Аннотация: Попутчики, согласившиеся подвезти парня в город, - совсем не такие милые люди, какими кажутся. Да и люди ли?... Рассказ-"ужастик", самый ранний из тех, что мне не стыдно показать. И даже до сих пор чем-то мне нравится...
Хозяева ночи
Мы подобрали его на последнем перекрестке на выезде из города.
Узкая дорога, по которой мы приехали, дальше пересекалась кольцевой и превращалась в ровную, прямую автостраду, бегущую среди невысокого елового леса - и так шестьдесят миль. Мы совсем было решили, что придется возвращаться - и Эмилио с Эваном уже начали ругаться, что нужно было все-таки взять кого-нибудь прямо в клубе. Это была идея Эмилио - дождаться, когда они начнут расходиться после фестиваля, а потом подцепить одного. Так менее рискованно, сказал Эмилио. Мы покружили вокруг клуба в радиусе мили, но нам попадались парочки или целые стайки, и ни одного одиночки. Просто ужасно не везло в эту ночь! И теперь вообще было непонятно, что делать - наверное, вернуться и искать кого-то прямо на улицах. А это уже было опасно.
Я знал, как скверно обычно заканчивается, когда мои друзья начинают ссориться - под горячую руку попадает всем - и потому предпочитал не встревать и молча смотрел в окно.
Когда свет фар на мгновенье выхватил темный силуэт на обочине, Эмилио и Эван уже кричали друг на друга, так что мы чуть было не проехали мимо. В темноте я не разглядел сначала, парень это или девушка. Он даже не голосовал - просто неподвижно стоял у края дороги, наверное, и не надеялся, что мы остановимся.
- Эй, - я наклонился вперед и толкнул кулаком в плечо Эмилио, который вел машину (шофера мы отпустили). - Хватит вам ругаться!.. Похоже, у нас попутчик.
Эмилио, который еще договаривал какое-то адресованное Эвану ругательство, резко затормозил. Мы проехали дальше, чем нужно, метров на двадцать.
Человек на обочине несколько секунд еще стоял в нерешительности, но потом, уверившись, что мы ждем его, побежал к нам - поспешно, но как-то слегка неловко, точно заторможенно.
Эван открыл дверь со своей стороны. Я наклонился через него, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Ночь была очень холодная, так что глаза слезились от мороза, но абсолютно безветренная и очень тихая.
- Подвезти? - спросил Эван, приветственно улыбаясь подбежавшему к машине парню. - Садись в машину. - Он не спросил, куда подвести, ведь здесь была только одна дорога.
Подросток мужского пола ошеломленно смотрел на наш длиннющий роскошный черный кадиллак, словно не решаясь принять приглашение. Я заметил, что его глаза слегка блуждали, словно не могли до конца сфокусироваться, подтверждая то, что я почувствовал инстинктивно, едва увидев его. Наркотики. Ну конечно, а как же иначе. Когда он рассмотрел, КТО находится внутри салона, его глаза расширились от изумления.
- Черт возьми, - едва выдавил он, - Вот это да. Не может этого быть. Да нет, не может быть. Это не глюк? Вы что, действительно...
- Если ты имел в виду, не мы ли крутейшая в этом штате рок-группа "Хозяева ночи", то да, это мы! - сказал Эван. - Что, хочешь попросить автограф?
Парень глядел на нас, в буквальном смысле утратив дар речи.
- Не может быть... - бормотал он.
- Похоже, мы где-то встречались, - присмотревшись, сказал Эван.
Присмотревшись тоже, я заметил, что из-под расстегнутой в такой холод кожаной куртки подростка виднелась водолазка с логотипом фестиваля "Черная месса", такие раздавались бесплатно организаторами концерта. Расчет Эмилио все же оказался верным. Парень возвращался оттуда же, откуда и мы. Наверное, приехал на концерт из соседнего городка или из студенческого общежития. Ну и сильно же нужно было перебрать, чтобы понадеяться в такой час и в таком месте автостопом добраться до другого города!
- Встречались?... - подросток между тем переминался с ноги на ногу, но в машину не садился. - Я же только что с концерта! Я видел вас... Вот это да... не могу поверить... Пропустил автобус.. а тут такое! - парень выглядел совершенно ошеломленным. Сколько раз я наблюдал подобную реакцию поклонников, но она все еще меня забавляет.
