".....- За мной! - негромко скомандовал Григорий, как только пулемётчик умолк и пошёл к бугру, вынув шашку из ножен. Сто шестнадцать павших последними возле Дона были коммунистами Интернациональной роты...."
".... 14-го октября 2-й казачий корпус в ожесточённом бою разгромил и почти полностью уничтожил 14-ю красную стрелковую дивизию...."
".... В следующий момент надо было уклоняться от удара и рубить самому. В 5-ти саженях от всадника Григорий качнулся влево. Услышал рерущий посвист шашки над головой и рывком выровнившись в седле, только кончиком шашки достал уже минувшего его красноармейца по голове. Рука Григория почти не ощутила силы удара, но, оглянувшись назад, он увидел поникшего, медленно сползающего с седла красноармейца и густую полосу крови по спине жёлтой дублёнки...."
".... Фомин откашлялся и повернулся к столу:
- Чумаков! В расход его.
Чумаков выбрал из кучи сложенных в углу шашек свою и, холодно оглядев красноармейца с ног до головы, сказал:
- Иди вперёд, милый.
Красноармеец отшатнулся от печи, сгорбился и пошёл к выходу...."
".... Григорий лежит в неглубоком окопчике, быстро двигает затвором винтовки, часто стреляет; под его выстрелами, запрокидываясь, падают красноармейцы...."
".... Через день казаками был полностью истреблён только недавно прибывший кронштадский полк. Полк, выставив заставы и секреты. ночевал в степи. В полночь несколько конных казачьих сотен окружили полк. И вот когда окружённые кронштадцы услышали в ночной темени казачье гикание, суматошные выстрелы своих застав, вой и грохот приближавшихся конных лав, они бросились к Дону. Пробились, но были конной атакой опрокинуты. Из всего полка спаслось несколько человек, сумевших переплыть весенний разлившийся Дон....."
Председатель Татарского хуторского Совета Котляров Иван Алексеевич был ранен в ногу САМОДЕЛЬНОЙ казачьей пулей. Его взяли в плен и пригнали в его хутор, где он был беспощаднио избит и изувечен. В него выстелила из карабина Дарья Мелехова, но не убила. Его добивал японским штыком Антип Брехович. ".... Трудно и долго умирал Иван Алексеевич, с неохотой покидала жизнь его здоровое тело. Даже после третьего удара штыком он всё ещё разевал рот и из-под ощеренных, залитых кровью зубов неслось тягуче-хриплое - А-а-а!"
Его добил выстрелом из нагана вахмистр начальник конвоя.
".... после выстрела казаки начали избивать пленных, те бросились врассыпную, винтовочные выстрелы, перемежаясь с криками, щёлкали сухо и коротко...."
".... сопротивлявшихся красноармейцев оттеснили к забору, и конные повстанцы вырубили их в 2 минуты...."
Григорий Мелехов участвовал в атаке, вёл в бой сотню. Зарубил одного матроса, Прохор Зыков зарубил второго, Григорий доскакал до хутора. ".... В непостижимо короткий миг он зарубил 4-х матросов и поскакал за пятым, скрывшимся за поворотом проулка...."
".... Место сосредоточения сопротивлявшейся группы красных покрыла очередь шрапнели. Через четверть часа пулемёт красных умолк, и сейчас же вспыхнуло короткое "ура". Только незначительной части красноармейцев удалось прорваться в Климовку. На бугре страшная своей тишиной началась рубка. Всё было кончено...."
".... Трёх раненных добивал БЕЗРУКИЙ Алёшка Шамиль. Он ставил их лицом к плетню и рубил по очереди. У всех одинаковые были приметы: туловища были расвалены от ключицы до пояса...."
".... Григорий приметил одного всадника, скакавшего впереди эскадрона. Всадник шевелил в воздухе офицерской саблей. Григорий узнал всадника - это был каргинский коммунист Пётр Семиглазов.
