Старый половик бесформенной кучей лежал на пожухлой траве. Свалился с балкона. Точнее, его столкнули. Рано утром, когда все спали. Ах, какое это было блаженство! Ему хотелось даже расстелиться, когда он летел. Хорошо, что он этого не сделал. Когда он хлопнулся о землю, внутри у него что-то ёкнуло и теперь равномерно, и привычно жужжало. Половик был живой! Перед тем как его сбросить, его не расстилали, по нему не ходили, на него плеснули ведро горячей воды. И теперь валялся на земле он небрежным комком. Но внутрь комка вода не попала. Взошло солнце - согрело землю. Мокрый половик почти высох. И на нём сквозь тёмный монотонный цвет стали проступать разноцветные полоски. Когда-то был он яркой дорожкой. Это были солнечные времена!
Дорожка лежала в прихожей. Только на вид она была простая. На самом деле, была она солнечная. Такие вязали когда-то по сёлам старушки из обрезков полотна. Ленты бабушки красили в разные цвета, только им известным способом. А зимними вечерами плели они цветную радугу, добрым людям на счастье, думая о тёплом лете. И бегать по такой дорожке было одно удовольствие, как в летний день по тропинке в саду.
В слякотный и промозглый вечер приходил с улицы хозяин, включал свет, и дорожка радовала глаз тёплой радугой полосок. Человек сбрасывал обувь и шёл в носках, и ногам было идти приятно. Из кухни доносились вкусные запахи. Раздавались родные, такие домашние и знакомые звуки. Хозяйка и дети были дома.
Но так уж случилось, однажды ушёл из дома и не вернулся хозяин. Быстро выросли и разбежались дети. Состарилась хозяйка. И дорожка перестала быть дорожкой. Полоски её потемнели, потускнели, и её стали называть половиком. Потом расстелили на лоджии. "На балконе", - часто оговаривалась хозяйка по старой привычке. Сама выросла она в старой части города, и в доме с балконами прошла её юность, а в новый дом переехала, когда была уже замужем. Вскоре родился первенец, тогда же и появилась эта "солнечная" дорожка. А сейчас половик свернули, да так и оставили лежать. Было лето и старый половик ожил - в нём поселилось хлопотливое семейство мелких крылатых созданий со своей королевой.
КТО ЗДЕСЬ ХОЗЯИН
Мухи такие, их нет-нет, а потом сразу! Откуда только берутся. Так появилась эта летающая эскадрилья. Целый день на лоджии вчера кружили, взвивались и пикировали вниз большие чёрные мухи. Жужжали и гудели. А рано утром я с мокрым веником вышла за дверь. Мухи ещё не прилетели. На свёрнутом в углу половике валялась пустая сумка, которую я беру на дачу. Я приподняла её и под ней шевельнулся какой-то серый клубок. - Ёжик? - А клубок стал распухать, распадаться, поднялся вверх и зажужжал... на меня набросился рой разъярённых ос! Веник выпал из рук.
Момент - и я в комнате! Жаль, момент не запечатлён. Моему проворству в прыжке назад позавидовали бы кошки, удивился супермен. Пролетая дверной проём, я прихватила с собой дверную сетку, и теперь она преграждала осам путь в дом. И всё же в меня успел впиться десяток осиных жал, и одна стрела попала даже в живот. Я вытаскивала жало, встряхнула халат. И на пол выпала оса. Её прозрачные крылышки не двигались. Она могла сойти за пчелу. Но я сразу определила: оса! - и больше уже не сомневалась. Я осторожно подняла её с пола и положила в рюмку.
Те осы, что меня покусали, погибли. Но оставались другие, и меня не покидало чувство мести. Я выглянула на лоджию - там их была тьма! Хотя укусы ос не смертельны для человека, но есть люди, которым достаточно и одного укуса, чтобы заболеть аллергией. И подумав, я решила позвонить в общество любителей-пчеловодов. Пчёлы такие же кусючки, но их там разводят и знают, как с ними обращаться. А вдруг эти любители скрестили осу с пчелой? Пусть тогда забирают свою ошибку природы себе, - рассуждала я.
МОЛОДОЙ ПЧЕЛОВОД
- Покусали и оставили жало? На ос не похоже! У них жало - шприц многоразового пользования. Конечно, это пчёлы, - отвечал в трубке прокуренный мужской голос. - Но, не волнуйтесь. Сейчас к вам придёт наш человек.
