Пуля испуганно осмотрелась. Тишину нарушило тревожное предчувствие. Вокруг все та же черная темнота. Время тянулось все так же медленно и однообразно. Изменилась атмосфера напряженности: от тихой и спокойной до "вот сейчас что-то произойдет".
В этот раз предчувствие не обманулo, рядом щелкнуло, гулко развернулось и разорвалось. В голове зашумело, память откуда-то вытащило какие-то смутные подобные события: Жара, и мысль: "это конец".
Впереди длинный черный тоннель и яркий свет. - "Вот он...".
- Эту историю каждый слышал. - "А я не верила" - подумала пуля. Стало интересно, что там впереди? Никто не знал, откуда эти истории про тоннель и яркий свет. Его никто не видел, но все о нем рассказывали. Пуля, летя к свету, попробовала оглянуться на свою жизнь, мысленно, конечно, но голова непроизвольно повернулась назад. Сожаления не было. В прошлом осталась темнота, скука и глупость. Смысл, которым наполнена прошлая жизнь - придуманный. А вот легенды и сказки - возможно, правда. И Тоннель, и свет, и то, что они все одинаковые и то, что раньше была другая жизнь, каменная. Хотя с тем, что разницы между ними нет никакой, она еще могла поспорить, не смело, конечно, не как раньше. Во-первых, все ее подруги не похожи друг на друга, а во-вторых, у всех разный характер и судьба. Как могут разные быть одинаковыми? Но, видя свет, она уже не так уверенно об этом думала, не как раньше. Набирая скорость, пуля неожиданно вспомнила знакомое чувство: - "А вот любовь там, наверное, была настоящая, не все что называют любовью, а только похожее на этот полет. Может, полет - это и есть чистая любовь?"
Обожгло ярким светом. Пулю встретил новый мир. - "На самом деле настоящая жизнь, это яркий свет. Все точно, так как священники рассказывали. Я не совсем так это представляла, да что я могла представлять в той темноте? Там и не жизнь совсем, вот она - настоящая жизнь".
Впереди ее ждал долгий и счастливый полет. Однажды старушка предсказала ей встречу с хорошим человеком. Пуля помнила ее слова: "эта встреча изменит твою жизнь". "Вот интересно, может так получиться, что я не встречу этого человека? или сама не захочу с ним встречаться? Что в моей жизни зависит от меня, а что от судьбы? или от слов старушки?". Летела пуля, осознавая свою роль в этом большом и светлом мире. Гордость за себя и свое великое предназначение. Далекое будущее наполнило ее нетерпением.
Солнце нагрело зеленый забор, Достало из под снега бугорок дымящейся земли, и осветило комнату Юры.
Юра не спал, лежал и следил за движениями солнечного луча.
На стене висел портрет веселого мальчика в моряцкой форме. Форма точно как у настоящего моряка, только на ленточках бескозырки нарисованы детские кораблики. Наверное, на вопрос:
-"кем ты будешь, когда вырастешь"? Мальчик отвечал не задумываясь: - "моряком". Впереди у него вся жизнь, возможно он станет героем. Мальчик слушал рассказы ветеранов войны, а самый героический жил на его улице. Дед Богдан, несомненно, во время войны был героем. Каждое уважающие себя собрание дед Богдан украшал своими орденами. Один раз он проводил урок истории во втором классе. Дети не отрываясь разглядывали медали на груди ветерана.
- Мы великая держава, не потому что мы себя любим, каждый народ найдет, чем гордится. А мы, и вы в том числе. - Тут он обратился к детям и с ними честно разделил свою победу. - В сорок пятом разбили врага и двенадцатом разгромили. Мы непобедимый народ. Как бы к нам не относились, все это знают.
Из всех уроков истории о войне Юра запомнил уроки деда Богдана. Дети побаивались грозного ветерана, но их дороги часто пересекались. Дед не только жил на улице Юры, Позже оказалось что у него растут большие сладкие груши.
