыках: "Убей! Убей!!! УБЕЙ!"
   - Осколочно-фугасный, заряжай! - грянула команда в стальном чреве боевой машины.
   На танковую башню опустился страшный воин, бывший совсем недавно майором Сторбергом. Но ужасен был теперь вид его: кожа на лице обуглена и разорвана целым веером заострённых костей; пасть, наполненная десятками острых зубов, кровожадно оскалена; костлявые руки сжимают объятый пламенем меч; чёрные перепончатые крылья вместо плаща. "Узри свой истинный вид", - так сказал Хозяин своему новому слуге. Неужели передо мной предстал истинный Сторберг?
   - По зданию, огонь, - мрачно прорычал он, указывая клинком на опорную точку русских.
   - По зданию, огонь! - вторил ему командир танка.
   Громыхнул выстрел, и на втором этаже обороняющегося дома расцвёл цветок из пыли и обломков. Возликовали штурмовики и вновь пошли в атаку, но неожиданно остановились и попадали лицом в снег. Я постарался разглядеть столь напугавшее их явление и вскоре увидел его: на параллельной улице показалась высокая башня советского тяжёлого танка ИС-2 в сопровождении двух Т-34 (откуда я знаю эти названия?!). Экипаж Т-3 среагировал и начал наводить дуло на новую цель, только для них было уже слишком поздно. Из орудия ИС-2 вырвалось пламя, выбросив в направлении немецкого танка бронебойный снаряд. С громким скрежетом пробил он обшивку, войдя точно между башней и корпусом. Грянул взрыв, вырвавший башенный люк и своротивший саму башню с основания - боевая машина превратилась в большой погребальный костёр. С радостным подвыванием кинулись в огонь тени Хозяина, почуяв свежие души.
   А вслед за танками, с громким криком "ура", уже неслись советские пехотинцы, сжимавшие в руках винтовки и ППШ. Яростная перестрелка, вскоре перешедшая в рукопашную, разгорелась на улице, и кровавый туман закрыл обзор. Меня вновь подхватила неведомая сила и понесла; а внизу, прямо над вспышками выстрелов и криками сражающихся, кружились тысячи теней, каждую секунду ныряющих за новой добычей. В небесах горел огнём ужасный Хозяин - он улыбался!
   Полёт теперь был направлен на северо-запад. Далеко внизу тянулись бесконечные колонны солдат и бронетехники, двигались эшелоны с провизией и боеприпасами, мелькали полевые базы и штабы, оккупированные города, над которыми висел туман страха и безнадёжности. Вскоре начали появляться огромные лагеря, застроенные ровными рядами одноэтажных бараков, из труб котельных поднимался смрадный чёрный дым.
   - Что это за страшные обители? - спросил я у своего невидимого попутчика.
   - Их называют лагерями смерти, - ответил скорбный голос незримого Вильяма, - Здесь к заключённым применяют так называемое "особое обращение".
   - В котельных сжигают тела убитых? - пришла в голову страшная мысль, - Но сколько же нужно их сжечь, чтобы всё небо стало чёрным?
   - Тысячи людей сгорают в печах лагерей смерти, и многие из них ещё живы в тот момент, когда их заталкивают в топку, - на место скорби пришла злоба, - А за всё время погибнут многие миллионы людей.
   - Мы не остановимся в этом месте? - вновь спросил я.
   - Нет, у меня не хватит духу этого сделать, - ответил голос Блэкхаунда, - Мы полетим далеко на запад - к одному из городов Германии.
   Дикая гонка продолжалась. Теперь внизу лежали мирные территории, ещё не изведавшие на себе той страшной войны, которая зародилась именно в этих землях. Всё дальше и дальше: над изувеченной Варшавой, уснувшим Будапештом, спокойной Прагой, приготовившемся к прыжку Белградом, прекрасной Веной. Города далёкого будущего были очень красивы, даже будучи одеты в частокол зенитных пулемётов: строгие храмы, в которых не было места римскому и греческому пижонству; мощёные улицы, полегающие через весь город; чистые кварталы с простыми, но красивыми домами. Города, которые никому из жителей Селенекса не суждено увидеть, заснувшие на ночь, словно и не льётся на холодную землю кровь в сотнях километров от них.
   Тёмной громадой, величественно проплыл Берлин - столица верного слуги Хозяина. Не светились окна домов внизу, ибо город всеми силами старался укрыться от глаз пилотов воздушных машин. Но я мой провожатый двигались дальше, пока из темноты не возник ещё один древний германский город - грозная скала в океане тьмы. Полёт прекратился прямо над центральной площадью города, на пятикилометровой высоте.
   - Город называется Дрезден, - молвил Блэкхаунд.
   - Что мы делаем здесь? - спросил я.
   - Смотри на город, старейшина, смотри внимательно и всё поймёшь, - прервал проводник дальнейшие расспросы.
   Я послушно стал всматриваться. Над городом царил знакомый чёрный туман гнева и страха, по улицам шныряли бестелесные чёрные соглядатаи Хозяина. Но за мглой светилось множество маленьких светлых огоньков - то было всё светлое в душах простых людей, боявшихся смерти.
   - Война заканчивается и русские стоят в сотне километров от города, - пояснил голос, - Никто и представить себе не мог, что может случиться подобное.
   - Что должно случиться? - спросил я.
   - Посмотри на западную часть неба, - ответил голос.
   Посмотрев в указанном направлении, я увидел огромную стаю птиц. Нет, совсем не птиц - перья не могут отливать сталью. Огромная эскадрилья британских бомбардировщиков "Ланкастер" приближалась к городу. В Дрездене взвыли сирены воздушной тревоги и взлетели в небеса редкие столбы света зенитных прожекторов. Первые очереди взметнулись из тёмного города по направлению к воздушной армаде, но даже не достигли самолётов.
   Самолёты были объяты густым туманом гнева, в котором то и дело раздавались имена погибших пилотов и название сожженного британского города Ковентри. Скорбная память пилотов привела их сюда ради мести, и месть эта должна была стать страшной. "Ланкастеры" выстраивались над городом, наводчики ловили в прицелы жилые кварталы, тяжёлые бомбы зависли над открытыми бомболюками - участь города была предрешена.
   - За Ковентри! - разнеслось над армадой, и вслед боевому кличу во всех кабинах щёлкнули тумблеры.
   Смертоносный град с воем полетел вниз, прямо на широкое поле духовных сфер. Прогремели взрывы, переходя из одного квартала в другой, и настоящее море огня стало распространяться по городу, заливая всё на своём пути. Над спокойными водами Эльбы образовался огненный смерч, который уничтожал то, с чем ещё не справились бомбы. Теперь, стоило только взглянуть вниз, я не видел ничего - ни посланцев Хозяина, ни серебристого огня душ человеческих - только одно гудящее горячее огненное море, захлестнувшее все улицы.
   - Омерзительно, - покачал головой я.
   - Закон войны на уничтожение - жестокий закон, - пояснил голос Блэкхаунда, - Но нам пора увидеть последний урок этой жестокой войны.
   На западной кромке небес появилась вторая волна бомбардировщиков, а меня понесло далеко на восток. Всё переменилось внизу. Если раньше с запада на восток двигались войска вермахта, то теперь с востока на запад шли советские войска. Небо над Берлином расчерчивали сотни зенитных орудий, клубок сражающихся истребителей вращался возле степенных бомбардировщиков.
   Дальше и дальше, через линию фронта и на многие месяцы вперёд. Огромный лагерь Освенцим был уже пуст, но атмосфера кошмара ещё не оставила это место. Пронесся Ленинград, исчезла за горизонтом Москва, а полёт продолжался. За цепочкой низких Уральских гор открылась бесконечная степь, затем потянулась тундра. Далее появились густые холодные леса и горы Алтая, пронесшиеся густым зелёным покровом. Мир покоя, до которого не докатилась война на западе, но начинала ощущаться вонь войны с востока. Достигнув восточного Китая, я смог увидеть шрамы этой войны своими глазами: десятки сожженных деревень, поля могильных камней, нищие и больные на улицах древних городов этой страны. "Бедные потомки наши - не суждено им оставить своим детям счастливый мир!" - уколола меня скорбная мысль.
   Вот кончился континент, и глазам предстала цепочка прекрасных островов, раскинувшихся в океане, мой полёт был направлен на один из них.
   - Дальше двигаться нельзя, - произнёс Блэкхаунд, когда я пересёк береговую линию.
   - Почему? - спросил я, внимательно осматривая холмы, заросшие дикой травой.
   - Большое видится на расстоянии, - с усмешкой ответил голос, - Да и бомба уже падает на т-образный мост города Хиросима.
   Я хотел задать ещё один вопрос, но не успел - за холмами пророкотал невероятной силы взрыв, и к небу поднялось грибовидное облако. Волна человеческого ужаса и предсмертной агонии ударила в лицо, откидывая меня на многие километры назад. Это было невероятно, но Блэкхаунд ничуть не преувеличил сказанное ранее: в далёком городе за считанные секунды погибли тысячи человек! Из облака взрыва проступил Хозяин, окружённый своими бестелесными гончими.
   - Первая фаза Армагеддона открыла Врата! - гремел его торжествующий голос, - Мой сын скоро ступит в этот мир! Ты слышишь меня, Отец?! Ты одолел меня однажды, но теперь всё, что создало Твоё воображение, будет уничтожено мной!
   - Что это значит? - спросил я у невидимого проводника, и только теперь заметил, что вновь нахожусь в штабной палатке "Чёрных псов", а на улице властвует темнота ночи.
   Мои друзья с удивлением осматривались и тёрли свои глаза, то и дело бросая испуганный взгляд на Блэкхаунда, который всё так же сидел на своём стуле. Кроме него и нас пятерых в помещении никого не было. Снаружи слышались разговоры солдат, и шумел генератор.
   - Вы что-то спросили, старейшина? - седой командир говорил на своём языке, но теперь я понимал его.
   - Да, хотел спросить... То есть... Не знаю, - я уже сомневался в реальности своих странных видений, но приобретённые знания подтверждали их, - Я, что, уснул?
   - Вы все задремали немного, когда я начал рассказывать про послевоенный период, - спокойно ответил Вильям, закуривая сигарету, - Да и, собственно, чёрт с ним - завтра попрошу Картера всё изложить.
   - Я видел странные вещи во сне, - остальные мои спутники молчали, давая понять, что они тоже видели что-то, - Всё это было так реально...
   - Бывает, ещё ведь и не такое людям снится, - по-доброму усмехнулся Вильям, выпуская облачко дыма, - Идите лучше спать, силы вам завтра понадобятся.
   - А что будет завтра? - с трудом выговорил Агриппа, он был просто морально раздавлен.
   - Мелочи, мой друг, мелочи. Будем переписывать книгу Хозяина, совсем как в "Сценарии" Стивена Кинга, читали такую книженцию? Нет? Я тоже не читал.
   - Кто вы такой? - с испугом спросила Лилана, - Я ведь слышала ваш голос во сне, и другие тоже его слышали.
   - Спокойной ночи, девушка, - Блэкхаунд поднялся со стула и поднял в прощании руку, не занятую сигаретой, - Вашим мозгам, друзья, нужен отдых.
   Мы повиновались и вышли из палатки, не сказав ни слова прощания. "Чёрные псы" занимались своими делами: проверяли оружейные ящики, обходили периметр лагеря. Нас словно не замечали. Можно было возвращаться в свои дома, но каждый из нас направил стопы свои к Залу старейшин. Неизвестно почему было принято такое решение, ведь после выхода из палатки не было сказано ни одного слова - видимо, всем нужна была поддержка после увиденного в этом "сне".
   Агриппа затворил тяжёлые двери и надвинул на них засов, после чего лёг на циновку возле своей жены. Я лежал, закинув руки за голову, смотрел в тёмный потолок и думал - обо всём и ни о чём одновременно.
   - Ребята, я видел своего старшего брата во сне, - пересохшими губами прошептал Мирлис, неверие которого сменилось настоящим религиозным ужасом, - Он покончил с собой из-за неразделённой любви к молодой девушке - утопился в реке. Мне тогда было лет пять, но я помню, что он всегда был хорошим человеком, любил отца и мать, каждый день вырезал для меня игрушки из дерева. Однажды для меня и друзей мечи смастерил, совсем как настоящие. Да он был, мать его, поэтом и последним романтиком этого проклятого мира! Потому и сломался, когда девушку выдали замуж за одного жирного чиновника из полиса. А братишка ей даже в любви не признался, только анонимными стихами забрасывал. Мой брат был хорошим человеком! Какое право имел этот урод имел, чтобы наложить лапы на чистую душу?!
   - Заткнись, Мирлис, просто заткнись! - Диана вскочила на ноги, по щекам её стекали слёзы, - Мой отец лишь однажды в жизни совершил ошибку и до конца дней своих пытался искупить вину! Я не верю, нет! Мой отец не может быть теперь в этом месте, нет. Не хочу этого, не верю в этот бред чужой религии!
   - Даже малая пробоина топит огромный корабль, так и малая толика тьмы утянет на дно самую светлую душу, - словно не моя мысль, а кем-то нашёптанная, вместе с образом мёртвой возлюбленной посетила разум, - Жестокие законы жестокой войны. Спать всем! Похоже, завтра нас ждёт ещё тот день.
   Диана упала возле своего мужа, продолжая рыдать, сам же Агриппа гладил её по голове, шепча слова какой-то молитвы. Мирлис долго ещё ворочался, прежде чем уснуть. Лилана отвернулась к стене и долго с кем-то тихо разговаривала: "Неужели ты мёртв, мой возлюбленный? Зачем ты присоединился к тем лихим людям? Ведь я тебе говорила, что мы будем счастливы и без богатства. Зачем, зачем, зачем?" Я долго смотрел в потолок, пока сон не сморил меня. В своих грёзах я снова был молодым, и бежал вдоль берега быстрого ручья, до сих пор протекающего недалеко от моего родного города. Та, которую я любил, бежала по другому берегу, то и дело бросала на меня полный любви взгляд и задорно смеялась своим нежным смехом. Мы бежали и бежали по нагретой солнцем траве туда, где ручей брал своё начало и больше не мог нас разделять. Быстрее, быстрее, предвкушая скорые объятия, запах волос и теплое дыхание любимой на своей шее...
   Всё закончилось внезапно. Под ногами захрустела высохшая трава, тучи заслонили холодное солнце, от ручья остались лишь отполированные водой камни. Я стоял на коленях у маленького холмика земли. Торс плотно облегал доспех, шлем центуриона валялся ненужным в мёртвой траве. "Мужчины не плачут, мужчины не плачут!" - твердил я себе, хотя рыдания готовы были разорвать горло. И, не выдержав, упал на могилу, трясясь от плача. "Почему? Ответь мне, почему?!" - причитал я, обращаясь к немым небесам.
   - Почему? - прошептал я, очнувшись от оков кошмарного сна.
   Когда пишутся эти строки, восточная сторона неба уже окрашена восходящим солнцем. Все спят, и сон их беспокоен, так что я не смогу вновь уснуть. Страх того, что ко мне вновь явиться возлюбленная, разрывает душу на части, ведь именно я убил её. Не я ли клялся в вечной любви, обещал стать солдатом и вечно защищать её. Но клятва была нарушена, самая главная клятва всей никчёмной жизни легионера Маркуса Секстуса. Когда я развлекался со шлюхами, она ждала меня; когда моя сотня убивала безоружных дикарей, она называла меня самым добрым и прекрасным; когда мы праздновали победы, она отбивалась от настойчивых ухажеров! Когда я забыл её, она помнила меня. Вина за её смерть лежит только на мне. Слышите меня, Великие Силы, правящие мирозданием? Вы ошиблись на этот раз, ибо заточили безгрешную душу в ужасной тюрьме!
   Как мне понятны теперь цели "Чёрных псов": даже ценой собственной жизни спасти невиновных. Выбор сделан окончательно. Даже если мне придётся сражаться в одиночку, я сорву план Хозяина и собственноручно перебью всех его прихвостней! Я выполню данное много лет назад обещание, клянусь.
  

3 июля.

   Пробуждение от короткого утреннего сна было тяжёлым. Полуденное солнце освещало пустую комнату, а голова раскалывалась на части, отказываясь подняться с жёсткой циновки. "Я должен встать на свои чёртовы ноги!" - приказал я себе, выгоняя тупую боль из отёкших суставов. Наконец, после упорной борьбы с самим собой, я поднялся и побрёл к открытой двери.
   В полевом лагере собралось всё население деревни. Люди собрались вокруг Акермана, Муромцева и Агриппы, которые что-то оживлённо рассказывали. Собравшиеся одобрительно кивали и активно участвовали в обсуждении.
   - Что тут происходит? - спросил я у стоявшей рядом Дианы.
   - Решено установить селенитовый частокол вокруг деревни, чтобы предотвратить неожиданное нападение упырей, - ответила она, - Блэкхаунд поручил мне с мужем руководить работами.
   - Понятно, - сказал я, - А где сам седой?
   - Он с частью своих людей отогнал машины на восточную окраину, ищите там, - ответила Диана.
   С трудом передвигая ноги, моё тело направилось к окраине. На улице, ставшей совсем недавно ареной страшного сражения, стоял один крытый армейский грузовик и бронеавтомобиль, который ранее украшали колёсные лезвия. На капоте броневика была расстелена большая карта, возле которой стояли Мирлис, Лилана, Блэкхаунд, Картер, Магомбо и Курт Бренер. Увидев меня, они приветственно помахали.
   - Долго спите, старейшина, - в привычном духе сказал седой командир, - Мы как раз обсуждали план дальнейших действий.
   - Да, строительство заграждений, правильно? - сонно спросил я.
   - Заграждения - это средство защиты. Сидя в глухой обороне, мы рано или поздно проиграем, - объяснил Вильям, - Нам нужно пойти против основ "Ночной флейты".
   - Мы уже час обсуждаем этот, вопрос, а вы ещё ничего не сказали, - перебила Лилана.
   - Виноват, каюсь, - согласился командир "Псов", - Теперь, когда все участники пьесы собрались, позвольте изложить свой вариант решения проблемы. Как уже говорилось ранее, Хозяин хочет сделать из истории Селенекса настоящую мрачную трагедию. А что нужно для любой трагедии? Правильно, изоляция села от остального мира. Пока вы отрезаны от остального мира, вас можно перебить втихую, используя даже огнестрельное оружие. Но стоит придти сюда людям из большого города, и Игроки Хозяина не смогут утаить своё участие от истории. А это, как известно, может подставить их под удар другой стороны.
   - То есть, если в полисе узнают о нашей беде, то упыри оставят нас в покое? - мой мозг ещё плохо соображал.
   - Теоретически - да. Но Гонсалес мог предвидеть подобный план и принять меры. В этом случае, любые наши попытки окончатся плачевно.
   - Если есть хоть небольшой шанс, то надо его использовать, - сжал кулаки Мирлис.
   - Спокойно, друг, - перебил я, - До полиса две недели пути пешком, пять дней на лошади, а нам даже одну ночь пережить не удастся. Мы же не поедем в город на грузовике, это уж точно отрицательно скажется на истории!
   - На карте есть одна маленькая точка - лагерь легионеров - до него через горы всего чуть больше дня пути, - ответил Вильям, - Учитывая то, что могильники мы отчистили, в горах должно быть безопасно. Вампиры не любят запаха смерти своих сородичей.
   - И вы предлагаете переться туда нам троим? - вытаращил глаза Мирлис, - Да нас же растерзают!
   - С вами пойдут Джон и Леонид, - спокойно отвечал Блэкхаунд, - Марсель с Куртом будут двигаться на броневике вдоль холмов, чтобы предотвратить неожиданное появление врагов.
   - Когда, отправляться? - спросил я.
   - Ровно через три часа, чтобы успеть до темноты углубиться в горы, - седой командир сверился с наручными часами, - Пока можете привести себя в порядок и перекусить. Нам тут нужно ещё оборудование подготовить.
   "Чёрные псы" остались разбираться с ящиками, а мы втроём пошли в сторону полевого лагеря, где получили несколько армейских сухих пайков.
   - Российские, - с гордостью протянул Муромцев, - Всё натуральное, никакой сои.
   Задумчиво пережёвывая консервы, я старался думать только о предстоящем походе - тщетно. Образ мёртвой возлюбленной постоянно появлялся перед глазами. Ровно в три часа дня, как и было оговорено ранее, появились Блэкхаунд и Картер с несколькими большими сумками. Мне, Мирлису и Лилане досталось по такой сумке - в каждой находилось пять коробок с сухим пайком, связка факелов, небольшая фляжка с бензином, нож и радиостанция среднего действия. У Картера и Муромцева в подобных сумках лежала только еда, всё остальное было уже разложено в ячейки на доспехе. Кроме того, Леонид взвалил себе на спину большой ранец, на котором по трафарету была выведена надпись: "Винтовка Баретта М99".
   - Бронебойное оружие может пригодиться, если угораздит нарваться на "Единороги" Гонсалеса, - пояснил русский, - Пуля из этой штуки запросто прошьёт сталь и разорвётся внутри боевой машины.
   - Может, стоит взять больше людей? - спросил я, со скептическим выражением осматривая нашу небольшую группу.
   - Вампиры нас не заметят, будьте уверенны, - успокоил меня Картер, - Они будут лезть в деревню и расшибать лбы о пулемётные очереди; а уж Гонсалес точно не ожидает от нас такой невиданной наглости.
   - А если вмешается сам Хозяин? - задал я долго мучавший меня вопрос.
   - Тогда нас размажут по земле, - немного подумав и не найдя более вразумительного ответа, ответил англичанин, - Вот только сомневаюсь, что у него хватит наглости самолично проверять исполнение его замысла.
   Сборы были закончены. Я всё ещё чувствовал себя неважно, но приближающаяся ночь давала новые силы. К величайшему сожалению это распространялось и на наших врагов. Прощаясь, Блэкхаунд пожал каждому из нас руку, а мне сказал:
   - Всё зависит от стойкости ваших подопечных, старейшина. Так что я и мои люди будем защищать их даже ценой собственных жизней.
   - Я знаю это, командир, - сказал я, - Жители Селенекса верят в то, что ваш отряд защитит их. Кем бы ни были вы сами.
   - Кем бы я ни был, - задумчиво повторил Вильям, - Удачи вам, возвращайтесь назад с армией.
   Седой командир развернулся на каблуках и зашагал в направлении кузнецы, где из привезённого солдатами селенита уже начали выплавлять первые колья. Наша небольшая группа поспешила к восточной окраине села. Марсель и Курт курили возле броневика; увидев нас, они прощально отсалютовали, бросили окурки на дорогу и запрыгнули в машину. Высоко взвилась дорожная пыль: бронемашина уносилась в сторону окутанных густым дымом холмов.
   "Прикрывающая группа - путникам. Проверка связи, приём", - донеслось из радиостанции Картера.
   - Путники - прикрывающей группе. Слышу вас хорошо, приём. Мы выдвигаемся, - ответил Картер далёким собеседникам.
   "Сеанс связи каждые два часа. В случае обнаружения врага немедленно связывайтесь с нами, мы поступаем также, приём", - вновь прошуршала рация.
   - Вас понял, прикрывающая группа, конец связи, - радио смолкло, и Картер отключил его.
   Перед нами открывалась равнина, покрытая выгоревшей травой - результат нескольких ночных битв. Из нескольких курганов торчали обугленные человеческие кости, то были могилы истреблённых в этих битвах вампиров, навсегда оставшихся лежать под тонким одеялом земли. А дальше, до самых холмов, не было ничего кроме угольно-чёрной земли.
   - Ну, так мы идём? - задал риторический вопрос Лео и первым ступил на мёртвую землю, мы двинулись следом.
   У первого кургана Мирлис остановился, посмотрел на село и прощально помахал рукой, словно и не ожидал более вернуться. Ваш покорный слуга переложил дневник и письменные принадлежности в армейскую сумку и пошёл вперёд, видя перед собой лишь верхушки холмов, да поднимающийся из пещер дым, который был результатом невероятного подземного пожара, вспыхнувшего после взрыва бомб в склепах. Самый долгий и горячий погребальный костёр за все прошедшие века!
   Нам пришлось сделать внушительный крюк, чтобы обойти пещеры, потому что даже на расстоянии в добрую милю от них жар был просто невероятным. Но вот мы, наконец, поднимались по пологому склону холма, оставляя столб дыма сзади и немного слева, и прохладный ветер начал обдувать лица. Широко раскинулась страна старых гор, подземных пещер и чистых источников! В этих местах не было дорог, только козьи тропы, то ныряющие в низины, а то серпантином вьющиеся по невысоким горкам. Прекрасное место, куда ещё не дошли шахтёры и старатели, последний спокойный уголок владений великого Рима расстилался перед глазами почти до горизонта. И только у самой кромки неба, на краю зоны видимости, вновь лежала привычная равнина, давно исчерченная сетью дорог. Туда и лежал наш путь. Где-то по правую руку, я хорошо помнил это, должна была находиться дорога на Дормецию - мёртвую деревню.
   - Возьмём малость левее, - решил Лео, услышав от меня о географических подробностях этого места, - А почуют нас эти кровососы и сообщат кому следует.
   - Да, где трупы - там волки, а где волки - там вурдалаки, - согласился Картер.
   Группа спустилась в неглубокое ущелье, в центре которого струился ручей, вновь напомнивший мне о грехах молодости. Чёрт, в последнее время стал сентиментальным, похоже, гибель близка! В остальном, путешествие было спокойным: солдаты сжимали в руках автоматические винтовки и внимательно осматривали склоны нависших над потоком холмов, так что никто из нас троих не решался потревожить их вопросом. Мрачное молчание Мирлиса так и вовсе внушало настоящий ужас. Каждые два часа Джон связывался с экипажем броневика, сообщал о нашем местоположении и получал информацию о продвижении группы прикрытия. Во время второго такого сеанса, когда солнце клонилось к закату, Курт Бренер сообщил: "Мы нашли восемь повозок, похоже, это был обоз с рабами из северных провинций. Охрана была перебита из огнестрельного оружия, а весь живой товар пропал. Похоже на то, что упыри объявили набор пролетариата в свои ряды".
   - Это нехорошо, - процедил сквозь зубы Картер, когда сеанс связи закончился, и группа вновь двинулась дальше в лучах заходящего солнца.
   Камешки осыпались со склонов, местная живность шлёпала лапками где-то рядом, а готовое к ежесекундному нападению воображение рисовало ползущих по краю вампиров, ожидающих удобного случая для нападения. Слух и обоняние обострились до невероятных пределов - это было наше единственное преимущество над нашими сопровождающими из другой эпохи. Когда солнце закатилось за горизонт, и тьма пала на тропу, во всю мощь заработало "кошачье зрение", позволявшее видеть контуры предметов, а также тепло тел живых существ. У Лео и Джона были особые приборы, также позволявшие видеть в кромешном ночном мраке, но ни один рукотворный объект не может сравниться с природными способностями. Вдобавок ко всему, у чёрных солдат не было самого главного - чутья на присутствие порождений мрака. Даже избежав участи могилы, мы всё равно оставались родными братьями вампиров, а, следовательно, могли чувствовать их присутствие так же, как и они ощущают присутствие друг друга.
   - Не беспокойтесь, упырей рядом нет, - спокойно осматриваясь, сообщила Лилана.
   - Ты то откуда знаешь, - бросил в ответ Картер.
   - Я бы почувствовала их присутствие, - спокойно сказала Лилана. Картер промолчал на это замечание, а Леонид усмехнулся и проговорил:
   - Значит, командир и на этот раз не ошибся с союзниками.
   - Только такой хреновой заварушки у нас ещё не было, - пресёк дальнейшие разговоры Картер.
   И вновь молчаливый путь через темноту. Небо ярко осветили звёзды, но в низинах ничего нельзя было рассмотреть невооружённым глазом. Слабым зелёным светом горели глаза Мирлиса и Лиланы. Мои, и в этом не было никаких сомнений, светились также.
   - Почему молчание в строю? - постарался расшевелить всех Муромцев после третьего сеанса связи, - Вы бы хоть спросили о чём-нибудь, а то просто шагать с вами страшно - того и гляди вцепитесь в шею. Я понимаю, встречи с нашим великим и ужасным командиром не проходят бесследно, но это не является поводом для преждевременной смерти.
   - Ваш командир показал нам достаточно! - огрызнулся мясник, - Лучше бы нам ничего не знать о законах мироздания и о той войне далёкого будущего.
   - Лео говорит совсем не о том, - поддержал напарника Картер, - Если всё время болтать только о добре и зле, Хозяине, войнах, крови и смерти, прочей чуши, то очень скоро съедет крыша и упадёт в Ла-Манш. Мы же не секта - мы группа террористов, за которыми гоняется половина бразильской армии и полиции. Так что, задавайте любые вопросы, от политики до личной жизни - всё интересней идти будет.
   - Ладно, насчёт личной жизни вас никто за язык не тянул, - откликнулась на шутку англичанина Лилана, - Расскажите о себе, о вашей родине, о том, как вы попали сюда.
   И под сводом звёздного неба, где не было ничего кроме ночных птиц, чьи тени скользи по земле, солдаты отряда "Чёрные псы" поведали свои истории.
   Леонид Витальевич Муромцев родился в одной из последних империй далёкого будущего - Советском Союзе. Годом своего рождения он назвал 1970 от Рождества Христова (спустя двадцать пять лет после окончания последней большой войны). Получил образование в школе (в будущем, образование доступно не только аристократам, но и рядовым гражданам), после десяти лет обучения почти год работал на крупном, так называемом "градообразующем" предприятии города. В начале 1988 года пошёл служить в вооружённые силы, где попал в воздушно-десантные войска - то есть пехоту повышенной мобильности. Через полгода службы получил звание сержанта и был направлен в страну под названием Афганистан, которую когда-то пытался завоевать ещё сам Александр Македонский. Про саму войну Леонид ничего не поведал, сказал только, что там было весьма мерзко. Спустя год после прибытия Муромцева в зону боевых действий советские войска были выведены с территории Афганистана. Война закончилась, и Леонид вернулся в свой родной город в чине старшего сержанта. Устроился на завод, на котором работал до армии, плюс к тому ещё и подрабатывал, чтобы прокормить мать - инвалида труда - и младшую сестру, которой было тогда шестнадцать лет. Отца своего Леонид практически не помнил - тот ушёл к любовнице спустя год после рождения дочери, сделав своего сына единственным кормильцем и защитником семьи. А времена и страна менялись, не обращая внимания на людей. Советский Союз раздирала экономическая нестабильность, породившая в союзных республиках сепаратизм и национализм по отношению к русским. В 1991 году империя прекратила своё существование, развалилась на множество независимых государств. Это событие принесло с собой новый период нищеты и отчаяния, когда и без того низкая зарплата не выплачивалась годами; люди продавали всё, что могли продать; народ спивался; участились случаи самоубийств. И вот, из хаоса и анархии, как было во все века ранее, поднялась тень Хозяина в человеческом обличье. Точнее в облике бандитов, как их назвал Лео - "кабанов". Однажды, в конце 1992, эти самые кабаны пришли на завод и стали "уговаривать" его директора - шестидесятипятилетнего Сергея Водянова - уйти на заслуженный отдых. Но старый член партии, "пожизненный строитель коммунизма", послал незваных гостей куда подальше, за что и поплатился смертью в собственном подъезде от удара стальной трубой по голове. Новая капиталистическая власть пришла на завод в лице прилизанного столичного щёголя - этакого глашатая истинных властителей. Спустя месяц предприятие объявили нерентабельным и распродали по частям, тысячи людей оказались без работы, в полной безнадёжности. Тьма захватывала город нищетой, пьянством и лицемерием, выхода не было. Многочисленные подработки не приносили Леониду хороших денег, а пенсия по инвалидности матери была просто неосязаемой. В это страшное время Муромцев и услышал о Французском Иностранном легионе, в котором служили наёмники из многих стран мира. Всеми правдами и неправдами собрав деньги на туристическую путёвку в Египет, чтобы его территории попасть в Ливию, где находились вербовочные центры иностранного легиона. В то время наёмники с опытом боевых действий были необходимы, так что бывшего российского десантника приняли сразу. Начались долгие месяцы скитаний по миру, наполненные охраной промышленных объектов в Северной Африке и операциями против повстанцев на другой стороне мира, глубоко в джунглях. Плата была солидной, но Леонид отправлял восемьдесят процентов заработанных денег домой, в связи с чем жил продолжал жить впроголодь. Письма от матери и сестры приходили редко, а самому съездить на родину не удавалось (за службу другой державе Муромцеву грозила тюрьма). И вот однажды, вернувшись из четырёхмесячного рейда против колумбийских партизан, нападавших на объекты французских частных компаний, Лео нашёл письмо, пришедшее месяц назад. В нём говорилось:
   Здравствуй, сынок. Приезжай скорее, нам очень нужна твоя помощь. Дело в том, что через год после твоего отъезда наша Мариночка связалась с плохой компанией. Ты их помнишь: Серёжка Рыков - твой ровесник с "белым билетом" и Светка Романенко - как ты её называл, "героическая шлюха". Они сами давно снаркоманились, а потом и Марину втянули. Теперь всё стало ещё хуже - у твоей младшей сестры обнаружили СПИД! Но она всё равно встречается с этими ублюдками и деньги на наркоту из дома таскает. Говорит, что это я виновата в её болезни и, что жить ей уже не имеет смысла. Как бы она с собой ничего не сделала, я очень этого боюсь. Приезжай, она только тебя послушает.

Целую, мама.