- Ну что же, - сказал Эван. - Теперь с нашей стороны будет просто невежливо тебя не подвезти.
- Послушай, давай залезай скорее, очень холодно, - подал голос Эмилио с водительского места. - А то мы передумаем. Ты садишься или нет?
По Эмилио никогда нельзя сказать, шутит он или нет, и парень весьма поспешно забрался в салон, пытаясь нас благодарить. Эван захлопнул дверь, и я подвинулся, освобождая место для нового пассажира.
Когда кадиллак двинулся с места, все четверо находящихся в салоне, ручаюсь, вздохнули с облегчением. Хотя и по разным причинам.
Я украдкой рассматривал нашего попутчика. Я осторожно дал бы ему лет 16, хотя возможно, ему было и больше - вся эта неумело наложенная косметика делала его не старше, как он надеялся, а младше. Он был, разумеется, во всем черном - черные кожаные брюки, тяжелые ботинки, куртка, украшенная разными железяками. Черные волосы. Черный лак на ногтях, немного облупившийся. Глаза, затуманенные той дрянью, что они принимают во время концерта, обведены черным карандашом. Уши в нескольких местах проколоты, из одного свисало крошечное перевернутое распятие, совсем как то, что красовалось у нас на лобовом стекле. В общем, типичный goth kid. Мне он даже показался смутно знакомым - возможно, я видел его в толпе таких же "детей ночи", прыгающих и кричащих за перегородкой, ненадежно отделяющих их от сценической площадки - а впрочем, наверное, нет. Просто спустя некоторое время все они стали казаться мне похожими.
- Тебя как зовут? - спросил Эван, удобнее разваливаясь в кресле. Вообще, все мы вдруг как-то расслабились.
- Кристиан... Вообще-то мои друзья называют меня Призрак...
- Отлично, Кристиан, будем знакомы...Я так понимаю, нам не нужно себя представлять?
- Конечно, нет, - он смотрел на нас с нескрываемым обожанием. - Ты Эван, это Эмилио, а это Виктор. У меня есть все ваши альбомы!..
Подросток оглядывался по сторонам, словно не веря, что все это происходит на самом деле. Он напоминал ребенка в конфетной лавке. Его взгляд поочередно останавливался на роскошной кроваво-красной обивке салона, на сувенирном перевернутом распятии на лобовом стекле - подарке одной настойчивой поклонницы, на пепельнице из настоящего черепа летучей мыши, на наших лицах, с которых еще не был смыт "вампирский" сценический грим, на моих искусно заточенных под вампирские клыках.
- Они не настоящие, - сказал я, словив его взгляд. - За две сотни долларов такие кому угодно сделают. Нравятся?
- Как тебе шоу? - внезапно встрял в разговор Эван.
- Вы были лучше всех! Я был на вашем сольном концерте в прошлом году... Вы знаете, я очень большой ваш поклонник, у меня есть все ваши альбомы, - повторял он, - Никогда бы не поверил, что вот так буду ехать с вами в одной машине... Жалко, фотоаппарата нет... - В нем чувствовалась эта хорошо знакомая мне смесь одновременного лихорадочного возбуждения и легкой заторможенности, которая, по моим подсчетам, продлится еще часа три-четыре, пока не пройдет действие наркотика.
- Да, тебе повезло, - сказал Эван. - Мы, знаешь, чуть не проехали мимо. Устали после концерта, все мысли об отдыхе. Вот он тебя заметил, - он мотнул головой в мою сторону.
- Спасибо, - очень искренне сказал Кристиан.
- Да не за что, - отозвался я.
Слова Эвана про отдых, очевидно, пробудили какие-то соображения в его затуманенном мозгу - ведь мы сейчас ехали в направлении, противоположном нашей гостинице.
- А куда вы едете, если не секрет? - спросил он, - Вы ведь в "Континентале" остановились? Я там крутился сегодня днем, автограф хотел взять. Видел, как вы выходили.
- А тебя это только теперь начало интересовать? - расхохотался Эван. Он окончательно пришел в хорошее настроение, - Мы уже милю проехали, а ты только теперь спрашиваешь, куда мы едем!
Мы с Эмилио переглянулись.
- Мы остановились в "Континентале", - заговорил Эмилио, до этого молчавший, - Но сейчас мы едем не туда. Кое-где намечается вечеринка, вот туда мы сейчас и направляемся.
