- Великий разум, да не смотри ты на нее так. Это же неприлично!
- Зна-аю! - Светловолосая молоденькая рагезтянка приподнялась на носочки, упорно игнорируя гнев компаньонки. - Но мне ужасно хочется рассмотреть получше!.. Девчонки в пансионате поумирают от зависти, когда расскажу, что я её собственными глазами видела!
- Боги! Нашла чем удивлять. Опозориться хочешь? Еще одно ручное животное на сворке его Величества Императора. Скоро их наберется с небольшой скотный двор!..
- Ну, не скажи, Эффи. Сэтх мне рассказывал, что эта туземочка чрезвычайно умна. Да, к тому же, необычайно к нему привязана. Это так интересно. Так трогательно!
- Да, не-о-быкно-вен-но! - по слогам прошипела обозленная Эвфалия. - Раэн, ты действительно дура, или настолько умело притворяешься?! Тебя не трогает, нет, что ради одной дрессированной курицы наш дражайший Император огласил официальный отказ от брака с девушками собственной расы?! Это ж до чего дойти надо было, чтобы объявить эту мерзкую тварь своей постоянной спутницей?!
- По-моему, ты преувеличиваешь, Эффи. - Блондиночка ласково положила ладонь на плечо разъяренной компаньонки. Но та злобно сбросила руку и, резко повернувшись, направилась к выходу, решительно прокладывая себе дорогу в тесно заполнившей зал толпе. Раэн поглядела ей вслед, вздохнула тихонько:
- Бедняжка. До сих пор его любит.... Но, ведь, поделать-то все равно ничего нельзя!
Решив бессмысленно не углубляться в сию щекотливую тематику, рагезтянка принялась энергично осматриваться вокруг, отыскивая взглядом остальных товарок. Эвфалию, в чем-то, жаль. Но зацикливаться на её проблемах и неосуществившихся амбициях Раэн не собирается. Тем более, сегодня, когда она, наконец, удостоилась попасть на этот великолепный дворцовый праздник! Будет масса развлечений и сюрпризов, а из угощений обещан величайший деликатес - первый выводок поголовья недавно обустроенных на нескольких заповедных планетах ферм.
Не удержавшись, Раэн быстро облизнула пересохшие вдруг губки и радостно прижмурилась. Нет, ну как же ей свезло! Подружки по школе обзавидуются, однозначно. Но она их щадить и свои приключения замалчивать не станет.... Великие Боги, какой замечательный день!..
- Какой замечательный день, мой властитель! - Глава Совета, низко поклонившись, подмел камень дорожки полою белоснежного плаща. - Все получилось, как нельзя лучше. Мои поздравления!
- Принимаю. - Краасс меланхолично улыбался. - Разумеется, это только первая пробная партия. До регулярных поставок и массового распределения пока далековато. Но перспективы самые радужные.
- Великолепно! - Советник даже губами причмокнул. - Позвольте еще раз выразить наше общее величайшее восхищение вашей проницательностью и мудростью, мой Император.
- О, да, о, да. Я так же рад. Прошу вас, отдыхайте, веселитесь! - Краасс холодновато усмехнулся, вежливым кивком закончил разговор. Проводив глазами удаляющуюся фигуру, обернулся.
- Ты хочешь уйти?
- Вы, как всегда, читаете мысли, господин мой. - Приподнятое к нему лицо казалось безмятежно спокойным и в то же время - холодным, как лед. Нежные губы осветились грустной улыбкой. Прозрачные изумруды глаз приобрели оттенок свинца.
- Отпусти меня, пожалуйста. - Тихо-тихо, чуть слышно. - Мне необходимо отвлечься. А тебе на этом празднике... жизни... и без Хранителя есть чем заняться.
Он покривился, приложил ладонь к её щеке:
- Лучше бы тебе говорить правду, девочка.
- Зачем? - она накрыла его ладонь своею. Отняла. Прильнула губами к кончикам пальцев. Ступила вплотную. - Тебе и так все известно, а им... быть в курсе не обязательно! - Улыбнулась лукаво. Выпустила его руку. Склонила головку в просительном поклоне.
- Куда сбегаешь, демоненок? - с покорным вздохом отозвался он. - Впрочем, не важно!.. На связи будь, поняла?
- Так точно, мой Император! - Аля преувеличенно весело отсалютовала. Он фыркнул, отмахнулся.
- Иди уже. Пока я добрый. Понадобишься - вызову.
* * *
Бескрайняя волнующаяся лазурь. Чистейшая вода просвечивает вглубь, насколько хватает взгляда. Колышутся под играющей рябью поверхностью синевато-бурые водорослевые поля. Обросшие малахитовыми лохматыми прядями валуны и торчащие из воды зубцы скал разбивают собою набегающие пенистые гребни. Устойчивый ровный ветерок холодит обоняние помесью соли и горьковатой морской свежести.
Скуластая треугольная голова с остроконечными чуткими ушами покоится на вытянутых лапах. Угольные глаза в золотистой обводке лениво жмурятся на колышущийся тенями горизонт. Прогретый слоистый песчаник. Зной летнего полдня. Солнце в зените.... Солнце?! О, нет, у этого светила имя совсем другое. Да и панорама, если приглядеться повнимательнее, чувствительно от земной отличается. Немного отыщется уголков на родной её планете, где разнообразнейшие свежие оттенки смешались бы столь богато и так насыщенно. А в основе всего - золото и пурпур. В траве, в листве, в раскраске холмов и скал. И даже шаткая океанская гладь, голубовато-зеленая в массе, размешана этими вездесущими бронзово-красными разводами, будто гигантская, перепачканная нерадивым художником палитра.
Сфинкс глубоко зевает, перекатывается на бок, откинув голову. Разбросав длинные гибкие лапы, подергивает кончиком хвоста. Эбеновый бархат шерсти отсвечивает сиреневым и синим. Отточенные полумесяцы когтей процарапывают глубокие бороздки в пористом мягком камне. Немножко отдыха и лени в бесконечном забеге на выживание. На краткий миг приостановленное время. Не хочется тебе, не думай. Но чувства, девочка... ой, чувства не притупляй!..
И чувства её не подводят. Не сделав ни одного резкого движения, большая кошка перемещается на живот. Текуче-плавно подтягиваются лапы, прячутся под напрягшимся, прильнувшим к земле телом. Уши прижимаются к голове, пасть расплывается оскалом. Это не злоба, скорее - огорчение. Секунда - и сфинкс на ногах.
Пригнувшись и вытянув шею вровень с линией холки, зверь неподвижно поджидает подбирающихся к нему охотников, растянувшихся широкой цепочкой.
Двуногие фигуры в травянисто-зеленой униформе с расстояния ничем не отличимы от людей. Похожи. Очень похожи. Сфинкс подергивает шкурой, готовясь. Выходит, эти простаки недалекие всерьез желают захватить её живьем?.. И вообразить успели, будто она уже в руках у них, да?.. Зря. Ох, зря, скажу я вам. Может, тормознетесь, а, пока не слишком поздно? Сделаете ноги по-быстрому? Я не трону, я обещаю!.. Нет. Прут на рожон. Строго и собранно. Шкурку медведя неубитого (прошу, пане - кота!) разделили уже, на ромбики раскроили и в рамки трофейные повклеивали. Рамки эти в глазах и лицах сосредоточенных азартом че-етко проступают. Эх!.. А жалко! Так хорошо денек начинался. Мирно. Гладко. Безмятежно, практически!..
Арена действий - Роттон, бунтующая планета. Точнее, сама планета, как часто водится, не причем. А, вот, население её твердо вознамерилось отстоять независимость от давления извне, либо героически погибнуть - за единое правое дело.
Погибать упрямые поселенцы собираются вместе с Роттоном, который искренне считают исконной своей вотчиной. И не важно, что сам Роттон смерти себе вовсе не желает. Они все уже определили, линией красной подвели, восклицательный знак пририсовали.
Флаг вам в руки, господа хорошие! Ну а я, простите - электричка. Встречная, как в той поговорке усатой...
