Можно ли догнать тень? Мы привыкли знать, что это тень бежит за нами в тщетной попытке догнать, слиться с нашим телом, впитаться в кожу, смешаться с кровью... Но если догнать не свою, а скажем, тень другого человека? Она не видит нас, она так увлечена своей погоней, что не замечает ничего, кроме своей добычи.. А если подойти к ней, ловко оторвать от стены или пола и, свернув в трубочку, спрятать в кувшин? Как она будет жить дальше? А что станет с тем, у кого тень украсть? Обидится ли он? Или поблагодарит за спасение?

  - Анника! Прекращай бездельничать и принимайся за работу! - мать сурово глянула на девушку. Женщина не отрывалась от своей работы, её сухие пальцы так и летали над шкурой, протыкая её иглой из рыбьей кости и сшивая неровные края тонкими сухожилиями.

  Анника отложила щепку, которой водила по полу, стараясь подцепить тень матери и села напротив неё, поднимая с пола недошитую шапку.

  - Что у тебя за стежки?- строго отчитывала мать, мельком взглянув на работу дочери.- Как будто шила не девушка, а пьяный рыбак. Вряд ли Доллут хочет получить в подарок шапку, в которую из всех дыр задувает!

  Девушка покорно опустила взгляд и пробормотала:

  - Да, матушка. Доллут заслуживает лучшего, я все исправлю.

  Мать довольно кивнула. Анника украдкой глянула на мать, рассматривая черты её лица. Даже после стольких лет, проведенных вместе, девушка любила разглядывать мать. Некогда привлекательная, сейчас женщина походила на усохший цветок. Но былая красота еще проглядывалась сквозь паутину морщин - именно эту еле уловимую прелесть дочь любила искать в своей матери. Аннике было всего девятнадцать, а её матери уже исполнилось шестьдесят лет. Очень долгий срок для человека, чей народ почти всю свою жизнь проводит на холоде, сражаясь с северным ветром, и диким миром вокруг. У Анники были старшие братья и сестры, уже покинувшие шалаш матери и отца. У каждого имелась своя семья, свой очаг и шалаш, но располагались они рядом, отчего связь в семье была по-прежнему крепкой. Лишь сестры, что ушли к другим племенам, исчезли из их жизни.

  Подняв шкуру, прикрывающую вход, в шалаш зашел отец. Проскользнув между его ног, следом залетел холодный осенний ветер и, взъерошив волосы Анники, прыгнул в очаг на полу, заставив пламя взметнуться вверх. Девушка оглянулась на отца и поежилась. От его одежды и шапки веяло холодом. Этот холод расползся вокруг, но это был не простой морозец, что заскакивает в нагретый шалаш вместе с вошедшим человеком. Это был холод, шедший от самого отца, от его строгого взгляда и громкого голоса. Сколько не старалась Анника найти в его карих глазах хоть толику теплой отеческой любви, она не могла это сделать. Видимо тяжелая жизнь сделала отца таким, и теперь девушка понимала, что вскоре ей придется породниться с тем, кто вскоре тоже станет таким же холодным и суровым человеком - её будущим мужем.

  Отец снял теплую куртку на меху и сел рядом с женой, протягивая руки к огню. Вид у него был суровый, кустистые брови сошлись над переносицей. Анника боялась его. Было в нем что-то внушающее страх, даже собственной дочери.

  - Что случилось, Карилл?- мать отложила шитье и посмотрела на мужа. Анника часто мучилась вопросом, любят ли её родители друг друга или же они просто привыкли жить рядом, как привыкаешь видеть свое отражение в зеркале каждый день. Или же свою тень...

  - Не хочу приносить в свой дом плохие новости, но все-таки придется,- голос у отца был похож на треск ломающегося льда в реке, а взгляд холоден, как вылитый на голову ушат холодной речной воды. - Душа Дхорена отправилась к Предкам.

  Анника продолжала трудиться, не поднимая головы, ведь пока родители не обратятся к ней, говорить дочери не разрешалось. Но вся превратилась в слух, не слишком следя за гладкостью стежков. Вот мать схватилась за один из костяных амулетов, висящих на шее, и прошептала слова, отгоняющие беды.

  - Воистину плохая весть - кто же заменит его?- так же тихо спросила она.

  - У него был ученик. Как и положено, он провел пять лет жизни в Священной пещере, вместе с волками, принимая дарованную ими пищу, и отдавая взамен свою душу.

