Аннотация: Продолжение и теперь, мои дорогие, все самое интересное. Читать можно под The Pretty Reckless - Under The Water
ГЛАВА 13
В порыве ветра - радость виража
Он ощутил, и мировым загадкам
Познал всю цену, и судьбы повадкам,
И смыслу слов "бессмертная душа".
Чувствую, как теплые лучи солнца плавно ложатся на кожу, придавая странное ощущение покоя. Я не особо замечала раньше того, что происходит с нами, пока мы окружены природой. Льет себе дождь и льет, играют в воде лучи утреннего солнца, рассвет на горизонте -ничего особенного, но не сейчас. Я словно проснулась после длительного сна и хочу познавать этот мир заново. Душа поет, сердце невольно подпевает, беря высокие ноты. Я по -настоящему чувствую лето, не смотря на настоящее время года. Открываю глаза, стараясь не сильно морщится от переполненного в комнате света, и, не поднимая с подушки голову, осматриваюсь.
Все, что я вижу перед собой, -свою тень, отпечатавшуюся на стене. Точные изгибы, прическа, будто меня нарисовал опытный художник самой тонкой кистью, какую только имел в столешнице. Невольно я улыбаюсь. Приятно проснуться с бодрым настроением, готовая на что -то новое. Я прикрываю глаза и по удобнее устраиваюсь на подушке, спрятав под нее руку и не замечая, как тонкая ткань приятная на ощупь струится по всему телу. Мне не до этого. Вздыхаю и готовлюсь снова окунуться в яркий омут снов, но неожиданно меня ударяет в самое сердце сильным разрядом тока.
Мое платье, слегка помятое, висит на дверце шкафа, прикрывая надоедливый образ яркой окраски древесины. На полу, рядом с кроватью, расположились балетки. Я присаживаюсь на край матраса и судорожно пытаюсь вспомнить остатки вчерашнего мероприятия, хватаясь за лоб. Знаю, что что -то произошло -моя кожа помнит это, но что именно? Такое чувство, будто я выпила несколько бокалов шампанского, а на самом деле вода.
Поднимаюсь и медленными шагами иду в ванную. Руки и ноги ноют, точно я занималась несколько часов гимнастикой. Включаю кран с теплой водой и, оперившись на раковину, поднимаю глаза.
В отражение я вижу девушку, недавно распустившую бутон неведанной красоты. Мое лицо светится даже не от солнца. Это естественная природа. На щеках появляется спелый румянец, волосы аккуратно завиваются в длинные локоны, которых по природе не может быть, Если сейчас я похожа на принцессу, то раньше выглядела, как зомби. От собственной мысли я морщусь и вздрагиваю. Не представляю себя прозрачной, как бумага, с красными от крови губами и мертвой.
Каждый день мы совершаем поступки, правильные, ложные, непредсказуемые. Мы ощущаем пустоту в нашем сердце, когда остаемся одни, когда уходит тот, кого мы ждали и любили, верили, что он вернется, когда льет дождь и сумасшедше бьет нас по лицу, как капли граната. В такие моменты люди задумываются о смысле жизни, о смысле существования. Мы искренне верим, что каждый из нас живет на земле не напрасно. Каждый живет для своей цели. Желаем верить и надеемся, что предназначены для великих дел человечества. Так и есть, но нельзя утверждать, что один из нас -муравей, не нужное существо на планете.
Сейчас я ощущаю пустоту -ту, которая заставляет меня жалеть о поступках, совершивших в молодости, но она не разбивает мне сердце, как безответная любовь. Вдруг я понимаю, что это за пустота и как она называется. Мы -смертные всегда употребляем это слово, но не знаем истинного происхождения и значения. Нам кажется, что оно олицетворяет всех нас, но в сущности только тех, кто испытал на своей шкуре все прелести жизни. Это слово -свобода. Сладкая, желанная на язык свобода. Я знаю ее вкус и могу поклясться, что ничего вкуснее в жизни не пробовала.
Когда привожу себя в порядок, выхожу из ванной, и мой взгляд ловит платье, одиноко висевшее на вешалке. Хочется вновь одеть его, но руки больно чешутся дотронуться. В конце концов я подхожу к нему и медленно провожу пальцами по подолу, словно изучая. Не уверена, что помню все, зато мой наряд носит на себе события вечера.
Стрелка на часах приближается к девяти и у меня остается не так много времени, чтобы собраться для учебы. В моем распоряжение около двадцати минут, но половина дел еще не сделана. Поспешно убираю кровать, расправляя одеяло, и достаю школьную форму из шкафчика. Беру с полки учебники и тетради, надеваю гольфы, колючие для ног, и балетки.
Снимаю с вешалки блузку и неожиданно из нее выскакивает белый предмет, пролетая между ног, и бумажка аккуратно ложиться на пол рядом со ступней. В недоумение опускаюсь на корточки и осторожно поднимаю вещицу. Тетрадный листок скомкан и слегка потертый с краю, точно его не держали в руках уже больше ста лет.
