Аннотация: Рассказ на литературный конкурс STALKER. Для любителей и фанатов игры и игрового мира Stalker.
Привал контролера
Самое благодарное занятие, сидя ночью в тесном кругу у костра, рассказывать страшилки. Если подумать, то уют по-настоящему уютен, когда вокруг холодно и страшно. Так, под одеялом уютнее в сто крат, если одеяло толстое и шерстяное, а случайно высунутый из-под него нос обрастает сосулькой. Так в тепле дома с девушкой уютнее, если за окном льет стеной дождь. Так в тулупе в протопленной до духоты сторожевой будке чувствуешь себя на вершине блаженства, когда из окна видишь своих сослуживцев, торчащих на карауле в снежный буран. Так что сочетание жаркого пламени, играющего отблесками на знакомых лицах товарищей, и леденящей затылок ночи за спиной, таящей в себе реальную опасность, а не мнимую, навеянную очередной историей и собственной впечатлительностью, делают эту обстановку идеальной для расслабленных посиделок после тяжелого дня. Конечно расслабленных, чуткие товарищи следят за движениями ночи, пока ты отдыхаешь, твоя очередь тоже придет, а пока - грейся, пей, ешь и слушай.
Сегодня вечером, слегка разгоряченный водкой, Фомич вещал новичкам очередную историю Зоны. Выдумал он их, или видел своими глазами, сказать было трудно. Но даже то, что успели повидать собравшиеся у костра новички за неполные две недели пребывания в Деревне, подтверждало, по их мнению, слова Фомича с лихвой. Их и сталкерами-то никто здесь не называет, так, молокососы. Но впечатлений у них на год рассказов на Большой Земле, если кто из них ее еще увидит.
Некоторое время назад Макс, к примеру, лихой юноша, рванувший ловить удачу за хвост, даже не подозревал, что два кабанчика средних размеров, поймав пол-обоймы из ТТ, могут разорвать в клочья Витка, стокилограммового верзилу, наводившего страх на весь Приустьск. Зенька уже успел повидать, как стая слепых псов, практически полностью расстрелянная из автоматов тремя военными, одного из них все-таки забрала с собой в то место, куда попадают твари, умершие в Зоне. А псов было меньше десятка. И все они были слепыми. И Арчи, которого в школе звали Артем, и били по поводу и без повода, уже собирался обратно домой, всего лишь пробежав тройку километров, спасаясь от плотей, которые в мгновение ока растерзали других двух членов их штурмового отряда: Митяя и Вальку. Вооруженные винтовкой, обрезом и самопалом, они отправлялись в центр зоны за самым ценным артефактом. Остальные семеро сегодняшних слушателей Фомича могли похвастать лишь тем, что видели издалека трамплин, вернее, как, попав в него, с душераздирающим визгом взмыла вверх увесистая плоть. Упав за десяток метров от вспотевших ледяными каплями наблюдателей, мутант растерял уже любое сходство со своим предком, совхозной свиньей. Хотя и до этого-то было не очень похоже. Некоторые даже кидали болт в муравьиную плешь и задорно любовались на метаморфозы этого незамысловатого сталкерского оборудования в аномалии. А еще все видели слепых псов в бинокль. У кого бинокля не было - одалживали у товарищей.
Ну и конечно, каждый мог похвастаться еще тем, что выдал мзду начальнику ночного караула, и в пол-уха послушал наставления, что может быть убит в любой момент военными, мутантами, аномалиями, бандитами, а может быть, и не признавшими в темноте сталкерами. Комендант КПП Кордона майор Зинченко был добр к новичкам, всячески поощрял взяткоимство среди дежурных, с чего имел львиную долю. К тому же стоимость прохода в Зону была не высока, а вот выхода... Майору было наплевать, что случится с человеком, давшим ему денег за безопасный проход. Скорее всего, он того больше никогда не увидит. Обратно, на Большую землю, сталкеры просачиваются другими путями, легальный выход через КПП из Зоны стоит баснословной мзды. Конечно, если человечек вообще выживет в Зоне, что случалось не часто.
На случай проверок у майора было соглашение со сталкерами: каждый труп, найденный на территории ответственности КПП, в котором еще узнавалось человеческое существо, переходил в собственность военных. Выглядело это так, вся информация о погибших сталкерах так или иначе проходила через Сидоровича, воротилу Кордона, он слал по своему каналу координаты более-менее целых тел майору. Тот бросал взгляд на карту, помечал булавочкой с красной головкой и отчитывался наверх: так и так, мол, найден и уничтожен при попытке задержания. Комиссия приедет, водки попьет, посмотрит на карту, посмотрит на зону с вышки, да и поедет домой, мол, посмотрели, убедились. На случай въедливых гостей, всегда был свежий залегший, как называли такие тела военные, и сталкеры Сидоровича, жившего в тесном с военными симбиозе. Перед новой комиссией разыгрывали небольшую войну. Тревога, обнаружение прорыва, выдвижение на точку. Стрельба из кустов, шквальный огонь бравых вояк, один-два, не очень свежих правда, трупа. Но кто захочет разбираться? Может, даже какую медальку выпишут из штаба. А главное, все довольны. Так что жили новички беззаботно, главное воякам на глаза не попадайся, а то без всякой инсценировки застрелят. Ну а всю совою беззаботность можно тратить на то, чтобы не быть съеденными, размолотыми, прошитыми дробью, и, конечно же, собираться погуторить у костра.
Фомич собирал аншлаг каждый вечер, вот уже неделю. Он пришел в Деревню новичков под вечер, потрепанным, с двумя патронами в обрезе и пустым "калашем". Безмолвно пройдя мимо патрульного у западных, смотрящих на болота, ворот Деревни, он доковылял до костра. Молча плюхнулся среди выпивающих юношей и принялся бинтовать разорванную ногу, срезав предварительно штанину. После того, как кровь перестала капать на вытоптанную траву вокруг кострища, он так же, не говоря ни слова, встал, кряхтя, вскинул на плечо рюкзак и побрел к логову Сидоровича. Через пару часов, к удивлению населения Деревни, которое, в общем-то, в этот поздний час почти все присутствовало у костра, кроме двух троек патрульных, да психов, гуляющих по Зоне в темноте, Фомич, слегка ковыляя и довольно улыбаясь, выбрался из разверзнутого в земле входа в убежище торговца и направился к костру. Снова плюхнувшись среди молодежи, он посмотрел на часы, хрипло заметил, что время детское, вынул из рюкзака стакан, бутылку водки, наполнил, выпил, крякнул, предложил окружающим и завел разговор.
Так у новичков появился сказитель. Первая ночь была про ловушку из двух трамплинов, между которыми стоял хитрый сталкер и наблюдал, как взлетают в небо нападающие слепые псы. Вторая ночь была про мифический индустриальный комплекс ближе к середине Зоны, с так называемым Баром, где порядок блюли суровые Долговцы, и где простому сталкеру было, где отдохнуть и сил поднабраться. Был рассказ про Выжигатель, хотя о нем уже давно слухи по Кордону ходили. История про подземелья в Темной долине, где некий сталкер спускался в секретную лабораторию, видел огненный полтергейст, да вышел живым лишь потому, что Душу нашел. История про то, как становятся зомби на Янтаре, от которой новичков прошиб пот, и даже Макс, Зенька и Арчи, матерые теперь, по меркам Кордона, молокососы, перестали по-стариковски кивать головами и раскрыв рты слушали Фомича. Рассказывал старик и о легендарных Болотах и клане Чистое Небо, обитающем там, бойцов которого можно увидеть только мельком, поймав краем глаза синий блик их комбинезонов. И вот сегодня, открыв очередную бутылку водки, Фомич начал рассказ о местах далеких и диких.
Севернее самого Кордона, на северо-запад от Агропрома, западнее пси-ловушки Янтаря, где яйцеголовые ищут ответ на тайны мироздания, простираются леса, чередуясь заброшенными сельхоз угодьями и полями. Говорят, если двигаться еще западнее, то все легче и легче поймать пулю в лоб, потому что не иначе как там лежит главная база наемников, суровых, но незлобивых в общем-то, убийц. Но об этом мало кому чего известно. Известно, что если из этих мест идти на северо-запад, обходя севернее территории тех самых наемников, то попадешь в Большое Сталкерское Поселение, огромный сталкерский конгломерат, выросший на самой границе внутренней Зоны. Легенды о нем можно услышать в Баре или еще глубже в Зоне, на Кордоне о таком еще не слыхивали. Ну, кроме, наверное, Сидоровича, который все знает, но никогда не сидит ни с кем у костра и не рассказывает свои секреты, выпивая и не закусывая. Но все это уже другая история.