Кошка делает навстречу противнику несколько бесшумных крадущихся шажков. Приостанавливается. Горделиво подняв голову с навостренными теперь треугольниками ушей, замирает. В руках окруживших её полукольцом солдат Арголийской Освободительной армии - взятые наизготовку электроружья и туги. Второе - нечто среднее меж арбалетом и миникатапультой, стреляющей клейкою и чрезвычайно крепкою сетью. В умелых руках туга - отличное обездвиживающее средство. Порвать её путы не под силу и средних размеров взбешенному динозавру.... Но Аля и не собирается ничего рвать! Черные глаза в упор разглядывают готовящихся напасть. Беззвучие голоса бархатным эхом внедряется в сознание.
Парочка арголийцев, новобранцы, по-видимому, в панике хватается за головы, роняя оружие наземь. Остальные, отшатнувшись, начинают возбужденно и испуганно переговариваться. Сфинкс внимательно наблюдает. Наконец, воин постарше, раздраженно отмахнувшись от протестующих товарищей, решительно ступает вперед и, наставив ружье, выкрикивает:
- Ты кто?! Что тебе надо здесь?!.. Отвечай немедленно, тварь, или будешь уничтожена!
- Я миротворец. А эта планета - законный мой дом. Мне нет нужды испрашивать согласие поселенцев. Для стража миров не существует границ и запретов.
- Да чего ты уши развесил?! - Срывается на визгливый крик другой. - Не видно, разве, что эта зверюка из той же стаи?! Это же один из тех выродков! Убить кровососа, и дело с концом!
- Убить гадину!!! - Вторят ответные яростные крики. Туги и электроружья взлетают к плечам. Сфинкс отклоняется и молниеносным броском подает корпус вперед.
Огневая вспышка. Ртутно-белый сполох, как от разорвавшегося шарового разряда. Громкий сухой треск. Едкая вонь горящей плоти.
Прозрачная голубоватая стена прокатывается лугом. Будто кольцо волны от заброшенного в воду камня. Тает. Растворяется. Исчезает.
В десятке метров от усевшегося, понурившего голову сфинкса, дымится редкая шеренга догорающих кострищ. Кучки красновато тлеющей золы. Ручейки расплавленного металла. Все, что осталось от атакующих. Но больше ничего не пострадало. Ни заросли кустарника, ни сочное, золотисто-зеленое покрывало травы. Ни сливочно-желтые глыбы песчаника.
Сбоку долетают кашляющие сдавленные вздохи. Сфинкс переносит взгляд. В конце чернеющей цепочки на траве сидит, согнувшись, костлявая фигурка, обтянутая грубой военной униформой. Единственный, кто послушался. Не выполнил приказ. Его оружие также обращено в растекшуюся лужицу. Но сам он жив. И, если не учитывать глубокий шок, совсем не пострадал.
Мальчишка! Кошка горестно вздыхает. Докатились, защитнички. Детей под ружье ставят. Калечат, морально и физически. А главное - без толку, совершенно! Ну, скольких они трансформеров положили за полный год жестокого непримиримого противостояния?!.. Тридцатника, даже, не наберется. А собственные потери перевалили за десятки тысяч. И рагезты все больше свирепеют. От тотальной расправы с бунтовщиками их сдерживает одно: строжайший приказ Императора любой ценой сохранить Роттон. Планета не должна погибнуть. Такими ресурсами не разбрасываются!
И она знает уже, в точности, на какие рычаги здесь нужно давить. Но этот перепуганный мальчишка бесполезен. Ему ничего не известно. Он новобранец и рядовой.
- Убирайся отсюда! - Рявкает сфинкс. - Убирайся, и, если хочешь жить, дезертируй немедля. Или закончишь, как они. А то - и похуже. Брысь, пока я не передумала! - Черные глаза вскипают алыми искрами. С шелестом выскальзывают, разворачиваются заостренные гигантские крылья. В очередной раз всхлипнув и держась за голову, арголиец кидается наутек. Спотыкаясь, падая, не видя ничего вокруг. Сфинкс глядит ему вслед, сокрушенно покачивая головою. Решительно отворачивается. Бросив прощальный взгляд на лучащийся серебром океан, взмывает в небо.
* * *
Стартовая площадка. Двигатели отключаются. Диск подъемника полого скользит вниз.
- Леди Алира!
Покрытая свободно спадающим капюшоном голова слегка поворачивается. Пронзительно-зеленые глаза меряют прислужника, холодно, пристально. Чувственные капризные губы подрагивают. Нежный музыкальный голосок цедит недовольно:
- Говори.
- Хозяин требует Вас к себе, миледи.
- Знаю. - Отзывается ледяным тоном. Отвернувшись, ускоряет шаг. Разлетаются складки солнечно-алого шелка. Стройные ножки, обтянутые мягкою замшею высоких сапог уверенно шагают нескончаемым коридором. Встречные андроиды вытягиваются почтительно. Изредка встречающиеся воины-трансформеры, учтиво здороваются. Первых она не замечает. Вторых приветствует - вежливо, но отстраненно. Ангельской красоты юное лицо не отражает эмоций. Они растворены в глазах - бездонных, блестящих, подобных чистейшей воды драгоценным камням. Но посторонний наблюдатель и в них ничего не заметит, кроме самоуверенности, граничащей с высокомерием. И это естественно. Она никогда не выкажет. Ни скорбь свою. Ни покорность безвременной боли. Персональная игрушка его вампирского Величества. Рабыня, наделенная властью. Непонятный и вопиющий анахронизм. Что-то в их среде абсолютно небывалое. Но с нею мирятся. Потому что, бесспорно, полезна. А он, конечно же, гордится. Напоказ выставляет, как ищейку вышколенную. Господи, ну в какой бы угол забиться сейчас, чтобы не видеть.... Не знать и не участвовать!..
Чистая романтика первой влюбленности. Бережность, такт и терпение. Кануло в прошлое, ушло как растаявший снег. Лирика и возвышенность больше ему ни к чему. Она его Совершеннейшее Оружие. Он получил желаемое. Жми теперь на гашетку, Властитель Вселенной. Не стесняйся. Она все стерпит. Она обязана!..
Хрустальная мозаика дверного полукружья. Её путь оканчивается здесь. Аля останавливается, цепляясь взглядом за пол. Скулы напрягаются, а глаза, вдруг, влажнеют непрошеными слезами. Но девочка сразу же распрямляется. Решительно и резко вскидывает голову. Возвращает лицу восковую маску бесстрастия. Пальцы прихватывают зажимы у ворота. Огненная хламида плаща соскальзывает с плеч. Толкающий мах ладони. Створки расходятся. Выдохнув до конца воздух, как перед погружением в ледяную воду проруби, Аля ступает внутрь.
* * *
А это хорошо, отлично даже, что воздуха нет! И, вместо вскрика, получился вдох. Глубокий. Но осмотрительно беззвучный.
Кровавая вакханалия вряд ли уже окончена. И в этих истерзанных, изломанных останках, распластанных на белом мраморе пола, еще теплится слабая искорка жизни. Он, значит, растягивал удовольствие. Не убивая сразу, а продлевая и продлевая их мучения. Чтобы сполна насладиться каждым последующим взрывом отчаяния и боли, этим своеобразным коктейлем гормонов и адреналина....
Одна.... Вторая.... Еще две в глубине алькова. Господи, да приберите же, на это невозможно смотреть!
- Хозяин не велел, миледи!
Наморщив брови, Аля стискивает челюсти. Как пить дать, он проделывает это специально! Её боль тоже вхожа в рецепт его удовольствия. Пускай и называется по-другому: закаливанием воли. Воли! Ха-ха и хи-хи! Да её выдержке уже армия камикадзе обзавидоваться может. А вот то, что в душе творится, не его дело гребаное, черт подери! Туда она его не впустит, по собственному пожеланию - никогда!
Уведя глаза от подернутых смертельной пеленой, синюшных застывающих личиков, девочка медленно движется дальше. К арке, отделяющей от зала обширные спальные покои.
