Лиита выскользнула из дома ночью, накинув на плечи отцовский теплый плащ. Он был тяжелый, пах дымом, и ей казалось, что отец рядом. Хотя она знала - после того, что она собирается сделать, отец и смотреть на нее не захочет.
Она пробежала через деревню к дому старой Саины, остановилась перед дверью, выжидая, пока успокоится немного сердце. Никто не ходит за колдовством после заката, когда духи набирают силу и злобу, но ей уже ничего не было страшно.
Она глубоко вздохнула и постучала.
- Входи, дочка, - сказала Саина почти сразу.
Лиита вздрогнула от неожиданности, но толкнула дверь, открывшуюся без скрипа, и вошла. В этом доме всегда была жарко натоплено, даже летом, и она стащила отцовский плащ, прижала его к себе, словно защищаясь.
Саина сидела в глубине дома, у огня, по полу, как змея, тянулась ее длинная коса. Волосы у нее были черными, как у девушки, хотя она была старше матери Лииты по меньшей мере вдвое.
- Иди к огню, дочка.
Лиита, склонив голову, подошла к очагу, села совсем рядом с ней.
- Уйти, значит, хочешь, - медленно сказала Саина.
- Я не говорила...
- Ты не говорила - другие сказали.
Лиита дернулась, огляделась, словно ожидала, что прямо здесь появятся духи, которые нашептали про ее дела. Саина засмеялась.
- Летом еще говорили о тебе. Нет здесь никого, не бойся. Куда идти-то знаешь?
- Она мне сказала. У меня еще вот...
Лиита полезла в карман и вынула кольцо с крупным, овальным, молочно-белым камнем. Внутри него словно клубился туман.
Такой же точно туман стелился по ущельям в начале лета, когда в горы пришли люди с юга. Лиита видела их впервые - как и все прочие девушки ее возраста. Вниз товары всегда уносили мужчины, женщины с гор не спускались, а уж незамужние девушки, как она, и подавно.
Южане не умели молчать, трещали, будто птицы на рассвете, и их одежда тоже была похожа на яркое птичье оперенье с крыльями-широкими рукавами. Их женщины пришли вместе с мужчинами, глядели прямо, не собирали светлые волосы в косы. Одна даже носила оружие, и никто из южан этому не удивлялся.
Мужчины южан были похожи на их женщин - длинноволосые, ярко одетые, с мягкими руками, непривычными к работе. Они много улыбались и пытались заговорить с девушками из деревни Лииты - словно хоть одна незамужняя девушка будет болтать с чужим человеком без подруг или матери.
В тот раз они приехали не торговать. Они хотели видеть старую Саину, спросить о ее колдовстве. Они говорили, что тоже колдуны (хотя у них это называлось - маги), и в деревне смеялись - разве бывает так, чтобы разом родилось много колдунов? Не в каждой деревне находится человек, с которым хотят говорить духи, не в каждой деревне находится ученик для него. Все думали, Саина их прогонит, но она согласилась говорить с ними, и южане остались.
Они поселились в общинном доме, и по утрам, спеша с ведрами за водой, Лиита часто видела их. Так она увидела, как одна из женщин, босиком стоя на холодной, мокрой от росы траве, прямо из воздуха ткала платок. Сияющие нити скользили меж ее пальцами, и Лиита поняла вдруг, что свой платок южанка делает из первых лучей утреннего солнца - бледно-золотых и розовых. Она так и остолбенела, глядя на это, - в обеих руках по ведру, рот открыт.
Платок пел, сиял, трепетал в руках южанки, которая расшивала его длинной фиолетовой тенью, лежащей на траве, усыпала сверкающей росой.
- Как же это? - пробормотала Лиита.
Женщина обернулась к ней.
- Ты видишь мою работу? - спросила она, улыбаясь.
Лиита кивнула.
- Иди сюда.
- Мне не разрешает отец.
- Я не задержу тебя надолго, а ты быстро ходишь. Никто ничего и не узнает. Ну же!
Женщина требовательно протянула к ней руку, и Лиита послушно шагнула навстречу.
- Поставь ведра.
Лиита склонилась, поставила оба ведра на край дороги и подошла к южанке.
- Красивый у меня платок?
- Да, - простодушно кивнула Лиита. - Как солнце.
- А дотронуться до него ты сумеешь?
Лиита протянула руку и захватила кончиками пальцев самый край платка, полощущегося на ветру. Она не смела взяться за него как следует - ничего красивей она в жизни еще не видела, а руки у нее были грубые от работы.
- Да ты могла бы учиться магии, девочка, - задумчиво сказала женщина. - Раз уж ты можешь тронуть солнечный луч.
Лиита отдернула руку.
- Бабушка Саина говорит, я никогда не сумею слушать духов. Я ходила к ней, когда ей была нужна ученица. Она не взяла меня.
- Не все маги слушают духов. Можно по-разному заниматься волшебством. Тебе стоило бы попросить отца привезти тебя в Грозу.
- Куда?
Лиите представилось, как они с отцом по радуге, упавшей с небес, едут на телеге прямиком в грозовую тучу.
- В Грозу. Это внизу, в городе, место, где учат магов. Я там училась.
- Ой, нет, - махнула рукой Лиита. Ей даже смешно стало - попросить о таком отца - все равно, что попросить небо с землей поменяться местами. - Женщина не может одна жить среди чужих. Место женщины - в доме.
- Место женщины - там, где она хочет видеть свое место. Подумай все же. К осени мы будем ждать учеников, и если ты попросишь отца...
- Он не...
- ...если ты попросишь отца, тебе будет нужно пойти к дому с высоким шпилем... это такая железная палка на крыше... вокруг которого клубятся тучи. Это и будет Гроза. Это очень большой дом, но ты не испугаешься. Войдешь и первого же, кого увидишь, попросишь провести тебя к Риле Саларр. Ты умеешь читать?