Любопытство никогда не хотело отпускать меня из своей сетей. С каждым разом оно лишь нарастало, как по спирали, и, казалось, что погубит меня. Но в один момент мне удалось взять вверх, и сейчас любопытство вновь вернулось на свое законное место. Заправляю прядь волос за ухо и сажусь на край матраса. Разворачиваю кусочек бумаги и внимательно пробегаю глазами. Почерк незнакомый мне раннее приводит меня в ужас, когда в конце я замечаю знакомое имя. Автоматически моя память зарабатывает по новой, и теперь я могу увидеть некоторые отрывки с вечера.
" - Так значит ты ревновал меня к Дереку? -с улыбкой спрашиваю я.
Мы с Питером проходим мимо пруда, двигаясь к беседке за основным зданием колледжа, и держимся за руки. Его пальцы переплетены с моими и держат их так, словно боятся потерять.
- Да, -отвечает он и слегка потирает руку.
На небе светит луна, отражаясь в мраморной воде, из стен кампуса слышатся радостные крики людей и музыка, звучащая все громче в ушах. Проходим по песчаной дорожке, вокруг которой растут кусты роз, и я вдыхаю их запах. Совсем как в детстве. Садимся на ступеньки беседки, и я позволяю себе положить голову на плечо Питера.
Мы сидим в ночной тишине, при свете звезды и точно таких же маленьких разбросанных по всему небу, ярко горящих над головами. Я слышу, как равномерно стучит сердце парня, выбивая точный ритм, чувствую как бьется по венам пульс, то замедляясь, когда Питер облегченно выдыхает теплый воздух, и учащаясь, когда моя рука дотрагивается до его.
- Все хорошо, -говорю я и сплетаю наши пальцы воедино. Его рука прохладная, не похожая на лед. -Тебе не о чем волноваться.
- Я и не волнуюсь, Элизабет.
- Тогда почему такой беспокойный? Что -то не так? -поднимаю голову и свободной рукой поправляю пиджак, свалившийся с правого плеча.
- Просто твои прикосновения, -Питер опускает взгляд на наше сцепление и шумно выдыхает. -Они ни похожи ни на чьи. И это слегка пугает меня.
- Все нормально, -дотрагиваюсь до его щеки и заставляю заглянуть в свои глаза. Предполагаемого страха или волнения я не вижу, но зато замечаю волнение вперемешку со счастьем. -Правда признаться меня тоже пугает это, но мы справимся, верно? -улыбаюсь. Может быть это его подбодрит? -Любовь сильнее всего, помнишь?
Впервые за долгие недели наблюдений Питер не кажется мне опасным, нервным и холодным. В нем пробивается росток, скрытый от любопытных глаз, и его могу видеть только я. Это немного пугает, но тем не менее только влечет к объекту. Одли открылся мне не до конца, но я уверена, что все впереди. Это наша не последняя ночь. Таких будет много.
- Помню, -кажется, получилось. Я вижу, как уголки его губ поднимаются к верху, и в сердце расцветает нежный бутон.
Медленно Питер касается моего лица рукой, проведя пальцем по нижней губе. А затем, склонившись, целует меня в кончик носа. Его дыхание такое теплое, что по моей спине пробегает волна дрожи. Я сижу неподвижно, наслаждаясь каждой секундой, минутой и ощущением легкости.
Он нежно целует меня в лоб. Его губы уже совсем близко к моим, и я могу почувствовать родной мятный запах. Все мое тело начинает покалывать от удовольствия. Его губы возвращаются к моему носу и, Питер отстраняется. Мое лицо по прежнему в его власти, но у меня такое чувство, будто он думает.
Невыносимое желание пробегает от кончиков пальцем до самой макушки. Мне хочется вновь ощутить вкус его губ, продлить этот миг вечности. Я улыбаюсь в надежде, что он поймет, и, вероятно, в следующую секунду Питер осознает мой намек.
Он наклоняется снова и, на сей раз, прижимается своими губами к моим. Они мягкие и теплые, такими я их и запомнила при первом столкновение. Поцелуй становился более глубоким и значимым. Потоки силы и страсти, происходящие между нами было трудно содержать. Создавалось ощущение, что мы одни, и вокруг больше никого не существовало. Нам было плевать на музыку, доносившуюся совсем рядом, на крики разгоряченных студентов.
Были только мы, ночь и тишина, сближавшая наши тела в один унисон."
Сворачиваю записку в воедино и убираю ее подальше.
Теперь мой разум проясняется окончательно.
Это не сон, а реальность. И по правде говоря жестокая реальность.
Все произошедшее явь, а я имитатор сценария. Весело.
Едва я успеваю переработать получившую информацию, как в память врезается новый кусочек воспоминаний, со стыкующий все мельчайшие детали конструкции в одну картину.
"Мы прошли по коридору, обогнув коридор с живой музыкой и пьяной молодежью, но сейчас я чувствовала себя совсем иначе. Питер не выпускал мою руку всю нашу прогулку, изредка заглядывая в глаза и улыбаясь. Кожу покалывали легкие и приятные электрические разряды, пробегающие по ладони, пальцам и заканчиваясь на плечах. Он и впрямь изменился на глазах: стал нежным, чувственным и заботливым. Не часто увидишь этакое.
