Плотникова А. И. : другие произведения.

Владыка Света. Главы 1-6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Александра Плотникова

Колесо Судьбы

Владыка Света

0x08 graphic

Вершители судеб

   Сколько раз мир менялся перед моими глазами? Сколько раз горы, реки и морское побережье меняли свои очертания так, что я не мог узнать места, по которым доводилось путешествовать? Сколько человеческих и нелюдских лиц я видел за долгий срок моей жизни?
   Я не помню. Как не помню и того, каков я был в бытность свою смертным. Давным давно я стал зверем, и дом мой - густая чаща священного леса Великих Духов. Тысячелетиями его хвойная зелень осеняет собой просторы Кхаалета, скрывая от глаз непосвященных величайшее средоточие Изначального Света мира, источник его жизни и силы.
   А мне выпала честь и бремя быть его Хранителем. Опорой Равновесия Матери-Хэйвы.
   Судьба любит пошутить. Заплатить по счетам за могущество мне довелось, вопреки традициям, в самом начале пути. Плата сия навсегда уничтожила того, кем я когда-то был, и породила Кетара эль Сарадина. Не человека, не зверя. Химеру, созданную в лабораториях народа Алден.
   Но рассказывать ведь лучше по порядку, верно? Всему свой черед и срок в переплетениях нитей судеб. Плести кружево истории тоже нужно неспешно, иначе она теряет свой вкус, неважно, горький ли, пряный, приторный. У моей - привкус скальпельной стали, крови и леса...
   Слушайте, кому интересно, странную сказку со странным концом. Я расскажу, как родился народ кхаэлей -- детей Равновесия.
  
   Болезненно-яркий. точечный свет слепит слезящиеся глаза, бьет в лицо наотмашь, добавляя новые крохи к и без того непереносимой боли. Кричать уже нет сил, а ремни держат крепко.
   Мелькает сверкающая острая сталь, принося новые порции боли. Иногда под кожу впиваются иглы, что-то впрыскивают, стеки взрезают плоть а крошечные пинцеты перетасовывают сосуды и нервы. Мышцы снимают с костей, чтобы потом уложить их заново -- уже иначе...
   Как невыносим свет...
   В нем мелькают лица и руки -- тонкие, чешуйчатые. Равнодушные зеленые глаза с узкими змеиными зрачками уже не вызывают страха. Вообще никаких чувств не вызывают. Счет времени давно потерян, сердце бьется в ниточку.
   Кричать нет сил. Скулить, выть, плакать -- тоже. То и дело раздаются скрежещущие голоса -- женский от мужского не отличить, кидают короткие, рубленые фразы на незнакомом языке. Сплошной свист и шип. Мелькнул перед глазами какой-то камень. А это что? Неужели моя собственная печень? Чем же она им не понравилась...
   Больно. С потрескавшихся искусанных недавно выросшими клыками губ срывается звук, похожий на стон. За ним следует игла с какой-то жидкостью. Но облегчения это не приносит.
   Больно.
   Но, кажется, я начинаю понимать их речь?..
   - Харш-алден, увеличивать дозу наркотика больше нельзя. Вероятность смертельного исхода девяносто три процента.
   - Ты хочешь, чтобы мы в процессе уничтожили мозг, птичье семя?
   - Активность центральной и периферийной нервной системы завышена. Девяносто пять процентов.
   - Иначе распадется психика, вемпари вас побери. Увеличивайте дозу!
   - Как скажете, Харш-алден. Девяносто семь.
   - Треклятые птицы, недостаточно данных...
   Очередная игла, и я захлебываюсь плачем. Больно. Но свет расплывается темной кляксой. В темноту врывается внезапный порыв ветра и еще какой-то голос. Это уже не важно.
   Сердце бьется все тише.
   Остановись, наконец, проклятое.
  
   Опутанное множеством трубок нечеловеческое тело, худое, исполосованное шрамами, мерно колыхалось в голубоватом растворе. Сейчас оно выглядело гротескно и нелепо, но Хранитель Воздуха Равен Каарис не мог отвести от него глаз. Самый первый, самый страшный гнев уже схлынул, оставив только пустоту и усталость. Пожилой вемпари стоял, сгорбившись и положив тонкую жилистую синекожую руку на холодный лирофанит капсулы инкубатора. Еле удавалось сдерживать мелкую судорожную дрожь побитых сединой крыльев.
   И слезы.
   - Как... Как вы могли допустить такое?
   Харш-а-Хин, глава касты А-нон-Тек и заодно всего подразделения акрейских химерологов, подошла и положила руку на плечо пернатому магу. Это была высокая сухая женщина с жестким властным лицом и чешуей цвета позеленевшей меди с прихотливым узором. Ее короткие перепончатые крылья были проколоты и унизаны десятками костяных подвесок, обозначающих ранг, корона головного гребня красовалась шестью отростками а рабочая туника-кворд сияла девственной белизной. Хвост нервно дергался и время от времени прижимался к сухим ящериным ногам.
   - Прошу... простить нас. Тот крылатый, который делал заказ -- не дал всей информации о ма... - она запнулась и, смутившись, продолжила, - о пациенте. А наши тесты всего лишь смогли определить существующие отклонения, но не их характер и природу.
   Равен поднял голову и взглянул на женщину затравленно и зло. Неподобающее поведение для Верховного мага небесного народа... А и плевать, провалилось бы все оно в Бездну.
   - Вот, значит, как, не все данные, - процедил он. - Почему не уведомили меня? Почему вы позволили себе не поинтересоваться, известно ли мне, где находится мой ученик?
   За плечом пернатого внезапно высунулась сотканная из воздуха прозрачная голова Духа-змея и щелкнула зубами.
   Алден, клацая когтями по гладкому каменному полу, подошла к перемигивающимся возле капсулы приборам и внимательно всмотрелась в показания. На духа она не обратила ни малейшего внимания.  
   - О том, что он -- ваш ученик мы также узнали, когда вы ворвались в операционную в разгаре работы.
   Тон ее скрежещущего голоса был бесстрастен. Глаза безмятежны.
   - Gar'hat'ja! И чего же еще вы не знали? Кое-кому следует ощипать перья за ненадобностью...
   - Еще? Из того, что выяснилось только на операции -- о сопротивляемости мозга наркозу, о нетипично повышенной для людей регенерации при больших повреждениях. Во время тестов перед операцией делали пару небольших разрезов. И на них регенерация была не намного выше стандартной, в пределах нормы. Также -- что порадовало, организм, если так можно сказать, четко определяет что из вживляемого ему полезно, а что вредно. Поэтому отторжения материала не было.
   - В трехлетнем возрасте, будучи на краю гибели, он генерировал поток силы, присущий магу-адепту после минимум полувековой учебы, - выдохнул Равен, все больше серея лицом. Белые стены лаборатории наводили на него смертную тоску.
   Харш вскинулась и зашипела. Видать,  представила себе, чем все это могло закончиться как для команды химерологов, так и для Акрея. Голос зазвенел сталью.
   - Что ж. Я... запомню.
   Равен содрогнулся. Не хотел бы он, чтобы так запомнили его самого. Эти абсолютно безжалостные глаза обещали провинившемуся не меньше, чем скальпель.
   - Этот мальчик не хэйвиец, Харш-алден. Предположительно он принадлежит к расе людей не нашей галактики. Я нашел его двадцать лет назад в одной из расселин пустыни Хамиз, на востоке. Рядом лежало тело его матери. Сам ребёнок ещё несколько часов после того, как я на него наткнулся, генерировал вокруг себя сферу первородного Света... Это было невероятно, его мощь оплавила окружающий песок в стекло.
   Чем дальше, тем тяжелее слова срывались с губ Верховного, он задыхался, а по перьям то и дело проскакивали мелкие молнии. Он метался из стороны в сторону -- три птичьих шага в одну, три в другую -- и еле сдерживался, чтобы не учинить в лаборатории ураган.
   Харш нервно дёрнула хвостом и обернулась к вемпари.
   - Если бы мы знали всё это раньше, возможно операция прошла бы успешнее и легче. А сейчас -- остается ждать и делать все, чтобы сохранить то, что осталось.
   - Заказчик назвал вам... цель операции? Чем его не устраивал человек? - Равен вот-вот готов был схватиться за сердце.
   - Цель -- создать более совершенное существо. Человек -- слишком слаб. Нужно было усилить регенерацию, увеличить пределы возможного для организма -- выносливость, скорость реакций. Причём не только в "предельном" режиме на грани жизни и смерти, но и в спокойном состоянии. Как он нам сказал -- чтобы организм выжил даже если среди лютой стужи полуживым и без одежды где-нибудь в пустынном месте.
   - Создали? - ехидно осведомился Равен. - А был потенциально сильнейший Хранитель за последние несколько поколений...
   - Если он выживет... то будет не только потенциально бессмертным, но и очень трудноубиваемым существом. Сейчас главная задача -- стабилизировать психику. Потому что если до операции его еще можно было убить, то сейчас я сомневаюсь, что это вообще возможно. Кроме разве что... стопроцентных повреждений мозга или сердца.
   - В таком случае, - вемпари постарался взять себя в руки, - как только Кетар перестанет нуждаться в условиях инкубатора, я заберу его домой.
   Взгляд карих глаз раз за разом возвращался к плавающему в растворе телу, дух тихо вздыхал на разные голоса и тревожно заглядывал в лицо то своему хозяину, то главе акрейских химерологов, словно спрашивая, все ли в порядке, и когда, наконец, закончится спор. Равен потрепал его по прозрачному загривку и без сил опустился на треногу, стоявшую неподалеку. В груди нарастала боль -- похоже, сердце все-таки расшалилось. Он молча принял у предупредительной алден пузырек с лекарством и выпил, не заметив вкуса.
   - Вы не позволите мне самой ухаживать за ним?
   Алден почти не испытывают эмоций, но в голосе Харш старому магу почудилась мольба. Чего она хочет? Неужели чувствует вину за то, что невольно изуродовала тело и душу Опоры мира? Нет, она великолепный хирург, талантливый химеролог. Но отдать мальчика в эти чудовищно циничные руки снова?..
   - Нет.
   - Как пожелаете, Равен-эрхе.
   Женщина склонила голову и причудливо изогнула хвост, что у алден означало поклон.
  
  
   ***
   - Великий Вещий... Бедный мальчик...
   - Я надеюсь, у тебя всё готово?
   - Да... Что, если Янос уже всё знает?
   - Мне плевать на это. Пусть убирается к алденской матери со своими видениями, мальчишка.
   - Зачем ты пошёл у него на поводу?
   - Лучше принеси бинты и антисептики.
   Госпожа Каарис удалилась, передёрнув серебристыми крыльями, и оставила мужа сидеть подле ученика и приемного сына. Тот хрипло, натужно дышал, вздрагивал и даже в беспамятстве шарахался от осторожных рук Равена. Старый маг моргнул и стёр противную мокреть со щёк.
   Вернулась жена, ободряюще положила пухлую ладонь на плечо. Равен вздрогнул и молча принялся за дело. Кропотливо обрабатывая швы пахучей травяной мазью, женщина-птица негромко напевала без слов, и химер затихал, давался ей в руки. Менять повязки пришлось с ног до головы, и супруги изрядно намаялись, стараясь не причинять лишней боли.
   - Сами мы его не выходим, - вздохнула она, накрывая одеялом получившуюся мумию. - Надо звать Яноса.
   В старом вемпарийском доме застыла напряжённая тишина. Свет единственного кристалла в кованой подставке на столе ронял слабый отблеск на широкий топчан, а по стенам и потолку плясали тени. Равен без сил опустился на край ложа, одним крылом накрывая Кетара. Внутри всё дрожало и сжималось в тугой комок от одного страшного "а если..." Жуткая неподвижность и бессилие наваливались с такой силой, что хотелось попросту упасть, закрыть глаза и ничего, совсем ничего не решать... Но вот же он, жив, дышит, ему нужна забота. Вемпари вздохнул, встряхнулся, потёр виски ладонями. Всё должно было быть не так! Мир колыхался, раскачивался перед глазами. Или он и вправду начал распадаться на части? Его опора, что заключена в этом мальчике двадцати трёх лет от роду, больше не хочет держаться в изувеченном теле.
   - Зачем? Ну зачем было это делать, Янос, идиот!? Он справился бы и так...
   В силе мальчика Равен был уверен ещё двадцать лет назад, едва впервые увидел нездешние, зелёные, как молодая трава, глаза и абсолютно белые волосы, едва услышал странную певучую речь, никогда не звучавшую до той поры на Хэйве.
   И вот теперь, двадцать лет спустя, на старого крылатого мутно и бессмысленно от боли и потери разума смотрели со знакомого лица золотисто-жёлтые глаза зверя. Он мало что видел и ничего не понимал, кроме того, что ему больно и хочется пить. Это единственное желание вемпари чувствовал почти как своё, настолько оно было сильным. Равен вздохнул, слегка приподнял подопечному голову и принялся осторожно, по капле, поить из костяной трубки тёплой водой с подмешанным в неё слабым раствором настоя из корня трёхцветки - и сил прибавит, и внутренности от заразы почистит.
   Больно так, будто скальпелем полосовали не Кетара, а его самого.
   Почему у химеролога не сработало снотворное, да и было ли оно вообще? Кто подкинул молодому Яносу дикую идею о том, что звёздный мальчик не справится со жреческой ношей и бессмертная химера годится на эту роль лучше? Зачем было нужно стирать ему память?..
   Негромко хлопнул воздух, оповещая мага о телепортации.
   - Ты нарушил моё распоряжение, - сказал из угла этот самый Янос Джанрейв - мрачный, чернокрылый, с побитыми сединой растрёпанными волосами. - Не вмешиваться в происходящее.
   Верховный маг осторожно уложил голову Кетара обратно на подушку, дождался, пока тот затихнет, потом повернулся к своему Вождю и процедил сквозь зубы:
   - Можешь катиться куда угодно с подобными распоряжениями, Янос. Не тебе меня учить. И потом, разве твоё предвидение не сказало тебе, что я поступлю именно так?
   - Возможно, сказало, - ответил Янос. - А возможно и нет. В любом случае, дело сделано, у нас есть родоначальник новой расы.
   - Он и до этого был, если ты не заметил, - ядовито заметил Равен.
   - Кхаэли, потомки этой химеры, будут уникальными существами, мой друг, - казалось, гнев старшего сородича вовсе не касается Вождя. - Они займут все жизненные ниши мира, станут его богами. Разве этого мало? Вспомни, его имя означает "источник".
   - Это не отменяет твоей подлости. Думаешь, я не знаю, что ты намеренно отправил меня на Сантеку с ничего не значащим письмом, когда вполне можно было ограничиться мыслеречью? Брендомар Агат не настолько формалист!
   - Что сделано, то сделано, Равен, - сухо отрезал Янос. - А теперь дай мне осмотреть его.
   Хранитель нехотя отстранился и позволил Вождю подойти, понимая, что из него самого целитель никудышный - разве что простуду вылечить. И всё равно хотелось сгрести Кетара в охапку, улететь подальше и никого к нему не подпускать. Вообще. Джанрейв склонился над больным и стал осторожно касаться тонкими пальцами тела поверх бинтов там, где скопились боль и воспаление, где из-за вмешательства покорёжилась и смялась эфирная оболочка. Химер застонал, заворочался, не открывая глаз. Равен тут же ласково успокаивающе обнял его сознание всем своим существом, утешая и давая знать - "я рядом". Боль можно запрятать и подальше, мальчик должен чувствовать только покой.
   Над северным кряжем Нар-Эрири разлеглась кошка-ночь с разноцветными глазами-лунами, один жёлтый, другой голубой. В углу спальни, прислонённый к стене, стоял двуручный меч-фламберг воронёной стали. В глазницах клыкастого черепа в середине гарды то и дело проблескивали голубые огоньки. Меч ждал, пока когтистая рука хозяина сможет взять его.
  