Первое, что ловит захлебнувшийся мукою взгляд, немедленно уроненный вниз, к собственным ногам - два слившихся воедино силуэта, посреди залитой ярким дневным светом комнаты. Мерцающий белый шелк набедренной повязки кричаще контрастирует с бронзовым рельефом могучих мышц. Иссиня-черные кудри рассыпались по обнаженным плечам. Восставший из Валгаллы бог войны, упивающийся жертвенным подношением верных своих фанатиков! Хрупкая девичья фигурка полувисит бессильно в железных объятиях беспощадных рук. Тонкие пальчики уцепились за запястья мучителя, будто силятся оторвать, освободиться. Но головка уже запрокинулась набок, упав щекою на плечо. Глаза закатились. А дыхание сухим шелестом агонии вырывается толчками из раскрытого рта.
Несчастная невольница, как и те, в зале, полностью раздета. Одной рукою рагезт удерживает её за талию, другая - прижата к груди. Длинные пальцы впиваются в измученное тело. Черные лезвия ногтей погружены в трепещущую плоть. Глубокие тонкие порезы продолжают сочиться вязко густеющими потеками. Прильнув губами к бледной тонкой шейке, трансформер чуть покачивает склоненной головой. Со стороны кажется, что он нежно целует пленницу. Так невесомы, так осторожны и чутки его движения. Но Але слишком хорошо известно: происходящее и отдаленно не схоже с лаской. Ввертевшись штопором глубоко в прорезь раны, подобно острейшему ножу, кончик его языка проткнул стенку артерии. И тянет теперь кровь, медленно, но верно высасывая вместе с нею и жизнь. Похоже, по каким-то своим извращенным соображениям, хищник решил применить на сей раз частичку гипноза. Возможно, сподобился проявить снисхождение, но скорее - для большего удобства. Поскольку сопротивлением и криками пресытился по горло.
Глядя в сторону, Аля опускается на одно колено. Против стараний глухо произносит:
- Приветствую моего господина. Ты приказал. Я здесь.
- Не приказал, малыш. - Лимонные кошачьи глаза поднимаются, останавливаются на её расстроенном лице. Голос шипением отдается в голове, а рот не отрывается от шеи умирающей пленницы. - Попросил, а не приказал. И рад, что ты откликнулась. Обожди немного, я уже заканчиваю.
- Вижу. - Голос предательски дрогнул. Желтые глаза иглами вонзились в её зрачки. Губы раздвинулись ядовитой ухмылкой.
- Моя девочка жалеет это никчемное создание? Если желаешь, я приведу её в чувство, чтобы она смогла проникнуться твоим состраданием. Прочувствовать, хотя бы!
- Как будет угодно хозяину. - Бесстрастный ответ. - И даже голос звучит уже гораздо лучше. Равнодушно, с легким налетом иронии.
Оценив её собранность, Краасс посылает ей глазами одобрительную улыбку. На секунду отстранившись от живого обеда, подбородком указывает на явившееся рядом с фавориткою кресло.
- Садись. Жди.
Аля послушно исполняет. Устраивается на мягкой подушке, подобрав ноги и уложив подбородок на лежащую на подлокотнике руку. Такая небрежная отдыхающая поза позволяет ей делать вид, будто она увлечена собственными мыслями и совершенно не обращает внимание на завершающийся жуткий спектакль. Какое облегчение, что он не способен теперь беззатруднительно её читать. Нет, приказать открыться, это конечно, и она, само собою, разумеется, барьер убрать вынуждена будет. Но он редко заставляет её. Во-первых - уверен в послушании. Во-вторых, принуждение-то равносильно признанию собственной несостоятельности. Да и не особо мысли Алины его занимают. Пускай себе думает, что хочет, пока делает - что велят!..
- Котенок!
- Она вскидывает голову. Зов трансформера приглушается тихим плачущим вскриком. Аля видит: девушка, внезапно, пришла в себя. И, похоже, он умышленно вывел её из транса. Заставить жертву на пороге гибели очнуться, в последний раз осознать ужас и безвыходность, ощутить боль от глубоких ран, наполниться отчаянием подступающей кончины. Настоящий монстр в ангельском обличьи - бессердечный, бездушный, кровожадный паук!
Рагезт выпускает пленницу, отпихивает. Несчастная мешком валится ему под ноги. Перешагнув через содрогающееся последними конвульсиями тело, Краасс подходит к Але. Улыбнувшись, забирает её руки. Складывает ладонями вместе. Ласкает подушечки пальцев горячими влажными губами. Потом, вдруг, дергает на себя, вытаскивая из кресла грубым рывком. Глядя неотрывно в горящие желтыми огоньками у самого её лица, янтарно теплеющие очи, Аля ласково, но непреклонно, произносит:
- Я не хочу их видеть, Краасс. Прошу тебя, любимый!
Продолжая просьбу, податливые жаркие губы призывно проскальзывают по атласу его груди. Язык касается напрягшихся вожделением, каменно твердеющих мышц. Острые зубки неожиданно сильно прикусывают шоколадный кружочек у соска. Он невольно охает и посылает в ответ увесистый шлепок.
Сковывает стальными обручами объятий. Отодвинув от себя, разглядывает - довольно и размягчено. Бросает вбок, небрежно:
- Тэо, убери!
Тела на полу немедленно рассыпаются прахом. Втягиваются размывающимися тенями в настилы каменного узора. Раскраска интерьера меняется на пастельно-сиреневый. У прозрачной оконной стены возникают струящиеся невесомыми шлейфами, легчайшие газовые занавеси. Из пола, позади, выдвигается, поднимаясь снежным островком, шелковистый меховой овал лежанки.
Рагезт кладет Алины руки себе на талию. Приобняв за плечи, целует раз, другой. Нежно, успокаивающе. И... разрывает ткань блузы от ворота вниз, пополам. Спускает половинки с плеч, стягивает за рукава.
- Но, если ты котенок, то кто же я в нашей дивной игре? - Взяв за подбородок, спрашивает хитро. Аля улыбается ему, а глаза остаются печальными.
- Наверное - повелитель зверей. - Отвечает тихо, приникая теснее. - Во всяком случае, мне, отчего-то, ужасно хочется повиноваться тебе!
Самодовольно хмыкнув, трансформер подхватывает девочку и, опустив на ложе, становится над ней на колени.
- А если доказательств потребую? - вопрошает игриво, но с намеком насмешки.
Аля приподнимается к нему и, не отвечая, быстро расстегивает золотую пряжку ремня.
* * *
- Краасс, нет! Ну дай передохнуть хоть немножечко! - Аля перекатилась на бок, повернувшись к рагезту спиной, но оказалась тут же бесцеремонно вновь к нему прижатой. Запрокинув голову к ухмыляющемуся весело лицу, простонала жалобно:
- Краасс, не издевайся! Один часик всего. Мне хватит!
- Спи-спи. - Благодушно проворчал трансформер, поглаживая обессилено растянувшееся тело. - Спи, сколько хочешь. Но потом мы продолжим. Не так ли, малыш?
- Угу, - подложила Аля ладошку под щеку. Бормотнула сонно, - вперед на баррикады. Где наша не пропадала, мой генерал!
Рагезт хохотнул довольно. Легонько пощекотал девочку за ухом. Убедившись, что та крепко спит, приказал подать себе вина.
- Тэо! - окликнул спустя недолгое время. - Организуй нам изоляцию временную. Если дергать станут, переключай на Зэера. Он в курсе.
- Сделаю, хозяин! - Откликнулся дом бодро. В отличие от сдержанной и несколько замкнутой на себе Арники, Тэо всегда не прочь был поддержать активное общение. Краассу он вполне симпатизировал. А его воспитаннице - и подавно. С появлением этого заносчивого внешне ангелочка, с выразительными грустными озерцами глаз, у дворцового хранителя началась поистине новая жизнь. Он расцвел и, прямо, помолодел душою, найдя в её лице прилежную ученицу, а также благодарного и отзывчивого слушателя.
- Время ограничивать четко? - поинтересовался через минуту. - А то ваши чины высшие крайне, знаете ли, недолюбливают неопределенность.