   Рискуя своей свободой и безопасностью, Леонид взял у командования отпуск и полетел домой, но было поздно. Трое друзей-наркоманов умерли от передозировки - использованный ими наркотик оказался слишком сильным. Мать после смерти дочери окончательно парализовало, и все финансовые накопления ушли на дорогостоящую медицинскую помощь. Достойно похоронив сестру, Леонид начал искать отца. Коршуном метался русский наёмник между московским медицинским центром, в котором лежала мать, и родным городом, где старался найти дражайшего родителя. Капитан волгоградской милиции Максим Назаров, друг детства Леонида по кличке "хороший мент". Спустя месяц, используя связи Максима и собственные денежные средства, Леонид нашёл отца. Тот медленно спивался в полуразрушенном доме маленького села. Новая жена его давно умерла, детей от второго брака не было, а квартиру Виталий Муромцев недавно пропил. Долгих шесть месяцев ушли на реабилитацию и излечение от алкоголизма, спустя которые, невероятная сила воли Леонида вырвала отца из цепких лап Бахуса. Снова муж и жена жили вместе, поддерживая друг друга в горе и радости. Бравый наёмник попросил у командования финансовой помощи для родителей и ему пошли навстречу. Оставив матери и отцу двадцать тысяч в самой дорогой валюте будущего, Леонид вернулся в Колумбию, попросив Назарова проверять их по возможности, ведь он всё равно был холост. Друг детства согласился. Жизнь не стала лучше, но тьмы в ней поубавилось.
   А в 1996 году Назаров сообщил, что родители Леонида куда-то исчезли, а в их квартире хозяйничает риэлтерская контора "Новая жизнь". Также друг сказал, что кто-то в высших милицейских кругах получил взятку, и уголовное дело об исчезновении не будет заведено. Муромцев вновь устремился домой. Товарищи по отряду предлагали помощь, но он был уверен, что совсем справиться сам. Не справился, не удалось. Везде русского наёмника ждала стена из острых копий. В милиции и прокуратуре ему пригрозили арестом, из ФСБ его отправляли в милицию и прокуратуру. Капитан Назаров работал в другом городе, а потому единственно, чем он смог помочь, так это выяснить личность руководителя "Новой жизни". Им оказался всё тот же столичный щёголь, бандитский представитель, который несколько лет назад просто уничтожил огромный завод и погубил жизни тысяч людей. Звали этого светского львёнка Александром Скобцевым, но он предпочитал имя Алекс. Это был полный разгром, Леонид Муромцев потерял всё и всех, что было ему дорого в этой жизни. Остался лишь несложный выбор: покончить с собой сразу или сначала расправится с бандитами. Но для первого у Леонида не хватало трусости, а для второго оружия. В этот тяжёлый момент до разбитой души и добрались длинные щупальца корпорации "ВарТек". Сам директор Мигель Сантана позвонил в гостиничный номер Муромцева и предложил "посильную помощь". Леонид согласился. "Продал душу Сантане!" - грустно усмехнулся Леонид в этом месте рассказа.
   Что ж, сделка была заключена, и одна из сторон преступила к выполнению своей части. На следующую ночь сгорела контора "Новой жизни", восемь сотрудников, находившиеся на ночной смене, погибли. Попытки милиции найти руководителя компании были безуспешны: никто его не видел, телефон не отвечал. В его квартиру был отправлен наряд, который и нашёл за закрытой дверью жилища чудовищно изуродованное тело Скобцева, от щёгольской красоты которого ничего не осталось теперь. Вечером в своей машине был взорван милицейский полковник, прикрывавший бандитов. Все службы были подняты по тревоге, дороги перекрыты, усилены патрули. Но, словно в насмешку над такой активностью, ночью были застрелены пять криминальных авторитетов и один продажный прокурор. После такого, криминальная война была неизбежна: взрывались бары и рестораны, бандиты устраивали перестрелки на улицах, каждую неделю в лесу находили тела убитых. Кровь лилась рекой. Стоило преступным группировкам задуматься о переговорах, как один из её членов погибал, и война вспыхивала с новой силой. Спустя три месяца бандитов в городе почти не осталось, а выжившие, обложив себя охраной, постарались вырваться из города на десяти автомобилях. Эти машины, изрешеченные пулями, выловили из озера через неделю. Тела так и не нашли. Город стал внушать криминалу ужас, никто из авторитетов не решался даже подъехать к нему. Продажные сотрудники милиции, прокуратуры и ФСБ спешили перевестись из города, но тех, чье взяточничество погубило человеческие жизни, это не спасало - с ними происходили фатальные несчастные случаи. Город был вычищен и умыт кровью, сделка подписана.
   - Простите, мне не стоило спрашивать, - Лилана старалась говорить спокойно, но голос её дрожал, а из глаз текли слёзы.
   - Всё нормально, мы же обещали отвечать на любые вопросы, - Муромцев подмигнул, вновь опустил на глаза прибор ночного видения и продолжил осматриваться вокруг, - Воспоминания уже не причиняют боли.
   - Прости, - повторила Лилана, утирая лицо рукавом.
   - А вы, почему молчите, господин Картер? - Мирлис очень изменился, стал более злым и задумчивым, - Или стыдитесь своей собственной судьбы?
   - Я? Стыжусь? Чего мне стыдиться? - захохотал англичанин, - Меня судьба пинала ни так уж и сильно, так что все мои грехи совершены по тупости, а не по необходимости.
   - И что же это за грехи? - ядовитым голосом спросил Мирлис.
   - В четырнадцать лет я убил человека, - мгновенно ответил Картер, - Мы, ребятня Манчестера, любили намять бока друг другу, но однажды придурок по имени Чарли Ривер притащил на драку раскладной нож. Трёх парней порезал и говорит мне: "Чего встал, Джон? Теперь надо добить этих олухов, пока они копам всё не рассказали!" Ты прикинь, какой умный - он создаёт проблемы, а другие должны руки в невинной крови пачкать. Ну я и врезал этому идиоту прямо в челюсть. Он упал на кирпич и прошиб себе голову, насмерть разбил. Те мальчишки, которых ранил Чарли, скоро умерли в больнице, так что они тоже на моей совести. Но суд решил иначе: меня обвинили в убийстве по неосторожности, учли смягчающие вину обстоятельства и отправили в тюрьму для несовершеннолетних на три года. Там было много времени для раздумий. Я каждый день обращался с молитвами к Богу, но он не ответил; я просил прощение у погибших парней, но по ту сторону жизни было тихо. Тогда решено было спросить совета у другой стороны.
   - Вы обратились к Хозяину, - догадался я.
   - Точно так. Ответ пришёл быстро. То есть конечно не сам Хозяин явился во сне с контрактом в одной руке и властью над миром в другой. Просто тюрьму посетил с визитом Мигель Сантана, известный миру меценат, помогающий приютам, бедным церковным приходам и тюрьмам. Именно в таких местах, среди бедных и лишённых надежды людей, легче всего завербовать верных сторожевых псов. Сантана долго говорил с детьми, заглядывая им в глаза, потом его взгляд остановился на мне. Какую страшную червоточину он увидел мне неизвестно, но он холодно улыбнулся и помахал мне рукой. Я, недолго думая, поднял в приветствии руку - контракт был заключён без лишних слов. Душа моя теперь принадлежала Сантане. Спустя две недели люди корпорации забрали меня из тюрьмы и, не уведомив родителей, перевезли на тренировочную базу в Бразилии, где пришлось выполнять тренировочные программы для спецподразделений в течение двух лет! А затем, перевод в ударную группу и многочисленные операции против врагов компании. До тех пор, пока руководство отрядом "Чёрные псы" не принял Вильям Блэкхаунд. Вот и вся история. Сознательно пойдя на сделку с Хозяином или Дьяволом, как его называют религиозные люди, я проклял свою душу. Что бы я теперь не делал, для меня нет надежды.
   - Почему же вы предали своего господина, - изумился Мирлис.
   - Потому, уважаемый мясник, что жизнь одного конченного ублюдка, вроде меня, может быть потрачена на спасение сотен невинных душ, вроде вас троих. Во мне никогда не было качеств хорошего и доброго человека. Я всегда относился с пренебрежением к окружающим, ненавидел тех, кому удавалось сохранять внутренний свет даже в кромешной тьме. Но потом, после перевода в "Чёрные псы", многое стал понимать.
   - Что, например? - вновь спросил Мирлис.
   - То, что я не центр мира. То, что тысячи людей не должны страдать и гибнуть во имя исключительно моего финансового благополучия. Это главная наживка Дьявола: дать человеку не имеющие никакой силы предметы, вроде жёлтого металла и разноцветной бумаги. Человек бросается на презент, как бросались древние дикари на красивые камни, и ему ничего больше не нужно - только большее количество денег и власти. Вот так становятся Его рабами, мой друг.
   - Значит, деньги породила тьма? - спросил я.
   - Кто бы ни придумал их, но они прекрасно питают алчность, - ответил Картер, - Мы видели многих наёмников и политиков, считавших себя добрыми, честными и одухотворёнными, которые теряли голову, когда им предлагали деньги и власть. А чем больше денег и власти, тем больше и рабская преданность раба Хозяину. Если бы не командир, всех нас ожидала бы вскорости подобная судьба, но теперь мы можем погибнуть без стыда перед самими собой.
   - Какой в этом смысл? - запротестовал Мирлис, - Вы же сами сказали, что ваши души принадлежат ему, тогда какой смысл сопротивляться. Даже ваш командир сказал, что Хозяина невозможно победить. А что, если выполнять все его приказы? Если, например, я стану его слугой, он вернёт мне погибшего брата?
   Леонид и Джон переглянулись, и Муромцев, тяжко вздохнув, ответил:
   - Хозяин никого не выпускает из своей тюрьмы. Даже если он того очень захочет, то будет не в состоянии воплотить, ибо сам он вечный пленник своей обители. Многие продавали душу, надеясь воскресить близких, возлюбленных, друзей, но после заключения сделки, получив щедрые подарки из Ямы, забывали о своих устремлениях.
   - Со мной подобного не случиться! - закричал на всю округу мясник, но русский прервал его.
   - Во-первых, хватит орать, - сказал он, - Во-вторых, ты не оригинален - каждый считает себя выдающейся личностью, которую не возможно извратить искушениями дьявола. Но судьба у всех одна: заключившие сделку меняются духовно, умственно и даже физически, полностью теряя себя. Не знаю, что ты там задумал, я советую тебе забыть об этом.
   Дальше шли в молчании. Нахмурившийся Мирлис часто спотыкался, громко выругивался и всё время бросал гневные взгляды в сторону сопровождающих нас солдат. Сильно он изменился за прошедшую ночь, словно перестал быть привычным Мирлисом. "Уж не явился ли кто во сне нашему мяснику?" - родился страшный вопрос, и, как бы я ни старался изгнать эту мысль из головы, он неизменно возвращался вновь.
   Минула полночь, наступил черёд очередного сеанса связи, во время которого Картер сообщил о привале. Вокруг небольшого травянистого участка, ставшего на время нашим пристанищем, наёмники установили шесть небольших цилиндров - датчиков движения. Костёр разжигать не стали, да и не было рядом подходящих деревьев. Перекусили холодным пайком и распределили дежурства на четыре часа отдыха: в первую смену караул несли Леонид и Лилана, во вторую смену я и Джон. Мирлиса, как человека внушающего подозрения, отправили спать (он, кстати, не особо спорил). Когда я лёг на землю и постарался уснуть, с севера - со стороны Дормеции - долетел страшный многоголосый вой. Леонид перехватил автомат, ежесекундно проверяя показания датчиков движения; Картер встал на колено и направил ствол помпового ружья на узкую тропинку, спускавшуюся с вершины северного холма. Но вой не повторился.
   - Это всего лишь волки, - с улыбкой сказал спокойно лежавший на своём месте Мирлис, - У них этой ночью большое пиршество, а следующей будет ещё больше.
   После этого стало ясно, что Мирлис действительно собирается совершить какую-то непоправимую глупость, если уже её не совершил. Но сон сморил меня и отпустил только через два часа, когда на пост заступала вторая смена. Прежде чем уснуть, я успел заметить тоску и жалость на лице Лиланы, когда она смотрела на Леонида. Впрочем, может, это было нечто большее, чем просто жалость.
   В кромешной темноте, внося в дневник эти строки, я всё время посматривал на тихо лежащего Мирлиса, но он, судя по всему, крепко спал. Картер вглядывался в экран наручного монитора, на котором отображались показания датчиков, но за всю ночь ни одно живое существо не потревожило их чувствительной системы.

4 июля.