- Очень крутая вечеринка, - подтвердил Эван, - Настоящий Бал вампиров, костюмированный даже. Там будет куча знаменитостей. - Он выдал с десяток фамилий европейских "звезд" немого кино, все из которых были уже мертвы - я чуть не усмехнулся, все же смешно было смотреть, как Эван прикалывается над парнем.
- Можем и тебя туда закинуть, если хочешь, - вновь подал голос Эмилио. Он не смотрел на Кристиана, его взгляд был прикован к несущейся навстречу нам темноте, голос звучал ровно и спокойно. - Повеселишься, выпьешь. Познакомишься с классными людьми. Утром мы поедем дальше, у нас концерт, а по дороге тебя отвезем... - тебе куда надо?
- В Забытую Милю, - слегка растерянно сказал Кристиан, - А где здесь вечеринка? Ведь здесь больше ни одного города нет, лес один...
- Вечеринка в частном особняке, - в голосе Эмилио показалась едва заметная нотка раздражения, - Так ты хочешь или как? Не упускай свой шанс.
- Хочу, - он ответил очень быстро, опасаясь, что мы передумаем, - Конечно, хочу! Спасибо большое... не знаю, как и благодарить вас.
- Ну вот, значит, решено, - сказал Эван. - Хочешь чего-нибудь выпить в честь знакомства? Есть виски... Кровь, к сожалению, закончилась. Но на вечеринке ты ее обязательно попробуешь.
Все смеялись и шутили, как закадычные друзья, удивительно, как у всех нас поднялось настроение.
- Тебе там понравится. Весело будет. Кстати, вечеринка устраивается по случаю начала записи нашего нового альбома, - продолжал выдумывать на ходу Эван.
- Нового альбома? - глаза Кристиана распахнулись еще шире. - А когда он выходит? У вас уже есть название?
- "Зов крови" - хочешь послушать нашу новую песню?
Эмилио вытащил диск 69 Eyes из проигрывателя, и салон заполнил яркий, чувственный глэм-рок. Я с отстраненным любопытством слушал свой собственный вокал, как со стороны.
Эван принялся болтать про наш новый альбом, на ходу придумывая какие-то подробности. Кристиан, кажется, освоился и чувствовал себя как дома. Я принялся смотреть в окно - на черное небо с размазанными скоростью полосками звезд, на невысокие темные купки елей. На душе почему-то стало беспокойно, хотя причин вроде не было, все шло как надо, как всегда.
Когда песня закончилась, Эмилио так и не поставил новый диск, мы ехали теперь в тишине. Монотонное мелькание деревьев за окном, болтовня Эвана успокоили меня, я, похоже, на какое-то время отключился. Я погрузился в некое странное подобие полусна - так бывает, когда край сознания продолжает улавливать происходящее вокруг, но все причудливо трансформирует. Звуки беседы превратились в моем сне в зловещее перешептывание голосов с того света, а шелест последних октябрьских листьев, падающих и скользящих по крыше кадиллака, казался биением огромных черных крыльев.
***
Я проснулся, потому что машина остановилась. Я открыл глаза и огляделся - мы были уже на месте, так что, наверное, я проспал часа три, не меньше. Эмилио выруливал машину к обочине. Эван, тоже задремавший, сонно тер глаза, голова Кристиана лежала на его плече. Парень спал - похоже, концерт, наркотики и долгая дорога дали о себе знать. Его волосы упали на лицо, и я заметил отросшие светло-каштановые корни. Эван довольно бесцеремонно пихнул его в бок:
- Крис, вставай, приехали! Так все на свете проспишь!
Кристиан проснулся - его глаза были слегка затуманены сном, но наркотический дурман, похоже, выветрился, и теперь вид у него был озадаченный. Он осматривался с таким видом, словно не вполне припоминал, где он и как здесь оказался.
- Куда приехали?.. Где мы?
- На вечеринку, забыл уже? - Эван хлопнул его по плечу. - Не спи, замерзнешь! Веселье вот-вот начнется!
- Я не хочу на вечеринку, - вдруг совершенно трезво сказал Кристиан, мы даже слегка опешили. - Пожалуйста, отвезите меня обратно.