- Ну, тогда не будем их совсем уж напрягать, - отозвался трансформер, - наливая новую порцию и косясь на свернувшуюся калачиком девочку. - Отделяй-ка нам парочку стандартных космосуток. И еще часиков семь дополнительно, для нее конкретно.
Получив заверения, что все пожелания выполнятся наилучшим образом, Краасс не торопясь прикончил амфору. И, возвратившись к Але, улегся рядом, притянув её головою себе на грудь. Она пробурчала что-то сердито спросонья. Умостилась поудобнее, обхватив его рукою за плечо. Краасс улыбнулся. Удивленно признавая в душе: он, оказывается, понимает теперь, что такое 'расстрогаться'. Потрогал бережно, припухшие от несдержанных его жадных лобзаний, беззащитно-нежные, свежие губы. Накрутил на палец, рассматривая, длинный, отливающий золотом, медно-каштановый локон.
- Спи, моя кроха. - Прошептал умиротворенно. - Спи. Набирайся сил.... Ты - мое благословение, Алира. - Произнес чуть слышно, убежденно. - Ты даешь мне возможность чувствовать и быть живым.... Драгоценность моя!.. Как мне жаль, честное слово, что никогда не оказаться нам с тобою на равных!.. - приложил ладонь к её щеке. Проложил дорожку поцелуем. - Ничего, моя девочка. Ничего! Я позабочусь о тебе, как следует. Только будь разумницей.... Только не подводи меня!..
* * *
- Котенок! Ты живой? - Краасс перевесился через поручень, протягивая ей большой пузатый кубок с зеленоватою плотной жидкостью, играющей на свету миллионами микроскопических искорок.
- Частично. - Задумчиво проронила Аля. - О-о, а господин, никак, вознамерился побаловать меня строго запрещенным к употреблению энергетиком? - Приняла напиток, поднесла ко рту, понюхала, наморщив носик от удовольствия. Плавно повернулась в голубой прохладе на бок, держа руку с кубком над поверхностью. - Моя реплика номер один - спасибо, не ожидала. Реплика номер два - с чего бы это, а?
- Я улетаю сегодня, Алира. - Ответил он невпопад. - Ненадолго относительно. Суток десять, в крайности - четырнадцать. И я очень хочу, чтобы вопрос с Роттоном и его обитателями ты закрыла до моего возвращения. Ждать далее - возможности нет. Затягивание нецелесообразно. Ты обязана действовать более решительно. Слишком крупные ставки. Ясно тебе? Мне нужен результат!
Аля уставилась на него, не мигая. Залпом опрокинула в себя содержимое кубка. Со стуком поставила емкость на ступень бассейна. Ушла под воду.
Текли минуты. Рагезт неподвижно ожидал, облокотившись о поручень, наблюдая. Девочка лежала на мозаичном дне, подложив руки под голову. Глаза закрыты. Губы плотно сомкнуты. Грудная клетка не колыхнется, но она и не дышит легкими. Тело черпает необходимый организму кислород непосредственно из воды, довольствуясь, к тому же самым его минимумом.
Вот глаза распахиваются, руки вытягиваются вдоль. Начинается движение наверх. Медленно, быстрее... Разгон!.. Крылатый силуэт стремительно вырывается на поверхность, взлетает. Приземляется напротив, яростно оттряхивая с меха водяные капли. Рагезт, смеясь, заслоняется рукой.
- Это протест такой? - интересуется покладисто-беззлобно.
- А мне язык нужен, Краасс. Я, ведь, говорила уже командирам твоим. Не раз, и не два говорила. Но где нам, крученым и опытным согласиться с мнением этой безмозглой иной выскочки?! Да ни за какие коврижки!
- Так-таки и реагируют?
Ей послышалось, или в меланхоличном голосе рагезта и впрямь насмешливое равнодушие?! Нет, ну это край. Потолок! Она тут бьется изо дня в день. Как та рыба об лед, задыхается. Нервы рвет, голову ломает. А ему откровенно пофиг. Пальцем в сторону лизоблюдов своих пошевелить не желает!!!
- А самолично с отчетами моими господину вождю ознакомиться силенок не хватает. Или времени драгоценного? Куда уж нам бедным, делами государственными до смерти заваленным. Что ни день, то банкет. Что ни ночка - до зари фестивалим!..
- Алира.... - Уголок его рта изогнулся вниз. Металлические неприятные нотки лезвием резанули душу. - Не припоминаю, чтобы я испрашивал твоего бесценного мнения, дорогая. Особенно, касательно привычного мне образа жизни.
Молниеносно выбросил вперед руку, поймал за загривок. Стиснув, потащил к себе, встряхивая попутно. Сфинкс вспискнул придушенно, забил крыльями, перевоплощаясь. Через секунды перепуганное, побелевшее личико очутилось прямо у его лица. Нехорошо усмехнувшись, трансформер нагнул голову, грубо впился ей в рот. Аля вскрикнула, застонала. Краасс надавил сильнее. Она вздохнула шумно, пальцы прижатых к бокам рук стиснулись в кулаки. Крупная одинокая слеза показалась из-под затрепетавших ресниц, скатилась по щеке крошечной звездою. Трансформер отвел голову. Кончиком языка слизнул густые вишневые капли, выступившие из прокушенной губы. Опять усмехнулся едко. Выпустил Алю.
- М-м-м, а ты вкусная, Алира!
Девочка, не открывая глаз, села на пол. Закрылась ладонями. Наклонившись, Краасс снисходительно погладил её по голове.
- Сама виновата, солнышко. - Произнес назидательно. - Уговаривались же - никогда не повышать на меня голос и не грубить. Забыла, да?
Аля отрицательно повела опущенной головой.
- Не забыла, выходит. Значит, сознательно меня расстраиваешь.... Не делай так, малыш. Я вовсе не хочу обижать тебя. Ты сама меня провоцируешь. - Потрепал по волосам. Спросил, как ни в чем не бывало:
- Мир?
Она кивнула, продолжая прикрывать лицо. Краасса, казалось, это никак не обеспокоило.
- Вот и славненько, котенок. - Заключил благожелательно. - Твои условия настоятельные до умов некоторых я, разумеется, донесу. Лично, как тебе и хотелось. В остальном - даю полную свободу действий. Но и спрашивать буду соответственно.
- Я сделаю. - Выдавила Аля через силу.
- Я тебе верю, моя хорошая! - тепло отозвался он. - Мой ребенок поцелует меня на прощание?
- Я... я не могу.... Не сердись, пожалуйста.... Краасс, не сердись!..
- Хорошо-хорошо, - согласился он подчеркнуто ласково. - До встречи, кроха.
- До встречи, - пробормотала Аля, - я тебя жду.
Похлопав её по плечу, рагезт неторопливо удалился. Когда шаги хозяина стихли, а еле различимый шорох возвестил о том, что двери отсека, закрывшиеся за ним, самозаблокировались, Аля очень осторожно раздвинула ладони. Стараясь не шевелить губами, попросила:
- Тэо. Зеркало.
В поле её зрения появился маленький квадратный подносик. На нем возвышалась хрустальная склянка с маслянистой, серовато-белой субстанцией и стопка влажных салфеток.
- Очень рекомендую. - Прошелестел дом. - Бальзамчик - чудо. Как рукою снимет, ручаюсь.
Раздался тяжкий трагический вздох, и перед девочкой в воздухе, на уровне лица, завис средних размеров запрашиваемый предмет в посеребренной узорчатой рамке. Аля развернула зеркало под нужным углом. Заглянула. Ойкнула. Отвернулась. Снова заглянула. По щекам потоком побежали слезы. Она поспешно схватила салфетку, прижала к глазам. Закашлялась, останавливая накатывающие рыдания. Заставив себя успокоиться, сосредоточилась на отражении. Двумя пальцами, действуя как можно аккуратнее, оттянула пострадавшую губу.... Острая, пекучая резь! Аля ахнула, пальцы разжались. Обняв пылающее лицо ладонями, девочка минут пять часто втягивала ртом воздух, убаюкивая разгулявшуюся боль. Переждав, повторила попытку. Слизистая внутри распухла вдвое и цвета была черно-бордового. Проколы, оставленные зубами трансформера, даже на первый взгляд и ощущения, казались очень глубокими и жутко болели. А вся нижняя губа превратилась в бесформенную отекшую лепешку, сильно напоминавшую кусок сырого подгулявшего мяса.