  Анника задержала дыхание. Новый шаман! В их племени появится новый шаман! Девушка каждый вечер зачарованно следила за Дхореном, когда он исполнял священные танцы вокруг большого костра. Сам шаман ей не нравился, он походил на старого медведя, который уже не может толком прокормить себя. От этого его кожа обвисает, а глаза становятся мутными и теряют свою зоркость. Дхорен отгонял молодых девушек подальше от костра, ссылаясь на их взбалмошные мысли, которые он читал когда танцевал священный танец. В такое время люди вокруг шамана были для него как развернутые свитки. Его Анника не жалела и не сильно переживала о такой смерти. Её мысли были заняты учеником шамана, который вскоре придет к ним с новой душой и танцами.

  - Анника! Ты хочешь чтобы все потешались над твоим женихом и над тобой? Немедленно начинай новую! Из этой сделаешь шапку себе и будешь ее носить в знак неумения справиться с самой легкой работой!- даже опечаленная плохой вестью, мать не забывала отчитывать дочь.

  

  До чего ярко полыхают костры! Как приятно разносится в воздухе запах засушенных трав, брошенных в огонь! И как чудесно сидеть рядом с костром, когда вокруг разлита холодная ночь! Анника поправила сползшую на глаза шапку и посмотрела в небо. Как много Предков сейчас наблюдают за ней! И их сияющие глаза устремлены на освещенную алым пламенем поляну рядом с рекой.

  - Анника, благодарен тебе за этот подарок,- Доллут дотронулся до шапки и улыбнулся.- Она прекрасна и я обязательно надену её, когда завтра пойду с другими охотниками за кабанами.

  Девушка, опустив взгляд, робко улыбнулась в ответ. И правда, шапка, что красовалась на Доллуте, была намного нарядней и аккуратней, нежели та, что криво сидела на её голове.

  - Я вырежу на бивне кабана священных волков, чтобы они оберегали тебя,- продолжил парень.

  - Благодарю, это большая честь - быть избранной тобой,- пробормотала она.

  И это была правда - во всяком случае, так считала Анника и её родители. Доллут - один из лучших охотников их племени, и то, что он выбрал Аннику, удивило многих. Она была не слишком любима в их племени, в основном за свою молчаливость и рассеянность. Кому нужна жена-растяпа? Именно благодаря такому мнению, Анника так долго оставалась в незамужних дочерях. Но Доллуту понравилась эта хрупкая, застенчивая девушка, и он попросил её руки, чем удивил всех в племени.

  - К вашему возвращению я вышью тебе рубаху,- под многочисленными взглядами пробормотала она.

  Тут их разговор прервался. Загрохотали барабаны, затихли голоса. Со стороны леса приближалась одинокая фигура. Она двигалась стремительно, и вскоре все увидели, что это был человек, облаченный в волчьи шкуры. Его голову закрывала странная шапка, изготовленная из меха с шеи и загривка хищника, а оскаленная волчья морда выступала надо лбом, бросая тень на лицо мужчины. В руке человек держал бубен, украшенный алыми перьями и костяными амулетами. Такие же амулеты висели на груди нового шамана.

  Анника затаила дыхание и жадно следила за каждым движением человека. Вот он начал постукивать рукой по бубну, в такт мелодии барабанов и тот час пустился в пляс. Такого девушка еще никогда не видела. Казалось, от движений шамана танцевали не только завитки дыма от костра, но и сам огонь начал покорно извиваться, подчиненный ритму танца. Искры кружили в воздухе яркими мотыльками, заполняя собой всю поляну, а барабаны стали звучать приглушенно, словно издалека, как будто Анника слушала их из-под воды. Лишь звон от колец бубна раздавался громко и отрывисто, точно подстраиваясь под танец шамана.

  Отчего-то Аннику вдруг потянуло вперед, ей страшно захотелось выйти туда, в светящиеся клубы дыма и искр, и присоединиться к его танцу, и к нему...

  Все закончилось неожиданно: музыка стихла, шаман замер, и вмиг пропало то волшебное наважденье, которое охватило Аннику. Он снял шапку.