Этот Семиглазов и скакал сейчас на Григория, уверенно правя конём и картинно потрясая отобранной при обыске ГОДНОЙ ЛИШЬ ДЛЯ ПАРАДОВ офицерской саблей. Был у Григория один, лишь ему свойственный, манёвр, который он применял в атаке. С детства Григорий был левшой. В атаке он пользовался этим преимуществом с неизменным успехом. Он крутым, но мягким поворотом заходил справа, перебрасывая шашку в левую руку. Многое постиг Григорий в технике рубки, многое знал из той науки, что учит умерщвлять людей холодным оружием. Так и калмыковатый красивый Семиглазов опустился под вздыбившегося коня, тихо сполз с седла, зажимая лодонями наискось разрубленную грудь. Смертным холодом оделось тело.
Григорий в ту же минуту выпрямился в седле, привстал на стременах. На него слепо летел второй. Изо всей силы дёрнул повод, принял и отвёл удар. Забирая правый повод, рубанул по склоненной подбритой красной шее...."
"..... Григорий увидел вороную штуку во скинутой вверх руке всодника. Успел до выстрела упасть; падая крикнул: - Огонь! Тупоносая пуля браунинга цвенькнула над головой Григория. Посыпались выстрелы. Бодовсков повис на поводьях красного командира. Потянувшись через Бодовскова, Григорий удерживая руку, рубанул тупяком шашки по кубанке, сдёрнул с седла грузноватое тело. Схватка кончилась в 2 минуты. Трое красноармейцев ускакали, двоих убили, остальных обезоружили.
Григорий коротко допрашивал взятого в плен командира в кубанке, тыча в разбитый рот дуло нагана...." "В песчанных бурунах его зверски зарубили конвойные. Живому выкололи глаза, отрубили руки, уши, нос, искрестили шашками лицо. Надругарись над кровоточащим обрубком, а потом один из конвойных наступил на хлипко дрожавшую грудь, на поверженное навзничь тело и одним ударом наискось отрубил голову...."
".... Ещё несколько раз сходился Григорий лицом к лицу с красными. Видел, как пули казаков вырывали из-под ног красноармейцев. И те падали и оставляли жизнь на плодовитой и чужой для них земле...."
".... И помалу стал Григорий проникаться злобой к большевикам. Они вторглись в его жизнь врагами и отняли от земли. Он видел: такое чувство овладело и другими казаками. Всем им казалось, что только по вине большевиков, напиравших на Область, идёт эта война. И каждый, глядя на неубранные валы пшеницы, на полёгший под копытами некошенный хлеб, на пустые гумна, вспоминал свои десятины, над которыми хрипли в непосильной работе бабы и черствели сердцем, зверели. Меньше стали брать в плен, участились случаи расправ над пленными. Широкой волной разлились по фронту грабежи; брали у заподозренных в сочувствии большевикам, у семей красноармейцев. Раздевали донога пленных...."
В хуторе Калашникове был окружён и обезоружен отряд Подтёлкова, председателя реввоенсовета Донской Области - всего 80 человек. Отряд был деморализован и сопротивления не оказал. Состоялся суд. Судили старики и офицеры.
".... Постановление.
1918 года 27 апреля (10 мая) выборные от хуторов Каргинской, Боковской и Краснокутской станиц.
(Перечисляются 20 фамилий выборных)
Под председательствовом В.С. Попова
Постановили:
!. Всех грабителей и обманщиков трудового народа, поименованных в списке ниже - всего в числе 80 человек, подвергнуть смертной казни через расстреляние, причём двоих из них Подтёлкова и Кривошлыкова, как главарей этой партии - смерть применить через повешение.
Членов отряда Подтёлкова, прговорённых 27 апреля ст. Ст. 1918 г. Военно-полевым судом к смертной казни.
Всего 75 фамилий. Трое не заявили о личности...."
На страницах романа "Тихий Дон" Шолоховым описаны 2 эпизода расправы красных над белыми: Михаил Кошевой застрелил Петра Мелехова после боя у хутора Татарского и расстрел офицеров у станции Глубокая. Всё! Но убийсва красных белыми описаны Шолоховым со вкусом и наслаждением! С подробностями!