Поднимаемся на второй этаж и проходим по коридору. Сейчас это место темнее нежели в утреннее время суток, но благодаря светильникам, туннель окрашивался в темно красный, скорее даже в кровавый цвет. Странные у меня ассоциации в последнее время. Доходим до моей двери, и я неохотно выпускаю теплую ладонь Питера из своей и прислоняюсь к стене. Смотрю на парня. Кажется, что его мысли где -то далеко от сюда, в другом мире или измерении, но стоит мне легонько прикоснуться к его груди и провести пальцами по жилкам на шее, его внимание тут же переходит на меня и теперь он со мной. Здесь, в колледже, рядом.
- Спасибо за чудную прогулку и за восхитительный вечер, -благодарю я и мне хочется улыбнуться. Это чистая правда. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас, с ним. В его компании.
- Надеюсь, что сейчас Дерек не разыскивает тебя по всему залу, -по лицу Одли проходит ухмылка и парень протирает лицо.
- О чем ты?
- Вряд ли ему понравилось, что я увел у него спутницу вечера. Хоть и приглашал на один танец.
Мне достаточно секунды, чтобы вспомнить в какую неловкую ситуацию мы поставили нашего предводителя и от этого хочется смеяться. Я прикрываю рот и еле сдерживаю приступы смеха. Ловлю на себе озадаченный взгляд парня, и меня подрывает еще больше.
- Ты чего смеешься? -его серьезный тон заставляет меня покраснеть, но тем не менее я не прекращаю смеяться.
- Просто представь на минуту Дерека одного, бегающего по залу и ищущего меня среди толпы точно таких же масок.
Питер задумывается и через секунду отводит голову. Благодаря преломляющемуся лучу света замечаю улыбку на лице друга. Приятно осознавать, что я заставила его смеяться. Стена тишины и спокойствия рушится под нашим звонкими голосами, искрящими бурную радость и восторг.
- Могу поклясться: это день он не забудет никогда, -не удерживается брюнет и улыбается. -Боюсь, что после этого мне влетит.
- За то, что увел девушку у своего брата? -игриво приподнимаю бровь. -Поверь мне, это самый не простительный поступок!
- Правда? -повторяет Питер.
Подходит ближе и склоняется ко мне. Наши губы отыскивают друг друга в темноте и встречаются, как поезда на вокзале: сначала медленно и легко, как порхает бабочка, но постепенно страсть, накопившаяся за долгие часы, вырывается наружу. Кажется, что я знаю его всю свою жизнь. Не как друга, как любимого. Знаю, какими сильными могут быть его руки, оказываясь на моей талии, и по сравнению с естественной мужественностью намного сильнее, знаю вкус его губ, похожий на топленное молоко в деревне, знаю сколько минут мы можем целоваться без передышки. Это мимолетное впечатление оставляет глубокий след в моем сознание. "
Захожу в столовую и первым делом отыскиваю в толпе Жаклин. Блондинка сидит ко мне спиной и с кем -то увлеченно беседует, но стоит мне перевести взгляд на ее соседа, теряю дар речи.
Оказываются твои бывшие враги легко могут пересесть границу и встать на сторону "друзья". Стоит только захотеть.
Решительно иду к подруге и сажусь за свободный стул, между Лисой и Джулией. Сегодня брюнетка выглядит более цветуще, чем вчера. По крайне мере я больше не замечаю синяки под глазами и оттекшие зенки. Кажется инцидент ее ни капельки не задел.
- Привет, -восторженно восклицает она и улыбается мне.
Меня тут же охватывает защитная реакция: тело съеживается, как перед прыжком, но мне приходится найти усилия, чтобы не ляпнуть чего -нибудь лишнего. Может быть все обойдется.
- Привет, -глухо произношу я и поворачиваюсь к Лисе. Подруга смотрит на меня и хочет что -то произнести, но ее перебивает Джулия:
- Я хотела еще раз поблагодарить тебя за совет. Боюсь, если бы не ты, я долго бы морочила Питеру мозги. Кстати, -девушка пододвигается ко мне и наклоняется, сощурив глава. -Он сегодня какой -то больно радостный и вдохновленный, что ли. Мне кажется я знаю причину этому поведению.
- И что за причина? -успевает спросить Жаклин, прежде чем я окончательно чувствую себя подавленной.
В глазах мутнеет, но я не ощущаю мокрых дорожек, сбегающих по щекам. Вместо этого только холод и волнение. Джулия прожигает меня взглядом, изучает, мучает. Возможно, пытается разглядеть во мне ответ на свой вопрос, но я тщательно прячу его. Если она узнала о нас, мне крышка. По крайне мере от двух людей точно.
- Быстро же ты спохватилась, Элизабет.
- Не пойму о чем ты говоришь, -прикусываю губу и опускаю взгляд на стол.
- Уверена, знаешь. Не ты ли вчера танцевала с Питером, м?
- Даже если так, Джул, -Лиса вступает не в нужный момент, но я благодарна ей. -Какая разница? В конечном итоге он ведь ей не предложил встречаться, верно?
Меня всю передергивает. Сердце стучит с такой скоростью и, кажется, что оно вылетит из груди, разорвав грудную клетку. Все, что меня спасает -стул, на котором сижу.
- Верно? Может у своей лучшей подруги спросишь? -с издевкой в голосе спрашивает Дужлия и вновь прожигает во мне дыру в несколько сантиметров. -Значит, -она наклоняется ко мне еще ниже, и теперь я точнее улавливаю аромат ее яблочных духов. -Как только он остался один, в тот же самый день ты его к себе переманила.
