Рахабово детство
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Наполовину фанфикшн, наполовину заготовка, из которой родмлся один из персонажей Летописей Химер. К прямому сюжету отношения не имеет
|
На море стоял штиль, такой мертвый, что соленая бездна казалась стеклом. На островах такую погоду называли "время бабочек" и верили, что если хоть одна бабочка упадет в воду, разразится яростный шторм. Лежащий на алом песке парень не знал, почему вспоминает это в последние секунды жизни. Может, потому что увидел одну, коснувшуюся воды? Или это был бред от кровопотери?.. Совсем чуть-чуть не успел, совсем капельку. Привычная удача шесть раз вытаскивала его за уши. На седьмой - не успела. Обидно, наверное, умирать так, глядя в слепые бельма хищной шестилапой твари. Но иначе, похоже, не получится - с раскроенной грудной клеткой долго не живут. Особенно если в нее упирается когтистая лапа белетерия, наконец нагнавшего строптивую добычу...
Зверю не суждено было полакомиться человечиной. Расслышав гром среди ясного неба, белетерий сначала удивился, а потом... умер. Его убил толстый ветвистый разряд молнии, сорвавшийся со щелчка когтистых пальцев. По песку, залитому кровью, прозвучали легкие шуршащие шаги босых раздвоенных ног, тушу отбросило в сторону, чтобы она не придавила собой человека.
Над умирающим склонился... император Каин.
"Я... брежу? Какого рожна мне видится этот... седовласый старик!.. О боги, я перепутал императора с дедулей... дожил... скорее доумирался... зачем... я ему?.. А... ах да, помню..." Парень дернулся, совсем немного, пальцы одной руки заскребли по песку, но поднять ее он уже не мог. Пришлось заставлять язык шевелиться, отмахиваясь от солоноватого привкуса, стекающего с уголка рта: - Пр... авое... з-с-с... запястье... бездел... ушка...
И правда, на правом запястье паренька из-под широкого напульсника сиротливо выглядывала очень-но знакомая императору цепочка.
- Нашел ты, что красть... не вор, а оболтус. Смехота одна.
Низкий прирыкивающий голос вампира звучал вовсе не гневно, скорее, удивленно. Этот малый либо полный идиот, либо отчаянный храбрец, коли осмелился на такое. И еще умелый идиот, коли смог таки украсть самое ценное сокровище императора. Определенно неординарная личность.
Вампир аккуратно снял цепочку с украшением с руки парня, разомкнул замочек и вновь застегнул - уже на своей шее, зарекшись вообще когда-либо снимать.
- Как тебя зовут?
Парень подумал и все-таки разлепил один глаз, глянув на императора так, словно спрашивал кто из них идиот. Закашлялся, пытаясь что-то сказать, но выходило плохо. Рана была глубокой, очень глубокой, едва ли не сердце было видно - бешено колотящееся, со сбоями, неритмично, но еще... жить, жить хотелось так, что хоть волком вой. "Какая картинка... я сплываю кровью к хильденовой бабке... даже моя живучесть при таком не поможет... а ему надо знать как меня зовут?.. Чтобы занести... в список... придурков века, что ли?..". И тем ни менее, разбитые губы шевельнулись, складываясь в усмешку:
- Ра... Рахаб...
Решение было принято мгновенно. Что двигало Каином в тот момент? Он сам не знал. Но здравый смысл и логика сдали свои позиции, уступив место дремучим инстинктам, как уже было несколько раз. Он поймал взгляд юноши, подхватывая его разум, душу и одновременно тело. Легкое, тощее, нескладное, дрожащее.
Легкий, быстрый, невесомый бег, скольжение над песком. Уже на бегу склониться и коротким резким укусом впрыснуть в артерию яд. Закрыть собой от окончательного растворения, не дать обороту Колеса разорвать серебряно-голубую Цепь.
Наверное, должно было бы быть удивление, шок даже, но оно и понятно - император всея мира когда-нибудь кусал вас за шею, да еще и на бегу? Если нет - валите, это не для ваших слабых нервов. Если да - вам в комнату с мягкими стенками. Вот только Рахаб уже ничего этого не чувствовал и не знал. Все провалилось в душащую темноту, словно его в одночасье зашвырнули в бездонный колодец, откачав перед этим и воду, и воздух. "Где... это я? Умер наконец?.. Или просто глаза... открыть не могу? Ладно если не могу, главное чтобы они у меня оставались... у меня... а кто... а кто я? И где? Зачем? Кто меня сюда зашвырнул?.. Здесь слишком страшно. И... одиноко?" Темнота оставалась молчаливой, только пульсировала, разрастаясь, забирая в себя до тех пор, пока в ней не появилась призрачная дорожка, ведущая куда-то вглубь серебристыми блестками. "Это... город?.. Ничего не понимаю. Я умер или где?.. Объясните! Ну хоть кто-то! Хоть что-то!.." А тело не слушается. Темнота тысячей упругих лапок сама несет парня куда-то.
Лицо паренька на руках постепенно сереет, заостряется, сердце бьется все более рвано, руки и камзол императора залиты кровью, но он не замедляет бега - скорость сейчас важнее. Плащ за плечами хлопает на ветру, волосы растрепались, дыхание вырывается между клыков с рыком.
Небольшая бухта, в ней притаился брошенный из-за шторма рыбацкий поселок. Каин недолго раздумывая, влетел в один из домов, без церемоний выбив дверь ногой - она висела на одной петле.
Движения быстрые, четкие, нельзя потратить ни одной лишней секунды.
Опустить почти практически мертвое тело не кровать - благо, там тюфяк имеется - почти сорвать куртку и безрукавку, осмотреть развороченную грудину - и где только на этих ребрах мясо? Последний удар сердца. Прах побери! Ладони напротив сердца - и пропустить минимально слабую молнию. Еще раз. Да бейся же! Вспороть когтем собственное запястье, зажать парню челюсть и почти силком влить в него струйку собственной крови. Так. Минута. Другая. Судорожный слабый удар - уже иначе, в замедленном ритме вампира. Теперь в ход пошел плащ, безжалостно разорванный острыми когтями, и ребра натуго стянули широкие полосы темно-алой плотной ткани.
Только после этого Каин стянул с себя безнадежно испорченный камзол и плюхнулся рядом на пол.
Темнота, тишина - какие-то натянутые, слишком плоские и абсолютные, чтобы быть правдой. Значит, все?.. Даже город пропал, едва-едва появившись. Ничего нет, совсем. Темно. Тихо. Холодно. Словно в промороженное пуховое одеяло завернули, чтоб поиграть в извращенные дочки-матери, да так благополучно и забыли где-то в необитаемом подземелье. Почему так холодно? Волна тепла, собравшаяся в тугой шарик где-то в основе горла, не грела, а скорее еще более подчеркивала холод. Хотелось поежиться, а еще лучше свернуться в комок, спрятаться где-то, но где? Кругом ничего нет... или все-таки есть? Где-то? Только увидеть не получается?.. С губ забинтованного паренька сорвался едва слышный сиплый стон.
Ему ответил мощный низкий горловой мурлык, почти рычание, отогнавшее "темно страшно и холодно" прочь.
"Почему я это делаю?" Нет, никаких сомнений! Просто еще один ребенок, наверное, последний.
"Он сильнее, чем кажется на первый взгляд. Но совсем ребенок... Разиель был крепче. Ладно, неважно!"
Каин перебрался на кровать, усевшись так, чтобы удобнее было взять дите на руки. На застывшее тощее тело дохнуло теплом Большого и Сильного. Встрепанная голова оказалась возле широкой груди, так что в ухо втекало биение чужого сердца. И надо было всего лишь чуть помочь, чуть подстроить этот ритм и повести за собой, не давая замолкнуть сердцу будущего вампиренка.
Тишину разорвал звук, с той же легкостью, с которой матерый волкодав раздирает неудачливую крысу. Рокот - ритмичный, гулкий, вязкий - в него, казалось, можно было завернуться как в покрывало и отогреться. Теплый шарик в горле наконец-то скользнул ниже и достиг сердца, постепенно растекаясь по венам, прокладывая себе путь, доказывая, что путь есть. Рахаб сам не понял, когда сердце - ведь это было его сердце, правда? - начало подстраиваться под укутывающий его рокот. Это было сложно, поскольку ритм иногда казался слишком быстрым, слишком сложным, но почему-то было очень важно удержать его, не соскользнуть, не отпустить возвращающуюся жизнь. Странно... а разве она куда-то уходила?.. Заполонившее все тепло, успокаивающий звук и темнота, подернувшаяся алым, переставшая напоминать натянутый на голову мешок - все это странно радовало и одновременно утомляло вампиренка. Словно это было какой-то сложной работой. Может, поэтому его так клонило в сон.
А Каин тем временем вглядывался в черты, которым со временем предстояло стать родными. Что-то определенно было в них знакомо, но ускользало от памяти. Может, он видел уже где-то это маленькое взъерошенное чучело, похожее на уличного котенка?
- Рахаб, - само вдруг слетело с губ, тихо, почти неслышно. Имя выходца с южных островов, откуда-то южнее Мередиана. - Рахи-оболтус. Значит, так решило Колесо?