Часть 1

ДРЕЙГОВО ЧАДО

Глава 1

Кхаэль

Год 368 Эпохи Белого Кота, середина осени,

день 12 месяца Алого Змея

   В порту царил обычный гвалт. Визгливые крики наглых чаек, забористая брань матросов и грузчиков, нытьё нищих попрошаек, выкрики торговцев, ворчание путешественников - всё сливалось в непрекращающуюся какофонию. Людская толпа скручивалась в неостановимый водоворот, в котором сновали карманники, мальчишки-беспризорники, девицы лёгкого поведения и прочий подобный люд. Все усилия городской стражи по наведению хотя бы относительного порядка сходили здесь на нет, и для отбросов общества Мерреидский порт был настоящим раем, где можно легко прокормиться, а то и разжиться неплохим барышом. Запах, разумеется, царил невообразимейший. Пахло рыбой, гнилыми водорослями, дохлыми моллюсками, пряностями, животными, отбросами, всяческой едой, и ещё множеством самых разных ароматов. Дышать такой смесью с непривычки довольно тяжело.
   Однако, людская толчея внезапно перестала быть столь ужасающе плотной возле одного из кораблей, только что пришвартовавшихся у восточной пристани. Она расступилась, и островок свободного пространства и тишины поплыл прочь от причалов в лабиринты Нижнего города. Центром его были просто одетый мужчина и собака. Обоим, казалось, было абсолютно наплевать, что по ним стекают жирные, как масло, взгляды сотен людей. Большой чёрный пёс бежал лёгкой трусцой, поспевая за размашистым шагом хозяина.
   А хозяин его... О, хозяин достоин был сплетен всех городских кумушек, какие только имелись в столице Нарсиса. Был он довольно высок, хорошо сложен и даже красив. Пугали глянцево блестящие ухоженные когти, украшавшие его крупные трёхпалые руки и полубосые ноги-лапы. Из длинной, ниже пояса, гривы абсолютно белых волос торчали короткие чёрные рожки, загнутые на драконий манер, и заострённые звериные уши, которые нервно подёргивались на каждый слишком громкий шум. Внимательные янтарно-золотые глаза вызывали у людей оторопь и заставляли отводить взгляды.
   Но ещё больше пугал меч-фламберг, чья рукоять торчала у мужчины над правым плечом - и всё из-за гарды, выполненной в виде недружелюбного кошачьего черепа и зеленовато-чёрного хищного лезвия, неприкрытого ножнами - меч держался в жёсткой петле на ремне и сверлил прохожих пустыми глазницами.
   Мужчина преспокойно вышагивал по улицам и был вполне доволен жизнью и тёплым осенним днём. Его ничуть не волновали шепотки за спиной - "Кот! Смотрите, Белый Кот!", косые взгляды или откровенный страх. За ним в поводу шли два зверя -- верховой породистый жеребец чёрно-серой масти и нагруженный поклажей гнедой грельв.
   От рождения его звали Кетаром. Близкие звали Кеем. Старейшие мудрецы Хэйвы -- Хранителем.
   Все прочие -- величали князем или Котом за глаза. Сегодня у него был хороший повод для маленького личного праздника.
   - Знаешь, Айфир, - мысленно обратился кхаэль к своей собаке, бежавшей слева у ноги, - это чувство... окрыляет. Я слышу где-то рядом двоих из шести.
   Пёс коротко глянул за спину приятеля - мало ли, впрямь выросли? Потом тихо фыркнул:
   - Не, не видать.
   - Это тебе не видать, - усмехнулся Кетар. - А как по мне, очень даже повод устроить праздник.
   - Праздник? - встрепенулся Айфир, радостно сверкнув собачьими глазами, и вывалил в клыкастой улыбке тряпочный розовый язык. - С пьянкой, девками и ку-учей вкуснятины?
   - Девки-то тебе зачем? - хихикнул кхаэль, аккуратно обходя зловонную лужу на мостовой. Двупалые лапы в открытых сапогах из мягкой кожи почти танцующе ступали по загаженной брусчатке, выбирая самые чистые пятачки. Кетар шёл чуть ли не на когтях. - Хотя, если хочешь, специально для тебя найдём.
   - А чё сразу мне-то? Мы, дрейги, таким не балуемся...
   - Ой, не надо мне заливать, не балуетесь, - Кетар прищурился, повернув голову против солнца. - Ищи лучше постоялый двор по запаху. Где кормят вкусно, там и клопов в постелях не водится.
   - А вот счас выведу по запаху туда, где подгорелую рыбу с кислой капустой подают, - отозвался именующий себя дрейгом волкодав и рыкнул на какого-то стражника, вздумавшего сунуться слишком близко. - По мне так вкусно.
   - Ой, не ври, - отмахнулся кхаэль, - я твои вкусы прекрасно знаю...
   Так и шествовали по городу Белый Кот, чёрный волкодав и животные. Кетар то и дело поглядывал на солнце, которое в здешних широтах ему решительно не нравилось. Мягче, конечно, чем грасийское, но в сравнении с родным северным висит и давит, как раскалённый утюг. Дома прохладно, и деревья уже золотятся листвой. Ещё месяц-полтора - и снег ляжет на полгода, а то и больше. Здесь-то его сроду не видали, лёд привозили издалека, только для нужд императорского дворца и домов самых знатных вельмож. Простые горожане при упоминании о "замороженной воде" похихикивали в кулак. А вот кхаэль об этой самой воде так просто мечтал, но - увы. Пока вернуться на север не выходило, мешали дела. Претило, что придётся улаживать их здесь, а не где-нибудь, скажем, в Междуречье. Там хотя бы воздух легче, дышать есть чем. Но ведь накинутся же, как только узнают, что он в Мерреиде, и не отвертишься. Так что, пока надо хотя бы найти себе ночлег из тех, что попроще.
   Да, князь не любил дворцов. А дворцы не любили его.
   ***
   Ночлег нашёлся. Как по заказу, с вкусными запахами. А что его искать? Постоялый двор назывался "Благословение Колонн", и хозяин здешний Кетара давно знал. (Ну да, как только первый раз здесь остановился лет сорок назад - пару портовых ухорезов телекинезом об стенку шмякнул, чтоб не бузили и ужинать не мешали. За те три дня, что кхаэль под этим кровом прожил, выручка тогдашнего хозяина взлетела до небес, и двор мигом сменил название). Айфир и вывел точнёхонько на него. Добротный, в три каменных этажа, дом с подворьем стоял на широкой и довольно чистой улице, воротами аккурат между пекарней и белошвейной мастерской. Возле распахнутых по дневному времени решётчатых створок дремал, сидя на чурбаке, охранник, конюх и вышибала в одном лице. Заслышав топот и лёгкое клацанье когтей по брусчатке, он приоткрыл один глаз. Глаз был чёрный, узкий.
   - Дня доброго, Мьяо, - махнул ему лапой Кетар, придерживая жеребца за уздечку. - Много нынче народу?
   Мьяо расплылся в ухмылке, встал и отвесил неспешный поклон. Ростом был он ниже кхаэля, зато в плечах широк, как дверь. Родом из северной Грасии, а точнее, с Сарвийского Архипелага, цветом кожи этот с виду разленившийся боров походил на изваяние из красной бронзы. Прямые чёрные волосы больше напоминали проволоку. Чтобы наглядно показывать забиякам, кто здесь всегда прав, Мьяо не носил ничего другого кроме узких кожаных штанов и кожаной жилетки с нашитыми на неё железными бляхами. Жилетка на широченной груди не сходилась.
   - И вам не злого, господин Кот, - ощерился во все оставшиеся двадцать шесть зубов сарвиец. - А то, как же, не много - конец сезона, зимние шторма, всё такое. Все в город сползаются. Но для вас местечко найдём. Ваша комната, она завсегда свободна.
   - Только не надо никого, как в прошлый раз, из окна второго этажа выкидывать, - со смешком отозвался на это Кетар, спешиваясь и передавая поводья Мьяо. - Поклажу потом занесёшь?
   Человек кивнул и вместе с животными двинулся через обширный двор в сторону конюшни. Кхаэль направился прямиком ко входу в общий зал.
   Там царил прохладный полумрак, в воздухе смешались запахи благовонного шамарового масла, вина и готовящейся еды. Пол, столы и скамьи были чисто выскоблены, между ними проворно сновали миловидные служаночки в цветастых фартуках поверх платьев, обнося снедью немногочисленное общество. Большая часть постояльцев разошлась по своим делам, а если не разошлась, то отсыпалась наверху. Сидела пара завсегдатаев, заходивших в "Благословение" только ради того, чтобы потолковать с хозяином и выпить кружку-другую местного пива. За столом у самого входа подрабатывающий здесь писарь, увлечённо строчил любовное послание под диктовку какого-то ремесленника. Троица разномастно экипированных наёмников и скучающий рыськарь, погромыхивали вычурным боевым железом. Воины Ордена Тасэры отчего-то предпочитали чуть ли не круглые сутки ходить в полной боевой амуниции, презирая и жару, и холод. Кетар невольно поморщился, едва представил себе запашок, царивший под бронёй. На месте Богини он бы их покарал за подобное небрежение, но пусть уж она со своими последователями разбирается сама. А ему сейчас недосуг обращать внимание на пьяных поклонников мелкого пришлого божества. Кетар прошествовал прямиком к хозяину, удобно расположившемуся за стойкой. Интересно, почему все хозяева трактиров, постоялых дворов, гостиниц и прочих подобных заведений странным образом одинаковые, что сейчас, что триста лет назад? Все пухлые, круглые, масляные, на пузе неизменный фартук, а на голове проплешина или лысина. Этот исключением из общего правила не был и являл собой образчик истинного представителя своей профессии.
   Завидев Кетара ещё в дверях, он широко улыбнулся и отвесил слегка неуклюжий из-за обширного живота поклон.
   - Наше вам почтение, любезный Кот! Да будет благосклонно Колесо к своему служителю во веки веков.
   Кхаэль кивнул в ответ, пропустив лесть мимо ушей, и прошествовал к своему излюбленному месту, которое всегда пустовало - столу рядом с очагом. Волкодав по прозванью то ли Айфир, то ли Морда (чаще, конечно, второе) прошествовал за ним и улёгся хозяину на ноги. Люди провожали обоих молчаливыми пристальными взглядами, знать не зная, что всё их любопытство отражается от спрятанного под курткой амулета и стекает с него, как вода, даже не задерживаясь на коконе ауры.
   Одну за другой, кхаэль выудил из кошеля на поясе четыре мелких серебряных денежки и так же по одной кинул хозяину щелчком с когтя. Тот ловко поймал и, не проверяя на фальшивость, упрятал под фартук. Не первый раз принимал знатного гостя. Тот станет вызнавать новости гораздо позже, на второй или третий день, когда шум вокруг его появления в городе уляжется. Покуда же одна из служанок, повинуясь напутственному шлепку пониже спины, быстренько сбегала на кухню и принесла оттуда кружку, кувшин утреннего молока и свежих лепёшек. Вкусы Хранителя Равновесия здесь тоже знали.
   Людям, в конце концов, надоело разглядывать кхаэля, который молнии с чистого неба, вернее, потолка, низвергать не собирался, огненными шарами не швырялся, страшных заклятий не читал и даже не рычал. Преспокойно ел, то и дело бросая кусочки собаке, и не обращал на окружающих внимания.
   На самом деле Кетар был погружён в свои мысли настолько, что попросту почти никого не видел. Мимо прошёл Мьяо с его вещами, поднялся по лестнице. Кот продолжал невозмутимо пить молоко, иногда чуть пошевеливая ушами и прислушиваясь... не к звукам, отнюдь. Сейчас они его не интересовали. Кхаэль, отпустив сознание в "свободный полёт", ловил тончайшее дрожание потоков силы, непрерывно текущей с запада. Она была навроде поводка или Зова, и наверняка уже захлестнула нового Хранителя накрепко... Прежний Хранитель Земли изволил уйти на Колесо прошлой весной, новый, судя по отголоскам, обретался где-то здесь, неподалёку. Он ещё не Призван, но уже Избран, это как пить дать. Поискать бы. Но искать надо тихо, по возможности незаметно. А если он начнёт расхаживать по городу да высматривать-выспрашивать, ни к чему хорошему это не приведёт. Мерреид - склочное место, на его улицах полно монахов-церковников и их рыськарей. Нехорошо с ними ссориться... Пока нехорошо. Кхаэль прикончил остатки молока и лепёшек, поднялся и двинулся наверх, к комнате, которую занимал всегда по приезде. Волкодав потрусил за ним.
  

***

   В сумерках по запутанным улочкам Нижнего Города трусил кот. Огромный, не меньше пуда весом, пушистый, похожий на маленького тигра. И деловитый. Он не обращал внимания на спешивших по каким-то своим делам людей, презрительно пропуская мимо ушей зазывные воркования вроде: "кис-кис-кис!" или раздражённые выкрики "брысь, зараза!" Когда эта пушистая белая туша проходила мимо какой-нибудь собаки, та поспешно старалась скрыться с дороги. Кот изящно обходил кучи мусора, то и дело принимался прыгать по лужицам света, льющегося из окон домов или для острастки шипеть на жирных городских крыс, но всё равно шёл вполне целеустремлённо - на звон кузнечного молота.
   А вот и ремесленные кварталы с их мешаниной резких и неприятных запахов, широкими застроенными подворьями, разлитыми по мостовой непонятными, порой ядовитыми лужами. Звон молота стал отчётливее, впереди по улице разгорелось красноватое сияние пламени из горна. Кот перешёл на рысь, чтобы через несколько десятков саженей оказаться на дворе добротного дома с пристроенной к нему кузней. Зов Колонн здесь прямо-таки бил набатом. А новый Хранитель Земли был, собственно, тутошним хозяином. Кот замер на пороге, поводя туда-сюда хвостом, и принялся его рассматривать.
   Снизу, с земли, он казался огромной горой, тёмной в багровых отсветах огня. Острое кошачье зрение позволило разглядеть тугие переплетения мышц и жил на огромных руках и крепком, прикрытом всего лишь кожаным фартуком, торсе, лохматую полуседую гриву кудрявых волос, длинные вислые усы на широком лице... Кузнец что-то напевал себе под нос. А в уголке за верстаком дремал, завернувшись в куртку, темноволосый мальчик. Кот подумал-подумал и важно вошёл в кузню, задрав роскошный хвост.
  

***

   Димхольд дин Райегар всю свою жизнь был кузнецом и другого призвания не хотел. Отец его кузнечил, дед - тоже. Ну и он по их стопам пошёл, принял наследное дело. Сызмальства возле горна торчал, всё приглядывался. Поначалу лепил из глины формочки, пробовал лить в них металл. Потом отец его к мехам приставил, рассказывать стал, что, как да почему, учить, секреты мастерства передавать... Так и занял со временем Димхольд его место. И прожил бы в своей деревеньке на севере всю жизнь, если бы не война сразу с тремя грасийскими владыками, сорвавшая с насиженного места вместе с отрядом рыськарей. Кузнец исколесил полматерика, а победа застала его в Мерреиде - орденским оружейником. Он и не вернулся больше домой, и даже не женился. Всей любовью его были металлы и камни, а редких женщин ласкал он, словно бы отдавая дань телу. По сию пору остался бобылём.
   Димхольд принадлежал к тому редкому роду мастеров, которые не просто хорошо знают своё дело, но еще и чувствуют его. Сам кузнец утверждал, что металл ни много ни мало, поёт, если к нему подойти с умом. Не всякий, правда, и не всегда. Но вот мечи, откованные Димхольдом, не ломались, а доспехи неизменно оказывались крепче. Не иначе, кузнец секрет какой ведал... Молитв и постов во имя Богини великан терпеть не мог, её священников тоже. Те отвечали ему взаимностью, но доказать, что он тайно носит при себе языческие амулеты и знается с духами так и не могли. Димхольд только усмехался и невозмутимо просил служителей культа не мешаться под руками, не то одежды свои искрами от горна прожгут. Дальше мелких стычек дело не шло, кузнеца побаивались, а терять хорошего оружейника не хотели.
   Так и жил он в столице, ни на кого не оглядываясь, от задания до задания, от похода до похода. А теперь вот, ещё и мальчишка драконий прибился...
   Несмотря на позднее время, Димхольд работал. Он сосредоточенно выравнивал заготовку, не обращая внимания на то, что творилось вокруг. Но тут его ушей достиг мягкий и тяжёлый топоток пушистых лапок. Кот, нет, скорее, котище прошествовал в дверь и замер, глядя на человека снизу вверх. Чуть поводил усами и влажной чёрной пуговкой носа - не пахнет ли чем заманчивым? Димхольд поднял взгляд на вошедшее чудо природы, а лучше сказать, магии, хмыкнул, бросил металл в остывающие угли, отложил молот и посмотрел на кота внимательнее.
   - Эко ж пришло... - хмыкнул он, потянувшись к полотенцу на плече, - Рей! Задница чешуйная! Просыпайся! - он запустил полотенцем в подмастерье.
   Мальчишка, наладившийся смотреть то ли третий, то ли четвёртый сон, подпрыгнул от неожиданности и чуть не свалился на пол. Взгромоздившись обратно на чурбачок, он ошалело похлопал глазами, Зачем его разбудили?
   - Чего такое? Куда надо, зачем?
   - Едрить тебя веником! Миску неси сюда и молоко, - усмехнулся Димхольд, глянув на невероятно занятого кота. Тот тем временем степенно расхаживал по кузне, что-то обнюхивал, поддевал лапой или рассматривал. Ринувшийся со всех ног вон мальчик был удостоен очень пристального и осмысленного взгляда, после чего зверь вспрыгнул на верстак. Он уселся среди инструментов, испытующе глядя на кузнеца жёлтыми глазами с овальными, не совсем кошачьими зрачками.
   - Мр-р-ря, - сказал кот басом.
   - Да что вы говорите... - буркнул Димхольд, смахнул какую-то мелочь с верстака и встал руки в боки. Ну, точно зверь волшебный, никак от мага какого забрёл. Только вот что ему надо?..
   - Р-ряу! - утвердительно кивнул кот и... улыбнулся, зажмурившись. Морда у него сделалась при этом предовольная. Он встал, выгнул спину, победно задрал хвостище и с требовательным мурканьем влез здоровенной башкой под широкую ладонь кузнеца - погладь, мол!
   - Ишь, какой, - Димхольд потрепал кошачью голову и шагнул в сторону дверей в дом. - Рей! Ты там повесился под коровой что ли!?
   Снаружи раздался деревянно-металлический грохот и виноватый ойк. Потом ввалился Рей с кувшином молока в руках и миской подмышкой. Кот уставился на него ещё более пристально.
   - Налей молока и угости... котяру. А я спать пойду. Не забудь прибраться в кузнице.
   И Димхольд, ещё раз внимательно посмотрев на кота, неспешно ушёл в дом. Тот, дождавшись, пока кузнец изволит удалиться, думал недолго - тотчас спрыгнул на пол, плюхнулся перед пареньком на спину, вытянул передние лапы и заурчал, замяукал. Требовал почесать шерстяное пузо, изгибался всем телом, елозил туда-сюда хвостом. Ну как тут удержишься и не приласкаешь? Мальчик отставил миску и молоко в сторону и принялся теребить густую роскошную шубу, позволяя звериным лапам прихватывать его запястье, покрытое мелкими чёрными чешуйками, а зубам - несильно кусать пальцы. Зверь не выпускал когтей, зато вовсю улыбался и мурлыкал, растекаясь по полу кузни блаженной лужицей белого меха.
   Только почти через час, оба вспомнили, наконец, про молоко. Котяра вывернулся из Реевых рук и уселся перед блюдцем, всем своим видом словно бы говоря: "Тебе сказали меня угостить? Вот и угощай!" Белое жирное и сладкое плеснулось в истёртый, чуть надтреснутый старый фарфор, незнамо сколько лет назад купленный. Кот понюхал, одобрительно кивнул и начал степенно и неторопливо лакать молоко, то и дело поглядывая на мальчишку слишком умными жёлтыми глазами. Рей прохаживался туда-сюда, подбирал разбросанные инструменты, тушил лампы и дивился на диковинное животное, большое, красивое. Откуда мог в ремесленном квартале взяться такой ухоженный и откормленный здоровущий кот? Здешние все - облезлые уличные забияки с драными боками и ушами, а этот глядится так, будто его перед выходом на улицу нарочно причесали. Хвост вон - шерстинка к шерстинке... Зверь дочиста вылизал блюдце, облизнул широкую, круглую от удовольствия морду и уселся в уголке умываться.
   ...А потом вдруг как-то незаметно растворился в темноте, ушёл разом - только хвост на прощание махнул белым флагом. Мальчик постоял ещё немного, поглядел в темноту ночи. Отчего-то с котом было хорошо, тепло и уютно. И почему он не остался? Подмастерье вздохнул, глотнул молока из кувшина и отправился спать.
   ...В комнате на втором этаже "Благословения Колонн" неподвижно лежащий во весь рост на постели кхаэль распахнул золотые глаза, по-звериному заворчал и потянулся всем телом, разминая затёкшие мускулы.
   - Вкусное было молоко... - промурлыкал Кетар и почти счастливо улыбнулся в темноту во все три пары клыков. Поутру надо будет поискать в сумке два поисковых амулета из шести.
  

Глава 2

В свете Зелёного Солнца

618 Большой Цикл Грэрха,

53 малый, конец Кар-Ха.

Время Хэйвы неизвестно.

   Внизу злобно пылает ядовитое зелёное солнце. Грэрх, Убийца. А наверху, на мутном "небе" облака сворачиваются в трубочку. Каменистая земля застыла зыбкими изломами. Даже не земля, так - островки плотно сбившейся пыли, парящие в пустоте над Грэрхом. Постоянно дует ветер. Перекрученное невероятными изгибами пространство сходит с ума. То здесь, то там вспыхивают и дробятся тысячами капелек облачка тумана. А тумана ли? Это царство зелёного, чёрного, коричневого и изредка - лилового цветов. Иным здесь места нет, а если находится, то выглядят они совершенно чуждо. Ядовито-зелёные облака кислоты, заменяющей воду, медленно и лениво проплывают между островками пыли - и горе тому существу, которое не успеет от них сбежать! От него не останется даже костей. Но тучи бессильно разбиваются об острую громадину-пирамиду, чья антрацитово-чёрная туша закрывает собой полнеба. Пирамида опирается на вершину, а подножие как стол, являет себя пространству. На её боках переливаются ярко-зелёные, режущие глаз узоры.
   К пирамиде быстро приближался отряд воинов - гибкие лёгкие силуэты, закутанные в плотную, странно блестящую ткань поверх неполных доспехов, летели с островка на островок невероятно длинными прыжками. Они то и дело распахивали короткие кожистые крылья и помогали себе держать направление хвостами. Да, здесь они могли почти что летать: притяжение Грэрха не шло ни в какое сравнение с тяготением Осевых миров - бывшего родного дома, откуда их так подло прогнали заносчивые синие летуны. Да будут они прокляты во веки веков!
   Важно было успеть в пределы Акрея до того, как начнётся новый Хак-Ра - день. Иначе даже защита не спасёт, и ветер Грэрха, то затихающий, то с ураганной силой дующий с его поверхности сожжёт, оставив безымянные трупы...
   Вблизи было видно, что внешняя оболочка гигантского города-муравейника вовсе не столь гладка, как могло бы показаться издали. То здесь, то там возникали выступы и углы, взгромождались одна на другую какие-то конструкции и фермы, торчали неясного назначения шпили. Акрей перемигивался зелёными огоньками и, кажется, даже тихо гудел.
   Путь отряду в семь бойцов преградили стражники, лихо звякнув фигурными алебардами. Командир отряда, элитный офицер А-нон-Сет, насмешливо фыркнул и хлестнул хвостом: алебарды -- чистая формальность и элиту Нар-Эбернон не остановят, если сильно захотеть. К тому же, стража, видимо, из новеньких, раз так себя ведёт. А-нон-Ран были есть и останутся всего лишь расходным мясом, которое офицеры первым бросают в самый жар заварухи и из которого умники А-нон-Тек лепят, что им угодно по приказу Высших.
   - Смирно, the'ssher'rra! Как смеете начальство не пропускать?
   От такого тона охранники мгновенно вытянулись в струнку, нервно переступив птичьими ногами, и вытаращили на разозлённого офицера горящие глаза.
   - У меня дело государственной важности, личный протекторат Лорэт-Алден, - прошипел А-нон-Сет. - Так что, прочь с дороги, мелюзга!
   Двоих младших алден как ветром сдуло. Каттус, волей Совета Хашшей повелитель Акрея вот уже вторую тысячу лет здешнего времени, повергал младшие касты в священный трепет. Даже высокомерные Жрицы Камня - и те не смели слишком заноситься перед ним. Так что, спустя минуту маяты в шлюзе и ещё с полчаса всех формальных проверок, отряд шёл витиеватыми узкими коридорами нижних уровней. Они были слабо освещены желтоватыми кристаллами и полны спешащих по делам воинов и рабов. Разведчики шли мимо жилых секторов, где по стенам от пола до потолка зияли ряды узких продолговатых ячеек-пещерок - личное пространство каждого алден, независимо от касты; шли по пролётам решетчатых металлических галерей, висящих над огромными безднами пустоты, где до дна пирамиды можно было лететь несколько десятков минут. Не меньше тридцати постов охраны вынужден был миновать высший офицер, прежде чем его пропустили на верхний уровень, туда, где обитали те, кто правит. Правда, чем ближе к Лорэт-Алден, тем сильнее ощущался тяжёлый холодный комок в животе. Разговор с неугодными подчинёнными у Каттуса был короткий.
  

