Современный Париж мало чем напоминает тот удивительный, до краёв наполненный легкими рифмами, дышащий в едином эротическом такте город времен Людовика четырнадцатого.
- Мсье, вы сбиваете с ритма весь квартал!- Кирилл чуть приподнял в усмешке уголок рта.
Удивительно по-французски звучит фраза; дело совсем не в "мсье"...
Кирилл откинулся на кресле - качалке, чуть грассируя перевел предложение на русский. Чудесный, божественный язык-щеголь все равно, казалось подмигивал на каждом ударении, округлял и размягчал твердые русские слова.
- Браво!- от входной двери отделилась фигура. Жидкие хлопки, неуместной африканской дробью, вторглись в хрупкое очарование вечера.
Кирилл вздрогнул, пухлый томик в твердом, лиловом переплёте, упорхнул за светлый круг торшера.
Незнакомец согнал с кожаного кресла пушистого сибирского кота. Сел. Закинул ногу на ногу. Кирилл, все ещё надеясь вернуть негу закатного часа молчал, втайне надеялся, что незваный гость растворится в ясной прозе электрических лучей.
Жожо,- представился гость,- ради...м-м-м, искренне прошу прощения за столь наглое вторжение. В наше время, даже отъявленные романтики запирают двери...
Голос его, нежный с хрипотцой тенор контрастировал с жесткостью формы лысого черепа, прямым и длинным носом, выдающейся вперёд массивной нижней челюстью. Кирилл невольно взглянул на левую сторону пояса Жожо, ожидая увидеть если не рапиру, то хотя бы кортик. Немного разочаровался отсутствием оного. Гость тем временем продолжил,
- ...Не мудрено, что я был взволнован, даже поражен вашей безалаберностью в этом важном вопросе.
Жожо приподнял левую руку, согнул под прямым углом расслабленную кисть. Этот жест, совсем не вязался с внешностью, зато великолепно подходил к голосу, создавая, таким образом, замкнутую параллельную микросистему, складывающемуся в голове Кирилла, образу гостя.
- По какому, собственно поводу я, так сказать заскочил,- гость нимало не смущаясь молчаливым неодобрением хозяина гнул свою линию. Из кармана появился томик-двойник упавшего на пол. Кирилл на секунду всерьёз подумал, что судьба привела к нему фокусника.
- С волнением, впрочем свойственным моему характеру, я прочитал ваши стихи,- гость распушил страницы,- поразился насколько точно - тютелька в тютельку, вы подходите моей схеме.
- Э-э-э, о чем вы?- наконец решил заговорить с видением,(ведь ключ провернулся два раза!), Кирилл.
- Суть проста, как впрочем, - гость томно закатил глаза,- все гениальное. Я, видите ли, занимаюсь изготовлением маленьких, накрытых стеклянным колпаком вещичек, проецирующих в сознание человека то или иное чувство. Позвольте, да вы наверное не раз встречали скромные подделки моих подражателей - обычно макеты эйфелевой башни или статуи свободы. Некоторые добавляют под колпак белые хлопья, разноцветное конфетти...- Жожо помолчал, видимо ожидая реакции от Кирилла, занятого, казалось исключительно мурлыкающим в ногах котом.
- Видел. Знаю.- кивнул Кирилл, когда пауза затянулась.
- Согласитесь, жалкие поделки,- фыркнул гость,- пылятся на верхней полке, ждут какого-нибудь любознательного ребенка. Мои... "сферы настроения" работают иначе. Не вдаваясь в изобилующие научными терминами подробности, чувство, изложенное на листе бумаги, перемещается в некую абстрактную фигурку накрытую стеклом. Покупатель вглядывается в фигурку и, вуаля!- переживает именно то настроение, что поэт вложил в текст.