Леса эти, да впрочем и поля, кишат разными тварями, аномалиями и прочими прелестями Зоны. Ничего интересного там никто до сих пор не обнаружил. Артефактов там было - кот наплакал, а вот монстров достаточно. И если днем все больше встречались зверюги известные, то, когда темнело, в лесу начинали хозяйничать силы, с обычными тварями из плоти и крови общего не имеющие. Для караванов и небольших групп, курсирующих между Поселением и местами поближе, Янтарем или Агропромом, а забирая на юг, и болотами, территория эта была тяжелым и смертельно опасным испытанием каждый раз, когда дела или охота, которая, как известно, хуже неволи, толкала людей идти из Поселения в более обжитую область Зоны или вообще на Большую землю. Или наоборот, необузданное любопытство или жажда наживы влекла безумцев через пустынные места в Поселение. Места эти назвали Лесополоса. За то, что открытые всем ветрам, простреливаемые со всех сторон поля там упирались в темный частокол деревьев, который мог собраться в непролазную чащу или расступится опушкой. А потом, когда путник потеряет всякую надежду выбраться из замшелого, давящего леса, неожиданно вываливается он из плотных кустов на очередное бескрайнее поле. Сталкеру от Агропрома до Поселения засветло не дойти, дело известное. Кто идет группами, те знают уже места, где на ночь укрепиться можно. Патруль грамотно расставить, где за камнями, где за развалинами. Кострище развести, ночь пересидеть, а то и поспать. Кто поодиночке, те, как правило, на ночь подвешиваются в спальниках на деревья. Много таких коконов со скелетами внутри там висит. Впрочем, кострищ, окруженных белыми отполированными костями, там еще больше.
Новички у костра поежились, представляя себе те безлюдные, полные живности и аномалий места. Даже здесь, на подчищенном военными и сталкерами Кордоне, у старожил Деревни под опекой, они умудрялись погибать, растерзанные мутантами, которых ни один нормальный сталкер мутантами даже не считает, подстреленными бандитской пулей, где бандиты такие же сопливые новички, ничего кроме ТТ в руках не державшие, запутавшимися в двух аномалиях, о которых детектор за сто метров предупреждал. Что же творится ТАМ, на Зоне. Настоящей.
Что творится за поворотом, ведущим на Свалку. Волосы шевелятся от таких мыслей. На свалке хоть народ попадается, если порасспрашивать, то можно узнать, где у сталкеров и местных диггеров стоянки есть, ночь пересидеть, еды раздобыть, новости узнать. Там, говорят, уютное железнодорожное депо сталкеры облюбовали. Хорошо там, наверное, сидеть ночью у такого же костра, только стены кругом настоящие, кирпичные. Сталкеры матерые тебя охраняют, спи новичок, отдыхай, глядишь, завтра будут силы от монстров деру дать.
А через туннель в Темную долину. Волосы дыбом уже становятся. Что там, мало кто рассказывает. Говорят там всего полно. Но сталкер там чаще всего бандитскую пулю получает. Человек, как известно, в Зоне так и остался злейшим монстром. Просто человек, он не загадочный и не таинственный. Эка загадка, две руки, две ноги, посередине огуречек. Хорошо если все это еще и голова венчает. Не страшно совершенно. А поднимет ствол, нажмет на спуск, и не посмотрит, что не загадочный и не таинственный. Дырок наделает похлеще, чем твой кровосос.
А болота. Вот они, совсем рядом. Выйди через западные ворота из деревни, чуть южнее, уже в зоне обстрела военных будет ход. Полчаса и ты на Болотах. При этих мыслях, что одно из самых жутких и безлюдных мест находится рядом, руку протянуть, молодые сталкеры начитают ерзать, не находя себе место. Иногда из-за холмов на западе раздаются звуки, которые даже опытные сталкеры не могут приписать ни одному из известных им монстров или аномальных явлений. Обширные топи, аномалии, радиация. Не мудрено, что там затерялась целая группировка сталкеров. Да не затерялась она, просто там ни один псих их искать не будет. На то и расчет.
Но все это цветочки, а что же в тех местах, о которых рассказывает Фомич. ТАМ, кто мог бы подумать, западнее Агропрома, где это вообще? В этом ли мире, в нашей ли вселенной. А самое главное, что заставляло людей, сидящих здесь, на входе в большую Зону, чувствовать озноб и стойкое желание забиться в какую-нибудь нору, накрыться одеялом, заткнуть уши и глаза, это то, что им всем надо идти ТУДА. За этим они сюда и пришли. Не важны первичные мотивы: обогащение, слава, проверка себя на прочность, жажда приключений, нужда, личные драмы - как бы то ни было, нельзя вечно отсиживаться здесь. Здесь нет ничего. Сталкер здесь ни разжиреет, ни познает нового. Надо направляться ТУДА. Или убираться подобру-поздорову назад, еще беднее, еще потерянней, еще несчастнее. От таких мыслей хочется выпить стакан водки, молча занюхать краюхой, закручиниться и отложить решение на завтра. Для многих на этом круг и замыкается. И обнищавшие и опустившиеся в конец люди идут во все тяжкие. Явление присущее только лишь окраинам Зоны, таким как Кордон.
Тех, кто успел задуматься о своей нелегкой жизни, снова вернул к костру бодрый голос не молодого уже рассказчика. Так или иначе, одна группа сталкеров направила свои стопы к Поселению. Чувствовали они себя уверенно - в Зоне не первый день. Было их десять человек. Пятерка тяжеловооруженных несла на себе увесистый боекомплект и несколько, явно лишних, стволов. Они были самым медленным звеном экспедиции, но и ее огневой мощью. Пара сталкеров взяла на себя роль разведчиков и следопытов. Вооруженные легкими винторезами, ориентированные на короткую снайперскую диверсию, а не на долгое противостояние, они шли быстрее, пробираясь не только далеко вперед отряда, но и обследуя местность по флангам. Дальше все как положено, радист и штурман отряда шел, болтая антенной и не глядя ни во что, кроме своей карты. Медик, повар и матерый снайпер. И Влад, командир и идейный вдохновитель экспедиции. В прошлом долговец, он любил порядок, это было заметно по тщательно подобранной команде, которую он вел в Поселение. Вел, чтобы самому присоединится снова к гарнизону Долга, расположившемуся в черте конгломерата, чтобы ребята подзаработали на продаже оружия и боеприпасов, чтобы некоторые остались, а некоторые, получившие опыт подобных походов, стали проводниками.
Все шло хорошо, карта была верной, ориентиры совпадали. Детектор аномалий не барахлил, исправно предупреждал отряд об опасности. По пути даже парочку артефактов нашли. В общем, день задался, и казалось им, что пройдут они путь до Поселения засветло, благо было у них еще три часа до заката и несколько километров пути. Зона ведь всего-то тридцатикилометровая от центра до окраин, но только вот порой, чтобы пройти всего лишь километр, можно весь день потратить, а можно и всю оставшуюся жизнь. Что зачастую бывает короче даже, чем тот самый день.
Новички у костра заметно расслабились, хмыкали, резали колбасу, разливали водку. Фомич не пренебрегал своей очередью приложиться, крякал, занюхивал, но не закусывал. Время было уже позднее, но никто еще не начинал зевать. Из темноты за спиной раздавались утробные звуки Зоны. Порой слышен был визг или скулеж слепых псов, порой раздавалась вдали очередь из калаша - военные кого-то отгоняли от КПП, зверье или человека, им все равно. Ночью они из расположения не выходят, только если что-то совсем страшное случится, генерал захочет ночные учения посмотреть или какие-нибудь беспредельщики внаглую рядом с КПП из зоны на Большую землю полезут, с тугими мешками да полными карманами. Иначе же слышны лишь короткие очереди в темноту от перепуганных воем салажат. Люди у костра сидели, чувствуя себя в приятной безопасности. Костер горел в центре Деревни новичков. Забор вокруг десятка полуразрушенных хибар укрепили, когда сюда пришли первые сталкеры и обосновался Сидорович. Входы на территорию охранялись, по деревне постоянно прохаживался патруль из бывалых сталкеров, которые забредали сюда вести дела с Сидоровичем, отдохнуть или перед выходом на Большую землю отдышаться и успокоится, чтобы по ночам не вскакивать и за нож не хвататься, к ужасу домашних. На западе деревни был вход в Бункер Сидоровича. Он внушал определенную уверенность в стабильности этого уголка Зоны. Да даже не Зоны, так, прихожей в Зону. Сидорович не стал бы рисковать своей жизнью ни за какие коврижки, значит знает, где спокойно и безопасно. У тех новичков, кто уже успел повидать кровь, предсмертные гримасы ужаса, части тел, вылетающих окровавленными снарядами из аномалии, уже появилось уважение даже к этому, первому в их жизни, клочку неизведанной, нелюдимой и опасной территории Зоны, которая лежала дальше на север, маня и пугая одновременно.
В общем, история не предвещала бед. Была пара стычек с кабанами, но десяток сталкеров вмиг измордовали бедных зверушек. Даже на логово кровососа напоролись, но завалили несчастного, лишь одного попутчика поцарапало. Все шло хорошо, и пути оставалось на пару часов, если бы не грянул выброс.