***

   Покои Лорэт-Алден представляли собой чуть ли не государство в государстве. Они занимали половину верхнего уровня Акрея и изобиловали лучшим, что можно было раздобыть или создать в условиях затерянной невесть где базы в полости бывшей Хэйвийской луны. Лучшие мастера-учёные попытались воспроизвести даже почву и растительность Хэйвы. Лесистый парк под искусственным небом, освещённый искусственным солнцем перемежался ручейками, по которым текла добытая неимоверными усилиями вода с чуть кисловатым привкусом. Через ручейки тут и там были переброшены мостки, в траве пробегали какие-то хэйвийские зверьки, щебетали... как это называется, птицы? В склонах холмов прорезано множество разнообразных по отделке искусственных гротов. Кругом сновали слуги и стража.
   Личный слуга Лорэт-Алден, хиппу, занимающий самое высокое для раба положение в Акрее, приблизился к пришедшим и поклонился, отчего блеснул золотой ошейник над воротом его туники.
   - Приветствую, А-нон-Сет. Прошу за мной, Лорэт-Алден ожидает.
   Повелителя Акрея, считавшего себя владыкой недружелюбного мира, укрыли от посторонних глаз прочные колючие скалы, из недр которых с шумом выплёскивалась вода. Узкую тропку внутрь покрывали холодные капли, отчего камни становились опасно скользкими. Привычный страх, вколоченный годами общения со злобной внешней средой, породил в Таши Гхаре стойкую боязнь влаги. Даже зная, что сейчас она кристально чиста, А-нон-Сет не мог без внутреннего содрогания следовать за рабом. Но хиппу уверенно вёл его на встречу с повелителем.
   Лорэт-Алден стоял на каменном возвышении, и следил за тем, как небольшое змееподобное существо пытается поймать дразнящую чешуйчатыми боками рыбу в заводи чуть дальше по туннелю. Человек остановился на низком мокром пятачке перед возвышением и преклонил колено. Преодолевая отвращение к воде, алден подогнул ноги и отвел назад крылья, присев в позу почтения и повиновения. Страшно злить повелителя. А судя по резкому повороту гребенчатой головы в сторону тех, кто нарушил его уединение и дёрганым движениям хвоста, Каттус находился не в лучшем расположении духа. Змеевидная тварь замерла и ощетинилась, отвлечённая от охоты.
   - А-нон-Сет Таши Гхар, командующий группой внешней разведки, явился по твоему приказу, повелитель. Дело Белой Химеры.
   Алден внутренне напрягся, с виду оставаясь невозмутимо-спокойным. Он склонил голову и не рисковал поднимать глаза на хозяина Акрея - того мог вывести из себя даже неправильный взгляд.
   - И какого, вемпари тебе под чешую, тянешь? Докладывай! - видимо предыдущий проситель оставил главу колонии-пирамиды недовольным. Очень недовольным.
   - Он снова появился в поле зрения наших агентов. На Хэйве прошло три с половиной столетия со времени его создания. Корабль с ним и его спутником-дрейгом на борту, на полпути к восточной окраине Нарсиса. Соглядатаи доносят, он изрядно заматерел за прошедшее время.
   Лорэт-Алден испустил тихий, похожий на рык звук и с силой пнул лежащий рядом камень. Тот с грохотом полетел в сторону змеевидного существа. Тварь с шипением скрылась в темноте туннеля, иногда оглядываясь и зло сверкая четырьмя перламутровыми глазами.
   - С твоего позволения, за ним наверняка приглядывает старый вемпарийский маг, Равен Каарис. Да и он сам уже далеко не тот зверёныш, которого маг тогда получил из рук А-нон-Тек. Надо было еще тогда оставить его у них, как плату за неполученную информацию, - офицер прекрасно понимал, что сейчас за каждое неосторожное слово его могут размазать по стенке, но не возразить не мог. - Охотиться за ним нерационльно.
   На ветку узловатого... кажется, это называется "деревом"? - растения вспорхнула какая-то мелкая тварь и засвистела. Повелитель раздражённо махнул рукой в её сторону, и тварь упала замертво.
   - Меня не интересуют проблемы, которые вы получили благодаря собственной безалаберности. Мне нужен результат, пусть вам придётся по пёрышку выщипать крылья синемордого выродка, а его прикормыша тащить на трёх цепях, - отрезал Лорэт-Алден куда холоднее, чем горели его глаза.
   - Какие будут приказания, мой повелитель? - невозмутимо спросил Гхар, все так же не поднимая взгляда. Ответить как либо иначе значило подписать себе смертный приговор. Тело за всё время разговора порядком затекло.
   - Известно ли с какими целями они отправились на восток? - казалось, не было ни вспышки гнева, ни ругательств на языке. Только глаза по-прежнему горели зеленью. Лорэт-Алден в первую очередь оставался властьпредержащим, а немногие правители могли долго продержаться у кормила власти, если не умели овладеть собственными чувствами.
   - Неизвестно. Полагаю, за три с половиной века он успел обойти всю Хэйву. Такое впечатление, что он постоянно что-то ищет. Или кого-то. Причём по совету пернатых.
   - Вызови ко мне Дагша и Эрк Ир, - обратился Каттус к рабу. Тот согнулся почти втрое и выскочил из грота. Каттус вновь обратился к замершему, будто изваяние А-нон-Сет. - Ты отправишься на Хэйву с двумя другими и вспомогательным отрядом и станешь моими глазами и ушами. Мне нужно, чтобы вы приносили мне все, ВСЕ сведения, которые получите, и не только о противнике. Помни, твоя задача в первую очередь наблюдать. Во главе будет стоять Дагш Хаэсс, ему я передам все инструкции. Если Эрк Ир начнёт капризничать, что ею руководит более низкий по рангу алден, будь добр, напомни, что только чудо спасло её после сегодняшнего происшествия от Кормления Камня. Я не забываю провинностей, и единственный её шанс сохранить жизнь - доказать свою полезность. Готовься и не подведи меня. Иначе ожидаюшая Эрк Ир участь покажется тебе величайшим благом. Можешь идти.
   Где-то в глубине грота раздался характерный плеск. Змеевидное существо всё же схватило потерявшую бдительность в темноте рыбу.
   - Как прикажешь, повелитель, - склонил голову Таши Гхар. - Будут ещё какие-то распоряжения?
   Откровенно говоря, ему вовсе не нравилось подчиняться какому-то выскочке А-нон-Ран, занявшему своё нынешнее место по протекции матери-жрицы, но, что поделать - приказ есть приказ.
   - За неудачу в этот раз вы все отвечаете головой. Потому что это будет удар не только по мне или тебе, а по всем Алден. Иди.
   А-нон-Сет молча поднялся, сверкнув бронёй и яркими ткаными лоскутьями, обозначавшими его ранг, поклонился, сделал положенных три шага назад, развернулся и вышел из грота, независимо распустив короткие крылья. Лорэт-Алден долго смотрел ему вслед, а потом коротким жестом подозвал ожидавшего в сторонке хиппу:
   - Харш-а-Хин ко мне. Немедленно.
   Раб поклонился и буквально испарился с глаз властителя.
   В ожидании Каттус вышел из грота и неторопливо направился к беседке, выстроенной из светлого хэйвийского камня. Внутренность опоясывали двумя полукружьями каменные же скамьи, на столе посередине горделиво красовалось блюдо, полное хэйвийских же фруктов. Вельможный никогда не забывал радовать себя маленькими напоминаниями о покинутой предками родине. Он опустился на скамью, тщательно расправив складки расшитого одеяния и проверив, чтобы родовое ожерелье-экх лежало на груди ровно. Глава касты А-нон-Тек -- это не какой-то там офицер-разведчик.
   Она влетела стремительно, не нуждаясь в услугах раба. Как была, в белом рабочем кворде с пятнами реагентов, с затянутыми в окровавленные перчатки руками. Глаза метали молнии, и никакой почтительностью от нее и близко не пахло.
   - Рад тебя видеть, Харш-алден, - прожурчал правитель. Узрей его таким А-нон-Сет Гхар -- немало удивился бы. Обхаживать гениального химеролога Харш-а-Хин не рисковали даже самые высокородные.
   - Какого пернатого тебе понадобилось, что от дела отрываешь? - в голосе женщины сквозило одно лишь неудовольствие от того, что пришлось прервать работу ради какого-то... А у нее там на столе образец того и гляди подохнет!
   - Ну что ты, право, - Каттус слегка улыбнулся и изящно изогнул хвост. - У меня для тебя новость. Твоя химера вернулась на Кхаалет.
   - И что с того? - женщина даже не подумала сесть напротив, так и осталась стоять, скрестив под грудью руки. Лицо ее гляделось каменной маской и совершенно ничего не выражало.
   - Я намерен сделать тебе подарок. Ты ведь хочешь снова ее увидеть, не так ли?
   Он смотрел на Жрицу сквозь сплетенные тонкие пальцы и улыбался. Уголок тонких губ лишь слегка кривился, не затрагивая глаз и лица.
   - И каким же образом? - Харш очень хорошо знала Каттуса, так что этот вопрос ее интересовал больше всего. В средствах достижения своих целей тот никогда не гнушался ничем.
   - Мои разведчики скоро должны отправиться на поверхность Хэйвы -- следить и собирать информацию. Как только ее будет достаточно для поимки, они доставят тебе этого столь дорогого твоему разуму зверя.
   - И что далее? - шипение в голосе она не сочла нужным даже немного скрыть. Хвост все отчетливее ходил из стороны в сторону. Воздух в беседке, и без того прохладный, казалось, готов был вовсе заледенеть.
   - Он весь в твоем распоряжении, - Лорэт Алден был сама любезность, от меда и патоки деваться стало некуда, несмотря на то, что он вот-вот готов был струхнуть перед почти всемогущей Харш-алден. - Ну а мне понадобится всего лишь услуга... Небольшая и для него необременительная.
   Химеролог вопросительно повела крылом, предлагая договаривать. Холодный взгляд мельком упал на блюдо с фруктами, и женщина еле слышно фыркнула. В ее глазах подобные излишества выглядели верхом расточительности. Сама она в жизни не употребляла ничего кроме очищенной воды и безвкусной питательной массы.
   - Его способность читать, предсказывать и изменять вероятности. Она бесценна во время военных действий, ты же знаешь.
   - И чего с их помощью ты собираешься добиться? - презрительный фырк стал отчетливей, ранговые подвески звякнули в унисон. - Не хватило предыдущего... эксперимента?
   - О чем ты, драгоценная Харш? - он не понял намека. Или сделал вид, что не понял. - Представь себе, имея в своих руках это существо, мы сможем управлять самим Светом. Сначала Хэйва, а затем и подыхающий соседний Десмод...
   - О чем я? - перебила правителя женщина, повысив голос. - О той причине по которой мы тут сидим. Тоже нашелся умник, вообразивший себя вправе повелевать тем, что ему не по силам!
   - Приказ отдан, драгоценная. Разве ты не хотела бы стать Хатт-эн-Алден?
   Каттус уже откровенно ходил по лезвию скальпеля. Так заигрывать с главой касты А-нон-Тек мог себе позволить только безрассудный храбрец. В ее руках, по сути, находилась жизнь всего Акрея -- по ее решению рождались новые поколения алден и создавались рабочие и боевые химеры. Стоило ей хоть полсловом намекнуть Высшему Совету, что нынешний Лорэт Алден не соответствует занимаемой должности...
   - А ты не хотел бы думать перед тем как отдавать подобные приказ? И следует хотя бы немного изучать данные, благо в архивах их достаточно.
   - Но ведь формально химера принадлежит нам. Особенно учитывая... тот недостаток информации. Видишь, архивы я изучал -- мы имеем полное право изъять ее в уплату за нарушение договора.
   - Ты ничего не изучал, раз не знаешь, что за тот недостаток со мной расплатились сполна. Информацией же. Которой ты сейчас и собираешься воспользоваться. Также как не изучал и последствий прошлой попытки повелевать Светом.
   Только железная выдержка удержала Каттуса от вспышки гнева. Эта женщина смела отчитывать его, как шкодливого мальчишку, как безнадежно отстающего ученика! Лорэт Алден позволил себе только дернуть хвостом.
   - А ты что, хочешь всю оставшуюся жизнь гнить здесь, на этой проклятой луне? - спросил он, чуть подавшись вперед и понизив голос.
   Харш-а-Хин еще больше выпрямилась.
   - Объясняю как идиоту. Если не поймешь и в этот раз, то мне придется поставить вопрос о твоем праве на руководство. Именно прошлая попытка подчинить Начало и закончилась тем, что мы на этой луне сидим. И это еще потому, что нам повезло, и крылатые не рискнули сюда лезть. Поэтому не смей трогать химеру, если не хочешь окончательного нашего уничтожения.
   Договорив, она развернулась и вышла, не соизволив даже попрощаться с властителем.
  

  

Глава 3

Кузнец и его подмастерье

   Там, где шёл по морю корабль, царила ночь, пасмурная и ветреная. Беспорядочные мелкие волны больше мешали судну, нежели помогали. Ветер гнал по небу рваные клочья облаков, сквозь которые то и дело просвечивали две луны -- одна неполная, вторая, как всегда, неизменная. Гудела оснастка корабля, поскрипывало дерево. Большая торговая "утка" с высоченными мачтами, широкими парусами и крутыми бортами шла прямым курсом к западу. Её сопровождала тройка "карасей" - небольших остроносых боевых корабликов, быстрых и вёртких - они обычно охраняли купеческие суда от пиратов и имели обыкновение пребольно "кусать" последних в стычках. Не сами по себе, конечно, всё зависело от команды, но, как правило, на охранных "карасей" кого попало не брали. Увы, корабли были размыты и прозрачны, поскольку во сне казались совершенно неважными. Рейдан не знал, как выглядит палуба "уток" въяве, поэтому сейчас она тоже плыла и размывалась. Корабль удерживал крепкий ровный ход, но ни капитана, ни команды почему-то не было на месте.
   Только возле каких-то пряно пахнущих мешков, прикрученных толстыми пеньковыми канатами к палубе, спал, растянувшись во весь рост, громадный белый зверь, похожий на тигра. Тяжёлая лобастая голова покоилась на вытянутых передних лапах, слышалось гулкое мерное дыхание. Кончик длинного хвоста чуть подрагивал. Зверь приоткрыл один светящийся желтизной глаз и взглянул на мальчика. Увиденного ему показалось мало. Он открыл второй глаз, поднял голову и посмотрел уже в упор. Рейдан замер, как вкопанный - в густой шерсти над ушами темнели выгнутые вверх и назад короткие костяные рожки...
   Кхаэль! - мелькнула и тут же растаяла мысль. Наяву он, наверное, испугался бы. Во сне осталось только благоговейное изумление от встречи с живым чудом. Морда этого чуда не была ни злобной, ни хищной, но выражала самое живейшее любопытство и даже - кому сказать, не поверят! - улыбалась. Мало того, она улыбалась именно ему, чем дальше, тем приветливее, словно узрела старого друга...
  

Мерреид, столица Империи Нарсис,

Осень того же года.