- Звучит фантастично. Я иллюзий не питаю... в двадцать семь лет первый сборник на свои деньги. Вы об этом знаете?- Кирилл поразился своему косноязычию. Конечно велеречивость гостя поражала, но не настолько, чтобы начать стесняться. Жожо тем не менее уловил суть, типично по-галльски дернул плечом.
- Хорошо, отбросим лирику. Просто с вами легче иметь дело. Слишком молодые ещё не знают толком цену собственным творческим потугам. Богатые и талантливые запросят нереально много. Да и не согласятся...
Кирилл насторожился.
-...Видите ли, сферы анонимны. Именно поэтому я и плачу очень,- Жожо округлил глаза,- очень большие деньги. За каждый текст отдельно, позвольте заметить.
- Думаю, вам будет тяжело найти поэта, согласного работать только ради денег.- Кирилл чуть более резко чем обычно встал, распахнул настежь окно. Весенний ветер могучим выдохом заполонил комнатку, принес гудки машин и вечерние блики неона.
- Вы не замечали, что Париж не разговаривает как Берлин, не вопит по подворотням как Нью-Йорк, а...шепчется. Тихо-тихо, то тут, то там возникают островки закулисной информации, слухов; ширятся и полноводными реками текут по узеньким улочкам...
- Верно подмечено,- Кирилл, как любой эгоист был раздражен тем, что похожие мысли возникают и в других головах. Он закурил тонкую коричневую палочку из арабского киоска на углу.
- Так и люди. Появляются ниоткуда, полные надежд и мечтаний, гордо сотрясают воздух словами "я покорю этот город", но ленивое течение бытия увлекает, завораживает и вот ещё один из миллионов маленьких ручейков спешит в никуда, способный в лучшем случае лишь выпустить на собственные деньги сборник...
Молодой человек повернулся к собеседнику.
- Догадаться было просто, да? Я был совсем юным, талантливым, но бедным...
- ...Вот-вот, бедным! Я же вам предлагаю богатство. Через год-два мы расстанемся и тогда вы сможете обменять презренный металл на славу поэта. Что, в свою очередь принесет вам деньги, но это уже не моё дело. Поймите, вы ещё можете завоевать, победить эту развалившуюся в болоте столетий каменную статую!
Грузчик, официант, сторож, даже,- Жожо хихикнул,- жиголо - почему не попробовать себя в амплуа "негра", если это приблизит к мечте?!!
- Какая потрясающая осведомленность...Хорошо, я подумаю над вашими словами.
- Я всегда прихожу подготовленным на встречу. Оставлю вам договор на всякий случай. Если решитесь - приходите завтра в...оффис,- Жожо пожаловался, протягивая визитку Кириллу,- не люблю иноязычные блестки на французской ткани, вы тоже?
- Да,- ответил Кирилл.
***
Компания Жожо пряталась в одном из безликих многоэтажных зданий, так портящих вид города. Почему пряталась? Представьте себе семьсот с обрубленным хвостом контор, прихотливо разбросанных на тридцати этажах.
- Суета, столпотворенье и сломанный компьютер у портье,- Кирилл так и эдак склонял фразу, вспоминал жалкую улыбку молодого человека за стойкой, отделяющей от ругающейся толпы. Нет, рифма определённо не шла. Вот и седьмой этаж, слишком приветливая на вкус Кирилла, секретарша взглянула из-под пепельной челки.
- Я уведомлю о вашем прибытии мсье Жожо.
Вчерашний гость не следуя этикету приглашающе распахнул дубовую дверь, встал в проеме.
На Кирилла снова накатило странное косноязычие, он коротко кивнул, пожал тонкие пальцы Жожо.
- Вот,- хозяин пропустил в кабинет Кирилла,- как видите, я сумасшедший энтузиаст своего дела.
Большая комната сверху донизу заставлена стеклянными сферами, мягкий уголок в глубине, ни намека на рабочий стол, если не считать открытую крышку лептопа на диване. Кирилл шагнул к полкам, пальцы пробежались по стеклянным сувенирам.