Страшный дед, высокий забор, и там за забором огромные груши, а может там еще и собака? Такие груши нигде больше не росли. Шло время, груши созревали наполняя отвагой детские сердца. Из четверых друзей только Юра и Вова смогли забраться на высокий забор. Виталик дохляк и Саша жирброд обещали стоять рядом с забором.
- Если дед за нами погонится, то вы убежать успеете. Еще неизвестно где страшнее. - Справедливо примерил споры Саша.
Вот страху то они натерпелись. Дед вышел с ужасным лицом, дефективные Виталик и Саша честно смотались. А Юра с Вовой послушно пошли за дедом в глубь двора. Богдан даже ни сказал ничего, и так понятно было. В плен взял. Все знали, что во дворе у деда находятся пушки и снаряды. Пушек не оказалось. Удивительно. А в сарае должны храниться автоматы и пистолеты. Дед вел ребят точно к сараю. Юра осмелел, и уже надеялся на чудовищную щедрость деда. "Если ведет к сараю, может, подарит нам с Вовкой по одному пистолету?" Юра не верил своим глазам.
- сарай оказался обычным сараем на первый взгляд. Оружия, так чтоб на видном месте, не было. Юра надеялся: "будем себя хорошо вести, обязательно подарит, а куда ему "столько" оружия девать, он же старый". Дед раскрыл старую сумку, наполненную грушами. Дал ребятам по одной, себе взял.
- Ешьте, хорошие груши, я раздал соседям отростки, да когда они вырастут. Дед вытер свою грушу рукой и начал есть присев на какой-то мешок. Юра, жуя сочную грушу, оглядывал потаенные уголки сарая. "Нужно незаметно подвести разговор про оружие". -Сообразил Юра. Вова конечно же также думал про оружие, но вот Юра догадался попросить.
- А расскажите про войну.
-Про войну? - Дед первый раз улыбнулся, ребята осмелели.
- Хорошо. Вот бегут на нас китайцы, их миллион, видимо невидимо. Маленькие, пузатые, а в руках палки. Их много - где же оружия каждому взять? Подбегут, по танку палками молотят, а у танка броня - дед широко развел руки. - Вот такая. Ее снарядом не пробьешь. Ну, я очередью в воздух стрельнул. Они палки побросали и назад драпать.
- А у вас есть пистолеты? - Юра испугался своей смелости и изменившегося лица деда Богдана.
- Возьмите еще груши. - Дед снова раскрыл сумку, помог ребятам взять побольше, вывел из сарая и молча повел на улицу. А про оружие ничего не сказал.............
Дед все равно оставался страшным. В день Победы, 9 мая, он вешал на грудь столько орденов, что на груди не оставалось свободного места. Юре рассказывали ребята что в такие моменты лучше к деду близко не подходить. И вот как специально: Теплая майская погода, праздничное настроение и скукотища. Вовка уехал с родителями. Саша с Виталиком тоже не понятно где. Ну тоска, Юра уже пятнадцать минут как гулять вышел, а ничего интересного. По улице шел пьяный дед Богдан. Шатаясь и с кем-то тихо разговаривал. У Юры отец работал врачом и поэтому не пил, а вот у Вовки отец инженер. Вовка рассказывал: "когда отец пьяный приходит, всегда добрый. Хоть дневник показывай, хоть денег проси, всегда даст. Вот последний раз пьяный пришел, я у него настольный хоккей выпросил".
Дед Богдан своей пьяной безобидностью усыпил бдительность. Юра подошел слишком близко. Дед аккуратно взял его за руку.
-Я живой остался! Почему? Потому что рассказать всем должен. Нет, не про великую страну. Коля с Днепропетровска, Вася из Липецка, Иван земляк на гармошке хорошо играл. С Егором до Днепра дошли. - Дед плакал. От его слез и слов было жутко. Юра попробовал вырваться, но дед крепко держал его за руку.
-Василий с Курска, настоящий богатырь. Валера, молодой, мальчишка, семнадцать лет. С Мишей в разведку вместе ходили, снаряд рядом разорвался, а на мне не царапины. Крупные слезы катились из глаз деда. Юра тоже тихонько плакал. Дед с тихого рассказа перешел на шепот.