Маленький пушистый котенок, задиристый, вороватый, но ласковый. И ведь было же, было что-то такое, чем дальше, тем яснее проявлявшееся... Эхо, отголосок? Резонанс?
- Мой последний оболтус, - и грозный вампир чуть крепче прижал к себе мальчишку.
Интересно, каково же было удивление императора, когда вампиренок едва слышно мурлыкнул, отзываясь на собственное имя, произнесенное тем, кого отныне и впредь до конца своей жизни и даже после нее он будет называть отцом. Ритм сердца восстанавливался, дыхание становилось спокойнее и - скорее всего, неосознанно - паренек пытался запомнить отца даже по запаху, к которому, к сожалению, примешивался четкий запах крови. Собственной. От этого хотелось чихнуть, и даже те обрывки мыслей, что еще мелькали в пустой до безобразия голове, путались, разлетаясь во все стороны как фейерверк. Но... это Рахаба не волновало. Лишь бы ему разрешили и дальше запоминать, выучивать самое первое - навсегда самое первое - в своей жизни существо. Может, он не видел, но иногда зрение неважно. Самой сутью, возрожденной жизнью, вернувшейся по желанию отца душой - ими можно было узнать намного больше...
Теперь оставалось только ждать - тело все сделает само. Можно было лишь гладить по голове, пытаясь привести в порядок спутанные черные лохмы, осторожно касаясь кожи кончиками бритвенно-острых когтей, да наблюдать, как в легких судорогах меняется тело.
Окружающий мир то появлялся, то снова исчезал в уже теплой, подернутой алым темноте. Мышцы конвульсивно подергивались, появляясь в сознании фактом, что они все же есть, и снова исчезая, выпадая из еще нечеткого разума. Медленный, глубокий вдох - и тело вдруг передергивает от головы до самых пят, на несколько минут вышвыривая вампиренка во внешний мир. Зрачки расширены до предела, сердце снова частит, а перед глазами странно плывет - словно одну и ту же комнату видно с разных сторон одновременно. Страх. "...что?.. Что происходит? Где... я?.. Кто я?.."
- Тише, дитя. Тебе некого и нечего бояться. Здесь только ты и я.
Взгляд глаза в глаза, точно так же, как ребенок у груди матери видит ее лицо, теряя все остальное.
Почему-то перед мысленным взором Рахабу примерещились огромные, странные и завораживающие цветы из чистейшего янтаря, растущие прямо посреди главной площади виденного ранее города. Но видение исчезло так же быстро, как и появилось, оставляя лишь чувство совершенной защищенности и родства, и вампиренок кивнул, без слов умоляя старшего хоть что-то пояснить.
- Тебя зовут Рахаб. Ты вампир и мой сын. Считай, что только что родился на свет. День семнадцатый месяца Лесного Волка - день твоего рождения.
Легкое, почти невесомое, бережное касание разума, тяжелая когтистая лапа, лежащая на волосах, а потом вдруг сдвинувшаяся к виску и за ухо, убирая непокорную длинную прядь..
Новонареченный - или получивший имя назад? - вампиренок потянулся за касанием сколько мог. Тело еще бунтовало и мало подчинялось, даже глаза открытыми держать было тяжело, словно к векам по несколько мешков песка приторочили. Но довольная, чуть смущенная улыбка отказывалась сходить с лица. Что-то из прошлого, что-то старое, быстро и незаметно исчезающее из памяти вдруг встало на место.
- Значит... вот ты какой... отец... - с трудом выдавил он.
- Помолчи покуда, - улыбнулся в ответ Каин, вглядываясь в лицо новорожденного. Желтые глаза? Совершенно желтые? Даже у Разиеля радужница только-только начала покрываться янтарно-медовыми крапинками, а здесь уже зарождался и жил мягкий золотистый свет...
Рахаб снова чуть кивнул и устало закрыл глаза. всего пять слов вытащили из него последние силы, он снова проваливался куда-то вниз, плавно и мягко, словно перо, выпавшее из неведомого крыла. Или же к нему возвращающееся? Вампиренок не мог сказать. Зато снова увидел серебристую дорожку и вход в город - вроде бы и старый, но вроде бы и светлый. Что-то в нем было странное, но сейчас это было совеем неважно. "Те цветы, - мелькнуло вдруг в голове. - Может, пойти и посмотреть, есть ли они тут?"
"Пойди и посмотри" - прозвучало со всех сторон. "Этот город всегда открыт для тебя"
Старый, даже древний, очень древний Город, блестящий белизной и осколками стекла под ярким светом. Ни души, только в стенах полуразрушенных домов, увитых дикими растениями, звучат странные отголоски, хоры голосов, мелодии, звон... Под ногами звенело Зеркало.
Вампиренок невольно оглянулся: "Отец, это ты?..". Но, помотав лохматой головой, решил не заморачиваться по этому поводу и, стянув сапоги - по зеркалам обутыми не ходят - неслышно пошлепал босыми пятками куда-то вперед. Какая разница куда - все дороги ведь ведут к центральной площади, разве нет?..
Иногда светлые улицы перемежались переулками, из которых полз мрачный багровый туман, в которых затаилась тьма и боль. Но вся эта мерзость будто наталкивалась на некую грань, не дававшую ей затопить собой все.
Не нужно было иметь семь пядей во лбу чтобы понять, что соваться туда не следовало: темнота казалась голодной, душащей, вязкой. Да и особых сил в себе вампиренок не чуял. Чтобы идти пока что хватало, но даже на какую-то глупость типа шага вприпрыжку - уже нет. Поэтому переулки он предпочитал обходить десятой дорогой. "Интересно, что это за место? - не переставал Рахаб вертеть головой, приглядываясь и прислушиваясь ко всему вокруг. - Снится мне это все, может?.. М-м, это что? Сладким потянуло? Значит, есть тут цветы, совсем рядом! А ну-ка..."
И он не ошибся. Через несколько десятков шагов стены домов раздвинулись, пространство разлетелось в разные стороны... Глазам предстала площадь, или даже скорее, луг, сплошь покрытый огромными, похожими на тюльпаны светящимися цветами чистого янтарного цвета. Впрочем, нет, не сплошь. То здесь, то там возвышались пять статуй, являвших собою застывших в камне пятерых мужчин, абсолютно не похожих друг на друга внешне, но непостижимо являвших собою единое целое
В центре поляны зияла странная, затянутая зеленью стеблей и листвы, проплешь, похожая на шрам. На ней восседал Каин, подобрав под себя ноги и перебирая в когтях головку склонившегося к нему цветка одного цвета с его глазами.
Вампиренка захлестнула волна неожиданной, странной даже для него самого радости. Броситься бы к отцу, раз появилась возможность хоть как-то шевелиться, забиться под руку и спрашивать до тех пор, пока не заткнут. Статуи не остались незамеченными, вот только что они значили, Рахаб не знал. Да и сейчас его куда более волновало, сумеет ли он дойти до Каина, не наступив ни на один из роскошных, мягко светящихся цветов - наступать на такое чудо казалось кощунством.
- Отец? - не совсем уверенно позвал он, пытаясь понять, как же пройти и не задеть переплетенные стебли.
- Здесь и везде, - был ответ.
Он обрушился со всех сторон, словно бы отвечал каждый цветок, каждый камушек, даже сам воздух. - Иди ко мне, Рахи.
И разве ж такому можно сопротивляться? Задумчиво посмотрев на пустые руки, в которых совсем недавно якобы были сапоги, Рахаб осторожно вышел на луг, балансируя, что твой канатоходец, в узких просветах меж цветов и стеблей. До определенного момента ему удавалось ничего не задеть - геройский подвиг, учитывая присущую ему при прошлой жизни неуклюжесть - но затем вампиренок не сумел полностью вывернуться и задел-таки пальцами один из цветков. Он показался теплым и мягким, словно овеществленный солнечный свет. Непонятно почему, парень улыбнулся, и продолжал улыбаться, когда наконец сумел пробраться к Каину, и замер, ожидая непонятно чего.
Каин молча взял паренька за плечи и усадил рядом с собой.
- Ты добрался. Молодец. Просто умница. А теперь сиди и смотри.
Неподалеку между цветами зародилось мерцание. Оно росло, ширилось, крепло, пока не стало ясно, что это еще одна будущая статуя. Более того, что это сам Рахаб, запечатленный в прочнейшем серовато-голубом камне.
Было удивление. Было начало понимания. И было что-то детское, совсем-совсем радостное и немного наивное, словно привыкшему выживать ребенку вдруг подарили самую лучшую и самую желанную игрушку в мире. Если не вообще сам мир. Ни слов не находилось, ни даже жестов, только какой-то почти лихорадочный блеск зажегся в глазах. Значит, его приняли, приняли насовсем, навсегда, отец и...
- Братья? - наконец сумел спросить он, почти по-птичьи склоняя голову набок, и взглядом стрельнув на одну из статуй.
- Да, они твои старшие братья. Кое-кто так же, как и ты, прошел через смерть. Например, Разиель, - коготь указал на одну из статуй, юношу не старше самого Рахаба с чертами урожденного аристократа и воина. - Или Мельхиа, - коготь сдвинулся в сторону поджарого хитровато прищурившегося степняка с длинным чубом на лысой макушке.