- Ничего я его не переманивала, понятно? -тихо грожу я. Ладонь автоматом превращается в кулак.
- Правда? Тогда почему ты ведешь себя так, словно вас связывают не только дружеские отношения? -ядовито улыбается и кивает на мою руку. Освобождаю ладонь от оков и одеваю маску спокойствия. -Так что лучше. Кстати, -Джул отводит взгляд в сторону Жаклин. -Сегодня собрание. Не забудь.
- Постараюсь.
- Приятного дня, дамы.
Джулия поднимается, поправляет свою юбку и, кинув на меня хищный взгляд, уходит в сопровождение свой свиты. От увиденного меня тошнит, но приходится поднапрячься, чтобы не задеть нервную систему вновь.
- Тебе не кажется, что она стала более пафосной после их разрыва? -спрашивает Лиса.
- По -моему какой была, такой и осталась. -резко отрезаю я и тихо выдыхаю.
Начало дня мне уже не нравится, а предстоит еще выдержать шесть часов нудных реплик и ожиданий, после чего снова взрыв мозга со стороны всеми любимого Дерека.
***
Звенит звонок, и я первая, кто вылетает из класса быстрее, чем учитель произносит номера домашнего задания по геометрии. Несусь по коридору колледжа, то и дело задевая старшеклассников и извиняясь на каждом шагу. Поднимаюсь на второй этаж и залетаю в комнату, как ошпаренная.
- Нет, ты от меня так просто не отделаешься! -ладонь касается дверной ручки, и на пороге я вижу Жаклин. -Может быть наконец расскажешь, что это было?
- Ты о чем? -невинно произношу я и складываю учебники на стол.
- О разговоре в столовой. Что имела ввиду Джулия про Питера?
- Ничего особенного.
- Элизабет, -лениво протягивает Лиса и садится на кровать, устало хлопнув руками по колену. -Ты издеваешься? Рано или поздно я сама узнаю. Поэтому, в твоих интересах, мне рассказать самой.
- Все отлично, Жаклин, хорошо? У меня все нормально. У него все нормально. Все довольны, все счастливы. Ок?
- Нет ни ок! -передразнивает подруга и тяжело вздыхает. -Я не слепая, Лиз, и вижу, что между вами двумя творится. Думаешь я не заметила вашего отсутствия на балу? Дерек минут десять искал тебя, пока, в конечном итоге не понял, что его Золушка сбежала с принцем.
Мне стоит что -нибудь ответить, но язык не поворачивается.
- Ладно. Это твое дело. Я хотела лишь дать тебе совет, а все остальное решай сама. -бросает Жаклин и заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. -Жду тебя через несколько минут на этаже. -и выходит.
Я остаюсь со своими мыслями наедине и это пугает, как никогда. Если раньше могла спокойно поразмышлять над безответной любовью, то сейчас мысль о парне пропала сама собой. Вероятно это связано с резкими переменами в моей жизни.
С одной стороны я рада, что сумела сама разрулить эту кучу мусора, найти выход и, наконец, обрести счастье, о котором долго мечтала. А с другой стороны чем больше проходит часов, минут и секунд, тем больше осознаю ошибку, сделанную поздним утром. Джулия права, в первые в жизни в моем случае. Я поспешила. Поспешила найти выход, спасти положение, понравиться парню. А теперь хожу, мучаюсь.
Почему нельзя по нашему желанию отматывать время назад, как пленку на магнитофоне? Наверное, такого никогда не произойдет. По крайне мере не в этой жизни.
Сейчас это место пахнет по другому. Вместо мокрой земли я чувствую смог от сигарет, стены покрылись черной краской больше напоминавшую гниль. Я иду осторожно, хоть за долгое время должна была привыкнуть к подобному сборищу. Замечаю в конце противоположного угла своих одноклассниц, среди которых виднеется голова Джулии. Девушка не замечает меня и Слава Богу. Не хватает мне и здесь проблем.
Мы идем к самому центру выступа, где, как всегда, должен появиться Дерек. Вижу, что неподалеку от меня стоят два слегка пьяных подростка, но прохожу мимо. Во мне ни екает никакое чувство сострадания или прочая фигня. За две недели пребывания в братстве, я привыкла видеть такую картину каждый божий день. Рано или поздно такое случается. Не нервный срыв, что -то по круче. Да, я одна из них и горжусь этим. Не понаслышке знаю, что значит быть своей среди своих. Это как семья. Только здесь собрались неизвестные, закрытые люди, чьи интересы совпадают совершенно случайно -свобода. Жаклин не мала рассказывала мне, что в один из дней они всей стаей выбираются из -за стен колледжа и уходят на ближайший водоем, как животные. Просто сбегают. Раз и нет. Так они поддерживают голубизну в своей крови.
Я оглядываюсь и замечаю, только что вошедшего в гущу толпы, Питера. Черная футболка покрывает гладкую кожу, обтянув мышцы рук, и я вижу, как выпячивается его пресс. Шесть кубиков просвечиваются сквозь хлопчатую ткань. Он осматривает братство, словно ищет кого -то. Мое тело напрягается, и я отворачиваюсь обратно к сцене, слегка согнувшись.
