Он привёз меня домой, чуть стало темнеть. Саша заглушил двигатель, вышел из машины, открыл мне дверь, подал руку, довёл до подъезда и остановился. Я раздумывала пригласить его подняться или нет, как вдруг он прочитал сонет 130:
"Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали."
Я открыла рот, чтобы пригласить его, но он впечатал меня в стену дома (видимо, вжимать любовников в стену - семейная черта Шестаковых) и нежно поцеловал. После он прошептал "пока", и отошёл к своей машине. Я сказала "до встречи" и скрылась в подъезде.
8
Больше всего я боялась, что Саша похвастается перед сестрой. Но он не рассказал ей ни на следующий день, ни через неделю, ни через две. Мы встречались с ним каждые выходные, и вот в один из майских воскресных вечеров, когда мы сидели на лавочке в ботаническом саду, он сказал:
- Тебе нужно выбрать между мной и Вероникой. Я не могу больше скрывать наши отношения. Не могу и не хочу.
Я и сама не хотела больше обманывать Нику. В моей памяти всплыла наша последняя с ней встреча. Мы лежали у меня в комнате на кровати, потом она залезла на меня сверху и удивилась:
- Отчего ты вся дрожишь?
- Я сгораю внутри, - ответила я, - во мне океан пожарищ.
- Обожаю, когда ты говоришь что-нибудь эдакое, - сказала она, - я хочу затопить океан твоих пожарищ.
Голос Саши вернул меня в настоящее:
- Я понимаю, ты боишься. Ты думаешь, что я интересуюсь тобой только потому, что во мне проснулся азартный игрок. Не спорю, сперва это было так, но сейчас, сейчас я вижу, что ты гораздо большее, чем простой приз... - он запнулся, - то есть я совсем не это имел в виду, постой. Я действительно заинтересован тобой, и не потому, что ты запретный плод...
У красноречивого Александра Шестакова впервые не хватало слов.
Я выбрала его. С ним мне не нужно скрываться от мамы, не нужно бояться мнения окружающих, не нужно вечно переживать, что кто-нибудь увидит нас целующимися в кино, с ним можно чувствовать себя спокойно. С ним было проще. Если рассматривать человека, как физическую систему, то всё становится ясно - любая физическая система стремится к состоянию с наименьшей потенциальной энергией. В системе, связанной со мной, за нуль потенциальной энергии был принят он.
Сообщить Веронике я решила на следующий день. Она опять не пришла в школу, и я подумала, что она как обычно прогуляла.
Но в тот день, 13 мая около полудня Вероника вскрыла себе вены. Я узнала об этом от Саши, который набрал меня, когда я подошла к подъезду её дома. Мобильник выскользнул у меня из рук и разбился в дребезги, сама я упала на колени и прорыдала до темноты. Когда я пришла домой, мама была в ярости. Я не ответила на 73 звонка от неё. Вручив ей остатки от своего телефона, я забежала в свою комнату и заперла дверь. С утра я всё объяснила ей, а вечером у меня был приём у психотерапевта - моя родительница боялась, что я отправлюсь за Вероникой. Этого бы не случилось - абсолютная истина состоит в том, что я люблю себя больше, чем кого-либо и что-либо.
Саша Шестаков признался мне, что накануне её суицида, он проболтался ей о своих отношениях со мной. Целый год он винил себя в смерти Вероники, а потом, в возрасте 19 лет, пустил себе пулю в висок.
Здесь говорится о книге "50 оттенков серого", написанной Э. Л. Джеймс
Лат. - Жребий брошен. Фраза, которую, как считается, произнёс Юлий Цезарь при переходе пограничной реки Рубикон на севере Апеннинского полуострова.