И точно, "наш" человек не замедлил явиться. Из неведомой мне страны пчеловодов и охотников-рыболовов. Возник, как Иван-царевич из сказки! И в довершении сходства так и назвался: Иван. Правда, одет был совсем не по-царски. В комбинезон цвета горчицы. Клетчатая рубашка и воротничок расстёгнут по-моде. А в руках какая-то длинная палка, очень похожая на сачок для бабочек - только большой.
Так быстро прилететь можно было, разве что на вертолёте. Неужели, так спешили спасти меня от злой напасти? Что-то вертолёта я не приметила, и Карлсона тоже. Или наше окно не в ту сторону повёрнуто. А Малыш, он же высокий худенький паренёк с льняными волосами, со славным именем Иван, уже с интересом разглядывал погибшую осу на дне рюмки. И я тоже, не с меньшим интересом, разглядывала Иван-царевича, поражаясь приятному соответствию имени и внешности. Чего никак нельзя было сказать об этих осах. Мелкая и пушистая, как пчела, оса так старалась быть на неё похожей, даже лишилась жала, нападая, заодно и жизни, что характерно для пчелы, но для осы - удивительно.
БУМАЖНАЯ ОСА
- Их почти не видно. Но они здесь есть, эти полосочки. Смотрите! Это оса. Очень редкий вид, - сказал, наконец, Иван.
Присмотревшись, я тоже увидела на толстеньком мохнатом брюшке желтоватые полоски. - Эта оса обманщица! - объявила я.
- И всё-таки заслуживает уважение, - возразил Иван. - Ведь, она сохранила свой родовой знак. Отличительный знак осы!
И тут я вспомнила Летающего Ёжика. Этот жутко шевелящийся клубок. - Но осы не роятся! - осенило меня.
Но Иван мне не ответил. Он выглядывал через окно на лоджию, что-то там высматривая. - Гляньте, вы разрушили её гнездо. Это бумажная оса! - воскликнул он восхищённо.
Я и себе высунулась из-за его спины посмотреть. Но ничего особенного не увидела. На лоджии всё так же беспокойно роились осы.
- Вон там, на половике... - подсказывал Иван.
Ах, как же раньше я могла не заметить! Вот они, эти светлые обрывки картона. Тонкого, с маленькими аккуратными вмятинками. Кусочки налипли на отброшенной в сторону сумке. Валялись везде на полу. Они были везде, повсюду... Картина была разрушительная.
- Но эти осы - злые осы! - попыталась повозмущаться я. - И моя кошка два дня не выходила гулять на лоджию, - это был тоже важный аргумент.
Но Иван не разделял моего возмущения. Он выслушал, покивал сочувственно даже головой, и стал объяснять мне разницу между осой и пчелой.
- Пчела мирная. Она собирает нектар. А оса - хищница! Хотя тоже не прочь полакомиться сладеньким.
- И что ж... должна съест мою кошку?
- Ну, зачем ей ваша кошка, ей мухи одной хватит! Просто, здесь она охотится и защищает территорию от чужаков.
- Так, значит, это я здесь чужая?
- Выходит, что так! - последовал невозмутимый ответ.
Нельзя было не улыбнуться.
- Мне никогда не забыть свой неповторимый прыжок. Когда, спасаясь от летающего монстра, вооружённого тысячью смертоносных жал, всё-таки его совершаешь! Это чувство полёта ни с чем не сравнимо. Вот оно, счастье!
Иван засмеялся. Мне понравилось как он смеётся.
ЗНАНИЕ - СИЛА
- С пчёлами я бы справился. Но для ос нужна специальная экипировка, а у меня её нет, - сказал Иван.
- А как же в обществе пчеловодов?
- И в обществе пчеловодов тоже. Такие осы редко встречаются. Обычно, они одиночки.
Да, этот парень готов был предупредить любой мой вопрос.
- Но ведь бумажные осы так похожи на пчёл, - уговаривала я молодого пчеловода. - А как ловить пчёл, вы знаете. В конце концов, у вас ведь есть сачок! - не сдавалась я.
- Не так всё просто, - отвечал мне знаток насекомых и принялся объяснять подробно. - Пчёлы собираются в рой вокруг матки, оберегают её, ищут для неё укрытие, и потому их легко накрыть сачком. А рой ос - это выпущенный в цель смертоносный снаряд! Например, на крупного зверя. Даже на медведя. Если тот вздумает потревожить их гнездо. Осы нападают, а сама матка отсиживается в гнезде. Настигнув обидчика, рой распадается, набрасывается на зверя со всех сторон, прогоняет и возвращается назад.