Рахаб задумчиво всмотрелся в лица статуй. Братья... слово казалось незнакомым, каталось по языку, словно кисло-сладкий шарик. А у него они были? Раньше?.. Наверное, нет. Слишком уж незнаком у звучания привкус. Пустота прошлого на миг раззявила пасть, но подавилась цветочным запахом и исчезла. - Расскажешь мне о них? - чувствуя себя неловко, спросил вампиренок. Признаться, он хотел спросить и о себе, но раз уж с... братьями придется встретиться, то лучше знать хоть что-то.
- Расскажу, - пообещал Каин, поглядывая на руку сына, на пальцах которой уже пробивались острые черные коготки. - Вот Разиель, например. Он самый старший, самый первый мой... птенец, - вампир улыбнулся, вспоминая те первые часы. - Серьезный и суровый молодой человек... то есть вампир, подающий надежды стратег и воин. Димхольд - коготь указал на тяжелого мускулистого мужчину со спутанной кудрявой гривой, - кузнец от Богов. Зефон - себе на уме, но выпутается из какой угодно передряги. Тирель - книжник и ученый, когти вечно в чернилах, тоже мне, боец, - мягкий смешок. - Мельхиа - дитя степей, обожает лошадей и попадает в глаз воробью с трехсот шагов...
Младший вампир слушал, впитывал все слова как губка, запоминая, раскладывая по полочкам. Странно. По сравнению со старшими он был... ну, назовем это "не слишком выдающейся личностью". Стрелять толково не мог, хотя в свое время учили. "Стратегия" - вообще казалась страшным словом, если не посылом. Читать умел, считать тоже, но книжником его бы не назвал и самый чадолюбивый учитель. Кузнечный молот силенок бы поднять не хватило. Авантюры были, конечно, делом привычным, но вряд ли он бы сумел выпутаться со всего... И где, скажите на милость, логика? Неосознанно он достал из кармана монетку и принялся волной перебрасывать ее меж пальцев одной руки. "Откуда я это умею?" - Они... намного старше, да? - спросить что-то надо было, пришлось спросить первое, что пришло в голову.
- Разиель на сто три, Мельхиа на сорок, а все остальные между этими датами.
- На сто три года? - глаза у вампиренка стали совсем круглые и несчастные. Он честно попытался представить себе эту разницу и точно так же честно не сумел. Взгляд неосознанно потянулся к статуе, рассматривая брата. - Ты шутишь, па? Правда?
И только брякнув сорвавшуюся фамильярность, Рахаб прикусил язык. Вышло почему-то больнее, чем предполагалось.
- Нет, не шучу, сын, - рассмеялся Каин. - У нас впереди длинная жизнь во много тысяч лет, так что сто три года - совершенно не возраст. Мне, к слову сто сорок девять, считая человеческую жизнь.
Все, мозг можно было отдавать в стирку. Рахаб многое мог принять как факт, но это... пять лет это нормально, десять лет это много, пятнадцать - очень много, двадцать - да столько мало кто живет. Но сто три и сто сорок девять... Он помотал лохматой головой и хотел спросить что-то еще, но его вдруг скрутило, затягивая в непонятный вихрь, и вышвырнуло в реальность. Зубы аукались морозом, желудок скрутило узлом, хотелось чего-то непонятного и смутно знакомого. Были бы еще силы рвануться и искать...
Искать не пришлось, отец выпустил коготь и вспорол себе вену на запястье, поднося кровоточащую руку к губам.
- Пей, мальчик, пей. Это нужно.
Ни страха, ни удивления, ни мыслей. Нужно значит нужно. Запах забивал голову, будил что-то неподконтрольное и неутолимое, вытаскивая текучий багрянец с самого дна на поверхность. Клыки осторожно - неужели сознание еще оставалось? - пробили кожу, и на языке расцвел фантастический букет, словно ангел - настоящий, а не те курицы, что обычно изображены на витражах - спустился с неба и поцеловал птенца в язык. Ни один провозимый контрабандой нектар, ни одно вино, стащенное из закромов толстосумов, не могло тягаться с этой животворящей влагой...
"Надо же, какой послушный ребенок" - подумалось Каину. Он дал Рахабу напиться вволю, и отнял руку лишь тогда, когда у самого перед глазами поплыло. Потом зажал запястье лоскутом многострадального плаща, дожидаясь, когда рана затянется
- Наелся?
Рахаб несколько раз потерянно моргнул, всматриваясь в отца, и еще катая по нёбу послевкусие чего-то яркого, алого... Горло вдруг сдавило. Растерянность, страх, непонимание - инстинкты исчезли, оставив только их.
- Что... что я сделал?
- Поел, что же еще, - отозвался Каин, осторожно укладывая вампиренка на тощую подушку и вставая, чтобы немного пройтись, разминая затекшие мышцы. - Ты выжил благодаря бурлящему сейчас в твоей крови яду из моих клыков. Чтобы все шло как надо и ребра твои срослись, тебе нужна моя кровь. Для маленького вампира нормально постоянно хотеть ням-ням, - император сверкнул хищной клыкастой улыбкой.
Вампиренок клыкастой улыбки почему-то не испугался (хотя что-то подсказывало ему, что она способна вогнать взрослого бойца в оторопь), а наоборот ей обрадовался. Почему-то его радовало все, что было связано с отцом. Вот только эта его обмолвка...- А что с ребрами? - попытался приподняться он, но зашипел и зажмурился. Боль прострелила всю замотанную какими-то алыми лоскутами грудину, даже вдохнуть заново казалось проблематичным.
- Даже и не думай! - вампир за плечи прижал неслуха к постели, потом, убедившись, что тот не думает шевелиться, принялся проверять и наново затягивать импровизированные бинты. - Тебя чуть не сожрал белетерий.
Ритм дыхания медленно восстанавливался, бинты уже не выпадали из реальности, а оставались - тугие, алые, и не поймешь, то ли цвет ткани это был, то ли цвет крови. Закрывать глаза почему-то стало страшно. Легче было лежать и рассматривать отца, каждую черточку, каждый оттенок встревоженных глаз. Наверное, и правда не надо было шевелиться.
- Ты убил его... из-за меня?
Убить белетерия в одиночку... это непонятно кем надо быть. А потом еще нести на руках и спасти от слепой пряхи... Слово "отец" ненавязчиво пододвинулось в сторону слова "всесильный".
- На том пляже никого не было, кроме тебя, меня и белетерия, - ответил император. Ради кого я мог его убить?
Стоило промолчать о краже медальона, определенно, стоило. - Спи, оболтус. Через несколько дней мы вернемся домой, тебе надо встать на ноги. И потом, тебя ждут уроки новой жизни...
- Сплю, - послушно прикрыл глаза вампиренок, наблюдая за отцом из-под ресниц. Старый фокус, неясно где выученный, работал и тут, наверное. Ну или не совсем, потому что вскоре птенца и правда сморил сон. Он снова оказался в городе, словно и не исчезал никуда: все так же блестели стеклом небеса и мягко светились цветы. Воровато оглянувшись по сторонам - боги его знают, вдруг нельзя? - он наклонился к одному из роскошных соцветий. Запах был сладковатым, но ненавязчивым, мягким и немного терпким, с неясным, почти неуловимым металлическим привкусом. Так могла бы пахнуть сила - созидающая, благосклонная, светлая, но сохранившая яркий оттенок живого огня. Можно было бы пойти куда-то, что-то посмотреть, но... Рахаб усмехнулся и растянулся на земле меж цветов. Зачем ходить куда-то, если уже нашел все, что хотел?
А по ту сторону Каин задумчиво огляделся. Этот домик был не так побит бурей, как прочие, сохранились мебель и утварь, и даже плед, забытый на спинке стула. Его-то вампир и прихватил. Не переставая сам себе удивляться, он бережно укутал мирно посапывающее носом дите и устроился рядом с постелью на полу. Казалось, минула вечность, хотя, в общей сложности минуло часов двенадцать, и на землю опускались сумерки. А он сидел и смотрел, как меняется внешность Рахаба. Как выползают и загибаются пока еще маленькие и тупые когти, заостряются уши, лезут клыки... И задавался одним вопросом - "почему?". Ответа не было.
Рахаб неуверенно обводил взглядом уже казавшуюся родной лачугу. Она была для него своеобразным коконом, ракушкой, защищающей от внешнего мира, пока что слишком огромного для силящегося подчинить какое-то чересчур неловкое тело вампиренка. Потому и бросать ее не хотелось, но отец сказал: "Завтра возвращаемся домой". А завтра - это уже сегодня. Признаться, перехода Рахаб побаивался, хоть не признавался в этом ни отцу, ни себе. Рана на груди уже зажила совсем, но память о ней никуда не делась. Он оглянулся на старшего вампира, стоящего у входа и подошел к нему: - Все, да? Уходим?
- Солнце село, Рахаб, и братьям я уже сказал. Они ждут нас.
Вампиренок не выдержал и таки сглотнул. Братья. Если говорить совсем начистоту, то боялся он не столько пути, сколько встречи. А если не примут? Посмеиваясь, пальцем у виска покрутят да разойдутся себе? Их даже и обвинить в чем-то сложно: во-первых, разница, во-вторых, незнакомец, в-третьих - не зря отец его оболтусом называл. Кто б на его месте не нервничал?