Внезапно начинаю слышать привычные звуки, ставшие так дороги сердцу. Один удар ногой, два хлопка. Два удара, три хлопка. Слышатся глухие голоса и вскоре комнату наполняют крики и возгласы. Жаклин подхватывает и сливается в унисон с остальными. Низкие, высокие, девчачьи и мужские тембры голоса пролетают над ухом, и я радостно подхватываю их.
Наверное, я никогда не пойму, что значит термин "настоящая семья". Мои родители всегда помогали мне во всем, одевали так, как позволяла их зарплата, развлекали и кормили. А я. Была эгоисткой, эгоисткой и осталась. Вредная, несносная, маленькая девочка. Вот и только. Сколько раз я ссорилась, закатывала истерики, но выходила чистой из воды. Портила нервы отцу и матери, но они терпели. Терпят и сейчас, только со временем я изменилась. Теперь стараюсь избегать невзрачных разговоров, касающихся моих друзей, интересов и личной жизни. Им незачем знать, что происходит со мной в этом возрасте.
17 лет. Тонкая грань между детством и взрослой жизнью. По сути, я уже взрослая: принимаю решения самостоятельно, но это лишь на словах. Первый и серьезный поступок -вступление в стаю. Я не жалею, лишь бывают моменты, когда мне хочется задать себе же вопрос: а как ты объяснишь им чудное возникновение татуировки на плече? На пляже ведь не скроешь этого факта. Тогда и понимаю: вот она, семья. На ближайшие два месяца они заменят мне родителей, подругу и дом. Сейчас, пожалуй, надо отучиться думать о родном, и стоит задуматься о будущем. Оно уже не за горами.
- По истине великодушное событие прогремело над нашими головами вчера поздним вечером. Надеюсь, вы повеселились на славу, -торжественно кричит Дерек, и толпа подхватывает его. Холодные глаза проскальзывают по каждой голове и останавливаются только на мне. -Но не забывайте. Впереди у нас ночь свободы, когда мы будем освобождены ото всех ограждений, заключающих нас здесь, как в тюрьме, -и скользит дальше. Облегченно выдыхаю и выпрямляюсь. Думаю, многие подумали бы, что мы находимся в секте и сейчас нас зомбируют. Было бы весело посмотреть на это со стороны.
Томлинсон двигается по сцене медленно, точно плывет. Руки непроизвольно опущены, но с каждой новой подачей слов и звуков, пальцы сгибаются. Мне стоит проследить за ним взглядом вдоль барьера, как замечаю у крайней стены, рядом со ступеньками платформы, Питера. Его руки скрещены за спиной в плотный замок, подбородок приподнят, а глаза обводят каждого присутствующего. Сейчас он кажется менее приятным, чем вчера. Парень стоит в углу, где не достучаться солнечному свету, и его лицо покрывает тень, но мне хорошо видны некоторые детали лица. Он гневно смотрит на подростков, с чувством тошноты и омерзения, но даже сейчас у него такой задумчивый взгляд. Карие глаза похожи на, поблескивающий в лучах июньского солнца, янтарь. Да, янтарь.
Дерек вновь произносит фразу, никак не влияющую на мое внимание, и толпа снова взрывается бурными овациями. Оглядываю позади себя ряд. Девушки, парни, высокие, низкие, тощие, пухлые, грубые и женственные. На каждом замечаю, выкрошенный в черный цвет, рисунок -его личный символ на всю оставшуюся жизнь. От кончиков пальцев до самых плеч, на запястье, шее и даже среди светлых прядей за ухом я улавливаю оттенки краски. Если бы кто -нибудь год назад сказал мне, что я буду просто и привычно смотреть на все это "безобразие", отстригла бы себе язык. Меня никогда не восхищали люди, полные внутренней энергией, дикой, безудержной. Рано или поздно она бы иссякла на ненужные дела, но только не сейчас.
Смотрю на Жаклин. Новые знакомства мне давались трудно еще в начальной школе. Всегда побаивалась их и, пожалуй, это фактор больно сказался на будущем. Но здесь все по -другому. Как только блондинка присела в первый день ко мне за стол, я почувствовала некую родственную связь. Возможно глупо, но это так. Такого никогда не было с Ханной или с другими девушками. Лиса -первая и последняя.
- Завтра, -Дерек оглядывает толпу и скрещивает подушечки пальцев перед собой. -Самая важная ночь в вашей жизни, браться и сестры! Первая и полная, когда луна подарит нам еще один остаток свободы, вытащит ее из своей шкатулки. Эта ночь в нашем распоряжение. Вы знаете это, вы чувствуете это, и я могу поклясться, что каждый из вас жаждет этого.
Братство взрывается новыми криками, одобрительными словами и громкими речами. Мы похожи на одичавших зверей, и мне становится не спокойно. Почему нас не слышат? Ведь мы находимся не на глубоком расстояние от первого этажа, но наши крики, голоса сильнее атомной бомбы. Эта сладкая мысль подступает к горлу, и я блаженно улыбаюсь. Странный мир, странные люди, но такова свобода. Она чудесна и строится из самого нелепого и ужасного.