  
   Задремав перед подъёмом, я увидел странный сон. В нём был один густой белый туман и два голоса. "Неужели грешник думает, что сможет таким образом искупить свои грехи?" - спросил один первый голос, а второй ответил: "Нет, но грешники нужны этому миру, чтобы защищать праведников от Тебя". Проснулся от звука голоса Картера:
   - Маркус, совести у тебя нет. Твой напарник сидит тут, боится зубы вампирские в шею получить, а мистер Секстус харю плющит!
   - Смотри, накаркаешь смерть свою, чужестранец, - разрушил весёлое настроение Мирлис.
   Группа собрала вещи и оборудование, двинулась к выходу из страны холмов, купаясь в лучах утреннего солнца. К этому времени, Бренер и Магомбо находились в поле за восемьдесят километров от нас и наблюдали за широкой дорогой, которая вела из полиса до самых границ республики. В холмах было безопасно, да и дорога стала намного легче, особенно по сравнению с ночным участком. Приподнятое настроение духа портил только Мирлис, чья погружённость в себя всё сильнее укрепляла мысль о предательстве. Хотя, думали мы, это могло быть просто помешательство после видений в палатке. К полудню отряд миновал последнюю гряду и вышел на широкую равнину, простирающуюся до самого горизонта. Не смотря на сумку за спиной, ноги ступали легко по мягкой траве, свежий воздух наполнял лёгкие, а впереди лежала пусть призрачная, но всё же надежда на скорое спасение.
   - Эй, Джон, где ты взял этот меч? - спросил я у Картера, в очередной раз заметив, что разговор между представителями разных эпох не клеится, - Он сделан из селенита, но к вашему веку не относится, я прав?
   - Этот меч? - переспросил Джон, вытаскивая клинок из ножен, - Великолепное оружие!
   Оружие действительно выглядело потрясающе. Метровый селенитовый клинок плавно переходил в широкую серебряную гарду, украшенную гербом: круг с точкой в центре, под ним три планки одна меньше другой. Возраст меча невозможно было определить, так как он выглядел идеально острым и абсолютно новым.
   - Можно сказать, что это боевой трофей, - объяснил Картер, - Пару лет назад, один из частных подрядчиков корпорации - крупный торговец оружием из Турции - решил проявить инициативу и продать технологии "ВарТека" террористической группе. Контрразведка узнала об этих переговорах и отправила мой отряд для устранения бывшего коллеги и его новых партнёров. Ночью, когда в особняк предателя прибыли лидеры террористов, мы проникли в дом и всех там перебили. Стали осматривать комнаты в поисках документов, а они оказались спрятаны в какой-то сокровищнице в подвале. Сколько там было древнего оружия! Ассирийские, Египетские, Персидские, Тюркские, Греческие, Римские клинки! В самом центре лежал этот меч - Светоносец. До окончания последней Великой Войны он хранился в музее в одном из городов Австрии - это я выяснил позже. Во время одной из бомбёжек здание музея сгорело, и клинок был утрачен. Потом, спустя тридцать пять лет появился на антикварном аукционе, где его и купил турецкий бизнесмен. Согласно одной старой легенде, Светоносец принадлежал великому воину, сражавшемуся с нечистой силой в тёмные века, но подтверждений этой истории найти не удалось. Красивое оружие! Когда лезвие начинает светиться в темноте, то в этом свете чувствуется весь ужас прошедших веков.
   - Кто-нибудь в ваши времена слышал о селените? - спросил я.
   - Кстати, нет, я впервые вижу залежи этого металла, и никогда не слышал о его использовании, - ответил англичанин, - Либо в наши времена остатки ваших шахт никто ещё не обнаружил, либо информация об этом засекречена, либо...мы все погибли, а шахты полностью разрушены.
   - Да, ничего удивительного, - холодно усмехнулся Мирлис, от чего мурашки побежали по всему телу, - Конечно, погибнем, разве можно победить непобедимого, разве возможно обыграть мудрейшего? Разве может раб победить своего господина?!
   - Воин, сражавшийся с нечистой силой...- задумчиво повторил я слова Картера, стараясь не слышать "проповедь" Мирлиса, - Неужели убийца вампиров?
   - Хочется верить, но лучше проверить, - перебил Леонид, - Ладно, теософы, скоро всё и узнаем.
   Группа шла дальше. Холмы теперь лежали далеко позади, а впереди расстилалось сплошное ничто. Вдоль широкого торгового тракта то и дело попадались пустые повозки и мёртвые лошади, в полях лежал изувеченный скот. В этом месте правили трупоеды. Разжиревшие стервятники долго кружились над нашими головами, рассчитывая на свежую пищу, потом, разочаровавшись в своих ожидания, улетели на поиски лёгкое добычи. Волки и дикие псы неспешно уходили с дороги при нашем приближении, но, стоило нам пройти, возвращались на прежнее место, глядя на нас голодными глазами.
   В четыре часа прошли деревню Вестария. Невыносимая вонь разлагающихся тел распространялась далеко вокруг строений выгоревшего села. В бинокль можно было разглядеть десятки тел на единственной улице. Теперь, это было царство волков, а не людей. Серые хищники отбили его у прочих стервятников и установили своё правление над обугленными домами. "Если Хозяину нужна драматическая легенда, то он её получил", - подумал я, когда мы двинулись прочь от "дикой могилы". До лагеря легионеров оставалось ещё шесть часов пути, но надежду на то, что он будет цел, выдул полевой ветер, наполненный сладковато-гнилым запахом тлена.
   - Постойте, а как ваше оружие может убивать вампиров? - поравнявшись с Муромцевым, спросила Лилана, - Ведь они ужи мертвы, и ваши пули должны просто пробивать их тела, не причиняя ощутимого вреда.
   - Обычные пули, да, - ответил русский, - Только против этих исчадий ада мы используем разрывные пули. Они пробивают плоть и взрываются внутри, причиняя значительный урон тканям и органам. Жизнедеятельность у упырей всё же подобна человеческой, так что их тоже можно убить.
   - Против крылатого ангела смерти это не поможет, - снова запричитал Мирлис, - Я видел его во сне: стальной крылатый монстр, плывущий над землёй. Он следит за нами.
   - Ты видел летающую машину?! - налетел на мясника Картер, - Где она находится?
   - Не знаю, - Мирлис уставился на себе под ноги, - Это был только сон.
   Мы переглянулись, но продолжали идти. Что будет, то будет - поворачивать назад поздно. Вновь село солнце и на землю обрушилась тьма, а мы шли. Джон сообщил о возможном появлении самолёта прикрытию, те выслушали, но сообщили, что ничего и никого не замечали. В девять часов вечера на горизонте показались огни. "Вижу горящие факелы на сторожевых вышках и за частоколом, но людей разглядеть не могу. Частокол, кажется, цел", - сообщил Леонид, посмотрев в бинокль. Было решено двигаться дальше, так как вряд ли упыри оставили после себя образцовый порядок, если только не решили устроить нам ловушку.
   Спустя час пути группа, наконец, подошла к военному лагерю. Высокий частокол, установленный поверх земляного вала, опоясывавшего лагерь по периметру, выглядел целым. На вершинах четырёх охранных башен ярко горели факелы. Обычная база. Только людей нигде нет, а ворота широко распахнуты. "Неудача!" - вспыхнула страшная мысль.
   - Сколько солдат должно находиться здесь? - спросил Картер, когда наша маленькая группка залегла во тьме.
   - Около двух тысяч, - ответил я, прислушиваясь к окружающей тишине, - Неужели вымерли все?
   - Тогда бы запашок стоял, а тут настоящее благоухание, - рассуждал Джон, - Лео, девушка и мясник идут к воротам и осматриваются, а мы с вами, старейшина, прикрываем им тыл.
   Три тёмных силуэта метнулись в направлении рва, чтобы избежать освещённых зон, прокрались вдоль стены к воротам. Леонид осторожно осмотрел внутреннюю территорию через открытые створки, потом, вскинув автомат, вошёл в лагерь. Мирлис двинулся следом, а Лилана остановилась у створок и подозвала нас. Группа из пяти странников вступила в военный лагерь. Ветер трепал пологи огромных солдатских палаток и трёх командирских шатров, стойла для лошадей и загоны для скота стояли пустыми, стойки с оружием повалены на землю, везде кровь - лагерь был разгромлен... Надежда пропала, враг вышел из деревень и начал проводить захват провинции. Сердце похолодело, ноги неожиданно стали ватными, а мозг опутали сети апатии. "Что теперь? Что делать теперь? Лучше умереть первым, чтобы больше не бояться смерти!" - твердило воспалённое сознание.
   - Где же тела, чёрт их возьми? - осматривая окружающее пространство через прицел ружья, спросил у самого себя Картер, - Неужели эти твари их всех...
   - Обратили в вампиров? Нет, ну тебя в задницу, Джон, - всё ещё держа автомат наготове, сказал Муромцев, - Для полной радости нам ещё двух тысяч кровососов с оружием и доспехами не доставало.
   Три деревенских идиота, я в том числе, стояли за спинами солдат, взирая на кромешную тьму за воротами. Ловушка! Большой кувшин с узким горлом. Лилана наложила стрелу на тетиву и, направив оружие на распахнутые створки, громко прошептала:
   - Надо закрыть ворота, иначе ночные твари ударят в спину.
   Навалившись на тяжёлые деревянные створки - Лилана, Мирлис и я с на левую, Муромцев и Картер на правую - нам удалось их захлопнуть. Рядом лежал трёхметровый крепкий засов, который пришлось водружать на место.
   - Если на нас охотится отряд "Кортес", то двери и засовы не помогут, - покачал головой Леонид.
   Прикрыв тыл, хотя и не слишком надёжно, мы начали осматривать пустой лагерь, ожидая скорого прибытия бронемашины с Куртом и Марселем - услышав о страшной находке, наше прикрытие устремилось на выручку. Чтобы предупредить неожиданное нападение, группа осматривала каждую палатку на пути к центру лагеря. Везде было одно и тоже: смятые циновки, буквально плавающие в крови, гниющие овощи да поломанное оружие. В центре базы - прямо перед шатрами командования - размещались тренировочные площадки: полсотни подвешенных тюков с песком, предназначенные для отрабатывания ударов, и несколько деревянных щитков - стрельбище для лучников и пращников. Между двумя зонами была воздвигнута высокая наблюдательная площадка, высотой превосходившая стены и сторожевые вышки вокруг базы. На самом верхнем уровне наблюдательного поста гордо развевалось на ветру знамя легиона.
   - Будь я проклят, посмотри на надпись, Лео! - в гневе воскликнул Картер, указывая на одну из мишеней. Эта мишень была повёрнута обратной стороной, и на ней красовалась надпись, сделанная, по всей вероятности, кровью: "Привет от Мигеля, козлы!" Слова принадлежали чужому языку, но теперь, после видений будущего, я мог их прочитать.
   - Бренер, осторожней там, - предупредил далёких напарников Леонид, - Бойцы из отряда "Кортес" были здесь и оставили послание.
   - Да знаем мы! - донёсся из рации голос Курта, - Минут пять назад в небе мелькнули огни, в районе "Харриер"!
   - Понял вас, поторапливайтесь, парни, - Леонид выключил радио и вновь взялся за автомат.
   Внезапно странное чувство нахлынуло на меня, словно голос близкого родственника, которого я никогда не знал, зазвенел в ушах. Вампир! Рядом находился вампир, и он тоже чувствовал наше присутствие. Те же самые ощущения испытали и двое других селенексцев - на лице Мирлиса появилось выражение безумной радости, а Лилана указала на центральный большой шатёр и прошептала на ухо Муромцеву:
   - Там кто-то есть, и это не человек.
   - Тепловой сенсор ничего не показывает, - сказал на это Леонид, посмотрев на командирский шатёр через оптический прибор.
   - Конечно не показывает, ведь тела упырей не испускают тепла, - перебил напарника Картер, а у Лиланы поинтересовался, - Он там один?
   - Один, - подтвердила она, - К тому же он крепко связан и голоден.
   Группа перебежала к шатру. Леонид и Джон раздвинули стволами своего оружия закрывавшие вход занавеси, и мы вошли в помещение - солдаты по бокам, Лилана, держа лук наготове, между ними, я и Мирлис, обнажив мечи, прикрывали стрелкам спины.
   В большом зале царила полутьма, освещаемая лишь подствольными фонариками на оружие солдат да проникающим с улицы скудным светом луны. Здесь также имело место быть ожесточённое сражение: стулья изрублены, словно их использовали в качестве щита; несущие конструкции расколоты пулями; пол усеян стреляными гильзами. К толстой деревянной балке, которая подпирала центр шатра, сидя был привязан человек в полном доспехе офицера римского легиона. Именно его присутствия я почувствовал - присутствие порождения ночи. Лучи двух фонариков обшарили шатёр по периметру, но больше никого не осветили, вновь скрестились на привязанном вампире. Тот не обращал на нас никакого внимания, так что мы рискнули подойти ближе и осмотреть его внимательней. Перед нами было мертвенно-бледное лицо пятидесятилетнего мужчины - фактически моего ровесника. Глаза его были закрыты, щёки ввалились и из-под верхней губы торчали большие жемчужно-белые клыки, словно кем-то отполированные. Несмотря на искажённые черты лица, мне они показались знакомыми, только имя их владельца постоянно ускользало.
   - Кассий! - вспомнил я, наконец, своего старого боевого друга, ни единожды спасавшего мне жизнь на поле брани. Он очнулся, услышав своё имя, посмотрел мне в глаза и, еле шевеля омертвевшими губами, сказал:
   - Маркус, дружище, неужели и ты присоединился к посланцам Властелина Тьмы?
   - Нет, Кассий, с чего ты это взял? - постарался успокоить я друга.
   - Так вот же двое из них стоят рядом с тобой! - насколько позволяло пересохшее горло, закричал мой друг, - Зачем обманывать обречённого? Твои зубы говорят больше правды о вас, чем губы твои!
   - Послушай, друг, эти люди сражаются с теми, другими посланцами, - я постарался переубедить Кассия, но на его лице отпечатался глубокий скептицизм, - Они здесь для того, чтобы остановить расползание тьмы.
   - Твои зубы, Маркус, они выдают твою ложь, - чуть не плакал старый вояка, - Почему просто не убить меня, зачем так долго мучить?
   - Посмотри на меня внимательно. Разве эта кожа напоминает кожу мёртвого? Разве мои глаза похожи на глаза голодного зверя? - попытки переубеждения следовало продолжать.
   - Значит, вы именно те, кого они заманивали в ловушку, - сделал вывод Кассий, - Впрочем, правда теперь не имеет никакого значения. Чем быстрее вы умрёте, тем быстрее закончатся мучения.
   - Развязать его? - задумчиво спросил у меня Картер, опустив ружьё, но всё ещё направляя его ствол в грудь вампиру.
   - НЕТ! - истерично закричал Кассий, - Я голоден, очень голоден и умираю. Но я хочу умереть как человек. Всю жизнь прожив подобно свинье, я желаю хотя бы перед смертью почувствовать себя человеком. Леонид опустился перед привязанным офицером на одно колено, оперевшись на приклад Калашникова, посмотрел ему в глаза и спросил:
   - Что случилось с вашими людьми?
   - Их больше нет, никого нет, - мёртвые глаза командира базы смотрели сквозь слипшиеся от пота чёрные волосы, - Три месяца назад начался этот ужас, когда с неба падали тысячи огненных драконов. Тысячи драконов в небесах... Я уже тогда знал, что они предвестники гибели. Несколько командиров предлагали выдвинуться к месту падения, но я категорически запретил это делать. Вот только крестьянам не хватило подобной осторожности - эти идиоты принесли камни в Вестарию! Естественно, о Юпитер, началась эпидемия, только никто тогда ещё не понимал её опасности. Потом начался мор, выкосивший всё население. Оставшиеся в живых приходили к лагерю, просили взять их по защиту, рассказывали невероятные истории о воскресших мертвецах. Я отказал им! Тогда крестьяне стали просить, чтобы мы укрыли хотя бы детей. Но я вновь отказал. Долг командира базы состоит в защите своих солдат, а не в помощи каким-то там больным! И я горд тем, что исполнил свой долг до самого конца. Той же ночью, чуть больше месяца назад, со стороны Вестарии донеслись душераздирающие крики, и взметнулся пожар - в деревне шла резня. Один из моих сотников, Марк Цереус, игнорировал мой запрет и повёл своих людей на защиту жителей. Ни один солдат не вернулся... С тех пор мы не видели ни одного продовольственного - кто-то перерезал все связи с городом. А две недели назад у стен появились бледные люди в саванах и истлевших одеждах. Стража на башнях пыталась докричаться до этих гражданских, но они лишь молча стояли. Тогда по ним ударили град стрел, но, даже будучи пробитыми насквозь, странные существа поднимались на ноги, вырывали из себя стрелы и продолжали молчаливый караул. Все животные из подсобного хозяйства нашего повара были вскоре перебиты и съедены, посланные верхами разведчики не возвращались. Неделю назад один обезумевший от страха легионер постарался пробиться через кольцо и погубил не только себя, но и последнюю лошадь. С каждым днём мертвецов становилось всё больше и больше, а три дня назад они пошли на штурм. Пращники закидывали ряды бегущих ко рву существ кувшинами с ламповым маслом, а лучники выпускали горящие стрелы, поджигая его. Только огонь был в состоянии остановить этих существ! И он их останавливал, испепеляя десятками, ров был завален горящими трупами. Тех, кому всё же удавалось пересечь стену, встречали обнажённые клинки, разрубавшие "счастливчика" пополам. "Мы их всех уничтожим!" - возликовал я, взирая на битву с наблюдательной платформы. Рано возликовал. Рокот раздался в небе, и два ярких световых луча, полоснув по лагерю. Две летающие машины, поддерживаемые в воздухе вращающимися плоскими конструкциями, опустились на тридцатиметровую высоту и зависли в районе ворот. По легионерам ударил настоящий стальной шторм: большие трубки в передних частях обоих летательных аппаратов медленно поворачивались на подвеске и выплёвывали огонь, который разрывал человеческие тела в клочья. Солдаты закрывались щитами и бросали в нового врага дротики, но всё было тщетно - дерево и железо не могли противостоять магии. Потом, когда большая часть обороняющихся была уничтожена, через стены повалили мертвецы, набрасываясь на разрозненные группы моих солдат. Тяжелые ворота крепости разлетелись на части, и коричневый монстр вкатился во внутренний двор, давя всех, кто только попадался ему на пути. Следом за стальным чудовищем в лагерь ворвались ужасные люди, похожие на ваших спутников, только доспех они носили серый, а не чёрный. Уцелевшие легионеры отошли к казармам и тренировочным площадкам, рассчитывая закрепиться там, но слишком мало оставалось бойцов, а сила врага была невероятной. В общем, если не разглагольствовать о героизме солдат и офицеров, последние очаги сопротивления враг уничтожил за десять минут! Мне удалось снести головы лишь пятерым мертвецам, которые рискнули залезть на вершину башни, а потом жаркое пламя обожгло грудь, и я упал на доски. Мгла окутала меня, но через неё были видны расплывчатые силуэты живых мертвецов, с радостными воплями учиняющих расправу над уцелевшими солдатами. Длинные зубы прокусили кожу на обеих руках и шее, кровь начала покидать тело, а вместе с ней уходила боль, причиняемая раной в груди. Я проиграл битву, враг захватил крепость. Все мои ранние победы были уничтожены единственным поражением! Прокляв себя за это, я приготовился к скорой смерти. Вдруг, кровососы замерли, повернув головы в сторону лестницы, зубы больше не впивались в мою плоть. Насколько позволяли силы, я поднялся на локтях, чтобы увидеть причину беспокойства "гостей из могилы". И увидел ЕГО! "Светлейший Князь идёт! Расступитесь!" - пробежало по рядам мёртвых - впервые они хоть что-то говорили - и собравшиеся на помосте существа раздались в обе стороны, образовав достаточно широкий коридор. По этому живому (или мёртвому?) коридору, заложив руки за спину, шагал высокий молодой человек в сером доспехе: коротко стриженные чёрные волосы старательно расчёсаны, смуглое лицо, маленький ровный нос, жестоко-умные глаза под тонкими ресницами и аккуратная бородка клинышком. Следом за ним, парами, шли восемь воинов в одинаковой серой униформе и чёрных масках, каждый держал руках неизвестное оружие, на поясе висели короткие кривые мечи. Неизвестный остановился возле меня, воздел руки к небесам и начал читать настоящую проповедь, весь пафосную и тупую по моему личному мнению: "Стыдитесь, дети Великого Хозяина! Он выбрал вас для великого дела вечного Света, а вы уподобились врагам нашим! Мы хотим даровать этому миру бессмертие и вечное блаженство объятий наших любимых людей. Неужели вы ничем не отличаетесь от этих заблудших овец, которые именуют себя слугами Творца всего сущего, Творца, обрекшего всех живущих на страдание, старение и смерть?" "Мы голодны, светлый Гонсалес, наши тела болят, и только кровь побеждает эту боль, залечивает наши раны и приносит разуму ясность. Почему мы не можем вновь есть обычную пищу?" - выступил вперёд самый, по всей видимости, храбрый мертвец - человек в обугленной рубахе. Гонсалес зло зыркнул на храбреца своими умными глазами и продолжил, ещё более торжественно: "Как смеешь ты, лишь недавно узревший истинный свет, быть недовольным подарком Мудрого Хозяина? Того, кто избрал вас? Того, кто послал в ваши сёла своих быстрых посланцев - огненных драконов? Пройдя через холод смерти, ты теперь стал равен древним героям - непобедимым и всесильным. Что же насчёт жажды, то она не страшна, ибо множество еретиков, поклоняющихся Творцу и его Тьме, населяют земли сии. Вы должны вычистить ересь с этой благословенной земли!" Крестьянин почтительно поклонился и растворился в толпе, а серый командующий продолжал: "Теперь, когда ваше любопытство удовлетворено, хочу напомнить, что для великой цели нашей нужны солдаты, а от мёртвых и обескровленных солдат мало толку. Соберите всех, кому удалось пережить битву, и пусть они присоединятся к нашему вечному танцу под МУЗЫКУ НОЧНОЙ ФЛЕЙТЫ!!!" Последние слова Гонсалес не просто прокричал, а проревел. Толпа ответила ответным рёвом и подвыванием. Через минуту, на впитавших смерть досках смотровой площадки остались лишь растерзанные тела, я, почти истекший кровью, и командир Гонсалес при двух сопровождающих. "Ты слишком стар и своеволен для моей армии, старик. Так что именно тебе придётся стать вестником неумолимой судьбы, которому поручено донести до нескольких глупеньких мышек их незавидную участь. Гордись, дед, возможно, это станет главным делом твоей жизни", - прошептал мне на ухо этот молокосос и расхохотался. Один из серых солдат схватил меня за ногу и потащил вниз по лестнице. От удара головой о ступеньку я, наконец, потерял сознание. Пришёл в себя уже здесь, будучи привязанным к чёртовой балке. Что-то густое и противное заливали мне в рот, организм пытался исторгнуть мерзость наружу, но ему не дали этого сделать, плотно прижав нижнюю челюсть к верхней. Когда моё тело перестали сотрясать рвотные позывы, один из окружавших меня мертвецов шепнул на ухо: "Теперь ты один из нас. Нужно было защитить нас той ночью". После этого моё измученное тело оставили в покое. За пределами шатра кипела работа: стучали молотки, устанавливались новые ворота, жужжали пилы, - а я сидел и ждал скорого прихода смерти. Только она не спешила ко мне! Когда зашло солнце, меня начало раздирать на части изнутри, жаркое пламя опаляло каждую частичку тела, разрывая десны, наросли верхние клыки. Следом пришёл голод, жуткий и умертвляющий, который с каждым часом становился сильнее, непереносимее. Кожа стала белой, словно холст, дыхания замедлилось, и я понял, что больше не принадлежу миру живых, став пожизненным рабом чужестранца в серых доспехах. Рёв боли и отчаяния вырвался из моей груди. "Мне нужно было находиться у ворот, чтобы быть разорванным в клочья вместе с подчинёнными!" - кричало подсознание, но летопись прошлого поздно было переписывать. Я прожил долгую жизнь, но ни единая секунда её не соответствовала настоящей воинской чести. Я начисто вырезал деревни дикарей с севера: убивал мужчин, насиловал женщин, отправлял в Рим невинных детей. К сожалению, как бы я ни раскаивался в содеянном за всю жизнь, эту часть книги жизни также невозможно переписать набело. Единственное, чего желает сейчас всё моё естество, это достойная смерть. Смерть от меча, а не от постороннего голода, ибо он не никогда не заставит меня выйти на охоту. Впервые за всю жизнь, проклятой душе и изувеченному телу не направить меня на стезю смерти и разрушения.
   Кассий сказал всё, что хотел сказать, и устало уронил голову на грудь. Дыхание его было редким, но неглубоким - мой старый боевой товарищ умирал медленной, буквально бесконечной смертью.
   - Куда все делись потом? - спросил Картер у замолчавшего вампира.
   - Мертвецы ушли прошлой ночью, унеся тела всех погибших, - Кассию всё с большим трудом удавалось выговаривать слова, - Всех выживших в битве легионеров они обратили в свою кровавую религию и увели с собой. Оружие, доспехи, лошадей - всё забрали, что смогли уволочь на себе. Даже несколько боевых колесниц укатили.
   - Где люди Энрико Гонсалеса? - вновь спросил Джон, не давая Кассию возможности отдышаться, - Где воины в серых доспехах?
   - Ушли...этим...утром, - еле выговорил командир лагеря, - Их главный зашёл ко мне и сказал: "Скоро к тебе в гости заявятся деревенские увальни, прими их, как подобает, потому что здесь они и умрут". Потом он ушёл, и раздался удаляющийся рокот, который издают все их транспортные средства. Эти головорезы ждали вашего прихода, только рассчитывали, что будет больше гостей, гораздо больше.
   - Что нам сделать для тебя, друг? - спросил я, поняв, что Кассий больше ничего не скажет.
   - Остановите превращение, - взмолился он, - Пока что, я ещё человек, но скоро непроглядная тьма окутает сознание. А я желаю умереть человеком, помнить момент гибели.
   Молчание повисло в шатре. Моя рука несколько раз ложилась на рукоять меча, но сползала с неё - я не мог убить того, кто столько раз спасал мою жизнь! Я смотрел прямо перед собой, но ничего не видел. Я не знал, что нужно делать теперь. Что-то нужно было сделать обязательно, но что именно? Картер увидел мои терзания и решительно шагнул к связанному вампиру, вытащил из ножен клинок, развернул острием вниз, уперев в грудь Кассия. В полумраке шатра селенит вспыхнул белым пламенем, предвкушая жертву.
   - Последнее слово? - спросил Картер и поудобнее перехватил рукоять.
   - Настало время предстать перед своими жертвами, - Кассий говорил, а меч уже пробил нагрудную пластину, прошёл через тело насквозь, пробив сердце, и вышел из спины, глубоко вонзившись в землю. Последними словами командира лагеря легионеров были:
   - Простите...меня...за всё...
   Страшное свершилось, ещё одна жизнь в этом суетном мире была потеряна. Джон извлёк Светоносца из груди убитого и вернул его в ножны. Ночь всё ещё была тихой, но все понимали, что как можно скорее...
   - Надо уходить, - озвучил общую мысль Картер уже начал поворачиваться к выходу.
   - Стой, Джон, поздно, - шепнул ему Лео, одновременно переводя оружие в полуавтоматический режим, - Мы здесь не одни.
   Сказав эти слова, Муромцев резко развернулся на сто восемьдесят градусов и опустился на колено, уходя с траектории возможного огня. Громыхнула автоматная очередь из трёх выстрелов, три аккуратные дырки от пуль появились в пологе шатра. Снаружи раздался звук падающего тела, приглушённый расстоянием. Картер и Муромцев, плечом к плечу, бросились к выходу, мы последовали следом. На улице, прямо напротив пулевых отверстий распростёрлось тело солдата в серой униформе, чёрной маске и с прибором ночного видения на голове. Нашивка на бронежилете гордо гласила: "Рота "Кортес". В руках поверженный воин всё ещё сжимал автоматическую винтовку Г-36, теперь забрызганную кровью владельца, грудная клетка и правое плечо которого были разворочены разрывными пулями.
   - Дерьмо, это же соглядатай, будь я проклят! - выругался Картер, - Похоже, прятался на дальней стороне лагеря - в конюшне или на хоздворе!
   - Ждём наших и сваливаем отсюда, - ни то приказал, ни то объяснил Леонид, - Если глазастик сообщил о нашем прибытии, то скоро сюда прибудут все наши враги, причём в полном составе.
   - Поздно, поздно-поздно, слишком поздно! - гаденько захихикал Мирлис, - Мышки попали в западню, и ловушка уже захлопнулась! Истинный Господин уже пришёл, чтобы спасти верующих и покарать неразумных слуг своих. Грязные предатели, ушедшие с пути Отца своего, будут гореть в вечном пламене грехов своих. Глупые чёрные собаки станут вечными пленниками священной Огненной Ямы!
   - О чём ты говоришь, Мирлис? - в испуге спросила Лилана.
   - Ах ты проклятый мясной червь, - непроизвольно вырвалось из моего рта, ибо я всё понял.
   - Эй, псих, ты продал нас всех приспешникам Хозяина?! - грозно прорычал англичанин, наставив на Мирлиса дробовик, - Ты хоть понимаешь, на что ты обрёк всех нас?
   - Он пришёл ко мне во сне - мудрый, добрый и прекрасный, - Мирлис нас не слышал, - Как только посмел ваш командир называть его воплощением зла! Да он намного более понимающий бог, чем те, которым наш народ поклонялся сотни лет! Он отвечает на молитвы, а остальные боги, включая вашего Создателя, хранят степенное молчание. Настал час гибели старых и глухих богов, так сказал истинный Господин мой. Тьма станет править этим миром, добрая, тёплая, убаюкивающая Тьма, спокойная ночная Тьма, которая никогда не заберёт у тебя близких. Хозяин идёт, я слышу его голос, он уже летит сюда!
   Мирлис указал рукой на небо, там действительно двигался какой-то светящийся объект. Он сделал несколько кругов над лагерем, снижаясь, и нашим взорам предстала боевая машина под названием "Харриер": вытянутое тело, окрашенное в грязно-коричневый цвет, конусообразный короткий нос, за которым возвышался низкий стеклянный купол, короткие железные крылья, обвешанные цилиндрическими объектами неизвестного назначения. Стальной ангел смерти достиг высоты в сотню метров и замедлился, а через секунду завис в воздухе - из направленных к земле труб вырывались реактивные струи, которые по всей вероятности и поддерживали парение. Рокот сотен голосов донесся со стороны долины - это невидимые враги приветствовали своего лидера. Мирлис тоже разразился радостными воплями, забыв о своей проповеди и нашем присутствии.
   Машина висела над лагерем ещё секунд десять, а потом ушла в направлении ворот и пропала из виду за стеной частокола.
   - Лео, присмотри за женщинами и сатанистами, а я и старейшина влезем на башню, чтобы осмотреться, - не глядя на окружающих, распорядился Картер и первым бросился вверх по деревянным ступеням лестницы, я устремился следом.
   Картина, открывшаяся нашему взору с наблюдательной площадки, была достойна кисти какого-нибудь художника-баталиста, да ещё и преисполненного невероятных фантазий. Пять сотен римских легионеров выстроились в пять "черепах", впереди каждой возвышалась фигура знаменосца. Только их гербы мне были незнакомы. Орёл, всегда венчавший армейские штандарты, был, видимо, кем-то отсечён, а на его место водрузили отрубленную голову козла; ниже размещалось кроваво-красное полотнище самого знамени, на котором дёгтем изобразили пятиконечную звезду с двумя направленными вверх лучами.
   - Оригинально! - цинично восхитился Картер, - Смотри, старейшина, это знамёна самого Хозяина - знамёна Сатаны. Сука Энрико!
   Во вражеском войске запалили факелы, и новые подробности открылись нам. Несмотря на грозный внешний вид "римской черепахи", состояние многих щитов легионеров было более чем плачевным: поверхность большинства из них была пробита пулями, на других имелись следы от клинков и пик, третьи, по всей видимости, раскололи и собрали заново.
   Перед пехотой, подобно гороху из сита, рассыпались небольшие группы пращников. Между черепахами вытянулись линии лучников. На флангах размещалась немногочисленная конница при нескольких боевых колесницах - кони испуганно ржали, пытаясь оглянуться на своих седоков, но, не добившись успеха, покорялись тёмной воле своих хозяев.
   А над всей этой "армией упырей" покачивался в воздухе вражеский самолёт вертикального взлёта, зависший на высоте пятидесяти метров над центральной "черепахой", повернув "морду" в направлении ворот лагеря. Вопли над армией врага затихли, только рокот двигателей да причитания Мирлиса слышались в ночи. Самолёт неуклюже повернулся, нацелившись на правую от меня сторожевую вышку, и резкий визг заглушил все звуки - две линии пулемётных трасов окрасили ночь в оранжевые цвета.
   - Ребята! Пулемёт, падайте на землю! - крикнул Джон оставшейся внизу троице, - Маркус, на пол, авось и пронесёт!
   Я бросился на доски пола, стараясь вжаться в них посильнее, англичанин грохнулся рядом, при этом стараясь не выпускать из виду зависший самолёт. На земле, прямо под платформой, Лилана лежала на земле, видимо постаралась отбежать подальше от командирского шатра, на котором и должен был быть сосредоточен главный удар. Перед ней, ближе к главным воротам, упал на землю Муромцев, прикрывая Лилану от приближающегося стального шторма. Только Мирлис остался стоять на прежнем месте...
   - Приветствую тебя, мой Господин! - торжественно произнёс он, воздев руки к тёмным небесам. В ту же секунду ураган крупнокалиберных разрывных пуль обрушился на мёртвый лагерь...
   Угловая сторожевая вышка рухнула первой, разрывные пули просто превратили её в гору щепок. Далее, проносясь над всем лагерем, снаряды накрыли дальнюю половину лагеря. Вспыхнули палатки, другие просто превратились в изорванные ошмётки. Огненный столб взметнулся над кухней и деревянной постройкой хоздвора, изувеченные доски которого просвистели над нашей головой. Самолёт начал поворачиваться, смещая стрельбу в центр и дальше, к противоположной стене частокола. Пламя охватило правый, по отношению к зависшему самолёту, командирский шатёр. Вот-вот в зоне поражения должен был оказаться центральный, но Мирлис всё стоял на прежнем месте, с восхищением взирая на трассирующие пули.
   - Мой Господин велик! - прокричал он, когда нижняя часть лестницы, ведущей на смотровую площадку, была разворочена, - Покарай их!
   - Мясник, падай на землю! - крикнул Мирлису Леонид, но его не услышали.
   Тяжёлые пулемёты пробили человеческое тело насквозь, превратив его в нечто неестественное, кровь брызнула во все стороны, а сами останки отбросило внутрь шатра. Самолёт завис на мгновение, и из-под его крыла сорвалась ракета, ударившая прямо в шатёр. Огненный вихрь взвился прямо в центре лагеря - ещё один погребальный костёр этой войны, на сей раз пожравший тела Кассия и Мирлиса.
   Стоило прогреметь взрыву, как Леонид вскочил на ноги и, схватив за руку Лилану, побежал к смотровой башне. Нижний пролёт лестницы был полностью разбит, так что нашим друзьям пришлось взбираться по стропилам. Добравшись до уцелевшего участка лестницы, Муромцев и Лилана помчались по ней на самый верх. К этому времени "Харриер" достиг максимального угла поворота, полностью уничтожив все командирские шатры и испепелив дальнюю часть базы, на очереди лежала ближняя часть, на которой должны были укрыться те, кому удалось пережить пулемётный обстрел. Пилоты страшной машины прекрасно понимали это - самолёт начал обстрел неуправляемыми реактивными снарядами, теперь поворачиваясь в противоположную сторону. Одна за другой ракеты ударялись в землю, поднимая фонтаны из земли, огня и развороченных конструкций. Часть частокола правой стены раскололась и обрушилась в ров, пожар незамедлительно захватил поверженные деревья.
   В ярком свете вспышек на вершину башни взобрались двое. Леонид Муромцев, не медля ни секунды, рухнул на колени, скинул со спины рюкзак и начал вытаскивать из него различные предметы. Лилана села рядом с ним, помогая в опустошении рюкзака.
   - Быстрей, мальчики и девочки, быстрей! - старался перекричать оглушающие взрывы Картер, - Он уже поворачивается, ещё минута, и нас накроют!
   - Он слишком далеко, как мы его собьем? - спросил я, опасаясь, что Джон спятил и просто не знает, какую дикую глупость говорит.
   - Сейчас увидишь, старейшина, как у нас разбираются с назойливыми мухами! - ответил Джон.
   В это время набор деталей в руках Леонида превратился нечто, похожее на винтовку, только очень внушительных размеров. К этой основе через мгновение был присоединён длинный ствол, приклад, сошки и большой прицел. Перед моими глазами предстала дальнобойная крупнокалиберная винтовка! Муромцев опустил винтовку на сошки, ровно установив последние на полу платформы, упёрся плечом в приклад (через пару мгновений самолёт уничтожит башню!), настроил резкость оптического прицела. Лилана подала последний компонент оружия - магазин с патронами калибра пятьдесят миллиметров - и Леонид отправил первый патрон в канал ствола.
   - К стрельбе готов! - отчеканил Лео, а затем, усмехнувшись, сам себе скомандовал, - Огонь!
   "Морда" самолёта уставилась прямо на нас, и я каждой частицей тела ощущал, что стрелок уже начал давить на гашетку. Но Муромцев оказался быстрее. Винтовка громыхнула и подскочила, основательно тряхнув платформу, белое пламя вырвалось из ствола. Меньше чем через мгновение купол кабины "Харриера" раскололся, и из развороченного нутра вырвался огонь. Потерявшая управление машина упала прямо на находившихся под ней солдат, но всё же успела дать последний ракетный залп, который разворотил ворота лагеря. Треск ломающихся щитов, брони и костей, а также скрежет сминаемого металла долетели с поля, когда самолёт рухнул в центре "римской черепахи". Темноту ночи осветило новое солнце - это сдетонировал боезапас и авиационное топливо в баках - оно разрасталось, прямо посреди вражеского построения, огненно-белой полусферой, уничтожая попадающихся на пути вампиров и коней кавалерии.
   - Что, нравится вам?! - злорадно крикнул Леонид, - Вы же поклоняетесь Яме, так чего же так испугались маленького пожара?
   Винтовка грянула во второй раз, угодив в цент строя крайней правой "черепахи". Бронебойный патрон глубоко вошёл в плотную человеческую массу и разорвался на сотни осколков. Вражеский строй поломался, рассредоточился, но выстрел дал результат - на земле осталось лежать больше десятка тел. Но по сравнению с уроном, нанесённым взрывом центральной сотне, это была мелочь, ведь в том месте, где рухнул самолёт, бушевал пожар радиусом никак не меньше сорока метров! Для находившихся там шансов на спасение не было.
   - Лео, я и старейшина прикроем ворота, ты останешься здесь с девушкой и проредишь их орду! - как всегда однозначно приказал Картер, - Маркус, за мной, прикроешь меня со спины!
   Я и Джон двинулись к лестнице, а Муромцев выстрелил ещё дважды, разметав первым выстрелом левую крайнюю "черепаху", а вторым уничтожив одного из знаменосцев Сатаны. Вражеская кавалерия, наконец, сорвалась с места, но двигалась она не к воротам, а к боковым стенам лагеря. Пехота полностью поломала свою боевую формацию: лучники и пращники бежали к воротам впереди всех, готовые засыпать стрелами и камнями любого, кто окажется в зоне поражения; мечники, копейщики и три уцелевших знаменосца бежали следом, подобно стаду баранов. Главное для них теперь было: добраться до ворот, потеряв наименьшее количество бойцов. Поле битвы скрылось из поля моего зрения за частоколом, и я во всю прыть побежал следом за англичанином.
   Мы уже подбежали к створам разбитых ворот, когда редкие стрелы начали перелетать через стену и вонзаться в землю за нашей спиной. Ещё пара минут, и первые вампиры ворвутся внутрь! Медлить было нельзя, но и эффективно сдержать прущую напролом толпу тоже было невозможно.
   - Не зевай, старейшина! - крикнул мне Картер, боком прыгнул на стену, оттолкнулся от неё и ухватился руками за широкий козырёк над воротами.
   В свою очередь, я разбежался и одним прыжком заскочил на козырёк (положительное влияние вампирского вируса, чтоб его!). Через мгновение наверху оказался и Картер. Он сбросил с плеч сумку и вытащил из наспинного ранца шестизарядный ручной гранатомёт с вращающимся барабаном. Цепь лучников и пращников вытянулась на расстоянии сорока метров от ворот, и мечники пробегали мимо них, направляясь к лагерю!
   - Эй, падлы, стоять, а то разнесу вас к чертям собачьим! - пригрозил наступающим врагам Джон, но они, естественно, не обратили на это внимания, - Хорошо, сами напросились, стреляю!
   Гранатомёт издал глухой хлопок, и в центре толпы поднялся столб земли и огня, поднявший в воздух разбитые щиты, покорёженное оружие и изувеченные тела. Напор врага ослаб, но не более того. Ещё пять раз гранаты взрывались в наступающих порядках, выкашивая их. Вампиры гибли десятками, но продолжали нестись в направлении частокола. Картер чертыхнулся и наклонился к своей сумке, чтобы перезарядить оружие - в ту же самую секунду град стрел обрушился на стену. Стрелы либо перелетали её, либо глубоко вонзались в дерево, невозможно было даже высунуть голову и осмотреться. С вершины вышки Муромцев старался снайперским огнём выбивать вражеских стрелков, вот только их было слишком много, да и располагались они теперь достаточно далеко друг от друга.
   Перезарядив гранатомёт, Картер встал на карнизе в полный рост, рискуя получить камнем или даже стрелой в голову, и выпустил по армии упырей все шесть зарядов подряд. Разорванные в клочья тела образовали настоящий вал на пути бегущих, но снова не смогли остановить ошалевших от предвкушения кровавого пиршества молодых вампиров. Бодро перепрыгнув через погибших братьев, они с ещё большей решимостью прорывались к воротам.
   - Последние заряды! - перекрикивая рёв бывших легионеров, сообщил мне Джон, - Сейчас начнётся кромсалово, готовься, Маркус!
   Англичанин вновь высунулся из укрытия и веером выпустил последние шесть гранат по штурмующим, которые подошли на дистанцию десяти метров! Вновь передовые линии были уничтожены взрывами и шрапнелью, но сквозь поднявшийся дым прорывались целые колонны атакующих. Разразившись помесью молитвы и проклятья, Картер размахнулся и бросил в лицо ближайшего врага бесполезный теперь гранатомёт. Враг отбил летящее оружие большим щитом, на лице вампира появилось выражение тупого злорадства, но это выражение исчезло, когда выстрел из дробовика снёс "триумфатору" голову. Прежде чем ворваться в ворота, враг решил разделаться с надоедливой парочкой, то есть со мной и Джоном, поэтому трое наиболее отчаянных вампира разбежались и постарались приземлиться прямо на карниз - несмотря на доспехи, они прыгнули достаточно высоко и далеко. Вот только плана в этих действиях не наблюдалось: одного в полёте сбил Картер, грудь второго познакомилась с моим мечом, а третий не долетел до карниза, повиснув на стене, так что мне пришлось отрубить ему руку - разгневанный и покалеченный упырь рухнул на спины своим собратьям.
   Не сумев уничтожить нас "оригинальным способом", враг решил использовать классическую тактику - заход в тыл с последующим расстрелом гарнизона крепости. Под прикрытием щитоносцев, группа лучников миновала ворота (правда двоих из них разорвала на части страшная винтовка Муромцева, а один рухнул со стрелой во лбу). Жертвуя собой, щитоносная пехота закрыла спины лучников от стрелков на башне, в то время как вражеские "кудесники тетивы" готовились пришпилить к стене одного старого римлянина и одного молодого англичанина.
   - Делай как я! - крикнул Джон, выпустив по врагам внизу четыре патрона, остававшиеся в дробовике, - Банзай!
   С этим воплем, Картер вернул ружьё в кобуру на спине, выхватил из ножен селенитовый меч и спрыгнул на врагов. Первого мечника разрубил надвое с одного удара, вместе со щитом и доспехом. Вытащив клинок из трупа, снёс голову лучнику и, продолжая выпад, зарубил ещё одного воина со щитом. Я прыгнул следом, обрушив мощный удар на спину вражеского воина, затем, развернувшись, пронзил сердце второго. У ворот завязался невиданный доселе неравный бой - два бойца противостояли нескольким сотням и, что самое удивительное, одерживали на ними верх. Реакция вампиров намного быстрее человеческой, а их физическая сила просто невероятна, но они не могли поразить двух разъярённых мужчин, вооружённых клинками из внеземного металла! По всей вероятности (если отбросить такие понятия, как помощь богов и прочих потусторонних сил) причина данного парадокса заключалась в том, что нам противостояли молодые вампиры, которых обратили всего несколько дней назад - они просто ещё не могли открыть весь сокрытый в новых телах потенциал. По этой причине или по иной, но, спустя двадцать секунд, все прорвавшиеся за ворота упыри были уничтожены, а мы с Джоном стояли у разрушенных створок, сдерживая новые волны атакующих - перед нами вырос внушительный холмик из мёртвых тел.
   Со стороны пролома в стене, то есть сзади, раздался топот копыт. Это вражеская кавалерия, наконец, нашла удобный вход в лагерь! Я быстро оглянулся через плечо и увидел, что лошади, попирая копытами обугленные деревья, по одной входят на территорию базы. Вампиры-пехотинцы издали торжествующий рёв, но, к нашему счастью, радость их была преждевременной, ибо через секунду командир конников выпал из седла со стрелой в сердце. Потом рванула граната, выпущенная Леонидом Муромцевым из подствольного гранатомёта - пять лошадей и несколько упырей упало замертво. Кровь невинных животных смешалась с проклятой кровью существ ночи, но, как уже ни раз упоминалось ранее, таковы жестокие реалии войны. Вслед за гранатой ударили короткие автоматные очереди, что заставило конников отойти с базы, потому что, в отличие от пехотинцев, они не могли прорваться большой группой, а прорыв под огнём, да ещё и столь малыми силами, был обречён на провал.
   Сражение у ворот кипело уже пятнадцать минут. Заградительный вал у ворот, "построенный" из тел вампиров достигал двух метров в высоту! Раз за разом враг старался прорваться через пролом в частоколе, но редкие храбрецы гибли либо от разрывной пули, либо от метко пущенной стрелы. Патроны для противотанковой винтовки давно закончились, так что Леонид и Лилана, судя по их действиям, решили спуститься с башни на землю. Увидев это, спешившиеся кавалеристы вновь пошли в наступление, направив атаку на выход с лестницы, по которой спускались наши напарники. Но стоило им достигнуть цели, как взрыв ещё одной гранаты под ногами охладил их пыл.
   Первым с лестницы спрыгнул Муромцев, который незамедлительно бросился на вампиров подобно разъярённому зверю из мифов дикарей. Он ловко орудовал прикладом Калашникова, отбрасывая от себя противника, а затем разнося ему голову одиночным выстрелом. Таким манером ему удалось положить пятнадцать упырей за десять секунд! Лилана ненадолго задержалась на лестнице, расстреливая по врагам оставшиеся стрелы с селенитовыми наконечниками, затем, когда колчан опустел, отбросила лук в сторону и присоединилась к Леониду, используя в атаке большой селенитовый кинжал.
   - Круговая оборона, прикрывайте друг другу спины! - крикнул Картер, отбив очередную волну нападающих, - Курт и Марсель прибудут через десять минут!
   Нам не нужно было повторять дважды: я встал спиной к Джону, русский прикрывал Лилану, мы образовали ровный ощетинившийся оружием квадрат на пустом пространстве между тренировочными зонами. Любой вампир, осмеливавшийся атаковать любую из этих граней, был обречён на верную смерть. Нам на руку играло и то, что голод притуплял у упырей инстинкт самосохранения, заставляя их раз за разом прыгать на клинки.
   Прошло ещё десять минут пассивной фазы сражения: одни вампиры, по одиночке либо небольшими группами, нападали на нас, в то время как остальные ломали частокол вокруг лагеря, создавая новые бреши для проникновения. Враг был измождён, предвкушение трапезы лишало последних сил, а невозможность добраться до нас приносила отчаяние, но и наши силы таяли на глазах. Картер уже не наносил изощрённые удары своим Светоносцем, а просто со всей дури рубил. Муромцев израсходовал весь боезапас для АК-47 и теперь использовал автомат в качестве тяжёлой дубины, сбивая врагов на землю и добивая их ударами по голове. Лилана еле стояла на ногах, но всё ещё наносила хитрые выпады своим кинжалом. Что до меня, то ничего конкретного сказать не могу - передо мной просто появлялись разъярённые лица врагов, которые через мгновение искажала предсмертная гримаса. Самая страшная битва за всю мою жизнь, страшнее даже памятной ночной резни в Селенексе.
   Враг ввёл в бой последний резерв - восемьдесят крепких воинов, во главе которых шёл единственный выживший знаменосец. Под украшенным козлиной головой знаменем собирались уцелевшие легионеры из первых штурмовых эшелонов: несколько десятков спешенных кавалеристов, несколько безоружных лучников и пращников, раненные пехотинцы с изрубленными щитами и доспехами. Это был конец, неизбежный и неотвратимый. Вампиры потеряли большую часть своей армии, но всё же выиграли бой, уничтожили нас. Философы и ораторы назвали бы эту победу пирровой, но как бы они ошиблись в своих суждениях. Для вампиров главной задачей была победа, полное уничтожение противника, ибо не имели они инстинкта самосохранения, не имели морали, не имели убеждений. Я видел людей (бывших людей!), которых гнала вперёд единственная цель, вбитая в головы самодовольным ублюдком Энрико Гонсалесом и им подобными: убить всех, кто не разделяет их убеждений, по той простой причине, что весь мир существует единственно для удовлетворения потребностей "просвещённых бессмертных". Религия фанатичных безумцев!
   Секундомер неизбежной смерти отсчитывал последние секунды жизни четверых воинов, но видимо у кого-то, кто намного сильнее её, были на нас другие планы. Через один из проломов в западной стене, ревя форсированным мотором, на небольшую площадку у наблюдательной вышки вылетел бронеавтомобиль группы прикрытия. На полной скорости он врезался в голову наступающей колонны, раздавив знаменосца вместе с самим знаменем Сатаны; развернулся прямо на трупах и, подъехав к нам вплотную, остановился, повернувшись передней частью в направлении врагов. Установленный на крыше "Браунинг" загрохотал, что заставило элитную роту вампиров отступить и залечь, те же, кто не успел этого сделать, полёг под кинжальным огнём крупнокалиберного пулемёта. Из открывшейся водительской двери вылез Курт Бренер с ручным пулемётом наперевес, выпустил в спины отступающих врагов несколько коротких очередей, после чего кинул три осколочные гранаты. Взрывы подбросили в воздух тела погибших, но не принесли особого ущерба живым. Так или иначе, очередная атака была отбита - враг отступил за частокол, готовясь к новой попытке.
   - Забирайтесь в машину - мы сваливаем отсюда, - спокойно сообщил Курт (яркий контраст с командирской манерой разговора у Картера), когда последний из боеспособных противников скрылся из виду, - Радар засёк три воздушных объекта к северу от лагеря, скорее всего Гонсалес отправил боевые вертолёты.
   Мы влезли в задний люк броневика, постаравшись разместиться максимально удобно между стальными стенками и креслом оператора башенного пулемёта, которое сейчас занимал Марсель Магомбо. Картер, забравшийся внутрь после Лиланы и меня, захлопнул за собой люк; Муромцев занял кресло возле водительского. Вот с лязгом захлопнулась стальная водительская дверца, и изрядно потяжелевший броневик начал движение, вновь развернувшись в сторону главных ворот. Двигатель взревел, бросая машину через разбитые створки и мёртвые тела у стены. На секунду бронемашина остановилось - колёса никак не могли "нащупать" земную твердь - но вот небольшое усилие, и мы уже мчимся с всё возрастающей скорости по полю, подальше от массового захоронения, в которое превратился горящий лагерь легионеров. Разрозненные группы вампиров постарались остановить нас с помощью стен из щитов. Глупцы! Эти стены разлетались подобно осенним листьям, оставляя на капоте щепки и кровь. Последние преграды на пути к спасению были прорваны, так нам казалось... Верные слуги Хозяина не желали отпускать свою добычу так просто.
   Из радиостанции, установленной в кабине водителя, раздался треск помех, затем послышался бодрый, но весьма надменный голос: "Эй, верные псы Блэкхаунда, вы всё ещё живы? Надо признаться, что это просто непостижимо: так долго вставлять палки в колёса нашей организации и её великому плану. Да вы более сумасшедшие, чем я думал! Ребята, давайте разойдёмся по хорошему, ведь никто не давал мне указаний на ваш счёт, поверьте старине Энрико. Мне приказано только обеспечить выживание нового, более прогрессивного вида людей, то есть, говоря языком сами знаете кого, вампиров. Я ведь всего лишь скромный пастырь Хозяина, ребята, и выполняю свой долг. Кто-то должен направить эти несчастные заблудшие души на путь истинного света".
   - Отсоси, Гонсалес, - со злостью выдохнул Бренер.
   - Он что, действительно во всё это верит? - спросил я у сидевшего в кресле стрелка Марселя, - В великую цель и всё такое?
   - Кто? Энрико? - недоумённо переспросил африканец, - Этот шакал ни во что не верит. Считает себя самым умным, изображая верного слугу Сатаны! Только Хозяина этим не провести, он то наверняка видит истинную сущность своих слуг.
   - А какова сущность Гонсалеса на ваш взгляд? - вновь спросил я.
   - Садизм, больше ничего, - ответил Магомбо, - Никто, даже его заместители, ничего не знают о его прошлом, Энрико никогда не рассказывает о себе. На поверхности лежит только один стопроцентный факт: Энрико Гонсалес всегда берётся за задания, связанные с массовыми убийствами людей. При этом не имеет никакого значения место проведения операции, будь то наше время или же миссия в рамках проекта "Часовая башня". Ходят слухи, что эта вонючая жаба может долго слушать мольбы о пощаде, прежде чем убьёт человека.
   Радио продолжало вещать голосом Энрико: "Отдайте нам деревенских жителей, и вы будете жить. Эти людишки всё равно умрут, так какая разница в том, когда это случится? Чтобы вы и ваш самодовольный командир не предприняли, все "ночные странники из Селенекса" будут убиты, так что вам остаётся заботиться только о себе. Неужели вы так хотите умереть? Слуги Дьявола, придавшие своего Хозяина! Интересно, какая судьба ждёт ваши души после смерти? Дайте подумать - незавидная. Вечные мучения из-за каких-то фанатичных истребителей вампиров? Странно, но это слишком глупо даже для вашего седого командира. Одумайтесь, вернитесь под Его покровительство, и обязательно будете прощены".
   Бренер наклонился к рации и включил обратную связь.
   - Энрико, детка, а не пойти ли тебе в задницу, а? - прервал он тираду Гонсалеса, - Мы не толпа кровососов, так что не купимся на эту проповедь.
   Из радио раздался холодный смех, а затем всё тот же голос ответил: "Как тебе не стыдно, Курт, твой дедушка верно служил Господину, за что получил очень высокий пост в СС".
   - Я не похож на своего деда, так что мне плевать на него! - выкрикнул Бренер, - Ты сам не веришь в свои речи, я это знаю, так зачем продолжать этот фарс?
   Пришёл ответ: "Значит так, да? Всё или ничего? Что ж, это становится интересно. Спрашиваю последний раз, вы отступите или нет?"
   - НЕТ! - гаркнули мы все вместе, на что Гонсалес холодно ответил:
   "Люблю я, когда жертва сопротивляется. Спасибо за отличный подарок, псы. Отряд "Кортес", конец связи". Радио отключилось. Но не успел ещё смолкнуть треск, как мерно запищало устройство оповещение на рулевой панели. Муромцев наклонился к экрану, несколько мгновений наблюдал за тремя зелёными пятнами, а затем, повернувшись к Бренеру, сообщил:
   - Боевые вертолёты "Апач", заходят с севера, со стороны пожара.
   - Энрико спустил с цепи гончих, удивительно, - усмехнулся Курт, - Держитесь крепче, сейчас начнётся самое интересное.
   Я пробрался к смотровой щели на заднем люке и посмотрел в направлении лагеря. Вовремя - из густого дыма вынырнули три машины, освещённые навешанными на них прожекторами и пламенем бушевавшего внизу огня. Чёрные борта, украшенные кроваво-красными пентаграммами, матовые стёкла двухместных кабин и мерный рокот вращающихся лопастей одним своим существованием уничтожили последние иллюзии на счастливое окончание этой истории. Мы были не в лагере, который давал возможность укрыться, а на открытом пространстве, да ещё и в консервной банке! Один из вертолётов двинулся следом за нами, другие два направились в сторону холмов, отрезая единственный путь для отступления. Скорость воздушной машины во много раз превышала нашу, поэтому уже через минуту чёрное стальное тело с красным клеймом двигалось всего в нескольких десятках метров от броневика. Застрекотал пулемёт, взрывая землю у колёс, в ответ полетели трасы из "Браунинга" на крыше нашей машины. "Апач" сманеврировал, уклоняясь от ответного огня, обогнал нас и завис в сотне метров впереди.
   - Ему нужно висеть на месте, чтобы прицелиться в нас ракетой, чёрт! - выругался Картер, пробираясь к кабине, - Курт, свежие идеи есть?
   - Проскочим прямо под его брюхом, тогда ему придётся затратить несколько секунд на разворот, - скороговоркой ответил Бренер, - Марсель, когда проедем под ним, ты всадишь в движок "Апача" весь боезапас, лады?
   - Нет проблем, - ответил Магомбо и прильнул к пулемётному прицелу.
   Расстояние сокращалось стремительно: восемьдесят метров, шестьдесят, сорок... Когда пилоты боевой машины приготовились разнести нас на части, мы уже находились в "мёртвой зоне". Подобно мифическому Грифону пронеслось над нами тело вертолёта, так и не сумевшего уничтожить своих врагов. Длинная очередь, направленная под несущий винт, ударила в упор, разрывая сталь и превращая сложные механизмы в мусор. Густой чёрный дым вырвался из двигателя, воздушная машина поднялась метров на пятьсот, стараясь избежать обстрела, но затем завалилась на бок и начала падать в направлении горящего лагеря. Расстояние было велико, и только лишь благодаря острому ночному зрению я видел, как неуправляемый чёрный вертолёт врезался в смотровую вышку (наш великий бастион!), обрушил её, а затем рухнул за частокол и взорвался, залив огнём уцелевшую половину базы легионеров.
   - Укоротили крылья! - воскликнул Марсель, в его голосе слышалась нескрываемая гордость за собственную меткость.
   - Рано радуешься, у нас ещё гости, - оборвал его Курт, - Нас никогда не выпустят с этого поля.
   Действительно, помимо зависших над холмами вертолётов, нам угрожала новая беда: два невиданных бронетранспортёра пересекали маршрут нашего движения слева направо.
   - "Единороги", ну этих каракатиц мы обгоним! - подбодрил водителя Леонид, - Дави на газ, Курт. Дави на газ и молись, чтобы все наши грехи были сейчас же прощены.
   Бренер увеличил скорость до опасного максимума, грозившего поломкой мотора, и (о чудо!) броневик проскочил перед самым носом первой стальной громады, вот только вторая успела всё же блокировать путь. Тогда Курт вывернул руль до упора вправо, направляя наш транспорт в узкий коридор между "левиафанами". Повезло и на этот раз, проскочили, лишь слегка задев бортом заднюю часть "Единорога". Вертолёты постарались накрыть нас ракетами, но наша машина находилась на одной линии с их союзниками, так что, стреляя в нас, вполне можно было угодить по ним.
   Курт уверенно вёл машину к холмам, при этом стараясь оторваться от преследователей. "Апачи" открыли огонь, но при движении система наведения ракет давала сбой - они рвались далеко сзади или же несколько впереди автомобиля. Но вот под колёсами зашуршал камень, а это говорило о том, что мы двигались теперь по неглубокому ущелью в горах. Далее последовал целый час бешенной гонки, наполненный опасными поворотами и невероятными манёврами в ущельях. Водительские способности немца спасли жизни нам всем, вырвав из объятий неизбежной смерти на поле возле разгромленного лагеря римских легионеров. Когда солнце позолотило вершины холмов, ставший уже еле слышным гул вертолётов полностью смолк.
  

