Аннотация: Началось все с того, что Мильке, чумазой девочке-служанке явились ангелы...
Ю. Погуляй "Наверное, они были счастливы"
"Над королевством приятно пахло фиалками" (с) Д. Семенов
Началось все с того, что Мильке, чумазой девочке-служанке явились ангелы. Дело происходило в затянутом паутиной погребе, куда малышка полезла за кувшином вина по просьбе хозяйки замковой таверны.
Высокие, прекрасные, сияющие небесным светом существа объявили Мильку великой героиней, напророчили великое будущее и вручили ей могущественный артефакт. Кинжал, в рукоять которого мистическим образом была вмонтирована чугунная наковальня. Витиевато попрощавшись, небесные гости растворились в сырости подземелья, и погреб окутался привычной тьмой.
- Ой, - сказала Милька и попыталась сдвинуть великий дар с места. Ей показалось, что сегодня мир изменится.
Она была права.
Ранним утром в ворота замка воровато постучался цыган. Заскрипели цепи, пустили на мост угрюмую стражу. На лице десятника появилась совсем недобрая улыбка.
- Ох... - все понял бродяга.
- Угу, - нехорошо осклабились солдаты.
Казнь цыгана назначили на полдень. Карательный отряд барона оперативно вырезал не успевший вовремя сбежать табор, но конокрадство в области тем самым не истребил. Шаг предсказуемый, и во многих окрестных деревнях даже дети знали, что старый Лука, владелец хмурого замка, бродяг не любил. Оливки уважал, породистых лошадей ценил, дочку, вино и охоту - боготворил, а вот цыгане как-то не по душе были грозному барону.
Ничего не понимающий паренек, так и не отошедший от столь "теплого приема", быстро оказался на эшафоте и оттуда тихо спросил у собравшейся на площади толпы:
- За что?!
Толпа в ответ гулко хохотнула и потребовала цыганской крови.
Палач Марк на казнь опоздал, и выскочил на площадь только когда его ученик уже убедился, что цыган мертв. Осторожно, почти на цыпочках, неудавшийся каратель ретировался прочь. Работу свою он не любил, и такая радостная неожиданность ему пришлась по душе. Домой палач отправился по привычному маршруту, мимо окон молоденькой баронессы. Сердце Марка принадлежало этой миниатюрной, обворожительной красотке. Но тело, к сожалению, законом крепилось к жене-вертихвостке.
Луиза, злополучная дочка барона, всю экзекуцию цыгана провела в кровати, рыдая и прижимая карликового пуделя к пышной не по возрасту груди. Причина слез была банальна - сломался ноготь на указательном пальце, и папик запретил упражняться с мечом.
- У всех дочки как дочки, и только у меня дура, - глухо сообщил барон, когда ушел на казнь. - Что подумает благородный сэр Гудак? - буркнул он на прощанье.
Сэр Гудак, странствующий рыцарь, в замке был проездом и думать ни о чем не собирался, по причине жарких объятий жены палача. Из-за которых, собственно, он и не пошел на торжественное повешенье бродяги. А его молодой слуга, уродливый горбун по имени Дункан, долгожданную свободную минуту незамедлительно посвятил учебе (он всю жизнь мечтал стать магом). Высунув язык, он изучал дивные каракули на книге чародейства, купленной у местного торговца за баснословную сумму. Два золотых - почти годовое жалование!
Федор, удачно сплавивший юному недотепе древний букварь, смерти цыгана тоже не видел. Пухлый купец стоял в темном чулане замковой таверны, беззвучно молился известным богам и с тоской смотрел, как двое дюжих разбойников обыскивают его карманы, а третий с неприятной ухмылкой поглаживает нож.
Бандитам на экзекуцию залетного цыгана было наплевать.
Под ногами грабителей, в подвале, тихо хныкала Мильке и неустанно дергала волшебный кинжал, мертво утвердившийся на полу. О казни утреннего бродяги девочка даже не знала.
Стоит сказать, что перед тем как испустить дух, безымянный цыган благословил тех жителей города, что не пришли посмотреть на его смерть, и жизнь в замке изменилась. Опять.
***
Рванулся Федор, решив оказать бандитам сопротивление, и осел на пол, зажимая перерезанное горло.
Луиза откинула в сторону недовольно тявкнувшего пуделя, гордо вздернула прелестную головку и направилась убегать из дома.
Палач Марк неожиданно остановился, резко выдохнул, и с решительным видом зашагал к дворцу барона, чтобы сделать предложение возлюбленной.
Его жена, Сирен, глядя в темные глаза сэра Гудака, выдохнула:
- Забери меня с собой!
Рыцарь, не сбавляя темпа, неожиданно выпалил:
- Конечно!
Удивительно, но благородный воитель впервые не соврал.
Упрямо дернула рукоять кинжала несчастная Мильке и заправила прядь засаленных волос за ухо. В глазах девочки загорелся бойцовский огонек.
И только Дункан, наморщив лоб все водил пальцем по иероглифам магической книги, пытаясь разгадать значение рунных знаков.
***
Хозяйка таверны зычным голосом призвала с улицы патруль, едва узнала что один из ее постояльцев, мудрый купец Федор, убит под лестницей, в чулане.
Путь Марку преградили рослые стражники. Один из них, детина под шесть футов ростом, сплюнул сквозь неровный частокол зубов и недружелюбно спросил:
- Че?
- Пусти! - отважно заявил палач.
- Пшел отседа, - хмуро бросил второй стражник.
Луиза, тем временем, деловито плела из платьев веревку, чтобы красиво, как в сказках, спуститься из башни в город, и невнятно мычала под нос какую-то песенку.
- Пусти! - рванулся Марк.