- Поздно, - сказал Эмилио, - Раньше нужно было говорить, когда мы тебе предлагали, теперь мы уже на месте. Отвезем тебя утром. Не будь ребенком, - он добавил к своему голосу тщательно рассчитанную чуть заметную презрительную нотку. Похоже, это подействовало на Кристиана, потому что он замолчал.
Или, может быть, он просто понял, что никто не собирается отвозить его домой.
Я вылез сам и помог ему выбраться из машины, его слегка покачивало.
Ночь была просто жутко холодной для последнего дня октября. При каждом нашем вздохе изо рта вылетало облачко пара.
Кристиан изумленно оглядывался по сторонам, я знал, о чем он думает - какая может быть "вечеринка" в таком месте? Со всех сторон к узенькой тропинке, по которой мы пробирались (кадиллак Эмилио оставил на краю дороги, чуть-чуть замаскировав под огромной лиственницей) тянулись тяжелые еловые лапы, словно пытаясь схватить нас. Они нависали так низко, что я то и дело чувствовал их враждебные прикосновения, каждый раз вздрагивая, словно от прикосновения живого злобного существа. Ноги почти по щиколотку утопали в сухих иголках и прелой листве, затрудняя наше продвижение.
Иногда лес немного редел, и тогда на смену елям приходили осины и пприземистые вязы с узловатыми, словно ревматические суставы, корнями. Кусты ежевики и дикого шиповника, в изобилии росшие по бокам тропинки, протягивали голые колючие плети, словно скрюченные пальцы, в сторону каждого проходившего мимо. Когда блик луны падал на сухие колючие ветви шиповника, красные ягоды на них сверкали, как капельки крови. А потом опять начинался густой ельник, почти смыкающийся у нас над головами. Мы шли так долго, что я потерял счет времени.
Я опять поразился тому, какой тихой была ночь. Словно зверье и птицы что-то предчувствовали. Кристиан больше ни о чем не спрашивал, он шел прямо передо мной, и я заметил, что он слегка дрожит - возможно, не только от холода.
- Уже скоро, - сказал я ему, чтобы немного успокоить.
Но на самом деле прошло еще не менее получаса, прежде чем в просвете между елями показался свет.
***
Переход был таким неожиданным, будто кто-то сменил декорации на сцене. Внезапно мы очутились в другом времени и измерении.
... Витая чугунная решетка ворот. Двухэтажный особняк в стиле барокко, поражающий одновременно массивностью и изяществом. Яркий свет, льющийся в темноту леса из узких высоких окон. Торжественная и мрачная музыка, поднимающаяся к замерзшему ночному небу. И самое удивительное - все это находилось на затерянной посреди глухого леса полянке, добраться до которой можно лишь по звериным тропкам. Картина была совершенно ирреальна. Каждый раз она производила на меня это потрясающее впечатление - как впервые. Каждый раз я за год успевал забыть, как это красиво.
Кристиан, который видел все это впервые, наверное, просто уверил себя, что кайф еще не выветрился, или что все происходящее с ним - странный сон. Он смотрел на это великолепие, словно на мираж или внезапно ожившую компьютерную программу, с недоверием и испугом.
Когда мы совсем подошли, кто-то там, внутри, выключил Диаманду Галас, и к небесам поплыла органная музыка. Эван и Эмилио нас обогнали - им не терпелось отогреться внутри и залить в себя пару-тройку порций алкоголя. Кристиан обернулся и посмотрел на меня.
- Я не хочу туда идти, - сказал он опять, впрочем, довольно безнадежно.
- Почему? - спросил я. - Ты же хотел? Что с тобой случилось? Повеселишься и утром поедешь домой. Тебе нужно просто немного выпить, чтобы расслабиться. И не бойся ничего, ты же с нами.
Я взял его за руку, не столько, чтобы успокоить, сколько потому, что боялся, что он все-таки сделает какую-нибудь глупость. Например, убежит в лес, где неизвестно, кто первым найдет его, мы или волки.
На веранду лился из распахнутых дверей яркий свет. У входа гостей встречал старомодный дворецкий в черной ливрее. Мы вошли в огромный каменный холл, затем в продолговатый зал с очень высокими сводчатыми потолками и блестящим, словно зеркало, полом. Он был гораздо более огромным, чем казалось, если смотреть на особняк снаружи. Было светло, как днем, но этот эффект достигался благодаря множеству черных свечей в золотых канделябрах, их пламя отражалось в зеркалах в темной бронзовой оправе. В настоящих, не электрических, каминах пылали дрова. Электрического освещения здесь не признавали, но благами цивилизации вовсе не пренебрегали (очевидно, генератор напряжения был где-то в лесу) - из современной, вполне навороченной стереосистемы доносились звуки классической музыки. Кажется, это был Бах.