- Я никогда не говорил вам этого, но могу признаться, что следующая святая новь будет одной из лучших. Нет, самой лучшей в вашей жизни! Веселье? Будет вам веселье! -его голос нарастает по невидимой спирали, приближаясь к самому крику. -Выпивка? Пожалуйста! Свобода? Всегда и навеки! Но мой вам совет, -стая замирает в ожидание красивых слов и фраз от вожака. -Не дайте этому дню пройти напрасно. Запомните его и вас запомнят в стенах нашего дома.
Толпа снова орет, кричит, кто -то хлопает друг друга по плечу, но я не могу оторвать взгляда от пустой трибуны и, удаляющейся, тени парня. Томлинсон медленно спускается по ступенькам и подходит к Питеру, слегка сжав его плечо. Ни один мускул не содрогается на лице Одли, только глаза перебегает на новую фигуру.
- Я думала он вновь будет сотрясать воздух словами о безумстве, -протягивает Жаклин и дергает меня за руку.
В недоумение смотрю на нее и иду следом. Мы пробиваемся сквозь толпу слегка пьяных и одурманивающих бодрыми словами предводителя студентов. Я чувствую, как смердит от каждого из них и морщусь. Это не мое, но часть меня кричит трехкратное да.
- О каком безумстве ты говоришь? -я стараюсь перекричать людей, но мой голос, по сравнению с их ними, теряется в пустоте.
- Сказанные слова здесь -тишина и покой в ненастный летний денек. Самое настоящее безрассудство начинается на поляне.
- На поляне? -интересуюсь я.
- Да. Наше обычное место сбора. Тебе понравится. Пляж, деревянный мостик, вокруг лес и покой, живая природа оживает на глазах, а я знаю, что ты любишь это. Так что отлично впишешься в нашу вечеринку.
Очень надеюсь на это.
Мы двигаемся по направлению к паре, все еще стоящей в самом углу комнаты. Приближаясь, слышу, что Дерек говорит другу, жестикулирую руками. Его голос тих и низок, но я улавливаю секунды, когда он растет. Растет и сам парень.
- Хочу верить, что не нарушила ваш милый дружеский разговор, мальчики. -протягивает Жаклин и, скрестив руки на груди, оглядывает друзей.
- Ты в самое точное время, Жаклин, -лениво отвечает Дерек и потирает переносицу. Я становлюсь позади подруги и смотрю на Питера.
В нем ничего не поменялось с нашей последней встречи. Руки по прежнему напряжены. Футболка прилегает к телу так плотно, что я могу увидеть очертание ключицы, мышц и небольшую напряженность в прессе.
- Привет, таинственная незнакомка.
Я встречаюсь с глазами Дерека. Он лукаво улыбается и делает уверенный шаг вперед, оставляя позади себя брата. Теперь этот человек, под два метра ростом, нависает надо мной и оглядывает, как экспонат в музее.
- Привет, -тихо отзываюсь я.
- Ты ушла вчера так и не попрощавшись. Хотя, я знаю в чем дело, -Томлинсон кидает взгляд в сторону Питера, и тот недовольно смотрит в нашу сторону. Что я вижу? Ревность? Скорее да, чем нет. По крайне мере в его глазах точно светится не добрый лучик. -Один танец, а прошло все двадцать три.
- Прости. Мне стало плохо и пришлось уйти раньше.
- Он знает об этом?
- Да. Поверь, нет необходимости выяснять все здесь, хорошо? Со мной все в порядке. Я жива и невредима и чувствую себя прекрасно. Так что оставь заботливого братика в стороне, Дерек?
- Заботливого братика? -усмехается тот. Он игриво улыбается и в следующую секунду обнимает меня за плечи, как старого друга. -Черт! Мне нравится эта девчонка! С таким чувством юмора ты отлично впишешься в братство.
- Она уже одна из нас, забыл? -подхватывает Питер, но в его голосе нет ничего дружеского или милого. Точнее холодное и безразличное.
В груди что -то екает. Такое чувство, словно мной вытерли стол или попросту выбросили на асфальт. То, что казалось сказкой, в миг пропало, оставив лишь грубый след когтей. А он оказывается умелый актер! Как вжился в роль влюбленного паренька с тяжелым прошлым, а в действительности лгун! Подлый, мерзкий, эгоистичный лгун!
- Ты как всегда все портишь, Питер. -устало стонет Лиса и обиженно надувает губы. -Нет в тебе никакой искренности, ходячий кусок металла.
- Верно подмечено, -грубо добавляю я.
Не верит. Не верит, что я позволила себе сказать такое в его адрес. Но это лишь подтверждает мои опасения. Лицо Питера каменеет и он отлипает от стены, делая шаг в мою сторону. Хочет ответить, но пронзительный крик наполняет помещение, отдаваясь в ушах в самых подробных красках.
Мои глаза мечутся от человека к человеку, стараясь понять произошедшее и найти источник лишнего звука, но все мелькают, как звездочки. Несутся, топчутся на одном месте, паникуют, кричат, не замечая упавшего на землю соседа или даже друга. Сейчас они и правда похожи на одичавших животных. Страх просвечивается в каждом из пар глаз.