  Шаман оказался молодым. На вид ему было лет двадцать пять-двадцать шесть. Совсем малый срок жизни для шамана. Черные волосы выбились из косы и разметались по лицу, украшенному двумя глубокими шрамами, тянувшимися от скулы к подбородку, обходя губы. Глаза его были мягкого теплого цвета, сейчас затуманившиеся от усталости. Он обводил всех собравшихся пристальным взглядом, всматриваясь в каждое лицо. Когда очередь дошла до Анники, она невольно вспыхнула и опустила взгляд. Когда же девушка вновь набралась смелости и посмотрела на него, шаман был уже на другой стороне поляны, приветствуя старосту.

  - Духи предков, благодарим вас за такого проводника,- тихо шепнула мать, обращаясь к звездному небу.

  Ответом ей стал волчий вой, прозвучавший из леса.

  

  * * *

  Утро выдалось туманным. Сквозь серый сумрак, рваным одеялом покрывающий воду, просачивались багряные лучи восхода. Воздух был по-утреннему свеж, он пах хвоей и водой. На пожухлой траве, мерцая искорками, застыли льдинки. Где-то вдалеке запел скворец.

  Анника остановилась на берегу реки и оглядела знакомый пейзаж. После вчерашнего вечера она ходила как во сне, вновь и вновь вспоминая весь танец шамана, боясь забыть хоть одно мгновение. Она поставила пустые ведра на землю и попыталась изобразить движения его танца. Вот левая рука взлетает вверх, тряся невидимый бубен, а ноги вторят неслышному звуку, пускаясь в пляс. Она не боялась быть замеченной, в это время соплеменники только просыпались и за водой еще никто не шел.

  Когда танец овладел телом Анники, она почувствовала на себе пристальный, изучающий взгляд. Это ощущение ни с чем не спутать, будто кто-то неслышно подошел со спины, и теперь его дыхание щекочет макушку. Девушка развернулась, готовая услышать смешки и подшучивания своих ровесниц - замужних и степенных дев. Но это были не соплеменники. На дороге, ведущей к селению, стоял шаман. Он слегка склонил голову набок и неотрывно следил за Анникой. Девушка отступила назад, щеки залил румянец, слова застряли в горле, а от стыда хотелось испариться и слиться с туманом.

  - Простите...- наконец выдавила она.

  О, предки! Лучше бы на его месте стоял оскалившийся волк, готовый к прыжку. Тогда бы её мучения были бы не долгими. Теперь же он непременно расскажет все её родителям. Дхорен бы так и сделал. Это же оскорбление всех обычаев, чтобы непосвященная говорила с духами, да причем так неумело. Скорее всего, она сейчас разозлила кого-нибудь из духов и теперь на племя обрушится их гнев.

  - Вижу, ты понимаешь, что сейчас сделала,- сказал шаман. Его тихий голос раскатом прокатился над берегом реки, и даже вязкий туман не смог заглушить его слов.

  Анника кивнула, глаза щипало от еле сдерживаемых слез, а онемевшие от холода пальцы теребили край пояса от куртки.

  - Теперь нам надо попросить прощения у духов воды, к которым ты обращалась,- серьезно продолжал он.

  Девушка растеряно посмотрела на него. Нам? Но что же должна делать она?

  - Да, ты будешь просить прощения вместе со мной,- он словно читал её мысли. - Не волнуйся, я не умею читать мысли, просто твои глаза выдают тебя.

  - Что мне нужно сделать?- тихо спросила она.

  - Ты должна повторять движения за мной, это не так сложно, как кажется. В мыслях же проси прощения, я буду делать тоже самое,- произнося эти слова, шаман подошел к Аннике. Его лицо оставалось серьезным, хотя взгляд потеплел.

  Парень медленно начал танец, а ей не оставалось ничего другого, как повторять за ним. Все оказалось сложнее, чем говорил шаман. Её одеревеневшее от холода тело с трудом слушалось, и было очень сложно поспевать за плавными, неторопливыми движениями шамана. И все же, когда она красная, задыхающаяся и растрепанная остановилась, он кивнул.

  - Теперь они должны нас простить,- он поднял пустые ведра, наполнил их водой и передал Аннике, а затем зачерпнул из реки принесенной с собой чашей.

  - Простите,- повторила девушка.- Я... я не хотела...

  - Если ты хочешь поговорить с кем-то из духов, лучше приходи ко мне, тебе не стоит делать это самой.

  Анника кивнула, не в силах признаться, что она просто хотела повторить его танец, а не тревожить кого бы то ни было. Она кинула на него быстрый взгляд, и он удивленно вскинул брови.