- Ах, перестаньте! - вскричала я. Мне представилось на минутку, как этот Летающий Ёжик, этот серый шевелящийся клубок, набрасывается на кошку, на меня, на мою дочку! - и выгоняет нас всех вон из дома.
Иван хохотал. Но мне было не до смеха.
И стараясь изо всех сил быть серьёзным, этот мальчик взялся меня просвещать дальше.
- Вот вы живёте на первом этаже, - говорил. - Может, достаться и прохожим. Так что лучше ос пока не трогать! - закончил он своё пояснение.
Меня предупредили. Меня предостерегли. И даже напоследок сказали в утешение:
- До зимы все осы погибнут. Останется только матка. Она и даст на следующий год новое потомство. Чуть позже можно будет её уничтожить, она ведь не кусается!
Ха! Как вам это нравится? И это, называется, меня успокоили. А сам выйти на лоджию так и не решился, не прогнал ос и поторопился уйти.
МАША
- Вежливый молодой человек и одет современно, - рассказывала я своей дочери о молодом пчеловоде, когда мы вечером сидели на кухне и пили чай. И тут выяснилось, что знает она этого Ивана, живёт он в соседнем доме, и ходила она когда-то с ним в один садик.
- Так ты должна помнить! - говорила Маша. - Малоежка он, и в группе был самый маленький. Ещё всяких жуков в коробочках таскал.
- Ну, конечно, помню, - отозвалась я. И передо мной возник образ смешного лопоухого мальчугана, как будто только вчера я встретила его во дворе. - Ну, знаешь, за последнее время он как-то сильно изменился, - сказала я. - А вот когда вам было по шесть лет, этот мальчик тебе на день рождения подарил рогача.
- Какого ещё рогача? - не поняла дочь.
- Жук такой. Жук-олень!
- Фу-ты, ну-ты. Представляешь, мама, полезла я недавно в нижний ящик стола. Смотрю, что за коробочка завалялась? Открываю, а там эта мерзость. Жук! Огромный, как рак. Но сразу не врубилась было, что такое. Чуть сознание не потеряла! Хорошо, что форточка открыта была.
- Так ты выбросила? Но этот жук редкий, в Красную книгу занесен!
Нет, собственная дочь меня иногда просто удивляет.
- Ну, откуда я знала, - оправдывалась она. - Подумаешь, редкость. Не сомневаюсь, сейчас скажешь, что Иван этот тоже в Красную книгу попал.
- И скажу! Такой красавец любую обложку журнала украсит.
- Ну, разве что "Юный натуралист". Да какой был, такой он и остался, одни букашки в голове! - фыркнула дочка и чуть не подавилась чаем.
- Конечно, букашки! - взорвалась я. - У него же профессия такая - эн-то-мо-лог!
Видите ли, Иван-царевич уже ей не подходит.
- А у тебя что? - спрашиваю.
- Что?
- В голове что? Будешь много выбирать, век женатой не бывать, - не удержалась, сказала, что думала.
- Мамочка, мне так хорошо с тобой! - промурлыкала моя доченька и потёрлась лбом о моё плечо
РАЗЪЯРЁННЫЕ СОЗДАНИЯ
Так мне и надо. Осы себе построили удобный дом, а я его разрушила и вот теперь страдаю. Достала всё-таки меня эта аллергия. Существует, видимо, где-то Высшая справедливость.
Ах, но как всё было просто, как гениально задумано! Всего два дня прошло, как свернула я половик и кинула в угол лоджии, а осы уже успели распорядиться, и всё потому, что половик лежал неровно, посреди было углубление, а пустая сумка, брошенная сверху, показалась им хорошей крышей. Оставалось заделать просвет между сумкой и половиком, и готовы стены! Быстро, просто, экономично. А, главное, незаметно. Ведь, я видела только, как летали мухи, а ос вообще не замечала.
И вот лежу я на диване, и размышляю: "Почему бумажные осы, известные охотники на мух - мух не трогали?" Заняты были строительством или, как бывает среди хищников, у своего дома, на своём подворье не охотились. И тут в голову пришла мысль: "Осы не трогали мух, пока те отвлекали на себя внимание - моё внимание!" Мухи были их прикрытием. Вот он - отвлекающий фактор. Я ни одной осы не заметила, хотя у них вовсю кипела стройка. А мухи? Они ведь всё прекрасно видят и замечают! Но пчёлы для них не представляют опасности, а эти осы были похожи на пчёл. Итак, с мухами покончено!