Обычно о выбросе тем, кто чутко следит за сообщениями в сети сталкерских ПДА, становится известно за пару часов. Чаще всего ученые сообщают, у них и расчеты есть, и предсказания, как у метеорологов, и станции слежения. Иногда сталкер заблудший увидит орды живности, бегущей от эпицентра, порой это бывает его последнее сообщение, способное спасти другую сталкерскую шкуру. Но Зона всегда оставляет за собой право быть непредсказуемой, капризной и гневной к человеческому тщеславию и мании величия. Так что царь природы в Зоне самой же Зоной приравнивается к тому же слепому псу. Поблажек нет никому. Попасть под нежданный никем выброс случается и новичку, и опытному сталкеру. Лотерея. Безвыигрышная. Так всплески аномальной энергии вспыхивают в разных частях зоны небольшими вихрями, беспощадными торнадо или всепоглощающим ураганом.
В общем, грянуло. Громом сбило листья с деревьев, спугнуло ворон, вздыбило щетину на загривках мирно хрюкавших доселе неподалеку кабанов. На севере тучи окрасились багровым и, набухая и клубясь, поползли, ускоряясь, на юг. Нужно было убежище. Жизненно необходимо было спрятаться от аномального шторма. Путники на грани паники начали рыскать, куда бы схоронить свои буйны головы. Лес кругом. Ну хотя бы на пару метров, но под землю. Один следопыт выпрыгнул к отряду из кустов через полминуты после первого раската. Стараясь перекричать вой усиливающегося ветра, он сообщил Владу, что правее тропы нет ничего подходящего, чтобы скрыть даже пару человек, не говоря уже о десятке. Позади никаких убежищ замечено не было, оставалось только бежать со всех ног вперед, наудачу. Вперед против ветра, собирая на маски шлемов сорванную листву, кроша в труху ветки под ногами. Только бы найти нору. Только бы сделать это до основного раската. До того момента, когда фронт Выброса проутюжит Лесополосу.
На этих словах Макс и Арчи, независимо друг от друга, знающе захмыкали. За последний месяц на кордоне выброс был только один раз. И они оба пересидели его в подвале в Деревне. Арчи тогда отдыхал у костра, после первой своей вылазки. И как положено, после первой своей трагедии заливался водкой. Макс же, когда грохнуло в этот его первый раз, был у моста, за полкилометра от восточных ворот Деревни, под которым сталкеры в свое время вычистили место для стоянки, чтобы оттуда, сгруппировавшись, вышибать бандитов с АТП. И если Арчи ни черта не понял, его просто за шкирку затащили в подвал, то Макс самостоятельно смекнул, что надо бежать, пока земля под ногами шатается еще терпимо, и равновесие держать можно. За какое время развивается выброс Макс, конечно же, не знал. Как и не знал, что этого никто не знает. Но направление своего бега, начинающий и, судя по смекалке, перспективный сталкер, выбрал правильно. Со всех ног он рванул к входу на территорию Деревни. Патруль к тому времени уже убрался в укрытие, так что Макс влетел в пустую Деревню. Что делать дальше, он не сообразил, благо увидел Волка, задержавшегося на миг окинуть взглядом покидаемую на время выброса Деревню. Макс рванул за ним, когда грянуло во второй раз. На этот раз в глазах Макса все стало блекло-бордовым, в ушах засвистело и ему захотелось просто распластаться на земле. Он даже попытался это сделать, но Волк схватил его за шкирку и бросил вниз по лестнице в убежище. Пока Макс летел, упиваясь спокойствием своего бордово-свистящего состояния, грянуло в третий раз. Этот раз уже был смертельный для всех находящихся на поверхности. Волк полуживой свалился с лестницы прямо на Макса. Потом уже, натирая избитые Волком бока, Макс узнал, что о выбросе на Кордоне было известно за три часа. И что надо чаще смотреть на ПДА, и лучше всего втыкать в ухо наушник, а еще лучше... Впрочем, последнему совету Волка Макс не последовал.
Большинство же новичков, собравшихся сегодня у костра, знали о Выбросе лишь понаслышке, и как можно им понять суть рассказа Фомича без этого опыта ни Максу, ни Арчи было неведомо.
Как бы то ни было, а отряд сталкеров, идущих к Поселению, накрыл Выброс. После второго удара, когда половина бойцов прямо на бегу начали корчиться и валиться, кувыркаясь, на землю, Влад, бежавший впереди, сквозь багровую дымку увидел недалеко слева на поляне машущего руками второго лазутчика. На площадке, которую Влад сначала принял за поляну, стоял разбитый "КамАЗ", кузов которого навис над бывшей некогда бензоколонкой, смяв ее. Рядом, под почти разрушенной крышей, стояла еще одна колонка со шлангом, змеившимся по проросшему травой асфальту. Было ли это останками автобазы, или это была обычная АЗС на дороге, следы которой теперь едва просматривались среди кустов и травы, разбираться было некогда. Влад кинулся к месту последней заправки грузовика и оказался прав в своих подозрениях. Следопыт стоял у люка одного из зарытых в землю резервуаров для топлива. Люк был распахнут, а резервуар был пуст, если не считать дрожащую на дне жижу, к бензину уже никакого отношения не имевшую. Нарастающий гул протяжного третьего удара застал Влада и его обессиливших и обезумевших соратников на поверхности. Но выучка, дисциплина и огромный опыт каждого из путников дали о себе знать. Сообразив, что спасение есть, люди воспряли, собрались. Скрепя зубами, скуля от неимоверной боли в голове, с трудом разбирая предметы перед собой, они все же смогли слажено организовать эвакуацию. Скидывали всю тяжелую амуницию, кто был не в состоянии, немедленно подвергался насильственному изъятию имущества. Те, кто еще стоял на ногах, с минимальным вооружением спустились в бак, наспех разведали дно и принялись за работу. Практически бесчувственные тела скидывали в густую жидкую муть, покрывавшую на добрый метр дно глубокого, метров в пять, хранилища. Меньше чем через минуту, Влад и двое бойцов уже скидывали последнее тело в резервуар, на дне, плескаясь в жиже, принимали товарищей сталкеры, еще держащиеся на ногах. Прохлада и острый запах внутри резервуара медленно развеивали кровавую пелену перед глазами. Тем временем свист в ушах Влада уже не позволял слышать своих товарищей. Последний их них солдатиком прыгнул в черное отверстие люка, Влад тоже приготовился к прыжку. Почти беззвучный удар разбил все в глазах на синие и красные контуры. На периферии зрения начали вспыхивать невиданные цветы аномалий, радужные лучи изгибались между деревьев, насмехаясь над всеми законами оптики. Влад уже мало что соображал, стоя на коленях перед разверзнутым люком, между спасительной тьмой и смертельным ослепительным великолепием. Землю накрыла волна Выброса. Никто не может сказать, как это выглядит. Так и Влад, взглянув в кутерьму надвигающегося шквала аномальной энергии, нырнул в люк, но никому ничего больше не рассказал. С тех пор, с того самого последнего взгляда в лицо Зоны, в пучину Выброса, Влад всегда был приветлив, покладист в несложных поручениях и молчалив в разговоре. Иногда он неудачно пускал слюну из постоянно открытого рта и что-то тихо мычал. Некоторым даже казалось, что жизнь его стала проще, а значит и лучше. Владом овладевали нехитрые эмоции, радость от вида живых товарищей, удовольствие от хорошо сделанной работы, печаль по ушедшим, злость на врага, недоумение от непонятного, чем стало для него почти все, но никогда больше страх.
А потом была работа. Выбравшись из топливохранилища, мокрые, в плесени и слизи, живые и почти невредимые сталкеры стали осматриваться. И чем больше они смотрели вокруг, тем больше нравилось им это место. Они оказались в центре достаточно ровной площадки, на которой кое-где просматривалось асфальтовое покрытие. Прошедший только что выброс окончательно слизнул крышу АЗС, предохранявшую бензоколонки от дождя, как, впрочем, и сами колонки. Осталось лишь кирпичное строение, небольшой одноэтажный домик, бывший, очевидно, кассой и подсобным помещением на заправке. Маленькое забранное решеткой окошко, дверной проем с одной стороны и зияющая дыра с другой. Поблизости было много разного хлама, "КамАЗ" с фурой рефрижератора, которая полулежала до выброса на колонке, но Выброс поставил ее теперь ровно. Длинный прицеп хоть и без колес, но сохранивший свой кузов в приличном состоянии. Можно было бы подумать, что это тоже холодильник, но кузов скорее напоминал длинный контейнер. Были тут несколько остовов легковых автомобилей и трактора, а чуть дальше по заброшенной дороге у недовыкопанного котлована стоял, покосившись и вытянув в небо клешню, экскаватор. Рядом, словно старинный его друг, не пожелавший бросить собрата в его бессмысленном времяпровождении, накренившись кабиной в котлован и слегка приподняв отвал, стоял проржавевший бульдозер.
