Экран моего верного Оно-Сендай ожил. Давай, давай, железяка, быстрее. Если не успею сделать утреннее обобщение, через неделю без обновлений умрёшь ты, а затем - без еды - я. Давай, соцсеть, загружайся - не зря же я доплачиваю за автозагрузку.
- Доброе утро, чисты ли ваши намерения?
- Да!
- Ваша реплика распознана как интенция к вербальному насилию. И всё же доброе утро. Вежливость важна в наше время, не так ли?
- Ччччё... Доброе утро, да, конечно?
- Ваша первая реплика может оскорбить верующих ряда религиозных групп. Осталось две попытки для входа. Доброе утро. Чисты ли ваши намерения?
- Да сук.. Доброе утро. Извините, репетировал роль. Да, чисты, доброе-доброе-добрейшее утречко.
- Ваша первая реплика распознана как унизительная по половому и видовому признакам и может оскорбить некоторые социальные группы. У вас осталась одна попытка. Доброе утро. Чисты ли ваши намерения.
Да блядь! Чище снега, который я никогда в жизни не видел. Погоди, дурацкая соцсеть, сейчас выдохну и буду сладенький, словно обладатели топ-рейтинга и социал-капиталисты.
- Ваши мозговые волны указывают на возможный слатшейминг. Извините, ваш запрос на вход в соцсеть отклонёёёёёёёёёёёё....
О, Господи, неужели это правда? Неужели они научились читать мысли? Мне не выжить. Я слишком горяч. Чёрт. Если я не сделаю обобщение, обзор соцсетей со всей этой словесной херней, которую так любят бездельники, читающие наш сайт (о, мы читаем живого человека, а не бездушную машину, собирающую отрезки то тут то там), получу предупреждение. Два предупреждения - и уволен. А это - гарантированная смерть от голода. Чёртова соцсеть, заблокировала меня. Что делать??? Стоп. Это не экран отказа. Она зависла!
- Привет, сладенький, я пришла.
- О, дорогая, доброе-добрейшее утречко.
- Так, опять нервный срыв? Ты так останешься без работы. Вообще, нам нужно серьёзно поговорить.
- Здесь, солнышко? Может, пойдём, прогуляемся?
- Убавь мёд в речи. В парке, кстати, тоже слушают, но уровень допуска вербального насилия там выше, чтобы не сильно догадывались о прослушке. Ничего не слышишь за окном? Думаешь, чего я такая откровенная?
Тишина. Она мне была сейчас милее, чем пение настоящих, нецифровых жаворонков, которое я слышал в детстве (тот подарок дорого обошёлся опекунуЉ2). Никакого жужжания дронов, никакой рекламы. Как будто после ЭМИ. Нео-луддиты. А это значит, ни электричества, ни радио и иной связи. В результате их атаки кварталы словно погружались в конец ХХ века. Сегодня утрам повезло нам. Повезло, без дураков.
- Дорогой, нам нужно серьёзно поговорить. Да, я благодарна за твою подработку. Но из-за неё ты просыпаешь и всё чаще на грани потери работы. С нашим социальным капиталом выплат не будет. Да, я блогер с разрешением на эротику. Но у нас нет детей. Нет детей - нет поблажек. То, что мы чайлдфри - уважают на словах. Но для экономики мы - обуза, хотя тому, кто это заявит, впаяют немалый штраф. И что нам делать? Развод - удар по соцкапиталу. Безработица одного из партнёров - тоже.
- Я думаю, солнышко. Думаю. Ты видишь, кручусь, как могу. Но что мне делать? Ни в одну привилегированную соцгруппу нас не возьмут: не то происхождение и не те взгляды. Религия? Ты сама-то хочешь?
- Смотря в какую. Об этом, собственно, и хотела поговорить. Корпорации решили откупиться от нео-луддитов. Одну из деноминаций разрешили. Гибсонитов, вроде.
- Верую в Гибсона милосердного! Да! Да! Тысячекратно да, милая.
- Ты ведь понимаешь, что тогда мне придётся забыть о блогинге, а тебе - о соцсетях?
- Я думаю, это лучше, чем умереть от голода.
На улице по-прежнему было тихо. Моё настроение улучшилось. Сейчас я бы вошёл в соцсеть с первой попытки. Но мне это было уже не нужно.