Аннотация: Еще одно хулиганство на экстремальном нео-конкурсе под эгидой Отмороженных Пней
Призвание
О некоторых вещах надо было позаботится заранее. Теперь я это четко осознавал, но поделать уже ничего не мог. Я брел, специально шлепая по лужам, мок под дождем и думал. Вернее, вспоминал.
Первым делом я начал с девушек. Могло показаться, что мне только это и было нужно. Но это неправда. Много других ощущений и чувств интересовали меня, много других вещей послужили причиной того, что я сюда пришел. Но начал я именно с романтических отношений.
Проблем с привлечением женского внимания не возникло. По вашим меркам я довольно высок, но не настолько, чтобы пугать окружающих своим ростом. Телосложение, как я с удивлением узнал, идеальное. Красивое лицо с тонкими чертами. Почти платиновый блондин. На вид мне лет двадцать. А еще я очень романтичен. В общем, чаще всего меня определяли как "красавец мужчина".
Отношения с Ларой развивались бурно. Буквально через несколько недель после нашего случайного закомства мы дошли до постели. Чувственно целовались, жадно исследовали друг друга, шептали нежности. Обнаженное женское тело влекло меня, сводя с ума. Она яростно срывала с меня одежду. Хищно запустила руку мне в штаны и... закричала.
Крик перешел в тонкий визг, а потом и вовсе ушел в ультразвук. Я был оглушен, Лара билась в истерике. Через час она немного пришла в себя, выслушала меня и сбежала. Больше я ее не видел.
Именно тогда, разглядывая свою гладкую, без единого выступа, промежность, я начал понимать, какую ошибку допустил, снизойдя к людям без подготовки.
С учебой произошло следующее. Стремясь охватить все человеческие знания о природе, вселенной и душе, я решил поступить в университет.
Математика мне, в принципе, понравилась. Но, зная сакральный смысл чисел, настоящую мерность и кривизну пространства, реальные равенства, я не смог ни понять, ни принять ровным счетом ничего. Проблемы начинались на уровне аксиом, дальше идти не имело смысла.
Физика меня лишь улыбнула, ровно так же, как и астрономия, химия и биология. Забавно было увидеть, что человечество напридумывало столько теорий, ввело понятия каких-то смешных элементарных частичек, поставило неимоверное количество экспериментов, чтобы докопаться до сути творения Божьего. Надо сказать, что они тоже посмеялись, услышав от меня рассказы про душу и духовное, и послали к философам.
Тем мои мысли тоже по вкусу не пришлись. Я думаю, они просто позавидовали тому, что я видел всю жизнь из другого измерения как на ладони. С искусством тоже ничего не вышло. Все мое творчество оказалось с религиозным уклоном. В этой области уже работало огромное количество мастеров, и, что меня ужасно поразило, больше половины из них утверждали, что видели и даже разговаривали с Богом. Не знаю, как это у них вышло. Мы не имели ни права, ни должной подготовки, чтобы постичь Всевышнего. Может быть, архангелы могли, и то я не уверен.
В общем, надо ли говорить, что из университета меня с позором выгнали. Посоветовали сходить еще раз в школу. Иначе такого тупня, как я, даже в ПТУ не примут. Я был подавлен.
В какой-то момент меня увлекла идея карьеры. Действительно, то, что вы называете бизнесом, показалось мне интересным. Успех, рост над собой, коллективный труд, борьба с конкурентами.
И вдруг, как на зло, оказалось, что я совершенно не могу врать. Не могу сказать поставщику, что денег нет. Деньги-то есть, просто человека надо помучить. Может он потеряет надежду и согласится на меньшую сумму. Не могу убедить инженеров, что их работа важна и сдать ее в срок - дело их жизни. Проект дурацкий и никогда не заработает, да и нужен лишь, чтобы отмыть деньги. Не могу мотивировать менеджеров тем, что наша компания самая лучшая, наше начальство самое мудрое и цели наши возвышены. Ерунда какая, компания бездельников, начальство либо дураки, либо бандиты. А цели наши - нахапать. А уж сказать миллионам покупателей: "Лекарственный препарат поможет вашему ребенку" - когда на самом деле в нем одна химия, полно канцерогенов и он совершенно бесполезен, не могут даже некоторые люди. Что уж говорить про меня.
Да, бизнес - удел совсем другой канцелярии. Когда я выяснил, как работает бюрократический аппарат и система власти, то понял, что даже то, что вы называете Дьявол, заплакало бы от жалости к живущим людям.
Что еще вспоминать? Все очень грустно. Найти свое призвание в мире людей оказалось сложно. Практически невозможно. Я оказался слишком честным, добрым и наивным. Совсем недавно мне эти качества казались хорошими.
Я и не заметил, как оказался в ухоженном дворике. В него вели распахнутые настеж огромные ворота. Два человека в одинаковой зеленой одежде подметали лужи, гоняя воду по асфальтовой площадке. Один молодой человек, сидя на корточках, красил бордюрный камень. Дождь смывал краску, уносил белый поток в сточный люк, но человек упорно делал свое дело. Над ним стоял полный мужчина в зеленом плаще и давал ценные указания. Чтобы краска не растекалась, бордюр предлагалось вытереть сухой тряпкой.