Тот рефрижератор, что уже был у заброшенной и заросшей лесом заправки, был наспех обжит, обит с внешней стороны листами тронувшегося коррозией железа. Параллельно ему, метрах в пяти, сталкеры поставили прицеп, который даже не пришлось укреплять, только вырезать еще одну дверь, смотрящую на соседний вагон. Слепым концом контейнер уперся усилиями строителей в кирпичную будку заправки так, что пролом в стене теперь смотрел во двор между бывшим холодильником и контейнером, а своим подслеповатым зарешетченым окошком на спустившиеся колеса задних осей рефрижератора. Эта работа заняла около недели, при этом экспедиция на следующий день после памятного Выброса и тревожной ночевки на новом месте разделилась. Пятерка ушла к Поселению, четверо и Влад остались и своими силами начали обустройство. Через пару дней из Поселения вернулись трое из прежней команды и привели с собой еще десяток, с инструментами. Теперь уже стало ясно, что на том месте, где недавно горстка застигнутых Выбросом врасплох сталкеров плескалась в гнилой жиже, спасая свои шкуры, быть первой в этих краях капитальной стоянке сталкеров. Хоть и маленькой, хлипкой, но невероятно важной для караванов, курсирующих по маршруту Свалка-Агропром-Поселение. Все очень хорошо это понимали.
В образовавшемся дворе между двумя фургонами разбили кухню и кострище. Между кирпичным домом и фурой соорудили укрепленный забор, достаточно высокий, чтобы не дать заблудшему к стоянке снорку, хорошенько подпрыгнув, оказаться на головах отдыхающих у костра сталкеров. Окошко смотрело внутрь двора, а вот дверь в противоположной от прорехи стене, теперь стала входной, и укрепили ее соответственно. К тому же, на внешнем углу постройки, прямо на крыше поставили вышку, метра на четыре возвышающуюся над плоской крышей заправочной будки. С противоположной стороны двора, между кабиной "Камаза" и контейнером, оставив небольшую площадку перед широкими задними дверьми последнего, с дальновидной мыслью обустроить на ней санузел, воздвигли капитальную стену из хлама, найденного неподалеку, мешков с песком, кусков металла и дерева. В этой стене был черный вход на стоянку, им пользовались завсегдатаи пристанища, которым не было надобности проходить через "гардероб", оставляя товары и боезапас в кирпичном домике. Калитка была всегда заперта и всегда имела своего привратника. Вырезанные в стенах бойницы укрепили траками со снятых гусениц тех самых друзей-товарищей, застрявших навечно у котлована. В образовавшемся дворе был люк в известное топливохранилище. Бак радиусом метра три был погребен под метром земли. Жижу из хранилища выкачали, проржавевшие места, сквозь которые сочилась влага, тщательно заварили. Маслянистое дно хранилища засыпали песком, покрыли досками и соорудили перекрытие, разделив убежище на два этажа. Все обустройство заняло около месяца.
Все это время тройки сталкеров дежурили у неприкрытых сторон новой базы. Однажды Долг прислал тяжеловооруженный отряд с предложением укрепиться на новострое и защищать его от любой опасности. Заманчивое предложение было отвергнуто, на угрозы сталкеры просто забаррикадировались на почти достроенной станции и предложили товарищам из Долга или убираться, или ждать снаружи выброса. Долг ушел. Новым хозяевам сталкерской стоянки хоть и хотелось иметь тяжелых долговских пехотинцев в охране, но попасть в зависимость от Долга им не светило. Пройдет время, и Долг объявит очередной крестовый поход, очередное чрезвычайное положение, и пристанище сталкеров превратится вмиг в закрытую военную базу Долга. Командиры которого лишь разведут руками, мол, как же, мы вас защищали, головы наших бойцов складывали за вашу безопасность, теперь будьте добры и нам послужите. Так в свое время было с одной огромной сталкерской базой. И здесь, на Лесополосе, никто такого не хотел.
Все это Фомич, конечно же, не рассказывал новичкам. Эти события подходили под определение - скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Фомич не ставил перед собой задачу в деталях расписать красоты Зоны, все, что он рассказывал, он рассказывал скорее для себя, переживал свои воспоминания, или выдумки, за долгое время ставшие его воспоминаниями. Да и кому интересно слушать ночью про какую-то стройку, произошедшую незнамо когда, так далеко от этого костра, что даже мысли новичков боялись туда заглянуть. Так что собравшиеся слушали дальше, замерев с ножом в банке с тушенкой и налитым стаканом, слушали про кровь и стрельбу. Это веселее. Особенно когда своя шкура в безопасности.
Место, в котором возводилась эта малюсенькая цитадель, было далеко от границ Зоны, поэтому бойцам, путникам, приходившим на обустраивающееся место, разведчикам и следопытам, рыскавшим вокруг лагеря в поисках стройматериалов, приходилось встречаться не только с кабанами да слепыми псами. Пару раз, когда сталкеры только-только становили наблюдательную вышку, на лагерь нападали кровососы. Откуда и зачем они пришли, было неизвестно, очевидно, изменившая свое направление караванная тропа прошла через неотмеченные границы их территорий. Невидимые твари два раза почти дочиста вырезали дальние патрули нового пристанища сталкеров, порой вплотную подходили к его стенам. Так что станция стоила людям не только пота, но и изрядного количества крови. Но она была нужна, как воздух. Количество жизней, которое она должна была, в проекте, спасти, было неисчислимо. И те сталкеры, которые, задыхаясь от бега, вваливались в распахнутую дверь кирпичного строения, впускавшую их в светлый безопасный двор и отсекающую зловонное хрипящее дыхание в спину, отрезающую непроглядную ночь - те сталкеры знали, что кровавая дань была отдана не зря.
Совсем рядом раздался вой. Люди у костра вздрогнули одновременно с короткой очередью из "гадюки", раздавшейся в темноте, скорее всего за пределами периметра Деревни. Фомич усмехнулся. Пока эти молокососы будут реагировать на опасность так, вздрагиванием, вскрикиванием, выпусканием бутылки из рук, им никогда не выбраться с учебного полигона под названием Кордон. Они или навсегда останутся в сырой земле, либо уйдут от сюда подобру-поздорову, либо... Будь у костра настоящие сталкеры, на самый первый фонон звериного воя все бы дружно и слаженно отреагировали. Костер бы вмиг ощерился оружейными стволами в сторону опасности. Близ сидящие пригнулись бы, находящиеся позади выпрямились, чтобы открыть огонь поверх голов. Мнимой опасности, как известно, в Зоне не бывает, лучше прослыть дерганым параноиком, чем пополнить ряды погибших. Но на этот раз даже Фомич не стал вытаскивать пистолет. Слепой пес пристрелен. Еще парочка поскреблась о деревянный забор, окружающий деревню. Звук в ночи, который погнал мурашки по спинам новичков. И это была всего лишь собака, а каково было тем тройкам дозорных в лесу, окруженным тварями, которых даже не видно, только сиплое дыхание и смертельный бросок. И хорошо если почувствуешь движение воздуха вовремя, хорошо если весь рожок автомата уйдет в цель, это хотя бы остановит тварь на время, достаточное умелому бойцу для перезарядки оружия. Только остановит! Только умелому! Хорошо если второй рожок уйдет в голову, она не большая, тварь стремительна, ты мечешься в панике. Не-ре-аль-но. От этого у молодых людей, сидящих сегодня ночью у костра, стало очень тяжело на душе. Снова невыносимым грузом легла на плечи перспектива движения вглубь Зоны. И снова хотелось зарыться под толстое, бесконечное, останавливающее звуки, пули, когти одеяло. И никуда не ходить. Бросить к черту все эти артефакты, хвосты псевдособак, уши контролеров, и уйти домой. Если дома так хорошо, чего же ты пришел? А если пришел сам, чего же ты скулишь, как только что пристреленный пес? Еще стаканчик. Костер пока греет, и товарищи пока поднимают стволы на твою защиту, жить пока можно.