5 июля.

   До самого полудня продолжалась гонка по горам. Бренер вёл бронеавтомобиль на максимально возможной скорости, стараясь оторваться как можно дальше от возможного преследования. Слишком часто, когда на пути попадались слишком крутые горы или широкие потоки, приходилось возвращаться назад в поисках другого маршрута, так что скорость продвижения к цели была убийственно малой. После полудня Курта сменил за рулём Марсель, потому что состояние немца не позволяло более контролировать движение - глаза водителя страшно покраснели от постоянного наблюдения за монитором, на который выводились показания передней камеры.
   В два часа дня Марсель вывел машину на тракт, но, к сожалению, спустя час пришлось вновь вернуться в горы, ибо на дороге стали появляться большие группы оживших мертвецов. Была ли то облава на нас, либо Гонсалес просто собирал свою бессмертную армию для атаки - неизвестно, но нам очень не хотелось попадаться им на глаза. Всё выше перечисленное предлагало два варианта: двигаться по ровной дороге вдоль холмов, рискуя нарваться на соглядатаев главного врага; или вновь двинуться через горы, изо всех сил молясь, чтобы машина не заглохла ночью на открытой местности. Избрали второй вариант, как самый безопасный способ добраться до Селенекса и не быть замеченными. Мы оставили дорогу далеко слева, углубляясь в холмы, старались при этом сохранять максимально прямой курс.
   Вечером, около шести часов, радар засёк присутствие одного из вражеских боевых вертолётов далеко справа: он двигался вдоль границы холмов на самой дальней грани досягаемости нашего радара, постепенно смещаясь влево. Спустя тридцать минут, второй вертолёт показался у правого края, и он смещался на встречу первому. Мы попали в самые настоящие клещи, вырваться из которых не представлялось возможным.
   - Так, народ, от вертушек нам не оторваться, - обратился к окружающим Марсель, остановив машину на дне неглубокой впадины, - Если немедленно не найдём укрытия, то летуны нас засекут и уничтожат на месте. Римляне, вы лучше знаете свою родину, так что вся надежда на вас.
   Мне нечего было сказать, ведь я не родился в этой провинции, так что не мог знать её географических подробностей. Положение спасла Лилана - она на секунду задумалась, а затем радостно воскликнула:
   - Когда я была маленькой, мне рассказали о древней пещере, в которой в незапамятные времена жили люди. Однажды я со своим другом, - при этих словах в её голосе появилась скорбь, - убежала из дома. Мы попали под сильный дождь и искали укрытие, вот тогда я и вспомнила про эту мифическую пещеру, а что ещё удивительней нашла её. Там очень неприметный, но достаточно широкий вход.
   - Пещера далеко, можешь показать? - Магомбо вывел на монитор подробную карту местности.
   - Это где-то здесь, - задумчиво протянула Лилана, водя пальцем по монитору, - Вот это место, я помню небольшое озеро у скал!
   - Надеюсь, мы его найдём, - проговорил Марсель, запоминая путь к указанному Лиланой месту, - Придётся вернуться назад миль на десять, по холмам путь займёт порядка тридцати минут. Ладно, бывает и хуже.
   Броневик круто развернулся на маленьком пятачке травы, перемахнул низкий хребет и двинулся вдоль широкого потока, который должен был впадать в озеро у входа в старую пещеру. Африканец отключил всё внешнее освещение - фары и небольшие навесные прожектора - но задействовал прибор ночного видения, чтобы через монитор наблюдать за опасной дорогой. Машина двигалась по наклонному склону, так что любое препятствие могло опрокинуть её. К сожалению, пришлось идти даже на такой риск, ибо вертолёты летали слишком близко от маршрута, вспарывая темноту столбами белого света. Наконец, русло ручья привело в очередную небольшую долину, поросшую низкой и чахлой травой. Где-то в темноте у отвесной скальной стены тихо шелестел водопад.
   - Я узнаю это место, - пробравшись к Марселю, сообщила Лилана, - У скалы ручей вливается в озерцо водопадом в метр высотой, а справа от него как раз и находится вход в пещеру.
   Марсель сбросил скорость и переехал через неглубокий в этом месте поток, после чего направил машину вдоль самого края узкой долины. Возле самого обрыва, круто срывающегося в спокойное озеро, в стене темноты показалось огромное пятно тьмы ещё более плотной и непроницаемой - это и был вход во чрево тайной пещеры, о которой рассказала Лилана.
   - Машина там хоть поместится? - спросил Магомбо, обернувшись к Лилане, - Или тут просто большая скальная ниша?
   - Да какая к чёрту ниша! - отмахнулась девушка, - Там пространства больше, чем на Форуме.
   Медленно и осторожно, не отрывая взгляда от монитора, Марсель завёл броневик под каменные своды, заехав метров на двадцать вглубь естественного убежища. Первобытная темнота окутала нас, только тусклый свет луны проникал со стороны входа. Четверо солдат нацепили на головы приборы ночного видения и, оставив меня и Лилану в бронемашине, заняли позиции по обеим сторонам каменной арки, через которую мы все попали сюда. Через несколько минут томительного ожидания над нашими головами раздался шум вертолётных винтов, луч света полоснул по безжизненной долине, надолго задержался на поверхности озера, после чего устремился дальше. Винтокрылая машина повисела секунд двадцать над нашими головами, а затем продолжила полёт. Если вражеская поисковая группа и заметила вход в пещеру, то не придала находке значения.
   Когда шум работающего двигателя смолк вдали, у всех вырвался выдох истинного облегчения. Солдаты вернулись к машине, с интересом вглядываясь в высокий потолок естественного происхождения.
   - Выезжаем немедленно? - спросил я у Джона Картера, когда он, устало, привалился к борту.
   - Патруль может вернуться, так что на ночь лучше остаться здесь, - осипшим голосом ответил англичанин, - Ты и девушка ложитесь спать, вам несладко пришлось этой ночью, да и днём отдыха не получилось. Отдыхайте, а злые чёрные собаки будут охранять вас.
   - Не надо строить из себя героя, Джон, - вмешалась в разговор Лилана, - Вы устали гораздо больше нашего, так что, если кому-то здесь и требуется сон, то это вам. Мы заступим в караул.
   - Эх, девушки, добрые души среди вас встречаются намного чаще, чем среди нас, - Картер всеми силами старался изобразить тёплую улыбку, но она получилась скорее вымученной, - Насчёт нас можете не волноваться, мы привыкли убегать. К тому же ночью у нас будет возможность хорошенько обмозговать ситуацию, что-нибудь придумать. Так что, ложитесь спать, это приказ.
   На этом спор закончился: Лилана и я легли спать в броневике, точнее в маленьком отсеке для транспортировки пехотинцев, который стал для нас родным во время погони. "Чёрные псы" условились дежурить парами, каждая смена составляла два часа. В первый караул заступали Бренер и Магомбо, в то время как выбившиеся из сил Муромцев и Картер тихо отсыпались на водительском и пассажирском сиденье соответственно. Я заснул быстро, даже полностью лечь не успел, но спустя какое-то время проснулся от неожиданной мысли. "Дневник! Не забывай про дневник!" - упорно твердила эта мысль. Писать так не хотелось - после бессонных суток болело всё тело, а мозг отказывался работать напрочь. Но что делать, если кроме тебя некому рассказать грядущим поколениям всю правду о трагедии северной римской провинции вообще и деревне Селенекс в частности. Мы можем погибнуть в любой момент, даже этой спокойной тихой ночью, тем более важной вещью становится наследие. Предупреждение для тех, кто столкнётся с той же страшной опасностью, которая принесла столько горя нам. Возможно, в итоге окажется, что этот дневник станет главным делом всей моей жизни. Даже более важным, чем все события прошедших месяцев.
  

6 июля.

   Проснулся оттого, что меня сильно трясли за плечо.
   - Маркус, Лилана, подъём, - узнал я настойчивый шёпот Муромцева, - У нас, похоже, новые неприятности.
   Я с превеликим трудом разлепил глаза. Солнце уже взошло и теперь ярко светило в пещеру, оставляя тени только лишь в самых дальних углах. Выбравшись из машины мимо Леонида и просыпающейся Лилана, я начал осматривать наше ночное убежище, всё ещё не понимая столь странного поведения русского. Помещение действительно выглядело впечатляюще: высокий свод терялся во тьме, расстояние от правой стены до левой и от входа до задней стены превышало сотню метров (!), а в дальней его части зияло внушительное - десять метров радиусом - отверстие. Именно рядом с ним маячили Джон, Курт и Марсель. Внезапно, под ногами затрясся пол и из отверстия донёсся рокот, который стих несколько мгновений спустя.
   - Что это такое было? - спросил я у вылезшего, наконец, из машины Муромцева.
   - Тот же вопрос мы вам хотели задать, - ответил Леонид, помогая выбраться Лилане, - Пару часов назад эта чертовщина началась: сначала грохот из этого, мать его, колодца раздался, а затем камешки стали осыпаться, словно кто-то вверх забирается.
   - Что значит, забирается? - когда я задал свой вопрос, мы уже подошли к краю естественной шахты.
   - Да вот то и значит, - ответил за Муромцева Картер, - Что-то большое и очень упорное, судя по всему. Лезет на незначительную высоту, а потом останавливается и прислушивается, я так думаю. Там темно внизу, да и шахта искривляется, так что ничего рассмотреть невозможно даже с помощью инфракрасных очков. Твою мать, ну и убежище на ночь!
   Вновь раздался грохот, только на этот раз ясно было слышно, как чьи-то когти скребут о камень. Нечто большое приближалось, поднимаясь с самого дна колодца.
   - Лилана, что ты именно слышала об этой пещере в детстве? - спросил Леонид, а шум всё не смолкал.
   - Причём здесь эти старые сказки? - Лилана нервничала, но отчаянно пыталась припомнить историю из своего детства, - Ни одно живое существо не сможет жить на такой глубине.
   - Живое - нет, а насчёт наших зубастых преследователей ручаться не берусь, - сказал Магомбо, продолжая внимательно вглядываться в темноту, - Из того, что мне удалось узнать об их физиологии, можно сделать вывод о способности вампиров к быстрой регенерации.
   - Но эти трупы лежат там уже ни одну тысячу лет! - вырвалось у Лиланы, - Там просто нечему восстанавливаться!
   - Так там ещё и трупы? - с удивлением воззрился на девушку Марсель, - Только не говори, что под нами кладбище.
   - Именно кладбище, очень-очень древнее, - нервно вздохнув, ответила Лилана, - Дедушка мне рассказывал, что, когда люди были подобны животным, в этот колодец сбрасывали тела умерших и погибших соплеменников. За долгие годы туда сбросили сотни человеческих трупов.
   - Твою мать! - выругался Леонид, - Везёт нам, как утопленникам.
   - Стоп, полегче, - вмешался в разговор молчавший до этого момента Курт, - Разве вирус вампиризма действует на мёртвых? Я думал, что поражению подвергаются только живые ткани, а мёртвые люди так и остаются мёртвыми, не превращаются в упырей.
   - Болезнь отравила почву, просочилась далеко вниз, - рассуждал вслух Марсель, а звук скребущих о камень когтей становился всё громче, - Неизвестно, каким образом изменился этот вирус, проходя сквозь землю. Возможно, нам придётся столкнуться с чем-нибудь более страшным, чем какие-то племянники графа Дракулы.
   - Оно здесь! - неожиданно крикнул во всю глотку Картер, неотрывно наблюдавший за колодцем, - "Чёрные псы", к бою!
   Грохот выстрелов ударил по ушам, по стенам пещеры заплясали искажённые тени, но тем более ужасным стал скрежет, раздающийся из колодца. Курт, Марсель и Леонид бросились на помощь Джону, передёргивая затворы оружия, с ходу открыли огонь по невидимому врагу. Только даже разрывные пули не смогли остановить древнюю силу, воскрешённую властью Хозяина - огромная тень выпрыгнула из дыры в полу, приземлившись между нами и броневиком. Передо мной предстало Нечто, другими словами это существо невозможно описать: дурно пахнущая тварь, ростом в добрых пятнадцать метров и шириной в шесть, напоминала деформированного человека-гиганта, составленного из десятков костей и черепов давно умерших людей. Вместо кожи тело монстра покрывала паутина и какая-то тёмная слизь; кривые руки и не менее кривые ноги оканчивались когтистыми пальцами, сложенными из костей разного размера. Голова же представляла собой безумную мозаику, сложенную из остатков пяти разбитых человеческих черепов, в десяти пустых глазницах которых еле заметно мерцал зелёный свет.
   Чудовище медленно поворачивало огромную голову, по всей вероятности, выискивало первую жертву, пристально уставилось на меня, перевело взгляд на Лилану.
   - Мой Господин приказал мне...- раздалось из мёртвых голосовых связок, но мысль так и осталась незаконченной, ибо в этот самый момент очухавшиеся солдаты открыли шквальный огонь.
   Пули ударили в мёртвую плоть, разрывая кости и разбрызгивая во все стороны вонючую слизь. Монстр заревел от гнева, но всё же начал медленно отступать к выходу из пещеры. Выстрелы гремели безостановочно, сливаясь в настоящий рёв урагана, трассирующие пули и заряды дроби рвали на части грудь существа, дробили ему руки, превращали в месиво лицо, но Нечто продолжало жить, при этом не оставляя попыток уничтожить своих врагов.
   - Имя мне - Конклав Мертвецов, ибо на веки были заключены наши души в этих пещерах и мёртвых телах! - гневно пророкотало Нечто, делая шаг вперёд, навстречу нам, - Настало время отомстить виновным! Дети ответят за деяния отцов!
   Кривая рука монстра нанесла удар, целясь в меня, но на её пути оказался Джон Картер. Сокрушительным ударом его отбросило далеко в сторону, прямо на скальную стену, и только прочный бронежилет спас англичанину жизнь. Тварь повторила попытку, нарвавшись на метко выпущенную гранату Муромцева - левая рука существа была превращена взрывом в прах. Теперь солдаты закрывали меня и Лилану собой, при этом безостановочно поливая не совсем мёртвого противника огнём. Всё внимание Конклава сосредоточилось на уничтожении весьма неприятной "колючей" преграды из трёх людей, отделявшей его от добычи. При этом он абсолютно забыл об охране своей спины - зря. Подбежавший с тыла Картер всадил в коленные суставы монстра шесть выстрелов подряд, по три в каждый, опрокинув Нечто лицом (или мордой, или рылом, или ещё не знаю чем) в землю. Чёрная слизь начала собираться в развороченных коленях, вновь соединяя кости, в то время как тварь не оставляла попыток подняться на ноги.
   В подобной ситуации, промедление всегда равносильно смерти, и это понимал не только я, но и Джон. Отбросив в сторону дробовик и выхватив из ножен меч, он запрыгнул на спину поверженного врага, а затем опустил селенитовый клинок на его толстую шею. Огненная вспышка осветила темноту на долю секунды, когда внеземной металл соприкоснулся с проклятой плотью. Отсечённая голова отлетела в сторону, от удара развалилась на части, а затем и вовсе развеялась в пыль. Но остальная часть продолжала жить - дёргалась, старалась упереться правой рукой в пол, чтобы встать на ноги. Чёрная слизь, собравшаяся в коленях, затвердела, образовав прочное и эластичное вещество.
   - Господи, помоги мне упокоить эти несчастные души! - взмолился Картер и вонзил светящийся клинок в центр спины Конклава.
   Язык пламени лизнул меч, существо перестало дёргаться, вытянувшись на полу. Запах гнили заполнил всю пещеру - это с трупа начала стекать слизь, мгновенно испаряясь. Когда от этой загадочной субстанции не осталось даже воспоминаний, очертания Конклава начали таять, пока он не стал похож на большую кучу костей. Затем стали ломаться кости, всё больше и больше уменьшаясь в размерах, превратившись в итоге в прах, через секунду выметенный наружу ветром. Конклав Мертвецов был полностью уничтожен.
   - Спасибо тебе, Господи, я теперь твой должник, - Картер устало сел на пол, положив рядом меч, - Даже отдохнуть спокойно не дадут, козлы!
   Лилана подбежала к англичанину, опустилась на колени и, обняв его, зарыдала.
   - Простите меня, это я виновата, это моя вина, - причитала она, - Ведь это именно я привела вас в эту проклятую пещеру!
   - Спокойно, девка, полегче, совсем, что ли свихнулась? - с дрожью в голосе отстранил её Джон, - Да если бы ты не привела нас сюда, то очень скоро эта грёбаная груда костей вылезла бы наверх и присоединилась к армии Гонсалеса. Так что нам очень повезло сегодня.
   Картер был абсолютно прав - под землёй, всего в нескольких часах пути от Селенекса, формировалась орда ночных тварей, в сравнении с которыми вампиры выглядели просто кучкой пусть и бессмертных, но всё же больных людей. Конклав напал на нас, ещё не набрав полную силу, только по этой причине мы остались в живых. Монстр решил, что сможет расправиться с врагами своего Хозяина уже сейчас, днём, когда власть Огненной Ямы незначительна, что и повлекло разгром. Нам действительно повезло, невероятно повезло.
   - Под землёй остались другие существа, тела которых пока не сформировались, - задумчиво сказал Магомбо, не отводя глаз от чёрного провала в бездну, - Необходимо закрыть этот пункт рекрутского набора пока не поздно.
   На том и порешили: я и Лилана отвели Картера в автомобиль, в то время как остальные солдаты потащили к дыре девять сумок со сверхмощной взрывчаткой - то, что взяли с собой для экстренного случая. Установили задержку взрыва на двадцать минут, взвели детонаторы и побросали заряды вниз один за другим. Долго слышался удаляющийся шорох, причиной которому служило трение матерчатых мешков о стенки естественного колодца, затем, очень глубоко, раздался приглушённый удар, а следом за ним возмущённый вой. Затем, скрежет многочисленных когтей.
   - Похоже, нашим немёртвым друзьям не понравился подарок, - плюнув в тёмный колодец, сказал Муромцев, - Сваливаем отсюда, быстро.
   Солдаты бегом вернулись к броневику и влезли внутрь, Курт вновь оказался за рулём. Машина круто развернулась, выкатилась из пещеры, медленно въехала на холм. Затем, набирая скорость, понеслась в направлении Селенекса. Мимо проносился унылый пейзаж, который ночью выглядел немного более привлекательным. Холм, узкая долина, новый холм, очередная долина - однообразная дорога появлялась перед нами и исчезала под колёсами, оставалась далеко позади. Рёв двигателя перекрывал хруст травы, капли воды ударялись о корпус, когда машина пересекала очередной поток или лужу. Я запомнил каждую мелочь нашего обратного пути, словно это было последнее путешествие в моей и без того затянувшейся жизни.
   Спустя двадцать минут, земля под нами сильно затряслась, подбросив машину в воздух, а далеко позади, очевидно, на месте пещеры, к небесам поднялся огненный столб в несколько десятков метров высотой. Он продержался с минуту, затем растаял. Бронеавтомобиль летел дальше, с каждой секундой приближаясь к границе холмистой зоны. Вот исчезли холмы по правую руку, нашим глазам открылся небольшой участок тракта, пришлось забирать влево, подальше от дороги. Перед закатом на горизонте показался дым - след подземного пожара в могильниках - мы были почти дома.
   Курт проехал прямо через дым, не обращая внимания на проваливающуюся под колёсами породу, свёл машину по пологому склону последнего холма и, наконец, въехал на пыльную сельскую дорогу, вьющуюся среди чёрных курганов. Селенекс лежал перед нами, только узнать его было трудно. По всему периметру деревню опоясывал глубокий ров, который разрывался только у восточной окраины, по внешнему периметру рва проходила колючая проволока и противотанковые "ежи", дно усеивали многочисленные длинные колья из селенита. У единственного въезда находился блокпост: грузовик поперёк дороги, две пулемётные точки, десять "чёрных псов" и столько же вооружённых жителей.
   Наш бронеавтомобиль остановился у поста, и все мы, с трудом переставляя ноги, выбрались наружу. Из толпы вышел командир Блэкхаунд, в сопровождении Дианы и Агриппы, посмотрел на наши измождённые лица, глубоко вздохнул и спросил:
   - Ничего не получилось, значит?
   - Мирлис продался Хозяину, завёл прямо в засаду, - ответил Картер, неофициальный предводитель группы, - Вампиры разгромили римский легион, так что теперь они могут неплохо вооружить свою свору. В дополнение к этому, дьявольская сила воскрешает мёртвых в древних захоронениях. Одно мы уничтожили, но кто знает, сколько их ещё есть в округе.
   Ропот обречённости прокатился по рядам жителей, только солдаты сохраняли видимое спокойствие. Блэкхаунд резко развёл руки в стороны, заставляя всех замолчать, после чего угрожающе молвил:
   - Гонсалес хочет решающей битвы? Что ж, мы дадим ему битву. И мы перебьём их всех!
   Крики воодушевления разорвали ночь, уносясь в направлении торгового тракта и дальше, туда, где страшный враг готовил нападение. А в глазах седого командира горел настоящий адский огонь.
  

З1 июля.

   Три недели серьёзной подготовки пролетели подобно одному длинному дню. Безостановочно, от восхода и до заката, к шахтам отправлялись армейские грузовики вместе с нашими повозками, привозя в огромных количествах селенит. Долго простаивавший плавильный цех теперь работал на полную мощность - всё население, включая женщин и малолетних детей, было занято на работах в нём, ибо от количества "лунного серебра" зависело выживание уцелевших. Не смыкая глаз, Агриппа, Диана и несколько солдат из подразделения Блэкхаунда выплавляли в кузнице мечи, наконечники для стрел и копий, доспехи, кинжалы, чтобы каждый человек имел возможность защититься от вампиров. Каждый патрон стрелкового оружия был также покрыт толстым слоем селенитового напыления, так что смертоносность оружия будущего возросла многократно. Был реорганизован и сам деревенский гарнизон: отряд из ста двадцати человек разбили на отделения по десять бойцов, в состав каждого из которых входил хотя бы один "чёрный пёс". Сформировали отдельную группу лучников под командованием Дианы - тридцать девушек и женщин, включая Лилану - и отряд элитных мечников, которым командуют я и Агриппа. Основные силы Вильяма представляют собой ключевую единицу обороны, в задачи которой входит истребление большей части упырей и ликвидация вражеского отряда "Кортес".
   Вся территория вокруг деревни заминирована в радиусе пятидесяти метров. На это ушли все имеющиеся в наличие мины, но заграждение действительно впечатляет, ведь все заряды соединены в единую систему, что позволит при необходимости взорвать их одновременно. Зал старейшин более не используется в качестве убежища, поскольку представляет собой слишком лёгкую мишень для ракетного огня. Тех, кто не может держать оружие, укроют в десятках неглубоких колодцев, вырытых за последней линией обороны. Кстати, последняя линия обороны - это три армейских грузовика, включая зенитный, и бронеавтомобиль, образующие своими бортами неплохое полевое укрепление, в центре которого устроен полевой госпиталь. Даже не представляю, как можно спасти человека, получившего удар мечом в грудь, но Чарли Доусон - медик отряда "Чёрные псы" - поведал мне о прямо таки фантастических чудесах военной медицины будущего. Что ж, поверим, другого выхода всё равно нет.
   Теперь об укреплениях на входе. Перед закатом, когда весь скот загнали в деревню, въезд был перекрыт селенитовыми пиками, "колючкой" и противотанковыми ежами - теперь периметр полностью перекрыт. Блокпост, которому суждено принять на себя первый удар, охраняют стрелковые группы Картера и Кастелло. Джон будет держаться пока возможно, в этом нет никаких сомнений - упыри и слуги Хозяина дорого заплатят за прорыв на его участке. Что же до второго командира, то в его боевом духе не приходится сомневаться: молчаливый, высокий и крепкий - настоящий мифический Геракл, только без всякого высокомерия. К тому же солдаты отряда Кастелло уважают своего командира, по той простой причине, что он, как я слышал от самих его подчинённых, отступает всегда последним, прикрывая подчинённым спины.
   За первой линией обороны следует основная - она выстроена широким полукругом перед полевым лагерем "чёрных псов" - там командует сам Вильям Блэкхаунд, вампирам туго придётся. В качестве младших командиров, на этой линии присутствуют также Агриппа, Диана, Лилана и, разумеется, ваш покорный слуга. Последнюю линию удерживают остальные "чёрные псы", которыми руководит Леонид Муромцев. За его укреплениями находятся: склад боеприпасов и продовольствия, генератор, убежища для людей и животных, Зал старейшин - приманка для врага. Всё, дальше отступать невозможно. Если нам не удастся отстоять грузовики, то вампиры прижмут уцелевших к тыловым заграждения и перебьют. Существует лишь один козырь для жителей Селенекса: упыри смогут войти только со стороны восточной окраины, то есть там, где им это разрешил сделать почивший Тириус. Но блокировать деревню по периметру вурдалаки смогут без проблем, да ещё и люди Гонсалеса могут вмешаться - их то никакие мистические барьеры не остановят. Так что, как сказал Муромцев, отступать нам некуда - позади только смерть.
   Что сказать насчёт наших врагов? Их слишком много. По всей видимости, количество вампиров превышает десять тысяч. Десять тысяч упырей против трёх сотен человек - подобный расклад не вызывает оптимизма. Они окружили деревню два дня назад, сомкнув непроницаемое кольцо. Шахта селенита была взорвана вчера солдатами Гонсалеса, так что, когда мы выметем врага из района (если выметем!), нам придётся долго расчищать завалы. Каждую ночь свет сотен костров освещает темноту, в это самое время в лагере противника начинаются тренировки - выжившие вампиры-легионеры обучают остальных владению оружием. Теперь, и в этом нет сомнения, нам противостоит не только очень большая, но и хорошо подготовленная армия, состоящая из существ, которым не ведом страх, ибо только утоление жажды является целью их жизни. А подкрепления всё подходят, даже сейчас на склонах окружающих деревню холмов видны цепочки факелов, пусть и не такие многочисленные как несколькими днями ранее. Энрико собирает всех, кого только может, только делает он это не из неуверенности в своих силах, а как раз наоборот: зачем атаковать крепость малыми силами, если ты можешь просто смести её ордой своих воинов - такова основная идея его тактики. Сам же полководец остаётся вместе со своим отрядом возле разрушенной шахты, возможно, хочет уничтожить селенит полностью, только вряд ли ему удастся этот замысел. Да и какой толк в уничтожении всех залежей теперь, когда до последней битвы остаётся чуть более двенадцати часов?
   Битва грянет очень скоро. Я рад, что весь ужас прошедших месяцев скоро закончится, только неизвестно как. Возможно, свершится чудо, и нам удастся выстоять завтра, а возможно мы будем жестоко перебиты. Будущего не дано знать никому, иначе любая война просто потеряла бы всякий смысл. Только одно известно - многие погибнут в страшной резне следующей ночью, очень многие увидят закат в последний раз в своей жизни, и как же мне хочется быть одним из них. Я сотворил слишком много ужасного в жизни: предавал, убивал, грабил, лгал. Так хотелось когда-нибудь искупить все свои грехи, но всегда что-то заставляло отложить покаяние. Потом - после завершения кампании, потом - когда уйду из армии, потом - когда закончится эпидемия. Как много слабости во всех этих "потом"! Неужели я даже не способен ответить за деяния рук своих? И неужели именно я высокомерно решил, что являюсь единственным, кто сможет защитить жителей Селенекса? Да, да и ещё раз да! Кровавый убийца, защищающий людей! Как же это смешно и глупо. Ничего, завтра всё закончится, ибо теперь появился единственный способ, который поможет мне искупить мои прегрешения - гибель на поле боя. Только так можно будет искупить вину перед теми, кого я собственноручно отправил в царство мёртвых, никак иначе. Блэкхаунд защитит моих подопечных, а Агриппа с Дианой смогут восстановить разрушенное, несомненно. А старый пёс слишком задержался в этом мире, давно ставшем для него синонимом кровопролитья и мучений. Но всё скоро закончится, так или иначе.
   Прямо сейчас командир отряда "Чёрные псы" смотрит в бинокль на окруживших деревню врагов, а со стороны разрушенной шахты на Селенекс взирает командир отряда "Кортес" - Великие Игроки в своей Великой Игре, а мы - всего лишь пешки, которыми никто не дорожит. Остаётся лишь надеяться, что командир Блэкхаунд более честный Игрок, чем его оппонент. Хотя, возможно, Вильям и сам не догадывается о том, что, пытаясь противостоять Игре, сам стал её активным участником? Если даже так, то скоро правда всё равно откроется ему, я предвижу это. Всё, хватит, нужно отправляться спать, чтобы завтра быть свежим и полным сил, ведь они пригодятся для битвы. Сандра, моя милая Сандра, как я хочу увидеть тебя во сне. Увидеть и попросить прощения, хотя прощения я не заслуживаю. Неужели мне не суждено тебя больше увидеть? Что ж, это самая страшная кара за грехи, которую только можно вообразить. Но я сделаю всё, чтобы предстать перед тобой и упасть на колени пред твоим светлым ликом, моя добрая Сандра.

Окончена хроника моя, ибо я погиб в битве за Селенекс.

Прощайте, друзья мои.

Маркус Секстус, последний старейшина деревни и немного хороший человек.

Записано Дианой, командиром лучниц Селенекса, со слов Джона Картера.

1 августа.

