Одно из моих школьных воспоминаний, обросшее последующими событиями, несколько раз всплывало в памяти, просясь в публикацию, и вот, я решился.
В детстве я с родителями проживал в небольшом курортном посёлке, бывшем местечке, у невысоких отрогов Главного Кавказского хребта. Расположенные рядом минеральные источники лечебной воды определяли статус посёлка. Здесь, на юге, население было смешанным по национальному признаку. Преобладали русские и армяне, но было немало греков, которые внешне почти не отличались от армян. И вот что интересно, мы, дети, из всех национальностей знали только русскую и армянскую. Может быть, остальные считались как-то нежелательными и, потому, не афишировались. Как узнал я много позже, будучи взрослым, многие армянские семьи тоже старались подделаться под русских, меняя, при удобном случае, окончание своих фамилий или целиком фамилию. Поскольку смешанные браки не были редкостью, то ассимиляция происходила довольно быстро.
Я не помню, чтобы в нашем детском сознании в то время, хоть в каком-то виде существовала межнациональная неприязнь. Учился я тогда в четвёртом классе средней школы и до определённого случая даже не знал, что в нашем классе есть другие нации, кроме русских и армян. Открыла нам это наша классная руководительница.
Как-то, на школьном часе, она начала вызывать нас по фамилиям и опрашивать анкетные данные. Один из вопросов был национальный. Все дети легко и быстро, без запинки, отвечали на этот, казалось бы, легкий вопрос. Большинство заявили, что они русские, потом было несколько армян, и вдруг, на Мише (не хочу упоминать его фамилию), опрос споткнулся.
Как сейчас помню Мишу, высокого, худощавого, со смуглым лицом и кучерявыми чёрными волосами. Он встал над партой и замялся. Учительница, не ожидавшая заминки, и видимо желая, поскорее закончить с процедурой опроса, грозившей стать неприятной, начала Мишу дожимать.
Мальчик, продолжая переминаться с ноги на ногу, с трудом выдавил из себя, что не знает, кто он по национальности. Это было настолько необычным, что весь класс, как по команде, уставился на Мишу. Всеобщее внимание настолько смутило его, что после очередного вопроса классной дамы, которая, желая сгладить ситуацию, предложила ему записаться армянином, он громко заплакал. На том классный час закончился, и учительница отпустила нас домой.
Не так давно я узнал кое, что из Мишиной биографии. Он успешно закончил вуз и вырос до директора мебельной фабрики. Когда в нашем бывшем посёлке, ставшем городом, официально появилась еврейская община (и откуда, только евреи взялись, которых раньше не было), то её представители во главе с председателем встретились с Мишей и предложили ему членство.
Миша отказался, заявив, что он не еврей, а директор мебельной фабрики. Странное, парадоксальное заявление, но я услышал от членов общины, комментировавших это событие, именно в такой редакции. Через некоторое время Мишу со скандалом сняли с должности, и ему не осталось ничего другого, как уехать в Израиль.
Очевидно, он, в конце концов, вспомнил, кто он по национальности.