- Что ты там о бальзаме говорил, Тэо? - Прошепелявила Аля невнятно, старательно уводя глаза от неземной красы в зазеркалье.
- Вместо того, чтобы расспрашивать попусту и время глупо тянуть, воспользоваться попробуй! - Обиженно отозвался хранитель. - Эти повреждения уже сто лет назад обработать требовалось.
- Ой, ну ты хоть не шуми! - Прохныкала девочка, открывая склянку. - Что с ним делать-то?
- Промочи салфетку хорошенько и наложи так, чтоб больное место полностью обернуть. И внутри, и снаружи - имею ввиду. Минут через десять, когда опухоль спадет, набери ложки две и во рту держи, сколько сможешь. Потом - глотай.
- Поможет, точно?
- Делай, говорят тебе!.. Вот наказание на мою голову!
- Злючка-занудик! - Охарактеризовала его повеселевшая Аля. - Но глаза при этом лучились благодарностью.
Пока она самозабвенно упражнялась с салфетками, тщательно пристраивая целебную обертку, Тэо незаметно вырастил по соседству глубокое мягкое кресло. Подумал немного и растянул кресло в диван, как раз девочке по росту. Еще посоображав, оформил свое творение широким кантом подлокотников, подушками и пуховым пледом.
- Ты укладывайся, давай, и заснуть постарайся. - Наставлял убеждающе, одновременно затягивая окно темно-синим полотнищем портьеры. - А проснешься, ничего уже от вавки твоей и не останется. Правду говорю!.. Хочешь музыку?
С превеликой осторожностью покрутив шумящею головой, Аля заползла под одеяло и, мысленно чмокнув Тэо во все приемлемые места, с наслаждением закрыла глаза. Обиды и заботы отодвинулись далеко-далеко, она будет отдыхать. У-ух, какое блаженство!..
* * *
Чернота.... Бездонная. Ледяная. Плотная. Будто многослойная паутинная сеть. Но стократно прочнее и опаснее. Пологий спуск неумолимо и верно уводит вниз. Все дальше, все глубже. Стены тлеют призрачными блуждающими огнями. Будто чьи-то неуспокоенные души, молящие о прощении и забвеньи. Они мечутся под каменной кожей стен. Окликают её, просят о чем-то. И, неуслышанные, горестно умолкают.
Она идет по коридору. Она полна решимости отыскать источник изнуряющего её зова. А беззвучные, исполненные тоски стенания все ближе.... Что же это?! Еще одна потерянная тень, заточенная здесь кем-то на безвременные и бесконечные страдания, или - подделка? Ловушка, хитроумно поставленная, чтобы заманивать и уничтожать простодушных глупцов, подобных Алире и опрометчиво кидающихся в неизвестное и неизведанное. Словно мотылек, простодушно летящий к горячим лучам, чтобы погибнуть от смертельного ожога!
О, нет. Она не мотылек. Она готова к сражению. И движется крайне осторожно, изучая и прощупывая подсознанием каждый последующий метр задолго до того, как нога её ступит на этот участок. Пока явной угрозы не намечается, но сердцу, ох, как неспокойно! Аля знает совершенно точно - тут есть кто-то живой, имеющий телесную оболочку. Помимо нее и того, невидимого, призывающего на помощь. Но что это за сущность, разобраться, ухватить, не получается. Скорее всего, нечто, сильно смахивающее на гигантское насекомое ... червя, что ли?!.. И оно таит в себе зло. Вековое. Тысячелетнее!..
А, может быть, и не зло. Может, оно, просто, настолько выше всего, именуемого причинами, последствиями и мотивацией, что и понятий как таковых добра и зла для него не существует. По крайней мере, слабости чувств и амбиций существо это точно не испытывало никогда. Чистая квинтэссенция хладнокровного трезвого разума. И никаких уступок, никаких привилегий - никому!
Он видит Алю. Просчитывает каждый её шаг, каждое последующее действие. Укрыться или обмануть невозможно. И тогда она решается и идет на прямой контакт. Не прерывая движения и не отступая, она ведет мысленный пересказ своей жизни. Не рассказывает в прямом смысле, как повесть, а прогоняет перед внутренним зрением сюжетные картинки. Последовательно, будто в ленте диафильма. И чувствует почти тотчас - существо заинтересовалось. Настороженность поутихла, сменилась исследовательским интересом к её особе. Желанием понять, разобраться в причинно-следственных связях судьбы неизвестного доселе объекта. Воспользовавшись этой нежданной переменой в его настроении, Аля еще увереннее и настойчивее стремится к своей таинственной цели. Она уверена - осталось совсем чуть-чуть. Сейчас она узнает. Сейчас!..
Ярчайшая световая вспышка!!! Сильный толчок! И некрепкая ткань сна разрывается в клочья! Её буквально выдирают, выволакивают, вышвыривают на поверхность реальности....
- Тэо!!! - Яростный страдающий вопль, - ну, ты и садист!!!
- Всего лишь немножечко света, маленькая миледи. Но тебя же, по-другому, разбудить невозможно было!
- Света?!! - Вопит Аля в бешенстве вне себя. - Да ты мне в физиономию молнию шаровую засунул, не меньше!.. Я чуть не ослепла к чертям! Немножечко света!.. Тьфу!
- Тебя в Совет вызывают, Алира. Срочно. Просто рвут и мечут, чтоб явилась немедленно. Что-то у них такое есть для тебя.... Экстраординарное, я бы сказал!
- Господи, заколебали! - Простонала Аля. - Покажи, с лицом что. Я в таком виде расчудесном никуда не пойду. Пусть хоть треснут там все и полопаются!
Тэо с готовностью нарисовал трельяж. Оценив результат воздействия бальзама, Аля расплылась в широкой улыбке.
- У-ух ты! Тэо, да ты и впрямь кудесник! Ни следочка! Спаси-ибочки!
- Кушайте на здоровьице и, главное, марафет наводите в темпе. - Сдержанно-довольно профыркал дом. - А то кое-кто, наверху, из главных да важных, из шкуры уже выпрыгивает от возмущения и нетерпения.
- И пускай! Чтоб они там уже все повыпрыгивали окончательно! - Скривилась Аля. - Пару несчастных часов поспать не дадут.
- Не хочется тебя огорчать... или удивлять - ну, это уж ты сама решай, как именно реагировать. Но только проспала ты ровнехонько двое суток, девочка.
- Сколько?!! - Заорала Аля, вытаращив глаза.
- Ага-ага, - скромненько подтвердил хранитель. - Дольше, конечно, чем рассчитывалось, знаю. Но теперь, зато, выглядишь как... этот... ну, зеленый такой, пупырчатый!.. Арбуз. Что ли?.. Нет, не арбуз.... Огурчик, вспомнил! Люди, ведь, так говорят, правильно?
- Правильно - неправильно! - Заскулила Аля горестно. - Да, какая разница теперь?! Столько проспать!.. Меня Краасс прибьет, повторно и окончательно, если узнает, чем я тут занимаюсь в его отсутствие вместо выполнения прямых и оговоренных обязанностей!
- Не прибьет, успокойся уже! - Вклинился Тэо в затянувшийся поток переживаний. - Они тобою вплотную заинтересовались всего полчаса назад. Но ты же их знаешь. Раз позвали, лети, значит, впереди паровоза - со свистом и транспарантами. Как всегда. Так, что не убивайся. Ситуация под контролем.
Аля в дикой спешке натянула тунику, леггинсы, ботфорты. Скрутила косу из жгутиков. Оглядела себя.
- А здорово, Тэо, черт возьми! Никогда бы не поверила на слово, что это ранение так быстро залечить можно.
- Топай-топай... кверху попой. - Проворчал дом ей вслед с тщательно скрываемым удовольствием. - Вернуться, только, не забудь. Новости рассказать!