Я поднялась с постели и подошла к окну. И не увидела ни одной мухи. А осы, деловитые и стремительные, как стрижи, открыто сновали взад и вперёд. И на половике, в углу, уже вырисовывались контуры нового гнезда. Осы снова строили свой дом. Спешили и не прятались. Теперь они будут атаковать всякого, кто к ним только сунется.
И тут же вскоре представился случай в этом убедиться.
СИДОРОВ
- Ерунда! - сказал мой сосед, Сидоров. - Сейчас я этих ос выгоню.
- Эти осы - убийцы! - предупредила я его. - Они убили всех мух.
- Но у меня есть перчатки, - возразил Сидоров.
- Причём здесь перчатки? - не поняла я. - К тому же вязанные!
Но Сидоров только удивился моей непонятливости, и не успела я опомниться, как он уже был на лоджии и дёрнул половик. Я тут же, мигом, захлопнула дверь. Но в тот же миг успел проскочить и Сидоров. Но осы успели ещё раньше, они покусали Сидорова! Впились и висели на его рубашке, как бесплатное украшение. И тут я заметила, что мой сосед пытается сдёрнуть рубашку. А вот этого как раз не надо было делать...
- Сидоров, Сидоров! - закричала я.
Но тот уже успел раздеться. И ещё две осы, залетевшие в комнату, ужалили бедолагу прямо в голую спину.
- Мне бы водочки, - простонал он.
А водки не было. - Есть уксус! Сделать примочку? - надо же было как-то выразить сочувствие пострадавшему.
Но Сидоров скривился и ушёл. Вытаскивать жала.
Он забыл у меня свои перчатки. Я встряхнула их, и парочка ос упала на пол. Крохотным, им всем хватило места на дне рюмки. Я пересчитала их маленькие трупики - было ровно двенадцать. О, королева-мать, храните меня все святые угодники!
ОДА ЛЕТУ
Осы защищали свой дом. Прогнали Сидорова. Их испугался Иван. Их боялась моя кошка. Их маленький отряд, да что там, звено! - свалил меня, такую огромную тётю, что называется с ног. Я целый день провалялась из-за них в постели. Ну, разрушила им гнездо, так не со зла же... Может, написать оду, как храбро они сражались? Может, тогда смилостивится их божество, королева-мать, и я перестану болеть? Но лето ещё не закончилось, меня могли покусать не только осы. Если уж писать, так писать о поре торжества всех жужжащих.
Его Высокое Сиятельство ослепительно. Летом на солнце нельзя смотреть - оно беспощадно к зевакам. Злое до белого каления солнце сжалось в кулак и бьёт в глаза, и по голове. Его лучи растворились в бездонном голубом мареве. Знойным маревом оно охватило всю землю и держит её в жарких объятьях. А земля, истомлённая солнцем, расстилается под ним обновлённая, в буйстве цветов и убранстве пышной зелени. На её платье сверкают блёстки водоёмов. Синей шнуровкой извиваются реки. А сквозь искусно вырезанные прорехи видна голубая нагота прохладных озёр.
"Как красиво! Жаль будет, однако, если эту оду уже давно кто-то написал", - тешила себя я приятными такими мыслями и продолжала писать.
Цветы земли поворачивают головки к солнышку, раскрывают свои чашечки, на дне их дрожит драгоценная душистая капелька - нектар, пот земли. И мириады крылатых мелких земных созданий копошатся, пьют этот сладкий нектар. И разносят на своих лапках, и в специальных мешочках, золотую пыльцу тычинок. Для них наступила страда. Они трудятся, трудятся для того, чтобы дать жизнь новым поколениям "легкокрылых", цветам и садам. Прислушайтесь! - Дз-дз-дз! Ж-ж-ж! - слышите? Их видимо-невидимо! Присмотритесь, и вы увидите этих неутомимых тружеников и маленьких воинов. Они снуют повсюду.
Но вот солнце прошло горку и идёт на спуск. Усталое, оно славно потрудилось, и довольно собой. И даёт передышку себе, земле, и людям. Теперь оно может быть ласковым. Кто наработался, может понежиться в его лучах. А кто прятался в тени, пусть поспешит на свет. Ещё много дел надо успеть сделать до заката. И в тонкое "дз-дз-дз" насекомых добавляются новые звуки. Бряцанье ведра у колодца, протяжное "му-у" и звонкие голоса ребятишек. Славно летом!