Хмурый саданул палачу кулаком под дых, а его приятель, будто неохотно, приложил скорчившегося гостя древком алебарды и лениво проговорил:
- Иди, пока цел.
Ретировавшись, Марк задумал кровавую месть барону, его роду, замку и похромал домой. Он не знал, что сэр Гудак в этот самый момент усаживал Сирен в седло. Про слугу-горбуна, шлем и свадьбу с Луизой благородный рыцарь благополучно забыл.
В подвале таверны, мимо которой проходил палач, устало переводила дух несчастная Мильке. Серия интенсивных рывков ни к чему ее не привела. Кинжал с наковальней был непоколебим.
Дункан по-прежнему буравил взглядом письмена волшебной книги.
***
Убийц Федора настигли у ворот города, спеленали и торжественно проводили в местную темницу.
Луиза чудом выбралась из замка и поспешила к ближайшему тракту, волоча за собой завернутый в тряпье отцовский меч. По этой дороге частенько проходили наемные отряды, к одному из которых она мечтала присоединиться. Там ее поймут! Там ее не заставят выходить замуж за противного сэра Гудака!
Вернувшись, наконец, домой, палач не нашел там жены, зато обнаружил сверкающий шлем сэра Гудака и смятую постель. Смекнув что к чему, Марк тяжело вздохнул, махнул рукой и деловито ушел в запой.
Рыцарь и его возлюбленная долго скакали в сторону заката, пока солнце все-таки не зашло.
С ревом и воплями запершаяся в подвале Мильке самоотверженно сражалась с наковальней. А наверху голосила хозяйка таверны, проклиная заезжего мага, который наложил на дверь нерушимое заклятье. Открыть погреб можно было только специальным ключом. Ключ равнодушно висел на шее девочки-служанки.
Дункан, массируя виски, все также изучал магическую книгу.
***
Купец Федор лежал в могиле и ни о чем не думал. Несмотря на то, что тела его убийц свалили в яму по соседству.
Луиза до дороги все-таки добралась и встретила свою мечту. Предводитель наемников с удивлением поглядел на молоденькую воительницу с огромным мечом, вкрадчиво поинтересовался, откуда она такая вылезла, а потом отдал девчонку истосковавшимся по женской ласке соратникам.
Через две недели дочка барона материлась смачнее опытных вояк, пила наравне с ними у костра и в шатер к боевым товарищам удалялась гораздо охотнее, чем раньше.
Марк беспробудно пил, а его жена и сэр Гудак все скакали на белом коне в сторону заката.
Мильке, пережевывая кусок копченого мяса из обнаруженных в подвале запасов, с ненавистью глядела на рукоять кинжала и проклинала ангелов, не сообщивших, как же использовать артефакт.
Дункан тяжело вздохнул, и, наконец, раскрыл магическую книгу. Обложку он, вроде бы, изучил.
***
Спустя восемь месяцев после начала долгого путешествия, наемники оставили беременную Луизу в небольшом городке. Мечты о воинской карьере девушку уже не заботили. Добросердечная хозяйка постоялого двора с большой охотой взяла дочку барона под свою опеку.
Марк вышел из запоя, мутным взглядом окинул дом и, решившись, пошел к отцу Луизы свататься. Стража замка забила нечесанного, немытого бродягу алебардами, и только позже, со смущением, опознала в нем местного палача.
Сэра Гудака и его возлюбленную закаты сильно утомили, и они решили скакать по кругу
Мильке с равнодушным видом поднимала и опускала пустой бочонок, чувствуя нарастающую силу в руках и враждебно поглядывая на могучий артефакт. Вчера она смогла сдвинуть его с места.
Заросший, оголодавший Дункан отобрал у замкового пса требуху, и поспешил назад, к великой магической книге.
***
Луиза родила мальчика и назвала его Марк, вспоминая симпатичного палача из родового замка. Наверное, она была счастлива.
Сам Марк сидел на облаке, бренчал на арфе и умиленно улыбался, глядя на сына баронессы.
Влюбленных всадников отловили, а затем и повесили озверевшие жители деревни, вокруг которой счастливые сэр Гудак и Сирен скакали уже не первый месяц.
Мильке передвинула наковальню поближе к выходу из подвала и повела могучими плечами.
Дункан, подслеповато щурясь, задушил крысу, откусил ей голову, бросился к книге и перевернул вторую страницу.
***
Луиза вышла замуж за Конора, слегка туповатого помощника мельника, и родила ему еще троих мальчиков. Она назвала их Мешок, Кривой и Подонок, в память о наемничьем отряде. Муж глупо, но счастливо улыбался.
Сэр Гудак и его возлюбленная кружились на облаке вокруг внезапно захандрившего палача.
Выломав дверь, Мильке вынесла наковальню в зал заброшенной таверны, удовлетворенно хрюкнула и с радостным видом оскалилась.
Одичавшего Дункана взял к себе стареющий волшебник, показал ему пару фокусов и отобрал букварь. Теперь горбун помогал колдуну носить сумку с зельями. Впервые за много лет Дункан был счастлив... Но книги ему, почему-то, сильно не хватало...
***
- Ты мог бы пожелать им счастья. Богатств. Славы и признания, - укорил старый цыган своего казненного сына. Они оба сидели на облаке и грустно смотрели вниз, на бренную землю. - Надо было быть проще, Ситор. Проще. Мир и так очень сложный, и потому желания должны быть простыми. Так легче жить, поверь мне.
Юноша слушал отца и согласно качал головой. Он и вправду перегнул палку. Героического упорства, смелости и целеустремленности пожелал он тем, кто не пришел на его казнь. Воистину, от ума все беды.
- И все-таки, - робко осмелился он, - наверное, они были счастливы?