  - Так ты просто танцевала? Твои танцы потревожили духов воды. Я до сих пор слышу их голоса, - он задумчиво оглянулся на реку.- А, может, и правда, девушкам лучше удается будить их?

  - Такого... не может быть...- невзирая на смущение, Анника оставалась верна своим убеждениям. - Мы - взбалмошные и непутевые... Только мужчина способен общаться с духами, только он умеет возвращаться в наш мир, не заблудившись в том...

   Шаман вновь оглянулся и чуть наклонил голову к плечу, внимательно слушая собеседницу.

  - Ты веришь в это,- он не задал вопрос, напротив утверждал уверенно, но со странной ноткой разочарования, скользнувшей в решительном голосе.

   - Да,- едва слышно ответила она под внезапно раздавшийся в лесу волчий вой.- Я должна выйти замуж, родить сильных сыновей и дочерей, чтобы они продолжили род мужа. И хотя я слаба здоровьем, у меня обязательно будут три сына и две красавицы-дочери. Я буду покорно заботиться о муже: готовить, стирать, убирать...

  Её голос прервался, словно от едва сдерживаемых рыданий:

   - Я не могу общаться с призраками и духами... ведь я - всего лишь женщина...

  Шаман кивнул. Это небрежное движение огорчило и обидело Аннику. Она спешно извинилась и побежала домой. Вглядись девушка в отрешенное лицо шамана, она бы сразу поняла, что сейчас в его теле никого нет. Его дух был далеко, там, где затихал протяжный вой волков...

  * * *

  

  Спустя несколько дней Доллут вместе с другими мужчинами отправился на охоту. Анника старалась как можно реже выходить из дома, чтобы случайно не попасться на глаза шаману. Как она поняла, он не стал ничего рассказывать её родителям и девушка была очень ему благодарна. Вечера проходили в тишине и скуке. Когда мужчин не было, шаманы не говорили с духами, а значит не было танцев у костра. Конечно же, женщины собирались на освещенной полянке, шили, переговаривались и пели, но Анника всегда находила причину, чтобы туда не ходить.

  Как-то с утра, когда Анника заплетала еще влажные от купания волосы косу, к ней подошла мать.

  - Сегодня мне приснился отец. Он что-то говорил, но я ничего не расслышала. Ступай поскорее к шаману и попроси помочь. Мы обязательно должны узнать, что твой дед хотел нам поведать!

  Внутри у девушки все сжалось - простая просьба вызвала бурю чувств и эмоций. Ей страстно хотелось пойти к шаману, но в тоже время сердце замирало от страха. Анника покорно кивнула, пряча дрожащие руки под колени.

  Девушка быстро собралась и заспешила выйти на улицу. Так и не заплетенные влажные волосы, рассыпались по плечам, но Анника ничего не замечала. Болезнь, что могла последовать за таким легкомыслием, не волновала её. Предстоящая встреча заполнила все мысли девушки.

   Шалаш шамана находился чуть в стороне, чтобы суета в селении не отвлекала его от чуждых простым людям мыслей и забот. Он сидел на меховой куртке, снятой с плеч неподалеку от своего дома, скрестив ноги и подставив лицо холодному ветру, дующему с реки. Анника остановилась, невольно восхитившись им. Точеный профиль, смуглая кожа, темные волосы... Было в нем нечто такое, что сильно притягивало девушку: ей вдруг захотелось подойти и просто сесть рядом, слиться с природой также, как это делал он. Шаман открыл глаза и посмотрел на девушку, слегка наклонив голову. Внезапно она поняла - так делают собаки и волки, когда прислушиваются к чему-либо...

  Шаман легко поднялся и подошел к ней, двигаясь мягко и грациозно, как вышедший на охоту хищник.

  -Ты что-то хотела?

  Анника кивнула, не в силах отвести взгляд от его проницательных глаз. От него пахло пряными, душистыми травами, хвойным лесом и волчьим мехом... От него пахло свободой...

  - Моей... матушке явился дух её отца... она просит вас помочь поговорить с ним,- наконец выдавила Анника.

  Шаман кивнул.

  - Конечно, я вам помогу. Сегодня вечером, когда станет не так шумно, приходите ко мне.