- Ладно. Раз ждут, то точно откладывать в долгий ящик не стоит - максимально бодро ответил он и вышел следом за отцом.
А ночь была великолепная. Тихая, ясная, лунная, и какая-то бархатная. Играло волнами море, обе полные луны заливали побережье праздничным светом, блики плясали на воде.
Старший вампир, шел легко и свободно, перебросив испорченный камзол через плечо и изредка поглядывая на Рахаба, оглушенного новизной ощущений - иным ходом времени, иным зрением, слухом, обонянием - справляется ли?
Справиться было довольно сложно, но можно. От запаха моря постоянно хотелось чихнуть, словно не вода была соленой, а в носу мешок соли рассыпали. Светло было как днем: каждую песчинку пересчитать можно, было бы терпение и желание посвятить себя заведомо бесполезной работе. Рокот прибоя казался привычным, но почему-то слишком громким, словно вот-вот могло обрушиться какое-то притаившееся неведомо где цунами, что тоже крепости нервам не добавляло. И... все казалось медленным, до какой-то болезненной натянутости медленным. Только отец шел ровно и быстро. поэтому Рахаб предпочитал смотреть на него, а не на медленно (опять!) сводящие с ума волны.
Каин хмыкнул. Что ж, придется подучить его управлять личным временем и скоростью восприятия....
Он коротко предупреждающе зарычал, выпустил когти, пригнулся и прыгнул вбок, на Рахаба - низким, стелющимся по песку движением.
Вампиренок почувствовал, как сердце комком подпрыгнуло и забилось где-то в горле. Не придумав ничего лучше, он просто упал и откатился в сторону, взметая за собой песок и брызги. Рокот глушил, но рык старшего вампира перекрывал все. "Я ничего не сделал! За что он так?!" Маленькими лапками вдоль хребта поднималась паника. "Может, там была какая-то мразь? А я не заметил?.." Но нет, только песок, волны и отцовый рык. Вампиренок тяжело дышал, отслеживая каждое, даже мимолетное движение Каина, готовый отскочить в любой миг. Нападать он не смел. А волны били под колени, словно подсказывая упасть и сжаться в комок.
"Хорошо. Неплохо для первого раза".
Снова рык - Каин не нападал беззвучно. Когти выпущены до предела, плавные, текучие движения, скользящий шаг, все ускоряющийся темп, смещения по кругу. Когти просвистели в пяди от рахабова уха.
"Ну за что же? - недоумевал вампиренок, снова падая, на этот раз лицом в воду, но закрывать глаза и выпускать отца из поля зрения было просто страшно. - За что он? Почему?! Я не сказал ничего, даже не подумал!.." Вынырнуть, откашляться, сделать глубокий вдох - и броситься на глубину, ныряя к самому дну, чтобы с поверхности было не видно и пытаясь оказаться как можно дальше от отца. Оружие, сапоги, одежда - да плевать что намокнет, тут бы голову унести! "Боги, если вы есть, скажите мне, что я умею плавать..."
Боги смолчали, зато Каин вмешался. Прекрасно чувствуя в какую дыру заполз его ребенок, он, справившись с минутным изумлением, одним телекинетическим щупом выудил вампиренка из воды и поставил перед собой
- Плохо. Попытавшись уйти от меня в море, ты был бы мертв. Учись оценивать ситуацию мгновенно, Рахаб. Мы - хищники, нам положено уметь убивать и выживать. Убивать ты пока не умеешь, но выживать обязан научиться очень быстро. Иначе даже теперь не проживешь и месяца. Понял?
Рахаб стоять не мог, поэтому как только телекинез отпустил, рухнул на четвереньки в попытке откашляться. Воды он наглотался по самое не могу и сейчас его мутило. Но уши слышали и голова запоминала. Вот только... - Если бы ты хотел меня убить, я уже был бы мертв, - тихо ответил он, пытаясь подняться. - На земле у меня не было шансов, ты быстрее. Намного. Я не воин, и никогда им не был, хоть и не помню кем все-таки был - снова кашель. - Па, честное слово, когда ты кинулся в первый раз, у меня уже не оставалось шансов, не преуменьшай мои и без того скудные умственные способности. Просто легче утопиться, чем быть порванным пополам... опять. Желтые глаза смотрели исподлобья - серьезно, упрямо и настороженно.
- Ты ошибаешься, - Каин помог Рахабу подняться. - Я не собираюсь делать из тебя воина, у тебя для этого не те данные. Но очень скоро у тебя будет передо мной и всеми прочими одно громаднейшее преимущество. Скорость. Ты изворотлив и юрок, как песчаная ящерка-тагара. Учись пользоваться этим, Рахаб. Учись пользоваться тем, что есть, и не сетовать на то, чего у тебя нет.
- Я не жалуюсь - наконец откашлялся вампиренок. - Просто...
Просто что? Обидно было? Странно, было бы с чего обижаться. Просто показали, что он умел. Вернее, чего не умел. А не умел ничего, получается. Скорость... Рахаб мотнул головой и фыркнул. При его-то координации? Самому шмякнуться, споткнувшись о собственные ноги, а враги со смеху полопаются? Вот это боевой стиль, о да, конечно...
- Тебе показать, на что ты на самом деле способен? - вкрадчиво осведомился Каин.
"Я буду об этом жалеть. Честно. Долго буду, если не пожизненно. Первые полчаса так точно. И буду обзывать себя правдивыми эпитетами. Надеюсь только, демонстрация физическими увечьями не закончится, правда же?.." - мелькнуло в сознании, когда голова кивнула.
- Тогда, - Каин снова низко и мощно зарычал, демонстрируя свою звериную суть, - до Разиеля, до ворот Нижнего города - БЕГОМ!!!
И он снова прыгнул на Рахаба, загоняя его на этот раз прочь от берега моря, к Мередиану. Шуршит под массивными раздвоенными лапами земля, слышно мерное дыхание напополам с подстегивающим рыком, то и дело свистят когти, норовя съездить сзади по уху.
"Зараза!!!" А ведь он знал, он с самого начала знал, что добром дело не кончится!.. С полупроглоченным матерным воплем отскочить от когтей и понестись, как раненная в известную точку рысь, неважно куда, важно откуда. С каждым шагом бег все меньше и меньше похож на собственно бег, скорее на прыжки эдакой двулапой блохи-переростка. И неудобно же до ужаса - в мокрой одежде, с длинным кинжалом у бедра и еще не отдышавшись... вот только снижать скорость казалось прямым и не самым приятным способом самоубийства. Рахаб сам не мог сказать - слышал ли он рык или через какое-то время тот звучал только в его сознании, но ноги несли, словно уже сами по себе. В ушах гремело, сердце готово было проломить ребра и бодро ускакать восвояси, а в бок словно нож воткнули. Притормозить? Дудки!.. Ворота, наконец эти чертовы, благословенные ворота. Одинокая фигурка. Спасение!
Не совсем понимая, что он делает и еще не совсем затормозив, Рахаб на бегу сгреб старшего брата за плечо (какие мозги? где?!) и, развернувшись, впечатался спиной в ворота - только воздух из легких птичкой улетел. Разиэль же из-за рывка вампиренка спиной налетел на него же - тоже приятного мало, но уж лучше так, чем снова на отца нарваться. - Меня тут нет, совсем нет, особенно для него, совсем-совсем, я твое воображение, ладно? - задыхающейся скороговоркой выпалил он, пытаясь съежиться так, чтобы его вообще было не видно.
Когда налетевшее стаей ошпаренных ворон нечто чуть не сбило князя с ног, а потом решило прикрыться им как щитом, Разиель попросту впал в состояние тихого офигения.
"Это и есть то самое чу... тот Рахаб?"
Разиель поспешно высвободил плечо из цепких пальцев незнакомого тощего мокрого парня, и внимательно осмотрел его с ног до головы.
Выглядел вампиренок неважно: тощий как палка, всклоченный, мокрый, в песке, с горящими животным ужасом желтыми глазами и рассеянно-виноватой улыбочкой на лице. - Эм-м... ты, надо полагать, Разиель? - он уже искренне жалел, что бежал к воротам, а не к черту на рога. Вся фигура стоящего перед младшим сыном Каина парня выражала силу и власть. Такого трогать - себе дороже. Не в смысле денег, а в смысле пропавших безвозмездно ненужных частей тела типа "голова". - А то я тут от папика бегу, смотрю - ты стоишь, дай думаю, подойду, поздороваюсь. А вообще - он выглянул из-за Князя и посерел, увидев отца. - Пошел я, наверное... а еще лучше - побежал!.. И он попытался кинуться куда-то дальше, но споткнулся и рухнул мордой оземь. С приглушенной руганью перевернулся на спину, глядя на вампира снизу-вверх, пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, поспешно пытаясь встать.
- Что, он и тебя испытал, да? - сочувственно наклонился Разиель. - Ничего, в первый раз все падают, даже я свалился. - он протянул руку, помогая встать.
Мягкие шаги приближались, как и мелодичный свист и мурлыканье - Владыка довольно напевал что-то себе под нос.