   Эх, неплохим парнем был старейшина, жалко его. Так много успел написать, но не довёл дело до конца. Что же, придётся кому-то закончить его дело. Итак, мальчики и девочки, вот что было дальше.
   В пять часов вечера у КП Гонсалеса приземлились два "Апача", те самые, что в начале июля гоняли нас по горам. Это прибыло последнее вражеское подкрепление, так что сражение могло начаться в любую секунду. Деревню окружала настоящая орда из десяти тысяч вампиров и сотни хорошо подготовленных бойцов отряда "Кортес". Все фигуры были расставлены на доске, решающая игра начиналась.
   После захода солнца все подразделения гарнизона Селенекса заняли места согласно плану. Я со своим взводом, как и было условлено, занял первую линию обороны - прямо напротив рва и минных полей. Свет наших прожекторов рассёк темноту, уперевшись в плотно сомкнутые ряды пехоты противника. В ответ на это вспыхнули прожектора у разрушенных шахт, осветив ров и внешний периметр. Тридцать минут спустя загудели трубы, и над линиями армии вампиров поднялись десятки штандартов Сатаны. Вновь медное горло трубы объявило начало атаки. Чеканя шаг, шеренги упырей промаршировали полсотни метров и встали как вкопанные.
   - Смотрите в оба, ребята, от ночных тварей можно ожидать чего угодно, - тихо сказал я своим подчинённым, то же самое прошептал солдатам и Кастелло.
   - Разомкнуть ряды! - разнеслось над передней линией вурдалаков.
   Группа из полусотни бойцов выдвинулась вперёд и разделилась пополам, сдвинувшись в стороны. Из образовавшейся широкой бреши появились шесть тяжёлых деревянных конструкций внушительного размера - катапульты. Каждую передвигал десяток солдат. Деревянные колёса громко скрипели, передвигая эти артиллерийские орудия. Вот они выдвинулись дальше передовых линий и замерли, тут же заскрипели вороты, с помощью которых оттягивались в крайнее положение "ковши" для зарядов. Раздалась команда:
   - Зарядить катапульты!
   Расчёты врага засуетились, нагружая в "ковши" заранее подготовленные камни и большие шары сухой соломы. Факелы, зажатые в руках супостатов, опустились в чаши катапульт - взвилось яркое пламя. Ещё мгновения, и заряды, состоящие из разрушающих и горящих элементов, должны были обрушиться на наши несчастные головы! Только командир Блэкхаунд приготовил кровососам неожиданный сюрприз в виде восьми дальнобойных миномётов советского производства. Громкие хлопки раздались за нашими спинами - это вырвались из стволов мины калибра восемьдесят пять миллиметров. Со свистом описали они дугу и обрушились точно на вражескую батарею. Земля с грохотом встала на дыбы, во все стороны полетели обломки развороченных катапульт и тела орудийных расчётов, из расколотых чаш вывалилась пылающая солома, которая сию секунду подпалила деревянные обломки. Артподготовка врага провалилась, первая фаза боя осталась за нами.
   Потерпев первую неудачу, враг, само собой, не остановился. Прозвучала новая команда, и вперёд двинулись группы многочисленных лучников. С крыш деревенских домов открыли огонь наши снайперы, а также немногочисленные стрелки с реактивными огнемётами. Винтовочные пули, покрытые селенитовым напылением, вонзались в головы и тела наступающих, опрокидывая тех на землю, при этом во все стороны разлетались яркие искры. Огнемётные снаряды чётко вонзались в крупные скопления лучников, образуя на их месте круги горячего пламени в тысячу градусов. Живые факелы заметались по полю боя, внося во всё происходящее атмосферу нереальности. Так что на дистанцию полёта стрелы подошла лишь треть от первоначального количества вражеских лучников, да и те гибли один за другим под метким огнём снайперских винтовок. Попытка врага засыпать Селенекс стрелами провалилась, и полевой командующий упырей это понимал.
   Следом за почти перебитыми стрелками двинулась первая колонна мечников и копейщиков. Наступление не имело определённого направления, войска просто плотнее стягивали кольцо, намереваясь подойти к самому рву. Тупая тактика шапкозакидательства! Снова раздались хлопки наших миномётов, и в полотно сомкнутых рядах вампиров начали раздаваться взрывы, выкашивавшие врагов десятками. Вместе с землёй и шрапнелью в воздух взлетали кровавые ошмётки тел, но враг не останавливался. Хуже того: лишившись рук, упыри продолжали маршировать; безногие отчаянно ползли вперёд. Вид пролитой крови только разжигал жажду убийства, сгущая её в невидимое плотное облако над полем боя. Теперь пути назад уже не было - битва началась по-настоящему, и только уничтожение одной из сторон могло закончить её.
   Расстояние между передовыми линиями упырей и внешним периметром обороны стремительно сокращалось. Враг вошёл на минное поле, даже не поняв этого, ибо детонаторы мин были отключены. Наши миномётчики тут же прекратили обстреливать передовые линии, переведя огонь на тыловые части. Наступающие возликовали, видимо решив, что им удалось миновать обстрел, следом за ними двинулся второй атакующий эшелон, третий, четвёртый - больше трёх тысяч упырей пошло на штурм. Из сотен глоток вырвался боевой клич, и вампиры понеслись к укреплениям на восточной окраине. Именно этого момента и ждал Вильям.
   - Подрывайте заряды! - приказал он по радиостанции нашим сапёрам.
   Закрутились ручки нескольких "машинок смерти", а в следующее мгновение электрический импульс послал минам команду на взрыв. Вокруг Селенекса земля взлетела на две сотни метров вверх, образовав фантастическую стену. Почва под ногами затряслась и пошла трещинами, несколько построек развалилось - мощность взрыва была просто ужасающей. Когда поднятый к самым небесам грунт начал падать на наши головы, вместе с ним обрушился настоящий кровавый дождь, а затем то тут, то там начали падать фрагменты тел. Теперь всё: уцелевшие дома, мешки с песком на укреплениях, наша униформа и лица - было испачкано в перемешанной с человеческой кровью грязи. Но врагу досталось сильнее, ведь ни один из воинов, попавших на минное поле, не выжил. В радиусе десятков метров лежали теперь дымящиеся трупы, засыпанные чёрной обугленной травой и крупными кусками вывороченной земли. Селенекс использовал свой последний шанс уровнять шансы, так что теперь начиналась честная игра.
   Очередная толпа вурдалаков устремилась к деревне, на этот раз намереваясь ударить точно по нашим с Кастелло позициям. Вновь защёлкали снайперские винтовки, захлопали миномёты и засвистели снаряды реактивных огнемётов. Вампиры несли невероятные потери, но продолжали продвигаться к восточной окраине. Первые из них уже ворвались на "бывшее" минное поле, когда мои солдаты открыли огонь из АГС и станковых пулемётов. Бежавшие впереди всех вампиры просто рассыпались в прах, стоило им только натолкнуться на колючую завесу селенитовых пуль. Эти пули прожигали тела насквозь, успевая уничтожить ещё нескольких врагов. К сожалению, гранатомёты были менее эффективны - они больше калечили, чем убивали - зато позволяли согнать упырей в тесную толпу, где их могли одной очередью завалить пулемётчики.
   Не считаясь с потерями, вампиры прорвались ко рву, двигаясь прямо по телам своих собратьев. Но здесь их встретил частокол селенитовых кольев в купе с заграждением из колючей проволоки. Передние ряды постарались остановиться, но сзади напирали остальные, так что попытка оказалась безуспешной - несчастных столкнули прямо на сияющие пики. Пытавшихся перебраться через "колючку" скашивали пулемётные и автоматные очереди, перед въездом в деревню начала быстро расти гора тел. К этому времени огнемётчики израсходовали весь боезапас для своих мощных орудий и взялись за стрелковое оружие, так что по нападающим теперь стреляли ещё и с крыш домов. На остальных участках периметра вампиры подошли вплотную к заграждениям, но не могли переступить невидимую черту (неправда ли, весьма интересное правило для бессмертных и почти неуязвимых существ - не заходить без приглашения?). Они просто выкрикивали угрозы, изредка метали копья и выпускали стрелы.
   Образовавшийся перед частоколом затор продолжал сдерживать вампиров значительный отрезок времени, пока трупов во рву не набралось столько, что они скрыли под собой как проволочные заграждения, так и селенитовые пики. Враги теперь перебирались через "насыпь" из мертвецов и бежали навстречу нашему шквальному огню, через который практически невозможно было прорваться. Только, к великому сожалению, каждый следующий десяток уничтоженных упырей лежал на полметра ближе предыдущего. Противник пробивал себе дорогу, подобно воде, точащей камень. В ход пошли ручные гранаты - осколочные и фосфорные - с помощью которых нам удалось отбросить за ров очередную волну атакующих. Только лишь на время. Через пару минут, видимо сообразив, что запас взрывчатых веществ у нас ограничен, вампиры возобновили попытки прорыва. На других участках боя теперь тоже трещали выстрелы и гремели взрывы - это Курт Бренер вёл своё отделение вдоль периметра, отстреливая командиров, знаменосцев, лучников и наиболее наглых упырей.
   Раздался металлический лязг, возвестивший об окончании боеприпасов у пулемётчиков и гранатомётчиков. Теперь удержание передовых позиций было бессмысленным и весьма нежелательным, ведь они уже сыграли свою роль в битве. Пулемётчики и стрелки из АГС отошли за нашу линию, отстреливаясь и кидая гранаты на бегу, их прикрывали огнём солдаты на крышах. После этого настал их черёд отступать, ибо вампиры заняли пространство перед крайними домами и теперь старались влезть на крыши, словно стая тараканов-переростков. Массированный огонь позволил расчистить пространство между домами и нашими основными силами, его удалось удержать достаточно долго, чтобы стрелки смогли отойти с периметра и соединиться с основными силами. Врагам удалось пробиться в деревню, но неведомо было им, что блокпост пока не собирается трусливо драпать!
   С рёвом фанатичного воодушевления вампиры побежали по улице, разрубили мечами мешки с песком на пулемётных гнёздах, переломали само оружие, затем хлынули на наши ряды, словно горная река весной. Мы стояли тихо, только упёртые прикладами в плечи винтовки и автоматы готовы были разразиться убийственной "бранью" в любую секунду. Я, со своим отделением из десяти человек, находился в первой шеренге, Кастелло со своим десятком во второй. Враг должен был столкнуться с настоящим селенитовым штормом длительностью почти в десять минут, для этой цели каждый боец из первой оборонительной линии получил по тридцать спаренных магазинов. План простой: первые ряды выпускают весь боезапас, после чего отходят назад для перезарядки, на их место встаёт второй ряд, также отстреливает максимальное количество упырей, отходит назад. Путём такой нехитрой "чехарды", два отряда должны были отойти ко второй линии обороны, перебив изрядное число врагов.
   Искажённые воплем мертвенно-бледные лица приближались. Враги размахивали над головами оружием, прыгали, стараясь разглядеть нас из-за спин передних рядов, обгоняли друг друга - явное отсутствие дисциплины, даже слишком удивительно для подопечных Энрико Гонсалеса.
   - Огонь, - однозначно и спокойно приказал я, а про себя подумал: "Простите, люди, это всё, что мы можем сделать для вас".
   Победный рёв вампиров заглушил грохот очередей из автоматических винтовок и ручных пулемётов. В лунном свете ярко вспыхивал покрывавший пули селенит, через мгновение вонзавшийся в тела. Промахнуться было невозможно, настолько плотной группой наступал враг, так что каждый использованный патрон стоил упырям как минимум двоих. Передовые ряды погибли в первые же секунды, последующие шарахнулись назад, но это не спасло их от смертоносной бури. Магазины опустели, моя группа развернулась и укрылась за спинами бойцов Кастелло. Теперь огонь вела вторая линия, в то время как мы отбрасывали пустые обоймы и вставляли на их место новые. Ещё более яростный обстрел обрушился на толпу, выкашивая её десятками. Разорвалось несколько гранат, выпущенных из подствольных гранатомётов, на местах взрывов заклубился едкий дым. Наступила наша очередь быть прикрывающими, вновь сомкнулась линия, и грянул гранатомётный залп, затем опять затрещали очереди. Всю улицу сплошным ковром усеяли тела убитых, что ещё больше разожгло решимость вампиров смять нас - прямо по трупам неслись новые группы штурмующих, полностью гибли, за ними устремлялись следующие, снова гибли и так раз за разом. На место каждого убитого упыря, каким-то дьявольским чудом, вставали трое новых, но любая армия не бесконечно, и рано или поздно резервы у врага должны были исчерпаться. Вот только количество патронов у нашей заградительной группы также таяло на глазах.
   Мы отступали "кровавой чехардой", сея на улицах урожай из многих десятков уничтоженных вурдалаков. Урожай, который никогда не взойдёт. Селенит разносил лица и пробивал насквозь тела, разбрасывая огненные искры, словно пули попадали в угли недавно потухшего костра, а не в тела живых существ. В нас попало множество стрел и копий, но они были не в состоянии пробить кевларовый бронежилет производства корпорации "ВарТек", что давало ощущение полной неуязвимости. Напор атакующих ослаб - сказывались невероятные потери и бессмысленность предыдущих атак - только враг даже и не думал сдаваться. Некая невероятно мощная сила, намного превосходившая скромные возможности Гонсалеса, гнала их на убой во имя Великой Цели, поставленной Хозяином.
   Наконец, заградительные отряды добрались до основной линии обороны. К этому моменту у нас полностью закончились боеприпасы для "тяжёлого оружия", в дело пошли пистолеты, я вёл огонь из дробовика, снося наиболее неразумные головы, коих набралось уже больше двух десятков, включая знаменосца. Ряды деревенских жителей разомкнулись, и мы, пробежав в образовавшуюся брешь, оказались в относительной безопасности. Кастелло направился со своими и моими солдатами к грузовикам за пополнением боеприпасов, в то время как я встал в первом ряду обороняющихся, воткнув в землю перед собой великолепный селенитовый меч. В пяти метрах по правую руку высилась фигура командира Блэкхаунда, лениво положившего правую руку на рукоять катаны, по левую руку находился Маркус Секстус. Вампиры явно удивились подобной "встрече" - они то верно считали, что наше заграждение представляет собой весь гарнизон Селенекса. Бедняги! В их глазах явно читался страх, смешанный с гневом. Наступал решающий момент - ближний бой.
   По толпе врагов, от задних рядов к передним, пробежал шёпоток: "Великий Предводитель говорит, что каждый погибший в этой битве будет вознаграждён в другом мире, и что гибели во имя Его Великой Цели не нужно бояться". Вампиры явно воодушевились, после чего, выстроив некое подобие боевого порядка, кинулись на нашу линию. Колючая туча из стрел, метательных дротиков и пуль устремилась навстречу им, рассеяв авангард. Многие храбрецы из войска противника пали под ноги товарищам, пронзённые меткими стрелами лучниц Селенекса, но фанатиков невозможно было остановить теперь. Они достигли построения, и всё словно замерло вокруг на одно мгновение, ибо наступил самый волнующий момент подобного сражения, который можно назвать "за секунду до первого удара". Этот самый первый удар нанёс никто иной, как наш командир: одним движением он рассёк надвое могучего упыря, по всей видимости, бывшего раба, затем, продолжая выпад, разрубил второго. Мир взорвался вокруг кровавыми красками: клинки ударялись друг о друга, вонзались в щиты, а также человеческие тела. Мне удалось мощным горизонтальным ударом по дуге отбросить назад целую пятёрку атакующих, которых тут же "положили" лучницы. На левом фланге стойко держались мечники Маркуса, отбрасывая одну волну за другой. Их прикрывали копейщики Агриппы и несколько наших ребят, расстреливавших нападающих в упор. Пока что, упыри лишь проводили разведку боем, не пытаясь совершить прорыв на определённом участке, но такие атаки всё же отнимали жизни обороняющихся бойцов.
   Затем, очевидно решив действовать по бессмысленному принципу "от сложного к простому", в полную силу нажали на правый фланг - "вотчину" Вильяма. Глупее ничего придумать было невозможно. Командир просто стоял на месте, быстрыми и резкими выпалами уничтожая вампиров. Блокировка его ударов щитами либо мечами не давала ничего, ведь Блэкхаунд запросто находил лазейку в любой обороне, а уж щиты так и просто рассекал, словно бумагу. Он стоял на небольшой пирамиде из тел, продолжая её "строительство" за счёт всё новых и новых безумных храбрецов, фланги и тыл ему прикрывали бравые селенексцы, под предводительством Лиланы. Затем, когда очередная волна вурдалаков полегла, командир спрыгнул с горы тел и молча кинулся в самую гущу врагов, разя их одного за другим. Подчинённые Вильяма не остались в стороне, а начали пробиваться следом, добивая немногих везунчиков.
   Количество вампиров на правом фланге начало стремительно сокращаться, что дало возможность левому флангу и центру также начать контрнаступление. Остриём атаки слева были Маркус и Агриппа, в центре - ваш покорный слуга. Я шёл впереди основных сил, щедро раздавая смертельные удары во все стороны, но при этом не забывал блокироваться. Один из встретившихся на пути противников - бывший декурион (десятник), если судить по доспехам - имел наглости блокировать мой выпад! Отбросив его ударом ноги в живот, я разрубил ему грудную клетку. В это время Секстус, двигаясь с невероятной для своего возраста быстротой, пробился глубоко в толпу врагов и учинил настоящее побоище. Противник не ожидал такого яростного отпора - это факт - вследствие чего начал медленно отступать назад по улице. К сожалению, за каждые три десятка вампиров мы отдавали одного нашего (уже погиб один "чёрный пёс", забыл его имя, чёрт!), но враг, в отличие от нас, мог позволить себе такой расклад, в то время как для нас каждый воин был на счету. Попытка выгнать упырей в поле и там их всех перебить могла закончиться нашим полным уничтожение, ведь враги имели серьёзный козырь в рукаве - свежие силы отряда Гонсалеса.
   Вампиры знали это, и потому смело отходили до самого блокпоста. В этой точке мы остановились, только командир, Маркус и я продолжали упорно теснить врагов. Двухметровый упырь бросился на Секстуса, размахивая тяжёлым кузнечным молотом. Старейшина подскочил вплотную к противнику, таким образом уйдя с траектории удара, и вонзил короткий меч по самую рукоять в грудь вампира. На меня наседали одни тупые непрофессионалы, глаза которых не могли долго смотреть на сияющий селенитовый клинок, так что я расправлялся с оппонентами без особых проблем, уничтожая их короткими уколами и резкими ударами. На правом фланге царила настоящая резня, ибо командир Блэкхаунд выхватил из ножен вакидзаси - меч для левой руки - а все в отряде знали: если у командира в руках оба меча, значит, врагам лучше держаться подальше. Вильям косил врагов так же легко, как косят пшеницу, одним ударом разрубая несколько вампиров. Он пробился на десять-пятнадцать метров вглубь толпы и продолжал двигаться дальше, подобно ледоколу среди тонких льдов. Теперь упырей могло спасти от полного разгрома только чудо.
   Чудо, к сожалению для нас, произошло - ночное небо разорвало стрекотание вертолётных винтов, а через секунду и самые боевые машины оказались возле деревни. Два "Апача" зависли прямо над толпой упавших духом вампиров, чем вызвали очередной подъём морального духа. Свет навесных прожекторов полоснул по оборонительной линии, затем метнулся вверх по улице, пока не остановился на внушительном куполе Зала старейшин. "Они собираются перебить сначала безоружных, чтобы потом покончить с нами", - понял я. Нужно было вновь отступать, но на этот раз до последней линии.
   - Всем отходить к грузовикам! - разнёсся голос Блэкхаунда, который стоял посреди проплешины, усеянной изувеченными телами врагов, - "Чёрные псы" прикрывают, остальные развернулись и бегом, марш!
   Люди только ещё разворачивались, чтобы помчаться под прикрытие зенитных пулемётов, а с подвесок на крыльях боевых вертолётов уже срывались ракеты. Четыре дымных следа прочертили небеса и вонзились точно в центр куполообразной постройки. Ослепительная вспышка полыхнула, озаряя пространство, а на месте Зала старейшин поднялся столб из огня и каменных обломков. Мощность взрыва была такова, что ударной волной смело весь палаточный лагерь, несколько мачт освещения рухнуло на землю, грузовики потонули в облаке ядовито-коричневой пыли, а один особо крупный осколок угодил прямо в здание генераторной - всё освещение в деревне мигом погасло. Теперь темноту освещали лишь вертолётные прожектора, да языки пламени, возносившиеся над поверженными стенами огромной постройки.
   Мы бежали во весь дух, ежесекундно ожидая пулемётной очереди. Но кровожадные пилоты отряда "Кортес" ещё не наигрались со своими мышками. За спиной завизжали НУРСы. Я обернулся через плечо и увидел, как серия взрывов уничтожила противотанковые заграждения на юго-востоке и северо-востоке периметра - вертолётчики расчищали дорогу для "Единорогов", в этом не оставалось сомнений! Разворотив ограду, "Апачи" повернулись в сторону бегущих людей. Вновь раздался визг ракет, которые разорвались в толпе бегущих, убив восемь селенексцев и двух бойцов нашего отряда. Вторая серия взрывов унесла жизни ещё пятнадцати деревенских жителей, но пощадила "чёрных псов".
   - Бегите! Не оборачивайтесь! - надрывно кричал за спиной командир, он один прикрывал отход, - Я задержу этих ублюдков, бегите!
   И мы побежали, да так быстро, словно за нами гнались все демоны Ада (в принципе, так оно и было). За нашими спинами, огромная толпа вампиров налетела на одинокую фигуру Блэкхаунда, но не смогла продвинуться ни на сантиметр далее. Кругом гремели взрывы, падали люди, разлетались на части постройки, а мы всё бежали и бежали. Первая пулемётная очередь вспорола землю, и несколько человек опрокинулись в дорожную пыль. Харрис - один из бойцов нашего отряда - выпустил длинную очередь из автомата в зависший "Апач", но через секунду упал с развороченной грудью. Смертоносные машины нещадно истребляли гарнизон Селенекса.
   Со стороны центральной площади в один из вертолётов ударили трассы - это открыла огонь наша зенитка. Крупнокалиберные пули запросто пробили тонкую обшивку вертушки, разворотив основной двигатель и пилотскую кабину, а ещё через пару неумолимых секунд "Апач" взорвался в воздухе и, превратившись в кучу горящих обломков, рухнул на деревню. Очередь начала смещаться к уцелевшему вертолёту, но тот сделал резкий манёвр вверх, уходя с линии огня, завис, начал наводить ракеты на зенитку. Не успел. Из-за домов на северной стороне, где находилось отделение Бренера, взвилась ракета, прочертила чёткий дымный след, а затем ударила в хвостовой винт боевой машины. Вертолёт лишился хвоста, закрутился волчком и рухнул на головы прорывающихся упырей. Чёрное тело машины смерти разорвал чудовищный взрыв, отрезавший нас от командира и сотен врагов.
   После этого мы смогли безопасно добраться до последней линии, чтобы выстроить боевые порядки для последнего боя, а также подсчитать потери. Потери были серьёзными: погибло восемьдесят пять селенексцев и тринадцать солдат. Тем не менее, людских и военных ресурсов ещё хватало, их необходимо было использовать. Основным "бастионом" стал грузовик с зенитным пулемётом, а слева и справа от него выстроилась пехота - ничего более эффективного невозможно придумать в такой ситуации. Каждый солдат получил на руки оставшиеся боеприпасы, ведь зачем экономить боеприпасы, когда можешь погибнуть через несколько минут? Секстус, Агриппа, Диана, Марсель (именно он подбил вертолёт из зенитки - везёт ему!) командовали фланговым прикрытием; Леонид распоряжался на центральном "бастионе"; Акерман - наш главный снайпер - занял место стрелка-зенитчика; Моралез орал на миномётчиков, чтобы те быстрее "снижали" прицел своих орудий; Доусон и Кастелло рассредоточили по всей линии. В северной части деревни упорно держался Курт; с главной улицы - из-за стены пожара долетали вопли упырей, которым так и не удавалось одолеть единственного оппонента; на восточной окраине ревели форсированные двигатели "Единорогов". Всё вновь замерло, а затем обрушилось в бешенный водоворот сражения.
   Не имея возможности пробиться через Блэкхаунда, вампиры начали обходить его через дворики и небольшие улицы. Толпа, двумя большими потоками, "вытекла" на площадь. Нас разделяло сорок метров открытого пространства. Враг бросился на нас, надрывно крича: "Во имя Хозяина и графа Сторберга!" По этим самым "ораторам" ударил зенитный пулемёт - заботливо покрытые селенитом снаряды прошивали толпу насквозь, превращая тела вампиров в жалкие груды обугленных костей. Вновь захлопали миномёты, кладя смертоносные "послания" точно на передовые порядки. Скоро к этой канонаде прибавились гранатомётные выстрелы, затем стрекотание очередей, а чуть позже свист стрел. Ни один вурдалак не смог даже подойти на дистанцию удара меча, да что там, даже для выстрела из дробовика было далековато! Большинство часть врагов не могли миновать своеобразную "линию смерти", пролегавшую в двадцати-пятнадцати метрах от нас. Те немногие, кому удавалось совершить столь великий подвиг, гибли под стрелами.
   Пулемётные очереди продолжали подбрасывать тяжёлый автомобиль, разрывая напирающую толпу вурдалаков кинжальным огнём. В то же самое время, командир пробивался к окружённой группе Бренера, которая продолжала отбивать одну атаку за другой. Неожиданно, горящие обломки вертолёта на главной улице отлетели в сторону, и из языков пламени появились три чёрных стальных коробки - боевые машины "Единорог". Они развернулись в линию и медленно двинулись в нашу сторону, вампиры теперь укрывались за широкими бортами бронемашин. Шесть пулемётов Гатлинга, установленных на крышах мобильных крепостей, застрекотали в унисон - пули понеслись над нашими головами, вспарывали землю, вонзались в борта грузовиков, косили живых людей. Обороняющиеся упали в дорожную пыль, только центральный "бастион" продолжал вести бой в нормальном режиме, хотя потерял двоих. Машины уже въехали на площадь, развернув строй веером, когда очередь из зенитки угодила прямо в смотровые щели центрального "Единорога". Крупнокалиберная пуля пробила бронированное стекло и разворотила кабину управления. Машина замерла, но пушки продолжали стрелять. Два оставшихся на ходу броневика в это время обходили линию обороны на флангах, всё ещё поливая наши ряды потоками свинца.
   Внезапно, на северной стороне площади раздались испуганные вопли вампиров, а в следующую секунду выяснилась и причина их страха - из-за домов появился командир Блэкхаунд, по его мечам стекала кровь, она также обильно покрывала его униформу и лицо. Враги не рискнули нападать, ибо сейчас Вильям внушал больше ужаса, чем вся вампирская орда и Хозяин вместе взятые. Вслед за командиром двигались бойцы изрядно поредевшего отделения Бренера, один из них нёс на плече трубу противотанкового реактивного гранатомёта. Боец опустился на колено, прицелился в бок стального чудовища и нажал на спуск - ракета зависла в воздухе на мгновение, а затем с визгом рванулась к цели. У "Единорога" не было ни единого шанса, ракета вонзилась точно в центр корпуса, раздался хлопок, когда специальный заряд прожёг броню, потом мощный взрыв рванул внутри, выбив тяжёлые люки - экипаж машины был обречён. Второй броневик, тот самый, что был обездвижен метким попаданием, начал поворачивать пулемётную башню в направлении северной стороны. Воспользовавшись этим, Марсель Магомбо подбежал вплотную к пробитой кабине, забросил осколочную гранату через разбитое окно. Раздался испуганный вскрик, за которым последовал взрыв, но башня продолжала поворачиваться и стрелять. Тогда Марсель всунул в окно ствол струйного огнемёта и залил внутреннее помещение машины пламенем. Некоторое время ещё раздавались душераздирающие крики, но вскорости их заглушило гудение огня.
   Последний "Единорог" развернулся на девяносто градусов и двинулся вдоль линии обороны, поливая гарнизон автоматным огнём из бойниц. Ему навстречу, ангелом смерти, рванулся командир. Он бежал трусцой и косил врагов направо и налево, при этом казалось, что он просто отмахивается клинками от нападающих, которые падали обезглавленными и даже рассечёнными надвое. Спаренные автоматические пушки развернулись, нацелились на командира, но он уже находился в "мёртвой зоне". У самого броневика дорогу Вильяму заступила плотная группа упырей во главе со знаменосцем, взлетели метательные копья, и тут же упали, перерубленные ударами катаны и вакидзаси. Командир начал вращать вокруг себя клинки с невероятной скоростью, прорубаясь через вражеский заградительный отряд, и вскоре все отважные вампиры лежали мёртвыми у колёс "Единорога". Блэкхаунд обошёл автомобиль слева, встал у люка и ударил клинком по броне. Как ни странно, толстая сталь была разрублена мечом, словно лист бумаги, последовал второй удар, третий - люк развалился на части, открыв тем самым вход в мобильную крепость. Вильям снёс голову подобравшемуся со спины врагу, затем вонзил катану в землю, выхватил из кобуры пистолет, после чего ворвался в броневик. Вспышки выстрелов озарили интерьер "Единорога", потом в проёме появился солдат в серой форме отряда "Кортес", постоял немного, держась за изувеченную дверь, и упал замертво - на его спине виднелись три отверстия от пуль. Не успела ещё улечься пыль от рухнувшего тела, а из мёртвой машины уже вылетел Блэкхаунд, вытащил из земли катану, после чего вновь бросился на ближайших вампиров, которые были окончательно деморализованы после гибели стальных чудовищ.
   Действия командира воодушевили всех. Люди повскакивали с земли, построились в линию и бросились на порядки врага, оглашая окрестности боевым кличем: "За Селенекс!" Замелькали мечи и копья в бешенном танце смерти, падали вампиры, поражённые селенитовым оружием, изредка гибли и люди. Лучницы Дианы истратили весь запас стрел, так что теперь атаковали врага короткими мечами и кинжалами. Враг не мог поразить их, настолько быстро действовали молодые девушки, а голодные вурдалаки были слишком заторможены. С невероятным напором теснил упырей отряд Агриппы. Сам он, с гладиусом в одной руке и обломком копья в другой, сражался в первых рядах, своим рёвом наводя ужас на существ ночи. Маркус Секстус дрался в одиночку, используя сразу два коротких меча, от его профессиональных выпадов не мог спастись никто из врагов. С севера атаковал Бренер, на флангах "чёрные псы" уверенно оттесняли противника, а в центре шло настоящее побоище. Я бился всего в нескольких метрах от командира, спину мне прикрывали Муромцев и Кастелло. Вскорости правый фланг соединился с отрядом Курта, отрезав вампиров от северной части площади. На левом фланге врагов также прижали к самым домам и выдавливали теперь во дворы. Ход битвы в очередной раз резко изменился - упыри оказались на грани полного уничтожения, и тяжкий стон отчаяния прокатился по их рядам.
   На зов о помощи ответили: высокая огненная фигура неизвестного существа появилась на восточной окраине. Существо медленно шествовало через расступающуюся толпу вампиров, постепенно приближаясь к нам. Немногие люди увидели нового врага, так как были заняты сражением, так что, когда его заметили, было уже слишком поздно. Монстр нанёс широкий удар огромным мечом, уложив на месте больше десятка селенексцев. В рядах образовалась брешь, которую удалось закрыть ценой серьёзных потерь. Но, стоило линии опять выровняться, как огненный монстр атаковал вновь. Ужасна была сила его и страшна внешность: трёхметровый рост; мощное тело, закутанное в огненно-красные одежды; за спиной - сложенные кожистые крылья, как у летучей мыши; лицо - пародия на человека; в руках зажат чёрный двуручный меч невероятных размеров.
   Никто не мог противостоять этому демону. Каждый, кто решался напасть на него, падал замертво. Так что вскоре ему надоело принимать столь пассивное участие в битве, и он двинулся в самую гущу сражающихся, намереваясь перебить всех до единого. Дорогу ему заступил Маркус Секстус.
   - Зачем ты пришёл в мою эпоху, майор?! - перекрывая вопли и стоны, крикнул старейшина, - Убирайся в ту Яму, из которой вылез, Сторберг!
   - О, ты знаешь моё имя? - иронично усмехнулся демон, - Я пришёл сюда за тобой, Маркус. Девушка по имени Сандра хочет видеть тебя, ведь ей так одиноко в покоях моего Хозяина, так грустно ей ублажать ненасытную страсть Господина.
   - Ты не имеешь права произносить её имя, демон! - взревел старейшина и прыгнул на врага.
   Сила броска была такой, что Маркус преодолел всё разделявшее его и демона расстояние и глубоко вонзил оба клинка в грудь своего оппонента. Враг лишь захохотал, а вот старейшина... Он напоролся на выставленную вперёд руку демона, пробившую насквозь тело старого легионера. Старейшина погиб...
   - Глупец, неужели ты думал, что сможешь изменить судьбу своей жалкой деревеньки, о существовании которой через тысячу лет никто и не вспомнит? - спросил демон Сторберг, глядя прямо в мёртвые глаза старейшины, - Только мой Хозяин может отправить меня в небытие.
   - Да, серьёзно? - раздалось за широкой спиной демона, - А про меня, что, забыл?
   Это был голос Блэкхаунда, который неизвестно как оказался в шести метрах позади демона. Катана крепко зажата в окровавленной руке, глаза горят багровым пламенем, боевая стойка спокойна.
   - Ты?! - Сторберг отбросил в сторону труп старейшины и перехватил меч обеими руками,- Как ты смеешь бросать вызов Отцу своему? Ты забыл, зачем был рождён на свет?
   - Я всё помню, монстр, поэтому и делаю всё это, - холодно ответил командир, - Убирайся отсюда и оставь людей в покое!
   - Бессмысленно, друг мой, - усмехнулся Сторберг, - Хозяин послал меня покарать Своего блудного сына, со мной также пришёл Монтейн, верный слуга нашего Дела. Даже победив здесь, вы всё равно проиграете войну.
   - Плевать! - отрезал Вильям, поудобней перехватывая оружие.
   Чёрный меч обрушился на Блэкхаунда, но упёрся в поднятое лезвие катаны. Страшное оружие демона весило никак не меньше сотни килограмм и при этом не могло расколоть лёгкий японский клинок. Огненный туман окутал высокую фигуру, словно Сторберг перегрелся от чрезмерных усилий, его меч раскалился и теперь походил на стержень из горячей стали. Блэкхаунд лишь упёрся ногами в землю, не сделав ни единого шага назад. Сбоку от демона появился Кастелло с четырьмя бойцами, они открыли стрельбу по спине и правому боку Сторберга, лишив его возможности двигаться.
   - Не смейте мешать нам! - взревел демон и отмахнулся мечом.
   Казалось, чёрное лезвие выросло до невероятных размеров, ибо оно достало солдат на дистанции пятнадцати метров. Хлынул фонтан крови и пятеро "чёрных псов", включая Кастелло, упали замертво. Сторберг вновь обрушил меч на голову Вильяма, но угодил в скрещенные самурайские мечи. Адский рёв демона потряс землю, всё тело существа горело теперь ярким пламенем. Чёрный меч мерцал, словно излучатель энергии, которой и было суждено уничтожить нашего командира. Но Блэкхаунд стоял! Его ноги подкашивались, по лицу бежал пот, смешиваясь с засохшей кровью вампиров, рукава униформы начинали лопаться от жара, но наш седой командир продолжал противоборство с нечистью.
   - Сдайся, вернись на путь Отца своего, и я пощажу твоих людей, - прошипел Сторберг.
   - В задницу иди, - прохрипел командир, ещё сильнее упираясь в землю.
   Внезапно, в спине демона появилась стрела, затем ещё одна. Селенитовые наконечники пробились гораздо глубже мечей старейшины, вступив в разрушительную реакцию с телом существа. Сторберг пошатнулся и начал осматриваться в поисках невидимого врага. Я сделал то же самое. Стрелком оказалась Лилана, она добыла целый пучок стрел из трупов поверженных упырей, а теперь посылала их одну за другой в страшного врага. Когда Сторберг заметил её, вся его спина была утыкана двумя десятками стрел. Меч взлетел вверх, буквально уперевшись в тёмные небеса, начал с невероятной скоростью опускаться. Боковым зрением я заметил, что к Лилане бросился Муромцев - он отбрасывал всех со своего пути. Клинок опускался, Леонид бежал наперерез, а Лилана продолжала выпускать стрелы одну за другой...
   Победил меч. Он лишь зацепил нижнюю часть грудной клетки и живот Лиланы, только этого вполне хватило - девушка упала как подкошенная. Подоспевший Леонид склонился над ней, но ничем не мог помочь, уже ничем, он лишь отчаянно старался закрыть руками зияющую рану.
   - Я думала, что... Что смогу... Ты мне очень... Прости... - долетали до меня захлёбывающиеся крики умирающей девушки, вызывая лишь одно чувство - безграничный гнев.
   В это время Сторберг в третий раз атаковал, но на этот раз, чёрный меч, встретившись с катаной и вакидзаси, разлетелся вдребезги, словно стеклянный. Меткие стрелы отважной Лиланы настолько ослабили демона, что он не смог вложить достаточного количества сил в удар. Блэкхаунд не стал ждать продолжения: подскочив к опешившему врагу, он двумя мечами подрубил ему ноги.
   - Забвение станет твоим уделом, Сторберг, - вынес приговор Вильям и нанёс диагональный удар.
   Косая рана прорезала широкую грудь чудовища, стала шире. Демон взревел, а затем взорвался, превратившись в преогромную стаю огненных "светлячков", которые устремились во все стороны, начали липнуть к сражающимся вампирам. А затем, произошло нечто совсем уж невероятное: те упыри, на которых попали останки Сторберга, вспыхнули, подобно десяткам и сотням факелов. Иррациональное пламя перекидывалось от одного к другому, всё дальше и дальше, пока огонь не пожрал всех находившихся на площади вурдалаков. Настоящее море адского пожара расстилалось перед нами, и в нём горел последний шанс врагов на победу. Уцелевшие вампиры (таковых осталось менее тысячи) спешно отступали к окраине.
   - Она мертва, Лео, ничем здесь нельзя помочь, - это был голос Доусона, медика отряда, - Вставай, битва ещё не окончена.
   - Командир! КОМАНДИР! - Муромцев словно не слышал обращённых к нему слов, - Вы ведь знали, что эта...эта штука придёт?
   - Да, знал, - Блэкхаунд подошёл к телу Лиланы, но продолжал наблюдать за прилегающими дворами, в которых хищно мерцали глаза упырей, - Что с того?
   - Вы могли предупредить нас! - выкрикнул Леонид.
   - Вам бы это всё равно не помогло, - сохраняя прежнее спокойствие, ответил командир, - Только я мог уничтожить демона, только я.
   - Кто ты такой Блэкхаунд, эта тварь ведь узнала тебя, кто ты? - злоба распирала Муромцева, - Кто дал тебе права решать за нас?
   - Я тот, кем не хотел быть никогда! - отрезал командир, - Так что, если от этого станет легче, можешь убить меня, но потом. Сейчас, для меня ещё осталась работа. Вперёд - добьем тварей!
   Леонид с трудом поднялся на ноги, перед этим подобрав короткий меч Лиланы. Из укрытий выбирались дети Селенекса, все с оружием и невероятным желанием отомстить в глазах. Вампиры дрогнули, увидев это, и обратились в бегство. Такой исход битвы в наши планы не входил. Командир указал клинком на отступающих и однозначно приказал:
   - Пленных не брать!
   Толпа, состоящая из мужчин, женщин, стариков и детей Селенекса, а также из солдат отряда "Чёрные псы", бросилась в деревню. Началась резня. Деморализованные вампиры сбивались небольшими кучками, прятались в домах, но не могли укрыться от ярости людей, потерявших близких. Струйные огнемёты выжигали жалкие убежища упырей. Других просто загоняли в угол и добивали. Крики, лязг мечей и автоматные очереди правили деревней целых пятнадцать минут. Перед глазами не было ничего, кроме врагов, которых необходимо было уничтожить. Удар, удар - два упыря рухнули одновременно под выпадами Светоносца. Рядом Леонид нещадно истреблял противников: он хватал их за шиворот и вонзал меч прямо в сердце. Дети, ловко орудуя селенитовыми ножами и кинжалами, подныривали по вражьи клинки, после чего закалывали вурдалаков.
   "Выдавливание" прошло успешно. Лишь двум десяткам упырей удалось избежать облавы - они вырвались за периметр и припустили в направлении командного пункта Гонсалеса. Вслед им затрещали одиночные выстрелы из снайперских винтовок. Один за другим бежавшие начали падать с разнесёнными вдребезги затылками. Их ряды таяли, но скорость только возрастала. Последний вурдалак погиб уже на склоне, ведущем к разрушенной шахте, когда Акерман послал пулю точно между его лопаток. Вампир вскинул руки вверх, а затем опрокинулся на спину. Погиб последний воин десятитысячной армии.
   Во дворах ещё добивали последних вампиров, а миномётные расчёты уже вытаскивали из деревни свои дальнобойные орудия. Восемь хлопков, слившиеся в один, сотрясли предрассветную ночь, и восемь мин со свистом вспороли воздух. Последовало пять залпов подряд, весь оставшийся боезапас был израсходован на сокрушительный удар по вражескому КП. Огненные вспышки осветили вход в шахту, загрохотали взрывы, в которых исчезли прожектора и палатки полевого лагеря. Но, продвигаясь сквозь взрывы, с уничтоженного командного пункта Гонсалеса вырвалась колонна из пяти бронированных "Хаммеров", которая устремилась вниз по склону, прямо к дороге. По ним было выпущено три противотанковые ракеты, но они, по причине большого расстояния, прошли мимо и ударились в склон. Машины вылетели на дорогу, после чего понеслись прочь от Селенекса, огибая холм.
   По разрушенной улице прогрохотал один из крытых армейских грузовиков, за рулём которого сидел никто иной, как командир снайперов Акерман, и остановился рядом с позицией миномётчиков.
   - Эй, парни, догоним этих ублюдков и добьем их! - крикнул водитель через разбитое пулей стекло, - Кто поедет со мной?
   Несколько "чёрных псов", включая Моралеза, запрыгнули в кузов - их всех переполняло желание отомстить разжигателям "Бойни в Селенексе". Машина тронулась и понеслась вслед удаляющимся джипам Гонсалеса. Я не успел остановить наших ребят.
   - Куда, чёрт его побери, попёрся Акерман? - услышал я громогласный вопрос Блэкхаунда, - Ему, что, смертей сегодняшних мало?
   - Вилл, он собирается догнать конвой! - нервозно ответил я, - С ним семеро наших поехали. Чёрт, они ведь не знают про Монтейна!
   Командир посмотрел на меня, в его глазах ещё горел животный азарт кровопролития, но он постепенно сменялся обычной холодной рассудительностью.
   - Твою мать! - выругался командир, затем, включив радиостанцию, спокойно заговорил, - Джозеф, Джо Акерман, немедленно возвращайся.
   - Спокойно, командир, у Гонсалеса осталось от силы бойцов двадцать-тридцать, мы их размажем! - голос Джозефа переполняло возбуждение (к этому времени грузовик уже исчез за поворотом дороги), - Если повезёт, то и самого Энрико возьмём в плен.
   - Повторяю, возвращайтесь, парни, - максимально спокойным голосом повторил Вильям, - У врага подкрепления - "Властители бури" Жака Монтейна. Та адская тварь проболталась об этом.
   - Великий отряд фанатиков? - недоверие чувствовалось в голосе Акермана даже на большом расстоянии, - Сомневаюсь, что они ввязались в это дело, но... Засада!
   Эфир наполнили треск помех и стрекотание автоматных очередей, затем наступила гробовая тишина.
   - Джо, приём, Джо, - холодным голосом повторял командир в гарнитуру радиостанции, но ответа так и не пришло, - Картер, Доусон, Санчес, возьмите броневик и проверьте наших ребят!
   Мы выполнили приказ. Из последних сил пробежали через горящую деревню, по улицам, на которых вповалку лежали трупы людей и вампиров, мимо выгоревшего дотла боевого вертолёта, с обугленными останками двух пилотов в кабине, через площадь, которую "украшали" пылающие корпуса вражеских бронемашин. Везде разносились стенания, смешанные с плачем - битва закончилась, и люди больше не могли сдерживать своих эмоций. Причитания взрослых смешивался с плачем детей, воздух наполнял густой запах горелой плоти и пороха, кругом, словно зомби, ходили селенексцы, выискивая среди сотен тел упырей тела своих родных, друзей, любимых, которым было суждено пасть в этой страшной ночной битве. Никогда не забуду этой ночи! Даже попав в самую глубокую нору ада после смерти (а мне суждено попасть именно туда), я не увижу и не испытаю ничего более страшного. Никогда и нигде не увижу.
   У разрушенного Зала старейшин нам встретился Леонид, он сидел на земле и гладил по голове мёртвую Лилану, слёзы катились по щекам солдата.
   - Зачем, ну зачем ты сказала мне это? - Леонид не видел ничего вокруг себя, - Никому нельзя находиться рядом со мной, никому. Ты понимаешь, Лил, зачем тебе понадобилось это? Я проклят, неприкасаем, мы воины, а не люди, мы воины до самой смерти и за гранью её, Лил.
   - Лео, ключи у тебя? - нерешительно спросил ваш покорный слуга Джон Картер, - Блэкхаунд приказал нам взять броневик.
   - Что, броневик, ключи? - Муромцев фиксировал информацию, подобно машине, так как бескрайнее горе захлестнуло его разум, - Ключи, возьми их, Джон, и оставь меня одного.
   Мы сели в бронеавтомобиль и завели мотор. К горлу подкатил комок: вид всегда отважного и хладнокровного, а теперь раздавленного горем русского уничтожал последние остатки бойцовской стойкости. Санчес и Доусон, я уверен в этом, испытывали похожие чувства. Машина тронулась, медленно выползла за пределы защитного периметра, по возможности объезжая тела на главной улице, понеслась к холму. Лагерь солдат Гонсалеса полыхал огнём и содрогался от взрывов - это рвались бочки с авиационным топливом, снарядные ящики, а также "стеллажи" вертолётных ракет. У подножия холма, настоящей алмазной россыпью, лежали огромные куски прожекторных стёкол. Среди них скорчились два изуродованных минами тела в серой униформе отряда "Кортес". Мы миновали этот участок на максимально возможной скорости, чтобы избежать невыносимого жара и шрапнели осколков.
   Очередной холодный рассвет осветил безжизненную долину, но на широкой торговой дороге было тихо. Наконец, отъехав на полтора километра от деревни, мы увидели густой чёрный дым, поднимающийся из придорожного оврага. Подъехали ближе, остановились, выбрались из безопасного брюха броневика и, соблюдая осторожность, подобрались к краю дороги. На дне глубокого кювета, на боку, лежал грузовик: кабина и брезент изрешечены пулями, уцелевшие фрагменты лобового стекла забрызганы кровью, из двигателя валит дым - таким предстал нам тяжёлый армейский автомобиль! Долго Доусон осматривал всех находившихся внутри, пытаясь уловить хотя бы слабое сердцебиение, но всё было тщетно. Семеро храбрых солдат, в их числе лучший снайпер нашего отряда Джозеф Акерман и Рауль Моралез, миномётный расчёт которого нанёс наибольший ущерб орде упырей, погибли, даже не сумев выстрелить в ответ.
   Битва за Селенекс закончилась нашей победой, но эта победа стоила жизней тридцати "чёрных псов" (почти половина отряда) и восьмидесяти шести селенексцев, включая женщин и детей. Тем не менее, война продолжалась, так как Гонсалесу удалось вырваться с поля боя, а теперь к нему присоединился отряд Монтейна. Враг получил то, на что мы не могли рассчитывать - подкрепления. Чего ожидать теперь от нашего противника? Неизвестно. Их нужно найти и покарать до того, как они воплотят в жизнь очередной амбициозный план. Мы сможем, я знаю, ведь война ещё не закончена.
  