  Девушка согласно качнула головой, но она не смогла заставить себя сдвинуться с места, чтобы уйти. Шаман задумчиво закусил губу, словно размышлял о чем-то важном. Его глаза затуманились, все тело расслабилось, как случалось у собак, когда они устроившись у огня и свернувшись уютным клубком, готовились ко сну.

  - Хочешь, я тебе кое- что покажу?- шепотом спросил он.

  - Да,- также тихо и без колебаний ответила она.

  Шаман взял её за ладонь и повел по травянистому склону прочь от стоянки. Его рука была теплой и шершавой. Анника боялась пошевелить пальцами, лежащими в его теплой, шершавой руке. Девушке казалось, что от этого жеста шаман очнется и вернет её домой.

  Они прошли небольшую рощу, состоящую их угрюмых, мрачных сосен, и поднялись на высокий склон. Раньше она никогда не выходила за пределы селения - слишком много дел и забот наваливалось на плечи последней в семье дочери. И открывшийся со склона вид, поразил Аннику. Внизу, вдалеке простиралось широкое плато, покрытое хвойным лесом и полями. Река, что тихо протекала мимо их селения, с гулким ревом срывалась с уступа. Вокруг воды, напоминая туман, кружился ореол холодных брызг. На плато она становилась шире и спокойнее, её сверкающий пояс блестел меж деревьев, начинавшихся у вод. Под молочной дымкой облаков возвышалась изломанная цепь гор. Солнце, поднявшись из-за их высоких вершин осветило все плато и лес алыми лучами, на миг ослепив Аннику.

  Ей вдруг захотелось раскинуть руки и вспорхнуть с этого склона. Ей захотелось свободно парить в небе, как это делали птицы, кружащие над плато. И холодный ветер трепал бы ей волосы, а облака окутывали влажным одеялом.

  Но что-то не давало ей этого сделать, держало и не отпускало... Хотя даже не держало, а придерживало. Она в тоске оглянулась и встретилась с взглядом шамана. Таким же диким и горящим, как и её собственный.

  - Ты хочешь лететь?- прошептал он.- Когда ты видишь эту картину, ты хочешь летать? А я... когда я прихожу сюда, мое единственное желание - это нестись по полям вдаль, чтобы ветер завывал в ушах, а брызги от водопада кружились бы вокруг меня...

  Аннике захотелось крепко схватить его за руку и потянуть за собой, на встречу ветру и свободе. Она не произнесла ни слова, но шаман все понял. Его губы тронула печальная улыбка.

  - Мы не принадлежим себе,- горько сказал он.- Мы принадлежим другим. Ты - семье, а я - духам. Я прочел твои мысли по глазам еще в первый день нашего знакомства. Я знал, что ты поймешь меня.

  От горечи перехватило дыхание, Анника закусила губу, чтобы не расплакаться и взяла руку шамана в свою. Так ей было легче.

  - Можно мне домой?- спросила она. Внутри все кричало об обратном, да и глаза шамана, так и звали её остаться, но она противилась, как могла. Она принадлежала другим: матери, отцу, Доллуту. И до чего же сейчас ей были противны эти связи! Словно липкая паутина, её опутывали слова обетов, произнесенных Доллуту и обещания, сказанные матери.

  - Ты сделала правильное решение,- печально сказал шаман, видя её внутреннюю борьбу.- Ты намного мудрее меня.

  И он повел её назад в пока еще темную низину, где располагалось их селение.

  

  Анника побродила по лесу, собрав немного ягод, чтобы хоть как-то оправдать себя перед матерью за столь долгую отлучку. На душе было горько, а щеки давно холодили дорожки от слез. Не глядя в глаза, шаман молча пожал ей руку и ушел к себе. Если бы девушка услышала его голос, она вряд ли смогла бы собраться с мыслями.

   Постепенно повседневные заботы вернули Аннику в прежнее безрадостное состояние, дела по дому наполняли голову глупыми, сиюминутными мыслями, вытесняя из памяти воспоминания о сказочной свободе и мечтах, нашептанных ветром и молодым шаманом. Когда настал вечер, Анника покорно побрела вслед за матерью к шалашу шамана. Он уже развел костер на поляне и подбрасывал в огонь сухие ароматные травы. Пряный дым заполнил все вокруг, и от него у Анники закружилась голова. Мать поприветствовала шамана и села у костра. Девушка осталась стоять в тени, чтобы не нарушать таинство общения.