Голову сдавливают невидимые оковы и хочется кричать с остальными, но я не позволяю. Не могу совершить глупейшую ошибку в своей жизни. Чувствую, как шевелятся мои ноги в сторону центр. Вижу круг, состоящий из людей. Они толкаются, переговариваются, но тишина и не думает наступать. Я иду вперед, прорывая блокаду из живых и протискиваюсь между сильными плечами и маленькими головами. Знаю, что позади меня сгущается туннель, но уверенно бреду на звук, приведший весь механизм к безумному движению.
- Элизабет, -меня окликает родимый голос и ту же исчезает, искажается сотнями других.
Крики. Они повсюду. Я чувствую, как каждый голос проходит сквозь меня и до сих пор не понимаю, почему все еще на ногах. Боль, страх, отчаяние, элементарная паника -мое сердце не выдержит этого удара, но почему я все еще жива? Уши заложены, кровь в висках пульсирует с бешенной скоростью и, кажется, что голова взорвется, превратится в одни куски железа. Холодного, ненужного.
Случилось что-то ужасное. Я чувствую это. Иначе как еще объяснить дикие крики, слезы на лицах девушек и тихие щебетание парней?
Быстрее меня до самого центра добирается Дерек и с негодованием смотрит вниз. Мое любопытство ломается, как соломинка, и теперь я пробираюсь сильнее, быстрее и как можно шустрее. Наконец я в самом эпицентре событий. Обегаю взглядом присутствующих. Девушки, их слезы душат меня, и невольно подкатывает соленый ком в горле.
Тело. Бледное, в лужи крови у головы и с огромной дыркой во лбу. Шатенка с вьющимися волосами и зелеными глазами, ее веки открыты и устремлены в одну точку -стену у главного входа в подземелье. Руки распахнуты, словно она собирается взлететь. Кто знает. Может быть она совершила это, только в другом мире. Рядом с ее правой, уже окаменевшей, рукой лежит пистолет. Пальцы крепко держат его за рукоять, но тем не менее они слабые и вялые. Почему? Почему никто не слышал выстрела или подобия на него? Почему я не увидела? Почему!?
Жаклин прижимается ко мне, цепляясь за руку. Она прячет лицо на моем плече, всхлипывая, но я не в состоянии отвернуться. Мои легкие горят, мой следующий вдох вибрирует, когда я втягиваю воздух.
Кристина.
Мы не были с ней подругами. Одноклассницы и только. Могли переговорить о чем -нибудь, но не больше. Когда я прошла обряд посвящения, Крис была среди тех, кто с радостью принял новенькую. Лучезарная, милая и общительная, но в последнее скрытая. Что послужило фактом этого события? Что заставило свести счеты с жизнью? Или кто!
Руки Лисы все крепче сжимаются вокруг моей ладони. Мне стоит сказать ей, чтобы она отпустила меня: рука начинает болеть, но я не смею проронить и слово. Не могу присоединится и к оплакивающим.
Дерек встает на колени рядом с девушкой и опускает ей веки. Теперь она спит. Спит по -настоящему, не как в сказах про Белоснежку. Здесь не сработает никакой поцелуй. Слышу перешептывание за свой спиной, а после рядом с вожаком возникает Питер. Ему больно, невозможно скрыть того чувства. Его глаза становятся задумчивыми, когда он смотрит на стену впереди меня, словно ищет знак.
- Что теперь будет? -спрашивает девушка позади меня.
- Это не первый случай за год. Почему он ничего не предпримет?
- Бедная девушка. Она ведь была одной из новичков.
Шум усиливается. Его нельзя остановить, а у меня уходит земля из под ног.
Я бывала на похоронах, видела мертвых, но это совсем другое. Одно дело наблюдать за этим на церемонии, а с другой участвовать во всем, своими собственными глазами видеть кровь, крупными каплями стекающую по вискам и пачкающую мраморное лицо одноклассницы.
Смотрю на Питера. Наши глаза встречаются, и теперь я хочу заплакать. Знаю, что это не родной человек и тем более не близкий умер, но не могу больше держать в себе ту утрату, что понесла сегодня наша семья.
- Уберите тело, -тихо говорит Дерек и протирает мокрое лицо.
Двое парней из передних рядов поднимают на руки тело и уносят, пронося через нас. Когда они проходят мимо меня, я замечаю татуировку в виде радуги на запястье девушки. Яркая, сочная. Жаль, что Кристина не будет больше такой.
- Дерек, снова произошло убийство! Мы должны остановить это.
- Скажи, что нам делать!
- Все, что я могу вам посоветовать, -казалось, такой человек как он должен быть стойким, бессердечным, но эти качества исчезают вместе с гордостью. Дерек оглядывает толпу и сглатывает. -Расходитесь по комнатам. Все, что произошло здесь, останется в этих стенах. Утрата. Еще одна утрата в нашей семье, но это не конец, слышите? Уверен, она хотела, чтобы мы продолжали жить, радоваться и чувствовать себя свободными! Так давайте исполним последнюю ее мечту. Она хотела бы этого. Завтра, не отменяется. И я обещаю вам. Мы найдем виновника!
Мои руки начинают дрожать, когда я иду по коридору. Обычно это происходит перед ответственным мероприятием или контрольной, но мне хочется плакать. Голоса заполняют мои уши. Я слышу каждый крик, каждый жалобный голос, исходящий из подземелья. Закрываю уши руками и прибавляю шагу. Я больше не могу это терпеть. Не знаю, куда я собираюсь идти. Думаю, не куда-то конкретно, а просто подальше от этого места. Подальше от плохого, подальше от горя.