2 августа. День нашей скорби.

   Этот день был намного мрачнее прошедшей ночи, ибо солнце заслоняла боль сердец человеческих. Как много погибло хороших людей! Скольких нам не удалось защитить. Мы так хотели искупить свои грехи, так стремились к этому, но, когда настало время действовать, отряду не удалось выполнить задание. Проклятье никогда не отпустит "чёрных псов".
   Для организации кладбища была вновь расчищена селенитовая шахта, путём проведения точечных взрывов. Искорёженные огнём поддерживающие конструкции палаток в лагере Гонсалеса, а также обломки снарядных ящиков и прожекторов сбросили в одну яму с телами упырей. После расчистки площадки к шахте начали отправлять первые повозки с мёртвыми. Их хоронили прямо в полу у дальней стены выработки. Тихие похороны - никакого пафоса, никаких громких речей - завёрнутые в саваны тела просто опускали в могилы и засыпали землёй. Одна подвода за другой, один могильный холмик за другим: мужчина, женщина, солдат, ребёнок. Здесь и сейчас все были равны перед смертью, которая сделала каждого "павшим в бою за одинокую деревню". Десятки захоронений выстроились, словно гвардейцы на параде.
   Старейшина Секстус упокоился рядом со здоровяком Кастелло, покой отважной Лиланы охраняли теперь Джо Акерман и Моралез. Удивительно: они ещё даже не родились на свет, а уже лежат здесь, в этом месте, в этом времени. Парадокс истории, мать её!
   Муромцев стоял перед могилой молодой лучницы два часа кряду. Глаза его были сухи, но всё тело содрогалось от внутренних рыданий.
   - Не защитил, не смог, - тихо причитал он, - Сестру не уберёг, мать и отца тоже, а теперь тебя. Какой теперь смысл во всём этом, какой смысл, Лилана?
   Я собирался взбодрить нашего хладнокровного русского, сказать что-то вроде: "Лео, она не воскреснет, так что вставай. Защищать нужно живых, а не мёртвых". Хотел сказать, но слова застряли в горле. В этом месте не было места пафосным речам, вот только ничего другого на ум не приходило. Дух чужого горя давил, гнул к земле, старался сломать пополам. В шахте нечем было дышать теперь, так что я вышел наружу.
   Но и здесь царила тьма - солнце и небеса закрывал густой дым десятков погребальных костров. У самого склона стоял командир Блэкхаунд, подобный неподвижной статуе: взгляд устремлён далеко за горизонт, костяшки сжатых в кулак пальцев белые от напряжения, губы плотно сомкнуты.
   - Вилл, что теперь, а? - несмело спросил я, - Вряд ли Гонсалес и Монтейн повторят попытку нападения после вчерашней бойни. Судя по всему, вампирам пришёл конец, а вместе с ними и всем смелым планам Игроков.
   - Нет, они вернуться, без сомнения вернуться, - после недолгого молчания ответил Вильям, - Только в этот раз атака будет более изощрённой.
   - В каком смысле? - спросил я.
   - Вместо упырей сюда придут люди этого времени, какие-нибудь вассалы сенатора, возжелавшего стать бессмертных, вот тогда уже ситуация станет по-настоящему сложной.
   - Думаешь, что эти наглые рожи направились за помощью к местным правителям? - вновь обратился я к командиру.
   - Джон, я не думаю, а знаю это, поверь мне, - грустно улыбнулся Блэкхаунд, - Старая стратегия Сатаны: набор фанатиков из числа местного населения с последующим их использованием в военных целях.
   - Так что же делать теперь нам? - почти крикнул я.
   - Пойти следом, загнать паразитов в логово, а затем раздавить их! - боевой азарт осветил безжизненно-голубой взор командира, вновь рождая непонятные страхи, - Никто из них не пройдёт через Врата Эпох более!
   За тёмным днём последовала не менее тёмная ночь. В полевом госпитале, который был оборудован в уцелевшей части сталелитейного цеха, без устали трудились Доусон и Магомбо. Они всеми силами старались сохранить жизнь немногим раненным в битве жителям Селенекса. К сожалению, шестеро из пятнадцати скончались к утру, но остальные медленно пошли на поправку. Наши медики рухнули на пол, где сразу и уснули. Проснулись только к полудню следующего дня - Великого дня, которому суждено было решить многое.
  

3 августа. День погони.

   Мы двинулись в путь в девять часов утра в следующем составе: все уцелевшие наёмники из отряда "Чёрные псы" (тридцать четыре человека), плюс два проводника в лице Агриппы и Дианы. Вся эта грозная "армия" рассредоточилась по двум грузовикам и одному бронеавтомобилю.
   Транспорты тронулись в путь одной плотной колонной, оставляя позади мрачные руины сожжённого Селенекса, населённые теперь десятками скорбных людей. Впереди лежал долгий путь к полису, где нас, возможно, ожидало финальное столкновение с Гонсалесом и Монтейном. Вдоль дороги опять раскинулись заброшенные поля, пустые деревни и заброшенные фермы. Ничто не шевелилось вокруг: люди давно умерли, животных перебили, а что до вампиров, то они сложили головы в недавней битве. Так что провинцию можно было считать вымершей.
   К концу этого дня конвой покинул заражённую территорию и оказался в окружении убранных полей. Даже воздух стал совсем другим, не таким могильным. Весело пели птицы, лаяли собаки пастухов, блеяли овцы - никто и не догадывался о позавчерашней бойне. Так мы думали вначале, пока не послали Агриппу на разведку в одну из встретившихся деревень.
   Там ему удалось выяснить следующее: Римская республика собирала огромную армию, готовясь к новой войне. Выяснилось, что пару месяцев назад северные дикари начали нарушать границы Рима, нападая на отдельно стоящие деревни. Выжившие поселяне рассказывали невероятные вещи о нападавших: кожа их была бледной, как у мертвецов, два верхних клыка походили на волчьи зубы, а убить их каким-либо оружием было просто невозможно. Дикари захватили всех, кого смогли найти, и скрылись в лесах. Ближайший пограничный гарнизон организовал погоню, но поисковая группа обнаружила лишь тела пленённых селян глубоко в чаще. Трупы были полностью обескровлены. Нападения вскоре участились, так что на жестокие банды началась охота. Несколько небольших групп вампиров удалось обнаружить и ликвидировать, но каждый мёртвый дикарь стоил римлянам пятерых легионеров. В свете данных событий, столица просто забыла про одну из своих провинций, в которой тысячами умирали люди и пропадали целые караваны торговцев. Да, наши враги устроили замечательный отвлекающий манёвр!
   Агриппе удалось узнать и более полезную информацию. Один торговец поведал, что вчера над полисом провинции "плясал огонь и гром грохотал без дождя". Когда наступил день, ворота города оставались закрытыми, а за стенами было тихо, словно город полностью вымер. Все смеялись над словами "безумного" купца, пока что смеялись. Скоро, возможно даже через неделю, из открывшихся ворот города должна появиться новая армия существ ночи, во главе которой пойдут Энрико Гонсалес и Жак Монтейн. Тогда в "глупую историю торгаша-пропойцы" придётся поверить всем и каждому.
   "Неужели же власти ничего не предпримут, ведь кто-нибудь уже добрался до Рима и сообщил о закрытых воротах и мёртвом городе?" - спросил Агриппа у купца, но тот ответил: "Власти отправляют войска на север сейчас. Там снова произошли нападения. Только теперь дикари действуют не бандами, а хорошо подготовленными ударными отрядами. Словно у них появился вождь, великий и мудрый лидер, прокляни его Юпитер! Все римские солдаты и полководцы ушли на границу, чтобы укрепить гарнизоны, ведь несколько из них северяне уже захватили и вырезали. Да, тоска, от полиса до самого Рима ни одного поста или даже солдата. Как мы уязвимы сейчас!" Прав был купец - вторжение с севера имело целью оттянуть максимальное количество войск на границу, чтобы легко захватить и "обратить в истинную веру" центральные районы республики. Дьявольский план! Смелый и настолько неправдоподобный, что может даже иметь успех. Теперь сорвать его могли только мы, и помощи ждать было неоткуда.

4 августа. Тишина над городом.

   В полдень нам встретилась большая группа римских войск. По дороге двигался обоз, в который входило две тысячи пеших легионеров и около сотни кавалеристов. Мы съехали с дороги, отогнали машины в густую рощу, находившуюся на расстоянии трёх километров от тракта, и укрылись там, пристально наблюдая в бинокль за движением римлян. Их армия двигалась на север, оставляя в стороне проклятую столицу этой провинции. Никто из солдат не догадывался, что настоящее зло затаилось совсем близко.
   - Ни туда, ребята, ни туда, - с отчаянием в голосе причитал Агриппа, видя, как повозки обоза скрываются за поворотом одна за другой.
   - Им всё равно не одолеть упырей, так что пусть уходят, - высказал свои мысли командир Блэкхаунд, - Лишняя бойня нам не нужна.
   Арьергард колонны скрылся из поля зрения - дорога вновь была свободна. Машины вернулись на широкую мощеную дорогу и понеслись к точке назначения. Через четыре часа пути нашим глазам, наконец, предстал внушительных размеров город. Он не выглядел заброшенным, скорее спящим: тяжёлые ворота плотно закрыты, на башнях и стенах ни одного стражника, за стенами тишина.
   - Ну и что теперь? - задал вопрос Доусон, задумчиво осматривая молчаливую громаду, - Не похоже, что город во власти слуг Хозяина: ни тебе козьих голов на знамёнах, ни громких проповедей, даже охраны и той нет.
   - Да, конечно, у жителей просто такое страшное похмелье, что они закрыли ворота и теперь отсыпаются! - подколол я, - Командир, я предлагаю подобраться поближе, да и осмотреть всё.
   - А если группа Монтейна сейчас в городе? - после непродолжительного молчания проговорил Вильям, - Если им только и нужно выманить нас на открытое пространство перед стенами, чтобы расстрелять из всех орудий?
   - Мы бы перехватили сигналы их радиостанций, - ответил Риккардо "Рио", наш технический эксперт, - Или всё оборудование у наших "друзей" отключено, или его просто нет в полисе.
   - Радиомолчание? - вновь спросил командир.
   - Возможно, но вряд ли они отключили бы даже радарные системы, - ответил Риккардо, - В любом случае, есть только один способ узнать всё наверняка.
   - Провоцирование врага на выход из радиомолчания, - с улыбкой щёлкнул пальцами Вильям, - Хорошая идея, будем готовиться.
   Встал вопрос о начале операции: проводить ли её ночью или дождаться утра. Каждый из вариантов имел свои преимущества и недостатки. При дневном нападении люди получали значительное превосходство над вампирами, которые теряли внушительную часть своих сил и способностей при дневном свете, но существовала также изрядная ложка дёгтя в этом случае - днём селенитовые пули были бесполезны. Ночное нападение предлагало другой расклад: максимальная убойная сила селенитовых пуль, но сильные и быстрые упыри. Ночью мы с врагами получали равные возможности. В дополнение к этому, во тьме наша группа могла легко оторваться от людей Гонсалеса и Монтейна. После недолгого обсуждения, было решено не дожидаться утра, а пойти на штурм ворот за час до полуночи.
   К колёсным дискам броневика вновь присоединили огромные ножи, которые позволяли прорубаться через плотную толпу противников. На капот Риккардо установил своё нехитрое изобретение - двуствольную пусковую установку реактивных ракет одноразового действия. Залп из этой штуки должен был пробить брешь в толстых городских воротах. В экипаж "колесницы смерти" входили Блэкхаунд, Муромцев и я. Остальным было приказано нападать лишь в том случае, если в полисе не будет никого кроме вампиров.
   Ровно в 23:00 я повернул ключ в замке зажигания и направил машину прямиком к воротам. Все чувства обострились, лошадиная доза адреналина хлынула в кровь. Корпус броневика вибрировал, передавая тряску рукам на руле. Мрачная громада крепостной стены вырастала на глазах, но абсолютно не внушала страха. Страха просто не было, одна только решимость обречённых. Поле исчезало под колёсами, неумолимо толкая броневик всё дальше и дальше к точке, в которой уже невозможно будет повернуть назад.
   Внезапно, по обеим сторонам ворот вспыхнули белые круги небольших прожекторов, а затем две чёткие линии трасов ударили по броне. В искусственном свете на крепостных стенах появились воины городского гарнизона, облачённые в золочёные доспехи, их было около полусотни.
   - Постороннего излучения не зафиксировано! - раздался из радиостанции радостный голос Риккардо, - За стенами нет радиоаппаратуры и сложных устройств наблюдения!
   - Понял тебя, - спокойно ответил командир, - Всем группам, атаковать город!
   Я вдавил педаль газа в пол, стараясь прорваться максимально быстро через пулемётный огонь, который, на самом деле, не мог причинить вреда толстой "шкуре" нашего автомобиля. Две реактивные гранаты пронеслись над нами, угодив точно в пулемётные точки - взрывы уничтожили прожектора и охранение на превратных башнях. Когда машину и ворота разделяло всего сорок метров, о корпус начали разбиваться небольшие сферические кувшины с маслом, выпущенные пращниками, горючая субстанция мигом покрыла капот и передние колёса. Затем, со стен сорвались десятки горящих стрел. Масло вспыхнуло, превратив обычный армейский броневик в огненную колесницу. Весь обзор закрывали языки пламени, от которого кабина нагрелась, как настоящая парилка, но я продолжал вести машину к цели.
   Когда до ворот оставалось не более десяти метров, Муромцев щёлкнул тумблером на пульте дистанционного управления, запустив двигатели навесных ракет. С визгом вырвались ракеты из пусковых труб, в мгновение ока пролетели небольшое расстояние и ударили в окованные железом деревянные ворота - крупные щепки брызнули во все стороны. Но брешь оказалась слишком маленькой, слишком узкой, чтобы в неё мог "пролезть" даже наш автомобиль. В любом случае, пути назад не было, так что мне оставалось лишь давить на педаль газа и молиться. Броневик врезался в искорёженные взрывом створки. Кабину сотряс страшный удар, чуть не сбросивший меня с сиденья. Со скрежетом оторвались колёсные лезвия, стальная окантовка ворот вспорола переднюю броню и пробила радиатор, треснула и разломилась пополам передняя ось, лишив машину управления. Я всеми силами старался выровнять движение, но всё было тщетно.
   Повреждённый броневик вылетел на небольшую площадь за воротами, раскидал, подобно кеглям в боулинге, десяток "золотых" солдат, а затем боком ударился в стену дома на углу главной улицы. Тотчас в горящую броню полетели стрелы, которые лишь беспомощно звякали и падали на землю. Ждать смысла не было. Я рывком распахнул дверь, выкатился наружу, вскинул дробовик и постарался оценить ситуацию. По обеим сторонам ворот располагались крутые лестницы, по которым в данный момент сбегали вниз воины городского гарнизона, на вершине стены засело около пятнадцати лучников, выпускавших одну стрелу за другой, вдобавок ко всему начали подниматься с земли солдаты, уцелевшие после столкновения с горящим броневиком, огнестрельного оружия не было. Прицелившись, я выстрелил в лицо ближайшему мечнику, тот упал, второй выстрел, ещё одно бледное лицо уничтожено зарядом дроби. В грудь и плечо попали стрелы, но не смогли пробить защиту, так что я смог продолжить уничтожение приближающихся вампиров.
   Из заднего люка броневика выбрался Леонид, следом за ним вылез Вильям с катаной наголо. Хлопок подствольного гранатомёта в руках русского и последовавший взрыв изрядно сократили число вражеских лучников на левой стороне ворот, а застрочивший затем автомат заставил укрыться оставшихся. Командир бегом устремился к главной лестнице, прорубил себе дорогу на стену и вступил в бой с засевшими там вампирами. В это же время я, под прикрытием подавляющего огня Муромцева, прорвался к левой лестнице, взлетел на её вершину, где в упор расстрелял уцелевших лучников. За мгновение до этого, последнего врага зарубил командир. Через три минуты после тарана ворот, вход в город был захвачен, а охранение полностью перебито.
   В створ ворот медленно вкатились два наших грузовика, по обеим сторонам от них двигались солдаты в чёрной униформе, но над городом царила тишина. Отряд рассредоточился по углам превратной площади, взяв под прицел здания, но никто не появился перед нами.
   - Эй, селенексцы, чувствуете что-нибудь здесь? - спросил Вильям, спустившись со стены.
   - Как их много в городе, да их здесь сотни! - воскликнула Диана, сдавив виски руками, - Блэкхаунд, вампиры в каждом доме!
   На нас всё также взирали тёмные окна городских строений, словно во всём полисе никого не было. Муромцев уже было двинулся к двери ближайшего дома, когда командир остановил его властным голосом:
   - Стой! Если внутри есть упыри, то нужно выгнать их наружу.
   Трое солдат подобрались к окну и забросили внутрь по осколочной гранате. Три взрыва раздались одновременно, а вслед за ними дикий визг нежити. Дверь дома распахнулась, на улицу выскочили пять вурдалаков, которых удалось расстрелять на месте.
   - Разбиться на четвёрки и пятёрки, зачистить каждое строение! - приказал командир, возвращая меч в ножны и беря в руки штурмовую винтовку, - Агриппа, Диана, Леонид, Санчес, вы идёте со мной по главной улице, остальные рассредоточиваются и продвигаются вровень с нами!
   В окно второго дома полетела зажигательная граната, следом за ней ворвалась четвёрка Риккардо, раздались крики и автоматные очереди. Подвал соседней постройки выжег огнемёт Марселя, Доусон ударом ноги выбил дверь уже горящего дома, выпустил очередь и вбежал в комнату. Я устремился за ним. Из боковой комнаты на меня бросился вампир в простой одежде, через мгновение упал с разнесённой выстрелом головой. Из подвала выбежали ещё двое упырей, их тела горели, но они всё равно бросились на меня и Доусона. Рухнули, пронзённые очередью селенитовых пуль. Я пробежал через единственную комнату, вышиб выстрелом заднюю дверь и вышел во двор. Там засели ещё трое упырей, вооружённых топорами. Они ещё не успели подняться из укрытия, как три выстрела из дробовика упокоили их на веки вечные. Следующий дом, брошенная в окно граната, удар ногой в хлипкую дверь, визг существ ночи, стрельба - наша бравая тройка (Магомбо, Доусон, Картер) беспощадно зачищала один дом за другим.
   Очереди, взрывы и крики раздавались во всех районах города - обыкновенная смертельная симфония любой войны нашего времени, но такая неестественная в этом римском городе. В домах, на улицах, во дворах лежали обескровленные трупы горожан, и шныряли тени вампиров. Но от сверхчувствительности селенексцев не могла спасти самая густая тьма. Врагов загоняли в тупики и нещадно уничтожали. Через два часа после полуночи, над районом рынка взметнулся столб пламени, а из радио донёсся возбуждённый голос Риккардо, перекрываемый частыми выстрелами:
   - Мы нарвались на штаб (взрыв гранаты)! Здесь засели остатки городского гарнизона (длинная пулемётная очередь)! У них масса огнестрельного оружия, только стрелять упыри не умеют! Раздолбаем их максимум через полчаса!
   Голос Риккардо сменил голос Санчеса:
   - Всем группам, соблюдать предельную осторожность во время зачистки построек. Четыре минуты назад мы натолкнулись на пленников - шесть десятков человек, очевидно оставленных для пропитания кровососов. В городе могут быть ещё люди, так что смотрите в оба!
   И мы смотрели, попутно ликвидируя присутствие врага в каждом районе. Подойдя к очередной постройке - лавке ремесленника, по всей видимости - мы услышали испуганные крики, вполне человеческие. Марсель вышиб дверь, отскочил в сторону, увернувшись от брошенного ножа, а затем встал в проёме и "зажарил" вампира из огнемёта. Я ворвался следом, держа ружьё наготове. В центре большого зала гончарной мастерской находилось восемь человек, руки которых были связаны за спиной. Доусон кинулся к ним, перерезал путы ножом.
   - Не убивайте нас, пожалуйста! - запричитал первый освобождённый, отползая к стене, - Мы ничего вам не сделали!
   - Расслабься, парень, - постарался я успокоить несчастного, - Мы вам не враги.
   - У вас такая же форма, что и у тех, только цвет другой! - городской житель перестал отползать, но глаза всё ещё наполнял страх.
   - О ком ты говоришь? - спросил я.
   - О страшных воинах в коричневом и сером, которые обрушились на город с небес несколько дней назад, - более спокойно ответил бывший пленник, - Они захватили ворота и убили многих людей, а выжившим начали что-то вводить в кровь, с помощью длинной иглы. По цвету, это вещество также напоминало кровь, да и по запаху тоже. Потом, люди начали меняться: бледнела кожа, за несколько часов их клыки выросли вдвое, обращённые начали повторять странные молитвы и отрезать головы у козлов. К солдатам в коричневом они начали относиться как к каким-то посланцам богов. После этого загадочные враги ушли из города, приказав обращённым "продолжать работу". Что тут началось! Бледные люди с воплями бегали по улицам, размахивая козлиными головами. Каждого, кто встречался им на пути они либо убивали, либо уводили к рынку, вокруг которого торчали десятки палок с нацепленными на них головами убитых козлов. Сколько несчастных погибло за одну единственную ночь! Многих, включая меня, загнали в большие строения и известили, что нам "суждено стать жертвами новой великой нации", представляете? А этим утром, на летающей машине в город привезли железные ящики с оружием. Командир коричневых воинов оценил результаты "работы", похвалил бледнокожих и улетел, взяв нескольких зубастых тварей с собой. Вот, собственно, и всё.
   - Сколько живых людей осталось в городе? - вновь спросил я.
   - Не знаю, будет величайшим чудом, если уцелело хотя бы несколько сотен, - опустив голову, ответил горожанин.
   - Ладно, Доусон, останешься с ними, а мы двинемся дальше, - распорядился я, после чего обратился по рации к Блэкхаунду, - Командир, вы слышали?
   - Конечно, - односложно ответил командир, - Надо действовать быстрее, пока упыри не перебили оставшихся людей.
   Зачистка полиса продолжалась уже несколько часов, и во многих районах полыхали пожары. Группа Риккардо, уничтожив командный пункт упырей в районе рынка, продвигалась теперь к дальнему концу города. На главной улице яростно сражался командир, пробиваясь огнём и мечом через все наспех сооружённые линии обороны, убивая каждого, кому хватало смелости встать на пути. В центральном районе, группа Бренера нарвалась на блокпост - несколько пулемётов и сорок вампиров. К этому месту направился крытый грузовик. Укрывшись за его бронированными бортами, наши солдаты смогли подобраться вплотную к врагам, после чего закидали их зажигательными и осколочными гранатами. Я и Марсель зачистили дома вдоль одной из городских стен, уничтожили охранение дальних ворот, двинулись дальше.
   Глубокой ночью, с тёмных небес полился холодный дождь, затушивший пожары, но не охладивший ни на градус жар битвы. Треск очередей был просто невероятным, так что в какой-то момент меня даже посетила пугающая мысль: "А хватит ли нам боеприпасов на эту орду?" Но вот, постепенно, выстрелы начали звучать всё реже и реже, затем очереди сменились пальбой одиночными, вскоре смолкли и они. Только капли дождя тёрлись о плотный воздух, да из радиостанции слышались сухие отчёты о количестве ликвидированных вурдалаков.
   Когда лучи восходящего солнца несмело пробились через завесу дождя, стало ясно, что город полностью зачищен.
  