В общем, через месяц после того, как командир Влад стал самым известным в Зоне юродивым, появилось новое пристанище для блудных сталкерских душ, еще скитающихся по бренной земле, по делу или без дела. Укрепление получилось весьма удачным в условиях леса. Небольшим, двадцать пять - тридцать человек уже с некоторыми неудобствами сосуществовали в двух бронированных фургонах и домике заправочной станции. Учитывая то, что львиную долю территории занимали владельцы форта и не собирались делить ни с кем свои хоромы, а точнее контейнер, ставший штабом новой стоянки. Их из той группы, что впервые омылась в нечистотах зарытого бака, осталось всего четверо. Не все из отряда погибли, кое-кто так и ушел по своим делам, по которым тогда отправился в экспедицию в Поселение, кто-то даже вернулся на большую землю, разбогатев или изувечившись. Но четверо сталкеров постоянно прописалась на бывшей бензоколонке. Партецов, когда-то состоявший в Долге вместе с Владом, взял на себя управление заставой. Мамай, настоящего имени которого никто не знал, занимался хозяйством и кухней, что ему безмерно нравилось, говаривали, что дома, в родном Стерлитамаке, у его семьи была закусочная у трассы на Уфу. Кузин просто остался верен своим боевым товарищам, и хотя был достаточно молодым сталкером, но за заслуги перед лицом командира был назначен начальником охраны стоянки, он был властен обязывать гостей вставать на караулы и дежурства по территории, что было неизменной повинностью для всех сталкеров на всех сталкерских стоянках. Тройка эта, вместе или порознь, периодически ходила за хабаром, оставляя Влада за старшего. С тех пор он научился делать некоторые простые вещи: носить на шее автомат, чистить картошку, жарить на костре в тесном дворе меж двух фур убитого и притащенного за полкилометра сталкерами в знак благодарности кабана, хвост у псевдособаки отрезать, опять же мертвой. Обузой Влад не стал, но и человеком тоже. В человеческом понимании слова человек. Но уважение вызывал. Все знали, что привело его к такому состоянию.
Фомич остановился. Все замерли, уж слишком тревожным стало его лицо. Он прислушивался, принюхивался и пробовал воздух на язык одновременно.
- Ну, что дальше-то, - через пару минут гробовой тишины послышался голос нетерпеливого.
- А дальше, туши костер, пойдем в подвалы - сказал Фомич и встал.
Никто не понял, что имел в виду старик, увидели лишь, что Волк пробежался навстречу снятому с одного из входов в деревню патрулю. Второй патруль с другой стороны тоже шел к костру, медленно, но уверенно. Как будто было веское оправдание тому, что они бросили вот так свой пост посреди ночи. Будто вдруг стало им наплевать на то, что кабаны за час взроют Деревню как свежее поле, да еще и за молодежью погоняются в темноте, весело и жадно прихрюкивая. Глядя на раззявивших рот юнцов, Фомич снова покачал головой. Три четверти из них будут кормом для плотей и слепых псов. И если хоть кто-нибудь из них выбьется в зомби, это можно будет считать удачей. Потому что приличным зомби можно стать лишь на Янтаре или у Выжигателя. Ну, может и поближе, если контролера найдут.
Макс на своих ошибках учился. Он первым вскочил за Фомичом, поднял с земли поллитрушку и недоеденную консерву. Фомич улыбнулся и побрел к входу в подвал. Остальные все еще сидели, не шевелясь и недоумевая, чего это все разбредаются спать на самом интересном. Вдруг на миг все вокруг накрыла непроглядная тьма и тишина такая, что было слышно, как комар чешет затылок, сидя на чердаке дальнего дома. И самое интересное не заставило себя ждать, через секунду на северо-востоке вспыхнуло багровое зарево. Волосы зашевелились на головах, вздрогнули мышцы. Даже спящие рефлексы городских обывателей были быстрее их мозгов. Грянул выброс. Первый удар пошатнул приближающиеся к входу в погреб патрули с обоих входов в деревню. Ничего не поделаешь, надо прятаться. Кабанов и слепых псов потом можно будет перебить, а самый страшный зверь на Кордоне - человек в армейской форме - не придет. Выброс косит всех не-монстров. Да и мутанты не очень жалуют выбросы аномальной энергии. Мало кто из них намутировал до того, что научился питаться энергией выброса.
Этот выброс шел экспрессом по зоне из радиоактивной пустоши северо-восточнее Темной долины прямо на Кордон. Сидорович получил сообщение из долины о выбросе за пару минут до первого толчка в деревне, и только что успел прошипеть в рацию Волку. Очень быстрый выброс. Поэтому патрульные, Волк и Фомич уже спускались по лестнице, давая молодняку урок. Никто не махнул им рукой, не крикнул: "Бегите!", не предложил первым пройти в укрытие. Нет, выброс надо научиться чувствовать. Без этого чутья дальше Бара или Янтаря не уйдешь. Как те сталкеры в лесу. Им повезло, что они нашли зарытый заправочный резервуар. Иначе не было бы ни истории о них, ни их самих. Кости в опавшей листве - это еще не самый плохой финал. Мало кто знал, что может случиться со сталкером, попавшим под выброс на открытой местности. Станет он зомби или полтергейстом, а может пройдет мутацию до контролера, или бюррера? На этот вопрос не было ответа по сей день.
Второй удар сбил с ног поднимавшихся на них же молодых сталкеров. Паника возникла мгновенно. Небо уже разверзлось полосой цвета бордо, льющей густой багровый свет на землю. А может, это земля зажигалась бесчисленными прожекторами и кровавила облака.
На Кордоне от выбросов смертность была большая. Но ни зомби, ни полтергейстов тут нет. С чем это связано, никто не знает. Есть огромная гора вопросов про Зону, на которые нет ответов. Да, в общем-то, мало может задать всю эту гору. Обычно таким человеком может быть ученый. Яйцеголовых не то чтобы любили, нет, презирали за их трусость и не самостоятельность, а с другой стороны безмерно уважали за то, что только они были способны задать такие вопросы, о которых обычный сталкер и не задумался бы никогда. Сидорович, например, задумывался о тех, кто погибал от выбросов на Кордоне. Возможно, он не хотел появления контролера в деревне, и его можно было понять. Люди Сахарова как-то сказали ему, что дело в недостаточной активности Зоны на периферии. Что силы Выброса не хватает для ментальной мутации существа, попавшего под него. Что начинающие сталкеры, павшие жертвами выбросов на окраинах зоны, просто исчезают. Возможно, безвозвратно. Возможно, впитываются Зоной как губкой, чтобы проявить свою жизненную энергию в местах, где аномальная активность сильна. Все равно никто не знает, что происходит с человеком в хаосе выброса аномальной энергии.
Молодняк, толкаясь, ломанулся к спуску в подвал. Пара первых спустилась вниз кубарем. Один из них даже вывихнул руку. Кто-то получил в челюсть, и куда-то делось чувство братства, объединявшее всех ребят две минуты назад у костра, когда казалось, что каждый из них готов разорвать сотню кровососов голыми руками ради спасения товарищей. Когда багровое пламя прошлось по деревне, не трогая ни разрушенных крыш домов, ни печных труб - скелетов изб, ни травинки, ни листочка, все существа, которые могли бы пострадать от Выброса, были уже в убежищах. Дверь, ведущую из подвала наверх, закрыли, когда наверху среди грохотания Выброса заверещал, выроненный кем-то, счетчик Гейгера. Кому интересно получить дозу просто так.
Выброс вызывает нервозное состояние и страх даже у людей, находящихся в убежище. И хотя Волк и опытные сталкеры из патруля сидели спокойно, их лица были напряжены, вены на руках вздулись от мертвой хватки за цевье. Как выбросы переживал Сидорович, никто не знал. Его берлога была глубже погреба, в котором прятались сталкеры деревни, была ли она раньше бункером или Сидорович сам отстроил ее такой, никто даже и не спрашивал, но сооружение было капитальное. Иногда у него в берлоге выбросом были застигнуты сталкеры. Они потом рассказывал, что он угощал их водкой, и вообще заметно добрел, попав с кем-нибудь в невольное заточение под землей. Сколько продлится Выброс, предсказать было нельзя. Была в Зоне даже секта Последнего Выброса, учение которой гласило, что однажды грянет всеочищающий Последний Выброс, который продлится вечность. Бред конечно, но от их доводов даже у яйцеголовых волосы дыбом вставали.
Фомич хряпнул два больших глотка в унисон с приглушенным толщей земли громом, и как ни в чем не бывало продолжил рассказ. Его речь немного успокаивала. К тому же в новом укреплении все шло хорошо. Партецов, Мамай и Кузин охотились, добывали, торговали, в общем, жили нормальной сталкерской жизнью. К ним на привал останавливались и новички, и матерые сталкеры, и наемники делали остановку после трудного задания, бывало, что бандитская шваль находила приют от выброса или монстров, предварительно оставив оружие в сейфе в кирпичном домике-приемнике. В гардеробе при парадном входе, так сказать. В беде все становились равны. Порой эта сталкерская мораль казалась кому-то наивной. Зачастую, на завтра, спасенные тобой бандиты могут, глазом не моргнув, выстрелить тебе в спину и забрать тяжелый рюкзак с хабаром. Да и наемники прикончат тебя, если им заплатят, и не посмотрят, что неделю назад ты распахнул им дверь и прикрыл от гонящихся по пятам псевдособак. Но все же, настоящие, сталкеры еще того, первого поколения, привыкли сначала помогать человеку, потом уже выяснять, подонок ли он или великий гуманист. И эта смешная рыцарская мораль спасла жизни многим, и плохим и хорошим. И хорошие от этого становились лучше, а плохие нет-нет да и задумывались, а стоит ли спускать курок, глядя через прицел на безоружного сталкера-собирателя, выковыривающего из аномалии артефакт. Так что делали сталкеры добро, но были всегда начеку. Все это молодые еще должны понять, пережив на своей шкуре. Только так.