Прохожу поворот и останавливаюсь в углу коридора. Прислоняюсь к стене и громко выдыхаю, чувствуя напряжение на связках. На щеках выступают слезы, и я невольно вытираю их рукавом свитера.
Я перестаю дышать. Вижу, как плачут незнакомые мне люди, как провожают в последний путь девушку, которую не знали. Это безумие, но не главное. Ее родители. Что будет теперь с ними? Их дочь, любимая дочурка мертва. Но что скажет Джоунз? Узнает ли об этом? Как объяснит остальным, что стряслось? Миллионы вопросов и все без ответа. Тьма накрывает меня. Словно кто-то закрывает свой головой лампочку. Мои глаза накрывает пелена из жгучей смеси воды и соли, и расплывчатым силуэтом замечаю приглушенный луч, исходящий от фонарика впереди меня. Я замираю, смотрю вперед, на голый кусок стены, где полезла краска, и теперь там виднеется кусок ржавого железа, и чувствую, как боль пронзает кончики пальцев, поднимается выше, достигает сердца, сотрясает плечи, сжимает горло руками, доходит до головного мозга и бурным вулканом, извергающим пламя, взрывается. Мне больно. Кровь разносит страх, унижение и боязнь потери по жилам, венам. От этого не избавится! Нет.
- Элизабет.
Я потрясенно оборачиваюсь. Питер стоит позади меня и смотрит. Уверена, что он наблюдал за тем, как я слабею на глазах. Удовольствия получил не мало, наверное.
Одли подходит ко мне, и я вижу его глаза. Большие темные синяки, но из -за света, выглядывающего сквозь волосы глаза зрачки не кажутся широкими, и я успокаиваюсь.
- Все хорошо, -парень подходит ближе и протягивает руки, но я отворачиваюсь.
Как он может говорить, что все хорошо, если это не так! Не надо врать! Я не хочу, чтобы мне врали!
Я трясу головой. Мое лицо горит, сердце бьется молотом в груди, и я пытаюсь держать себя под контролем, но не могу. Новый поток слез через минуту обрушивается на щеки, и я прикрываю ладонями лицо. Ему не нужно это видеть. Не нужно видеть, что я слабая.
- Нет, -слабо произношу я. -Не все хорошо!
- Прошу, выслушай меня, -Питер делает еще один решительный шаг вперед, и вот сейчас я позволяю прикоснуться ко мне.
Мое тело не сопротивляется, когда рука парня нежно ложится мне на шею, а вторая прижимает к себе. Обвиваю его шею руками и прижимаю щеку к его груди. Не помню, как решилась на это. Но и отодвинуться я не могу. Слишком хорошо и слишком больно, чтобы подумать. Не сейчас. Не сегодня.
- Все будет хорошо, я обещаю тебе, слышишь? -шепчет он. -Все хорошо. Такого больше не произойдет. Ни. С. Кем. Обещаю.
- Если ты пострадаешь, я, -сглатываю ком и сильнее сжимаю руки вокруг шеи. Он не чувствует боль, зато мне понятно это чувство. Противное, ноющее, протяжное. -Не переживу этого, Питер.
- Не бойся, дорогая. Все будет хорошо.
Я закрываю глаза. Его голос убаюкивает, и теперь ощущаю себя маленькой. Как в детстве, когда падала с велосипеда и ударялась коленом по педаль, мама держала меня на коленях, убаюкивала и шептала на ухо: все хорошо. Так и сейчас. Чувство надежности кроется в этих объятиях, и я прижимаюсь к его груди сильнее. Странно, что можно сделать еще сильнее и плотнее.
Почему я не такая, как он? Не могу так спокойно реагировать на смерть, пусть и чужого человека. Не в это всем дело. Я боюсь, что в один день потеряю все, как потеряли родители Кристины: любимого ребенка, целый островок с новым миром. Этот страх живет внутри меня и остается только дождаться, когда он проявит свои корни. Я боюсь потерять родителей, боюсь причинить им боль, боюсь оставить Ханну и боюсь огорчить Жаклин, боюсь исчезнуть из этого мира и потерять свое счастье. Я боюсь. Боюсь, боюсь.
Я прижимаюсь лбом к его плечу.
- Я люблю тебя, -шепчу приглушенно и так тихо, что даже, приблизившись ко мне еще сильнее, не услышишь.
- И я тебя, Лиз. Ничего. Не. Сможет. Отобрать. Нас. Друг. У. Друга. Все будет хорошо. Я обещаю тебе.
И я верю. В последний раз.
Закрываю глаза. Я не хочу разрушать мгновение, поэтому ничего не отвечаю. Слова здесь излишне, и горе еще не совсем покинуло мой рассудок, поэтому молчание будет лучшим лекарством.
Питер не двигается долгое время, просто стоит и обнимает меня, крепко, на сколько позволяет мое сердцебиение и его мощь, прижимая губы к моей коже, а я, обвив руками его шею.
![[]](/img/p/polina_belaja/golubajakrowx-12/13da3cae1b020e1a3f648ffc46c99c80_large.jpg)