5 августа. День гнева.

   Долго дождь хлестал по городским постройкам, по улицам, бортам грузовиков, измождённым лицам людей, но ненастье не может длиться вечно. В восемь часов утра поток воды стал редким, а затем и вовсе прекратился. Среди луж на городской площади, возле замерших в ожидании армейских грузовиков, собрались штурмовики и шесть сотен выживших горожан. Со страхом в глазах взирали люди на своих спасителей, не решаясь обратиться. Наконец, вперёд выступил старый ремесленник и, низко поклонившись, произнёс:
   - Благодарим за спасение наших жизней, великие воины. Мы не знаем ваших имён, но всем очевидно, что вы хорошие люди, да вознаградят вас боги. Просите у нас всё необходимое, и мы дадим вам это.
   - Оставь это, отец, - прервал его командир Блэкхаунд, - Спасение вашего города не входило в задачи отряда, просто он был занят нашими общими врагами, и нам от вас ничего не нужно. Кроме информации о местонахождении тех, кого вы называете воинами в сером и коричневом, но вряд ли кому-то из вас известно об этом.
   - Мне кажется, что я всё же могу сказать вам об этом, - задумчиво произнёс ремесленник после некоторого молчания, - Знаете, когда эти убийцы вернулись в город, с ними был один человек. Я узнал его - это был сенатор Грасий, владелец земель к югу отсюда. Он вёл себя так, словно знал командиров вражеских отрядов, и даже лично участвовал в отборе тех несчастных, которых они забрали с собой. Люди говорят, что Гарсий владеет огромным особняком на берегу озера в двух дневных переходах от полиса.
   - Сможешь показать это место на карте? - спросил командир, - Тогда мы пойдём туда и покончим с хаосом, захлестнувшим ваши земли.
   - Это будет очень незначительной частью нашей благодарности, но если вы не желаете большего, то я с радостью укажу вам на особняк, - произнёс старик витиеватую фразу (похоже даже сам не понял, что сказал) и отправился с Вильямом к крытому грузовику, - А кто вы такие, господин?
   - Гончие псы истории, старик, просто гончие псы! - похлопал Блэкхаунд по-доброму ремесленника по спине.
   Внезапно, до моих ушей донеслось тихое стрекотание винтов. Оно с каждой секундой становилось всё громче и громче, быстро приближаясь к городу. Я поднял глаза к небесам и увидел источник звука - с юга, на большой высоте, приближался военно-транспортный вертолёт "Сикорский", цвет которого невозможно было определить из-за окутывающей всё вокруг послегрозовой серости.
   - Пацаны, транспортник! - разнеслось по рядам "чёрных псов".
   Вертолёт начал постепенно снижаться, намереваясь, по всей вероятности, сесть у городской стены. В этот самый момент, мрачное небо разорвала очередь нашего зенитного пулемёта. Вражеская машина постаралась увернуться, но большой вес не позволил этого сделать - крупнокалиберные разрывные пули угодили прямо в главный двигатель. "Сикорский" качнулся в воздухе, а затем камнем рухнул вниз - пережить падение с такой высоты было просто невозможно.
   Отправленная к месту падения группа Бренера обнаружила внутри искорёженной машины тела двух пилотов и двадцати бойцов в коричневой форме отряда "Властители бури", в добавление к этому, грузовой отсек "Сикорского" был забит стальными ящиками с боеприпасами. К нашей радости, они уцелели во время крушения.
   Теперь, существенно пополнив боезапас и выяснив возможное местонахождение штаба слуг Хозяина, мы были готовы отправиться на последний бой (ПОСЛЕДНИЙ БОЙ - пафосно, зато - правда). В два часа дня наш маленький отряд покинул полис на двух оставшихся грузовиках, предварительно взорвав повреждённый броневик, и направился строго на юг, к безымянному озеру.
   Последовало три нудных часа пути через луга и небольшие рощи, после которых дорога направила наш скромный конвой в густые заросли оливковых деревьев - мы пересекли границу владений Грасия. После тридцатиминутной езды через рощу, вдалеке засеребрились воды широкого озера, на берегу которого и размещался особняк сенатора. Мы спрятали машины под деревьями, выгрузили снаряжение, разобрали оружие и боеприпасы. В пеший путь отправились только двадцать пять солдат, остальные остались охранять транспорты. Агриппа и Диана также не пошли с нами ввиду того, что вампиры могли почувствовать их с той же лёгкостью, с какой селенексцы ощущали присутствие нежити (против обратной связи не попрёшь!). Остальная группа двинулась трусцой через оливковую рощу и за полтора часа преодолела расстояние в добрых пятнадцать километров. Сверхъестественно холодный для августа ветер гнал по небосводу тучи, заслонявшие свет луны и звёзд, хлестал плетью по лицу, но не мог проникнуть через плотную ткань униформы. Ничто не могло остановить нас теперь, даже смерть.
   В половине седьмого перед нами предстал особняк: высокий каменный дом окружала стена в два метра высотой; справа от основного строения размещался большой парк, из которого доносился гул многих голосов; на дальней территории размещалась широкая крытая терраса, буквально нависшая над озером, её освещали многочисленные факелы. От самой террасы вилась искусно сделанная лестница, ведущая к причалу далеко внизу, у кромки которого качался на волнах крупный корабль - прогулочная "яхта" сенатора, по всей вероятности. Ворота в поместье были широко распахнуты, и возле них дежурила вооружённая огнестрельным оружием охрана из числа солдат Гонсалеса и Монтейна. Стрелки маячили и на лестнице, ведущей к главным дверям особняка. Между оливковой рощей и стеной поместья разросся колючий терновник, полукольцом отгородивший весь периметр. И именно в этом терновнике, на небольшом расчищенном "пятачке", разместилась техника врагов: пять "Хаммеров", на которых Гонсалес с остатками отряда бежал с поля битвы, два коричневых "Единорога" с метками отряда "Властители бури" (овальный щит, на котором изображён спрут, обвивший щупальцами военный фрегат), один "Сикорский", огромный, с двумя несущими винтами, вертолёт "Чинук", два коричневых "Апача", три армейских грузовика, идентичных нашим, автобус-лаборатория, а также известный нам грузовик-привратник, мощности которого вполне достаточно, чтобы поддерживать постоянный временной тоннель. Рядом с техникой разместились десятки бочек с топливом, поставленные в высокие аккуратные стеллажи. Этот "автопарк" охраняло сразу восемь солдат Гонсалеса.
   - Так, десять бойцов у главного входа, два снайпера на крыше, двое у прожектора на козырьке, восемь рядом с машинами, двенадцать в патруле, - осматривая территорию в бинокль, считал противников командир, - Всего тридцать четыре. Значит внутри от восьмидесяти до ста бойцов, не считая упырей. Ладно, чёрт с ними, с упырями. Ребята, слушайте вводную: нужно очень тихо и осторожно зачистить территорию у входа. Делайте что хотите, как хотите, но враги внутри особняка не должны узнать о нашем присутствии раньше времени, понятно?
   - Так точно, командир, - ответили мы шёпотом.
   - Отлично, парни, - без всякого выражения сказал Блэкхаунд, - В таком случае я беру на себя уничтожение охраны автопарка. Марсель, прикроешь меня, убивай только тех, до кого я не смогу дотянуться клинком.
   Марсель и Вильям скрылись в темноте, а мы, разделившись на две неравные группы, медленно двинулись вперёд через терновник. Вскоре впереди замаячили два ручных фонарика, скудный свет которых заслоняли кусты. Я перехватил "Глок" с глушителем обеими руками и, низко пригнувшись, двинулся к вражескому патрулю. Противников оказалось двое, каждый сжимал в руках мощную штурмовую винтовку ГК-56, только про приборы ночного видения они забыли (по всей вероятности, берегли глаза). Аккуратно прицелившись, я всадил пулю в затылок ближайшему солдату - он рухнул на землю. Второй начал поворачиваться на звук, но в этот самый момент вторая пистолетная пуля пробила ему висок. Слева и справа раздавались одиночные выстрелы и короткие очереди, приглушённые глушителями, каждый тихий хлопок приносил гибель очередному врагу. Я вновь двинулся через терновник, обходя распростёртые тела часовых, пока не обнаружил очередного противника. Он заметил меня и уже начал вскидывать оружия, когда очередной хлопок выстрела опрокинул его. Наступила тишина.
   - Охрана автопарка уничтожена, минус восемь гадов, - сообщило радио голосом командира.
   - Слева чисто, минус пять, - это был голос Курта Бренера, - Продвигаемся к стене.
   - Справа чисто, минус семь, - отчитался я.
   - Принято, - подтвердил Блэкхаунд, - Марсель и я переберёмся через стену и зайдём в тыл к охране у ворот, остальные пусть атакуют в лоб.
   Приборы ночного видения позволили увидеть, как два человека в чёрной униформе подбежали к стене вокруг особняка, после чего перелезли через неё. Группа под руководством Курта также находилась у стены слева от ворот. Наступил наш черёд действовать. Бригс, один из снайперов покойного Акермана, прицелился через оптический прицел винтовки в одного из стрелков на крыше. Хлопок выстрела, полумистический шорох отходящего назад и возвращающегося в исходное положение затвора - тёмный силуэт "властителя бури" упал замертво. Бригс перевёл прицел влево и поразил второго снайпера, который рухнул с крыши в заросли, наделав много шума. Услышав грохот, один из солдат в коричневом потянулся к кнопке тревоги, но опоздал - две очереди, выпущенные Блэкхаундом и Магомбо, уложили его вместе с напарником. В ту же секунду Бренер открыл огонь на поражение по охранникам у ворот, в дело вмешались и мы, начав стрелять прямо из зарослей. Через пять секунд непрерывной пальбы, у ворот и на каменной лестнице остались лежать восемь "властителей бури" и пара "кортесов", их кровь медленно растекалась по мраморным ступеням.
   Весь отряд собрался у основания лестницы.
   - Так, парни, делимся на две группы по пятнадцать человек, - начал распоряжаться Блэкхаунд, - Первая, её возглавят Курт и Риккардо, останется снаружи особняка. Поставьте у дверей растяжку с минами "Клеймор", затем отступите к воротам и закрепитесь там. Пошлите людей, чтобы заминировали ВСЕ вражеские машины. Когда вторая группа, её поведу лично я, проберётся по крыше к задней части поместья и наведёт там шороху, взрывайте заряды. Вражеские солдаты кинутся наружу, намереваясь, конечно, спасти портальный грузовик, первый подорвутся на ловушке. В этот момент вы и должны ворваться в здание и зачистить его. Всё ясно?
   - Так точно, сэр, - ответили мы хором, но при этом максимально тихо.
   На козырёк, где всё ещё горели осветительные прожектора, забросили тросы с кошками на концах. Штурмовая группа забралась по ним наверх, затем перелезла непосредственно на широкую покатую крышу. Мы аккуратно подползли ближе к правому краю и начали медленно ползти вперёд. Вскоре, перед нами открылся прекрасный парк. В дальнем его конце находилось около сотни людей - по всей видимости, слуги поместья вместе с жителями окрестностей - они сидели на коленях, и страх тёмной вуалью закрывал лица несчастных. Перед ними стояло два десятка вооружённых "кортесов", а под самым карнизом крыши грозно возвышались пять фигур в длинных чёрных плащах, буквально стелящихся по земле. Четверо из них сжимали в руках длинные копья с воронёными стальными древками, а на лицах их были чёрные же маски козлов - перед нами предстали настоящие фанатики, жрецы кровавого культа Хозяина и верные подчинённые Монтейна, которого они считали, чуть ли не демоном, посланцем Огненной Ямы. Перед ними возвышался сам "Фанатичный Жак", в плаще, но без маски и с горящим факелом вместо копья. Огненные отблески метались по изрезанному морщинами лицу француза и его коротко стриженным седым волосам - Монтейн вещал:
   - Братья и сёстры мои, вам выпала великая честь присоединиться к благому пути Хозяина, который всем своим огромным сердцем желает избавить вас от болезней и смерти. Примите же дело Его всей душой и будете вознаграждены вечной жизнью и любовью своих соплеменников!
   - Ложь! Мы видели, что вы сотворили с сенатором и остальными тоже! - разнеслось по толпе, - Можешь убить нас, но никто не пойдёт за теми, кто превращает людей в ненасытных монстров!
   - Они не монстры, что вы! - голос Жака наполняло настоящее благоговение, - Они стали теми, кому суждено возглавить Новый Рим и повести страну к величайшим победам в истории.
   - Вот заливает, сучара! - шёпотом выругался Доусон, - Командир, разреши его грохнуть, а?
   - Подожди, Георгий Победоносец, успеешь ещё, - ответил Вильям, - Так, вы впятером (среди прочих, в пятёрку попали я и наш кровожадный полевой доктор Доусон) останетесь на этом месте. Когда начнётся заваруха, уничтожьте этих проповедников и освободите людей.
   Мы остались, а остальные направились в сторону террасы.
   О том, что предстало перед глазами бойцов там, я могу судить лишь по рассказам моих боевых товарищей. Терраса представляла собой широкую площадку, окружённую колоннадой. С одной стороны её размещались задние двери особняка, а с другой ворота, выводящие на ту самую дорожку, что вела к причалу на озере. Прямо над воротами размещалась широкая сторожка, из которой торчал ствол ручного пулемёта. Нависшую над озером террасу охранял смешанный отряд из людей и вампиров - каждый был вооружён штурмовой винтовкой или пистолетом-пулемётом. В центре платформы, у невысокого каменного ложа, разместился вампир с длинными седыми волосами, тело его облегала дорогая тога, а у самых ног, в позе абсолютной покорности, лежали четыре молодые вампирши. В паре метров от них гордо стоял Энрико Гонсалес в окружении трёх бойцов своего отряда.
   - Скоро армия, которая была обещана тебе, будет создана, Грасий, - возвестил Энрико, - Как быстро ты сможешь выдвинуть её к стенам Рима?
   - Сразу же, Великий Посланец Хозяина, - с придыханием ответил сенатор, - Во имя нашей победы в Великой Игре я не буду мешкать ни единой секунды.
   - Рад слышать, - усмехнулся Гонсалес, - Я уверен, что та группа, которую мы послали сегодня в город, принесёт хорошие новости о количестве солдат.
   - Тогда мы двинемся к Риму ещё до рассвета! - гаркнул седовласый упырь, - Никто из неверных не уцелеет на пути нашего воинства. На трон Рима вновь воссядет император!
   - Спокойно, тоже мне великий император, война ещё не выиграна, - перебил Гонсалес, - Тебе выпала честь стать Ночной Флейтой, музыка которой ведёт существ ночи по просторам этого мира. Так что, если ты, урод белёсый, провалишь свою часть сделки, то наш общий Хозяин разорвёт тебя на части вместе с этими твоими бабами!
   - Посмотрите на огонь факела, и вы увидите в нём очистительный огонь Ямы! - доносился из-под карниза пророческий голос Монтейна, - Склонитесь перед объединённой мощью Хозяина, Ночной Флейты и бесконечной Великой Игры!
   Сразу после этих слов на ноги вскочил Вильям, оказавшись на виду у противников, вскинул винтовку М-4 и крикнул громовым голосом:
   - Ваш ход закончен, сукины дети!
   Громыхнул винтовочный выстрел, острая селенитовая пуля блеснула в свете луны маленькой звёздочкой и вонзилась в лоб сенатора Грасия. Маленькая чёрная дырочка появилась на пергаментно бледном лбу повелителя мёртвых. Сенатор попытался сделать шаг в сторону, но тут же упал замертво на руки своим рабыням.
   - Убейте его! - приказал опешивший Гонсалес, прячась за спины своих подчинённых, - Перебейте этих проклятых чёрных собак, чёрт бы их всех побрал!
   Пальцы вражеских стрелков легли на спусковые крючки, но в этот самый момент по поместью ударила страшная ударная волна - на месте автопарка выросла гигантская полусфера белого пламени. Крыша особняка затряслась, несколько бойцов противника рухнули на колени от невероятно сильной дрожи под ногами. Я встал на карниз, а затем прыгнул на врагов внизу. Приземлился прямо на одного из чёрных жрецов, разрубив ему козлиную маску и не менее козлиную голову. Монтейн развернулся и уставился на меня, при этом стараясь левой рукой вытащить пистолет из кобуры, но опередил его, бросился навстречу, перерубил первым ударом факел, а вторым пронзил вражескому командиру сердце. Трое уцелевших жрецов схватили в руки копья и накинулись на меня. Меткие автоматные очереди уложили их, стоило только жрецам выйти из под прикрытия карниза. Солдаты, охранявшие толпу римлян, открыли огонь по крыше.
   - Бей их! - крикнул пленный, когда увидел, что охрана отвлеклась.
   Живая волна захлестнула "кортесов" и уничтожила их. Я бросился через сад к террасе, оставив уцелевших в парке врагов на наших стрелков и местных жителей, обуреваемых жаждой мщения. На небольшой платформе к этому времени шёл настоящий бой: убитые вампирши лежали на теле своего господина, большая часть "кортесов" и "властителей бури" была уничтожена огнём засевших на крыше "чёрных псов". Командир Блэкхаунд двигался по террасе, разрубая надвое любого, несколько бойцов спустились за ним следом, намереваясь вытеснить уцелевших в "бутылочное горло" у задних ворот. На доспехе Энрико Гонсалеса, засевшего за каменным ложем, в нескольких местах растекались кровавые пятна - он был серьёзно ранен, но продолжал отстреливаться. Недалеко от меня засел вампир с автоматом, он видимо собирался расстрелять наших людей, когда те спустились бы с крыши. Я снёс хитрецу голову и начал пробиваться к центру платформы.
   Сражение кипело и на другой стороне особняка. Когда взорвались машины, многие враги, находившиеся в помещениях, кинулись к главной двери. Самые храбрые погибли первыми, подорвавшись на растяжке, выжившие попали под перекрёстный огонь. Четверо "чёрных псов" подбежали под самые окна и закинули в них осколочные гранаты, после чего сами забрались внутрь. Со второго этажа застрекотали несколько автоматов, выдав тем самым огневые точки - настоящий залп из нескольких РПГ уничтожил как часть фасадной стены, так и значительно количество внутренних помещений. После этого взрыва группы Бренера и "Рио" ворвались в главный холл особняка и начали зачищать одну комнату за другой. На втором этаже, в центральной его части, в одной из комнат закрепилась большая группа "властителей бури" во главе с чёрными жрецами, но несколько удачно кинутых гранат заставили врагов замолчать, при этом "окрасив" белые стены комнаты в ярко красные тона. Комната, на самом деле, представляла собой склад, заполненный разбитыми деревянными и искорёженными железными ящиками, которые были битком набиты пробирками с кровью.
   - Кровь вампиров, проклятье! - выругался Курт (именно он поведал мне о штурме особняка), - Очевидно, её собирались использовать для дальнейшего заражения населения!
   - Плевать мне, для чего она нужна, - ответил на это Риккардо, - Здесь ничего не должно остаться.
   Огнемётное пламя залило всё помещение, полностью уничтожив его содержимое. Отряд двинулся дальше, чтобы полностью захватить второй этаж и приступить к зачистке третьего.
   А битва в парке поместья уже закончилась. Использую пластиковую взрывчатку, Доусон вышиб тяжёлые железные двери особняка. Толпа людей под предводительством "чёрных псов" ворвалась во внутренние покои, уничтожая всё на пути. Уцелевшие "властители бури" и вампиры постарались закрепиться в помещении бани, но живой шторм смёл их в считанные секунды. Люди храбро бросались на врагов, не обращая внимания на трещащие выстрелы и гневные крики упырей. Несчастные слуги и крестьяне! Они падали от попадания пуль, но на место павших тут же вставали другие, толпа неслась по коридору, оттесняя наших бойцов к стенам - жажда мести подгоняла их и прогоняла прочь страх! За секунду до встречи с судьбой враги обратились в беспорядочное бегство. Поздно, убийцы! Это был час расплаты за содеянное в этой эпохе, и оказалась очень высокой - жестокая и беспощадная расправа.
   Когда у кромки красивого бассейна гибли последние оперативники отряда "Властители бури" я, наконец, пробился к укрытию Гонсалеса.
   - За Моралеза, Акермана, Маркуса, Лилану! - выкрикивал я, выпуская на каждое имя по заряду дроби, - Сдохни, Энрико!
   Командира отряда "Кортес" отбрасывало выстрелами, но он продолжал стоять на ногах, даже смеялся.
   - Меня нельзя убить, придурки, пока я выполняю волю Его! - выкрикивал он сквозь смех, - Вся мощь Его проходит через меня, и даже Его любимый сынуля меня не остановит!
   Ко мне присоединился Вильям, открыв шквальный огонь из СП-90, затем в уже изорванное, но всё ещё живое тело ударили пули из ручного пулемёта Марселя и автомата Леонида. Энрико рухнул на землю, смеясь.
   - Нельзя убить, нельзя-нельзя! Нельзя! - с хохотом продолжал орать он, пока выстрел из дробовика не лишил его челюсти.
   Тем не менее, почти обезглавленное тело Гонсалеса продолжало пытаться встать на ноги, что заставляло нас продолжать пичкать его свинцом. Вокруг кипел бой, а мы, как полные маниакальные кретины, расстреливали живой труп! Пулемёт в руках Магомбо щёлкнул, сообщая о пустой ленте. Со злостью откинув в сторону бесполезное оружие, наш африканский витязь приготовил к бою свой любимый струйный огнемёт.
   - Отойдите в сторону! - мрачно молвил Марсель и залил корчащееся тело Энрико потоком пламени.
   Через несколько секунд непрерывного потока огня изуродованный труп прекратил биться в конвульсиях - с посланцем Хозяина Огненной Ямы было покончено.
   - Командира грохнули, отступаем! - разнеслось над укрытиями "кортесов".
   Уцелевшие враги отходили, яростно отстреливаясь, из сторожки по нам ударил пулемёт, заставив укрыться за каменным ложем. Остальная часть группы залегла либо укрылась за окружавшими террасу колоннами. Вражеский стрелок вёл огонь длинными очередями, так что скоро израсходовал весь боезапас. Дождавшись этого момента, Муромцев высунулся из укрытия и метнул гранату точно в узкую щель пулеметного гнезда. Раздавшийся затем взрыв выкинул наружу мешки с песком, изуродованный пулемёт М-60 и тела трёх солдат в серой униформе.
   - Отряд "Чёрные псы", за мной, пленных не брать! - приказал Блэкхаунд и первым выбежал в ворота, на ходу перезаряжая СП-90.
   Шестеро кинулись следом, остальная часть группы осталась для осмотра террасы. Оказавшись на ведущей к причалу дорожке, мы выстроились в одну линию, занявшую всё пространство от скальной стенки до крутого обрыва, после чего двинулись вниз. На каждый метр пути приходилась короткая очередь либо одиночный выстрел по спинам убегающих "кортесов". Враг тоже отстреливался, но как-то вяло, неорганизованно, каждый раз теряя бойцов. Из-за этой апатии до причала добралось лишь четверо солдат противника, которым всё же удалось, под нашим огнём, забраться на корабль, перерезать швартовый и отчалить - прогулочная яхта покойного сенатора Грасия медленно поплыла по спокойной глади озера.
   Самое противное заключалось в том, что у нас закончились патроны для серьёзного оружия, а стрельба из пистолетов по кораблю, находящемуся на расстоянии пятидесяти метров была бессмысленна. Пока мы стояли, разинув рты, наверху прогремел сильный взрыв, в озеро начали падать огромные камни, ранее составлявшие особняк.
   - Черти, что там у вас случилось?! - рявкнул в рацию командир.
   - Ничего, сэр, просто пришлось нахрен разнести целое крыло, в котором последние упыри засели! - раздался в ответ возбуждённый голос Риккардо, - И, кстати, поместье зачищено. Ребятам пришлось спуститься в колодец, взорвать стенку, через дыру влезть в винный погреб и...
   - Понял я тебя! - командир продолжал бросать взгляды на удаляющуюся яхту, - Видишь кораблик на озере?
   - Да, командир, вижу, - уже спокойнее ответил "Рио", - Стоп, да он светиться начинает!
   - Точно, на корабле активировано устройство возвращения, - продолжал объяснения Блэкхаунд, - Если хоть одному солдату удастся сбежать отсюда, то и у нас, и у всей этой эпохи будут огромные проблемы. Уничтожьте судно пока не поздно, это приказ!
   - Есть, сэр! - невероятно серьёзный голос бразильца вырвался из динамика, а вслед за ним раздался свист летящей ракеты.
   Реактивная смерть, несущая боеголовку для поражения бетонных бункеров, вонзилась в центр яхты. Голубой свет устройства временного перехода исчез в шторме огня и деревянных щепок, а вслед за ним образовалась высокая волна, просуществовавшая, честно говоря, недолго. На чёрном зеркале озера остались лишь сотни горящих обломков разного размера.
   С утёса раздались радостные крики, принадлежавшие бывшим пленникам. Да, многие из них полегли в этой битве, но выжившие были невероятно горды своей победой над столь сильным врагом. Это действительна была в первую очередь их победа, а не наша, ведь мы не принадлежим этой эпохи, как не принадлежали ей Гонсалес, Монтейн и их бойцы. Но это не имело значение тогда. Мы выжили в этом противостоянии, пусть не все, но всё же выжили и даже спасли жизни многим людям. Значит, не таким уж проклятым является наш путь в этом противоборстве неведомых сил!
   Римляне сбежали по дорожке на причал. Одни бросились обнимать нас, в то время как другие с гневом разбивали ящики с маркировкой отряда "Кортес" - шлемом конкистадора на красном фоне. Толпа заполнила весь узкий причал, и из десятков глоток, римских и "псовых", рвался первобытный дикий вопль:
   - Победа, чёрт вас возьми, победа! Победа, братцы!
   Победа. Мы выполнили миссию, защитили Селенекс и дали будущим поколениям шанс на спасение в лице ночных странников. Победа, самая тоскливая из всех.
  

2 сентября. День прощания.

   Почти месяц прошёл с того страшного дня штурма сенаторской виллы, и теперь стало окончательно ясно, что всё закончилось. Терраса, на которой произошла самая кровопролитная часть сражения, не выдержала жара огня и рухнула вниз, раздавила причал, погребя его на дне озера вместе с останками вампиров и командира "кортесов" Энрико Гонсалеса. Остальную территорию поместья поглотил пожар, полностью уничтожив следы людей из другого времени. Мы ушли оттуда с первыми лучами рассвета, уводя с собой уцелевших людей, которых впоследствии оставили на попечение жителей полиса.
   Множество вопросов терзало нас. Зачем слугам Хозяина понадобился постоянный портал, как они хотели его использовать? Собирались ли они перебросить в будущее свою Ночную Флейту, которой суждено было повести за собой вампиров другой эпохи? Или враг просто собирался переправить ящики с кровью вампиров на одно из исследовательских предприятий корпорации с целью проведения биологических изысканий? Либо портал собирались использовать для переброски войск сюда, в эту древнюю эпоху из нашей эпохи или из другого места, например, прямо из Ада (ведь Сторберг каким-то образом пролез в наш мир)? Вопросы-вопросы, но ни одного ответа на них, только предположения. Как бы то ни было, планы наших врагов были теперь сорваны, ибо между миром новорождённых ночных тварей и миром людей появилась "прослойка" стражей, которым суждено истреблять вампиров, не допускать их к селениям живых. Господи ты, Боже мой, на что же мы обрекаем целые поколения потомков жителей деревушки Селенекс?! "Мы дали им возможность сделать выбор, а это - самое главное", - так сказал командир. Что ж, может это и правильно.
   После возвращения в деревню мы бросили все силы на то, чтобы тяжёлых дух смерти навсегда ушёл из этих когда-то спокойных земель. Вместе с жителями отряд "Чёрные псы" восстанавливал дома, сносил полностью разрушенные и возводил новые на их месте. Каждый верил в возрождение жизни, а потому стремился построить как можно больше жилья для будущих поколений. Надежда, пока ещё призрачная, начала пробиваться через ледяную корку обречённости, которая покрывала души людей многие месяцы. Подобно первому лучу весеннего солнца она растапливала лёд апатии и безнадежности, и те светлые составляющие каждого живого существа, что присутствуют в каждом (даже в таких как я), начали возрождаться. Словно маленькие белые цветы, они разрастались, сливаясь в целые поляны надежды. Сколько свадеб, военных свадеб, было сыграно в августе! И я уверен в том, что такие пары не распадутся во веки веков, так как их скрепляет цемент гораздо более прочный, чем любовь - эти пары скрепляет общая память, общая боль, страдания, страхи, общее нежелание умирать и стремление жить. С каким счастьем я смотрел на счастливые лица тех, кто месяц назад с яростью рубил вампиров и укрывался от кинжального огня крупнокалиберных пулемётов! С радостью, но и с грустью тоже, ведь никто, даже наш командир, не представлял масштабы той войны, которую придётся вести потомкам этих счастливцев на протяжении веков! Да и разве имело это хоть какое-то значение в тот момент? Смерть ушла из деревни, жизнь вернулась, только это имело значение тогда.
   В конце августа с северных границ Рима двинулись колонны войск. Нам пришлось укрываться от них в шахте. Из разговоров с солдатами и офицерами удалось выяснить, что после гибели сенатора Грасия - искусственно созданного вождя и предводителя всех упырей - дикари прекратили атаки на римские территории, рассыпались и отступили. Желая отомстить, легионы перешли границу, продвинулись далеко на север, уничтожая любые поселения на своём пути. Жестокие законы жестокой войны, чтоб их черти съели! Тысячи вампиров и десятки тысяч невинных людей погибли от мечей и копей римлян во время этого карательного похода, но вряд ли даже такие кровавые методы могли уничтожить всю популяцию бессмертных порождений ночи. Как бы то ни было, но несколько поколений могли ничего не бояться, а уж дальше - будь что будет.
   Мы уходим сегодня ночью. Уже рассчитаны координаты точки выхода на другой стороне: небольшая проплешина в джунглях, находящаяся в сотне километров от уничтоженной нами переходной станции, через Врата времени которой мы и попали сюда. Все следы присутствия отряда стёрты, чтобы не вызвать искривления истории. Конечно что-то всё же осталось: пули в телах, стреляные гильзы, обломки различного оборудования, коробки от сухих пайков - но всё это со временем исчезнет, будет уничтожено беспощадным Хроносом - богом времени. Люди уже стараются всё забыть, несомненно. Вчера в деревню прибыли так называемые "специалисты" из столицы в сопровождении жителей полиса. Горожане узнали Агриппу и Диану, но не подали вида, а продолжали лишь спрашивать о болезни, количестве умерших, последствиях, ни единым словом не обмолвившись о воскресших мертвецах и людях другой эпохи, вооружённых разрушительным оружием. Все пытаются забыть ужас, именно для этого "специалисты" сожгли вымершие деревни. Только с лагерем легионеров вышла заминка - он уже выгорел дотла и превратился в прах. Регион объявили проклятым, а всех погибших "назначили" слугами зла. "Боги пощадили только самых смелых и верных Риму граждан!" - так вещал столичный мудрец, напоминая оборотами речи покойного Жак Монтейна. Совсем скоро, только Селенекс будет хранить правду об ужасных шести месяцах одного года.
   Всё теперь сказано, машины отбывают через пару минут. Изменился ли наш мир, а если изменился, то как именно? Стал ли он более добрым или окончательно погряз в войнах, лжи и насилии? А может, что случилось так, что все эти многочисленные смерти не изменили ничего? Всё возможно, к этому нашему брату не привыкать. Если мы ни исчезли, значит, для нас ещё есть работу по ту сторону портала, а на этой стороне теперь есть свои хранители. Мы сделали для них всё, что было в наших силах - это главное, а всё остальное - лишь пустые сантименты. Прощай Селенекс, не держи на нас зла.

Джон Картер.

Отряд "Чёрные псы".

Записано Дианой, заместителем командира гарнизона Селенекса.

3 сентября.

