В моём маленьком провинциальном городе (пожалуй, о нём
можно сказать "город", а не "городок", ибо он является
областным центром) на площади Свердлова (рядом с Тро-
ицким храмом) находится двухэтажное здание дореволю-
ционной постройки. Вы, может быть, видели его, если
проходили мимо по какой-нибудь надобности. А если за-
ходили внутрь(по какой-нибудь надобности) то осведомле-
ны, что в нём расположен психоневрологический диспансер.
Но на второй этаж вы вряд ли поднимались, если вы пси-
хически здоровы, и стало быть не знаете, что второй этаж
занят так называемым "острым отделением"-психиатрическими
палатами(мужская и женская)и ординаторской(где сидят сла-
вные господа психиатры). Если же вы психически больны,
то и без меня всё это прекрасно знаете, ибо в таком слу-
чае вам приходилось бывать там неоднократно.
Мне, шизофренику со стажем, доводилось лежать на вто-
ром этаже много раз и здесь, в данном рассказе я хотел
бы поведать факт из жизни психиатрической палаты.
Мне как-то отчётливо вспоминается мой последний раз,
как я находился в "остром отделении". Вообще-то, в раз-
говорах с другими больными я называю эту палату "изолято-
ром".
Последний раз...как я попал туда в последний раз? Я
сам пришёл. Дюжие санитары не являлись за мной и не ка-
тали на машине "скорой помощи" по улицам. В силу каких
причин я пошел туда сам, по собственному желанию, "в по-
рядке трудовой дисциплины", так сказать? Причина мне хо-
рошо известна. Совершенно неожиданно в нашей семье воз-
никла конфронтация между мной и родителями. И я решил
лечь в больницу, не видя иного способа чтобы выйти из
сложившейся ситуации. Теперь я вижу что это было мудрое
решение. Этим действием я успокоил родителей. Это было
осенью в середине ноября. Ноябрь-мой самый самый нелю-
бимый месяц в году. Голые ветви деревьев как руки мерт-
вецов. Голые деревья производят на меня крайне гнетущее
впечатление. Впрочем, зима немногим лучше-меня угнетает
чрезмерное обилие белого цвета снега.
Я проснулся поздним утром. Всё было уже готово. Все
необходимые мне в палате вещи были собраны матерью в
большой чёрный пакет. Я поссал, выкурил сигарету, выпил
чашечку кофе, оделся, обулся, взял пакет с вещами и по-
шёл сдаваться в психушку.
По пути в больницу мне явилась мысль-взять у батюшки
благословение на лечение. Я нашёл отца Вячеслава и поп-
росил у него благословения. По моему пакету он догадался,
что я ложусь в больницу и спросил меня, в какую. Я зас-
тыдился ответить и лишь сказал, что мне надо лечь. Отец
Вячеслав не стал настаивать на ответе и дал мне то, что
я просил.
Зачем мне понадобилось брать благословение служителя
культа? А чёрт его знает...
Зайдя в психиатрическую палату, я в который раз был
потрясён её атмосферой. Сердце моё дрогнуло. Этот за-
пах...эти бледные лица...
Едва зайдя в палату, я тут же горько пожалел о своём
мудром решении. Но было уже поздно, меня начали оформлять
и путь за дверь был заказан мне на две недели.
К своему счастью и радости я увидел в палате нескольких
моих знакомых. Нехорошо было с моей стороны радоваться тому,
что они находились в изоляторе, но со знакомыми существовать
там гораздо легче.
Заправляя одеяло в пододеяльник, я к своему неудовольст-
вию обнаружил, что у меня дрожат руки. Я переживал сильней-
ший стресс. Нужно несколько дней, чтобы привыкнуть к психи-
атрическому изолятору.
Всё здесь было мне хорошо знакомо. Я был здесь не единож-
ды. Все порядки изолятора были мной хорошо изучены.
Целый день я только и делал, что лежал на кровати да ходил
в туалет курить. Настроение моё было скверное. Но, к удивлению
своему я понял, что я совершенно спокоен. Это моё собственное
душевное спокойствие приятно польстило мне. Хорошо, когда
не волнуешься и не переживаешь. Волноваться неприятно.
В первый же день моего пребывания в палате вслед за мной
в палату поступили ещё три человека. Все они, в отличие от
меня поступили не по своей воле, их привезли санитары "скорой
помощи", знаменитой 52-ой бригады. Один из них устроил при
оформлении целое представление. Я знал его по предыдущим гос-
питализациям. Своим поведением он доставил другим пациентам
огромное развлечение. (По крайней мере мне). Он вдруг позабыл
своё отчество.
Авдей(назовём его так) заявил, что забыл, как имя его отца.
