Сегодня шеф объявил мне, что я завтра же отправляюсь в Западную Сибирь, в командировку, где, на одном из месторождений возникли неполадки с нашим оборудованием.
День был - пятница, завтра выходной, и я собирался порыбачить со своим соседом на одном из водохранилищ, где, как говорили, неплохо клевала крупная плотва. И вот, на тебе. Но, с шефом не поспоришь, работа есть работа. Тем более, забарахлившее оборудование проектировал и доводил мой отдел, где я занимаю не последнее место. Можно даже сказать точнее, под моим непосредственным руководством. Так что, по любому, ехать надо было мне. Но, всё же, пытаясь дороже продать свою свободу, я промямлил:
- Ну, вот. А я назавтра собрался с Эдиком на рыбалку.
Надо сказать, что мой шеф тоже был заядлый рыбак и знал Эдика, моего соседа, часто составляя нам компанию в выходные дни. Но здесь он был непреклонен:
- В Сибири порыбачишь, если быстро справишься с работой. Я тебя отправляю на целых две недели. Билет на самолёт уже заказан, иди, получай командировочные и вперёд.
Мне только и осталось, приложив ладонь к виску, сказать:
- Слушаюсь, шеф!
- К пустой голове не прикладывают, - усмехнулся мой начальник и прошёл в свой кабинет.
Как в песне поётся: "Были сборы недолги...". По дороге домой, я заскочил в один магазинчик и купил, на всякий случай, бутылку какого-то рома. Знал, что в "стране вечнозелёных помидор и непуганых идиотов", спиртное может пригодиться самым неожиданным образом.
И вот я на месторождении. Поселили меня в один из вагончиков для вахтовой смены. Удобства, не ахти какие, но две недели, время моей командировки, прожить можно. Время летнее, тепло, а в полдень даже жарко. Не скажешь, что до полярного круга всего ничего, если мерить северными масштабами, каких-то двести пятьдесят километров. Правда, гнуса предостаточно. Днём овод не даёт забыться, предлагая постоянно быть начеку. А чуть зазевался, смотришь, он уже насосы включил - кровь сосёт, кровопивец. А место укуса потом долго чешется и болит. Но это когда я находился на открытом пространстве: в столовую шёл, или еще, по каким делам. А так, работать приходилось в помещении, где гнуса почти не было, ну если комар где запищит, так это не страшно.
Вскоре наладил я работу оборудования, найдя причину - заводской брак в одной из деталей. И появилось у меня свободное время, которое хотелось так использовать, чтобы было потом, что вспомнить в кругу друзей и знакомых. Конечно, лучший вариант, это сходить на рыбалку, но не просто посидеть с удочкой на берегу какой-нибудь речки или озера, а сходить серьёзно, с ночёвкой.
Сказано-сделано. Собрал я всё необходимое в заплечный мешок, который одолжил у одного из парней, живущих со мной в одном вагончике. Экипировал он меня полностью и подсказал место на озере, где окунь крупный клюёт. Всего в нескольких километрах от их точки.
Вышел я рано утром, чувствуя зуд в ладонях - так хотелось скорей забросить удочку. Для наживки взял кусок колбасы. Парень мне сказал, что летний окунь и на голую блесну клюёт, жирует. А они, местные рыбаки, поймают одного, а потом остальных ловят на рыбий глаз, насаживая его на крючок.
Только отошёл от производственной зоны, как оказался в окружении нетронутой человеком природы. Под ногами мягко пружинит мох ягель, тот самый, которым питаются олени. Белоствольные берёзки под напором лёгкого ветерка, ведут светскую беседу. Невысокие сосенки подступили к самой тропинке, тычут в меня ветками, здороваются. А пахнут то как - дышать, не надышаться!
Но и комары не зевают, обступили меня плотным облаком, тянуться за мной шлейфом. Отмахиваюсь от них веточкой берёзы и убыстряю ход. Мазаться "дэтой", специальной жидкостью от гнуса, которой снабдили меня сразу по прибытии, пока не хочется - лицо потное.