  
   Наши друзья ушли сегодня утром, исчезли в ослепительной вспышке голубого света, оставив после себя лишь обратившийся в стекло песок. Словно и не было мифических пришельцев, спасших деревню в роковой для неё час. Пройдёт лет сорок, и следующее поколение станет воспринимать всё случившееся как простую легенду: солдаты Блэкхаунда превратятся в посланцев богов, а сам Вильям обратится в бога войны, сошедшего с небес на грешную землю. Ещё несколько столетий, и перед нами лишь неправдоподобный миф о летающих монстрах и божественном оружии, способном убивать на расстоянии. Через тысячу лет хроника выродится в простую поучительную сказку о доблести, благородстве, любви и битвах. Какой-нибудь умник, потехи ради, назовёт меня возлюбленной Вильяма и напишет историю о ревности и страданиях. Так будет, множество раз история делалась столь гротескной, что теряла всяческую правдоподобность - это неизбежно. А неизбежности не стоит бояться, ей необходимо противостоять.
   Что бы ни случилось в будущем, мы теперь знаем всю правду. Врагу не удастся заморочить нам головы, ибо, перед самым уходом, Джон Картер поведал о той страшной и невидимой силе, что старается переписать историю мира. Имя им - "Люциферанты". Это мощная и чертовски богатая тайная организация, опутавшая сетями тотального контроля большую часть государств в мире далёкого будущего. Известно, что основателем этого общества является некий Мартин Борман - видный деятель Империи Тёмных Игроков, которому удалось бежать за океан перед самым окончанием Последней Войны (в будущем ей дано имя Второй Мировой войны). Борман обеспечил эвакуацию из Германии значительного количества специалистов и материальных ценностей, которые так и не были обнаружены ни одной из разведок мира. Данный факт породил множество фантастических легенд, но ни одна из них не соответствовала действительности.
   Купив себе безопасность под солнцем Южной Америки, Борман со своими помощниками начал проведение в жизнь очередного плана Хозяина. Сначала были объединены в единую структуру все по-настоящему сильные тайные общества и ордена по всему миру, включая, естественно, различного рода сатанистов, неофашистов и экстремистов. Получившая организация получила гордое, по мнению её членов, название: "Орден преданных воинов Владыки Люцифера". Членов ордена обычно величали для краткости "люциферантами", так что и сам орден вскоре превратился в "Орден люциферантов". Ни одна корпорация, ни одно мировое правительство не могли сравниться с ними по силе, но слугам Хозяина хотелось большего.
   Спустя двадцать лет после окончания войны в стране под названием Бразилия создаётся оружейный концерн "ВарТек". В начале своего существования он представлял лишь небольшую фирму, занимавшуюся производством грузовиков и тягачей для нужд бразильской армии. Но вскоре, благодаря заказам других стран, концерн превращается в могущественную интернациональную корпорацию с представительствами в Америке, Европе, Африке и Азии. Теперь "ВарТек" выпускал всё: боевые самолёты и вертолёты, танки, корабли, различное оборудование, устройства маскировки. Одновременно с этим велось строительство многочисленных "станций спутниковой связи", которые в реальности являлись временными порталами. Три сотни таких станций были построены в различных уголках Земли.
   В 1980 году Новой Эры умирает теневой руководитель корпорации, Мартин Борман, и его место занимает Сантана - "фигура мистическая и загадочная", как сказал Джон. При новом руководителе портальные станции начинают работать, проведены первые экспедиции в прошедшие эпохи. За пятнадцать лет последующих экспедиций были налажены настоящие транспортные магистрали между миром будущего и сотнями миров прошлого. Тоннели прорезали тонкую материю времени, подобно муравьиным ходам. После этого в действие вступил проект "Часовая башня" - опасный план, в задачи которого входила точечная "корректировка" исторических событий, с целью изменения настоящего. Какой потрясающий в своём коварстве план: если не можешь одолеть врага, сделай так, чтобы его не было или обрати в своего слугу!
   Но Сантана, да и сам Хозяин ошиблись, когда приняли в свои ряды Вильяма Блэкхаунда. Картер не рассказал о причине восстания (видимо, это очень страшная тайна), но она явно была серьёзной. Сначала подчинённые Блэкхаунда просто саботировали работу "Часовой башни", а затем, после одной невероятно кровавой операции, перешли к открытому вооружённому противостоянию, которое продолжается около двух лет. Я задала Джону вопрос, мучивший меня долгое время: "Почему демон называл Вильяма сыном Хозяина?" Но Картер лишь подмигнул мне и ничего не ответил. Больше не о чем было говорить: наши друзья поведали нам о страшном враге, для которого даже прошедшие века не служат преградой, а мы ничего не могли спросить.
   Наступила секунда неизбежного расставания. Блэкхаунд закинул всё своё оружие в кузов грузовика, вышел к нам и, тяжело вздохнув, произнёс: "Вампиры не уничтожены, только рассеяны. Пройдёт несколько веков и они, к сожалению, смогут размножиться. Только это будут уже ни те упыри, что следовали за Гонсалесом и Монтейном, подобно стаду овец. Нет, вашим потомкам придётся противостоять настоящим бессмертным воинам, в душах которых были посеяны семена злой воли Хозяина. Они даже не будут знать, что служат ему, придумают своих богов Темноты, Крови и прочей присущей им ереси, но за всеми этими лживыми ликами будет стоять лишь одно существо - Хозяин Огненной Ямы. Он и его слуги создали вампиров, и только они могут распоряжаться их поступками. Чёртов сын, Энрико, ты всё же выполнил свою миссию!" Мой муж выступил вперёд, положил свою мускулистую руку на плечо Вильяма и спросил: "Вы поможете нашим детям выжить в этом противостоянии?" Блэкхаунд мягко отстранил руку Агриппы, посмотрел ему в глаза и ответил нейтральным голосом: "Только в том случае, если в этом будет смысл". А потом был голубой свет и круг чёрного стекла в центре Селенекса. Наши друзья ушли, но их знания остались с нами навсегда.
  

8 октября.

   Странные видения посетили меня прошедшей ночью. Не успела я ещё опустить голову на циновку, как ночная тьма вокруг разлетелась на тысячи мельчайших осколков, которые никак не желали складываться в единую картину. Наконец, разбитая мозаика обрела чёткость, превратившись в прекрасный город у самой кромки огромного океана. Я парила в вышине над этим великолепием, осматривая окрестности, но не могла контролировать полёт. Подо мной пронеслась статуя на высоком постаменте, изображающая человека в белых одеждах, затем мой дух устремился к земле и полетел по улице в направлении центра города. Везде двигались машины, сотни людей, облачённых в странные одежды, спешили по своим делам, но теперь это не вызывало у меня удивления, так как моё сознание устремилось вперёд подобно стреле.
   Вот впереди показалось высокое и прекрасное здание, над входом которого висела табличка: "Общество слуг Христовых". "Вот куда меня направил неведомый проводник, вот только зачем?" - подумала я, но никто не ответил. Полёт прекратился, и я повисла в воздухе на уровне второго этажа, прямо напротив роскошного балкона, украшенного статуями из белого камня. На балконе, в кожаном кресле, сидел мужчина. Он был далеко не стар, но и не молод. Волос коснулась лёгкая седина, но на лице не было не единой морщины, да и осанка у этого человека была молодцеватой. Он был красив, только красота была какой-то неестественной, глянцевой. Таких людей просто не бывает. Видимо по этой причине, человек из ведения вызвал во мне мгновенное недоверие. А через мгновение в его кармане что-то задёргалось. Мужчина засунул руку за пазуху и извлёк оттуда устройство связи, похожее на радиостанцию.
   - Мануил Варгас, верный слуга Господа и исполнитель его воли на Земле, слушает, - сахарным голосом обратился мужчина к собеседнику.
   - Какая речь! - ответил ему насмешливо-восхищённый голос, который показался мне очень знакомым, - Слуга Сатаны называет себя слугой Господа, невероятно!
   - Не понимаю ваших оскорблений, сеньор, - тон Варгаса ничуть не изменился, - Наше праведное учение лишь наставляет заблудших овец отступнических религий. Почему вы так враждебно настроены по отношению к нам? Если бы вы прочитали основы нашего учения, то...
   - Хватит играть, Ксандер, - усмехнулся собеседник проповедника, - Даже у старины Энрико выходило убедительней.
   - Откуда вы знаете моё... Кто вы? - Варгас (или Ксандер?) наклонился вперёд, голос его неожиданно сделался нервным, - Этот звонок отслеживается, так что вам, сеньор, лучше не играть в столь опасные игры.
   - Игрок здесь вы, а не я, Ксандер, - я никак не могла вспомнить этот голос.
   - Кто ты такой, чёрт?! - крикнул Варгас-Ксандер.
   - Антихрист, чтоб меня, - холодно ответил собеседник.
   - Блэкхаунд, ведь ты же мёртв! - я была поражена не меньше слуги Хозяина, как можно было не узнать этот голос, - Хозяин послал своего лучшего воина, никто не мог уцелеть.
   - Я то уцелел, а вот демону не повезло, - Блэкхаунд ощущал ужас своего собеседника и всё больше разжигал его, - Ваш любимчик Монтейн сейчас вам первое письмо из нового дома дописывает, а вот про Гонсалеса ничего не могу сказать, вряд ли его даже в Яму пустили. Так и скитается себе по миру, бедняжка!
   - Ты убил их, всех? - Ксандер стал заикаться, - Да ты настоящий монстр, Вильям!
   - Ты знаешь, кто я, Игрок! - отчеканил Блэкхаунд.
   - Это ничего не изменит, вампиры рождены, и никто теперь не изменит предстоящий ход событий, вы проиграли! - у Ксандера началась истерика, - Тебя найдут и покарают, предатель!
   - Эх, Ксандер, я так долго искал тебя, что теперь просто жаль прощаться, но ничего не поделаешь, - Блэкхаунд говорил всё медленней, словно зачитывал приговор, - Целый месяц мы разыскивали тебя, крыса, так что пора расплачиваться.
   - Стой, мы можем договориться! - Игрок втянул голову в плечи, - Я расскажу обо всех планах Хозяина!
   - Твоя Великая Игра проиграна, Ксандер, передавай привет Аду, - из устройства связи раздался щелчок тумблера радиостанции, - Леонид, он твой.
   В чердачном окне соседнего дома блеснул огонёк винтовочного выстрела, а через мгновение Ксандер отлетел назад и рухнул на пол вместе с креслом - во лбу Игрока зияло пулевое отверстие. На балкон выбежал слуга, увидел тело своего господина и закричал: "Сеньора Варгаса убили, звоните в полицию!" От этого дикого вопля я и проснулась.
   В моём мире всё ещё царила ночь: через щели проникал чуть прохладный воздух осени, шуршал лёгкий ветерок, рядом спокойно спал Агриппа. "Сон, просто глупый сон, но почему такой яркий?" - подумала я, вновь ложась на жёсткую циновку. Долго смотрела в низко нависший потолок, стараясь разобраться в мыслях, пока вновь не заснула. В новом сне я опять увидела город, только он разительно отличался от того, который предстал в первом наваждении.
   В пепельно-серых небесах светило огромное солнце, яростно выжигавшее безжизненную равнину, по которой, бесконечной вереницей, двигались неясные тени. В самом центре этой пустоши и находился город из чёрного камня. Его окружала невероятно высокая, около двух сотен метров, стена с многочисленными башнями, а прямо за ними располагались ещё более внушительные строения. Высокие и острые шпили полностью занимали видимое пространство, их соединяли сотни переходов и мостов, превращавшие город в подобие каменной паутины. Десятки тысяч улиц прорезали её чёрное тело, соединяясь у гигантской структуры, достойной мифических титанов. Было ли передо мной далёкое будущее Земли либо ещё более отдалённое прошлое? Сомневаюсь. Город был чужд моему разуму, так же как и весь этот мир серого и чёрного.
   Мой разум устремился вперёд, мимо теней и неприступных крепостных стен, туда, где касались чужого солнца шпили цитадели. Я преодолела статуи стражников у ворот, далее прошла прямо через дверь и понеслась по бесконечным анфиладам. Здесь всё было чёрным и красным, из потолка и стен торчали острые стальные "рёбра", на которых алела свежая кровь (откуда её столько взялось!), очень часто коридоры выходили в сады - прибежища фантастических статуй и не менее фантастических существ - затем вновь возвращались в закрытые душные помещения. Ближе к центру цитадели со стен исчезли острые выступающие части и на гладкой поверхности начали проявляться картины, изображающие сцены бесчисленных битв просто эпического масштаба. У меня не было времени рассматривать их подробно, всё равно ничего нового я бы не увидела: кровь, смерть, страдания, победители, празднующие победу на трупах своих врагов и павших товарищей, проигравшие, желающие жестоко отомстить. Невидимый проводник вывел мою душу в широкий коридор, вдоль которого стояли сотни статуй всё из того же чёрного камня. Пролетев через эту галерею, я прошла через окованную золотом железную дверь и оказалась в зале внушительных размеров.
   Сотни тварей, до ужаса похожие на людей, заполняли его, переплетались в клубки, сливались друг с другом и снова продолжали путь. В центре этого бесконечного движения возвышалась ступенчатая пирамида, к её вершине вела широкая лестница. На верхней платформе стоял роскошный каменный трон, а на нём, во всём мрачном величии, восседал сам Хозяин Огненной Ямы, окружённый обнажёнными девушками и юношами. Хозяин принял позу мыслителя, внимательно глядя на ссутулившегося возле ног человека, облачённого в подобие савана.
   - Ты хорошо служил Мне при жизни, Жак Монтейн, ибо вера твоя была истинной, - пророкотал под сводами залы голос Хозяина, - Готов ли ты теперь, представ пред очи Мои, продолжить служение?
   - Готов, Господин, - прошептала коленопреклонённая фигура, - Позволь узнать лишь одно, если позволительно вопрошать простому рабу своего Господина?
   - Каждый имеет право на вопросы, задавай их, - с улыбкой ответил Сатана.
   - Почему я не вижу брата своего Энрико? - спросил Монтейн, - Столь великий воин мог возглавить огромную армию.
   - Вера Гонсалеса не была истинной, поэтому он обречён вечно идти по Долине проклятых, что лежит за стенами города, раз за разом переживая совершённые грехи, - спокойно ответил Хозяин, - Только истинно верующие в Меня достойны Перерождения, так что Я спрашиваю тебя, Жак Монтейн, предан ли ты своему Господину?
   - Телом и душой, мой Лорд, - с благоговейным трепетом ответил Монтейн.
   - В таком случае, узри свой истинный лик! - торжественно молвил Хозяин, указывая правой рукой на Жака, - Займи подобающее место у трона Моего, которое занимал павший в бою Сторберг!
   Багровый огонь сорвался с кончиков пальцев Дьявола, в мгновение ока окутав фигуру Монтейна. Сквозь языки пламени было видно, как сгорает саван и начинает преображаться тело. То, что можно было назвать человеческой плотью, обратилось в пепел, прямо на почерневших мышцах начала нарастать толстая броня, лицо заострилось, вытянулось, на спине быстро росли перепончатые крылья. Хоровод теней стал настолько бешеным, что напоминал теперь водоворот. Из тысяч глоток вылетали дружные вопли радости от рождения нового существа. Через десять минут этой мистерии метаморфоз моим глазам предстал новорождённый демон: чёрный доспех закрывал всё тело его, голову закрывал шлем в форме козлиной головы, украшенный золотыми рогами, из щелей для глаз вырывался огонь, на поясе висели два широких меча в золочёных ножнах, а за спиной монстра красно-чёрный плащ образовывали сложенные крылья.
   - Приветствую тебя, демон Монтейн! - возвестил Хозяин, и весь Ад ответил дружным рёвом.
   Демон вытащил из ножен один из мечей и начал рассматривать воронёное лезвие. В этот момент дверь залы разлетелась на части, словно по ней ударили тяжёлым молотом. Из дыма, окутавшего вход и часть коридора, появился мужчина в золотых доспехах. Лёгкая седина в редеющих волосах, многочисленные на загорелом лице и по короткому мечу в каждой из натруженных рук - моему удивлённому взору предстал Маркус Секстус, наш погибший старейшина, каким-то чудом сумевший попасть в самый центр цитадели боли и отчаяния.
   Хоровод теней замер, неясные лица, обезображенные ранами и грехами, обратились в сторону пришельца.
   - Я пришёл забрать то, чем ты завладел! - указав клинком на Хозяина, выкрикнул Маркус (точнее, его дух), - Ты не сможешь одолеть меня, так как я не принадлежу твоему миру. Отдай мне Сандру, и я уйду.
   - Вы только посмотрите! - издевательски-восхищённо всплеснул руками Хозяин, - Дух павшего в битве воина отказывается упокоиться и лезет в мир мёртвых ради спасения возлюбленной! Случай достойный легенды. Вот только не в моей власти отпустить её, уважаемый ты мой Ромео, она совершила самоубийство из-за твоей забывчивости, поэтому ваш добрый Создатель разрешил мне взять эту несчастную душу. Извини, Ромео, таков закон мироздания.
   - Твой сын так не думает! - усмехнулся Маркус, чем вызвал недовольный ропот теней.
   - Удар ниже пояса, да? - оскалился Хозяин, - Что ж, мой сын и вправду не хочет следовать предначертанному пути. Мне неприятно непослушание потомства, но не более того, понятно? Всё, ты мне уже надоел, болтун несчастный. Монтейн, отправь этого идиота в Долину отчаяния, там ему будет с кем поболтать!
   Упоминание о сыне явно разозлило Хозяина до такой степени, что даже тени постарались вжаться в обступившие залу стены. Монтейн выхватил из ножен второй меч и двинулся по проходу к Маркусу, угрожающе растопырив крылья. Не успел демон сделать и пяти шагов, как из-за спины старейшины вылетела длинная изящная стрела, которая светилась изнутри ослепительным золотым светом. Стрела вонзилась прямо в грудь слуги Сатаны, глубоко погрузившись в демоническую плоть. От раны начали разбегаться золотые "ручейки", через минуту покрывшие всё тело Жака. Далее последовала настоящая солнечная вспышка, рассеявшая проклятые души, и демон сгинул без следа.
   - Забвение станет твоим уделом, Монтейн, - с этими словами из-за спины Маркуса вышла Лилана, облачённая в золотую кольчугу и с красивым луком в руках.
   - Нет, ну вы видели, а? - вновь всплеснул руками Хозяин, - За один земной год теряю второго командира! Обнаглел народ, ничего не скажешь!
   - Отдай нам то, зачем мы пришли, и я не буду стрелять! - Лилана вскинула лук, направив его прямо на Властителя Ада, - Поверь, я не промахнусь!
   - Глупая девочка, да знаешь ли ты, что произойдёт в случае мой гибели? - в голосе Хозяина не было страха, одно только веселье, - Всё, что я контролирую сейчас, мгновенно вырвется на свободу, понимаете? Неконтролируемая сила разрушения сметёт всех вас, и будет двигаться дальше, пока не уничтожит само мироздание!
   - Плевать! - отрезала Лилана, - Если тебя тоже не станет, то эта катастрофа стоит того. Отпусти их, в последний раз говорю!
   - Ничего вы не понимаете, глупцы, - вздохнув, прошептал Сатана, - При жизни мозгов не имели, да и после смерти не приобрели. Ладно, чёрт с вами, забирайте свой мусор и уматывайте отсюда!
   Хозяин щёлкнул пальцами, и прямо из стены за его троном появились две полупрозрачные фигуры - юноши и девушки. Подойдя к Хозяину, они остановились и начали "оживать", становиться более осязаемыми, пока не приняли форму обычных людей в белых погребальных саванах.
   - Для вас выпросили прощение, я более не властен держать вас здесь, - Хозяин поднялся с трона и по-отечески погладил по голове сначала юношу, а затем девушку, - Уходите, вас ждут.
   Пелена, окутывавшая глаза пленников Огненной Ямы, исчезла, они с удивлением осматривались по сторонам. Взгляд девушки метался по колоннам, но вот, наконец, остановился на старейшине.
   - Маркус! - выдохнула девушка, бросаясь вниз по ступенькам платформы, - Я так долго ждала тебя! Они говорили, что ты не придёшь, но ты сдержал обещание! Ох, милый Маркус!
   - Всё хорошо, Сандра, теперь можешь ни о чём не беспокоиться, - старейшина крепко обнял девушку, слёзы ручьём текли из его глаз, - Мы будем вместе всегда!
   - Милый мой, почему ты молчишь? - обливаясь слезами, шептала Лилана у своего возлюбленного.
   - Ты меня задушишь сейчас, - с трудом проговорил он, - С чего вдруг такой порыв, да и как ты нашла меня здесь? А, кстати, где все остальные? Я ведь был в тюрьме, меня приговорили к казне за то, что я... Нет!
   - Молчи, молчи, молчи! - твердила Лилана, - Забудь об этом, ничего не было, ты понял?
   - Понял, - выдохнул юноша и сам обнял возлюбленную покрепче.
   - Ой, смотреть противно! - усмехнулся Хозяин, сев обратно в кресло, - Претензий ко мне нет, товар свежий и качественный, правильно? Правильно. Вот и идите отсюда, пока возможность есть, только помните, что если захотите присоединиться ко мне, я буду рад.
   - Пошёл ты! - бросил в ответ Маркус, - У нас есть вечность на исправление грехов, есть наши любимые рядом, а также у нас есть надежда, что рано или поздно ты сгинешь без следа!
   - Пафосно, но красиво, - ответил шуткой на грубость Хозяин, - Идите, вы это заслужили, только держитесь подальше от моих владений. В следующий раз я вас не пощажу.
   Четыре счастливых человека вышли из помещения и медленно побрели по коридору, пока не скрылись в дальнем его конце. Испуганные проклятые души начали возвращаться в зал, но страх всё ещё искажал их и без того деформированные лица.
   - Не бойтесь, они ушли навсегда! - крикнул Хозяин, подбадривая бесплотные тени, - Неужели вас так запугали какие-то блуждающие призраки?
   Рядом с чёрным троном встали две высокие бесформенные фигуры.
   - Хозяин, мы можем настигнуть их и бросить в тюрьму отчаяния, - прошипела одна из них.
   - Нет, - после некоторого молчания ответил Сатана, - В этом нет смысла, ведь мы получили намного больше душ, чем отдали. Пусть идут, мне нет до них никакого дела.
   - Разве можно отпускать пленников, Господин? - удивлённо воскликнула вторая фигура.
   - Не говори мне о правилах, которые я сам же и установил! - сурово ответил Хозяин, - Мой сын стремился защитить этих несчастных, так что я, как любящий отец, не могу держать их здесь. Будем считать эту амнистию подарком на день рождения Вильяма.
   После данных загадочных слов я проснулась. Начинался рассвет, и темнота за окном медленно рассеивалась. Агриппа не спал, задумчиво глядя в потолок.
   - Плохой сон? - спросил он у меня.
   - Можно и так сказать, - ответила я, - А ты, почему не спишь, ведь ещё очень рано?
   - Думаю, Диана, просто думаю, - со вздохом ответил мой муж.
   - О чём? - спросила я.
   - О старейшине, о том особняке на берегу озера, о нашей дальнейшей судьбе - короче говоря, о многом.
   - У Маркуса и Лиланы всё хорошо, поверь мне, - улыбнулась я Агриппе.
   - Откуда нам знать?
   - Просто поверь, они теперь с теми, с кем хотели быть всегда, - говоря эти слова, я верила в них безоговорочно, хотя увиденное могло оказаться простым сном, - И у нас всё будет хорошо, у всех без исключения.
   Мы лежали, обнявшись, минут десять, а затем вышли из дома и, в желтоватых лучах восходящего солнца, пешком направились к шахте, срывая редкие полевые цветы. Под пещерным сводом ничего не изменилось, лишь немного разгладились могильные холмики. Люди, спасшие Селенекс, спали спокойно, никем не потревоженные. Я положила четыре цветочка на могилу старейшины - для него и Сандры - четыре на могилу Лиланы - для неё и возлюбленного. Агриппа опустил по два цветка на надгробия Акермана, Моралеза и того солдата, что погиб от пулемётной очереди, прикрывая людей от атаки вертолёта. Мы не знали судьбы солдат, от этого становилось ещё тяжелее на душе. Была ли у них семья, подруги, возможно даже дети или они были просто наёмниками без чувств и устремлений? Неважно, они были настоящими Людьми с большой буквы. Солдатами, о чьём подвиге знаем только мы. Храбрецами, по которым долго будут лить слёзы в Селенексе.
   Мёртвых героев было так много, а цветов так мало! Но каждому мы сказали несколько добрых слов. Никогда раньше, даже во время сбора тел и похорон, я не видела, чтобы Агриппа плакал, но в этот момент слёзы текли из его глаз непрерывно. Долго сдерживаемые чувства раздирали его на части, делая моего мужа таким... нет, не беспомощным - живым! Простым человеком, который потерял друзей и боевых товарищей, и теперь винил себя за это.
   Когда мы выходили из гробницы, мне пришлось взять мужа под руку, ибо ноги его подкашивались. Опустившись на траву под склоном холма, прямо у ведущей ко входу в шахту дороги, мы долго смотрели на молодое солнце и просыпающийся Селенекс. Наступил самый подходящий момент для хороших вестей.
   - Агриппа, я беременна! - выпалила я скороговоркой.
   - Что? - отвлёкся мой муж от созерцания пейзажа.
   - У нас будет ребёнок, - снизив темп, сказала я, - Мне стало известно об этом всего несколько дней назад, но я не была полностью уверенна. Теперь, после сегодняшней ночи, сомнений не осталось - я беременна.
   - Диана! - единственное слово сорвалось с губ Агриппы, он обнял меня и поцеловал.
   Осеннее солнце светила тускло, но всё ещё грело. Где-то в роще у сужения долины пели птицы, приветствуя начало нового дня. Как были правы эти маленькие крылатые существа! Новый день вступал в свои права, прогоняя страхи, принося надежду. Надежду о счастье, которая всегда существует в душе каждого живого существа.

Последняя запись Дианы,

Будущей счастливой матери.

Война закончена.

  

Десятый год правления императора Нерона (64 год нашей эры).

Завещание деревни Селенекс.

   Предсказания, оставленные нам две сотни лет назад Божественными Спасителями сбываются: вампиры давно захватили власть в стране, назвавшись императорами; в огне большого пожара погиб Рим, что вызвало невероятную волну насилия и смертей по всей стране; рекой льётся кровь правых и виноватых. Никто не хотел верить в возможность такого исхода, все надеялись, что вампиризм сгинул навсегда, но это было ошибкой. Больше века назад родился первый из новых императоров - Юлий Цезарь. Какие же надежды возлагали на него люди, и как жестоко они были обмануты! Цезарь принёс с собой властность, жестокость, захватническую политику, стремление к Великим завоеваниям сгубило десятки тысяч жизней. Именно тогда упыри вернулись из тьмы заброшенных подземелий.
   В тот страшный год, когда началась гражданская война (49 год до нашей эры), в тот самый момент, когда войска Цезари и Помпея сошлись в сражении под Илердой, большая банда упырей напала на Селенекс. Пока старейшина Агриппа, бессмертный командир, сумел построить людей в боевые порядки крестьяне, работавшие в полях, были убиты. Тем не менее, банду кровососов удалось прижать к холмам и уничтожить. После этого нападения жители Селенекса вновь взялись за оружие. На север отправилась патрульная группа во главе с сыном Агриппы и Дианы Луцием. Им удалось уничтожить несколько "гнёзд" ночных тварей, но больших скоплений обнаружено не было.
   В год гибели Помпея (48 год до нашей эры) деревня вновь была атакована. Только в этот раз неожиданного нападения у вампиров не получилось - они попали под шквал стрел отряда лучников Дианы. Уцелевшие отступили к дороге, где их настиг небольшой кавалерийский отряд во главе с Агриппой. Вампиров удалось перебить, но храбрый старейшина получил в этом бою смертельную рану и через несколько дней скончался. Его тело, облачённое в пропитанный селенитом саван, похоронили в старой шахте, возле воинов, павших в первую войну с вампирами. Диана, его жена, не перенесла утраты и вскоре последовала за мужем. Ей было сто тридцать пять лет. После её смерти старейшиной Селенекса стал Луций. Он незамедлительно начал политику "предотвращения нападений": во все провинции отправлялись поисковые отряда, которым был дан приказ уничтожать всех встреченных упырей, не зависимо от их социального и финансового положения.
   За четыре года кампании было ликвидировано восемь сенаторов и один управляющей провинцией. В число жертв входили: старейшины нескольких деревень, купцы, включая иностранцев, командиры легионов. Очевидным стало главное: вампиров не стало меньше, они просто поумнели, вели себя незаметно, постепенно распространяя своё влияние над людьми. Через купцов и иностранных послов болезнь отправлялась в другие страны, получала распространение там и двигалась дальше от одного государства к другому. События в Египте подтвердили наши опасения - кровавое проклятье покинула приделы региона первоначального распространения. Селенекс оставался гордой крепостью власти людей посреди кровавой вакханалии человеческого безумства, которым управляли бледные руки невидимых кукловодов. Узнав об этом, Луций увеличил число поисковых отрядов вдвое.
   Гибель Юлия Цезаря (44 год до нашей эры) рождает новый виток гражданской войны. На этот раз за власть боролись Марк Антоний и Октавиан Август. Являлся ли Цезарь слугой упырей или его толкало вперёд собственное самолюбие? Правда до сих пор не установлена. Да и какое это имеет значение. Известно одно: после его гибели многие бойцы были казнены, будучи обвинёнными в заговоре. Но, как говорил великий Маркус Секстус, "Селенекс не сдаётся, Селенекс сражается". Всё новые и новые отряды отправлялись в поход, чтобы уничтожать порождения мрака в обличье людей.
   К сожалению, селенит дарует силу и долголетие, но не бессмертие. 12 октября 54 года, в день восшествия на престол Нерона, умирает Луций, все поисковые отряды возвращаются назад. Воспользовавшись этим, упыри вновь захватывают власть в провинциях, поддержанные союзниками в столице. Враг начинает вести подрывную деятельность против нас, обвиняя жителей одной единственной деревни во всех смертных грехах. За десять лет отряды вампиров нападают восемь раз! Все штурмы оканчиваются тотальным разгромом, но изрядно сокращают количество обороняющихся. Война медленно, но неумолимо проигрывается.
   Теперь, после Великого пожара, наша участь определена окончательно. Они сказали: "Селения, укрывающие христиан, должны быть уничтожены!" Естественно, Селенекс включён в число таких селений. Два дня назад кровавое распоряжение уже пытался выполнить отряд преторианской стражи (какая честь!). Глупцы! Они рассчитывали встретить жалкую кучку безоружных крестьян, а наткнулись на хорошо подготовленную армию. В тот день нам пришлось сражаться с людьми и всех их перебить. Глубокая скорбь посещает меня при мысли о том, что нам ещё предстоят подобные сражения. Убивать тех, кого стараешься защитить! Но ничего с этим нельзя поделать, ничего нельзя изменить.
   Мы ушли из деревни в ту же ночь. Взяли оружие, пищу, мужчины взвалили на спины мешки с селенитом. Его будут помещать в залежи железной руды, и со временем железо обратится в селенит. Чтобы избежать надругательства над телами павших воинов, мы обрушили своды могильной пещеры, навсегда скрыв её от глаз людских. Селенекс, как ни прискорбно, пришлось предать огню. В отсветах большого пожара уходили люди, вытянувшись длинной цепочкой на склоне холма. В вышине светили холодные звёзды и Луна - наша вечная покровительница. Когда карательный отряд достигнет деревни, то не найдёт там ничего кроме головней и обугленных стен - обломков нашей прежней жизни. От подобных мыслей становилось ещё холоднее, но мы шли вперёд и не оглядывались, серебрённые лунным светом лица были обращены к неясному будущему. Боимся ли мы преследования? Нет, весь страх сгорел в огне. Боимся ли мы неизвестности? Нет, Луна ведёт нас вперёд. Чего же мы боимся тогда? Забвения и неизвестности!
   По этой причине я и прихватил с собой старую летопись деревни. Селенекс погиб, но жители его продолжают идти вперёд по жизни, а значит, история не должна заканчиваться. Я продолжу писать её, а после моей смерти продолжат дети, внуки, друзья. Память о героях будет жить, пока живёт последний из нас. Если мы погибнем, хроника поможет другим выстоять в борьбе с порождениями мрака. С годами летопись превратится в настоящий трактат по борьбе с нечистью, я даже придумал для него название: "Лунный Трактат" или "Трактат Селены". Хорошее название!
   Невидимая тропа всё ещё вьется по холмам и люди всё ещё идут. Дорога вёдёт нас к северным границам империи, туда, где никто нас не найдёт, туда, где пока ещё обитают дикие племена, не подверженные влиянию болезни. Пока Луна освещает нам путь, мы будем идти, ибо никто кроме нас не защитит людей. Мы - Стражи ночного покоя. Мы - Преграда на пути кромешной тьмы. Мы - Враги Хозяина Огненной Ямы. Мы - Странники Ночи.

Конец первой летописи.

  
   Мужчина раздавил в пепельнице окурок последней сигареты, с минуты просидел в молчании, наблюдая за тем, как ветер раскачивает ветки деревьев за окном, после чего продолжил: "Вот такая вот весёлая легенда, ребятки, не правда ли? Описаны ли в ней реальные события или всё это всего лишь художественный вымысел поздних летописцев? Я не знаю, да и никто уже не знает. Как говорил когда-то Геродот, я пересказал то, что услышал от других, а за достоверность услышанного я не отвечаю. Что-то вроде того. После уничтожения деревни Странники долго шли на север, многие люди погибли в дороге, но те, кому удалось выжить, создали мощную тайную организацию на территории современных Германии и Австрии. Ежегодно из анклава Странников посылались охотничьи команды. В "Трактате Селены" описаны путешествия даже в Китай, Японию и на дальнюю южную оконечность Африки. Странники не только уничтожали вампиров в этих регионах, но и организовывали там свои колонии, становившиеся местными центрами противодействия. Война с порождениями мрака шла с переменным успехом: на каждую хитроумную тактику охотников упыри отвечали новыми хитростями и наоборот. Всё это давало богатый материал для мудрецов и учёных, облекавшийся в итоге в новые главы "Трактата". К началу 12 века в нём насчитывалось свыше двадцати тысяч страниц! Но, как бывает в итоге со всеми тайными орденами, высшее руководство Странников погрязло в роскоши, только несколько звеньев в организации продолжали проводить серьёзные операции. В середине 13 века Орден Странников Ночи настолько ослаб, что не смог предотвратить очередное возвышение вампиров и начало Великой Войны за Кровь. В пламени этой бойни навсегда сгинул оригинал "Трактата Селены", лишь отдельные главы, ранее переписанные монахами отдалённых монастырей, его дошли до нас. Мой отец лично переписал уцелевший материал в свою тетрадь, перед тем как древние манускрипты были навсегда погребены в одной из селенитовых шахт Шотландии. Для истинных Странников наступили тяжёлые времена: всюду правили религиозные догматы, вскормленные жестокими традициями Римской империи, человеческая жизнь не стоила ровным счётом ничего, волки в овечьих шкурах становились главными героями эпохи. Настал час главного испытания, но это уже совсем другая история".
   Плёнка на магнитофонной катушке закончилась, и теперь она с лёгким шуршанием рассекала воздух. Мужчина поднялся с кресла, подошёл к магнитофону, и, облегченно вздохнув, выключил его. Взяв в руки катушку, он подошёл к открытой двери несгораемого шкафа, небрежно забросил запись в самую верхнюю нишу, после чего пробежал глазами по остальным полкам. Старые наручные часы с потёртым ремешком, охотничий нож, старые газеты, в нижнем отделении серый бронежилет, а на средней полке два армейских "Кольта" и восемь обойм к ним. Достав один из них, мужчина вогнал в рукоятку одну из обойм - она вошла с еле слышным щелчком. "Совсем другая история!" - усмехнулся мужчина.

Продолжение следует...

  
  
  
  
  
  
  
  
   Орден Странников Ночи. Первая хроника.
  
   63
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"