- Да ты новости раньше меня узнаешь! - Откликнулась Аля, выходя на террасу.
- Фи, принцесса! - Деланно обиделся хранитель. - А перспективу с чувством и расстановкой посидеть за кубком старого доброго эрта и поболтать всласть с таким же старым и добрым приятелем, ты уже и не рассматриваешь, выходит, да?
- И я тебя люблю! - Забравшись в модуль, девочка весело помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй! - До встречи, приятель Тэо!
* * *
Когда истекает должное время, мы забываем о случавшемся ранее. А, если и оставляем в закоулках памяти, то все равно безвозвратно утрачиваем свежесть и насыщенность ощущений. И радостных, и плохих. Ведь, происходи наоборот, мы не перенесли бы попросту того эмоционального напряга, что доводилось бы терпеть изо дня в день, снова и снова переживая произошедшее.... Время - наш беспощадный доктор.... Время - низкий ему поклон!..
Время, когда-то остановившееся, движется вокруг. Омывает вечною рекой, оставляя зарисовки сюжетов и лиц. Наслаивая пласты знаний, внедряя опыт и старя. О, господи, а она-то думала, что обманет, не поддастся, спрячется за невинной оболочкою дитяти. Время, шутя, срывает такие маски. Оно никого не выпустит из липких своих тенет.
Сколько ж его прошло? Не так уж и много, вы скажете? Наверно. Достаточно, для того, чтобы запустить ржавые пальцы в уставшую изъеденную душу. Достаточно, чтобы заслонить сознание от гибели стеною показного равнодушья. И самое обидное и пугающее - ей не удается просчитать, какой в точности период этого самого времени минул на Земле. Перемещение в гиперпространстве позволяет обходить его естественное течение. Для рагезтов это так же обыденно, как пить, есть, дышать. Трансформеры не интересуются временем, если оно не заключено в четко ограниченные рамки поставленных сроков и задач. И это нормально, они же почти бессмертны.
Она живет на войне. Она в постоянной гонке. Успеть, справиться, выполнить - вот её ежедневное кредо. И она, по-прежнему, не говорит об усталости. Смысла нет. Он не услышит и не поймет. Противостояние с поселенцами Роттона затянулось, это правда. Когда-то, очень давно, трансформеры заселили этот мир потомками древней гуманоидной расы Аргола. Сам Аргол погибал. Его уничтожило собственное население. Подобно людям, они не ценили блага родной планеты. Подобно людям жили по принципу 'после нас, хоть потоп'. И так же, как мы, не уставали забавляться между собою в пресловутую гонку вооружений. Итог, соответственно, был неутешительным. Когда трансформеры всерьез занялись планетой, спасать её оказалось поздно. Уцелевшее население перекочевало на Роттон и, лишенное всякой мощи и изобретений былого, начало новый виток жизнедеятельности. Столетиями все проходило гладко. Поселенцы нашли общий язык с коренными жителями планеты, немногочисленными и разрозненными племенами аиров. После, выяснилось, что общие их потомки выживают и не несут в себе зародышей необратимых генетических погрешностей. Обе расы слились в одну. История и прогресс завертели свое колесо.
Откровенно говоря, вот тут рагезты и оплошали. Вместо того чтобы держать руку на пульсе и не давать своим норовистым подопечным излишнего простора и свобод, они превратили Роттон в планету-инкубатор. То есть, предоставили цивилизации возможность развиваться, как она пожелает, периодически изымая часть её населения на потребу собственных нужд.... Да. Это было глупо!..
Определенные в новые условия, арголийцы не забыли старых привычек. Теперь они, правда, не затевали междоусобиц и сознавали, что от жизнеспособности планеты зависит и их судьба. Но они достаточно быстро раскусили, что собой представляют эти таинственные и всемогущие покровители, заявляющиеся на правах хозяев и требующие полнейшего подчинения. Надо отдать им должное, арголийцы оказались хитры. Они старательно исполняли роль покорных рабов и гнули спины, жертвуя своими согражданами, покуда не набрали достаточно силы для мощнейшего ответного удара.
И вот, в один замечательный день, явившихся за очередной партией живой пищи рагезтов повстречал наитеплейший прием из всех, какие они могли себе вообразить. А именно - 'делегацию' поджарили в угли из дальнобойных лазерных установок, заодно уничтожив и незащищенные достаточно транспортники, которые хозяева неразумно расположили в пределах досягаемости аборигенов. Несколько уцелевших модулей бесславно покинули поле нападения, и с тех пор ни единый пришелец не может приземлиться на Роттон без опаски скорой и кардинальной над ним расправы. Арголийцы и впрямь неимоверно преуспели в области военных разработок, далеко оставив позади тех же современных людей. С одним 'но'. Возможностей покинуть пределы атмосферы Роттона у них нет. Планету окружает сплошная энергетическая сеть. И, коли вампиры и не могут совладать с восставшими в границах самой планеты, то уж прорваться наружу, вовне, они им не дадут никогда!
Изолировав Роттон от мира внешнего, трансформеры принялись искать пути повторного покорения своенравных отчаянных поселенцев. Потратив кучу времени и технических ресурсов, выяснили - справиться с поднадзорными будет ох как не просто. Арголийцы к борьбе подготовились на славу. А завершающим этапом стало обнародование во всеуслышание информации. О том, что планета теперь - сплошное минное поле. И при тотальном вторжении интервентов, обитатели одновременно подорвут все имеющиеся подземные хранилища взрывчатки, уничтожив тем самым Роттон с собою вместе. И это не пустопорожние угрозы. Арголийцы успели прославиться фанатизмом и решительностью в исполнении принятых решений наравне с расчетливостью и силою воли. Они на компромисс не пойдут. А трансформеры очутились перед непробиваемой стенкой - не обезвредив взрывчатые припасы, им не сломить арголийцев. Но незаметно на планету проникнуть невозможно, а с расстояния выяснить местонахождение смертельно опасных складов не дают умело возведенные поселенцами силовые преграды. Глухой угол.
Арголийцы позаботились и еще кое о чем, что б совсем уж перекрыть кислород ненавистным хозяевам. Зная о способности рагезтов считывать информацию посредством гипнотического воздействия и не сумев-таки, не смотря на отчаянные усилия, создать достойный этому воздействию барьер, они обязали всех своих военнослужащих, обладающих хотя бы мало-мальски выгодной врагу информацией, вживить себе специальные капсулы-микрочипы, оболочка которых полностью имитировала живые ткани.
При малейшей попытке загипнотизировать носителя или выбить из него признание под воздействием медпрепаратов, капсула разряжалась в организм порцией яда. Смерть следовала незамедлительно. Спасти реципиента надежды не оставалось. Рагезты и тут терпели полное и унизительное фиаско. Конечно, смиряться они не собирались. Но и планетой жертвовать - тоже. Роттон - крупнейший, ведущий мир системы. Центральное и наиважнейшее звено, уравновешивающее физические связи соседних космических тел. И, если погибнет он, конец придет и остальным живым мирам связки. То, что не уничтожится обломками разорванной на куски планеты, примет смерть от начавшихся природных катаклизмов. И система перестанет существовать.
Аля долго ломала голову над сложившейся ситуацией. И, в итоге, нашла выход. Предоставила отчеты командованию. Рагезты подумали, пофыркали и отложили материалы, посчитав предложение утопическим. И как девочка ни настаивала, налегая на железное упорство трансформеров, её устойчиво игнорировали. По крайней мере, до сегодняшнего знаменательного дня. Как оказалось, Краасс убеждать умеет! Аля ехидно улыбнулась - ей на орехи досталось не слабо, но она себе представляет, что Император устроил им. Небо с алмазами и фейерверки в глазах. Бедненькие, честное слово!..
* * *
- Вас ожидают, леди. Прошу, проходите! - Андроид церемонно распахнул энергозанавес. Она вошла. Стремительно и плавно. Остановилась посреди. Приложив руку в перчатке к линии плеча, сухо, коротко поклонилась.