Тропинка привела меня как раз в нужное место. Выскакиваю к небольшому озерку, покрытому по берегам изумрудной зеленью, и столбенею от очарования первозданной красоты этих мест. Погода прекрасная, солнечная. Лёгкий ветерок чуть рябит гладь озера. Бросаю рюкзак под куст багульника и готовлю удочку. На крючок насаживаю кусочек копчёной колбасы. Первый заброс. Поплавок замер на глади воды всего на секунду и тут же резко пошёл в сторону. Подсекаю. Ого, тянет так, как будто на том конце удочки здоровенная щука. Вытаскиваю добычу на берег. Передо мной крупный окунь, растопыривший все свои колючки, коих у него немало. А цвет, то какой - и красное и зелёное, всё есть в расцветке его плавников и чешуи.
Не успел я оглянуться, а в моём садке уже бьётся два десятка крупных окуней. И тут только я обратил внимание на комаров, которые здорово нажгли мне лоб. Даже вспух весь. Отложил удочку, достал лосьон. Время к полудню, пора готовить уху. При одной только мысли о пище, рот наполнился слюной.
Уху я сварил рыбацкую. Много рыбы и мало воды, и никакой картошки. А соль, лаврушку и перчик добавил - это обязательно.
Только расположился с котелком поудобнее и поднёс первую ложку ко рту, как слышу сзади мужской голос:
- Приятного аппетита!
Оборачиваюсь, в двух шагах от меня стоит мужичок небольшого роста, снимает рюкзак. В руке удочка, значит, тоже рыбак. Лицо приятное, без хитрости, на вид, лет пятьдесят. Одежда обычная, как все тут ходят - спецовка, сапоги рыбацкие со сложенным верхом. На голове кепка.
- Присаживайтесь, - говорю, - котелок полный, на двоих хватит.
- Спасибо, не откажусь.
Мужичок развязывает рюкзак, достаёт алюминиевую миску. Я кладу ему рыбину, наливаю юшки. Он пробует.
- Да, к такой бы ухе.
Я намёк понимаю, достаю из рюкзака бутылку рома, разливаю по кружкам.
- Ну, за знакомство, меня зовут Николай, - говорит мужичок.
Я называю своё имя, чокаемся. В течение получаса мы, молча, наслаждаемся произведением природы и моего поварского искусства.
И вот, уха съедена. Хорошо Николай вовремя подошёл, помог управиться. Мы блаженствуем, откинувшись на мягкие, моховые кочки. Мой новый знакомый оказался словоохотливым. Скоро я уже знал, что он приехал на Север сразу после армии с молодой женой и ребёнком из Южного региона нашей страны. Работать пошёл в нефтедобычу, оператором. Через несколько лет получил квартиру, живя до этого в балке - маленькой хибарке, сбитой из досок, засыпанных посередине опилками. Поступил в институт, на заочный. Но не потянул - бросил учёбу. Так и работает оператором до сих пор. Жизнью своей доволен, считает Север второй родиной.
Когда он взял в руки бутылку и стал рассматривать этикетку, я подумал, что человек хочет добавить и потянулся за кружками. Но, Николай, поняв моё намерение, сказал:
- Нет, я после еды уже не пью. Да и некуда! - он похлопал себя по полному животу, - а вот, увидел бутылку рома и вспомнил одну историю, происшедшую со мной на рыбалке. Хотите, расскажу?
- С удовольствием послушаю, - сказал я, - всё равно у нас отдых, после сытного обеда. Даже двигаться не хочется.
- Ну, так слушайте.
Николай устроился удобней, и начал:
Первые годы своего пребывания в Сибири я работал на старейшем месторождении. И был там один парень, который любил выпить. Поэтому я старался не иметь с ним общих дел. Но работали мы вместе, в одной бригаде нефтедобычи, поэтому устраниться полностью не было никакой возможности.
Все звали его Гешка. Парнем он был простецким, что конечно подкупало. Небольшого роста, худощавой наружности, с небольшими усиками на слегка вытянутом, скуластом лице, он производил хорошее впечатление при первой встрече. Но стоило затронуть какую либо тему, выходящую за рамки служебных обязанностей, как Гешка показывал свою полную несостоятельность. Один раз я спросил у него, как появилась нефть на планете? Предполагая, что он начнёт развивать свою точку зрения по этому вопросу, взяв за основу какую-либо из существующих на то время теорий и гипотез, я уже готовился оппонировать, но услышал краткое: " А никак, была там и есть!" И этот его ответ, как нельзя лучше выражал его суть.