На стенах были развешаны картины, в основном религиозной и мифологической тематики - и старой, и современной работы, и увеличенные кадры из старых черно-белых фильмов. Дикое сочетание эпох в обстановке зала и одежды гостей придавало ей что-то еще более жуткое и нереальное.
Взгляд каждого новоприбывшего невольно останавливался в центре зала, где на высоком помосте стояло огромное распятие. Вокруг него многочисленная в других уголках зала толпа редела, словно огромный перевернутый крест был энергетическим центром пространства, способным как притягивать, так и отталкивать. Увидев распятие, Кристиан удивленно и вопросительно посмотрел на меня.
Все еще крепко держа его за руку, я повел его в глубину зала. Там, вокруг бара, где заправлял бармен, наряженный в костюм Смерти, царило оживление. Эван и Эмилио, естественно, были уже там, за короткое время умудрившись влить в себя рекордное количество водки.
Зал был заполнен постоянно перемещающейся толпой, некоторые гости были в маскарадных костюмах. Здесь были и дети, в том числе совсем маленькие - они, впрочем, совершенно спокойно реагировали на присутствие в зале "вампиров" или "ведьм" и на абсолютно обнаженных официантов обоих полов, разносивших напитки. Маленькие столики были уставлены фруктами и сладостями. Толпа шумела, переговаривалась, танцевала - в зале царило праздничное оживление, и в то же время какое-то ожидание словно элекризовало воздух.
К нам то и дело подходили поздороваться мужчины во фраках и женщины в вечерних туалетах, все в основном одетые очень респектабельно, за исключением какой-нибудь мелочи в наряде - брошки на платье в виде летучей мыши, запонки с черным ирисом. Я знал лишь некоторых из них, иных - только по журнальным снимкам в светской хронике. Но все держались, как лучшие друзья или члены семьи. Эмилио, Эвана и меня приветствовали особенно горячо и с благодарностью, точно глав гуманитарной организации в стране третьего мира. Я всем представлял Кристиана как нашего нового друга и гостя, они понимающе улыбались.
Классическая музыка умолкла, и на сцене в глубине зала появилась рок-группа - кто-то из новых. Эван и Эмилио куда-то исчезли, наверное, напивались в компании чужих группиз. Я тоже выпил немного. Перед глазами мелькали вечерние платья и обнаженные плечи женщин, сверкали зеркала и драгоценные камни, аромат духов и благовоний кружил голову.
Я украдкой следил за своим спутником. Кристиан осматривался с вполне объяснимым интересом, но было видно, что он напряжен и испуган. Ему и правда не помешало бы выпить, подумал я. Мимо проходила горничная, на вид не старше четырнадцати, из всей одежды на которой был лишь черный передничек.
- Вот, - я снял с ее подноса узкий, как меч, хрустальный бокал, заполненный красным. Горничная, покачивая бедрами, уплыла дальше. - Выпей. Ты вроде хотел это попробовать...
Потом появились Эван и Эмилио, оба уже совсем пьяные, и Эван увел Кристиана, чтобы угостить его "настоящей" Кровавой Мэри (не с томатным соком, естественно). Он схватил Кристиана за руку и потащил через зал к бару, и внезапно Кристиан обернулся и посмотрел на меня, словно пытаясь попросить о помощи. На мгновенье мне действительно захотелось увести его отсюда, или хотя бы сказать ему что-то, что бы его успокоило. Но толпа сомкнулась за ним, и больше мы с ним наедине уже никогда не увиделись.
Время близилось к рассвету. Я весело проводил время с двумя очаровательными и многообещающими молодыми актрисами. Кристиана я не видел уже несколько часов.
Было, наверное, уже часов шесть, когда в зале что-то неуловимо переменилось. Я и сам к этому моменту порядочно набрался, и не уловил точно момент, когда это началось - чуть более сильное трепетание свечей, чуть заметное понижение температуры, хотя дрова в каминах по-прежнему пылали. А потом это началось - словно нарастающая волна, словно мощный энергетический поток, затягивающий людей в центр зала, туда, где все должно было произойти, и я тоже поддался этому потоку. Хотя, возможно, - я вдруг понял это с удивлением - впервые за много лет я не чувствовал радостного предвкушения от того, что вот-вот должно было произойти.