- Не знаю, что он делал тебе, а я лично купался с последующим выговором с занесением в личные ноги, - пробормотал Рахаб, с благодарностью и, признаться, некоторой опаской принимая неожиданную помощь. Силы в теле Разиеля было не меряно и легкость, с которой он вздернул младшенького на ноги, это наглядно подтверждала. Хотелось сглотнуть, но он сдерживался. Будучи существом относительно воспитанным, вампиренок честно попытался отряхнуться от песка, чтобы хоть как-то быть похожим на нечто человекообразное, но потом сообразил, что было ветряно, широко невинно улыбнулся и на всякий случай незаметно отступил на расстояние достаточное, чтобы увернуться от затрещины. А Каин тем временем невозмутимо приближался, заставляя пружинить на гудящих ногах, чтобы чуть что рвануться бежать куда-то дальше.
- Вот! - назидательно поднял коготь Каин. - Можешь, когда захочешь. ну а теперь, нас ждут.
Разиель отошел куда-то в темноту и вывел трех лошадей под седлами - серую, черную и, насколько можно было судить в темноте, гнедую. Оба старших вампира тут же поднялись в седла. Внезапно Каин нахмурился и оглядел вампиренка с ног до головы.
- Ты верхом-то умеешь?
Ответом ему был не замутненный опытом взгляд золотистых глаз, с удивлением сопровождавший то, как старшие садились на лошадей. Да, зверушки Рахабу определенно нравились - вон, та, что ему досталась милая какая, так и тянется, чтоб по храпу погладили. Вспомнилось, что когда-то он даже хотел себе такую... украсть? Почему-то только это слово приходило в голову. Но вот чтоб на этом и сверху... - Не уверен, что умею, - наконец осторожно протянул он.
- Ладно, тогда поедем шагом. Запомни, двигаться надо в такт движению мышц лошади.
Каин подождал, пока сын заберется в седло - и они тронулись.
Путешествие по ночному Мередиану - это в своем роде приключение то еще. Особенно в Нижнем городе. Вроде уж и больше сотни лет прошло, а ворье еще так и не усвоило, что вампиров трогать не стоит. Пару раз троих всадников пытались загнать в глухие углы, так что кто-то даже получал по роже когтями. Зато Верхний город поражал. Золотистый камень изукрашенных прихотливой резьбой зданий переливался в свете цветных фонарей, дамы шеголяли туалетами. На одном из перекрестков им попалась даже бродячая цирковая труппа, устроившая вечернее представление.
Ехать было сложно, но пока что вполне терпимо. Ну и куда же деться от желания не свалиться мордой в грязь (если вообще не под копыта) перед Разиелем?.. Да, пока что Рахаб даже мысленно не мог назвать того братом. Вот не мог и все. Ну да то ли еще будет. А вот цирк его заинтересовал. Он даже придержал лошадь, рассматривая, как бегают разряженные в дурацкие колпаки шуты и жонглирует тяжелыми цветными шарами человек в клетчатом трико. К несчастью жонглера, он Рахаба не видел и спокойно отходил к краю сцены, подбрасывая шары с невозмутимостью мастера пока они... не кончились.
Ошарашенное лицо жонглера подвергло профессиональную гордость шутов жесточайшей атаке. А Рахаб знай радовался нежданно-негаданно прыгнувшим в руки игрушкам, с тренированной - это было сразу видно - ловкостью проделывая с ними трюки. Лошадь недовольно стригла ушами, а все взгляды обратились на вампиренка, который от такого внимания растерялся, сбил координацию и растерял все, что было не в руках. Часть шаров попадала на сцену, один - на голову жонглеру, а еще два приземлились на круп гнедой лошадки, только теперь начавшей догадываться, что за заподлянку устроили ей хозяева. - ...!!! - выразил свое мнение младший вампир, когда лошадь, испуганно взбрыкнув, куда-то побежала. Быстро причем. И отчего-то не туда, куда надо.
Разиель хлопнул себя ладонью по лбу, застонал и пришпорил свою лошадь, отправившись догонять недоразумение, по непонятной отцовой прихоти ставшее его братом. Каин покачал головой - вокруг них уже образовалось пустое пространство, их начали замечать и узнавать. И, само собой, пойдут толки насчет того, с чего это чудит император. Оставалось только отцепить с пояса довольно увесистый кошель и бросить его актерам труппы, чтобы хоть как-то компенсировать неудачно сорванное представление, да последовать за Разиелем.
Лошадь очумело неслась куда-то вперед, выбивая подковами копыт искры и звон. Если честно, Рахаб никогда не думал, что такая смирная животина может так резво нестись. Кабы не страх сверзиться в любой момент, заставивший одной рукой вцепиться в гриву (вторая сжимала "драгоценную добычу" в виде алого с золотыми крапинками шара), не абсолютное неумение ездить верхом и не понимание, что за подобную самодеятельность он получит по загривку и под хвост, то наверное скачка по ночному городу ему бы даже понравилась. Позади кто-то нагонял. Ну да, кто-то. Разиель, не иначе. Ох влетит ему от старшенького... - Ну стой же ты - беспомощно увещевал он лошадь. - Ну стой-стой... от животина же ты, да ты ж сейчас в стенку влетишь!.. Отчаянным рывком, не то за поводья, не то за гриву, Рахаб сумел лошадь повернуть на сто восемьдесят градусов, да так, что та аж на задние ноги присела. И, громко выразив свое несогласие со столь жестокими методами, помчалась в обратном направлении.
Разиель едва успел осадить коня, когда из-за угла на него вылетела ошалевшая гнедая с не менее шальным Рахабом верхом на ней. И всадник и животина готовы были снести любого, кто попадется на пути. Старшему вампиру ничего не оставалось, как развернуть своего скакуна и попытаться убраться с дороги.
Приметив вампира, Рахаб снова дернул лошадь. И та, совсем озлившись от такой наглости - еще бы, уже второй клок гривы пытаются вырвать! - взвилась на дыбы. Все, что успел сделать вампиренок - это бросить Разиелю шарик и, пригибая голову животного к земле, заставил опуститься на все четыре ноги и мертвой хваткой вцепиться в лошадь, силясь понять когда, во имя всех богов небесных, его левая рука запуталась в поводьях и что теперь делать.
Разиель шарик поймал. Одновременно, пытаясь понять, что же с ним теперь делать, он ткнул пятками бока своего коня, потянулся и, увернувшись от копыт, схватил гнедую за уздечку. Властно дернув, заставил ее опуститься на все четыре ноги, успокаивающе погладил по носу и только потом выпутал из поводьев недоразумение, забрав их себе.
- Лучше ее поведу я, а ты так поедешь, - вздохнул он.
Сказать, что Рахаб выглядел пристыжено - это ничего не сказать. Он как-то весь съежился, опасливо поглядывая на старшего вампира, и кивнул. - Откуда ж я знал, что она так взбесится? - тихо протянул он, глядя куда-то в сторону.
- Я не хотел, оно само так... получается всегда.
Рахабу вспомнилось, как он впервые вышел из лачуги на берегу моря, ночью. Вернее, его выпихнули со словами, что в четырех стенах постоянно сидеть нельзя. Ну он и пошел гулять. Опасливо, но пошел. А потом отец до-о-о-о-олго ругался, разгребая над ним завал из какой-то рухнувшей лачуги, и цветасто поражался тому, что сын решил какого-то рожна полезть на крышу, чтобы полюбоваться видом вокруг. Хорошо хоть, завал получился "домиком" и он не покалечился.
- Ты случаем в разбитое зеркало не глядел? Поинтересовался старший, разворачивая обоих коней и выезжая на главную освещенную улицу, где уже поджидал, скрестив руки на груди, Владыка. Его жеребец смирно стоял, чуть повесив голову, а поводья лежали на луке седла.
- А я помню, что ли? Может и глядел, да забыл. Перед взглядом отца Рахаб как-то сник еще больше. Ну это ж надо было так отличиться, в самый первый день! То есть ночь... И ведь она еще только начинается. Вампиренок поежился, снова посмотрел на Каина и виновато понурил голову.
- Я нечаянно, честно...
- А на тебя никто и не сердится, - спокойно возразил Каин. Насколько я успел заметить, в первые дни после перерождения вляпываются буквально все. Даже я сам.
- Да ну... чтоб за неделю развалить дом, чуть не утопиться, пять раз свалиться со скалы, двенадцать - с лестницы, восемь раз шваркнуться головой об одну и ту же, единственную полочку, потом еще уронить кинжал меж скал, полтора часа его доставать и сломать об камень, споткнувшись на ровном месте - неуверенно отмахнулся тот со вздохом. Но вроде бы приободрился.
- Просто поразительное везение, - хихикнул Разиель. Однако, до дворца они доехали без приключений.
Королевский дворец Мередиана, ныне резиденция Его Императорского Величества (еще не пришли те времена, когда Каин, поселившись в горной крепости на западе, именовался просто и скромно - Владыкой) выглядел впечатляюще. Огромное, подсвеченное сотнями факелов сооружение из золотистого и белого резного камня ярусами подымалось вверх, пронзая ночное небо тонкими шпилями башенок и отбрасывая блики цветной эмалью куполов.