- Там я знал, почему я еще живой. Знал, кому нужны эти жизни. Я рассказать должен, это там война идет, а на земле люди гибнут. Там проиграешь, здесь потеряешь. Юра неожиданно вырвал руку и, не оглядываясь, убежал.
Мальчик с фотографии смотрел на себя в настоящем. Юра лежал на кровати и следил за минутной стрелкой. "Без двадцати минут шесть скоро будет. Что же так плохо". Не глядя, пошарил рукой по столику, нашел ручку. Приподнялся и написал на бумажной скатерти: "Война никогда не кончалась". "Хорошая мысль, может получиться песню написать. Надо подумать. Потом".
Рядом с часами висела картина, подарок друга. На картине сирень, парк и танцплощадка. Луна мультяшная, но тогда она была такой. Этого парка уже давно нет и танцплощадки и Вовки тоже нет. А вот картина его осталась. За этой сиренью спряталась беседка. Много лет она собирала влюбленных. Юре она досталась с отпечатками прошлых страстей. Вот вырезано Лена, еще Лена, Настя, Ира. СЕ и сердце. А в самом углу почерневшими квадратиками возможно первая надпись: Света. Какими, интересно, стали эти девушки? Может, уже старые или даже уже мертвые?
Юра прислушивался к приближающимся шагам. "Нет, это опять не Виточка".
За спиной зашуршали листья, глаза закрыли маленькие ладошки.
- Виточка, как ты тихо подкралась?
-Да вот так. Пришлось туфли снять.
Вита села рядом.
- Я вчера когда тебя проводил, долго уснуть не мог. Песню сочинил. Ребятам понравилась.
- А о чем песня?
- О том что как хорошо стать с тобой одним человеком и носить тебя в груди. Смешаться с тобой, как два солнечных зайчика.
-Я хочу станцевать с тобой под эту песню. А что там дальше?
А потом они улетят и станут маленькой звездочкой и будут светить влюбленным по ночам. Только мы с тобой не станцуем. Я в это время на гитаре буду играть.
Юра нежно прижал к себе девушку.
- Но ты будешь знать, что песня эта для тебя. Глаза влюбленных нашли на небе мигающую звездочку. Это кто-то понимающе, подмигивал и светил им.
- Юр, ты знаешь, я завтра уезжаю на Украину.
Юра молчал вопросительно и тревожно.
-Всего на две недели, к родственникам. Ты по мне как раз соскучишься и я приеду.
- Конечно же съезди, новые впечатления, потом расскажешь.
Юра ответил спокойно, почти равнодушно, но сам понимал, его ожидают две недели мучений.
Предчувствия не обманули, две недели вычеркнуты из жизни. Лучше бы эти две недели проспать. Проснуться, посмотреть на календарь, " пятнадцатое июля! вот это я поспал! сегодня же Вита приезжает!". Проспать не удалось, но две недели прошли. Прошли еще три дня и Вита приехала. Непростое место это Украина. Вита поумнела, стала задумчивой. Даже не заметила вырезанное на беседке "Вита"
-Наш город это-болото. Если здесь жить, уже можно начинать мечтать о пенсии или сразу о смерти.
- Вит, ты что? Здесь все друзья. Какая разница, где жить, важно кто рядом. Вита ничего не ответила, но говорила тогда она чужим голосом. Интонация, слова и мысли - все было чужим.
Повзрослела? Глаза открылись? Тогда было непонятно.
- Битлы, шалопаи волосатые. - однажды бросила Ирочка. Юра ничего не сказал. Сказала бы она это месяц назад. Да и не думала она тогда так. Юра думал что это пройдет.
-Смотри, таракан ползет. - Вита не закричала, не испугалась. Страшная пауза убивала их отношения.
- Может, пойдем, почтовый ящик подожжем? -Вита сказала это так серьезно, что смеяться не хотелось. Стало еще хуже, вечер испорчен.
Как давно это было, но это же было. Вот оно нарисованное висит. Сирень, а за ней беседка.