- Приветствую Властителей. - Музыкальный, нежный голосок разрушил повисшую в воздухе шаткую тишину. - Не дожидаясь приглашения, девочка материализовала себе кресло, уселась.
- Я тронулась в путь, едва узнала о приглашении. Пожалуйста, изложите суть дела. - Безразлично проговорив это, прошлась взглядом по командирам эскадры. Откинулась на спинку сидения, непринужденно скрестив в лодыжках ноги. Проследив за скользнувшими вдогонку её движению взглядами, ухмыльнулась незаметно. Она их интересует. Очень. И раздражает одновременно до икоты утробной. И они бесятся. Но - молча, скрывая эмоции даже друг от друга.
Не вдруг и не сразу признали напыщенные 'держатели жизни' и силу её, и волю. И уяснили, не смотря на тысячелетнюю свою гордыню: к этому юному созданию прислушиваться (а то и слушаться!) бывает не лишним. Хочется, не хочется, случается - выбора нет. Её необычные способности в сложнейших экстремальных ситуациях уже подарили хозяевам не одну решающую победу. Позволив, к тому же, обойтись самой малой кровью. И им поневоле приходится уважать-таки эту непонятную и неразгадываемую головоломку по имени - Ребенок Земли.
Говоря совсем откровенно, если бы Аля захотела и приложила в этом направлении хоть минимальные усилия, они все были бы уже у этих ног. Послушные, как марионетки. Достаточно поманить любого краешком того огня, что отдает она столь щедро и безмерно одному-единственному. Но для нее и мысль подобная невозможна, не то, что конкретные действия. Зэер спрашивал однажды, в шутку, какой тип мужчины Але больше всего импонирует. Она впала тогда в раздумья, прикидывала, сопоставляла. Но так ничего определенного ответить и не смогла. Нет для нее типа и нет предпочтений. Есть просто один. Из всех и вся. А на остальных, будто и глаза не подымаются. Нет, она запросто общается. С кем-то почти дружит. С кем-то, бывает, ссорится. Противостоит или симпатизирует. Но отношения эти чисто деловые либо приятельские. А чувства что же? Да вот так - когда нет его рядом, то и душа её словно каменеет сразу, замыкается за семью замками и только терпеливо и молча ждет.... Ждет их встречи каждый день и каждую секунду! Что бы там между ними не происходило, какие бы сцены и размолвки не случались, а сердце в разлуке тоскует и ноет, а сердце летит и падает под ноги в безумии любви.... Проклятие.... Проклятие!..
Главнокомандующий выдавал подробности сжато и безразлично, но Аля нутром чуяла - до чего все они взвинчены и напряжены. Она их последняя зацепка, сомнительный, но единственный козырь в рукаве. И уже за одно это её готовы возненавидеть заранее, но обойти приказ Императора, предложив собственный вариант разрешения вопроса, не могут. Причина проста - вариантов у них не осталось. Исчерпаны.
Роттон... великолепная планета! С богатейшими естественными ресурсами. Остальные два живых мира - заповедники с поселенными недавно людьми. На эти новые колонии возлагаются немалые надежды, вложено колоссальное количество средств. Потерять их будет жестоким ударом. Как ни претят до сих пор Але жизненные устои рагезтов, с меркантильной точки зрения она отлично их понимает. И постарается помочь. Точнее - поможет, если мешать не будут....
- Хорошо. - Отозвалась спокойно и почтительно на вступительный монолог командующего. - Сделаю все, чтобы результат был положительным. Но для этого мне нужны определенные условия. Озвучить позволите? - Увидев их сдержанные кивки, твердо продолжила:
- Я прошу мораторий на любое воздействие на планету и её жителей в течение трех космосуток после того, как выясню точное месторасположение бомб. За это время, я установлю тесный контакт с эгрегором. Велика вероятность, что совместно мы сможем ликвидировать установки силами самой планеты, не прибегая к вмешательству извне. Ваша задача в данной ситуации - поведением и прямым обращением показать Роттону свое расположение и лояльность. Настройтесь на его природные частоты и поддерживайте с ним непрерывную связь. Это будет немаловажным стимулом для планеты к сотрудничеству и доверию.
- Какие гарантии, что все произойдет в соответствии с уверениями Стража? - подал голос кто-то из командиров.
- Какие гарантии, что, даже зная наиточнейшее расположение бомб, вы сможете уничтожить их, не причинив вреда экосистеме планеты? - повысила голос девочка.
Трансформеры молча переглядывались.
- Кто-нибудь даст мне гарантии?! - Её голос зазвенел, вдруг, металлом. - Нет?.. Каких тогда гарантий вы требуете от меня, уважаемые?.. У нас с вами разница в одном. Мои действия, если не окажутся результативными, то и вреда, одновременно, не принесут. И тогда ваши руки будут развязаны для поступков более радикальных и роковых.
Она быстро поднялась, запахнула плащ. Смотрела холодно и вызывающе.
- Ваш ответ, Властители.
Медленно, одна за другой, вверх поднялись открытые ладони. Знак согласия. Девочка удовлетворенно кивнула.
- Итак, господа, сейчас я навещу вашего пленника. И сделаю это самостоятельно, без присутствия кого-либо еще. А когда покину его - начинайте отсчет времени. Но - не раньше!
Развернулась, упруго зашагала к выходу. Повелительным жестом приказала открыть двери. Вышла. Не повернув головы, ни на миг не замедлив шага. Трансформеры, не двигаясь, провожали её взглядами. В глазах читалась смесь раздражения и недовольства, но - в то же время - и смирения невольного перед её неукротимой уверенностью и внутренней силой.
- Как думаете, насколько она может быть опасна для нас самих? - поинтересовался один задумчиво.
- Спроси у Императора, если не опасаешься за свою шкуру, Элти, - ядовито процедил другой. - Он тебе все по полочкам, красиво так и доступно, разложит.
Первый покачал головой. Философски заметил:
- Пусть здравствует Император.
- Воистину! - откликнулись остальные.
- И держит в узде свою любимую зверушку как следует - прибавил кто-то иронично. Ответом ему послужили лишь сдержанные многозначительные вздохи.
* * *
Он скрючился, втиснувшись в угол. Подтянув колени к груди, уткнулся в них подбородком. Камера, куда его забросили, похожа, скорее, на будку или небольшой платяной шкаф, настолько она тесная и узкая. Руки и ноги скованы, поэтому, когда он пытается передвигаться, получается с огромным трудом.
Пить. Как же хочется пить! Язык распух и, по ощущениям, с трудом во рту помещается. Нещадно избитое тело терзает незатихающая ноющая боль. Но куда сильнее мук физических гложет душу безнадежное ожидание наихудшего. Ежечасно, ежеминутно в напряжении - вот сейчас к нему войдут и будут снова пытать и зверствовать. И знают же отлично - ничего из него не вытянуть. Потому и изгаляются над телом, не пытаясь хоть как-то воздействовать на разум. Каждый раз он почти умирает. Но, доведя до грани, его вытаскивают буквально с того света, откачивают и оставляют в покое, чтобы через какое-то время начать все заново. Скоро он, наверное, сойдет с ума и безо всякого гипноза. Но не выдаст! Ни за что.... Ни за что!.. Им не вытащить информацию - ни угрозами, ни истязательством. Его готовили к такому финалу, всю сознательную взрослую жизнь. Разумеется, как и любой другой, он надеялся избежать неприглядной и страшной участи. Не судилось!.. Скорей бы уже смерть. Вот так, уснуть себе незаметно, и отойти в мир иной и бесчувственность. И тогда нестерпимое и страшное закончится... навсегда!..
В глаза ударяет яркий свет. Он роняет голову. В отчаянии зажмуривается. Неужели - сначала?! Господи, дай силы вытерпеть, но лучше - умереть!!!
Грубым рывком его поднимают на ноги. Волокут куда-то, швыряют наземь. И... оставляют! Шаги удаляются. Стихают. Он осторожно открывает глаза. Большое светлое помещение. Одна из стен - огромное окно. За ним - прозрачная голубизна неба. Оттуда долетает свежий прохладный ветерок. Гладит лицо, обдувает саднящую запекшимися ссадинами кожу.