Стража у главных ворот вытянулась в струнку, подоспевшие конюхи тут же приняли животных, разномастная челядь, рассыпаясь в поклонах и реверансах, спешила, тем не менее, убраться с дороги, едва лишь заслышав характерный мягко-цокающий шаг императора
Младшенький во все глаза рассматривал белую громадину, чувствуя, как мягко ломит виски. Разве... он здесь никогда не был? Слишком уж все кажется знакомым. И вот этот алый гобелен, свисающий со стены, и мягкий шаг отца... очень, очень уж знакомо. В задумчивости он чуть не впилился в стоящую на какой-то тумбочке вазу из тонкого фарфора. Сглотнул, убедившись, что она уже не качается, а стоит ровненько и только затем побежал догонять отца. На него косились, за его спиной шептались, слава богам, хоть пальцами не тыкали. А он знай себе сунул нос куда не надо, только в последний момент и огромными, со стороны - довольно комичными усилиями предотвращая очередную локальную катастрофу, будь то упавший веер какой-то дамы или рухнувшая колоннада. Как ему удалось простым прикосновением надтреснуть у основания колонну из целого куска камня, он не знал и сам. Но искренне надеялся, что отец не заметил конфуза.
Первым делом младшего братца было решено привести в божеский вид. Его привели в комнаты, которые теперь ему полагались, велели раздеться и, ну чего уж там, выбросить старые вещи. Юного князя уже поджидала новая одежда, а поверх нее - костяной гребень. Как намек.
Окружение, хоть и радовало, но немного все же напрягало. Непривычно было, совсем. Вампиренок недоверчиво прижимал к голове уши и постоянно воровато оглядывался. Песком особо трусить не хотелось, потому пришлось наведаться в показанную ванную. Дворец как ни как. А вода была. Даже горячая. Даже с какой-то щиплющей глаза пеной.
- А вот и неправда, я не настолько грязный, чтоб меня в мыле топить, - обиженно пробормотал он, но в воде было так хорошо, что вообще ничего не хотелось. Ни шевелиться, ни идти куда-то. ноющие мышцы постепенно расслаблялись, хоть прямо тут и спи. Через какое-то время все равно он заставил себя перестать валять дурака и вымыться как следует. Ну... или хотя бы попробовать. Большую часть времени он потратил на то, чтобы вымывать волосы - что при их длине было делом затруднительным. А уж расчесать... обычно благо дело заканчивалось продиранием колтунов пальцами, но тут же ж намекнули так недвусмысленно, не отвертишься. Порывшись в старых вещах, Рахаб понял, что гребень оставил в комнате. Мда. Но не одеваться же обратно в то, что в лоб сказали выкинуть?..
В дверь деликатно постучали. Уже через секунду, приоткрыв ее чуть-чуть, в ванную заглянула служаночка в форменном ало-белом платье.
- Молодому господину что-нибудь нужно? - любопытные зеленые глаза весело стрельнули на юношу. - Я пришла забрать ненужные вещи.
Рахаб, с тоской размышлявший о том, что из воды - набранной уже во второй раз. потому что после первого она стала... неопределенного цвета - вылезать не хотелось в упор, даже ради гребешка, рывком сел, стоило раздаться стуку в дверь. И... Да, он боялся. А кто на его месте не испугался бы?.. Додумывал он уже вися на светильнике и поджимая ноги, чтоб его не сразу заметили. То, что он ни за что не допрыгнул бы до него в обычном состоянии, в расчет не бралось. Уже через секунду, когда дверь открылась, до него дошло, что наверное так поступать не стоило. Потому он разжал руки, приземлился на бортик и прожогом метнулся в воду. Девушка наверняка видела, но деталей бы понять не успела. Ну ладно, не суть. И так все идиотом считают. Заслуженно.
- Да мне бы гребешок... и полотенце... - вынырнув, сообщил он, опасливо поглядывая на девушку. - И... не надо так пугать больше.
- А я и не пугала, - девушка решила не показывать чувств, даже если ее что-то удивило или испугало. - Что же молодой господин такой... впечатлительный?
Она хихикнула, собрала Рахабово старое барахло и вышла, потом еще раз вернулась, неся широкое льняное полотенце и гребешок.
- Может, помочь расчесать?
- Да я... не привык как-то. К людям. Можно сказать, что мне все это в огромную диковинку. Да, где-то так, все новое, нервничаю сильно. И так по дороге начудил, - со вздохом признался Рахаб, провожая ее взглядом. Признаться, ему хотелось уйти под воду с головой от стыда, но чего уж там. Сам учудил, сам разгребай. Да и не поговоришь из-под воды. А вот предложению о помощи он обрадовался как незнамо кому.
- Можешь? А то я никогда их вычесать не могу, никакими правдами и неправдами. Они упрямые как я. Или даже хуже.
Но - некуда правду деть - смотрел за ней внимательно. Страх - он штука такая. Отпускает медленно и с неохотой.
Девушка подождала, пока он вылезет, вытрется и оденется, а потом, усадив его на пуф в гостиной, с бесконечным щебетаньем принялась распутывать длинные гладкие прямые волосы, то и дело ими восхищаясь и ругая. Попеременно. Когда появлялся очередной колтун. Но не выдрала при этом ни волоска и спустя полчаса влажные блестящие пряди легли на спину одна к одной, как иссиня-черная змея.
Сначала вампиренок честно пытался запоминать все, о чем девица судачила, делать выводы, строить логические цепочки... но вскоре запутался и махнул рукой. Слишком много ощущений на один вечер. Но когда расчесывают - это, оказывается, может быть и приятно. Ну, до определенного момента. Когда ему себя самого показали, Рахаб впал в ступор. Поскольку о самом себе в появившемся... некто можно было угадать только по взгляду да по тому, как он держался. - Чудеса, - усмехнулся вампиренок. - Такое чучело как я суметь в нормальный вид привести.
Девица снова хихикнула, но тут в дверь снова постучали, и на пороге воздвигся Разиель. Черные волосы как всегда собраны в хвост, челка спадает по бокам лица до скул. К строгому черному камзолу, чуть тронутому золотым шитьем справа был приколот алый плащ, с белевшим на нем странным символом.
- Ну, ты готов? ...Воот, теперь я вижу, что у меня есть брат.
Рахаб потупился. Ну да, ну нищий черти откуда... был. Совсем недавно. Напоминать-то зачем? "И вообще, - хотелось фыркнуть. - За тобой папа не гонялся полночи!". Но младшенький благоразумно решил, что оно того не стоило. Незачем дракона злить. Поблагодарив девицу, он честно попытался сделать умный вид. Потом покосился на зеркало, вздохнул, привычным движением чуть взлохматил волосы, мягко, но непреклонно отобрал у горничной бечевку и стянул их в хвост. И как обычно, три прядки слева немедленно провисли. Ну и пусть. Зато хоть на себя похож стал. А в кафтане было непривычно. И неудобно - волосы завязывать. - А к чему я готов должен быть? - спросил он наконец, молясь про себя, что не к какому-то торжественному мероприятию.
- Ну ты же теперь один из нас, князь Рахаб, - Разиель чуть усмехнулся. - тебя ждут остальные братья. - Уже... - он слегка покосился на часы в углу, - часа два как ждут.
- А не надо было по песку валять, - огрызнулся-таки Рахаб и тут же озадаченно заткнулся. А вдруг щас за загривок и в окно? Падать было бы неприятно. Крайне неприятно. Потому что даже вампир вряд ли бы пережил падение с такой высоты. Не сказать бы, что мысль была приятная. Он вздохнул и таки заставил себя посмотреть Разиелю в глаза. - Могли бы сказать, что надо быстрее. Тогда не ждали бы, - наконец отозвался он, подходя ближе к вампиру.
- Ишь ты, а язык-то длинный, - незло оскалился Разиель. - И острый. Что твое шило.
Рахаб таки сглотнул, глядя на этот милый оскал. Нет, спорить с этим нельзя определенно. Прибьет. Как пить дать прибьет. Поэтому он предпочел просто последовать за ним. И тут звякнуло колокольчиком... ну ладно, ладно, запоздало пнуло удивление. - Какой еще Князь? - озадаченный вид Рахабу шел. Определенно.
- Младший, - неожиданно показал язык Разиель. - а вообще по словам отца, именно нам шестерым предстоит заселять вампирам континент. Не ему же прорву детей заводить, право слово.
- А ты самый старший, помню я, помню, - отозвался младшенький, чувствуя, как кольнуло что-то внутри. То ли над ним откровенно измываются, то ли это у него манера такая... а, ладно, не суть. Тут вон важнее встал вопрос. И признаться, от него Рахаб был несколько шокирован. - Но ведь я... это что - уже?.. так ведь... как бы...
Слова не шли. Толковые, по крайней мере. Младшенький честно пытался вспомнить что-то, касавшееся вампиров в легендах людей. Почему-то подсознание упрямо подпихивало девственниц, и он досадливо морщился. Причем тут девственницы? Это что, вампиры - девственники что ли?.. Тьфу ты, ересь какая, он бы тогда вампиром не был. Или бы был? Памяти-то нет, вот подстава. Да ну, быть не может. А что тогда с ними? Заниматься искусительством? Или искусательством? Признаться, ни на то ни на другое не хватило бы сил. А то - мало ли. Девственницы тоже разные попадаются. От некоторых лучше сразу на люстру, и сидеть, поджимая лапы, чтоб не стащила не дай боги вниз и не того самого... искусила или искусала. В особо жестокой и жаждущей форме.
