Аннотация: - Найдем мы твою "мочалку", что ты так переживаешь?! - Как ты ее назвала?! - спросил он, ударив рукой в стену рядом с моим лицом
Так громко и долго соседи не сверлили стены уже давно. Началось это действо три часа назад и продолжалось абсолютно без перерыва. Вероника зажала уши и от души запустила подушкой в потолок, надеясь воззвать к совести этих гадов. Гады продолжали сверлить и только подушка, зависнув в воздухе на секунду, рухнула обратно на Нику, вжав ее в диван и заставив отчаянно отплевываться от перьев и дико ругаться.
***
Я взяла швабру и от души заколотила в потолок, не тревожась за побелку и прижившихся над моей головой пауков. Где это видано, чтобы ремонтировать свои четырехкомнатные хоромы (по словам бабы Зины там даже ручки медные, а унитаз и вовсе позолоченный) начали в десять вечера и продолжали и сейчас! В милицию не позвонишь - телефон отключили (заплатить забыла), соседи тоже почему-то не звонят, а идти к ЭТИМ ругаться боязно, потому что видела, кто там живет одни глазом.
Мало того, что мебель к ней заносили накаченные амбалы в костюмах, охранявшие полуоблезлые светильники почище, чем Цербер ворота Ада, так еще и хозяйка! Чертова прохиндейка с хитрыми глазами и в юбке, короче собственных трусов, ходила неделю назад туда-сюда с какой-то огромной псиной неизвестной породы. Собачка подзакусила ляжками бабок, сидящих у подъезда, а бабу Зину так вообще за нос прихватила, когда она полезла тискать "собачку".
Во дворе собачка получила прозвище "нехристь" и вовсе не собиралась завоевывать симпатии среди детворы и тех же покусанных бабок. Большая часть двора ходила уже дней пять на перевязи покусанная и злая. Лично я огребла подзатыльник от нашей покусанной "домоправительницы" за то, что не сдала очередной "взнос" на "ремонт дорог, уборщицу и лампочки на что вворачивать будем?!". Так что я этой псине тоже не шибко рада и злющей охотнице за лампочками стараюсь сейчас не попадаться на глаза, прячась в своей же собственной квартире уже три дня к ряду.
Да что же это за какофония! Чтоб эту дуру ее же пес за задницу тяпнул!
Полная самых противоречивых чувств ("я тебя щас этой шваброй!"), я поднялась этажом выше со шваброй наизготовку на случай, если на меня спустят собаку, и от души заколошматила в дверь ею же, добавляя крепких слов.
Дверь открыли так же резко, как и начали сверлить три часа назад.
- И че? - почти по-родственному поинтересовался у меня детина с бандитской рожей, похлопывая по бедру дрелью.
Вот попала...
- Вот! - я сунула швабру ему в руки, заставив выронить дрель, и припустила вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступени. Захлопнула дверь, три раза щелкнула замком, дернула цепочку и зачем-то подтащила стул, надеясь, что это спасет мою пятую точку от всего бандитского мира, включая домоправительцу.
Посмотрела на себя в зеркало и покрутила пальцем у виска. Испугалась до смерти, идиотка, но сверлить хотя бы прекратили...
***
Я проснулась убийственно рано и поняла, что в последнее воскресенье перед экзаменом ничего не хочется, кроме как поесть.
Из еды в холодильнике была мифическая мышь, которой должно было там повеситься, и макароны недельной давности с явственным душком. Я на месте бы той самой мыши уже бы сбежала, а не издевалась бы над моей воспаленной психикой и больными нервами.
Зажимая нос одной рукой и взяв кастрюлю с кулинарными "изысками" другой, прошествовала в уборную, подцепила ногой крышку унитаза и опрокинула содержимое, Единственный верный и фаянсовый друг сыто чавкнул и будто бы даже с удовольствием проглотил предложенное яство.
Убийственно. Я разговариваю с унитазом. Хотя...это как в детской песенке: "И все твои подружки пиявки да лягушки". Вот и у меня так же, все мои подружки кастрюли, швабры, а единственный претендент на мое сердце унитаз, сверкающий белыми боками.
Но...это все, конечно, хорошо, но дома-то есть нечего, поэтому придется сделать вылазку в магазинчик, стоящий рядом с моим домом.
Супермакетов и мегамаркетов в этом городе отродясь не водилось и все мало-мальски приличные магазинчики закрывались ровно в шесть вечера, не позже. Поэтому попасть в магазин нужно было как можно быстрее, но вечные бабки, которые дневали и ночевали на лавках, создавали определенные проблемы. Если я остановлюсь с ними поболтать, то в магазин я не попаду точно да еще есть шанс наткнуться на жаждущую моей крови домоправительницу. Хотя, выход есть. И не обязательно через дверь...
Я прихватила сетку под продукты и распахнула оконную раму, перелезла через подоконник и, вуаля, я на улице!
Улица встретила меня громким шумом и руганью грузчиков, вносивших громоздкий диван в соседний дом. Пригнувшись за пышными кустами я нырнула в дыру в заборе, срезая путь до вожделенного магазина и тем самым избегая встречи с бабками.
Я выглянула из-за угла дома, проверяя дорогу! Слава Богу! Чисто! Мелкими перебежками, прижимая к себе авоську и кошелек с деньгами, побежала к магазину и почти уже схватилась за ручку, но споткнулась и с громкими воплями растянулась на расколотых временем бетонных ступенях.
С трудом сориентировавшись в пространстве, я подняла мутный взгляд на кошелек, лежавший около самой двери, и села на этих же ступенях, разглядывая потери.
Да... отряд не вынес потери бойца. Последние мало-мальски приличные колготки порвались на коленках и дали стрелу от щиколотки до самого бедра. Разодранные коленки саднили и страшно чесались, кроме того, я перепачкала кровью юбку, а содранным локтем измазала футболку. От отчаяния хотелось выть. Причем громко-громко так, чтобы у преподавательницы по вокалу, которая выгнала меня с занятия месяц назад и велела больше не возвращаться, заложило уши.
Передо мной стоял выбор. Либо купить на последние деньги колготки и неделю перебиваться остатками перловки, устроив себе внеплановую диету, или купить немного съестного и прийти на завтрашний экзамен, делая вид, что разодранные коленки и опухший локоть часть моего стиля.
Не собираясь вставать со ступеней, я пригорюнилась и приняла позу "тихо, Чапай думать будет!".