Оказывается, он тогда сражался с тем, кто стоял с другой стороны Виточки, тот, чьим голосом она говорила. А "тот" добивал Юру до конца. Вита - это поле сражения. "Тот", неизвестный, возможно и не знал Юру, а может, знал. Нет, Вита ни в чем не виновата. Она не стала счастливее оттого, что у Юры тот неизвестный вырвал огромный кусок души. Пустое место заполнил разной гадостью. Злостью, обидами, пошлостью вместе с водкой.
Сейчас она, наверное, на Севере с летчиком или с капитаном. Наверное, у нее все хорошо.
А "тот", кто этот кусок унес..., наверное, все справедливо.
За дверью обиженным голосом мяукал котенок. Юра прохрипел, Барсик его понял и замолчал. По лицу скатилась слеза, просто скатилась и все, без всякой причины как на ветру. "почему же нам барсик так плохо? бедные кошки, вот у них способность чужую боль на себя брать, не повезло сегодня барсику. Да ему давно не повезло, пью я а болеем вместе. Чтоб я без тебя делал", на этой сложной мысли в голове стрельнуло так, как будто кот умер.
Минутная стрелка доползла до двенадцати.
Прохладное утро освежило "бедную" голову. Взбодрило. Снег обреченно хрустел под ногами. Весеннее солнце уверенно тянула к нему свои лучи.
Мимо Юриного дома шли еще по-зимнему закутанные женщины.
- Хлеб подорожал, мясо уже не покупаю. Бросив взгляд на окна дома, женщина равнодушно вставила. -Вот алкаш, даже шторы пропил. Как жить дальше, зарплату не поднимают.
Если бы Юра услышал разговор бедных женщин, то объяснил бы им: "шторы порваны на бинты. Нужно было спасти друга". А может быть, ничего не сказал.
К жизни можно относиться равнодушно, без эмоций, если ты в ней не живешь. Юра находился в состоянии смирения и трезвого созерцания: "Живу я в стране, в которой есть правительство, в космос кто-то летает, наверное. Деревья сажают и детей растят. А меня в этой стране нет. Меня нигде нет. Может, только как статистика:
2% населения - Это наше лицо
20.% Это те, на которых равняются
60.% Это те, которые ровняются
15% Гордо нашли свой особенный смысл. Другими словами уже не надеются изменить свою жизнь.
Юры в этой статистике нет.
Про население страны Юра быстро подумал, так, вжик - и пронеслись все цифры быстрой ракетой вместе с Юрой, а скорее всего без него. А эти цифры сражаются и унижаются, чтобы занять верхнюю строчку. Меняют ее на здоровье свободу, совесть.
Магазин уже открылся. Из открывающейся двери выходило тепло и запахи продуктов. Рядом с дверью сидел подрагивая пес, жалостным взглядом встречая и провожая прохожих.
Из магазина вышел хороший человек, весело улыбнулся солнцу.
-Что, холодно, бедолага? - Человек погладил пса. Взгляд собачки осветился надеждой. Мужчина достал из пакета толстый кусок колбасы и положил перед собакой. Собачка вильнула хвостом, а хороший человек улыбнулся. За спиной услышал: "Вы очень хороший человек". Юра практически полюбил этого человека, если бы он мог, то так же, как он, кормил бы и гладил бездомных собак. Незнакомец обернулся.
-Да, да конечно. - Правильно оценив вид Юры, он протянул ему сто рублей. - Возьмите, это вам, поможет.
Вот слеза, откуда она берется? Опять неожиданно вывалилась из глаза.
-Благодарствую, долгих вам лет жизни, всегда вас буду помнить.
Лучшего человека Юра не встречал, как и не знал лучших слов чтобы отблагодарить.
Подул ветер, разворачивая рекламные щиты. Захлопнулась дверь в магазин. Горячее тело пули обдуло ветром и отбросило в сторону. Пуля уже не успела изменить свой полет, на нее надвигалась грудь Юры.
"Какой глупый ветер" - разочарованно подумала пуля. - "Поздно - я уже не успею узнать, помог он мне или помешал".