Ремесленный квартал, Нижний город

   Утро началось для Рейдана как всегда - с беготни. В пекарню за хлебом, к молочнику за молоком, творогом и сметаной, к соседу-алхимику - за кислотами. А потом, как обычно, пыхтеть возле мехов, пока мастер Димхольд выглаживает молотом очередную заготовку на заказ. Тяжело, да. А кто говорил, что легко будет? Рей не жаловался - к любой работе со временем привыкаешь. Нынешняя жизнь, без продыху заполненная тяжёлым трудом, была мальчишке по нраву -- языком болтать мастер его не заставлял, думать и вспоминать было некогда, а на Рееву слишком симпатичную физиономию и некоторые... странности Димхольд глубоко плевать хотел. За что парень не уставал благодарить судьбу.
   Внешность ему приметная досталась, даже слишком. От отца -- чёрного дрейга с Сантекского Архипелага. Чешуйчатые великаны изредка прилетают в земли людей. Иногда по делам, но чаще всего -- просто сменить обличье и развлечься. Рождаются от таких развлечений дети и остаются на материке, потому что и даром не нужны своим крылатым родителям. Не люди, не дрейги, так -- серединка на половинку. Вот и Реев батюшка тринадцать лет назад так развлекся с одной дамой. Высокого полёта птицей считалась она в своем сословии, птицей хорошо оплачиваемой. Гость остался доволен -- аж на целую дюжину дней задержался прежде, чем навсегда исчезнуть. А спустя чуть больше положенного срока времени у дамы родилась новая игрушка...
   Мальчишка вырос красивым. Крупные шелковистые локоны непослушных чёрных волос, брови вразлёт, правильные, словно выточенные умелым мастером черты лица, желтовато-карие глаза под пушистыми ресницами -- хорош! По спине и рукам полосами сбегала блестящая чёрная чешуя, на солнце отливающая золотом. Хорош.
   Настолько, что хоть топись. А тот мерзкий тип, которого он пырнул ножом, еле вывернувшись из сальных лапищ, до сих пор снился парню в кошмарах. Если бы не проходивший мимо мастер Димхольд, неизвестно в какой сточной канаве очутился бы труп юного полукровки-рактарра.
   Вот разве что сегодня совсем другое приснилось... Впервые за два месяца.
   К чему у Рея привыкнуть никак не получалось, так это к отношению мастера. В первый раз увидев полоски чешуи на руках и спине, кузнец всего лишь усмехнулся и спросил:
   - У тебя такая же часом, на заднице не растёт?
   В ответ получил хмурый взгляд исподлобья и обиженное бурчание, смутно напоминающее "нет, не растёт".
   С того дня он начисто забыл, что у Рея со шкурой что-то не так. И гонял его с тех пор, ничуть не выделяя среди прочих мальчишек, которых пруд-пруди бегало в ремесленном квартале. Да будет вовеки благословенен тот, кто придумал меха и молот! Димхольд от работы сам отлынивать не любил и подмастерья своего к тому же приучал. Вот и выходило, что Рей из кузни выбирался поздним вечером, когда кроме желания немедленно рухнуть спать в голове не оставалось ничего. К тому же, лелеемая ненавистной матерью изнеженность постепенно сползала с парня, как будто кузнечный горн вытапливал все лишнее и чужеродное.
   Но такому однообразному существованию продлиться долго было не суждено.
   В то утро забежав в кузню и сгрузив на верстак принесённые от алхимика пузырьки, парень спокойно встал к мехам. А спустя полчаса, когда оба, и мастер, и подмастерье, уже не обращали ни на что внимания, целиком и полностью занятые делом - то есть, рактарр, как обычно, раздувал горн, а Димхольд с ворчанием ровнял иззубренный рыськарьский клинок - по улице прозвучали мягкие шаги и топот звериных лап. Приближались они прямо к навесу кузни. Наверное, очередной заказчик. Послышался громкий гавк.
   Подняв глаза, Рей сдунул с носа непослушную чёлку и увидел бегущего прямиком к кузне громадного чёрного волкодава из тех, каких на севере выращивают. Устрашающая псина сильно смахивала на волка. Только волки, по словам Дима всё же мельче будут. Следом топал нагруженный грельв -- массивная коричневая зверюга с плоской клыкастой мордой, мощными передними лапами и куцым коротким хвостом.
   А следом за ними шёл... У Рея всё сильнее и сильнее округлялись глаза, и он забыл налегать на меха, как обычно. И плевать, что его отругают. Незнакомец приблизился к самому навесу и опёрся о подпирающий кровлю столб, перекрывая собой яркий солнечный свет. Он смотрел прямо на Рея. Рей тоже смотрел, позабыв даже дышать, прямо в спокойные жёлтые светящиеся глаза.
   Глаза вчерашнего белого кота, что приходил попить молока.
   - Да не иссякнет пламя в твоём горне, мастер, - негромко проговорил пришелец, с клацаньем переступив когтистыми лапами, и спокойно вытащил из-за стоячего воротника кафтана круглый золотой медальон с Ключом, Колесом и восемью знаками на концах его спиц.
   Димхольд поднял голову, смерив взглядом гостя:
   - И тебя пусть не оставит живой огонь, - прогудел он в ответ, пихнув в плечо Рея. - Знатная у тебя собака, - чуть улыбнулся кузнец.
   - Скорее, знатный дрейг, - ответно усмехнулся незнакомец, показывая в улыбке кончики верхних передних клыков. - Берёшься править вемпарийское железо?
   Рей же стоял столбом, не в силах смотреть куда-то ещё кроме высокой фигуры кхаэля-Хранителя. В компании дрейга, притворяющегося собакой
   Кто-то из них определённо сошёл с ума.
   Димхольд хмыкнул, смерив волкодава взглядом. Тот вильнул хвостом, поджал уши и скользнул в кузню, нюхая по углам.
   - Берусь, - просто ответил мастер. - Рей! А веником по ушам?! Живее раздувай горн!
   Мальчишка тотчас кинулся к мехам, то и дело оглядываясь на гостя - как будто кто-то приклеил его взгляд к обласканному солнцем лицу. Тот стоял себе у опорного столба навеса, царапал древесину когтями левой руки, и было в нём что-то потрясающе-притягательное. А острые уши смешно подёргивались.
   - Без церемоний, без всяких "элью" и "господ", Котом зови, мастер, - белоголовый, наконец, отклеился от столба, шикнул на собаку и стянул со спины грельва объёмистый, металлически звякнувший мешок. Развернул его перед кузнецом, а там оказались непривычной формы доспехи, покрытые узорной чеканкой. Сталь выглядела ухоженной, но кое-где носила следы ударов, а то и зубов с когтями.
   - Что за зверь тебя пожевал, Кот? - хмыкнул кузнец, тщательно осматривая повреждения, и потянулся к стальным заготовкам. Он прекрасно понимал, что гость назвал всего лишь дорожное прозвище. Ни к чему имени настоящему звучать так далеко от дома, пусть даже и в дружелюбных стенах.
   - Не поверишь - сороконожка, - хохотнул кхаэль. - Маленькая такая, саженей десять всего.
   Он пристроился подальше от раскалившегося горна, на чурбаке, а волкодав улёгся у его ног и высунул язык.
   - Где ж вы, вояки, всё находите пакость этакую... - буркнул кузнец, выправляя мелкие складки на нагруднике, - Ладно бы дрейгов, а то с жуками... Рей! Ну что ты таращишься, как ель с яблоками увидел? Тащи клещи!
   - Не надо дрейгов, - махнул лапой Кот, неожиданно расхохотавшись. - А то их Старейшины сильно обидятся и устроят нам войну, а я потом должен улаживать? Эти "жуки" мне, было дело, половину деревень в княжестве выжрали.
   Рейдан, слушая разговор, знай, успевал поворачиваться. Первое изумление схлынуло, и стоило перестать таращиться на странного гостя, не то мастер, чего доброго, в самом деле подзатыльник отвесит и прав будет. Никак не укладывалось в голове присутствие в их кузне самого Хранителя Равновесия.
   Вот уже три с половиной столетия ходили по материку россказни о северном князе, служителе священных Колонн, насильно превращённом в оборотня. Случилось это не то из-за ссоры с каким-то колдуном, но то из-за неповиновения тогдашнему императору... Дело тёмное. Рассказывали ещё, что подобрали бедолагу давно вымершие люди-птицы и будто бы приняли в свою семью, выучили магии и сделали Хранителем Равновесия. Что означает этот титул на самом деле -- уже давно почти никто не помнил, зато многие могущественного мага боялись. Интересно, это правда, что он может предвидеть будущее?
   По спине пробегали мурашки, и казалось, будто рядом, вот прямо там, где сидел гость, ударила молния. Димхольд только хмыкнул, продолжая возиться с доспехом.
   Кхаэль молча наблюдал за работой, то и дело поглядывая на подмастерья, потом покопался в поясной сумке на ремне и принялся вертеть в когтях какую-то мелочь - с пальцев то и дело свисали две цепочки.
   - Шустрый парнишка, - пробормотал он вдруг, в очередной раз оглядев Рея. - Ловкий.
   Рейдан крепче сцепил зубы и налёг на меха. Что, неужели и этот туда же? Ещё чего не хватало!
   - Ну, так... в наше неспокойное время кто неловкий, тот мёртвый, - пробурчал кузнец.
   - Это верно... А скажи, ушёл бы ты отсюда, если бы случай представился?
   Золотистые глаза уставились на Димхольда пристально и даже остро, на губах гостя мелькала предвкушающая полуулыбка, за которой прятались острия немаленьких клыков. Да что задумал этот нелюдь?
   - Дак и без того мотает с этими рыськарями куда ни попадя... - буркнул тот. - Добродился вон - ни жены, ни детишек нету. Зачем уж уходить?.. Хотя какая мне разница, работа всегда и везде есть - что в столице, что в степях у кочевников, - тихо рассуждал кузнец, как бы уже не замечая гостя. - Будь то оружие, или уж просто подкову починить...
   - Значит, ушёл бы... - удовлетворённо выдохнул Кот, резко выпрямившись, будто что-то решил про себя. Рей всё это время только исполнял свои обязанности да вертел головой туда-сюда, чтобы ничегошеньки случайно не пропустить. Мальчишке казалось, что происходит нечто важное, но понять, в чём подвох, не получалось. А гость больше не беспокоил мастера до тех пор, пока работа не была завершена - сидел и смотрел внимательно, что-то про себя нашёптывая.
   - Ушёл бы на Север? В Ареи-Калэн Мортан? - вдруг спросил он.
   - А чего там зад морозить? - хмыкнул Димхольд, ополаскивая руки в бочке с водой.
   - Главой над кузнецами всего княжества поставлю, горным мастером ходить станешь, - ответил гость.
   Рей в углу распахнул глаза и ахнул: и верно ведь, князь! Много судачили о том, что у Кота на севере земли есть, что год от года он возвращается туда из своих странствий. Но разве князья такими бывают? Нет. Такими - точно нет.
   - А чего мне ходить, - удивился кузнец. - Мне работать больше по душе. Металл, молоты, наковальни, гарь, сажа... Не мастер я...
   Казалось, усатый великан чем-то слегка смущён, словно белоголовый своим предложением угадал нечаянно что-то потаённое в его душе, да признаваться не хотелось.
   - Так и без работы не останешься, её немеряно. Жилу в горах севернее крепости моей нашли, хорошая, богатая... А вот умельцев по металлу мало. Да и нужно тебе на Север.
   Сказал, как отрезал. Как знал что, недоступное простым смертным.
   - Я подумаю, - ответил Димхольд неохотно. - Сам понимаешь, кто с рыськарями связался, тот от них просто так не отвяжется. Вольную просто так не достать.
   - Ну что ж... - вздохнул Кот. - Я отсюда пока никуда не собираюсь. Если надумаешь, дай знать. Сколько возьмёшь за работу? - спросил он, наконец.
   Кузнец задумался.
   - Десять коронок серебра, - махнул он рукой. - На большее тут делать нечего.
   - Хорошо, - кивнул Хранитель Равновесия. - Но позволь мне отблагодарить тебя сверх этого.
   Он встал и приблизился к кузнецу на пару шагов, оказавшись ниже того на голову. На широкой ладони лежало два украшения на цепочках - или, скорее, амулета? Один из них был выполнен в виде маленького серебряного молота, второй - в виде изящного чёрного дрейга.
   - Они, если будет нужно, защитят вас и от дурного волшебства и от случайной стрелы, а если возникнет нужда во мне - достанет просто позвать. Я услышу и явлюсь так скоро, как смогу.
   Димхольд хмыкнул, окинул кхаэля подозрительным взглядом, и кивнул подмастерью:
   - Рей, возьми плату и готовь свежий горн -- работы много.
   И ушёл вглубь кузницы.
   Мальчишка закивал лохматой головой, но при этом не сводил глаз с гостя, высившегося над ним. Странный он, непонятный, нездешний. Сразу видно, не под южным солнцем родился, под северным, огромный, со слегка растрёпанной белой гривой.
   Что же ему всё-таки от нас нужно?.. Ладно бы, просто нанять решил, а амулеты зачем дарить?
   - Держи, парень, - когтистая лапа осторожно вложила две подвески в ладонь, кхаэль улыбнулся широко, тепло и зубасто. - Один из них твой.
   Рей так и застыл с открытым ртом - от прикосновения его будто молнией ударило, а шкура на спине встала дыбом. А гость тем временем как-то очень быстро забрал свои доспехи, погрузил их на грельва и исчез вместе с собакой... или дрейгом? Мальчик замер, сжимая в руке его подарок.
   - Ну что ты там стоишь? - рыкнул Димхольд. - Давай, у нас много работы!
   Рей быстро сунул обе безделушки в карман, решив разобраться с ними позже, и ринулся к горну.
   - Извини, я... задумался, - он подкинул на угли свежих щепок, поворошил и налёг на меха.
   - Задумался он... - заворчал кузнец, сгребая пару прутов и пихая их в холодные покуда угли. - В нашем деле хоть война на улице -- а клювом щёлкать незя...
   В молчании они работали до самого вечера, пока руки у подмастерья не начали неметь от усталости. Выправив и остудив последний мятый наплечник, мастер велел потушить горн а сам пошёл умываться и готовить нехитрый ужин.
   Рей прислонился спиной к столбу навеса, вдохнул полной грудью посвежевший после дневной жары воздух. Становилось темно, сумерки затапливали улицы, скрадывая очертания домов, в окошках которых зажигался тёплый свет. Потянуло вкусными запахами... Он взъерошил пятернёй волосы, запрокинул голову и уставился в звёздное небо, видневшееся кусочком тёмно-синего бисерного бархата между острых углов крыш. Живое, дышащее, даже пахнущее. Кот, наверное, тоже видит это небо?
   Никак не получалось отделаться от назойливого ощущения пристального испытующего взгляда золотых глаз. По спине опять побежали мурашки и стало жутко, как от встречи с диким зверем посреди леса. Чего он хотел? От таких вот нежданных доброжелателей всего можно ожидать... Чешуя на загривке вставала дыбом от одной только тени мысли о том, что этому вельможе нужно то же самое, что и всем прочим. А иначе с чего такое внимание к подмастерью7 Амулеты дарит, тоже, нашёлся благодетель! А с другой стороны, он ведь Хранитель Равновесия. Мало ли, какие причины могут быть у высших магов для таких подарков.
   Стоять под навесом становилось холодно, а в дом идти не хотелось. Тянуло пойти погулять по городу ни с того ни с сего, но за подобное самоволие Дим вполне мог скрутить голову, приставить её... скажем так, к спине и сказать, что так и было. Поэтому Рей всего лишь зашёл в полутёмную кузню и принялся собирать расползшийся за день хлам. Вот и блюдце, из которого Белый Кот пил молоко -- нет, ну каков же нахал! Мягкое брюшко, пушистый хвост, осторожные лапы и предовольная морда. Удалась шутка, это точно!
   Вздохнув, юный полудрейг отправлся спать.
   Глубокой ночью ему приснился сон.
   Бездонное небо. Тёмное, почти фиолетовое. Яростное солнце. Высота и холод. Ветер наотмашь бьёт в лицо, наполняет крылья - где-то там, за спиной. А тело послушно и гибко. И он летит. И под ним земля, на которой кипит бой. Фигурки людей и нелюдей похожи на маленькие игрушки. Кто-то то и дело небрежно сбрызгивает их алой краской, и они падают, ломаясь.
   - Райна, крен на левое крыло, стрелы! Остальным держать строй!
   Это его голос отдаёт приказы, привычно перекрикивая ветер, его мысль подкрепляет голос, чтобы непременно услышали. А те, кто летит позади него, беспрекословно повинуются его слову. Взмах, ещё, чуть набрать высоту. Он видит, как группа Райны уходит влево и вниз, потом снова выравнивают полёт. Почему-то все они выглядят так, будто кровная родня Коту - вон он, белоголовый, маячит на холме под алым знаменем. Повинуясь коротким жестам когтистой лапы, молнии падают с ясного неба прямо на головы врагу.
   Позади кто-то мучительно вскрикнул и камнем упал вниз. Пробит тяжёлым дротиком. Оборвалась жизнь собрата, резанула по сердцу болью. Но быстрее, быстрее, нужно сделать, что задумано! Чуть шевельнуть крылом, заложить широкий вираж. Тело лёгкое, как пёрышко, его несут годы упорных тренировок и внутренняя магия.
   - Райна, Ливелин, залп по правому флангу! Остальные за мной!
   Хлопают крылья, эскадра разделяется. Два отряда начинают кружить, в их руках коротко вспыхивают гладкие стержни с кристаллами в навершиях, тонкие лучи косят маленькие игрушки на земле, обращают в пепел. Но он этого уже не видит, его цель там, впереди, маячит, манит... И в руках вместо стержня тяжёлое чёрное копье с длинным двойным лезвием. Где-то там, внизу, ощутимо волнуется за него Кот. Но молнии бьют, бьют... Летят стрелы и дротики. Одна больно ударяет в оплечье, отскакивает. Это только больше злит. Копьё наизготовку. Почти сложить крылья. И, оскалясь во все клыки, с утробным звериным рыком рухнуть прямо туда, к цели под тихое шипение смертоносных лучей. Блестящее стальное острие с влажным хрустом пробивает чью-то плоть...
   Рейдан проснулся с бешено колотящимся сердцем и дрожащими руками. В широко распахнутых глазах дотлевали золотистые искорки. За окном вставал туманный рассвет.

Химера

За три с половиной столетия до описываемых событий,

Акрей -- Вемпарийская крепость Мунейро ви Иллес, Горный Дом

   Для супругов Каарис наступило страшное время. Несмотря на жгучее желание Равена забрать приемного сына домой как можно скорее, ему пришлось ждать. Харш-а-Хин милостиво разрешила пернатому магу остаться при лаборатории, выделив одну из спальных ячеек. И Равен метался между Акреем и Хэйвой, раз в несколько циклов рискуя покинуть свой пост возле инкубатора, чтобы сообщить новости жене и старшим детям. Возвращаясь обратно, старый маг спешил заняться хоть каким-нибудь полезным делом, чтобы не сходить с ума от тоски и ожидания. Все равно каким -- лишь бы были заняты руки... Смешивая для Харш растворы и разбирая знакомые лекарственные травы, Равен часами слушал ее наставления по уходу за химерой и физиологии нового тела.
   Время ползло ленивой змеей, и казалось, ожиданию не будет конца, но все-таки через несколько дюжин дней тело в капсуле впервые вздрогнуло и пошевелилось. Харш выждала еще три дня и велела, наконец, извлечь пациента.
   Равен не мешал лаборантам. Стоя у стены, молча наблюдал, как откачивают раствор, как лепестками раскрывается капсула, и с тела Кетара снимают многочисленные трубки и пластины датчиков, из вен вынимают иглы, выводят жидкость из легких. Глядя, как тонкие пальцы алден аккуратно ощупывают швы, чем-то обрабатывают, бинтуют, вемпари все отчетливее понимал, что за пределами Акрея Кетар погибнет, если попытаться его забрать. Там, на Хэйве, не осталось почти ничего -- ни лекарств, ни интрументов, ни самих лабораторий. Безжалостное время, словно застывшее в этих стенах, стерло там почти все следы прежней цивилизации.
   Двое лаборантов осторожно подняли со стола химеру и понесли в одну из маленьких спальных ячеек при лаборатории, точно такую же, в какой коротал время сна сам Равен. Там не было ничего, кроме нескольких световых кристаллов в потолке да огромного, в половину ячейки размером, всегда подогретого каменного возвышения. Камень был покрыт толстым ковром темного мха и слегка приподнят в изголовье, так что лежать на нем было вполне удобно. Вот на это ложе лаборанты и опустили свою ношу.
   А-нон-Тек поманила мага пальцем и позволила ему приблизиться к камню. Ее чуткие пальцы ловко ввели и закрепили иглу капельницы в вене, она выпрямилась и в упор посмотрела на вемпари.
   - Даже не думайте об этом до тех пор, пока его необходимо подкармливать растворами. Я разрешу вам находиться около него, но не более.
   - А рога... зачем? - только и смог спросить Равен, зацепившись взглядом за витые изогнутые острия, торчащие из-под бинтов.
   - Этот инструмент от дрейгов, - пояснила Харш. - Их рога дают воспринимать пути Междумирья гораздо чётче, чем это могут Хранители. Он будет слышать многое из того, что недоступно обычным магам.
   Она вышла. А Равен осторожно опустился на самый край широкого камня, привалился плечом к стене и сник. Ожидание не закончилось -- оно просто стало ещё более муторным.
  

***

   - Не бойся... Это вкусно. Это каша. Давай, попробуй, она сладкая.
   Инайя-эрхан сидела на краю постели и терпеливо уговаривала большого ребёнка поесть. Тот, полулёжа в подушках, разглядывал синюю руку с ложкой и рот открывать не спешил. Его внимание больше притягивал чеканный бронзовый браслет, блестевший на запястье женщины. Он дёргано и неуклюже шевелил негнущейся от повязок лапой, пытаясь дотянуться до украшения.
   - Ну, Кетару, - вздохнула вемпари, убрала ложку и отставила тарелку. - Тебе нужно есть, а то не поправишься, - мягкий грудной голос звучал негромко, в самый раз для чутких ушей кхаэля, который шарахался и болезненно жмурился от любого резкого звука. - Ты же не хочешь провести так всю жизнь?
   Уши вздрагивали, по-детски ясные глаза смотрели с внимательным любопытством. Он молчал - ему ещё только предстояло заново учиться говорить на двух языках сразу, - но упорно держался за руку почтенной эрхан слабыми срывающимися пальцами. Инайя со вздохом позволила ему налюбоваться украшением, погладила по голове. Нельзя ни в чём отказывать - что понимает младенец трёх месяцев от роду, пускай и с телом взрослого мужчины двадцати трёх лет? Вемпари сдвинула руку, почесала Кетара за ухом и снова взялась настаивать на каше.
   - Придёт Янос-эрхе, будет ругать тебя за то, что ты есть отказываешься. Как ему тебя голодного лечить? Вон, у тебя в животе бурчит, как у здоровенного дрейга.
   Сущая правда. Сейчас, когда тело Кетара наконец-то решило, что ему стоит жить и в таком виде, прожорливость образовалась потрясающая, он всё время хотел есть. Неделю за неделей Янос терпеливо понукал его, вливая силу то в один орган, то в другой, то усмиряя, то подхлёстывая их работу, заставляя собраться в единое слаженное целое, а неподвижный и хрупкий, как тающая снежинка кхаэль обходился травяными отварами и куриным бульоном. Теперь этой малости не хватало и пришлось перейти на жидкую кашу с добавками нужных порошков и вываренное, по волоконцу распадающееся мясо. Чему пожилая вемпари искренне радовалась - этак скоро и до нормальной еды дело дойдёт.
   Но утомлять Кетара присутствием посторонних и чрезмерным движением Вождь по-прежнему строго запрещал. Сам, мол, прекрасно знает, как быстро химере следует развиваться.
   С кашей ещё не было покончено, когда в комнату вошёл Янос, да не один. Инайя обернулась и приветственно кивнула мужу, дотянулась мыслью приласкать.
   Верховный маг Равен Каарис, Хранитель Воздуха, был почти совершенно сед, но при том крепок телом. Несмотря на морщины, никто не рискнул бы назвать его немощным старцем. Тёмные проницательные глаза смотрели на всех с добродушной лукавой ленцой, но за этим взглядом прятался отточенный и хитрый ум старого интригана. Равен остановился поодаль, так, чтобы не дай Вещий не отвлекать кхаэля своим присутствием, завернулся в потоки воздуха, сделавшись прозрачным, и стал смотреть, задумчиво вертя на запястье свой обручальный браслет.
   При виде Яноса Кетар радостно поставил уши торчком и улыбнулся чуть ли не во все тридцать четыре зуба. Кого другого при виде трёх пар клыков могло и передёрнуть, но Янос улыбнулся в ответ:
   - Здравствуй, Кетарэ... Ешь, ешь, не отлынивай. Торчат твои кости, я об них руками запинаюсь, когда тебя лечу.
   Кхаэль дёрнул ушами и подчинился - успел усвоить, что руки у целителя добрые и тёплые, и от него никогда не веет пренебрежением, как от старых чванливых пернатых, которые иногда заходили на него взглянуть. Ему хотелось укусить их за нос, но слово "нельзя" он тоже усвоил. Ему не нравилось, когда Янос-эрхе или отец Равен расстраивались. От этого самому хотелось выть почему-то.
   - Давай сегодня попробуем встать, - Янос протянул руки и придержал под спину лёгкое костлявое тело. - Хочешь?
   Кхаэль радостно заурчал горлом. Вемпари покачал головой.
   - Ты не зверь, чтобы рычать по поводу и без. Как надо ответить?
   Кетар склонил голову набок и нахмурился, силясь вспомнить.
   - Д-да... - шепнул он неуверенно. - Хочу.
   - Вот теперь молодец, - похвалил его Янос. - Вспоминай.
   Вдвоём с Инайей они медленно помогли ему сесть, держа с двух сторон, чтоб не валился на бок. Пришлось пережидать головокружение и только потом спустить босые когтистые ноги на покрытый пушистым ковром пол и встать.
   Не держи его четыре руки, он бы тут же рухнул. Кроме бинтов на теле ничего, но разве это важно? Каждый мускул дрожал от слабости, а внутри всё отзывалось болью, но Кетар упрямо сделал шаг. Потом ещё один. И ещё. Его притягивало синее морозное небо за высоким окном и рассекающие его девять сверкающих стержней -- круг Колонн вдалеке. Золотые глаза всё ярче разгорались восторгом.
   - Стой-стой, куда ты, тебе туда ещё рано, - Яносу пришлось крепче придержать прыткого зверя. - Сначала ходить научись, а потом мы с тобой пойдём, куда пожелаешь.
   Сердце химеры отчаянно колотилось о рёбра под ладонями Вождя, словно хотело выскочить из груди и устремиться к тому свету и силе, что излучали Колонны. Крылатый держал в своих руках существо, которое не раз являлось ему в видениях - царственный мудрец, держатель мира, душа и сердце будущего нового рода. С ним связана и жизнь Яноса до самой смерти. А он беспомощно висит в руках и вот-вот свалится, несмотря на поддержку.
   - Молодец, с тебя на сегодня хватит, - волной одобряющей ласки коснулся сознания вемпари. - Пора отдыхать.
   Сам Кетар ни за что не дошёл бы обратно до постели, пришлось нести и укладывать.
   Надо бы проверить, как затягиваются швы, думал Янос, внушая подопечному усталую сонливость и отдавая указания Инайе-эрхан. Он должен стать совершенным.
  

***

   - Просто потрясающе, - пробормотал Равен, стремительно шагая по коридору. - Невероятно. Немыслимо. За неполных три месяца!
   - Что тебе на этот раз не нравится? - поинтересовался Янос скорее из вежливости, чем действительно желая услышать ответ. Он себя лишними движениями не утруждал, быстро скользя над холодным мраморным полом вслед за Верховным магом. Мимо них сновали по своим делам взрослые вемпари, кланялись на ходу, но мешать беседе не смели.
   - То, что этого мальчишку я знал с детства!
   - Посмотри на это по-другому. Ты можешь узнать его заново. Стать ему настоящим отцом. В конце концов, это -- его второй шанс. А если подумать - разве хоть одному Вещему созданию в этом мире до него давался такой великий дар?
   Равен фыркнул и встопорщил перья.
   - Второй шанс? А что не так было с первым?! Он доверял тебе. А ты отправил его под нож! И посмотри, что с ним стало!
   - Ты не хуже меня знаешь, что иначе поступить было нельзя, - вздохнул Янос. - Ну, остался бы он человеком, а дальше что? Сколько ещё лет мы продержимся? На века нас уже не хватит. Ну а что с ним стало... Оправится и будет здоров и силён, как бык, а взрослым снова станет за несколько лет.
   - Человеком? - фыркнул Равен. - Человеком, ты сказал? А каким человеком, ты помнишь?
   Янос махнул рукой Небесному Стражу, замершему у выхода на внешнюю галерею, и тот отступил с поклоном. Снаружи, несмотря на ясный горный день, было не холодно - там, куда вемпари обычно поднимаются в полёте, стужа царит и вовсе лютая, зачем кутаться в меха внизу? Слепящее солнце косыми полосами роняло лучи сквозь многочисленные арки, тысячами крошечных алмазов рассыпалось по лежащим то тут, то там снежным наносам. Здесь, у самых вершин хребта Нар-Эрири почти круглый год властвовала зима.
   Равен замедлил шаг и остановился возле одного из проёмов, повернувшись к Яносу спиной. Его крылья нервно подрагивали, перья лязгали, то превращаясь в ножи, то опадая.
   - Как мы можем уподобляться бездушным чешуйчатым? - тихо проговорил он, вцепившись побелевшими пальцами в резной камень перил. - Как мы вообще можем считать себя лучше и выше их, если творим то же самое? Да ещё при этом прикрываемся идеалами, - старый маг рассмеялся, как каркнул. - Я не могу смотреть ему в глаза...
   - Пусть мы и прикрылись идеалами, - отстранённо отозвался Вождь. - Но когда под угрозой всё, за что мы когда-то проливали кровь, всё, за что мы боролись, за что теряли наших близких - неуместно отбрасывать единственный шанс на спасение. Выход есть всегда, просто иногда он нас не устраивает. Что до Кетара -- он проживёт вечность! Он поймёт и почувствует мир куда глубже, чем способен обычный человек, у него будет такая семья, за которую любой добровольно ляжет под скальпель. Я вижу это. Если ты не веришь мне - это твоё дело.
   - Ты хочешь сказать, что твоя совесть спокойна после всего этого? - прошипел Равен, - После осознания того, что мы сотворили? Ему не нужно долголетие химеры, ему не нужна особая сила и особое понимание - всё это есть у него от рождения!
   Глаза Джанрейва от сдерживаемой злости обрели недоброе красноватое свечение, но Хранитель этого не видел.
   - Ты не имеешь права судить меня. И не знаешь, спокойна моя совесть или нет. К тебе твоя дочь не приходит по ночам с Грани в слезах.
   - Так вот оно что, - усмехнулся старый маг. - Ты хочешь превратить его в своего мстителя, в инструмент возмездия алден? А не додумался, что можно было просто попросить его, когда придёт время?
   - Ошибаешься! Не забывай, видения его судьбы принадлежали не мне, а отцу. Так или иначе, он закончит эту войну, и наше место займёт его род. Ловец Душ уже выкован.
   Равен повернулся к своему Вождю, и лицо его было не мягче камня, который он только что пытался смять. Из-за плеча Хранителя Воздуха вдруг выглянула прозрачная дрейгская морда и укоризненно фыркнула. Дух Колонны Воздуха тоже не одобрял поведения Вождя.
   - Я заберу Кетара. Тем более что Инайя тоже этого хочет. Нечего ему делать здесь, его место внизу, - Равен махнул рукой, указывая куда-то в долину. - Мы выучим и воспитаем его, как принято в обычной семье.
   Янос подозрительно безмятежно улыбнулся и кивнул.
  