У алтаря в центре зала собралась толпа. Только взрослые - детей к этому времени уже отправили спать. Женщин гораздо больше, чем мужчин. Некоторые из женщин были полуобнаженными, почти все были основательно пьяны или просто очень возбуждены. Мужчины вели себя чуть сдержаннее, но тоже старались протиснуться ближе к алтарю. Мне понадобилось время, чтобы пробиться вперед, и когда наконец мне это удалось, все уже началось.
Он был привязан к огромному перевернутому вверх ногами распятию, по пояс обнаженный, босиком. Я заметил, что ногти на его ногах покрыты черным лаком... Он не кричал - может быть, был слишком напуган, может быть, его слишком туго привязали - его руки были широко растянуты на перекладинах креста, я со своего места видел, как веревки впились в его запястья. А может быть, он уже кричал слишком долго. Ребра ходили вверх-вниз, словно ему было трудно дышать. Ноги были привязаны к основанию креста - точнее, к изголовью, ведь распятие было перевернуто.
Его расширенные от ужаса глаза метнулись по толпе, и вдруг мне показалось, что он ищет меня. Я быстро отступил назад в толпу. Он не успел меня увидеть.
Все напоминало религиозный церковный обряд. Это и было религиозным обрядом, в своем роде, и по-своему красивым. Люди вокруг меня были словно охвачены религиозным экстазом, некоторые рвали на себе одежду, царапали лица, выкрикивали слова на искаженной латыни, протягивали руки к распятию, точно желая приобщитьтся к таинству - но прикоснуться к Кристиану никто пока не смел, все были знакомы с правилами игры. Все, что сейчас происходило, при всей своей видимой хаотичности было частью сложной церемонии, отработанной до мелочей. И я слишком хорошо знал, что случится дальше.
Напряжение возрастало с каждой секундой. Даже во мне, против воли, поднималось изнутри что-то темное, воздух вокруг меня словно вибрировал, он был пропитан магией, тяжелой, древней, как сама Ночь.
И вот на несколько секунд языки пламени тысяч свечей затрепетали и точно опали, погружая зал в полумрак - но не угасли, и когда через мгновенье они засияли вновь, Он был уже здесь. Никто из нас никогда не мог понять, каким именно образом Он появляется в комнате - потом мы с благоговейным трепетом будем это обсуждать, как бывало каждый год. Трепет огромных черных крыльев, словно стая черных птиц - и вот Он уже с нами. Наш Хозяин.
Когда высокая, в полтора человеческих роста, худая фигура в черном встала перед ним, Кристиан закричал, в первый и последний раз. Мне захотелось закрыть уши руками, но я словно окаменел, оцепенел. Такое воздействие Он всегда оказывал на всех нас. От его фигуры веяло силой, достоинством, первобытным Ужасом.
Кристиан кричал, потом умолк, в зале повисла напряженная тишина, казалось, все сдерживают дыхание, чтобы не нарушить торжественности момента. Плавно, как в замедленной съемке, Он поднял свою длинную узкую руку с птичьми когтями к своему закрытому капюшоном плаща лицу - к тому, что было у него вместо лица - и неожиданно быстрым движением отбросил ткань. На мгновенье промелькнуло нечто, напоминающее морду летучей мыши с ярко-красными, словно угли, глазами и ртом с множеством острейших зубов-иголок. Нечто настолько жуткое - хотя и прекрасное одновременно - что даже мы, любящие Его, были рады, что нам никогда не удавалось рассмотреть Его лицо. Он набросился на Кристиана, и несколько минут были слышны только эти хлюпающие, чавкающие звуки. Потом он откинулся назад - это был знак.
Я знал, что Кристиан был еще жив в тот момент. Но в следующую секунду все сборище ринулось вперед, набросилось на него - отпихивая, давя, сминая друг друга - взгрызаясь в него, разрывая на части, и тогда уже точно все было закончено.
Все это продолжалось некоторое время. Не знаю, как долго - я вскоре вышел в холл. Я ждал, когда все закончится.
Спустя полчаса церемония завершилась.
В семь утра мы с Эмилио и Эваном были уже в дороге. Через три дня начиналось турне.