- Вот так. Ах! - подумала я. - Хотела ОДУ лету написать, а пропела её Солнцу, ещё и остановиться не могу.
А солнце опускается всё ниже и ниже. Разрастаясь и краснея. Его Величество, Ярило-солнце. Слава ему и хвала. - "Доброй всем, ночи!" - и последний луч солнца блеснул и погас, - так закончила писать я, и поставила точку!
Была полночь. Ещё минута, и наступит 5-ое августа. На ос я больше не злилась. Моя аллергия прошла. Осы меня, вероятно, уже простили. И я уснула, забыв выключить свет.
Осы жили на нашей лоджии до поздней осени. Половик теперь лежал прямо у дверей, там, где уронил его Сидоров. Осы заново перестроили в половике себе дом. На лоджию больше я не выходила, а за жизнью ос наблюдала через стеклянную дверь.
ОКОНЧАНИЕ. ОНИ ПЕРЕЖИВУТ ПОТОП, ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ И КОНЕЦ СВЕТА
Прошли первые заморозки. Но днём, когда пригревало солнце, осы всё так же стремительно, по одной, вылетали из половика на охоту. А возвращаясь, не мешкая и не сбавляя скорости, сразу попадали в ту складку в половике, где был вход в гнездо.
В ноябре у меня день рождения, и я ждала гостей. Кто-то мог случайно открыть дверь на лоджию и выйти покурить. Так что мне ещё предстояло выкурить оттуда других гостей. Маленьких, незваных и надоедливых. Зажившихся на лоджии ос. И, открыв дверь, не раздумывая, я выплеснула на половик полведра кипятка.
- Мама, да ты просто изверг! - сказала мне дочка. А мне и самой было как-то не по себе. Мы уже привыкли к этим осам, как привыкают люди к домашним животным. Но что можно было сделать! Вечером я ещё видела, как возвращались эти осы домой. В своё родное гнездо. Те, что не погибли. И мне было их жаль, бесконечно жаль...
И вдруг меня осенила мысль. Ведь, осы возвращаются!
Значит, матка уцелела? И утром, пока они ещё не проснулись, я шваброй сбросила половик вниз, на улицу. А днём решила сделать уборку. Не глядя, открыла дверь на лоджию, и тут же наткнулась на половик! Представьте, лежал он на том же месте...
Чтобы успокоиться как-то, я вышла во двор. На скамейке сидел Сидоров, наш сосед.
- Сидоров! - крикнула я.
И на меня зарычал Вили, маленькое злобное существо на тонких ножках. Я забыла, что рядом с Сидоровым всегда его собака, и Вили напомнил мне об этом.
- Тебя осы не покусали сегодня? - спросила я его, тихо и доброжелательно, ну совсем как Вили.
- Нет, - удивился Сидоров.
- А жаль! - сказала я.
- Знаешь, а мы с Вили нашли на улице твой половик. И я затолкал тебе его обратно на лоджию. Он был тяжёлый и мокрый.
Я смотрела на Сидорова. Сидоров смотрел на меня. Ни он, ни Вили так и не дождались моей благодарности.
- Странно. Наверно, его дождь намочил, - наконец, проговорил Сидоров.
- Где ты видел дождь, Сидоров? - спросила я.
- И правда, где? - удивился он. И Вили тоже что-то тявкнул. А я промолчала.
- Так половик же был мокрый! Значит, дождь был, - сделал, наконец, вывод Сидоров. Ему уже надоел этот разговор.
- И землетрясение тоже! - фыркнула я. И уже у самого подъезда, оглянулась. И Сидоров, и Вили, оба недоуменно смотрели вслед. Так и не поняли, чем я недовольна.
Придя домой, я сразу подошла к стеклянной двери, глянула на лоджию.... осы летали.
- Ж-ж-жизнь продолж-ж-жается, - так считает Королева Ос, матка и божество.
- Жизнь продолжается. Жизнь никогда не останавливается. Жизнь повторяется вновь и вновь, моя прекрасная королева! - захотелось мне пожужжать с ней немножко.
Но Королева Ос меня не слушала. Она постоянно жила своей, только своей заботой. И мои печали, мои маленькие радости, и все большие и маленькие трагедии этого огромного нелепого мира людей, в сравнении с одной, этой её Великой Заботой, не имели ровно никакого значения. - "Ж-ж-жизнь продолж-ж-жается".