***

   Ещё через пару месяцев в заповедной глухой чащобе недалеко от Колонн сработала тайная Арка. Между наполовину занесённых снегом опор из чёрного оникса с треском проскочила молния. На вершине в обрамлении золотых крыльев вспыхнул мягким синим светом большой полированный шаргофанит. Арка загудела, и внутри неё разлилось волнующееся молочное сияние.
   На девственный, нетронутый даже птичьими следами снег ступил Равен Каарис. Невысокий и худощавый, как все вемпари, он легко держал на руках укутанного в меха кхаэля. Тот, опоенный маковым отваром, беспробудно спал, чтобы избежать конфузов и недоразумений. Взъерошенная голова с коротким ёжиком белых волос покоилась у крылатого на плече. Равен постоял, вдыхая холодный лесной воздух и разглядывая еловые и кедровые лапы в пушистых снеговых варежках, потом негромко, но властно позвал:
   - Юдар, иди сюда.
   Воздух задрожал и поплыл, сгустился... чтобы с лихим свистом закрутиться в прозрачные тугие кольца тела Великого Змея. Живая душа Колонны Воздуха посверкивала перламутровыми глазами и всё норовила заглянуть в лицо Кетару. Хранитель осадил Юдара и заставил замереть на месте.
   - Неси, - приказал он. И, опустив на широкую упругую спину драгоценную ношу, стал пробираться через сугробы. Дух медленно и аккуратно скользил рядом.
   - Вернули, вернули, - шептал он почему-то женским голосом с сильным южным выговором. И где только раздобыл такой?..
   Приметная в этой чаще только знающему тропка вскоре вывела их на поляну, окружённую высоченными столетними елями. Возле дальнего края горделиво стоял добротный, в два этажа дом, слаженный из кедровых брёвен с высоким крыльцом и забранными цветными пластинками лирофанита окнами. Возле него скромно жались пристройки - баня, конюшня, кладовые. Было тихо. Над крышей дома стелился лёгкий дымок. Пахло хлебом.
   Дом этот почти тысячу лет назад выстроил первый Хранитель Равновесия из числа людей. Волшебство, разливающееся от девяти исполинов, делало священный лес Шейен благодатным краем для любого живого существа, не давало заводиться порче и гнили. В какой бы части света не родился Хранитель Равновесия, получив звание и Ключ, он всегда переселялся сюда. Кетар несколько лет назад тоже не стал нарушать традиции - а теперь ему предстояло сюда вернуться. Без знаний, без памяти, но зато с новым будущим.
   Их ждали. Равен не успел пройти и трёх шагов, как сидящая на крыльце вемпари спихнула с колен кошку, сбросила подбитый мехом плащ. В два длинных летящих прыжка, как молодая, она оказалась подле супруга, тревожно заглядывая то ему в лицо, то в лицо спящего Кетара. А потом, не жалеючи, отвесила мужу подзатыльник крылом.
   - Ни стыда у вас, ни совести всё-таки нету! - проворчала она. - Сделали с человеком невесть что и довольны.
   - Но, Инайя...
   - Слышать ничего не хочу! Живо неси в дом, пока не простудился.
   Разумеется, Равену ничего не оставалось, кроме как подчиниться и, отпустив Юдара, снова поднять кхаэля на руки.
   Тут в стороне под деревьями с ворчанием зашевелился огромный сугроб, и из него высунулась... рогатая дрейгская голова. От этого движения закачались ветки, и здоровенный пласт снега шлёпнулся дрейгу прямо на кончик носа. Тот чихнул, выплюнув облачко дыма, и с треском выкопался весь.
   - Ну, где он, дайте поглядеть! - прорычал он, нависая серо-чёрной пятнистой тушей над супругами. Их обдало струёй горячего дыхания. Пахнуло металлом.
   - Тише, Айфир! - шикнула на него Инайя. - Разбудишь, напугаешь - отправлю обратно к старейшине Брендомару.
   - Не надо, - дрейг сразу начал съёживаться, втягивать крылья, обрастать чёрно-пепельной шерстью. - Что я старейшине скажу...
   - Что ты балбес! - буркнул Равен и быстро пошёл к дому.
   Большущий лохматый пёс понурился, повесил хвост и ткнулся мокрым носом в руку Инайе: - А так можно? Обещаю, я пугать не буду.
   - Можно, можно, - вздохнула та и, ухватив охламона за загривок, поволокла за собой.
   В отведённой Кетару небольшой комнате мебели почти не было. Чуть ли не всю её занимал широкий, мягко застеленный топчан с горой подушек, рядом стояли стол и стул. Жёлтый свет кристалла смешивался с жемчужной серью пасмурного зимнего дня за окном, рельефно ложился на покрытые резными узорами стены. Равен уложил своего... да, теперь уже можно сказать, сына на роскошное ложе, но уходить не спешил. Так и сидел рядом на постели, гладил по голове, думал. Иногда пальцы невольно задевали острое ухо, соскальзывали почесать. И поднималось в душе знакомое родительское чувство, желание приласкать, утешить, защитить от всего страшного. А ещё была надежда, что сквозь сон он запомнит ласковые руки и снова начнёт доверять. Равен осторожно прошёлся пальцами по короткому чёрному рогу, начинавшемуся от виска. Твёрдый. И... Да, с внутренней стороны в одном месте неплотно прилегает к черепу. Всего на волос, но и это может оказаться опасным... По скромному разумению Хранителя Воздуха чувствительность можно было усилить и без подобных ухищрений, тренировками, но кто его спрашивал?
   Кетару прикосновение не понравилось, он дёрнулся и сбросил руку, подставив ухо - вот здесь, мол, чеши, изволь, а куда не надо не лезь! Потом всё-таки заворочался, заворчал и проснулся. Равену пришлось тут же ловить и утешать.
   - Ты куда собрался? А ну-ка ложись! Ничего страшного не случилось, это теперь твой дом. Ты будешь здесь жить со мной и Инайей-эрхан. Мы тебя спрятали от старейшин, чтобы они не мешали. Ты ведь их не любишь, я прав?
   Кетар, весь дрожащий в руках у вемпари, как натянутая струна, задумчиво пошевелил ушами, сморщил нос и кивнул.
   - А Янос-эрхе? - чуть запнувшись, спросил он.
   - Он будет прилетать к нам в гости, - мягко ответил Равен.
   Тут послышалось сухое цоканье когтей по дереву, и в приоткрытую дверь всунулась любопытная собачья морда. Кетар и Айфир уставились друг на друга глаза в глаза. Равен не спешил влезать между ними, наблюдая, что будет дальше.
   Пёс решил подойти поближе. Кхаэль оскалился и зашипел, как заправский котяра, забился к Равену под крыло. Пёс замахал пушистым хвостом, заулыбался во всю пасть, вывесив розовый язык. Кетар сузил зрачки в две овальные щёлочки и зашипел ещё громче. Вемпари как воды в рот набрал, про себя посмеиваясь. Хороший для будущего Владыки выйдет приятель из раздолбая-дрейга. Брендомар Агат никогда не ошибается в выборе порученцев.
   - Привет, - сказал Айфир внятным человеческим языком, старательно разевая пасть. - Меня зовут Айфир Обсидиан. А тебя?
   Кетар ошарашено замер. Расти у него на теле шерсть, она стояла бы дыбом вся. Глаза стали круглыми, как два имперских злата, когти на руках то выползали, то втягивались, но шипеть он перестал. Из-под крыла, впрочем, выбираться не собирался.
   - Это дрейг, Кетарэ, - сжалился над ним Хранитель. - Помнишь, я тебе про них рассказывал? Ты не смотри, что он на собаку похож а не на дрейга.
   - Как же я похож буду, я тогда в дом не влезу, - пуще прежнего застучал хвостом Айфир. - И дружить с тобой не смогу, вот!
   - Дру-жить? - переспросил Кетар. Слово за словом, он понемногу вспоминал человеческую речь и уже мог коротко отвечать.
   - Конечно! - обрадовался Обсидиан. - Знаешь, как будет здорово?
   Кхаэль с сомнением склонил голову набок и вывернулся из-под руки вемпари. Настороженность в его глазах сменилась, наконец, любопытством, и чёрный волкодав тут же подбежал, взгромоздился передними лапами на постель, позволив новому другу запустить пальцы в густую шерсть на загривке.
   Равен встал, стряхнул собачью шерсть с туники.
   - Я пойду помогу Инайе по хозяйству, - вслух сказал он. А мысленно для Айфира добавил:
   Присматривай за ним. И не вздумай переборщить с шалостями, понял? Он быстро устаёт.
   Понял, Равен-эрхе, понял, - отозвался дрейг, легонько пихая кхаэля лапой и валя его в подушки. Не изволь беспокоиться.
   Когда через полчаса супруги Каарис решили заглянуть в спальню к приёмному сыну, их глазам предстал блаженно спящий в обнимку с новой пушистой игрушкой Кетар. Игрушка стоически терпела, положив взлохмаченную морду на подушку.
  

Глава 4

Приказ Лорэт-Алден

Четвертое пространственное измерение, Акрей

Хэйвийское время неизвестно

   Таши Гхар спешил. На Акрее излишняя медлительность всегда смерти подобна. Чуть опоздаешь исполнить приказ вышестоящего - и вполне можешь опасаться, что тебя отправят кормить Камень. Лучше тогда уж просто смертная казнь... Поэтому А-нон-Сет поторапливался, шустро переставляя ноги и разгоняя рабов из низшей касты ударами шокового копья. Несильными, чтоб знали своё место. Хотя, кто поручится, что его самого вот так же не пнёт с дороги кто-то из А-нон-Тек или Асх-эн-Алден? Но рабы есть рабы. И не дело, когда они путаются под ногами и мешают офицеру!
   Что всегда раздражало Таши Гхара, так это бесконечные посты охраны чуть ли не через каждые сто шагов. Он плотнее прижал крылья к спине, фыркнул и ускорил и без того быстрый шаг, стремясь как можно скорее выбраться из клубка узких коридоров на... Нет, не на свободу. В относительный простор полого центра Акрея.
   Здесь, в освещённой разноцветными шарами и кристаллами пустоте висели тысячи металлических ферм и мостов, образуя переплетение ещё более невероятное, нежели жилые и рабочие ходы и норы в каменно-стальном теле пирамиды. Ажурная паутина создавала странное ячеистое кружево, завораживающее глаз неправильным рисунком. Сотни уровней, подуровней, тупиков, ответвлений, обходных путей - если не знаешь точно, куда и зачем тебе надо, и как в это самое "куда" пройти, - запросто можешь застрять. Бывали, конечно, и любители перелетать с моста на мост, но Таши Гхар себя к ним не причислял и самоубийцей становиться пока не собирался. Ну их, такие эксперименты к вемпарийской матери! Не долетишь раз, а потом на дне или на нижних "ветках" костей твоих не соберут. Нет уж.
   Поэтому офицер отправился в сторону исследовательского сектора своими ногами, то и дело перебрасываясь с охранниками парой фраз, как положено по уставу. Его головной гребень был достаточно велик, а ранговые лоскутные тэш на броне достаточно ярки, чтобы доблестные стражи удовлетворились простой формой "пароль-отзыв", без досмотра. Хватит с них. Бесстрастное, лишённое всякого выражения лицо офицера ничем не выдавало волнения. Глаза - он на это надеялся! - сохраняли ровный зелёный свет.
   Ещё бы не волноваться! Ведь ждал визит на Хэйву.
   Большинство теперь уже смутно помнили, что это такое - бывший дом. Редкие вылазки разведгрупп или боевые вторжения считались среди бойцов всех каст операциями с высочайшей степенью риска. Тех, кого отправляли на такие задания, заранее записывали в смертники. Воины, разумеется, молчали, но негласно в рядах алден царило лёгкое недоумение: что заставляет Высших раз за разом сворачивать шеи сотням бойцов? Мало того, что там другие, уже непривычные условия внешней среды, так ведь налетят пенатые, а их ярость и жестокость всем известны...
   Таши Гхар воспринимал своё будущее путешествие, как вызов. Как возможность проверить себя. Ведь чего-то же он стоит?
   А вот и шлюз исследовательского сектора. Стража возле него бездельничала двойная - пара бойцов А-нон-Ран высшего ранга и пара новичков А-нон-Сет. Гхар приблизился к ним, встал в конус неприятного синего света.
   - Кто, за какой надобностью? - меланхолично поинтересовался один из стражников, перехватывая своё шоковое копьё наперевес.
   - А-нон-Сет Таши Гхар, аноах одиннадцатого ранга, пятый разведотряд, Лиловый Рой. Визит с целью набора членов наблюдательной группы внешнего Вторжения.
   - Что, опять? - скривился охранник. Судя по тэш у него на доспехах, он принадлежал к Алому Рою, в чьи задачи как раз и входило осуществление всех военных вторжений за пределами Акрея. - Ладно, проходи. Только оружие сдай.
   Что "опять", договаривать алден, конечно же, не стал. Если что, за такие разговорчики под трибунал отправят не его одного - всех четверых. Так что он молча повернулся и ткнул когтем в гнездо сенсора справа от себя. Второй из четвёрки, член Жёлтого Роя, тем временем принял у офицера всё оружие, какое при нём было. Даже личный маленький нож. Мембрана шлюза с тихим шипением разошлась от центра к краям, пропуская визитёра, потом с таким же шипением сомкнулась за его спиной. Гхар замер, оказавшись в полной темноте, и постарался успокоиться, но всё равно содрогнулся от неожиданности, когда его обдало струёй горячего влажного воздуха. Тот умник из А-нон-Тек, который придумал сию процедуру, наверное, был садистом. Но обозвал это издевательство мудрёным словом "дезинфекция". Наверное, все прочие А-нон-Тек ему поверили и с тех пор почему-то считали этот кошмар полезным.
   Через вторую мембрану алден прошёл, всё ещё дрожа. И столкнулся нос к носу с двумя Жрицами, охранявшими вход с этой стороны. Две симпатичные дамы в блестящих одеяниях смотрели на него насмешливо-снисходительно. Ещё бы им не смотреть - весь исследовательский сектор и прилегающие территории были вотчиной касты А-нон-Тек. А у них, как известно, царит матриархат.
   - Девочки! - крикнула куда-то за угол одна из дам, горделиво распуская свои крылышки. Те зазвенели, а воин несколько опешил - тонкие перепонки и даже косточки во многих и многих местах были пробиты кольцами, подвесками, брелоками и тому подобной мелкой ерундой, на кончики хвостов были надеты сверкающие иглы. - Смотрите, к нам пришёл бравый вояка из Внешников!
   Девочки не замедлили образоваться из ячейки-караульной. Молоденькие, в рабочих белых квордах на голое тело, с бледно-зелёной, почти белой чешуёй. И крылья без украшений.
   Похихикивая, все четверо принялись бесцеремонно разглядывать Таши, обходили со всех сторон, чуть ли не пальцами в него тыкали. Несчастный А-нон-Сет терпеливо ждал, пока охранницы натешат своё любопытство. Даже подтянулся специально, браво распустил крылья. Ссориться с женщинами из А-нон-Тек не хотелось. Да и дела до них не было. Пусть любуются, а у него приказ.
   - Юшта, выпиши ему пропуск и проводи куда надо, - наконец соизволила прекратить баловство старшая.
   Одна из девушек кивнула, быстро схватила Гхара за локоть и уволокла за собой в караулку. Ячейка была скупо освещена парой жёлтых кристаллов, и в ней кроме заполненных всяким барахлом полок и двух плоских лежанок ничего не было. Алден порылась где-то в углу, вытащила острый стил и квадратик мягкого минерала.
   - Куда? - спросила она, не поворачиваясь. Вопросительно изогнулся хвост.
   - Эрк-алден, третья лаборатория, сектор химерологии.
   Она стояла к нему спиной, склонив голову и напряжённо приподняв одно крыло. Резала минерал стилом. В вырезе её кворда виднелась часть соблазнительно жилистой спины и косточки слегка выпирающих позвонков, но Таши запретил себе об этом думать. Не здесь, не на службе и не с А-нон-Тек. Это чревато.
   Юшта повернулась к нему, смерила быстрым взглядом мерцающих тёмной зеленью огромных глаз и протянула пропуск с обозначением третьей лаборатории. Алден взял, мимоходом отметив, какая тонкая и сухая у неё рука - одни косточки, сломать, что плюнуть.
   - Пойдем Таши-алден, - тихо сказала она и вышла мелкими быстрыми шажками, под цокот коготков по металлу. Таши Гхару ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, удивляясь, откуда ей известно его имя.
   Главным отличием этого сектора от прочих были абсолютная чистота и стерильность. Стены, полы и потолки в шестигранных тоннелях ярко освещены и облицованы светлой каменной плиткой. Гхар понятия не имел, как этот камень называется. Сновавшие повсюду алден в форменных квордах разных цветов и оттенков яркости выглядели аккуратно до отвращения. Среди них можно было отличить Жриц, носивших множество украшений на крыльях - перепонки тяжело обвисали от побрякушек. А вот воинов почти не было. Все мужчины-алден, которые жили среди А-нон-Тек, занимались исключительно наукой. Худые, слабосильные, с маленькими гребнями, они понятия не имели даже о том, как пользоваться шоковым копьём и во всём подчинялись женщинам своей касты. Воины над ними посмеивались с презрением - за пределами вотчины умников, само собой.
   Юшта вела гостя мимо множества дверей и затянутых тонкими прозрачными плёнками окон, через которые можно было разглядеть внутренности лабораторий. Нагромождения стеклянных сосудов перемежались с огромными металлическими конструкциями, в которых Гхар совершенно не разбирался, хирургические столы с распластанными на них телами сменялись рядами клеток, пустых и заселённых. Офицер старался по большей части не разглядывать, что происходит внутри, и кого разделывают учёные - иначе он потом до самого конца Хак-Ра не сможет заснуть. Уж лучше любоваться симпатичной провожатой. Тем более, что она, кажется, не против...
   Полюбоваться долго возможности не представилось, потому как они всё-таки дошли до мембраны третьей лаборатории сектора химерологии. Юшта знаком дала понять, что Гхару следует приложить пластинку-пропуск к считывающему сенсору возле отверстия входа. Тот так и сделал. Мембрана с шипением начала расползаться.
   - Я здесь подожду, Таши-алден, - тихо и ровно проговорила девушка. - А потом, как ты закончишь свои дела, отведу назад. Сам не дойдёшь, заблудишься.
   Он молча кивнул и шагнул внутрь, уже не видя, что там делает за его спиной симпатичная юная особа.
   Глазам офицера предстал огромный зал, своды которого терялись где-то высоко-высоко. Яркое освещение выхватывало из общего полумрака только рабочие столы с распластанными на них телами, инструментами или разложенными отдельно органами, да прозрачные капсулы инкубаторов. Внутри в голубоватой жиже плавали разнообразные создания, порой просто поражавшие своим уродством, а порой выглядевшие очень даже... ничего. Вон как та восьминогая ящерица, например. Её явно выводили в качестве верхового животного, для путешествий по отвесным скалам - вон и седло на спине закрепить есть где, и цепкие когти виднеются... А вот что за шарик с шипами и наростами висит в соседней капсуле, А-нон-Сет не имел понятия и приобретать оное не собирался, особенно после того, как это нечто случайно вперило в него взгляд мутных красноватых глазок и раззявило разом три зубастых пасти.
   Передёрнувшись, А-нон-Сет замер на месте. Здесь нельзя было и шагу ступить без того, чтобы не заблудиться в этом бесконечном лабиринте и ненароком чего не разбить. Хозяева ведь мигом голову открутят - и приставят куда-нибудь в менее приятное место, нежели его собственная шея.. Посему он предпочёл изображать столб до тех пор, пока его кто-нибудь не найдёт.
   Нашёл Чейр, не прошло и пяти минут. Маленький, хрупкий и сморщенный, как все Тек-Сагар, он шустро семенил короткими лапками и путался в длинном для него кворде. Но не стоило недооценивать этого карлика, ой как не стоило. Он остановился перед Гхаром, смерил того липким, продирающим до костей взглядом. Непомерно большие даже для алден глазищи сверкали яркой зеленью, а зрачки их казались не больше, чем ниточками.
   - Наше вам, - насмешливо проскрипел старик, отвешивая деревянный поклон. - Господин офицер никак испугался?..
   - И тебе того же, - отозвался А-нон-Сет. Всякий раз, когда он видел кого-то из Тек-Сагар, его шкура готова была убежать отдельно от него самого.
   Эти мелкие - не просто алден. Они способны по желанию подчинять себе разумы других, а уж читать чужие мысли для них - раз плюнуть. Понимание того, что этот коротышка знает о его страхе, заставляло Таши нервничать.
   - Эрк-алден здесь? - спросил он, стараясь сохранить невозмутимый вид и хотя бы внешнее спокойствие.
   - А где же ей быть, - кивнул Чейр и развернулся, шебурша коготками по гладкому покрытию пола. - Пошли, провожу...
   Тек-Сагар с мелким хихиканьем заспешил вглубь лаборатории, даже не заботясь о том, идёт ли за ним офицер.
   Эрк Ир обнаружилась возле большого хорошо освещённого стола, на котором следи многочисленных инструментов и валявшихся как попало чертежей и схем лежало донельзя высушенное тело. Судя по виду, человеческое и очень старое. Сама женщина тоже оказалась высокой и сухой, с нервными и резкими движениями. Её рабочий кворд был заляпан какими-то едкими веществами, спёкшейся кровью разных цветов и красителями. Крылья были лишены вообще всяческих украшений, но зато чётко виднелись дырочки от проколов в костях и перепонках. Головной гребень, короной окаймлявший череп, имел весьма затейливый рисунок и рельеф.
   Разжалованная жрица, - сообразил Гхар. Стоит или не стоит напоминать ей об этом? Кто знает, может, она чрезмерно вспыльчива и за напоминание о провинности, приведшей её к понижению в ранге, запросто может убить.
   - Да пребудет с вами милость Камня, Эрк-алден, - решил выбрать нейтральное приветствие А-нон-Сет и поклонился.
   - Да пребудет, - хмуро откликнулась та, больше занятая человечьим телом, нежели гостем. Присутствие Таши ей явно не нравилось. Ещё бы, какой Жрице понравится ходить в подчинении у военных, особенно у Дагша. А-нон-Сет выждал время, наблюдая, как она возится с материалом, бормочет себе под нос какие-то формулы и копается во внутренностях, потом кашлянул:
   - Простите, что беспокою, Эрк-алден, но мне велено передать предписание научному составу группы собраться и выдвигаться к червоточине в районе Кронозубовых Скал...
   Жрица фыркнула.
   - Предписание! Могут засунуть его себе в...!
   - Я всего лишь исполняю приказ, - пожал плечами офицер. - Я такое же подневольное существо, как и вы, госпожа...
   - Ты, может быть, и существо, а я Жрица! - рыкнула Эрк Ир. - И мне недосуг бегать по хэйвийской дыре за потерявшимися химерами! Тем более, я не вижу вообще никакого смысла в ловле этой поделки дилетанта с перьями вместо мозгов.
   - Этим делом интересуется лично Лорэт Алден, - снова пожал плечами Гхар. И с удовлетворением отметил, что женщина содрогнулась, хотя, тщательно постаралась скрыть страх. Каттус не тот, кого можно отмести просто так.
   - Ладно, - буркнула она, для вида ещё какое-то время повозившись с человеком. - Можешь передать Дагшу, что я и мои помощники прибудем к Скалам в срок.
   Она тщательно вытерла руки и инструменты куском ткани и принялась аккуратно раскладывать свой разделочный арсенал. Разговор, судя по всему, был окончен, и Таши Гхару ничего не оставалось, кроме как откланяться.
   Ну и, чего уж там, вздохнуть свободно. Не любил он лабораторий химерологов. От них жуть брала - потому что в один прекрасный (или не очень) момент любой Нар-Эбернон мог стать их подопытным, и тогда... А-нон-Сет содрогнулся и поспешил покинуть исследовательский сектор. Теперь у него была в распоряжении пара циклов времени, чтобы отдохнуть и подумать. Редкое на самом деле удовольствие.
  