- Прошу вас, поосторожнее,- шепнул в спину Жожо,- сложная гамма чувств может повредить тонкости восприятия - как на восточном базаре: шум, крики и только пестрые пятна вместо картины. Попробуйте выбрать одну сферу - к какой душа потянется.
Кирилл присмотрелся: фигурки девушки с парнем бегущих по полю, человек склонивший колено и голову, макет церкви. Сферы за гранью восприятия гудели, переполненные странной, Кириллу почему - то виделось ярко-голубой энергией. Воздух между пальцами и стеклом холодил, но не так, как от близости льда, а скорее освежал, как ментоловая конфета под языком. Рука с коротким мечом... Кирилл оглянулся на Жожо.
- Да, да, упоение - высокое, благородное упоение битвой, абсолютно без примесей. Уникальная поэма тринадцатого века - ода бою. Нет ни победы, ни торжества, ни тоски по павшим, только свист клинка, танцующего па смерти...попробуйте...
Кирилл обхватил тяжелый шар, приблизил к лицу. Послышался хруст то ли рвущегося холста реальности, то ли... да... да, конечно конской попоны под зазубренным каролингским лезвием! Конь дернулся, круп просел. Широкий размах кончиком достал до врага, меч сам дернулся к другому клинку, искры до самой гарды и удар! Сабля, пошлое копьё, ещё меч; сталь о сталь, как песня сирен. Лица за клинками в тумане, крики, ржание; все не важно, кроме священного, благородного танца войны!
Хруст - и нет ничего. Стеклянные сферы, солнечный свет.
- Мощно!- наконец смог выдохнуть Кирилл. Пальцы намертво прилипли к стеклу, локти дрожали.
- Вижу, вы в детстве любили подраться, а?- хмыкнул Жожо.- Сфера, лишь проводник, позволяющий устанавливать связь с тем или иным уже пережитым эмоциональным всплеском в памяти. Проводник и усилитель.
Кирилл присел на краешек кресла.
- Надеюсь, контракт нужно подписывать не кровью?- натужно пошутил.
- Босс, - Жожо указал на пол,- решил, что это нестерильно, да и правовая система обязует подписывать договор двумя сторонами, а кто вам сказал, что у чертей в жилах кровь?
Последняя фраза неуловимо выбивалась из стиля Жожо, резала острыми гранями канцеляризмов. "Уж не мое ли возбуждение играет роль?"- подумал Кирилл. Представил виртуальные весы с грузиками риторики на тарелках. Ручка, тем временем убегала от синей, с завитушками росписи. Жожо ловко перехватил листки, процарапал бумагу.
- Ну что, за дело? Порадуйте меня.- требовательно потянул ладони к дипломату Кирилла.
***
- Добрый день, Махмед. У меня сигареты закончились.- Кирилл нервно переступал с ноги на ногу в тесном пространстве киоска. Высокий, надменный продавец оставил постоянного покупателя и поспешил в подсобку. Кирилл обычно не разглядывал сверкающее разноцветье сувениров, беспорядочно сваленных по углам лавки, но сегодня взгляд сразу вычленил знакомый контур сфер настроения. В груди Кирилла противно-залихватски ухнуло, исчезло все, кроме желания крушить, громить, со стонами ярости топтать в мелкое крошево ненавистные стекляшки. Ноги вынесли на улицу. Удивленный Махмед протянул блок Кириллу.