Жизнь шла своим чередом. Влад жарил кабана на радость всем гостям, забредшие на огонек старожилы рассказывали истории, от которых у самого Фомича мурашки по спине бегали. Все было хорошо. Пока однажды трое полновластных хозяев станции не отправились на вылазку, носившую торгово-политический характер. Влад остался за главного, крутить над костром тушу, заботиться о постояльцах. В укреплении было около двух десятков гостей. Дозор внимательно следил за окружающим стоянку лесом. На вышке дежурил молодой, но подающий надежды снайпер. Солнце перевалило за полдень. Кто-то открыл бутылку водки. Кто-то бренькнул на гитарной струне. Кто-то пощелкал затвором автомата, пересчитывая патроны в обойме. Тут радио, уже полчаса передававшее новости с большой земли, сбилось и зашипело белым шумом. Зашипело весьма однозначно. Первый удар был такой силы, что все в лагере оглохли. Некоторых контузило очень сильно, но даже они были еще способны здраво мыслить и ползти к люку в убежище. Влад, еле двигаясь от боли, тем не менее, затушил костер, техника безопасности превыше всего. Кому охота вылезать потом посреди кострища. Остался кабан недожаренный. Снайпер скорчился на вышке, но потихоньку загребал рукой к лестнице вниз. Молодой сталкер, дозорный у калитки, поднимал свой автомат, самую дорогую вещь в его инвентаре, поменянный месяц назад на золотую цепочку, украденную у матери при побеге из дома. Из дома в Зону, кто бы мог подумать. Он, как и все, свято верил, что ему повезет найти самый редкий в Зоне артефакт и стать могущественным и знаменитым сталкером. Но пока даже руки его не слушались.
Последняя пара гостей забиралась в люк. Снайпер уже встал на колени, поднял винтовку, собрался уже спуститься вниз, как среди мельтешащих за оградой собак и кабанов увидел выходящего из-за дерева гуманоида среднего роста с длинными руками и непомерно огромной головой, зияющей впалыми глазницами. Контролер тоже посмотрел на сталкера. Почувствовал всплеск страха. Почувствовал разумное существо. Сталкер с вышки вскинул винтовку, пытаясь не отвлекаться на гул в голове и свист в ушах. В глазах двоилось все сильнее. Сквозь шум стали слышны голоса, шептание, нашептывание. Вдруг лицо контролера показалось ему на расстоянии вытянутой руки. Так близко, что можно было разглядеть гнилые зубы с остатками недавней трапезы. Мгновение - и все исчезло. Снайпера помутило, он рухнул головой в лестничный проем. Время утекало. Следующий удар мог и вовсе лишить его рассудка, если до этого не постарается контролер. Пережив приступ рвоты, он протер слезящиеся глаза и увидел внизу молодого патрульного, аккуратно положившего свое оружие на землю и поднимающего засов калитки. Движения сталкера были рубленные, как будто неумелый кукловод дергает сверху за нитки, и деревянная кукла тщетно пытается воспроизвести движения человека. Гуманоид медленно шел ко входу с другой стороны, не обращая внимания на проносящееся мимо зверье, на поднимающийся ветер и надвигающийся аномальный шторм. Снайпер собрал силы в кулак, схватил винтовку, поднялся выше бронелистов, окружающих вышку, и вперился в уродливую голову контролера через оптический прицел. Контролер снова посмотрел на него своими водянистыми, глубоко посаженными глазами, и, казалось, ухмыльнулся. Палец только лег на курок снайперской винтовки, как снизу снайпера прошила длинная очередь из калаша. Пустые глаза бывшего молодого сталкера даже не смотрели вверх. Он просто поднял дуло вверх и дал залп, до последнего патрона. Люк убежища захлопнулся, закрывающий так и не понял, что произошло. Выстрелов он не слышал, их поглотил низкий гул надвигающегося шквала. Видел лишь, что снайпер исчез за бортами вышки, и решил, что тот спрячется в будке. Это было возможно, пару раз сталкеры умудрялись переждать там выброс, замешкавшись или в последнюю секунду добежав до стоянки. Их потом приходилось несколько дней отхаживать, но необратимых последствий замечено не было. Черный ход из люка видно не было, а багровая пелена стремительно накрывала Лесополосу. Молодого сталкера просто забыли. Калитка осталась распахнута.
Надо ли объяснять, что случилось дальше? Сейчас, когда над головой грохотал выброс, когда люди беспомощно прятались по убежищам, не зная, что их ждет, когда они откроют люк на поверхность. Здесь, в Деревне, достаточно будет зачистить внутреннюю территорию от слепых псов. У военных все подходы заминированы, они могу спокойно выйти из убежища. Есть наземные убежища, неразрушенные постройки, слепые кирпичные дома. Ходят даже слухи, что на Барьере бойцы во время выброса прячутся в обычный передвижной вагончик. Конечно, бывает, что они и гибнут и с ума сходят, но нет там других убежищ, а держать гарнизон надо. Жизненно необходимо.
Что принесет выброс, никто не знает. Он может раскидать новые аномалии по безопасным местам. И там, где вы полчаса назад пили водку у костра, полыхнет на вас Жарка. А две Комариные плеши навсегда закроют вход на вашу базу. Там, где паслись плоти, теперь счетчик Гейгера трещит так, что самому слабоумному соваться не захочется. А может быть, выйдете вы из норы, а перед вами россыпь артефактов, да таких редких, что одного хватит, чтобы простого сталкера на всю жизнь осчастливить. Кто знает. Но если сверху вас поджидает контролер, да еще сытый потрохами парнишки, стащенного с вышки, довольный и полный сил, а вы об этом не знаете ничего, что ждет вас после выброса? То-то. Смерть будет самым удачным исходом. Все лучше быть съеденным посмертно, чем стать безвольным рабом монстра, все осознающим первое время, но управляемым исключительно контролером, зомби. Тогда-то есть шанс быть обедом ходячим, прижизненным. Свежее ходячее мясо, откусываемое при необходимости, пока еще весь кусок может кое-как поддерживать жизнь. Ну а везунчикам судьба пошатываясь, лупясь пустыми глазами, ошиваться поблизости хозяина со своим верным калашом наперевес. И быть изрешеченным пулями сталкеров, преданно защищая своего контролера.
В общем, мало кто из пережидающих в Деревенском подвале Выброс хотел бы встретить на своем жизненном пути контролера. А точнее - никто. Вот ведь странно, каждый хотел встретить артефакт редкий и дорогой, но никто не хотел контролера. Но Зона справедлива. И треть найдет своего мутанта, треть - свою аномалию, остальные пулю, ну а один счастливчик свой артефакт. Хотя, скорее всего потом он найдет что-нибудь из вышеизложенного списка. Зона не только справедливая, но и жадная до своих порождений.
Ураганный выброс пронесся над Кордоном. Ослабленный безумной гонкой, он ушел тревожить болота. Время было выходить на поверхность, чтобы не набежало слишком много нечисти в деревню. Давно хотели сделать стальные ворота с обоих входов, но то времени не было, то материалов, то Сидорович выскажется за свободный доступ в деревню, да и не так все было страшно здесь, в предбаннике. Это молодежь, наслушавшись баек, теперь уважительно пропускает наверх товарища первым. Нет на Кордоне ни контролеров, ни кровососов, и слава Богу. Пока нет. На Барьере, говорят, раньше тоже не было.
Волк с тройкой вышли на поверхность, померили фон, прошлись по деревне, свистнули остальным. Никто из аудитории Фомича, конечно же, не видел контролера. Да наверное во всей деревне никто не видел этого мутанта живьем. Может Сидорович в молодости, да и то вряд ли, стал бы он так рисковать. Но слышали о таком все, и что тот способен подчинять себе людей, делать из них всецело повинующихся зомби, знал каждый. Под впечатлением рассказа Фомича, каждый представлял развязку по-своему. Но с одинаково печальным концом. Новички не расходились, успокаивали нервы водкой после Выброса и печального рассказа.
После Выброса сталкеры должны были открыть люк и потихоньку выбираться наружу в закрытый двор. Никто не ожидал ни зомби с автоматом, ни контролера в фуре, обедающего снайпером. И пока послушный зомби уложил первых выходцев, контролер просто подошел к люку, поднапрягся на сытый желудок, и у спрятавшихся от выброса в железной банке начали закипать мозги. Так ли было или иначе, сейчас уже никто сказать не может. Фомич даже не стал распространяться об этом отдельно. Кто-то из сталкеров, поняв, что случилось, возможно, выпустил очередь по товарищам с остекленевшими глазами. Кто-то, вероятно, попытался прорваться наверх, но уже зомбированные просто разорвали тех на части. Пристанище, построенное таким упорным трудом, пало. Теперь главным был контролер, который запасся десятком зомби, ходящих трупов с автоматами, подчиняющихся ему во всем, и десятком порций мясного обеда. И уходить он, конечно же, не собирался. Какой твари не нужна уютная берлога.