  

Глава 5

Коты дворцов не любят

  

День 28 Месяца Алого Змея,

Мерреидская резиденция Ордена тасэрианцев

   Коготь легонько скрипнул по тонкому хрусталю бокала, рубиновое вино чуть качнулось в его стенках. Кетар улыбнулся уголком губ, заметив, что человек напротив передёрнул плечами под расшитой магистерской накидкой. Кхаэль слегка пригубил вино и откинулся в кресле, не сводя с собеседника нарочито ленивого взгляда. Поверх тёмного бархатного кафтана, специально надетого для этой встречи, поблескивал золотой Хранительский медальон. Длинная белая грива свободно рассыпалась по плечам и спине.
   - Что же вы, князь, - отец Викий вымученно улыбнулся в ответ, - как простолюдин, в трактире поселились. Неужто нельзя было к нам обратиться? Мы бы приняли, с распростёртыми объятиями...
   Да, конечно, - хмыкнул про себя Кетар. А вслух ответил:
   - Благодарю, но мы, коты, к роскоши не приучены. Нам бы угол возле печи, да молока блюдце.
   И улыбнулся ещё шире - до кончиков верхних передних клыков. Магистр Викий нервничал и обливался потом под парадным одеянием. Снаружи стояла духота, но за толстыми каменными стенами резиденции Ордена было скорее промозгло. Потому жарко горели дрова в роскошном раззолоченном камине. Коту грело левый бок и морозило правый.
   - Жаль, жаль... - покачал седой курчавой головой магистр. Он сидел по другую сторону массивного дубового стола и словно бы рассеянно перебирал бумаги холёными пальцами, стараясь не смотреть, как сама отрывается от грозди на блюде и подлетает к лапе гостя крупная спелая виноградина.
   Пожалел алден человечьи потроха... Какие вы быстрые.
   - Чем я обязан вашему желанию видеть меня? - поинтересовался Кетар. Любезнейшая улыбка не сходила с его лица. Коготь ещё раз нарочно скребнул по бокалу.
   - Её Императорское Высочество элья Ровеанна сетует, что так и не знакома с вами, - ответил магистр, не дрогнув. - Вы столь редко бываете в наших краях, что её это несказанно огорчает... Она желала бы видеть вас сегодня вечером.
   - У Её Высочества хорошие осведомители, - согласно кивнул Кетар. - Но, в таком случае, я ожидал увидеть одного из её адъютантов, никак не воина Ордена. Что же настолько огорчает вас, сударь?
   Он спокойно глотнул вина, глядя поверх бокала в оловянно-серые глаза человека. Не требовалось даже утруждать себя прикосновением к чувствам и мыслям отца Викия, чтобы понять их ход. Магистр мерреидской обители тасэрианцев видел перед собой химеру, дикого зверя, оборотня с громадной магической силой, от которого непонятно, чего ждать. К тому же - бунтовщика, хотя разбираться с последствиями северного мятежа почти три с половиной века назад выпало не ему, а его далёкому предшественнику.
   Кетар эль Сарадин в тот год вернулся к людям. Да не просто чудом лесным, а наследником княжеского рода Мельина, хоть он себя таковым и не помнил, главой Круга Девяти. К тому времени его якобы отец Сайрес благополучно скончался, перепив на очередном пиру, и тотчас на оставшиеся без хозяина земли, как вороньё на труп, слетелись и рыськари, и соседи. Следом грянула чума.
   И чуткий к чужой боли кхаэль, разозлившись, обрушил на захватчиков гнев Духов, а после подговорил прочих Хранителей объявить княжество суверенными землями Круга. Осторожные старые маги поупрямились для виду, но всё таки соблазнились возможностью скрутить Ордену дулю. Так над старым замком в горах забилось алое знамя с крылатым белым зверем, а сам он стал зваться Ареи-Калэн Мортан - Крепость Снежного Кота... Император пытался спорить, даже присылал войска, но ничем хорошим это для него не закончилось.
   Теперь в глаза друг другу смотрели противники, выжидающие случая нанести удар, но, увы, скованные этикетом и тем, что иногда называют "игрой знати". Викий знал, что никогда не посмеет открыто тронуть Хранителя Равновесия, а Кот не спешил выпускать когти и показывать зубы. Нынче он искал выгоды у служителей Тасэры.
   - Не сочтите за дерзость, лучезарный князь, - вкрадчиво запел магистр, сцепив пальцы под подбородком так, чтобы отблески пламени играли в камнях драгоценных перстней, - но мы столь редко видим и слышим вас в наших краях, что... впору решить, будто вы пренебрегаете своим долгом жреца и правителя.
   - Вот как? - Кетар удивлённо приподнял бровь. - И поэтому вы решили пожаловаться наследнице, дабы она научила меня уму-разуму? Вы же отрицаете магию Круга.
   - Дикую магию, мой друг. Дикую.
   Когтистая лапа изящным лёгким жестом отправила полупустой бокал в короткий полёт к столу. Тихонько звякнув, хрупкая вещица встала рядом с блюдом. В воздухе начало сгущаться напряжение.
   - А вы, выходит, сторонник домашней, прирученной? - левое заострённое ухо встало торчком. Более кхаэль ничем не выдал, что заметил подковырку
   - Ну, что-то вроде того, князь, - отец Викий сухо засмеялся как будто бы удачной шутке, встал и заложил руки за спину. Кетар остался сидеть, но воздух вокруг него ощутимо налился тяжестью и почти зримо заискрился. Умеющему видеть, он показался бы стеклянным. Кхаэль почти пожалел о том, что оставил Ловец Душ в трактире, под охраной Айфира, но, явись он сюда с фламбергом на плече, это сочли бы угрозой.
   - Я нисколько не сомневаюсь ни в ваших способностях, ни в вашем... предназначении, - принялся вещать магистр, осторожно выбирая слова. - Но и сама магия, и люди, ею наделённые опасны для общества.
   - Мне было бы любопытно узнать, почему вы так считаете.
   - Всё же очень просто, князь. Эти ваши... духи лесов, рек, камней, которым вы поклоняетесь - грубая, неудержимая сила. Она приносит человеку вред, если ей что-то не нравится и очень редко оказывает помощь. У них нет разума. Только лишь сиюминутные порывы. Человек должен быть выше того, чтобы пресмыкаться перед тварями, у которых нет даже животного разума!
   Магистр с каждым словом входил во вкус, кхаэль слушал, не перебивая. Но если бы отец Викий был чуть внимательнее, он сравнил бы Кетара с раздражённым котом, который ещё сидит спокойно и неподвижно, но хвост уже мечется туда-сюда.
   Давай-давай, человек, зли меня, и я тебе покажу "неразумных тварей"...
   - А маги? Это же настоящая, простите великодушно, чума! Вот, например... Что вы такое, господин Кетар, благородный элью с северных гор? - отец Викий резко развернулся и попытался нависнуть над гостем, но тотчас отпрянул при виде мощных оскаленных клыков. В следующий миг лучезарная улыбка снова играла на губах Кетара, но глаза остались холодными.
   - Меня называют Белым Котом, магистр, - ответил он. - И иногда осью Колеса Судьбы. Вам хорошо было бы помнить об этом, разговаривая со мной лицом к лицу.
   Быть может, Кот совершил оплошность, дав волю нраву, но подобного обращения с собой он никогда не терпел и терпеть намерен не был. Во многом больше зверь, нежели человек, он часто показывал свои чувства слишком открыто, как не принято среди людей.
   - Есть у меня предложение, - как ни в чём не бывало, заявил Кетар, - которое, возможно, примирит вас с "дикой магией" в моём лице. И вам выгода, и мне не в убыток.
   - И чего же вы хотите? - взял себя в руки отец Викий, стараясь одновременно унять дрожь в коленях и сделать вид, что ему и впрямь интересно.
   - У меня при себе дюжина огранённых изумрудов работы вемпарийских ювелиров. А у вас служит талантливый горный мастер Димхольд дин Райегар, который мог бы очень помочь мне с разработкой рудной жилы в горах Нар-Эрири. Ордену было бы выгоднее принять выкуп, чем держать на службе норовистого мастера.
   Отец Викий сначала удивился. Потом прищурился. Конечно, это весьма странное желание из уст нелюдя. И подозрительное. Зачем Хранителю понадобился смутьян-кузнец с магическим даром? Давно надо было его привести к присяге, да он так, чего доброго, работать откажется... А так его заберёт двуногий кошак! Смотрит нагло, улыбается... И попробуй ему поперёк слово скажи - помашет перед носом своим медальоном и всё равно добьётся чего хочет! А с другой стороны...
   - Очень неожиданная просьба, - признался, наконец, человек. - Я и не знаю, сможем ли мы исполнить её.
   Кот улыбался. Человеческие мысли давно уже перестали быть для него тайной, с годами пришло умение "слышать" разумы живых существ. И сейчас не нужно было даже нарочно усиливать внимание: отец Викий и не потрудился думать потише или поставить защиту. Так что все его размышления давно выстроились для Кетара во внятную картину. Он ещё немного поколеблется. А потом сделает выбор в пользу камней. Дюжина изумрудов из птичьих сокровищниц это великое искушение и немалые деньги. И почему люди так падки на блестящие кругляши?
   - Разумеется, вы можете назначить урок, который мастер должен отработать, прежде чем окончательно расстанется со служителями Тасэры, - умасливал магистра Кот. - Но готовое оружие и доспехи я пришлю с егерем - мои дела на севере не ждут, мастер мне нужен сейчас.
   Служитель Тасэры улыбнулся снисходительно.
   - Да, конечно, я всё понимаю, но... Орден не ваше там... языческое святилище, Райегару придётся для начала заручиться решением мерреидского Анклава, у которого есть дела поважнее, а до этого выправить все необходимые бумаги и отработать откупные, разумеется. Год, не меньше. А будь он посвящённым, я бы вас, князь, и слушать не стал.
   - Благодарю и на том, - не стал спорить Кетар и поднялся, собираясь откланяться. Но перед тем, как развернуться и уйти, он вынул из-за пазухи маленький бархатный мешочек и аккуратно положил его на стол перед магистром. - Считайте это задатком и напоминанием о нашем договоре. Я мог бы воспользоваться правом Призыва, но не стану этого делать из уважения к вам. Передайте Её Высочеству со всем моим почтением, что я явлюсь к ней завтра же, как она того желает.
   И кхаэль, коротко поклонившись, вышел из кабинета, оставив человека размышлять над его словами.
  

***

Следующее утро, Верхний Город,

Императорский дворец.

   Кетар чувствовал себя статуей. Он сидел в седле с абсолютно прямой спиной и гордо поднятой головой, непринуждённый и надменный, как и подобает элью высочайшей крови. На лице не отражалось ни единого чувства, равнодушный взгляд сверлил спины двух императорских гвардейцев впереди. Ещё два таких же истукана ехали сзади, и это очень напоминало не почётную стражу, а тюремный конвой. Все четверо были при оружии. Но кхаэль не выдавал себя даже движением уха. Он предпочитал наслаждаться лёгким туманом и прохладой раннего утра. Если чутьё не обманывает, это последний жаркий день в этом году, а завтра могут зарядить дожди.
   Копыта коней звонко цокали по брусчатке в утренней тиши, всадникам никто не заступал дорогу - в кварталах знати не бывает ранних прохожих. По левой стороне улицы тянулся роскошный парк за чугунной кованой оградой, по правой - вычурные фасады не менее роскошных особняков. Впереди маячила громада дворца.
   Айфир накануне на постоялом дворе упрашивал его быть аккуратнее в разговоре с наследницей трона и сдерживать химерьи замашки - Ровеанна дин Валасар Рикез может оказаться куда опаснее магистра Викия.
   - Я получу этих двоих, - отмахнулся Кетар. - Чего бы это ни стоило, получу, через день или через год. Останутся ещё четверо.
   - Ты одержим этой идеей, - покачал лысой головой дрейг, отпивая из кубка местный сидр и теребя пальцами край своей пятнистой мантии-шкуры. - Я понимаю, следовать указаниям Яноса-эрхе нужно, он дурного не присоветует, но...
   - Что "но"? - перебил его кхаэль, в сердцах бросив наглаживать куском ветоши чёрное лезвие фламберга, который он держал на коленях. - В конце концов, мне надоело, что меня держат то за диковинное диво, то за опасного зверя, то ещё не поймёшь за что! Сам догадаешься, сколько раз женщины прямо от меня бежали к травнице - ни дай Вещий зверёныш родится?!
   Обсидиан фыркнул:
   - Можно подумать, шестеро парней враз помогут тебе разобраться с девушками! Ты три с половиной века шатаешься по всей Хэйве в поисках неизвестно чего.
   - Надоело - проваливай! - огрызнулся Кетар. - Я давно не котёнок, чтобы за мной приглядывать.
   - Сразу в рык... - обиделся Айфир. - Я, между прочим, за твою же голову переживаю. И ответственность за тебя перед Старейшими несу, хочешь ты этого, или нет! Ту сороконожку твой медальончик почему-то не остановил, она цап - голову-то тебе и откусила бы!
   - Неси, никто не отбирает, - буркнул Кот и, морщась, потёр левый рог. - Но эти двое станут моими. И ещё четверо.
   - Ну, смотри... В следующий раз спасать не буду, пускай тебя едят.
   - Обещаю, я вернусь на Север с ними двумя и больше не стану искушать Судьбу. Ты же видел, этот мальчик - дрейг.
   - И что с того? Полукровка, таких по всей Хэйве пруд пруди. То, что у него чешуя редкого окраса, ещё ни о чём не говорит.
   - Один из камней в моём ларце - чёрного цвета, - отрезал Кетар...
   От мыслей отвлёк гвардеец, тронувший за плечо.
   - Господин, мы прибыли.
   И верно, кони вышли на небольшую площадь, обсаженную кипарисами. От неё короткая аллейка вела к одному из боковых входов во дворец. Возле ворот зевала стража в начищенных до блеска кирасах поверх пурпурных кафтанов и ливрейный слуга с вышитым на груди гербом императорского Дома - кораблём над двумя скрещенными мечами. Он окинул кхаэля равнолушно-надменным взглядом из-под полуприкрытых век - старые слуги высокой знати иногда позволяют себе такое, - кивнул, развернулся и зашагал к приоткрытой створке ворот. Кетару ничего не оставалось, кроме как спешиться и пойти за ним, сдерживая фырканье и сохраняя всё то же каменное выражение лица.
   Для начала пришлось пройти четыре внутренних дворика с причудливыми фонтанами, в очертаниях которых угадывались остатки вемпарийской резьбы по камню, потом тенистым парком с чётко расчерченными дорожками. Одуряюще пахли заморские лианы и огромные яркие гальтеи: спешили отцвести перед началом проливных дождей. На террасах между беседками и заботливо оберегаемыми древними руинами, словно сами по себе росли узловатые деревья вагори с чёрной корой и узкими серебристыми листьями. То здесь, то там попадались неестественно-жеманные придворные с фарфоровыми масками вместо лиц; при виде Кота фарфор трескался, сквозь него проступал страх. Они замирали или старались сделать вид, что ничего не замечают, щебеча друг с другом еще жеманнее. Над всем этим бело-золотой горой высился императорский дворец.
   А Коту было противно. Он всем своим существом чуял ложь. Лесть и притворство, к которым за три столетия жизни среди людей так и не сумел привыкнуть.. Шкура вставала дыбом, стоило ему прислушаться к мыслям этих людей. Говорят одно, верят в другое, думают третье а делают и вовсе четвёртое. Неужели и наследница такая же, как они? Настроение стремительно портилось, и Кетар заранее приготовился к неприятной встрече.
  