Нет, слишком, слишком много всего на один вечер... голова начинала болеть, и вампиренок помассировал виски, искренне надеясь, что Разиель не в состоянии прочесть творящуюся в его голове кашу.
Крапчатый золотисто-карий глаз покосился в его сторону, Разиель вздохнул. Сгреб младшего за плечи и повел, подталкивая к выходу из комнаты и дальше по коридорам.
- Ты по этому поводу не заморачивайся особо сильно. Отец сказал, научит только когда мы повзрослеем, не раньше. То есть, когда эволюция начнется.
- Э волю... чего? - опешил тот снова, даже не пытаясь выбраться с железной хватки. - Это... это что такое вообще? - и невольно вырвалось. - Это больно?
- Не знаю, - честно ответил Разиель. - Он говорит, со временем мы станем похожими на него. У меня вон, уже глаза желтеют... Ух ты, а у тебя совсем желтые! Это почему?
Рахаб съежился, словно ему сейчас эти самые глаза выколупывать будут. Ложкой. Или прямо пальцами. Он не мог понять почему, но боялся - хотя и старался себе в этом не признаваться. - Н-не знаю, я не помню какие у меня были... отец тоже удивился... Я не знаю, честно.
- Слушай... - Разиель отпустил новоиспеченного братца, остановился, заглянул ему в глаза пристальнее, - чего ты боишься? Мы же теперь твоя семья.
Вампиренок нервно улыбнулся, то заглядывая старшему брату в глаза, то рывком отводя взгляд в сторону и пробормотал: - Это... странно. Все как-то по-другому, я... не могу объяснить. Не могу понять. Ты сильнее, ты старше, ты меня не знаешь... а я оказался тут и тебя поставили перед фактом, что ты теперь мой... старший брат и что... Я-я не могу понять что ты чувствуешь. Разве ты... - он нервно закусил губу и умолк.
- Не знаю, так узнаю, - беспечно отмахнулся старший. - Слушай, не переживай ты так. У меня и у Мельха тоже вон, памяти нет, ну и что? Живем же. Давай, не дрейфь, пошли.
Поняв, что Рахаб сам не сделает и шага, Разиель вздохнул, взял его за руку и зашагал к большой гостиной, где все собрались на сей раз.
Необычно это было вампиренку - чтобы его, как дите малое, за ручку вели куда-то... на семейное собрание наверное. Неловко улыбнувшись, он даже тихо-тихо мурлыкнул горлом - так, как это делал отец в самом начале его существования. Звук был хрипловат и тут же оборвался, но от него почему-то стало легче, и страх словно немного отступил.
Дворцовая большая гостиная была убрана роскошно, но строго, без крикливости. С моря надвигался шторм, дул холодный ветер, поэтому горел камин. Мягкий бело-желтый свет кристаллов смешивался с льющимся в высокие стрельчатые окна нежным лунным сиянием.
Каин и архивариус-ученый Тирель, четвертый князь, устроившись за полированным столиком, склонились над исписанными листами тростниковой бумаги и увлеченно орудовали угольком, и кистями с тушью для письма, обсуждая какую-то магическую формулу. Могучий великан Димхольд, не уступавший в росте Разиелю, а в сложении Каину, откровенно дрых, объясняя это тем, что ночью он привык спать, а не дожидаться всяких оболтусов. Зефон, сухощавый рыжий молодой мужчина, и Мельхиа, чей черный раскосый взгляд сразу выдавал в нем жителя степей, сидели на полу, на ковре над доской для игры в камни.
Неслышно прошелестели слуги, поставили на столе фрукты и вино, и удалились так же неслышно.
Наконец, раздался стук в дверь, затем она приоткрылась, и в щель просунулась голова Разиеля. Он оглядел собрание, и только потом вошел весь, ведя за руку нового члена семьи, который кстати упирался, просился обратно и идти не хотел:
- Разиель... может не надо? Я как бы... не в тему, они уже чем-то занялись наверняка... незачем отвлекать, правда, не надо... Я лучше в коридоре подожду... Вы сами решите что надо, а я тут... в тенечке и отсвечивать не буду... заранее на все согласен, что только скажете... но не на-адо...
Но разве сила была сопоставима? Старший с легкостью затянул вампиренка внутрь. Едва только оказавшись в комнате и окинув взглядом присутствующих, тот с тихим сдавленным писком спрятался старшему за спину - из-за которой был тут же выужен и представлен всеобщему семейному собранию.
Страх достиг кульминации. Взрослые, незнакомые... сильные. Намного старше, гораздо опытнее, во много раз более умелые в чем-либо. Рахаб чувствовал, даже почти видел связывающие их ниточки - как цепи, как пуповина. Все вместе они смотрелись... как-то родственно, хотя и по-разному. Желудок невольно скрутило ледяным узлом, а в голове колотилось испуганное "Какого демона здесь делаю я?!..".
"Перестань чертыхаться" - раздался у него в голове мягкий баритон императора. "Ты здесь абсолютно по равному праву".
Вслух тот же голос произнес побросавшим свои дела братьям:
- Принимайте нового родича. Рахаб Мун'p'Рей Дельфи-Скейлос, Шестой Иерарх, Князь назготианский.
Вгляд испуганных золотистых глаз метнулся к отцу, но Рахаб тут же потупился.
"Ты... ты даже так меня слышишь, па? Даже когда я не пытаюсь заговорить?".
"Я всегда тебя слышу, чадо. Даже когда ты спишь".
Очередной взгляд на отца, уже шокированный. Уши так и приподнялись, словно беловолосый вампир говорил вслух. Не покраснеть стоило огромных усилий и даже, кажется, получилось.
"Я... и во сне...? Боги, вот же ты наслушался небось..."
Шок, откровенный такой. И стыд - почему-то.
"Да не бойся ты, чучело маленькое! Ты постоянно не слышишь меня только потому, что я закрыт для вас, вот и все".
Признаться, имя себе вампиренок придумывал долго, вертел и так и эдак, скрупулезно собирая крупицы своих скудных знаний и долго спрашивая Каина как лучше, как правильнее. В итоге плодом почти недельных терзаний стало это имя - сейчас, по мнению самого младшего вампира, прозвучавшее до безобразия не к месту и глупо. Не заслужил он еще громкого имени. Уши чуть подрагивали, то прижимаясь к голове, то пытаясь навостриться, и предательски выдавали противоречивые желания вампиренка - вместе с мечущимся взглядом и искусанной нижней губой. Наконец, судорожно сглотнув, он попытался улыбнуться:
- П-привет всем... - голос сел, а рука дернулась, словно он намеревался помахать, но передумал.
- Привет! - хором отозвались сидевшие на полу. - Я Мельх а это Зеф (как вариант "Я - Зеф а это Мельх) и показали друг на друга.
- Вечер добрый, - задумчиво кивнул Тирель, почесав кончик носа обмакнутой в тушь кистью.
- Ты, небось, голодный? - с сомнением прогудел Димхольд. - а то, я смотрю, тебя голодом морили.
- Понятно... - он неловко кивнул и, кашлянув, покосившись на Мельхиа. - У... у Вас краска на носу... И нет, я не... - сбивчивый голос Рахаба заглушило громкое возмущение его же желудка. Вампиренок споткнулся на половине слова и покраснел до кончиков ушей, попытавшись ненавязчиво завесить лицо выбившимися из хвоста лохмами. И выдавил еле-еле слышно. - Ну, может чуточку...
Разиель хихикнул, красноречиво показав на нос, Тирель смутился, Димхольд хмыкнул. Семейство переглянулось, после чего Каин негромко хлопнул в ладоши. Подле него тут же вырос слуга. Склонив голову, он молча выслушал негромкий полушепот императора, поклонился и удалился так же быстро, как и возник. Спустя десять минут, за которые Рахаба успели завалить десятками тремя разных вопросов, к фруктам и вину добавился поздний ужин - хлеб, овощи, мясо, а в кубках резко пахла металлом алая теплая влага.
- Рахи, поди сюда, - трехпалая ладонь хлопнула по сиденью стула слева от владыки.
Вампиренок пытался едва ли не заикаясь отвечать на вопросы, но, услышав отца, дернул ушами и поспешил к нему, от волнения споткнувшись об собственные ноги и складку на ковре, и едва не рухнул на доску с камушками. Рассыпался в извинениях, попятился и чуть не налетел на Димхольда. Неловкий, нескладный и опасающийся даже мысленно себя костерить за неуклюжесть - отец же услышит, и что о нем, Рахабе, подумает? - он все-таки добрался до Каина и сел на краешек сиденья, неловко подхватив и чуть не уронив вилку. Правда тут же ее отложил и вопросительно посмотрел на отца.
"Успокойся и ешь, все свои", - ласково коснулся его разума отец и подал пример, втянув когти, чтоб не мешали. По правую руку от него плюхнулся Разиель, стукнув Тиреля по макушке, чтоб бросал свои бумажки. Игроки в камни устроились прямо рядом со столом на полу, держа тарелки на коленях. Дим неодобрительно на них покосился и демонстративно занял стул.