На дворе уже светало. Было четыре утра. Фомич, как ни в чем не бывало, продолжил рассказ. Молодняк, подхлеснутый адреналином от прошедшего выброса, упрямо сидел у костра. Многие из них решили отложить завтрашние дела, сетуя на будущее похмелье, остальные никаких дел на завтра и вовсе не имели. Патрули сменились. С юга доносился вой сирены с армейского блокпоста, у них только-только было разрешено выйти из убежища, и солдафоны подчищали территорию своего расположения от избежавших мин собак.
Тройка хозяев лагеря у бензоколонки вернулась к месту через несколько часов после выброса. На позывные никто не отвечал. Не вился над строениями дымок и стояла полнейшая тишина. А когда еще Мамай увидел в оптику знакомых на лицо зомби, то все сразу встало на свои места. Тройка отошла. Все прекрасно понимали серьезность ситуации. Надо было срочно предупредить всех. Нет больше стоянки на Лесополосе. Партецов даже предложил позвать долговцев с тяжелой артиллерией, и так ясно, что стоянка потеряна.
Сам Фомич не знал, откуда в истории взялся Малыш. Известный сталкер, взявший себе кличку главного героя рассказов Джека Лондона, уж больно, видать, начитанный был. А пересеклась его дорожка с захваченной контролером стоянкой так. Малыш шел из Поселения сталкеров к границе зоны. Нес он что-то с собой или просто возвращался к спокойной жизни, было не известно. Но путь его пролегал через новоявленную стоянку, к созданию которой он сам приложил пару обойм из своего автомата. Тот самый выброс, в который так некстати вышел к лагерю контролер, грянул внезапно даже для Малыша, считавшегося в Зоне отнюдь не новичком. Ждал он его позже, очень рассчитывал добраться до убежища. Поэтому первый удар заставил сталкера понервничать. Он был уверен, что доберется до стоянки за короткий бросок через чащу и поле, но теперь уходящая из-под ног земля изменила его планы. Выброс очень капризное дитя Зоны. После первого удара может пройти полчаса, а может и тридцать секунд, прежде чем все живое на поверхности попадет в ураган радио и пси излучения. Этого нельзя было сказать по интенсивности молний или скорости нарастания радиоактивного фона. Шквалов, предвещающих приближение фронта Выброса, могло быть несколько, а мог быть и один. Так что, как ответственные театралы, сталкеры стремились в убежище после первого звонка. Никто не хотел оставаться в вестибюле к третьему.
Были очевидцы, которые утверждали, что сталкеры, оставшиеся без укрытия во время Выброса, превращались в замысловатые аномалии, невидимые и неслышимые детектором, смертельные, но дарящие неизвестные артефакты. Малышу не хотелось ни чем становиться, никому ничего дарить. Он начал целенаправленно метаться и через минуту, когда второй удар уже успел сбить его с ног и повесить багровую пелену на глаза, он увидел нору. Выбора не было. Щель под бетонной плитой была достаточно широка, и обещала шанс на спасение. Малыш выставил вперед заряженный обрез и нырнул в темную прогалину. Но, как известно, свято место пусто не бывает. Его встретила ощерившаяся пасть псевдособаки. Рефлекторно Малыш спустил в голову мутанта оба патрона. Тварь не издала ни звука, тушу чуть отбросило в глубь норы. Пороховые газы заполнили нишу. Малыш полностью предался кашлю и поиску свежего глотка воздуха. Но сразу же за убитой показалась следующая морда. Вероятно, здесь жило семейство, возможно даже с выводком. Вряд ли две псевдособаки сдружились настолько, что решили просто посидеть вдвоем в норе, повыть о своем, о псевдособачьем. Но все это Малышу в тот момент было не интересно. Перезаряжать обрез времени не было, его лежачее положение никак не способствовало работой ножом. А вот твари было раздолье. Обезоруженная туша, тычущая вперед горячим двуствольем, которое мгновение назад разметало череп одного мутанта, а теперь было бесполезным как валенок. Выброс грохнул еще раз. Позади, там, куда смотрели грязные подошвы армейских ботинок, раздался душераздирающий визг.
Кабаны - не ментальные мутанты, вроде как и обычные животные, просто более живучи, умнее, проворливее, радиоустойчивее, а вот Выбросы терпеть не могут. Какой-то шутник из новичков окрестил их однажды бронесалом. Не прижилось, ни прозвище, ни умник. Наверное, среди мутантов они были ближе всего к тем добрым и милым зверушкам, которые обитают на Большой Земле. Поэтому сталкеры их ели без всякой опаски. Не то, что плотей или псевдособак. Хотя ходили слухи, что пара сталкеров, попав в ловушку среди аномалий, чтобы не умереть с голоду, схарчила псевдогиганта. Шутка заключается в том, что, как им хватило водки запивать такую тушу.
Визг стремительно несся, приближаясь к хлипкому укрытию, ставшему яблоком раздора для Малыша и псевдособаки. Сталкера от оскалившихся зубов отделяла лишь окровавленная туша, опершись локтями на которую он и лежал, тыча в темноту стволом. Со следующим визгом в "теремочек" на полной скорости влетел обезумевший от страха кабан. Едва не переломав Малышу ноги, свин сообщил ему импульс, достаточный, чтобы сталкер продвинулся на два метра в глубь норы и пригвоздил вторую псевдособаку пустым дулом к бетонному потолку. Правую руку пронзила адская боль, плечо было безжалостно вывихнуто. Зато псевдособака, издав хриплый вздох, успокоилась. Выброс накрыл поверхность земли над головами неудавшихся добрых соседей, кабан всхлипнул еще раз, а Малыш тихо потерял сознание, утонув в нахлынувших багровых видениях.
Очнувшись и вспомнив, что случилось, Малыш продвинулся поглубже, где нора была пошире, спокойно перезарядил обрез и выстрелил в заткнувшего своей тушей вход в убежище кабана. Зря потратил патрон, мутант уже давно не подавал признаков жизни, вторая половина зверя, непролезшая в узкую щель убежища, теперь дымилась бесформенным огарком посреди увядающей травы. Подождав еще немного, Малыш откашлялся от очередной порции дыма и, скрипя зубами, разогнул затекшие ноги и вытолкал своего спасителя из норы. Пометив место, он поковылял к стоянке сталкеров у бензоколонки, на ходу разминая плечо, которое обещало еще долго болеть, но движение сильно не сковывало и оружие держать позволяло. Через некоторое время, на подходе к месту, чуть не попав к контролеру на пиршество, он был окликнут Партецовым.
С этого момента Фомич вновь подхватил текущую сюжетную линию своей байки. Выслушав бывших хозяев станции, Малыш осторожно сунулся было к убежищу, но получив ментальный удар, отступил. Стали думать. Подмоги ждать смысла не было. Контролер не дурак, ждать артобстрела на месте не будет. Да и кто придет на помощь, кто согласится штурмовать, хоть и маленькую, да крепость, в которой контролер за лендлорда? Гранатами закидать, смысл? Ценность базы в ее стенах и помещениях, а не в развалинах. Если и найти отряд добровольцев, экипированных, с огнеметами, то ждать такого чуда все равно не меньше недели. Караулить все это время захваченную стоянку, прогуливаясь за стенами и ночуя на деревьях, никто из четверых сталкеров желания не выказывал. Выход был один, уйти подобру-поздорову. А без присмотра контролер и засаду придумает, и оборону распланирует. Он хоть и не человек, но и не безмозглая тварь.
Несмотря на свои невероятные ментальные способности, контролеры все же не признаны учеными за разумных существ. Нет у них якобы языка, нет культуры, даже высоких мотивов нет, только выживание. Но, тем не менее, эти пугающие своим видом гуманоиды не раз проявляли недюжий талант стратегов при подготовке ловушек и в командовании своими зомби. Порой даже учитывали, как бывший сталкер экипирован, насколько повреждено его тело и функционируют органы чувств. То, что эти мутанты не писали стихов и не рисовали маслом, мало успокаивало других обитателей Зоны. Случайная встреча с контролером всегда заканчивалась скорбно. Намеченная была самоубийством. Хорошо распланированная операция была Русской рулеткой для каждого охотника.