***

   Осеннее солнце, наконец, пробилось сквозь пелену облаков, чтобы заглянуть в одно из высоких дворцовых окон. Слегка преломившись в стекле, бледный луч упал на шелковую обивку кресла, мазнул по каштановому локону, слегка позолотив его. Потом медленно переполз на молочно-белую кожу щеки, скользнул по закрытым векам женщины, заставляя дрогнуть ресницы. Она ждала, запрокинув голову и застыв в кресле, как гипсовое изваяние в бело-зелёных шелках. Худые бледные руки с цепкими пальцами лежали на подлокотниках. У ног на мягкой подушке дремало маленькое беленькое существо, считавшееся собакой. За широкой тяжёлой занавесью у окна неподвижно стоял телохранитель. На всякий случай. Больше в роскошной раззолоченной гостиной никого не было. Высокородная элья Ровеанна ждала от этой встречи, по крайней мере, излечения от дворцовой скуки. В сказки о заколдованном князе она не верила, в то, что его воспитывали люди-птицы - тоже с трудом, ведь их уже больше двух тысяч лет никто не видел. На старых фресках мало ли, что нарисуют... Вымерли, наверное, пернатые. А хвалёный Кот, любимец духов - обычный оборотень. Или вообще, проходимец, прикрывшийся легендой. Шутка ли - три с половиной века жить, не меняясь?..
   За высокими створчатыми дверьми раздались знакомые, чуть шаркающие шаги дворецкого. Наследница трона мгновенно выпрямилась и приняла величественный вид. Старый Ристар, как всегда, слишком церемонно распахнул одну из створок двери и возвестил:
   - Его княжеская светлость, элью Мельина и Шейена, Хранитель Равновесия, Кетар эль Сарадин!
   Его мягко, но уверенно отстранили. Ровеанна затаила дыхание и во все глаза уставилась на вошедшего. Большого труда стоило ей сохранить на лице маску невозмутимого величия.
   Хранитель не шёл - танцевал, ноги ступали по паркету легко и мягко. Звериная сила и плавность в каждом движении заставляла счесть прочих мужчин угловатыми увальнями. Глаза цвета солнца смотрели на женщину прямо и пронзительно, без тени заискивания и подобострастия. Поясной поклон, отданный на северный манер, был таким же - равный отдавал дань уважения равной, не лебезя и не унижаясь. У Ровеанны по спине побежали мурашки от восхищения пополам с оторопью. Черты его лица как будто плыли, в них то проступала, то снова пряталась хищная суть.
   - Да будет милостиво к тебе Колесо Судьбы, высокородная элья, - голос ударил женщине в уши не хуже кузнечного молота, хоть прозвучал негромко и спокойно. Наследница трона вздрогнула, а потом долго смотрела ему в глаза, прежде, чем смогла кивнуть и произнести, как подобает:
   - И тебя да не оставит милость Вещего, Хранитель. Садись и раздели со мной хлеб и вино.
   Ровеанна произносила эти ритуальные слова, пожалуй, впервые в жизни и сама удивлялась тому, сколь легко они ей дались. Она всю жизнь провела среди придворных и одобренного церковниками этикета. О том, как следует вести себя с "северными дикарями" элья знала лишь понаслышке, да из старых книг. Совместное вкушение хлеба и вина означало, что гость согласен стать хозяину дома другом, а хозяин обязуется его защищать. Может быть, это расположит к ней Хранителя?.. Как заворожённая, она наблюдала за ним, не в силах отвести взгляд от рук.
   Вот он молча подходит к столику рядом с её креслом, наливает вино из кувшина в чеканные серебряные кубки. Один из них начинает исходить парком прямо в его руке. Кхаэль с поклоном протягивает его даме за ножку и только после этого садится сам.
   Какие у него чуткие пальцы, - с удивлением подумала Ровеанна, делая глоток. И когти их не портят... Но как он узнал, что вино должно быть горячим?
   - Чем я обязан твоему желанию видеть меня? - негромко спросил он.
   Так странно, когда с тобой разговаривают... просто. На "ты". Без витийствований и длинных предисловий об охоте и природе.
   - Я хотела увидеть тебя своими глазами. А ещё понять, почему ты поступаешь так, как поступаешь, - о да, это ничуть не походило на привычные выверты "высокой дипломатии".
   - Странное желание для человека.
   Их взгляды встретились. Топкое золото живого солнца и два чёрных уголька. Ты с первых слов дала понять, что будешь со мной честна, говорили глаза кхаэля. Так и я буду честен с тобой. Ты привыкла к лести, но я не буду льстить, уж не обессудь.
   - Ты не любишь людей?
   - Я их не понимаю. А они не понимают меня.
   - И поэтому ты сеешь смуту по всему Нарсису и за его пределами? - Ровеанна невозмутимо приняла подлетевший к ней ломтик пышного белого хлеба, про себя польщённая обходительностью собеседника.
   - Смуту? - вскинул левое ухо Кетар, переломив свой кусочек. - Исполнение Хранительского долга теперь именуется смутой?
   - Ты мешаешь Ордену... Отвращаешь людей от лика Богини, с духами якшаться призываешь. Ты кусок моей империи отколол и налогов не платишь, - наследница улыбнулась, давая понять, что пока ещё не переступила грань шутки. - Почему?
   - Ах, вот оно что! - кхаэль ответно улыбнулся краешком губ. - Дозволь объяснить. На землях столь интересного тебе княжества стоят Колонны, которым я служу. Они должны оставаться недосягаемой тайной для смертных, а по заповедным лесам не следует ступать никому, кроме Хранителей.
   - И всего-то? - удивилась Ровеанна, сверкнув глазами и скрыв усмешку глотком вина. - Что такого страшного может случиться, если, скажем, я подойду туда?
   - Умрёшь. Сила Колонн раздавит тебя, - сделав всего один ритуальный глоток, Кетар отставил кубок в сторону. - Только Хранитель, связанный с великими Духами, может выдержать ураган магии, бушующий подле них. И уж тем более, там нечего делать тасэрианцам.
   Элья кивнула, запоминая.
   - Есть и другая причина, - продолжал Кот. - В тот год скончался старый князь Сарадин... А долгов у него было немеряно, только платить было нечем, потому что крестьян унёс мор. Поля и сады стояли пустыми. Да ко всему твари стали нападать такие, что и в кошмарном сне не приснятся. Где были рыськари и императорская армия, когда их просили о помощи? Разгребать последствия пришлось мне одному. Казна была пуста, пришлось продавать вемпарийские драгоценности, подаренные мне матерью.
   Ровеанна слушала внимательно, ловя каждое слово северного князя и сравнивая с тем, что знала из старых докладов и официальных записей.
   - Твари, говоришь? - спросила она, поглаживая пальцами кубок. - Какие твари?
   - Премерзкие, госпожа моя. Гораздо хуже чумных крыс, которых, впрочем, тоже в избытке водилось. Похожи на больших и очень хищных крылатых сороконожек.
   Женщину передёрнуло. Она в жизни всяческих сколопендр не любила, а стоило представить подобную образину... Кхаэль не врал ради красного словца, она это видела. Когда всю жизнь живёшь во дворце, среди интриг, заговоров, предательств и прочих "развлечений" высшего сословия - быстро учишься различать ложь. Если он и впрямь вытянул на себе в одиночку всю провинцию, значит, по законам самой обыкновенной морали имел полное право послать к известной матери наместника, Орден и армию. А вот по законам Империи - нет.
   - А как же буря, которую ты по слухам спустил на головы воинам?
   Кетар фыркнул совершенно по-кошачьи и позволил себе откинуться на спинку кресла.
   - У меня набиралась едва сотня плохо вооружённых ополченцев, а их у границ княжества стоял чуть ли не полк. Вопреки сказкам я не могу в одиночку положить целое войско с одним фламбергом в руках.
   Можешь, - прищурилась Ровеанна. - Ещё как можешь...
   Но вслух она этого не сказала.
   Повисла тишина. Элья задумалась, Кот ей не мешал. Сидел, прикрыв свои невероятные золотые глаза, ждал. Подумать ей было о чём, но... нет, только не сейчас!
   Внезапно закружилась голова. В груди стало нарастать неприятное жжение, которое она тщетно пыталась сдержать, и боль. В глазах потемнело, женщина из последних сил старалась соблюсти приличия, но её внутренний недруг оказался иного мнения на сей счёт. Боль согнула Ровеанну пополам, и она закашлялась гулко и надрывно, успев выхватить из рукава и прижать к губам платок.
   Послышался шорох, могучие лапы гостя обхватили и выпрямили её, горячие, почти раскалённые ладони бесцеремонно легли на грудь и спину.
   - Стоять! - рявкнул он на телохранителя так, что тот счёл за лучшее притвориться мебелью. - Не бойся, госпожа, сейчас пройдёт. Обопрись на меня.
   Элья вцепилась одной рукой в Котову ладонь, второй всё ещё сжимая платок. Хотелось сжаться в комочек и заплакать от обиды на саму себя, но она, как велено, привалилась к князю. Приступ всё еще сотрясал тело, но сильные трёхпалые руки словно растворяли боль своим жаром. Ровеанна погрузилась в облако тёплой силы, льющейся от кхаэльего тела, и бессильно уронила руку с платком. Белый батист был испятнан алым. Ровеанна открыла глаза и взглянула на нежданного добродетеля. Его лицо совсем рядом, красивое, но не смазливое. Человеческое и в то же время какое-то иное с чертами правильными до совершенства.
   - Чаю травяного вели заварить госпоже, - кхаэль рыкнул на телохранителя, так, что у того и мысли не мелькнуло возразить. Как ветром сдуло, только дверь хлопнула.
   - Не распоряжайся в моём дворце, - хрипло прошептала Ровеанна.
   - Помолчи, - мягко велел Кот и чуть сдвинул руку на груди. Вместе с этим будто бы сдвинулось что-то внутри самой женщины, начал распускаться тугой болезненный узел, в который превратились лёгкие. Как хорошо и спокойно в его объятиях! Хоть обнимает он совсем не по-мужски. Скорее, как заботливый лекарь.
   - Ты можешь исцелять?
   - Иногда.
   - Значит, можешь?.. - она подалась вперёд всем телом, чуть не вырвавшись из его рук.
   Кетар покачал головой.
   - Нет. Это - нет, слишком поздно. Могу только замедлить, - мелькнуло и пропало неловкое напряжение в голосе от того, что пришлось забрать надежду тотчас, едва она успела проклюнуться.
   - Сколько? - одними губами спросила она, чувствуя, что с головой проваливается в чёрную бездну его зрачков. - Сделай это и сможешь просить у меня всё, что захочешь. Обещаю!
   В зал проскользнула ливрейная горничная с подносом, на котором дымилась ароматным паром чашка из тончайшего фарфора. Хранитель помог Ровеанне сесть как следует и поманил чашку когтем. Та подумала и, слегка приподнявшись, подлетела к элье.
   - Брысь, - шикнула госпожа на служанку, осторожно глотнув горячий напиток. Та поклонилась и мигом исчезла с глаз. - Слухи теперь пойдут... Что у меня интрижка с Белым Котом. Эта особа глупа, как рыба-лунь. Проси чего хочешь, Кетар Белый, властитель Севера. Если ты можешь продлить мне жизнь, я дам тебе это.
   Кхаэль как припал на колено, поймав её, так и стоял сейчас подле кресла. Но взгляд золотых с красноватыми лучиками у зрачка глаз из понимающе-мягкого сделался острым и твёрдым.
   - Не давай опрометчивых обещаний, - лязгнул сталью низкий звучный голос.
   - Ты мне отказываешь? - минуты слабости прошли, и смертельно больная женщина вновь превратилась в высокородную особу монаршей крови, которая не любит, когда ей говорят "нет".
   - Нет, - Кетар поднялся. - Я напоминаю, кому ты рискнула пообещать. Я могу попросить луну с неба. А могу, - его голос сменил тембр, сделавшись отчетливо ниже и скатившись в рычание, - тебя, прямо здесь и сейчас. Если послушаешься моих советов, у тебя будет ещё года четыре. Но сделка со мной обойдётся дорого. Хотя нужен мне всего лишь кузнец, прозябающий на службе Ордена.
   Ровеанна понимала, что он прав. Ни вельможи, ни церковники не одобрят этого внезапного союза, даже заключённого единожды и на словах. Но он может как пошатнуть уважение к ней, так и укрепить. И на самом деле такая малость - за поддержку могущественного мага высочайшим указом выкупить для него из орденской кабалы кузнеца. Наверняка князь разглядел в человеке дар и хочет сам взрастить его. Но...
   - Я хочу попросить тебя о маленькой услуге. Давай заключим договор.
   Кетар не проронил ни слова, лишь движением ушей дал понять, что превратился в слух.
   - Я своим указом подарю нужному тебе человеку вольную и впредь буду оказывать тебе личную поддержку. А ты поможешь мне, как обещал и... - она замялась, словно набиралась смелости прежде, чем просить: - Возведи меня на престол своей рукой. Пусть все видят, что это сделал ты.
   Он замер, обдумывая её слова, и Ровеанна про себя улыбнулась - согласится. Он понимает выгоду. Не может не понимать. Она же видела, что за звериными повадками и простотой обращения скрывается острый отточенный ум и железная воля. Именно такой вождь хорош был бы для Нарсиса... да.
   - Я подпишу для тебя соответствующие бумаги, они отметут все сомнения по поводу законности твоего правления Мельином и Шейеном, - продолжала наследница. - А так же пришлю один из гвардейских полков тебе в услужение, и ты будешь иметь полное право осенить их своим гербом вместо моего. Клянусь, ни одного рыськаря среди них не будет, и ни один рыськарь впредь не пересечёт твоих границ, не говоря уже об охоте на магов. Назови мне имя того кузнеца, и он отправится с тобой.
   Кетар улыбнулся, впервые за весь разговор, показав клыки.
   - Столь много даров мне одному за то, чтобы я на публику признал тебя над собой? А на деле опираться на меня будешь ты. Что ж... Но я предупредил, что цена будет высокой.
   Он неспешно снял с шеи медальон, положил его себе на ладонь гравировкой кверху и протянул Ровеанне. Та помедлила, но всё-таки накрыла его руку своей. Показалось, что вместо золотого украшения под пальцами тлеет раскалённый уголёк.
   - Именем Того, Кто сокрыт на Оси и вращением Колеса клянусь защищать и поддерживать Ровеанну, дитя Стихий, до той поры, пока бьётся её сердце.
   - Клянусь... - эхом повторила женщина. - До той поры, пока бьётся моё сердце.
   И вокруг них вспыхнул свет, обжигающе-горячий и неодолимый. Ровеанна смотрела в глаза нелюдя и -- проваливалась в омут зрачков, в бездонный колодец странной души, странной, нездешней, древней.
   - Чего ты хочешь на самом деле? Какова твоя цена? - голос женщины сорвался на сиплый шёпот.
   - Ты.
   Элья охнула. Осторожный и вместе с тем требовательный поцелуй помутил ей сознание. И кхаэльская лапа уже не лекарским жестом придерживала под спину. И свет продолжал колыхаться вокруг, скрадывая очертания предметов, глуша звуки. Острые зубы, острые когти. Не хватает дыхания, и тело почему-то обращается в кисель
   - Ты останешься? - спросила она, боясь услышать отказ.
   - Останусь.
  

***

   И он действительно остался. Но, к разочарованию эльи, не во дворце рядом с ней. Как ни уговаривала Ровеанна Белого Кота, в "мышеловке" среди придворных он остаться не пожелал.
   - Я воин и жрец а не мохнатое украшение твоей спальни вроде той мелкой твари, naine, - жестко отрезал он. - Не бесчесть меня званием твоего фаворита. Я сниму дом в городе, и ты сможешь приходить, когда захочешь.
   Приневоливать зверя сиятельная элья не посмела. Несмотря на то, что по городу вскоре начнут расползаться десятки сплетен одна невероятнее другой, она готова была подчиняться любым его условиям -- поставленная цель того стоила. Да и внезапная свобода решать так, как самой того захочется, вскружила голову. Впервые Ровеанна окунулась в настоящую жизнь, в которой было место ее собственной тайне. Предписания лекарей и дворцового этикета наконец-то можно послать к известной матери, сплетни обернуть к своей выгоде, а святым отцам -- утереть носы, и ещё как!
   От осознания того, что она затеяла игру не только с могущественным оборотнем, но и с правящим духовенством, наследницу продирал мороз по коже. Могло статься и так, что она в один вовсе не прекрасный день окажется сплющенной между молотом и наковальней. Две столкнувшиеся силы размажут её, не заметив.
   Ровеанна собиралась идти до конца -- терять было нечего.
   Кетар же через несколько дней и впрямь переселился с постоялого двора в квартал поспокойнее. Немного побродив среди солидных ремесленников и купцов средней руки, он, в конце концов, постучался в ворота цветочницы Териды Танеис. Мысли обитателей окрестных домов в её сторону звучали с уважительной добротой, и Коту этого было достаточно. К тому же, от жилища вкусно пахло молоком.
   В ответ на стук послышалось глухое басовитое гавканье, и из зарослей выбежал старый полуседой кобель. Тяжело проскакав до ограды, он поднялся на задние лапы и зашелся бухающим лаем. Мрачный дрейг за спиной Кетара высказал своё "гав", сам кхаэль оскалился и зашипел, прижав уши. Пёс тотчас опустился на все четыре лапы и шарахнулся в сторону, предпочтя держаться от странных неправильных чужаков подальше.
   - Ну и что ты разбухтелся, пенёк мохнатый? Иду уже, иду, на кого ты там хвост поднял...
   Аккуратная пожилая женщина лет двухсот в скромном сером платье с вышивкой, охая, спустилась с крыльца и поспешила к гостю. Разглядев, кто явился на порог, она нахмурилась было, но встретила совершенно влюблённый кошачий взгляд.
   - Матушка, пусти на постой, - просяще замурлыкало невероятное существо. - А молочком угостишь -- я вовсе ручным сделаюсь...
   "Возьми меня в дом, я пришёл к тебе жить!" - так смотрят хвостатые уличные бродяги, которым до смерти надоело драпать от собак и недружелюбных прохожих, мёрзнуть в подворотнях и питаться отбросами.
   - Ну проходи, коли не шутишь, - посторонилась хозяйка. - Много, так и быть, с тебя не возьму, сребрик в неделю. Зверьё своё вон в палисаде под навес поставь. Псину, если будет гадить и шкодить, к Брехуну в будку определю.
   Айфир немедленно изобразил самую милую из собачьих улыбок, вывесив длинный тряпочный язык и глядя глазами честнейшего и отменно воспитанного пса.
   К двухэтажному белому дому, обсаженному всевозможными цветочными кустами и клумбами, вела выложенная круглыми пёстрыми камнями дорожка. От обилия красок разбегались глаза -- несмотря на осеннее время, некоторые растения еще стремились цвести, листвяное золото перемежалось тяжёлыми налитыми бутонами и пышными гроздьями соцветий. Запах вокруг стоял одуряюще-густой, у Кетара от него чесался нос.
   Шагнув за порог, Кот привычно разулся и с абсолютно блаженной мордой ступил на деревянный пол. Чистые, отполированные временем доски немедленно отозвались тихим поскрипыванием, накопленное ими домашнее тепло приятно согрело ноги. Кхаэль быстрым незаметным движением начертил когтем на двери печать Равновесия -- знак Колеса о восьми спицах, - и двинулся за госпожой Танеис вглубь дома. За его спиной почти незаметные на темном дереве царапины на мгновение вспыхнули первородным Светом и пропали. Теперь сюда далеко не всякий смог бы войти.
   Жилище было обласкано хозяйкой. И не только потому, что чистоту в нем блюли. Сами стены дома пропитались тихим спокойствием, незлобивостью и совсем чуть-чуть -- ворчливостью и привычкой разговаривать с предметами. Идя за старушкой, Кетар легко касался кончиками пальцев то стенной панели, то вазы с цветами, то края стола, покрытого кружевной вязаной скатертью, то истертых лестничных перил. Ему становилось внятно прошлое пропитанного Светом дома, память его ушедших обитателей.
   Сын цветочницы родился с даром. Было уже не разобрать, что за Стихия осеняла парня, не то Дух, не то Жизнь, не то Огонь. Не успела Сила проявиться толком -- нарвался мальчишка на рыськарей, да и сгинул их цепной собакой. Муж Териды погиб вскоре после этого, попав в шторм в открытом море. С тех пор женщина жила одна, но не озлобилась и не опустилась, несмотря на все беды сохранив достоинство.
   - Вот, устраивайся, котяра, - ее грудной голос вырвал Кетара из облака чужих воспоминаний. - Только не вздумай голосить возле трубы вместе с уличными кошаками.
   Айфир, уже крутившийся по углам отведенной им комнаты, не удержался от ехидного мысленного смешка. Дождавшись, пока хозяйка выйдет, он тут же с разбегу плюхнулся на кровать, застеленную ярким лоскутным покрывалом.
   - И не стыдно тебе так нагло очаровывать всех баб подряд? - поинтересовался он.
   Кетар неторопливо прислонил меч к стене, поставил дорожные сумки в угол и огляделся. Небольшая спаленка под крышей окном выходила на юг. Скошенные стены и балки под самым сводом были увешаны пучками сушеных трав, и терпкий запах пропитал всё вокруг. Кроме довольно широкой кровати в комнате помещались столик с лампой, стул и узкий шкаф. Чувствовалось, что здесь давно никто не жил, от прежнего обитателя почти не осталось следов.
   Тем лучше -- чужая память ночами беспокоить не будет.
   - Каких таких баб? - нарочито удивлённо спросил кхаэль, сочтя, что довольно выдержал молчание.
   - Талианна в Круге, та ведьма в деревне, потом высокородная элья, теперь вот старушка, - взялся перечислять дрейг. Для большей убедительности нотации он сменил облик, и теперь на кровати валялся толстый невысокий человечек в пятнистой черно-серой мантии. Блестящая лысина, пышные черные усы и темные вишни глаз без белков, с еле различимыми зрачками довершили картину. - Я уже молчу про тех, с кем ты просто развлекался. Бедная женщина, получить такой удар чарами по голове!
   Кетар фыркнул.
   - Ты столоваться и ночевать прилично хочешь или как в прошлом году -- под забором?
   - Оно конечно, пожрать надоть, - согласился Айфир. - Но совести у тебя нет!
   - Где ты видал у котов совесть?
   Кхаэль взялся разбирать вещи и перестал обращать внимание на нарочито-горестные вздохи приятеля. Если предчувствия верны, то задержаться в городе придётся надолго, года этак на два, если не три, так что, стоит обжиться поосновательней.
   - Ты князь или кто? - продолжал возмущаться дрейг. - Владение своё забросил, шляешься по свету, как последний наёмный головорез, служение не блюдёшь!
   - Уймись. О надобностях служения ты вообще ничего знать не можешь, потому как ни разу не Хранитель. А управляющего я извещу о том, где нахожусь.
   - Ну и пожалуйста, ну и уйду, - обиделся Айфир, собакой скакнул с кровати и протиснулся в полуоткрытую дверь. Кот ни на волос не сомневался в том, что этот обормот первым делом отправится на кухню -- вынюхивать и выпрашивать у хозяйки вкусности.
   Кетар извлёк с самого дна сумки круглый малахитовый ларец, украшенный резной вязью и золотой инкрустацией. Задумчиво взвесил на ладони, поставил на стол и коротким жестом наложил на вещицу морок -- теперь она выглядела, как старый, изрядно потрёпанный фолиант по истории, написанный замысловатым вемпарийским письмом. Так спокойнее, на толстый непонятный том два раза никто не взглянет.
   Увы, всё оказалось намного сложнее, чем он предполагал с самого начала. Да, двое нашлись. В каждом чувствовалась дремлющая покуда Хранительская мощь, но кузнец упрям, как дерево, а парень дик, и в прошлом его видится только мутная озлобленность на весь двуногий голокожий род. Совсем неподходящее чувство для дрейга, пускай и полукровки. Они всегда величаво-спокойны или бесшабашно сиюминутны, как Айфир. Впрочем, раздолбайство Обсидиана порой наиграно. На самом деле в этой голове, с виду озабоченной то девками, то мыслями о еде скрывался ум дрейгского Советника -- одного из высших чинов в их нехитрой иерархии.
   Желания время от времени открутить занудному ящеру хвост это всё равно не отменяло.
   Но что же делать с мальчишкой?..
   В его душе совершенно явственно пела Смерть. Самая опасная и беспокойная Стихия Круга. И самая вожделенная для Кетара -- толковые Смертоносцы не служили Колоннам уже давно. Нынешний, Марфайрус Безликий, будь он неладен, сам скорее напоминал умертвие и держался на этом свете только потому, что его некем было заменить.
   Но мальчик?.. Ребенок в качестве Опоры Столпа Смерти? Немыслимо.
   Но Колонны звали именно его. В этом Кетар не сомневался. Как и в том, что передаст ему со временем свою Искру.
   Смутные предчувствия, неясные отголоски будущих событий заставляли кхаэля прыгнуть головой в омут. От уверений отца в том, что однажды он научится просчитывать разные вероятности и четко видеть нужный путь легче не становилось. Кхаэля вело только полуосознанное чутье, властно твердившее: "так надо, так правильно". Он нужен был этой больной умирающей женщине, по прихоти судьбы возведенной на трон давным-давно сгнившего государства. Она последняя в роду, на ней все закончится: прервётся династия, иссякнет последняя власть, начнётся грызня за трон. Бремя возможных войн, как водится, ляжет на плечи простых селян и горожан. Будет много смертей. Много смертей, много неприкаянных духов.
   А значит, нужен Смертоносец. И есть всего несколько лет на его обучение, а ведь подпускать молодых, совсем неопытных, к Грани и близко нельзя! Поискать ещё? Нет... Вон, сидит на подушке здоровенная чёрная крыса, качает усатой мордой. Нет!
   - Маар, ты уверен? Он еще ребёнок, его душа не окрепла.
   Хочу его! - упрямо твердит Дух.
   Что ж... Его так его. Камень адалат под крышкой ларца будет ждать своего часа.
  