Рахаб быстро благодарно усмехнулся, сцапал тарелку и, хоть все еще нервничал, неожиданно... почувствовал себя на своем месте. Словно он всю жизнь жил для того, чтобы дождаться вот этого самого мига - и этих шестерых вампиров вокруг него. "Моя... семья" - и он наконец улыбнулся, по-настоящему, радостно и открыто, скользнув взглядом по всем присутствующим. Правда тут же смутился и уткнулся носом в кубок. После отцовой крови свиная казалась пресной и безвкусной, ну да что поделать, не все ж его до бледности и головокружения доводить своим аппетитом. Зато отчаянное напряжение казалось схлынуло и позволило вампиренку хоть немного расслабиться и провести вечер весело и спокойно.
Время шло быстро. Рахаб, будучи еще "маленьким", плохо переносил прямой солнечный свет. Меняющееся тело было чувствительным и ломким, часто ныли кости или внутренности. Однажды он сильно испугался, недосчитавшись у себя двух нижних пар ребер - пока прилетевший на истерику Каин не объяснил ему, что это нормально, что у всех вампиров так, и что атрофировались они за ненадобностью.
Днем вампиренок предпочитал отсиживаться где-нибудь, где потемнее и попрохладнее (очень часто - в библиотеке с Тирелем) или отсыпаться, и выбирался только на закате. А вот уж на закате...
А на закате начинались своеобразные тренировки с целью узнать, что он может и чего нет - для настоящих тренировок он был еще "слишком хрупким", как ему сказали. Беловолосый вампир, будучи как ни крути Императором, вскоре отбыл с дипломатическим визитом куда-то на материк, оставив вампиренка на попечительство старшему сыну, наказывая "чтобы из него вышел толк". Сам Рахаб мог признать - толк вышел. Бестолочь осталась. Вот и сейчас, он стоял ни жив ни мертв, глядя на подходившего Разиеля и тихо - правда, как он сам небезосновательно подозревал, безответно - молясь неведомым богам, что сегодня у него все получится. Ну или не все, но хотя бы что-то. Ну хоть что-то одно. Потому что как показывала практика, пользы с него было до обидного мало.
- Ну как, кости не болят больше?
Разиель был гол по пояс, поджарое тело так и перетекало в движении, жесткие жилистые мускулы перекатывались под кожей. Волосы влажно поблескивали от воды, почти совсем желтые глаза посмеивались.
- Ну... не очень... не так часто последнее время, вот.
Признаться, про себя Рахаб уже дал всем братцам клички - не то чтобы обидные, но личные. И старший по праву заслуживал титула "хищник". Как сам вампиренок себя называл - особенно если что-то не давалось с энного раза - о том история скромно умалчивает. - А... что сегодня будет? - наконец решился спросить он, прикидывая, стоит ли стаскивать с себя безрукавку или ему и так ничего носом землю рыть.
- Бегать будем учиться, - отозвался Разиель. - Правильно бегать.
- Как меня папа учил, когда мы впервые встретились? - невольно хихикнул тот, уже попрощавшись со спокойным сном: суставы наверняка не дадут уснуть до самого вечера.
- Я ж сказал "правильно" а не "быстро"! - расхохотался Разиель. - Отец тебе твои задатки показал, ну и припугнул слегка для первого раза. Лучше ровно бежать тридцать-сорок миль не слишком торопливо, чем проскакать, как шуганутый заяц пятнадцать и свалиться замертво. Чуешь разницу?
- Кажется... - Рахаб неуверенно запустил пальцы в волосы на затылке. Потом снова посмотрел на... да, уже вроде бы и брата. Слово стало гораздо привычнее. - А ты со мной, что ли побежишь? И где бегать будем?
- Я с тобой побегу, иначе кто тебе темп задавать будет... Плац широоокий, места двоим хватит, я думаю, - старший вампир оглядел огромный тренировочный двор. - Только сначала вот это надеть надо.
И он достал по две широких свинцовых пластины, вшитых в ткань, снабженную ремешками. Привязал к ногам сначала себе, потом Рахабу.
Вампиренок был, признаться, в легком шоке, когда брат привязал ему к ногам эти странные сооружения. Попробовал шагнуть, потом легонько подпрыгнуть - было тяжело и непривычно. Выразительно поморщился, прощаясь со сном окончательно.
- И ты хочешь сказать, что с этими штуками можно пробежать тридцать миль? - с явным сомнением покосился он на Разиеля.
- Представь себе, они весят меньше отцова меча. А он пробегал и по полсотни миль в полном боевом и с Похитителем за плечами. Зато ты представь, как легко будет, когда ты их снимешь, - Разиель подмигнул.
- Если я их сниму, - подчеркнув первое слово, вздохнул Рахаб, но больше дерзить и не посмел, да и вообще, поймав себя на пререкании с "хищником", немедленно озадаченно заткнулся. А способности отца ничего кроме священного благоговения не вызывали. И давно уже. - Л-ладно в общем... только не удивляйся если я буду падать.
- Не будешь, - улыбнулся Разиель. - давай для начала десять кругов.
И он, взяв небольшой разбег, побежал легкой трусцой, почти не отличавшейся от быстрого шага по скорости. Рахабу было велено ни в коем случае не геройствовать и не опережать, и поберечь дыхание. Сам Разиель двигался ровно, легко, и темп не сбавлял, даже когда время от времени оборачивался на младшего брата, бросая одобрительные замечания.
Ну и Рахаб был бы не Рахаб (по его собственному мнению), если во время одного из одобрений не споткнулся бы и не зарылся мордой в землю. Правда, тут же вскочил сначала на четвереньки, встряхнулся, и потом прямо с эдакого неуклюжего старта-прыжка кинулся догонять опешившего брата. А что, привыкать что ли матушку-землицу целовать? Хорошо хоть темп медленный, не так больно, сколько обидно - опять выделился, мда...
- Каши, что ли, мало ел? Накормим! И фехтовать я тебя все-таки научу... Давай еще пяток раз, и на сегодня беготни хватит!
"Хищник" без разбега сорвался с места в такую же неторопливую трусцу.
Слово "фехтовать" казалось страшным. Особенно после... ну, пробежки-не-пробежки, непонятно чего в общем. Впрочем, ноги хоть и болели, пока что было более или менее терпимо. Дырявая память упрямо подсказывала, что бывало и хуже, но застенчиво отмалчивалась на вопрос когда именно.
- Я и так ем чуть ли... не как Димхольд, куда больше? - тихо буркнул вампиренок, безропотно следуя за братом. Роптать он потом будет. Наверное. "Может, если отлежаться потом в горячей воде, оно и ныть не будет..."
- И куда столько влазит? - полюбопытствовал Разиель. - Ладно... - он уселся на каменную скамью в углу двора, отвязал колодки, кивнул Рахабу - можно, мол, разрешаю - и скомандовал:
- Упор лежа рядом со мной принять! Пятнадцать раз.
Рахаб, уже обрадовавшись было исчезновению лишнего веса на ногах, тихонько взвыл - больше мысленно, чем вслух. Бегать - это да, это он умел и в принципе даже любил. А вот отжиматься... Но брат сказал, значит изволь заткнуться и выполнять. Добра же желают... неизвестно еще сколько бы отец скомандовал... Поэтому вампиренок, скрепя сердце, принялся отжиматься. Выходило медленно и достаточно напряженно.
Разиель посмотрел-посмотрел на это безобразие и протянул задумчиво:
- Не-е-ет, так дело не пойдет... - после чего скрестил ноги и с удобством уложил их на спину Рахабу, насвистывая веселенький мотивчик. Бедра, впрочем, оставались напряжены, голени тоже.
От неожиданности Рахаб сбился со счета и чуть не рухнул на землю, после чего повернулся к брату и впервые за все то время, что был во дворце возмутился фактически по-настоящему, то есть не следя за языком: - Ты что, издеваешься что ли...?! - но вовремя спохватился и прикусил язык. После чего, не дожидаясь нагоняя, снова начал отжиматься, считая сначала. Руки подрагивали, но злость подгоняла. Удумал тоже! Как на пуф! Как на коврик!..
- Я?! - искренне удивился Разиель. - Да ты что, братик, я, можно сказать, нежненько и любя! На мне отец верхом сидел. Всеми восемью пудами своего веса. А я даже не расслабился.
- Сравни меня и себя, - фыркнул Рахаб. - Ты на меня если сядешь, я тут лежать и останусь... А, прах, опять сбился... Ра-а-аз... д-два-а... И больше меня не сбивай!.. Три-и...
- Позор! - фыркнул Разиель. - Ну ничего, я из тебя, задохлика, еще сделаю бойца.
Потом было метание ножей в привязанную к шесту за веревочку деревяшку, потом стрельба из лука, потом упражнения все с тем же шестом, потом попытки рукопашного боя... А потом Рахаб запросил пощады. Причем запросил весьма своеобразно: когда Разиель в очередной раз перекинул его через себя, он просто выдохнул "Все" и после этого встать отказывался наотрез, не реагируя ни на какое тормошение или тычки шестом. Это была не лень. Это было нечто, близкое к отключке.
Старший покачал головой, присел на колено над братом и похлопал его по щекам.
- Что, совсем плохо?
Рахаб лениво разлепил один глаз, скосил на брата и пробормотал, словно в укор себе:
- Ты даже не запыхался... - полежав еще с минуту-другую, добавил, соглашаясь с поражением. - Плохо.