А после "Тихого Дона" Шолохов в последующих произведениях продолжает измываться над комсомольцами, коммунистами, комиссарами и просто над честными людьми. Их убивают и терзают кулаки и подкулачники. Хоть поймали кого нибудь из них? Осудили? Нет!!
Даже есаул Половцев, убив в "Поднятой целине" председателя колхоза Давыдова и секретаря патр. ячейки Нагульнова, остался жив. А перед этим этот Половцев зарубил топором хуторского кузнеца и его жену.
Очень необъективно описывает события Гражданской войны и послевоенного периода наш очень и очень талантливый писатель товарищ Шолохов.
"Червоточина"
Комсомольца Стёпку убили отец и брат Максим за то, что он дал своих быков соседу Прохору вспахать его делянку. Закололи вилами обоих.
" Семейный человек"
Паромщик Микишара убил своих сыновей Семёна и Ивана которые служили у красных и были взяты в плен.
" Смертный враг"
Хуторского активиста Ефимоа кулаки догнали на льду реки, когда он шёл из станицы к себе на хутор. Его сбили с ног брошенным колом. ".... Ефим не чувствовал, как в рот ему, ломая зубы, выворачивая дёсны, глубоко всадили кол; не чувствовал как вилы пронзили ему грудь и выгнулись, воткнувшись в позвоночник...."
Написано с особым чувством.
"Жеребёнок"
К красному отряду прибился жеребёнок. Отряд отступал. Стали переплывать Дон, жеребёнок стал тонуть,его спас красноармеец Трофим. Белый офицер с карабином в руках не стрелял в Трофима - он ждал, когда тот спасёт жеребёнка, а когда Трофим вытащил из воды жеребёнка, офицер выстрелил ему в спину.
"Лазоревая степь"
Отряд офицера Томилина взял в плен много красноармейцев, среди них были братья Семён и Аникей. Оба не стали просить пощады у Томилина . Обоих братьев казнил их брат - белый офицер. Всего тогда банда расстреляла 32 человека.
"Батраки"
Вожака батраков Фёдора подстерегли возле дома трое:
".... едва взялся он за скобку калитки, как сзади кто-то, крякнув, махнул колом. Удар пришёлся Фёдору по затылку. Глухо застонав, он всплеснул руками и упал возле ворот...."
"Родинка"
18-летний Николка был командиром у красных, которые ловили в степи белые банды. В одной из схваток встретились этот Николка и атаман бандитов.
".... Неук, сосун, горяч, через это и смерть тебя налапает" - обрывками думал атаман и, выждав, когда у того кончилась обойма, поводья пустил, налетел коршуном. С седла свесившись шашкой махнул, на миг ощутил, как обмякло под ударом телои послушно сползло наземь...."
А банда ушла в степь.
"Пастух"
Пастуха Григория эксплуатировапли, ничего ему не платили, и он подал в суд. Суд ещё не состаялся, а бандиты прискакали к нему.
2.... Будешь кляузничать? Говори, коммунячий ублюдок! - не дождавшись ответа. Выстрелил Григлрию в рот, замкнутый молчанием. Повалился Григорий. С седла соскочил сын Игната-мельника, в пригоршню загрёб ком чёрной земли и в рот, запенившийся пузырчатой кровью, напихал...."
"Продкомиссар"
Комиссар Бодягин и председатель Тесленко не смогли ускакать от банды, их догнали.
".... Лежали трое суток. Тесленко в немытых подштаниках небу показывал пузырчатый ком мёрсзой крови, торчащий изо рта, разрубленного до ушей. У Бодягина по голой груди безбоязненно прыгали чубатые степные птички, из распоротого живота и порожних глазных впадин, не торопясь поклёвывали черноусый ячмень...."
Все эти убийства расписаны талантливым писателем Шолоховым подробно и с видимым удовольствием.