Аннотация к разделу: Предмет этого раздела сложен, лежит в стороне от повседневных практик, требует душевного настроя, и потому аннотация будет несколько пространной.
Сколько горячих речей сказано о свободе, сколько нежных слов, сколько душевных томлений пережито, подвигов совершено. Больше свободы Больше! Никто не будет мне мешать, ограничивать, извне понуждать к решениям…И человек торопиться отбросить всех и вся, отшвырнуть 'мерзости жизни', взлететь...Ведь целый пласт культуры - романтической культуры, привлекательной, получившей при самом своём рождении блеск аристократизма - настойчиво уверяет, что презирать общество, т.н. 'обывателя', это значит 'быть выше' его. Ну а как же устоять перед соблазном 'быть выше'? Вот бедолага, купившийся на эту дешёвую приманку, и старается: презирает, предаётся изысканной хандре, поливает окружающих и всё мирозданье 'горечью и злостью', тасует эффектные позы и жесты, как какой-нибудь Печёрин…Но чем дальше он удаляется в полную личную свободу, тем пустыннее становится вокруг, меньше возможностей хоть что-то сделать. Остаётся только биться в бесплодной тоске и отчаянии о равнодушные камни. Здесь нет прохода, нет свободы! Даже Демон - это гигантское олицетворение эгоизма, восставший против руководства самого Бога, - в этой достигнутой им пустоте полной самостоятельности лишь обнажил свою банальную импотенцию, неспособность хоть что-то создать, пусть на шажок двинуть дальше жизнь.Некогда на Северном Кавказе, на рубеже горячо пульсирующего русского фронтира между двумя незаурядными личностями, одетыми в офицерскую форму (что в нашей истории - не редкость) произошёл, как известно автору, знаменательный заочный диалог:'МИШЕЛЬ. Ну, и в чём же, вы говорите, человеческое назначение, юнкер?АЛЕКСЕЙ. В противостоянии смерти.МИШЕЛЬ (иронично). Ба! Как звучит!... Ну и как же человечек может противостоять ей - такой маленький, слабый и бренный?АЛЕКСЕЙ. Для этого он должен выйти за свои пределы.МИШЕЛЬ. Выскочить из себя? И можно проделать такой фортель?АЛЕКСЕЙ. Не выскочить из себя, а стать больше.МИШЕЛЬ. Всё равно! Так, как же?!АЛЕКСЕЙ. Полюбить.МИШЕЛЬ. Бог мой! Мы все кого-то или что -то любим!АЛЕКСЕЙ. Нет, не так! Не возжелать приобрести, а пожалеть!'Это были годы излома русской истории, как и истории многих стран мира. Собеседники этого не знали (как мы не знаем, не понимаем времени, в котором живём), но наверняка чувствовали. Прежние маяки нравственности скрылись позади. И самые чуткие натуры жадно искали новых указующих огней. И в некоторых счастливых случаях находили их в себе самих.Да, человек как особь, индивид, взятый сам по себе - действительно бессмыслен. Но человек как цепочка любви, выходящая за индивидуальные пределы, не ограниченная в протяжённости интересов, человек как вождь Жизни имеет большой, замечательный смысл. Во-первых, уже хотя бы потому, что он утверждает справедливость, обеспечивая возможность для последующих поколений появиться на свет, действовать, получить наслаждение от жизни, внести свой вклад в великое дело. Это как русские крестьяне-общинники считали своим долгом каждого члена общины не только нынешнего, но и будущих поколений наделить землёй - средством жить и действовать - и поэтому сохраняли традицию уравнительно-передельного землепользования, несмотря на некоторые её изъяны в продуктивности.Во-вторых потому, что своей деятельностью он сохраняет для Жизни, а возможно и в целом для нашего мира весь горизонт возможностей. Любовь-забота выводит чаяния, труды, силы человека далеко за пределы индивидуальности. Только так, вместе с другими, включив их в себя, став 'Большим', человек обретает безграничную перспективу, смысл и спасение, становится свободным. 'Проверь \ Весь внешний мир, - писал один из наших великих поэтов о человеке и Мирозданьи, данных судьбой друг другу.- Везде закон, причинность,\ Но нет любви: \ Её источник - ты…'. И демон - будь-то творение Лермонтова или мильтоновский Сатана, или гётевский Мефистофель, или все многочисленные фольклорные черти держатся неподалёку, обеспокоенные возможными успехами человека в добре, а то и рассчитывая, улучив момент, погреться у костра человеческих чувств, или даже, как булгаковский Воланд, чего-то ожидая, на что-то подспудно надеясь, на какой-то человеческий подвиг, который освободит от бессмысленного кружения, проложит путь дальше. Подвиг, который тем более мы вправе ожидать от себя самих, ибо имеем для его свершения недоступную другим силу.Расположенные в этом разделе беллетристические и мировоззренческие работы тем или иным образом касаются, а то и в полной мере внедряются в самую сердцевину этой мучительной, но и дающей силы дилеммы, перекрывая телесную смертность человека бессмертием его устремлений.
АННОТАЦИЯ. Рассказ-эссе, который можно отнести к жанру social science fiction, - художественная парафраза пока не законченной обширной мировоззренческой рефлексии автора "Человеческая перспектива", ещё раз представленной в данном сборнике эссе "Парусник"
АННОТАЦИЯ. Полностью "шапка" этого произведения выглядит следующим образом: "Сказание об Алексее князе Васильчикове. Часть I. Юность. ИМПОТЕНЦИЯ ДЕМОНА. Маленькая повесть в 6-ти эпизодах". Действие разворачивается на фоне роскошной природы Кавказа в курортном городе - месте отдыха и развлечений на рубеже горячо пульсирующего русского фронтира. Князю Алексею, которому в начале ранее опубликованного романа "Русская сага" (точнее, отдельных его глав) уже под сорок, здесь всего 21 год. И он (как и его реальный прообраз) оказывается причастен к дуэли, имевшей огромный резонанс в России. Но главное испытание, через которое ему пришлось в те дни пройти, было иным. Повесть задумана давно, но написана лишь в 2015 г. Осенью 2015 г. вышла из печати в сборнике автора "Понимаем ли мы Россию?"
АННОТАЦИЯ. Статья впервые опубликована в петербургском журнале "Нева", номер 7 за 1996 г. и снабжена следующим примечанием редакции: "Борис Иванович ПОДКОЛЗИН. По первой специальности инженер-механик, ныне - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник музея М.А. Булгакова в Киеве. В круг его научных интересов, помимо творчества писателя, входят реформы 1860-х годов и их общественно-исторические последствия".
АННОТАЦИЯ. Неакадемическое философствование у воображаемого камина в форме вставленного в письмо диалога, к которому привлекаются мысли и поступки Максимилиана Волошина, Генри Лонгфелло, Владимира Одоевского, Арнольда Тойнби, Жана Кальвина, Рокуэла Кента, Льва Толстого, Наума Коржавина, Абрахама Маслоу, где человечество уподобляется паруснику в бескрайнем океане Универсума, имеющему лишь одного надёжного водителя - любовь. Ответ за всех униженных и оскорблённых Смертью, за всех, ею загубленных. 2006-2012 гг., Старая Русса - Киев.