И стало видно, что Авдей находится под наркотическим опьянени-
ем. Санитары знали Авдея очень хорошо-он был постоянный кли-
ент психушки. Санитар Юрий Николаевич порылся в каком-то жур-
нале (у медицинских работников разного ранга всегда найдётся
какой-нибудь журнал) и по прежним записям установил отчество
забывчивого Авдея. Затем медсестра с лампой принялась прове-
рять на вшивость страдающего амнезией. Авдей спустил штаны
до колен, демонстративно выставив перед ней своё хозяйство.
Впрочем, медсестёр на Свердлова,16 ничем не смутить. Медсестра
спокойно исследовала Авдеевы лобковые волоса на предмет не-
прошенных жильцов. "Квартира" Авдея была пуста, без постояль-
цев.
Другие двое из вновь поступивших вели себя куда менее вызываю-
ще. Один из них был вообще глубоко подавлен происходящим. Мо-
лодой человек лет 26-ти с роскошной шевелюрой и небольшой бород-
кой сидел на топчане, откинувшись назад на стену, всем своим
видом выражая крайнюю степень апатии и равнодушия. Юрий Никола-
евич (добрый пожилой дядька крепкого вида) настойчиво спрашивал
у апатичного как его зовут и не получал ровно никакого ответа.
Молодой человек молчал и смотрел в потолок. Молчал, как парти-
зан у любопытствующих фрицев. Санитар, устав его спрашивать,
указал молчальнику на одну из пустующих коек. Ему выдали боль-
ничное постельное и постелив постель, он тут же улёгся на
кровать спать.
Третий оформился, как положено, отстрелялся и пошёл в туалет
курить.
О туалете в психизоляторе следует сказать особо. Это един-
ственное место, где разрешается курить, туалет является сущест-
венным средством контроля над пациентами. В палате изолятора
нет-площадь палаты чересчур мала для него. Так что анклав не
подразумевается. Поэтому господа психиатры придумали одну за-
нятную штуковину. Называется она-"график посещения туалета".
На каждый час на посещение отводится ровно 10 минут, а время
от 12-ти до 8-ми ночи вообще не учитывается, как будто ночи
не существует.
Так что если пациент начинает быковать и всячески нарушать
режим отделения каким-нибудь злостным образом, то санитар тут
же закроет туалет и всё тут. Так что быковать не приходится-
вам курить хочется.
Впрочем, график санитары используют редко, лишь в крайних
случаях. Ведь они в палате мало что делают своими руками, а об
уборке и говорить не приходится-пациенты сами убирают палату.
Но и тут есть исключение. Один из санитаров (всего один)
убирает палату сам. Поэтому в его смену палата живёт по гра-
фику.
Вечер-самое прекрасное время в психизоляторе. Атмосфера как-
то ощутимо смягчается. В 18 часов включают телевизор. Туалет не
закрывают до вечерней уборки перед пересменкой. После 18-ти
наступает время посещений. Родители приходили ко мне каждый
день. Мама приносила жареную картошку. Хорошие были денёчки...
Посещения закончились и туалет, как водится, закрыли на
вечернюю уборку-санитары должны были безукоризненно сдать смену.
Уборщики обязаны были прибрать окурки и прочее. После проверки
состояния туалета следующей сменой и вообще после пересменки
туалет открывают. Но не ранее того. И никто из пациентов не может
войти в туалет во время уборки.
И вот в это самое время Сергею Шевелю всерьёз приспичило, да
настолько, что ему невмоготу было терпеть. Я лежал на жёсткой кро-
вати, прикрыв усталые глаза и слушал телевизор. Тут я услышал
громкий голос Шевеля (он вообще всегда говорил чересчур громко,
объясняя это тем, что он целый год проработал на компрессорном
заводе).
- Откройте туалет, я ссать хочу.
Я открыл глаза. Шевель стоял у закрытой двери туалета и держал-
ся за дверную ручку.
- Уборка, - вяло сказал санитар. Он несколько устал за смену.
Шевель принялся возмущаться, но его доводы не действовали и
никто туалет не открывал. А между тем он не мог терпеть ни минуты.
Порой так бывает, ни с того ни с сего. Шевель раздобыл пустую плас-
тиковую бутылку, дабы справить в неё нужду. Но у него ничего не
получилось с бутылкой...Ну не в штаны же было ему мочиться, в самом
деле. Шевель стал у двери туалета и в течении добрых двух минут мо-
чился на неё.
Помню растерянный взгляд санитара и чей-то насмешливый голос, ко-
торый сказал на всю палату:
- Вот это елда, мать его! Такие размеры, что в бутылку не поссать!-
И захохотал.
Ну чтож...Дали Шевелю половую тряпку и он тщательно вытер дверь
туалета и пол под нею.
На том всё и кончилось. Такое вот забавное происшествие.