В общем, по мнению Партецова и Кузина, стоянка была обречена на забвение. Надо нанести ее на карты значком особой опасности и обходить стороной. Мамай своего мнения не высказал, лишь грустно качал головой. Вроде и совещание на этом можно считать закрытым. Но Малыш, без особой надежды на поддержку, предложил все же штурм. Пока еще контролер не обосновался, пока еще обжирается, не чувствует опасности так остро. Штурм такой, чтобы сразу, с пылу с жару, завалить контролера. Начать снайперский отстрел зомби и атаковать с обоих входов. И хоть это чистой воды безумие, застать контролера врасплох, но сейчас, по свежим следам, такая идея не выглядела стопроцентным самоубийством.
Мамай, на удивление своих товарищей, с радостью подхватил инициативу. Что-то осталось у него в захваченной крепости. Что-то ценное, ценнее жизни. Частичка души, вложенная в это место, когда проливал он кровь, отбиваясь от монстров, тогда, когда еще не было ни стен, ни вышки, ни сталкерской оравы на постое. Партецов, назвав затею полнейшим идиотизмом, взялся за оружие. Кузин взялся за ствол, ни сказав ничего. Но по взгляду и так было все ясно.
Снайпера было два, Кузин с СВД и сам Малыш с Винторезом. Партецов дал команду и кинулся с Мамаем к калитке. Пока они преодолевали сотню метров до незапертого прохода во двор, пятеро зомби, топчущихся та территории, повалились мешками на землю. На станции на мгновение все стихло. Ни остальных зомби, ни контролера видно не было. Тактических данных было в обрез, зомби могло еще быть до пятнадцати штук, это если контролер захватил всех, или ноль - все остальные погибли или съедены. Полная неопределенность и тишина. Только шелест листвы и хруст веток под тяжелыми ботинками. Малыш и Кузин, покинув свои огневые точки, проникли во двор практически сразу за первыми штурмовиками. Контролера они, конечно же, вспугнули. Это ощущалось уже на подходе к стене. Голову заполнили шорохи, шум и голоса. В ушах установился негромкий высокий свист.
Снайперы застали своих товарищей, обыскивающих контейнер. Не мешкая ни секунды, они кинулись к фургону. Судя по тому, что оружие Партецова и Мамая молчало, поиски в контейнере результатов не принесли. Тех двух секунд, что Малыш бежал к двери в фургон, хватило, что бы шум в голове усилился, а в глазах начало двоится. Еще несколько секунд и этот странный, беззвучный штурм захлебнется. Хотя контролер их и не видит, но чувствует и уже со всех сил обрабатывает. Встреча взглядами уже будет роковой. Мамай метнулся в проем кирпичного домика, и снова тишина. Партецов застыл на выходе из контейнера, глядя мутными глазами на своих товарищей. Малыш, не выдержав, издал звериный рык, влетел в дверь фургона и разрядил обойму, в пустоту.
Осознание проигрыша накатило сразу. Теперь все стало на свои места. Контролер их переиграл. Бесстрашных и глупых героев. Кузин, осевший на землю еще у калитки, первый заметил голову контролера, появившуюся из люка бывшего топливохранилища. Движения его были медленны, голова прикрыта куском зеленой материи, разорванной куртки одного из павших. Теперь мутант видел всех, как на ладони: и Малыша, упавшего на живот в дверях фургона, и, приподняв голову, глядящего на появление уродливой головы, и Партецова, оседающего по стенке контейнера, выпустившего из рук автомат, и Мамая, монстр чувствовал затылком.
У Малыша на глазах навернулись слезы, голова невыносима болела, трещала по швам от наполнивших ее голосов и чужих мыслей. Он еще мог думать о том, чтобы поднять автомат, но тело уже не подчинялось ему. Мамай скулил в стенном проломе. Он лежал навзнич, покачивался, обхватив голову руками, будто старался ее раздавить, как арбуз. Партецов сполз на землю, пальцы легли на пояс, на котором висела граната. Был выход, у некоторых даже получалось. Неимоверным усилием воли выдернуть чеку. Просто надо думать только о ней, только о руке и гранате, только о пальцах и чеке. Контролер осуждающе посмотрел на Партецова. Вся эта сцена заняла еще несколько секунд.
Кузин, замычав, упал на колени, трясущимися руками поднимая на Партецова ствол, укороченный автомат Калашникова, принадлежащий павшему зомби. Он плакал, ствол поднимался. Палец уже нажимал на курок. Одновременно раздалось две очереди. Одна прострелила Партецову ногу в трех местах, а вторая разорвала контролеру грудную клетку, пробив ее навылет. Для последнего этого хватило, чтобы испустить дух, но еще одна очередь раздалась после щелчка отсоединившегося рожка и щелчка вставленного. Контролер получил еще пару пуль в грудь и штук семь в голову, остальные забарабанили в железные стенки убежища. Ментальное давление вмиг прекратилось. Малыш выполз из фургона и первый увидел убийцу контролера. На втором ярусе убежища, выглядывая из-за сползающей по лестнице туши контролера, пошатывалась фигура Влада. Известнейшего на всю Зону олигофрена со стоянки сталкеров не тронула сила контролера. Ментальное воздействие мутанта обошло ополоумевшего стороной. Никак не отреагировав на пси-атаку контролера, Влад просто был для него невидимым, безмозглым, растением. Но растением с автоматом.
До полуночи того же дня те, кто был на ногах, вытащили тела погибших и их части за ограду, предварительно собрав ПДА и личные вещи погибших сталкеров. От ритуала похорон на Зоне оказались в самом начале ее истории. Тут были свои похоронные команды. Суровая мораль Зоны не связывала остывшее тело с личностью, населявшей его час назад. Человек умер. Сохранить ПДА и мятую-перемятую фотографию смазливой девчонки в летнем платьице считалось достаточным сантиментом. Все остальное считалось ничейным с момента последнего удара сердца владельца.
Рослую тушу контролера Малыш на удивление остальных завернул в брезент и подвесил на дерево повыше. Отходящие после пси-удара сталкеры сослались на легкое помутнение сознания у заботливого товарища, и мешать не стали. Несмотря на то, что прицеп-контейнер, в который забились сталкеры на ночь, практически не пострадал от нападения мутанта, в нем не было луж крови, закатившейся в дальний угол оторванной руки или непонятного происхождения пятен на стенах, выжившие сталкеры так и не сомкнули глаз в ту ночь. Кузин не пришел в себя до следующего вечера, сидел, раскачиваясь, на полу, обхватив руками колени. Партецов потерял много крови и бредил, периодически терял сознание. Малыш с Мамаем слушали, как похоронная команда за забором, шумно возясь, совершала свой ритуал. Все, за исключением Влада. Тот сладко спал, подложив под голову автомат, и улыбался во сне.
На утро территория вокруг стоянки была чиста. Оставь сталкеры вход открытый, все бы было вылизано и внутри. Но никто не хотел потом вычищать базу от монстров. Да и не было никакой гарантии, что именно сталкеры бы вычистили станцию от них, а не наоборот. Никто не знал, что за создания трудились всю ночь за забором. Весь следующий день Мамай рвался подорвать все к чертовой матери и поскорее уйти. То, что он увидел вчера, сильно тронуло его. Зона зло надругалась над его творением, оставила поруганные стены, казалось, неприступного убежища. Оросила кровью именно тех, кто пришел тут искать защиты. Но Малыш отстоял пристанище, подавая пример тем, что, сдерживая отвращение и рвотные позывы, упорно выгребал из подвала остатки пиршества мутанта. Мамай, ругаясь, мыл, скреб, драил пострадавший фургон. Влад терпеливо выносил все, что вываливалось из фургона и подземного убежища, за ограду.
Партецова переправили на Большую землю. Ноги, говорят, он вылечил, но в Зону больше не вернулся. С него хватило. Мамай и Кузин вернулись в нормальное русло жизни в Зоне. Продолжая хозяйничать на станции, Влад вернулся к своей командирской должности. Да, именно он возглавил станцию, захваченную, а потом отбитую у контролера. Приблизительно через неделю, когда стоянка между двумя фурами снова наполнилась людьми, Влад, сидя у костра, поднял на окружающих вполне осмысленный взор и сказал: "Фууф, отпустило!"
Фомич не выдержал и зевнул сам. Дослушала его лишь пара полусонных новичков. Кто-то улегся спать под крышей. Кто-то, перебрав водки, отключился у костра. Двое просто ушли в раннюю ходку. Воспользовавшись паузой, оставшиеся поднялись с земли и, пробурчав что-то вроде: рассвело уже, поспать бы хоть часик, - разошлись. Фомич покачал головой, приложился еще разок к стакану, крякнул, посмотрел на светлеющее небо, сегодня чистое, как в хороший летний день, и улыбнулся. Молодняк так и не узнал, что Малыш, уходя дальше по своим делам, распаковал нетронутое тело контролера и прибил его к дереву за сотню метров от стоянки на исхоженной сталкерами тропе. И если вечером постояльцы слышали крики и выстрелы с той стороны, то знали, молокососы впервые зашли на огонек к Привалу контролера.