  Шаман исполнил танец и призвал дух деда Анники. Она не вслушивалась в слова, которые шаман произносил по воле призванного духа, а неотрывно следила за ним самим. Глаза парня прояснились, и Анника поняла, что его собственный дух вновь вернулся в укутанное волчьими шкурами тело. Однако взгляд его был печален и полон плохо скрываемой боли.

  - Благодарю тебя,- сказала мать.- Теперь я буду ждать мужа домой, дабы объявить ему, что наша дочь покинула этот мир...

  Анника встрепенулась и посмотрела на мать. По её щекам текли слезы.

  - Возьми. Здесь немного еды, чтобы ты мог возместить силы, потраченные на нашу просьбу. И моя дочь приберется у тебя, в знак благодарности.

  Она с трудом поднялась, погладила Аннику по голове ушла в ночь. Девушка проводила её взглядом и нерешительно оглянулась на шамана. Он смотрел на пылающий огонь, было видно, что мысли его сейчас далеко. Анника стала собрать разбросанные вокруг костра травы, как вдруг шаман протянул руку и схватил её за запястье.

  - Хочешь, покажу, как можно поймать тень?

  Девушка удивленно выронила сухие пучки и, кивнув, села рядом с ним.

  - Смотри.

  Шаман взял ветку и очертил тень от плошки, что стояла рядом. После он наклонил её, словно зачерпывая тень, и поднял плошку вверх.

  - Теперь её частичка внутри,- заметив вопрошающий взгляд девушки, шаман улыбнулся.- Вижу, ты хочешь спросить о тени человека. Нет, её поймать нельзя. Она срослась с нами. Её коготки глубоко вонзились в кожу и тень не оторвать от нас... Это плохие мысли, тянутся за нами, кривляясь они принимают наш силуэт и подражают движениям. И каждая плошка, каждый кувшин имеет таких спутников. Тенями наградили их мы, невольно окружив черными мыслями. И даже когда кажется, что тени нет - просто взгляни на свою кожу. Она будет там, прячась от солнца и света, тень всегда будет с тобой. Это наш вечный спутник - плохой, но верный... А еще тени очень быстро вырастают вновь, и, если я поставлю плошку обратно, тень вернется, а, может, даже станет больше.

  Он поставил плошку на место, тень действительно стала еще длиннее. Анника восхищенно ахнула и радостно посмотрела на шамана. Даже такое страшное известие о её верном спутнике - тени, не омрачало девушку и её восхищения с произошедшим чудом. Но взгляд шамана все еще был печален. Он протянул руку и положил её на затылок девушки. А потом притянул к себе. Их лбы соприкоснулись.

  - Когда я отдаю тело во власть духов, мой собственный - уходит прочь. Я вселяюсь в животных и живу вместе с ними, пока тело не позовет меня обратно. Сегодня я жил вместе с соколом, он летал над тем плато, что я тебе показывал... мне не хотелось возвращаться, но я чувствовал твой взгляд на себе и поэтому вернулся...- он говорил очень быстро и отрывисто, его речь больше напоминало рычание.- Но больше всего я люблю жить с волками, вместе с ними охотиться на оленей, вместе с ними бежать по лесам, дышать вместе с ними...

  Он замолчал. Анника осторожно подняла руку и положила ему на шею.

  - Мы не принадлежим себе,- еле слышно выдохнула она.- Мы принадлежим другим. Я - семье... а вы... свободе...

  Она высвободилась и убежала прочь, стараясь не оглядываться на удивленного шамана.

  * * *

  - Не хочу быть горевестником в своем доме, но, видно, вновь придется. Сегодня пропал шаман. В его доме пусто, лишь у входа видны следы волка,- отец опечаленно покачал головой.

  - Духи забрали его к себе,- сказала мать. - Он не смог удерживаться на грани двух миров.

   Анника отложила в сторону рубаху, на которой вышивала птиц и отвернулась, чтобы никто не увидел горьких слез, катящихся по щекам.

  А где-то среди хвойных лесов бежит одинокий, пьяный от свободы волк. Анника почувствовала себя словно запертой в тесной клетке, она выскочила из дома и заторопилась к холму. Внизу рядом с озером она увидела его. Он будто ждал ее. Завидев девушку, волк задрал морду к небу и протяжно завыл. А затем сорвался с места и кинулся прочь.

  - Я не принадлежу себе... но я принадлежу свободе и тебе,- прошептала она, провожая взглядом серую тень, скрывшуюся в лесу.