Все эти чудеса меня удивили. Я встал на крыльцо, под крышей которого курил еще один молодой человек в зеленом. Мы молча наблюдали за работой. Мимо быстрым шагом прошел рослый мужчина со звездами на плечах.
- Эй, ты, не торчи тут! В двадцать третий кабинет, живо!
Это он мне. Надо же. Странности продолжаются.
В двадцать третьем кабинете сидели трое. По центру - тучный мужчина, которого остальные называли Трищьмьор. Слева стоял подтянутый человек с усами и веселым прищуром. Справа сидел мужчина в белом.
Трищьмьор глянул на меня сурово и, уткнувшись в бумаги, буркнул:
- Имь, фамиль?
Я немного опешил. Мое замешательство продилилось достаточно долго, чтобы Тришьмьор задал вопрос снова.
- Имя, фамилия? Че, тугой?
- Олег, - промямлил я.
Тучный мужчина выругался и уставился на меня.
- Имя, фа-ми-ли-я!
- А, это, Ангел.
- Та-а-ак, Олег Ангел. Херь какая, родители у тебя кто?
- Нет родителей.
- Си-ро-та, - записал Трищьмьор и лицо его посветлело. - Хорошо. Учишься?
- Нет, - четко ответил я. Вспомнив свои мытарства, мне было приятно сказать это "нет".
Тришьмьор тем временем расцвел.
- Прекрасно, Олег Батькович, работаем?
- Нет! - выпалил я, страх прошел, мне начал нравится этот Трищьмьор и его друзья.
- Та-а-ак, Ангел ты наш. Сколько тебе лет?
- Достаточно, - я понял, что громкие короткие ответы нравятся Трищьмьору, и разводить демагогию о возрасте ангелов совершенно не нужно.
- Молодец, Ангел! - подхватил мою игру Трищьмьор. - Значит, будем служить Родине.
- Что, простите? - я сбился, но мужчина уже не переставал улыбаться.
- Не "что", а "так точно"! Врагов убивать будем. Как тебе такое?
- Врагов - людей? - не понял я.
- Ну не собак же, мы тебе не живодерня! А человек человеку - враг, это ты верно подметил. Будешь у нас посредством передовой техники отправлять товарищей врагов прямиком на небеса.
А ведь и правда. Какое замечательное занятие!
- А врагам не будет больно?
В кабинете все засмеялись. Но Трищьмьор ответил вполне серьезно.
- Задача каждого солдата - много и упорно тренироваться и учиться тому, чтобы убивать врага быстро и безболезненно. Это наша главная задача, сынок! Правильно, товарищь лейтенант?
- Праль, Трищьмьор, - выпалил подтянутый мужчина.
- Вот, видишь, Олег Батькович, а теперь скрепим, так сказать, кровью.
Наверное слишком сильно взлетели мои брови, потому что все снова засмеялись.
- Медосмотр, моча и кровь. Давай, - Трищьмьор кивнул на мужчину в белом, - Юрь Сгеичь тобой займется. Хе, кровью. Да, да, именно так.
Произошло так, как я и ожидал. Доктор схватился за голову и выбежал из смотровой, криками обращаясь к Трищьмьору. Мне нет места на земле. Зря я все это начал. Но что поделать? Пути назад нет.
Через минуту в смотровую вломился Трищьмьор с доктором.
- Ты, Юрь Сгеичь, заработался совсем, как я посмотрю. Давай, показывай.
Доктор снова взял шприц, снова попробовал воткнуть иглу мне в вену, снова игла сломалась, так и не проникнув под кожу. Я безучастно наблюдал за происходящим, готовясь покинуть это чудесное место.
- Так, так, - задумчиво пробубнил Трищьмьор. - Дай-ка я!
Он взял скальпель и полоснул меня по руке. Потом попробовал его в меня воткнуть. Ничего не произошло. Трищьмьор отложил инструмент и задумался.
- И как же прикажешь брать у тебя кровь? А, Ангел?
- Никак, - ответил я уныло, - у меня нет крови. И проткнуть меня нельзя. Ну, я пойду?
Я встал. А Трищьмьор вдруг вытащил из-под брюха пистолет, направил на меня и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел, я даже зажмурился. В меня на Земле еще не стреляли. Но меня лишь чуток покачнуло. Свинцовая пуля расплющилась о мою обнаженную грудь и упала на пол.
Трищьмьор и доктор молча смотрели на меня. Я тяжело вздохнул и начал одеваться. И тут случилось удивительное.
По щеке Трищьмьора пробежала слеза. Он метнулся ко мне, сгробастал в крепкие объятия и расцеловал. Прогонять меня никто не собирался.
- Все вы вместе и каждый по отдельности, - вещал генерал Таранов с трибуны на платцу, - должны брать пример с рядового Олега Ангела. Таким должен быть настоящий солдат: пуля не берет и штык не колет! С такими бойцами наша великая Родина может и спать спокойно, и трудиться во имя светлого будущего, не отвлекаясь на опасности интервенции. С таким солдатом - граница на замке, а враг в страхе!
Я стоял под развевающимся знаменем полка и сдержано улыбался. Так упорно и бесплодно я искал свое призвание, а счастье было так близко. Что может быть лучше, чем отправлять людей на небеса. Отличная миссия: добрая и честная. А генерал все говорил и говорил...