ЧАСТЬ 3
  Очень трудная работа
  на верблюде без саней
  въехать в Южные ворота.
  Бабка справилась и с ней.
  Да и то! Какие сани!
  Летом красным не до них,
  если дома ждут, как дани,
  бывший пленный и жених.
  И опять же дед, что тряпка.
  Ох и ах! Честной народ
  "Расступитесь, едет бабка!"
  вон по городу орет.
  А и пусть! Народу тоже
  все диковин подавай.
  А народ, хоть есть негожий,
  тот, с которым не зевай,
  сам обидит, сам поможет
  в горе, если вдруг пожар.
  Может мягче, может строже,
  но... Не жалует бояр.
  У молвы, известно дело, 
  ноги бы"стры. До царя
  весть мгновенно долетела.
  Ну, короче говоря,
  только бабка при народе 
  заявилась на базар -
  тут как тут и царь подходит
  в окружении бояр.
  Походил вокруг верблюда,
  крякнул, бороду поскреб:
  -Это что это за чудо?
  Это видано ли, чтоб
  разгорбатая скотинка
  будоражила народ!
  Заберу на карантин-ка
  я скотинку!
              -Не пойдет!
  Загудел народ повсюду:
  -Что за царский произвол!
  Не дадим забрать верблюда!
  Люд  и так повсюду гол.
  Эдак, если по верблюду
  в день бесплатно отдавать,
  как прожить царёву люду?
  Произволу не бывать!
  Эк, бояре одолели! 
  Худо, если с нами царь
  наши горести не делит!
  Нужен новый государь!

  -Эт-то кто там говорливый?!
  Подь сюды! Каков стервец!
  Что? Повесить? Это живо!
  Бунтовать моих овец,
  то есть подданных, не будет!
  Стража, эй!!!
               -Не надо страж!
  Стража - это тоже люди
  наши. Ты ведь тоже наш,
  батюшка! И если надо
  бабке что-нибудь продать,
  должен для любви и ладу
  ты цареву цену дать.
  Аль совсем не богатенек?!!!
  Царь промолвил:
              -А и то!
  Сколько, бабка, просишь денег?
  Рубликов, наверно, сто?
  -Дело не в деньгах, а в чести!-
  бабка молвит:
                -За товар
  ентот мне давали двести.
  Из твоих же, из бояр.
  -Ты однако же загнула
  за скотинку, за свою!
  Так и продаю ж не мула!
  -Ладно, двести пять даю!
  Не успела бабка наша,
  чтоб ответить, рта открыть -
  из рядов бояр подальше
  обнаружил кто-то прыть:
  -Двести восемь с половиной
  при ушах и при хвосте!
  выкрикнул пузач-детина
  о боярской бороде.
  А потом из самых ближних: 
  -Триста! - сходу раздалось.
  "Видно много денег лишних,
  царь прикинул, развелось
  по карманам, по боярским
  при моей худой казне!
  Вот и выясним по царски
  кто богатенький в стране.
  За хвостатую причуду 
  кто отдаст тысчонок пять?" -
  так смекнул и за верблюда
  цену начал набивать.
  Долго ссорились-рядились.
  Бабка знай себе - молчит.
  Торговались, утомились.
  Тут опять народ кричит:
  -Разойдись! Царица едет!
  А и правда! Вот она,
  при парчовом туалете
  государева жена.
  Донести, видать, успели
  про базарные торги.
  А царице надоели 
  государевы долги.
  Мимо бабки на верблюде
  шасть к царю - и ну шептать!
  Из казны, смекнули люди,
  денег значит не видать!
  Быстро сладили покупку
  для боярина Кузьмы
  за пять тысяч без уступки
  шумно-весело. А мы
  ухо вместе с бабкой нашей
  навострили - от царя
  что слыхать? Рукой вон машет
  на супружницу не зря!
  Бабка сунулась поближе.
  Слышит царские слова:
  -Он мне нужен для престижу
  на конюшне. Но сперва
  мне бы надо поразведать
  сколько денег у бояр.
  Думаешь, зачем я еду
  что ни утро на базар?!
  Я о дочкином приданом
  о всяк час пекусь, мой свет.
  Женихам не скажешь знатным, 
  что приданого-то нет!
  По уму бы сладить дело!
  Ах, ядрены ковыли!
  Глянь, пока ты тут галдела 
  там верблюда увели.

  Точно. Шагом на верблюде 
  удаляется Кузьма.
  Потянулись с рынка люди.
  Бабка топчется сама.
  А в руках старуха держит 
  целый кошель золотых.
  -Видишь, те же на манеже
  славят добреньких святых
  за удачную торговлю!
  Что, бабуля, повезло?
  - Да уж, батюшка, готовлю
  дар тебе. Да как назло
  весь базар поразбежался.
  Ни товару, ни затей.
  Только ты и задержался
  с государыней своей.
  Царь сказал: 
              -За этим делом
  просим в наши терема!
  Но глядел оторопело -
  аль додумалась сама
  вместо, чтоб налог с продажи
  казначею отсчитать,
  дар царю! Неловко даже!
  Бабка ушлая, видать.
  Да и мы не лыком шиты -
  не нагнемся за пятак!
  И спросил, не деловито,
  бабку, будто просто так:
  -Сколько ж от душевной шири
  дал боярин? Тысяч пять?
  -Что ты, батюшка! Четыре.
  Ни прибавить, ни отнять!

http://www.stihi.ru/2013/08/13/6535