- Нет.
- Тогда запомни хорошенько: Рила Саларр. Это мое имя. Если тебя захотят прогнать - ты покажешь кольцо, - женщина сняла его с пальца и протянула Лиите.
Та помотала головой.
- Мне не нужно, я не приеду.
- Возьми, девочка, - Рила сунула кольцо Лиите в руку. - Не пригодится - так продашь. Теперь ступай.
Она подбородком указала на ведра, по-прежнему стоящие на краю дороги, и Лиита сунула кольцо в карман и пошла обратно.
Теперь же она сидела у огня в доме Саины и глядела в молочный туман внутри камня.
- Я не знаю, хочу ли я, - сказала Лиита, не отводя глаз от кольца. - Мне очень страшно, бабушка. Я говорила с отцом, но он сказал - вожжами выдерет, если буду глупости болтать. Я и сама могу... но только что, если у меня нет никакой магии? Если у меня ничего не получится? И как я тогда вернусь?
Саина поднялась.
- Пойдем, дочка.
Лиита вскочила на ноги следом, не спрашивая, куда они идут.
Саина подошла к дальней стене дома и сняла с нее висящую шкуру, за которой оказался черный провал. Лиита могла бы поклясться, что с той стороны дома стена была целехонька, ни единой трещины - здесь же на нее смотрела дыра, из которой тянуло холодом.
Саина шагнула туда первой, и Лиита поспешила за ней. Она боялась отстать.
Здесь было темно так, что она не видела ничего. Лиита словно брела сквозь холодную черную воду, и ничего, кроме воды, не было нигде. Совсем рядом она слышала тихие шаги Саины, легкие, как у девушки.
Они вынырнули в бледно-синее холодное сияние, от которого Лиита зажмурилась. Когда она все же открыла глаза, то оказалось, что они стоят посреди коридора со стенами из синего льда. Синий лед был под их ногами, синий лед, сквозь который пробивался свет, был над их головами. Даже смотреть на него было холодно.
Лиита протянула Саине плащ отца, который по-прежнему прижимала к себе, но та только отмахнулась:
- Надень, если мерзнешь, дочка. Мне не нужно.
Лиита накинула плащ на плечи, закуталась.
- Куда мы пришли, бабушка?
- Здесь живут желания, от которых мы отказались. Пойдем.
Саина двинулась по коридору, и Лиита пошла следом за ней. Звук их шагов гулко разносился по коридору.
- Это мой путь. Когда я умру, я буду идти по нему, пока не пройду их все. У всякого человека есть такой.
Они свернули за угол, и Лиита вскрикнула: прямо на нее сквозь ледяную стену смотрел мальчик - черноволосый, невысокий, в белой рубашке. Он улыбнулся ей, а потом отошел, и его силуэт стал светлым пятном, едва видным сквозь лед.
- Я хотела, чтобы у меня был сын, - надтреснуто сказала Саина. - Я очень хотела, дочка. Но ребенку не годится рождаться там, где живут духи. И я буду говорить с ним, когда умру, и скажу ему, почему он не был рожден.
Она цепко взяла Лииту за запястье, уводя за собой, а навстречу им сквозь лед встал незнакомый Лиите мужчина, похожий на мальчика, которого она видела, а после - дом с резными ставнями и высоким крыльцом. А после него они увидели саму Саину, совсем юную, пляшущую на деревенском празднике, и еще многое из того, что Лиита не поняла.
Она шла среди ледяных стен, и ей хотелось отвернуться - потому что это было чужое - и смотреть жадно, не отводя глаз, - потому что она видела то, чего никто не видел.
- Я не боюсь этого пути, - сказала Саина. - Знаешь, почему, дочка?
- Нет.
- Потому что я всегда знала, ради чего отказываюсь от своих желаний, и мне не страшно будет посмотреть им в глаза. Я выбрала свой путь, а по всем путям разом идти нельзя.
Лиита долго молчала.
Она почти перестала глядеть по сторонам, и когда перед ними раскрылась темнота, в конце которой все еще горел очаг, Лиита продолжала молчать. Она сняла плащ, но садиться не стала.
- Что, если у меня не получится? - спросила она.
Саина взглянула на нее. От бликов огня на ее лице лежали глубокие тени, и она казалась совсем старухой.
- Дочка, не мне решать, с кем ты будешь говорить на своем пути.
Лиита кивнула.
- Спасибо, - сказала она, повернулась и вышла.
Огромная, звездная ночь, полная голосов ночных птиц и шелеста ветра в траве, накрыла ее собой. Лиита стояла, глядя в небо, чувствуя, как ветер касается ее лица. Она впервые в жизни была настолько одна. Она была не больше, чем травинка перед лицом неба, может быть - еще меньше, но она могла решать.
За одним поворотом коридора из синего льда были бы ее мама и отец. Они любили ее, они гордились ей, Лиита же хотела оставить все и уйти вниз, к людям юга. Ей стоило только остаться, и у нее все было бы так, как она хотела с детства. За другим поворотом была она сама - с высоко убранными волосами, с улыбкой победной, как у Рилы Саларр, способная сказать, что место женщины там, где она сама этого хочет. Ей стоило только уйти, и вся ее жизнь изменилась бы, и Лиита увидела бы вещи, которых не видела никогда прежде.
Все будет хорошо. Все будет иначе.
И нельзя было идти по всем путям разом.
Она глубоко вздохнула.
Темное бесконечное небо смотрело на нее, и куда бы она ни пошла - к дому или к тропе, ведущей к подножью гор, - оно следовало бы за ней, а вместе с ним - и все, что она выбрала.
Лиита сделала шаг.