  

Глава 6

Вождь Небесного народа

День 30й Месяца Алого Змея,

Кряж Нар-Эрири, крепость Мунейро-ви-Иллес.

   Несмотря на то, что на дворе стояла всего лишь середина осени, северный кряж уже покрывался снегом. Горные козы, во множестве скакавшие по утёсам, перелиняли и покрылись плотной мягкой зимней шерстью. Тёплая шуба берегла от холода, но не спасала от бесшумных снежных кошек, нападавших из метельной завесы, или падавших откуда-то сверху хищных птиц, уже вырастивших потомство в этом году. Мелкие грызуны шаарги, нагуляв за короткое лето жирок, закапывались в пещерки и норки, чтобы залечь в спячку, прочая мелкая живность разбегалась кто куда, устраивала себе тёплые логовища... Весь кряж готовился к долгому зимнему оцепенению.
   Такому же, какое охватило Горный Дом Вемпари.
   Вот уже три с половиной века огромная, высеченная прямо в теле горы, крепость последних Крылатых словно оделась в плащ из тишины. На резные парапеты, башенки, галереи падал снег. Почти не горели огни. Редко когда одна-две крылатых синекожих фигуры проносились над кряжем, чтобы снова скрыться с глаз. Вемпари не желали показываться даже в пределах долины, что уж говорить о внешнем мире. Последняя большая война с алден выкосила их, словно летнюю траву. Случилось это почти пять веков назад, но народ с тех пор так и не сумел подняться. Выжившие предпочли спрятаться от чужих глаз. Многие, к слову говоря, откровенно не понимали, почему Верховный Маг и его супруга всё еще остаются среди людей.
   Пожалуй, только дети не разделяли всеобщей тяги к затворничеству и тиши. Им хотелось пробовать крылья, познавать мир не через разумы старших, а самостоятельно. То и дело какой-нибудь уголок притихшего Дома внезапно взрывался хохотом, топотом и визгом, а мимо взрослых, теряя перья по дороге, проносился пёстрый клубок рук, ног, голов и крыльев. Среди гомонящей ватаги неизменно обретался Илле - младший сын Люциуса Джанрейва, брата Вождя.
   Нынче мальчику определённо не сиделось на месте, и он решил пробраться туда, куда детям ста тринадцати лет от роду ходить обычно не разрешалось - к Залу Вождей. А вдруг повезёт, и он увидит там что-нибудь интересное? Например - а чем Вещий не шутит? - дядю Яноса-эрхе. Заметив, что отец как раз отправился в ту сторону, мальчишка спрятал жемчужно-сиреневого оттенка крылья под накидкой попроще и, прячась в тени высоких статуй в огромном коридоре, последовал за ним.
   Анфилада комнат и коридоров, по которым тихо скользили туда-сюда занятые своими делами вемпари, окончилась огромным круглым залом с прозрачными сводами, пропускавшими мягкий свет пасмурного дня. Древние, ещё из Серебряных Облаков вывезенные фрески по стенам, изображающие предыдущих Отцов Небесного народа, покрылись пылью и каким-то странным красно-бурым налётом, но никто не решался близко подходить, чтобы попытаться навести порядок. Вемпари ждали. А что им ещё оставалось?..
   Приходя сюда, они с опаской и надеждой поглядывали на запечатанную дверь в Зал Вождей - но каменные пластины хитроумного замка оставались неподвижны. Всегда может случиться так, что Вождь, уходя на разговор с Великим Вещим, не вернётся с той стороны, но в таких случаях печать просто рушится... Сейчас она хоть и потрескалась, но ещё держалась. И это тревожило брата Вождя ничуть не меньше, чем если бы она всё-таки обвалилась. Наверху, в нише над дверью сидел обхватив выступ пальцами ног, Небесный Воин, или, как люди сказали бы, гвардеец в очень лёгких узорчатых доспехах поверх светлой туники, с фигурным копьём в руках. По белым перьям его крыльев кое-где проскакивал голубоватый отсвет. Чистый цвет оперения - снежно белый либо чёрный с благородным стальным отливом - считался в Народе особенно красивым, признаком особой родовитости.
   Чернокрылый Люциус Джанрейв подошёл к двери, внимательно разглядывая замок и, казалось бы, вовсе не замечал сына, притаившегося в тени за статуей. Его перья нервно дрожали, взъерошенные волосы топорщились, будто он летал при встречном ветре, пальцы теребили край светлой мантии. Он старательно прислушивался к тишине.
   - Так и нет вестей, господин Джанрейв? - тихо спросил Небесный Воин сверху. Кричать в этом чертоге не полагалось, да и не было нужды, ибо каждое сказанное слово можно было легко расслышать в любой точке зала.
   - Я сам, по правде говоря, не уверен... - отозвался Люциус. - Мне кажется, что я... слышу брата, но...
   Голос пернатого чуть дрогнул, выдавая нарастающую тревогу. Что если Янос не вернётся? Что будет с вемпари? Люциус, сам того не замечая, принялся метаться туда-сюда. Наблюдавший за ним Илле в своём укрытии задрожал - ему передалось волнение и возбуждение отца.
   - Да вы не волнуйтесь, вёрнется он, - вдруг заявил стражник, легко взмахнув крыльями. - Чтоб Ловец Молний - и не вылез из какой передряги!
   - Благодарю, - усмехнулся Люциус. - Я тоже на это надеюсь...
   Илле разочарованно вздохнул, стараясь успокоиться. И чего он, спрашивается, сюда так рвался? Мрачно, пыльно, холодно, гулко. Ничего примечательного, кроме старой, уже заржавевшей, наверное, двери и побуревших от времени фресок. Он уже совсем было собрался выскользнуть вслед за собравшимся уйти отцом, как вдруг от опечатанной двери сквозь зал промчался ветер, ероша волосы и перья, раздался громкий скрежет камня о камень, повеяло Силой...
   - Что? Не может быть! - подскочил отец, разом разворачиваясь назад. - Он возвращается!
   Весть эта мощной мысленной волной всколыхнула весь Мунейро-ви-Иллес меньше, чем за десять минут. Крепость гудела пчелиным ульем, повсюду захлопали крылья, слышались крики и топот - все спешили к Залу Вождей. Увидеть, узнать, успокоиться! Вемпари столпились в коридоре, расселись под сводами, арками и на подоконниках, кто-то вовсе завис в воздухе при помощи магии. И все не сводили немигающих глаз с массивной двери, с тяжёлых створок, расползающихся в стороны, с тёмного прохода за ними... Илле, поддавшись общему порыву, выбрался из своего укрытия и теперь вместе со всеми ждал чего-то. Никто и не подумал отругать мальчика за то, что он пришёл сюда без спросу, это было сейчас вовсе не важно...
   Единым порывом общий гвалт стих. Напряжение и ожидание густым облаком повисли в воздухе и перемешались так плотно, что окружающее пространство начало звенеть. Тонкие ментальные ниточки неуверенно потянулись вперёд, туда, в темноту, стремясь найти то Единственное сознание, уцепиться, прирасти, чтобы ощутить силу и защиту Вождя. Пока его нет, каждый в племени чувствует себя осиротевшим одиноким ребёнком, несмотря на друзей и родных вокруг.
   Тишина, застывшая, как неподвижная вода в самых чёрных глубинах Океана, неожиданно разбилась о звук шагов. Тихих, лёгких и мягких, подобных шелесту упавшего листа. Но в царившем вокруг безмолвии они казались звоном тревожного колокола. Шаг, ещё один. Тихо чиркнуло перо о камень, прошуршала ткань - и снова молчание. Пара неуверенных шагов. Шелест...
   - Это Янос! - выкрикнул кто-то из толпы.
   Люциус отпихнул чьё-то крыло, протолкнулся вперёд и оказался у самой двери. Из темноты вышел брат. Вемпари молчали, разглядывая Вождя.
   Он почти не изменился за прошедшие три с половиной столетия, как будто ход времени его не касался. Всё такой же жилистый и крепкий, невысокий в сравнении со своим отцом, но сильный. Может, лицо слегка осунулось, да седина, рано побившая волосы, закралась ещё и на кончики антрацитовых перьев.
   Первая ментальная ниточка осторожно коснулась сознания Яноса - прощупывала, проверяла, готовая в любой момент отдёрнуться... Но разум Небесного владыки вдруг затянул её в безграничный омут силы, спокойствия, знания и мудрости, растворяя в себе и отдавая себя без остатка. Второй тонкий жгутик, третий, четвёртый, пятый - все сливаются воедино, сплетаясь и срастаясь в одно огромное сознание. Янос глянул куда-то вверх, в хрустальные своды зала - карие глаза со странно-чужими зелёными и жёлтыми искорками, всё ещё щурясь с непривычки, скользнули по прозрачному минеральному стеклу. Крылья, усыпанные как блестками, перебегающими по перьям искорками-молниями, медленно распахнулись, словно Вождь красовался или потягивался после долгого сна, а потом столь же неспешно сложились.
   - Я здесь... Люциус, - медленно произнес Янос. - И вовсе незачем было так громко волноваться, я всё слышу.
   Его голос гулко раскатился в стенах Зала Вождей.
   И тут же всколыхнувшаяся волна радостных криков едва не оглушила Яноса, уже привыкшего к тишине. Кто-то его обнимал, хлопал по крыльям и плечам, дёргал за одежду - но он ничего не замечал. Одно за другим сливались с ним сознания всех крылатых, выравнивая и в то же время изменяя разум самого Вождя - а Янос будто оставался равнодушен, неторопливо шествовал в сторону тронного зала в сопровождении гудящей толпы. Мелькающие лица теперь казались... другими. Своими и чужими одновременно. Не-свои мысли начинании звенеть в голове, мешали и причиняли неудобства. Но это, как он знал, пройдёт со временем.
   К вечеру Горный Дом разразился празднеством в честь Вождя, да таким роскошным, каких, казалось, не видывали и в Столице в прежние времена. Вся гора осветилась разноцветными волшебными огнями, в долину полились музыка и песни, хозяйки напекли самых разных вкусностей. Были здесь и пироги в виде цветочных и фруктовых садов, и фруктовые салаты в виде пирогов, и самая разная зелень, какую только душа пожелает, и сластей немеряно. Дети особенно налегали на сладкий разноцветный снег - мороженое, про которое люди, живущие далеко внизу, слышали лишь краем уха, но мало кто пробовал. В залах и коридорах вемпарийской твердыни плескалось веселье, сопровождаемое танцами, беготней, состязаниями в ловкости, хитрости, остроумии, магическом искусстве. Свернув за какой-нибудь угол, запросто можно было попасть прямо в середину стаи наколдованных кем-то бабочек или нос к носу столкнуться с почти настоящим драконом с чешуёй совершенно немыслимой расцветки...
   Всеобщей радости не разделял только сам её виновник, безмерно уставший от долгой медитации, почти похожей на смерть. Он статуей сидел в холодных объятиях Небесного Престола, положив подбородок на сцепленные пальцы, и молча наблюдал за весельем сородичей из-под полуопущенных век... А потом как-то быстро и незаметно исчез, отдав корону кому-то из приближённых с наказом спрятать подальше и велев прислать в его покои цирюльника.
  

***

   Вождь понятия не имел, что по окончании торжества один из его племянников наберётся наглости проскользнуть мимо бдительной стражи прямо к его дверям и без стука войти. Мальчишка тихо прокрался через пустую полутёмную приёмную и, осторожно приоткрыв резную створку ещё одной двери, всунул туда вихрастую светлую голову.
   Дядя Янос обнаружился у камина в кресле. Блестящие жёсткие крылья свисали по бокам, полы расшитой золотом парадной мантии разметались, а руки безвольно лежали на подлокотниках. Отсветы огня рельефно вырисовывали усталое осунувшееся лицо и... Мальчик изумлённо ахнул, когда понял, что Вождь остриг волосы накоротко, и теперь чёрно-седые пряди не доставали даже до плеч. Илле знал, что подобное ни в ком случае недопустимо для мага и поэтому слегка опешил и смутился.
   Янос чуть встрепенулся, отрываясь от своих мыслей, и покосился на дверь. В его глазах, подсвеченных огнём камина, блеснуло какое-то странное выражение... Как будто он что-то пытался вспомнить, но не мог. Или вспомнил, но... не верил? Вемпари потянулся рукой к волосам, неловко коснулся прядки над ухом - похоже, его самого удивляли отсутствие чего-то объёмно-лохматого и внезапно образовавшаяся на голове лёгкость. Вождь молчал. Илле тоже молчал, почувствовав вдруг эту неловкость и не зная, как себя вести. Он неуклюже поклонился в пояс, как подобало перед Отцом Народа и застыл, не в силах выжать из горла ни звука. Только мысли скакали, как зайцы, никак не желая выстраиваться в ровные ряды. Он и сам не знал, зачем явился сюда. Просто... просто ему показалось, что это неправильно, когда кто-то в такой день совсем один. Глупо, да. Но... Ведь Вождь видит все эти глупые мысли, верно?..
   - Ты ведь Илле? - наконец прервал молчание Янос, улыбнувшись. Улыбка получилась усталая, вымученная и слабая. Тут же попыталась сползти с лица, но Янос её удержал.
   - Д-да... - сипло выдохнул мальчик, разглядывая дядю во все глаза. - А вы... а т-ты... А... откуда ты меня знаешь, Янос-эрхе?
   - Разве я могу не знать своего племянника? - чёрно-седые крылья шевельнулись, чиркнув перьями по полу. - Да не бойся ты так - я ж не кусаюсь!
   - Я не боюсь! - тут же взъерошился Илле, подходя поближе. Ещё мягкие светлые перья, меж которыми местами торчал детский пух, смешно топорщились в разные стороны, туника слегка сбилась, отчего мальчик напоминал воробья. - Просто... а вдруг нельзя?
   - Чужим - нельзя. Тебе можно, - деловито отозвался Янос, едва не засмеявшись. Грозная пичуга - подумал он, хитро подмигнул ребёнку и похлопал себя по колену, приглашающе кивнув.
   Илле не нужно было долго упрашивать. Когда вся таинственность Вождя разом куда-то подевалась, мальчишка-слёток довольно ухмыльнулся и чуть ли не одним прыжком юркнул на колени к дяде. Смотрел в искристые карие глаза, осторожно, по самой грани, касался огромного сильного разума старшего родича, запоминал черты лица.
   - Здесь лучше, чем там, - вдруг уверенно заявил он со всей искренностью, присущей, пожалуй, только детям.
   - Ты прав - намного, - охотно согласился Янос, потрепав лохматые волосы племянника. Столько хотелось спросить, но он не решался. Впрочем, то, что он хотел знать - он знал. Когда и как Илле родился, как радовались пополнению его родители... как хотели спросить у главы семьи имя для ребёнка. И как это оказалось невозможно.
   - Слушай, Илле, а чем тебе нравится заниматься?
   - Кроме лазанья, где не надо? - невинно захлопал ресницами мальчик, совсем не испугавшись признаваться дяде в шалостях, за которые отец непременно наказал бы.
   Янос рассмеялся. Почему-то рядом с Илле тяжёлые мысли рассеивались сами собой - даже головная боль проходила. Может, у парнишки есть дар целительства? Вполне может быть...
   - Кроме лазанья, где не надо.
   Мальчик распушил крылышки и задумался. Огляделся, словно хотел найти подсказку среди роскошной мебели, но комнату затапливала ночь, и подсказки не нашлось.
   - Я животных люблю, вот! - гордо выдал он. - Разных. У меня даже живут некоторые, вот. Одна коза, два шаарга, птица сирим и даже детёныш снежной кошки. Я его на склоне горы нашёл! Когда лазал, где не надо... - тут Илле густо посинел от прихлынувшей к щекам крови.
   - Родители разрешают держать столько зверей? - вемпари сделал вид, что удивился.
   - Они заявили, что так я хотя бы не путаюсь у них под ногами, - растянул улыбку до ушей племянничек. - А ты придёшь на них посмотреть? - тут же встрепенулся он.
   - Конечно. Как только отдохну - я ужасно устал. Договорились?
   - Ага!
   Илле обрадовано закивал и тут же нахмурился, пристально разглядывая старшего. Брови сошлись у переносья, на лбу залегла складочка. Мальчик сосредоточенно сопел, сверля Яноса глазами, а потом вдруг потянулся и запустил тому руку в волосы на затылке, вороша их тонкими пальцами, словно хотел распутать что-то или выловить.
   - Там неправильно, - пояснил он.
   Старший вемпари вздохнул, аккуратно убрал тёплую ладошку ребенка с головы:
   - В мире много чего неправильно. Но мы можем только жить с тем, что имеем. Так, давай-ка беги к родителям - они тебя уже потеряли, - Янос оттолкнулся крыльями, мягко ссаживая Илле с колен и вставая, - И не забудь - потом покажешь мне своих зверей!
   Мальчику отчаянно не хотелось слезать с тёплых колен, но, во-первых, разве можно не слушаться Вождя? А во-вторых, в голове уже клубились рассерженные мысли матери и отца, грозившихся выпороть неслуха.
   - Договорились! - Илле ещё раз прижался к доброму дяде и, пожелав спокойной ночи, выскользнул вон.
   Янос еще постоял, глядя в закрывшуюся дверь. Голова от избытка своих и чужих мыслей гудела, как кристалл-накопитель, десятки и сотни разных и порой противоречивых видений мелькали перед глазами, мешая успокоиться. Как же они ему... надоели! Иного слова Янос сейчас подобрать не мог. Нужно было... А что нужно было? Он не помнил. Огляделся по сторонам, рассматривая еле различимое в полумраке убранство своих покоев, знакомое и непривычное одновременно. Нашёл глазами постель на полу у стены, жёсткую, но сейчас казавшуюся невообразимо желанной. Спать, спать... Всё потом... И все дела потом...
   Уже заснув, он кое-как разделся и забрался под одеяло. Как коснулся ухом подушки, уже не помнил. Потом ему сказали, что он несколько дней проспал почти беспробудно, а если кто-то пытался его разбудить и предложить поесть... ругался. Нехорошими словами.
  
  
  
   Элитно-офицерская подкаста средней касты (Нар-Эбернон, воинов) в обществе Алден. Элита войск
  
  
  
   Вторая подкаста Нар-Эбернон, основная ударная сила, бойцы ближнего и редко дальнего боя. Пушечное мясо.
  
  
   Каста ученых, исследователей, а так же Жриц Камня, занимает наиболее высокое перед правящим сословием положение в обществе Алден.
  
  
  
   Именование мелкого бесполезного грызуна вроде тушканчика, среди Алден применяется к людям
  
  
   Arei-Kalain Morthan (вемпар) -- Крепость Снежного Кота
  
   Прочный кристаллический минерал, хорошо накапливающий энергию. Используется вемпари в качестве своеобразного "элемента питания" для различных магических сооружений и артефактов.
  
  
  
   Минерал, по большей части заменяющий на Хэйве стекло. Обладает такой же прозрачностью, но менее хрупок, отчего несколько более сложен в обработке.
  
  
  
   Букв. "Лучшие Детей Камня", те, кто правит. Высшая каста, правящая верхушка Акрея.
  
  
  
   Нечто, близкое к сотнику.
  
   Аналог инженерных и медицинских подразделений в обычной армии.
  
   Искусственно выведенная подкаста А-нон-Тек, не отличается хорошими физическими показателями, зато берет разумом. Мощные менталисты, используются, в основном, для удержания, подчинения и управления какими-либо существами с крепкой или агрессивной волей, в основном бойцовыми химерами.
  
  
   Свойство людей миров Оси -- они живут по несколько сот лет и слегка отличаются от привычных "земных" людей физиологическими циклами. Тем не менее, по образу мышления и психики это все равно люди.
  

62

  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"