Это еще что за придумка?! Мираж, не иначе! Этого не может быть наяву! Опять обман!.. Он прилагает сумасшедшие усилия, чтобы не выдать отчаяния и горя. Ох, когда бы капельку... капелюшку самую... настоящего неба! Солнца!.. Ветра!..
Наполнить разочек легкие влагой солоноватого бриза. Вдохнуть полной грудью, до экстаза, до обморока. Ощутить себя свободным. Ощутить себя живым!.. Ого, а вот и слабость проявилась. И погибать ему, значит, не хочется. Ой, как не хочется. Иначе не хватался бы губами и умом за призрачный лучик надежды, не пускал в душе слезу тоски от безысходности.... Но он, ведь, и пожить не успел толком. Только-только начинало складываться - собственный дом, работа хорошая, любимая девушка, планы их общие. И счастье, которое ничто не может омрачить. Он же сильный, он защитит свою семью и разрешит любые проблемы!.. Не вышло. Разразившаяся война унесла будущее за ту грань, возврата, из-за которой, не существует. Так почему же он цепляется глупо за жизнь эту треклятую?!!
- Ну, это как раз нормально. - Донеслось до слуха приветливо и грустно.
Арголиец повернул голову, сделав это чисто инстинктивно. Меньше всего он мог ожидать, что с ним станут общаться. Да еще - на родном языке!.. И кто?.. Кто она?!.. Не их породы. Не похожа!
- Угадал. Я не рагезт. - Девочка подошла поближе. Оглядела внимательно, покачала сокрушенно головой.
- Позволишь осмотреть твои раны?
Большие, светло-зеленые глаза в густой оправе длинных ресниц, золотящихся по краю пряными солнечными искорками. На пухлых детских губах улыбка, действительно добрая и располагающая. Совсем еще юная, по крайней мере - выглядит такой. Едва успевший повзрослеть ангел, сбежавший из заоблачных высей на планетную твердь поиграть и понаблюдать за живущими. И все ему тут в диковинку. И все необычно и интересно. И он смотрит на мир широко раскрытыми, чуточку наивными от неискушенности и чистоты, добрыми, сочувствующими глазами. И готов прийти на помощь, кто б его ни попросил или просто попался на пути со своими проблемами, тревогами, печалями.
Но это же обман!!! - Вскричала душа негодующе. - Не может этого быть! Еще одно извращенное, подлое ухищрение, чтобы выбить из-под ног последнюю хлипкую опору, вынудить поверить и открыться. За дурака держите, кровопийцы чертовы! Открыться, как бы ни так! В любой момент эти милые и чистые черты заслонит маска ужасного зверя. А её нежные пальчики, легонько и бережно касающиеся измученной плоти, превратятся в жуткие острия ядовитых когтей!
- Отойди, демон! - Простонал он, отмахиваясь. - Оставь меня. Не трогай! - Кажется, на этот отчаянный всплеск ушли последние силы. Голова свалилась на грудь. Арголиец потерял сознание.
- Придурки! - Раздраженно бросила девочка. - И, главное, смысл-то здесь в чем?.. Поиздеваться тупо? Силу показать?! Так, ведь, не на ком, по сути!
Повернулась быстро и решительно. Выставила вертикально поднятую ладонь.
- Все, что могли, вы испортили. Дальше - моя забота. Но вам здесь места нет. И следить вы не будете! Ясно?.. Адью!
Мигнув белыми вспышками, отключились все мониторы. Сидящие у визифонов наблюдатели растерянно переглядывались.
- Восстановить связь! - Приказал один.
- Операция невозможна. - Тут же откликнулась система. - Введен режим полной информационной изоляции запрашиваемого блока. Для устранения необходимо личное распоряжение Императора.
- Выскочка наглая! - выругался трансформер. - Творит, что в голову взбредает, а мы лишены элементарного контроля над процессом! Это же вседозволенность какая-то. Дикость! Мы обязаны немедленно заявить вождю категорический протест. Она не просто неуважительно себя ведет, она переходит всяческую грань. Это необходимо остановить!
- Сию минуту останавливать собираешься? - Обрезал другой его возбужденные излияния. У нас выбора-то нет, если тебе до сих пор не заметилось! Пусть действует. После разберемся. Без спешки и горячности. Результат, на данный момент, важнее. Остальное обсудим в деталях, когда возможность предоставится. Разумеется, необходимо её приструнить и донести до сведения Императора недопустимость подобного поведения. Но не раньше окончания - и дай-то боги, благополучного! - всей операции.
Оппонент развел руками. Нехотя согласился.
* * *
Бесконечным запутанным лабиринтом он уверенно двигался вперед. Его отправили еще раз проверить на месте все узлы установленного механизма. Это последнее их слово захватчиком. Если вторженцам так хочется, они исчезнут вместе со своим миром. Но не позволят распоряжаться собою, как безмозглой биомассой. Никаких переговоров! Не будет этого, и все!
У поворота послышался шорох. Он моментально остановился, отступил. Пригнулся, вытаскивая лучевой пистолет. Шорох повторился. А потом, внезапно, сменился жалобным тихим мяуканьем. Из-за угла, ловя носиком воздух, появилась маленькая черная мордочка с большими треугольными ушами. Круглые зеленые глаза уставились на офицера со страхом и надеждой. Секунды кошка рассматривала его, рысцой подбежала. Принялась тереться о ноги, мурлыча, выгибая спинку и просительно заглядывая в глаза. Он нерешительно присел на корточки, дотронулся пальцами до шелковистого короткого меха, провел ладонью. Ой, а худая!.. Кожа да кости! И как забрела сюда?.. Заскочила, наверно, следом за кем-то, а обратно выбраться не смогла. Чудо, что не погибла. Хотя... он слышал, кошки очень выносливы и живучи. А тут, местами, в каменных выемках пола вода собирается - конденсат стекает со стен. Возможно, грызуна заблудшего изловить повезло.... Что же с ней делать? Бросить здесь - она, наверняка, умрет. Взять с собою? Нежелательно. У него четкие инструкции: соблюдение строжайшей секретности, утечка малейшей информации о местонахождении машины смерти не должна просочиться. Он невесело рассмеялся. Ну, конечно, а этот зверек изможденный все непременно расскажет рагезтам. Вот вырвется отсюда и мигом с докладом побежит! Вздохнув, арголиец поднял на руки невесомое пушистое тельце. Расстегнул комбинезон, сунул за пазуху неожиданную свою находку. Снова застегнул, оставив снаружи головку животного. Погладил.
- Ну, что, прогуляемся, созданье ночи? - Спросил ласково. - Ты, да я, да мы с тобой. Путь не близкий, а вдвоем все веселее будет!
* * *
Отняв пальцы от его шеи, Аля отодвинулась. Поднялась на ноги. Отошла к окну, остановилась, глядя в безбрежное воздушное море. Сжала пальцами виски, вздохнула тихонько. Решительно обернувшись к визифону, включила связь.
- Внимание. Начинается отсчет времени. Объявляется полный запрет на любые виды воздействия на планету и её фауну. Пол часа на то, чтобы десант и навигаторы удалились за линию планетарной орбиты. Приступайте.
Отключилась. Прошла к лежащей без движения фигуре. Посмотрела задумчиво. Произнесла вслух:
- Полуправда тоже сойдет, господа великородные. Для вас её предостаточно.... А у меня фора есть. И у твоего народа. Как ни странно! - Присела. Взяла пленника за плечо. Потрусила. - Просыпайся. Просыпайся, слышишь?! Времени мало. Крайне мало. Можем не успеть.
- Меня Алирой звать, Эбо. - Приветливо сказала девушка.
- Откуда?.. Откуда тебе имя мое известно?! - прошептал мужчина ошеломленно.
- Для тебя это единственно значимый вопрос? - В доброжелательном тоне наметилась откровенная насмешка. - Будем раскланиваться, удивляться, церемонии разводить? Или, лучше, конкретно и по существу? Садись, пожалуйста! - Махнула нетерпеливо.