Несколько лет назад Гешка женился, взяв за себя женщину с ребёнком, которого усыновил, что придало ему в глазах нашего начальства ореол "праведника". И, даже частое появление его на рабочем месте в состоянии "глубокого похмелья" не имело для него практически никаких последствий. Мало того, при распределении премий, Гешке всегда выделялась лучшая доля, видимо, чтобы хватало не только на водку, но и на содержание семьи, в которой вскоре появился ещё один ребёнок.
Во время наших совместных дежурств в выходные дни, когда начальства на работе не было, Гешка первым делом гнал "дежурку" в соседний посёлок за водкой, которую там местные барыги продавали в два раза дороже, чем в городе. Я всегда удивлялся, как ему не жалко переплачивать деньги за этот, на мой взгляд, совершенно необязательный продукт. Мало того, он ещё и мне предлагал войти в долю, но получал всегда отказ.
Как-то по весне, когда снег уже почти растаял, но лёд на водоёмах был ещё крепкий, мы договорились пойти с ним на рыбалку к далёким озёрам, где водились крупные окуни. Поскольку путь был не близкий, около десяти километров, мы договорились переночевать на озере в охотничьем балагане, чтобы на другой день в охотку половить рыбки.
Выйдя после полудня, мы бодро зашлёпали ногами, обутыми в кожаные сапоги, по озёрной наледи. Хотя мы практически шли по воде, но наши меховые сапоги, слегка разбухнув, дальше воду не пропускали и ноги у нас были сухими. Идти было конечно тяжело, но нам, привыкшим к тяжёлому физическому труду на свежем воздухе, такова работа нефтяника в Сибири, это было не в тягость.
Вот только с Гешкой вскоре начались проблемы. Он прихватил с собой большую бутылку какого-то рома, а по-другому на рыбалку он не ходит. Во время небольших остановок для отдыха, эта бутылка неизменно извлекалась из рюкзака и часть из неё отпивалась. Пил и я, но чуть-чуть, за компанию. Когда мы пришли на место планируемой ночёвки, рому оставалось на донышке.
Мы ещё успели слегка порыбачить, и даже наловили немного окуней, в чём не было ничего удивительного - хищная рыба клевала весной азартно. Вот только ром испарился из бутылки окончательно, перейдя по назначению прямо в Гешкино нутро, что я узнал, увидев брошенную на снег пустую бутылку. Когда я начал готовить дрова, коих надо было немало, учитывая морозные ночи на Севере, мой напарник загрустил окончательно. Он сидел на стволе упавшей сосны и невидящим взглядом смотрел сквозь меня. Вдруг Гешка встрепенулся, посмотрел мне в лицо и изрёк: "Ты знаешь, Коля, я не могу здесь на ночь оставаться, у меня дома, в холодильнике, бутылка рома стоит. Если мы сейчас выйдем, то ещё успеем к ночной вахте, которая в одиннадцать часов. Давай, пойдём назад!"
Я остолбенел от такой наглости. Надо ж, договаривались, собирались, тащились в такую даль, а теперь всё насмарку, и иди назад с каким-то десятком окуней. Я пытался что-то возразить против его абсурдного плана, но мои уговоры оказались бесполезны. Бутылка рома, стоящая в холодильнике, притягивала Гешку с такой магической силой, что все доводы разума не действовали. А оставаться одному в этом глухом месте ради рыбы, которая и так не переводилась на моём столе, тоже не было резона.
Плюнув на Гешку, и дав зарок не иметь больше дела с любителем алкоголя, не умеющим держать своего слова, я пошёл с ним назад. Хорошо, что хватило сил и времени успеть к приходу автобуса ночной вахты.
Когда мы, сидя в автобусе, приближались к городу в двенадцать часов ночи, Гешка предложил мне зайти к нему домой, чтобы распить ту самую бутылку рома, которая сорвала мне так хорошо спланированную рыбалку. Я наотрез отказался.
- Вот такая была история, - закончил Николай.
Мы ещё посидели немного, нежась в лучах летнего солнца, которое не часто балует теплом здесь, в северных широтах. Комары, очумевшие от дыма костра и запаха "дэты", почти не докучали. А может быть, я уже привык к северным условиям? В голове мелькнула шутливая мысль - отправить завтра шефу телеграмму с просьбой рассчитать меня, так как я навсегда останусь здесь, в окружении великолепной природы и прекрасных людей. Среди которых лишь изредка попадаются непуганые идиоты, вроде Гешки.