Работать для сфер настроения оказалось удивительно легко; анонимность подразумевала снятие внутренних ограничений - и правда, зачем искать новые, неожиданные рифмы, если под ними не стоит твое имя? Жожо дружески хлопал по плечу, раз в неделю выписывал чек. Кирилл как-то спросил, зачем нужно так много текстов, ведь из одного стихотворения можно делать сколько угодно сувениров. Жожо ответил, что не совсем так. Чувственный потенциал произведения можно представить как определенную массу, вытянутую из текста и разлитую по колпакам. Чем больше сфер, тем слабее сироп и, соответственно, ниже цена. О том, что текст без чувственной составляющей становится похожим на графоманские бредни Кирилл догадался сам. Волнующие, задевающие невидимые струны души рифмы, после необратимого процесса становились выхолощенными. Те же слова, те же буквы, но за ними нет ничего. Кирилл даже подловил момент; за чашкей утреннего кофе перечитывал отданное накануне стихотворение - страстную мольбу о завтрашнем чуде пламенеющему закату... тут листок немного дрогнул, "поплыл", текст не изменившись ни на букву стал похож на бухгалтерскую колонку прихода и расхода.
После этого случая Кирилл заметил, что и сам стал похож на сосуд из которого вытягивают эмоциональную субстанцию. Писалось быстро, но тексты становились все более сухими. Жожо, тем не менее без разговоров принимал работы, смеялся, шутил, не замечал изменений.
Сегодня утром Кирилл как всегда передал листок Жожо. Тот отложил стих в сторону и сказал,
- Не поверишь, я тоже начал писать!- повернул дисплей лептопа. Кирилл вчитался в строки и ужаснулся. Его стиль, его страсть, выглядывали из-за каждой строки дикого стихотворения о расчленении молоденькой девочки. Следующий текст рассказывал о жестоком изнасиловании. Ещё один о жажде крови в захваченном городе. Рифма очаровывала, привлекала, заставляла соучаствовать каждой клеточкой. Тело дрожало от жестокого возбуждения. Кирилл глубоко вздохнул.
- Вы категорически не имеете права на использование чужого дара! Даже, если отбросить в сторону сам факт воровства, неужели вы не понимаете, что подрываете основы морали, выпуская в массовое производство такие преступные мысли?!!- Кирилл уже давно перестал обращать внимание на глубокие изменения в разговорной речи в присутствии Жожо. Тот, казалось тоже нисколько не страдал от пришедших на смену велеречивости коротких, спартанских фраз.
- Эти чувства хорошо продаются,- паскудно ухмыльнулся.
Бутылка шампанского так удобно легла в руку, взмах и глухой удар по черепу, по ненавистной улыбочке, уже по трупу с нелепым, все расширяющимся красным нимбом на ковре... Почти мгновенно, Кирилл почувствовал, как целый океан эмоций, казалось прорвав плотину, устремился в его тело. Серые тона комнаты окрасились, появились запахи, все вокруг как после весеннего дождя радостно выставляло себя напоказ. Кирилл отбросил бутылку и выбежал из кабинета...
Сигарета докурена.
- Нужно вернуться и вызвать полицию... или замести следы. Подкупить секретаршу... клерк тоже заметил... странно, почему в крови не испачкался...- Кирилл уже поднялся на седьмой этаж. Постоянная деталь интерьера приемной - пепельная челка исчезла. Тело в кабинете тоже. Кирилл опустился на колени, провел рукой по жесткому ворсу. Никаких следов крови. Женский голос.
- Мсье Жожо, вам плохо?
Кирилл обернулся, поспешно встал. Секретарша недоуменно смотрела на него.
- Нет-нет, милочка, все в порядке.
Сел в кресло. С каждым толчком крови память расставляла события по своим местам. Знакомство с Жожо, работа. Никакого раздвоения - Кирилл ощущал себя цельной личностью. Пробормотал,
- Фантастика какая-то. Ну, если ничего не произошло, значит я в выигрыше. Вычеркну из жизни Жожо и без помех займусь творчеством.
Тут же в голову пришла идея. Услужливо прыгнули в руки блокнот и карандаш. Кирилл не замечал, что божественные черты Эвтерпы, витавшей над ним, постепенно искажались: груди отвисли, бедра раздались, рот похотливо изогнулся, лира исчезла. Зато появился кинжал.
Его новое произведение опишет наслаждение от вида человека, растянутого на дыбе.